"Я не трус, но я боюсь!"
Страх дальних поездок у меня появился давно. Южные поезда в восьмидесятые годы прошлого столетия это было то ещё испытание, когда с маленьким ребёнком и билетом, приобретённым в кассе, тебя проводник просто не пускает в вагон: «Мест нет!» Мама вталкивает тебя в вагон, поезд трогается, а ты стоишь с малышом и арбузом в руках, а мест действительно нет.
Женщина на боковой нижней полке у туалета говорит: «Я через две остановки сойду, а вы займёте моё место». Облегчённо выдыхаю, но проводник не дремлет, пытается выгнать с занятого места: «У меня на третьих полках едут те, кто раньше сел!»
И так почти каждая поездка с какой-нибудь нервотрёпкой.
Туда.
Был конец февраля 2015 года, в загранице я никогда не была. Визу, билеты, отель и трансфер мне сделали в турагентстве. И вот уже прощаюсь с подругой у зелёного коридора - «страаашно, аж, жуть!»
По прилёту меня встретил с табличкой шофёр. Иностранными языками я не владею, но свою фамилию прочитать смогла, подошла и ткнула пальцем в табличку: «Это я!» Водитель южноамериканской внешности повёл меня к микроавтобусу, в котором мы с ним ехали вдвоём – 62 евро стоило это удовольствие. Подруга пыталась уговорить меня ехать на общественном транспорте или хотя бы взять такси в аэропорту, но я упёрлась: «Боюсь, что не разберусь! Уж лучше переплачу, но будет спокойнее».
Едем мы в гостиницу и общаемся как Кузьмич и финский гость в «Особенностях национальной рыбалки». Водитель по-немецки (жестом показывает на небо): «Прекрасная погода, такое солнце!» А я в ответ по-русски: «И в Москве солнечно сегодня!» Так и доехали.
В гостинице на ресепшен попыталась заговорить по-русски, мне в ответ решительное: «Руссиш найн!» Ну, найн так найн. Объяснились на пальцах и вот я уже в номере.
Вечером отправилась на поиски пропитания, закончившиеся неудачей. Продуктовых магазинов поблизости не нашла, а в крошечные, на пару столиков, кафе зайти постеснялась. Погуляла немного, пофотографировала.
Вернулась в гостиницу, погрызла привезённого с собой печенья, открыла стоявшую на столе бутылку минеральной воды с ценником на 7,50 евро и легла спать.
Знакомство с городом.
После завтрака я вышла из гостиницы и долго шла куда глаза глядят. Увидела торговый центр и решила, что там наверняка будет Макдональдс с бесплатным вай-фаем.
Зашла, открыла на смартфоне карту Берлина и поняла, что если вернусь немного назад и поверну направо, то приду прямо к Рейхстагу.
У выхода из торгового центра увидела стойку информации, а на ней бумажные карты центра Берлина. Протянула к ним руку и спросила по-русски: «Можно?» И мне на чистейшем русском языке ответила милая девушка: «Конечно, можно!»
Какое чувство я испытала в этот момент? А вот как в конце этой песенки:
Танго Одиночество
(с) Сергей Назаров
Я смотрю на брошенный
Под ноги бычок,
Он еще хороший,
Он сухой еще,
Он не припорошенный
Утренним снежком,
Он недавно брошенный,
Он еще с дымком.
У меня в кармане
Пачка сигарет,
А душа изранена,
В ней покоя нет.
Со слезой непрошенной
Я взглянул окрест –
Быть таким же брошенным
Мне достался крест.
Светофоры сторожат
Множество машин,
Что для них моя душа,
Что им до души?
И прохожие спешат
Каждый в свой мирок,
Знать не зная, где душа
И какой в ней прок.
Одолев смущение,
Я поднял бычок,
Попросил прощения,
Отряхнул бочок,
И взасос, в затяжку, в сласть
Горькое тепло,
И надежда занялась,
Стало вдруг светло,
И согрел меня его
Нервный огонек,
И подумалось, что вот,
И не одинок.
И я пошла дальше.
Пообедала на Центральном вокзале вкуснейшей пиццей с чаем. Девочка три раза спросила нужен ли мне... что? Слово что-то напомнило – цукор? сахар? Я обрадовалась, что поняла. Да, закивала головой, сахар нужен!
А потом пошла обратно.
Почти дойдя до отеля, решила свернуть в сторону, чтобы осмотреть окрестные улочки и поняла, что там девочки поджидают клиентов, а район, где мне забронировало турагентство отель, оказался... несколько легкомысленным. Вот тогда я поняла, что гостиницы надо бронировать самостоятельно.
А вечером опять надо было искать, чем поужинать. И я нашла-таки небольшой магазинчик, где купила сок и хлеб. Хотела ещё булку добыть, но не разобралась, как проникнуть в закрытую ячейку, спросить постеснялась.
Самое мучительное для меня в зарубежных поездках это невозможность объясниться. Даже не столько сказать, сколько понять, что мне ответили.
И ещё напрягало в лифте отеля, когда на тебя смотрят в упор, будто чего-то ждут. Как мне объяснили потом – ждут ответной улыбки. А если ты не смотришь в глаза, то с тобой что-то не так.
Берлин мне понравился. Ещё немного фотографий.
У этой двери яростно спорили о чём-то два немецких подростка. Разобрала только «руссиш» и быстренько ретировалась оттуда.
Обратно.
В аэропорт я приехала за три часа до вылета – так боялась опоздать. Посидела в кафе на втором этаже и пошла искать, где регистрация. Ага, разбежалась. Обошла весь первый этаж – нету! Задёргалась, но нашла стойку информации, протянула билет – мне в ответ по-русски: «Москва? На второй этаж!» Как на второй этаж? Там же только кафе, где я сидела!
Поднимаюсь, справа - кафе, слева - большой зал, свет выключен, где-то в сторонке сидят две девушки с компьютером и никого больше. Оказалось, что это и есть зал регистрации и мне сюда.
Напряжение меня отпустило только тогда, когда самолёт приземлился в Шереметьево.
Заключение.
Помню в детстве, путешествуя с родителями по нашей стране, я смотрела на дома за окном поезда и думала: «Здесь живут люди, они дома, а мы здесь чужие».
После Берлина я побывала в Барселоне, Ганновере, Братиславе, влюбилась в Лондон и Париж. Но всё же: «В гостях хорошо, а дома лучше!»