Книга Private Dancer

[L-A]

Предлагаю обсудить здесь ибо работа на мой взгляд эпохальная. Я давно от чтива такого удовольствия не получал. Добил вчера. Вопрос чтобы не спойлить - была ли Джой в курсе предварительно того что случится с Питом или это все замута ее сестры, а Джой узнала постфактум?

замут сестры. в книге нигде не сказано что Джой узнала что на самом деле произошло - Джой только узнала что Пит погиб в автокатастрофе.

[dimkin01]

Просьба к админам не разделять тему, посколько оба произведения принадлежат одному автору

========================================================

DREAMER CAT
Неопубликованный роман Стивена Кожаного

Сейчас два часа ночи, и менее трех недель до крайнего срока. Я сижу в баре Манилы где-то в районе красных фонарей со стаканом скотча в руке и ужасной головной болью.
Волнуюсь ли я? Черт возьми, я волнуюсь! Когда Вы работаете на Корпорацию, Вы не должны пропускать крайние сроки. Однако я в форме. У меня есть главный герой, и у меня есть хорошая идея относительно места действия - Манила, Нью-Йорк, Лондон и подводный мир Сейшельских островов. Часть сцен я могу воспроизвести в моей голове, но все еще есть несколько пробелов. Слишком много для внутреннего комфорта, и меньше трех недель, чтобы разобраться в этом. Да, хорошо, я признаю это.
Я волнуюсь.
С моего барного стула я вижу в зеркале сзади меня танцующую почти раздетую девочку, и это заставляет меня вздрогнуть. Я плохо выгляжу. Я совсем плохо выгляжу. Мне всего 48 лет, но волосы на моей голове седы, и вокруг моих глаз и рта морщины, даже когда я не улыбаюсь. Я выгляжу старым. И усталым. И взволнованным.
"Вы выглядите старым и усталым. И взволнованным." - говорит Рат.
Она сидит на стульчике рядом со мной. Симпатяжка.
"Как долго Вы были там?" – спрашиваю я.
"Не долго," - говорит она. - "Это помойка."
Я игнорирую ее и осушаю свой стакан. Барная девочка, видавшая лучшие дни, подходит и спрашивает, хочу ли я еще.
"Он достаточно выпил," - говорит Рат, но девочка не обращает на неё внимания и продолжает смотреть на меня. Я киваю. Моя основная вредная привычка. Она приносит мне наполненную рюмку.
"Вы в отпуске?" - спрашивает она у меня голосом столь же ломким, как тонкое стекло.
"Затишье перед бурей, можно сказать." - говорю я.
"Манила - хорошее место для отпуска," - говорит она, очевидно не слушая.
Рат наклоняется к щеке девочки. "Уйди, ты, вонючая ведьма," - шипит Рат.
Я стараюсь не смеяться.
"Что смешного?" - спрашивает Рат.
"Ничего," - говорю я.
"Вы прежде посещали Манилу?"
"Нет," - отвечаю я. Это правда.
"И никогда снова," - говорит Рат.
"И никогда снова," - соглашаюсь я.
"Откуда Вы?" – спрашивает она.
"Я родился в Лондоне. Теперь я живу в Чикаго. И Париже."
"И иногда на маленьком острове приблизительно в трехстах милях от Шри-Ланки, который даже не обозначен на карте," - говорит Рат. Это правда.
Молодой парень, самое большее тридцати лет, в хлопчатобумажных джинсах и неряшливой белой футболке, появляется из-за моего плечо и приближается к стулу Раты.
"Друг, можно сесть здесь?" – спрашивает он, растягивая слова, как на Среднем Западе.
Я киваю и немедленно сожалею об этом. Это вредит ситуации. Это сильно вредит.
"Скажите ему сесть где-нибудь в другом месте," - шипит Рат. Я усмехаюсь ей. "Ты скажи ему," говорю я.
"Скажите куда?" - спрашивает парень.
"Садитесь здесь," - говорю я. - "Вы можете помочь мне развлекать эту очаровательную молодую особу."
Рат спрыгивает с табурета перед тем, как он садится на него, и встает за моей спиной. Я игнорирую ее. Вокруг люди. Они бы не поняли.
"Спасибо, друг," - говорит парень.
"Лейф," - говорю я. - "Меня зовут Леиф."
"Лейф мой outta" - рычит Рат. Она плохо говорит по-английски.
"Джек," - говорит он. - "Джек Розенберг. Из Хьюстона."
Он заказывает пиво для себя и виски со льдом для меня. Я говорю девочке записать их в мой счет. Она спрашивает, куплю ли я ей выпивку, но я мотаю головой. Она спрашивает у Джека то же самое, и он соглашается, но я говорю ей записать это в его счет. Если Джек, парень из Хьюстона, хочет быть одурачен, он может сделать это за свой счет.
Девочка спрашивает Джека, чем он занимается в жизни, и он отвечает ей, что он -агент недвижимости крупной компании на Филиппинах.
"А чем Вы занимаетесь, Лейф?" – спрашивает она у меня. Я думаю об ответе. Я потерял счет виски, которые я выпил, и они всё равно не поверят мне.
"Я?" – говорю я. - "Я - Фантазёр."
"Они не поверят Вам," - говорит Рат монотонным голосом.
Девочка наивно смотрит на меня и Джека. Парень фыркает в его бокал с пивом.
"Ерунда," - говорит он с пеной на кончике его носа. "Гребаное дерьмо."
"Говорила Вам, что они не поверят". Это Рат.
"Я думал, что все Фантазёры - молодёжь. Подростки," – говорит барная девочка.
"Мы - фантазёры," - говорю я. - "Мы только быстро взрослеем."
"Вы слишком стары, чтобы быть Фантазёром," - говорит она.
"И ты слишком стара, чтобы работать в баре," - отвечаю я. Я люблю остроумные ответы.
"И слишком уродлива," - добавляет Рат. Она садится позади моего табурета и чешет свое ухо.
"Друг, каждый знает, что в мире нет фантазеров старше 25 лет." - говорит Джек. -"Если Вы - Фантазер тогда, я - премьер-министр России." Он осушает его стакан, и девочка придвигается, чтобы снова наполнить его. Он поворачивается ко мне
и осматривает меня сверху до низу.
"Вы никакой не Фантазёр," - говорит он.
"Независимо от того, что Вы говорите," - отвечаю я, избегая его взгляда. Возможно это не было хорошей идеей, говорить ему.
"Ловкий мальчик," - говорит Рат. Она прекратила потирать ухо и сидит гордо выпрямившись, рассматривая американца с усмешкой на лице. "Он умеет подбирать слова."
Это неприятная черта у Рат, она узнает то, что я думаю, прежде чем я сам успеваю подумать об этом, её же мысли закрыты для меня. Сука.
"Язык," - говорит она.
"Ведите себя," -говорю я.
"В ваших мечтах," - она шипит.
"Что Вы подразумеваете, ведете себя?" говорит американец. "Вы ищете неприятностей?"
Так, что я могу сказать? Я не говорю с Вами, Джек, я говорю с кошкой. Несомненно, от этого возникнет куча проблем. Лучше не говорить ничего.
"Нет," – говорю я, опускаю взгляд на мой стакан и наблюдаю, как тают кубики льда.
"Невелико горе," - вздыхает Рат.
Джек решает, что я не хочу разговаривать, и пересаживается на другой табурет. Барная девочка несет его напиток и садится напротив него. Она говорит ему что-то, и он смеется вслух, оба они смотрят на меня и смеются снова.
"Мещанин," - говорит Рат. Она напрягает ее бедра и вспрыгивает назад на табурет.
Поэзия в движении. Никакой неловкости, никакого напряжения, никакого усилия. Она прекрасна.
"Спасибо," - говорит она, принимая невысказанный комплимент.
"Пожалуйста," - мягко говорю я.
Не поймите меня неправильно. Я обычно не говорю с Рат. По крайней мере не публично. Окружающим не понять. Все, что они бы увидели – меня, разговаривающего самого с собой, и они поймут меня не прежде, чем они уведут меня и примерят мне белую рубашку с очень длинными рукавами. Рат должна остаться тайной.
Люди не поймут. Но после нескольких рюмок легко забыть, что она не реальна,
и остальная часть мира не может увидеть серо-коричневую кошку с рыжими ушами, белыми зубами, коричневыми глазами и острым языком.
"Карие,"- прерывает Рат мои мысли. "Мои глаза карие."
Я поднимаю мой стакан. "За кошку с карими глазами," говорю я. Джек и чувак снова смеются, но я игнорирую их. Это одно из положительных явлений того, чтобы быть фантазером. Я могу игнорировать что угодно. Кроме Рат.
Три недели до крайнего срока. За три паршивых недели я должен сделать или замолчать.
"Вы сделаете это," - говорит Рат. "Вы всегда делаете."
Я киваю делаю еще глоток. Это - японский солодовый напиток, хороший. Дорого, но, черт возьми, я могу себе это позволить. Это не делает мое пульсирующие ощущения лучше, но с другой стороны, ничего не делает. Головная боль сопутствует Фантазерам. Головная боль и падение в безумие. Издержки работы.
"Не забудьте про деньги," говорит Рат.
Да, деньги. Доступ к большим деньгам, чем Джек или чувак могут себе представить, большим деньгам, чем любой человек сможет потратить за целую жизнь. Пока Вы имеете контракт, Вы имеете доступ к колосальным ресурсам Корпорации, Вы можете иметь всё, что Вы захотите. Всё что угодно. Но если Вы полностью управляете контрактом, Вам следует сохранять каждый цент. Это поддерживает нас на ногах, это идея, так или иначе.
"И сколько Фантазеров фактически выполняет их контракты?" спрашивает Рат. "Ответьте мне." Да, в этом загвоздка. Трое самое большее. Четверо, если я смогу выполнить работу в срок. Со времен бума пси-дисков, начавшегося 10 лет назад, только три Фантазера продержались до конца.
"И где они теперь?" спрашивает она. Настойчиво.
Никто не знает. Но если я запишу мой десятый пси-диск, и я выйду в отставку, то Вы не сможете увидеть меня. Что случилось с Лейфом Аблеманом? Когда он записал его последний пси-диск? Он нашел его горшок с золотом? Или он в потрепанной комнате в неком изолированном убежище, опустил вниз его подбородок и болтает с воображаемой кошкой?
Один шанс из десяти.
"Вы сделаете это," - говорит Рат. Моя самая большая поклоница.
Дверь в бар открывается, скрипя, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть высокого, тонкого, седеющего человека, моргающего глазами, пока они не привыкают к нехватке света. Герберт Частэль де Беавиль. Мой куратор, помощник, иногда сводник и банкир. Если посмотреть достаточно далеко в прошлое, то его
семья вероятно имела обширные состояния во Франции, и кто знает, может его отдаленные родственники потеряли их головы в Революцию, но теперь нет ни следа французского языка в его акценте, его голос – носовой Бруклинский акцент с недостающими согласными и гласными. Он всегда говорит так, как будто у него насморк. Как обычно, он одет в черный костюм, который немного мешковатым возле коленей и слишком короток в рукавах, и плечах испещрены перхотью.
"Леиф," говорит он, поправляя рукой его волосы почти таким же жестом, которым Рат очищает ее усы. Он двигается, чтобы сесть на табурет рядом с мой, и Рат скатывается на пол с мягким рычанием.
"Эрби," - говорю я, выдавая ему подлинную улыбку. "Позвольте мне купить Вам немного тонизирующего."
Нет никакой нужды спрашивать его, как он узнаёт, где я нахожусь. Он может отследить меня по всему миру по электронной карте компании, и я сказал ему, что я работаю в Маниле последнее время, я буду звонить ему в Чикагский офис. Но крайний срок все еще через три недели.
"Нет времени," говорит он. Он зажимает пальцами верх его крючковатого носа и протирает уголки глаз. Он выглядит утомленным.
"Что случилось?" спрашиваю я, помещая мою пустую рюмку в бар.
"Один из вас умер," - говорит он спокойно. "Джимми Кратзер. Вы знали его?"
Я встряхиваю головой. "Уверен, что слышал о нем. Но никогда не встречался с ним. Он не одна из восходящих звезд? Да, теперь я вспомнил. Это он записал 'Паника на бирже'"
"Да, и кое что еще. Компания полагала, что следующий его шаг будет платиной."
Платина означает миллиард продаж через год. Две моих записи были платиновыми. Два из моих ранних пси-дисков.
Последний диск за пять месяцев продали не менее 400 миллионов экземпляров, таким образом был шанс, что он тоже станет платиновым. Не то чтобы компания волновалась о годовых продажах. Были бы повторные выпуски, и считалось, что такой качественный материал, как мой, продолжался бы продаваться спустя много лет. В этом прелесть пси-дисков, они никогда не надоедают клиенту. Каждый просмотр походит на первый, Вы проживаете их, а не смотрите. Так или иначе, это коммерция.
"Что произошло?"
"То же самое, что и прежде. Он стал записывать диск и умер. Полное прекращение деятельности коры головного мозга, нет нейро-импульсов, ничего."
Кратзер - третий Фантазер, который умер за всё время. Не то, чтобы Фантазеры бессмертны, вовсе нет. Их показатель смертности выше, чем у солдат в бою, но обычно они разбиваются в их автомобилях о стену, или выпрыгивают из окон отеля, или сходят с ума, или уходят в кому, разочаровываясь в жизни. Здесь же происходило по другому. Кто - то убивал Фантазеров, когда они записывали их пси-диски. И я был всего в трех неделях от моего крайнего срока.
Эрби умолк, но продолжал тереть переносицу. Он принес плохие новости и не знал, как сообщить их мне, так что я решаю облегчить ему задачу.
"Что случилось?" – спрашиваю я.
Он смотрит на меня с благодарностью. "Они хотят, что бы Вы приехали в Чикаго. Как можно скорее."
"Почему?"
"Это очевидно, " -глумится Рат из-за моей спины. "Они хотят, чтобы Вы узнали, что случилось."
"Они не сказали,"- говорит Эрби.
"Он врёт," -говорит Рат, расхаживая взад и вперед, ее мышцы шевелятся под серо-коричневым мехом.
Возможно он, возможно не он, но нет смысла посылать ко мне моего куратора лично, вместо того чтобы передать телекс или позвонить. На мгновение становится интересно, что случится, если я скажу Эрби, что я увижусь с ним в Чикаго через три недели, но я знаю, что я не сделаю этого. Рано или поздно я окажусь перед необходимостью начать работу над моим пси-диском, и только Бог знает, что тогда случится со мной.
"Пойдем," - говорю я Эрби. Я машу барной девочке, и она приносит мне счет. Я вручаю ей мою карточку, черную карточку Корпорации. Она изумленно смотрит на меня, и я понимаю её. Существуют сотни тысяч карточек Корпорации, но большинство из них зеленые или золотые. Еще есть несколько сотен платиновых, которые принадлежат директорам Корпорации, но существует всего лишь несколько дюжин черных карт, и они только для Фантазеров и их кураторов. Она держит её почти почтительно, а затем прогоняет через кассовую машинку. Она смотрит на неё снова и снова, как будто стараясь запечатлеть её в памяти прежде чем вернет мне карту, так, чтобы она смогла позже сказать ее семье и друзьям: В нашем баре был Фантазер. Настоящий живой Фантазер. Я следую за Эрби на улицу, оставляя девочку разговаривать с Джеком. На этот раз ни один из них не смеётся.

* * *

[Alex44]

Классно! Продолжайте!

[AddictedToThai]

Димкин, там же про Таиланд всего пара предложений на всю книгу

[dimkin01]

Димкин, там же про Таиланд всего пара предложений на всю книгу

До кучи пойдет А про Тай следущая будет

[yAndre]

dimkin01 тайлитературовед

[dimkin01]

* * *
Мы садимся в реактивный самолет Корпорацииии и летим в Штаты. Совсем не такая скорость, как у Мицубиси 797s, который используется на коммерческих маршрутах, но зато не нужно тратить время на ожидание рейса, регистрацию и таможни. Эрби и я просто показали наши карточки, и полетели сразу после того, как они были считаны компьютером.
Реактивный самолет совершенно гладкий. Никаких окон. Скорость в четыре раза выше скорости звука, кому нужны окна? Внутри самолет отделан под старину, обшивка стен из дерева, ковер и старинная мебель. Несколько лет назад Эрби спросил меня, как я хочу оборудовать выделенный мне самолет, и я сказал ему, что я не озабочиваюсь этим, и оставляю на его усмотрения. Он хорошо устроил обстановку. Сиденья - бордовые кожаные кресла с ремнями для взлета и приземления, и таким образом мы проводим час в почти невесомости. Полный диапазон развлечений в полете, включая примерно 50 пси-дисков. Конечно, имеются все мои диски, но я их их никогда не включаю. Я иногда просматриваю последние выпуски новостей, но только чтобы узнать результаты спортивных соревнований.
Да, я знаю что каждый коммерческий полет в мире, даже в скотском классе авиалиний Третьего мира, имеет пси-диски, чтобы пассажиры были довольны. Но когда я лечу, я читаю книги или разговариваю.
Я просматриваю стойку с дисками, в то время как Эрби смотрит на меня.
"Я должен беспокоится о чем-либо?" спрашиваю я у него.
"Там есть новый диск Алекса Ли. 'Убийцы из Кореи'. Он получает хорошие оценки."
"Вы видели его?"
"Естественно." Эрби смотрит их все, как фанат. Как и 95 процентов населения, он увлечен этим.
"Хороший?"
"Да, он хороший. История с кровью и кунг-фу, Вы собираетесь принять участие в двух
поединках. Есть один эпизод, где Вы против двух головорезов с топорами, и Вы избиваете их обоих в одно и то же время. И есть другой эпизод, где Вы уворачиваетесь от топора, брошенного главой корейских убийц, а затем ловите его за ручку. Хорошие эффекты."
"Хорошо, хорошо, незачем говорить об этом так восторженно," - говорю я, немного задетый. Алекс Ли один из новых Фантазеров из Китая. Отличные эмоции и цвета, но недостает тонкости и глубины. Так я чувствую. И последняя вещь, которую бы я захотел - мой куратор, говорящий мне, как хорош пси-диск Алекса.
"Он не конкурент Вам, Лейф, и Вы знаете это," - говорит Эрби, и я чувствую себя немного лучше.
Я - третий Фантазер, которого курировал Эрби. Я не знаю, что случилось с
предыдущими двумя, не вежливо спрашивать.
"Да, я знаю Эрби. Я всегда слушаю, что Вы говорите," - говорю я ему, показывая, что я ценю его. Его и Рат, я не могу обойтись ни без одного из них.
Так, а где эта кошка с карими глазами? Наверняка не здесь. Она очень не хотела лететь.
Я знаю, это нелогично, что воображаемая кошка может отказаться лететь, но это мое решение. Она снова появится, как только мы приземлимся. Она сейчас в такой стадии, что она приходит туда, куда ей нравится. Если я действительно захочу, что бы она была рядом, я могу надавить на нее, чтобы она пришла, но это не легко. Она идет ее собственным путем. Например, возьмите ее имя. Рат. Это не мой выбор. Я думаю, что это имя напоминает старушку с седыми волосами и креслом - качалкой. Я хотел назвать ее Бобби. Bobcat (рыжая рысь), Бобби, подойдет? Но однажды она мне недвусмысленно намекнула, что она не будет отвечать на такое ребяческое имя.
"Вы можете называть меня Рат," - холодно сказала она мне.
"Почему Рат?" – спросил я, и она объяснила мне. Felis Rufas. Рыжая Рысь по латыни. От Rufas до Рат. Это имя с некоторым стилем, как она сказала, и она кошка со стилем.
Прекрасно. Пусть будет Рат.
По крайней мере Эрби не изменяет её имя.
Эрби – ОК! Он хорош как куратор. Любой, кто хочет зарабатывать на жизнь, заботясь о Фантазере, должен быть дипломатом первого класса, неустанным организатором и ломовой лошадью. Эрби должен мне предоставить все, что я захочу. Любую пищу, любой предмет, любую девочку. Хороший куратор похож на джина, я протираю его бутылку, и он исполняет моё желание. Что еще нужно куратору, это полное отсутствие ревности. Вообразите – Фантазер имеет доступ к фактически неограниченному капиталу и может делать всё, что он хочет. Куратор должен устроить это. Несомненно, им за это хорошо платят, но по сравнению с тем, что получаем мы, их суммы отходят на второй план. Несомненно мы выполним наши контракты. Три недели, говорит тихий голос в моей голове, но Рат не должна говорить мне, что я сделаю это.
Голос Эрби прерывает мои мысли.
"Смотрите, что Вам понравится?"
Я качаю головой и бездельничаю в моем кресле, наполовину плавая в невесомости, поскольку мы на большой высоте.
"Вы знаете меня, Эрби. Я - Фантазер, а не вуайерист. Может Вы посмотрите диск?"
Он отказывается, даже при том, что я знаю, что он тоже очень не хотел лететь, он предпочел бы провести время с включенным пси-диском.
"Что Вы об этом думаете, Эрби?" – спрашиваю я, и он кажется удивленным. Его глаза сужаются и он изучает мое лицо, как будто оно покрылось пятнами.
"Вы имеете в виду, с Фантазерами?" – спрашивает он, и я киваю в ответ.
Он протирает его брюки вверх и вниз, как будто чистит их. Возможно, его руки вспотели. Может быть, он волнуется. А может, он просто боится полета.
"Это могло быть просто совпадением," - говорит он, но мы оба знаем, что это не так. До этого ни один Фантазер не умирал в студии. Некоторые лишились рассудка, записывая диски, но никто прежде не умирал. А за последние месяцы умерли трое.
"Это могло случиться из-за отказа техники?" – спрашиваю я. "Смерть от электрического тока или что-то в этом роде. Сильный разряд?"
"Если бы это было так, то я уверен, что техники уже разобрались бы в этом," - говорит он с большой уверенностью.
"Хорошо, если это не совпадение и не несчастный случай, тогда это может означать только то, что это случилось преднамеренно," – говорю я. "У корпорации есть какие-нибудь идеи?"
Эрби качает головой, и мне не нравится, как он это делает. Я хочу прочитать его мысли, но даже Фантазеры не могут этого.
"Вы должны спросить у них," - говорит Эрби. "Они ничего не говорят мне, Вы знаете это. Мне только сказали вернуть Вас. Живым и здоровым. "
"Да, целым и невредимым."
Я скучаю по Рат. Жаль, что её здесь нет. "Я рядом," - говорит голос в моей голове, это мог быть ее голос. Или я, возможно, вообразил это. Возобновилась пульсирующая боль в моем мозгу. Более сильная, чем прежде.
* * *

[dimkin01]

* * *
Рат ждет меня возле Башни Си-Би-Эс, бродя взад и вперед по тротуару, пока лимузин Корпорации останавливается у обочины. Это Тойота, лучший автомобиль, со всеми принадлежностями, включая проигрыватель пси-дисков и перечень новых одиночных игр Корпорации для пассажиров - максимальное время игры 30 минут. Эрби взял один, но не включил его, вместо этого он завел светскую беседу и старался поднять мое настроение.
"Долго не виделись," - говорит Рат, протираясь ее плечом сзади моих ног и мурлыкая.
"Скучала по мне?"
Сумасшедшая кошка.
"Кто бы говорил," - отвечает она, и следует за Эрби и мной через стеклянные двери в холл. Эта башня самая высокая в Чикаго, 180 этажей, и все этажи занимают служащие Си-Би-Эс. По дороге к лифтам мы проходим через специальную стойку с датчиками и нас обыскивают двое вооруженных охранников.
"Давно приняты такие меры безопасности?" – спрашиваю я у Эрби.
Он пожимает плечами и говорит, что не знает.
"С тех пор как Фантазеры начали умирать," - говорит Рат и садится перед дверьми скоростного лифта в студию записи. Эрби почти наступает на ее хвост, и она отпрыгивает в сторону, фырча и плюясь.
"Смотри куда идешь, собачье дыхание," – говорит она и царапает его ноги.
Дверь шипит, открываясь, и мы заходим по очереди, сперва Рат, потом Эрби, и затем я. На пути до 89-го этажа динамик лифта сообщает нам главные индикаторы фондовой биржи, курс доллара, иены и юаня, и перечисляет десятку лучших пси-дисков. Семь из них созданы Си-Би-Эс. Один из них мой.
Динамик лифта говорит женским голосом, его обладательница представляется мне приблизительно 35-летней, со светлыми волосами и зелеными глазами, мягкой глянцевой кожей и родинкой на правой щеке, округлыми грудями и красивыми ножками.
"А мне напоминает дымчатого леопарда," - говорит Рат. "С гладкими боками, серыми глазами и длинным хвостом. "
Каждому представляется его собственное, думаю я. Интересно, как Эрби ощущает голос лифта, но это все лишь наши фантазии, голос автоматически сгенерирован и меняется каждую неделю или около того.
Двери лифта открываются в серый холл с множеством высоких пальм в кадках и большой абстрактной картины.
Я знаю дорогу, поскольку я был здесь девять раз, таким образом я веду Эрби и Рат по белому коридору, освещенному флуоресцентными лампами, к офису Макса Блайта. Доктор Макс Блайт - написано на табличке на его двери, но Макс не претенциозен, он пользуется своей должностью, только когда заказывает столик в ресторане.
Возле двери его секретарь, высокая черная девушка с короткой афро-стрижкой и длинным вырезом на платье.
"Хороший стиль," - мурлыкает Рат.
Секретарша звонит Максу, и он не заставляет нас ждать. Макс – вице-президент, и его офис соответствует его статусу, он достаточно большой, что бы играть в футбол. А после игры у команд было бы достаточно места, чтобы отдохнуть на
трех длинных кожаных диванах.
Макс уже встал с кресла и идет к нам, протягивая руку, и он крепко жмет, когда мы обмениваемся рукопожатием. Он кивает Эрби и игнорирует Рат.
"Лейф, спасибо что прибыл," – говорит он и машет в сторону дивана. Я сажусь в середину одного, Эрби плюхается в другой, а Макс садится на край третьего. Рат ложится посредине и сворачивается в клубок, один глаз закрыт, а другой наблюдает за мной. Ее хвост медленно скользит из стороны в сторону по шикарному фиолетовому ковру.
"Вы слышали, что случилось с Джимми Кратзером?" говорит Макс. Он наклоняется ко мне, как стервятник, рассматривающий тело, чтобы увидеть, осталась ли еще в нем жизнь. Макс того же возраста, что и Эрби, но Эрби поседел от напряжения работы с Фантазерами, а Макс практически лысый. Эти мужчины не тщеславны, Эрби стойко отказывается покрасить его седые волосы, Макс не пересаживает волосы даже несмотря на то, что расходы будут покрыты медицинской страховкой. Также он носит очки, хотя остальные люди с проблемами зрения или делают лазерную хирургию, или вставляют контактные линзы. Как будто Макс хочет, чтобы каждый видел, что его тело постепенно изнашивается.
Он одет в его обычную одежду – белых халат техника с нагрудным карманом и медной пятиконечной звезда с выгравированным словом «Шериф», у него есть чувство юмора.
"Конечно," – говорю я. Почему бы я еще оказался здесь за три недели до крайнего срока, думаю я, но не произношу это вслух, потому что Макс - хороший парень, и один из немногих людей в Корпорации моего возраста. Рат фыркает, открывает глаза и поднимает ее голову, как будто она хочет сказать что-то, но передумывает и осаживается назад с глубоким, жалобным вздохом.
"И Вы знаете, что мы потеряли еще двух других Фантазеров. И они оба умерли точно так же."
"Как именно?" – спрашиваю я.
"Полное прекращение деятельности коры головного мозга," - говорит Макс. Он так наклоняется вперед, что его очки соскальзывают с его носа, и он поправляет их средним пальцем правой руки. "Что-то произошло с их нейронными сетями. Никакой активности в их телах. Мы пробовали искусственное дыхание, всё, но ничего не получилось. Как будто их жизни выключились. "
"Вы проверяли оборудование?"
"Это произошло в трех разных студиях. И мы проверяли систему каждый раз," - терпеливо объясняет он. Он, кажется, старается заставить меня думать, что он уже знает, что случилось, но не хочет рассказывать мне. Я решаю прекратить задавать вопросы и только слушать. Есть нечто иное, я хочу узнать, почему Корпорация внезапно настолько заинтересовалась безопасностью. Мы некоторое время сидим в тишине, единственное, что я слышу - нежное мурчание Рат.
Макс складывает руки на груди и снова поправляет очки. Все молчат.
Эрби нервно кашляет. Глаза Рат закрыты, и я думаю, что она спит.
"Макс," - говорю я в конце концов, "есть что-то, что Вы не сказали мне."
Макс встает на ноги и подходит к его массивному столу. К счастью, он не потревожил Рат. Он присаживается на край стола, а затем решает, что так не достаточно удобно, и садится глубже, медленно болтая ногами.
"Мы думаем, что ключ к тому, что случилось с этими тремя Фантазерами, в тех пси-дисках, которые они записывали. Все трое, когда они умерли, записывали диски приблизительно в шесть часов"
"В одно и то же время?"
"Не совсем, но разница в пределах получаса."
"Вы воспроизводили их диски?"
Макс выглядит смущенным, а Эрби начинает изучать взглядом его ботинки.
"Мы в первую очередь сделали это, но мы потеряли двух техников," говорит Макс.
"Потеряли?"
"Они умерли, Лейф. Точно так же, как умерли Фантазеры."
"Точно так же?" – спрашиваю я.
"Да," говорит Макс, "Они установили пси-диски, а затем их нервы отключились. Мозг, сердце, мускулы, всё. "
"Почему двое?" – говорю я. "Почему Вы сделали это дважды, если Вы знали, что случится?"
Макс снова встает, обходит стол, и садится в его большое черное кресло.
"В первый раз мы не знали, что произошло. Мы проигрывали диск, потом остановили его, и техник умер. Мы поместили диск в проигрыватель и остановили запись приблизительно на пять секунд раньше, чем в прошлый раз. Второй техник тоже умер. Мы не знаем, умер ли он из-за того, что находится на пси-диске, или из-за внезапной остановки. Мы склоняемся к последнему варианту..... "
"Но Вы не уверены," говорю я, и он кивает, соглашаясь.
"И они хотят, чтобы Вы удостоверились," - говорит Рат спокойно, и ей эта идея не нравится.
"И Вы хотите, чтобы я удостоверился," говорю я, и я тоже недоволен этой идеей.
"Если коротко," - говорит Макс, и по выражению его лица можно видеть, что ему это тоже не нравится, по крайней мере мы в этом солидарны. "Мы хотим, чтобы Вы включили эти три пси-диска, поработали с ними, и узнали, что, черт возьми, происходит," говорит Макс.
Рат сидит и изучает Макса. С моего места кажется, что она нацеливается на его горло, прикидывая расстояние для прыжка. Она рычит, словно двигатель мотоцикла.
"Почему я, Макс?"
Он протягивает его руки ко мне, призывая к пониманию. "Я очень не хочу просить Вас делать это, но Вы следующий на очереди..."
Он словно выносит приговор, но я понимаю смысл. Я следующий из Фантазеров, который должен записывать пси-диск – через три недели. И все мы знаем, что если я стану записывать диск, то со мной может случиться то же самое. Итак, почему бы не быть хорошим мальчиком и не сделать то, что они хотят - узнать, что убило первых троих, точнее пятерых, давайте не забывать технических сотрудников - и помочь им удостовериться, что этого снова не случится, чтобы я мог выполнить мой контракт.
Рат подходит ко мне и кладет голову на мои колени, ее губы приоткрыты, так что я могу чувствовать ее теплое дыхание. Она, кажется, единственная в комнате, кому я интересен. Я двигаю рукой и мягко щекочу ее в том месте, в котором ей нравится, в середине лба, но извне это выглядит, как будто я протираю мою собственную ногу. Она мурлыкает от удовольствия, прищуривая глаза. Она качает хвостом как собака.
"Я слышала это," - рычит она, но она шутит.
"Итак, Вы сделаете это?" - спрашивает Макс. Эрби волнуется, и ему явно жаль, что он не находится в каком-либо другом месте.
"А что еще я могу поделать, Макс? Я думаю, что Корпорация держит меня за горло с помощью моего контракта?"
Макс кивает, но по крайней мере он достаточно благопристоен, чтобы стыдливо выглядеть.
"Когда?" – спрашиваю я, и не удивляюсь, когда он говорит, что как можно скорее.
Завтра.
* * *

[dimkin01]

* * *
Я провожу ночь в моей квартире. Эрби купил её мне вскоре после того, как я подписал мой контракт с Корпорацией, или скорее он заплатил за нее с его карточки. Ничего из того, что покупает Фантазер, фактически не является его собственностью, все это может быть отобрано, если он выбывает из Корпорации, проработав менее пяти лет, или создав менее десяти пси-дисков. Точка зрения Корпорации - Фантазеры должны иметь доступ ко всему, что они хотят, чтобы они могли включить это в их пси-диски, но всё купленное по карточке остается собственностью Корпорации. Я думаю, в этом есть смысл. Иначе Вы могли бы купить реактивный самолет, или океанский лайнер, или даже чертов космический корабль, а затем продать и положить деньги себе в карман. Нет, последняя вещь, которую хочет Корпорация - Фантазеры с кучей наличных денег, мы им требуемся скудные и голодные, сооблазняемые горшком золота в конце, иначе мы бы записали только один пси-диск, а затем взяли бы деньги и убежали. Именно поэтому они связывают нас контрактом на пять лет и на создание десяти дисков, чтобы мы продолжали играть с безумием. В общем, в течение пяти лет мы оплачиваем свои запросы с черной карточки Корпорации и накапливаем зарплату с семью нулями, но реальную плату мы должны ждать до окончания контракта.
И мы говорим о серьезных деньгах, настолько серьезных, что Вы будете обеспечены на всю жизнь. На сто жизней. Именно поэтому я стану записывать пси-диск в течение следующих трех недель.
Эрби декорировал мою квартиру, я положился на его вкус. Большой зал весь в блестящей черная коже, толстый серый ковер, последняя модель вьетнамского видео и высококачественного оборудования, включая обязательный проигрыватель пси-дисков и собрание дисков Корпорации - и размером с кабинет Макса. Есть четыре спальни, но я был только в одной, хозяйской спальне, в которой три ванных комнаты. Где-то есть кухня, но я не люблю готовить, так что я никогда не искал её.
Спальня словно вышла из аравийских ночей - завешенные шелком стены и похожий на палатку шатер над кроватью, вся мебель позолочена, и огромное зеркало на стене напротив кровати. Я думаю, что Эрби сделал это в шутку. Так или иначе, я спал там всего лишь дюжину раз. Сегодня вечером я не могу спать. Я лежу на моей спине, обнаженный, под черной шелковой простыней, рассматривая серебристый навес над моей головой.
Я стараюсь выбросить шум из моей головы, но у меня не получатся. Гудящий звук, словно муха, пойманная в ловушку в моем черепе, и звук волн, обрушивающихся на каменистый берег. Один или два раза я смог успокоить мой мозг, но я все еще не могу уснуть, я пойман в ловушку неопределенности - слишком утомлен, чтобы встать или почитать, и слишком возбужден, чтобы нырнуть в черную пустоту сна.
Толчок в конце кровати королевского размера, и я чувствую, что Рат идет по простыне, тщательно помещая каждую лапку, чтобы не наступить на меня. Кровать раскачивается с каждым её шагом, пока наконец ее голова не прикасается к моей. Она медленно закрывает ее глаза и облизывает кончик моего носа.
"Не можешь уснуть? Гм…" - говорит она. Она улыбается мне, выгибает ее спину и потягивается от носа до кончика хвоста, а потом кладет голову мне на грудь, и я ощущаю своим телом ее тепло. Я обнимаю ее, и она прижимается ко мне, мурлыкая.
"Вы волнуетесь?" - спрашивает она. "О завтрашнем дне?"
"Сегодняшнем," - поправляю я. "Сейчас два часа ночи. Да, я волнуюсь."
"Вы будете в порядке," - говорит она. "Они остановят диск перед опасным битом, и Вы знаете, что Вы сделаете. Вы не какой-то низкосортный техник, Вы -Фантазер."
"Трое Фантазеров не сделали этого."
"Они не знали, что они искали."
"И что я ищу?"
Рат вздыхает и тычется носом под мой подбородок, ее толстая шерсть мягкая и теплая,, и я чувствую, что ее усы мягко покалывают мою кожу. Она некоторое время ничего не говорит, и я чувствую, что начинаю засыпать, когда она внезапно напрягается.
"Что случилось?" – спрашиваю я.
"Я только что подумала," - говорит она. "Что случится со мной, если что-то случится с Вами?"
"Я не знаю, Рат," - говорю я спокойно. "Я действительно не знаю. Что, ты думаешь, случится?"
Она вздыхает, как будто пожимает плечами.
"Я предполагаю, что я должна буду найти другого владельца," - шепчет она, настолько тихо, что я едва могу расслышать ее.
* * *

[dimkin01]

* * *
Я просыпаюсь в одиночестве. Телефон стоит возле кровати, я спрашиваю по нему время, мне отвечают, что восемь часов, и я прошу соединить меня с Эрби. Секунду спустя он на линии. Я держу мои глаза закрытыми, пока разговариваю с ним, потому что моя голова все еще побаливает.
"Вы в порядке , Лейф?" – спрашивает он, и я отвечаю, что у меня разыгралась мигрень. Он понимает, и знает, что ничего не может сделать, чтобы помочь мне. Гнёт проявляется у Фантазеров по-разному, у некоторых появляется сыпь, некоторые начинают запинаться или становятся возбужденными, дергаными. У меня же начинаются головные боли. Сперва я пытался что-то с ними сделать, но полдюжины медиков исследовали меня, сделала рентгены и ультразвуки и Бог знает что еще, а затем они только покачали головами и пробормотали, что они еще сделают тесты, то я понял, что я буду должен жить с головными болями.
"Вы собираетесь находиться со мной в студии записи?" – спрашиваю я.
"Вы хотите, что бы я был там?" говорит он, и я ощущаю его нежелание, он считает, что студия - последнее место, в котором он бы захотел находится, но я говорю да, я хочу, что бы он был рядом, и он отвечает, что он будет там.
Макс хотел, что бы я пришел к девяти, таким образом у меня много времени. Я бреюсь и принимаю душ, но голосовой термостат, кажется, барахлит, и я трачу много времени, говоря "теплее" или "холоднее", но он никак не может установить температуру правильно.
Телефон зазвонил, когда я мылил волосы, и я должен был кричать, чтобы меня услышали за шумом воды.
"Вы встали?" - спрашивает Макс, очевидно он волновался, что я собираюсь пойти на попятный.
"Я буду там, Макс," говорю я.
"Что за шум?"
"Я в душе," отвечаю я.
"Действительно?" – говорит он, а затем во весь голос вопит "Холоднее! Холоднее! Холоднее!" Он повесил трубку.
Поскольку температура воды в ответ на его команды понизилась на двадцать градусов, и я проклинаю его и говорю моему душу не быть таким глупым. Макс время от времени может становиться большим ребенком.
Рат появляется, когда я стою в сушилке, медленно поворачиваясь и наслаждаясь теплым воздухом, играющим на моей коже.
"Это забавно выглядит," - говорит она и садится, чтобы понаблюдать за мной.
"Невежливо подсматривать," - говорю я ей. "И ты знаешь, что любопытство сделало с котом."
"У Вас нет ничего, что я уже не видела," - парирует она.
Я выхожу из кабины и иду мимо Рат к платяному шкафу в спальне.
"Есть какая-нибудь мысль, что мне надеть?" спрашиваю я у нее.
"Вы всегда хорошо выглядите в сером," говорит она, и я беру серый костюм и светло-голубую рубашку с застегивающимся на пуговицы воротником.
"Галстук?" – говорю я, и она качает головой.
"Первый попавшийся," - говорит она.
Она наблюдает за мной, когда я одеваюсь. "Я могу получить немного молока?" – спрашивает она.
Я сажусь на корточки перед ней и протягиваю мою сложенную в чашу ладонь. Я воображаю, что она наполовину полна белого, сливочное молока, и подношу к ней. Она мурлыкает, и нагибает ее голову к моей руке, бодая её, пока пьет молоко. Когда она заканчивает, она громко мяукает. Молоко на ее светло-коричневом носу, но моя рука суха. Воображаемое молоко для воображаемой кошки.
"Да, но это настолько вкусно" - говорит она.
* * *

[AmigoMio]

Я видел практически все здесь: групповой секс, лесбийский секс, секс гомосексуалистов, даже однажды секс с дубинкой, и теперь ничто не может удивить меня.

в Тайланде дубинку называют "немецкой овчаркой"?

[dimkin01]

* * *
Макс полирует его очки, когда Рат и я заходим в его кабинет. Эрби тоже там, пьет чай из чашки, палец изящно изогнут. Они оба кажутся возбужденными и пробуют развеселить меня разговором о погоде, фондовой бирже, чем-нибудь, чтобы избежать выслушивания моего мнения, чем это собственно является. Мы вместе поднимаемся на лифте до студии записи, и даже искуственный голос лифта, кажется, находиться на краю пропасти. Рат сидит в моих ногах и когда лифт останавливается, первой выскакивает наружу,. Трое техников, ожидающий нас в студии, все в белых плащах. Один из них носит медную звезду как у Макса, но с рельефной надписью "Помощник шерифа". Я смотрю на Рат, и она говорит "Трое. Все настоящие. Не волнуйтесь." Я должен проверить, удостовериться, что мои чувства не играют со мной, что я вижу реальные вещи. Когда я утром проснулся, навес над моей кроватью был розовым, но я уверен, что вчера вечером он был серебристым. И запах яблок в лифте. Возможно, не в порядке ароматизатор, но я не хотел спрашивать Макса или Эрби.
Техники стоят перед группой компьютеров и мониторов, это оборудование
перехватывает импульсы от мозга Мечтателя и переводит их в двоичный код, который записывается на пси-диск. Сегодня же мы собираемся сделать наоборот, импульсы кода будут передаваться в мой мозг.
"Прекратите волноваться," - успокаивает Рат, "Вы дышите, как паровоз."
В дальнем углу студии - звуконепроницаемая стеклянная кабинка, где Фантазеры записывают их диски. Кабинка может быть затемнена или освещена, чтобы удовлетворить каждого Фантазера. Некоторые предпочитают работать в полной темноте, некоторые хотят как можно больше света. Я же люблю полумрак, словно в осенний вечер. В кабине - кожаная кушетка, вдвое шире, чем обычная для одного человека, немного приподнятая с обоих концов для головы и ног, и на ней два пристежных ремня, потому что иногда Фантазеры мечутся, когда записывают диск. Со стороны головы - сборщик импульсов, похож на коммерческую ленту для головы, которую Вы используете, когда просматриваете пси-диски, но чертовски более дорогой.
Ширма слева от двери, я захожу за нее, снимаю мою одежду и вешаю её на крючки. Я надеваю белую одежду, похожую на больничную.
" Вы действительно готовы, Лейф?" - спрашивает «помощник шерифа», я киваю и иду с ним в угол комнаты, где стоит большое специальное кресло.
"Сзади и с висков покороче," - шучу я, когда сажусь. Он смеется, но с небольшой теплотой. Я думаю, он слышал эту шутку от каждого Фантазера.
Он бреет мою голову гудящей бритвой, похожей на рой сердитых пчел. Волосы копнами падают на пол. Это не волнует меня, я не беспокоюсь о моей внешности, мне 48 лет. Когда он заканчивает брить мою голову, он берет каплю сальной жидкости из стеклянной бутылки и втирает её в кожу.
"ОК, Лейф," - говорит он по окончании.
"Зачем стрижка?" - спрашивает Рат. "Я думала, что Вы будете только смотреть."
Она права, конечно. Бритье необходимо, когда Вы записываете пси-диск, это
улучшает связь, не очень сильно, но достаточно, чтобы это стоило неприятностей от стрижки.
Волосы не мешают воспроизведению, но Макс считает, что, поскольку я использую
то же самое оборудование, что и первый погибший Фантазер, мы должны удостовериться, что условия те же самые. Также мы будем воспроизводить диск на медленной скорости, с той же, с которой Фантазер записывал его. Единственное различие в том, что диск остановится за несколько секунд до конца. Я надеюсь, что это так и будет.
"Прекратите волноваться," - говорит Рат, пока Макс провожает меня к стеклянной кабине и помогает устроится поудобнее.
Рат сидит около кушетки и наблюдает, как Макс пристраивает наушники и проверяет
связь.
Когда обычный пользователь включает пси-диск, он испытывает острые ощущения - живет другой жизнью, познает чью-то мечту на собственном опыте. Он никогда не думает о Фантазере, о его поте и боли. Пси-диск может содержать запись от нескольких минут до нескольких часов, но большинство записей от двух до трех часов. Рекорд поставил Энди Хедджес в его пятичасовом 'Рождественском гимне', но он впоследствии повредился рассудком, и был вынужден глотать горстями снотворное. Я предполагаю, снотворное было для того, так, чтобы он не умер, фантазируя. Загвоздка в том, что для одного час проигрывания пси-диска требует приблизительно три часов записи, таким образом три часа занимают девять часов записи. Причем запись должна быть сделано за один раз, потому что Вы не можете редактировать, как в состоянии сделать с кино- или видеолентой. Есть очень много переменных - звук, видео, структура, запах, ощущение - все пять основных чувств - и любая остановка и старт производят такие сбои, что любой, проигрывающий пси-диск, немедленно возвращается назад к действительности, и это очень неприятно, словно Вас спящего окатили ведром холодной воды.
Так вот, записывающий диск Фантазер должен потратить до девяти часов, твердо управляя его мыслями, полностью держа в голове вымышленную действительность, вымышленный мир, который должный казаться совершенно настоящим с реальными характерами и реальными ситуациями. Мир походит на фантазию, но Фантазер должен сохранять полный контроль. Вы знаете, на что похоже ваша собственная любительская фантазия. Вы переключаетесь с места на место без причины, Вы можете начать с беседы в ресторане, а затем поговорить с тем же самым человеком, одетым как ковбой, и потом, когда Вы отводите взгляд, Вы находитесь на острове, а затем, когда Вы оглядываетесь назад, это Ваш отец, с который Вы разговариваете, и он говорит Вам, что ваша собака умерла, а в следующий миг Вас преследует в джунглях племя охотников за головами. Беспорядочный шум, никакого плана и непрерывности. Это хорошо для ваших собственных мечтаний и кошмаров, но кто в мире станет платить хорошие деньги за этот мусор? Возможно, несколько модников, но случайные изображения не имеют коммерческой ценности. Таким образом Фантазер тратит месяцы, составляя план на характеры и местоположение, исследуя и испытывая любую из разработок, которые он хочет объединить в пси-диске. Потом, когда он готов, он хранит все это у себя в голове и записывает диск. Любое волнение, любая вспышка в самосозданной действительности, и приходится возвращаться и начинать всё сначала. Слишком много попыток, и считается, что Вы нарушили условия контракта.
Действительно ли это трудно? Да, но это не невозможно.
"Как Вы себя чувствуете?" - спрашивает Макс, и я говорю, что чувствую себя прекрасно. Он обходит кушетку, чтобы я мог видеть его.
"Хорошо," - говорит он. "Теперь запомните, Лейф, мы проигрываем на медленной скорости, но Вы не должны этого заметить, потому что наше оборудование намного лучше, чем коммерческие проигрыватели. Если в какой-то момент Вы подумаете, что что-то не так, немедленно выходите оттуда, не рискуйте. Хорошо? "
Я показываю ему большой палец. Выход не будет проблемой, я знаю это. Даже ребенок знает, как выйти из пси-реальности во время воспроизведения, просто представить, что закрываете глаза - и Вы немедленно возвращаетесь в реальный
мир.
"Да, но почему не ушли другие Фантазеры?" - спрашивает Рат, задавая вопрос в то же самое время, как я подумал об этом, но я знаю, что не имеет смысла задавать этот вопрос Максу. Если бы он знал, что ответить мне…
Макс выходит из кабины, и Рат следует за ним. Через несколько секунд кабина темнеет, как будто я лежу в густом тумане.
Голос Макса, немного справа и позади меня, медленно считает в обратном порядке от десяти. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Это - .......

[dimkin01]

.... Ночь. Но не темно, я сижу рядом с потрескивающим костром, огонь, греющий мое лицо и запах дыма в моих ноздрях. Я одет в синие джинсы и толстые кожаные ботинки, красную рубашку и коричневый кожаный жилет. Толстый пояс вокруг моей талии и что-то тяжелое справа. Это - револьвер, оружие ковбоя. Со мной вокруг походного костра четверо мужчин, двое молодых, одна среднего возраста и один седой старик с беспорядочно торчащий серой бородой, которая достигает до середины его грудь. Мы едим бекон и бобы из металлических тарелок. Вкусно.
Мужчины шутят и смеются, и они называют друг друга по имени так, чтобы я мог их идентифицировать.
Молодой в черной шапочкой и с тонкими усами - Реб, молодой парень рядом с ним - его брат Дейв. Человек среднего возраста - наш лидер, Джейк. Он выглядит сильным. Самый старый член команды - Док, повар и посудомойка. Док пролил сок на бороду, и старается вытереть его ладонью.
Док смотрит на меня и говорит, "подбрось поленьев в костер", и я делаю это. Я могу видеть, но я только наблюдатель. Даже если я скажу не то слово, история будет продолжаться, и если я попробую добавить мои собственные идеи, меня просто проигнорируют. Навык Фантазера должен позволять зрителю ощущать, что он принимает участие, в то же самое время не вводя слишком много переменных.
Пока парни едят, я оглядываюсь и нюхаю воздух. Это хорошо, очень хорошо. Воздух наполнен мычанием коров, и я могу чувствовать их запах через дым. Полная луна висит в вечернем небе, и иногда пролетают птицы.
Я ищу ошибки, я быстро поворачиваю мою голову, но эффект удерживается, даже на периферии моего зрения. Я выкапываю горстку земли, на которой мы сидим, и нюхаю. Ничего.
У Фантазера хороший визуальный глаз, но он слаб с запахами. Я облизываю почву. Никакого вкуса. Да, он хороший, но не первоклассный. Я не могу найти ошибки в изображении или звуке. Я предполагаю, что он был неопытным, одним из новичков. Требуется время, чтобы развить глубину, заполнить все детали, а не только поверхностностные.
Мы заканчиваем ужин, и Док собирает тарелки. Дейв и я дежурим первыми, мы садимся на наших лошадей, пока остальные мужчины раскатывают их одеяла, и медленно едем вокруг стада.
Где-то вдалеке волк воет на луну.
Коровы кажется беспокоятся, постоянно двигаются, стуча копытами. Мы слышим шум и ржание лошадей с дальней стороны стада, и мчимся туда. Дейв первым увидел их, и кричит "индейцы!", выхватывает револьвер, дважды стреляет в воздух, чтобы привлечь внимание спящих мужчин, а затем преследует индейцев. Я скачу, держа напряженные узды и пригнув голову, грязь летит из под копыт моей лошади, трясется каждая кость в моем теле.
Моя лошадь тяжело дышит, и я тоже. Мой револьвер в моей руке, и я вижу трех индейцев на белых лошадях без седел. Их тела блестят в лунном свете, пот
сверкает на их плечах. У них винтовки, и измазанные краской лица, и у одного из них длинные волосы, связанные сзади полоской из красной ткани. Дейв стреляет по ним, длинноволосый вздергивает лошадь на дыбы, прицеливается, стреляет, и я вижу, что Дейв падает с лошади, его рубашка в крови. Реб спрыгивает с лошади и становится на колени перед телом его брата, крича и проклиная, в то время как Джейк кричит мне скакать за ним, и мы скачем за индейцами. Их лошади меньше наших, но более выносливы, они постепенно увеличивают разрыв, и вскоре мы теряем их в валунах возле высокого утеса.
Мы едем назад в тишине. Дейв мертв. Реб хочет взять тело с нами, но Джейк говорит, что нам ещё три дня пути от железнодорожной станции, куда мы должны привести стадо, и что мы не можем нести тело в течение трех дней по жаре, поэтому мы хороним его. Реб говорит несколько слов над могилой брата, и мы накладываем камни на вершине могилы, чтобы до тела не добрались волки.
Реб говорит, что он хочет остаться и выследить индейцев, но Джейк говорит ему не быть дураком, нам и так предстоит провести целый день, собирая коров, которые разбежались по сторонам, когда началась стрельба. Реб злится, и он попытался ударить Джейка, но Джейк блокирует, захватывает Реба за рубашку. Он говорит Ребу, что он все понимает, что он поможет разыскать индейцев, которые убили его брата, но сначала мы должны отвести стадо. Реб успокаивается и соглашается.
Мы едем в тишине, потом мы передаем стадо и покидаем город с полными карманами денег. Несмотря на смерть Дейва, мы настроены развлечься, и мы устраиваемся в салоне с несколькими бутылками скверного виски и колодой карт. Мы играем в покер, и я постоянно выигрываю. Реб вскоре выбывает из игры, отходит и стоит у стойки бара, выпивая. Незнакомец спрашивает, может ли он присесть к нам, смуглый парень с недельной щетиной на подбородке и темными, задумчивыми глазами. Он носит черную шапочку, таким образом сразу понятно, что он злодей. Я
продолжаю выигрывать, и когда он проигрывает пятьдесят долларов, он вскакивает и выхватывает кольт. Он быстр, слишком быстр, и его револьвер находится в его руке, а мой - в кобуре. Я начинаю паниковать, и кричу, что это не справедливо, что я не должен умирать за несколько долларов, и тут Джейк разбивает одну из бутылок виски об его голову. Злодей падает на стол и разламывает его. Я забираю деньги, а Джейк говорит нам, что пришло время идти, наша четверка покидает салон и вскакивает на лошадей.
Мы едем через пустыню, края наших шляп опущены, чтобы оградить нас от жестокого солнца, потягиваем теплую воды и скрываемся в тени в полуденную жару. Мы нашли могилу Дейва, все еще заметную среди скал. По крайней мере волки не получили его тела. Мы подъезжаем к валунам, где мы потеряли след индейцев. Никаких следов, конечно их уничтожили ветры пустыни, но Джейк говорит нам рассредоточится и искать индейцев, а затем встретится около могилы Дейва.
Я ничего не нахожу, но время идет быстро и когда я возвращаюсь, Джейк и Док уже там, ожидают меня. Док нашел индейский лагерь, приблизительно в десяти милях на запад, таким образом мы садимся и варим кофе, ожидая возвращения Реба. Черный кофе горяч и горек, и Док разливает его в синие и белые кружки с обитыми краями. Я обжигаю язык. Реб хочет пойти сразу же, в его глазах жажда крови, и я могу видеть, что он жаждет мести, но Джейк говорит нет, скоро будет темно, поэтому мы должны подождать.
Следующим утром мы едем туда, где Док нашел индейский лагерь, и прячем лошадей позади холма. Лагерь находится в долине между тремя холмами. Река пересекает долину, в ней индейские женщины стирают одежду, в это время
их дети играют на речном берегу. Шкуры диких животных сохнут на шестах возле группы из приблизительно дюжины маленьких вигвамов. Нет лошадей, что означает отсутствие мужчин на охоте. Или на краже коров.
"Давайте проучим ублюдков," говорит Реб, но Джейк удерживает его. Мы ложимся среди скал и наблюдаем.
"Мужчин там нет" - говорит Джейк. "Есть только женщины и дети."
"Они все индейцы," - говорит Реб с ненавистью в голосе.
"Спокойнее" - советует Док.
Дюжина вигвамов означает по крайней мере дюжину воинов, и я думаю, что нас только четверо.
Джейк говорит, что мы подождем возвращения мужчин, но начинает смеркаться, а их всё ещё нет, и мы знаем, что они не будут путешествовать ночью.
"Придвиньтесь, Джейк," - говорит Реб. Мне не нравится, как он это сказал. Мой живот начинает покалывать, а мой рот пересох. Джейк спрашивает Дока, что он думает, и Док говорит, что мы не можем позволить им избежать неприятностей за то, что они сделали Дейву, и что это была их ошибка.
Никто не спрашивает меня, что я думаю, я там только наблюдатель, но я хочу сказать им, что это неправильно, что там только женщины и дети, но я следую за ними к лошадям. Мы берем наше оружие и вместе скачем вниз по склону холма к вигвамам, пока не достигаем конца склона, а затем мы поднимаем коней в галоп. Молодая девочка, несущая дрова, первой замечает нас, и кричит, предупреждая остальных. Реб стреляет в нее даже не целясь, но попадает ей прямо в лицо, она падает назад, все еще удерживая прутья и ветки. Реб кричит от удовольствия и дает шпоры его лошади. Док и Джейк тоже начинают стрелять, поскольку мы несемся через вигвамы вниз к реке. Женщины бросают одежду и мчатся подобрать их детей. Джейк стреляет в старуху и попадает ей в спину, и затем он стреляет в мать, держащую маленького ребенка. Док кричит и стреляет в группу детей, совсем малышей. Я захвачен происходящим, адреналин бежит в моей крови, я тоже кричу и начинаю стрелять. Я попал в молодую девочку, но я не уверен, убил ли я ее, потом Джейк и я преследуем группу из трех женщин, которые бегут в один из вигвамов. Они скрываются внутри, а Джейк и я объезжаем его вокруг, стреляя через стенки вигвама, и хохочем, когда женщины издают предсмертные крики.
Я знаю, что это неправильно, я знаю, что этого не должно было произойти, но в то же самое время я наслаждаюсь этим, я получаю кайф от этого, чего я никогда не испытывал прежде. Я кричу как животное, и мои руки дрожат так сильно, что я роняю несколько патронов, когда перезаряжаю свой пистолет.
Реб спрыгивает с лошади и хватает девочку-подростка. Он бросает ее на землю и рвет ее платье.
"Я выебу тебя, индейская девка," – вопит он и бьет ее по голове.
"Хорошая идея," - говорит Джейк, спрыгивает с лошади и привязывает её к одному из шестов. Я следую его примеру. Женщины пробегают мимо нас с двумя молодыми девочками - подростками в один из вигвамов. Мы следуем за ними. Они кричат, когда мы врываемся в вигвам. Джейк вкладывает пистолет в кобуру.
"Скажи, разве эти молодухи не смазливые?" - спрашивает он меня, и я говорю да.
Старая женщина - возможно их мать - встает перед ними, они сжимаются за её спиной.
"Избавься от нее," -говорит Джейк. Я убираю свой пистолет и выхватываю охотничий нож. Женщина машет на меня руками и кричит. Девочки прячут их лица. Я знаю, что это неправильно, но я не могу остановить себя. Я не хочу останавливать себя. Я двигаюсь к женщине, хватаю ее за шею и втыкаю нож в её живот. Она задыхается, а я вытаскиваю нож и снова и снова втыкаю в неё. Она падает вниз. Я вытираю нож об штаны и прячу в ножнах.
Джейк хватает одну из девочек и срезает ножом ее платье. Ее кожа мягкая и коричневая. Она очень молодая.
"Возьми другую девку," говорит Джейк. "Наслаждайся."
Я хватаю вторую девочку. Она совсем молода, ее волосы сплетены в две длинные косы, её груди маленькие и немного пухлые. Ее глаза широко раскрыты от испуга. Ее страх заставляет меня чувствовать себя храбрым и сильным, я хватаю ее за запястье и толкаю ее к выходу, выводя ее из вигвама впереди себя. Я слышу, как сзади меня Джейк расстегивает молнию в штанах, в то время как девочка что-то тихо лепечет. Я возбуждаюсь, и при входе из вигвама я опрокидываю девочку так, чтобы она упала на спину. Она сжимает ноги и пытается свернуться в клубок. Я ложусь на неё. Тут я слышу шум сзади меня, оборачиваюсь, выхватываю револьвер. Это - ........

[dimkin01]

..... Полумрак. В студии записи. Я весь в поту и дрожу, я одновременно возбужден и чувствую отвращение. Возбужден тем, что я убил старую женщину и взял ее дочь, и чувствую отвращение от всего этого. Или возможно было большее, я не только чувствовал отвращение, я наслаждался этим.
Макс возле меня, и Эрби тоже. Появляется Рат, кладет передние лапы возле моей головы и фыркает в мое ухо.
"Вы ужасно выглядите," – говорит она, облизывая мою щеку.
"Вы в порядке?" - спрашивает Макс.
"Все хорошо," - отвечаю я, но я не уверен, правда ли это.
Макс снимает наушники и кладет их в шкаф. Я сажусь и протираю глаза.
"Похоже, Вам нужно кофе, настоящее кофе," - говорит Рат.
"Вы можете найти для меня кофе, Эрби?" Мне не нужно говорить ему, что считаю дерьмом кофе без кофеина, он знает, что я люблю. И что я не люблю.
Я жду, пока Эрби покинет кабину.
"Вы знали, что находится на том пси-диске?" – спрашиваю я у Макса.
Он выглядит удивленным. "Дикий запад, ковбои и индейцы," - говорит он, смотря на дисплей в его руке. "В чем проблема, Лейф?"
"Кто был Фантазером?" – спрашиваю я.
Он снова смотрит на дисплей, и я знаю, что он тянет время. Он знает всех Фантазеров, и я абсолютно уверен, он знает всё о тех троих погибших.
"Ник Вулрич," говорит он.
"Никогда слышал о нем."
"Не удивительно. Это был его первый пси-диск. Действительно ли это было хорошим?"
Я игнорирую его вопрос, поскольку думаю, что он не полностью честен со мной.
"Что Вы можете сказать мне о нем?"
Он снова он исследует дисплей, и я хочу отобрать и разбить дисплей об его голову.
"Успокойтесь" - говорит Рат. "Похоже, Вы собираетесь взорваться"
Она права, я сержусь, и я думаю, что это из-за пси-диска, Макс один из моих самых старых друзей, я никогда не захотел бы травмировать его, независимо от того, каков он.
"Он новичок, очень хорошо исполнил работу на вступительном экзамене, и это его первая запись."
"Вы видели сценарий?" - Конечно он видел. Но он смотрит на меня и говорит нет.
"Это пошло наверх," - говорит он.
"Наверх?"
"На самый верх," говорит он. "В кабинет директора."
"Я хочу увидеть его" - говорю я. "Сейчас".
Макс кивает, но он, кажется, не относится серьезно к моим словам. Рат вспрыгивает на кушетку и прислоняется ко мне. Она рычит, охраняя меня.
"Я имею в виду прямо сейчас, Макс."
"Я свяжусь с его секретарем" - говорит он и оставляет меня в кабинке одного.
"Я все еще здесь" - говорит Рат.
Одного за исключением Рат.
"Что случилось?" – спрашивает она, наклонив голову, изучая меня карими глазами.
"Это было очень неистово, намного более неистово, чем что-либо, что я когда-либо испытывал," - говорю я. "Это нарушает правила, зритель не должен непосредственно участвовать в насилии или половых актах. Это не имеет смысла, Рат. Каждый Фантазер знает, что любой пользователь пси-диска должен быть наблюдателем, а не участником. Нормально видеть кого-то убитым, и принимать участие в поединках, но они не должны убивать сами. Нормально наблюдать насилие, но нельзя принимать участие в нем."
"И тот пси-диск позволил Вам принять участие," - спрашивает она.
"Не только позволил," - отвечаю я. "Поощрял. Подталкивал. Соблазнял."
Макс возвращается и говорит мне, что Луи Эйнтрелл может принять меня. Я должен надеяться на лучшее. За прошлые четыре с половиной года я заработал для Си-Би-Эс 75 миллиардов долларов.
"Разве Вы не собираетесь сперва помыться?" - спрашивает Макс, когда я покидаю кабину.
"Нет времени," - говорю я. Эрби возвращается с пластмассовым стаканчиком кофе и вручает его мне.
"Спасибо, Эрби. Вы можете найти для меня полотенце?"
Я захожу за ширму и одеваюсь. Эрби передает меня полотенце, и я вытираю жидкость с моей головы. Они идут со мной к лифту, но я настаиваю, чтобы я пошел в пентхаус один. Один за исключением Рат.
* * *

[dimkin01]

* * *
Лифт говорит мне, что на улице тридцать градусов, что доллар поднялся на два пункта относительно иены и опустился на четыре относительно юаня, а затем начинает рассказывать последние курсы акций на Токийской бирже. Японский концерн «Shosadio» подписал контракт на 75 миллиардов иен по поставке стратегических ядерных боеголовок в Таиланд. Я говорю ему заткнуться, и он повинуется. Я должен пройти двух секретарей и личного помощника, чтобы добраться до кабинета Луи Эйнтрелла. Он и его личный штат занимает весь пентхаус, и его кабинет достаточно большой, чтобы посадить маленький самолет. Руководитель Си-Би-Эс одет, как всегда, безукоризненно, костюм темно-синего цвета, ослепительно белая шелковая рубашка и красный галстук. Он встает поздороваться со мной, на протянутой руке видно два дюйма белой манжеты и золотые часы. Он пожимает мне руку и говорит, что рад видеть меня, и как долго мы не виделись. Почти год, говорю я, и он качает головой.
Он пристально оглядывает его кабинет, как пилот вертолета в поиске посадочной площадки, и выбирает два темно-зеленых бархатных кресла перед длинным, низким журнальным столиком. Он провожает меня к ним и ждет, чтобы я сел поудобнее, прежде чем он заговорит.
"Итак, Лейф, Макс вроде думает, что Вы хотите обсудить со мной что-то очень важное, достаточно важное, что бы оправдать изменение моего расписания. Чем я могу помочь Вам? " Он пристально изучает мои глаза, улыбаясь потрясающей улыбкой.
"Этот человек очень скользкий," - говорит Рат. Она легла перед Эйнтреллом и впилась в него взглядом.
Я хочу рассмеяться, но я знаю, что Эйнтрелл неправильно поймет меня, так что я кусаю мою щеку и стараюсь сохранить серьезный взгляд на моем лице.
"Вы смотрели сценарий пси-диска, который записывал Ник Вулрич, с ковбоями
и индейцами? "
"Его передавали мне некоторое время назад, и я думаю, что сейчас он вернулся в творческий отдел."
"Но Вы согласовывали его?"
"Чёрт, Лейф, Вы знаете порядок. Я получаю сценарии из творческого отдела, а затем они передаются в Юридический, и потом в студию записи. Конечно я видел его."
"Его глаза слишком сблизились," - говорит Рат. Улыбка Эйнтрелла никогда не действовала на нее, и сейчас она не действует и на меня.
"Вы не увидели ничего неправильного в сценарии?" – спрашиваю я, и он качает головой.
"Например?" – спрашивает он.
"Например участие в убийствах и изнасиловании," - говорю я, и когда я говорю это, я вспоминаю, как смотрела девочка, когда я схватил ее. Испуганная. Слабая. Беззащитная.
Эйнтрелл вздыхает и наклоняется ко мне. "Хорошо, хорошо, я признаю, что близко к этому, но это его первый диск. Мы хотели дать ему свободу, позволить его творческому потенциалу раскрыться, а не душить его с первого дня. "
"Есть творческие правила, и есть прямое нарушение закона, закон гласит, что зрители пси-диска могут только наблюдать насилие или секс. Мы знаем, что незаконно позволять зрителям принимать участие. "
Эйнтрелл смеется, откидывая назад его голову и всплескивая руками. "Вы хотите сказать мне, что Вы никогда не включали пси-диск с порно? " – спрашивает он.
"Нет, я не говорю этого. Я говорю, что их создание незаконно."
"Незаконно сейчас, я согласен," - говорит он. "Но законы меняются. Алкоголь был незаконен во время сухого закона. Несколько лет назад была незаконна марихуана. Закон гибок. Он развивается. "
"И Вы ожидаете, что закон по пси-дискам изменится?"
"Лейф, я не говорю об этом. Законы создают политические деятели, а не бизнесмены. Я говорю, что мы решили позволить мальчику свободу."
"Даже при том, что это было незаконно?"
"Возможно потому, что это незаконно," - говорит Рат. "Возможно он хочет выиграть один шаг в соревновании компаний. "
"Я думаю, что я могу только повториться, Лейф," - устало говорит Эйнтрелл. "Все, что я могу сделать, это заверить Вас, что нет никаких претензий к Си-Би-Эс по поводу выпуска незаконных пси-дисков."
"Но Вы не были бы против запаса нескольких незаконных дисков на случай изменения закона, не так ли? " – спрашиваю я, и Эйнтрелл улыбается в ответ. Он встает, и Рат отскакивает назад, освобождая ему дорогу. Я тоже встаю, и Эйнтрелл показывает мне на дверь.
"Что, Вы думаете, случилось с этими тремя Фантазерами?" – спрашиваю я его около двери. Он кладет руки на мои плечи и становится похожим на удава, готовящегося выжать жизнь из меня.
"Леиф, мы все надеемся, что это Вы сможете рассказать нам," - отвечает он.
"Наши конкуренты потеряли Фантазеров?" - высказываю я мысль, внезапно появившуюся у меня в голове.
У Эр-Си-Эй (Recorded Cerebral Artists Inc) столь же много Фантазеров, как и у Корпорации.
"Я не знаю, я узнаю и сообщу Вам. Мы скоро снова поговорим, я обещаю. И удачи с оставшимися двумя пси-дисками. " Он продолжает говорить, не давая мне сказать что-либо. Дверь закрывается позади меня, едва не прищемив хвост Рат.
"Вы задаетесь вопросом, почему он уже не узнал про Эр-Си-Эй, не так ли?" - говорит Рат.
"Да, это то, что я думал," – отвечаю я.
"Я знаю," – говорит она, и задирает нос. Симпатичная.
Мы возвращаемся к Максу и Эрби, и когда мы заходим в кабинет Макса, они оба
внезапно замолкают, и выглядят виноватыми, как будто они высказали грязную шутку.
"Как он?" - спрашивает Макс.
"То же самое как обычно," – отвечаю я. "Эго размером с планету."
"Он хочет, чтобы Вы включили другие два пси-диска?"
Я киваю, и Рат тоже. "Да, но не сегодня. Я измотан."
"Это плохо?" - спрашивает Эрби, и я говорю да, это было плохо.
Мы прощаемся с Максом. Лифт желает нам хорошего дня.
Эрби ждет лимузин, но я говорю ему, что предпочитаю пройти пешком.
"Домой?" – спрашивает он, и я говорю да. Стоя на тротуаре, я спрашиваю, есть ли у него знакомства с кем-либо из Эр-Си-Эй. Его глаза сощуриваются, ощущая западню, потому что это строго запрещено в наших контрактах. Си-Би-Эс и Эр-Си-Эй фактически в состоянии войны.
"Не волнуйтесь, Эрби," - говорю я ему, "это не пойдет дальше. Я только должен знать, есть ли у Эр-Си-Эй те же самые проблемы, что и у нас."
"Вы хотите поговорить с одним из Фантазеров Эр-Си-Эй?".
"Не обязательно," - говорю я. "Можно с одним из их кураторов. С кем-то, кто может знать."
"Я посмотрю, что я могу сделать," говорит Эрби.
"Завтра," - говорю я ему, и он понимает безотлагательность. Он садится в автомобиль, Рат и я идем пешком.
Бродяга в черном пальто и красно-зелено-желтом шарфе, обмотанном вокруг его шеи, просит у меня 50 $. Его зубы черные, его кожа покрыта красными пятнами, и его дыханием воняет чем-то алкогольным, отдаленно напоминающим японский солод. Его глаза смотрят на меня, но он, кажется, меня не видит, это взгляд зрителя пси-дисков. Рат рычит, но он игнорирует ее. Он достаточно реален. Реален и беден. Я вынимаю мой бумажник и даю ему 50 $. Он берет банкноту и уходит, не благодаря меня. Даже не видя меня.
Двое модно одетых бизнесмена, разговаривающие по мобильным видеофонам, странно смотрят на меня, и я вспоминаю, что я совершенно лысый. По пути к квартире я думаю о пси-диске Вулрича. Изображения были настолько сильны, что они воздействовали на мое сознание гораздо больше, чем обычные пси-диски. Да. был недостаток в глубине, но была такая большая энергия, своего рода сила, которая тянула меня через это, даже при том, что я подсознательно хотел бороться
против этого. Я задался вопросом, действительно ли я смог бы записать диск столь же сильный, как этот. Мои диски имеют тенденцию быть более тонкими, более характеризованными, и с более сложными сюжетами. Есть всегда действие, что делает пси-диски настолько популярными, но я использую действие как часть развития сюжета. Я не против наблюдения смерти, и смерти яростной, но должна быть причина для этого. Секс тоже может добавить изюминку в диск, даже изнасилование, но пси-диск Вулрича, казалось, не имел никакой другой основы, кроме приятного возбуждения. Даже это было бы в норме, если бы не было того факта, что зритель фактически участвовал в изнасиловании и убийствах. Черт, я вовсе не ханжа, и Эйнтрелл прав, все смотрели незаконные порнографические диски, но единственные из них, которые я когда-либо включал, были вуаеристскими. И есть различие. Одно дело наблюдать насилие, и совершенно другое – принимать в нем участие.
Психологи в значительной мере обесценили те теории, что коммерческие пси-диски могут поощрить восприимчивых людей скопировать в реальной жизни то, что они смотрят, хотя растущее число насильников все еще настаивают, что они сделали это только потому, что они были развращены порнографическими пси-дисками. Но они действительно согласны, что если позволить зрителю фактически испытать насилие и секс, это вероятно, развратит его, особенно если смотреть длительный период. Пси-диски могли стать репетицией для реальных дел. Я прежде не был убежден в этом, но после просмотра небольшой саги Вулрича я понял, что они имеют в виду. В течение некоторого времени после просмотра диска я был в эмоциональном напряжении, которое только сейчас начинает смягчаться. Я действительно хотел убить и изнасиловать. И это только после одного просмотра. Вообразите то, на что я был бы похож после недели, или даже месяца, просмотра пси-дисков вроде этого. Я стал бы животным.
"А что неправильного в том, чтобы быть животным?" - спрашивает Рат, поднимая голову. Я игнорирую ее, слишком много людей вокруг, я и так странно выгляжу с моей лысой головой.
"У Вас много шляп в квартире," - говорит она самодовольно.
* * *

[dimkin01]

* * *
Я по прежнему не могу заснуть, картинки набега на индейскую деревню продолжают пробегать в моем сознании. Больше всего меня волнует, что изображения очень сильны, и адреналин тоже. Моя головная боль кажется более сильной, чем вчера. Рат, кажется, тоже неуютно, она постоянно перемещается по кровати и мяукает каждый раз, когда двигается.
В семь часов я решаю, что больше не могу лежать в кровати, и я иду под душ, одеваюсь, и выхожу прогуляться. Я надел старую твидовую кепку. Не то чтобы нехватка волос физически неудобна, погода достаточно хорошая, но это притягивает любопытные взгляды.
"Еще это выглядит довольно глупо," - говорит Рат. Внезапно моя кошка стала экспертом по моде.
Движение по главным дорогам уже бампер к бамперу, большинство из них на автопилоте, механизмы сервомотора управляются компьютером, получающим информацию от навигационных спутников в сотнях миль над Землей. Воздух наполнен шумом и выхлопными газами. Мы доходим до парка. Это стало традицией, утренняя прогулка вокруг озера, последний шанс собрать мои мысли перед просмотром диска. К тому же это отлично для меня, подготавливает моё сознание непосредственно к тому, что находится на втором пси-диске, и у меня есть чувство, что просмотр не будет приятным. Мы спускаемся вниз и видим спящего на скамейке, его голова лежит на пластиковом пакете, содержащем всё его имущество. Он громко храпит, а Рат рычит.
Ветер поднял маленькие волны на озере, он играет с мехом Рат, заставляя выглядеть, как будто её гладят невидимой рукой. Она поворачивается к ветру и позволяет ветру играть по ее лицу, ее глаза закрылись, она мурлыкает. Я встаю рядом и следую ее примеру. Хорошо здесь. Шум города не просачивается в парк, нет выхлопных газов и гула моторов.
Полицейский реактивный вертолет стрекочет в вышине, ракеты класса воздух-земля висят под его короткими крыльями.
"Что волнует Вас?" - спрашивает Рат. "Вы не боитесь?"
"Я не знаю," – отвечаю я, и это правда. "Я только чувствую, что я связан с чем-то, что я не понимаю. Я думаю, что Эйнтрелл знает намного больше, чем сказал мне. "
"Вы думаете, что Корпорация знает, что случилось?"
"Я думаю, что у Эйнтрелла есть хорошие идеи, и возможно у Макса тоже."
Рат бродит вокруг меня, медленно размахивая хвостом, кивая головой вверх и вниз, она всегда так делает, когда погружена в свои мысли. Она обходит меня со всех сторон, шагая так, как будто она в клетке.
"Мне жаль, что я не могу сделать это лучшим для Вас," говорит она. Я опускаю руку и щекочу ее сзади левого уха.
"Ты здесь, и это помогает," - говорю я. "Ты единственная, кому я могу доверять."
Она становится на задние лапки и кладет передние на мою грудь. "Вы должны верить," - говорит она нежно. Я наклоняю голову и трусь об неё носом. У нее великолепная теплая шкурка.
"Вы не думаете, что они преднамеренно хотят покалечить Вас?"
"Это не невозможно, не так ли?", - отвечаю я. "Еще один пси-диск, и они должны заплатить мне около миллиарда долларов. Если я не смогу записать его, они не должны мне платить ничего. "
"Если бы это было причиной, Леиф, тогда это была бы чертовски сложная игра, легче просто убить Вас," - говорит она, и я вынужден согласиться с ней.
"Пойдем," - говорит она. "Вам нужно тренироваться."
Мой самый большой поклонник и мой самый большой критик.
* * *

[dimkin01]

* * *
Телефон в квартире сообщает мне, что звонил Эрби. Я велю ему соединить меня с ним. Эрби говорит, что у него есть некто, кто хочет встретиться со мной, и просит, чтобы я встретил его внизу через десять минуты.
Как обычно, он пунктуален. Лимузин останавливается у тротуара, его двери распахиваются. Двое человек на заднем сиденье, Эрби и парень с короткими волосами, покрашенными в малиновый цвер, в черной кожаной байкерской куртке с цепями.
"Лейф, это - Эрик Такахаши, он куратор из Эр-Си-Эй," - говорит Эрби.
Эрик кивает, но не делает движения для рукопожатия. У него японское имя, но трудно сказать, что он похож на японца, с его окрашенными волосами и бледным лицом. Его глаза не похожи на восточные, но это не удивительно в наши дни, более половины японцев сделали себе операцию по расширению глаз. Эрик улыбается и предлагает мне пластинку жевательной резинки с марихуаной, но я говорю нет, спасибо, слишком рано для меня.
"Значит Вы - Лейф Аблеман," - говорит Эрик, кладя жевательную резинку в карман. "Я не думал, что Вы такой старый."
"Не Вы один" - говорю я. Мне только 48 лет, ради Бога.
"Сколько вам лет?"
"Сорок восемь" - говорю я. Он рассматривает меня, и я могу заметить, что он хочет спросить, как это, быть таким старым, быть так близко к концу жизни.
"Это много для Фантазера," - говорит Эрик. Он, очевидно, не собирается менять тему. Он наклоняется вперед, чтобы поговорить с Эрби. "Какой сейчас средний возраст Фантазера, Эрби? Двадцать один? Двадцать два? "
Эрби, к его чести, выглядит огорченным. Эрик понимает, что он не получит ответа, но, кажется, не понимает, насколько он бестактен.
"Эрик, причина, по которой Эрби устроил эту встречу, в том, что я должен кое-что знать," – говорю я ему.
"Начинайте," - говорит он. Он теребит пальцами золотую сережку в левой мочке его уха, как будто это талисман.
"Умирали ли недавно в Эр-Си-Эй Фантазеры?"
Он прекращает жевать и проглатывает жвачку. Его нижняя челюсть отпала. Его зубы слишком хороши, чтобы быть настоящими. Интересно, сколько процентов тела Эрика Такахаши является настоящим, и сколько было переделано.
"Умершие?" – повторяет он.
"Повторите вопрос," - говорит Рат. Она сидит на переднем пассажирском месте,
повернувшись назад так, чтобы видеть нас. "Спросите его, похоже что его показатель интеллекта меньше, чем размер его обуви."
"Умершие," - говорю я. "Усопшие. Скончавшиеся. Отошедшие в мир иной."
Эрик машет руками перед лицом, как будто ударяя рой невидимых муш. "Эй, парень, я слышал тебя, но мы говорим о коммерческих тайнах. Эр-Си-Эй и Си-Би-Эс совсем не друзья. Я имею в виду, что я не буду об этом трепаться с Вами. Это полное дерьмо"
"Эрик, у меня есть причина для этого," - терпеливо говорю я. "Если это заставит Вас почувствовать себя немного лучше, то сперва я скажу кое-что, хорошо? "
Он больше не выглядит расслабленным. Он сжимает мочку уха. Возможно эта сережка - своего рода иглоукалыватель, вспомогательный шнурок или что-то еще.
"Си-Би-Эс потеряла трех Фантазеров. Все умерли. Я хочу узнать, что случилось."
"Поразительно," - говорит Эрик. "Это поразительно. Совершенно невозможно."
" Умирали ли Фантазеры в Эр-Си-Эй?" – говорю я.
"Да. Двое в прошлом месяце. Дерьмо. Мы думали, что возможно за этим стояла ваша Корпорация. Промышленный шпионаж и все такое."
"Они были новичками или старыми работниками?"
"По одному. Один был восходящей звездой, записывающей его второй пси-диск, другому оставалось записать два дисках до окончания его контракта."
"Вы знаете, что произошло?"
Он покачал головой. "Нет, руководство ввело полный запрет на эту информацию. По слухам, что-то пошло не так, как надо, когда они были подключены, но никто не знает, что именно. Техники тоже поддерживают эту версию."
Я смотрю на Эрби. "Однако" – говорю я, и он кивает, соглашаясь. Независимо от того, что именно случилось, это случилось в обеих компаниях.
"Есть какая-нибудь идея, какого типа были пси-диски?" – спрашиваю я.
"Тип?" – спрашивает он, хмуря брови. "Что Вы имеете в виду, какой тип?"
" Содержание," – отвечаю я. "Вы видели их сценарии?"
"Нет. Ни один из них не был моим".
"Секс, насилие, что-нибудь в этом роде?"
"Я говорил, что это полная тайна."
"Но Эр-Си-Эй продолжает записывать новые пси-диски?"
"Да. Мой парень должен записать его следующий диск через четыре недели."
"Он волнуется?"
"Нет, он ничего не знает. Он проводит большую часть времени под воздействием кокаина. Это моя самая большая головная боль, хранить наркотик в тайне от полицейских. Это обходится нам в целое состояние. Лучше бы они легализовали его поскорее. Запись в декабре. "
"Вы передали его сценарий в творческий отдел?"
"Нет, он пока что держит его в голове."
"Есть ли какое-нибудь давление со стороны творческого отдела, чтобы сделать это более сильным?"
Он покачал головой. "Они всегда требуют сенсаций, Вы знаете это. Но
они пока что не готовы обойти цензоров."
"Да, я так и предполагал," - говорю я, но эхо слов Эйнтрелла звучит в моей голове. Закон гибок. Всё меняется.
Даже кокаин собираются легализовать через несколько месяцев, и группы поддержки препаратов уже готовятся, чтобы начать требовать исключения героина из числа уголовно наказуемых. Что цензоры не позволяют сегодня, может быть разрешено в следующему году. Особенно, если Корпорация начнет применять давление, финансовое или другое. Правительство вряд ли нуждается в слишком большом убеждении, с плохим состоянием экономики и очень большим количеством безработных. Больше пользователей пси-дисков – и меньше людей будет протестовать на улицах или громить витрины.
"Лейф," - говорит Эрби. "Время поджимает, Макс ждет нас."
Он прав, конечно, и я спрашиваю Эрика, где мы можем его высадить. Он говорит, что его собственный лимузин сзади нашего, мы прощаемся, благодарим его, а затем едем к башне Си-Би-Эс.
Макс проявляет нетерпение, когда мы наконец добираемся до его кабинета. Мы опаздываем, но я не позволю ему ворчать на меня, не он должен просматривать потенциально смертельный диск.
"Вы хотите что-нибудь, прежде чем мы поднимемся?" спрашивает Макс.
"Кока," - говорю я, и он выглядит потрясенным, подумав, что я имею в виду белый порошок. Эрби тоже удивлен, потому что они оба знают, что я не принимаю наркотиков. Я поднимаю мои брови и вздыхаю, и показываю на красно-белый автомат Кока-Колы.
"О, конечно," - говорит Макс и берет банку. Он бросает её мне, и я неуклюже ловлю её.
Макс спрашивает Эрби, хочет ли он что-нибудь, но он говорит нет. Макс берет кока-колу за компанию со мной. Мы открываем банки, и брызги пенящейся коричневой жидкости из моей банки летят на блестящие ботинки Эрби. Рат смеется, и Макс тоже.
"Мне жаль, Эрби," - говорю я, но вижу, что он не верит мне.
Пока лифт выдает нам мировые новости о радиационном загрязнении, я спрашиваю Макса, что он может рассказать мне о втором пси-диске.
"Фантазером была женщина. Одна из немногих женщин-фантазеров. Джанет Дьюар, 23 лет, и это был ее четвертый пси-диск."
"Содержание?"
"Космические приключения, фантастика, роль космического солдата, защищающего Землю от пришельцев, Вы знаете такой тип."
"Да. Он моден в наши дни."
"Это одна из хороших вещей в скай-фай формате, позволяющем специальные
эффекты," - говорит Макс.
"Несомненно, но слишком много Фантазеров используют специальные эффекты, чтобы покрыть недостаток глубины и характеров," – отвечаю я, а затем понимаю, как озлобленно это звучит.
"Не придирайтесь," - говорит Макс, "Мы даем пользователям дисков то, что они хотят. А они хотят действия и волнения."
А также секса и насилия? Дайте им то, что они хотят, когда это законно, это он имеет в виду?
Техники бросают на нас неприятные взгляды, когда мы добираемся до студии, как будто мы должны извиниться за то, что заставили их ждать. Я допиваю кока-колу и бросаю банку в мусорное ведро. Макс следует моему примеру, тоже допивает и выбрасывает банку.
Я захожу за ширму и раздеваюсь. Незачем снова брить мою голову, но нужно втереть маслянистую жидкость, а затем Макс ведет меня в кабинку и надевает наушники.
"Хорошо, Лейф," - говорит он. "Точно так же, как вчера. Бросьте это, если Вы почувствуете опасность. Мы остановим запись за две секунды до того места, на котором мы столкнулись с проблемами."
Столкнулись с проблемами. Так он называет смерть.
"Макс," - говорю я. "Есть ли еще что-нибудь, что я должен знать?"
Он смотрит на меня сверху вниз, поскольку я лежу на кушетке.
"Нет," - говорит он,
"Уверен?"
"Уверен." Я вижу, что он лжет, но я ничего не могу поделать.
"Тогда приступим," - говорю я. Он оставляет меня одного. Я не могу повернуть мою голову, чтобы посмотреть через стенки кабины, но я могу почувствовать, что Рат там, уставилась на меня и волнуется. Кабина стала непрозрачной, сначала белой, затем серой. Я узнаю головную боль, унылую пульсацию позади моих глаз.
Это - ......

[Salomon]

Это...
Продолжение плиз…

[Малина Финикова]

Супер -повесть. А когда продолжение?

[dimkin01]

Супер -повесть. А когда продолжение?

Завтра 8)