Жизнь во Вьетнаме. Воспоминания

[thehien]

С детства я любил читать. Я читал буквально всё, что попало в мои руки. Мне очень крупно повезло, что мой папа – “министр просвещения” уезда. У него большая библиотека, и я мог читать любую из его книг. И когда мне было 8 лет, я удивил папиных друзей: на чьей-то вопрос: “А как называется твоя самая любимая книга?” я ответил: “Моя самая любимая книга – краткая советская энциклопедия” и показал на толстую книгу весом в 4 кг. Все ахнули!

Но в 1965-м году, а точнее – после первой бомбежки – самой любимой для меня стала книга “Виды американских вооружений”, которую принес мой папа, чтобы не отвечать на мои бесчисленные вопросы. И, конечно, меня больше всего интересовали самолеты, а конкретнее – истребители и бомбардировщики. Там, в этой книге, даны фото и технические характеристики многих американских истребителей и бомбардировщиков, таких как Тандерчив F-105, Фантом F-4, Супер Сейбр F-100, Крусейдер F-8U, Скайхок A-4, Интрудер AD-6 и т.д. Я не мог себе ответить на вопрос: “Почему американцы используют для налетов на наш уезд исключительно только Тандерчив F-105?” и задал этот вопрос папе. Мой папа тоже не мог ответить на него, и я понял, что в уезде ни у кого нет ответa на этот вопрос.
Кроме того, в разговорах мой папа и дядя староста часто повторяли один и тот же вопрос “Почему американцы так ловко используют особенности рельефа местности наших мест в своих целях?” и сами не находили ответа.

[Только много лет спустя я нашел ответы на эти вопросы. Фантом F-4 и Супер Сейбр F-100 предназначены в основном для воздушных боев, а в наших местах МиГи редко появлялись, поэтому их не было видно, а Крусейдер F- 8U, Скайхок A-4 и Интрудер AD-6 приналежали морской авиации, их главная задача – бомбить прибрежные районы Северного Вьетнама. Что касается Тандерчив F-105, то они представляли основной тип бомбардировщиков, у них большой радиус действия, поэтому они бывали везде. А почему американцы так досконально знают особенности рельефа местности наших мест, то ответ был найден лишь в 2007 г – для повышения эффективности бомбежек американцы разбили Север Вьетнама на 6 зон, 3 прибрежных зоны должна бомбить морская авиация, базировавшаяся на авианосцах, а цели в 2 горных зонах и центральной зоне должны атаковать cамолеты ВВС США с баз в Тайланде. Кроме того, каждая группа целей в каком-либо районе поручена определенным эскадрильям, именно поэтому американские летчики знали наизусть все входы и выходы, высоты препятствий и т.д.].

[Tixed_]

Печально известную историю про жареную селедку я тоже неоднократно слышал и во время пребывания в России, и после. Вот что интересно – я впервые слышал про эту злополучную жареную селедку – знаете, где? – в джунглях Вьетнама. От хмурых дядей. Ha лекции “Какие вещи нельзя делать в СССР в частности и в Европе в целом”. Что я могу сказать про печально знаменитую жареную селедку?
1) Как говорится, дыма без огня не бывает. Уверен, что случаи с жареной селедкой имели место в действительности. Однако такие случаи происходили скорее всего в 50-х годах и в начале 60-х годов, когда по всему СССР разбросаны немногочисленные студенты (несколько сот человек), многие из которых во Вьетнаме даже утюг или фотоаппарат в глаза не видели. С начала 60-х годов Вьетнам ежегодно посылал в СССР учиться примерно 400 человек, затем 500 в 70-х годах. Так вот, если в 1972 г жареная селедка в качестве ужасного блюда уже была включена в программу подготовки будущих студентов, а именно в раздел “Какие вещи нельзя делать…”, то после 1972 г жареная селедна как блюдо могла случиться только у рабочих, работавших в СССР по контракту, а не у студентов. Помню, мы только получили комнаты в общежитии, а старшие студенты уже пришли к нам с напутствиями, даже показали нам баночку селедки.

С жаркой селёдки я лично сталкивался в средине 80-х, когда учился в институте в Киеве. Как-то я зашёл на кухню как раз в то время, когда вьетнамские студенты вовсю полулегально её жарили. Запах, конечно, невозможно передать. А полулегально потому что этот процесс "не поощрялся" со стороны других студентов. И как раз это происходило во время каких-то длинных праздников (может зимних каникул - точно сейчас уже не помню), когда большинство студентов разъезжалось по домам. И вот именно в то время, плотно прикрыв дверь на кухню, вьетнамцы занимались такими кулинарными делами.
Только мне непонятно, почему стыдно за жареную селёдку. Никто (по крайней мере, большинство ) из остальных студентов не связывал жареную селёдку с чем-то предосудительным . Нравится - пусть едят. Там присутствовала единственная проблема - это запах при её жарке.

[Renancy]

Там присутствовала единственная проблема - это запах при её жарке.

Еще большая проблема настала бы если те студенты к этой жареной рыбке делали соус))

[thehien]

Tixed_
Значит, знали, что нехорошо жарить селедку, но все-таки жарили. Может быть, эти вьетнамцы находили жареную селедку вкусной?
Renancy
Не получилось бы. Рыбный соус делают из свежих мелких рыбок.
И не только во Вьетнаме рыбный соус делают. В Таиланде тоже делают рыбный соус и называют его "нам пла".

[Pinky Yazz]

О селедке и рыбе.
В течении пары-тройки лет наблюдала как работающие со мной вьетнамки сначала не могли никак и пробовать всякую нашу вяленую и копченую рыбу, типа, сырая - есть не будем. А сейчас трескаются за обе щеки))
Думаю, тут просто пищевые традиции играли роль.
Для нас многих сердце кобры съесть кажется ужасом. Ну или там еще какую "экзотику". Вот и для вьетнамцев селедка казалась сырой рыбой.

[Renancy]

Не получилось бы. Рыбный соус делают из свежих мелких рыбок.

Мелкая и свежая, я думаю только из-за того, что она дешевле, больше в бочку влезет - больше соков пойдет, а свежая - потому, что во Вьетнаме на причалах по закупке ранним утром покупать не так далеко и дешевле, чем потом на рынках.

Но мне кажется что без разницы какая рыбка тухнет. Будь то сардина, карасики или акулы главное чтобы не ядовитые)) тем более с мешком глутамата натрия

[dimonoid]

thehien продолжайте про войну пожалуйста!
Сорри, не ожидал такого резонанса от жареной селедки.
Скажу только, что в Европе тоже относятся с подозрением к русской привычке есть соленую, сушеную, вяленую рыбу и считают ее варварской (за исключением пожалуй Голландии, где тоже есть культ селедки). В прибалтике во времена борьбы за независимость в прессе любили на карикатурах изображать как русские пьяницы чистят воблу на газетке
Один раз к моей жене приехала одноклассница, которая еще в школе уехала жить в Австрию. Зашли они перекусить в ресторан и позже к ним должна была подойти ее мама.
Вот мама приехала и тут же спрашивает в ужасе: - Маша, что у тебя в тарелке?!
- Мама, это такая соленая рыбка с пряными специями, остренькая и очень вкусная. Попробуй!
- Маша, это же килька!
Мама была потрясена, думала что воспитала из дочки европейскую женщину, а тут такой конфуз...
Генетическая память ))

[thehien]

Примерно недели две после того, как мы получили соломенные шляпы, мне удалось осуществить свой план. Я этим очень гордился, однако ни с кем не мог поделиться своeй радостью и гордостью.
После 3 дней в школу и из школы с грузом в 6,5 кг на спине меня вдруг осенило: “Надо делать так, чтобы папа организовал еще один 1-й класс где-нибудь на этой стороне горной цепи. Если мне удастся это сделать, то я освобожусь от дополнительного груза, мне будет легче ходить в школу”.
Целый день размышлял над своим планом. И вечером, после ужина, сказал отцу: “Папа, маленьким первоклассникам очень тяжело каждый день перелезать через высокую гору. Может быть, стóит открыть еще один класс для первоклассников где-нибудь на этой стороне горы, чтобы маленьким было не так тяжело ходить в школу?”. Отец на меня посмотрел: “С чего это вдруг такая идея? А-а, я понял! Тебе тяжело носить 2 шляпы, поэтому у тебя такое предложение!”. Я сказал: “Нет, мне совсем не тяжело. Только маленьких жалко”. Отец: “Тяжело? Да они уже больше месяца ходят в школу, и никто не жалуется. Вроде всё нормально”. Я ему: “Еще как тяжело им! Только они еще маленькие, ничего не понимают, еле-еле ходят и еще смеются. Из-за них мы часто на уpоки опаздываем. Раньше еще ничего, а сейчас с этими соломенными шляпами они очень медленно ходят, им приходится через каждые пол-километра отдыхать от усталости. Нашему брату еще ничего – я ношу его шляпу, а другим маленьким ребятам очень тяжело!”. Мой отец подумал и сказал: “Как-то неудобно. Там у меня 4 класса первоклассников с примерно 160 учениками, а в нашей деревне всего 17 или 18 первоклассников, значит, менее одной восьмой. Х-м…И к тому откуда мне взять дополнительного учителя?”. Я ему подсказал: “Я уже думал об этом. Надо подыскать какую-нибудь надежную пещеру за казармами региональных сил, и если там будет открыт новый класс для первоклассников, то в нем будут учиться не только дети из нашей деревни, но и дети из уездного городка, которые живут недалеко от этого места. Pодители обязательно пойдут тебе навстречу, так как их детям больше не приходится проделывать каждый день 8-9 км, а только 2-3 км в школу и из школы. В этом новом классе будут учиться 17-18 первоклассников из нашей деревни и примерно 20 городских первоклассников, тогда у тебя там будут только 3 класса и дополнительный учитель не потребуется”. Мой отец подумал и ответил: “Х-м…надо хорошенько всё обдумать” и встал, давая понять, что разговор окончен.

Дней через 10 приблизительно на предложенном мною месте был образован новый класс для первоклассников из нашей деревни и тех семей городского населения, которые жили недалеко от места расположения класса. Я ликовал: я освободился от дополнительной тяжести в 3 кг и мог на 30 минут больше спать каждую ночь – раньше мы выходили из дома в 6 ч, а сейчас – в 6ч30 (начало уроков в 7ч30), больше я не должен был заботиться о брате по утрам – как и другие первоклассники, он сам носил свою шляпу, благо ходить ему недалеко (всего чуть больше 1 км по гладкой дорожке). И самое главное – я понял, что можно иногда вмешиваться в дела взрослых и добиться желаемого для себя результата.

Буквально дня 2-3 после того, как был образован новый класс для первоклассников, значит, где-то 20-го числа октября, мне впервые пришлось испытать чувство страха в высшей степени его проявления.
В это день часов в 10 прилетели американские самолеты. В этот момент мы занимались в классе под навесом из соломы у входа в пещеру. Учительница приказала: “Ребята, быстро в пещеру!” и мы быстро, но организованно, пошли в пещеру (бежать некуда – всего метров 7-10). Был слышан рев двигателей самолетов и через некоторое время высоко над нашими головами начали взорваться снаряды от зенитных пушек. И вдруг мы услышали какой-то странный шум. Кто-то сказал: “Дождь пошел!”. Кто-то добавил: “Не дождь, а ливень!”. Учительница сказала: “Сидите спокойно, дети! И не шумите. Это – не ливень, а град маленьких осколочков от зенитных снарядов – от взрывов снарялов получаются осколочки и они падают на землю”. Eще кто-то спросил: “Учительница, скажите, пожалуйста, эти осколочки – большие они?”. Учительница ответила: “Вот сейчас будет отбой, и мы их поищем!”.
Вдруг перестали стрелять зенитные пушки. Кажется, самолеты улетели. Мы посидели еще минут 5 и учительница сказала: “Всё, ребята, можно выйти!”.
Мы вышли из пещеры и стали искать осколочки от зенитных снарядов. И срaзу нашли – их было много, они валялись везде на земле. Они были разной формы, по крупности примерно как кукурузные зерна. Иногда попадались осколочки по-крунее – длиной в 1 сантиметр или чуть больше. Вдруг кто-то закричал: “О-о…пробило шляпу нашей учительницы!”. Мы подбежали: это да-а-а – на шляпе “нон”, подвешенной на ветке дерева, мы увидели сразу три дырки! Подошла учительница и нам сказала: “Вот, ребята, теперь вы поняли, как нам нужны соломенные шляпы? Эти осколочки маленькие, но тяжелые. Они падают с неба с очень большой скоростью и поэтому могут серьезно поранить. Но не бойтесь, теперь мы все защищены соломенными шляпами!’. Кто-то робко спросил: “А они соломенные шляпы не пробьют?”. Учительница c уверенностью в голосе ответила: “Нет, ни в коем случае! Cоломенные шляпы очень прочны, они выдерживают и более крупные осколки от бомб”. Мы окончательно успокоились.
Учительница посмотрела на cтарые наручные часы и велела нам продолжать уроки. Мы позанимались всего минут 15 (переписывали с доски домашние задания, так как только у немногих были учебники), затем учительница нас отпустила.
Мы прошли долину минут за 15, затем еще 20 минут карабкались вверх по тропинке и достигли cамой высoкoй точки нашего маленького перевала. Там и решили немного отдохнуть перед спуском.
Посидели, усталость прошла, и мы собирались продолжить путь домой. В этот момент c востока донесся до нас негромкий рев самолетов. Мы стояли во весь рост и смотрели на восток: там, за далекими холмами, на небольшой высоте летели с севеpа на юг 4 бомбардировщика.
Интуиция подсказала мне, что опасность появится с запада, поэтому я сказал своим друзьям: “Ребята, мой папа говорит, что там только одни безлюдные холмы, поэтому те самолеты летают туда-сюда лишь для того, чтобы привлечь внимание китайцев. Я почти уверен, что американцы будут бомбить именно с запада, так что смотрите туда, в эту сторону!” и показал рукой на запад.
Все повернули голову на запад. Мой друг закричал: “Вижу! Два самолета прямо на нас летят!”. Я тоже видел: действительно, над вершинами невысоких гор прямо на нас летели 2 бомбардировщика Тандерчив Ф-105. На расстоянии примерно в 2 км от нас один из них – тот, который летел справа – вдруг поднялся вверх и повернул направо на юг (то есть налево от нас). Китайцы сразу увидели его над вершинами горной цепи и открыли огонь по нему, однако он снизил высоту и повернул на запад. Тем временем другой Тандерчив Ф-105 продолжал лететь прямо на нас, быстро увеличиваясь в размерах. На секунду мне показалось, что он вот-вот задавит нас своим брюхом! Oт страха глаза и рот раскрылись, и я только машинально провожал взглядом огромный бомбардировщик с высоким хвостовым вертикальным оперением. Камуфлированный серо-желтоватыми пятнами Ф-105 стремительно несся через cамый низкий желоб в горной цепи (буквально в каких-то 100-150 м от нас по горизонтали!), я успел только увидеть белый шлем летчика в кабине самолета перед тем, как глаза автоматически закрылись от страха. Такой оглушительный рев и сразу за ним последовал порыв сильного ветра! Кажется, я потерял сознание на 2-3 секунды, и когда очнулся, то увидел огромные столбы дыма над железной станцией. Я понял, что этот бомбардировщик только что сбросил бомбы на железную станцию и куда-то исчез. Мы смотрели друг на друга: лица у всех были бледными, даже немного зелеными, а в глазах – неописуемый страх! Мы словно окаменели на несколько секунд и – что самое странное – все мы продолжали стоять! Страх почти прошел, и только теперь почувствовали усталость от страха – такая усталость, cловно ноги расстаяли! Мы все присели и смотрели друг на друга пустыми взглядами.
Мы молча сидели несколько минут и начали негромко разговаривать между собой. Почти все видели cидевшего в кабине американского летчика, все признались, что на несколько секунд почти потеряли сознание и ноги так расслабились, что не было сил даже присесть. Короче – от страха мы все окаменели…

[thehien]

В результате бомбежки единственный железный путь разрушен. Однако это еще не всё. Примерно в 2 часа дня американцы повторили подобный маневр, и один самолет cбросил 4 бомбы в железнодорожный мост через речку в 2 км к северу от железной станции. К счастью, летчик промахнулся, и мост уцелел. Китайцы не успели отреагировать.
Часов в 7 вечера дядя староста деревни зашел к нам в гости и разговаривал с моим папой. Он сказал моему папе: “Не знаю, чтó ты думаешь, но меня уже начинает охватывать чувство беспомощности от этих американцев. Они слишком хитры. Подумай сам: в первый раз они с двух сторон поочередно атаковали китайцев, причем весьма успешно. Bо второй раз китайцы уже были более бдительны и готовы отражать атаки и с востока, и с запада, однако американцы разбомбили железную станцию с севера. После этого китайцы поставили пушки у северной оконечности нашей долины, где кончается горная цепь. И что? Никакого толку! Сегодня в третий раз бомбили нашy долину, и опять – новый трюк! Отвлекательные маневры на востоке, китайцы были готовы к атаке с запада, пушки нацелены на вершины гор. И что? Один их самолет на несколько секунд показывался за горной цепью, китайцы стреляли в него с опозданием и пропустили второй самолет, который преспокойно бомбил железную станцию! Были готовы к атаке с запада, ну вот, остались ни с чем –американцам всё равно удалось разбомбить железную станцию! Примерно раз в две недели проводили бомбежки, китайцы к этому привыкли и – чего греха таить – мы тоже подумали, что очередная бомбежка будет только дней через 10 или две недели. И расслабились. И что? Через 3 часа они опять бомбили, на сей раз их целью был мост длиной всего в 20 метров. Такой коротенький мост, что мы cами о его существовании даже забыли. Cлава богу, что они промахнулись. Какие умные и коварные эти американцы! Вот подумай: железный путь восстановить не составляет труда – человек 150 и через 2 часа всё готово. Но мост? Пусть и коротенький, длиной всего в 20 метров! Если бы сегодня американец был точен, нам было бы очень тяжело. Тут без специальной техники ничего не сделаешь – пусть у тебя тысяча рабочих! Или я не прав?”.
Пока дядя староста говорил, мой папа только слушал и массажировал свой подбородок. Дядя староста закончил свою речь, выпил маленькую пиалу зеленого чая и посмотрел на моего папу – тот продолжал усиленно массажировать подбородок. Дядя староста усмехнулся и сказал: “Видишь, и такой знатный человек, как ты, тоже ничего не можешь сказать мне в ответ!". Мой папа молчал. Тогда дядя староста повернул голову в мою сторону и сказал: “Ну а ты…вот ты “Троецарствия” начитался, вот теперь скажи мне – какие у тебя идеи на этот счет?”. Я подумал немного и спокойно ответил: “А я знаю, как сбить американский самолет”. Дядя староста расcмеялся: “О-го-го! В уезде никто не знает, и – один ты знаешь! Тогда скажи мне, о воскресший Чжугэ Лян, как cбить американца?”. Я ему рассказал о том, чтó было с нами сегодня утром и чтó я видел, и заключил: “Надо на вершине горы, в том месте, где мы стояли сегодня утром, поставить пулемет. Cегодня тот бомбардировщик летел прямо на нас, значит, расстояние небольшое, цель будет почти неподвижной, ее сбить очень просто!”. Дядя староста удивился: “О-го-го! Очень даже логично. Какой ты молодец, а?”. Однако мой папа охладил мою радость: “Вот прошу вас, только этого не делайте! Не знаю, удастся ли вам сбить самолет, однако уверен, они в отместку разбомбят это место, и детям будет очень опасно ходить в школу”. Дядя староста успокаивал моего папу: “Ладно, ладно, не будем там ставить пулемет. У нас десятки холмов и вершин гор, где можно поставить пулеметы”. И мне сказал: “Твой папа против твоей идеи поставить на вершине горы пулемет. Что ты на это скажешь, маленький Чжугэ Лян?”. Я подумал и медленно, аккуратно ответил: “Я уже много думал над этим вопросом. При подходе к нашей долине американцы очень бдительны, так как знают, что здесь стоят пушки китайцев. А вот километрах в 10-15 к востоку и к западу от нашей долины людей нет, и целей тоже нет, именно там американцы готовятся к атакам, у них скорость небольшая и высота полета тоже небольшая, вот там нужно поставить пулеметы”. Дядя староста подозрительно на меня посмотрел и спросил: “Скажи мне, только честно: кто это тебе подсказал такую идею?”. Я обиженным голосом ответил: “Никто мне не подсказывал, честное слово! Известный древнекитайский полководец Сунь Цзы еще две тысячи лет писал, что надо бить врага там, где он удара не ожидает. Американцы уверены в том, что в 10-15 км отсюда одни джунгли и горы, там никого нет, поэтому именно там надо их бить!”. Дядя староста покачал головой: “Голова у тебя, однако! Поверь мне: генералом будешь! Так-так-так, еще неизвестно, удастся ли нам сбить хотя бы один самолет, но твои рассуждения логичны. В уездном военном совете мы уже думали о том, где бы пулеметы поставить, однако рассматривали только холмы, лежащие вокруг нашей долины. Х-м, а как ты думаешь, удастся ли нам сбить американцев?”. Я подумал и ответил: “Я не знаю. Но в любом случае вам удастся помещать американцам совершить задуманные маневры”.
Дядя староста пожал мне руку и сказал: “Спасибо тебе, маленький Чжугэ Лян! Пора мне на cтанцию. Только запомни мои слова: генералом обязательно будешь!”.
Я был очень доволен. Значит, не зря я по вечерам ломал голову, воспроизведя в памяти маневры американцев.
Только дядя староста деревни крупно ошибся: стал я не генералом, а инженером-механиком по дорожным машинам.

[tetty]

Как раньше не увидела тему? Давно ничего не читала с таким интересом!
thehien, огромное спасибо за Ваш труд.
Нет слов, как же искренне и интересно Вы пишете!
Я пока на 3-й странице, но сегодня не усну, пока не дочитаю всё, что уже написано.

[thehien]

В следующий день в отпуск приехал дядя Тан – муж младшей сестры моего папы. Он приехал в деревню на попутном военном грузовике часа в 3 дня, все взрослые были на полевых работах, только дети играли дома – в смысле в пещерах. Я хотел было бежать в поле за тетей, но дядя Тан остановил меня: “Пусть работает, я пока поиграю с моими сыновьями”. Я сказал ему: “Ваши дети играют с моими братьями у нас в пещере, у вас дома никого нету” и привел его к себе домой.
Дядя Тан раздал детям конфетки и, сидя рядом, любовался своими сыновьями – мальчиками 6 и 3 лет. Он редко бывал дома, поэтому для его маленьких сыновей он – просто какой-то знакомый дядя, хотя oни знали, что он – их папа. Это нисколько не огорчало дядю Тана, он закурил и спокойно смотрел на игравших детей.
А я сидел у входа в пещеру и думал: “Пусть посидит со своими детьми минут 10, нет, лучше 15, но не больше!”. Дело в том, что дядя Тан – 33-летний капитан народной армии, он уже целый год воевал с американскими самолетами в районах 4-го военного округа (самые южные провинции Севера – Куангбинь, Хатинь и Нгеан) в непосредственной близости с 17-й параллелью, и у него должен быть, как говорится у нас, “целый сарай” опытов. Я должен cейчас “вытянуть” из него как можно больше знаний в военной области, иначе не будет у меня больше возможности этого делать – к нему будут приходить в гости, он будет очень занят.
Прошло минут 15. Я подошел к дяде Тану и сказал: “Дядя Тан, вечером вы еще поиграете с ними дома, теперь пусть они играют с моими братьями. Вы мне очень нужны…не могли бы вы выйти вместе со мной для…х-м…некоторой беседы?”. Дядя Тан удивился: “Беседа?”, потом улыбнулся и сказал: “Ты меня немного пугаешь. Если в армии начальник вызывает тебя на беседу – знай: ничего хорошего не будет! Ну ладно, на беседу – так на беседу!”, затем поднялся, и мы вместе вышли из пещеры.

Я привел дядю Тана на маленькую площадку на склоне горы и начал рассказывать ему о произошедших бомбежках, о хитростях американцев и о беспомощности китайцев. Дядя Тан внимательно меня слушал, и когда я закончил свой рассказ, спросил: “И для чего ты всё это мне рассказываешь?”. Я удивился: “Как это? Ну, я хочу, чтобы вы оказали нам помощь”. Дядя Тан внимательно посмотрел мне в глаза и спросил: “Кому это – “нам”? Тебе и твоим друзьям, что ли?”. Я расстерялся: “Что за вопрос странный такой задаете. Нам – это всем жителям уезда, а кому еще!”. Дядя Тан c иронией в голосе сказал: “О-го-го! И с каких пор ты стал руководителем уезда?”. Я обиделся и ответил: “Дядя Тан, давайте без шуток! У вас, можно сказать, целый сарай опытов, и вы должны помочь жителям нашего уезда!”. Дядя Тан посерьезнел и сказал: “Ну что ж, давай тогда без шуток! Да, у меня, может быть и не сарай опытов, но кое-какие опыты всё таки имею. И должен сказать, что мои опыты – это военные секреты. И с какой статьи я – офицер народной армии – должен сообщить тебе об этих военных секретах? Ты сам сказал, что американцы хитры и коварны, поэтому не исключено, что ты – американский шпион. Нет, я ничего тебе не скажу!”. От таких слов дяди Тана я почти вышел из себя, но огромным усилием воли сдержал себя и после недолгого молчания сказал: “Дядя Тан, ваша шутка насчет американского шпиона, я вам скажу – дурацкая шутка!”. И после некоторой паузы добавил: “Можете об этих моих словах рассказать моему папе, я не боюсь!”. И ушел.

У входа в пещеру я встретился с дядей старостой деревни. Он меня спросил: “Ты не знаешь, где твой дядя Тан?”. Я подбородком показал на стоявшего на площадке дядю Тана и ответил: “Вон там стоит. Только не торопитесь радоваться, он американским шпионам ничего не скажет!”. Дядя староста удивленно на меня посмотрел и сказал: “Ты чего это вдруг? Какие тут американские шпионы?”. Я молчал. Дядя староста двумья пальцами приподнял мой подбородок и продолжал: “Стоп, стоп! Чего ты какой-то угрюмый такой. Уже успели с ним ссориться, что ли?”. Я ничего не ответил, молча пошел в пещеру.
Однако мне очень хотелось знать, что же произойдет, поэтому не вошел в пещеру, а остановился и cтал смотреть через щель на дядю старосту. Он покачал головой и пошел в сторону дяди Тана. Они радостно обнялись, что-то говорили между собой и весело смеялись. Затем поговорили минут 5, и дядя староста пошел в сторону нашей пещеры. Я сделал несколько шагов в глубь пещеры, взял первую попавшую книгу с полки, открыл и делал вид, что внимательно читал. Через минуту в пещеру вошел дядя староста, подошел ко мне и сказал: “Мне нужна твоя помощь”. Я молча на него посмотрел. Он продолжал: “Видишь ли…х-м…твой дядя Тан хочет кое-что тебе сказать”. Совершенно неожиданно сорвались с моего уста такие слова: “Не о чем американскому шпиону говорить с офицером вьетнамской народной армии!”. Дядя староста рассмеялся: “Ух, какой обидчивый! Да брось, давай пошли слушать его мнения!”. Я сразу бросил книгу и пошел за дядей старостой.

[Савчатина]

Потрясающе! полный восторг! спасибо огромное! Прочитала все на одном дыхании! Давно не заходила сюда. Как я рада, что интуитивно, увидев знакомый ник в последнем ответе, ткнула почитать этот топик! thehien, спасибо, что находите время писать

[thehien]

Когда мы подошли, дядя Тан молча протянул мне руку с открытой ладонью, я молча ударил по ней – и мир был заключен.
Дядя Тан показал руку на долину и начал: “Так, значит, наша задача – защищать важные объекты в долине, имеющей длину в 11-12 км и ширину в 1,5-2 км. С запада долина защищена горной цепью, с востока, севера и юга – полностью открыта для воздушных атак. Какие объекты защищаем? Это в первую очередь железная станция и железнодорожный мост в 2 км к северу от станции, затем железная и автомобильная дороги протяженностью примерно в 10 км. Я бы расставил на холмах с севера и с юга зенитные позиции с дистанцией между позициями в 1 км, так, значит, c севера 4 позиции и с юга – столько же, получается 8 позиций. Эти 8 позиций должны защищать автодорогу и железный путь на двух концах долины. Центральная часть долины протяженностью в 3 км – самая важная зона с железнодорожной cтанцией и мостом, здесь требуется особое внимание".
После этих слов дядя Тан остановился, помолчал немного и продолжал: “Здесь, в центральной части долины, китайцы расставили на всех холмах зенитные пушки. Ничего хорошего от этого нет, ведь зоны обстрела пушек перекрываются, а, наоборот, это – даже очень плохо, поскольку позволяет американцам c закрытыми глазами нанести китайцам колоссальные потери: на всех холмах китайцы, никакая разведка американцам не нужна! Будь моя воля, я бы поставил на этом, этом, этом и этом, да, только на этих 4 холмах пушки, а на всех остальных холмах – ложные позиции из бамбуковых пушек”. Вдруг он прервал свою речь и спросил у дяди старосты: “А летают ли здесь американские беспилотники?”. Получив от дяди старосты утвердительный кивок головы, дядя Тан еще раз спросил: “А как часто они летают?”. Дядя староста ответил: “Примерно раз в 4 дня. А зачем об этом спрашиваешь?”. Дядя Тан: “Американцы очень хитры. Если бамбуковые пушки будут неподвижны – они сразу поймут, что эти позиции являются ложными. Поэтому для того, чтобы обмануть американцев, надо раз в 2-3 дня до полетов беспилотников менять направления стволов бамбуковых пушек”. Дядя староста: “А настоящие позиции надо тщательно замаскировать, чтобы они не заметили никаких подозрительных признаков!”. Дядя Тан рассмеялся: “Нет, как раз именно этого нельзя делать, иначе они сразу догадались. Надо делать так, чтобы все позиции – и настоящие, и ложные – с воздуха были видны абсолютно одинаковыми. А видите ли вы, что совсем рядом с железной станцией, метрах буквально в 300 от нее, есть холмик?”. Дядя староста ответил: “Вижу, конечно. На этом холме нет пушек, потому что он находится слишком близко к цели американцев”. Дядя Тан покачал головой: “А зря! Именно этот холмик и является самым важным местом, именно на нем надо поставить зенитные пушки и тщательно их замаскировать. С какой бы стороны ни подлетали американцы для бомбометания – пушки всегда прямо им в лицо нацелены и промахнуться очень сложно!”. Я воскликнул: “Но так слишком опасно для зенитчиков!”. Дядя Тан покачал головой: “Тут ты не совсем прав, маленький товарищ! На первый взгляд это так, однако в самом деле в радиусе 400-600 метров от станции гораздо опаснее, чем на самой станции”. Дядя староста спросил: “А как быть с этим вопросом: со всех строн самолеты видны издалека, а вот с западной стороны – нет?”. Дядя Тан ответил: “Я понял твой вопрос. Китайцы были готовы отражать атаки с запада, однако не успели отреагировать. Да, и никто не успел бы – от горы до станции по прямой всего метров 700, зенитчики в любом случае не успевают стрелять при появлении бомбардировщика над этим самым низким местом в горной цепи. Как быть? Я бы так поступил: на всех позициях по 5-6 орудий, которые должны быть направлены в разные стороны, то есть каждая позиция должна cама защищать себя от ударов с разных направлений. Так, на этом самом важном холмике я бы поставил 6 пушeк, из них 3 пушки нацелены на север, восток и юг, а остальным 3 пушкам я бы поставил особое задание. А какая ширина у этого корридора между двумья соседними верширами?”. Дядя староста ответил: Ну, метров 100-120, не больше!”. Дядя Тан продолжал: “Прекрасно! Там, на высоте 50 метров от самого низкого места я нарисую 3 воображаемых мишени по горизонтали на расстоянии 15 метров друг от друга в середине корридора, и 3 мои пушки будут нацелены именно на эти воображаемые мишени”. Дядя староста: “Но твои зенитчики же ничего не видят!”. Дядя Тан кивнул головой: “Всё правильно, мои зенитчики ничего не видят. Однако я поставлю там, на вершине горы, пост наблюдения. Там стоит мой солдат с белым флажком в руке, я здесь, на холме, смотрю на него в бинокль. При подлете американского бомбардировщика к горе для бомбометания – примерно на расстоянии 2 км – он мне дает сигнал резким движением флажка вниз, я сразу дам зенитчикам команду: “Огонь!” И мои зенитчики cразу стреляют из трех пушек в эти воображаемые мишени еще до появления американца. Ха, у американца не будет ни малейших шансов выжить – самолет не велосипед или автомобиль, его не так просто притормозить! И к тому американец будет уверен в том, что его никто не видит и он благополучно проскочит после сбрасывания бомб, поэтому он так и летит до тех пор, пока в него не попадут десятки снарядов!”.
Я закричал: “Ур-р-а-а!”, а дядя староста хлопнул дядe Тан по плечу и сказал: “Ну нет, мы так тебя не отпустим обратно в часть!”. Дядя Тан рассмеялся: “Хорошо, соберите ответственных товарищей, я вам передам все накопленные опыты. Тут нету американских шпионов, чего ж скрывать-то?” и многозначительно посмотрел на меня. Но я уже совсем на него не обижался.

P.S. Дорогие форумчане! Наступил cамый напряженный период в учебном году – с этой недели до середины января у меня 30-36 часов лекций в неделю, поэтому буду писать реже. Однако всё-таки постараюсь долго не пропадать.

[dimonoid]

Будем ждать продолжения!

[ladunya]

Терпеливо будем ждать. (И каждый вечер заглядывать на ветку...)
Спасибо за потрясающее повествование! Если нам, русским, безумно интересно читать, то что же говорить о вьетнамцах? Непременно пишите книгу. Собственно, Вы ее уже пишите. Продолжайте писать. Книга должна быть (для начала) на русском и вьетнамском языках. С русским изданием постараюсь помочь.

[thehien]

В тот вечер, когда дядя Тан был у нас в гостях и разговаривал с моим папой, к нам зашел дядя староста и сообщил важную новость. Оказывается, у дяди Тана всего 4 дня отпуска, поэтому так называемое “собрание для передачи боевых опытов” было назначено на следующий день в 14 часов. Место проведения собрания – большой зал в казармах батальона региональных сил.

Я попросил папу отпустить меня на собрание. Он удивился, но не бранил меня, а только спросил: “А кто будет присматривать за твоими братьями?”. Я ответил: “Я попрошу тетю Хюэ (соседку-вдову) присматривать за братьями”. Мой папа: “Хорошо. Допуcтим, что она согласится тебе помочь. Но всё равно тебя туда не пустят. Там соберутся дяди руководители уезда и дяди офицеры и, кроме того, в казармах обязательно должны быть какие-то военные секреты, туда детям нельзя!”. Дядя староста и дядя Тан в один голос заявили, что меня обязательно пустят на собрание. “Пусть послушает. Он же наш человек, его знают руководители уезда как передового ученика-отличника. Воевать с американцами нам придется долго, быть может, лет 15-20, и надо заранее подготовить военных кадров” – сказал дядя староста. Я уловил в голосе дяди старосты подозрительные ноты иронии и хотел было возразить, но дядя Тан это заметил и с серьезным видом сказал: “Обязательно пустят. Я им докажу, что он вполне заслуживает присутствия на этом собрании”. Мой папа сказал дяде Тану: “Мне очень любопытно знать, каким образом он приобрел, так сказать, путевку на собрание”. Дядя Тан спокойно ответил: “Одной только его мысли о размещении пулеметов на холмах в 10-15 км к востоку и западу от нашей долины чего стоит!”. Мой папа удивленно посмотрел на меня и сказал: “Раз вы уверены, что его туда пустят, я не имею ничего против!”. Я был очень доволен результатом мини-совещания между дядей старостой, дядей Таном и моим папой.

Cледующий день был понедельник, и в этот день у меня была двойная радость. Вторая радость была вечером, когда я сидел с взрослыми на собрании в большом зале, а первая радость была утром в школе.
Перед уроками учитель-директор школы собрал всех на площадке перед школой для торжественного мероприятия – вручения наград ученикам, добившимся больших успехов в учебе. Мне, как лучшему ученику школы, вручил директор школы самую большую партию наград – циркуль, пенал с 12-ю цветных карандашей и стопку из 5 тетрадей (все подарки – от пионеров Советского Союза). Пенал и 9 из 12 карандашей я подарил девочкам в классе на общее пользование (их было около 20), остальные 3 карандаша оставил для братьев (пусть рисуют, у меня будет больше свободного времени дома). Я также оставил себе циркуль и одну тетрадь на память, остальные 4 тетради подарил 4 самым бедным ученикам в классе (у нас тогда не было в продаже тетрадей, были только пачки линованных бумаг cветло-коричневого цвета, мы сами изготавливали себе тетради из отдельных листов этой бумаги, а у родителей самых бедных учеников даже не было денег на бумагу и им пришлось пользоваться самодельными тетрадями из старой бумаги, подержанной несколько суток в известняковом растворе с последующим сушением на солнце для выцветания от чернил). Все принялись читать странное слово “Мемпазо” на обложках тетрадей, никто не понял, и учительница тоже не могла объяснить нам значение этого слова. Дома я спросил у папы, он рассмеялся и сказал, что это – не “Мемпазо”, а слово “Тетрадь” на русском языке. Я удивился: “Вы* знаете русский язык?”, на что он ответил: “Нет, знаю только французский, русского не знаю. Года 3 назад кто-то мне объяснил, я уже забыл – кто именно”. Он также добавил, что еще вчера он сам раздал директорам школ эти подарки, поэтому он заранее знал, какие подарки я получу, однако специально мне не говорил.

В 13 часов я зашел к дяде Тану и сказал: “Я уже иду. Я вас буду ждать метрах в 200 от казарм”. Дядя Тан сказал: “Еще целый час, куда ты торопишься? Через минут 30-35 вместе пойдем”. Я ответил: “Нет, лучше я буду там раньше, а вы с дядей старостой – чуть позже. Я не хочу, чтобы нас видели вместе”. Дядя Тан улыбнулся и сказал: “В общем-то ты прав. Мы же не на праздник собираемся, а – он поднял один палец и продолжал – а на важное военное совещание. Нужно соблюдать правила конспирации, так что давай я тебе усы нарисую, чтобы тебя никто не узнал”. Я удивился: “Да вы что! Это – уже черезчур!”. Дядя Тан многозначительно посмотрел на меня и, улыбаясь, продолжал: “А знаешь, чего я больше всего опасаюсь? Меры предосторожности приняты, по дороге никто нас не узнает, а представь себе: на совещании будет присутствовать американский шпион!” – и рассмеялся. Я понял его шутку и мне это не понравилось, поэтому быстро ушел. Меня догонял веселый смех дяди Тана “Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!”…

* У нас дети обращаются к родителям и взрослым родственникам на “вы”.

[dimonoid]

С русским изданием постараюсь помочь.

Могу сверстать и записать PDF.
Жалко нет фотографий.

[ladunya]

С русским изданием постараюсь помочь.

Могу сверстать и записать PDF.
Жалко нет фотографий.

Скооперируемся. Главное, чтобы автор продолжал писать.

[thehien]

Ровно в 2 часа дня мы (дядя староста деревни, дядя Тан и я) подошли к воротам казарм. Часовой был удивлен моим присутствием, но после объяснения дяди старосты он отстранился в сторону и меня пропустил.
В зале собралось человек 15, все – военные. Из руководителей уезда присутствовал только председатель уездного исполкома – дядя Винь, который меня лично знал, поскольку он уже несколько раз побывал у нас дома в гостях. Я не знал почему, но он не удивился моему присутствию, только посмотрел на меня и протянул руку, коротко бросил: “Здорово!”, на что я ответил: “Здравствуйте, дядя Винь!”. Только командир батальона региональных сил после моего приветствия: “Здравствуйте, дядя командир!” внимательно меня изучал и несколько секунд спустя сказал: “А, это – товарищ, который не хотел мне показать дом старосты!”, но всё-таки протянул мне руку.

Большой зал в казармах был похож на школьный класс. Я сидел на первом ряду рядом с дядей старостой и председателем уезда. После вступительного слова командира батальона региональных сил дядя Тан поднялся, подошел к школьной доске и начал говорить. А он говорил примерно следующее:
“Здравствуйте, товарищи! Я вкратце расскажу вам об особенностях противовоздушной обороны в районах 4-го военного округа и некоторых деталях моей военной службы в этих местах. Соответствующие выводы будете делать вы сами, я не могу дать каких-либо конкретных рекомендаций по противовоздушной обороне в нашем уезде, поскольку в особенностиях местности я не так хорошо разбираюсь, как вы.
С американскими самолетами я воюю уже более года. Я – командир батальона зенитчиков, в моем распоряжении 18 стволов 37-мм пушек и я разбиваю эти 18 орудий на 3-6 позиций в зависимости от характера возлагаемой на нас задачи и от конкретных условий местности.
Наш батальон защищает неподвижные и подвижные объекты. Неподвижные объекты – это железные станции, мосты, склады горючего и боеприпасов, узел автодорог и т.д., а подвижные объекты – это комплексы зенитных ракет.
Для защиты конкретного объекта от налетов вражеской авиации я разбиваю свои 18 орудий на 2 части: те, которые непосредственно защищают объект и те, которые устраивают засаду на подступах к объекту с разных направлений. В зависимости от конкретных условий соотношение стволов в этих двух частях может сильно меняться”.
Здесь дядя Тан делал небольшую паузу. Я невольно обернулся назад и увидел, что у всех военных с собой блокноты и авторучки, и они записывали слова дяди Тана. И только сейчас я заметил, что они не носили погоны. Я подумал: “Надо об этом спросить у дяди Тана, но потом”.
Тем временем дядя Тан продолжал свою речь: “Я хочу сказать вам, товарищи, что воевать с американцами – очень и очень непросто. У них превосходная техника (в данном случае – самолеты) и первоклассные пилоты. Они могут лететь с большой скоростью на очень малой высоте – всего 30-40 меров над землей. Я своими глазами видел, как один бомбардировщик Тандерчив Ф-105, преследуемый огнем наших зенитных пушек, пролетел через очень узкое ущелье – я тогда был на все 100 процентов уверен, что он не пролезет через это ущелье и ждал взрыв, однако взрыв не последовал, он – словно циркач! – благополучно пролетел – а вот так!” и имитировал полет американcкого самолета движением наклонной ладони.
Дядя Тан ждал, и когда возгласы восхищения мастерству американского летчика в зале утихли, продолжал: “У американцев возлюбленный маневр – неожиданный и cтремительный подлет к объекту на небольшой высоте, сбрасывание бомб и поворот на 120-150 градусов влево или вправо. В противодействиe этому маневру американцев весьма эффективны стрельбы из засады, и для этого необходимо тщательно изучить особенности местности и расставить капканы на подступах к объекту.
Когда все корридоры перекрыты, у американцев остается только один метод бомбометания – с пикирования. В данном случае самый эффективный способ противодействия – поставить совсем рядом, то есть в непосредственной близости к охраняемому объекту, одну зенитную позицию, причем из лучших зенитчиков. Почему только одну позицию? Потому что это связано с большим риском для жизни солдат, однако практикой доказано, что при высшем мастерстве зенитчиков данный метод борьбы оправдан. Тут необходимо уделить особое внимание двум моментам:
1) Позиция состоит из 5-6 орудий, каждое орудие отвечает за свое пространство. При пикировании вражеского самолета стреляет только одна пушка, при одновременном пикировании двух самолетов – всё равно стреляет только одна пушка (объясню чуть позже – почему), другие пушки должны быть готовы к возможным атакам с разных направлений.
2) Все зенитчики этой отборной позиции должны обладать высшим боевым мастерством. Это означает, что расчет должен управлять своим орудием быстро, плавно и точно, как, скажем, человек своей рукой. На учениях мы тренировались так: расчет к бою готов, ствол орудия направлен в какую-нибудь сторону, а за спиной расчета на расстоянии 100-150 м натянуты стальные проволоки с разными углами наклона, на верхних концах проволок прикреплены макеты самолетов из стали размером 40 см, по команде (выстрелу из пистолета) одновременно пускаем в движение один из макетов и расчет повoрачивается в противоположную сторону. Самолет-мишень скользит вниз по наклонно натянутой проволоке на крючках (на втором этапе тренировки – на колесиках для достижения большей скорости). Вот за 3-4 секунды расчет должен обнаружить цель и ее траекторию, расчитать ее скорость и выстрелить очередь из 5 снарядов. Так упорно тренировались изо дня в день, постепенно увеличивая степень трудности по мере достижения солдатами успехов. Самое трудное упражнение – стрельба по двум самолетам, скользящим почти параллельно по проволокам на колесиках при попадающих прямо в глаза лучах солнца. Вот только солдатам, успешно сдавшим этот самый трудный экзамен, и удостаивается честь быть на позиции в непосредственной близости от охраняемого объекта. Мы иногда показывали советским военным советникам из ракетных дивизионов наши упражнения, и они были в восторге от мастерства наших зенитчиков!"...

P.S. Дорогие форумчане! Прошу вас, не торопитесь с планами относительно моих детских воспоминаний. Впереди времени у нас еще предостаточно.

[kakene]

Слов нет, как здорово... вот неправильное слово, а правильное я подобрать не могу. Спасибо.
Сделаю редактуру и корректуру, если будет нужно.