Жизнь во Вьетнаме. Воспоминания

[thehien]

Я не умею постить фотографию, поэтому даю ссылку. Посмотрите здесь мою родную деревню: http://vi.wikipedia.org/wiki/T%E1%BA%AD ... 83ng_2.jpg
Дом моих родителей находится слева от высокого дерева за железной дорогой.
Автор фотографии, снимая, стоял на новой автодороге, построенной в 2001 г (прямо у столба с отметкой “117 км от Ханоя”). Моя родина представляет собой долину длиной 12 км и шириной 2 км, на востоке (на снимке – справа) холмы высотой 100-200 м, затем деревня и узкая (250-300 м) полоса поля, железная дорога, за ней более широкая (400м) полоса поля (где дом моих родителей), маленькая река (шириной 20-30 м), затем опять полоса поля (здесь проходила старая автодорога, до сих пор действующая) и горная цепь, у подножья которой жили в пещерах жители деревни во время войны.



thehien, думаю Вы не обиделись, что я сделал фотографию видимой. Если нужно - обращайтесь - помогу чем смогу.
varnish

[Renancy]

Мало!!))

[thehien]

Большое спасибо, varnish. Если нужно будет - обязательно обращусь к Вам за помощью.

[varnish]

Поэтому лучше буду писать об истории и географии Вьетнамa, о выдающихся личностях, а не о себе. Как-то нескромно вышло.

thehien, как Вы ошибаетесь...
Историю Вьетнама, которую Вы описываете, крайне интересно читать от такого знающего и любящего свою страну человека как Вы. Но совершенно бесценны ваши личные воспоминания и ощущения. Человека, который жил в этой истории.
Не менее интересен ваш взгляд на "нас". И это не просто интересно, но и очень поучительно нам.
Думаю, что многие согласятся с моим мнением.
Поэтому, пожалуйста, пишите дальше и про историю и про себя!

P.S. Если решите и не будет против топикстартер - можно разделить эту тему на две. Но это сами пожалуйста решите. Мне лично интересно читать в любом виде.

[dimonoid]

thehien,
буду писать об истории и географии Вьетнамa

И об этом тоже пишите, все очень интересно! Может остались какие-то свидетельства ваших родственников о периоде колонизации и 2-й мировой войны?

Посмотрите здесь мою родную деревню

Интересный рельеф местности, горы достаточно молодые. В таких хорошо партизанить и прятаться от бомбардировок. А как называется ваша деревня?

[thehien]

Не понятно почему, но в поезде Иркутск-Москва я очень часто вспоминал о своем детстве – иногда даже днем. Вспоминал о том, чтó я делал в 5-6-7 лет, у кого учился, но эти воспоминания быстро прошли, уступив место наиболее памятным, наиболее ярким годам – годам бомбежек. Известно, что первые американские бомбы падали на Север Вьетнама 5 августа 1964 г, в тот день было сбито 2 самолета и 27-летний лейтенант Эверетт Альварес (http://en.wikipedia.org/wiki/Everett_Alvarez_Jr.) стал первым американским постояльцем в ханойской центральной тюрьме, где он пробыл до февраля 1973 года. В последующие 5 месяцев американцы бомбили только районы к югу от города Винь, а с февраля 1965 г начали операцию “Катящийся гром” (Rolling Thunder) и постепенно расширял район бомбардировок всё дальше на север. В апреле 1965 г в нашем местечке впервые появились американские самолеты. Все испугались, прятались в кустах и смотрели в небо: штук 10 бомбардировщиков Ф-105 летели вдоль и поперек долины, постепенно снижая высоту, и были моменты, когда казалось, что они должны вот-вот задеть вершины гор. Они, словно стая железных стрекоз, летели низко на малой скорости, но не бомбили. Минут 20 кружились и улетели. В последующие дни все поспешно эвакуировались, буквально дней за 10 у всех по 2 дома – старый дом и новый дом (точнее – шалаш) у подножья гор. Нам – детям – было даже очень весело от того, что могли весь день бегать, прыгать и играть на новом месте без присмотра со стороны взрослых, и к концу дня (часов в 17) возвращались домой. Примерно раз в 15-20 дней прилетали американцы, кружились минут 15-20 и улетали. В начале июня вышел приказ от уездного исполкома: “Всем окончательно, по-настоящему эвакуироваться, в ближайшее время будут бомбить!”. За 2 месяца перенесли школы и все другие учреждения в горы, с июля начали жить на новом месте, уездный городок и соседние деревни пустели.
В августе появились китайские солдаты. Их было очень много. Выбрали удобные места и построили казармы. Они все были в одинаковой форме, никто не носил погоны. Через несколько дней мы без помощи взрослых выяснили для себя, что китайцы бывают двух видов: те, которые в зеленой форме – это настоящие солдаты, у них зенитные пушки, а те, что в cветло-серой (цвета цемента) форме – это cолдаты-строители, то есть полусолдаты. С востока нашу долину окружали круглые холмы, и на всех холмах китайцы поставили зенитные пушки. Как-то староста деревни (мой дядя – дальний родственник, воевавший в Дьенбьенфу) посмотрел на китайские позиции и покачал головой: “Кто ж так воюет-то?”. Мы его спросили: “А в чем дело, дядя?”. Он нам объяснил: “Пространство над нашей долиной – небольшое, для защиты неба достаточно гораздо меньшего количества зенитных пушек, и их надо по-умному расставлять и тщательно замаскировать, чтобы противник не мог знать, откуда в него стреляют. А эти китайцы на всех холмах установили пушки, да еще своими флагами и транспарантами решили дразнить американцев. Сразу видно, что китайцы воевать не умеют! Вот прилетят американцы и дадут китайцам жару – это уж точно!”.
Пока “зеленые” китайцы занимались подготовкой к боям с американскими самолетами, “светло-серые” китайцы уже вовсю развернули строительство новой автодороги и усовершенствование железной дороги. Интересно было наблюдать за тем, как вели себя китайцы. Они держались в стороне от жителей, да и наши взрослые тоже не искали контакты с ними. Для нас – детей – с приходом китайцев появилась новая беда. Дело в том, что дорога в школу проходила мимо двух лагерей китайских солдат, да прямо рядом с нашей новой деревней расположен один их лагерь, и каждое утро мы шли в школу с полупустыми желудками, быстро проглотив 2-3 штуки вареного батата (сладкого картофеля), некоторые ребята даже с пустыми желудками, а китайские казармы так вкусно издавали…м-м-м…ароматом жареных мясных пирожков! Всякий раз, когда шли мимо китайских казарм, мы бежали, чтобы скорее избавиться от манящего аромата. Казалось, стоило чуть ближе подойти – и больше нет сил идти дальше!
У нас не было возможности наблюдать за бытом “зеленых” китайцев, так как они базировались на холмах, по периметру которых расставлены посты – китайские солдаты c карабинами разрешали местным жителям собирать хворост, листья, кореньи и ягоды у подножья и внимательно следили за ними. Нередко на холмах были сады, жители деревни хотели собирать фрукты (джек-фруты, апельсины, бананы, ананасы, папаи и т.д.), а китайские солдаты их не пустили в сады. Были споры – каждый на своем языке. Пришел китаец-переводчик, велел жителям принести корзины. Принесли. “Еще давайте!” – сказал переводчик. Еще корзины принесли. С вершины холма спустились китайские солдаты, забрали корзины и приказали ждать. Через некоторое время китайцы принесли корзины, полные фруктов – и спелых, и зеленых, и крупных, и самых мелких! – и переводчик сказал: “Все ваши фрукты здесь, заберите и больше сюда не приходите!”. Было и смешно и обидно – и зеленые фрукты сорвали, и невозможно было определить, кому принадлежат те или иные фрукты (на одном холме обычно сады нескольких семей).
А вот быт “светло-серых” китайцев видели мы хорошо. В 6 часов – подъем, в 6ч20 мин – все собирались перед казармами стройными рядами, словно вот-вот начнется военный парад. С карабинами СКС и легкими ручными пулеметами РПК (почему-то АК-47 совсем не было!) перед собой. По команде все вынимали из верхнего кармана гимнастерки красный цитатник Мао Цзе-дуна и, держа его сантиметрах в 40 перед собой, начинали громко читать. Минут 10 читали и по команде – в казармы, на завтрак. Ровно в 7ч выходили из казарм, шли на работу четким строем, как на параде. Шли и громко пели песни про великого кормчего Мао Цзе-дуна и великую китайскую компартию (мы так часто слушали эти песни, что через месяц уже свободно пели их на китайском, хотя ничего не понимали).
Мы часто стояли у подножья горы и наблюдали как “светло-серые” китайцы работали метрах в 50 от нас. Очень активно работали, не было ни малейшего проявления лени (мы друг другу говорили: “Наши бы так не могли, они какие здоровые!”, “Да не очень они здоровые, они только чуть-чуть крупнее наших взрослых, просто их хорошо кормят!”). И самое сильное впечатление – их было очень много! Мы начали считать и ахнули: на участке дороги длиной в 50 метров работали более 300 китайцев! Все работы выполнялись вручную – ломами, лопатами и бетонными кубиками (для трамбовки грунта). Было очень интересно наблюдать за тем, как они трамбовали грунт: с бетонного кубика весом в центнер торчали во все стороны 8 деревянных ручек длиною примерно 60 см, 8 китайцев пели какую-то песню (типа “Эх, махнем! Эх, толкнем!”), подходили к кубику, поднимали его и уроняли на землю, отходили на шаг и снова подходили – очень дружно! Cо стороны показалось, что они танцевали.
Тем временем другие “светло-серые” китайцы совершенствовали железную дорогу – добавляли щебня, заменяли старые рельсы новыми и ставили третий рельс. Дело в том, что колея железных дорог во Вьетнаме – 1м, а в Китае – 1,435 м, теперь ставят рядом (в 43,5 см) еще один рельс, и получается железная дорога с 3 рельсами, по которой могут ходить и узкоколейный, и ширококолейный поезда (много лет спустя я узнал о том, что китайцы хотели расширить железную дорогу до ханойской станции, однако наши руководители под разными предлогами отклонили их преложение и разрешили им расширять дорогу лишь до станции Йенвьен в 12 км от Ханоя).

Примерно через 2 недели после начала учебного года (на новом месте) прилетели американские самолеты. Было часов в 10 утра воскресенья, мы стояли у подножья горы и наблюдали, как в долине работали тысячи китайцев. И вдруг – рев реактивных бомбардировщиков! Настоящее живое кино увидели…

dimonoid
Наш уездный городок называется Dong Mo, его нa гугл-карте найти очень просто (в 117 км строго к северо-востока от Ханоя).

P.S. До 1965 г старая автодорога (построенная французами в начале 20-го века) шла параллельно и совсем рядом с железной дорогой. Ее ширина была всего 5 м, в 1965 г китайцы начали строить новую автодорогу, которая имела ширину 8 м и шла рялом с горной цепью. В 2001 г вьетнамцы сами построили последнюю автодорогу шириной 25 м, которая идет вдоль холмов на востоке долины.

[dimonoid]

А сейчас какая ширина железных дорог во Вьетнаме?

[thehien]

Итак, примерно через 2 недели после начала учебного года (на новом месте) прилетели американские самолеты. Было часов в 10 утра воскресенья, мы стояли у подножья горы и наблюдали, как в долине работали тысячи китайцев. И вдруг – рев реактивных бомбардировщиков! И что мы видели!
Очень странно, что с апреля до июля иногда прилетали американские самолеты, немного кружились и улетали, а с появлением китайцев больше не прилетали. В течение примерно полутора месяцев наше местечко не посещали американцы.
В этот раз американцы появились внезапно и очень странным образом. Раньше они делали круги сначала на приличной высоте, затем постепенно снижали высоту, а в этот раз вдруг из-за горной цепи через cедловидный желоб с запада на восток на малой высоте (метров 500-600) и большой скорости неслись один за другим 2 самолета и улетели далеко на восток. Воздушной тревоги не было, китайские зенитчики не успели реагировать, а “светло-серые” китайцы, работавшие в долине, похоже, даже не поняли, что за шум был.
Американцы, должно быть, прекрасно знали, что в приграничных провинциях Севера Вьетнама присутствовали китайские войска. И не заметить присутствие китайцев было просто невозможно – китайцы не только не заботились о камуфляже своих позиций, а, наоборот, словно боялись, что американцы могут их не видеть: на холмах и на стройках большие алые китайские флаги, большие портреты Мао Цзе-дуна и лозунги, транспаранты. Короче – очень даже праздничная обстановка!
Тем временем китайцы уже поняли, что только что пролетели американские самолеты. Они сразу построили “линейку”, высоко поднимали свои карабины и кричали какие-то фразы. Я отчетливо слышал несколько из их фраз – “Татао мэйтикуо чу-и!” (“Долой американский империализм!”), “Маочуси уаншуэ!” (“Да здравствует председатель Мао!”), “Чунгкуо кунгшантанг уаншуэ!” (“Да здравствует коммунистическая партия Китая!”), а другие не понял. После криков китайцы не готовились к бою и не прятались, а продолжали работать, как ни в чем не бывало. Только теперь их подбодряли удары по барабану – чего раньше не было.
Прошло минут 15, а американцев нет и нет! Мы разочаровались совсем и стали ругать трусливых американцев. Конечно, мы ждали хорошее кино, но из-за трусости американцев кино не состоялось!
Вдруг я открыл рот: с севера на юг на очень малой высоте (метров 200, не более!) стремительно неслись 2 огромных американских бомбардировщика Ф-105! Они пролетели буквально над головой китайцев – и никакого звука! Лишь в момент, когда они почти скрылись за холмами в 4-5 км от нас, до нас дошел оглушительный рев, что мы от неожиданности и страха даже присели (а если честно – упали!). Затем, придя в себя, мы наперебой кричали: “Я видел!”, “Я тоже видел!”, “А почему ничего не было слышно?”. И кто-то закричал: “Cмотрите, ребята!” и показал рукой в сторону китайцев. О-о-о…что творилось! Китайцы по всему полю, во все стороны, разбежались, как муравья! Мы кричали: “Они растоптали весь наш рис!”. Вдруг раздалась очередь, затем еще очередь, и еще очередь – китаец поднял ручной пулемет и стрелял в небо! Мы смеялись: “Ха, они давным – давно улетели, какой толк стрелять в пустое небо-то?”. Оказывaется, нет, не по самолетам стрелял китаец, а стрелял, чтобы другие китайцы обратили на него внимание! Командиры с пистолетами в руках бежали в разные стороны и заставляли солдат вернуться назад на место работы! Мы злорадствовали: “Ага, а мы думали, что вы совсем не боитесь американцев!”. Мы были единого мнения в том, что китайцы совсем не видели, как над их головой пролетели бомбардировщики (они просто не могли видеть, потому что работали, и если в тот момент кто-нибудь случайно смотрел в небо, то всё равно не успел бы видеть – слишком быстро пронеслиcь самолеты!).
А американцы улетели совсем и больше не появлялись. Китайские зенитчики так и не успели стрелять по самолетам.
Вечером я спросил у отца: “Папа, почему я видел самолеты, а звука не слышал?”, и он мне объяснил: “Потому что эти самолеты летают быстрее, чем звук”. Я удивился: “Неужели можно лететь быстрее звука?”. Папа кивнул головой: “Да именно так. Вот смотри: от того холма до нашего места один километр, звук идет оттуда до нашего места за 3 секунды, американские самолеты покрывают расстояние 1 километр за 2 секунды, а когда разгоняются – то и за всего полторы секунды”. Я почесал затылок: “Это да-а-а!”.
На следующий день к нам в гости зашел дядя староста деревни. Он разговаривал с моим папой и перед уходом сказал: “Чую, что нам будет очень тяжело с этими американцами. Техника-то у них какая, а? Они этих китайцев, как мух, раздавят!”. Мой отец посмотрел на меня и сказал ему: “Не надо такие слова…Тут дети, они еще не понимают”. Дядя староста: “Конечно, конечно, это – только между нами”.

А нам не приходилось долго ждать кино. Настоящее кино мы видели уже на следующей неделе.

dimonoid
1 м.

[thehien]

Дня 2-3 после первой встречи китайцев с американскими самолетами на склоне горы – непосредственно над местом, где мы обычто играли и наблюдали за китайцами – появились 3 китайских солдата с карабинами СКС. Мы с любопытством pассматривали их, а они – нас. Оказывается, у них телефонный аппарат и они поочередно слушали, каждый слушал минут 10 и передавал трубку другому. А пока один слушал, остальные двое cидели в стороне и разговаривали между собой. Меня разбирало любопытство: они очень долго слушали, но не говорили ничего – ни единого слова! Заметив, что я всё время смотрел на них, один из них меня пальцем позвал. Я карабкался по склону горы наверх и взобрался к ним, сказал: “Нихао!” (“Здравствуйте!”). Они мне тоже “нихао!”. Я спросил: “Шанма ни чуа?” (“Что вы делаете?”). Один показал пальцем в небо и ответил: “Фэйти!” (“Самолет!”). Я сказал: “Уа путунг!” (“Я не понял!”). Один китаец изображал ладонью, как самолет летает, и поднял воображаемый карабин, затем ртом показал “бах!бах!бах!”. Я не совсем понял и продолжал смотреть на него. Он изображал ладонью пикирующий самолет, стрелял ртом “бах!бах!бах!бах!бах!бах!”. Я примерно так понял: они получают по телефону информацию о cитуации в небе Вьетнама и при приближении американских самолетов должны выстрелить в небо, чтобы предупредить других китайцев о приближающейся угрозе.
Китайцы начали со мной разговаривать. Cпросили: “Ни ши туашао ниен?”. (“Cколько тебе лет?”). Я ответил: “Уа ши тьеу ниен” (“Мне 9 лет”). Дальше они задавали мне простые вопросы: кем работают папа и мама, сколько им лет, сколько братьев и сестер. Я охотно ответил на их вопросы, затем мой запас китайских слов подошел к концу, я не мог больше отвечать на их вопросы, они это поняли и делали мне знак: “Иди играй!”. Я cказал: “Тайтьен!” (“До свиданья!”) и ушел.
В последующие дни каждый раз, когда я проходил мимо их поста, они мне махали и улыбались, но я близко больше к ним не подходил, так как не о чем говорить – я тогда знал всего несколько десятков китайских слов.

24 сентября 1965 г, 14 часов с минутами. Мы играли с ребятами у подножья горы, метрах в 100 от нашей пещеры. Вдруг над нами раздались 3 выстрела. Мы посмотрели в сторону 3 китайских солдат. Они нам делали знак рукой и кричали: “Фейти! Хуейтья!” (“Cамолет! Домой!”). Мы побежали в свои пещеры. По дороге домой нас догонял звук сирены с холмов, где стояли позиции китайских зенитчиков.
Добежав до дома, я привел своих братьев (7 лет, 4 года и 2 года) в самый дальний угол пещеры и приказал: “Сидеть здесь! Без моей команды – не с места!”. Затем я вышел из пещеры, выбрал удобное место за большим камнем и оглядывал по сторонам: на холмах, что в 800-1000 м от моего места, были видны стволы зенитных пушек, на железной дороге и строящейся автодороге “светло-серые” китайцы лежали на земле, но не направляли карабины в небо (мой папа сказал, что китайцы не верили в возможность сбить реактивный самолет из стрелкового оружия). Вдруг я вспомнил о маме, но сразу успокоился, так как знал, что сегодня она работает на южной границе нашего кооператива – примерно в 3 км к югу от железной станции, там нет объектов, которые могли вызвать интерес у американцев. За отца я совершенно спокоен: его новое место работы находится в маленькой долине в 4 км от уездного городка, там даже автомобильной дороги нет, нечего там бомбить.
Раздались 6 выстрелов. Я подумал: “Сейчас кино будет!”.
Через минуту был слышен рев двигателей самолетов, но самих самолетов не было видно. На холмах заметил я какое-то движение. А, все стволы зенитных пушек повернули на запад, на вершины горной цепи. Значит, американские самолеты летали там, за горной цепью, то есть за моей спиной. Bдруг на холмах поднялась пыль, и сразу за этим до меня дошли грохоты: начали стрелять зенитныe пушки! От дяди старосты деревни я узнал, что у китайцев пушки c калибром 37 и 85 мм, значит, равномерные звуки (как звуки от хлопушек) – это стреляли 37-мм пушки, а более мощные одиночные выстрелы – это стреляли 85-мм орудия. На расстоянии примерно в 1 км я отчетливо различал: когда стреляли 37-мм пушки – только пыль и немного дыма, а при каждом выстреле 85-мм орудия хорошо видна молния огня, пыли и дыма намного больше. И еще одну вещь выяснил для себя: в основном у китайцев 37-мм пушки, 85-мм орудий нaмного меньше, и пушки расставлены следующим образом: 3-4 холма с 37-мм пушками и один холм с 85-мм орудиями, затем опять 3-4 холма с 37-мм пушками, и так далее.
Зенитные пушки стреляли уже больше двух минут. И вдруг я от неожиданности широко раскрыл рот: с востока на запад стремительно неслась стая 7-8 бомбардировщиков! Они быстро приближались к китайским позициям и на некотором расстоянии (мне было трудно определить – каком) бросили бомбы и cразу повернули на юго-запад, чтобы не попадать под град китайских зенитных снарядов. При отделении от самолетов бомбы были видны просто как черные песчинки, затем они приближались к китайским позициям по наклонным траекториям, кувыркаясь в воздухе и быстро увеличиваясь в размерах. Почти одновременно на нескольких холмах образовались огромные столбы дыма и пыли, и я видел, как зенитная пушка подброшена вверх на большую высоту и упала у подножья холма, словно спичка, только затем до меня дошли звуки взрывов. C холмов доносились непонятные мне крики на китайском. Тем временем те бомбардировщики, которые только что сбросили бомбы на китайские позиции, сделав полукруг, летели с юга на север над восточными холмами на малой высоте, но достаточно далеко от китайских позиций. Китайцы на холмах, не подвергшихся бомбардировке, сразу повернули зенитные пушки на восток и начали стрелять. Буквально через 10-15 секунд с запада, из-за горной цепи, со страшным ревом пикировали другие бомбардировщики, сбросили бомбы на стреляющие китайские позиции и свернулись на север. Снова взрывы, столбы дыма и крики на китайских позициях! Горели китайские казармы на холмах, они страшно кричали. Я уже не злорадствовал, мне до слез было жалко китайцев, ведь они сюда пришли помочь нам.
Я стоял и смотрел на горящие китайские позиции на холмах, затем перевел взгляд на “светло-серых” китайцев, лежавших в поле – они продолжали неподвижно лежать по обеим сторонам дороги, как мертвые. Прошло несколько минут, всё тихо, американцы, кажется, улетели домой. Вдруг поднялся во весь рост какой-то китаец, выстрелил из пистолета в воздух и что-то кричал. Все “светло-серые” китайцы поднялись и побежали в сторону холмов. Я сразу догадался: бежали на зенитные позиции помочь своим товарищам. Прошло примерно 2 минуты. Те китайцы, что работали на железной дороге, уже добежали до подножья холмов, а те, которые занимались строительством новой автодороги, только успели перейти вброд неширокую реку и теперь бежали по рисовому полю. Так как рисовое поле было заполнено водой, они бежали по узеньким дорожкам между участками поля, и это обстоятельство снижало их скорость, они почти шли, а не бежали. И в этот момент с севера быстро приближались на высоте 500-600 метров 2 бомбардировщика и cбросили в толпы китайцев еще бомбы! Жуткая картина: взрывы, и китайцы разлетели в разные стороны! Я бросился в пещеру, меня догоняли оглушительные звуки взрывов, затем звуки от ударов осколков бомб о каменную скалу за нашей пещерой, и только в последнюю очередь cыпался град камней и кусков грунта (от нашей пещеры до места падения последних бомб примерно 400 м по прямой). Мои братья заплакали от страха, и мне пришлось их успокаивать: “Всё, всё, не нойте! Американцы улетели!”. Мой брат, которому было 7 лет, недоверчиво спросил: “А ты не врешь?”. Я ответил: “Нет, не вру. У них обед в 3 часа, они спешат домой. У них строго: кто не явился на обед во время – тому голодать до ужина!”. Мои братья поверили в мое вранье и успокоились…

[thehien]

В тот вечер, часов в 8, к нам пришел дядя староста. Мои младшие братья уже спали, мама возилась c посудой у входа в пещеру, я сидел в конце пещеры и делал укроки при свете керосиновой лампы. Поскольку у нас были всего 2 керосиновых лампы (одна у меня, другая у мамы), мой отец и дядя староста курили и разговаривали в темноте. Мой отец спросил: “А ты не знаешь, сколько их сегодня погибло?”. Дядя староста вздохнул и ответил: “Кто ж знает…Они сами-то и не знают. Не менее двухсот, наверно”. После некоторого молчания он добавил: “Cами виноваты. Кто ж так воюет?”. Мой отец: “Вот у тебя большой опыт, ты им и скажи! Ну, может быть, не им прямо, а через какую-то инстанцию…”. Дядя староста: “Говорил. И не только я. Товарищи в уездном военном комитете тоже воевали с французами, тоже знают. Как только китайцы расставили зенитные позиции, мы сразу почувствовали что-то неладное и им через ихнего переводчика сказали об этом”. Мой отец: "Ну и?...”. Дядя староста: “Хэк, ничего не вышло! Знаешь, что нам ответили они? “Спасибо вам, товарищи, за совет. Понимаем, что вы привыкли к партизанским методам ведения войны. А мы по другому воюем!”. Вот так! Помнишь Дьенбьенфу? Если бы тогда мы последовали их совету, мы бы крупно проиграли битву. Только благодаря мудpости нашего Зиапа мы выиграли эту битву. Черезчур гордые товарищи эти китайцы!”. Мой отец: “Ничего, жизнь их научит!”. Дядя староста: “Какая жизнь! Вот американцы – хорошие учителя. А какой урок сегодня дали американские учителя, а? Хоть после этого чуть по-умнее станут!”.
В то время (1965 г) в ополчение призывали только мужчин в возрасте 35-45 лет (30-35 летние мужчины служили в батальоне региональных войск [типа регулярной армии уезда], а 18-29 летних – конечно, в армию). Женщин и мужчин 46-55 лет пока не брали в ополчение. В тот вечер батальон региональных сил пришел помочь китайцам ликвидировать последствия бомбежки, однако гордые китайские товарищи отказались от помощи, поэтому батальон вернулся в казармы.
Поздним вечером китайцы на грузовиках, покрытых брезентом, вывозили тpупы куда-то на север.
А в следующие дни то тут, то там жители нашей деревни находили части тел китайцев. И в ужасе бежали сообщить об этом старосте, затем они должны вместе с отрядом китайских солдат возвращаться в те места, где находили то руку, то голову.
Наслышавшись рассказов об этом, мы окончательно испугались, и с темнотой не выходили из своих пещер. И днем cобирались вместе в какой-нибудь пещере и там играли. И шли в школу большой толпой, стараясь смотреть прямо перед собой. Все боялись смотреть влево или вправо – вдруг там…голова или рука! Б-р-р-р…Страшно!

[Pinky Yazz]

Потрясающе... В смысле, что вот такие вот воспоминания, да еще написанные так - это ведь и впрямь книга. Только вот он автор, обычный вроде бы форумчанин...
Вам, правда, книгу надо написать.

[andycooc]

Печально известную историю про жареную селедку
1) Как говорится, дыма без огня не бывает. Уверен, что случаи с жареной селедкой имели место в действительности. Однако такие случаи происходили скорее всего в 50-х годах и в начале 60-х годов, когда по всему СССР разбросаны немногочисленные студенты (несколько сот человек), многие из которых во Вьетнаме даже утюг или фотоаппарат в глаза не видели. С начала 60-х годов Вьетнам ежегодно посылал в СССР учиться примерно 400 человек, затем 500 в 70-х годах. Так вот, если в 1972 г жареная селедка в качестве ужасного блюда уже была включена в программу подготовки будущих студентов, а именно в раздел “Какие вещи нельзя делать…”, то после 1972 г жареная селедна как блюдо могла случиться только у рабочих, работавших в СССР по контракту, а не у студентов. Помню, мы только получили комнаты в общежитии, а старшие студенты уже пришли к нам с напутствиями, даже показали нам баночку селедки.

МГУ. Общежитие ДСВ (кто знает). 1985 год. Воняло жутко. Чуть не убили "поваров"

[Lien]

thehien, безумно нарвится, пишите еще. Только ... у меня будет маленькая просьба - отбейте абзацы пробелом, на форуме текст читается слитным, тяжело читать ... особенно старушкам, вроде меня ...

[thehien]

Коротко о Войне Cопротивления 1946-1954 гг и о битве под Дьенбьенфу

В 1947-1950 гг территория 6 северо-восточных провинций с общей площадью 50 тыс кв км (примерно 1/3 территории Северного Вьетнама) находилась под контролем правительства Хо Ши Мина. В этот период французские войска провели 3 крупных операции по захвату территории и уничтожению правительства Хо Ши Мина, но всякий раз терпели поражение. Короче – Салан безуспешно атаковал, Во Нгуен Зиап успешно защищался. В 1950-1953 гг Зиап трижды атаковал дельту Красной реки с разных направлений, однако Делатрр де Тассиньи успешно защищался. Словом, установилось относительное равновесие. В 1953 г Наварp получил приказ от французского правительства: за 2 года уничтожить армию Вьетнама и таким образом победоносно завершить войну. Наварр торопился, Зиап об этом знал и поэтому тренировал свои войска в джунглях и направил в Китай самых образованных бойцов учиться артиллерийскому ремеслу. Короче, Зиап просто ждал, потому что у него мощный помощник – время. Наварp расставил ловушки вокруг дельты Красной реки и начал крупную операцию на Юге (французы атаковали базу вьетнамской армии на центральном плато), чтобы выманить Зиапа из джунглей. Зиап это понял и приказал своим войскам на Юге уклоняться от боев, a войскам на Севере – продолжать тренировки. Бойцы Зиапа оставили центральное плато и отступили к камбоджийской границе. Бригада французской армии ставила своей целью уничтожить войска Зиапа, а не захват территории, поэтому после недельной пребывания на центральном плато начала испытывать трудности со снабжением и решила вернуться на прибрежную равнину. Войска Зиапа преследовали колонну отступавшей французской бригады и добились достаточно крупного успеха (в условиях горной местности, когда дорога узка и подбиты первая и замыкающая машины – другим машинам конец!). Зиап не клюнул на приманку и даже чуть-чуть выиграл, Наварр был в растерянности и не знал, что дальше с Зиапом делать. У Зиапа хорошее настроение, он решил сделать пробный ход и посмотреть, как на его ход отреагирует Наварр – Зиап направил в Лаос одну дивизию и громко заявил, что свергнет профранцузское лаосское правительство. Наварр направил запрос Парижу: “Обязан ли я защитить Лаос?”. Ответа не последовало (там спорили и не могли прийти к единому мнению). Наварр решил уничтожить одинокую дивизию Зиапа: сначала он направил в Дьенбьенфу (на вьетнамо-лаосской границе) 800 парашютистов, чтобы отрезать путь отступления зиаповской дивизии…
Однако пока Наварр не успел делать следующий ход (направить в Лаос войска, чтобы окружить одинокую дивизию Зиапа), Зиап уже направил в Дьенбьенфу другую дивизию. И тут Наварра осенило: “Так-так-так, сделаю Дьенбьенфу местом решающей битвы. Дьенбьенфу – очень хорошая приманка. Дьенбьенфу находится почти в 400 км от Ханоя и сравнительно близко к базе Зиапа, и это обстоятельство должно вызвать у него хороший аппетит. Правда, приманка в количестве 800 французов – не достаточно вкусная для Зиапа, надо увеличить контингент наших войск, чтобы Зиап бросил туда достаточно крупные силы, однако не надо слишком много, иначе Зиап испугается и не будет нападать!”. Примерно так размышлял Наварр и бросил в Дьенбьенфу 11 батальонов общей численностью 15 тыс человек. И стал ждать действия со стороны Зиапа. Зиап направил туда еще 2 дивизии, доведя таким образом численность своих войск в Дьенбьенфу до 49 тыс человек. Наварр радостно потирал руки: “Зиап, тебе пришел конец! Ты окружил мои войска и доволен, что перекрыл все мои пути снабжения? Бедный Зиап, у меня есть козырь, в котором ты совсем не разбираешься. Это – самолеты, которые позволят мне бесконечно снабжать мои войска всем необходимым! Ничего тебе не даст трехкратное преимущество в живой силе, вокруг моей базы – минные поля, а у тебя нет ни танков, ни пушек! Ну, может быть, у тебя штук 20 пушек, но я бомбами разрушу все дороги и все равно у тебя пушек не будет. А это означает, что мои солдаты будут надежно защищены, тогда тебе не хватит и 10 дивизий, не то что всего 3 дивизии!”.
Окончивший Сен-Сир генерал армии Наварр явно недооценил генерала армии Зиапа, который нигде не учился военному делу. В ходе 3 операций в 1950-1953 гг Зиап на собственной шкуре испытал горький опыт от французской авиации и поэтому у него тщательный план по диквидации главного козыря Наварра. Кроме того, у Зиапа тоже есть кое-какие сюрпризы для Наварра. Во-первых, у него есть пушки, только не 20 штук пушек калибpом 75 мм, как думал Наварр, а целых 64, причем всe –105 мм и даже 155 мм! К пушкам еще 4 установки “Катюши”! Еще не всё. У Зиапа есть 24 зенитных орудия, о которых ни за что не может догадаться Наварр!
Наварр разбомбил все автодороги, ведущие в Дьенбьенфу. Зиап приказал своим солдатам не ремонтировать дороги, а руками тянуть пушки на горы, затем спустить их на склоны гор вокруг Дьенбьенфу. Для снабжения своих войск он мобилизовал 400 тыс человек из всех тылов! На своих плечах эти 400 тыс человек несли и рис, и боеприпасы (подсчитано, что в среднем один человек нес на плечах 20 кг риса, в дороге он съел 17 кг и в Дьенбьенфу сдал войскам лишь…3 кг!).
Вроде всё готово. Согласно плану, разработанному с помощью китайских военных советников (1 генерал-полковника и 2 генерал-майоров), операция начнется 26 января 1954 г и должна завершиться к полудню 28 января полной победой после многочисленных беспрерывных атак. Во второй половине дня 25-го января Зиап обошел позиции войск в последний раз перед решающей битвой. Все комдивы были уверены в победе. Только один командир пехотного полка осмелился сказать Зиапу страшные слова: “Товарищ главнокомандующий! Я почти уверен в том, что мы потерпим поражение!”. Все были возмущены, только один Зиап спокойно сказал: “Изложите свои соображения!”. Тот доложил: “Самое большое наше уязвимое место – незащищенные пушки стоят на склоне гор. Они будут моментально уничтожены авиацией противника. Придется голыми руками взять надежно защищенные бункеры, а это –100%-ое поражение. У них пуль гораздо больше, чем у нас солдат!”. Зиап предложил всем высказаться. Все комдивы и высокие гости – за немедленное начало операции. Зиап подумал и сказал: “Когда я собирался в дорогу, президент Хо Ши Мин мне сказал: “Зиап, я даю тебе полную свободу действий. Сам всё решай на месте. Только одна просьба: если нет 100-процентной гарантии победы – лучше отступaть и ждать лучших времен. Мы вложили в эту партию весь наш капитал, и если проиграешь – потеряем всё!”. Мне надо подумать. В 5 утра завтра соберемся снова, и вы получите от меня окончательный приказ!”.
Всю ночь с 25-го на 26-е Зиап не спал. Он мучительно думал: “Начать операцию или нет?”. К 3 часам Зиап твердо решил не спешать.
В 4 часа к нему пришли китайские генералы. Зиап сообщил им о своем окончательном решении. Китайцы хотели возразить, однако Зиап прервал беседу: “Я уважаю и ценю ваши предложения, но здесь я главнокомандующий, последнее слово – моё!”.
На последнем совещании Зиап приказал командирам: “Тянуть пушки назад на исходные позиции и тщательно замаскировать, делать вид, что не будем штурмовать и объяснять солдатам, почему откладываем операцию на более поздний срок!”.
Столько сил было потрачено на перемещение пушек к боевым позициям, а теперь надо делать всё наоборот! Однако солдаты безукоризненно выполнили приказ главнокомандующего, так как cвято верили в него.
Наварра очень удручило сообщение разведки о том, что войска Зиапа отступили. Зиап струсил, решающей битвы не получилось!

В течение полутора месяцев Зиап провел блестящую комбинацию ходов с целью рассредоточить 44 резервных батальона Наварра – он приказал свои войскам атаковать французские части сначала в дельте Меконга, затем в центральной части Вьетнама, затем еще в Нижнем Лаосе. Наварр направил на тушение пожаров 29 из 44 своих резервных батальонов в дельте Красной реки. Кроме того, на Севере Вьетнама войска Зиапа силами до 1-2 полков то тут, то там атаковали дельту Красной реки и захватывали куски территории. При прибытии резервных батальонов Наварра эти cилы сразу отступали. Словом, Зиап привел Наварра в заблуждение – французский главнокомандующий решил, что Дьенбьенфу представляет собой слишком крепкий орешек для Зиапа, и Зиап насовсем бросил идею помериться силами c ним в Дьенбьенфу.
Пока Наварр занимался тушением повсеместных пожаров, Зиап приказал своим солдатам: “Тянуть пушки на боевые позиции, где они должны быть хорошо вкопаны в пещеры! Всем готовиться к осаде Дьенбьенфу!”.
В ночь с 11-го на 12-е марта 1954 г Зиап дал Наварру ощеломляющую пощечину: спецназы Вьетнамской Народной Армии мощными минами уничтожили на аэродромах Зиалам (Ханой) и Катби (Хайфон) 78 французских транспортных самолетов! Потрясающий ход Зиапа – он уничтожил транспортные самолеты Наварра лишь в последний момент, чтобы французкий главнокомандующий не мог догадаться о его планах относительно Дьенбьенфу и у французов не было времени на восстановление (пополнение) парка транспортных самолетов!
В 17ч30мин 13 марта 1954 г Зиап дал команду: “Огонь!”. Одновременно открыли огонь 64 пушки Зиапа. После первых залпов уничтожены 34 из 48 французских пушек, стоявших на голом поле в центре долины Дьенбьенфу (французы были уверены в том, что у Зиапа нет пушек!). Командующий артиллерией французов в Дьенбьенфу подполковник Пиротт не в силах перенести позор и покончил жизнь гранатой.
Вызвали французы бомбардировщики из Ханоя. А когда прилелели бомбардировщики, то пушки Зиапа уже сделали свое дело и отдыхали в глубоких пещерах. Из-за большого расстояния французские бомбардировщики могли находиться в небе Дьенбьенфу не более 15 минут. Как только улетели бомбардировщики – пушки Зиапа опять появились на склоне гор и вновь открыли огонь!
Взлетные полоса повреждены. Оставшиеся в руках Наварра транспортные самолеты (а их так не хватало!) не могли приземляться из-за плотного огня неизвестно откуда взявшихся зенитных орудий. Пришлось продукты питания и боеприпасы сбрасывать с парашютами. Значительная часть грузов попадала на территории, занимаемые войсками Зиапа. У французов не хватало продуктов питания и медикаментов, а раненных всё больше и больше.
Зиап приказал своим войскам: “Медленно и уверенно, метр за метром, сузить окружение!”.

Ровно через 55 дней, в 17ч30 мин 7 мая 1954 г генерал-майор Де Кастри был взят в плен. Французский гарнизон прекратил сопротивление и капитулировал.
Потери сторон: французы потеряли 3 тыс убитыми и 8 тыс раненными, у вьетнамцев – 8 тыс убитых 12 тыс раненных.

В Дьенбьенфу Зиап не разбил, а просто задушил Наварра.

P.S. Краткометражный документальный фильм о битве под Дьенбьенфу, снятый советским кинорежиссером Романом Карменым: http://www.youtube.com/watch?v=fVhP7XzFNyg

[thehien]

Мысленно возвращаюсь в далекий 1965-й год.
После того события (первой бомбардировки) в течение недели американцы не прилетали. Вроде страх прошел, мы – дети – начали друг другу говорить: “Чего это они больше не прилетают-то? Как скучно – нет кино!”. Я объяснил ребятам: “Это они ждут, когда китайцы что-то построят. Сейчас почти ничего еще не построили китайцы, нечего им бомбить!”. Ребята: “Ах, вот в чем дело!”.
Я это знал не потому, что был умнее ребят, а только потому, что часто подслушивал разговоры между моим отцом и дядей старостой деревни. Дядя староста обычно приходил к нам через день – он любил разговаривать с моим отцом, так как отец был одним из самых образованных в деревне.
В первых числах октября американцы бомбили наше местечко во второй раз. В этот раз жертв не было среди китайцев, зато были первые жертвы среди вьетнамцев.
Как-то в 4 часа дня или чуть раньше прилетели американцы. Я стоял за большим камнем у входа в пещеру и приготовился к очередному сеансу кино. Группа самолетов леталa где-то за горной цепью, другая группа бомбардировщиков летелa c юга на север, затем с севера на юг, делая круги за восточными холмами, но достаточно далеко. Работавшие в поле китайцы лежали на земле, а зенитчики не стреляли. Вдруг слышен cильный рев за горной цепью, и начали стрелять китайские зенитные пушки. Что-то не так, и я сразу понял: стреляли не все пушки, а только половина из них! “Половина”, потому что было хорошо видно: стреляла только половина числа холмов, на других холмах не стреляли, причем один холм стрелял, соседний – не стрелял, следующий – стрелял, соседний – не стрелял. Нетрудно было догадаться, что на тех холмах, которые не стреляли, китайцы внимательно следили за восточной группой самолетов. Я подумал: “Поумнели китайские товарищи!”.
Вдруг за восточными холмами один самолет отделился от группы и летел с севера на юг достаточно близко к китайским позициям. Китайцы сразу начали стрелять, однако бомбардировщик снизил высоту и исчез за холмами. Китайцы прекратили стрелять. Снова появился второй самолет и повторил манёвр первого. Опять стреляли китайцы. С западной стороны, наверно, такая же картина. “Hаверно”, потому что я не видел западной группы самолетов, но по характеру стрельбы пушек догадался об этом: то стреляли, то нет, и опять стреляли…
Я думал: “Странно ведут себя сегодня американцы. Не бомбят, а только дразнят китайцев!”.
В этот момент с севера на юг над долиной на малой высоте (не более 400 м) неслись параллельно друг другу 2 бомбардировщика, и на горизонтальном полете сбросили бомбы на железную станцию, затем летели дальше на юг на малой высоте и скрылись за холмами. За ними, буквально через 2-3 секунды, летела другая пара самолетов, и также бросила бомбы на железную станцию. Я успел даже точно определить, что каждый самолет бросил 4 бомбы, значит, 16 бомб всего. Я не прятался при взрывах, так как знал что от моего места до железной станции достаточно далеко – 1,3-1,5 км. Вся железная станция была в огне и черном дыму.
Американцы улетели совсем и больше не возвращались. Китайцы в этот раз не несли потери, но им так и не удалось сбить хотя бы один самолет. К вечеру стало ясно, что железная станция полностью разрушена и погибло 8 вьетнамцев, работавших на станции.
В тот же вечер начались работы по ремонту железных путей. В работах участвовали и китайцы, и бойцы батальона региональных сил. Ополченцы только охраняли подступы к станции и в работах не участвовали.
На следующий день к нам заходил дядя староста деревни. Он сообщил моему отцу, что восстановили всего один из шести железных путей. На вопрос моего отца: “А почему?” он ответил: “Нам сказали, что одного достаточно. Сейчас пассажирские поезда уже не ходят, только ночью ходят поезда со специальным грузом”. Я очень хотел спросить у дяди старосты, что это за специальный груз, но, как хорошо воспитанный мальчик, делал вид, что совсем не интересовался разговорами взрослых.

[Много лет спустя я узнал о том, что именно в том 1965-м году по ночам через наше местечко проходили специальные эшелоны с комплексами зенитных ракет “Двина” С-75. На всем пути следования от границы до станции назначения в 12 км к югу от Ханоя поезда нигде не останавливались, на каждой платформе стояли по 2 солдата с автоматами и они имели право стрелять в любого человека при попытке приблизиться к эшелону, и что на всех станциях должны были погасить все источники света]

[thehien]

Дня 3-4 после второго налета американцев мы получили очень странный (тогда я еще нe знал слово “оригинальный”) подарок от взрослых – не наших взрослых, а незнакомых взрослых, которые живут где-то на равнине.
Было это во время перерыва (у нас в школах первой ступени, то есть с 1-го по 4-й класс, бывает только один перерыв – 80 минут позанимались, затем 25 минут перерыва, затем еще 70 минут и – домой). Мы играли под тенью больших деревьев перед школой на новом месте, учительницы подошли к нам и приказали: “Ребята, хватит играть, давайте в классы, нам привезли подарки!”. О-го-го, даже подарки! Мы быстро побежали в класс.
Когда каждый уже на своем месте, учительница вынула из мешка (только теперь я заметил, что в углу класса лежали несколько больших мешков) очень странную вещь и сказала: “Ребята, это – соломенная шляпа. С сегодняшнего дня эти соломенные шляпы должны стать для вас самыми близкими друзьями. Вы должны всё время носить их на спине, и во время бомбежек вы ими прикройте себя от оскольков бомб и снарядов. Подойдите и возьмите каждый для себя одну шляпу!”.
Мы взяли для себя шляпы (ух, какие они тяжелые!) и с любопытством рассматривали их. Эти шляпы очень похожи на шляпы, которые обычно носят мексиканцы, только гораздо больше и тяжелее. Они имеют круглую форму с диаметром в 80 см и сделаны из длинного троса толщиной почти в 3 см, сплетенного из сухих рисовых стеблей. Учительница подошла и показала, как надо их носить: “Вот так, тут есть шнур, давай голову сюда, вот и неси шляпу на спине, а шнур – через плечо. А во время бомбежек сними и прикрой себя ею, как щитом. Понятно?”.
Понятно, конечно, чего тут понимать-то?
После уроков я ждал моего брата возле его класса (ему 7 лет и он ходил в 1-й класс, а мне 9, но я уже в 4-м классе учился – я рано в школу пошел). И когда первоклассники вышли из класса, я очень удивился: у них у всех на спине – шляпы! Я-то думал, что маленьким не дают, потому что для них эти шляпы слишком тяжелые. Ан-нет, им тоже дают!
Тем временем мой брат подошел ко мне с кислой миной на лице: “Неси и мою шляпу…тяжелая она…не могу!”. Я ему: “Давай сними, а ты неси мою сумку!”. И мы пошли домой.
Шляпа моего брата чуть меньше и тоньше моей, но не намного легче. Я подумал: “Каждая шляпа весит минимум 3 килограмма!”. И с ужасом думал о том, что должен каждый день носить на спине груз в 6 кг – 4 км в школу и 4 км из школы домой!
Дело в том, что наша школа находилась в долине за горной цепью. Вроде не очень далеко, однако каждое утро мы должны идти примерно 1 км вдоль подножья горы, затем перелезать через гору в самом низком месте (на высоте примерно 250 м над долиной), потом спуск, потом перейти долину и – школа у подножья горы! Короче, примерно 8 км проделывали мы каждый день.
Наши классы на новом месте – небольшие пещеры (вмещающие 30-40 учеников) c навесами. На территории школы много больших деревьев, поэтому с воздуха нашу школу обнаружить невозможно. Кроме того, мы хорошо знаем, как вести себя при появлении американских самолетов – сидеть неподвижно, а не разбежаться. К тому еще мы все были в одежде темных цветов (черной, коричневой, синей, серой и т.д.), так что американцам было не так просто обнаружить нас.
Дома моя мама взвешивала наши шляпы. Результат: вес моей шляпы составил 3,5 кг, а шляпы моего брата – 3 кг. Ох, каждый день 8 км с 6,5 кг на спине, да еще карабкаться по крутой тропинке – настоящая армейская жизнь!

[varnish]

Крайне интересно!
Каждый вечер заходя на форум, в первую очередь открываю эту тему и как будто смотрю многосерийный фильм. Спасибо!
Дин, ваши рассказы стОят больше чем десятки фильмов и статей про войну во Вьетнаме. Во всех этих фильмах (я даже не рассматриваю фильмы типа "Рэмбо") имеется взгляд "со стороны", у Вас - "взгляд изнутри". Ваши воспоминания (пусть и детские) берут за душу.
Пожалуйста, пишите дальше.

[Pinky Yazz]

Полностью согласна!
Жаль, что раньше Вы почти не писали, но здорово, что сейчас решили!

[thehien]

После обеда я сидел на гладком камне рядом с нашей пещерой и изучал свою соломенную шляпу. Оказывается, технология изготовления соломенной шляпы крайне проста: сначала из сухих стеблей риса плетут очччень длинный трос толщиной 2,5 – 3 см, затем один конец троса каким-нибудь образом (я думал: “Cкорее всего гвоздиком, вбитым перпендикулярно в плоскую доску”) закрепляют неподвижно, потом вокруг этого конца начинают делать круги из троса…А, нет, тогда не может быть получена сферическая форма для головы, значит, не доска, а что-то другое! Ну конечно, я видел, как делают конические шляпы “нон” – должна быть деревянная форма – специально изготовленная, а не любая! Понятно, значит, у них форма шляпы из деревянных, так сказать, ребров, и на самой вершине должен быть гвоздик, один конец тросa этим гвоздиком закрепляют неподвижно, затем круг за кругом, виток за витком, и этими 8-ю радиально расставленными тонкими проволоками и связывают витки, чтобы они не расспались. Сначала сферическую часть для головы делают, затем плоскую часть, всё шире и шире, при достижении нужного диаметра отрезают трос и – шляпа готова!
Я побежал в пещеру, чтобы сообщить папе о моем открытии. Как раз он собирался на работу, но видя мое радостное лицо, он внимательно слушал меня до конца и сказал: “Я тоже не видел, как эти шляпы делают, но уверен, что ты совершенно прав. Твои рассуждения логичны”. Я осталься очень доволен собой. Папа приказал мне заботиться о братьях и, подняв велосипед на плечо, начал спускаться по крутой тропинке (наша пещера находилась на высоте 20 метров над уровнем поля), а там, вдоль горной цепи, есть гладкая тропинка шириной почти 1м, по ней можно ездить на велосипеде в обе стороны очень далеко.
Я уже месяца 2-3 мечтал о велосипеде, точнее – о возможности ехать на велосипеде. Но пока у меня не хватало смелости сказать папе об этом. Он oбязательно скажет: “Маленький еще!”. Через года 3 (а может быть, лучше 4?) скажу папе, вот тогда у него не будет причин для отказа.
Дело в том, что в то время велосипед – очень большое имущество. Я не знал, как там в Америке капиталисты гордятся своими личными автомобилями, а у нас взрослые очень гордятся своими велосипедами. В нашей деревне 60 домов, а велосипедов штук всего 5 или 6. Остальные все велосипеды – отечественного производства, а у моего папы – велосипед “Фаворит” чехословацкого производства! Он очень красивый и очень легкий (eгo вес всего 9 кг против 15 кг у наших велосипедов). Помню, однажды дядя староста должен куда-то срочно ехать, а ведосипед у него сломался, было воскресенье, мой папа был дома, вот дядя староста и попросил у моего папы одолжить ему на час велосипед. Мой папа отдал дяде старосте свой велосипед и очень волновался – хотя он ничего не говорил, но я это прекрасно видел. И мне понятны были его волнения – почти вся его зарплата уходила на нашу одежду, обувь, керосин, мыло и т.д., он копил деньги на велосипед целых 3 года! У нас был огород, родители овощи выращивали и продавали государству (можно было овощи продавать на рынке по более высокой цене, но мой папа – крупный начальник в уезде, неудобно как-то [мой папа сказал, что это – “маленький капитализм”]). Вот за 3 года мои родители продали государству примерно полторы тонны овощей. Деньги были, но велосипед так просто не купишь! Велосипеды – только для начальников и, так сказать, ответственных кадров! Будь у простого крестьянина миллион донгов* – всё равно ему велосипед никто не продаст!
Как раз к этому моменту привезли в уезд очередную партию новых велосипедов, среди которых только 4 китайских “Феникса” и 2 чехословацких “Фаворита”. У всех слюны на импортные велосипеды, но нет, они – только для крупных начальников! Мой папа рассказал, что у секретаря парткома и председателя исполкома уезда уже были импортные велосипеды, так что собрали 15 начальников отделов (вроде “министров правительства уезда”), в том числе и моего папу (как же, он – “министр просвещения”!). Собрали всех “министров” и устроили лоторею. Радостям моего папы не было конца – ему и "министру финансов" улыбнулoсь высшее счастье: велосипеды “Фаворит”! Вот так, деньги есть, но нужны еще должность и удача!
В тот раз через час вернулся дядя староста, отдал папе велосипед и сказал: “Ну и велосипед у тебя! Не велосипед, а песня! Я крутил педали и почти не чувствовал сопротивление – как будто он сам ехал!”.
Мой папа очень любил свой велосипед и очень гордился им. Иногда мне казалось, что не я у него старший сын, а велосипед “Фаворит”! Каждый день, возвращаясь домой с работы, он тратил минут 20 на…как он выразился однажды…а, на “техническое обслуживание” велосипеда: чистил велосипед сначала мокрой тряпкой, затем сухой тряпкой, трогал то тут, то там, затем стоял и любовался им минуты 2, и только после этого повесил его на 2 больших крюка. Однажды один из моих братьев дотронулся до велосипеда, мой папа сразу взял тряпку, почистил то место, до которого дотронулся мой брат, и строго сказал: “Дети, не трогайте мой велосипед! Руки у вас грязные, с супом, солью или рыбным соусом, а это вызовет ржавчину. Понятно?”. После этого я сказал своим братьям: “Не подходите близко к папину велосипеду. Папин велосипед – очень опасная штука. Может взорваться в любой момент!”. Мой брат, который на 2 года младше меня, сказал: “Врешь ты. Он не может взорваться”. Я ему: “Да не велосипед, а папа может взорваться!”. Моя мама случайно услышала наш разговор и сказала: “Дин, ты по-осторожней со своим языком. Вот папа услышит такие слова и взорвется – это уж точно!”.

Вечером, часам к 6, вернулся папа с работы, протянул мне одну странную вещь из соломы и сказал: “На, изучай!”. Я подержал эту вещь в руках, смотрел на нее с разных сторон, но так и не понял, что за вещь такая и для чего она. Папа объяснил: “Это – противоосколочный жилет. Давай я его на тебя надену, и сразу поймешь!”. И надел этот странный тяжелый жилет на меня. Теперь всё ясно: две прямоугольных плиты из плотно плетенной соломы c большим круглым отверстием для шеи, соединяемые шнурами в местах для плеч, под мышками по шнуру с каждой стороны, и у подола – тоже по шнуру с каждой стороны. Папа сказал: “Пока только начальникам дают, но со временем у всех государственных работников будут такие же жилеты”. Я спросил: “А почему ты его не носишь?”. Папа ответил: “Неудобно. А вот когда придется выступать перед солдатами на позициях – тогда буду носить, вернее, должен носить”. Моя мама рассмеялась: “И на каком языке ты будешь выступать?”. Мой отец понял иронию в вопросе моей мамы и сказал: “Это я…э-э-э…к примеру, конечно”. Я спросил: “Папа, а на равнине все ноcят такие жилеты?”. Папа ответил: “Не все, а только те, которые работают в местах с повышенной опасностью. Вот, например, зенитчики наши там все носят такие жилеты, а на головах – каски. Эти жилеты спасли жизнь многим нашим солдатам”. Я сказал: “Так давайте привезем китайским зенитчикам такие же жилеты и пусть будут носить!”. Мой папа рассмеялся: “Тогда и всего запаса соломы Вьетнама не хватит – их так много!”.

* Я помню, что тогда зарплата у моего отца составляла 105 донгов (новоиспеченный инженер получал 64 донга).

[thehien]

В том 1965-м году мне было всего 9 лет, поэтому у меня была единственная обязанность – присматривать за младшими братьями. Большего от меня родители не требовали. У нас довольно просторная пещера (ширина – 5 м, высота – 4 м, длина – 12 м, правда, последняя, то есть самая глубокая, часть была значительно ýже). Для облегчения своей задачи я звал других детей к себе домой, они играли с моими братьями, в результате чего у меня была куча свободного времени.
Чтобы облегчить моей маме тяжесть работ, мой папа просил бездетную соседку-вдову немного помогать моей маме, а конкретно – соседка должна каждый день приносить на коромыслe 8 ведер чистой воды из горного источника (вода держалась у нас в большом котле рядом с входом в пещеру) и немного дров. За эти работы мой папа платил ей определенную сумму (какую – я не интересовался) с условием, что она должна всем говорить, что помогала нам совершенно бесплатно (как и все члены партии трудящихся Вьетнама [компартии] того времени, мой папа очень боялся выглядеть эксплуататором).

Жизнь в пещере тоже имела некоторые плюсы: например, прохладно летом и тепло зимой (это я вперед говорю, потому что первая зима в пещере у нас еще впереди). Кроме того, имелась возможность изучать свой новый “дом” и делать приятные открытия – обычно пещеры соединены между собой маленькими проходами, по которым мы приходили (если точно, то ползали) друг к другу в гости. Мы скрывали от взрослых cуществование наших проходов, и это иногда нам очень помогало. Например, однажды мой друг, живший в соседней пещере, от скуки взял камень и целился в ихнюю кошку, но попал в cтарый французский будильник и разбил его. Его папа бросился к стопке хвороста у входа в пещеру для поиска подходящего кнута, а когда вернулся в пещеру, то виновник уже исчез – он перебрался к нам по тайному проходу!
Самую большую опасность при жизни в пещерах представляли змеи и сколопендры, но у нас – жителей гор – очень эффективный способ борьбы с ними. Змеи и сколопендры очень не любят цимбопогон, поэтому за несколько дней до переселения взрослые поставили кусты цимбопогонa в пещеры, и все змеи и сколопендры ушли. Чтобы эти твари не возвращались, во всех углах пещеры и вокруг нее мы держали живые кусты цимбопогонa, которые издают немного резкий, но приятный запах.

В первое время достаточно хлопот доставляли нам обезьяны. За нашими пещерами почти вертикально стояла широкая скала высотой в 15-17 м, а над скалой большие кусты, там жили какие-то желтые и маленькие обезьяны (вес у самой большой особи – 12-13 кг, не больше). Сначала мы на них сосем не обращали внимание, они пару раз пытались что-то у нас украсть, но им это не удалось, потому что мы держали дома собак. Но однажды, пока мы играли между собой на склоне горы перед пещерами, эти маленькие хулиганы забросали нас какими-то орешками. Ах, хотите войны? Мы загоняли маленьких детей в пещеру, затем взялись за своими рогатками и, стоя в ряд, стреляли в них из рогаток. Они от ветили нам градом орешек и даже маленьких камушек. Мы побежали домой за тазиками и, используя тазики в качестве щитов, продолжали бой. Мы сражались и смеялись, так как было очень весело. Вдруг на нас упал большой камень – даже чуть крупнее крупного апельсина! Слава богу, что никого не задел! Ух ты, это – уже серьезно! На нас сыпался град камушек. Мы побежали в пещеру. Короче, позорно проиграли бой!
На следующий день мы рассказали об этом более старшим (14-16 лет) ребятам. Эти ребята должны были уже помогать взрослым в полевых работах, поэтому их не было дома, когда мы сражались с обезьянами. Они нас выслушали и сказали: “Понятно. Устроим им настоящий бой. Тащите сюда снаряды!”. Мы натаскали для них кучу камней величиной с кулак и, скрываясь в пещерах, наблюдали за битвой. Результат: проиграли и старшие ребята, которые оправдывались тем, что у обезьян абсолютно выгодная позиция!
Мы бросили идею воевать с обезьянами, зная заранее, что победа будет за ними. Несколько дней мы их не дразняли, и они, кажется, тоже забыли про вражду.

В один день какая-то обезьяна почему-то (возможно, от скуки) бросила камнем в одного пожилого дядю и чуть не попала в него. Дядя рассердился, взял арбалет, целился и выстрелил. Крик! Дядя был доволен: “Вот вам мой ответ!” и вернулся в пещеру. Через несколько минут бабуля (мать того дяди) вышла из пещеры за дровами. Обезьяны бросили в нее камнями. Один камень попал ей прямо в лоб, потекла кровь! Рана не очень серьезная, однако тот дядя взбесился и, перевязав рану матери, он куда-то побежал. И через некоторое время вернулся с охотничьим ружьем в руках. Он посмотрел на обезьян, они – на него. Но он не стал стрелять, а решил наверняка, окончательно рассправиться с обезьянами, поэтому переместился влево метров на 70 и карабкался наверх по тропинке. Через некоторое время раздались выстрелы. Через час вернулся тот дядя, мы спросили у него: “Вы убили какую-нибудь обезьяну?”. Он не отвечал, глаза его были красными – такой злой был! Мы не стали больше спрашивать.
Никому неизвестно, что произошло там, над скалой. Но обезьяны куда-то исчезли и больше ни разу не появлялись…