ПАПУАССКИЕ ПОМИНКИ
Дорога в сторону горы Напуа оказалась крайне живописной. Сначала в обрамлении городских бордюров и с красивыми зданиями по обе стороны, затем вместо бордюров стриженый кустарник появился, лес сосновый вырос, деревни начались с огородами. Вокруг необычайно красивые горы высились, скрываясь в дымке.
- лозунги-растяжки через дорогу, вроде того, что "Миру-мир".
По дороге шли и ехали местные жители, кто с рынка возвращался в родную деревню, а кто в город направлялся.
Как-то незаметно к местному кладбищу подошли. У входа папуасы стояли, показалось охрана или бандиты, но оказалось, ни, то и не другое. Просто обычные люди приехали на кладбище. Захоронения папуасов напоминали католические склепы, значит миссионеры – католики трудились не зря. Католицизм прочно укрепился на этой земле.
- одинокая могила.
Кладбище осталось далеко позади, а мы всё шли и шли. Эта мистическая гора Напуа, просто ни как нам не давалась, вроде и рядом она почти, а конца дороги не было. Тут и дождик стал накрапывать редкими дождинками, а впереди с левой обочины большое сборище папуасов в привычно ярких одеждах. Что-то там происходило, и это надо было видеть.
Мы встали напротив, на насыпной асфальтированной дороге, что бы соблюдать дистанцию и лучше рассмотреть происходящее. Люди стояли небольшими группами в ожидании чего-то. Их лица были разукрашены красными точками, чёрными полосами. Подростки играли на самодельных гитарах осовремененную папуасскую мелодию, но при виде нас спрятали свои музыкальные инструменты.
Люди нам добродушно улыбались, и мы расслабились, пустив в ход фотоаппараты. Охота за сюжетом продолжалась.
Неподалёку, выделяясь из общей массы, за происходящим наблюдала пара колоритных папуасов, напоминавших рабовладельцев.
На площадке возвышались дымящиеся травяные скирды, вокруг которых суетились женщины с сетками на головах.
Всеобщее внимание было приковано к нам, но мы не спешили устанавливать контакт, пока женщины нас не пригласили жестами.
Тут я вспомнила легенду о китайце, со слов самих папуасов и пересказанную в сетях интернета:
" К нам в деревню явился один китаец, но не добрый. как Баба Тенах, и даже не такой, как Капала Лид-жин. Это был очень плохой человек, крокодил-анем и насильник женщин. Он пригрозил нам своим ружьем и сказал: «Если вы не дадите мне достаточно кокосовых орехов, я всех вас перестреляю». Мы принесли ему столько орехов, сколько он хотел; получилась целая куча, больше той, в какую откладывают яйца сорные куры.
Китаец обрадовался и, верно, подумал, что сможет взять у нас все, что только пожелает, раз ничего не дал нам в обмен за кокосовые орехи. И так как он был нехорошим человеком, то схватил за локоть одну девушку в возрасте иваг и хотел забрать ее с собой. Но у этой девушки были отец, и брат отца, старшие и младшие братья, и двоюродный брат, и еще молодой человек в возрасте меаким, который собирался на ней жениться. Все они пришли со своими палицами и, чтобы заставить насильника отпустить девушку, стукнули его по голове. Тут он повалился на землю и умер. Кто из мужчин убил его, мы не знаем. Но били его все.
Собственно говоря, мы хотели только отнять у него девушку, а он взял да и умер. Мы обступили его со всех сторон и долго обсуждали, как быть. Некоторые говорили: теперь придут полиси-аним. Но что они могли нам сделать? Ведь это китаец поступил плохо, а не мы.
Люди забрали свои кокосовые орехи и снова стали советоваться. Вдруг один старик взглянул на небо и сказал:
— Когда вы его убили, солнце стояло там, а сейчас оно здесь. Если вы не кончите говорить до его захода, то китайца уже нельзя будет есть: он начнет вонять.
Тогда мы разрезали его на части, мелко разделали мясо, и женщины испекли его с саговой мукой. Китаец оказался на редкость вкусным, куда вкуснее обычного человека и много-много вкуснее, чем свинья.
Вскоре об этом услышали люди из соседних и прибрежных деревень, а от них н пиф-пафы в Эрмасуке. Они прислали к нам полиси-аним, и те спросили, кто убил китайца. Тогда все, кто бил его, назвали себя. Потом полиси-аним захотели узнать, кто его ел. И тут всем нам пришлось пойти с ними в Эрмасук.
Здесь, в Эрмасуке, туан Бентир спросил у нас, кто бил китайца. Потом он пожелал узнать, почему мы его съели. Мы ответили, что он все равно уже был мертвый и нам стало жалко, чтобы зря пропадало такое хорошее мясо. Туан сначала рассердился, но потом рассмеялся. Он сказал: мы не должны сами убивать плохих людей, а обязаны позвать полиси-аним. Но до тех пор, пока они добрались бы до нас, китаец наверняка успел бы причинить девушке зло.
И все-таки нас посадили в Буи. Почему нас здесь держат? Китаец ведь был плохой, а когда мы его ели, он уже давно умер. Нельзя же выбрасывать хорошее мясо!
ВЕРДИКТ
Вследствие отсутствия злого умысла со стороны людей с Кумбе их подвергли весьма мягкому наказанию: участники избиения получили восемь дней тюремного заключения «за недозволенное сборище», а участники пиршества — восемь дней «за хулиганство» с предупреждением, что при повторении подобных случаев к ним будет применена статья об осквернении трупов. Любопытно отметить: все обвиняемые подчеркивали, что они уже не охотятся больше за человеческими головами и что череп и кости убитого зарыли у своих кокосовых пальм, чтобы, согласно старым верованиям, пальмы лучше плодоносили. Кстати сказать, это одна из основных причин, по которой в культе Майо и культе Имо убивают людей.
Перевод с немецкого Г. Пермякова и М. Харитонова "
Вот такая сказка мне на ум пришла. Просчитав все свои плюсы перед китайцем, решились подойти. Кокосов не просили и к парням не приставали, а значит, шанс вернуться в город был велик. Настораживало только одно, что слишком мало им за нас дадут. Что бы они не очень гневались, показывали собравшимся вокруг все отснятые кадры и видео. Это было стопроцентным попаданием в мишень, как, впрочем, и всегда. Хочешь растопить сердце папуаса или африканца? Познакомь его со своим фотоаппаратом!
Мы ходили меж травяных дымящихся скирд, думая и гадая, что же это может быть?
Папуасы плотным кольцом нас обступили, улыбаясь краснозубыми ртами, и рассматривали с нескрываемым любопытством. В середине площади внушительное кострище.
Ещё почти горячие угли. Здесь был большой костёр ещё с утра. Возможно, тут готовили пищу, но где она? Женщины стали раскапывать травяные кучи и к нашему удивлению в клубах дыма мы увидели печёные овощи.
Люди хватали их горячими и отходили в сторону. Так вот она где, пища! В стороне одиноко был установлен свежий навес с металлической крышей над такой же свежей могилой с крестом. Мы с Любой предположили, что это были поминки. Поминать печёными овощами отказались. Мы такое блюдо не едим! А вот кострище под ногами оставалось загадкой.
Пока мы думали и гадали, кого на огне зажарили, (думаю свинью), народ жевал овощи и радовался, бренча гитарами. В общем, на похоронах у тёщи порвали три гармошки!
Даже если это были не поминки, надо сказать пару слов о захоронениях. В деревнях и у их окраин хоронят уважаемых людей деревни, а на кладбище всех остальных. Возможно, это были поминки по уважаемому человеку.
Наши раздумья прервал внезапно раздавшийся боевой клич. По асфальтированной широкой дороге бежала толпа народа с луками и стрелами. Воинственно крича, они приближались. Для меня это был момент сильнейшего испуга, решила, что все эти люди бегут сюда, к нам и сейчас случится что-то не поправимое. Их было человек восемьдесят. Какое-то время мы просто смотрели на приближающихся дикарей, не понимая что можно предпринять и куда бежать. Паникуя, удалось сделать только видео, столь неожиданно пробежавших мимо людей. Видимо в какой-то другой деревне проходила своя церемония, совсем нам не понятная.
После всех этих событий, панорама Вамены с горы Напуа стала совсем не интересна, но мы продолжили свой путь, а те люди, что бежали дружной толпой, свернули на горную тропу, лентой вьющуюся по холмам и пригоркам и, растянувшись в шеренгу, двигались по ней, призывно крича. Ещё долго можно было их наблюдать и слышать, пока совсем не скрылись из виду.
Начинался дождь, всё выше к подьёму. Встречные папуасы улыбались и здоровались. Голые старики несли хворост на спине, женщины пожилые тащили на себе заполненные сетки, при этом даже протягивали щуплую руку, что бы поздороваться.
На всём протяжении дороги мы созерцали папуасские деревни с мужскими и женскими домами, со входами – лазами среди заборов из кольев. Попадались деревни с закрытыми на замок калитками, и мы не могли достучаться до жителей. Иногда удавалось услышать пение папуасов, мы заворожено останавливались. Нам понравилась их музыка.
А ещё вокруг столько зелени, ну просто всё зелёное, что в языке папуасов такого цвета не существует. А зачем оно нужно, когда и без него всё ясно!
Слово нож, например, у них, называется ножа. Топор - топор, лопата - лопата. Всё благодаря Миклухе – Маклаю, это он показал им эти инструменты первым, закрепив за ними право называться по - русски.
Тот день был последним днём пребывания в Вамене. Всё-таки я показала Любе реку с берегами из щебня. Папуасская ребятня, рассевшись по камням, проявляла к нам явный интерес, но никто подойти не посмел. Вернулись в город через дряхлый мост, по которому ещё и транспорт проезжал, ожидая встречную машину на въезде. Получалось, что с обеих сторон на мост въезжали машины поочерёдно, на мотоциклистов такое правило не распространялось.
Неожиданно сильный ветер задул по ледяному, закручивая смерчем дождь. Вернулись в город совсем мокрые и замёрзшие, но нас ждал сухой уютный номер, а вот папуасам было тяжко. Босыми ногами месили холодную грязь. Из-под пиджаков, накинутых на голое тело, торчали котеки и дрожали от холода, как и колени. В пору было всех в свой номер собрать и обогреть, такими жалкими они казались.
Утром отправились в аэропорт, было непривычно холодно. Огромный ангар ещё пуст. Все его углы были заплёваны красным бетелем, в середине стояли две регистрационные стойки, похожие на громоздкие тумбы. Все выходы на аэродром были открыты, можно было пойти и беспрепятственно погулять по полосе. А можно было пройти и через широченные ворота, что распахнуты совсем рядом с ангаром. Вообще, народ так и делал, пока не появились долгожданные сотрудники, буквально за 20 мин. до вылета. Тут, конечно, все в одном месте собрались и сдали свои билеты для регистрации общей стопкой. Паспорта никто не смотрел. Зачем в них смотреть? Паспорт и паспорт, а вот билет необходим, он денег стоит.
Среди народа старые папуасы «тусовались», пытаясь продать свой мёд и металлические стрелы, но данный товар спросом не пользовался, видать скоро время придёт, что такие замечательно сработанные стрелы перестанут быть нужными.
Мы покидали долину Балием. «Злобнолицие» папуасы остались для нас загадкой. Среди них мы видели таких, которые наивные и добрые внутри, видели и тех, у которых в глазах неприятные огоньки вспыхивали при виде нас. Улыбки были не часты, возможно, не от плохого характера, а от неожиданной встречи с нами. Туристы тут столь редки, что папуасы от удивления улыбаться забывали. Да и не учили их ещё этому, дежурно скалиться белому человеку. А мы и не в обиде. Даже очень рады, что открыли для себя этот странный и удивительный мир. Мы совершили путешествие в прошлое человечества, мы встретились с его молодостью. Вот такая она, Irian Jaya, где только долина Балием считается относительно изученной. А сколько ещё открытий тут будет сделано? Время покажет.
