Впечатления, отчёты, фотографии и блоги о путешествиях и трекингах в Непале, Тибете и Бутане. Личный опыт туристов: маршруты, советы, цены, как недорого увидеть регион. Отзывы о Катманду, Лхасе, треках к Эвересту и Аннапурне.
Любой поход в непальские Гималаи начинается с долины Катманду. А долина Катманду всегда начинается для меня со Ступы Буднатх. Драгоценность, исполняющая желания — лишь одно из ее имен. Обыденное, повседневное название — просто Будда (Boudha).
Для меня это любимое место в Катманду. Для составителей туристических путеводителей — одна из самых больших буддистских Ступ в мире. Для продавцов сувенирной продукции и туристов странные голубые глаза "Властелина Будды" — один из самых узнаваемых символов Непала. Но для многих людей, как впервые оказавшихся в Боднатх, так и давно здесь живущих, Ступа — это просто место, где хорошо. В любое время суток и в любую погоду.
Голубые сумерки, Boudnath, ноябрь 2009
Сколько ей лет? Неизвестно, в разных источниках называется возраст от 2,5 тысяч до пятисот. Наиболее "официальная" санскритская версия описания строительства Ступы утверждает, что в нынешнем ее виде она была построена в V веке н.э.
Тибетские же источники связывают строительство Ступы с захоронением на этом месте реликвий (?) или части праха (?) Будды Кашьяпы ('Od Srung Chen Po (Осунг Ченпо), предшественника Гаутамы, также родившегося в Непале. Ступа в тибетских летописях носит имя "Yambu Chorten Chenpo" — "Чортен Ченпо (Великий) в Ямбу". Ямбу — старое тибетское название Катманду.
Синие сумерки, Boudnath, ноябрь 2009
Одна из самых известных исторических легенд гласит, что Ступа была построена в пятом веке при махарадже Mandeve (робот, я вынуждена писать имя махараджи латиницей, т.к. ты считаешь его неприличным для наших невинных глаз), самого известного махараджи из династии Личчхави. Легенда довольно трагическая. Приведу здесь ее вольный пересказ, она мне кажется символичной:
...Однажды на Непал обрушилась небывалая засуха и неурожай. Даже в храме Нарайяна, недалеко от резиденции самого махараджи Бишвадева, где всегда текла вода из золотого крана, поток воды иссяк, а такого раньше никогда не случалось. Ночь провел раджа Бишвадев в молитве в стенах этого храма, и услышал голос, который велел радже сходить к знаменитому астрологу. Астролог сказал радже, что из крана снова пойдет вода, если у источника будет принесен в жертву человек, и не абы какой, а непременно хороший. А хорошим человеком считается такой человек, у которого есть 32 хороших качества. Пока найдешь такого, много времени пройдет, а народ все это время будет страдать. И решил махараджа принести богам в жертву самого себя (заботливый был махараджа, да?). Позвал сына и сказал: "Сын мой, сделай хорошее дело. Сегодня ночью у источника будет лежать злой демон. Возьми свой кхукри, приходи с ним к источнику и отруби демону его злую голову".
Сын так и сделал. Но когда все было кончено, отрубленная голова вдруг прилипла к ладоням молодого раджи. Тут из-за облака вышла луна, и в ее свете юноша увидел, что это голова его собственного отца.
И понял юноша, что он совершил страшный грех. И от него все отвернулись с презрением – не только люди, но даже каменные змеи на стене храма Нарайян. И пошел он к богине Ваджрайогини за советом. Мудрая богиня сказала, что для искупления грехов нужно построить храм Будде в том месте, куда сядет брошенная ею курица. Курица, брошенная богиней, пролетела шесть километров на восток и села на холме, вблизи самой древней дороги, соединяющей Тибет и Индию. И стал молодой раджа, имя которого робот считает неприличным, строить на этом месте храм.
Строили его долгих и тяжелых 12 лет, и все эти годы засуха не уходила из страны. Не было воды даже для раствора, скрепляющего камни. Воду заменяли росой. Расстилали на ночь простыни и разные тряпки по земле, на них оседала роса, а утром их выжимали, получая драгоценную влагу. А еще местные духи досаждали строителям. Один из них в образе кабана постоянно появлялся вблизи строительства и за ночь разрушал все, что было сделано – приходилось начинать строительство заново. Люди впадали в отчаяние, но храм строился, хоть и очень медленно, и спустя 12 лет был построен, а в долину Катманду наконец вернулась вода.
И первое имя Ступы было Кхасти, что значит "капля росы".
День и ночь вокруг Ступы движутся люди, совершая кóру.
Kóра — ритуальный обход вокруг какой-либо святыни. В индуизме — Парикрама (санскр. "странствие, обход вокруг святого места"). Совершение коры является символической молитвой.
Кора с точки зрения черной собаки:
Kathmandu, Boudnath, апрель 2010
Тени "ног" вокруг собаки — эффект длиной выдержки (в кадре там человек пятьдесят). Среди буддистов существует мнение, что собаки, живущие возле Ступы, были в прошлой жизни дурными монахами.
Очень многие мои знакомые не находят ничего особенного в Ступе Боднатх. Большинству больше нравится Сваямбхунатх, ступа, стоящая на высоком холме, с которого открывается прекрасный вид на Катманду. Меня же, наоборот, Сваямбхунатх оставляет равнодушным, там для меня нет этого "нечто" в воздухе. Но в районе Сваямбху — множество монастырей, где совершают службы маленькие монахи.
Наблюдать за монастырской жизнью юных послушников очень интересно. И никак не укладывается в голове, что это монахи. Обычные дети, только в рясах. И живется им в монастыре совсем неплохо: они сыты, одеты, получают в монастырской школе неплохое образование. Многие монахи очень хорошо знают английский.
Мальчик из монастыря у ступы Сваямбхунатх. Непал, ноябрь 2009 г.
За пределами монастырей дети из бедных семей часто вынуждены работать с малых лет, помогая заработать на кусок хлеба для семьи. Мальчик с кирпичами, сфотографированный на непальской стройке:
Есть и другие негативные моменты. В парке у Ступы Сваямбху мне сразу бросилось в глаза, что количество нищих по сравнению с 2008 годом тут утроилось. На фото ниже запечатлен типичный азиатский туристический развод: женщина просит у туриста денег на "молоко для ребенка". Сзади — ансамбль сопровождения.
"Молоко для ребенка". Катманду, ноябрь 2009
Вообще-то непали — люди с большим внутренним чувством собственного достоинства. Говорят, что раньше, до массового прихода сюда туристов, в Непале вообще не было такой профессии — нищий, здоровому человеку просить подаяния считалось зазорным. Собиранием милостыни занимались только обездоленные калеки и люди, оказавшиеся в чрезвычайно бедственных ситуациях — погорельцы, женщины с маленькими детьми, потерявшие кормильца и т.п. А сейчас во всех туристических местах Катманду их тучи.
Ребенка оставили собирать подаяния в тени ограды бывшего дворца махараджадхираджа
Действительно голодных встретить тут трудно, и за день большинство из этих людей при желании могут заработать на достойную жизнь — еда в Азии очень дешева.
Детей в горных деревушках я иногда угощала конфетами, обычно тех, которые у меня ничего не просили. Небольшой бакшиш приходится давать садху, если их фотографируешь — тут уж просто деваться некуда. Но садху часто бывают чрезвычайно колоритны, великолепно позируют и имеют сложный грим, так что можно считать, что деньги получают за актерское мастерство.
Можно давать милостыню, если сердце говорит — тут надо помочь, человек действительно бедствует.
Многие иностранные туристы в горах раздают детям письменные принадлежности пучками по сотне штук, почитая это за великий акт гуманизма. Этого делать не стоит, это вовсе не для учебы, вся ваша "гуманитарная помощь" моментально будет отнесена в ближайшую лавку по приему скульпенов у населения. А если ничего не дать "бедным детишкам", вам в спину запросто может прилететь увесистый камень... Очень многие треккеры в последнее время делятся впечатлениями о подобных эпизодах.
У меня на треке тоже случилась грустная история. Булыжники, правда, летели не в меня. Малолетние вымогатели, которым не обломилось дани, стали швырять камнями в черную собаку, которая не проявляла по отношению к ним ни малейшей агрессии. Она, вернее, он, большой черный улыбчивый пес, шел за мной несколько дней от Чомронга до Татопани, получая немного еды от ужина. Откликался на имя Балу, ночью спал под дверью — охранял, и уже был немного как бы мой.
В общем, в наших силах бороться с попрошайничеством, просто не поощряя его.
Последний раз редактировалось Zzvet 10 фев 2015, 21:20, всего редактировалось 10 раз(а).
В других же районах Большой долины почти ничего не изменилось с тех пор, как я была тут в последний раз. Все тот же добрый садху просит бакшиш на площади Дурбар.
И все те же знакомые лица в Пашупатинатхе. Полуденный релакс на Багмати бич ("Мама, каникулы, мы едем на Джамэээйку..."):
Садху и маленький каменный Нанди:
Пашупатинатх, общий вид:
Говорят, Пашупатинатху более двух с половиной тысяч лет. Это место почитания Шивы, одного из главных богов индуистского пантеона. Шива очень любит жизнь, любит шутки, удовольствия, обожает женщин и наркотики. И, кроме всего прочего, Шива — покровитель Непала.
Про храмы Пашупати существуют любопытные легенды. Например, про Золотой храм на холме.
Храм этот очень прост: кирпичная коробка, в одной стене дверной проем, крыши нет. В центре храма — небольшая воронкообразная дырка. Она не имеет дна. Во всяком случае, непальцы верят, что это так. Но никто никогда не пробовал проверять, так ли это на самом деле. Только однажды это позволил себе один человек и навсегда заслужил после этого прозвище "чокнутого".
Этим человеком был раджа, третий по счету после великого завоевателя Притхви Нараян Шаха. У раджи была любимая жена, она заболела оспой. Оба супруга, раджа и его рани просили помощи у Шивы, приносили жертвы, но помощь не пришла. Рани становилось все хуже и в конце концов она умерла. Раджа очень рассердился и велел забить дырку в Золотом храме бамбуком. Один ствол бамбука ушел в дырку целиком, второй — тоже целиком, ушел и третий, но после этого из дырки выступила кровь...
Вот и вся легенда. Она, и этот храм говорят о том, что верить надо слепо, не сомневаясь в истинности верований. Нельзя требовать доказательств, нельзя сомневаться. Но все же, что это за дырка в центре Золотого храма?
Первое название этого храма было "Гуэссари". "Гуэссари" на непали — "прямая кишка".
В далекие времена один из небожителей по имени Докчепразапати, отец тридцати трех миллионов дочерей, которые все стали богинями, так как вышли за богов, устраивал праздник. На пиршество были приглашены все дочери с мужьями, кроме старшей — красавицы Сатидеви. Отец, конечно, любил старшую дочь, но совершенно не переносил зятя, хотя зятем был сам Махадев Шива. Он не мог простить Шиве того, что тот женился на Сатидеви без согласия ее родителей, да и без ее согласия. Просто она ему понравилась, и он женился на ней, приняв облик ее жениха на свадебной церемонии.
От сестер Сатидеви стало известно о празднике. Она очень огорчилась, что ее не позвали, и устроила Шиве семейную сцену. В конце концов она добилась того, что Шива отпустил ее в гости к отцу одну.
Увидев ее, отец ужасно рассердился. Зачем ты пришла сюда? — спросил он Сатидеви. Я ненавижу твоего мужа Шиву, и ты тоже не должна приходить к нам. Бедная Сатидеви, услышав такие слова, от горя кинулась в горевший там же жертвенный костер.
Шива очень любил Сатидеви, он взял ее мертвое тело, взвалил себе на плечи и не расставался с ним ни днем, ни ночью.
Другие боги, в том числе Индра, видели, как безутешен Шива. Они опасались, как бы Шива не повредился рассудком, и собрались на совет, чтобы решить, как освободить Шиву от его страшной ноши. Индра решил, что Шива бросит тело Сатидеви, если тело, извините, испортится. Но как это сделать? Ведь боги и богини нетленны после смерти. И боги наслали на тело Сатидеви мух, которые сделали с ее телом то же, что происходит на земле с телами простых смертных. Тело Сатидеви разложилось и стало распадаться на куски. Куски падали там, где ступал Шива, а он даже не замечал этого.
Куда бы ни падал кусок тела Сатидеви, из земли появлялась линга. Один кусок упал на землю возле Банепы (там теперь стоит храм), другой кусок — гуэссари — упал как как раз вблизи реки Багмати, где сейчас находится священное место Пашупатинатх.
Люди узнали об этом, и со временем на том месте, где упала гуэссари, построили храм, который с детским прямодушием так и назвали той частью тела Сатидеви, которая упала с небес — Гуэссари. И дырка в центре пола храма — как раз оно и есть. Индуисты поклоняются храму Гуэссари с благоговением, ведь он хранит "вещественное доказательство" существования божеств вообще и богини Сатидеви в частности.
А еще Шива — покровитель всех живых существ. Пашупатинатх ("пашу" — животное, "натх" — властелин, хозяин) — вместе получается "властелин животных", так как Шива может превратиться в любое живое существо: корову, собаку, змею, обезьяну...
Последние, очевидно, откуда-то узнали про свой священный статус, и пользуются этим вовсю. В парке над Пашупатинатхом можно часами наблюдать за обезьяньей возней среди храмов:
"...И такие, знаете, грустные умные глаза!" ("Любовь и голуби")
Террорист Иван Помидоров (реинкарнация в расхитителя гробниц) и священные лингамы:
Про демонстративный бросок:
И что такое быть настоящей обезьяной:
Это мой непальский знакомый Нирмал издевается над священными животными, а я едва могу держать фотоаппарат от смеха.
Последний раз редактировалось Zzvet 24 фев 2015, 16:50, всего редактировалось 6 раз(а).
02.12.2009 г. Вид на спуске с перевала Larkya La, Nepal Himalaya, Manaslu area
На вершину горы взбираются не для того, чтобы увидеть небо, а чтобы увидеть равнину (Ясон Эвангелу) И часто — чтобы отпустить наконец своих призраков. В горах это как-то проще.
Нитка маршрута (жирным шрифтом выделены места ночевок, в скобках указана высота):
Максимальная проходимая высота на маршруте — 5106 м, перевал Larkya La (Larke Pass). Лучшее время года для прохождения трека вокруг Манаслу через перевал Ларке Пасс: октябрь/ноябрь — март/апрель. В долину Tsum можно ходить круглый год.
В моем случае комби-трек Tsum Valley + Манаслу занял 21 день от Аругата до БесиСаара (с 15 ноября до 7 декабря 2009 г.). 8 декабря я уже выехала в Phedi на трек к Annapurna BC, потом в Муктинатх.
Точка старта — Arugath Bazar. Если же у вас достаточно времени в запасе и есть желание более основательно изучить культуру народа гуркхов, трек можно начинать из столицы гуркхов — Горкхи или Трисули Базара (в этом случае прибавляем еще 2-3 ходовых дня от Горкхи до Аругат). Конечная точка маршрута вокруг Манаслу (exit point) — деревня Дарапани в районе нацпарка Аннапурны, откуда можно спуститься в БесиСаар или продолжить путь до Джомсона через перевал Торонг Ла, или сходить на Тиличо, если сезон позволяет.
Почему Манаслу? Общие сведения о маршруте
Manaslu Restricted Area, в который входит район Nupri (с местного языка "Западные горы", собственно массив Манаслу), а также трек к базовому лагерю Ганеш Химал и официально открытый для посещения иностранцами (при наличии спецпермита) в 2008 году маршрут в долину Tsum, является одним из самых интересных районов Непала.
Местное название Манаслу, этого знаменитого восьмитысячника — Pungen Ri, еще его часто называют "японской горой": первыми на его вершину взошли 9 мая 1956 г. японец Toshio Imanishi и шерпа Гьялцен Норбу, члены японской экспедиции. Району Манаслу присвоили статус заповедника относительно недавно — 28 декабря 1998 года, ранее же места эти были совершенно "закрытыми", да и сегодня это один из самых малопосещаемых областей в непальских Гималаях. Причины — слабая развитость (либо вообще отсутствие) какой-либо туристической инфраструктуры в окрестных деревнях, дороговизна спецпермитов для посещения restricted area и возможность их оформления только для организованных групп, идущих на полном самообеспечении в экспедиционном стиле — с палатками, бивачным оборудованием, продовольствием, гидом (и не абы каким, а только лицензированным гидом от агентства) и портерами.
Долина Tsum на севере княжества Горкха — место крайне интересное, люди в долине живут многие века, тут несколько действующих поныне древних монастырей с богатейшей историей и культурой, поэтому для буддистов долина Тсум является одним из самых известных мест паломничества в непальских Гималаях, а для историков и этнографов — настоящим сокровищем, поскольку из-за удаленности и закрытости этих мест древняя культура сохранилась здесь в почти первозданном виде. Маршрут в долину Tsum был впервые разведан в ноябре 2007 года, в деревнях были организованы camping places для палаток и в 2008 году маршрут был официально открыт для иностранных групп.
Именно по этой причине я и решила сделать трек "комбинированным", включив в классический маршрут вокруг Манаслу радиальный выход на неделю в долину Tsum. В ноябре 2009 года информации о долине Тсум в интернете было что кот наплакал. Есть подозрение, что я была там первым официально зарегистрированным русским треккером, согласно уверениям деревенских полицейских и тощему журналу регистрации треккеров за 2009 год, который мне довелось полистать в Chokangparo на чек-посте. А может, шельмецы-полицаи просто на проставу рассчитывали.
Организационные моменты. Пермиты и их стоимость.
Пермитов нужно четыре: стандартные Annapurna conservation fee (2000 Nrs), Manaslu Conservation fee (2000 NRs), TIMS (в ноябре 2009 был бесплатным и никому не нужным, сейчас за деньги) и спецпермит для Manaslu restricted area (оформить этот пермит может только аккредитованное агентство). Спецпермит стоит от 70$ до 180$ в неделю, смотря сколько вас идет. Минимальный размер "организованной группы" — 2 человека. Гид должен иметь лицензию.
Согласно официальной версии, Правительство Непала не может выдавать более 1000 пермитов в год на посещение этого района (для сравнения — район Аннапурны в год посещают от 60 до 80 тысяч туристов).
На деле же про отказы в оформлении спецпермита информации нет, пермит может оформить любой желающий, готовый выложить соответствующую сумму за оформление. "Госцена" специального разрешения для Manaslu restricted area круглый год составляет 70$ в неделю, но в высокий сезон агентства берут 90$, выдывая эту стоимость за официальную. Если треккер хочет идти соло (с одним гидом), агентство может либо "приписать" его к какой-нибудь попутной организованной группе, предоставив треккеру право самостоятельно объясняться на чек-постах по этому поводу, либо можно оплатить двойной взнос (140-180$ в неделю), за себя и своего невидимого спутника, с которым вместе вы составляете организованную, или даже высокоорганизованную группу. Если вы хотите идти со своим гидом, нужно договориться с агентством, чтобы при оформлении пермита оно вписало его имя в анкету как своего сотрудника. В любом случае гид должен иметь лицензию, ее просят предъявлять почти на всех чек-постах в restricted area.
Для оформления всех необходимых пермитов и спецпермита в район Манаслу, кроме денег вам понадобится отдать в агентство: оригинал загранпаспорта с непальской визой, 6 маленьких фотографий любого цвета, копия медицинской страховки с покрытием не менее 30 000 евро. Оригинал страховки, к счастью, не требуют, поэтому "копию" я себе сделала в фотошопе из прошлогодней непальской страховки, хоть на что-то она наконец сгодилась. Для заполнения анкеты нужно еще знать имя вашего гида и номер его лицензии.
Прилетев в Азию "полгодика попутешествовать", у меня было с собой всего 11 килограммов вещей, и их мне вполне хватало на все случаи жизни. В долгом путешествии, если какая-то часть гардероба выходит из строя, всегда есть возможность недорого купить что-то взамен.
Итак, в дорогу я собрала два рюкзака: большой "Баск" на 69 литров, его собственный вес 1 кг, и маленький "Баск" на 35 литров, вес 0,65 кг. В маленьком я несла всю фототехнику, аптечку, штормовую куртку и необходимые в дороге мелочи. В этот раз вместо монопода у меня была треккинговая палка, 1 шт. В большом рюкзаке (его нес Денди), кроме личных вещей, содержались также: отличная штурмовая горная палатка Vaude, вмещающая 2 человек (вес 1,5 кг), коврики туристические, газовая горелка с запасными баллонами из дендиных корпоративных запасов, большая головка ячьего сыру, самовольно прихваченная в трек моим чудесным гидом, и пачка хорошего зеленого чая, прихваченного мной.
Что касается продовольствия, я полагала, что этот трек можно и нужно пройти, питаясь тем, что можно купить в деревнях на маршруте, в смысле дал-батом и тзампой. Эксперимент, в принципе, удался (я живая), но повторять его не рекомендую никому — обязательно берите с собой с/к колбасу и суждук! Ах, с колбасой и суджуком этот трек стал бы еще раз в пять прекраснее.
И еще у меня был штатив. С ним получилось смешно и глупо: без колебаний взяв эту необходимую для фотографа вещь с собой в Азию, я забыла дома пристегивающуюся площадку, которая крепится на камеру, и была вынуждена срочно купить новый штатив на New Road в Катманду. А старый верный мой Манфротто так и провалялся в камере хранения катмандинского геста бесполезным грузом весь период моих полугодовых скитаний по Непалу и Индии. А по их завершении был бережно привезен обратно в Москву. При посадке в катарский самолет мой 35-литровый рюкзак с фототехникой, который я брала в ручную кладь, был элегантно оторочен с обеих сторон двумя полуторакилограммовыми штативами.
Эпопея со штативом была только началом, в дальнейшем очень многие мои вещи меня сильно подвели: сломались, порвались или были утеряны. В плане бракованности туристического снаряжения особенно отличился "Баск" — не покупайте у них ничего, идея поддержки отечественного производителя к бракоделам неприменима.
А вообще про снаряжение и преимущества конкретных марок для непальского треккинга написаны тома и тома. Я в этом вопросе являюсь сторонником минималистского подхода: если вы сомневаетесь, понадобится, или не понадобится данная вещь в походе — просто не берите ее. Поскольку замечено, что чем беспомощнее и дохлее треккер, тем больше он пишет про снарягу, и тем большие рюкзаки несут его портеры. Среди таких "путешественников" попадается особо зловредный подвид: вместо того, чтобы вечером любоваться закатом на крыше лоджа, потягивать соленый тибетский чай за неспешной вечерней беседой, или спокойно отдыхать, они имеют обыкновение до часу ночи раздражающе шуршать за тонкой фанерной перегородкой бесчисленными пакетами, без конца перекладывая и перепаковывая свое барахло. Выспаться эти козлы, впрочем, вполне успевают, поскольку выходят на тропу (после обильного завтрака) никак не раньше 11. Если вам в соседи по гесту попался такой шуршун, бессмысленный и беспощадный, рекомендуется никак не позднее пяти утра проинформировать его ликующим воплем о том, как прекрасен рассвет в горах, радостно пиная стену.
ХРОНИКИ ТРЕКА
15 ноября 2009 г. (первый день трека): переезд Kathmandu — Arughat Bazar — Arkhet Bazar
Чем хорош трек Манаслу — так это простота и дешевизна "заброски": из Катманду до Аругат почти ежедневно ходит прямой местный автобус. Теоретически. А практически он больше ломается, чем ходит, поэтому организованные группы предпочитают нанимать свой транспорт.
Билет на автобус стоит всего 400 рупий на человека, места лучше выбирать в передней части салона (сев сзади, по окончании пути вы неминуемо будете покрыты толстым слоем пыли), едет 8-9 часов, дорога — традиционные непальские серпантины над пропастью.
Мы выехали из Катманду 15 ноября 2009 года, в 5.50 утра, в салоне я была единственным "неместным" пассажиром. По дороге, как водится, колесо поломалось. Я знала, что так будет, поломка колеса по дороге — обязательный элемент междугородних непальских автобусных переездов. Водитель посмотрел на колесо, полчасика подумал и сказал, что наверное через пару-тройку часов сюда придет другой автобус на Аругат, который всех заберет, не в салон, так на крышу. Поэтому мы пошли освежиться чаем с перцем в ближайшей придорожной забегаловке. Рядом с забегаловкой были замечены дочери хозяина — хитрющая восьмилетняя Лакшми и ее старшая сестра.
Я их сфотографировала, сестра Лакшми спросила меня по-непальски, откуда я сюда приехала. Я гордо выдала на непали — мера дешь рюс хо! Но про такую страну здесь ничего не знали. Автобуса все не было. Водитель чесал репу. Потом его вынудили вспомнить, как починяются колеса, и мы радостно поехали дальше.
Последние полтора часа пути был омрачены медленно едущим впереди розовым, как проклятье, автобусом с надписью "Video Coach" и вздымающим из-под колес тучи пыли, порою затмевающие небо. Иллюзорность преимущества сидения в передней части салона стала очевидной, к финишу мы, сидевшие в салоне, были покрыты пылью сантиметровым слоем, а ехавший на крыше большой рюкзак напоминал рюкзак только формой.
Наконец, к 16 часам мы приехали в Аругат. Автостанция Аругата похожа на подмосковный пустырь, посещаемый дачниками для сваливания мусора, а так городок вполне цивильный, есть торговая улица с лавками, куда мы заглянули, когда слегка отчистились от пыли сами и отчистили рюкзаки. Денди, видимо немного устав, прикупил недостающую для сурового горного комфорта вещь: мужской дезодорант 'Axe', большой баллон. Кроме этого дезодоранта, у Денди из необходимых в горном походе вещей был разноцветный зонтик-трость. К сожалению, для зонтика этот поход стал последним — бурные воды Бури-Гандаки впоследствии унесли его.
В Аругат нас обрадовали информацией, что до Аркета можно доехать на джипе, сейчас как раз должен идти последний. Загрузились на крышу. Тут же вокруг джипа стал собираться народ, меня хором убеждали не выпендриваться и ехать на почетном месте для белых леди: единственном переднем сиденье рядом с водителем, в компании непальской тетушки с двумя покрытыми соплями детьми, а на крышах леди не ездиют, им негоже. Я настаивала, что мне и тут очень, очень хорошо. Денди ржал.
Заметив столпотворение у джипа и меня на его крыше, подошел местный полицейский и сказал, что нужно пройти с ним на чек-пост, показать пермиты и оформить старт, так сказать. Я переползла по решетке до рюкзака, достала пермиты, с пермитами в зубах переползла назад и сообщила должностному лицу, что пока мы дойдем до чек-поста, джип уедет без нас, поэтому я "оформлюсь" позже, в Аркете или Мача-Кхоле. Спецпермит тут, кстати, еще не нужен, до Дована (Добана) спрашивают только "Manaslu conservation fee". Полицейский намекнул, что за услугу отсрочки оформления я должна ему дать немножко денег. Ответить ему на это я ничего не успела — джип тронулся, прервав наши переговоры. На удаляющемся лице полицейского читались горечь и сожаление.
До Аркет-базара доехали минут за сорок. Тут уже горкхская глубинка. Дома хоть и каменные, но народ уже совсем непохож на городской.
В Аркете два лоджа для туристов. Лучший из них тот, где на втором этаже десяток стоящих в ряд кроватей, вариант "дормиттори". Окно можно наглухо закрыть деревянными ставнями и шум с улицы почти не доносится. Это был последний лодж, где мы ужинали, сидя на стульях, дальше только на полу на циновках, или (в домах тибетцев) на низеньких деревянных лавочках вдоль стены, сидеть на них надо также в "позе лотоса". Сначала тяжеловато, конечно, но потом ничего, привыкаешь.
После ужина прогулялась по поселку. Люди тут жизнерадостные все такие — вот, спрашивается, что мешает мне с таким же выражением лица, как у этой тетушки, на работе бумажки таскать?
16 ноября 2009 г. (второй день трека): Arkhet Bazar — MachaKhola (Machakholagaon)
Как водится, первые дни — самые трудные. Привыкание к дороге дается тяжело. Да еще перед треком, когда я ждала Денди в Катманду и оформляла пермиты, на меня чихнул какой-то юнец в интернет-кафе, потом была ночная съемка в Бхактапуре, а погоды ночами стояли прохладные. В итоге я почти три дня тяжело болела какой-то местной быстро протекающей, но ужасно противной простудой. В эти дни ко мне в тамельский гест зашла Ира из Москвы (IraF), она приехала на трек к Annapurna Base Camp (свой трек она прекрасно описала здесь: https://forum.awd.ru/viewtopic.php?f=341&t=85392 ), так я из-за этой болезни не смогла как следует пообщаться с человеком, почти не могла разговаривать и еле стояла на ногах. Ира, прости. И я очень рада, что не заразила тебя перед треком этой дрянью.
К моменту выхода на трек я думала, что уже здорова, на деле оказалось не совсем так: перенесенная болезнь продолжала сказываться, давая о себе знать полным отсутствием аппетита (первые три дня я почти ничего не могла в себя запихнуть из еды, а потом и еды нормальной уже не стало), приступами головокружения и упадком сил. И шла я в этот день очень медленно и печально, ничего не фотографировала, а тропа вдоль берега Бури-Гандаки очень грубая и каменистая, совсем не похожая на комфортабельные тропы в районе Аннапурны и Эвереста.
Чайные домики встречаются редко, в каждом мы зависали эдак на полчаса, а то и на час. В одном таком месте, прямо на каменистой речной отмели, удалось поесть очень вкусных вареных в кожуре пататов (такая местная маленькая "закрученная узелками" картошка, имеет сладкий вкус и прекрасно утоляет голод). Большая железная миска сладких пататов на двоих стоила, кажется, меньше 100 рупий, а накануне в Аркете, поужинав в лодже какой-то сущей ерундой, я оставила за еду и ночлег аж около тысячи.
Расстояния между деревнями в горах района Горкха большие, гораздо больше, чем между деревнями в районе Аннапурны и Эвереста, это стоит принимать во внимание, и лучше не сидеть в чайных домиках слишком долго.
Пообедав и пройдя, по ощущениям, более половины пути, каждому встречному на тропе мы начали задавать простой вопрос: долго ли до Мача-Кхолы? И неизменно получали ответ: "Один час". Мы шли час, другой, третий, четвертый....на исходе пятого часа до Мача-Кхолы также оставался "один час", а солнце тем временем уже зашло. И казалось, что нет на свете никакой Мача-Кхолы, просто ее не существует, и никогда нам туда не дойти, а есть только эта крутая тропа, покрытая серыми пыльными камнями, единственное, что выхватывает из темноты тонкий луч налобного фонарика.
В Мача-Кхолу мы пришли в кромешной тьме. И даже обнаружили там сравнительно неплохой лодж на втором этаже, где я, едва ополоснувшись холодной водой из ведра, сразу же и упала, поужинать уже совсем не было сил.
Приключения, однако, на этом не кончились. В районе трех часов ночи из угла, где спал Денди, послышались эмоциональные восклицания на шерпском языке, потом громкий смех, потом снова какое-то бормотание. Я проснулась и подумала, что это он во сне. А утром Денди рассказал мне такую вещь: ночью ему пришлось сбрасывать с лица "биг маусе", крысу, в смысле. Такого размера, что рукой он едва смог ее охватить. Очевидно, животное привлек аппетитный запах сырной головы из большого рюкзака, стоявшего у кровати.
Последний раз редактировалось Zzvet 24 фев 2015, 16:57, всего редактировалось 5 раз(а).
Класс, жду продолжения! Не совсем понял про пермиты. Чтобы сделать трек вокруг Манаслу нужно оба пермита покупать, или достаточно Manaslu Conservation fee (2000 NRs)?
В действительности все было не так как на самом деле... В природе - все случайно, в жизни - закономерно
Дмитрий писал(а):Класс, жду продолжения! Не совсем понял про пермиты. Чтобы сделать трек вокруг Манаслу нужно оба пермита покупать, или достаточно Manaslu Conservation fee (2000 NRs)?
Спасибо. Нужны, как я уже написала, 4 пермита. Manaslu СF от Аругата до Дована, потом Манаслу спешл, после перевала Ларке Пасс мы плавно перемещаемся в Annapurna conservation, ну и ТIMS "общий", в нем прописывается маршрут. Плюс почти на всех чек-постах в restricted area спрашивают лицензию у гида.
Zzvet - конечно должен быть баланс во всём, но если есть десяток другой отменных фотографий то их просто необходимо выложить, если снимки на троечку то тогда конечно лучше придержать. Размешайте по 5-6 фото в одном сообщении чтобы не утяжелять страницу и всё будет гуд.
Спасибо, что решили написать отчет, в сети очень большой недостаток информации по Манаслу и долине Цум. Тем более очень здорово, что трек пройден только с одним гидом, сам хочу туда осенью в таком же стиле.
Не ответите на несколько вопросов ? 1. Сколько ходовых часов получалось в день и в каком темпе ? 2. Было ли хоть иногда электричество на треке ? А мобильная связь 3. Как решалась проблема с едой при стоянках в долине Цум и под перевалом ? Покупали в деревнях ? Не укажете названия ? Сколько вообще было ночевок в гестах и сколько в палатке ? 4. Как с водой ? Хотя бы холодный душ часто можно принять ? 5. Много ли туристов на треке ? Хотя вы достаточно поздно поехали, даже на Аннапурне достаточно безлюдно в это время уже. 6. Ну и буду рад, если в отчете укажите, как можно было бы поступить лучше, куда пойти, куда наоборот не идти.
Stasasan писал(а):Спасибо, что решили написать отчет, в сети очень большой недостаток информации по Манаслу и долине Цум. Тем более очень здорово, что трек пройден только с одним гидом, сам хочу туда осенью в таком же стиле.
Не ответите на несколько вопросов ? 1. Сколько ходовых часов получалось в день и в каком темпе ? 2. Было ли хоть иногда электричество на треке ? А мобильная связь 3. Как решалась проблема с едой при стоянках в долине Цум и под перевалом ? Покупали в деревнях ? Не укажете названия ? Сколько вообще было ночевок в гестах и сколько в палатке ? 4. Как с водой ? Хотя бы холодный душ часто можно принять ? 5. Много ли туристов на треке ? Хотя вы достаточно поздно поехали, даже на Аннапурне достаточно безлюдно в это время уже. 6. Ну и буду рад, если в отчете укажите, как можно было бы поступить лучше, куда пойти, куда наоборот не идти.
Огромное спасибо заранее !
Ходовых часов больше, чем между деревнями в районе Аннапурны - у меня получалось до 11 в день, но мы на обед тратили по часу - полтора иной раз. Насчет мобильной связи ничего не скажу, поскольку полгода жила без мобильного телефона. В деревнях даже в долине Тсум есть проводка, с розетками вот напряг. На Манаслу в Намрунге есть розетка в столовой при лодже. Еду покупали в деревнях, пару раз ели в монастырях и со строителями лоджей. Вода не проблема, воды много.-) Мы пили откуда местные пьют - из колонок и ручьев, текущих с гор. В бутылках купите мало где. Душ часто принять фактически негде - ну нету там спец.сараек и туалетов даже нету в деревнях.-) Итог: на теле постоянно толстый "защитный слой" грязи. На треке в Тсум никого из треккеров не встретили вообще, на Манаслу догнали французскую организованную группу в 7 человек с гидом, парой ассистентов гида, шерпами сопровождения, портерами и куком. Остальное будет по ходу изложения в путевом дневнике. Спасибо за внимание.
18.11.2009 г. Женщина народности кхаса на ячменном поле. Philim, Gorkha District, Manaslu area
Jai Mahakali, Ayo Gorkhali! ― "Слава Кали, против вас идут гуркхи!" (Военный клич гуркхов)
17 ноября 2009 г. (третий день трека): Macha Khola (Machakholagaon) (930) ― Yaru Khola (1362). Время в пути ― чуть больше 7 часов.
Первые дни трека тропа вдоль Бури Гандаки представляет собой хаотичное нагромождение больших и малых камней. В отличие от троп в районе Аннапурны и Эвереста, идти этот трек без хороших горных ботинок, фиксирующих голеностоп, нечего и думать. Никакие кроссовки и тем более сандалии не подойдут для здешних дорог, это чревато вывихом или переломом. По пути постепенно овладеваешь искусством тонкой балансировки на камнях, когда место, куда поставить ногу, выбираешь уже не глазами, а "физическим ножным инстинктом".
Денди все эти каменные завалы нипочем, с большим рюкзаком по шатающимся и перекатывающимся под ногами камням он бежит с непостижимой легкостью, и еще разные свои альпинистские аттракции показывает: то на одних пальцах молниеносно вскарабкается на отвесную стену на пятиметровую высоту, то на середину реки допрыгает, как белка, по скользким камням.
По дороге прошли длинный мост над каньоном, там же очень красивый большой водопад.
Порядком притомившись на ап-н-даунах, отдыхаем и обедаем в Татопани (tatopani на непали означает "горячая вода", так называются практически все места, где есть природные горячие ключи). В Татопани обнаружился небольшой цементный бассейн (правда, воды в нем не было) и три "крана" из стены разной температуры, вода из которых льется в цементный желоб (самый горячий ― правый "краник"). Если есть купальный костюм, недурно здесь ополоснуться.
Тут же есть местный трактир и достаточно оживленно: в тени под навесом отдыхают портеры, местные жители купают детишек, моются сами, моют посуду и стирают. В Татопани встретили Бена, молодого парня из Калифорнии, первого "попутного" треккера, в одиночку идущего вокруг Манаслу с гидом-портером. Шли они быстро и ночевать планировали не в Яру, как мы, а в Джагате, поэтому как убежали они вперед, так больше мы Бена и не видели.
Около 16.00 приходим в Yaru Khola. Yaru ― небольшая река, правый приток Бури Гандаки. Яру Кхола представляет собой единственное строение с тремя пристройками. Главный дом длинный и поделен на три части: хозяйская спальня, маленькая "гостевая" дормиттори для туристов и кухня (уже традиционная, никаких стульев). Есть хорошая ровная площадка на песчаном берегу реки для установки палаток для организованных групп. Разбирать рюкзаки и ставить палатку нам лень, поэтому устраиваемся на ночь в "гостевой" (вэлкам ту парадиз):
Единственный лодж Яру Кхолы
Это далеко не самый худший лодж из встреченных по пути, крепкие местные три звезды. Обратите внимание на цвет одеял ― спальный мешок здесь, в отличие от кольца Аннапурны, далеко не роскошь.
Слегка измотавшись во время перехода, я была полна решимости принять хоть холодный, но душ. Спрашиваю у хозяина: где душ? Приятно улыбаясь, показывает на реку. Дескать, это тебе не душ? Хошь ― мойся, хошь ― стирай, хошь ― ГТО сдавай. Где туалет? Щедрый взмах руки на 180 градусов. Все понятно. Беру ковшик и плетусь к реке.
Хозяева лоджий в этом районе довольно радушные, но жадноватые. Вот и тут ― вечером очень душевно, как мне показалось, посидели с ними за ужином у очага, Денди починил им контакты в неисправном древнем китайском фонаре (такой почему-то есть в каждом доме, размером с радиоприемник, работает на огромных круглых батарейках), а утром я опять получила "устный счет" за ужин и ночлег в районе 650 NRs (250 руб.). Ужин состоял из дал-бата, пары чашек тибетского соленого чая и стакана ракши "для сугреву".
18 ноября 2009 г. (четвертый день трека): Yaru Khola (1362) ― Philim (1590). Время в пути ― около 5 часов.
От Яру до Филима идти недалеко и тропа тут значительно лучше.
В этом регионе уже сильно буддистское влияние, основное население ― кхасы и гурунги. Ближайший населенный пункт после Яру Кхолы ― Джагат, тут уже restricted area, а в районе Саллери (после Джагата) вдали маячат вершины Sringi Himal.
Проходим деревню мельников Ghatte Khola (ghatte ― по-непальски "мельница"), тут мельниц не одна, а несколько, делают муку из проса, кукурузы и ячменя. Перед мостом к Филиму чек-пост, где у меня впервые спросили специальный пермит, заодно придиравшись к тому, что не сделала первую отметку в Аругате.
И вот мы в Филиме (другое название ― Dodang), большой деревне, расположенной "ступеньками" на крутом холме, населенной гурунгами.
Быстро находим лодж и заселяемся в комнату на втором этаже, взбираться в которую надо по "непальской лестнице": бревну с насечками-ступеньками. Основная беда всех этих деревенских лоджей ― низкие притолоки над входом, постоянно надо нагибаться, чтобы не треснуться лбом. Я первое время про это периодически забывала и ходила с шишками на голове.
Заселившись, первым делом устраиваем на ближайшей колонке большую стирку, так как за время пути основательно подзапылились. Затем, развесив вещи на просушку на солнышке, я иду прогуляться по деревне.
Филим ― богатая деревня. Со всех сторон она прикрыта холмами и климат тут почти тропический: растет множетсво банановых пальм, кактусы, тропические цветы вроде каланхоэ и орхидей. Большие пучки эпифитных орхидей местные жители часто сажают на чортены, в пустоты между камнями. В самой верхней части деревни видно несколько старых ступ. В поселке есть большая новая школа, построенная иностранными спонсорами.
Каждый плоский клочок земли вокруг деревни распахан под поля, тут выращивают просо, кукурузу, ячмень, картофель, различные овощи. Почти у каждого дома висят огромные охапки кукурузных початков. В подкосах крыш висят связки красного перца, чеснока, плетеные корзинки, глиняные горшки, благодаря чему дома имеют очень пасторальный и ухоженный вид. В полях вокруг деревни почему-то работают сплошь только женщины и дети, иногда совсем маленькие. Мужчины же большую часть дня предпочитают обсуждать свои дела и говорить про политику в регионе, сидя на лавочках перед домами.
Поднявшись к чортенам в верхней части деревни, я познакомилась с Саритой Гурунг. Жених уже есть, через пару лет она выйдет за него замуж. Я никогда не слышала такого фантастически звонкого и заразительного смеха, каким умеет смеяться она.
В Филиме Денди не терял времени даром и еще пополнил наши продовольственные запасы, прикупив большой пакет местного "воздушного поп-корна с угольком" из кукурузы и зерен сои, по вкусу напоминавших кедровые орешки. Хлеб дальше уже в большом дефиците, и этот поп-корн в сочетании с ячьим (ну ладно, начьим) сыром служил нам всю дорогу отличным перекусом.
Поужинав, мы сели подышать свежим воздухом на лавочку у лоджа, взяв по пакету "семок" из сои. Тут же стали очевидцами классической жанрово-бытовой сцены из жизни механизаторов колхоза "Красный сноп": стоявшая рядом группа местных мужичков из пяти человек о чем-то шушукалась, оживленно жестикулируя, потом все скинулись по полтиннику и один из них шустро почесал куда-то вглубь деревни. Явно не за хлебушком. За ракшей побежал – задумчиво озвучила я свою мысль. У Денди глаза на миг стали круглыми ― а ты откуда знаешь? Я, давясь от смеха, произнесла речь про сходство непальской и русской культур. Алкохол калчер, ― уточнил Денди, подняв палец, и тут мы покатились со смеху уже вместе.
Это вечер был богат на русско-непальский культурный обмен. Денди выучил несколько новых русских слов: Марфа, брага, самогон, закуска. Слова, кроме последнего, вполне себе непальские: первые два ― названия деревень в районе Аннапурны, а Самогаон (Ро) ― деревня в районе Нупри (Манаслу), туда нам предстояло еще дойти.
Словом "закуска" Денди впоследствии блеснет перед моими соотечественниками-альпинистами в Горак Шеп, ну а слово "водка" известно ему уже давно: еще в Яру за ужином он рассказал мне очень смешную и слегка неприличную историю про одного своего знакомого бывшего русского военного, осевшего на вертолетной базе в Кхумбу, который дня не проживет без бутылки и не заснет без полбутылки.
Народ в Филиме настолько дружелюбен, что даже не верится, что эти люди ― "исторические потомки" тех самых свирепых воинов-гуркхов (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D1%83%D1%80%D0%BA%D1%85%D0%B8), отборных подразделений непальских воинов, уже более двухсот лет состоящих на службе в Вооруженных силах Великобритании. Гуркхи ― это не обязательно гурунги. Первых воинов-гуркхов набирали из числа жителей княжества Горкха (горкхали): кхасов, магаров, гурунгов, тамангов, сунваров, киратов, лимбу, так как всех мужчин в Горкхе с раннего детства обучали военному искусству "кхукри", по имени традиционного многоцелевого крестьянского ножа непальских горцев, имеющего форму крыла сокола. Сегодня же в армии Непала "гуркхами" называют всех военных, абсолютно независимо от этнической принадлежности и района происхождения. Отборные гуркхские подразделения служат в армиях многих иностранных государств и являются одними из самых дорогих на рынке военных наемников.
И самая известная в Непале историческая личность тоже родом из Горкхи: воинственный и кровожадный Притхви Нараян Шах, образовавший страну, которую мы знаем как Непал.
Притхви Нараян Шах управлял горным княжеством Горкха с 1742 года, на трон он вступил в 20 лет. Княжество было бедное, хотя отец Притхви, Нара Бхупал Шах, хоть большую часть времени и проводил в комнате для молитв, но все-таки присоединил к Горкхе несколько соседних княжеств. Едва взойдя на трон, Притхви обратил свой взор на Большую долину, которой правил тогда Джайя Пракаш Малла. Со всех сторон Большую долину надежно укрывали естественные преграды — крутые горы и холмы, поэтому завоевание долины Притхви Нараян начал с наименее слабой части, как он считал, с крепости Нувакот, защищавшем западную часть долины. В первый раз у Нувакота войско Притхви потерпело поражение.
Притхви стал готовиться к новому походу. Он начал учить и вооружать свою армию современным оружием, которое закупалось в Бенаресе (Индия). Каждый день гонцы и шпионы доносили Притхви, что делается в Большой долине и Нувакоте. А там, как обычно, происходили распри и интриги между раджами трех княжеств Большой долины. Притхви, заядлый интриган, сумел воспользоваться этими распрями, всячески разжигая их и подкупая предателей и шпионов. Второе нападение на Нувакот в 1743 году увенчалось успехом: западный форт Долины был взят. Богатая долина с двумя реками — Трисули и Тади, а также удобный караванный путь из из Индии в Тибет, проходивший по этой территории — все это стало добычей Притхви Нараян Шаха и существенно увеличило его доходы, уменьшив доходы раджей Малла. Наступление на Большую долину началось, и Притхви упорно, шаг за шагом двигался к своей цели, преодолевая все препятствия. Завоевание Большой долины продолжалось целых 25 лет.
В отсутствие Притхви на Горкху постоянно нападали соседи, их приходилось усмирять. В перерыве между всеми этими войнами Притхви даже сам съездил в Большую долину — поклониться Шиве в Пашупатинатх, и во время этой поездки успел подружиться с раджой Бхадгаона Ранжитом Малла и его сыном, особенно враждебно настроенными по отношению к Джайя Пракаш Малла. В это же время шесть министров Патана прислали Притхви письмо, в котором просили взять Патан под свою опеку, так как их раджа нехорош. Притхви многое узнал в той поездке и, едва вернувшись в Горкху, стал готовиться к нападению на Киритпур, крепость, расположенную всего в пяти километрах от Катманду. Армия Притхви Нараян Шаха все пополнялась, в том числе и перебежчиками. Еще после захвата Нувакота Притхви установил свои посты в горах и захватил ряд населенных пунктов вокруг долины: на востоке — Банепу и Дхуликхел, на юге — Макванпур, на западе — Дахачоук и Тханибеси.
Но тут снова пришлось отвлечься. В 1763 г. на Горкху напали войска наваба Бенгалии Мир Касима, а в 1767 году — армия Ост-Индской компании, диктовавшей политику в регионе и вызванной на помощь Джайя Пракаш Маллой. И тех, и других Притхви победил, и наконец смог заняться Киритпуром. Город был хорошо защищен, так как стоял высоко на холме, крутые склоны делали его неприступным, и войска Притхви семь раз терпели неудачу, обращаясь в бегство под градом камней защитников (по другим сведениям, киритпурцы победили войска Притхви два раза). На восьмой раз Притхви решил взять город хитростью и воспользовался услугами перебежчика. Ночью потайным ходом его войска пришли в крепость, и город пал. В отместку за упорное сопротивление Притхви приказал всем мужчинам в городе, кроме музыкантов (завоеватель питал слабость к музыке), отрезать носы и переименовать город в Наскатпур, что значит "город безносых".
Теперь нужно было взять Катманду. Для нападения был выбран день праздника Индры, 25 сентября 1768 года, когда все население столицы веселилось, а войска меньше всего думали об обороне. И хотя сопротивление все же было оказано, ночью Притхви ворвался во дворец Джайя Пракаш Маллы, успевшего бежать в Патан к радже Теджа Нарасимхе, откуда они в октябре 1768 года вместе бежали в Бхагдаон. Патан сдался гуркхам без сопротивления: министры давно уже покинули своего раджу и вышли навстречу войскам Притхви.
Притхви оставалось только взять последний оплот трех раджей в Большой долине — Бхагдаон (Бхактапур). Притхви начал его осаду, подойдя с юга. Окруженный со всех сторон, город отчаянно сопротивлялся почти год, но в ноябре 1769 года пал. В начале осады Притхви Нараян Шах обещал радже Бхагдаона жизнь за выдачу раджей Катманду и Патана, но тот не принял предложения, и война продолжалась. Пострадало от разрушений, огня и грабежа около пятисот домов, более двух тысяч человек было убито, а трое раджей оказались в плену. Раненый Джайя Пракаш Малла умер на второй день, Ранджит Малле было разрешено уехать в Бенарес, где он вскоре и скончался, а Теджа Нарасимха, раджа Патана, погиб в тюрьме.
Так Притхви Нараян Шах стал единоличным правителем земли в Большой долине и вокруг нее. И новое государство получило название Непал.
Последний раз редактировалось Zzvet 24 янв 2018, 14:49, всего редактировалось 7 раз(а).
19 ноября 2009 г. (пятый день трека): Yaru Khola (1362) — Lokpa (Lakuva) (2240).
Время в пути — около 4 часов.
Вышли около восьми утра. Вторая половина ноября — конец туристического сезона в Непале, в горах становится очень прохладно и нет необходимости выходить на тропу слишком рано: солнце в полдень уже совсем не такое жаркое.
Поток туристов в двадцатых числах ноября сокращается многократно, маоисты-рекетиры расходятся по родным деревням заниматься своим прямым делом: пасти скот, ремонтировать сараи и копать огороды. На тропе мы одни — тишь да гладь.
После EkleBhatti заметная развилка: широкая натоптанная тропа налево, вдоль течения Бури-Гандаки, ведет в район Манаслу (долину Нупри), крутая каменистая дорожка направо, вдоль реки Syar Khola — в долину Tsum. Нам направо.
"Tsum" на местном наречии означает "яркий", эта долина лежит, как и многие долины в Гималаях, в нише горного массива, между хребтами Химал Чули (7823 м) на западе, Ганеш Химал (7429 м) на юге и Шринги Химал (7187 м) на севере. Это одна из восьми священных долин, история которой тесно связана с гуру Падмасамбхавой, который еще в восьмом веке, как говорят, основал тут безопасную, охраняемую могущественными духами территорию для людей, где они могли укрыться от последствий войн, голода и религиозного гнета извне.
Хотя одно место из-за осыпи проходить пришлось буквально "на руках", карабкаясь по круче, словно обезьяны, в Локпу доходим на удивление быстро, тропинка становится все лучше и лучше, нет прежней каменистости, начинается густая лесная поросль. Тропические растения вроде банановых пальм исчезают, но основу здешней растительности составляют все еще лиственные породы: бамбук, папоротники, рододендроны.
В Локпе единственный лодж, совсем новый, двухэтажный (дормиттори с 5 кроватями на втором этаже, внизу хозяйские помещения). Одна беда: крепко поддувает из щелей, а лежа в кровати, ночью можно изучать звездное небо.
Тут типичное "мужское хозяйство", женщины на время холодного сезона уезжают из гор в город, и еда так себе. Хотя утром за вегетарианскую тхукпу из острейшей китайской лапши, два вареных яйца и чайник кипяченой воды я заплатила уже 750 рупий.
Зато быт обустроен: есть туалет, где можно, как и в Филиме (извините за шокирующие подробности) принять холодный бакет-шауэр, есть колонка, из которой я пью без боязни и набираю воду в пластиковую бутылку. Кстати, за весь трек мною была куплена одна-единственная пластиковая бутылка в Филиме, чтобы набирать в нее воду, и бутылка эта продержалась до самого Сьянже. Пили всю дорогу откуда все местные пьют, из колонок и ручьев, стекающих с гор, чаще пили в кипяченом виде (местный тибетский чай), проблем с желудком ни разу не возникло.
Денди не дает покоя история с крысой из Мача Кхолы, он рассказывает ее за каждой трапезой и наотрез отказывается хранить рюкзак с сырной головой у своей кровати. Вечером, отходя ко сну и погасив фонарики, спорим, в чьем рюкзаке должна упокоиться на ночь сырная голова. Спор постепенно переходит в активную фазу: мы начинаем перебрасываться ею в ночи. Мыши по углам восхищенно наблюдают, как сыр со свистом летает между кроватями, а я ввожу в обиход слово "бигмаусефобия". В общем, лодж оказался очень веселым местом.
Утром, покидая лодж, мы придумали ему романтичное название "Red Panda": во-первых, они в этих местах вроде бы водятся, а во-вторых, мы за ночь сами превратились в красных панд: по причине холода спали одетыми, укутавшись в местные китайские красные ворсовые одеяла, и поларки с утра были сплошь покрыты неотчищаемым красным ворсом.
20 ноября 2009 г. (шестой день трека): Lokpa (Lakuva) (2240) — Rainjam (2470).
Время в пути — около 8 часов (с большими перерывами на обед и отдых).
Тропинка на этом участке просто изумительного качества. Маршруты треккинговых агентств рекомендуют делать остановку в Чумлинге. Это действительно прекрасное место, самое, пожалуй, "цивилизованное" на треке. Тут еще не слишком высоко, окружающие горы покрыты изумрудным ковром хвойных лесов, кристальный воздух, чистейшая вода, словом, райское место. Именно поэтому район Чумлинга бурно осваивается иностранными спонсорами. Английские, французские, японские, немецкие, голландские компании — все покупают тут земли под застройку, чтобы впоследствии возвести на этом месте отели категории "люкс" для немощных миллионеров, пожелавших отдохнуть в горах, по цене от 180 до 2500 долларов за ночь, как в районе Эвереста. Пройдут десятилетия, и потомки людей, построивших тут сегодня несколько грубых домов сарайного типа, тоже станут миллионерами. А пока построено лишь пара хороших подвесных мостов.
Многие прекрасно понимают, каковы здешние перспективы, и уже сейчас тут кипит строительство лоджей, пока очень простых, каменных:
Бесстрашный строитель (лодж строится в метре от глубокой пропасти)
Возле этого строящегося лоджа мы решаем сделать остановку и напрашиваемся на обед со строителями.
Готова тзампа. Налетайте!
Каша оказалась довольно вкусной, несмотря на содержание песка, который слегка скрипел на зубах. Ко мне наконец вернулся аппетит, и я легко умяла целую тарелку. В условиях полного отсутствия хлеба тзампа идет просто на ура.
Тзампа, или цзампа (тут ее чаще называют "диндо" (dhindo) — одно из двух основных блюд непальских горцев, наряду с дал-батом. Дал-бат — это блюдо, которое обычно едят дома у очага, а диндо — основная еда для путников и для тех, кто работает в поле:
Обратите внимание — тарелки тут не моют, а вылизывают.
Подкрепившись, решаем не останавливаться в Чумлинге, а пройти до Рейнджема, судя по карте, это совсем близко. Однако карта лгала, расстояние очень приличное, и остановиться все же следовало в Чумлинге. Некоторое время шли с тибетской крестьянкой и ее сыном, возвращающимися с полевых работ. Их приветливость, доброжелательность и вежливое, без навязчивости, любопытство меня просто очаровали.
По дороге в Рейнджем попили чаю в местном женском монастыре в Te Gaon. Деревни в Тегаоне нет, только этот монастырь.
Наконец дошли в Рейнджема. Несмотря на романтичное "английское" название, место сильно проигрывает Чумлингу: один большой дом над обрывом, колонки нет, хозяев тоже не обнаружили, зато есть кемпинг плейс. Поставили палатку, а тут и хозяева подтянулись, вернувшись с полей. Несколько мужчин, одна их общая жена (так часто заведено у тибетцев), двое детей, оба ходят с родителями в поле, старший малыш (семилетний) тащил на голове большую корзину шишек на растопку. В доме довольно грязно, но тут нам повезло: получили на ужин большую миску вареной картошки и по паре вареных яиц.
А хозяева затеяли сварить еще и супчик. Рецепт меня просто поразил. Ингридиенты: большая, литров на 30, корзина утрамбованной крапивы, несколько небольших кусков тыквы, соль, палка с рогулькой на конце. Крапива (немытая) слоями укладывается в кастрюлю с кипящей на огне водой, рогулька вставляется в кастрюлю и быстрыми вращательными движениями (как индейцы вращают палочку для добывания огня) перемалывает стебли и листья в густую зеленую жижу. Туда же добавляется тыква, еще крапива, все снова измельчается. Повторяется несколько раз, пока огромная корзина крапивы не окажется утрамбованной в маленькой кастрюле. Потом зеленая жижица слегка остужается, все садятся вокруг и приступают к трапезе. Это был самый своеобразный суп, который мне довелось попробовать в жизни.
Последний раз редактировалось Zzvet 24 фев 2015, 17:03, всего редактировалось 5 раз(а).
"Мой отец говорил, что прогулка в горах равнозначна посещению церкви." (Олдос Хаксли)
21 ноября 2009 г. (седьмой день трека): Rainjam (2470) — Chhokangparo (3010), Upper Tsum.
Вся дорога от Рейнджема до Чхокангпаро — один сплошной подъем, но тропинка хорошая. Перед финишем нужно преодолеть один небольшой перевал, где можно передохнуть. На вершине несколько чортенов и очень красивый вид. Устраиваем небольшой перекус, в соответствии с традициями всех горных путников "прикармливаем" местных духов, бросая по несколько зернышек сои на все стороны света под мантру "Ом A Ти Че" ("Спасибо").
Присутствие духов здесь действительно ощущается — вся дорога отмечена чортенами и длиннющими мани-стенами, но на камнях тут вместо популярной мантры Авалокитешвары ("Ом Мани Падме Хум"), которую так часто можно встретить в районе Аннапурны и Эвереста, гораздо чаще высечены изображения тибетских божеств и бодхисаттв.
По дороге постоянно встречаются местные жители в традиционной одежде и монашеских рясах, ведь долина Tsum — это известное место паломничества. Здесь крайне сильны традиции тибетского буддизма. Каждая семья, живущая в долине, должна посылать одного ребенка в монастырь, чтобы он мог стать монахом или монахиней. А еще верховные ламы долины Тсум запретили местным жителям охоту и убийство домашних животных, запретили приносить кровавые жертвы. С тех пор даже куры и гуси в долине Тсум помирают естественной смертью, их держат только ради яиц. Паниковский бы обиделся.
В то же время монахи из окрестных монастырей очень часто имеют семью и постоянно проживают в деревне, собираясь в монастырях только для служб.
Chhokangparo (3010) — большая деревня (не менее тридцати домов), но никаких лоджий тут нет, только пара кемпинг-плейс под палатки у самых зажиточных хозяев. Есть также чек-пост с исключительно липучими и охочими до денег полицаями. Которые, правда, сообщили мне, что я первый официально зарегистрированный русский треккер в долине Тсум. В тощем журнале регистрации за 2009 год никаких русских групп записано и правда не было.
Хотя за установку палатки на территории с нас денег не взяли, за еду запросили традиционно втридорога. Впрочем, настроение это нам не испортило — ведь основные сложности пути уже позади, дальше, к монастырям долины ведет уже не горная тропа, а широкая дорога.
Еще в окрестностях деревни стоит посетить небольшой, но очень старый монастырь, расписанный красивыми фресками с изображением четырех тибетских царей, местных святых и бодхисаттв. Дверь гомпы была закрыта на деревянный колышек, но народу не было вовсе, так что осмотреть его внутреннее убранство мне никто не помог и не помешал. В углу стоит шкаф с сокровищами — несколько полок старых тибетских книг, каждая из которых представляет собой деревянную доску длиной в метр, с обоих сторон покрытую письменами. Учитывая, что монастырь фактически никем не охраняется, даже удивительно, что их пока никто не потырил на сувениры.
22 ноября 2009 г. (восьмой день трека): Chhokangparo (3010) — пещера Миларепы (Piren Phu) — Nile (3361), Upper Tsum.
Как уже упоминалась, дальше ведет широкая дорога — старый караванный путь Непал — Тибет. Идя по правой стороне реки Shiar Khola, можно посетить старый женский монастырь Rachen Gompa, но я решаю туда заглянуть на обратном пути, а сейчас пройти по левому берегу, где находится еще одна святыня: пещера Piren Phu (в переводе с тибетского "голубиное гнездо"), где по преданию некоторое время медитировал святой йогин, отшельник и поэт Миларепа.
Подъем к пещере довольно крутой, но недолгий. Пещера очень большая, говорят, самая большая во всей Горкхе. В непосредственной близости от нее нужно быть осторожным, чтобы не свернуть шею на каменистом обрыве.
Рядом с пещерой есть две небольшие гомпы на каменной площадке, в них располагаются статуи Авалокитешвары, Будды, Тары и Миларепы. Тут же есть несколько келий для медитирующих монахов. Говорят, иные тут годы проводят, но сейчас они по-видимому пусты, все закрыто.
Денди вскоре уходит от пещеры, убегая вперед, и вместе с ним от меня уходит и удача — на спуске я слегка заблудилась среди огороженных забором холмов, из-за которых не сориентировалась, как идет дорога, а чуть погодя на совершенно ровном месте еще и упала, разбила локоть и колено, и вдобавок порвала об острые камни свои основные треккинговые штаны. Самую что ни на есть нужную вещь на самом что ни на есть нужном месте. Обвязав ахтунг поларкой, осталась на холодке в одной футболке (чувствовала себя героем Зощенко — "Ты делай вид, что это у тебя летняя рубашка апаш и тебе в ней все время жарко", ага), добрела до следующей деревни, там Денди с чаем ждет. Отмыла кровищу, перевязала нормально локоть, продезинфицировала спиртом ссадины. Обнаружила еще одну потерю — маникюрные ножницы (скорее всего, потеряла их у палатки в Chhokangparo), ну, женщины поймут, что это такое — потерять маникюрные ножницы в походе, когда в ближайшие пару недель купить их будет просто негде. Что ж, я теперь конченый бомж, можно продолжать путь.
В долине Tsum нет никаких проблем с хорошей питьевой водой — реку Syar Khola и окрестные поля питают ручьи и речка Phuchun Khola, стекающие с ледников Poshyop и Longnang на высоте свыше пяти с половиной тысяч метров. Но сейчас глубокая осень, почти зима, и цвета Яркой долины не радуют разнообразием — все вокруг в коричнево-серо-охряных тонах: горные склоны, аккуратно вспаханные, но пока еще лишенные всяких признаков растительности поля, грубые стены сложенных из необработанного камня жилых домов и хозяйственные постройки.
Один из самых знаменитых монастырей долины школы Ньингма-Па — Gonhgye Gompa, "монастырь тысячи Будд":
Gonhgye Gompa (Nyigma-pa Buddhist sect)
Рядом с "райцентром" Upper Tsum, большими деревнями-близнецами Ниле и Чуле, всего в двух-трех днях пути — четыре перевала в Тибет, на севере, западе и востоке долины. Они никем толком не охраняются, и оттуда непрерывно идут караваны яков с китайскими товарами, этой торговлей в основном местное население и живет. Именно по этой причине с середины 50-х годов прошлого века здесь плотно обосновались тибетцы. Однако сохранилась и небольшая часть древнего коренного населения долины — называют этот немногочисленный народ Tsumba, или Tsumpa, их в долине проживает около 4000 человек, еще 300 проживают в долине Катманду, и еще около 200 — за границей. Люди долины говорят в основном на своеобразном тибетском диалекте, либо на невозможной смеси других местных языков.
Мы остановились в типичном тибетском доме местных купцов-богатеев, ведущих торговлю с Тибетом, двух братьев-близнецов. Их звали Лобсанг и Карма, детей нет, но зато на двоих одна жена (полиандрия среди тибетцев, проживающих в отдаленных районах — нормальное, даже рядовое явление). Поставили палатку во дворе. Кемпинг-плейс тут вот такой, у лавки-склада с китайскими товарами, с маленькими хозяйскими яками по соседству.
Под палатку для тепла подстелили кусок брезента. Для пущего блезиру нам еще и стул выделили, не иначе как с Китаю на яке привезенный. Полотенчико мое желтенькое сушится на поленнице, обратите внимание, тоже вещь со сложной судьбой. Позднее, во время моей поездки по Индии, его ночью украдут обезьяны с балкона гестхауса в Варанаси.
Такая вот атмосфера сдержанной роскоши. С мытьем только проблема тут — вода на колонке ледяная, туалетов никаких в деревне нет вовсе.
Наша стоянка в деревне Ниле
В Ниле нам предстоит провести две ночи. План на следующее утро — сделать небольшую радиалку в последний населенный людьми форпост долины, монастырь Mu Gompa.
Вечером у палатки, чинно сидя на красном стульчике среди яков, я штопаю штаны, наконец раскрыв Денди тайну обмотанной вокруг чресел поларки. Господи, как же он ржал, увидев ту дыру и то, как я ее зашила. И в течение следующих нескольких суток ежеминутно предлагал сделать массаж пострадавшей зоны. А когда я надевала заштопанные штаны, называл меня не иначе как "рашен панк". А мне, между тем, было совсем не до смеха: из штанов у меня остались толстые "ватные" сноубордические штаны для всяких там снегов-перевалов и легкие трикотажные треники смоленской фирмы "Твое" для кемпинга, ими я с тех пор в основном и обходилась. Ну и термокальсоны еще были — моя пижама.
23 ноября 2009 г. (девятый день трека): Nile (3361) — Mu Gompa (3700) — Nile (3361), Upper Tsum.
Утром налегке, с одним маленьким рюкзаком с фотоаппаратом и штативом выдвигаемся в путь. Дорога в основном ведет через узкое ущелье, местность до боли напоминает район Як-Кхарка на Аннапурна-треке.
Upper Tsum, Manaslu conservation area, Непал, ноябрь 2009
Немного не доходя до Му Гомпы довольно высоко над тропой в скальном массиве расположен еще один старый монастырь: Dephyudonma Gompa, основанный около 700 лет назад.
Му Гомпа тоже очень старый монастырь. Первые сведения о нем относятся к 1895 году, но, как говорят, существовал тут он задолго до этой даты. Помещения для монахов были отреставрированы в 1998 году, кое-что было построено заново.
Общий вид старого монастыря:
На стенах сохранились старые фрески — снова изображения четырех тибетских царей (Запада, Востока, Севера и Юга). Состояние росписей плачевное, но абсолютно точно можно сказать, что рисовал их тот же художник, который делал росписи в монастыре в Chhokangparo. Почти все послушники монастыря — мальчишки-подростки. Самому старшему 15 лет. Есть двое взрослых монахов — старшины общины, но они сейчас отдыхают. Фотографировать мелких довольно трудно — верткие!
Маленькие послушники монастыря Mu Gompa
Этот чудесный вид на Tsum Valley и окрестные горные массивы открывается с крыши монастыря. Ровная площадка в центре — горное пастбище и летний приют пастухов Lungdang (Marupkharka), одна из четырех дорог в Тибет к крутому перевалу Chhyuko Bhanjyang (5297 м.). Основной же караванный путь лежит севернее, через перевал Ngula Dhojhyag (5093 м) и через Thapla Bhanjhyag на западе долины (5104 м.). В крайней северной точке Tsum Valley лежит еще один путь в Тибет, через перевал Yangdol Bhanjyang (5326 м.).
Небольшая панорамка — вид с крыши монастыря на горный массив Thaya Himal и летнюю стоянку пастухов:
Испив чаю, прощаемся с маленькими монахами. Мальчишки нас долго провожают взглядами (все ж не каждый день тут бывают иностранные гости).
Обратный путь. Вид на долину Tsum:
Местные монастыри вскладчину снаряжают свои собственные караваны в Тибет один раз в два месяца за необходимыми товарами. Все, что есть в долине Tsum из товаров и "магазинных" продуктов, не относящихся к местному сельскому хозяйству — китайского производства, а не непальского или индийского, как в Большой долине. По пути в Ниле мы расположились на отдых в тени чортенов, нас догнал один такой караван:
Вожак каравана решил отдохнуть
Яки — ужасные трусишки. "При исполнении", т.е. под грузом и с погонщиком они ведут себя более уверенно, но привычную дрожь-то в копытах не унять. Вот и этот вожак, заметив нас, от страха сперва замедлил ход, а потом и вовсе лег на землю, остальные тут же стали делать вид, что они не боятся, а так, травку решили пощипать.
А мы фотографировались в это время у чортенов, делали героические путешественные фото себя на фоне синих небес, вьючных коней и снежных вершин:
Вечером, вернувшись, в Ниле, Денди завалился спать, а я пошла прогуляться по деревне и нанести визит в Gonhgue Gompa на высоком холме, хоть и говорили мне, что она сейчас закрыта (ну да, дураков нет там постоянно жить и на такую высотень каждый день из речки воду носить, как Ума Турман в кино "Килл Билл").
Я пошла не в ботинках, а в сандалиях, и все-таки туда залезла. Встретила местную тетушку с корзинкой, невозмутимо собиравшую хворост на круче:
Вид с площадки перед Gonhgue Gompa на деревню Chhule:
Монастырь действительно был закрыт, однако мне повезло — примерно полчаса я провела на площадке у монастыря, и, почти уже собравшись повернуть "домой", увидела маленькую согбенную фигурку с палочкой, ползущую вверх по холму. Это пришел служитель. Совсем старенький дедушка, крохотного росточка, с одним глазом. Помогла ему открыть дверь, бедняга еле дотягивался до скважины, и никак не мог ключом в нее попасть, просто больно было смотреть. Он все открыл, показал мне все помещения монастыря, что-то непрерывно бормоча по-тибетски. Внутри присутствуют традиционные росписи, и там действительно есть тысяча маленьких золоченых статуэток Будды в "витринах" вдоль стен.
Потом я побродила по деревне. В двух обычных деревенских домах по соседству с домом, где нас приняли на постой, также располагается маленькая монастырская община. Поприсутствовала на службе. Очень интересно проходит служба, совсем иначе, чем в больших городских монастырях Большой долины, но снимать было невозможно по причине отсутствия света, все помещение освещено лишь крохотной масляной лампадкой.
Вернулась как раз к ужину. В доме братьев подавали очень вкусный дал-бат и простоквашу из молока нак. Денди называл его "як-йогурт". Когда я тоном бывалого знатока уточнила — дескать, ты наверное хотел сказать "нак-йогурт" (нак - это ячиха), Денди сказал, что я ничего не понимаю в яках и наках — дескать, nak cheese это ok, это правильно, но вот это вот в стакане, что ты сейчас пьешь — это самый что ни на есть "yak-yogurt"! Братья, хоть по-английски не говорили, без труда уловили нить нашей беседы и тоже катались от смеха. Все пили очень вкусную ракшу и чанг, и много-много чашек соленого тибетского чая. И за вечер я записала в блокнотик около трех десятков тибетских слов. И счет за еду за два дня на следующее утро день оказался совсем невелик, а денег за установку палатки с нас не взяли вовсе. И бесплатно нагрели ведро воды мне помыться на дорожку, в общем, хорошее оказалось место.
24 ноября 2009 г. (десятый день трека): Nile (3361) — Rainjam (2470), Lower Tsum.
Обратный путь хоть и долгий, но совсем не сложный — все время вниз по хорошей дороге, плавный сброс высоты.
Наконец есть возможность заглянуть в старейший женский монастырь округи, Rachen Gompa. Это самый большой монастырь в долине Tsum, там же центр обучения для девочек-монахинь. Жилые помещения расположены большой буквой "П", в этом внутреннем дворе постоянно идут занятия. Фотографировать, правда, не разрешают. Внутри монастыря большие статуи Авалокитешвары, Гуру Падмасамбхавы, Тары и Будды Амитабхи. Множество красивых фресок, как совсем новых, так и отреставрированных. Совсем недавно тут проходили празднества в честь Тары (эта богиня почитается в период с сентября по ноябрь), в эти месяцы монахини ходят по окрестным деревням для проведения праздничных церемоний. Но сегодня день самый обычный, у монахинь идут занятия, посторонних тут не слишком привечают. Посмотрели да пошли себе дальше.
По пути перекусили в Chhokangparo, в том же доме, где стояли на постое. К сожалению, сових ножниц я так и не отыскала, хоть и пропахала носом всю площадку, где стояла наша палатка.
Долго ли, коротко ли, пришли в Рейнджем. Тут меня ждал новый страшный супрыз: я забыла сандалии в Ниле! Упаковала утром в пакет, когда собирала рюкзак, но сам пакет в рюкзак не сложила (черненький был пакет, слился с полом), растяпа. Денди почти сразу предложил "сбегать" за ними в Ниле, но я, конечно же, отказалась. Прощайте, мои Экко. Два года вам сносу не было, живите теперь в долине Тсум. Вы очень качественные и жена Кармы и Лобсанга скажет мне за вас большое спасибо.
Итак, на сегодняшний день у меня минус ножницы, штаны и сандалии. Три — ноль в пользу местных дýхов. Надеюсь, мои имущественные потери на этом закончатся, подумала я. (Нет, не закончатся, подумали дýхи).
25 ноября 2009 г. (одиннадцатый день трека): Rainjam (2470) — Lokpa (Lakuva) (2240).
По дороге на этом участке (он довольно крутой и каменистый) меня не оставляла мысль — боже мой, как же я сюда вверх-то залезла, если мне даже вниз идти так тяжело. Было очень жарко и пыльно (в долине Тсум я уже привыкла к легкому морозцу даже днем).
В Локпа, в знакомом лодже "Ред панда" нас ждал сюрприз — тут же остановился "трудовой десант" — экспедиция непальских врачей, приехавших в рамках социальной программы оказывать медицинскую помощь деревенскому населению в долинах Тсум и Нупри. С тюками с лекарствами, палатками, продуктами, газовыми баллонами и кучей портеров. Всего их было 43 человека. В Локпе стоял шум, гам и дым столбом поднимался в небо. Пахло почему-то, как пахнет в любом московском общежитии, где проживают вьетнамцы — жареной селедкой. Кухню полевую они устроили на веранде, под дверями нашей комнаты на открытой "веранде" второго этажа.
Ночью в конце ноября в горах очень холодно, но многие портеры спали под открытым небо, на тонких пенках, без одеял, и я в очередной раз поразилась неприхотливости и выносливости этих людей.
Врачи за ужином кушали хорошо, с тремя переменами блюд и фруктовым десертом. Портеры и мы кушали хозяйский дал-бат из огромного котла, который тут (я упоминала) — так себе, из серенького дефрагментированного риса-продела, с ложкой "соуса" из чечевичной шелухи в качестве дала и вареными листьями буряка и крапивы в качестве таркари (овощей).
Я за ужином вслух разнузданно мечтала, как буду листать меню на семи страницах, когда после Манаслу окажусь в "цивилизованных" местах на кольце Аннапурны. "И никакого дал-бата!" — с пафосом завершаю я свою речь. "Только як-йогурт!" — глумливо подхватывает Денди.
Последний раз редактировалось Zzvet 24 фев 2015, 17:10, всего редактировалось 4 раз(а).
Пуджа в монастыре деревни Lho, Manaslu restricted area, Непал, ноябрь 2009
26 ноября 2009 г. (одиннадцатый день трека): Lokpa (2240) ― Dyang (1800).
...Сумасшедшая дикая вишня, вздумавшая процвести в конце ноября, засыпает нежными розовыми лепестками дорогу. Мы снова оказываемся в тропическом лесу, тропа петляет среди зарослей рододендронов и бамбука.
Вернувшись на развилку с указателями неподалеку от местечка Eklebhatti, мы идем теперь на северо-запад, вдоль левого берега Бури Гандаки, в район Нупри (трек вокруг Манаслу). После обихоженных угодьев Чумлинга нас обступают горные джунгли. В джунглях ощущения странные ― идешь все время вдоль речного ущелья, гор за холмами не видно, взгляду зацепиться не за что, поэтому устаешь не столько физически, сколько, так сказать, "визуально" ― слишком уж однообразен окружающий лесной пейзаж при всей его хаотичности. Именно поэтому первые дни на треках в районе Аннапурны и Манаслу ― по зарослям, спускам-подъемам, в пыли и по полуденной жаре для меня самые тяжелые. То ли дело трекинг в районе Эвереста ― там на второй день после прилета попадаешь на комфортную высоту 3000+, и все последующие дни спокойно, без бесконечных бросков вверх-вниз и километровых "сбросов" уверенно ее набираешь, идя по широкой удобной тропе, да и посмотреть вокруг есть на что.
Джунгли в конце ноября взгляд не радуют, правда, тут много интересных орхидей (помимо повсеместно распространенной целогины гребенчатой (сoelogyne cristata), в одном месте я видела даже ванду церулею. Тут же растут редкие виды хойи, папоротников различных огромное количество. Как, должно быть, интересно ботанику в этом лесу в муссон, в пору цветения… додумав мысль до этого места, я вспоминаю про полчища муссонных пиявок, это заставляет меня поежиться.
От идеи сорвать со ствола пару кустиков чего-то, очень похожего на асконопсис, я отказываюсь, поскольку в ту пору я еще полагала, что после трека на Манаслу пойду в Джомсом через Тиличо, а при таком раскладе все растения, взятые с собой, превратились бы в рюкзаке в замороженную гавайскую смесь. В Дьянге ночуем в лодже сараеподобного типа, с рядами нар, на Аннапурне такому лоджу вовек стоять бы пусту. Дьянг, или Денг ― это "ворота" долины Нупри.
27 ноября 2009 г. (двенадцатый день трека): Dyang (1800) ― Ghap (2160) ― Namrung (2660)
Этот отрезок пути LP советует проходить за два дня, поскольку общий набор высоты на этом участке составляет 1100 метров (сброс ― 240). Мы шли около 8,5 часов с передышками (перекусами) в двух чайных домиках по дороге. По дороге очень красивый вид на речку в каньоне, бурный поток среди отшлифованных водой скал:
В деревне Ghap (там есть чайный домик в подобии лоджа) меня напоили горячим молоком с сахаром. Потрясающе. Потом ― снова джунгли, снова ап-н-дауны. Мысль одна бьется в голове ― ну где же этот чертов Намрунг, когда мы дойдем уже? На будущее решаю, что тему длительных переходов для себя закрываю, мой предел (когда трек в удовольствие) ― 5, максимум 6 активных ходовых часов, потом я устаю, если только это не сумасшедшей красоты гималайский перевал. Очень рекомендую разбивать этот участок пути на два дня, как в LP. А так по продолжительности это было похоже на переход Нгади ― Тал на треке вокруг Аннапурны, который я также зачем-то сделала за один день (конечно же, вы помните тот неповторимый ландшафт?).
По дороге переживаем неслабый "адвенчур" ― после одного из крутых подъемов уселись отдохнуть на камешки над обрывом, бросив рядом рюкзаки, сидели, болтали, трескали сыр, закусывая соевыми орешками и дикими мандаринами. Вдруг краем глаза я заметила какое-то движение ― большой рюкзак с палаткой, газом и теплой одеждой медленно, словно нехотя, пошевелился, наклонился, сделал шажок, другой, посмотрел вниз, качнул головой, и....улетел с обрыва. Дикие голуби взлетели с окрестных скал от нашего дружного вопля. Свесив голову со скалы в смутной надежде увидеть (на прощание) далеко внизу красную точку, стремительно плывущую в Аругат, я заорала второй раз, еще громче, но на этот раз радостно: рюкзак каким-то чудом упал на маааленькую полочку в десяти метрах внизу, размером не превышающую его собственные габариты, и каким-то непостижимым образом на ней зацепился. Честно говоря, было ощущение, что это кино, в жизни так не бывает.
Рюкзак с полочки мы благополучно достали, кирдык пришел только дендиному зонтику, притороченному сбоку, он сломался от удара. Сломанный зонтик по Бури Гандаки уплыл в Аругат, в виде ритуальной жертвы жадным до материальных благ местным духам. Ранее, напоминаю, от меня "уплыли" уже штаны, сандалии Экко, ножницы маникюрные, треккинговые носки Лорпен за 500 целковых (оказались настолько ужасны в использовании, что пришлось выбросить). Не трек, а разорение сплошное.
В какой-то момент, задрав голову вверх, вижу среди зарослей кусочек каменной кладки ― ура, мы пришли в Помрунг! Хотя комнаты здесь (на втором "этаже", куда надо лазить по шаткому курошесту), мягко говоря, не поражают уютом, Намрунг выделяется своей цивилизованностью ― в столовой тут есть телефон и куча розеток, которыми можно воспользоваться для зарядки аккумуляторов. Первый раз увидела розетку на треке. На ужин ― неизменный дал-бат.
Встреча с Манаслу совсем скоро.
28 ноября 2009 г. (тринадцатый день трека): Namrung (2660) ― Lho (3180). Upper Nupri
Набор высоты: 610 метров. Идти вниз: 90 метров, время в пути ― около 4 часов. Легкий и приятный отрезок пути, дорога наконец выходит из леса и начинаются тибетские поселения. Где-то на пол-пути встречаем "белого человека" ― молодого парня, идущего вниз, метров через триста из-за поворота навстречу выходит еще один ― пожилой.
Перекинувшись парой слов, узнаем, что он француз, отец того парня, которого мы встретили. Его сын чем-то отравился и сильно заболел желудком, и на перевал они не пойдут, самостоятельно возвращаются в Аругат. А впереди нас из Аругата медленно идет большая французская группа в 10 человек, с гидом, парой ассистентов гида, шерпами сопровождения, двумя десятками портеров и куком с помощниками. Сегодня, по расчетам, мы должны эту группу догнать.
Виды по пути изумительные ― открывается вид на массив Манаслу: Manaslu, Manaslu North (7157), Naike Peak (5515), их снежные вершины словно парят над долиной.
Деревня Lho также чрезвычайно интересное место. Население, как и в долине Тсум, щеголяет в традиционных нарядах. Тибетки увешаны массивными золотыми украшениями.
Дети и женщины ― все работают:
Порой видишь такое, что впадаешь в ужас. Девочки от семи до двенадцати лет, таская корзины по двадцать кил, в свои годы выглядят маленькими старушками:
Мальчики тоже работают ― например, рубят и носят дрова с ближайшей горы:
Однако чувствуется, что эти места посещаются туристами: детишки, завидев нас на дороге, несутся навстречу с воплями "сим-сим" (shim shim ― по-тибетски "сласти, конфеты"). По-английски, правда, пока не научились.
Многие дети щеголяют в маленьких чубах, которые, скорее всего, переходят по наследству из поколения в поколение. На треке вокруг Аннапурны такого не увидишь, там ребятишки носят китайский акрил с микки-маусами. А на треке к Эвересту дети встречаются в основном только до Намче, в деревнях дальше жизни нет, только бизнес.
Девочку зовут Пема, пытается на пальцах показать, что ей восемь лет:
Посреди деревни стоит очень красивая буддистская гомпа:
Ниже гомпы расположен монастырь. А чуть повыше и левее ― лодж, в котором мы остановились, лучший в деревне. Комната более чем приличная, с постельным бельем и чистыми одеялами. Рядом удобства и колонка с водой. При лодже есть небольшая лавочка с хозяйственными товарами, я прикупила там конфет, мыло, порошок, и несколько пакетов вместо порвавшихся. Возможность сделать эти покупки после двух недель в глуши приносит радость даже мне, не являющейся фанаткой шоппинга ― в треке учишься ценить самые простые вещи. Тут же, во дворе, расположился лагерь французов. Они идут на полном самообеспечнии, с палатками. В лоджах не едят, все готовит повар из своих продуктов, которые несут портеры. Есть палатка-столовая, палатка-штаб, палатка-душ, и палатка-туалет. Молодые на нас посматривают с недоумением (как это ― одна, без группы, без портера, с гидом в одной комнате), старшие же, в том числе лидер группы, ведут себя довольно приветливо, общаются. Не успели расположиться в лодже, к нам в комнату пришли с официальным визитом ходоки за конфетами ― ну разве можно отказать таким симпатягам?
Кстати, размытое красное пятно на переднем плане есть фрагмент того самого нашего летающего рюкзака.
После обеда идем в монастырь на вечернюю пуджу. Там оживленно и многолюдно ― из "райцентра" понаехало много важных лам, вчера они танцевали тут мистерию Цам (а мы ее, получается, пропустили, вот жалость).
Несколько фото со службы в монастыре:
Дунпён ― монах, играющий на раковине:
Мальчик с белой раковиной "дункар" (dung dkar). Пуджа в монастыре деревни Lho, Manaslu restricted area, Непал, ноябрь 2009
На важных пуджах и при исполнении тантрийских обрядов (таких, как мистерия Цам) из музыкальных инструментов на пудже для исполнения хуралов используются также трубы Дунчен (dung chen) и Ачен (rnga'chen) ― барабаны зеленого цвета.
Сидя в дальнем уголку у входа, я фотографировала. Мне никто не препятствовал, отношение было очень благожелательным (а попробуйте достать камеру на службе, например, в монастыре Шечен в Катманду ― выгонят нафиг).
Смотритель, распределяющий во время церемонии монастырский чай, также отвечает за его хорошее качество. В храме этот чай называется солча (gsol ja), в монастырских общежитиях, "по домашнему" ― цэнча (tshan ja).
Пуджа в монастыре деревни Lho, Manaslu restricted area, Непал, ноябрь 2009
Последний раз редактировалось Zzvet 11 фев 2014, 12:15, всего редактировалось 2 раз(а).
Буддийский монах должен всячески поддерживать свой статус кво ― имидж религиозного подвижника, далекого от мирских проблем, поэтому проявление бурных эмоций считается недопустимым для последователей этой религии. Казалось бы, какой уж тут футбол.
В Тайланде и Камбодже, например, слишком горячо болеющие за любимую команду монахи могут лишиться сана. Такая строгость обусловлена тем, что прямые трансляции с чемпионатов мира по футболу, проводимых в Европе, показывают по местному TV в ночные и предутренние часы, и из-за их просмотра монахи-болельщики не в состоянии проснуться, как положено, к пяти утра, чтобы начать традиционный сбор подаяний у населения, и, что уж совсем никуда не годится, просыпают монастырские утренние религиозные церемонии.
Ан нет, несмотря на все строгости, и футбол, и футбольные трансляции буддийскими монахами в Непале, Тибете и Индии по-прежнему любимы чрезвычайно. Да и сами они не прочь размяться, бегая за мячом. Лама одного из тибетских монастырей признался в интервью, что раньше монахи в его монастыре играли в футбол тайно, а теперь предпочитают не скрываться и, одевшись в майки цветов португальской сборной, за которую играл их футбольный кумир Луиш Фигу, тренируются по три раза в неделю на заднем дворе.
В деревне Ло монахи тоже не прочь расслабиться после пуджи на футбольном поле.
В крупных городских монастырях, конечно, такую картину редко увидишь, а вот в глубинке, в горах, там все проще. И народ в отдаленных монастырях в основном полнокровный, жизнерадостный и открытый, доктрина "жизнь ― иллюзия и страдание" плохо приживается. Молодежь отсиживает пуджу и ― вперед на игру. Только рясы по полю летают.
...а в нужный момент легким движением руки превращаются в элегантные шорты:
Болельщики:
На край поля высыпало все детское население деревни Lho в полном составе:
А местный деревенский лама стоял на воротах:
Высокое начальство тусовалось тут же неподалеку на лавочке. Вот они, упитанные красавцы при модных котлах:
Популярность этого вида спорта среди буддийских монахов была в некотором роде "спровоцирована" еще и нашумевшим фильмом "Phörpa" (The Cup/Кубок), вышедшим на экраны в 1999 году (режиссер и сценарист ― Khyentse Norbu).
Режиссер, писатель и художник Кхентце Норбу ― буддийский лама и тулку (перерожденец), личность во всех отношениях выдающаяся. Держатель трона Дзонгарского монастыря в Бутане, духовный настоятель нескольких монастырей в Бутане и Сиккиме, в семилетнем возрасте в нем, носившем тогда имя Тубтен Чокьи Гьяцо, была распознана третья реинкарнация знаменитого тибетского святого, мыслителя и реформатора буддизма Дзонгсара Джамьянга Кьентсе Ринпоче, жившего в XIX веке.
Основатель национальной кинематографии в Бутане, поклонник фильмов Бертолуччи и Тарковского, сторонник идеи, что буддизм ― это религия радости и открытости миру, а не аскезы. Кхентце Норбу снял один из моих любимых фильмов на "азиатскую" тему "Странники и волшебники" (Travellers and Magicians, 2003), а вот старый фильм "Кубок" я впервые посмотрела совсем недавно, и всем, кто не видел, его горячо рекомендую.
Фильм основан на реальных событиях, и тибетские монахи в фильме играют настоящие, фактически они играют сами себя, никак не декларируя свою исключительность, простым человеческим языком, без "просветленной" мины рассказывают о своей жизни, о повседневных радостях, промахах, слабостях и увлечениях, о дружбе и сочувствии.
Действие происходит в тибетском монастыре на территории Индии, основанном беженцами. Молодые послушники монастыря далеки от истинной тоски по родине, которую многие из них почти не помнят, они живут обычной жизнью мальчишек, живых и шкодливых ― учатся, медитируют, ведут монастырское хозяйство, при всем этом открывают для себя счастье быть футбольными болельщиками (болеют за французов, ведь Франция выступает за независимость Тибета), ночью тайком сбегают в соседнюю деревню смотреть чемпионат мира по футболу, получая за это "наряды по кухне вне очереди на все девять жизней", расписывают стены граффити, подшучивают над местным монастырским "святым прорицателем", собирают с братии деньги, чтобы для просмотра финала чемпионата мира арендовать у местного лавочника телевизор с огромной ободранной жестяной "тарелкой" и, вопя от радости, везут его в монастырь на тракторе. Кто-то носит под рясой майку с надписью "Рональдо", собственноручно выполненной зеленым фломастером, и оклеивает стены кельи картинками с любимыми футболистами, не забывая молиться за них каждый день, кто-то разглядывает глянцевые журналы с красотками, кто-то регулярно спит во время молитвы...
А старый настоятель Чонджору тоскует по своей земле, куда он не может вернуться, потому что "китайцы продолжают сеять рис в Тибете".
Фильм полон забавных бытовых деталей и ситуаций, и смотрится очень легко. Его можно было бы назвать комедией, не будь он таким бесконечно трогательным.
Почему монахи играют в футбол? Почему высокопоставленный буддийский лама снимает фильмы про монахов-болельщиков? Сам Кхентце Норбу отвечает на этот вопрос просто: "Мир изменился".
Последний раз редактировалось Zzvet 24 фев 2015, 17:12, всего редактировалось 2 раз(а).
Денди на перевале Larkya La (Larke La Pass), Manaslu restricted area, Непал, ноябрь 2009
Гляжу я на горы, и горы глядят на меня, и долго глядим мы, друг другу не надоедая (Ли Бо)
Upper Nupri и переход через перевал Larkya La. Бимтанг – бывший форпост воинов кхампа. Возвращение в Покхару.
29 ноября 2009 г. (четырнадцатый день трека): Lho (3180) – Samogaon (местное название Ro), 3530. Upper Nupri
В шесть часов утра начинают дудеть трубы в монастыре – лишний час не поспишь. Выходим в начале восьмого. Дорога до деревни Самогон, как на русский лад мы сразу стали ее называть, занимает всего три часа и очень красива – широкая лесная тропа среди сосен ведет вдоль реки. По пути много строящихся лоджей. Перед Ро открывается еще одна широкая долина, населенная людьми из Тибета.
Из полезных культур тут выращиваются только картофель и ячмень. При каждом большом поле есть сторожка, в которой на ночь остается "дежурный" с ружжом – говорят, поля любят посещать медведи из окрестных лесов.
Это район Upper Nupri, тут два известнейших монастыря школы Ньингма: Kargyu Choling Gompa и Pungyen Gompa. При первой имеются восемь отдельно стоящих зданий храма (их называют "lhakhangs"), главным из которых является Pemba Chholing Гомпа, внутри большая статуя Гуру Римпоче. В деревне множество "мани-стен" с молитвенными барабанами и небольших ступ, основная тропа идет мимо них.
Вторая гомпа, куда часто ходят треккеры в акклиматизационный день, имеет печальную известность. Она расположена за горным хребтом южнее Самагаона, недалеко от базового лагеря Манаслу. Ее японское название Honsansho Gompa. Зимой 1953 года, после первой попытки восхождения японской экспедиции на Манаслу она была полностью разрушена чудовищной лавиной, в результате чего погибло 18 человек, главным образом монахи. Местные считают, что это было следствием попытки вторжения людей в обитель бога, и по этой же причине не состоялась следующая японская экспедиция, запланированная на 1954 год.
Из деревни открывается вид на большой холм (плато Shyaula) с монастырем на вершине. Отсюда отлично видны горные пики Himalchuli (7893), Ngagi Chuli (7879, местное название Dhangnang) и, конечно, Манаслу (местное название – Ghanpurge), легко узнаваемый по характерным "рожкам".
Еще отсюда можно сходить на озеро ледникового происхождения Birendra Tal (3450 метров), говорят, ничего особенного, но для акклиматизации безусловно полезно.
Главный тибетский святой, почитаемый в здешних местах – Падмасабхава, на мани-камнях множество его изображений. Другой популярный сюжет – какое-то тибетское божество и его шакти (женская ипостась).
В Ro мы поселились в добротный двухэтажный лодж. Обстановка скромная, и подведенной воды тут нет, но хозяева с удовольствием организуют вам "бакет-шауэр" (ведро горячей воды в комфортабельной и просторной "умывальне"), а в столовой есть розетка, где за солидную сумму можно зарядить аккумуляторы. Еще в этом месте мне показалось, что я начинаю любить дал-бат и могу питаться им месяцами. Тем более, что в каждом месте он имеет совершенно разный вкус.
После обеда я отправилась стирать одежду на речку, а потом гулять по деревне. Поселок довольно большой, не менее 50 домов. Местные, как видно, к туристам уже привыкли, и большого внимания к белому человеку, как это было в долине Тсум, не выказывают.
Здесь тоже повсеместно распространены смешные маленькие яки. Вот, например, это стадо – совершенно взрослые особи:
В окрестностях пасется также довольно много лошадей, на которых местные ездят через перевал в долину Марсьянди-Кхолы.
Одеваются живущие здесь тибетцы в основном традиционно: суконные и подбитые мехом чубы с запахом, полосатые тибетские фартуки. В деревенских домах часто можно увидеть ткацкие станки и женщин за работой, ткачество – один из основных местных промыслов. Детей по улице бегает множество. Но заняты они в основном не играми, а работой, в крайнем случае, выклянчиванием у туристов скульпенов и сим-симов. Все жители, и взрослые и дети, носят тибетские бусы и браслеты, представляющие собой крупные камни необработанной бирюзы и кораллов на засаленном гайтане, на шее – множество буддистских тибетских "оберегов" – амулетов, призванных отгонять злых духов и изображений тибетских святых, среди которых лидируют Гуру Римпоче и китчевый переливающийся китайский медальон-"глазик" из пластика.
Девочки заняты в основном работой по дому, стиркой и уходом за скотиной, а мальчики – рубкой дров. Раньше в районе Нупри было множество лесов, климат тут очень благоприятный для произрастания хвойных пород, но в последние десятилетия тут случилось несколько крупных лесных пожаров, и местные быстро сориентировались – стали массово вырубать остатки деревьев, не только пострадавшие от огня, но и живые, в итоге из-за беспорядочной вырубки "обезлесивание" местности прибрело здесь катастрофические масштабы.
Эти братья – отпрыски одного из деревенских богатеев, выделяются среди прочей детворы праздностью, роскошной фирменной обувкой и солидной манерой держаться, особенно старший:
Сидели дома, но были выманены на улицу конфетами.
30 ноября 2009 г. (пятнадцатый день трека): Samogaon (Ro), 3530 – Samdo (3690). Upper Nupri
Легкий и короткий переход, не более 2,5 часов в пути, общий набор высоты – около 340 метров.
Самдо – маленькая деревня на горном плато, в последние годы тут было построено два лоджа для туристов. Правда, когда мы туда приходим, нас ждет сюрприз – оба закрыты, хозяева пасут яков на окрестных полях, будут только после четырех часов дня. Где-то в недрах деревни скрывается чек-пост, но пермиты у нас не проверяли – последняя группа была тут более недели назад, сезон фактически закрыт.
Через полчаса приходит слегка взвинченная французская группа – еще пара человек на этом переходе почувствовали себя плохо и общество кипит дебатами относительно организации дальнейшего пути – кто идет вверх, кто вниз, и кого наименее полезного из портеров отправить с заболевшими в сопровождение. Ведут себя вполне прилично – место под лагерь тут очевидно выделяется среди окружающей местности, но до прихода хозяев тим-лидер велел портерам палатки не ставить.
Пока хозяева лоджа не пришли, отправляемся коротать время в обычную деревенскую лачугу и напрашиваемся на хозяйский дал-бат "с сюрпризом" – в миски нам добавляют по несколько крошечных кусочков вяленого мяса, отрезая их от черных закопченых шматков, висящих над очагом. Первый раз поела мяса на треке, ощущения странные.
Хозяин, нас приютивший – монах местного монастыря, в доме живет его жена и четверо детей. К сожалению, местная маленькая гомпа оказалась закрытой. Монах рассказал нам, что местные жители осуществляют активную торговлю с Тибетом – всего в одном дне пути отсюда на восток, за перевалом Lajyang La (5098 метров) находится тибетская деревня Rhee. Кроме того, жители Самдо считают путь в долину Марсьянди через перевал Ларке Пасс своей монополией и периодически требуют у проходящих треккеров, чтобы они рассчитали своих портеров и наняли местных – своеобразная форма деревенского рэкета. Впрочем, нет худа без добра – портеры категории "гималайский распи.. раздолбай", замеченные в регулярном злоупотреблении ракшей на маршруте, на подходе к Самдо заметно трезвеют и делаются куда более услужливыми.
Хозяин-монах, пригласивший нас на обед:
Кроме новых лоджей, второй этаж которых обит деревом, почти все тибетские домики в Самдо сложены из необработанных камней и имеют земляной пол – дерево в в этих краях слишком дорогое. На стенах сушится ячий кизяк – основной вид топлива для обогрева и приготовления пищи.
Наконец приходят хозяева, портеры французов разбивают палаточный лагерь, а мы заселяемся в лодж. Поскольку спать на кровати гораздо удобнее, чем в палатке на туристическом коврике, наиболее смышленая часть французов заселяется в оставшиеся свободные комнаты.
Ночью я впервые за трек чувствую небольшие признаки горняшки – среди ночи пару раз просыпаюсь от легких приступов удушья. Симптомы большинству гималайских треккеров хорошо знакомы: дышится тяжело и часто, и нос, несмотря на отсутствие простуды, оказывается постоянно заложен. К счастью, днем ранее мне удалось купить последний в этом сезоне рулон туалетной бумаги в деревенской лавке в Ро, поэтому без "носовых платков" на перевале я не останусь. Впрочем, утро приносит облегчение, поскольку оказывается скрашено очень хорошим завтраком с чапати с топленым маслом и вкуснейшим тибетским чаем (пожилая хозяйка лоджа – прекрасный повар, а я за последние две недели соскучилась не только по мясу, но и по хлебу). После Тсум Вэлли места эти кажутся достаточно цивилизованными, тут даже есть меню.
01 декабря 2009 г. (шестнадцатый день трека): Samdo (3690) – Dharmashala (4470)
Дорога до "базового лагеря" перевала Larkya La, местечка Dharmashala (что в произвольном переводе значит "одинокий приют для путников"), с передышками занимает около 4 часов. Тропа совершенно очевидна, заблудиться невозможно. В ущелье между холмами нужно перейти через небольшую речку, дальше, поднявшись на холм, можно на краю ущелья можно увидеть остатки нескольких брошенных каменных домов – все что осталось от поселения Larke Bazar (Babuk), куда до ужесточения политической ситуации в Китае шерпы из Кхумбу пригоняли сюда стада своих яков и продавали их в Тибет.
Денди Шерпа позирует на привале близ Дхармашалы:
Тут никто не живет, есть одинокая каменная лачуга, которая используется проходящими группами в качестве места для кухни. Для житья она совершенно непригодна, внутри грязь и сырость. Рядом протекает речушка, с водой никаких проблем.
Портеры французов над речушкой разбили палаточный лагерь, споро поставили палатку-душ, палатку-штаб, поставили плитки с огромными баллонами и развели огонь в каменном домике. В одном отсеке домика разместилась французская кухня, в другом – "литтл казино", как это называет Денди (весь обслуживающий персонал организованных групп на стоянках, завершив работу по установке лагеря либо спит, либо проводит досуг за азартными играми в карты или в кости. Проиграть в карты за вечер весь свой дневной заработок – для портера обычное дело).
Палаточный лагерь французской группы в Дхармашале:
Мы поставили нашу маленькую, но гордую палатку поодаль, прямо у тропинки на перевал, среди стада пасущихся яков. Один из французов взялся было шутить насчет ее размеров, но я дала нахалу отпор – да, наша палатка не похожа на ваши пятиместные кемпинговые десятикилограммовые хоромы для отпетых матрасников. Это же "климбинг-тент", штурмовая мегасупернанопалатка для восхождений, поал?
Наша палатка в Dharmashala близ перевала Ларке Пасс:
Разложили вещички для просушки, и валялись на солнышке на ковриках, укрывшись спальниками. Одна ячиха в вязаных серьгах развалилась тут же, в непосредственной близости от входа в палатку. Лежа с закрытыми глазами, я все время слышала ее дыхание.
Тем временем двое заболевших французов, несмотря на горняшку и плохое самочувствие, дошедшие до Дхармашалы, с одним из шерпов сопровождения и портерами повернули назад для акклиматизации, чтобы выйти на перевал через пару дней. Решение вполне разумное.
Вечером меня ждал огромный сюрприз. Французы в ожидании ужина тусовались в большой палатке, а мы с Денди как-то прижились у французской кухни – Денди-восходитель среди шерпов и портеров всегда пользовался диким авторитетом и почитанием, и близко скорешился с сирдаром группы и его старшим помощником шерпом Намгьялом (удивительно – следующей весной, возвращаясь из трека EBK, недалеко от Тьянгбоче мы встретили Намгьяла с женой и маленьким сыном. Намгьял собирался присоединиться в апреле в качестве climbing-sherpa к одной из экспедиций на Эверест, а жена его провожала).
Повар Лама Тхондуп меня постоянно из острой жалости к моему крайне оголодавшему на подножном корме виду чем-то вкусным подкармливал, то шоколадку даст, то печенюх отсыплет, а тут нам сделали и вовсе королевский подарок – усадили у очага на стульчик и накормили роскошнейшим "европейским" ужином из трех перемен блюд: наваристый супчик с фасолью, колбаса, макароны с горой тертого сыра, пирожное, кофе и абрикосовый компот! Уплетая ужин, я благодарила Тхондупа со слезами счастья на глазах – это был мой самый лучший ужин на треке. Правильно ходят эти организованные группы, ничего не скажешь. Я теперь тоже так хочу.
Очень холодно, но нам везет с погодой – все дни было ясно. Хотя ночные температуры в начале декабря тут обычно доходят до минус двадцати, да и днем довольно прохладно, снега выпало совсем немного, и на перевале тропа должна быть отчетливо видна. Денди говорит, что идти на перевал надо рано утром, пока не начал таять тонкий, но твердый слой снега и льда, соединяющий камни на склонах. Кроме того, если поднимется ветер, подтаявший на солнце наст сразу превратится в ледяной каток, что на крутом спуске чревато серьезными осложнениями.
Выходить на перевал Ларке Пасс мы планируем около трех часов утра и идти до восхода при свете фонариков, французы собираются выйти в пять, когда начнет светать.
Поздно вечером со стороны французов приносится очередная весть о проблемах в лагере, на этот раз от горняшки пострадало двое человек из обслуживающего персонала – один портер и младший ассистент сирдара. Стоны кого-то из заболевших разносились по лагерю, беднягам придется терпеть всю ночь, только завтра рано утром они смогут уйти вниз. Мы, к счастью, никаких негативных симптомов не ощущаем. Но я слабо представляю себе, как можно штурмовать перевал сразу из Самдо, как это делают некоторые треккеры, идущие без палаток – риск заболеть, набрав более 1200 метров за один день, достаточно велик. Разве что перед выходом на перевал сидеть в Ро не менее трех дней и ежедневно ходить в высотные радиалки для акклиматизации.
Последний раз редактировалось Zzvet 11 фев 2014, 12:16, всего редактировалось 2 раз(а).
02 декабря 2009 г. (семнадцатый день трека): Dharmashala (4470) – LARKYA LA (5106) – Bimtang (3720)
Общий набор высоты: 810 метров, сброс 1570 метров, время в пути (в нашем случае) – не менее 10-11 часов.
Несмотря на пять будильников на моей руке, исправно пищавших каждые пять минут, в три часа ночи мы конечно же не вышли – слишком мучительной казалась мысль о необходимости вылезать в ледяную мглу в такую рань. Стремясь согреться, в отопительных целях зажгли внутри газовую горелку, рискуя сгореть нафиг вместе с палаткой. В пять, когда стыло слышно, что французская группа уже собирает лагерь, выползли наружу. Вот насмешливо поприветствовал нас проскочивший мимо с элегантным маленьким рюкзаком Намгьял, пожелав выйти на тропу как можно скорее. Помощник Тхондупа принес нам две огромные железные кружки горячего кофе, господи, какое счастье.
Собрались кое-как, наспех затолкав все в рюкзаки, утренние сборы лагеря – одна из самых неприятных вещей в путешествии. Вдобавок от регулярных физических упражнений по складыванию палатки на утреннем гималайском морозе мои руки начинают довольно сильно кровоточить из-за потрескавшейся кожи. Внизу это могло бы меня, пожалуй, испугать, но тут все воспринимаешь несколько иначе, относясь равнодушно к подобным мелочам. Из-за торопливых сборов я оказываюсь одета несколько странно – в теплые "ватные" сноубордические штаны и пуховую жилетку поверх поларовой кофты, но без штормовой куртки поверх – она почему-то оказалась спешно уложенной на дно большого рюкзака, а все доставать и перепаковывать уже нету сил, нам же еще перевал идти. Тем временем нас обогнали уже последние портеры из французской группы. На перевал мы выходим в пять тридцать.
...Меня всегда поражает абсолютная тишина ночью в горах, когда нет ветра. Идя в полной тьме, ты не слышишь ничего кроме собственного прерывистого дыхания. Лишь изредка звуки от схода лавин по окружающим склонам врываются в твой слух, как далекий гром. Восход на перевале не поражает воображение – просто светлее становится небо над окружающими пиками, и наконец над ними появляется солнце. Тут становится видно, что и в этой ледяной пустыне есть жизнь – вот робко чирикнула вдали какая-то птичка, а под ближайшим валуном встречает рассвет местный круглоухий хомякообразный грызун, известный как "пика гималайская", их тут довольно много.
Портрет грызуна (сделанный, правда, совсем в другом месте) прилагается:
Пика гималайская умеет жить на высоте от 3500 до 5000 м.
Отдыхаем по пути на перевал несколько раз, тем не менее, успеваем обогнать почти всех французов и портеров, кроме самой первой сильной "двойки". Впрочем, и те идут всего лишь на две сотни шагов впереди нас.
Денди в смешной ячьей шапке на перевале Ларке Пасс.
Трижды торжественно произносим мантру Падмасабхавы. Я всегда произношу ее на шерпский манер: Om Ah Hum Benza Guru Pema Siddhi Hum, но могут быть другие варианты. Классический тибетский – "Om Ah Hum Vadjra Guru Padme Siddhi Hung". Все шерпы на восхождениях "на удачу" читают мантру гуру Римпоче – это внизу можно быть законченным скептиком, но в горах окружающая действительность слишком мало напоминает обычную жизнь, здесь так важно спрашивать разрешения, и заручаться поддержкой Защитника, и благодарить за каждый сделанный вздох, и за каждый вздох, который ты сделаешь после, когда вернешься.
Технически подъем на перевал Ларке Пасс (при условии благоприятной погоды) является совершенно несложным – он пологий и набор высоты очень плавный, но идти довольно долго: по ощущениям, раза в полтора дольше, чем до верхней точки Торунг Ла. Дорога идет по морене, петляя среди холмов, потом нужно обогнуть справа четыре небольших озера (они обычно подо льдом и снегом, по кромке нужно идти очень аккуратно, чтобы нигде не провалиться). После выхода на верхнюю точку морены тропа становится более грубой и не слышком различимой, но на протяжении всего пути стоят отличные высокие вешки – от каждой предыдущей видна следующая, да и большого простора для "петляния" вправо-влево тут нет, направление понятно интуитивно, вешки просто отмечают наиболее безопасную тропу.
Главная неприятность на этом участке пути – пустоты между крупными камнями, засыпанные снегом. Величину "провала" часто невозможно определить – иногда проваливается нога до колена, но, вероятно, кое-где можно и с головой уйти, если не повезет. Я таки разок упала, неудачно защемив ногу между камнями, и дальше шла прихрамывая, с большой ссадиной на лодыжке. Повезло, что на мне были хорошие горные ботинки, спасшие нижнюю часть голени, и два слоя штанов: плотные термо и сверху "ватные", если б не это все, могла бы повредить ногу более серьезно. Очень актуально иметь портера на перевале – под грузом экспедиционного рюкзака вероятность провалиться под наст значительно увеличивается.
Крайне важно оценивать погоду, выдвигаясь на перевал – в метель при плохой видимости тут погибло немало людей.
Сам перевал красив необычайно – нас окружают острые темные скалы с языками лежащего на них снега, открывается вид на окружающие пики – Himlung Himal (7126), Chei Himal (6820m), Gyaji Kung (7030m), Kang Guru (6981m) и Аннапурну II (7937).
На перевале Larke Pass:
К сожалению, главная красота открывается именно на спуске с перевала, а там я не смогла толком ее запечатлеть, так как технически спуск приключился довольно сложный и с элементами альпинизьму (а все потому, что поленились выйти на два часа раньше, солнце и ветер успели "нарастить" ледяную корочку на снегу).
На перевал мы приходим около 10.30, сразу за первой парой французов. Повязываю на один из чортенов свой шарф-хадакх. Фотографируемся.
На второй фотографии видно, что погода тем временем начинает портиться и поднимается сильный ветер.
Но как же все-таки красиво вокруг! Особенно когда на несколько мгновений расходятся тучи и становится виден кусочек голубого неба.
Спустя каких-то сто метров мы наконец видим, что нас ждет дальше: спуск изначально достаточно крутой, тропа завалена снегом, а там, где она видна, из-за ветра действительно успела образоваться наледь. Вдобавок, тут очевидно некоторое время назад случилась осыпь и большая часть пути до "безопасной" зоны представляет собой скользкое каменное месиво над обрывом. В итоге первые жалкие двести метров спуска с перевала заняли у нас не менее полутора часов. Идем почти вплотную вместе с французами (они тоже идут без кошек и обвязки), преодолевая скользкие каменные препятствия с огромным трудом, поддерживая друг друга, и все это очень медленно – стоит кому-нибудь здесь оступиться и привет, all we go to hell. Доходим до осыпи – по ней не пройти, двигаемся повыше в обход, по сплошной снежной стене, по возможности ногами и палками прорубая маленькие ступени. К счастью, тут снег очень плотный и совсем не скользкий и, несмотря на то, что снежная стена практически вертикальная, мы движемся довольно споро.
Через какое-то время нас обгоняют climbing-sherpa и кук, у них есть пара ледорубов, так что спасительные ступеньки, конечно, это их заслуга – чуть менее, чем полностью.
Фотографий спуска не делала – не до того было, да и фотоаппарат у меня Денди на спуске отобрал, опасаясь, что разобью. Ниже снимок, сделанный Денди уже почти на финише трудного спуска.
Для полного счастья, в этом месте еще находится т.н. "falling rocks zone", и некоторые камешки во время спуска падают от нас пугающе близко. Попадет такой в голову – и все. Несколько напоминает аналогичный участок пути вблизи EBC. Передвигаться под falling rocks рекомендуется максимально шустро, ну или, на худой конец, иметь каску. А лучше всего просто выходить как можно раньше, чтобы достичь спуска, пока склоны не успели оттаять на горном солнце.
А это – та самая двойка французов, первыми пришедшая на перевал, и (на переднем плане) улыбающийся круглолицый Лама Тхондуп с ледорубом, тот самый расчудесный кук, что меня подкармливал. Все мы в этот момент уже стоим на твердой земле в безопасной зоне, жутко довольные, что все благополучно закончилось. "Ракши деле!" кричу я Тхондупу в момент съемки – такое мы себе сочинили перевальное приветствие, прочно прижившееся в обиходе.
Лама Тхондуп и шерпы возвращаются назад, чтобы помогать спускаться остальным французам – среди них есть одна очень бодрая, но пожилая французская леди, и самостоятельно, без помощи опытного climbing sherpa ей этот спуск никак не осилить.
А мы отправляемся дальше, в Бимтанг. Это еще около 4-5 часов спуска примерно на полторы тысячи метров, технически, правда, уже совсем легкого, один-в-один как с перевала Торунг Ла, по удобной тропе. Вид долины, как я упоминала, умопомрачительно красив, она подчеркивается цветом бирюзовой воды ледниковых озер Ponkar Tal и Nayamlo Tal, и окружающих черных скал, обрамляемых снежными пиками. Словно чаша, лежащая на ладонях великана, эта долина (да и сам перевал Ларке Пасс) является одним из самых красивых зрелищ, что я видела в Непале. По красоте это, безусловно, перевал №1 среди тех, что я прошла.
Панорама на спуске с видом на фрагмент озера Ponkar Tal
На спуске сворачиваем к небольшому озерцу среди мягкой травы, и долго там отдыхаем, приканчивая остатки наших съестных припасов. Перед самым Бимтангом нас встретили шерпы французской группы – они не только успели поставить лагерь, но и выбежали встречать свою группу с термосами горячих и прохладительных напитков. Дали нам по огромной кружке "хот оринж", горячего апельсинового сока, ну какие же они все-таки чудесные люди. Завершение этого длинного дня в Бимтанге было также воистине сказочным – обширное застолье с возлияниями, сопровождаемое мастер-классом шерпского языка и зажигательной культурной программой "Tea, coffee and shall we dance".
Кстати, Бимтанг – местечко небезинтересное, с историей. По-тибетски название этой деревушки переводится «просто песок». Еще одно название Бимтанга – Bimta-Kothi, знаменитый тибетолог Дэвид Снеллгров переводит слово Kothi как "поселение", вместе получается «город на песке». Сейчас там нет фактически ничего кроме пары лоджий и чайных домиков (да и те функционируют только в сезон) для треккеров и караванщиков, курсирующих между долинами Нупри и Марсьянди.
Тут есть несколько разрушенных каменных строений – ранее Бимтанг был крупным торговым пунктом. Еще один известный гималайский исследователь-авантюрист Говард Вильям Тилман свидетельствует, что только за один сезон 1950 года тут было продано более 3000 яков, и все то, чем они были навьючены. А в 70-х годах это место стало одним из форпостов и штабом «Армии четырех рек и шести гор», мобильных отрядов тибетских повстанцев кхампа, которые вели партизанскую войну на территории Тибета, захваченного Китаем. Кхампа, бывшие разбойники, были лучшими бойцами этой войны – у них был неплохой «исторический» опыт захвата караванов и истребления людей, защищавших свое имущество.
Кто такие воины кхампа?
Кхампа – это общее название одного из крупнейших тибетских субэтносов, но это слово имеет сейчас два основных значения: 1) тибетские разбойники "докитайских" времен, известные нам по романам Александры Давид-Неэль и 2) тибетские повстанцы.
Генрих Харрер в своей книге, по которой снят знаменитый фильм «Семь лет в Тибете», о первых отзывается весьма нелицеприятно:
"Наш разговор с хозяевами коснулся грабителей. Похоже, они были здесь обычным явлением. Владелец юрты прожил в этих местах довольно долго и мог рассказывать о кхампах часами. Он с гордостью показал нам винтовку Манлихера, за которую отдал местным бандитам целое состояние – не менее пятисот овец. Разбойники посчитали, что таким образом кочевник от них откупился, и с тех пор ему не досаждали.
Он рассказал нам о жизни грабителей. Обычно шайка базируется в трех-четырех юртах, служащих ей штаб-квартирой. Налеты происходят следующим образом: вооруженные винтовками и саблями, кхампы врываются в жилище кочевника и требуют принять их по высшему разряду. В ужасе кочевник выкладывает все, что у него есть. Бандиты набивают животы и карманы, забирают часть стада и исчезают в безбрежном пространстве. На следующий день они нападают уже на другую юрту, и так до тех пор, пока не обчистят весь район. Затем кхампы переносят свою штаб-квартиру в другое место и начинают все сызнова.
Не имея оружия, кочевники покоряются судьбе, а правительство не способно защитить их в столь отдаленных районах. Однако, если какой-нибудь районный чиновник с вооруженным отрядом добирается до этого захолустья, он не остается внакладе, ибо забирает все бандитские трофеи себе. Пойманных разбойников ждет суровое наказание: отсечение рук. Но это не останавливает кхампов. Много рассказывают об их жестокости. Иногда они даже убивают паломников, странствующих монахов и монахинь».
Неудивительно, что с началом войны Тибета с Китаем воинственные и горячие кхампа стали лучшими воинами. Им было что защищать – кхампа традиционно были весьма зажиточны. Воевать с китайцами им было просто, ведь большинство из них всю жизнь жили на высоте более 4000 метров. Но их было слишком мало. И оружия у них было слишком мало, а иностранная "помощь" Тибету со стороны США была всего лишь темной политической игрой.
История повстанческой войны в Тибете является одной из самых интересных и мрачных страниц истории этой страны, на сегодня она изучена далеко не полностью. Ниже кратко пересказана одна из версий наиболее известных эпизодов этой войны.
1956 год – начало американской военной помощи тибетским повстанцам в борьбе с Китаем. Боевики обучались на зарубежных базах ЦРУ на берегу Тихого океана и одном из островов у побережья Колорадо, снабжались оружием и оборудованием. Однако, привыкшие к высоте тибетцы в лагерях на уровне моря чувствовали себя не слишком хорошо. В марте 1958 основную массу обучаемых тибетцев перевели в лагерь Хейл, расположенный в Скалистых горах, который использовался в годы Второй мировой войны в качестве базы горной дивизии.
Всего в США было подготовлено чуть более 3000 повстанцев, которых по завершении обучения забрасывали на территорию Тибета. Там они пытались наладить повстанческое движение, действуя по инструкциям ЦРУ, создавая малые мобильные отряды для проведения диверсий на основных коммуникациях. Однако тибетцы, которые должны были стать основной массой повстанческого движения, были не в состоянии отлучиться от своих семей, стад и всего остального, поэтому все повстанческие лагеря быстро выявлялись и ликвидировались.
В конце 60-х годов американцы прекратили поддержку повстанцев. Правительству Непала понадобилось несколько лет, чтобы восстановить «конституционный порядок» у границ страны. К 1974 году кхампа были окончательно вытеснены из Непала. Часть повстанцев с боями ушли через китайскую территорию в Индию, где они вошли в состав «Индийско-тибетских специальных пограничных войск», часть сложила оружие и была перемещена в лагеря на территории Непала.
...На этом рассказ о треке вокруг Манаслу можно завершить. Пройдя перевал Ларкья Ла, мы переместились в Annapurna conservation area, оставшаяся часть пути – спуск в Бесисаар, откуда Денди нужно было ехать на обучение для треккинг-гидов, которое организовывала французская компания, в которой он работал сирдаром. Приведу лишь техническую разбивку пути, чтобы было понятно, сколько времени ушло на возвращение.
03 декабря 2009 г. (восемнадцатый день трека): Bimtang (3720) – Tilche (2300)
Сброс высоты около 1400 метров, время в пути (с остановками) – около 9 часов. По дороге есть несколько чайных домиков, где можно перекусить тхукпой и дал-батом с тибетским чаем. В окрестных горах пасутся огромные стада коз и баранов, в окрестных кустах часто можно увидеть очень забавных крошечных новорожденных ягнят с их овечьими мамашами.
Сначала мы хотели остановиться в Gho, но в деревушке не оказалось ни одного человека, все жители до единого ушли в соседнее село на какой-то местный праздник. При желании можно было бы дойти сразу до Дарапани, но заночевать в Тильче нас заставил начавшийся ливень. Впрочем, жалеть об этом не пришлось. Деревня выглядит очень традиционно, представляет собой практически «брата-близнеца» деревни Кагбени в Мустанге. Хотя свой ужин мы едим все также сидя на полу, лодж, в котором мы ночевали, был изумительным: в каменных стенах, законопаченных и обитых деревом, не было ни единой щели, внутри было очень тепло, несмотря на отсутствие отопления. Я в ту пору уже совершенно отвыкла от такого уюта, привыкнув спать под вой ветра при минусовой температуре и обтрясать по утрам ледышки с капюшона спальника.
04 декабря 2009 г. (девятнадцатый день трека): Tilche (2300) – Dharapani (exit point трека Манаслу) – Tal (1700)
В Дарапани нас встречал Дендин младший брат Дава – очень скромный, сильный и спокойный двадтипятилетний парень.
05 декабря 2009 г. (двадцатый день трека): Tal (1700) – Syange (1100) Подъем 200, сброс 800 метров.
С джипом в Бесисаар из Сьянже мы жестоко обломались – в стране началась очередная транспортная забастовка на два дня, и, переночевав в хорошем лодже с видом на водопад, на следующее утро мы выдвинулись в Бесисаар.
06 декабря 2009 г. (двадцать первый день трека): Syange (1100) – Besisahar (760) Подъем 450 м., сброс около 900 м.
Всю долгую дорогу до Бесисаара мы также прошли пешком, пришли после 18.00, когда уже стемнело, довольно уставшие и измученные. К счастью, на следующий день всеобщая забастовка была завершена, и рано утром седьмого декабря из Бесисаара дешевеньким местным автобусом мы уехали в Покхару. А на следующий день, 8 декабря, вместе с чудесным Давой я уехала из Покхары в местечко Феди, на трек к Базовому лагерю Аннапурны.
Но это уже совсем другая история.
Последний раз редактировалось Zzvet 11 фев 2014, 12:17, всего редактировалось 5 раз(а).
Zzvet, спасибо за отчет. Вполне красочно и доходчиво. Портреты и сценки из жизни - снимаю шляпу. Собираемся весной там пройтись. Будем пользоваться этим отчетом, как путеводителем.
Ну там сразу после верхней точки сначала было нормально, потом была осыпь и спуск на двести метров по вертикали до свободной от снега и льда тропы занял часа полтора. Барахтались там на льду над пропастью, как мураши в варенье. С кошками и ледорубом пройти этот короткий участок было бы проще простого, но у нас их не было. А подъем на перевал зато очень легкий и плавный, он просто длиннее, чем Торунг Ла. В общем, самое главное - выйти пораньше, чтобы избежать такой "обледенелости".
P.S. Фото скоро поправлю, они перенесены на другой хостинг (предыдущий хостер порешил все пользовательские альбомы).
LesnoyElf, спасибо. Я снимаю в основном на светосильные фиксы, зум-объективами не пользуюсь, чисто из любви к трудностям.-) В этом походе у меня было с собой два объектива - 35mm/1.4L и 135mm/2.0L
Прекрасный отчет !!! Спасибо . Прошли тот же маршрут весной 14 , лождей понастроено много новых но вся нитка в общем узнается . Сейчас кажется LP не проходной после землятресения
Ой, а почему? Вид на Манаслу при подходе к нему великолепен - могучая, величественная гора! Еще этот трек интересен с этнографической точки зрения. Я до жути не люблю долго подходить "до места где начинается красота" ослиными тропами, ущельями и кустами, но мне понравился этот трек, потому что тогда он был еще довольно "диким". Я думаю, что традиционная тибетская культура, распространенная еще недавно на огромной территории, сохранилась в первозданном виде уже мало где, и довольно скоро исчезнет навсегда, и пока есть возможность что-то увидеть, нельзя упускать этот шанс.
Ну а я читаю ваш отчет по Сагарматхе, жутко сопереживаю и тоже восхищаюсь фотографиями.-) Очередной раз гуляла там 18 дней чуть больше месяца назад, в январе, и могу сказать, что многие участки пути вы шли по времени гораздо быстрее меня, и между ночевками проходили больше. Правда, свой рюкзак я несла сама (была одна, без портера и гида), но он со всеми вещами и фототехникой весил даже чуть меньше 10 кг. Так вопрос посещения Манаслу остается открытым для вас. Трек интересный, и намного дешевле и доступнее, чем, скажем, Долпо.
Zzvet писал(а) 02 мар 2017, 10:35:Так вопрос посещения Манаслу остается открытым для вас. Трек интересный, и намного дешевле и доступнее, чем, скажем, Долпо.
Ух! Кто знает, может и занесет нас туда. Сагарматха снова притягивает к себе, но хотим с самого низа пойти. Без портера было бы интересно, но мне здоровье не позволяет, а взваливать все на мужа тоже не дело... Будем думать. ))) А к Макалу Вы не ходили? b0b вроде писал там можно и без палатки, лоджи на треке имеются, места красивые.
Oks123 писал(а) 02 мар 2017, 10:46:Сагарматха снова притягивает к себе, но хотим с самого низа пойти
Я в этот раз горячо молилась, чтобы нормально улететь в Луклу и прилететь из нее. Чтобы не пришлось не дай бог идти ослиными тропами с последующей тряской в местном как-бы-джипе - две недели с хвостиком в высоких горах для меня самое то, потом уже как-то выдыхаешься и домой непреодолимо хочется, в комфорт. В общем, морально не могу уже находиться в треках месяцами, каждый день на ослиных тропах дается болью и горькими мыслями о потерянном времени. А учитывая мой недавний фееричный переезд в Индии локал-басом по маршруту Мумбаи - Аурангабад, думаю, что и по местному наземному транспорту план текущей пятилетки (до 2020 года) я уже перевыполнила. Так что неееееееет, в вопросах выброски и заброски я предпочитаю самолет. Сделали б они еще нормальный аэропорт в Сьянгбоче.
Про Макалу пока рановато думать, я надолго вперед маршруты не умею загадывать. Как потянет - куплю билет и поеду.-)
Zzvet писал(а) 02 мар 2017, 10:59:Сделали б они еще нормальный аэропорт в Сьянгбоче.
Там нормальная ВПП - маленькие борта и вертушки принимает... Готовы разориться на чартер - добро пожаловать! Хотя, я думаю, что за пару лет непальцы уже пробью дорогу до Сурке, и почти до Луклы (40 минут) можно будет добираться автотранспортом...
b-olegh писал(а) 03 мар 2017, 15:46: маленькие борта и вертушки принимает... Готовы разориться на чартер - добро пожаловать!
Я в курсе, что там все это летает. Говоря "нормальный аэропорт", имела в виду - как в Лукле, с рейсовыми самолетами. Купил в интернете билетик - и полетел. На чартер разоряться не готова и никогда не буду готова.-) Автодорога - это конечно тоже очень хорошо. Может даже доживем до тех времен когда розетки будут в каждой комнате в любом лодже.
Вермут, ну круто.-) А я в Сагарматхе в то же самое время когда вы были на Манаслу, угодила в локальный катаклизм - 10 дней не было электроэнергии в большей части Сагарматхи. Трек проходил под тегами #no_porter #no_guide #no_light Соответственно, NCell в деревнях без электричества тоже не работал, и нельзя было зарядить девайсы. Наверху у них независимый от электросети солар, конечно, но и цены на зарядку от него соответственные. И вопрос подзарядки телефона стал моим кошмаром на протяжении всего трека, т.к. родные и близкие ждали моих смсок с определенной периодичностью.
На Манаслу треке лоджи дороже, чем в Сагарматхе, 500-600 руп и торг неуместен даже в январе. Видимо электричество включили сразу в цену проживания ). А может дело в том, что настроили электростанций.
Ну вот как достроят дорогу до Луклы, организуют дружеские делегации по обмену опытом И лоджи в Сагарматхе станут дорогими (но с розетками), а в Манаслу будет введена платная зарядка.-) А вообще конечно самое сильное впечатление от последнего посещения Непала такое: очень быстро все меняется. Цивилизация наступает жуткими темпами. В Индии я тоже бываю часто, но там это почти не заметно, т.к. Непал был и остается гораздо более бедной и отсталой страной.
