Галопом по Скандинавии

[romandc]

А чего-то я не понял, почему форум Винского оказался не замусорен моими "Галопами"?
То-ли их когда-то удалили, то-ли я просто забыл? Не нашёл поиском.
Придётся на правах старого графомана подкинуть на страницы форума старый шлягер.
Итак! Как оно всё начиналось! Год 2007-й.

Туда и обратно

ГАЛОПОМ ПО ЕВРОПАМ
или
НА «НИВЕ» В ФИНЛЯНДИЮ
(рассказ в двух частях с прологом, эпилогом
и транспортным налогом)

Пролог.

Все мы слышали с раннего детства одну притчу:
Когда три слепца решили узнать, что такое слон, они попросили подвести им это животное для ощупывания. Слона привели, и все трое подошли к слону с трёх сторон. Один подошел, пощупал хобот и сказал:
- Слон - это толстая змея!
Второй пощупал ногу слона и сказал:
- Слон - это высокая колонна!
Третьему досталось ухо слона, и он сказал:
- Слон - это большой лист!

К нам, двум путешественникам из большой южной страны Venäjä (Вэняйя, так уж Россия называется по-фински), страна Суоми всю дорогу была повёрнута самой приятной на ощупь и взгляд частью тела.
Все два дня, что мы путешествовали "дикарём", светило очень тёплое солнышко, а если уж северный, холодный ветер и заглядывал в место, где мы останавливались перекусить, то так, напомнить о себе, мол: "Тут я, никуда не делся, отдыхаю просто, и вы отдыхайте... пока."
Но, давайте по порядку. И начнём издалека.

Часть первая.
ТУДА.

Глава первая.
Через терние!

Почти ровно два месяца назад, нам - мне и моему племяннику Дмитрию вдруг в головы стукнула мысль: "Раз уж в наличие имеется почти абсолютно новая машина типа Нива 4х4, так почему бы не махнуть на ней куда-нибудь за бугор?" В Египет, правда, опасно - Нивка верблюдов не видела в глаза никогда, может испугаться, понести. В США, наверное, не пустят, как-никак ВАЗ 21310 - секретное оружие коммунистов! В Японию нельзя - места мало, а у Нивы этой модели радиус поворота больше чем на Икарусе, тесновато будет. Оставалась только Финляндия - соседняя страна, и ехать из Питера недалеко, и была надежда, что финны удовлетворятся стандартом ЕВРО-2, к которому относится система выхлопа Нивы.
В общем, передо мной встала задача, в кратчайший срок раздобыть загранпаспорт, которого у меня не было аж с советских времён, когда его туристам на руки не выдавали и оформить визу. Можно, конечно было и в тур-агенство обратиться, но я решил сам пройти все круги ада и заодно сэкономить денег, как-никак турфирмы за услуги оформления дёшево не берут.
Конечно, поступил я очень опрометчиво, но в конце-концов всё получилось как нельзя лучше. Правда пришлось шесть или семь раз вставать в пять часов утра! Четыре раза для того, чтобы сдать документы на паспорт и получить сам паспорт, и три раза для того, чтобы оформить визу. И каждый раз, придя к дверям ОВИРа или воротам финского консульства ни свет, ни заря, я оказывался вовсе не первым. Находились люди, занимавшие очередь и в четыре часа утра!
Так что, если вы вдруг окажетесь случайно во дворе дома по адресу Лесной 12, не удивляйтесь, увидев толпу, это не фанаты футбольного клуба - это несчастные, решившие сэкономить!
А если судьба занесёт вас на Кирочную, то приготовьтесь увидеть самую настоящую километровую советскую очередь. Знайте - это всего лишь жертвы собственного любопытства и стремления отдохнуть "по-человечески".
Короче, цель поставлена - выехать из страны проживания за границу, желательно без тяжких последствий, с намерением посетить дачу наших родственников в городе Enonkoski, что находится на северо-востоке от Хельсинки, севернее райцентра Savonlinna.

[romandc]

Глава вторая.
Таможня даёт добро!

Итак, день первый! 22 июня, пятница - 6 часов утра. Подъезжаю к Димке на квартиру, оттуда в Ленту(супермаркет в Питере), затем не спеша, выезжаем на Выборгское шоссе и поворачиваем Нивку носом в сторону города Выборга. Это, в принципе, недалеко, где-то километров 100 от Питера, но нас тянет ехать короткими дорогами.
Поэтому мы слегка плутаем, забираемся в такую глушь, куда Иван Сусанин поляков не гонял, но затем опять попадаем на Выборгское шоссе. В конце-концов, мы сворачиваем с шоссе в сторону Выборга и начинаем плутать уже по городу, приставая к прохожим и пытаясь выяснить, как же нам всё-таки попасть в МАПП Брусничное? Этот самый МАПП (с финской стороны он называется Nuijamaa.(Нуийямaa)) и есть один из таможенных
пропусков в Финляндию. И ведёт он в самый, наверное, посещаемый русскими город - Lappeenranta.
Одна добрая душа с парой советов и собственное умение выкрутиться из любого, даже самого извилистого прохода, спасают положение. Ещё немного покрутив по Выборгу, мы выбираемся на дорогу на Брусничное.
В машине царит напряжённое ожидание скорого краха всех надежд. Чем ближе пограничный переход, тем больше мандраж. Это вполне объяснимо. Целую неделю, до этой поездки, мне лично внушали все и вся, что в Финляндию на Ниве проникнуть невозможно, что надо иметь на человека, как минимум 200 долларов в сутки. Что делать там абсолютно нечего, ходить там никуда нельзя, смотреть не на что и вообще, идея поехать туда, крайне дурная и пахнет изменой Родине!
И вот, имея на двоих в кармане 280 евро, карту Виза, десяток тысяч деревянных, автомобиль «Нива» с визгливым генератором и дребезжащими на скорости стёклами, мы и сами вибрировали от страха, успокаивая себя только тем, что: "ну, завернут, так домой поедем".
Запас бензина - почти полный бак и сорок литров в канистрах. До первого КПП остаётся триста метров, и мы решаем залить весь наличный бензин в бак. Всё дело в том, что в Финляндию провозить горючку нельзя. Не более 10 литров в канистре. Значит надо залить бак как можно полнее.
К моему удивлению, 60-литровый бак Нивки заполняется по горловину и ещё остаётся литров 17 в канистре! Приходится бросить канистру в ближайшие кусты. Без надежды её оттуда выудить на обратной дороге. Ну, да ладно - впереди граница!
Подъезжаем к первому посту. Первая российская проверка загранпаспортов. Улыбка прилипшая к лицу. Судорожный поиск паспортов. Голос, откуда-то из-под сидения, тонкий как у комара:

- Иззздравствуйте! У менья дипломатИк паспОрт, я буду жаловАться!
- Изжай себе, мил человек.

Ффух, проехали, даже не выходя из машины. Мы в пограничной зоне. Узкая полоса асфальта петляет среди скал, аккуратно обрезанных, чтобы не выползли случайно на дорогу. Дорожные знаки вдруг становятся непривычного жёлтого цвета. Ограничение скорости - 60 км.ч. Мимо проносится иномарка с российскими номерами, прямо в объятия гаишника, залёгшего в засаду в небольшой ложбинке. Немного попетляв между скал, и счастливо избежав беседы с гаишником, как-то незаметно оказываемся перед очередным шлагбаумом. На сей раз, вместо бдительного пограничного офицера - затянутая в зелёное мадам.

- Покажите ваши...
- Фройляйн, как можно?!!
- ...паспорта. Пока, только паспорта.

Ещё один заслон преодолён! Дальше - хуже. Мандраж усиливается! Наркотики, оружие, сильнодействующие яды, водка и нелегальные проститутки норовят выскочить из багажника, как чёртик из коробочки! Прямо на асфальт перед основным КПП с российской стороны. До КПП пятьдесят метров. На светофоре - красный свет. Перед нами три машины. Встаём в очередь. От маленькой зелёной будочки КПП (а-ля ларёк) отваливают ещё две тачки. Стоящие перед нами, не обращая внимания на красный сигнал светофора, трогаются с места. Потихоньку трогаемся и мы.

- Русиш швайн? Курка? Яйко?
- Русские по первой не закусывают!!!
- Я вижу вас в первый раз?
- Дай Бог, чтоб не в последний!

На самом деле, дежурный по КПП сегодня отменно вежлив и добр. Чувствуется, что сегодня у поста почти выходной день. Несмотря на то, что на календаре пятница, и, к тому же почти полдень, на переходе практически никого. Так... кошкины слёзы.
Поэтому, нам успевают доходчиво объяснить, как истинным нубам, как заполняется декларация. Причём, как самым настоящим, неподдельным нубам, объяснить два раза.
Досмотр. Наркотики, оружие, сильнодействующие яды и пр. рвутся наружу, но уже не так сильно, поскольку досмотр машины такой же беглый и поверхностный как инспекторская проверка общественного туалета.
Но, впереди главное, наиглавнейшее препятствие - финская таможня.
Едем ещё несколько километров, попутно забежав в магазин "дьюти фри". Это магазины без пошлины, которые бывают только на границах или в аэропортах. Правда, непьющему человеку делать там практически нечего. В продаже только винно-водочные изделия и парфюм. Парфюм, наверное, для алканов-экстремалов.
Племяш, с невозмутимым видом выбирает коньяк, а мне, как человеку непьющему, остаётся только терзаться нехорошими предчувствиями. Страшно хочется домой! Оказаться бы сейчас дома, на родном диване, перед родным телевизором! Я уже почти созрел, чтобы развернуться и задать стрекача на Родину, ставшую вдруг такой далёкой и недоступной.
Но, делать нечего, коньяк выбран и Нивка, прошелестев ещё десяток километров, упирается в очередной российский шлагбаум. Тьфу, да сколько ж можно! Опять особа особо женского полу.

- Стой, кто идёт! Предъявите паспорт! Остановись, живое существо! В этих местах ты бродишь напрасно...
- Hyvä Päivää!
- Дооозвидания!
назвать язык не поворачивается, скорее - павильон! Всё повторяется почти в деталях - красный свет на светофоре, пятьдесят метров до заветного шлагбаума.
Только и асфальт и само КПП и светофоры, выполнены по-другому. Как будто из коммуналки в центре Питера попали на квартиру к "новому русскому". Машина у будки трогается. Теперь наш черёд.
Павильон, в котором сидят два здоровенных финна, почти весь из стекла. Паспорта на стол.

- Куда напрафляетэсь?
- К сястре мы, погостить у сястры!
- Пааччиму проехали на красный сфет?
- Ап... Дык... Пкх... Ну, это, дело такое. Мы как все!
- Ещё рааз, и будит штраффф!
- Не извольте беспокоиться вашбродь! Премного благодарны, вашбродь! Со всем нашим почтением!

После пережитого позора меня просто трясёт от каждого дорожного знака, поворота и встречного автобуса. Даром, что за рулём сидит племяш. От этого мне ещё хуже. Каждый водитель знает это состояние - когда ты едешь пассажиром, нет возможности влиять на ситуацию и от этого развивается ещё больший мандраж.
Едем по дороге номер 13. На знаках - 60 км.ч. Димка ругается сквозь зубы. Хвост из стоящих на обочине фур перегораживает дорогу почти полностью. От полосы в нашем направлении остаётся только половина, да и по этой узенькой полоске навстречу нам прутся легковушки и автобусы. Наконец хвост заканчивается и на знаках появляется цифра 80. Уже лучше!
Едем ещё немного. Я, в роли штурмана, с картой на коленях читаю легенду: "Где-то здесь должен быть поворот. Где-то здесь должен быть поворот. Где-то здесь должен быть..." На обочине щит, говорящий, что съезд на ту дорогу, на
которую нам нужно попасть (шоссе №6), где-то здесь, рядом. Смотрим во все глаза, пытаясь ЗА знаком увидеть асфальт, но его нет!!! Нужная нам развилка оказывается как раз ПЕРЕД щитом и мы её благополучно пролетаем со свистом.
Разворачиваемся. На Нивке-крокодиле это не так просто, Цепляем обочину, чуть не влетаем в кусты, но всё же разворачиваемся. Спускаемся вниз, на дорогу номер 6. Вот это уже другое дело!

[romandc]

Глава третья.
Мы едем, едем, едем…

Трасса Номер Шесть Koskenkyiä-Kajaani (Коскенкуйя-Кайяни) - это, пожалуй одна из самых длинных дорог Финляндии. Протяжённее, разве что Трасса номер Пять, ведущая от Хейнола аж на самый край Лапландии. Зато трасса №6 ведёт вдоль всей российско-финской границы и подбирает всех механизированных туристов, которые не стремятся прямиком в район Хельсинки. Из Нуйямаа, по этой дороге можно запросто попасть в такие знаменитые города, как Иматра (Imatra) и Савонлинна (Savonlinna).
Но самым первым после поворота от Нуйямаа в сторону Иматры, становится небольшой город Йоутсено (Joutseno). А первым местом отдыха после первого марш-броска по финской дороге, для новичков становится небольшая парковка, на которой вывешены регалии города Йоутсено. Здесь мы и остановились, отдышаться, прийти в себя и глотнуть настоящего, сертифицированного, заверенного гербовой печатью, чистейшего финского воздуха.



И только мы остановились, как издалека завыла полицейская сирена. Сирена всё приближалась и приближалась воя до того истошно, что выворачивало на изнанку. Сразу перед мысленным взором пронеслись последние нарушения дорожных правил – красный свет, неуклюжий разворот. Может быть ещё какие-то нарушения, которых мы не заметили. Сразу захотелось сдаться на милость победителя и признаться в убийстве Кеннеди (причём обоих), краже Сикстинской Мадонны и растлении малолетних, до кучи. Вой всё нарастал, пока, наконец, мимо нас (мимо! какое счастье!) не пронёсся по дороге, чуть ли не под 200 километров в час, здоровенный фургон, смахивающий на Хаммер, с полицейскими мигалками на крыше! Мы вздохнули с облегчением и проверили штаны на сухость.
Да, полиция у них ездит явно лучше и громче нашей!



Стоянка, по местным меркам была довольно большая. Обычно, стояночки, что попадаются через каждые километров пять-десять, это просто небольшие карманы, отделённые от основной дороги рядом кустов. На такой стоянке обычно где нибудь прячется уютный столик с парой скамеек, большой бак с крышкой для мусора и туалет. Впрочем, туалет - понятие растяжимое. В прямом смысле этого слова. Отойди от дороги, на десяток метров, вот тебе и туалет. Прямо как в России!
Удивляет только то, что на любой из этих стоянок чистота необъяснимая! Даже не чистота, а чистотища! И что интересно - ни единого дворника на четыреста верст!
Подобные стоянки пустуют очень недолго, несмотря на то, что машин на дорогах - раз-два и обчёлся. Бывает так, что на одну и ту же стоянку финны сворачивают один за другим. Не общаясь друг с другом, и вроде бы стараясь даже друг-друга не замечать.
Мы тоже постоянно делали вид, что нас здесь нет. Особенно в первый день. На Нивку, необычную в этих местах, несомненно смотрели с интересом, но никак его не проявляли. Зато на дороге, мы обратили внимание, что скоростной режим, соблюдать буква в букву, здесь очень сложно. Сами финны его соблюдают несколько наперекосяк. Само собой в тех местах, где расположены видеокамеры полиции, финн едет с указанной на знаке скоростью. Но вот всё остальное время, на десять-двадцать км.ч. выше.
На знаке - 100 км.ч. Мы двигаемся ровно 100 км.ч. И сзади нас постепенно выстраивается вереница машин. Там где обгон запрещён - линия разметки либо двойная сплошная желтого цвета, либо с нашей стороны жёлтого цвета и сплошная, а с противоположной стороны - она белая и прерывистая. Неокрепшему русскому мозгу отследить извилистые пути этой линии довольно сложно. Вот она, то желтеет двойной линией, а то вдруг белеет то с одной, то с другой стороны.



В представлении русского водилы – там, где нарисована жёлтая линия, там не действует белая! Поэтому, для того, чтобы правильно и не нагло обогнать, нужно до рези в глазах присматриваться – а с какой стороны белая линия сейчас? Но, мы, в силу естественных причин, сумели обогнать за все два дня лишь один раз, медленно ползший по дороге трактор с включённой аварийкой. Да и то случилось это уже на второй день, когда нервы уже слегка успокоились.
А пока, мы ползли (по представлениям финнов) по дороге, старательно соблюдая скоростной режим. И там, где был разрешён обгон, пропуская местных вперёд.
Финны выскакивали один за другим у нас из-за спины, с видимым облегчением. Обгоняли на скорости 140-150 и опять сбрасывали скорость до привычных 110. Выглядело это так, как будто машины, обогнав нас, моментально теряли скорость. И ещё долго-долго виднелись впереди, отрываясь от нашей Нивки со скоростью пешехода.
Ничего особо ценного для наблюдений по дороге очень долго не попадалось.
ВИДЕО 1

phpBB [media]

Но, внимательному глазу всё же открывалось иногда нечто необычное - то лесок из ёлок, одинакового роста, с абсолютно одинаковыми ветками, на которых даже иголки, наверное были выстроены по ранжиру! То, высоченная, чуть покатая скала над дорогой, И на самой верхней части этой скалы – камешек величиной с машину, подпёртый снизу тоненькой палочкой, как будто в насмешку.
Финские дороги, вообще очень сильно отличаются от русских. Не говоря уж о качестве покрытия и знаках, повторяющихся через каждые два километра. Финские знаки – особый разговор. Заблудиться в Финляндии невозможно, надо быть совсем-совсем тупым, чтобы не сориентироваться куда ехать. Само собой надо иметь карту и хоть какое-то представление, куда собрался порулить.
Но, рассчитывать на то, что можно будет ехать по шоссе, обозревая из окон машины города и веси, не стоит совсем. Только изредка мелькнёт близ дороги домик, не отгороженный от проезжей части никакими заборами, а только парой ухоженных клумб. Или вообще лишь деревянной статуей медведя вставшего на дыбы.
Никаких деревенек вдоль трассы, с привычными бабульками торгующими картошкой и молоком («от своёй коровы, ты ня сумлевайся милок», хотя доподлинно известно, что последнюю корову в этой деревне зарезали аж в 1995 году ). Никаких городских построек на горизонте, разве что промелькнёт под виадуком одинокий светофор, сигнализируя: «Здесь цивилизация недалеко!» Города и деревни, как-то сторонятся центральных трасс, или это дорога убегает от жилых мест, пытаясь остаться такой же пустынной.
Наконец, мы сворачиваем на шоссе районного масштаба №14. Путь наш лежит в сторону города Савонлинна (Savonlinna)
Дорога ещё более пустеет. Нас уже почти некому обгонять, разве что ветру или облакам, которые постепенно рассеиваются, исходя на нет.
И вдруг, над лесом вырастает странная башня, одиноко стоящая в лесу, точнее – над лесом. Наблюдательный пост инопланетянина или причал для летающей тарелки, а может просто – водонапорная башня, кто знает? Но, выглядит эта конструкция над лесом, просто потрясающе. Особенно, после долгого отсутствия признаков урбанизации.
ВИДЕО 2

Решаем отдохнуть на первой попавшейся стоянке, на берегу живописного озера.
К нашему удивлению на ней отдыхают аж три финские машины. И одна из них – довольно древняя девятка красного цвета. Кто-то из местных, видимо решил поиметь немножко экзотики.
Впрочем, финны быстро разъезжаются, оставив нас наедине с природой. Подбираю камешек с финского берега – на удачу.



Ну, что ж – отдохнули, едем дальше!
Приближаемся к Савонлинна.
Весь прикол в том, что мы едем на дачу родственников по словесному описанию и паре фотографий. Есть надежда, что дом мы всё-таки найдём, но нет уверенности, что это будет легко. Потому, что слова, они и есть слова, и не дают ни малейшего представления о том, как это выглядит на самом деле.
Но первая задача, с которой мы кое-как справляемся – в Савонлинна повернуть перед супермаркетом ПРИЗМА направо.
Появление большущего супермаркета, чуть ли не из лесной чащи достаточно неожиданно. В деталях это выглядит так – едем по дороге, вокруг рощицы, лес, перелески. Проезжаем дорожный знак, означающий город. Но по сторонам дороги ничего не меняется. Тот же самый лес. И вдруг! Внезапно лес обрывается, и справа возникает огромная площадь с автостоянкой, на которой высится здание супермаркета.
Поворачиваем направо, на дорогу местного значения, за номером 471. Скоро конечная цель нашего маршрута – Энонкоски ( Enonkoski )!

[romandc]

Глава четвёртая.
Три сосны.

Повернув налево от Призмы, мы оказались на дороге совсем-совсем местного значения. И тут же с экранов наших радаров пропали всякие признаки присутствия живых людей. Если раньше нас и догоняли и обгоняли и летели навстречу, а в придорожных кафе тусовался какой-никакой народ, то теперь вымерло буквально всё. Несмотря на то, что шоссе начало пробегать сквозь деревеньки, ни в одной из них не показалось в окне любопытное лицо, не ковырялись на грядках пенсионеры-ударники огородного труда, не валялся в придорожной канаве ни финский колхозник, ни финский пастух. Короче, трасса номер 471, хоть и пролегла через посёлки, всё равно создателям игры и фильма Сайлент Хилл, стоило бы наведаться сюда для того, чтобы набраться впечатлений.
Эта дорога показалась нам отчего-то скучноватой. Единственное, что более-менее развлекало – это гадание: что же находится в этаких больших роликах, похожих на гигантские круги сыра, запакованного в белый полиэтилен, лежащих около каждого поля.
На этих полях у финнов ничего не растёт, то есть может быть, конечно, там что-то, и посажено, но каждое поле выглядит просто-напросто большой зеленой лужайкой с чередой больших белых кругов по краю. Загадка белых кругов преследовала нас оба дня поездки. Выдвигалась масса гипотез, что же это такое – то ли большие таблетки сухого топлива, которые финны жгут в особо сильные холода, то ли яйца гигантских зубастиков, то ли на самом деле сыр разложенный на дозревание.
Вот за этим занятием мы и провели остаток пути, вроде бы небольшой по километражу (около тридцати километров всего), но долгий из-за сплошных скоростных ограничений. Иногда восемьдесят км. ч, но чаще всего шестьдесят.
Стольный город Энонкоски показался довольно неожиданно. Спуск вниз, довольно крутой поворот, и мы у цели нашего путешествия.
Хочу напомнить, что ехали мы повидать дачу родственников по словесному описанию. Место там только-только застраивается, сама дача в n-ной стадии строительства, поэтому ни адреса, ни каких-то четких данных, по которым можно найти дом, дано не было. Будь у нас возможность ориентироваться хотя бы по почтовым ящикам, сложности бы были, но совсем другого порядка. Найти любого финна, что в городе, что загородом если и не легко, то и не невозможно. Если знать хотя бы фамилию, то искомое можно обнаружить, просто обходя окрестности. В каждом коттеджном поселке или у хутора при дороге стоят почтовые ящик с фамилиями проживающих. И на парадных в городах, вместо домофонов, простые звонки с именными табличками. Если знать хотя бы приблизительно, где искать, можно в конце-концов наткнуться на нужный дом. У нас же не было и такого ориентира. Было сказано, как говориться, до боли просто: "У церкви повернуть направо и проехав под лыжным мостом, отсчитать четыре красных дома и по счету пять найти желаемое - вот этот дом (предъявлялась фотография, как я помнил, серого дома с ярко-красной крышей)".
Ведомые этим напутствием, а так же собственным нюхом, мы и начали поиски.
Церковь (kirkko) в городе Энонкоски видно издалека!



Это самое высокое здание в городе. Да ещё оно расположилось на небольшом холме. Да, к тому же увенчалось довольно высоким шпилем. В общем – приметный ориентир.



Мы свернули ПЕРЕД церковью и поехали искать лыжный мост. Плохо, правда, представляя себе, что такое "лыжный мост", с чем его едят, и вообще, за что его так обозвали. Проехали 150 метров, выехали на берег озера и уперлись в чей-то сарай.
Опасаясь быть пойманными с поличным на этой, несомненно частной территории, скоренько развернулись и поехали обратно к церкви, гадая - может быть "у церкви» это означало "ЗА церковью"?
Поехали искать дорогу за церковь. Через некоторое время дорога, конечно, нашлась, но вела она в сборище одноэтажных бунгало, явно построенных на десяток лет раньше. А мы же искали район новостроек! Вернувшись к церкви, мы опять выбрали новый маршрут, повернув «у церкви» направо, в сторону, противоположную от церкви. И заехали в район с двух-трёх этажными домиками-пряниками, в котором вежливо раскланялись с мотоциклистом. Надо же! Живая душа нарисовалась!!! Спросить его, куда нам ехать, мы, конечно, могли, если бы знали, как это сделать, и что именно спрашивать и поняли бы, что нам сказали в ответ. Так что и этот путь был признан неверным и вредительским, предложивший его был показательно распят с лишением права голоса, оставлением без сладкого и прочими поражениями в правах.
В отчаянии мы принялись кататься по городу туда-сюда, отъезжая от церкви под самыми немыслимыми углами, и рискуя привлечь к своим персонам нездоровое любопытство местной полиции. Но, то ли у полиции уже началось празднование дня водителя (как известно, по русскому обычаю, каждую пятницу празднуется день водителя), то ли в канун праздника Ивана Купала у полиции оказался сокращённый рабочий день, только нас так никто и не побеспокоил, за исключением какого-то весёлого местного забулдыги, помахавшего нам рукой.
Потихоньку положение становилось отчаянным. Нам непременно надо было что-то предпринять, чтобы не остаться ночью на улице. Если мы не найдём дачу, то рискуем, в самом удачном случае, тащится триста вёрст до ближайшего мотеля, либо в худшем – ночевать под открытым небом, что чревато. Нас ещё в городе Питере напугали, что туристам из сопредельных стран настоятельно не рекомендуется ночевать «дикарём», чтобы не иметь с полицией неприятных бесед на незнакомом языке. Что ж, и у нас для туристов те же самые правила, извольте исполнять!
Пришлось возвращаться обратно к церкви и начинать думать ногами. Мы, поискали стоянку, чтобы сунуть куда-нибудь Нивку на время. Стоянка нашлась неподалёку, за школой (это здание мы определили сразу), между теннисным кортом, на котором резалась в теннис пара финнов с детьми и большим приземистым зданием, судя по виду, явно государственного значения.
Обошли здание со всех сторон, выясняя, откуда лучше начать поиски и неожиданно наткнулись за глухим фасадом без окон, на какую-то деревянную будочку, увенчанную громкоговорителями. От будочки, на косогор, в лес вела хорошо утоптанная и посыпанная мелким гравием дорожка. Сначала мы не придали значения этой, столь яркой путеводной нити, но когда увидели, бегущую по этой дорожке бабульку с лыжными палками в руках, то почти в один голос воскликнули: «Лыжня!!!»
Деревянная будочка, несомненно, олицетворяла собой финиш лыжной трассы, где-то рядом был старт, а это, несомненно, означало, что где-то, в районе 25 километров в округе (средняя спортивная лыжная трасса) мог существовать и лыжный мост!
Мы бодро двинулись вперёд по лыжне, стараясь не думать о двадцати пяти километрах, и уж тем более о марафонских пятидесяти, ожидая каждую минуту открытий чудных.
И открытия ждать себя не заставили! Справа от трассы, вдруг обнаружилась нормальная асфальтированная дорога, правда, со временем перешедшая в очень плотно утрамбованную грунтовую.
Мы перешли направо. И почти сразу же, за поворотом, увидели долгожданное, незабываемое зрелище – лыжный мост! То есть - деревянный мост над дорогой, по которому проходит лыжная трасса. Вот этот –



Что тут началось! В тишине финской глубинки раздавались русские крики «Ура!». В воздух летели чепчики, воздушные шарики и юбиляры! Из придорожной канавы толпа скандировала: «По-здра-вля-ем!», а на лыжном мосту сам собой появился лозунг «Велкам!» на чистом финском языке.
Впрочем, сделано было максимум полдела, поэтому, чтобы не поддаться головокружению от успехов, решено было вернуться за машиной, и под мостом, как и планировалось – проехать, а не пройти. Тем более, что глюки с лозунгами и транспарантами быстро кончились.
Чуть ли не бегом вернувшись к машине, мы радостные, завелись и тронулись к мосту. Проехав под мостом, мы оказались в небольшом коттеджном посёлке, отгороженном от всего цивилизованного мира лесом и, с одной стороны - берегом озера.
Ищем дом, который нам нужен.
От основной дороги из под моста, в разные стороны разбегаются дорожки поменьше. По какой дороге считать коттеджи, до нашего, мы не знаем. Никакого похожего дома, чтобы вот так, сразу сказать, не задумываясь: «Вот он!» мы в упор не видим. Начинаем ездить по дорожкам, высовываясь в окно машины и считая вслух дома: «Раз! Два! Три!» Если кто-то из финнов видел бы нас в тот момент, наверное, решил бы, что к ним в город навезли русских сумасшедших, для лечения и релаксации. Ни на одной дороге, не находилось подходящего ряда домов красного цвета.
Наконец, на одной из улиц, мы обнаружили рядок домиков, то ли коричневых, то ли крашеных под морёный дуб, хотя племянник убеждал меня, что они медного цвета - красноватые, с прозеленью. И за этим рядом домов, ютился дом, как две капли похожий на те, что я видел на фотографии. То есть, как я помнил, дом должен был быть серым, с ярко-красной крышей. А этот почему-то был ярко-красным, с серой крышей!
Остановились… Вышли из машины… И… делать нечего... Держа ключ, который нам вручили родственники, как штык перед собой, мы на подгибающихся ногах двинулись к дому, время от времени восклицая: «Антээкси(Anteeksi – извините)!» и «Хювяя пайвяя(Hyvä päivää – добрый день)!», на случай, если мы всё-таки ошиблись, чтобы с извинениями, дать дёру. Оказавшись на крыльце, я дрожащими руками вставил ключ в замок. В замок ключ вставился легко, повернулся на пол-оборота и… застрял! Нервничая, я как сумасшедший начал его крутить туда-сюда, пытаясь, хоть как-то понять, откроется ли замок или нет. Тщетно, ключ более чем на пол-оборота поворачиваться не хотел! Разочарованные, мы повернулись восвояси, но я со злости нажал на дверную ручку и…
Тихо щёлкнув, дверь медленно, с нежным скрипом отворилась. Не веря своим глазам, мы ещё некоторое время постояли на крыльце и, крикнув ещё пару раз, для очистки совести «Антээкси!» зашли внутрь.

P.S. В целях сохранения информации частного характера, некоторые данные намеренно искажены.

[romandc]

Дачные радости.

Дачный домик, изготовленный в Швеции из русского леса по заказу финских подрядчиков и собранный русскими рабочими по финской технологии с использованием шведских инструментов, являл собой трогательный пример дружбы народов за предварительно утверждённый гонорар.
Нет, в самом деле, что внутри, что снаружи, дом производил впечатление скрупулезно рассчитанного, тщательно подогнанного, аккуратно собранного маленького шедевра. Даже не верилось, что русские могут так собрать, досочка к досочке, не заканчивая окончательную сборку обработкой напильником.

Маленькое лирическое отступление.
Анекдот помните?
Закупили американцы в CCCР трактор Беларусь, получили много ящиков, в стиле конструктора «Сделай Сам». Почесали в затылке, собрали. Получился самолёт ТУ154. Разобрали, нашли инструкцию по сборке, собрали по инструкции. Получили – самолёт ТУ154. Почесали в затылке снова и послали за русским специалистом. Приехал русский, заперся с самолётом в ангаре на неделю. Через неделю приходят американцы – стоит в ангаре трактор Беларусь!
- КАК!!!???
- Инструкцию внимательнее надо читать! Написано ведь русским языком – после сборки обработать напильником!!!

Как и ожидалось, домик оказался девственно пуст и до отвращения чист. Стояла кое-какая запакованная в транспортный полиэтилен мебель, в углу гостиной высился камин, «под цвет дерева». На каждом окне – пластиковые жалюзи, мы сначала не совсем поняли, зачем. Даже на тех окнах, которые явно выходили не в сторону соседей.
Ближе к вечеру, мы уяснили, в чём дело. Вовсю работало электричество, из кранов текла не только холодная, но даже и горячая вода. Канализация исправно принимала в себя все, что ни попадя.
И вообще, помните, как русский строит дачу? Не "новый русский", а просто русский. Ему дают клок земли, поросший лесом или кусок болота, и он первые два-три года валит лес или занимается ирригацией. Потом, в зависимости от везения и доходов от двух до пяти лет строит дом. Точнее – сначала времянку, потом дом. Потом, лет еще лет чрез десять к соседнему садоводству прокладывают асфальтированную дорогу! Это уже гигантский шаг к цивилизаций!
И после, еще через пятнадцать лет, проводят электричество! Всё! Народ празднует победу добра над разумом, а разума над природой, убирает поглубже в шкафы керосинки, легко смиряясь с канализацией типа «пудрклозет в домике размышлений» и водопроводом типа «садовый шланг из пожарного водоёма».
Это я всё к тому, что ещё в городе Питере, с трудом, но всё-таки уразумел, что финны поступают в этом случае абсолютно неправильно, то есть с точностью до наоборот. Они сначала убирают с участка лес, потом проводят туда дорогу, канализацию, водопровод и электричество, и только потом этот участок продают под застройку. Покупай дом, стройся и не мечтай даже, что твои отходы жизнедеятельности потекут в сторону соседа!
Но, к делу! Был уже вечер, и нам хотелось побыстрее осмотреть дом и окрестности.
Перетаскав вещи из Нивки в дом, мы принялись за дело:
облазили домик от пола до потолка,



подёргали за нагеля («Крепко, зараза!»),
лизнули брёвна фасада («Пинотекс!!!»)
и, успокоившись и подкрепившись взятыми из Питера продуктами, в обнимку с фотоаппаратом пошли гулять по окрестностям.
Насколько мы нервно вымотались и морально устали, говорит тот факт, что фотографироваться мы пошли не в город Энонкоске, до которого было 15 минут ходьбы (это даже в голову не пришло!), а просто на природу. Конечно, предварительно сделав кружок по дорожкам среди коттеджей.
По правому краю дороги, ведущей в город, высился скальный массив, метров сорок высотой. Вот на этом участке, мы и решили сфотографироваться в первую очередь.
Я-то знаю, что залезть на гору очень легко, зато спуститься, в десятки раз сложнее. Когда лезешь наверх, не смотришь, какое тебя расстояние отделяет от спасительного подножия горы, к тому же взбираешься, наклонившись вперёд, можно даже себе руками помогать.
Но когда спускаешься, во-первых, поневоле оцениваешь, как далеко внизу виднеется равнина, и, во-вторых, соответственно, отклоняешься назад, и поэтому норовишь потерять равновесие, и спуститься вниз на собственной заднице.
Поэтому, умудрённый опытом скалолазания ещё на Черноморском побережье Кавказа, я высоко не полез, удовлетворившись десятиметровой высотой.



Опасность подобного мероприятия и особенности финской природы, я почувствовал, при спуске вниз, наступив на казавшийся целым пенёк, который провалился под моей ногой чуть ли не на пол метра. Стоял же он, цел и невредим много-много лет, пока в Суоми не приехали «руссо-туристо»!
Для Димки же эти все тонкости скалолазания были в новинку, поэтому он возжелал забраться как можно выше. Это желание оказалась серьёзным просчётом. Во-первых, фотографии, даже на нашем неплохом цифровом фотоаппарате, с мощным зумом, оказались либо мелкими, либо не резкими.



Во-вторых, спуск вниз занял гораздо больше времени, чем подъём, да ещё и сопровождался треском кустов, грохотом катящихся камней и приглушёнными матюгами.

Маленькое лирическое отступление.
Напротив того места, где мы совершали подъём, стоял один из электрических столбов, из тех деревянных столбов, что покорно, год за годом несут на себе пучки электрических и телефонных проводов.
Если вы находитесь в сельской местности – посмотрите за окно. Наверняка вы увидите нечто подобное: чёрный и липкий от креозота, с остатками сучков и трещинами по всей поверхности, прикованный к бетонной опоре толстой проволокой. Знакомая картина?
Я стоял и не мог оторвать глаз от финского электрического столба.
Этот представитель семейства Электро Эректус Вульгарис на вид и цвет дерева был возрастом сравним с самой Финляндией. Он вырастал прямо из земли и не нёс на себе ни грамма вонючих смол или следов огненной обработки. Отполированный почти до блеска ветрами и дождями, он был не подвержен ни гниению, ни атакам насекомых. Он просто был. Неестественной сохранности столетний старик, бодрый, как в молодости. Может быть, такой сохранности столбов способствует сама природа Финляндии, может быть, финны как-то по-особому ухаживают за ними, поливают, удобряют, не знаю. В краю чудес всё возможно.


Вдоволь нафоткавшись и налазавшись, мы пошли к берегу озера, как раз в том месте, где рыбалка разрешена.
Рыбалка в Суоми – это одно из национальных искусств, вроде лыжного спорта. В краю озер, иное было бы странно. Но, казалось бы, раз озёр много, значит и рыбы много, а значит и знай себе – лови! Как бы не так! В Финляндии – рыба принадлежит государству! Поэтому, хочешь ловить – покупай лицензию. И лови не там, где приглянется, а на общественных территориях. Можешь, конечно, и на частных, но для этого, надо как минимум, договориться с хозяином. А хозяин всё равно поинтересуется, есть ли у тебя лицензия.
Зато и сервисное обслуживание рыбаков на высоте. Поймал рыбку, и тут же можешь её отдать дедку, сидящему на бережку. Он эту рыбку и почистит, и если надо, закоптит, и, если будет желание, подаст к столу, потому как на том же берегу, есть и коптильня и стол и даже скрытая в кустах будочка, вросшая в землю, в которой можно переодеться или обсушиться. И это для всех!
Перед отъездом, у меня была маленькая мечта, и мы включили её в наши предварительные планы – порыбачить в Суоми. Но… не все мечты сбываются. Так и мечта о финской рыбалке, отложилась у нас в долгий ящик – было уже поздно, планы на завтра не определены и вообще, в праздник Ивана Купалы не работает почти ни один финн! Кому заплатить за лицензию и кто нам почистит и закоптит пойманную рыбу, было не ясно.
Поэтому, погрустив около знака – «Место для рыбалки», мы пошли гулять дальше.



Попрыгали по камешкам:



Нашли по-над берегом огромнейший валун, самый кончик которого сильно напоминал черепашью морду.



Этот валунище, тянется вдоль берега на расстояние не меньше 150 метров, и возвышается над озером на 30 метров, и ещё неизвестно, сколько его прячется под водой. Какую же мощь должен был иметь ледник, который прикатил сюда этот камешек?
Прямо из скалы, торчала, непонятно как выросшая в камне берёза. Деревьями-то валун порос ещё в незапамятные времена, но все эти деревья, стояли, как им и положено - раскидывая корни по поверхности камня, а эта умудрилась вырасти из отверстия в скале.



Мы прошли вдоль валуна и оказались снова на дороге, ведущей к коттеджам. Прибрели к дому, слегка уставшие, но довольные, сварганили ужин, поели, и, выбрались на крыльцо – погреться на солнышке. Вокруг дачи стояла невозможная в городе тишина! Ни единого дуновения ветра! Ни единого жужжания комара. Ни единого крика птиц. Мы ещё на озере обратили внимание, что кроме чаек, птиц в округе вообще нет. Ни в городе, ни на природе. Ни воробъёв, ни зябликов, ни даже трясогузок. Единственными птицами, за всю долгую дорогу, оказались вороны, сидевшие на краю трассы №6. И всё. Ну, и чайки, конечно. От этих тварей вряд ли спрячешься и на морском дне.

Лирическое отступление.
Когда мы, на следующий день остановились перекусить на небольшой парковке, к нам присоединилась пара чаек, видимо в этих местах прикормленных досужими туристами. Стрескав вместе с нами чуть ли не половину копчёной курицы (причём одна ела, а другая наблюдала, по очереди), чайки обиделись на то, что им под конец подсунули хлеб, доели его до крошки и улетели не сказав «спасибо».
ВИДЕО 3

Ещё одна встреча с птицами произошла уже в Лапеенранте. Это были два воробья у Макдональдса. Видимо на генетическом уровне учуяв в нас русских, воробьи тусовались только у нашего столика, не особо подлетая к столикам где сидели финны. Так, что нам с племянником досталось только по пол-БигМака.

Из-за этой тишины и покоя, мы не сразу сообразили посмотреть, наконец, на часы. Посмотрели и ахнули. По московскому времени было двенадцать часов ночи!!! Высоко над горизонтом светило горячее солнце. Можно было даже загорать! А вокруг, оказывается, стояла глухая полночь! Точнее, по финскому времени – одиннадцать часов вечера! В Питере, тоже в белые ночи можно поймать солнышко довольно поздно, но не греет оно, хоть тресни! Здесь, же это было сказочное ощущение!
Но и понятны стали жалюзи на окнах, которые при желании превращали дом в неприступную для солнца крепость.
Мы вернулись в дом и составили наполеоновские планы на завтра, решив для начала ограничиться двумя днями пребывания в чужой стране. Но, постановили - весь обратный путь провести с толком, с чувством, с расстановкой, посетив как можно больше городов и интересных мест, чтобы запастись на будущее воспоминаниями.

[romandc]

Часть вторая.
ОБРАТНО.


Глава первая.
Экзамен по финскому.



Утро субботы, самый разгар всенародного праздника Ивана Купалы (Juhannus) выдался солнечным, тёплым и тихим. Проснулись мы не рано, часов в девять, причём мне всё утро снились шикарные, весёлые и счастливые сны.
Слегка позавтракали, покидали вещички в машину и покатились прочь из стольного города Энонкоски, в сторону Савонлинны.
Однако перед выездом, требовалось сделать одно очень важное дело.
Как известно, финские города не изобилуют бесплатными местами для парковки. Где-то можно бесплатно паркануться у супермаркета, где-то у какого-либо исторического места или гос.учереждения. Но, чаще всего, особенно в крупных городах, бесплатные парковки ограничены по времени.



Можешь стоять, допустим, два часа и ни минутой более. А, чтобы инспектора, курирующие стоянки, могли знать, сколько уже простояла машина, водитель кладёт под лобовое стекло, на торпеду, специальные парковочные часы.
Вот такие –


На которых выставляет то время, когда поставил машину на стоянку. Просрочил время стоянки – штраааф, не имеешь часов – опять штраааф.
А если вдруг пришлось поставить машину на платную парковку, не клади квитанцию в карман – положи под стекло. Иначе хлопот не оберёшься.
Короче, если мы собирались устраивать покатушки по городам, нам нужны были парковочные часы.
В Энонкоски свернули на заправку. Слава Богу, магазинчик при заправке работал, как и маленькая кафешка в пару столиков. Магазинчиком заправлял моложавый финн, приятной наружности.
Надо сказать, что важная миссия общения с финскими товарищами была возложена на меня лично. Вовсе не потому, что я сколько-нибудь знал финский, просто месяц назад, я купил пару разговорников. Поэтому, на общем собрании коллектива был вынесен вердикт: «Раз у тебя дед воевал в Германии, значит по-фински шпрехаешь. Значит, тебе и общаться!» Я, в общем, был не в претензии, до тех пор, пока не настала пора показать свои глубокие познания. Само собой, была проведена небольшая подготовка – сказать по-фински «Мне нужны парковочные часы» не очень сложно. С помощью аж двух разговорников, была составлена корявая фраза: «Миня тарвитсен парки келло!» Как будут по-фински «парковочные часы» я не знал, и в разговорниках этого не было. Поэтому мне пришлось составить целое словосочетание – parkki-kello, звучащее по-фински просто дико. Нечто вроде «хлеб масло» вместо «бутерброд».
Я вышел из машины у бензоколонки и на ватных ногах пошёл в магазин, на съедение моложавому финну приятной наружности. Чувствовал я себя как школьник перед экзаменом. Это же было моё первое настоящее общение с финном! Не считать же за таковое:
- Ещё раааз и будет штраааф.
Мы мило улыбнулись друг-другу. Я набрал в легкие побольше воздуха, и, запинаясь на каждом слове, произнёс: «Minä tarvitsen parkki kello».
К чести финна, в столбняке он стоял какую-то секунду или две, ещё пару секунд соображал, чего же требуется этому сумасшедшему русскому, и ненавязчиво меня поправил: «Parkkikiekko!». И под моё «Jöö! Jöö!», тобишь «Да!Да!», отправился вглубь магазина, поковырялся в стойке с удочками (вот где оказывается можно заплатить за рыбалку!!!) и вытащил оттуда предмет моих желаний.
Этот необходимый аксессуар стоил один евро, двадцать центов. И тут только я сообразил, что мой денежный мешок, он же казначей остался сидеть в машине, видимо не желая быть свидетелем моего позора. Выскочив как ошпаренный на улицу, я почему-то громким театральным шёпотом закричал: «Димка! Иди сюда!! Кошелёк тащи!!!» , к вящему удовольствию пары старичков, сидевших за столиками кафе.
Мы расплатились, ещё раз улыбнулись с продавцом друг-другу, и тогда я выдал свою коронную фразу, заученную наизусть ещё в Питере: «Paljon kiitoksia!»( Пальон киитоксиа), тобишь – «Многочисленное спасибо!», чем вызвал на лице собеседника искреннюю, я бы даже сказал искрящуюся, улыбку!
Кстати, насчёт улыбок. Продавцы непременно тебе улыбнуться, когда ты входишь в магазин или подходишь к кассе. Это, несомненно, дежурная улыбка, хотя она и не выглядит явным волчьим оскалом, как у наших продавцов. Но стоит пару раз улыбнуться в ответ, и вежливо поблагодарить финна, как его/её лицо просто преображается! Улыбка начинает светиться, как будто мы сделали продавцу шикарный подарок на день рождения! И сам себя начинаешь чувствовать не совсем чужим в этой стране.
Итак, благополучно решив вопрос с parkkikiekko, мы двинулись-таки к Савонлинна.
Не помню, сколько времени у нас заняла дорога в райцентр, но мне показалась она намного короче. Задач в этом городе было две. Посетить Призму, мимо которой мы просвистели вчера, и добраться до крепости Олавинлинна (Olavinlinna). То есть крепости Святого Олафа. То, что в Савонлинна есть крепость, мы узнали случайно вечером, пролистывая туристический журнал. В журнале, правда никаких подробностей не было, что это за крепость, где находится? Просто рекламка какого-то выступления финской оперы. Но крепость там была, а значит у Димки зазудело туда поехать. Для меня же, проскучавшего четыре часа в Тракае, все эти крепости были не в новинку.
Но, сначала – Призма. Сворачиваем на стоянку перед супермаркетом-гигантом. Поражаемся, до чего же пусто на стоянке. Ни одной машины! Начинают закрадываться нехорошие предчувствия! Мы бросаем машину и подходим к стеклянным дверям магазина… ЗАКРЫТО!
Ну, ладно, что поделать, может с крепостью повезёт?
Поскольку Призма находится на окраине Савонлинна, берём курс на Keskusta. То-есть в центр города. Кескуста, это вовсе не название городского района, как думают многие, это просто центр. В каждом городе есть такая keskusta. И это хорошо.
Плохо только то, что карты города у нас нет. И, несмотря на то, что на дворе уже одиннадцать часов (десять по финскому времени), на улицах ни единого пешехода! НИ ЕДИНОГО!!! Не у кого спросить дорогу к крепости, не кому пожаловаться на жизнь! Даже машин нету! Только промелькнул одинокий мотоциклист, да выползла откуда-то полицейская бронемашина. Зыркнула на нас фарами и медленно и бесшумно уползла в какой-то переулок – бдить дальше.
С горя мы пофотографировали какой-то лодочный клуб



И поехали вон из вымершего города. Горе Димки было велико и неподдельно! Ещё бы! Оно было бы ещё горше, знай мы тогда, что упустили!
Уже по приезде в Питер, я выяснил, что за Олавинлинна такая спряталась в финском райцентре!
Крепость Нейшлот, основанная в 1475 году датским рыцарем Эриком Акселссоном Тоттом на русских землях, являлась много веков камнем преткновения, между Россией и Швецией.
Финский народ, был зажат между двух огней. Крепость то переходила к русским, то её снова захватывали шведы. Соответственно, крепость, то разрушалась, то вновь отстраивалась. К переустройству этой крепости приложил руку и Александр Васильевич Суворов. Вместе с тем, в одной из башен, до сих пор сохранился фрагмент герба самого основателя – Тотта.
В перерывах между войнами, в недолгие года перемирий, крепость становилась, то государственной тюрьмой, то местом ссылки неблагонадёжных. Позже, сами шведы переименовали крепость в Олафсборг, а финны, в те времена, когда в крепости стоял русский гарнизон, переиначили название по-своему – Олавинлинна.
Вплоть до 1917 года, когда Финляндия стала независимой, крепость служила военным и политическим целям. Только в 1912 году, крепость стала местом проведения оперных фестивалей. Традиция продержалась пять лет, потом заглохла на 50 лет и снова возродилась в 1967 году.
Нам, питерцам, вся эта информация тем более интересна, потому что в городе Санкт Петербурге существует Нейшлотский проспект. Очень интересно было бы побывать в месте, откуда произошло это труднопроизносимое название.

Тем временем, мы уже колесили по дороге, ведущей в обратную сторону. Поездка была бы абсолютно приятной, если бы не подёргивания Нивки. Не понятно с чего, Нива вдруг начала дёргаться как припадочная. Скорость временами падала до 80 км.ч., правда только на подъёмах. Потом, подёргавшись, она очухивалась, и, воспрянув духом, бежала дальше.
Вот в таком вот темпе мы и довальсировали до каменного мужика, видневшегося на краю дороги.



В Суоми, каждое интересное место, принято обозначать дорожными знаками, специально для туристов.



Это, кстати очень помогает при «дикой езде», всегда есть возможность наткнуться на открытие. Ну и сильно интригует, когда на скорости пролетаешь мимо кассы. Если бы ещё эти знаки дублировались бы, осматривать интересные места можно было бы почаще.
Так вот, на знаке, который стоял рядом со скульптурой, было нарисовано целых два названия! Такое место мы пропустить просто не могли.
Рядом, с каменным мужиком можно было припарковаться у заправки Несте, что мы и сделали.
Прогулялись к скульптуре и обнаружили, что в нескольких метрах от неё проходит финская железная дорога. Узкоколейка, в одну колею, со скамеечкой, носящей гордое название Вокзал!



Сфотографировавшись, мы начали размышлять, что же мы имеем в сухом остатке. Одно, ничего нам не говорящее название на знаке, несомненно, обозначало «Студента спящего на лекции по сопромату» (так уж мы окрестили статую). А вот что обозначало втрое? Мы терялись в догадках.
Сходили к берегу близлежащего озера. На местной пристани лежала вповалку толпа местных водных туристов. Не знаю, уж почему, видимо с усталости, полтора десятка финнов разлеглись прямо на досках местного пирса. Выглядели они все крайне измождёнными, хотя, то ли приплыли, то ли собирались отчаливать явно не на гребных лодках. Может быть это местное турагенство, устраивающее экскурсии по озеру, и есть ещё одна достопримечательность?
Вздохнув от разочарования, мы развернулись к озеру кормой и потопали к стоянке, где нас дожидалась наша карета.
Разворачиваемся, выезжаем со стоянки. С правой стороны у нас железная дорога, с левой – высокая отвесная скала. Скала, как водится вся источенная эрозией. На верхушке скалы (снизу видно) – лесок из ёлок. А в самом низу скалы… ЧЁРНОЕ ОТВЕРСТИЕ ПЕЩЕРЫ!!! СТОООЙ!!!!
Но, мы уже проскочили все места, где можно остановиться. На дороге неожиданно много машин! Отводная дорога до шоссе очень коротенькая и мы просто не успеваем сообразить, что нам делать, чтобы вернуться! Разворачиваться просто негде! И тогда мы совершаем дерзкое и злостное нарушение всевозможных правил, развернувшись прямо на главном шоссе у знака СТОП! Простите нас боги дорожной полиции! Другого нам ничего не оставалось! И мы не пожалели о содеянном…

[romandc]

Глава вторая.
Ресторанчик для эстетов.

Совершив крутой «полицейский» разворот, с привизгом покрышек и дымом из-под колес, мы направились в ту сторону, где чернело отверстие пещеры.
К нашему искреннему негодованию, подъезды к пещере были заставлены заборчиками с запрещающими знаками, поэтому, отчасти мы и не заметили пещеры проезжая в первый раз, все наше внимание было поглощено соблюдением.
В этот же раз, нам удалось рассмотреть, что в пещеру вели стеклянные двери. С нашей стороны было конечно наивно думать, что в Финляндии могли остаться «неокультуренные» подземелья.
Что делают в таких случаях нормальные герои? Конечно, идут в обход!
И мы двинулись в объезд скалы. Дорога закручивалась направо и вверх, вверх, пока не вывела нас к двум довольно большим автостоянкам. Около одной стоянки прятался за деревьями какой-то луна-парк, вторая же была расположена подле небольшого, в один этаж, застекленного павильона.
Первое, что захотелось сделать, при виде этих стоянок – крикнуть: "Ах вот вы где все!" По моим подсчётам, в этом месте скрывалось все население Суоми! Куча машин на стоянках, толпы прогуливающихся финнов! Перед павильоном два десятка столиков - свободных мест практически нет!
Заинтригованные, мы пошли осматривать ресторанчик. Нас слегка удивляло подобное внимание, проявляемое финнами к "обычному ресторану". Потоптавшись напротив входа (а ну как наткнёмся на бдительного швейцара!), мы прогулялись взад-вперед, пытаясь сориентироваться. Пофотографироваться у этого предприятия общественного питания нам даже в голову не пришло! Зачем? Не Бог весть, какое зрелище!
Потом, когда у нас отобрали фотоаппарат, мы не раз пожалели об этом. А позже, по возвращении из «ресторана», под впечатлением от увиденного, опять про фотоаппарат забыли.
Сориентироваться удавалось не очень-то. Ну, ресторан и ресторан!



( Вот он, кусочек входа в ресторан найденный потом в интернете.)
Пришлось нам зайти туда, чтобы оценить обстановку изнутри.
Зашли. Действительно, ресторан, как ресторан. С художественными наклонностями. На стенах, высоко под потолком репродукции картин. Весь павильон делит пополам несколько комнатушек с подсобными помещениями и туалетами. Вторая половина зала отдана под магазин. Кругом на стойках буклеты, буклетики, альбомы, альбомчики, открытки и открыточки с картинами, корзинами, картонками и маленькими собачонками.
Димку потащило осматривать местный туалет. У меня же мочи не было посещать такие опасные места без хорошего знания финского языка. Стоит нажать не тот рычаг, и вместо слива, запустишь какой-нибудь дезинтегратор или трансглюкатор, и в лучшем случае окажешься в центре Нью-Йорка со спущенными штанами, а в худшем – распылённым на субатомные структуры.
Не надеясь дождаться спутника из столь опасного места, я начал потихоньку осматриваться, стараясь не привлекать к себе внимания публики. На той стороне туалета, которая была обращена ко входу, блестящими буквами посверкивала надпись на финском и английском «Retretti Art Gallery».
На название ресторана это походило мало, а вот на выставочную галерею – вполне. Я дождался, пока Димка появился из мест сосредоточенных раздумий (живой, здоровый и вроде бы даже довольный собой), и мы отправились на дальнейшие поиски вглубь помещения. За туалетами, неожиданно обнаружился маленький зальчик, в котором одну сторону занимали стеклянные стены с окошечками, до боли напоминающие кассу. Слава Богу, все финские надписи дублировались по-английски, поэтому уже не оставалось и тени сомнения, что билеты продают в художественную галерею. 15 евро с человечка. Для нас, между прочим, сумма не маленькая. Но тень сомнения таилась в другом! Мы стояли и колебались. Уж больно не вязалось всё это с Большим Искусством.
Какой может быть выставка, в глухом углу у дороги, на задворках ресторана? Местным музейчиком, с выставкой детского рисунка, тщательно оберегаемой коллекцией ржавых гвоздей и стареньким дедушкой-экскурсоводом – хранителем древностей, ещё более древним, чем сами «древности». Не склеивались у нас концы с концами – цена на билет, сравнимая с ценой входа в Лувр и одноэтажная стекляшка-забегаловка.
Но, по размышлении, мы решили – Эх! Была, не была! Однова живём, бояре! Кто знает, не придётся ли жалеть потом, что здесь не были.
Встали в очередь (в очередь!!!) в кассу. Я готовил фразу для кассира (Два билета, пожалуйста)– молоденькой девушки, быстро что-то объяснявшей по-фински пожилой даме. Димка что-то бубнил мне в ухо, терзаемый сомнениями и от того более чем обычно иронично-саркастичный. Я отвлёкся, отвечая ему и в этот момент, переговоры пожилой дамы закончились, она отошла, и я оказался с кассиром один на один.
Скажу сразу - второй экзамен по финскому я провалил с треском, таким, что его слышали, наверное, в Японии, приняв за новое землетрясение. Я стоял как истукан перед экзаменатором и пытался вспомнить что-нибудь по-фински. Ну, хотя бы название грибного дождя (финны называют такой дождь – мышиной свадьбой) или как сказать на их языке десять тысяч триста пятьдесят один с половиной. Ни-че-го! В голове было пусто, как на сберкнижке у алкаша!
Наконец – нечеловеческим усилием, я вынырнул из космических бездн собственного головного мозга, призвав на помощь остатки разума: «Киски тикетс, киитос.» Хоть последнее слово как-то удалось.
Тем не менее, что уж совсем удивительно - девушка меня поняла. Улыбнулась сочувственно, и поправила «Какси.» Я обомлел! Бедной девушке, наверное, уже не раз приходилось общаться с глупыми туристами, подобными мне, поэтому, сказав ещё что-то, чего я совсем не понял, выдала нам за наши тридцать евро два маленьких коричневых кружочка с надписью Retretti.
C тех самых пор мне по ночам снится страшный сон – я сдаю экзамен по финскому языку, передо мной сидит девушка-экзаменатор, Я силюсь произнести ту самую фразу, которую я не смог сказать в Суоми, но мои губы неподвижны как скала, я пытаюсь крикнуть сквозь их каменную плотину : «Какси липпуа, киитос! Какси липпуа!» На доске, за спиной кассира светится надпись «Kaksi lipputa, kiitos!», мои уши разрывает многоголосый хор, как на трибуне стадиона: «Kaksi lippua! Kaksi lippua! Kaksi lippua!» Но всё тщетно, мне не хватает воздуха, и я просыпаюсь в холодном поту.
Но в тот день, получив два кружочка и отерев тот самый холодный пот, мы начали думать, что же с ними делать. Перед нами были стеклянные двери в двух шагах от кассы. Никакого швейцара или бабушки-билетёрши при входе не было. Зато было строжайшее предупреждение, что с фотоаппаратами вход запрещён! Мы, вздохнули, положили фотик в камеру хранения и решили, что коричневые кружки надо куда-нибудь наклеить. Благо, с одной стороны они были клейкими. Но, не на лоб же! С таким украшением по ресторану никто не ходил. Поэтому мы наляпали эти бирки на руку и вошли.



И неожиданно, тут же испытали настоящий культурный шок от увиденного. За стеклянной дверью, оказались ступеньки, круто уводящие куда-то вниз. Вниз, вниз, вниз. Мы уходили вглубь скалы, проход становился всё более непохожим на рукотворный. Над головой, по мере спуска, начал нависать каменный потолок, как будто коридор, по которому мы шли, долгие века нёс в себе поток воды, изрезавший камень причудливым узором.



(это вид – наоборот, снизу на вход, на стеклянные двери)

Наконец, когда ступеньки кончились, мы оказались в довольно большой пещере, со сводчатым потолком, несомненно естественного происхождения. И тут мы поняли, что попали в мир инсталляций, в пещерный мир лёгкого художественного помешательства.
В самом центре пещеры, высилось странное дерево, на котором плоды, то надувались, то сдувались с лёгким шипением. Зрелище было, несомненно, завораживающее, несколько непонятное для ума и сердца, но мне тут же показалось, что я попал в те времена, когда в Лапландии царствовали одни медведи, когда слагалась история Калевалы и доблестный Вяйнемяйнен, отплывал за мельницей Сампо в далёкую Похьёлу. Из соседней пещеры доносились странные, как будто далёкие-далёкие крики, то ли каюра, то ли шамана, и зыбкой и непрочной жизнью надувались на дереве шары.



Постояв у дерева, мы двинулись дальше. Крики становились всё громче, они тревожили разум, и нам надо было непременно посмотреть, что же это такое.

[romandc]

Глава третья.
Будни пещерного человека

В нише, выдолбленной в стене пещеры, мы нашли большой экран проектора, на котором крутилось видео - какой-то человек странствовал между громадными известняковыми блоками. Из динамиков этого чуда техники и доносились крики. Человек кричал что-то вроде: «Э!» и эхо многократно повторяло этот призыв. «Э! Э! Э! э! э! э! э…» размеренно и почти не теряя силы звука. Отсюда и складывалось необычное ощущение, что находишься то ли в каменном веке, то ли в жилище шамана.
Я не буду описывать всё, что там было, подробно, скажу только, что телевизоров и мониторов было много. Были инсталляции на тему игры света, в пещерном полумраке это смотрелось великолепно.



Много было развешено на стенах гротескных масок, похожих на посмертные.



В разных закоулках пещерного лабиринта, нас встречали: то белые медведи, сплошь заляпанные краской,



то полотнища с лесными пейзажами, свисающими с потолка, то некое произведение, во всю громадную стену большого пещерного зала, изображающее, то ли сотворение мира, то ли парад-алле различных животных. В общем, как мы поняли, упор был сделан на экологию в рамках фантасмагории.
Особенно наглядно это было видно в инсталляции с заплесневевшим лебедем.



Вот разные стадии этого плесневения, найденные мною позже в Интернете









Автором этого торжества микробиологии, так же как и сборища масок оказался Antero Kare. В общем – довольно познавательно и несколько интереснее, чем наблюдения за заплесневением батона в вашей хлебнице.
Подземный лабиринт уводил нас всё выше и выше, как вдруг, мы оказались в пещере, настолько огромной, что в ней с удобством разместился целый концертный зал!



В этом зале сидело два десятка финнов, глядя в экран, на котором, под заунывную музыку разворачивалось какое-то действие – качалась на ветру одинокая ветка, потом на ветке оказалась длинная верёвка, потом… дальше мы смотреть не стали, уж больно долго всё это происходило. В фильме Пираты Карибского моря 4, это всё делалось гораздо быстрее и массовее.
Дорога вела вверх и вверх, и мы оказались в сокровищнице, среди женских украшений – чуть-чуть старины и множества новодела.
Ещё шаг и за стеклом увидели великолепный водопад. Чувствовалось, что до поверхности земли не так уж далеко. Вода вытекала из отверстия в потолке пещеры и бурным потоком устремлялась вниз, в небольшой водоём, метров в пятнадцать в поперечнике. Всё это действо было освещено ярким солнцем, проникающим сюда вместе с водой. Просто лакомство для глаз! Но релаксировать некогда, идём дальше!
А дальше, как известно – всегда больше. В рассказах очевидцев, естественно.
Смотрим и не верим своим глазам – надпись на русском языке! «Русские трофеи»!!!
Предвкушая, что сейчас нам дадут насладиться видом кремнёвых пистолетов времён Петра Первого или покажут какую-нибудь древнюю шведскую пушку, мы ворвались в зал! Осмотрелись. Я надолго прилип к стенду, на котором оказались развешены странного вида пистолеты-пулемёты. «Это, наверное, трофеи русско-финской войны 1939 года!» - думал я, пытаясь вспомнить, были ли в ходу эти орудия убийства во время той войны. По всему выходило, что не были! Где-то на пятой минуте осмотра, до меня начал доходить непреложный факт, того, что я абсолютный осёл! Что меня ласково надули, подсунув вместо ожидаемого старинного оружия – разный старый хлам, скомпонованный так, чтобы это выглядело похоже на оружие!
Пистолеты-пулемёты оказались собранными из старых мясорубок и ручных дрелей! Ракета на старте, из старых бочек, с гудящим внутри пылесосом «Ракета»! А рулём подводной лодки «в натуральную величину» служила старая стиральная доска!



Димка метался посреди всей этой лавки старьёвщика с криком: «Так вот кто у нас зимой дачи грабит!», а мне не давала покоя мысль - «неужели же у финнов настолько развито чувство юмора!» Финны и впрямь веселились! После заунывных звуков и посмертных масок на стенах, этот уголок, явно настраивал на отдых, хоть и говорил о вещах серьёзных.
Я ходил по залу и искал в экспонатах вторые и третьи смысловые планы. Хотя этого делать и не нужно было вовсе. Но, я хотел понять, что же хотел сказать финн, создавший такое? В укор нам - русским? В насмешку? Я уже совсем смирился с мыслью, что русскую национальную гордость эта инсталляция никак не задевает. Вот, должна бы вроде (одни военно-морские флаги чего стоят!), но не задевает.





Скорее очень ловко и юморно "подкалывает". И не столько нас, сколько самих финнов. Типа - «Смотрите дети, это Бука, который сидит в шкафу! Только он не страшный! Он выдуманный!».
И только когда мы уже выходили из зала, на глаза попалась вывеска – OLGA&ALEXANDER FLORENSKY.
Я упал.
Питерские Митьки в сердце Финляндии, это круто! Было такое впечатление, что я где-то что-то в этой жизни пропустил. То ли надо на выставки побольше ходить, то ли телевизор почаще смотреть… А-то, кому из наших не рассказываю про эту инсталляцию, реакция одна: «Аааа! Я это по телевизору видел!» Ну, конечно видел!!!
Блин!
А я вот нет! И, слава Богу!
Потому, что что-то мне такое открылось, то, что не найдёшь и не откроешь сидя перед телевизором…
Всё выше и выше и выше, и вот уже вместо скальных сводов белые стены, увешанные картинами.
Не знаю, как рассказывать о картинах. Картины надо смотреть вживую, созерцать, впитывать. Тогда, может, если картина сколько-нибудь старая, проникнешься духом того времени. По мелким деталям быта, по одежде и выражениям лиц, ощутишь себя влившимся в поток времени и истории. Этого достаточно для понимания. Правда, касается это в основном старых картин. В современном примитивизме, этот закон чаще всего не действует.
Как рассказывать о картинах? Особенно если их много. Особенно, если среди этих картин, масса интересных! Особенно, если сразу и вдруг попадаешь в эпоху классического реализма, где большинство картин – шедевры. Где большинство шедевров – портреты. Где большинство портретов живые! Они смотрят на тебя со стен блестящими, живыми глазами - свидетели эпох, ровесники веков, жители прошлого.
Да, в Эрмитаже картин гораздо больше. Да, некоторые из них намного древнее. Но надо, видимо проползти по подземному лабиринту, пресытиться впечатлениями, объесться переживаниями, чтобы, войдя в картинную галерею, почувствовать своё единение с живописью позапрошлого века.
В Ретретти, в разные годы выставлялся и Марк Шагал и Айвазовский и прочие и прочие. Но, я считаю, что нам особенно повезло. В этом году мы попали на выставку финских художников из смейства Ярнефельт. Ээро, Каспер, Арвид, Армас Ярнефельт (Eero Kasper Arvid Armas Järnefelt ) . Эти финны, один из которых – Армас, вообще известный музыкант, писали некоторые картины в стиле русского классического реализма.
Смесь получилась шикарная – русская Финляндия глазами финнов. С одной стороны – до боли знакомый крестьянский или дворянский быт. С другой стороны - неяркие краски северной природы.
Вот две картины, которые считаются краеугольным камнем выставки





Обе они принадлежат кисти Ээро(Эрика).
Честно говоря, в тот момент, я не особенно вглядывался и вчитывался в фамилии авторов и названия картин. Я ходил от картины к картине как заворожённый, вглядываясь в лица, впитывая впечатления.
Димка же, по молодости не сильно оценил такой подарок судьбы. Зрелище быстро ему наскучило, и он буквально потащил меня дальше.
Картины прошлого века мы мельком проглядели, а картины пост-модерн, проскакали не останавливаясь. И, оказались наверху, во внутреннем дворике выставки.
Здесь находилась ещё пара павильонов. Выставка детских мишек (туда мы не пошли, там резвились lasta (дети по-фински). Для них же была раскинута палатка с кучей игрушек и парой молоденьких нянечек. В маленьком одноэтажном павильончике ютилась выставка стекла. С соседнего стекольного завода, скорее всего. Хорошо, но очень мало – пяток стендов всего. Но зато и бдительный охранник, который сопровождал нас, пока мы бегали от витрины к витрине. И, когда мы вышли, вздохнувший с облегчением. Видимо руссо-туристо здесь уже разбили что-нибудь.
За стекольным домиком высилась обзорная деревянная башня, правда туда не пускали. Пришлось направить свои стопы к выходу. Но, покинуть Retretti удалось не сразу. На выходе из галереи нас поджидала ловушка в виде магазинчика сопутствующих товаров. Там опять лежали открытки с репродукциями, банные принадлежности с автографами старинных художников и чай-кофе с ароматом инсталляции «Плесневелый лебедь».
Набрав карманы всякой мелочёвки, в качестве сувениров для… (родственников, друзей, коллег по работе, нужное вписать, ненужное прокатить), мы вывалились на свежий воздух!
В луна-парк мы не попали, хоть и было такое намерение, потому как, глянув на часы, пришли в ужас! По выставке мы ходили не меньше трёх часов, а-то и больше. А ведь нужно было ещё города какие-нибудь посетить! Короче, собрали мы манатки, разбудили уснувшую было Нивку, и покатили в город Иматра. Надо же было взглянуть, что за финский курорт такой. И ещё успеть пошариться по магазинам!
Выбрались на дорогу номер 6 и покатились навстречу новым приключениям.

[romandc]

Глава четвёртая.
Каменная речка.

До поворота на Иматру мы добрались быстро и без приключений. Только пару раз, при виде знака «Достопримечательность», у Димки начинало зудеть. Но, музей кукол оказался закрыт, а музей леса мы пролетели на полном скаку. В общем, всё вело к тому, что самой ближайшей экскурсией, станет поход по супермаркетам Иматры.
Вот и нужный нам поворот. Едем под знак – «Иматра – туды». Светофор, ещё светофор. Через несколько минут езды по пустынной дороге, зажатой невысоким леском – еще один светофор. С правой стороны, на отводной дороге какое-то кафе и одноэтажное государственное здание. И всё! И, никакой тебе Иматры ни в натуре, ни на знаках. Даже слова кескуста нет. Никаких высотных домов в ближайшей перспективе.
Разворачиваемся обратно. Смотрю на карту как сайгак на новый слайдинг-гейт. Ни одного названия из тех, что написаны на знаках, не повторяют те, что написаны на карте города.
В таком вот состоянии недоумения мы доезжаем обратно до автомагистрали, видим знак «Иматра – туды» и начинаем впадать в тихое помешательство.
Знак есть, Иматры нет! Дорога должна вести в Иматру, но куда она ведёт, мы не знаем! И решаем, наконец, опять направиться в ту же сторону, откуда только что вернулись. Вдруг, дорога перестанет с нами играть в дурака? Вдруг она только притворялась такой лесной, загородной, непонятной? Я судорожно шарю взглядом по карте, поэтому пропускаю вообще весь процесс езды мимо внимания. Ну нет на карте никаких лесов, полей и рек! Кроме Вуокси, конечно. Если верить карте, ехать мы должны через населённые городские кварталы, если мы вообще едем туда, куда нужно. Вокруг, конечно попадаются кое-какие дачные домики, но город-то где???
И всё же мы каким-то чудом выбираемся поближе к благам цивилизации. Вынырнув из-под какого-то моста (вот не помню, как мы под этот мост попали) около большого, заводского вида здания, мы буквально через двести метров обнаружили супермаркет, в который так стремились.
Позже, у меня создалось впечатление, что мы долго-долго ехали лесом, лишь потому, что свернули с трассы №6 задолго до поворота к центру города и потом пересекли реку Вуоксу. Но как мы это сделали не заметив, до сих пор теряюсь в догадках!
А пока, мы свернули на стоянку у супермаркета. Вдоль здания, стояли кучками велосипеды, на парковке было несколько машин. Это давало надежду, что мы всё-таки осмотрим местные торговые достопримечательности.
Но.. не тут-то было. Походив вокруг супермаркета, мы убедились в том, что тот наглухо закрыт, а велосипеды принадлежат отдыхающим, посетившим ресторан при торговом комплексе. Он один и был открыт на всё громадное здание.
Мы опять вышли на улицу. Наше недоумение и отчаяние хорошо показано здесь –
ВИДЕО 4

Единственное, что немного утешало – то, что наконец-то появилось что-то, что было похоже на городской квартал – несколько высоток и какая-то большая надпись в отдалении, прочитать её мы так и не смогли. Но мы всё-таки были уже в Иматре!
Мы сели в машину, собираясь ехать вдоль берега озера, видневшегося на противоположной стороне дороги, на удачу. И удача, наконец-то, на мгновение повернулась к нам более привлекательной частью тела. Мы увидели знак, который гласил, что впереди нас ожидает Иматранкоски (Imatrankoski)! Это уже было попадание в яблочко! Поскольку, если судить по карте , Иматранкоски – это самое сердце Иматры! Туда мы и поехали.
Наконец, перед нами нарисовался явно центральный квартал. С пешеходным заповедником, с рядами модных магазинов, с большой надписью на квадратном сером доме с пандусом для въезда на парковку – Euromarket.
Решив ещё раз попробовать прорваться в местное предприятие торговли, мы взлетели по пандусу на стоянку Евромаркета и… опять уткнулись в запертые двери. Похоже было, что Иматра, как и Савонлинна, не очень то жаждет наших евро.
Оставив машину на парковке на два часа (и честно заведя в первый раз parkkikiekko), мы тронулись в путь на одиннадцатом номере.



Плотные ряды магазинов по обеим сторонам дороги, навевали в памяти видения об очередях и кассах, о дешёвых распродажах(по-фински Loppuunmyynti), а то тут, то там мелькающие сообщения о скидках на 15-20-30%(Alennukset) вызывали слёзы умилении и грусти. Надежда на добрый шопинг таяла, как снег на канализационном люке. Всё было наглухо закрыто!







(пусть вас не вводит в заблуждение вывеска Кепка на этой фотографии. Это слово читается как кэнкя (kenkä), то есть – башмак!)
Оставалась одна надежда – на Лаппеенранту.
Тем не менее, завидев в отдалении небольшую толпу и работающий ларёк с мороженым, мы приободрились. Народ, в основном ласты (дети по-фински, если кто помнит), во главе с мамашами резвились на площадке за супермаркетом. Детишки трескали мороженое, разбирали игрушечный паровоз на запчасти, просто сидели на скамейках и слушали завывание флейты, звуки которой раздавались где-то поблизости.
Мы купили мороженое, (Какси чоколайтто, киитос) и с мороженым в руках, сразу начавшим подтаивать, пошли к скамейкам. Посидеть, спокойно поесть.
Но мечтам о спокойном наслаждении десертом не суждено было сбыться. Мы шли к скамейкам, а флейта надрывалась всё громче и громче. Стало не только слышно, но и видно. На маленьком пятачке перед детской площадкой проходило целое театральное представление. Под звуки флейты, прямо на камнях мостовой танцевала девушка. То ли это был концерт специально для детей, то ли подрабатывали студенты, но это было первое, что требовало в городе Иматра немедленного запечатления на плёнку. На Димку этот народный танец не произвёл ни малейшего впечатления, а меня он задел за живое.
Под звуки флейты проходил примерно такой диалог:
«Дай фотоаппарат!»
«Да ну. Зачем?»
«Дай, говорю! Держи мороженое!»
«Да даешь сначала! Оно же течёт!»
«ДЕРЖИ, ГОВОРЮ!!!»
В общем, в конце-концов руки у меня освободились для съёмки. Правда, время было почти упущено, и на нашу долю достались лишь последние па. Девушка закончила танец, флейта смолкла, зато у Димки проснулся голос совести. Не совсем вовремя, потому что я, по его совету, собственными руками положил в кепку музыкантов, лежащую на асфальте целых 70 центов! Недрогнувшей рукой!
А музыканты, посовещавшись между собой, вдруг собрали манатки и ушли. Видимо наши семьдесят центов переполнили чашу терпения этого коллектива, пивом и сосисками.
Но кусочек истории всё же остался в нашем архиве навсегда. Любуйтесь!
ВИДЕО 5
Мы доели злополучное мороженое, ухитрившись при этом даже не
обкапаться и не залить шоколадом асфальт.
Мимо нас не спеша, прогуливались весёлые, одетые в светлое аккуратные финны. Топали целенаправленной походкой всклокоченные, хмурые, небритые русские с включённым поисковым локатором. На локаторе царила пустота. Найти на опохмел было нечего, и негде, поэтому настроение у русских было ниже плинтуса.
Вовсю светило солнце. На небе не было ни облачка, народ сидел за столиками кафе так, как будто этот день был бесконечным! Когда можно целый час нести к собственному носу чашку с кофе, и вдыхать горький, терпкий аромат два часа без перерыва, и делать глоток длинною в целую жизнь, и жить, пока не сядет солнце. Зная точно, что не сядет оно никогда.
Город до боли напоминал южный, этак где-нибудь на Сицилии или поблизости от Рио, в те полуденные часы, когда длится сьеста. Когда доны Педро, либо качаются в гамаках в патио, либо сидят в кафе, выбирая места потенистее.
Мне чудилось, что в парке поодаль растут кипарисы, а где-то шумит ласковое море, волнами, как опахалом навевая морской бриз...
Но пора было приходить в себя, и отправляться в путь – посмотреть что-нибудь интересное. Тем более, что на горизонте интересного было – хоть отбавляй! Недалеко от детской площадки высилось здание, напоминавшее, то ли старинный особняк, то ли небольшой замок.



Уже позже, выяснилось, что это одна из самых знаменитых гостиниц в Иматре, построенная в 1903 году нашей эры. Симпатичный домик.
А сразу за гостиницей, находилось то, что на самом деле и называется длинным словом Иматранкоски – Иматранский национальный парк.
Мы пошли в парк, просто так, прогуляться. В ту сторону, где, по нашим расчётам протекала Вуокси. Тем более, что недалеко от границы парка виднелся мост по которому пробегала автодорога. И финны и русские, фланирующие по мосту, время от времени останавливались и глядели через перила. Глянули через перила и мы.
Неподготовленного человека, нельзя вообще-то так пугать. Высота, с которой мы смотрели вниз, была не жуткой, конечно, но достаточно впечатляющей! И внизу, в том месте, где мы рассчитывали увидеть реку, бесшумно и незыблемо грохотал и извивался каменный поток!



Бедную Вуокси в этом месте безжалостно перегородили плотиной, оставив для стока воды четыре жалких струйки



Куски скалы, покрывающие дно, даже с высоты моста казались просто огромными! Иные из них были размером с автомобиль. Встречались и величиной с одноэтажный дом и больше.



Со всех сторон, с берегов, вниз грозили свалиться ещё более крупные глыбы!
Это место - царство эрозии!
Мы метались с одной стороны моста к другой, пытаясь нафотографировать камней на всю оставшуюся жизнь. Величественное зрелище, между прочим.
И ещё одно. Необычным это назвать нельзя, просто интересный факт.
Во всей Иматре мы не нашли вывески которая дублировалась бы по-русски. Везде только финский, шведский, либо английский. Везде по-английски – «Заходите пожалуйста!», «Будьте как дома!», «Сегодня для Вас скидки!».
И только у парапета, огораживающего обрыв в каменный сад Вуокси – надпись на чистом русском языке: «Перелезать через ограждение запрещено!».
Поневоле проникаешься гордостью за наших соотечественников! Ведь перелезают же, не лохи же какие-нибудь!
На противоположной стороне ущелья, вскорости обнаружилось этому реальное подтверждение. На самом краю обрыва стоял грибок-беседка, видимо для наблюдения за движением скальных плит, отгороженный от обрыва и от парка двумя железными оградами.



Чтобы всякие досужие туристы не лазали, куда не надо. И на скамеечке этого грибка стояли пустые бутылки из-под пива, а на подножии крупно было выведено – «Здесь был Вася»!
Мы гуляли по парку, особенно далеко не углубляясь в дебри, но всё же натыкаясь на интересные находки.
Например – необычный фонтан, носивший название – Imatran Impi
Девушка, без головы, лежащая в воде, и фонтан, каскадом низвергающийся с высоты, примерно два метра.



Не Петергоф, само собой, но было в нём что-то, что мы поняли очень не сразу. Я, поначалу перевёл это название как Иматранская нимфа, или русалка. Финское слово имп, уже довольно прочно вошло в наш обиход, благодаря фентези и MMORPG, и означает некое сказочное существо, человекообразное, сродни лешему или гному.
Но, в устах финна, импи - это не просто лесное (пещерное) пугало, это и вправду русалка – душа утопленницы. Вся соль в том, что тот самый мост на дороге Иматранкоскентие, на котором мы вели фотосъёмку, издавна известен, как место частых самоубийств. И, в основном, эти самоубийцы – девушки, бросавшиеся в бурный поток Вуокси.
Но, в тот момент мы и не догадывались о печальном значении водопада, поэтому, сфотографировавшись, пошли дальше.
Мы зашли под мост, в том месте, где должен был пробегать бурный поток.



Потоптались по мосту, через сухое русло



Нашли какую-то странную выемку в скале, похоже, проточенную ветром и водой.



Пошатались по лесу, ничего более не нашли (плохо искали, между прочим!) и вернулись в город – пошататься там.
Что необычное может быть в обычном доме? Обычной этакой четырёхэтажной хрущобе, В России-матушке, какой город не возьми, всё, что построено, начиная с хрущёвских времён и по сию пору – хрущобы. Всё равно, сколько в них этажей – пять или двадцать пять. Грязные обкуренные лестницы, обшарпанные стены. А если дом не очень старый, значит старательно изрисованные подрастающим поколением будущих Малевичей и Шагалов.
Найти обычный жилой дом, не утыканный по первому этажу магазинами, в Иматре нам удалось не сразу. Мы старательно уходили дальше и дальше от центра, пока не наткнулись на серенький многоквартирный дом, вившийся уступами, как это принято и у нас, вдоль улицы, метров на пятьдесят. Такая типичная четырёхэтажка, сродни нашим домам пятидесятых годов рождения.
Снаружи дом выглядел неестественно опрятным и до омерзения чистым. Я шел, надеясь увидеть что угодно - ломаную кнопку звонка, или окурки, разбросанные на ступеньках. Хоть одно финское слово из трёх букв на стене подъезда! Хоть бы клочок ваты, торчащий из-под старенького дермантина на дверях! Это меня немедленно бы успокоило. Мне бы перестало казаться, что я сошёл с ума и нахожусь в каких-то собственных розовых грёзах. И не боялся бы очнуться в окружении врачей, в палате обитой мягким войлоком. Но все мои надежды были тщетны.
Вот этот дом на фотографии –



Ну, скажите на милость, ну что здесь можно найти своего – родного?!! Разве что любимый серый мышиный цвет!
ЧИСТЫЕ, не залапанные стёкла на дверях! Кошмар! Никакого мусора или даже переполненных вонючих урн! Прямо противно! Никаких консервных банок под окурки на перилах лестниц! Не гигиенично! Никаких тряпок и, пардон, «тампаксов» на газоне под окнами! Просто жуть! Кучи цветов в ящичках! Тьфу! Причем цветы даже никто не ворует, хотя стоят они открыто, прямо на улицах!
(с тоской вспомнилась трогательная надпись на стене одного НАШЕГО подъезда, в котором сиротливо стоял горшок с геранью «Убедительная просьба, цветы не уносить!» Это, видимо была попытка сбагрить кому-нибудь герань)
Нам оставалось только быстренько сфотографироваться и бежать из этого рассадника чистоты и порядка.



Наконец, вспомнив, что нас ждут магазины Лаппиенранты (всё-таки торговый город! Не может быть, чтобы уж ВСЕ магазины были закрыты), мы отыскали Нивку и покатили дальше, на запад.

[romandc]

Заметки на полях.
Как же иногда хочется,
чтобы каждый Мерседес – бенц!


Как говорил великий сатирик Аркадий Райкин: «Да простят меня женщины, речь пойдёт о машинах».
И о финских машинах в первую очередь.
Финн и auto – это любовь и порядок. И порядок этот не зависит от того - древний ли это автомобиль или абсолютно новый. Что же касается любви, говорят, что финны любят старые машины. На мой взгляд, это немного неправильно. Финны ценят старые машины! И не в последнюю очередь из–за такого правила - чем старее autoa, тем меньше на неё государственный налог. Вот по этому, машины у финнов ездят и по сорок лет.
Мы, ещё только въезжая на КПП Брусничное, увидели по соседству вот такое вот чудо-юдо -



Может быть не совсем такую модель, но очень похожую, которой управлял дедок с бородой до пояса. Многие финны, из тех, кто живёт в приграничье, частенько ездят к нам – заправить бак. Ещё бы им к нам не стремиться с такой благородной целью! У них литр 95 бензинчика стоит полтора евро. ПОЛТОРА ЕВРО! Это, пардон, около пятидесяти рублей! Фигасё, как говорят англичане! Поэтому и курсируют частенько через границу и обратно auto с ёмкими баками.
В целом же, наверное, у каждого финна есть машина. А-то и не одна. И для поездки на работу и для выезда на пленэр. Среди машин предназначенных для отдыха, частенько попадаются довольно экзотические и дорогие, поскольку среди любителей «просто покататься», не только шестнадцатилетние юнцы.
В Лаппеенранте мы стали свидетелями подобных покатушек – пока мы сидела за столиком МакДональдса, один старенький ростер проехал мимо нас по дороге раз пять! Финн катал свою финку. А поскольку Лаппи город небольшой, то и ездить ему приходилось кругами мелкой нарезки. Но, несомненно, сидящие в машине получали искреннее удовольствие от процесса.
Часто в коттеджных посёлках, можно видеть такую картину – стоит у дома три-четыре тачки, самого разного возраста, от какого-нибудь старенького Форда, вросшего в землю по кардан, до среднего возраста Тойоты или даже новенькой, с иголочки Субару. Встречаются и модные у нас машины-чемоданы представительского класса европейских марок, но крайне редко. Ездить местные, всё же предпочитают на машинах среднего класса 90-х годов. На дорогах эти машины доминируют. Большинство – в очень хорошем состоянии. Даже более старые машины, которые бы у нас сгнили в течение двадцати лет в труху, там бодры и веселы! Настроены и надраены! В основном, конечно, за счёт того, что в Суоми никогда не посыпают дороги солью. Только смесью с гранитной крошкой. Это дороже, но разумнее. Гранит не расплавляет снег в кашу, но и не портит лако-красочный слой кузовов. Колёсам есть за что зацепиться на дороге, но и есть опасность, что слой крошки обледенеет. Поэтому зимой езда без шипов там крайне не желательна.
Ещё одним дорожным откровением стала старенькая 99-я пожарного цвета. Эта машина, попала в Финляндию, видимо в середине 90-х годов и добросовестно своё отслужила. Краска на кузове выглядела матовой, как и положено российским машинам эпохи тотального надувательства. Не сомневаюсь, что у владельца это была не единственная машина в конюшне. Мало кто из иностранцев покупает российский автомобиль, не подстраховываясь в паддоках Хонды или Пежо.
Раз уж Суоми не производит своих легковых автомобилей, то она во всю ширь развивает дилерские сети. Каких только тачек не встретишь в автосалонах!
Вот наглядный пример –
http://www.auto.fi/
А если кликнуть на ссылку Tarjousautot, можно посмотреть ценники на подержанные авто. Чаще всего, нормального русского эти ценники вгоняют в ступор – свеженькие, двух-трёхлетние тачки стоят нехило, но бывает, что машинка-десятилетка стоит, чуть ли не в два раза ниже, чем на отечественном авторынке. И это притом, что целость и сохранность машины в десятки раз выше!
Чего ещё интересного мы повстречали на асфальте Суоми? Очень мало джипов и пикапов! Эта прожорливая стая не популярна в стране с заряженным ценником на бензин. Ну, и на грузовики мы полюбоваться не смогли, по той причине, что все они отдыхали в своих конюшнях.
Зато, по дороге в Лаппиенранту увидели настоящий Соболь! Не знаю, русская это была машина или финская, но под ЕВРО-2 этот микроавтобус вроде бы никак не подпадает. Каким чудом ему удалось проскочить через границу, загадка! Хотя, может быть финские таможенники в глаза Соболя до этого не видели? А может быть штраф за нарушение экологии хозяина не испугал.
Кстати о штрафах. В Суоми нет стандартных штрафов для всех. Нарушивший правила, обычно попадает «на счётчик». Образно выражаясь, конечно. Для начисления штрафа используется некая система под названием Сакколаскури (Sakkolaskuri).
Это калькулятор, который начисляет штраф исходя из вашего дохода.
Что это такое – можно посмотреть здесь –
http://www.poliisi.fi/poliisi/lp/home.nsf/pages/346EC1B6650EA748C2256BB5003FD54C
Как пользоваться этим калькулятором, я почерпнул на сайте finnish.ru.
Если кому интересно попрактиковаться на всякий случай, вот ссылка на подробную информацию:
http://finnish.ru/suomi/auto/sakkolaskuri.php
А вообще-то, минимальный штраф в 115 евро за превышение скорости, заставит любого русского скрупулезно соблюдать скоростной режим. Хоть в Финляндии его и можно превысить за городом на 15-20 км.ч безнаказанно. Правда, не перед объективом фотокамер, которые обычно видны издалека. Очень медленно ехать то же не стоит. Это так же считается ошибкой. Но как тут не ошибаться, когда видишь на дороге такое –



Это ещё ничего вариант – на базе Форд Транзит. Хоть он и умеет ездить со скоростью 200 км. ч., но внушает меньший страх, чем такое же чудо на базе Хаммера.
Тем не менее, на финских дорогах полно (относительно) машин с русскими номерами. Даже в такой день, когда в Суоми не работал ни один магазин и почти ни один финн, каждая десятая машина имела на гос.знаке либо 78-й, либо 98-й регион. Русские целенаправленно куда-то пёрли, наверное, как и мы - осваивать страну чудес!
Много-ли мало-ли было русских на финских дорогах, обычное состояние автострад – «тишь да гладь»! Вот откуда, оказывается, родилась эта пословица! Из Финляндии! Дороги до того гладкие, что даже Нивка с её штатными амортизаторами совсем не чувствовала никакой тряски, плывя по асфальту как Кадиллак. Досужие люди длиннобазную Ниву называют «крокодил» или сокращённо – «крок». Тогда у нас и родилось для неё название – Крокодиллак!
А уж про тишь финских дорог, можно и не рассказывать – каждый может посмотреть и убедиться!
Как известно, на всех финских дорогах установлены в разных местах полицейские камеры – Kelikamerat. Снимки с этих самых фотокамер можно вживую посмотреть в Интернете. Нужно только зайти по этой ссылке –
http://alk.tiehallinto.fi/alk/frames/ke ... frame.html

и сайт дорожной полиции к вашим услугам! Через каждые пятнадцать минут камера делает снимок и выставляет его на всеобщее обозрение. Пограничные пункты видны по ссылкам –
Vt 7 Vaalimaa, rekkaparkki - Торфяновка
И
Vt 13 Nuijamaa – Брусничное

Остальное – приятное дополнение для того, кто хоть раз колесил по этим самым дорогам.
Колесили по дороге и мы, приближаясь к городу образцового шопинга – Лаппеенранте!

[romandc]

Глава пятая, распоследняя.
Лаппи, Серена и магазин.

Тени деревьев начали выползать на дорогу, и солнечный свет стал из раскалено-белого слегка желтоватым. Всё говорило о том, что вечер уже наступил, когда на краю шоссе номер 6 появился знак, на котором было написано – «До Лаппееранты – 2 км»! Стрелка на знаке, недвусмысленно указывала направо.
Езда с постоянной, монотонной скоростью всё-таки здорово усыпляет. А может быть мы уже настолько привыкли к абсолютному душевному спокойствию и безопасности, что расслабились настолько, насколько в России нельзя расслабиться даже в собственной квартире! Поэтому, знак на обочине вырос для нас как бы из ниоткуда.
Через минуту, после того как знак скрылся из вида, мы посмотрели друг на друга:
- Что это было, Rommaa?
- Это был знак свыше, Dimmaa…
- Lappeenranta направво?
- Да, два киломметрраа.
…пауза…………………….
- А? Что!? Блин! Проскочили!!!
Затуманенные, размякшие от покоя и безопасности мозги, подрастеряв в Финляндии свои синапсы, отвечающие на Родине за реакцию на пропущенный поворот (Помните? Визг тормозов, судорожный рывок направо, из крайнего левого ряда, наперерез всему потоку, под многоголосый рёв автомобильных гудков…), в данной ситуации начисто отказали!
Разворачиваться было негде, да и следующая мысль, пришедшая нам в головы, была успокоительной и чисто финской:
«Не надо так сильно нервничать, Лаппеенранта большой город, будут туда ещё повороты!»
Однако, следующий поворот направо не особо откровенничал, куда же ведёт эта дорога. Опять на придорожных знаках стали попадаться названия, ничего нам не говорящие. Я, после блужданий по Иматре, уже и не смотрел в карту, пытаясь сориентироваться только по звёздам и собственным ощущениям.
И, хотя звёзд на небе не было, по той причине, что на дворе стоял ясный день, покрутив по улицам, мы всё-таки поняли, что, не зная того, ездим уже по Лаппеенранте.
Вот справа показались рельсы железной дороги. На рельсах – обшарпанные и грязные цементные вагоны с Родины-матушки! Вот заправка NESTE, наверное, единственная работающая сеть заправок, во-всей Финляндии, в праздничный день. И на заправке – открытые двери в тамошний магазин. Ну, слава Богу, значит, работает что-то в Лаппеенранте!
Но, чем дальше мы крутили по городу, тем больше впадали в уныние. Кое-что на самом деле было открыто: плюс к заправке Несте – ларёк с пивом, конфетами и эротическими журналами, железнодорожный вокзал и МакДональдс. И…ВСЁ!!!!
Может быть, конечно, было что-то ещё, но искать смысла уже не было.
И мы решили пойти по пути наименьшего сопротивления. То есть в МакДональдс.
Как всегда, блеснуть знаниями финского языка пришлось мне. Для разминки нам нужны были пара БигМаков и большая кола. Одна.
Как сказать «Большая Кола»? Как сказать «БигМак» по-фински?
Финское название этого бутерброда, мне удалось найти в меню. Сразу стало ясно, что мне это слово-паровоз не только не произнести, но и не прочитать, как следует! Поэтому я решил пустить дело на самотёк, ограничившись сознанием того, что БигМак, он и в Африке БигМак! Сообщить девушке-продавцу про Большую Колу, казалось проще, я слышал раньше из аудио-разговорника, что прилагательное «большой» по-фински – «исо суори».
Небольшая очередь из двух человек благополучно рассосалась, и я смело начал:«Какси БигМак, киитос. Юкси кола…» и вдруг понял, что не знаю, правильно ли скажу дальнейшее!
Как правильно? Почему именно «исо суори»? Почему это два слова, а не одно? Может, это не слово, а выражение, которое необходимо употреблять только в контексте? Может быть, сказав: «кола исо суори» я ругательски обругаю и колу, и бедную девушку? До этого момента, мне такие нюансы и в голову не приходили!
Покраснев как рак, под знаком которого родился, я всё-таки выдавил из себя заключительный пассаж: «…кола исо суори…»!
Если честно, то доброта и доготерпение финнов не знают границ. Девушка думала чуть дольше, чем мужчина на заправке (девушке положено!), но всё-таки, улыбнулась и поправила меня: «ИсоКола!»
Проблема была решена!
Отдуваясь, как сумоист после схватки, я сидел за столиком и ждал, когда же нам принесут желаемое. Пока я наслаждался покоем, Димка весь испереживался по поводу того, что поднос-то нам дали, даже исоКолы налили, только вот специального маячка, в виде летающей тарелки, начинающего мигать при готовности заказа, на подносе не оказалось.
«Пойди – спроси, почему нам маячка не дали!»,
через две минуты: «Про нас забыли уже! Пойди, спроси, почему нам маячка не дали!»,
ещё через две минуты: «Ну, воощще, всех уже обслужили, кто за нами стоял, а нам – фиг!»,
ещё через две минуты: «Я ща всё тут разнесу за свои полтора евро!»
Не знаю, чем бы дело кончилось, и кто кому чего разнёс, но как раз ещё через пять секунд, девушка-продавец сама лично принесла к нашему столику второй поднос с вожделенными Маками! И, услышав моё непременное «Киитос пальон!» расплылась в улыбке.
Забрав подносы и выйдя на улицу, чтобы более не смущать финнов своим «чиста фенским», мы сели за уличный столик и там-то и произошла встреча с парой воробьев, о которых я писал ранее, в результате каковой воробьи остались сытыми, а мы голодными.
За соседними столиками сидел немногочисленный народ, причём около нас кушали две финки очень приятной наружности. Будь мой финский чуть богаче, чем способность выдавить из себя «Киитос», или английский не на уровне интернет-технического со словарём, я с удовольствием размялся бы, хоть для разнообразия, что ли.
Но мозги таяли. На душе было абсолютнейшее спокойствие, сродни спокойствию скалы. Потому идея флирта угасла, даже не проклюнувшись как следует.
У нас было время. У нас была возможность. Требовалась ещё конкретная цель. Наш шопинг накрылся бородой Ивана Купалы и, лично у меня не было дальнейших планов.
У Димки же зрела идея, грозившая переродиться в идею-фикс. Хоть и был уже поздний вечер, но ему загорелось найти в Лаппеенранте знаменитый аквапарк «Серена»!
Мы бросили машину у МакДональдса и пошли пешком гулять по городу, оказавшемуся сравнительно небольшим.
Отошли на двести метров, как вдруг вспомнили, что забыли карту. Димка вернулся за картой, причём его отсутствие показалось мне долгим до такой степени, что оно чуть не пошатнуло моё душевное равновесие. Когда он вернулся, и мы прошли ещё сто метров, вспомнили, что забыли фотоаппарат.
Плюнули и пошли дальше. Мимо кладбища, мимо открытого ларька с пивом, детскими игрушками и порнухой. Мимо закрытых магазинов и строящихся домов.
Кстати, о домах. В городе Лаппеенранте дома, в основном, четырёх- пяти и шестиэтажные. Пятиэтажные точки, четырёхэтажные гостиницы, шестиэтажные современные дома. Мы понаблюдали за строящимся жилым домом и решили, что такой вариант строительства пригодился бы и у нас. Стальная конструкция держала стены из достаточно тонкого пенобетона, а внутри, на стенах лежал толстючий слой пенопласта! Вот уж точно – бункергитлера! Никакой мороз не страшен! Пенопласт достаточно нейтрален к химическому воздействию и не токсичен как пластик. Единственный его недостаток - недостаточная прочность, который устраняется поверхностной обработкой. В общем, думаю, у финнов всё это отработано на высшем уровне!
Итак, мы гуляли, особо ни о чём не думая, мусоля какие-то нейтральные темы, и одновременно занимаясь поисками аквапарка Серена.
Ничего, даже отдалённо напоминающего бассейн не находилось! Но мы не падали духом и надеялись найти сведения об аквапарке на информационных стендах, которых в городе насчитывалось всего два – у большой парковки на улице Mutkak и на железнодорожном вокзале.
Мы старательно обошли Mutkak и все прилегающие улицы, но кроме карты города с указанием, что стенд где-то рядом ничего не нашли. Далее побрели на железнодорожный вокзал, но помещение кассового зала, где находился стенд, оказалось перегорожено металлической решеткой. Сам вокзал создавал впечатление чего-то ненастоящего. Маленького и игрушечного, как Детская Железная Дорога в Питере. Узкие колеи, платформы еле-еле возвышающиеся над рельсами и очень быстрые поезда в два вагона. У нас появилась идея, в следующий раз отправиться в Хельсинки на поезде, кинув машину в Лаппеенранте. И быстрее и приятнее! И один из нас не будет сидя за рулём пропускать что-либо интересное. Единственное, что огорчало – это расписание финских поездов. Как мы поняли, от Лаппеенранты поезда отходили в каждом направлении всего два-четыре раза в сутки.
А пока:
Мы обнаружили на перроне, на скамеечке пьяного в хламину спящего финна.
Мы нашли на стоянке у вокзала кучу велосипедов, а среди них и велосипеды с двумя передними колёсами!
Мы истоптали все газоны в окрестности; перестали ждать зелёного сигнала светофора, чтобы перейти пустую улицу; встретили местную даму с собачкой (единственную на весь город!), но аквапарка Серена так и не нашли! Как будто его волной смыло!
Только по приезде домой нам популярно объяснили, что искали мы немного не там, где надо было! Искали восточнее километров этак на двести пятьдесят! Дело в том, что знаменитый аквапарк «Серена» (Serena) расположен на целых двадцать километров западнее города Хельсинки – столицы Суоми, до которой от Лаппеенранты пилить и пилить!
Но, в тот момент мы решили, что раз уж аквапарк нам не найти методами дедукции, то значит он в следующий раз найдётся сам методом «от противного». То есть мы просто не будем его искать там, где уже искали.
Успокоенные этими соображениями, а так же тем, что уже было около девяти часов вчера, мы быстренько вернулись к машине и поехали поколесить по городу на прощание и нащёлкать хоть пару снимков.
Вот они:
Не могу ничего сказать про качество снимков, поскольку делались они, чуть ли не из автомобильного окна:

Этакий перекрёсток есть и в Мазараше на каждом углу.



Финская автомобильная пробка – целых три машины у светофора!



Домик в центре города отделённый от обрыва забором



Точечный домик на углу Kauppakatu



Мост над дорогой Lappeenkatu



И, наконец, прощальный снимок. Нивка и я на фоне закрытого магазина Интерспорт. Магазин, конечно, попался в наш кадр случайно.



И, нафотографировавшись, мы сели в Нивку и покатили домой. Через заправку Neste, ту, где мы видели работающий магазин.
Наш приезд туда ознаменовался событием, которое нас потрясло! Видимо не мы одни, были раздосадованы отсутствием работающих магазинов. Некий финн, метра два ростом, метра два в обхвате и метра два в поперечнике, разозлённый долгими поисками праздничной пиццы, зарулил к магазину с такой бешеной скоростью, что нас вместе с Нивкой, чуть ветром не сдуло! Вылетев, как бомба из машины и хлопнув дверцей так, что у старенького Форда чуть не вылетели стёкла, финн ворвался в магазин как разъярённый лось! Как вы думаете, чем всё закончилось? Как у нас принято – скандалом с продавщицей? Дракой в подсобке? Разбитой витриной?
Как бы не так! Влетев в магазин, суомист успокоился как по волшебству и стал выбирать себе пиццу! Можно дать волю эмоциям, но эта воля не должна никоим образом задевать волю стоящих рядом людей! В Финляндии это закон и это здорово!
Но пока что, мы, слегка оглушённые хлопком автомобильной двери, направились в магазин.
Это был почти единственный оазис торговли в стране закрытых магазинов! Полки, как нам показалось, ломились от товаров! Мы с упоением занимались шопингом битый час! Сыр и растворимый кофе, который пахнет, как ни странно именно кофе, а не жжёным ячменём. Зубная паста и шампунь, от которых не выпадают волосы и не крошатся зубы, в отличие от российских аналогов. Горбуша в вакууме, которая оказалась солёной именно в той степени, которой хвасталась этикетка. Автомобильные ёлочки, пахнущие свежестью, а не помойкой. И, наконец, кола с этикетками траурного чёрного цвета, не встречавшаяся ранее среди родных осин. А под конец, я осмелел и положил в корзинку знак FIN, который позже налепил Нивке на корму, типа – знай наших! В нарушение политических договорённостей между нашими странами, но из чистой любви к Финляндии!
Но, всё хорошее когда-нибудь заканчивается, пора было заканчивать и нам. Разговора с пожилой финкой, заведующей магазином не получилось только из-за того, что слов и не требовалось. Поскольку магазин был «самообсуживания», нам оставалось только выложить продукты на транспортёрную ленту, рассчитаться и сказать «Киитос пальон!», получив взамен ещё одну добрую, хорошую улыбку.
Ну-с, впереди Pietari!
Вот кадры нетленки из семейного архива:
ВИДЕО 6
Это уже поближе к границе.
ВИДЕО 7
Это уже в пяти километрах от границы
ВИДЕО 8
А вот видео про то, как мы искали бензин, который кинули в кусты в начале всей истории.
ВИДЕО 9
А вот и город трёх революций – Санкт Петербург.
ВИДЕО 10

[romandc]

Послесловие.

Наверняка, вдумчивый читатель воскликнет: «Ну и съездили, называется! Да что же это за удовольствие такое!? Галопом по Европам! Почти ничего толком не видели, ничего существенного не купили! Разве ж можно было ехать такими неподготовленными?
Ехать наобум, не просчитав маршрут, не узнав, где, что можно посмотреть!»
Да, действительно, скрупулезно составленный план или услуги турфирм
дают в разы больше ценной информации. Дают шикарный ночлег, вкусную пищу и бойкого всезнающего гида.
Но взамен отбирают нечто более существенное - свободное, ничем не замутненное, чистое восприятие страны и народа её населяющего. Лишают сюрпризов и неожиданностей, когда за каждым поворотом тебя ждёт открытие, которому позавидовал бы Колумб!
Да, нам не всегда везло, нам не досталось многого из того, чем славится Суоми, но зато мы сделали колоссальный задел на будущее, и в следующий раз поедем, уже имея конкретную, хорошо просчитанную цель.

Каждому из тех, кто выезжает за рубеж, как слепцу из притчи удается нащупать свою часть слона. Кому хобот, кому ногу, кому ухо, а кому и хвост. Нам же досталось самое сердце Суоми, её душа, её характер. Суоми – страны спокойствия, на прочих языках называемой - Финляндия.


К О Н Е Ц.

[romandc]

ДВЕ КРЕПОСТИ.
( Галопом по Европам 2 или «Повторение – мать учения!»)

ПРОЛОГ.

Идея поехать в Финляндию во второй раз, мнилась нам чем-то далёким и сказочным. Она была похожа на туманную дымку на утренней трассе, которую каждое утро развеивает яркое солнышко, приносящее каждому дню свои заботы. Как говорится в старинных умных книгах: «Довлеет дневи злоба его». Так бы, может и осталась поездка номер два предметом откладываемым «на потом», если бы не случилось одно нежданное событие.
Как-то вечером, во время обсуждения нашей первой поездки, о которой шла речь в рассказе «Галопом по Европам», кое-кто из людей нам сочувствующих, сказал одну вещь, которая нас – меня и моего племянника Димку насторожила, и заставила задуматься. Фраза звучала так:
«А второй раз, когда собираетесь? Визу надо подтверждать, а то вторую визу не дадут, когда срок действия первой закончится!»
Сейчас, по прошествии времени, я уже начинаю задумываться, была ли в той фразе правда, или это могли быть какие-то отголоски прежних эпох, когда нас не очень-то принимали по ту сторону границы? К тому же, а как же быть людям едущим в турпоездки раз в три года на три дня? Визу дают на полгода - год и не у всех есть возможность кататься туда-сюда без передышки.
В любом случае, даже если это и было не совсем правдой, зато было неплохим предлогом заново посетить страну, в которую мы оба влюбились с первого взгляда.
Сказано-сделано. Мы срочно собрали военный совет, на котором выработали план повторного проникновения.
Бедная Нивка, терзаемая неизвестной болезнью, сопровождаемой нервным тиком и конвульсиями, для поездки годилась мало. Всё-таки если уж ехать в страну, где автомеханики не говорят по-русски, то на абсолютно исправной машине. Чтобы хотя бы уберечь себя от инженерного арго на англо-финском.
Волею судеб, не так давно Димка поменял свою боевую старушку-Ниву на новенькую, только что с конвейера Шкоду. Машинка на тот момент сильно нуждалась в обкатке, по возможности быстрейшей и не слишком напряжённой. В городе Санкт-Петербурге заняться такой обкаткой (в переводе с автомобильного – спокойной ездой на скорости не выше 80 и без резких стартов со светофоров) практически невозможно, не нарываясь на гудки и матюги вечно спешащих питерцев.
Поэтому мы решили убить, как минимум, двух зайцев одной мухобойкой – «подтвердить» визу и обкатать Шкоду в щадящих условиях.
А, поскольку, как мы подозревали, многое в предыдущий раз осталось за кадром, то решили опять повторить наш двухдневный маршрут. Только стартовав в Лаппеенранте, переночевав в Энонкоске и завершив путешествие туром по Иматре…

Знали бы мы на что замахиваемся, не строили бы столь далеко идущих планов!

[romandc]

Часть первая
Крепость Вечерней Зари.

Глава 1.
О вреде и пользе сна.

Раннее утро самого последнего августовского дня выдалось туманным, промозглым и по настоящему осенним. С трудом продрав глаза в пятом часу утра, я как зомби шатался из угла в угол, пытаясь вынырнуть из объятий сна и силясь сообразить, что же я не уложил со вчерашнего вечера в дорожный баул? Мозг изо всех сил сопротивлялся насилию. Он, то прикидывался деревянной чуркой, то оборачивался куском железобетона, то, норовил опять нырнуть в спасительную спячку.
Ругая погоду за сырость, будильник за громкость и визгливость, а себя за тупость и за то, что не додумался вчера заказать погоду получше, я сделал некое подобие зарядки, затолкал в себя, всё что оставалось в холодильнике, позвонил Димке и, услышав его бодрое «Алло… сейчас проснусь…», устремился на стоянку, где ночевала болящая Нивка.
Старт, как и в прошлый раз, был назначен с димкиной дачи, как самой ближайшей к Финляндии точки цивилизации. Мне предстояло добраться до неё, оставить там Нивку и, загрузившись в Шкоду, двинуться к границе.
Раздвигая руками плотный, кисельно-молочный туман, я умудрился добраться до стоянки без происшествий в виде падений в лужу или выколотых о сучок глаз. Зарядка и кофе слегка приободрили мой вялотекущий организм, но у Нивки было совсем дурное настроение. Разбуженная ни свет, ни заря, машина ругалась и капризничала. К тому же ей вовсе не улыбалась перспектива провести двое суток, на чужой даче, хоть и за забором, но в совершенно незнакомой обстановке.
Так мы и начали наш новый поход – я, еле-еле удерживающий веки от полного слипания с последующим засахариванием. Нивка, дёргающаяся и дрожащая как осиновый лист. И туман, крадущийся за нами на ватных ногах, плотный, живой и почти сайлентхилловский.
До димкиной дачи мы добирались неожиданно долго, пару раз останавливаясь, когда машину сотрясали особенно сильные судороги. Поэтому добраться до садоводства на Выборгском шоссе нам удалось лишь часам к семи утра.
Подъехав к дому, около которого рассчитывал увидеть кипучую деятельность (Димка собирался упаковать вещи, помыть машину и позавтракать, уложившись во время, необходимое мне для поездки к его даче), я был поражён тишиной - мой спутник самым бессовестным образом задавал храпака!
Разъярённый столь злостным нарушением караульного устава, я был, наверное, излишне резок в выражениях, когда объяснял Димке весь ужас его промаха, посыпая речь метафорами и гиперболами, обогащая её сравнениями и иносказаниями и ставя в конце каждой фразы аж по три восклицательных знака!
Впрочем, я не отказался ещё раз позавтракать за компанию.
Наконец Шкода была вымыта, вещи уложены в багажник, а Нивка понуро глядела из-за забора на наш торжественный отъезд.
Поехали!
ВИДЕО 11
Восемь часов утра - это поздно для бравого путешественника. Загадочный туман, в котором раньше можно было запутать следы, в это время уже становится жидким как молочная сыворотка. Сонная заторможенность уступает место утренней бодрости, а едущие по дороге машины кажутся водителю еле ползущими по стеклу осенними мухами.
Скажу прямо, всю дорогу до поворота от города Выборга в сторону МАПП Брусничное я боялся. Боялся, что продавлю пол в новенькой Шкоде, давя на воображаемую педаль тормоза в экстренных ситуациях. Димка же превосходил сам себя, пытаясь вывести меня из душевного равновесия – то разгоняясь до 150, то тормозя в каком-то десятке метров перед кормой впереди идущего автомобиля.
У кого много времени и нечем заняться может посмотреть видео, довольно-таки длинное, о том, как мы ехали до Выборга.
ВИДЕО 12
Но, слава Богу, ничего экстраординарного по дороге не произошло и мы в целости и сохранности добрались до того места, где в прошлый раз прятали канистру с лишним бензином. Ни мало не задумываясь о последствиях, мы отыскали тот же самый старый окопчик и кинули туда канистру, в которой было на этот раз не более десятка литров 95го.
ВИДЕО 13.
Возвращаясь к машине, я всё гадал - удастся ли мне стать пророком в своём отечестве из-за случайно вырвавшейся фразы?
Впрочем, жалеть о содеянном было некогда, мы уже были близко-близко от первого пограничного поста.
ВИДЕО 14
История повторялась, но на этот раз уже не было такого нервного напряжения и тотального страха, который властвовал в нашей компании в первый раз.
- Ммммадаммм… Что вы делаете сегодня вечером?
- Тоже, что и завтра утром. Bye!
Еле оторвавшись от сосредоточенного созерцания прекрасной пограничницы, мы двинулись дальше.
60 километров в час – тоскливый удел тех, кто решил не спешить и не нарываться. Впрочем, нам больше попадалось встречных машин, чем обгоняло попутных.
Туман вдруг начал непреодолимо сгущаться, накатывая волнами со стороны Сайменского канала.
Ощущая себя ёжиками в тумане, мы окунались в кисельную гущу, пока не увидели то, что и должны были увидеть, выехав из дома с опозданием почти на три часа. То, от чего нас спас в прошлую поезку великий финский святой Juhannus, закрывший мановением своего жезла все супермаркеты и присутственные места Суоми – длиннющую очередь к таможенному посту!
ВИДЕО 15
Но, отступать было уже поздно. Пристроившись в самый хвост неизвестно куда уходящей очереди, мы приготовились к длительному и тоскливому ожиданию. Очередь была недвижима.
Из каждой машины, встававшей вслед за нами, выходили пассажиры и, обречённо вздохнув, шли пешком вдоль колонны машин, вдаль, вдаль, время от времени ныряя в придорожные кусты по нужде.



Занятие это (ходьба, а не посещение кустов), могло несколько скрасить томительное ожидание, поэтому выбрался из машины и я. Оставив Димку караулить тот момент, когда очередь тронется, я побрёл вдоль пёстрого сборища. Каких только марок машин не было в толпе! От старенькой жигулиной классики, до шикарных импортных авто модных расцветок. Попались в очереди две финские машины, непонятно чего здесь забывшие. Все стояли смирённо, не пытаясь обогнать стоящих впереди. Только джиперы летели по встречной полосе лоб в лоб фурам, истошно сигналя, чтобы те посторонились.
Вообще, на дороге открылась очень интересная система, жутко раздражавшая и владельцев стоящих в очереди легковушек, и водителей летящих к границе тяжёлых грузовиков-лесовозов. Дело в том, что для грузового транспорта, ближе к МАПП, отведена правая крайняя полоса. Примерно за триста метров от въезда на пропускной пункт узкая двухполосная дорога немного расширяется и делится на три полосы. Вот на крайнюю правую полосу и нужно попасть грузовикам, чтобы спокойно въехать на ту стоянку, которая предназначена для их таможенного досмотра. А вереница легковых, стоя в правом крайнем ряду до расширения и закручиваясь в левый ряд, как раз им и отведённый, перегораживает всю дорогу, заставляя каждую фуру или лесовоз подолгу гудеть, пока кто-нибудь из водителей в очереди не сдвинется на обочину уступая дорогу.



Я вернулся к машине. Наше настроение можно было передать одним словом. Скука.
ВИДЕО 16.
Скука и ожидание неизвестно чего.
Впрочем, мало-помалу очередь оживала. Потихоньку, полегоньку машины начали сдвигаться с места. Видимо поимка контрабандиста или пересменка или завтрак таможенников, наконец, закончился, и мы начали подползать всё ближе и ближе к вожделенным зелёным таможенным ларькам.



Теперь Димка выступал в роли владельца транспортного средства, поэтому я, как лицо неотягощённое излишней ответственностью, должен был просто протянуть в окошечко свой паспорт для штемпелевания. У Димки на этот раз, нервяков тоже было гораздо меньше – декларации, скачанные с интернет-сайта заранее и распечатанные на принтере, и даже заполненные машинным способом, сильно облегчали задачу. Поэтому, мы, развлекавшиеся всё утро, от нечего делать, той или иной едой, возжелали сбегать по очереди в общественное заведение под названием туалет.
Колонна машин потихоньку двигалась, и когда подошла моя очередь посещать «рублёвые места», наша машина успела подползти почти вплотную к месту досмотра. Времени для облегчения души оставалось чуть-чуть.
Оставив Димку рулить дальше, я рванул в туалет. Не буду вдаваться в интимные подробности, но, несколькими секундами позже началось представление. Слава Богу, народу в эту маленькую кабинку на одного в тот момент не было вовсе, поэтому театр оказался совсем лишён зрителей.
В самый ответственный момент, у меня в кармане зазвонил телефон… Звонили родственники, узнать как дела.
Стараясь говорить ровным голосом, не шуршать бумагой, и не торопясь спускать воду, я, добрых пять минут давал подробный отчёт об утренних событиях. Спинным мозгом я чувствовал, как волнуется в машине Димка. Перед внутренним взором вставали картины того, как наша Шкода проезжает под шлагбаумом без меня, а я навсегда остаюсь здесь, в туалете на таможенном переходе! Мне уже чудилось, как я пытаюсь пешком пересечь рубежи отечества, как меня ловят и выдворяют обратно, в Россию.
К счастью, разговор вскоре иссяк, и я вырвался из здания таможни как дикий джинн из бутылки – красный, всклокоченный и полузастёгнутый.
Шкода и впрямь уже почти въехала под козырёк, который соединяет ларьки для досмотра машин. На рычание Димки : «Где тебя носит?», я смог лишь пробормотать: «Мне позвонили…»
Пока мой племянник подавал декларацию, у меня было несколько секунд отдышаться и прийти в себя.
Я не вмешивался в процесс декларирования машины, так как подача декларации – дело владельца машины, или владельца дорогостоящего груза, который эта машина перевозит. А поскольку такого груза у нас не было, кроме купленных заранее двух бутылок водки, то и декларировать мне было нечего. Водку мы в прошлый раз с собой не брали, и так нервы были на пределе, а в этот раз знакомые, часто катавшиеся в Суоми, буквально настояли, чтобы мы её взяли с собой. Дескать, ну как так можно? Это же и заработок, которым можно оправдать бензин, потраченный в поездке и подарок – ляхья! Если кого-нибудь захочется отблагодарить. Мы подумали, и решили, что подобная поддержка была бы кстати.
Но, покупать водку литрами мы не рискнули, поэтому с лихвой уложились в таможенные нормы. Впрочем, таможенник, досматривавший машину (немного более тщательно, чем в прошлый раз), на звон бутылок внимания особого не обратил. Всё-таки мы, видимо, внушаем доверие одним своим видом.
Зато женщина-таможенник, сидевшая в окошке на оформлении паспортов, обратила на нас внимание. Она долго рассматривала Димкин паспорт, потом, хмыкнув, взяла мой.
- Аааа! Вы, в прошлый раз, в мою смену через границу переезжали, ровно два месяца назад! То-то я смотрю – рожи знакомые!
Польщённые тем, что свели знакомство на короткой ноге с королевой таможни, но слегка обескураженные тем, что у нас такие запоминающееся физиономии, мы, натянуто улыбаясь, быстренько попятились от окошка.
Бодро запрыгнули в машину и дунули прочь из матушки России.

[romandc]

Глава вторая.
Под чужую дудку.

Дальнейшая дорога до финских таможенных павильонов проходила гладко и ненавязчиво. Разве что странные русские таможенники (или близкие родственники, друзья, собутыльники русских таможенников) всё ещё иногда резвились на дорогах.
ВИДЕО 17
Разобравшись в хитросплетениях подъездных путей,
ВИДЕО 18
мы всё-таки выбрались на финишную прямую к Нуйямаа и встали в очередь. Нас опять ожидала бы скука долгого стояния, но финны решили подсластить нам пилюлю ожидания.
Вдоль рядов русских машин, с пулемётными лентами на поясе, прохаживался финский пограничник. В руках у него был какой-то хитрый инструмент, который он то и дело засовывал в приоткрытые окна машин. До места этого действа было достаточно далеко, и мы терялись в догадках – что же такое происходит? Может быть сверяют какие-нибудь биометрические данные? У нас, вроде бы, никаких таких данных не брали при оформлении паспортов. Не фотографировали радужку глаза, не снимали отпечатков пальцев, да и рост и вес не мерили в конце-концов! А может нужно было?
Мы уже приготовились врать напропалую, оправдываться, что нас в известность не поставили и т.д. и т.п. Финн подходил всё ближе и ближе, его рука с прибором, просовываемая в окошки, начинала казаться полосатым шлагбаумом, способным преградить нам путь.
Однако, когда таможенник подошёл поближе, мы наконец рассмотрели, что же за пулемётные ленты были нацеплены у него на поясе. Эти ленты оказались пластиковыми трубочками, запакованными каждая в свой пакет. Финн, подходил к очередной машине, отрывал один пакет, вставлял трубочку в свой аппарат и подносил к лицу водителя. Водитель обречённо вздыхал, но покорно набирал в лёгкие воздуха и дул что есть силы в отверстие.
Тут только до нас дошло, что мы (то есть Димка, как сидящий за рулём), должны будем пройти тест на содержания алкоголя в крови.
Размах и деловитость сей процедуры наводили на мысли о том, что дело проверки свежести дыхания на границе – дело для финнов обычное, а покорность, с которой большинство русских подставляло рты, о том, что происходит это довольно часто и удивления у народных масс не вызывает.
Димке, имеющему не слишком большой стаж вождения, дело надувания индикатора было в новинку, поэтому, чуть не свернув шею, пытаясь поймать жерло анализатора, и боясь повредить хрупкий с виду прибор, он осторожно начал дуть в трубку, чем вызвал у таможенника приступ болтливости.
«Надо сильнее!» - прозвучало по ту сторону автомобильного окна. Димка задул что есть мочи.
Наконец, аппарат сыто пискнул и таможенник угомонился. То ли подошло время обеда, то ли норма обследований была выполнена, но финн развернулся, и, сопровождаемый откровенными вздохами облегчения из непроверенных машин, пошёл к домикам таможни.
До рубежа оставалось каких-нибудь сто метров.
Осматриваясь вокруг, мы убедились, что на сей раз мы были бы не одиноки, поедь мы на Ниве. Cразу две такие машины терпеливо ждали своей очереди.



Нельзя сказать, что они были новыми с иголочки, обе, минимум 2001 года, но хозяева машин не проявляли ни каких признаков беспокойства или неуверенности, видно не в первый раз отправляясь на отечественном автопроме за рубеж.
А наша Шкода уже подъезжала к последнему барьеру у таможни.
ВИДЕО 19
этот раз мы твёрдо решили не нарушать свой кислотно-щелочной баланс, проезжая на красный свет и нарываясь на неприятные разговоры. Хотя, стоя у самой стоп-линии, разглядеть то, что показывает светофор не очень-то просто. Но, в конце-концов, нам всё-таки удалось обмануть всех и проехать, как положено, на зелёный.
Дежурный вопрос: «Куда направляетесь?»
Дежурный ответ: «В Энонкоске, к родственникам»
Обычное, на секунду, замешательство таможенника, с трудом вспоминающего, где в бескрайней Суоми прячется такой стольный город, и долгожданное шлёпанье штампа, возвещающего, что всё - наши мучения закончились, и мы с полным правом можем назвать себя гостями Финляндии.
ВИДЕО 20

[romandc]

Глава третья.
Опасный поворот.

Дорога номер шесть встретила нас покоем и относительной тишиной. Те, кто прорвался через границу раньше нас, уже успели укатиться по-добру, по-здорову. А те, кто стоял в очереди сзади нас, не спешили нас догонять. Что же касается финских ауто, то в этот момент, в данном районе Суоми русских было явно гораздо больше, чем исконных её обитателей.
Мы направлялись в сторону, противоположную той, в которую катили в прошлый приезд. На этот раз, в первую очередь нас ждала Лаппеенранта. Мы же так и не успели как следует осмотреть город! Наша вечерняя прогулка по улице Кауппа (Kauppakatu), посвящённая поискам аквапарка Серена, хоть и была столь же восхитительна, сколь и бесплодна, не несла в себе особенных открытий и чудес.
И, как уже было сказано, чтобы восполнить пробел в образовании, мы решили начать всё заново. Но с другой стороны.
Шкода мчалась со скоростью целых сто километров в час, и я как заклинание повторял: «Только бы не пропустить поворот! Только бы не пропустить поворот!»
Нельзя сказать, что роль штурмана мне в новинку, в своё время я поездил и в штурманах и в рулевых, но обилие эмоций и впечатлений, а так же, в основном непривычное расположение информационных знаков, готовилось подставить ножку моей незапятнанной репутации.
Читая попадающиеся на пути знаки и тут же толкуя их по Фрейду, Мерлину и по девице Ленорман, я несколько отвлёкся от нашей первостепенной задачи. Поэтому, когда знак, указывающий поворот на Лаппеенранту вырос откуда-то из-под земли, моё кудахтанье: «Куда ты, куда?!!», было встречено Димкой с прохладцей. Он на самом деле был прав, не пожелав поворачивать со свистом на скорости 80 километров в час, в бочину выезжающей на шоссе машине.



В общем – история повторялась, с той лишь разницей, что успокаиваться мне пришлось гораздо большим усилием воли.
ВИДЕО 21
Впрочем, и другой путь на Лаппеенранту нам был уже знаком, привыкать не приходилось, и мы, доехав до следующего поворота, развернулись направо, целясь на знакомый МакДональдс.
Долго ли, коротко ли, но, узнавая знакомые места – автобусный и железнодорожный вокзалы, заправку Neste, на которой проводили бодрый шопинг, мы подкатили, наконец, к парковке у МакДональдса.
Площадку было не узнать! Столько машин было понапихано на эту бесплатную парковку, что создавалось впечатление какого-то очень большого и важного общественного мероприятия!
Машины заезжали и отчаливали каждую секунду, народу было как на Невском, и в этой суматохе нам надо было срочно найти какой-нибудь уголок – припарковаться. Самое надёжное место, как всегда было у помойки, туда мы и устремились всей нашей широкой русской душой.
Припарковав Шкоду в месте, которым брезговали остальные участники этого автошоу, мы кинулись бегать по магазинам и магазинчикам, выстроившимся вдоль дороги плотным строем. Продукты питания, катера и лодки, мото, спортивная одежда и пр. и др. Всё это было тщательно осмотрено и мы пришли к выводу, что в этом месте, конечно, есть всё, но что-то уж очень дорого. Сравнивая цены телевизоров и спортивных костюмов, мы только качали головами. Всё оказалось дороже на 30–40-100% от цен, которыми славится страна родных осин. Впрочем, если вспомнить какого размера средняя зарплата или пособие по безработице в стране Северных Соседей, то ценник в 165 евро за спортивную хабэшную куртку не покажется чрезмерным.
Мы скорректировали планы. Было решено вначале съездить-посетить Евромаркет, находившийся в ста метрах от этого места, потом прогуляться по городу. Я вначале был склонен прогуляться до Евромаркета пешком, но потом, меня всё-таки убедили димкины аргументы. Всё-таки пешком мы ещё успеем находиться.
Когда мы пришли к согласию, вымели выбитые зубы, пригладили изрядно полысевшие головы и припудрили синяки, то оседлали Шкоду и направились обратно в сторону шоссе номер 6. Там-то и имел честь располагаться супермаркет, под оригинальным названием Евромаркет!
На стоянке перед зданием магазина толклось то же немало машин, но крайние места пустовали и нам удалось втиснуться на одно из них. Из-за того, что ряды машин там разделены тротуарчиками, приходится очень круто поворачивать, чтобы попасть на выбранное место. На длинной Нивке, мне бы это не удалось с первого раза, а вот Шкода всё-таки справилась вполне.
Мы выбрались из машины и решили взять на всякий случай тележку, вдруг чего-нибудь да купим.
К нашему удивлению и возмущению, все тележки оказались связанными между собой цепочками! И отвязать их друг от друга, возможно было только за плату. То-есть это нам сперва так показалось, что за плату, и возмущению нашему не было предела! Вот, буржуины! Даже за тележку деньги дерут! И это называется сервис! Продолжая злопыхать в том же духе, мы начали наблюдать, как же бедный народ не скупится на пятьдесят центов или один евро за прокат! Люди смело подходили к рядам тележек, пихали в щель замка удерживающего цепочку, монету и спокойно катили себе в магазин! Как взять тележку мы узнали, оставалось выяснить, куда потом уходят деньги из тележного замка. Ручка у тележки небольшая, много монет туда не поместится, а постоянно ходить и вытряхивать из ручек монеты, вряд ли приятная работёнка. И мы пошли наблюдать дальше.
Мы обратили внимание, что на стоянке перед супермаркетом не было кинутых тележек, как это водится у нас. Каждый посетитель магазина, разгрузив свои покупки, катил тележку обратно к навесам, под которыми те хранились. Такая аккуратность, вполне объяснимая в среде финнов, никак не вязалась с русскими гостями. Но, тем не менее, каждый покупатель на машине с русским номером, так же исправно катил опорожнённую тележку к навесу. Загадка такой аккуратности крылась в следующем – человек подходил к рядам тележек, ставил свою - арендованную в ряд и, вставив цепочку на место, получал обратно из замка свои пятьдесят центов!
Дёшево и сердито! И ни каких брошенных на дороге телег! Ни каких гостей из Средней Азии, толкающих перед собой целые железнодорожные составы этих магазинных транспортных средств! Надави на жадность и получишь аккуратность!
Около часа мы бегали по супермаркету, набивая тележку тем, что почитали за финские деликатесы. Димка – кружкой для чая, а я журналом по компьютерным играм из Великобритании и тёмными очками. Очки мне идут очень не всякие – у меня относительно небольшая голова, и в тех очках которые идут всем, я становлюсь похож на лягушку или на очень удивлённого Нео в исполнении Киану Ривза. Поэтому взял, те единственные очки, что мне приглянулись, почти не раздумывая. Это было и модно, и смотрелось шикарно. Покупка была бы ещё более приятной, если бы на нас распространялась пятидесятипроцентная скидка, о которой извещал висящий рядом плакат. Мы вначале обрадовались – вот сейчас накупим очков всем домашним на халяву, но потом разобрали, что скидка обещана только владельцам финских дисконтных карт Etukorti.
Этукорти… пардон… эти карты - Plussakorti и Etukorti упоминаются довольно часто в магазинах торгующих со скидкой. И надо не попасть впросак русскому туристу, клюнув на хорошее снижение цены. А не то, прямо у кассы его будет ожидать неприятное открытие.
Дальнейшие закупки проходили уже в продуктовом отделе. Рыбу мы покупать не решились, она оказалась намного дороже, чем та сёмга, которую мы покупали на Neste. Красной икры нигде не было видно. Пошатавшись по отделу и приценившись к одному, другому и третьему, я набрал молока и картошки.
Буквально вижу удивлённые взгляды – «И лучше выдумать не мог!». Да, это действительно так! Если уж перед гостем Суоми не стоит задача вывезти на Родину нечто, совпадающее по весу с разрешённым к вывозу – то есть 35 килограмм в одни руки, то надо хотя бы попробовать то, чем гордится страна посещения. Про качество финского молока я слышал очень давно. Ещё до того, как в нашей стране поселилась финская компания Valio Oy. Мне просто захотелось сравнить то, что пьют сами финны и чем торгуют у нас. А уж о финской «экологически чистой» картошке я вычитал на одном из посвященных Финляндии сайтов.
Могу сразу сказать, что картошка не подвела. Она оказалась абсолютно чистой и вкусной. Единственное, чего ей не хватало, так это удивительного аромата, присущего костромской Синеглазке. В остальном же – выше всяких похвал!
Мы потихоньку заканчивали с покупательским ажиотажем. Оставалось затариться кофе и выбраться на свежий воздух. Схватив самое дешевое, оказавшееся вовсе не плохим впоследствии, мы подошли к кассе.
Утомлённый беготнёй по Евромаркету, я, обращаясь к кассиру, не сразу сообразил, вообще, что за фразу только что произнёс!
Каюсь, все те несколько недель, что прошли с первой поездки, по идее должны были бы быть посвящены углублённому изучению финского! Я даже слово себе давал, что обязательно поступлю на какие-нибудь курсы. Но, как всегда, благие намерения оказались дорогой в одно известное место. Продвинувшись буквально на одно-два слова в самостоятельном изучении, я растерял многое из того, чем хвастался в прошлый раз.
Поэтому, вместо «Hyvaa Paivaa (Хювяя Пяйвяя)» – «Добрый день!», подходя к кассе брякнул «Hyvaa Jatkoa!» - нечто типа «Счастливо оставаться!». И глядя на вытянувшееся лицо молоденького парнишки-кассира, долго и тупо соображал, что же это такое у меня вырвалось?
В конце-концов, загладив вину извинениями - «Антээкси!», мы расплатились, спасли наши пятьдесят центов из пасти тележки и погрузившись в Шкоду, вернулись на площадку перед МакДональдсом.
Минутный отдых и, забрав фотоаппарат и карту Лаппеенранты, мы направились вверх по Кауппакату, с целью дойти до конца!

[romandc]

Глава четвёртая
Вдоль по Питерской!

Скажу заранее, что подготовка к прогулке по Лаппеенранте, проведённая на Родине, дала нам самое главное – карту города, достаточно примитивную, как и подавляющее большинство финских карт, но чуть более подробную, чем в прошлый раз. А также небольшой список интересных мест из справочника. В подавляющем большинстве своём, эти интересные места располагались именно на той улице, которую мы исследовали в прошлую поездку. Правда дошли мы тогда ровно до половины Кауппакату, упустив самые-самые важные объекты.
И главное – где-то в конце улицы, на самом берегу залива скрывалась некая крепость, которую нам хотелось исследовать. То, что в Лаппи есть крепость, было вычислено чисто эмпирическим путём. Так же как и крепость Олавинлинна в своё время.
На одном из Интернет-сайтов, я прочитал, что в городе существует несколько храмов Лютеранской церкви и, как минимум, одна Православная, или как её называют финны – Ортодоксальная церковь. И православный храм, построенный русскими солдатами, кажется, ещё при императрице Елизавете, находится на том месте, где когда-то была крепость.
На нашей карте Лаппеенранты, скачанной с интернет-сайта, никакого упоминания о крепости не было, зато в рекламных проспектах постоянно встречалось слово Linno (Линно), что в финском языке как раз и означает «крепость», или «укрепление».
Разыскать загадочное сооружение предков и заодно найти информационный туристический стенд на набережной озера Rapa (Рапасаари) и стало нашей первостепенной задачей.
По небу ползли тёмные лохматые тучи, время из послеобеденного медленно, но верно становилось вечерним. Ещё было достаточно тепло чтобы щеголять в одной рубашке, но иногда вдруг налетал пронзительный ветерок - предвестник похолодания.
Заглядывая по дороге в магазинчики, вот-вот готовые закрыться (ведь было уже около четырёх часов), мы дошли до того места, где когда-то сделали шаг в сторону с Кауппа. Теперь нам нужно было взять себя в руки и ни за что не сворачивать с выбранного маршрута.
Однако, как тут не сворачивать, когда немного в стороне от дороги то и дело возникают интересные места.
Перевалив через небольшой холм, Кауппакату неспешно побежала вниз под горку, и вдруг справа, в обрамлении старого кладбища, показалась высокая башня одиноко стоявшая среди деревьев, как устремлённый в небо перст.



У меня создалось впечатление, что башня эта довольно старое сооружение, которое должно было бы принадлежать церкви, располагавшейся чуть дальше, но название, вычитанное мною позже в путеводителе, пошатнуло эти мои предположения.
Сейчас я приведу финское название этого места, согласно путеводителю… только не падайте в обморок – Tunnelmallinen kellotapulikahvio.(тУннел-мАллинен кЕлло-тАпули-кАхвио) В переводе на русский эту фразу-бронепоезд из Ромашек можно перевести примерно так – Премиленькая кафешка на колокольне.
Возле колокольни-кафетерия располагалась очередная стоянка беззаботно брошенных финнами велосипедов.



Ну, о чём может думать нормальный русский человек, видя подобную безалаберность? Ну, само собой, первой же мыслью его будет подогнать сюда небольшой грузовичок и вывести ненужный более хозяевам хлам в матушку-Россию. И заняться торговлей велосипедами в мировых масштабах. Однако отсутствие вышеупомянутого грузовичка и наличие бессердечной полиции и несговорчивой таможни, убивало «тему» на корню.
А пока, мы решили сделать небольшой крюк, пройдя по старинному кладбищу.



Народ беззаботно гулял, иногда даже пробегал вечерний кросс среди крестов и памятников. Со скамеечки недалеко от ограды, внимательно посмотрел на нас маленький голубоглазый старичок. Впрочем, видел ли он нас и понял ли, что он видел, осталось тайной, поскольку дедушка явно находился под воздействием коскенкорвы. Его глаза снова затуманились, и на кладбище раздался мощный храп.
Коскенкорва – это народный национальный финский напиток. Гонят его, то ли из ёлки, то ли из клюквы, то ли из того и другого вместе взятого. Но об этом попозже. Причём сами финны называют этот напиток «эстонской водкой». Типа – пойло для нищих.
Обогнув спящего, мы, наконец, приблизились к церкви. Было в этом храме, что-то такое, что и роднило его с русской культурой и в то же время на православный храм никак не походило. Потом до меня дошло, что именно показалось мне знакомым.
Своей деревянной, устремлённой вверх архитектурой, храм очень сильно напоминал этакие островерхие русские терема.



Мы сделали вид, что фотографируемся у небольшого фонтанчика перед входом в церковь, хотя на самом деле, пытались снять само здание. С культовыми сооружениями надо обращаться аккуратно, вдруг это как-то заденет чувства верующих? На скамеечках перед церковью сидело немало старушек, и нам вовсе не улыбалось получить на свою голову пару лютеранских проклятий.
Правда, в тот момент я ещё сомневался, что храм именно лютеранский. Какие изменения могли произойти с православием в стране, где главенствует другая религия, было мне неведомо, и я просто терялся в догадках.
Окружающая храм местность, могла сойти за развалины крепости с очень большой, прямо-таки гигантской натяжкой! Поэтому, мы решили вернуться на Кауппакату и продолжить путь.
Вернувшись на дорогу, мы обнаружили, что она упирается в небольшую площадь, с одиноким тюленем на постаменте. Вокруг шёл ремонт дороги, и бедный тюлень с грустью взирал на кучи гравия и ряды строительных заборчиков.



Вообще, мы не часто встречали финскую молодежь в своих странствиях. Изредка видели их разве что катающимися на велосипедах. А тут молодые люди от 17 до 25 лет встречались нам и по двое и по трое, а один раз попалось даже четверо! Большинство из них были высокие, длинноволосые, они мало разговаривали между собой и очень сильно напоминали хиппи шестидесятых. Не знаю, правда, для чего им было нужно столько пива? Впрочем, что там говорить, для них это был выходной день, вечер, когда можно оттянуться на природе по полной, без пристального внимания родителей и педагогов.
Вообще, по нашим наблюдениям, возлияния молодёжи Суоми иногда принимают странный характер. Ещё в первую поездку, мы стали свидетелями, как два молодых человека, на ступеньках закрытого магазина потребляли древний напиток. Молча. Сосредоточенно. Без перекуров. Много. Не закусывая. Не отвлекаясь.
Это походило на нудную работу. Или на давным-давно надоевшую обязанность.
Хотелось спросить их: «Ребята! А как же культурная программа? А «за жизнь» потрындеть? А морды побить? А стулья в окно покидать и на люстре покачаться???» Мы, конечно, не стали досматривать действо до конца, но что-то мне подсказывает, что эти парни, допив пиво, спокойно разошлись по домам! Я бы так не смог, честное слово!
Но… мы всё дальше продвигались по улице Кауппакату и пешеходная зона мало-помалу, опять стала дорогой для автомобилей. Спуск стал более крутым, и справа, немного в стороне от дороги, нарисовался очень симпатичный деревянный домик. С первого взгляда я сумел определить в нём городскую ратушу.



Не знаю уж, что навело меня на такую мысль, может быть форма, характерная скорее для вокзалов? Часы на башенке? Гадать, конечно, можно долго, но как бы то ни было, я оказался прав.



Надпись на фасаде гласила: «Финская старинная деревянная ратуша, построенная в 1829 году»
Вообще-то в древность этого деревянного строения верилось слабо, настолько целым и ухоженным выглядело тало (talo - дом). Однако, помня о сохранности местных электростолбов, уже ничему не стоит удивляться.
Поскольку ратуша располагалась странновато для сооружения подобного назначения – задом к улице, мы не стали выяснять – не музей ли это и где тут вход, а спокойно пошли дальше.



Парад деревянных домов продолжался. На этот раз, на обочине дороги объявился дом-музей одного из представителей русского купеческого рода Волковых.



Я уже читал немного про это место. Этот дом, был одним из первых домов, выстроенных в Лаппеенранте. Сам дом строился в разное время разными людьми, но в нынешнем его виде, был приобретён Иваном Волковым в 1872 году.
Мы зашли в музей, и мне вдруг в голову пришло, что я всегда и всюду, входя в помещение, здороваюсь с финнами однообразно – «Пяйвяя» или «Хювя Пяйвяя». А ведь у них есть ещё один вид приветствия – «Терве!» (Terve) Родственное эстонскому «Тэре!».
Две женщины сидевшие за столиками при входе в музей встретили нас радушными улыбками и приветливым «Пяйвяя!». Вот на них-то я и решил провести свой эксперимент.
Но как только в воздухе прозвучало «Терве!», улыбки на лице женщин потухли. Они вдруг стали сосредоточенными и деловитыми, затихли, глядя куда-то прямо перед собой.
Немного побродив по маленькому холлу, с выставленными в витринах старыми открытками и одиноким дамским платьем, я почувствовал, что что-то идёт не так. Надо было бы спросить у женщин можно ли купить входной билет, но чувство отчуждения витало в воздухе. Не в силах понять оного, я потащил Димку на улицу. Я не стал объяснять моему спутнику поспешность нашего ухода, да это и не нужно было. Димка явно не был в восторге от созерцания старых купеческих вещей. А вот мне бы, это было интересно, поэтому, дав себе слово, прийти в музей ещё раз, я, по приезде домой, начал рыться в словарях – искать, чем же я мог случайно обидеть финнок.
И выяснил вот что – оказывается слово «Терве» у финнов равнозначно нашему грубоватому «Здорово!».
Получилось так, что со мной вежливо поздоровались: «Добрый день!», на что получили невежливое: «Здорово!». Может быть, я и не совсем прав, но другой причины похолодания я не вижу.
Когда мы вывалились из музея, похолодало и на улице то же. Зябкий северный ветер, начал задувать ещё сильнее. Однако сдаваться было ещё рано, и мы вновь начали спускаться по Кауппакату, поглядывая на карту.

[romandc]

Глава пятая.
Вокруг да около.

Если верить зелёному значку с буковкой «i» на нашей карте, информационный стенд, который мы пытались отыскать, находился где-то правее, в стороне от Кауппакату. Метрах в сорока от набережной Рапасаари.
Не долго думая, мы свернули направо, на Торикату и вскоре обнаружили себя на красивой, засаженной цветами набережной.
Если бы не пасмурное небо и подкрадывающийся холод, впору было подумать, что мы в мгновение ока перенеслись куда-нибудь в Грецию или на Майорку.
Изобилие роскошных цветов, фонтан, бьющий посреди бухты! Рестораны из переделанных буксиров и рыбачьих шхун.



Сотня яхт всех цветов и размеров на противоположной стороне у деревянных причалов. Белые прогулочные теплоходы и маленькие юркие буксиры, выписывающие на воде вензеля.





Сказать по чести, бухточка не производила впечатления большой акватории. Так же как и «окультуренная» часть набережной была, вряд ли длиннее стометровой беговой дорожки.
ВИДЕО 22
(звук из ролика, к сожалению, пришлось вырезать, поскольку ветер задувал в микрофон весьма немелодично)
Противоположные лесистые берега, теснящие водную гладь нескромно напоминали, что видим мы вовсе не морской залив, а простое озеро, даже не такое огромное как Ладога. Пусть даже не единственное, а входящее в целую систему озёр. Но всё вышеперечисленное придавало набережной неповторимый колорит южного города.
Выйдя на набережную, и налюбовавшись на изобилие разнообразных цветов, мы принялись гадать, где же всё-таки находится информационный стенд или как ещё принято говорить – «стойка информации»?
Скажу заранее – в каждом городе, городке и городишке Суоми, да, наверное, на каждом поле и на каждом хуторе, есть информаторий для туристов. Выглядеть он может по-разному – от простого деревянного лотка, набитого картат (kartat - карты), до специализированного электронного, с электромеханическим приводом агрегата автоматической выдачи карт! О как!
Обычно, кроме карт, на стендах и в ящиках лежат всевозможные буклеты, рекламирующие интересные места города. А что нужно более всего при «диком» путешествии? Конечно же, как можно больше информации о местных достопримечательностях!
Поэтому и начали мы осмотр города именно с поисков этого стенда.
Как я уже говорил, судя по карте, этот кладезь информации, должен был быть расположен в сорока метрах от берега, недалеко от дороги. Как раз в этом месте стояли ларьки, в которых торговали гамбургерами и колой. Мы обшарили ларьки, но не нашли и намёка на какую-нибудь информацию, кроме цены на гамбургеры и умопомрачительного запаха мяса! А ведь мы с утра ничего не ели, сберегая желудочный сок на вечер!
Мы ещё раз обшарили ларьки, обошли их вдоль и поперёк, но вынуждены были признаться сами себе, что продолжаем поиски вовсе не потому, что надеемся что-то найти, мы уже и так всё обшарили. А потому, что уйти нам не даёт сытный запах еды!
Сообразив это, я насильно потащил Димку к берегу, в подветренную сторону, дабы уменьшить риск захлебнуться слюной.
Глядя с тоской на уменьшающиеся с расстоянием ларьки, Димка всё порывался пойти, поискать информаторий в домах за ларьками, но я не сдавался и сумел дотащить своего спутника до самого берега.
На берегу, мы всё-таки не выдержали, и оглянулись ещё раз. И увидели то, что искали.
Стойка информации располагалась буквально в трёх метрах от края причала и смотрела прямо на нас.



Рядом со стендом для объявлений высился электронный супер-агрегат для выдачи карт. Нажмёшь кнопку, и в аппарате возникает неведомая жизнь. Раздаётся жужжание, что-то побрякивает и посвистывает и в руки туристам, то бишь нам, падает вожделенная карта. Почти такая же, как у нас была, скачанная с интернета. Может быть, чуть более подробно описывающая окрестности Лаппеенранты.
Димка уселся на скамейку и углубился в изучение новенькой карты. Меня же и старая, в общем устраивала.
Одна задача оказалась решена, зато другая задача – найти крепость в Лаппеенранте, встала перед нами со всей своей пугающей неотвратимостью. Меня тревожила мысль о том, что мне всё-таки придется вступать в переговоры с местным населением для прояснения ситуации. Надо было составить в уме не одну фразу, а целый разговор! Я уже начал жалеть, что не взял с собой ручку и бумагу, как вдруг!..
Ох уж это «вдруг»! В нашем деле «дикого» туризма, словечко «вдруг» может означать всё что угодно – от появления манны небесной, до падения кирпича на нашу голову.
В данном же, конкретном случае, Димке всё-таки удалось добиться от карты правды! На одной из схем, отображавших самый центр города, было помечено красненькой цифрой пять, некоторое сооружение, которое и должно было быть маяком в наших поисках. И называлось по-фински это здание – Ortodoksinen Kirkko – Православная церковь! И служило оно в своё время сердцем лаппеенранской крепости.
Судя по всему, до крепости нам оставалось пройти не более двухсот шагов. Мы, постоянно выверяя по карте направление, двинулась от берега, наискосок, направо, пытаясь не попасть под ароматный обстрел запахами из гамбургерных ларьков.
Дойдя до ряда трёхэтажных домов, ограничивающих видимое пространство набережной, мы задрали головы вверх.
ВИДЕО 23

[romandc]

Глава шестая.
По суворовским местам.



Желание залезть наверх и плевать оттуда вниз – манера присущая не только кошкам. Видит Бог, что в человеке этот атавизм - доставшийся нам от предков пережиток, явно доминирует, за примерами далеко ходить не надо.
Вот и нас крутой склон манил забраться как можно выше. Поэтому, как бы уставший и оголодавший Димка не пытался вести меня по пологому скату в обход основного массива холма, всё равно мы не выдержали, и по соседней тропке, показавшейся нам не такой крутой, вскарабкались наверх.
Снизу холм казался чем-то рукотворным, насыпанным вручную – вроде питерского Парнаса. На его крутых склонах ярусами выступали невысокие стены, сложенные из булыжника самых разных форм и размеров. Поскольку высота этих стен была от силы метр-полтора, создавалось впечатление, что мы муравьями ползём по кручам замка из песка.
Однако, стоило взглянуть вниз, с высоты крепостного вала, как стала явно видна продуманная схема оборонительных укреплений. Если крепость на первый взгляд и была «понарошечной», то теперь становилось видно, что строил её настоящий инженер-фортификатор. Ниже крепостных стен явно виден был либо редут либо равелин – четырёх- или трёх- угольное укрепление для защиты участка стены, образованный эскарпами и контрэскарпами.
Выше – за верхней линией укреплений, в несколько ярусов могли располагаться огневые точки.



В общем, с моей точки зрения, не знаю уж верной или нет – крепость Лаппеенранты Linnoitus (Линноитус) и не была никогда огорожена настоящими крепостными стенами. В век, когда основным аргументом защиты и нападения являются пушки и мушкеты, высокие каменные стены практически бесполезны.
А может быть, верхняя часть стен в 17 веке, в то время когда Лаппи получила статус города, была просто выполнена из дерева и не сохранилась до наших дней чисто по техническим причинам? Эта информация до сих пор остаётся для нас тайной, ждущей своего разрешения.



Ярус за ярусом, крепостные валы возвышались вокруг нас. Был бы я солдатом, которому поручили атаковать эти укрепления со стороны бухты, я бы просто поленился взбираться на такую высоту. Посидел бы в засаде – подождал бы, пока какая-нибудь добрая душа не построит здесь фуникулёр.
Мы прогулялись по верхушкам стен, как видно являвшихся для финнов отличной спортивной площадкой для выгула своих четвероногих любимцев и себя-любимых заодно.
ВИДЕО 24
И всё же нам надо было уйти в сторону от крепостной стены – исследовать то, что находилось за высокими деревьями, скрывавшими от нас самый центр крепости.
Несмотря на уже приличный холод и прочие трудности, мы были полны исследовательского азарта, тем более что те виды, что проступали из-за деревьев, крайне обнадёживали. И в первую очередь – древнего вида туалет «типа сортир» или, что ещё могло скрываться в такой колоритного вида пристройке? Лошадиные стойла? Ох, вряд ли!



Зато с другой стороны из-за деревьев проглядывало нечто, что могло вполне сойти за конюшни, плюс небольшой аккуратный домик, из тех, в которых военные прошлого, если верить кино, обожали делать генштаб. (Впоследствии, сей генштаб оказался музеем Кавалерии.)



Мы рванули по пологому склону к центральной части крепости. И чем ближе мы подходили к центру, тем явственнее ощущалось веяние века осьмнадцатого! В голове мелькали слова: «кордегардия», «унтер-офицерский домъ», «казармы Лейб-Драгунского Ея Величества Императрицы…» и прочая и прочая.
Стараясь не обращать внимания на снующие по дороге авто, мы пытались почувствовать дыхание прошлых веков. Не слишком уж древних, особенно для жителей Санкт Петербурга. Архитектура крепостных строений была нам давно знакома по кое-где сохранившимся в России остаткам. Углубление в прошлое, достигалось скорее осознанием того, что мы находимся внутри старинного укрепления, поднятого на высоту семиэтажного дома.
Прогулявшись по широкой, мощёной булыжником центральной улице, единственной, проходящей точно с севера на юг, мы обнаружили информационный стенд с более-менее подробным планом крепости.



В общем, если не обращать внимания на путаницу крепостных стен, план внутренностей этого укрепления прост как три копейки:
Северные ворота, от которых, похоже, не осталось и следа, выводят к берегу бухты.



В южные ворота, то есть сохранившиеся от них каменные основания, упирается в конце своего бега по городу улица Кауппакату.



Внутри крепостных стен эта улица превращается в Kristiinankatu(Кристиинанкату) - улицу имени королевы Кристиины – той, что, как говорят, подарила Лаппеенранте статус города.
В общем, наша цель была достигнута – мы нашли крепость Лаппеенранты, самый, что ни на есть исторический центр города!
Недалеко от северных ворот, обнаружилась и наша путеводная звезда – Православная церковь. Ворота перед церковью были закрыты, но в самой церкви, сквозь приоткрытую дверь был виден свет.



Храм, очень небольшой даже для маленького города, каковым была Лаппеенранта в те годы, смотрелся очень… как бы это сказать – уютно, по-домашнему.
За забором виднелся колокол, висящий у самой земли.



Не знаю уж, был ли этот колокол старинным, дошедшим до нас с тех времён, когда церковь только освещалась? И для чего он служил, вися так низко над землёй, тоже так осталось для нас загадкой. Дело в том, что войти в церковь, входящую в музейный комплекс, можно было только через отдельный вход в соседнем доме и череду музейных экспозиций. Направившись же туда, мы обнаружили, что всё крыльцо, где был расположен этот вход, занято нарядно одетыми финнами и маленькими финскими детьми. Судя по тому, как были одеты дети и по количеству белых роз в петлицах взрослых, нам показалось, что где-то в недрах музея празднуется свадьба. Мешать обряду мы, конечно, не стали, а ожидать неизвестно сколько, пока не окончится торжество, было нам уже не с руки.



(Вход в музей, по всей видимости, и был как раз в этом здании из красного кирпича, что слева на снимке)
Вечер стремительно накатывал, муки голода у Димки, да и у меня тоже, становились всё нестерпимее, поэтому мы решили сделать забег, вдоль Кристинштрассе, посмотреть, что же ещё прячется по разные стороны от королевской улицы?
Прямо напротив церкви в глаза бросались приземистые аккуратно выкрашенные солдатские казармы.
Соединённые современным стеклянным переходом, эти казармы вмещали Художественный музей Южной Карелии (Etela’-Karjalan tiademuseo).



К сожалению, и этот музей закрывался, выпроваживая последних посетителей. Поэтому, нам пришлось ретироваться, порешив, что уж в Лаппеенранте-то мы успеем осмотреть всё от корки до корки и от крыш до подвалов. Благо сюда можно приехать и на один выходной день, не тратя море бензина и кучу денег на проживание. Просто «по музеям». Как в город Пушкин, например. Вот только встать пораньше…
Напротив казарм, в глубине, красовался симпатичный двухэтажный домик с лепниной на фронтоне. Чай самого генерал-губернатора!



Несколько домов, явно более современной постройки, годов этак пятидесятых или шестидесятых, но явно выстроенные на старых фундаментах, были отданы под кафе, рестораны, служебные помещения и магазин «народных промыслов».



Мы пошли дальше по улице, мимо здания ещё одного музея, музея Южной Карелии - всего района, центром которого является Лаппеенранта. Музей расположился в старых служебных помещениях, может быть кухнях, а может ещё для каких-нибудь надобностей выстроенных при царях-императорах.



И повсюду, со стен и со стеклянных дверей музеев, на нас смотрели рекламные плакаты, с хорошо знакомым каждому россиянину изображением – ликом славного полковника, талантливого генерала, неутомимого фельдмаршала, бесстрашного и пред лицом власть придержащих генералиссимуса, и вообще хорошего и правильного человека – Александра Васильевича Суворова.



Вообще же, упоминания о Суворове попадаются в Лаппеенранте то тут, то там. В крепости даже есть маленькая улочка, носящая его имя – Suvorovinkuja (Суворовинкуйя).
Конечно, может быть, все эти портреты и плакаты – просто реклама выставки, но хочется верить - раз история крепости накрепко связана с именем Суворова, то и в местных музеях можно найти постоянную суворовскую экспозицию.
Мы вконец замёрзли, убедились, что музеи уже закрыты и согреться нам просто негде, попытались напоследок стрельнуть из пары пушек, стоящих в конце улицы, поковыряли в их жерлах пальцем,



и, осознав, что они прочно забиты и праздничный салют отменяется, потопали восвояси.

[romandc]

Глава седьмая.
Долог путь до Типперери…

Еле волоча натруженные ноги, с трудом подпирающие хрустящую и ноющую спину, мы брели обратно по Кауппакату к машине.
Мимо памятника пушечному лафету



Мимо памятника Кубанскому Казаку в исполнении любимого ученика Церетели.



Мимо памятника Истинному Арийцу.




Всё это юмор, конечно, вынужденный юмор, за который я прошу прощения у финнов. Потому, что найти в Интернете хоть какие-нибудь сведения об их памятниках, задача чаще всего невыполнимая. Не знаю уж почему, но финны свято хранят информацию о памятниках и музеях, выставляя на всеобщее оборзение сведения об аквапарках, лыжных трассах и коттеджах внаём. Наверное боятся, что человек, прочитав в Интернете и посмотрев фотографию какого-либо дома или памятника, откажется от мысли поехать в Суоми, увидеть всё своими глазами?
Переводить же надписи на памятниках, дело довольно неблагодарное. Даже самые короткие надписи могут самый разный смысл, который без опытного экскурсовода просто не понять.
И мы, нигде не задерживаясь, шли всё дальше.
Мимо кладбищ разных размеров.



Мимо, мимо, мимо… Вот только у фонарных столбов мы немного задержались, чтобы ещё раз восхититься трудолюбием и талантливостью жителей Суоми. Ну, сами посудите, не красота ли? В условиях короткого северного лета вырастить прямо на фонарных столбах этакую роскошную клумбу! И ещё сохранить её на всё лето и осень, не дав русским туристам оборвать хрупкие цветы!
Я не знаю, как они это делают, но не удивлюсь, если у них и зимой города напоминают цветущий сад.



И опять, шагая вверх-вниз по Кауппакату, мы добрались до стоянки, где оставили машину.
Решив, что терять уже всё равно нечего, мы отложили приём пищи до приезда в какое-нибудь более удобное место. Кушать в машине, норовя запачкать салон и привлекая внимание пешеходов, вовсе не хотелось.
Поэтому мы рванули прочь из города Лаппеенранта, выбрались, в который раз, на дорогу номер шесть и покатили в сторону города Савонлинна.
Отъехали мы от Лаппеенранты не сильно далеко, присмотрев подходящую стояночку, со столиком и парой скамеек, с видом на красивое озеро и привычным информационным щитом, рассказывающим об окрестностях Раутярви (Rautjarvi).



Пока Димка доставал и раскладывал на столе продукты, я успел сходить в лес и насобирать грибов. Парочка крепких подберёзовиков росла прямо на тропинке, никому не нужная, кроме животных. Я не выдержал и сорвал их, мысленно прося прощения у белок, если таковые здесь водятся. Для финнов же подобные роскошные деликатесы – подберёзовики, белые, грузди, всё, что попадается в лесу – ничем не отличаются от какого-нибудь несъедобного куста или дерева. Финны покупают на рынках только сморчки и лисички. Да и то, выращенные на плантациях. Других грибов, я, как ни старался, на прилавках не увидел. Зато ягоды в Суоми – продают на каждом углу, у каждого большого универмага. Черника, малина, ежевика, брусника, клюква, морошка. Да, даже морошка, в маленьких стаканчиках, по бешеной цене. Вообще, ценники на ягоды варьируются от 2.5 евро за килограмм, до пяти евро и выше. Смотря в каком городе идёт торговля, где, кто торгует и при каких условиях. Думаю, что если найти фермера, занимающегося выращиванием ягод, можно очень неплохо затариться, так сказать, прямо с куста.
А пока, полюбовавшись на грибы и оставив их в сторонке, на съедение зверушкам, мы приступили к трапезе, обойдясь, на сей раз безо всяких ягод.



Пообедали, сложили вещички в машину, и, попрощавшись с уютной стоянкой, двинулись дальше.
В общей сложности, дорога до Савонлинны и дальше до Энонкоске – обычном месте нашего ночного пристанища, показалась нам гораздо более долгой, чем в прошлый раз.
Останавливались мы ещё только один раз - на стоянке у щита Пункахарью (Punkaharju)– района, в котором имеет честь находиться галерея Ретретти (о которой речь шла в первом рассказе), и музей леса Лусто (Lusto), который мы когда-то просвистели мимо, не разобравшись в череде поворотов.



Вообще же, вся эта поездка по дороге номер шесть была наполнена воспоминаниями. Мы то искали взглядом башню-летающую тарелку, то высматривали поворот на Ретретти, на котором наша Нивка разворачивалась нарушая всякие законы.
ВИДЕО 25
А потом я начал от скуки опять устраивать охоту за белыми кругами. Раз уж не удалось снять их в прошлый раз, приходилось быть начеку, чтобы не пропустить очередную россыпь.
ВИДЕО 26
Вот так, в темпе вальса, мы добрались сначала до Савонлинны, а потом, спустя ещё час – до Энонкоски. Где и заночевали, надеясь наутро облазить весь Энонкоски, найти крепость в Савонлинне и ещё раз полюбоваться на красоты Иматры.
Было бы у нас в распоряжении ещё денька три, наши грандиозные планы были бы выполнены. Но, имея в запасе всего один день, приходилось торопиться. Мы постановили начать с Энонкоски, не особо задерживаясь на каждом углу, потом поехать в Савонлинну, а там, как получится.
С этим и уснули.

[romandc]

Часть вторая.
Крепость утренней зари.

Глава первая.
Тянет неспроста…

Утро в Энонкоске каждому из нас – мне и Димке показалось абсолютно разным.
Мне, вставшему чуть раньше и отправившемуся на зарядку, оно показалось солнечным и тёплым. Пыхтя и отдуваясь в попытке изгнать из себя остатки сна, я наслаждался ярким солнышком, тёплым утренним ветерком и осознанием величия собственной силы воли, не давшей расслабиться и забросить истязания организма даже на отдыхе.
Димке, вставшему на полчаса позже, утро показалось промозглым, сырым и ветреным, поскольку, как только я перестал дёргать руками и ногами, солнце посчитало свою миссию выполненной и укуталось в непробиваемую пелену туч.
А пока мы завтракали, даже хлынул сильный, но, слава Богу, короткий ливень.
Когда мы выбрались из дому и погрузились в машину, дождик ещё пытался немного смочить нам дорогу. Он-то был полностью уверен, что делает благое дело – дождь в дорогу - гладкий путь! Но, нам не очень-то хотелось проверять на себе истинность этой пословицы, поскольку ехать нам было всего-ничего. От места под названием Пирттиниеми (Pirttiniemi) (Хотите поломать язык? Попробуйте произнести название улицы – Перттиниементие. Ну как? Получилось правильно расставить ударения?) до центра города Энонкоске каких-нибудь три-пять минут неспешной езды.
ВИДЕО 27
Итак, мы подъехали к дому, название которого мне всё-таки удалось прочитать и почти правильно. ЛИикунта-тАло (liikuntatalo) – Дом Спорта. Или по-нашему, по-простецкому – Спорткомплекс.



В прошлый раз мы именно здесь оставляли машину, когда бегали по Энонкоске в поисках пристанища.
На самом деле, место вполне удобное. И парковка бесплатная и не ограниченная по времени, и до любой точки города ногой подать.
Обвешавшись с головы до ног фотоаппаратом, мы вышли на тропу. Вполне себе приличную тропу, асфальтированную, на которой тут же встретили финскую бабушку, бегущую трусцой с лыжными палками в руках.
Я набрался наглости и поздоровался: «Пяйвяя!»
Бабуля, наверное, была в недалёком прошлом олимпийской чемпионкой, потому что, не снижая темпа бега, не дыша как паровоз и не сбившись с шага, ласково улыбнулась мне как своему и ответила: «Пяйвяя!» Я вообще иногда поражаюсь здоровью и активности финских пенсионеров.
На танцульках в ресторане, о которых речь пойдёт в следующем рассказе, неутомимые финские ветераны отплясывали уж всяко выносливее молодых русских. А уж о том, что эти танцы выглядели гораздо красивее, и говорить не стоит.
Проводив взглядом марафонскую бабулю, мы отправились осматривать и фотографировать места вокруг лиикунтатало.
Самое главное, что нас непреодолимо влекло – стартовая будка с тыльной стороны спорткомплекса. Не сфотографироваться около этого места было невозможно.
Вот она – наша путеводная звезда!



Отдав долг памяти, мы зашагали вверх по склону, мимо зданий школы. Именно зданий, поскольку старшие и младшие классы в финской глубинке учатся в разных зданиях.



Если мне память не изменяет, в этом жёлтом здании учатся и живут младшие, а за углом направо, стоит дом посовременнее – это школа для старших.
Между двумя зданиями торчит поросший лесом холм, из покрытых дёрном скал, за которым прячется теннисный корт. А сам холм, несомненно, служит и местом детских прогулок и учебным пособием и местом пикников для старшеклассников. Для того, чтобы вычислить это не надо быть Шерлоком Холмсом. На холме попадаются стекла от пивных бутылок. Это развлекается молодёжь. Но эти стёкла не разбросаны хаотично, а собраны в кучки – это стараются дети по заданию учителя. Но эти кучки представляют собой не хаотичные нагромождения, а живописно разложенные витражи – это младшие школьники стараются сами. В общем – холм этот достаточно посещаемое место.
Сделав не более сорока шагов по дороге мимо школы, мы попали в этакое царство Божие в лютеранском варианте.
На самом деле, на небольшой площади, той самой, у которой мы в прошлый приезд крутились промеж трёх сосен, оказалась не только одна лютеранская церковь. Справа от церкви, в глубине, прятался домик-пряник с большущим крестом на стене. Этот дом, такой ухоженный и уютный, вполне мог оказаться и домом священника, и зданием миссии, а может быть и тем и другим одновременно.



А напротив церкви, «через площадь», вырастал дом, который я принял вначале тоже за здание, относящееся к церкви. Меня смутила надпись на фронтоне – Кирьясто (Kirjasto), начинавшееся так же, как и название церкви по-фински – киркко (kirkko). Поэтому, я решил, что дом относится к церковной миссии. Однако, уже гораздо позже, мне пришлось убедиться, что я оказался не совсем прав. Кирьясто – оказалось просто библиотекой! Хотя, может быть и принадлежавшей церкви. Ведь книга по-фински – kirja.
Потоптавшись на площади и сфотографировав интересную машинку – электромобильчик



Мы двинулись дальше, отсняв, под конец, панорамное видео всей площади. Не очень хорошего качества видео, правда. Потому что снималось всё, из-за недостатка времени, на ходу. В галопе, так сказать.
ВИДЕО 28
На том перекрёстке, который образовывало шоссе №471 и улица с говорящим названием – Кирккотие, по которой нас влекло в поисках приключений мы, не долго думая, свернули направо. С левой стороны (со стороны Савонлинны) мы приехали, поэтому выбор дальнейшего пути был более чем очевиден. Дорога уходила чуть вниз, пересекая неширокий, приземистый мост.
Рядом с этим мостом, бетонным, основательным и, похоже, довольно новым, пробегала пешеходная дорожка. Широкая, с газонами по краям, эта дорожка со стороны выглядела как обычный асфальтированый кусок суши, не отличаясь от дорожки в любом другом месте города. Но, подойдя поближе, мы убедились, что первое впечатление, нас как всегда обмануло.
Небольшое возвышение из дикого камня, которое мы сперва приняли за простое придорожное украшение, оказалось изгородью ещё одного моста, такого старого и заваленного землёй, что если бы не эта изгородь, можно было бы его и вовсе не заметить.



Но, самой интересной находкой, для нас стал самый настоящий, правда, очень маленький шлюз, который виднелся из-под большого моста.



Мы начали подозревать, что всё это неспроста. Этот маленький кусочек города был очень похож на парк. Точнее – зародыш парка.
Невдалеке, по левому берегу маленькой речки, вытекавшей из-под шлюза, виднелась деревянная беседка. Где-то, судя по звуку, плескался водопадик. На вид, парк был очень маленьким, даже для такого небольшого города, как Энонкоски. Этаким узким чулком, зона зелёных насаждений тянулась по обоим берегам реки. Правда, где кончается парк, мы не видели. Ниже по течению пространство загораживали деревья, сквозь которые проблёскивало какое-то озерцо.



Зато, к нашему удивлению и удовольствию, мы набрели на знак информационного центра – белую i в зелёном квадрате.
Местный информаторий обретался в помещении похожем на маленькое кафе. Возможно, он и был местом отдыха и столовой для туристов, но поскольку никаких туристов в этих краях в данный момент не наблюдалось, то и в одноэтажном сарайчике с прилавком и парой столиков не оказалось никого. Кроме самой хозяйки и нас двоих, разумеется.
Я выкатил на лицо самую свою любезную улыбку. Это всё-таки был не бездушный автомат, как в Лаппеенранте, где «нажал кнопку - получил карту». Чтобы добыть подобный раритет в Энонкоске, приходилось вступать в контакт с местным населением.
«Пухуттэко тэ веняйя?» (Говорите ли вы по-русски?) – эту фразу я зубрил всю дорогу от самой Торфяновки. Она казалась мне панацеей от всех бед и болезней! Достаточно произнести волшебное «Пухуттэко…» и перед нами раскроются все тайны мироздания, финны вдруг все разом заговорят со мной на понятном мне языке, и во Вселенной воцарится мир и порядок! До тех пор, пока люди не начнут строить очередной Вавилонский Небоскрёб.
О том, что будет со мной в том случае, если в ответ я услышу нерусское «Эй!», оно же – финское «Нет!», я как-то не задумывался.
Поэтому, когда хозяйка сего постоялого двора, ответила мне отрицательно, но тут же подтвердила, что вполне сносно разговаривает по-английски, у меня улетучились куда-то и финские слова, испарились куда-то английские и непонятно отчего исчезли даже русские.
По инерции, на ещё не совсем выдохшемся запале, с помощью какого-то чуда, я ещё смог выдавить из себя по-фински: «Миня тарвитсен картат!» (Мне нужны карты) Видимо вспомнил, как покупал парковочные часы в том же Энонкоске. Но после этого на мой мозг пал какой-то непробиваемый туман.
Финка кинулась к стеллажу, стоящему у левой стены, а меня, видимо прочно зациклило на слове «картат». Женщина начала выбирать для меня литературу, и как только в моих руках оказывался какой-нибудь очередной листок, у меня из горла вылетало хриплое карканье: «Карртат!». И мне было никак не остановиться, до тех самых пор пока запас брошюр, карт, буклетов и листовок просто не иссяк, перекочевав в мои потные лапки.
Тогда, мой заблудившийся в двенадцати битах мозг, вдруг проявил бурную активность, помимо моей воли переключивший на пиджин-финниш-инглиш. За несколько секунд я успел вывалить хозяйке информатория кучу информации! Что изучаю финский язык(Ай’м лёрниньг суоми!). Но пока не выучил ничегошеньки (Бат лёрнед хуаности!).
Не помню, что там ещё лилось из меня, но, по-моему, бедная финка не поняла из моих речей ни слова. Я и сам не понял бы, если бы слушал себя со стороны. Всё ещё находясь в каком-то бреду, я, вслед за Димкой вышел на крыльцо. И тут меня почему-то дёрнуло сфотографироваться на крыльце вместе с хозяйкой! Я вернулся обратно в домик, и потащил несчастную женщину фотографироваться.
Сам не понимаю, что на меня нашло! С точки зрения финна, я совершал самую настоящую бестактность, был излишне навязчив, многословен и суетлив! За что и получил в итоге сполна.
Димка вдруг начал возиться с фотоаппаратом, то, выбирая ракурс, то что-то там настраивая. Мне казалось, что ещё немного, и финка сбежит, плюнув на этих шумных и бестолковых русских!
Я уже совсем отчаялся дождаться снимка и почти закричал на Димку: «Ну, что ты там копаешься!». И в этот момент раздался звук затвора! Фотоаппарат щёлкнул, а я навек остался с дурацким оскалом на физиономии. Когда будете смотреть на эту фотографию, не думайте, что на лице у меня американская улыбка. Такое выражение принимает ослиная морда, когда окружающие не принимают ослиную шутку. Шрека помните?



И в довершении всех своих бед, прощаясь и благодаря, я умудрился вместоThanks (Спасибо), произнести Things (Вещи)! Не знаю уж, что обо мне подумала финская женщина, но явно среди этих мыслей не было слишком мирных и благожелательных.
Пытаясь отдышаться и постепенно приходя в себя, я двинулся догонять своего спутника, уже успевшего устроиться на скамейке позади информ-центра и перебирающего нашу добычу.
ВИДЕО 29
Самым интересным из всего вороха бумаги, оказался небольшой буклет на русском языке. Если верить этому печатному изданию, маленький городской парк и заводь, в которую впадает речка, вытекая из шлюза, являлись самыми настоящими воротами в довольно обширный финский национальный заповедник под названием Коловеси (Kolovesi).
Этот заповедник, почти весь окружён водой. Поэтому, самым удобным средством передвижения по его просторам считается гребная лодка. Пусть это не самое быстрое средство, зато достаточно тихое и позволяющее вдоволь налюбоваться непугаными зверьми, величественными пост-ледниковыми пейзажами и наскальной живописью какого-то лохматого Ван-Гога, ещё более лохматого века до Нашей Эры.
Мы немного прогулялись в сторону заповедника, сфотографировали речные пороги и заводь, в которой отстаивались лодки, в ожидании туристов и, решив не углубляться в дебри, а побыстрее вернуться к машине, двинулись в обратную сторону.





Время поджимало!

[romandc]

Глава вторая.
Снова вокруг да около.

Мы почти бегом вернулись к машине, не забыв пофотографироваться у музейчика со странным названием – Pitäjä museo.



Пока мы грузились в машину, я всё гадал, что же за слово это такое – питяйя. На питейное заведение музей был непохож, на пыточную, в общем тоже. Не был он и похож на мельницу, несмотря на то, что недалеко от входа лежала пара каменных жерновов. А был этот домик больше всего похож на амбар. Обычный деревенский амбар. Хорошее место для музея, конечно, но о том, чему посвящён деревенский амбар. Хорошее место для музея, конечно, но о том, чему посвящён этот музей, оставалось непонятно.
И могу сказать, что оставалось непонятно довольно долго. Ни один словарь не давал мне ответа, что же означает pitäjä, пока в руки мне не попал «Polyglossum Pro» - электронный словарь от издательства Бука. Там-то и выяснилось, что среди значений слова pitäjä – есть понятие – «волость» или «церковный приход». Тут-то всё и встало на свои места – мусео оказался приходским музеем. То-есть – музеем посвящённым старинному быту общины Энонкоске.
Пока длились мои размышления, мы успели отмахать половину пути до Савонлинны. Странно, но ставшие уже привычными белые сенные круги, на полях стали стремительно исчезать. Там, где ещё вчера они красиво окаймляли посадки, царила пустота. Создавалось впечатление, что нас лишают какой-то важной детали финского пейзажа. Вместе с белыми кругами из Суоми уходило лето. И мы решили обязательно сфотографироваться на память рядом с одиноко лежащим яйцом Papilio Machaon Gigantius.



Ну и что, что на первый взгляд в этих полиэтиленовых коконах лежало лишь сено! Мы не были уверены, что глубже, под сеном не скрывается Нечто!
Вот за такими небольшими прыжками в сторону, мы и не заметили, как допрыгали до стояночной площади перед универмагом Призма - нашим ориентиром во всех странствиях. Мы ожидали, что, в отличие от прошлого раза, когда в Суоми царил Праздник Всех Лентяев, универмаг окажется открыт. Но не тут-то было!
На стоянке царила ничуть не меньшая пустота. По всей видимости, такой большой магазин не работает по воскресеньям вообще.
Что ж, для нас это было сигналом, что надо перестать метаться из стороны в сторону, и приняться, наконец, за реальное дело – поиск Олавинлинны – крепости, которую мы так и не увидели в прошлый приезд.
Димка восседал за рулём, подобно королю на выездном заседании ландстага. Я же, в качестве премьер-министра ютился по правую руку от королевской персоны, направляя нашу внешнюю политику в русло внешне-торговых и внутренне-экономических реалий. То есть, грубо говоря – как всегда, в качестве штурмана, с кучей карт на коленях.
Не скрою, что среди используемых мной лозунгов были и популистские. А среди экономических рычагов власти, проскальзывали тени теневой экономики. То есть, скачанные с Интернета карты, по которым мы ехали, продолжали оставаться для меня сплошным тёмным лесом, вследствии своей тотальной неинформативности.
Поэтому и получилось так, что, прежде всего, мы уехали абсолютно не туда, куда стремились. Просто я выбрал не ту дорогу. Как и положено порядочному премьер-министру.
Монарший гнев, по выяснении ошибочности направления внешней политики, был велик и праведен. Он возрос ещё более, когда, следуя моим указаниям, мы дважды пересекли свой же след, возвращаясь к площади перед Призмой. Это означало, что мы, как минимум, один раз могли вернуться более коротким путём, нежели ехали.
Приходилось начинать всё сначала.
Однако, до нас в конце-концов дошло, в чём была ошибка. Мимо стоянки у супермаркета проходила не одна, а целых две дороги, параллельно друг-другу! Первая – та дорога, по которой мы отправились в первый раз, и знакомая до боли дорога номер четырнадцать! Вот по дороге номер четырнадцать и надо было нам отправляться в путь! Именно это шоссе и вело в центральную часть города Савонлинна.
И мы навострили лыжи дальше на север.
Мне показалось, что ехали мы довольно долго, загибая всё левее и левее по кругу, пока перед нами не открылось замечательное зрелище – мы въезжали на мост! Этот мост между островами – лишенный привычных для питерцев вычурных украшений, выглядел очень лёгким, невесомым. И очень длинным, хоть и проехали мы его достаточно быстро. Но взгляд успел ухватить кучу подробностей – высоту моста над водой, не головокружительную, но впечатляющую. Железнодорожный мост, идущий наперерез нашему – автомобильному. Железная дорога, пробегая по этому мосту, ныряла в ущелье, такое узкое, что наверное пассажирам, в то время, как поезд проезжал сквозь это игольное ушко, давали команду одновременно выдохнуть, чтобы уменьшить занимаемую площадь.
И, наконец, среди россыпи островов вокруг нас, красовался один, на котором высились башни самой настоящей крепости – той самой, которую мы искали столько времени – Олавинлинна, она же – Олафсборг, она же – Нейшлот!



Вопя: «Вот она! Вот она!», мы срочно принялись искать место для стоянки, не заботясь о том, как долго нам придётся добираться до крепости пешком.
ВИДЕО 30
И, хотя у Димки были свои соображения на этот счёт, у его премьер-министра оказалось достаточно упорства и силы воли, чтобы повернуть королевские мысли в нужную сторону. Как всегда - не совсем правильную, но более простую в достижении.
Лакомство положено смаковать, поэтому и начать осмотр крепости хотелось издалека. Аб ово, remotioni так сказать…

[romandc]

Глава третья.
Взгляд издалека.

От стоянки, где мы оставили Шкоду, мы сперва отправились в сторону, прямо противоположную той, где высилась крепость. Можно было конечно пройти через городские кварталы, но нас опять потянуло в сторону помоек.
Мы прошли по дороге перекрытой старым, погнутым, в толстом слое краски разных возрастов, полосатым шлагбаумом и вдруг очутились в железнодорожном царстве.
Дорога, сворачивая налево, неожиданно вынырнула из-за домов и прямо перед нами, воздвигся железнодорожный мост! Тот самый, которым мы любовались проезжая по мосту автомобильному.

Вот они оба на фотографии -



Выкрашенное весёлой светлой краской, это чудо инженерной мысли казалось чем-то ажурно-невесомым. Вообще – эта манера финнов красить тяжёлые конструкции в светлые цвета, мне кажется абсолютно оправданной и крайне приятной для глаз и прочих органов чувств. В отличие от нашей – совковой привычки всё красить либо шаровой краской, либо защитной – зелёной. Я понимаю, конечно, что мосты – стратегические объекты, но не до такой же степени!
Но самое интересное, что на мосту, на пешеходной дорожке бегущей вдоль узенькой железнодорожной колеи, толпилась целая экскурсионная группа японцев. Туристы из страны Восходящего Солнца увлечённо щёлкали фотоаппаратами, снимая и сам мост во всех деталях, и шикарный вид на крепость. Несмотря на то, что снимать приходилось против солнца. Заходящего.



Мы присоединились к туристам, и тоже увлечённо защёлкали фотоаппаратом. Правда, сфотографировать мост поближе позабыли. Всё наше внимание было поглощено созерцанием крепости.
В конце-концов, фото-азарт в нас иссяк. Мы спустились от моста к озеру, и пошли потихоньку вдоль берега, к понтонам, по которым можно было попасть в Нейшлот.
Вдоль берега велись дорожные работы, высились кучи земли и стояла строительная техника.



А с правой стороны дороги выстроились в рядок частные дома вперемежку с небольшими гостиницами.



Вот недалеко от этого места, прямо за участком ремонтных работ, нас и поджидал сюрприз!
Мы спокойно шли, не торопясь, нога за ногу, беседуя о своём, о девичьем и оглядывая окрестности. Как вдруг поблизости, в двух шагах от нас, из озера выбрались две утки. И, отряхнувшись, уверенно направились прямо в нашу сторону, плотоядно покрякивая.
Мы, само-собой, немного ошалели от подобной наглости со стороны водоплавающих и приготовились защищаться от нападения. Я даже достал наше самое главное оружие – китайский зонтик от китайского же производителя.
Но утки вели себя исключительно мирно, и не пытались нас схватить за ногу и злобно пожрать. Хотя и впрямь хотели есть и искали в наших руках хлеб свой насущный. Жалко только, угостить их было абсолютно нечем.





Не дождавшись от нас ни крошки, утки неторопливо побрели вверх, к рядом стоящему дому. Видимо там и ожидало их привычное угощение.
Мы тоже отправились дальше по берегу, всё ближе и ближе подходя к крепости и всё более впечатляясь высотой и сохранностью её стен.



Вход в крепость в старину представлял собой дополнительные трудности для осаждающих. Чтобы попасть к воротам – главным и единственным, надо было миновать ещё один островок. Сейчас – в мирное время с берега на островок был перекинут деревянный мостик.



А на этом маленьком островке расположился небольшой парк. Как и любой парк в Суоми ухоженный и чистый.
Мы оставили осмотр парка на закуску, тем более, что посмотреть было на что – справа и слева виднелись какие-то скульптуры или памятники. Но нас манила другая, гораздо более высокая цель. Макушка этой цели недвусмысленно выглядывала из-за деревьев – надвратная башня всё приближалась со скоростью нашей ходьбы.



С берега маленького паркового острова, к подножию башни, к воротам крепости вёл понтонный мост, наверное, младший брат того моста, который служил переправой в старину. Понтонные мосты имеют способность исчезать перед самым носом врага, заставляя того заниматься реквизицией лодок у местного населения или, в крайнем случае, изобретать плоты и другие плавсредства. А это – потеря времени для нападающих и очень нелишняя отсрочка для осаждённых. Поэтому такие мосты очень ценились у всех народов, защищающих крепостные стены. Хотя, по некоторым данным мост мог быть и подъёмным.



Итак, мы приблизились к цели почти вплотную, осталось сделать последний шаг, и войти в крепость, назвав нужный пароль при входе.



Вот тут-то и таилась одна загвоздка – мы с Димкой знали лишь один единственный пароль, помогающий при входах в крепости – Евро! Этот пароль до сих пор открывал самые разные двери, помогая проникнуть в любые труднодоступные места.
И тут, в крепости Олавинлинна, мы были в полной уверенности, что наш пароль сыграет свою роль как по маслу – достаточно пошуршать немного зеленью и похрустеть капустой, как пред нами откроются любые запертые ворота!
Поэтому, увидев застеклённую кассу, приютившуюся под сводами воротной арки, мы бодро направились к ней, готовясь шуршать и хрустеть. Прайс-лист, увиденный нами издалека, содержал одну единственную цифру – 10 евро.
Я смело взял протянутые Димкой дензнаки и сунул их в окошко: «Какси липпут, олка хювя!» (Два билета, пожалуйста!), ожидая увидеть обычную в таких случаях улыбку. Однако кассир – миловидная девушка вместо того, чтобы взять деньги, и выдать билеты, вдруг выдала мне длиннющую фразу на финском из которой не понял ни звука! Я просто застыл верстовым столбом, с глупой улыбкой остывающей на лице!
Видя мои затруднения, девушка повторила, то же самое на английском. Но мозг мой не воспринял ни слова из этой тирады. Даже Димка уловил в сказанной фразе слово “exibition” – выставка, но до меня так и не дошло ни слова. Тогда, несчастная кассир, сделав над собой видимое усилие, повторила то же самое на ломаном русском – что-то типа «Плата-будет-экскурсия!».
Я кивнул головой. Не знаю почему. Наверное, это уже просто привычка соглашаться со всем, чего я не понимаю. Я бы ещё долго стоял истуканом, переваривая сказанное, но, видимо у девушки в перечне знакомых языков не значился ни фарси ни древнеегипетский и она, оставив попытки вразумить меня, просто пробила на кассе два билета и передала нас с рук на руки высокому молодому человеку, по всей видимости, исполнявшему здесь должность распорядителя.
И вот, под предводительством этого молодого человека, мы почти бегом ринулись внутрь крепости, не понимая, куда нас тащат с такой скоростью, зачем, и что с нами будет…

[romandc]

Глава четвёртая.
Снизу вверх.

Мы бегом преодолели внутренний дворик крепости, пролетели через какой-то зал, с высокой статуей, проскакали мимо витрины магазина сувениров и оказались в маленьком зальчике битком набитом народом. Посредине зала, в центре толпы, рядом с миниатюрной моделью крепости под стеклянным колпаком, стояла непрерывно улыбающаяся женщина-экскурсовод. Опас (Opas) если по-фински.
Молодой человек, доставивший нас сюда вежливо с нами раскланялся и, посчитав свою миссию законченной, неожиданно исчез.
Сами того не желая, мы попали на самую настоящую экскурсию. И морально приготовились слушать и ничего не понимать. Мало ли для кого проводилась эта экскурсия. Тем более, что по соседству с нами, молодая мама, что-то усиленно внушала малолетнему отпрыску явно по-немецки.
Но, когда мы немного отдышались и пришли в себя, с удивлением услышали русскую речь. Это говорила экскурсовод, и говорила на очень приличном русском языке!
В тот момент, когда мы примкнули к экскурсии, видимо не очень давно начавшейся, речь как раз шла об истории крепости и её роли в истории мировой.
Крепость Нейшлот или Нюслотт была воздвигнута шведами как раз на тогдашней Шведско-русской границе. Эта граница, согласно мирному договору 1323 года, проходила через район Савонлинна и строить крепости в границах этого района было запрещено. Но, в те годы, впрочем, как и сейчас, любые мирные договоры не стоили и выеденного яйца. Поэтому шведы, ничтоже сумняшеся, начали в 1475 году, под предводительством Эрика Тотта, возводить на маленьком скалистом острове на озере Сайма большую деревянную, а впоследствии ставшую каменной крепость им. тов.Олафа. На русской, кстати территории. Мотивируя это тем, что «в наш каменный век, да на наших сирых окраинах - карты-де неточные… Давно б картографа того повесить надоть, да найти болезного не можем – бродит гдей-то, кроки снимает… »
Так и получилось, что самая представительная крепость Финляндии оказалась построена шведами, а перестроена потом много раз русскими, поскольку часто шведские постройки никакой критики не выдерживали и обрушивались от одной только критики.
Надо сказать, что немалую руку к хилости шведских сооружений, приложили коренные жители этих мест – финны. Саботаж на стройке творился просто немыслимый. Сейчас часто встречаются домыслы, что, дескать, этот саботаж был специально подстроен разведслужбами Кремля. Однако, стоит принять во внимание тот факт, что вряд ли в этой дикой глуши Московское или Новгородское княжество держало своих эмиссаров. А так же факт, что карело-финскому населению не могло нравиться отношение шведов, искоренявших у «чухонцев» национальное самосознание. Если дополнить эти факты, тем соображением, что до Савонлинны, даже из Новгорода «ехать одиннадцатым номером», то бишь - пешкодралом можно целый месяц, неся донесение, то становится ясно, что «Рука Москвы» в те годы ещё не дотягивалась «до самых до окраин», и сами финны из двух зол предпочли меньшее – присутствие русских на своей территории.
Что ж, если уж и была «рука Москвы» в Суоми, то это была «рука» созидательная. За годы владения Финляндией, русские построили очень многое из того, что теперь с полным правом принадлежит финнам.
И очень часто, к этому строительству прикладывали руку люди знаменитые.
Угадайте с трёх раз, кто участвовал в перестройке нашей крепости в середине восемнадцатого века? Ну, конечно же, вездесущий Александр Васильевич Суворов!
Так, что крепостные стены до наших дней всё-таки достояли! И достояли в очень неплохом состоянии, даже, несмотря на последствия двух очень сильных пожаров, в результате которых сооружение было заброшено на долгие годы.
Целость стен этого оборонительного сооружения, ещё объяснялась тем, что крепость ни разу не подвергалась настоящему артиллерийскому обстрелу. И хотя крепость была осаждаема несколько раз, но в основном переходила из рук в руки вследствие подписания мирных договоров.
Рушились одни башни, строились другие, вот так и росла крепость-остров, отмечая этапы истории сменой названий – Нейшлот – Олафсборг – Олавинлинна.



Экскурсовод закончила свой рассказ, позволив людям немного расслабиться и осмотреться. Мы с изумлением слушали, как экскурсанты принялись переговариваться между собой на смеси немецкого и русского.
Жалко, что я постеснялся поинтересоваться, кто же они такие – иностранцы, говорящие по-немецки, для которых устраивается экскурсия на русском языке? Может быть, это на самом деле были русские немцы? Может быть, это были загадочные ингерманландцы, о которых в Питере никто ничего не знает, кроме того, что они есть, существуют и живут рядом с нами? Однако ни на финский, ни на вепсский, их язык не был похож. Может быть, мы слышали карельский? Сомнительно, однако.
Пусть мы и не понимали, о чём переговариваются люди вокруг, но мы все тут были иностранцами - улкомаалайнен (ulkomaalainen) и это нас немного роднило.



Димка без устали фотографировал интерьеры, почти не отрываясь от видоискателя.



И вот, когда все немного отдохнули от чрезмерного напряжения, в котором пребывали во время вступительной речи, нас повели дальше. Точнее – дальше и выше.
Мы то топали по ступенькам,



то взбирались по крутым винтовым лестницам, вившимся в таких узких отверстиях, что казалось - из них рискуешь вылезти на свет божий, закрученным в форме штопора!





В нескольких местах в стенах темнели отверстия, ведущие куда-то во мрак. Эти проходы были лишены дверей, но в проёмах стояли бдительные молодые девушки в белых рубашках, вежливо отгонявшие особо любопытных от этих загадочных и поэтому нестерпимо манящих коридоров.
В целом же, всё это место производило достаточно приятное впечатление. Коридор, по которому мы шли, был довольно светлым из-за прорубленных в стене окошек, сухим и чистым.



Пару раз, в этом длинном, узком и перекрученном проходе попадались ниши, в которых явно раньше таились засады защитников крепости, а теперь хранилась мебель и обогреватели.



Дальше, мы с изумлением обнаружили, что параллельно нашему коридору, в стене идёт ещё один проход, то же готовый стать для нападающих очень неплохим сюрпризом.



Вообще, в этой крепости чья-то военная смекалка работала на полную мощь! Достаточно было выйти на открытую галерею и представить себе, как сражались или собирались сражаться воины, стоя на этой каменной галерее, когда в старину она была вовсе лишена перил.



Причём, в случае неудачного парада (атака в фехтовании) на обледеневших камнях галереи, нападающий рисковал получить рипост (контратака) сверху-вниз (защитники располагались чуть выше нападавших) и совершить незабываемый полёт вниз, на каменные плиты внутреннего двора, с высоты, не оставляющей надежды.



По этой опасной галерее мы вошли в самую высокую башню Олавинлинны, названную Kellotorni (Колокольная или Часовая башня), по преданию, на этой башне когда-то были установлены то ли часы, то ли колокола. То ли, то и другое вместе взятое.
Хотя, эту башню надо было бы назвать Сигнальной (Hälytäätorni). Поскольку, через несколько шагов по внутреннему коридору,



нам попалось окошко, в котором торчала самая настоящая сигнальная пушка, в целости и сохранности дожившая до наших дней.



Постепенно внутренний коридор начал становиться более цивилизованным, оштукатуренным, появились современные распорки в виде двутавровых балок, установленные видимо при реставрации.



Мы поднимались всё выше и выше по Часовой башне, иногда заходя во внутренние помещения. В основном они были пустоватыми, но уютными и довольно обширными, способными вместить немалое количество людей.
Смысл этой башни во время осады выяснился буквально через пару минут, когда после очередной остановки и рассказа экскурсовода, мы очутились в самой верхней комнате башни.
Оказывается, во время осады, в нижних комнатах помещался отряд солдат, специально откомандированных для охраны башни, затем начальство, не имеющее желания сражаться и, наконец, наверху, в оборудованной по последнему слову техники комнате, содержалось самое драгоценное – дамы осаждённых. Я намеренно не стал употреблять более общее слово «женщины», поскольку женщины, принадлежащие к крестьянскому или посадскому сословию, вряд ли сюда допускались, а ютились среди повозок в большом дворе крепости. Здесь же, в башенном будуаре, пережидали осаду великосветские дамы.



Пол был, несомненно, застелен шкурами, из которых до наших времён не дожила ни единая. Впрочем, нынешние хозяева крепости опять начинают собирать козлиные шкуры для экспозиции. Почему именно козлиные? Наверное, потому, что в наше время козлов больше.



Однако, наличием шкур понятие «VIP-сервис» и «технический прогресс» не ограничивалось. В окнах этой комнаты были установлены самые настоящие застеклённые рамы! В то время, как большинство жителей не только крепости, но и всего города Савонлинна, обходились бычьими пузырями в окнах или вовсе волоковыми оконцами (проём под потолком для выхода дыма, когда топят «по чёрному»), то женское отделение Келлоторни хвасталось стеклом в узких свинцовых переплётах.
Раньше, мне то и дело попадались в книгах упоминания про эти свинцовые переплёты. Но представлял я их себе обычными рамами, жутко тяжёлыми из-за своей свинцовой сущности. И вдруг оказалось, что такие окошки скорее напоминают витражи, составленные из маленьких ромбиков.



Полоски свинца, конечно, добавляли раме веса, но этот вес был несущественен, поскольку переплёты всегда были наглухо вмурованы в стену и не открывались.
Следующим техническим новшеством и предметом гордости финнов оказался почти настоящий ватерклозет, созданный задолго до того, как первые туалеты подобного рода получили в Финляндии распространение.



На этой возвышенной ноте мы и закончили осмотр верхней комнаты и поползли ещё выше – на самый верх – на смотровую площадку.



Когда-то над этой площадкой вовсе не было крыши и несчастным часовым, наблюдавшим за окрестностями, приходилось прятаться от ветра за каменными зубцами, несмотря на то, что проделанные в этих зубцах бойницы создавали дополнительную тягу.
Но, в последние годы правления русских в этих краях, крепостное начальство повелело накрыть башни деревянной кровлей, которая и простояла до наших дней.
И вместе с тем, башня, после этого дополнения выросла ещё на несколько метров. Стало возможным через люк в крыше, подняться вообще на самую верхотуру! И, аки птах небесной, озирати веси суомесския!
Восторгу нашему, при виде этого люка, не было предела. Появилась великолепная возможность воспарить над обыденностью и обозреть Савонлинну с самой верхней точки! Выше которой в городе вряд ли что найдётся.
Однако, как мы не пытались вскарабкаться на плечи друг к другу, до коротенькой лесенки, ведущей в люк, было не достать.
Вскорости экскурсовод положила конец нашим попыткам, пригласив следовать далее. На этот раз – вниз.

[romandc]

Комментарии к схеме крепости Олавинлинна:
1 – Главная крепость
2 – Старая крепость
3 – Часовая башня (башня Девы Марии)
4 – Церковная башня (башня Святого Олафа)
5 – Башня имени Нильса Кьяла (Nils Kijl)
6 – Толстый бастион (Толстая башня)
7 – фундамент башни святого Эрика
8 – Бастион Часовой башни (полубастион)
9 – Надвратное укрепление (куртина)
10 – Бастион водных ворот
11 – Куртина
12 – Бастион малых ворот
13 – Суворовские старые укрепления.
14 – Открытая галерея.
15 – Главный зал
16 – Казармы

[romandc]

Глава пятая.
Сверху вниз.

После опасности подхватить горную болезнь на высотах Часовой башни, мы подверглись новой опасности – получить ещё один приступ клаустрофобии. Мы опять поползли по узкой винтовой лестнице, штопором ввинчиваясь в каменные норы Олавинлинны.



Чтобы не дать собственной голове закружиться в свистопляске этого серпантина и не оступиться, приходилось тщательно смотреть себе под ноги. Однако и этот вид не вызывал особенного прилива нежных чувств. Хорошо тому, кто тренируется на такой полосе препятствий с детства каждый день. Однако и ему будет легче преодолеть все эти бесконечные повороты налево, только, если он станет скрюченным на один бок и отрастит правую ногу длиннее левой.



Но, в конце-концов, к радости экскурсовода и к нашему великому сожалению, мы все спустились вниз в целости и сохранности, без травм и ушибов.
Пройдя ещё некоторое время под сводами из дикого камня, мы вдруг оказались в другой башне, носящей название – Церковная (Kirkkotorni). И имя это ей досталось тоже не спроста – в её помещениях, во время владычества шведов, устраивалась лютеранская церковь - кирка.
Православные никогда не использовали эту комнату в качестве храма и молились несколькими этажами ниже – в помещении более близком ко входу в крепость и более просторном.
В небольшом же помещении кирки обстановка не была избыточной – несколько рядов стульев, деревянное распятие и маленький орган. Похоже, самый маленький из тех, что бытовали в Финляндии в то время. Само-собой, сейчас ничто из вышеперечисленного, за исключением, пожалуй, органа, не принадлежало прошлым столетиям. Только этот представитель семейства пневматических клавишных, да настенная роспись, еле-еле видная под толстыми слоями побелки, давали некоторое представление о том, что за действо здесь проходило.



В углу зала, напротив распятия виднелось отверстие, через которое недопущенные до литургии (вроде православных оглашенных), могли наблюдать за тем, что творилось в зале.
Что же касается собственно распятия, оно было выполнено из дерева очень тщательно и с большим искусством, создавая сильное впечатление.
Экскурсовод, конечно называла фамилию скульптора, но я так её и не запомнил. Подозреваю, что это была работа Роберта Бремерина (Robert Bremerin), но это только предположение.



Умиротворённые и притихшие, наши спутники, вышли, наконец, из кирки и вся наша толпа ринулась в места более расположенные к удовлетворению потребностей тела, нежели духа.
Мы оказались в Королевском зале!
Предназначение этого зала – принимать его величество, буде венценосная персона соизволит посетить сей уголок. Подобные залы, высочайшим указом создавались во всякой крепости и замке, дабы королю было где преклонить голову, то есть «задать храпака» и откушать чего Бог послал, то бишь набить своё толстое брюхо.



Однако, Королевскому залу в Олавинлинне не повезло. По полу его так и никогда не ступала королевская нога. Тем не менее, зал оказался очень полезен для персон, не принадлежащих к венценосным особам. Такой большой зал, в долгие зимние вечера, просто обязан был стать местом всеобщего сбора и посиделок-выпивалок. Дело в том, что этот зал был оборудован шикарной системой отопления.
В торце зала, на правой части стены, зияло большое отверстие.



И вело это отверстие вниз, в кухню, где пекли, варили и жарили пищу на весь гарнизон. Но каменная труба, которая соединяла зал с кухней, вовсе не была мусоропроводом. Это была система центрального отопления. Жар из кухни шёл напрямую в этот зал. Возможно даже со всеми запахами, присущими общепиту. А, поскольку еды готовилось не на одну сотню человек, то и тепла хватало с избытком для того, чтобы нормально посидеть – попить пивка, пока не остынут под утро кухонные печи.
Мы сидели рядком на боковых скамейках, уподобляясь гражданам не самого высокого сословия, именно там и размещавшихся на военных советах и пирах, и внимательно слушали экскурсовода.
По словам нашей хозяйки, в Королевском зале и сейчас проводятся пиршества, свадьбы и банкеты. Думаю, что такой подарок для русских молодожёнов – свадьба, раз – за границей, два – в старинной крепости, три – в Королевском зале, был бы замечательным и незабываемым подарком.
Правда есть одно но. Сотне человек, которые должны присутствовать в качестве гостей пришлось бы выправлять паспорта и визы. Однако, кто знает, может быть, кто-нибудь из «новых русских» и соблазниться на такую перспективу? В этом нет ничего невозможного!
И снова дрогнет старинная крепость от широты российской души!
Пока же, мы из Королевского зала, спустились ещё ниже, и оказались там, где бежали бегом, догоняя экскурсию. В самом высоком в настоящее время, зале крепости. Ранее, этот зал был чуток пониже, ограниченный вторым этажом, от которого остались только воспоминания и заделанные проёмы входов-выходов.



Экскурсия понемногу подходила к концу. Напоследок, наша улыбчивая экскурсовод пригласила нас в крюйт-камеру. Это помещение, в просторечии называвшееся пороховым погребом, являлось самым ценным, тщательно охраняемым местом крепости. Даже более тщательно, чем женская комната наверху Часовой башни. И вёл туда в старину, только один-единственный люк в потолке.
Для нас же, слава Богу сделали небольшую поблажку и лезть в люк в десятке метров от пола нам не пришлось. Специально для нас, на уровне пола проделали вполне нормальную дверь, сквозь которую нам и удалось попасть во взрывоопасное царство пороха и селитры.



С любопытством рассматривали мы странный нарост на полу порохового погреба, воображая, что видим остатки пороха, спёкшегося в непробиваемую массу. Однако это была лишь игра воображения – из пола торчал лишь кусок дикой скалы, необработанный строителями. И ни крошки пороха!



Чуть обиженные на отсутствие взрывчатых веществ, которые можно было бы унести в качестве сувенира, но довольные и насыщенные обильной информацией, мы распрощались с нашим экскурсоводом и были отпущены восвояси.

[romandc]

Глава шестая.
В свободном полёте.

Предоставленные сами себе, мы собрались порыскать по углам крепости, и, может быть, отыскать, что-либо такое, что не попало в долгий рассказ экскурсовода. Например, вот такую скульптуру, приютившуюся в уголке Главного зала



Нас, конечно больше тянуло наружу – поползать по тем местам, которые мы видели сверху. Но, выйдя на улицу из каменных лабиринтов, обнаружили, что оказались во власти стихии. В крепостных стенах гулял холодный ветер. Он то затихал, давая пару мгновений передышки, то вдруг налетал зябкими порывами, завывая в бойницах куртин и норовя простудить, выдув из-под тонких курток остатки тепла.



Вся группа экскурсантов давно разбежалась по автобусам, но нам – птицам свободного полёта, предоставлялась великолепная возможность убить ноги гуляя по крепости, замёрзнуть, оголодать, свалиться в холодные волны озера, да, в конце-концов просто сломать себе шею, упав с верхушки какой-нибудь башни. Лепота!
К тому же, как мы уже начали догадываться, десять евро стоил не проход в крепость, а именно экскурсионные услуги. Пройти сюда мы могли бы и бесплатно, но тогда получили бы гораздо меньше информации и удовольствия. Так, что о потраченных двадцати евро мы не жалели, стараясь получить за эти деньги как можно больше впечатлений.
Сфотографировавшись у бойниц куртины, наша доблестная исследовательская группа в составе меня и Димки, отправилась далее, по периметру стен.



И, почти сразу мы наткнулись на очень интересный экспонат, служивший когда-то чуть ли не самым главным оплотом крепости! Это были остатки башни Святого Эрика, рухнувшей ещё в незапамятные времена. Бывший символ шведского могущества, в суворовское время служил источником воды. Не знаю, упоминал ли я о том, что одной из непременных забот Суворова в крепостях Суоми, было устройство колодцев. Так вот, это был один из них.
Скорее, конечно не колодец, а бассейн – хранилище воды для потенциальных осаждённых.



При мысли о воде, в нас вдруг проснулись вполне человеческие инстинкты и потребности. Мы уже немало времени провели в крепости, переполнились чувствами и нам захотелось навестить местный туалет.
В этом рассказе не раз уж упоминается о «местах ретирад», как говорили в старину, но уж что тут поделаешь, из песни слова не выкинешь! Тем более, когда эта песня постепенно норовит превратиться в лебединую - то есть в шипение, которое издает «организм» сквозь сжатые зубы, в попытках удержать в себе всё, что там накопилось.
Бежать наверх Часовой башни, в место дислокации главного ватерклозета страны не хотелось, да и навряд ли бы нас поняли местные сотрудники охраны, пожелай мы им воспользоваться. Да ещё помнили мы одну простую вещь про этот туалет – он был женским. Поэтому, отказавшись от подобной мысли, мы бросились вниз по лестнице, руководствуясь развешанными на каждом шагу указателями.
И сделали абсолютно правильно, поскольку ровно через пять секунд оказались в месте, из которого долго не хотелось уходить.
Крепостной туалет в Олавинлинне, дополнял экспозицию, расположившись в каком-то потайном ходе. Он сохранял в себе тот антураж крепости, который сопровождал нас всё время, пока длилась экскурсия, но был не по-средневековому технологичен и чист.



Вдоволь налюбовавшись интерьером, мы вышли из «ретирадника» и тут же наткнулись на другой потайной ход,



который вывел нас прямиком к самой большой площади Олавинлинны.
Эта площадь, для многих людей имеет символическое, и даже сакральное значение. На ней многие знаменитости добивались высот успеха, а некоторые даже получили путёвку в жизнь. Что считается прямо-таки верхом удачи!
Это место уже многие годы собирает лучших представителей оперного искусства и десятки тысяч зрителей. Это площадь Оперы!



Жалко, что финны сами это место так не называют. Это для них просто «место проведения оперного фестиваля»(Oopperajuhlat). А как бы звучало это название, перекликаясь с Площадью Оперы в Париже или Копенгагене. По-фински - Oopperatori!
Правда на данный момент, это место вовсе не напоминало обиталище муз. Скорее строительную площадку.
Под огромной крышей, похожей на шатёр цирка-шапито, творился натуральный кавардак. От рядов сидений для зрителей, некогда возвышавшихся в несколько ярусов, остались одни воспоминания, да металлические остовы. Сцена растаяла как дым, и в крепости осталась одна лишь акустика, столь ценимая оперными певцами. Не та акустика, которую мы держим дома – колонки, сабвуферы и прочие усилители с ресиверами, а натуральная, природная, порождающая чистое эхо в каменных стенах.



Вдоволь налюбовавшись на останки прежнего великолепия, мы начали снова карабкаться на крепостные стены, причём именно карабкаться, уподобляясь альпинистам на горных склонах, ибо крутизна нас ждала нешуточная. Ведь подняться на стену Толстого бастиона, предстояло по лестнице такой крутизны, что приходилось задирать голову до хруста в шейных позвонках, а при одной мысли, что придётся ползти вниз на обратном пути, становилось страшно.



Но, мы всё-таки преодолели эту преграду и исполненные гордости за свой подвиг, принялись фотографировать окрестности.
А окрестности здешние нет-нет, да и преподносили сюрпризы. Например, соседний островок с причудливым изгибом скалы.



Или маленькую палатку, приютившуюся в стенном изломе, которую можно было увидеть сверху, только высунувшись в бойницу чуть ли не по пояс.



Затем башню, в которой мы так и не побывали – башню Кьялина.
С этой точки, сооружение казалось маленьким, толстеньким и невзрачным. Но если представить, на какой высоте мы уже находились над уровнем озера, гуляя по стене, то башня вполне внушала уважение.



Мы гуляли над крышами зданий крепости, над брезентовым куполом Площади Оперы, высоко-высоко над волнами Сайменского озера, глядя на те самые пейзажи, которыми любовались наши предки.



Вдоволь налюбовавшись окрестностями и представив себя на месте солдат гарнизона, высматривающих появление врага из лесной чащи, мы вознамерились спуститься вниз, к пушкам, которые заприметили ещё в самом начале, при входе в крепость.
Полукруг бастиона, защищавшего входные ворота, был уставлен пушечными стволами. Каждая пушка, занимала свою нишу в анфиладе небольших помещений, соединённых арками.




Я так понимаю, что пушки были в основном шведские, потому, что на них красовались римские цифры, в сочетании с латинскими буквами.



Несомненно, что у каждой из этих чугунных красавиц, была своя история, полная побед и поражений, но прояснить её было некому. А для детей, резвящихся на этих пушках, подобные детали значения не имели.



Оставив детишек изображать из себя сипаев в период восстания, окончившегося, как известно, весьма плачевно, мы отправились дальше, по лабиринту коридоров, ведущих мимо главного зала.
Справа и слева зияли входы, похожие на пещерные отверстия, куда мы не замедлили зайти.
В небольшом помещении, заставленном низкими витринами, красовалась выставка старинных монет, среди которых попадались и шведские эре, и русские копейки самых разных возрастов и размеров. Начиная аж с 1440 года.





Дальше красовался стенд с пушечными ядрами. Каменными и чугунными и начинёнными шрапнелью.



Видимо, всё, что находилось в почве Савонлинны при раскопках, попадало сюда, в эту комнату. Потому, что чуть дальше мы обнаружили витрину с разными мелкими предметами быта – от напёрстков до колец и от швейных иголок до рыболовных крючков.



Небольшое, конечно, богатство по музейным меркам, но вполне показательное.
Мы выбрались из казначейского рая и тут же нырнули в другое отверстие. Здесь царила собственно история. Вся история Олавинлинны, в одном флаконе, так сказать.



Несколько рядов стендов, поясняющих летопись крепости на разных языках, за исключением русского,



за которыми пряталась довольно впечатляющая подборка холодного и огнестрельного оружия.



Но, пора было подумать и о душе. Выбравшись из летописной пещеры, мы тут же угодили в то место, которое православные прихожане крепости использовали как церковь.
Помещение оказалось не очень большим, не намного больше, чем помещение кирки наверху.
Зал, в форме треугольника, верхушка которого использовалась, видимо как алтарная часть храма, оживлялся несколькими, очень хорошей сохранности, иконами.
Пророка Захария и праведной Елисаветы



Преподобных Арсения Коневского и Александра Свирского.



Дальше – икона Всех Скорбящих Радости, немного своеобразная из-за присутствия множества деталей.



Икона Всецарица



И в алтаре, отгороженном заборчиком, если я не ошибаюсь – икона Спаса Вседержителя. Довольно необычная икона, потому, что ростовая, а так же из-за того, что в левой руке Иисуса держава, просто огромных размеров!



Все эти иконы, скорее всего северного письма, а если точнее - Валаамского. Там же, среди икон, на стене - отлично сохранившиеся покрывало на аналой во дни Креста Господня



и дарохранительница.



Наконец, абсолютно измотанные, мы выбрались из крепостных казематов, и в изнеможении опустились отдохнуть на единственную в округе скамейку. Прислонившись к холодной, очень неровной стене, я буквально блаженствовал, чувствуя, как утихает гул в натруженных ногах.



Мы провели в крепости очень много времени и поглотить ещё больше информации за один раз, были уже не в силах. Надо было как можно быстрее уходить отсюда.
И с трудом отклеившись от скамейки, мы встали и направились к выходу.

[romandc]

Глава седьмая.
О берёзах и баранах.

Только вывалившись из ворот крепости, мы поняли, что гуляли там практически целый день. Было уже почти четыре часа, то есть, на беглый осмотр достопримечательностей и экскурсию, у нас, в общей сложности ушло не менее пяти часов, а то и больше.
Но, надо было собраться с силами и немного побродить по маленькому парку-островку, через который мы шли к наплавному мосту. Там то же можно было найти несколько интересных находок.
Самое первое, на что обращают туристы, выйдя из ворот крепости – снятый с какого-то судна колокол-рынду на миниатюрной звоннице. Народ подходил к рынде, фотографировался, пытался прочитать, что было написано на её блестящих боках, и с сомнением отходил в сторону. Но для нас, пройти мимо и не позвонить в колокол, было бы верхом неуважения к самим себе.
Воровато оглянувшись вокруг, мы решили всё-таки послушать, как и по ком звонит сей колокол. Я быстро настроил фотоаппарат на видеосъёмку, а Димка, улучив момент, когда вокруг никого не было, дёрнул колокол за язык!



Можете этот звон послушать и вы, загрузив малюсенький ролик.
ВИДЕО 31
Чуть дальше от этого места, возвышался памятник, с недвусмысленными датами – 6.12.1939-13.3.1940 – временем начала и окончания Зимней Войны, о которой у нас в стране до сих пор предпочитают не распространяться.



Вообще, отношение к русско-финской войне 39 года у меня, например, достаточно сложное. Как житель Ленинграда, я прекрасно понимаю политические мотивы этой войны. Что с нашей стороны та война была на сто процентов захватническая. Но во времена нежной дружбы финнов с нацистами, решение отодвинуть границу от важнейшего города оборонной промышленности казалось абсолютно верным.
С другой стороны, уже во время Великой отечественной, хоть блокада Ленинграда и была почти стопроцентной, со стороны финнов город не получал такого жестокого обстрела и натиска, который приходилось сдерживать со стороны Пулковских высот и Невского пятачка. Финны дошли до реки Сестры и остановились, заняв, примерно ту территорию, которую занимали до 1917 года. Может быть, они посчитали свою задачу выполненной? Может быть, как раз из-за этой позиции Финляндии городу всё-таки удалось в конце-концов выстоять?
Как бы там ни было, финны считают Зимнюю войну 1939-40 годов, войной за независимость, о чём и гласит надпись на памятнике.
Чуть поодаль на круглом каменном постаменте, высился странный памятник.



И мы начали гадать, что же сей сон означает? Может это памятник рыцарю, попавшему под асфальтовый каток? Или даже так – рыцарю, попавшему под каток в летнюю жару! Или так – памятник рыцарю-кузнецу, попавшему под паровой молот! Поскольку в плоской руке этого броненосца виднелось нечто, похожее то ли на веер, то ли на кузнечные меха. Такой памятник, составил бы превосходную пару абсолютно идиотской карикатуре на Петра Первого работы Шемякина, поселившейся в Петропавловке.
К слову, интересно, если я по примеру скульптора Шемякина слеплю скульптуру самого скульптора, воспользовавшись его посмертной маской и замерами, насколько это «творение» будет похоже на самого Шемякина? Наверное, настолько же, насколько похож палец, на тот непечатный орган, с которым все этот палец сравнивают!
Но, это так, о наболевшем. Вернёмся же к нашим баранам!
Да-да именно к баранам! В прямом смысле этого слова. Поскольку справа от памятника Бедному Рыцарю, на уютной лужайке, пасся самый настоящий баран! Правда, металлический. Но о натуральности сего животного говорило полное и абсолютное сходство с живым оригиналом. Особенно то, что касается бараньих гениталий. И сам баран и его мужское достоинство выглядело настолько естественно, что казалось, что представитель семейства полорогих только и ждёт, чтобы боднуть от души зазевавшегося туриста.



В приступе фамильярности, я облокотился на могучую баранью спину, и мне показалось, что животное ожило и норовит сбежать из под моей руки!
Однако, это было лишь иллюзией – баран, вместе со своим каменным основанием, оказался ничем не прикреплён к постаменту и просто покачнулся от моего напора.
Надо сказать, что в финских легендах о крепости, сей баран играет немаловажную роль. По преданию, крепость охраняло целое стадо баранов!
Не думаю, что таким образом в памяти финского народа сохранились высказывания начальника крепостного гарнизона о своих подчинённых, но может быть эта догадка и не так уж далека от истины? Впрочем, финская легенда говорит о стаде чёрных баранов, которые своим блеянием предупреждали о появлении неприятеля. Что ж, бараны ничем не хуже гусей, которые якобы спасли Рим! И уж, во всяком случае, лучше «писающего мальчика»!
Что же касается данного барана, то это был самый последний из крепостных бараньего рода. По преданию, когда он остался от целого стада один, когда все остальные его товарищи были съедены и переварены жителями крепости, этот не смог вынести тоски ожидания и одиночества. И чтобы не кончить жизнь в нужнике, как его соплеменники, бросился вниз с высоты крепостных стен, в волны Саари и утонул! Красивая легенда, не правда ли! И назидание тем баранам, которые захотят последовать его примеру.
Дальнейшее исследование острова подарило нам ещё одну необычную встречу. Гуляя вокруг памятника Плоскому Рыцарю, Димка вдруг заинтересовался странной берёзой, что росла почти у самой воды. В том же месте росли и берёзы, самые обычные – плакучие, с тонкими ветками, на которых трепетали под ветром самые обыкновенные берёзовые листья. Вполне годные на банный веник.
Эта же берёза, стоящая несколько особняком, своими ветками и стволом походила на своих товарок, за одним маленьким исключением – её листья были изрезаны причудливым узором, напоминая, скорее кленовые.



Неподалёку полулежало дерево, напоминающее то ли пихту, то ли сосну.



И в паре метров от него, точно такое же, но с необычными иголками, напоминающими, скорее, листья.



Мы бросились искать хоть какие-нибудь пояснения, и вскоре обнаружили маленькую табличку, на которой было начертано, что та берёза, с изрезанными по краю листьями – подарок профессора Андреса Стаафа (Anders Staaf).



Найти в Интернете сведения о загадочном профессоре оказалось очень непросто. Конечно, поисковик выдал несколько страниц с этим именем, но, кроме того, что профессор Стааф – житель Швеции, биолог (предположительно орнитолог), и профессор университета Упсалы (Швеция), отыскать что-либо не представилось возможным. Сведения оказались хорошо засекреченными.
Оторвавшись от созерцания зелёных насаждений, мы отправились к машине уже другим путём, через городские улицы. И первым делом обнаружили довольно большую автостоянку, чуть левее, если смотреть в сторону города, или правее, если смотреть в сторону крепости.
В сторону крепости мы и посмотрели напоследок, получив, в качестве подарка, ещё один незабываемый пейзаж.



Немного подальше, за автостоянкой, закрывался ещё один музей, прорываться в который у нас уже не было сил. А напротив входа в этот музей, творилось нечто необычное.
Под навесом из брезента на камнях стояли небольшие котлы, в которых что-то кипело и булькало. К этим котлам подходили немногочисленные туристы, о чём-то спрашивали трёх женщин, колдующих над огнём. Но, видимо попробовать варево никто не решался. По виду, оно напоминало разноцветные макароны. Длинные-длинные, и в каждом котле своего цвета – жёлтые, зеленоватые, охряные. Мы, сперва подумали, было, что сюда подвозят автобусные экскурсии – обедать, как в старину. Что-то вроде аттракциона для туристов. Но нигде на горизонте не было видно длинных рядов деревянных столешниц и лавок. Не стоя же заставляли бедных туристов жевать эти макароны? И пахло варево абсолютно не съедобно!
И только близкое знакомство с «макаронами», всё объяснило. Женщины занимались окраской шерсти! Длинные, цветные волокна, оказались шерстяной пряжей, купающейся в каких-то настоях «естественного» происхождения.
Чуть погрустнев при мысли о макаронах, мы продолжили путь к машине.
Город в этой своей части, выглядел, как и положено небольшому уютному провинциальному городку – деревянные одно и двухэтажные строения, чистота и пустынные улицы. Всё это навевало лёгкую грусть и казалось немного ненатуральным. Как будто бы мы попали в совсем чужую сказку.





Так, в лирическом настроении мы и добрались до машины, покусали, что Бог послал, и отправились в путь, собираясь посетить Иматру напоследок.

[romandc]

Глава восьмая.
О китайских приборах или «Загадки пневмодинамики».

Описывать обратную дорогу, дело не совсем благодарное. Обычно любая дорога в сторону дома короче и быстрее, чем путь «в дальнюю сторонку».
Поэтому мы решили немного удлинить наш путь, заскочив ненадолго в Пункахарью. Точнее в то место, где находится заправка Neste и галерея Ретретти. Димке вдруг срочно захотелось проверить давление в шинах Шкоды и ещё раз взглянуть на места, которые нам так понравились.
Мы свернули с шоссе и проехали прямиком на стоянку перед павильоном-рестораном, служащим входом в художественную галерею.
Мне стоило немалых усилий пресечь димкин порыв - побродить ещё раз по подземельям Ретретти. Времени до заката солнца оставалось совсем мало, а новое посещение подземной галереи грозило затянуться ещё на несколько часов, поэтому, мы только сфотографировались у входа



Заглянули к кассам, поискать какой-нибудь макулатурки,



и направились к воротам, которые находились напротив входа в Ретретти и которые мы приняли в прошлый раз за вход в Лунапарк.



Мы силились рассмотреть сквозь решётку, что же такое находится за неприступным забором. Надпись над входом, как бывает часто, ничего особенного нам не говорила – название Punkaharjun Kesämaa (Пункахарьюн Кесямаа) можно дословно перевести как Летнее Место Пункахарью. Или просто Пункахарское Лето.
На стекле билетной кассы висела бумажка «Kesämaa закрыт! До встречи следующим летом! »



Вообще-то лунапарки так рано на зиму не закрываются, разве что в Арктике или в тундре. Поэтому мы с удвоенным рвением стали прыгать вокруг забора, стараясь рассмотреть между деревьями подробности местного пейзажа.
Это нам удалось в некоторой степени, и тогда только до нас дошло, что же скрывается за названием Летняя Земля! Это оказался открытый аквапарк!
С водяными горками, бассейнами, несомненно, с аттракционами, которые мы не могли рассмотреть издалека! В общем – этакий Летний Купальный Рай.



Не думаю, что этот аквапарк очень большой по размеру. Скорее всего, он намного меньше, чем самый знаменитый финский аквапарк Серена. Тот имеет и открытую часть, и закрытые бассейны. Местный же, не был защищён от непогоды и, всецело оправдывая своё название, открывался только в летнее время. И то не на все три летних месяца.
Поставив задачу на следующее лето – обязательно побывать в каком-нибудь аквапарке Суоми, мы вернулись к машине и подкатили к заправке Несте.
Шланг подкачки колёс мы нашли довольно быстро. В небольшой стеклянной будочке с надписью Ilma-Vesi (воздух-вода) висела катушка, с намотанным на неё шлангом. Достаточно было открыть дверцу и потянуть за конец шланга, как тот, треща каким-то механизмом, начинал разматываться на требуемую длину. Димка подогнал Шкоду к будке и принялся за дело.
На мой взгляд, колёса были просто в идеальном порядке, но на Димку напал исследовательский азарт. Вытащив свой китайский электронный манометр, он принялся сравнивать его показания с показаниями стрелочного манометра на шланге. Разница в пол-атмосферы доводила бедного Димку до исступления. Бурча себе под нос нечто нелицеприятное в адрес всех финских манометров, он колесо за колесом, то спускал, то опять накачивал, и замерял, замерял, замерял, пытаясь сблизить показания приборов усилием воли.
Когда замеры пошли по второму кругу, к посту подкачки начали подъезжать финские ауто. Машины останавливались в сторонке, финны ждали минут десять, потом, махнув рукой, уезжали искать счастья на других заправках.
Все мои попытки убедить Димку в тщетности его усилий, разбивались о веру в абсолютную непогрешимость электронных устройств!
Каюсь, в то время, когда мой племянник занимался практической инструментальной физикой по Бойлю-Мариотту, апеллируя, время от времени к Ломоносову-Лавуазье, я исподтишка занимался видеосъёмкой. Не знаю уж, что меня подтолкнуло заниматься съёмками скрытой камерой, но в тот момент, идея наснимать кадров, на которых жизнь русского за границей предстала бы без прикрас, казалась мне очень увлекательной.
Стараясь снимать незаметно и держать аппарат объективом к предмету съёмки, я бродил вокруг машины, изображая крайнее раздражение происходящим.
Наконец, лабораторные опыты подошли к концу. Мне всё-таки удалось убедить Димку не сильно доверять китайскому, пусть и электронному ширпотребу. Колёса были накачаны, и Димка начал сматывать шланг.
Не тут-то было! Шланг упирался, змеился и свистел остатками воздуха, но наматываться обратно на катушку не хотел!
Я попытался взять это дело в свои опытные руки, но и мне пришлось отступить ни с чем, перед упорством этого змееобразного из семейства пневматических. Мы пытались просто крутить катушку руками, искали какой-нибудь стопорный механизм, типа собачки, который надо было бы освободить, чтобы катушка закрутилась в обратную сторону, всё тщетно! И, когда мы уже почти отчаялись найти решение такой непростой задачи, и собирались по тихому смыться с места преступления, мимо нас, с подносом в руке прошла женщина из обслуживающего персонала местного кафе.
Не успел я вмешаться, как у Димки проснулся дар красноречия, и он, со свойственной ему непринуждённостью обратился к даме: «Как его… туда? Провод!» Это, конечно был не финский, не совсем русский, скорее уж эзопов язык, но женщина всё же поняла димкины красноречивые жесты и, подойдя к нам, сильно дёрнула за шланг. Катушка затрещала, шланг мгновенно освободился из петли, которую сам и создал, разматываясь и спокойно начал наматываться обратно на привычное место.
Мы облегчённо вздохнули, и тут… наш фотоаппарат тихо пискнув, выключился.
Изображая из себя скрытую камеру, я не учёл того, что видео основательно разряжает батарею. Теперь фотосъёмка в Иматре пошла Шкоде под хвост. Ни автомобильного зарядного устройства для фотоаппарата, ни запасного аккумулятора у нас не было, поэтому приходилось с грустью констатировать факт, что дальше фотографии будут только низкого качества. Ведь из средств фотосъёмки у нас оставался только мой телефон! Замена отнюдь не самая равноценная восьмимегапиксельному чуду-юду.
Так, погрустив немного о безвременно скончавшемся аккумуляторе, мы и тронулись в дальнейший путь.

[romandc]

Глава девятая.
В дебрях Фангорна.

Мы тащились по просторам Пункахарью, вслед за чьим-то автокемпером, приветливо раскланиваясь с многочисленными полицейскими фотокамерами. Обогнать неспешного путешественника на глазах у этих соглядатаев было весьма проблематично, тем более на узкой, изобилующей спусками и подъёмами дороге.
Вообще, летом на дорогах Суоми, кемпер – явление довольно частое. Финны много путешествуют по своей стране, как путешествовали мы в советское время, не боясь быть ограбленными или убитыми на дороге.
Автокемпер – это, говоря простым русским языком – дача на колёсах.



Автономное жилище для дикого путешественника. Удовольствие, несомненно, дорогое – аренда подобного транспортного средства обходится около тысячи евро в неделю, а уж о цене собственного кемпера, и говорить страшно!
Тем не менее – это самый, пожалуй, удобный вид автотранспорта вообще! В принципе! Он и предназначен для того, чтобы дать путнику крышу над головой, пусть и небольшой площади, но, по возможности со всеми мыслимыми удобствами.
Вот и водитель кемпера, едущего впереди нас, чувствовал себя, видимо весьма комфортно. Поэтому, никуда особо не торопился… пока.
Пока, наконец, ряд kelikamerat (дорожных фотокамер) на дороге не иссяк и едущая впереди дача на колёсах, не включила форсаж.
Вот тут только мы его и видели! Честно держа положенные 80 километров в час, с затёкшей на педали газа ногой, мы с тоской смотрели, как удаляется от нас задний борт автокемпера.
От огорчения ли, или на самом деле от того, что устал держать ногу на весу, Димка, при виде здоровенного щита, гласящего: «Lusto museo»(Музей Лусто) не выдержал и, тормознув так, что я чуть не вылетел через лобовое стекло, несмотря на ремень безопасности, с криком: «А, поедем, посмотрим!» свернул налево! В ту сторону, куда указывала стрелка на знаке.
По кругу, по кругу, сквозь тоннель, проходящий под шоссе, мы выбрались, наконец, в более обжитые места.
Около небольшой автостоянки, высилась стена какого-то дома красного кирпича. А чуть поодаль - при дороге, стоял памятник, до боли напомнивший одно из произведений Некрасова. «Крестьянские дети», помните такое? «Гляжу – поднимается медленно в гору лошадка везущая…» Только в данном случае хворост, воплощённый в памятнике был из толстенных стволов. Да и сам «мужичок с ноготок» был отнюдь не нежного возраста.



Мы побродили вокруг скульптурной группы. Солнце уже клонилось к горизонту, был уже шестой час вечера - час, в который музеи Суоми уже не работают, но мы всё-таки решили что-нибудь, да осмотреть – хотя бы подступы к музею. На будущее.
Вообще – название «Музей леса» мне не очень-то импонировало. Ну, какой музей может быть на лесную тему? Унылые посадки какой-нибудь сосны или осины с многоэтажным латинским названием, или пожелтевшие к осени делянки с травами и мхами, вдоль границ которых протоптаны дорожки для экскурсантов. И скучные экскурсоводы, объясняющие маленьким детишкам, что такое ёлка и как она растёт в условиях вечной мерзлоты. На нечто большее у меня просто не хватало фантазии!
Мы прошли по дорожке, между двумя строениями. По правую руку, помещение заставленное столиками недвусмысленно намекало на принадлежность к общепиту.



Правда, заведение, по всей видимости, только, что закрылось – столики стояли пустые, только в дальнем углу сидела небольшая компания молодых людей в белой униформе. По всей видимости, официанты праздновали окончание рабочего дня.
Но мы и не собирались посещать ресторан. Нам интереснее было нечто совсем другое.
Пройдя между зданиями, мы вдруг оказались на вершине лестницы



выходящей на просторную поляну.
На этой поляне, то тут, то там виднелись кусочки каких-то экспозиций.
То поленницы дров,



то, нечто напоминающее лесосплав в миниатюре –



А правее, как центр экспозиции, лежали какие-то, сплошь покрытые ржавчиной железяки огромных размеров.



На поляне же музея Лусто лежало то, что когда-то служило в качестве средств, позволяющих проложить в лесу удобную дорогу, для вывоза деревьев с лесоповала.
Плуги таких огромных размеров, что перед ними спасовал бы даже «Кировец».



Нечто, вроде бабы, которой забивают сваи.



А посреди всего этого изобилия металлолома - сам трёхногий копёр (его можно увидеть на самой первой фотографии).
Вся эта техника, большинство из которой использовалась в пятидесятых-шестидесятых годах, давно стояла под открытым небом. К финнам с тех пор пришли новые технологии и новые возможности. Но не удивлюсь, если узнаю, что в нашей стране подобные вещи ещё вовсю используются в лесозаготовительной промышленности.
Пора была посмотреть что-нибудь ещё. И мы направились по тропинке в сторону леса.
Здесь явно был детский уголок. И ещё – уголок народного творчества.
На древесных стволах виднелись лица.



Повсюду лежали фигуры, изображающие какие-то сказочные существа.





То тут, то там виднелись некие сооружения, не вполне понятного назначения, но явно утилитарные. То ли курятники, то ли собачьи будки.





А некоторые изделия вообще ничего не напоминали. Разве, что астрономический инструмент инков. Или флейту Пана.



И, наконец, мы набрели на землянку, предназначенную, по всей видимости, для детского развлечения, в которую Димка тут же не замедлил заползти.



Решив, что мы уже достаточно нагулялись, и время не ждёт, а ждёт нас город Иматра, мы скорым маршем направились обратно, в сторону машины. Я только сфотографировал напоследок вид на ресторан и здание напротив – из более тёмного чем у ресторана камня.



В общем, я не был разочарован музеем. Всё, что мы увидели, было достаточно интересно и самобытно, жаль только, что вокруг не было ни души. Что подтверждало мысль о том, что Лусто мусео закрыт на тридцать три замка, не считая щеколд и засовов. Наверняка, во время работы музея, всё это хозяйство под открытым небом, вживую рассказывало о старинных способах лесозаготовки и лесосплава. Во всех частях экспозиции работали люди в старинной одежде, изображая тружеников того времени. Достаточно было это себе представить мысленно, и сцена оживала, придавая музею под открытым небом живость и историческую достоверность. Но сейчас музей был пуст.
С тем мы и пошли вверх по длинной лестнице, намереваясь сесть в машину и ехать дальше.
Но, не прошли мы и пятидесяти шагов, как наткнулись на нечто, заставившее нас по-другому взглянуть на наши намерения.
На углу здания, которое стояло напротив ресторана Лусто мы повстречали мужичка, скромно спрятавшегося от досужих глаз и, поэтому, незамеченного нами в первый раз.



Мы решили сфотографировать этого деревянного дровосека, прямого родственника правителя Фиолетовой Страны. Несмотря на свою деревянную сущность, этот дровосек не сподобился быть ничьим правителем, а вынужден был охранять какие-то высокие, явно парадные двери. Что ж, это только в жизни деревянные люди приходят к власти, в сказках это не принято.
Тем не менее, нас заинтересовал парадный вход и табличка, висевшая рядом с дверьми.
На этой табличке, были написаны часы работы заведения, находившегося за дверьми. Мы убедились, что закрывается оно только в семь часов и у нас есть ещё час с небольшим в запасе, и заглянули внутрь.
Первое впечатление было, что мы попали в небольшой магазинчик. Всюду лежали какие-то сувениры, высились горки ароматических свечек для сауны, мыло, топорики и ножи для туристов и профессионалов, какие-то коврики и значки.
Но не это раззадорило наш интерес. Чуть в стороне, за небольшим мостиком, непонятно куда ведущим, под потолком висел самый настоящий планёр! В натуральную величину, с прямыми острыми крыльями, этот представитель класса безмоторных самолётов притягивал к себе не хуже магнита.
Мы начали рыскать по магазинчику, исподтишка разглядывая то, что виднелось за его стеклянными стенами и стараясь не привлекать внимания женщины за прилавком, напоминающим ресепшн в каком-нибудь крутом бизнес-центре.
А за стенами магазина было на что посмотреть! Постепенно до нас начало доходить, что это место и есть самый, что ни на есть музей леса! Не в открытом поле, а тут, в просторном помещении, в центре и под потолком которого мы находились, и есть основная экспозиция Лусто мусео!
Мы кинулись к кассиру с криком «Какси липпут, олка хювя!»(два билета, пожалуйста!), на что тут же получили ответ: «Нельятойста еуроа» (Четырнадцать евро). Пытаясь понять, сколько же с нас спросили, я, к вящему удовольствию кассира, принялся, как маленький мальчик считать на пальцах: «Юкси, Каси, Кольме, Нелья…» (Раз, Два, Три, Четыре…). Выглядело это достаточно потешно (взрослый дядя, а считает на пальцах), поэтому женщина рассмеялась, а Димка тут же ткнул меня носом в прейскурант, который висел в нижней части прилавка: «Четырнадцать – вон написано!»
И, уплатив требуемую сумму, весьма, кстати небольшую для финских музеев, мы кинулись изучать.
Мы спустились в музей по лестнице, идущей вдоль прозрачной стены, отделяющей помещение от улицы, и оказались сперва в царстве художественной резьбы по дереву.
Помню, как в школьную пору мне нравилось работать по дереву на токарном станке – резец со свистом вгрызался в дерево, праздничным серпантином летела стружка. Кубки и балясины для перил, подобия которых я пытался изготавливать, легко получались, но ещё легче ломались – то рассыхалась древесина, то тонкие стенки деревянных стаканов не выдерживали напора моего резца и с треском ломались, оставляя меня у разбитого корыта, почти в прямом смысле этого слова. Единственный раз, когда у меня получилось нечто путное – карандашница из куска толстой ветки с приросшим к ней грибом-трутовиком, хранится в нашей семье и по сей день как реликвия!



Поэтому мне было интересно наблюдать, как тончайшие пласты древесины превращались в цветы и птиц.
К великому моему сожалению, мой телефоно-фотоаппарат не смог справиться с полутьмой, в которую была погружена экспозиция, и изображение получилось очень смазанным. Поэтому, в качестве образца, я вставлю в текст всего пару фотографий.





Может быть, вам удастся что-нибудь на них разобрать?
Дальнейший поход, в другой, более светлый зал, и мы надолго прикипели к макету, который представлял схему лесосплава. Брёвна-спички, крошки-буксиры, люди-букашки с баграми в руках - мы потратили кучу времени, пытаясь въехать, для чего же была нужна такая сложная система: брёвна то скатывали с круч в реку, то связывали в плоты, то развязывали, пуская древесных утопленников по деревянным, наполненным водой желобам. В конце-концов, мы решили, что перед нами схема не какого-то определённого сплавного пути, а набор всех возможных работ на лесосплаве. Тем более, что финишировали брёвна почти в той же точке, из которой начинали свой путь.
Оторвавшись от созерцания этой микросхемы размером с обеденный стол в каком-нибудь средневековом замке, мы пошли вдоль стендов, рассказывающих о самых разнообразных работах и механизмах, которые применяли при валке и вывозе леса в промежутке между сороковыми годами прошлого века и настоящим временем.
Некоторые механизмы были просто сохранившимися двигателями, применявшимися в то время.



А некоторые, вроде этой «переносной» мотопилы, являлись самыми настоящими редкостями – артефактами мира бензиновых двигателей.



Этот впечатляющий аппарат – мотопильный монстр, занимал отдельную витрину длиной метра три, а то и поболее.
Напротив же этой витрины, рядами стояли пилы поменьше – разных возрастов и размеров. И среди этого богатства, почти в самом центре экспозиции, что бы вы думали? Конечно, самая популярная пила всех времён и народов – Дружба!
(Ещё раз прошу прощения за качество фотографии)



Вслед за чередой мотопил, на многочисленных стендах рассказывалась история Суоми. Оказывается, что самой основной отраслью промышленности, начиная, чуть ли не со времён обретения Финляндией независимости, была именно лесная промышленность. Дерево служило и основой экономики страны, то есть источником экспорта и применялось всюду, где могло заменить другие материалы. Финны вырубали свой лес с таким усердием, что, продолжай они это делать по сию пору, Суоми напоминала бы пустыню Сахару.
Очень многое на стендах, было напрямую связано с обучением. Попав в охотничий уголок, можно было, по кусочку меха попытаться определить какому зверю он принадлежит. А на длинном стенде с обрубками древесных стволов, предлагалось угадать, какой из них от какого дерева. Выше этажом находилось очень наглядное пособие для определения плотности древесины по весу – рядок деревянных брусков от бальсы – самой лёгкой древесины, которую наши предки использовали на строительство древних океанских лайнеров (Доказано Туром Хейердалом и его Кон-Тики), до самого тяжёлого железного дерева. Ощущения, прямо скажем, вполне показательные – если брусок из бальсы можно было поднять одним пальцем, то брусок из железного дерева, от неожиданной тяжести просто вырывался из рук!
Мы, конечно, тоже попробовали себя в качестве учеников. И если с шерстью дело прошло более-менее гладко – медведя от крота мы как-нибудь, да отличаем, то с угадыванием древесины, произошёл полный крах на два балла. И самое обидное, ответы на эти каверзные вопросы были представлены в виде финских и английских названий пород, чего мы с Димкой и знать не знали, и ведать не ведали. Так, что проверить правильность своих ответов так и не смогли.
Наслаждаясь собственной безграмотностью, мы отправились дальше, в царство углежогов - существовала и такая специальность в то время. И вот эта часть выставки натолкнула меня на одну догадку. На экспозиции углежогов рассказывалось, чем занимались в старину эти представители Прометея на земле. Само-собой они пережигали дерево на уголь – древесный уголь всегда был очень дешёвым, но популярным товаром. Особенно у фармацевтов, виноделов и генералов. И если у первых он использовался в качестве средства от поноса, у вторых - в качестве фильтрующего элемента, то для вояк он являлся частью смеси образующей порох!
Ещё углежоги добывали дёготь – незаменимую вещь на транспорте! Но был там ещё один стенд, на котором рассказывалось (конечно, по-фински), как на тех же делянках углежогов изготавливали… коскенкорву! Финскую водку! Может быть, конечно, я что-то не так понял, но факт – стенд с изготовлением коскенкорвы имеет место именно в музее леса и именно в том месте, где рассказывается о продуктах из древесины! Так, что вывод – коскенкорва изготавливается из ёлок! Бедные финны!
Впрочем, жители Суоми последнее время предпочитают другие напитки. И даже не российского производства.
Мы шли всё дальше и дальше, постепенно переходя от веков прошедших к веку нынешнему. К схемам производства целлюлозы и бумагоделательным машинам, к видеостендам о современных лесопилках и товарам народного потребления. Венцом всего этого разнообразия на выставке, несомненно, являлась табуретка. Точнее – табуреточная ода! Гимн табуретке! Апофеоз табуретки воплощённый в величайшем сооружении современности! Венец мечтаний единственного животного, сидящего на кончике собственного позвоночника! Хомо-назадусидящего!
Посреди небольшого зала высилось нечто, что мы поначалу даже не заметили, из-за циклопических размеров! Прогуливаясь между каких-то деревянных колонн, мы даже не думали, что играем роль мыши не ведающей, что шныряет под ногами у слона - как-то не могли сложить видимые глазом куски образа в единое целое. И только отойдя на приличное расстояние, увидели, что запросто гуляли у подножия самого настоящего великаньего трона!



Этот, всем стулам – стул, несомненно, выполненный, с соблюдением всех современных технологий, был точной копией продукции, выпускавшейся обычными заводами. Только очень уж большой!
Мы попытались было, подобно Гулливеру, взобраться по ножке на сидение этого предмета быта жителей Бробдингнега, но, к сожалению, руки соскальзывали с лакированной поверхности и мы раз за разом съезжали вниз.
Разочарованные бесплодностью наших попыток, мы двинулись дальше и через некоторое время вновь попали в уголок, посвящённый старине. Повсюду на стенах висела старая одежда. Какие-то мелкие предметы, вроде студенческих кокард и тому подобного, а напротив, на стене, стеклянная витрина со старыми фотографиями и книгами. По всей видимости, стенд был посвящён культуре, как известно всецело связанной с бумагоделательной промышленностью. Ну, какой же интеллигент без книги, блокнота или газеты, на худой конец?!
Там, стоя рядом с этим стендом, я подумал, что надо очень хорошо знать Суоми, её историю, чтобы понять смысл книги по её обложке. Кстати – Nuori Suomi переводится как Молодая Финляндия.



Чуть правее от книжек с суицидальными наклонностями, висела фотография, которая тут же натолкнула меня на очередное открытие! Ноутбук был изобретён вовсе не Уильямом Моггриджем (William Moggridge) в 1979 году! Ноуты использовались задолго до него в Финляндии!
Посмотрите на эту старинную фотографию!





Причём у товарища, который сидит повыше, ноутбук явно с тачпадом!
Вспомнив об электронных средствах жизнеобеспечения, мы, наконец, вспомнили о часах! На них – родимых, было уже почти семь!
Мы бегом направились к выходу, но тут нас остановило какое-то жуткое шипение и последовавший за ним грохот! Загадка этих звуков требовала немедленного разрешения!
Порыскав вокруг, мы остановились перед небольшим, со стол стендом, на котором из фанеры, выкрашенной в зелёный цвет, была выпилена карта Европы. На этой карте был даже кусочек России. И на правой половине этого стола торчал небольшой рычаг. Закон дикого путешественника гласит – если ты видишь рычаг – дёрни за него! Так мы и поступили. Тем более, что вокруг никого не было.
У меня в жизни бывали всякие страхи – побывал я и в авариях и прочего всякого на моём веку накопилось достаточно, чтобы не испытывать отравления адреналином. Но в тот раз, у стенда с зелёной фанерной Европой, я испытал такой шок, что буквально подпрыгнул до потолка!
Как только я дёрнул за рычаг, раздалось то самое могучее шипение, которое мы услышали ранее! Оно было гораздо более сильное, поскольку мы находились непосредственно около его источника! Но не это самое главное! Сопровождаемое этим неистовым шипением, из макета Европы вдруг выскочило вверх нечто длинное, белое! И карта мгновенно изменилась – какие-то части упали вниз, какие-то приподнялись вверх. Со страху я выпустил рычаг, и вся конструкция со страшным грохотом вернулась в прежнее положение!
Надеясь, что не сломал дорогой макет, я отошёл от страшного стола, но моё место тут же занял Димка и принялся вовсю дёргать рычагом. Постепенно до нас дошло, что выше всех, при нажатии на рычаг поднимается кусок карты, изображающий Финляндию. И самая высокая точка, на которую эта Финляндия поднимается, означает что-то такое, что ожидают, судя по пояснениям на стенде к 2010 году. Сначала мы подумали было, что в Суоми ожидают какого-то бешеного тектонического катаклизма, в результате которого вся Россия и пол-Европы уйдёт под воду, в то время как Финляндия, наоборот – взовьётся в небеса! Но, потом мне на глаза попалась надпись на английском – «Europe’s forest resources», то есть – европейские лесные ресурсы, и всё более-менее встало на свои места.
Пыхтящий и грохочущий макет, давал наглядное представление, как вырастут или упадут запасы леса в разных странах Европы до 2010 (если я правильно помню дату) года. Выскакивающая наверх Финляндия – её хорошо видно на фотографии



показывала колоссальное восстановление лесного массива в стране, в то время как страны восточной Европы и Россия только теряли эти запасы.
Что ж, в этом во всём, есть несомненная доля правды. Финляндия, когда-то чуть ли не под корень вырезавшая весь свой лес (а торговать было больше не чем), сегодня бережёт и лелеет свои зелёные насаждения.
Но, как была Суоми страной лесной промышленности, так ею и осталась. В стране и сегодня работает куча заводов по переработке древесины и разные смежные отрасли. Казалось бы – парадокс! Однако ничего странного в этом нет. У Суоми есть свои сырьевой придаток. Откуда лес вывозится днём и ночью, правдами и неправдами, законно и нет. И этот сырьевой придаток… Россия!
Поэтому схема в музее, непререкаемо точна – в то время, как Суоми бережёт свой лес и планирует его увеличение, Россия его продаёт по дешёвке, лишь бы кой-кому урвать свой кусок. А там, хоть трава не расти! В прямом смысле этого слова.

[romandc]

Глава десятая.
Путь домой.

Рыжая голова солнца медленно, но неумолимо клонилась в зелёную подушку леса. Намаявшееся за день светило из последних сил боролось со сном. Но силы были явно не равны. Вот оно только-только коснулось ухом верхушек елей, и вдруг как-то сразу исчезло, будто провалилось в мягкую лесную перину. Настали сумерки.
Мы ехали и ехали, поглощая километры. О посещении Иматры уже не могло быть и речи – мы и сами уже подустали от обилия впечатлений. Нам хотелось домой.
Однако, одно место на дороге пропустить мы не могли. В предыдущем рассказе я упоминал, что встретился нам камешек, лежащий на краю скалы над дорогой. Этакой квадратной формы и величиной почти с автомобиль. Подпёртый тонкой палочкой.
Пусть найти это место на ходу и было трудновато, но сфотографировать необычное явление природы нам очень хотелось.
Мы помнили, что та скала, на которой камень лежал, располагалась недалеко от какого-то придорожного кафе или ресторана. Причём перед довольно большой автостоянкой этого ресторана стоял рекламный щит, похожий на рекламу мороженого. Всё это хозяйство - и скала и кафе-ресторан находилось теперь на противоположной от нас стороне дороги.
Я примерно помнил километр, на котором торчала скала, но останавливаться в этом месте мы не решились, помятуя о суровых финских законах. А вот у ресторана остановиться было можно, хоть и топать потом в обратную сторону пришлось бы метров сто-двести. Поэтому, когда цель наша, наконец показалась в объективе перископа, мы проехали чуть дальше – к стоянке у кафе.
К моему полному ужасу и негодованию, мы обнаружили, что въезд и выезд на эту стоянку перекрыт двумя знаками «движение запрещено» с надписью – «Частная территория». Но Димка уже вовсю тормозил, сбрасывая скорость со ста километров в час и поворачивая через встречную полосу под этот знак! Я опять вписался носом в лобовое стекло!
Ругаясь на чём свет стоит, Димка, после того, как я перевёл ему надпись на знаке, опять нажал на газ и, описав круг вокруг знака поставил машину прямо перед ним. Деваться нам было некуда, приходилось соблюдать хотя бы видимость правил.
Немного нервничая, мы выбрались из машины и побежали к скале, надеясь, что за время нашего пробега с ними обеими ничего не случится – и машина и скала останутся на своих местах.
Ещё нам очень повезло, что в фотоаппарате опять затеплилась жизнь. Хоть и ненадолго, но вчистую разряженный аккумулятор, чуть отдохнув, позволил нам сделать ещё пару снимков.





Кого-то, наверное, наша находка не особо впечатлит. Как всегда вблизи всё выглядит немного не так, как с расстояния да на полном скаку. Но, когда едешь по дороге и видишь практически у себя над головой чуть задержавшуюся в падении каменную глыбу, становится как-то слегка неуютно.
Что ж, пора было оставить этот памятник эрозии и отправляться в дальнейший путь. Пока мы бежали к машине, начинал и тут же прекращал накрапывать дождик, как будто раздумывал – припустить ли ему вместе с нами или нет? Но с духом так и не собрался и притих до поры до времени.
А мы, найдя нашу Шкоду в целости и сохранности и не под усиленным конвоем полиции, запрыгнули в неё и помчались к границе. К Нуйямаа.
Дальнейшие события по эту сторону границы, не отличались от утренних приключений почти ничем. Те же многокилометровые очереди, та же скучная тягомотина растянувшаяся на много часов, слегка разбавляемая прыткими российскими гражданами, норовящими воткнуться без очереди в малейший просвет между машинами.
А ещё до меня дошла одна простая истина – у каждой таможенной смены на каждом пограничном посту – свои таможенные правила. Если при первой поездке нам пришлось заполнять лишь две декларации, то в этот раз с нас спросили три экземпляра. Были ещё какие-то нюансы, но я уже не вникал в них, отдавая Димке полностью бразды правления.
Так, со скрипом и нервотрёпкой, мы пересекли границу и двинулись в сторону дома. Поначалу всё шло, в общем, неплохо – димкина Шкода, почуяв родные места, взяла с места в карьер. Лишь попадающиеся на дороге тяжеленные самосвалы ограничивали слегка её прыть.
Но уже через тридцать километров и без того низкое чёрное небо приблизилось к земле почти вплотную. И разверзлись хляби небесные, и полился такой ливень, какого не было до этого целое лето!
Дорогу стало не видно почти совсем. Свет фар почти не проникал сквозь плотную завесу воды! Лишь изредка и на короткое время ливень немного стихал, лишь для того, чтобы хлынуть с новой силой.
В этом положении – ниже перископной глубины, мы и добрались до димкиной дачи. Во втором часу ночи!
А ведь предстоял ещё процесс разгрузки, перегрузки части привезённых богатств в Ниву и дальнейшая дорога к дому (это уже лично для меня). Димке было проще – он оставался на даче, а меня наутро ожидала работа, хотя я и не представлял себе, как я туда появлюсь, не выспавшийся, в варёном виде, под кислым соусом.
Тем не менее, прыгая по лужам, хоть и под зонтиком, но захлюставшись аж до самого пояса, так, что штаны можно было выжимать, мы перетаскали и распределили добычу, закинули в Ниву мою долю и я, под непрекращающимся ливнем покатил домой.
Впрочем, к моему удивлению, город Питер был абсолютно сух, как будто не зверствовал в округе всемирный потоп.
Не заезжая на стоянку, я приткнул машину к своему дому, хлопая мокрыми штанинами, как заполощенными парусами, добрался до родного дивана и, рухнув в его мягкие тёплые объятия моментально уснул.

ЭПИЛОГ.
Мне снилось яркое утреннее солнце, встающее над Олавинлинной. Снились крутые скалистые берега, сбегающие к водам озера Саймаа. Во сне я всё ехал и ехал по дороге со сплошной двойной жёлтой линией, не зная, где смогу развернуться в обратную сторону и надо ли мне возвращаться?
А потом мне приснился туман над Сайменским каналом. Туман заволакивал всё вокруг, клубясь над водой и пряча под белой пеленой берега. Туман был тих и загадочен, как загадочно было наше с Димкой будущее.
Ведь мы даже не догадывались тогда, что нам придётся разделиться. Димку ждали египетские фараоны, а меня – таинственные сверигесские короли…


КОНЕЦ.

[romandc]

ВОЗВРАЩЕНИЕ КОРОЛЯ
(Тайны стокгольмского двора или Галопом по Европам 3)

ПРОЛОГ.

Я стоял облокотясь на поручень и вглядывался в чернильную тьму. Она хоть и была непроглядна и густа, как ей и положено быть октябрьской ночью на Балтике, но небо надо мной сияло мириадами звёзд, а вода под моими ногами искрилась редкой россыпью красных загадочных огоньков. Вот только вся эта иллюминация светила сама в себе, не в силах бороться с ночной темнотой.
Дул ласковый, тёплый… удивительно теплый для этого времени года и ночной поры ветерок. Ночь ласкала, завораживала и обещала покой, обернувшись вдруг тихой и нежной, как будто час назад не выла разъярённой фурией, хлеща волнами в высокий стальной борт.
Одни мои спутники уже спали, другие, в ком ещё хватало энергии, дёргались где-то на дискотеке, а я, наслаждался покоем, пейзажами темноты и видом ночного, не по северному звёздного и близкого неба. И, вспоминал, с чего же всё это началось?

[romandc]

Глава первая.
Халява, плиз!

Сентябрь в Петербурге, выдался тёплым, в меру дождливым и весьма хлопотным. Димка снова собирался в дорогу, на сей раз в Египет, «отдохнуть по-человечески». Я же в это время получал по заслугам, за свою неодолимую страсть к щелкопёрству и графомании.
Моя заразная болезнь под названием «хочу дикарём в заграницу» (в просторечии – ХэДэ в Зэ), ещё в августе заразила моих друзей и знакомых. Которые начали в безумном темпе выправлять загранпаспорта и визы, искать явки и схроны на той стороне, строить планы закупок и последующих перепродаж. Мой мобильник разрывался от звонков, а язык от советов и поучений.
Но, рано или поздно всё, наконец, успокоилось. Все страждущие получили свои новенькие паспорта, визы, и кое-кто даже успел в темпе вальса разок смотаться «за бугор».
Более всего, с точки зрения комфортности и информативности поездки, повезло моему другу Вовке. По ту сторону границы, в Финляндии у него нашлись знакомые, не только предоставившие ночлег, но и взявшие его с собой в путешествие в Швецию.
Та тур-поездка, в которую удалось попасть моему приятелю, среди финнов обычно называется «пьяный рейс», поскольку подобные развлечения, позволяют жителям Суоми ни в чём себе не отказывать. И в количестве выпитого в том числе.
А, поскольку вовкины знакомые – русские эмигранты, давно уже жили в Финляндии, то и частенько использовали возможность расслабиться в этих «алкогольных путешествиях».
Вкратце весь процесс возлияний выглядит так – в Хельсинки клиент садится на паром одной из паромных компаний курсирующих между столицей Суоми и столицей Швеции – Стокгольмом, или Тукхолма, если по-фински, ночь плывёт по Балтике, оттягивается по полной программе, пируя по паромным кабакам и затариваясь дешёвой водкой и пивом в тамошнем магазине, и утром, в состоянии прострации оказывается в Швеции. День восстанавливает силы с помощью пива, гуляя по столице Свериге (Швеция по-шведски) и вечером грузится в обратный путь в Финляндию. Ещё одна ночь и видны родные берега, голова ломится с похмелья, во рту стоит Великая Сушь, а пресные волны Балтийского моря раздражают своей недосягаемостью с высокой палубы парома. Вот, коротко, описание подобного путешествия для жителя Суоми.
К слову сказать, пронырливые русские туристические компании, давно отработали подобный маршрут – за не очень большие деньги (вполне вменяемые, если честно), можно совершить подобное путешествие и из Питера – автобус по Финляндии, паром, автобус по Стокгольму, паром и опять автобус домой.
Но, как сказал однофамилец Александра Демьяненко в одноимённой комедии Гайдая «Кавказская пленница»: «Есть один способ!». Точнее – есть ещё один способ!
Особенно действенный, когда под тобой есть твой старый верный конь! Твоя машина!
Ничто хорошее не может удержать, в таком случае от поездки в стольный город Хельсинки с прямой посадкой на паром до стольного города Тукхолма.
И машину с собой на паром брать вовсе не обязательно – можно оставить её на платной стоянке в Финляндии. Причём, чем дальше от центра города будет эта стоянка, тем больше возможностей сэкономить небольшую денежку, для различного рода покупок и увеселений. А уж если совсем повезёт, то и на бесплатной долговременной парковке, коих ближе к центру города есть несколько штук, найдётся местечко, и даже прогулка до парома пешком и с вещами, не сможет испортить хорошего настроения.
Единственная загвоздка во всей этой афере, состоит в том, чтобы заранее забронировать билет на приглянувшийся паром какой-нибудь популярной паромной компании. Сделать это можно и в Питере и в Москве, но я, конечно, не могу дать адрес и телефон компаний, продающих такие билеты, чтобы мой рассказ не выглядел рекламной акцией турфирм. Но, кто ищет, да обрящет! Хотя самое действенное (для людей, знающих английский язык) – позвонить по телефону прямо в Финляндию и забронировать билет там.
С одной стороны, предвижу возражения – международный звонок таки стоит денег! Тем более, что бронируется место не пять минут, а поболее – переговоры идут около получаса! Зато, с другой стороны - нет реальной возможности нарваться на прямое выколачивание денег турфирмами! Когда в наличии у них как будто бы только президентские каюты по баснословным ценам. Хотя обычная собачья будка ниже ватерлинии стоит почти гроши и, если в Суоми не планируется какой-нибудь национальный праздник, обязательно есть в наличии. Практически на любом пароме, любой из десятка паромных фирм, есть небольшие каюты, с застывшим раз и навсегда видом из окна и всеми необходимыми удобствами, включая невысокую цену на билет.
А что ещё нужно «дичайшему» путешественнику современности? Туалет в пределах досягаемости! Лежанка в пределах длины собственных ног! И электрическая розетка в пределах 220 Вольт, чтобы не умереть с голоду и иметь возможность вскипятить воду для бомж-пакетов и прочих изысканных яств. А уж кипятильник, рассчитанный на стакан воды, кладут в дорожный баул все! Даже самые богатые! Из самых умных и дальновидных, конечно!
Вот парочка паромных компаний, из тех, чьи паромы ходят от берегов Финляндии, к берегам Швеции! Прошу любить и жаловать:
Silja Line – сейчас Tallink Silja Line когда-то лучшая паромная компания, купленная эстонцами, со всеми вытекающими. – http://www.siljaline.se
И, конечно, компания наиболее популярная среди финнов, в связи с тем, что её система скидок и бонусов, чаще всего «самая обаятельная и привлекательная»:
Viking Line - http://www.vikingline.fi/
Вот эта-то компания Викинг Лайн, благодаря своей бонусной системе, а так же любезность финских знакомых и позволили моему другу Вовке, прокатиться до Швеции и обратно почти, что на халяву. Не считая затрат на бензин, алкоголь и привезенную из Стокгольма шикарную ковбойскую шляпу, которая, скажу заранее, и явилась причиной того, что следующая поездка Вовки в ту же сторону, не замедлила состояться снова. Уже вполне самостоятельная, без помощи финских друзей.
Самым главным, лично для меня было то, что система скидок компании Viking Line предусматривала целых четыре халявных посадочных места на борту парома. А спутников у Вовки было только двое, так что я прекрасно вписывался четвёртым в развесёлую компанию. На халяву, собственно говоря.

[romandc]

Глава вторая.
Вперёд мой верный конь!

Если кто помнит, моя бедная машина Нива21310, долго и упорно страдала синдромом Боткина-Петкера, сопровождаемым конвульсиями и нервным тиком. Причём болезнь эта проявлялась не постоянно, а время от времени, в самые неподходящие моменты. Как будто в моторе сидел злобный вирус, и исподтишка наблюдал, когда же я окажусь в наиболее трудной ситуации, чтобы тут же испортить мне жизнь ещё более.
Борьба с живучим вирусом была бы безнадёжной, если бы не посетители форума niva4x4. Только благодаря их бесценным советам, злобная зараза оказалась побеждена и добро, мерзко хихикая, опять восторжествовало над злом! Заставив, впрочем, меня самого усомниться в своих талантах по части диагностики неисправностей.
Но, как бы там, ни было, Нивка моя была снова в строю и рвалась в бой! Новенький модуль зажигания, поставленный взамен старого, приболевшего, бился ровным, устойчивым пульсом. Лучшего коня не существовало на тот момент на белом свете!
Именно поэтому, а ещё потому, что других легковых машин у нас на тот момент не было, нашим Светозаром была единогласно выбрана Нивка.
На этот раз я не стал снимать кенгурятник или отворачивать противотуманки. Даже помыл её так – немного, вручную. Мои попутчики, настоятельно уговаривали меня не делать и этого, но уж больно толстый слой грязи нарос к тому времени на бортах автомашины. Поэтому всю вторую половину дня перед выездом, я мыл, скрёб, чистил, оттирая дорогую коллекционную грязь, и удалял из багажника всё, что не считал абсолютно необходимым в дороге – несколько двадцатилитровых пластиковых канистр, сумку с инструментом, включавшим в себя пару танковых двадцатитонных домкратов, передвижную шиномонтажку с шиномонтажниками и полировочную машинку с бочкой политуры… то есть – полироля.
Следующий день, на утро которого был назначен выезд, был будним днём. На все выходные дни билеты на паромы Viking Line были давно забронированы и не нами, к сожалению, так, что нам оставались только рабочие дни, пусть и взятые «за свой счёт».
Но и в этом случае мы оставались в выигрыше – на МАПП Торфяновка, через который мы собирались ехать, в будний день не должно было быть много народу. Ну, и лишние, пусть и неоплачиваемые выходные, всё же лучше, чем никаких выходных вообще.
Ранним осенним утром, я, подхватив сумку с небольшим набором вещей в дорогу и полиэтиленовый пакет с тёплой одеждой «на всякий случай», отправился на стоянку. Завёл подпрыгивающую от нетерпения Нивку и покатил на Комендантский аэродром, где соизволили ожидать меня: мой приятель Вовка, его супруга Вика и дочь Вики – Маринка, назначенная в нашей экспедиции главным переводчиком и дипломатом по совместительству. Маринкино знание английского, а ведь она изучала английский язык на профессиональном уровне, должно было избавить нас от лишних хлопот. Зная английский, можно, в принципе не знать ни финский, ни шведский, поскольку чуть ли не каждый в этих странах говорит на английском языке как на своём родном.
Итак, я подъехал к дому моих друзей в бодром настроении, радуясь, пусть темноватому и пасмурному, но такому счастливому утру. Позвонил в дверь, вошёл в прихожую… и обомлел. На полу прихожей высилась гора сумок, сумочек и полиэтиленовых пакетов, а всё это богатство увенчивала подлинная «мечта оккупанта» - огромный чемодан на колёсиках!
Прикидывая, как разместить всё это хозяйство в не очень большом багажнике Нивы не складывая задних сидений, мы начали перетаскивать вещи к машине, с последующим заталкиванием, запихиванием и рассовыванием по укромным местам. Особенные неприятности при этом доставляли десятилитровые бутыли с водой и железная канистра под бензин, скажу заранее, совсем нам не понадобившаяся.
Нивка, не ожидавшая такого напора, трещала по швам, раздуваясь как воздушный шарик. Когда стало казаться, что ещё немного, всего один полиэтиленовый мешок с барахлом и у машины вылетят стёкла, вещи всё-таки закончились. И мы смогли, наконец, выехать прочь со двора, целясь на Планерную улицу, чтобы через Планерный виадук попасть на Приморское шоссе. Такая дорога казалась самой короткой и надёжной с Комендантского.
Я вырулил на Планерную, где-то километра за полтора от виадука и, практически тут же упёрся носом в длиннющую колонну автомашин. Пробка!
Прыгая по поребрикам, нам удалось-таки выскочить из затора и свернуть на соседнюю улицу, чтобы проехав ещё пятьдесят метров, снова вляпаться в пробку, ещё худшую, чем была на Планерной!
Я опять начал прыгать по газонам и тротуарам, пытаясь найти хоть какой-нибудь обходной путь, но всё тщетно! Даже по улице Оптиков, последней перед мостом улице, перпендикулярно подходящей к Планерной, стояла глухая пробень!
Паром, отходивший от причала в Хельсинки в 17.30 (в 18.30 по московскому), вполне мог помахать нам хвостом на прощание! Было уже девять часов утра, а путь предстоял неблизкий.
Я весь извёлся, пока мы, буквально по миллиметру подползали обратно к Планерной улице. Правдами и неправдами, притирая едущих рядом и расталкивая кенгурятником едущих наперерез, мы всё-таки сумели повернуть на виадук!
Напомню, что дело было во вторник, в рабочий день, когда народ весь стремится немного поработать, загладив перед начальством вину за похмельный понедельник. И в тот самый момент, когда обуянные желанием потрудиться граждане, сломя голову несутся на работу, наши любимые дорожники, решили снять асфальт в самом узком месте и на единственной прямой трассе в район Старой Деревни. Оставив для проезда транспорта только узенькую полоску в одну машину.
Поливая в полный голос и дорожников и ГИБДДшников (вот уж Бог их наказал, подсказав кому-то очень умному такое жуткое название) и всех, кто в тот момент попался под руку, мы буквально просочились сквозь упрямый металл автомобильного столпотворения. Повернули на Приморское шоссе (Е18) и оказались на почти пустой дороге. По сравнению, конечно с тем, что только что преодолели.
Дальнейшая дорога не блистала особо захватывающими приключениями, за маленьким исключением – хлынул мелкий, противный, брызжущий грязью из под колёс, дождик-сеянец.
Настроение наше упало почти совсем до нулевой отметки по бортовому дерьмометру.
Я, пытался как-то ускорить наше передвижение, время от времени обгоняя фуры и песковозы, но интенсивность встречного движения, заставляла каждый раз нырять в узкие щели между попутными грузовиками. Я буквально слышал на уровне подсознания, как ругмя ругаются их потревоженные водители. У моих же спутников эти маневры явно вызывали приступы клаустрофобии, так, что за рулём я сидел обруганный со всех сторон.
Одно спасало положение. Мы, почему-то были твёрдо уверены, что, как только пересечём границу, как тут же погода переменится к лучшему!
Ещё одно обстоятельство беспокоило меня лично. Отсутствие у нас грин-карты.
Как известно, подобный документ, можно получить почти в любой страховой фирме в Питере. Но мы решили рискнуть, и не заморачиваться беготнёй по Питеру, а просто купить грин-карту по дороге.
Мой приятель был целиком и полностью уверен в успехе этой авантюры. Меня же грыз червяк сомнения, что добыча зелёного листочка будет так уж быстра и безболезненна.
Впрочем, когда мы проскочили мимо города Выборга и оказались на абсолютно пустой дороге, ведущей к Торфяновке, мои сомнения рассеялись очень быстро.
На одной из эстакад, из которых состоит дорога в сторону Хельсинки в нескольких километрах за Выборгом, мы обнаружили невзрачную сараюшку. Это заведение на дровяном ходу, издалека казавшееся заброшенным и забытым, при пристальном изучении оказалось вполне работоспособным. Мы с Вовкой вылезли из машины и, оставив женщин любоваться дождём пополам с туманом за окном, поплелись оформлять. Пардон за выражение.
Сарайка два на два квадратных метра, с центральным отоплением типа «буржуйка в центре комнаты», была, между тем, оснащена всем нам необходимым – окошечком кассы, компьютером и пышнотелой мадам, способной одарить грин-картами каждого проезжающего.
Не имею понятия, подорожала эта бумага с тех пор, как я покупал её в предыдущий раз или просто сработал закон такси - чем дальше тем дороже, но на сей раз, грин-карта стоила нам на пятьдесят рублей больше! Оставалось смириться с этой вселенской несправедливостью, воссоединиться с женской частью нашей экспедиции и отправиться дальше.
По дороге к Торфяновке нам предстояла ещё одна остановка – надо было долить бензина до полного бака. На самой последней заправке у границы, в обществе какого-то финна приехавшего в наши пенаты разжиться дешевым (по их меркам) бензином, мы залили бак до самой пробки дорогущим (по нашим меркам) топливом и уже через каких-то пятнадцать минут оказались у самого таможенного поста.

[romandc]

Глава третья.
Кошелёк или жизнь!

К моему великому сожалению, на этот раз именно мне выпала сомнительная честь быть главным действующим лицом в феерии под названием «Оформление Таможенной Декларации».
Оставив спутников сторожить машину, я начал забег вдоль таможенных ларьков.
Эти ларьки, отчасти напоминающие те к которым я успел привыкнуть на Бруснике (так на жаргоне путешественников и таможенников зовётся МАПП «Брусничное»), на деле оказались наполнены абсолютно другим содержанием.
Если на Бруснике надо было зайти внутрь будки, к дежурному, чтобы проштамповать декларацию, то на Торфяновке этот дежурный сидел в окошке, выходящем прямо на улицу.
Я автоматически сунулся в одну дверь, в другую, обнаружил, что мне там абсолютно не рады и, побегав ещё немного, отыскал, наконец, требуемое окно.
Несмотря на то, что машин было очень немного, к этому окошку выстроилась небольшая очередь. Каменно-неподвижному таможеннику в окошке, видимо до тошноты надоела глупость соотечественников. Время от времени листки таможенных деклараций, просовываемые внутрь, со свистом вылетали обратно, чуть ли не в лицо просителю. И их полёт сопровождался отрывистым лаем: «Дата! Подпись!». И забывчивый путешественник, начинал судорожно искать шариковую ручку.
Не избежал этой участи и я. Мои чудесные, распечатанные и заполненные на принтере декларации не содержали в себе этих двух необходимейших составляющих. Подписываться принтер за меня не умел.
Слава Богу, шариковая ручка у меня всегда под рукой, поэтому с крестиком напротив графы «Подпись» проблем не возникло.
Зато неожиданно возникла проблема с самим таможенником! Прочитав, что в графе: «Наименование и другие отличительные признаки товара…» вписана моя Нива 21310, он буквально пришёл в неистовство!
- Зачем вписали?!! Это что, товар для продажи?!!
Перо таможенника перечеркнуло запись чуть не прорвав насквозь бумагу. Не дослушав мои сбивчивые оправдания, что на Бруснике, дескать, требуют, дежурный тут же задал следующий вопрос:
- Первый раз, что ли? Сколько у вас денег с собой? Сколько у ваших спутников?
Вот тут я замер в полном ступоре. Я, почему-то никак не мог вспомнить, какую сумму, не облагаемую налогом можно провозить с собой. Дело в том, что хотя в кармане у меня лежала некоторая сумма денег, но их количество, не могло с полным правом называться «суммой»! И на моей кредитной карточке Visa, лежавшей в другом кармане, тоже фигурировала некоторая сумма только немного отличающаяся от нуля! И куплена-то эта карточка была с целью просто предъявить на таможне, если возникнут вопросы. Мне надо было просто назвать сумму в триста евро, чтобы пресечь домогательства таможенника, но неожиданность вопроса начисто отсекла мою способность быстро мыслить!
Сколько денег у Вовки в кошельке я не знал тем более, и не интересовался никогда, но почему-то очень хотел сказать их количество таможеннику! И не мог! По чисто физическим причинам.
Наконец, моё мычание наскучило властной структуре, и дежурный восхотел увидеть моих спутников вживую.
Я кинулся обратно к машине. В машине никого почему-то не оказалось, только на сиденье лежала одинокая вовкина ковбойская шляпа. Я начал метаться перед таможенными ларьками в поисках своих друзей и всё-таки, пусть с трудом (без своей шляпы Вовка стал менее заметным в очереди), но обнаружил их около окошка, где проверяли паспорта. Поглядев на моё испуганное лицо, Вовка неторопливо подошёл к машине, взял шляпу с сидения и, надев её, с видом короля, милостиво дающего аудиенцию послу Силандии, подошёл к тому окошку, где восседал нервный таможенник.
И через две секунды всё благополучно разрешилось. Декларации были подписаны, мы отнесли их и наши паспорта в другое окошко, где женщина-таможенник, не говоря ни слова (слава Богу!), проштамповала их и дала, наконец, добро на наш выезд из страны проживания.
Но оставалась ещё одна преграда на пути – полосатый шлагбаум и бдительный пограничник досмотра автотранспорта. От его неожиданного появления, я слегка растерялся, бросил на сидение паспорта, которые до сих пор держал в руке и опрометью кинулся показывать содержимое багажника.
Я открыл багажник Нивы, успев при этом подхватить вывалившийся тяжеленный чемодан. Ещё немного и он отдавил бы нам ноги, рухнув с высоты полметра.
Бедный таможенник с тоской взглянул на спрессованный как народ в утреннем троллейбусе, багаж.
- Ничего запрещённого, конечно нет?
- Конечно нет!
Моя заискивающая улыбка была более искренна и чиста, чем самая чистейшая правда! Таможенник с сомнением посмотрел на меня, потом с подозрением на выпирающие из багажника сумки и пакеты, тяжело вздохнул и… махнув рукой, положился на волю Аллаха.
Наконец-то шлагбаум впереди поднялся, и мы просочились на нейтральную территорию.
Как там пел Владимир Семёнович? «А на нейтральной полосе – цветы…». Не знаю, может быть, так оно и было в прошлом веке. А в наше бурное время, на нейтральной полосе, самое главное – магазины Дьюти Фри!
Пока мои спутники рысцой убегали нюхать французский парфюм и выбирать виски-коньяки, я пытался придать себе чуть более цивилизованный вид. Меня, почему-то жутко расстроило то обстоятельство, что таможенник в окошке домогался до содержимого моего кошелька. Весьма, по правде сказать, дистрофичного. Как будто с первого взгляда угадал во мне человека, прямо скажем не богатого. Скорее уж нищего на данный исторический момент.
Моя дорожная жилетка с десятком карманов, наполненных всеми необходимыми водителю вещами, но поистёртая за долгую службу, стала казаться мне нищенским отрепьем, а почти новая Нивка – деревенской телегой, на которой и в люди-то не выехать!
Поплотнее запахнув куртку, чтобы не было видно несчастной жилетки, я двинулся в сторону входа в магазин.
Сквозь стеклянные двери, на меня уставился бдительный охранник, ростом где-то под два метра. Или может он казался мне таким высоким из-за моего тоскливого состояния?
Я вошёл в двери, и охранник сделал шаг мне навстречу! «Всё,- подумал я,- Сейчас выпрут! Нефиг со свиным рылом да в калашный ряд!» Но охранник, наверное, всё-таки вспомнил, что не в кабаке вышибает. Он сделал вид, что просто переступил с ноги на ногу и с видимым усилием отвёл глаза. На время, впрочем. Бродя по магазину, я всё время ловил на себе его внимательный профессиональный взгляд.
«Боится, что стырю что-нибудь!» - думал я уже почти с отчаянием.
Вовка и наши милые дамы, то бегали туда-сюда между прилавками, то застывали в позе экстаза, нюхая что-нибудь пробное, донельзя французское! А я шатался около них не в силах побороть охватившую меня тоску.
Вообще, магазин на Торфяновке выглядел гораздо более привлекательно, чем его собрат на Брусничном. И ценами и содержимым. Здесь можно было купить кофе аж трёх видов – от самого дорогого Neskafe, до самого дешёвого немецкого вечернего кофе, из которого давным-давно выкачали весь кофеин. На стойках пылились книжки какого-то, несомненно, модного автора (каюсь, не читал, даже не слышал), а у самого пола в дальнем углу лежал отличный набор ножей, в чемоданчике-дипломате. Да ещё и со скидкой. Стоит ли говорить, что в скором времени, мы, нагруженные ножами, коньяками, кофе и конфетами выползали из магазина, под неодобрительный взгляд и без того перегруженной Нивки.
После непременной суеты, связанной с рассовыванием обновок в щели между бутылками с водой и под сидения, мы расселись на свои места и я вдруг спохватился, что ни в одном кармане моей вместительной жилетки нет моего загранпаспорта!
Слегка шокированный этим обстоятельством, я стал тщательно перебирать содержимое карманов. Паспорта не было! Я вылез из машины, начал рыть под сидениями и в подлокотнике. Паспорта не было! Я начал потихоньку сходить с ума. И так-то, до этого моё состояние было не лучшим, а с потерей загранпаспорта, мне вообще стало худо. Я начал усиленно думать, как беспаспортный буду выбираться назад - в Россию! Попытка пройти финскую таможню, не имея на руках такого важного документа, меня абсолютно не прельщала.

[romandc]

Глава четвёртая.
Допрос с пристрастием.

Видя моё ужасное состояние, и проникнувшись перспективой отправиться дальше в Финляндию пешком, налегке, Вовка тоже забеспокоился. Мы вместе начали перерывать тачку! Паспорта не было. Оставалась последняя надежда – учинить допрос с пристрастием Вике и Маринке, на предмет присвоения моего документа.
К слову сказать, дамы наши не сильно взволновались отсутствием моего паспорта. Грозная перспектива вернуться обратно в Россию, не солоно хлебавши, всем коллективом, очень медленно доходила до женского неокрепшего ума.
Нет, конечно, Вика брала паспорта с сидения, но исключительно их собственные паспорта! Что касается Маринки, то она тоже брала паспорт, но только свой!
Мы ещё и ещё раз перерыли карманы моей жилетки, подняли коврики в машине, заглянули в бардачок. Безрезультатно! Паспорта по-прежнему не было.
Я уже собрался было пойти к таможне, поискать паспорт там. Может быть, он где-то выпал и лежал сейчас на земле, под колесами проезжающих автомашин? Или, может быть, его подобрали пограничники и сдали куда-нибудь в камеру хранения?
Но в этот момент Вовке пришла в голову гениальная идея! Посчитать количество паспортов в женских карманах.
По словам Вики у неё было три их собственных паспорта – викин, вовкин и маринкин.
У Маринки же в кармане был только её собственный – маринкин паспорт и больше ничего!
Некоторое время у нас ушло на то, чтобы осознать, что сумма паспортов в карманах, по идее не совсем совпадает с количеством слагаемых.
Я начал прикидывать, в чём же у нас ошибка? С точки зрения математики почти всё сходилось. Но вот должны ли одинаковые члены уравнения взаимно уничтожаться? В таком случае у нас не должно хватать уже целых двух паспортов! Или наоборот, они должны складываться, и тогда у Вики и Маринки вместе взятых, должны оказаться два маленьких паспорта и один большой! Ну, что тут можно поделать, если у меня по математике всегда была твёрдая тройка с большой натяжкой!
У Вовки с математикой было всегда лучше, поэтому его разъярённый рёв: «А ну-ка доставайте паспорта!!!» прозвучал гораздо раньше, чем я закончил свои вычисления.
Конечно, мой бедный, несчастный паспорт нашёлся моментально. Среди трёх паспортов, которые лежали у Вики в кармане.
После такого колоссального стресса, я почувствовал несказанное облегчение, и мир наконец-то стал цветным. Поэтому, к финской таможне, мы подъехали уже в приподнятом настроении.



Очередь из пяти-шести машин, для меня, побывавшего в многочасовом стоянии на Бруснике, пролетела незаметно. С облегчением кинув опостылевшую жилетку в салон автомобиля, я крепко прижал к груди свой родной паспорт и вслед за спутниками отправился в здание таможни.
Да, в отличие от перехода Nuijamaa, финны Vaalimaa сидят в довольно большом здании, куда ведут несколько ступенек короткой лестницы.
Вовка первым, важно продефилировал к окну, где восседал финский таможенник. Их беседа продолжалась довольно долго - Вовка объяснял тому наши планы по завоеванию Швеции.
Наконец, таможенник внял голосу разума, но почему-то потребовал показать документы на машину.
Я опрометью кинулся к машине, порылся в жилетке, которую так неосмотрительно кинул на произвол судьбы и вернулся в здание таможни вооружённый необходимым документом.
Дальнейшая процедура проверки документов и их штемпелевания, прошла быстро и безболезненно. Две минуты, и дело в шляпе! Ни кому из нас не было задано никаких вопросов, так, что я вполне уверовал в Вовкины способности провести нас хоть во дворец президента, хоть в государственную казну.
Наконец-то все испытания закончились, и мы стартовали, в сторону стольного города Хельсинки.
И как по заказу, тучи над нами рассеялись, и выглянуло ласковое, не по осеннему яркое солнце! Предчувствия нас не обманули!

[romandc]

Глава пятая.
С ветерком!

Дорога на Хельсинки - та же самая Е18, что ведёт от Питера, поначалу узковата – всего в две полосы. И тянется она по Финляндии такая двухполосная где-то километров на сорок пять – пятьдесят. А поскольку для фур, от Ваалимаа нет другой дороги, наличие тяжёлых грузовиков на трассе поначалу слегка отравляет жизнь. Не тащится же за неспешными хвостатыми! Надо обгонять!
Вот только мест для обгона немного – дорога петляет то вправо, то влево желтея двойной сплошной. А скорость ограничена восьмьюдесятью километрами в час. Финские фуры идут где-то под семьдесят, оставляя возможность обогнать не сильно против правил. Русские фуры идут под восемьдесят, но их можно обгонять и нарушая скоростной режим, потому что есть уверенность, что русский водитель не бросится тут же набирать номер ближайшего отделения полиции. Только пересекать двойную сплошную линию всё равно не хочется.
Уже после первых двух обгонов, я бросил скрупулёзно, до километра в час соблюдать скоростной режим. Мы неслись в основном около девяноста, нас никто не обгонял, а перед нами время от времени маячили хвосты длинномеров.
И именно где-то здесь на дороге в районе города Хамина (Hamina), меня ожидал очередной шок.
Если бы не наша относительно высокая скорость, то может быть, я бы гораздо пристальнее рассмотрел то чудо, которое двигалось из-за поворота нам навстречу. Возможно, даже остановился бы познакомиться. Но, мимолётное видение мимолётно промелькнуло, оставив в душе тепло, а на губах – возглас: «Смотрите, смотрите!» .
Из-за поворота, навстречу нам двигалась Нива с финскими номерами! Значит не одни мы в этом мире такие нивоводливые!
За рулём финской Нивы, насколько я успел рассмотреть, восседала мадам, небольшого роста и не совсем юношеского возраста. Чтобы не быть невежливым, скажу так: дама немного старше восемнадцати лет!
Весьма обрадованный такой встречей, я на приличное время впал в счастливо-эйфорическое расположение духа.
И даже испытание круговым движением не смогло до конца ухудшить моё настроение. Да, да я первый раз в Финляндии столкнулся с таким монстром как круговое движение!
Казалось бы, чего проще – поезжай себе по кругу и у каждой примыкающей улицы пропускай машины, въезжающие на кольцо. То есть, выполняй пункт правил, в просторечии называемый «помеха справа». А если стоит знак приоритета, руководствуйся им.
Так нет же, скандинавам, не знаю, может быть и прочим европейцам тоже, вздумалось вносить поправки в эту стройную систему!
И для русского водителя в одночасье всё вдруг переворачивается с ног на голову – по финским правилам, машина, едущая по кольцу, ВСЕГДА имеет преимущество перед машиной, въезжающей на кольцо! Если, конечно, опять же не установлены знаки приоритета. Но таких случаев я просто не встречал.
С въездом на круговое движение попроще. Надо только заставить себя уступить дорогу, представив себе, что на обочине стоит знак-«уступишка». Но вот не тормозить перед машинами, едущими справа, двигаясь по кольцу, сложно до невероятности! Многолетние рефлексы не изжить за один раз! Но человек способен и не на такое! Особенно, когда рядом с тобой сидит кто-то, вроде Вовки.
Уже встречавшийся ранее с финскими выкрутасами, Вовка пристально следил, чтобы я не поддавался старым инстинктам. Как только моя нога зависала над педалью тормоза, справа от меня раздавался рык: «Не тормози!» и я послушно опять нажимал на газ.
Нервы мои были на пределе, голова никак не хотела изжить страх, что вот-вот в тебя сейчас въедут и будешь виноват! Но всё-таки, спасибо Вовке, я достойно вышел из этой передряги. Хотя может быть водители соседних машин и заметили мою неуверенность. Ещё бы не заметить, когда машина рыскает по асфальту и трясётся как осиновый лист. А за рулём сидит не лицо финской национальности, а лицо бледное от страха!
Через некоторое время, мы выехали из пригорода Хамины и дорога вдруг сделалась шире, став из двухполосной, четырёхполосной. Вот тогда-то и началось настоящее веселье!
На придорожных знаках сначала появилась цифра 100, а потом, после небольшого сужения и 120!
Максимальная скорость нашей Нивки, когда машина уже ревмя ревёт и более не набирает, равняется ста сорока километрам в час. Проверено на КАД (Кольцевой Автодороге в Питере). Но нам и не требовалась такая сумасшедшая, с точки зрения нивовода, скорость.
Сто тридцать километров в час, и всё в ажуре! Хотя, время от времени, я ловил себя на том, что еду уже на целых пять километров в час больше и немного сбрасывал газ. Может быть, я был не прав с точки зрения экономии бензина и ресурса машины, но удержаться от того, чтобы не «упереть тапку в пол», было невозможно.
Да и, если честно, как бы ни была хороша дорога, а усталость всё-таки давала о себе знать. Нам всё больше и больше хотелось побыстрее приехать на место, поэтому я пришпоривал и пришпоривал Нивку, пока, наконец мой организм самолично не взмолился о пощаде!
Усидеть за рулём стало практически невозможно – ломило спину, слегка гудела голова, и все остальные члены требовали хотя бы минутной передышки.
Не говоря ни слова моим спутникам, я зарулил на первую попавшуюся стоянку.
Всё!
Выбрался из машины еле волоча ноги, увидел на обочине самый настоящий турник и тут же повис на нём, блаженно чувствуя, как отступает усталость и в тело вновь возвращается жизнь!
Стоянка, на которой мы остановились, находилась где-то километрах в двадцати от Хельсинки. Отгороженная от дороги стеной леса, она служила пристанищем для дальнобойщиков. Вот и на тот момент пара фур отдыхала на обочине, занавесив окна от солнца.
Вот она – эта стоянка! Вот он Вовка и его таинственная шляпа!



От границы мы уже отъехали очень прилично, двести километров, без копеек. То есть, с утра и до сего момента мы проехали более трёхсот километров!
Никогда не причислял себя к грандам дальнобоя, поэтому с чистым сердцем констатирую, что в тот день устал. Мои спутники, ехавшие багажом, особенно Маринка по молодости лет, сильной усталости не чувствовали, хотя и у них эта передышка вызвала откровенное облегчение.



Мы пошуршали по кустам, излили в них душу, обнаружили неподалёку в хлам разбитую и раздербаненную легковушку, пофилософствовали над её бренными останками о тщетности и суетности бытия, и о мародёрах, существующих даже в Финляндии. И пошли кормиться, благо Вика уже приспособила заднее сидение Нивки в качестве обеденного стола.
ВИДЕО 32

Пока мы вкушали от щедрот питерских, небо потихоньку становилось всё темнее – ветерок откуда-то с востока натягивал тучи. Пока ещё было тепло, но уже чувствовалась в воздухе эдакая свежесть, возвещающая приход настоящего похолодания.
Времени у нас было ещё достаточно, до отплытия парома оставалось не менее трёх часов. То ли нам удалось нагнать расчётное время, то ли в эти расчёты вкралась ошибка, но можно было уже не торопиться.
Единственное, что волновало Вовку, маршрут к паромному причалу. При первом его путешествии маршрут ему запомнился плоховато, приходилось надеяться на его память и на русский авось.
Что ж, не ошибается тот, кто ничего не делает, но даже при этом он всё равно делает ошибку. Так, что нам ничего не оставалось, как погрузится в Нивку и двинуться дальше, к цели нашего путешествия.

[romandc]

Глава шестая.
А я одна стою на берегу…

Город Хельсинки – столица Суоми, встретил нас уже настоящими свинцовыми тучами, готовыми пролиться холодным осенним дождём. Трасса Е18, вдруг неожиданно свернула вправо, уходя куда-то далеко-далеко, к городу Турку и там ныряя в волны Балтики, если верить карте.
Но мы упорно продолжали ехать прямо, руководствуясь лишь вовкиными указаниями. Паром Viking Line, на который мы стремились, отчаливал от терминала, располагавшегося почти в самом сердце Хельсинки, недалеко от президентского дворца.
Небольшой отрезок дороги, на который мы попали с Е18, имел порядковый номер семь на красном фоне. То есть служил продолжением дороги М7 местного значения, которая в свою очередь на предыдущем отрезке пути была ещё и дорогой Е18.
Очень сложно? На самом деле не критично. Поскольку знаки на обочине обычно вполне понятны даже новичку за рулём. И повторяются очень часто.
Когда дорога, допустим Е18 совпадает с дорогой М7, то на больших знаках, что расположены повыше, на зелёном фоне нарисовано «Е18», а пониже, на маленьких табличках на красном фоне – цифра «7». А если ещё в скором времени с этой дороги планируется съезд на другую дорогу, скажем М6, то табличка с цифрой 6 на красном вешается рядом с семёркой и обводится пунктирной рамкой.
И когда Е18 резко прыгнула вправо, мы остались на дороге М7 и проехали по ней около пяти километров, постоянно сверяясь с вовкиными воспоминаниями и вышеприведёнными соображениями. Затем свернули налево и оказались на дороге за номером Е75.
И тут же нас начали немилосердно тормозить ограничительные знаки, сбросив нашу скорость до жалких 50 километров в час. Однако никаких особых городских примет по-прежнему не было видно.
Когда едешь по дороге в России, город обычно заявляет о себе первыми рядами многоэтажек, либо заводскими кварталами, пыхтящими там и сям дымовыми трубами и градирнями ТЭЦ. Финская же столица заявила о себе в основном перекрёстками и светофорами. Мы начали останавливаться у каждого столба, чтобы дождаться зелёного сигнала светофора.
Но нету худа без добра! Стоя у светофоров, можно было пристальнее разглядеть указательные знаки над перекрёстками. И на них, на этих знаках, мы вдруг заметили маленький, но весьма информативный значок – силуэт кораблика на зелёном фоне. Это как раз то, что нам было нужно.
Оставалось последовать этой новой путеводной звезде! Под возгласы Вовки: «Да! Да! Мы именно здесь и ехали!» мы попетляли по улицам Хельсинки и вдруг очутились на самой, что ни на есть центральной площади столицы, прямо перед президентским дворцом!
Правда, чтобы добраться до пункта назначения, нам пришлось развернуться на плотном переплетении трамвайных рельс. И, следуя опять же за корабликом на знаках, чуть вернувшись назад, свернуть направо, на улицу Katajanokanranta (КАтайяно кАнранта), проходящую параллельно улице с говорящим названием – Канавакату! Это уже был путь непосредственно к тому месту, где находился терминал компании Viking Line.
К сожалению, хотя мы и располагали временем, осмотреть центр города на этот раз нам не удалось. Здесь виновата и путаница с местным временем, которое не совпадает с московским на один час, и нервное ожидание посадки на паром. И самое главное – полная неизвестность дальнейшей судьбы нашей Нивки.
Хотя у Вовки и существовал грандиозный план поставить Ниву на ближайшую дешёвую стоянку около местной бензоколонки (15 евро в сутки), но этому его плану не суждено было сбыться. Когда мы подкатили к запланированному месту стоянки, из домика заправки выполз преклонного возраста пенсионер с инструментальным поясом на чреслах.
Вот тут-то и началась работа для Маринки. Пора была вступать в переговоры с местным населением.
Со своим безукоризненным оксфордским, с примесью гарвардского, наша переводчица-дипломат (naistulkki-diplomaatti) должна была вызвать фурор среди окрестных аборигенов, с последующим поклонением, воскурениями фимиама и бескровными жертвоприношениями.
Но, видимо, дедушка, хозяйничавший на заправке, был немного более стар, чем планировалось и вся сила женских чар нашего тулкки(переводчика) пропала втуне. Спустя пять минут после начала переговоров выяснилось: дедко тут сидит, никого не трогает, електричество починяет, а хозяев нетути. Уехали сталбыть хозяева. И никаких таких правов он не имеет, чтобы нас пустить на постой. Неположена!
Приходилось начинать измышлять что-либо, отличное от плана А.
Вовка с Маринкой оставили нас с Викой у машины и умчались воплощать план Б! Вику время от времени подмывало броситься им на помощь, но боязнь заблудиться, каждый раз останавливала её в трёх шагах от машины.
Я же, выбравшись из-за руля и немного размяв ноги, был вынужден поплотнее запахнуть куртку, а потом и вовсе забраться обратно в кабину. Холодный резкий ветер дул со стороны гавани, взмётывая полы плащей проходящих мимо финнов. Закалённые представители северного народа, рождённые под эгидой Йоулупукки (финского деда Мороза), не обращали никакого внимания на холоднющий ветер, но меня от его порывов начинало колотить неестественно крупной дрожью.
Наконец, когда мы уже отчаялись увидеть в живых наших спутников, прибежала Маринка с ободряющим известием – стоянка найдена!
Я завёл наше транспортное средство и рванул в указанную сторону. Ехать пришлось совсем недалеко – метров пятьдесят. На самый-самый берег гавани, отгороженный от воды только лишь неширокой полосой деревьев и кустов.
Стоит ли говорить, что нам досталась самая дорогая в округе стоянка! Да ещё впопыхах оплаченная аж на трое суток! А это уже почти пятьдесят евро!
В общем, как бы то ни было, но Нивку мы устроили, оставалось устроиться самим.
Похватав из машины все наши чемоданы, пакеты и канистры с водой, нагруженные этим скарбом как корабли пустыни, мы отправились в недалёкое здание терминала, получать забронированные заранее билеты и ожидать посадки на паром.
Паром Мариелла, труба которой торчала над немаленьким зданием терминала как Джомолунгма среди Гималаев, снизу, с берега производил внушительное впечатление.
Конечно, видали мы в Питере и поболее суда! Скажем, у Английской набережной иногда швартуются настоящие гиганты! Когда пассажиры любуются с палубы крышами Петербурга, поплёвывая вниз, на мост Лейтенанта Шмидта, и так-то вздымающийся над водой на высоту почти пятиэтажного дома. Но все эти суда, хоть и производят впечатление, но какое-то отстранённое. Проезжая мимо этих гигантов и рассматривая крошечные фигурки на палубе, не думаешь с замиранием сердца, что вот уже через несколько десятков минут будешь так же точно озирать сверху-вниз прилегающие окрестности.



Но нам некогда было особо тщательно разглядывать наш будущий экипаж. Мы пыхтели под весом всевозможной ручной клади, о совокупной тяжести которой даже не догадывались ранее!
Наконец допыхтев до здания терминала, и войдя внутрь, мы с облегчением сбросили багаж в кучу и начали осматриваться вокруг.
Мне лично этот небольшой, но красивый зал понравился.
Чисто, относительно спокойно, даже несмотря на пассажирскую суету. Белые колонны и удобные мягкие сидения, на которых (о чудо!) отсутствуют спящие бомжи и алканавты.



Когда выяснилось, что до отправления ещё порядочно времени, а кассу, в которой нас ждали забронированные билеты, откроют за час до отплытия, мы немного успокоились и я решил прогуляться, проведать Нивку. Хоть я и был полностью уверен в её абсолютной безопасности, но всё равно сердце было не на месте.
Запахнувшись поплотнее, я выбрался на улицу, на пронизывающий ветер и побрёл на стоянку, попутно изучая окрестности.
ВИДЕО 33
Посмотреть, конечно, было на что. Во-первых – жилые дома около причала Viking Line действительно смотрелись симпатично.



Маленькие уютные коробочки, украшенные маленькими балкончиками по фасаду и накрытые вычурной , похожей на кусок летающей тарелки, крышей над мансардами, производил впечатление чего-то приятного, тёплого и немного странного.
Ёжась под холодными порывами ветра, я мечтал оказаться в одной из таких квартир, с видом на море, в тепле и домашнем уюте, когда ветер бессильно разбивается о стекло.
Во-вторых, справа – со стороны залива, сквозь решётку огораживающую причал, можно было разглядеть какой-то высокий купол на противоположном берегу.



Вот так, разглядывая по пути всё, что попадалось на глаза, я добрался до Нивки, постоял около неё, зачем-то залез в багажник, наверное, проверить, не осталось ли там чего, кроме пустой железной канистры и ещё раз убедившись, что квитанция автоматической кассы под лобовым стеклом хорошо видна с улицы, отправился восвояси.



А по дороге обратно, меня ожидал небольшой сюрприз. Небольшой, по сравнению, с теми «сюрпризами», что ходят по рельсам в Санкт Петербурге.
Откуда-то издалека послышалось мелодичное позвякивание, оно становилось всё явственнее, и вдруг, на меня из-за угла выехал самый настоящий финский трамвай.



На небольшой площади перед пассажирским терминалом находилась его конечная остановка, и поэтому трамвай здесь задержался ненадолго, так что у меня хватило времени его сфотографировать.
Его и его пассажиров – пару колоритных финнов, покинувших вагон.



Обойдя трамвай сбоку, я начал вглядываться в рекламу на его борту. Особо переводить в этой рекламе было нечего, но на плакате я вдруг разглядел одно лицо, изображение которого у нас в стране абсолютно не популярно и не рекомендуется к размещению на рекламных тумбах.
На рекламной афише виднелся Гитлер, собственной персоной. И, конечно же, в кампании с очень популярной в Финляндии личностью – шведским бароном, русским курсантом, польским сапёром, императорским кавалергардом, китайским подполковником, финским фельдмаршалом и президентом, лютым русофобом, вся жизнь которого была накрепко связана с Россией, личным другом Гитлера - Карлом-Густавом-Эмилем Маннергеймом!



Смысл рекламы был абсолютно прозрачен – некий Шведский театр, я так понимаю, показывал в столице Суоми спектакль «Маннергейм».
С этим было просто, но вот для рекламы на противоположной стороне дороги однозначного ответа у меня не было. Что сей сон означал, долгое время оставалось для меня загадкой.



Зачем красовалась эта блюющая мадам на мусорном ящике? Почему процесс вулканического извержения происходил в именно в красивую, расшитую бисером дамскую сумочку, а не, скажем, за пазуху стильному мэну стоящему рядом? Почему плакат висел рядом с трамвайной остановкой? И вообще, что должна была рекламировать эта старуха Извергиль?
Может быть предупреждение для тех, кого укачивает в трамвае? Или совет: «В случае конфуза не цельтесь в стоящих рядом! Используйте подручные средства!». А может быть это предостережение? «Нельзя долго смотреть на волны, укачает!»? Или приказ: «Не блевать!», судя по жёлтому смайлику, перечёркнутому красной полосой,
В общем, на тот момент у меня была масса вариантов использования этого плаката, и если бы я участвовал в конкурсе «Придумай подпись к картинке», наверняка занял бы первое место!
Но, в скором времени мне наскучило играть в Угадайку и я решил прогуляться подальше, по другую сторону от посадочного терминала. Ушёл я, правда не далеко, надолго прилипнув к решётке забора отделяющего причал от дороги.
По ту сторону забора грузили Мариеллу!



На асфальтированной площадке пирса стояли расцепленные фуры – «хвосты» по терминологии водителей-дальнобойщиков. Фура заезжала на эту площадку, «хвост» оставался ожидать погрузки на паром, а «голова» укатывала за новыми заданиями. Спустя некоторое время, к прицепу подъезжал небольшой кар, быстро цеплял его и с большой скоростью увозил, через разверстые ворота в корме Мариеллы, в трюм.
Для меня подобный вид Мариеллы сзади был чрезвычайно важным обстоятельством! Честно говоря, я слегка боялся плыть на пароме. Именно на пароме! Так как в моей памяти ещё была свежа судьба парома Эстония. Для тех, кто забыл эту историю, я напомню её в общих чертах:
Белый красавец, паром Эстония, принадлежащий эстонской компании «Estline» и курсировавший по маршруту Турку - Мариенхамн - Стокгольм, странным образом затонул в ночь на 28 сентября 1994 года в бурных волнах Балтики. По одним данным, официально-сложно-сочинённым – у парома по дороге оторвался плохо закрытый передний визир, то есть в переводе на русский – отвалилась подъёмная часть носовой части, предназначенная для погрузки автотранспорта. По другим – русско-шпионско-неофициальным данным, паром кое-кто решил пустить под воду, чтобы скрыть перевозку украденного в России оружия.
Как бы там ни было, спаслось, буквально чудом, только лишь чуть более ста человек из тысячи.
Перспектива подобного рода меня совершенно не устраивала, поэтому, я вздохнул с облегчением, когда оказалось, что у парома Мариелла, ворота, ведущие с причала в трюм – в корме.
«И, слава Богу, что не в носу! - подумал я, - может быть, при хорошей скорости судна вода не будет успевать затекать в корпус, даже если кто-нибудь забудет заделать эти здоровенные дырки»
Однако, пора было возвращаться к нашей весёлой компании, чтобы не остаться ночевать прямо тут, на причале.
Я, чуть ли не бегом вернулся в здание терминала, где потихоньку начиналась небольшая суета, связанная с получением забронированных билетов.
Почти всё то время, что я наслаждался прогулкой, Вовка, в своей неизменной шляпе дежурил у кассы и самым первым получил четыре маленьких пластиковых прямоугольничка, с названием судна, номером каюты и коричневой магнитной полосой – билеты, они же пропуска, они же ключи от каюты.



Взяв свой билет, я недолго думая, положил его поглубже в карман рубашки и выслушал радостную новость о том, что на обратном пути нас ожидает ужин типа «шведский стол», обязательное, кстати, мероприятие при путешествии по бонусной схеме.
Есть, правда ещё два варианта – вместо «шведского стола», стоимостью 26 евро, можно заказать завтрак за 12 евро или вообще – сущие пустяки – 7 евро за то, чтобы остаться голодным вовсе. Заплати и лети!
Но, пока что, нам приходилось опять впрягаться в работу носильщика.
Снова нагруженные, как корабли пустыни, мы поднялись по эскалатору на второй этаж здания терминала и оказались в небольшом зале, перед рядом турникетов.
Справа от каждого турникета, на уровне пояса, находилось устройство, по которому надо было провести магнитной полосой карточки-ключа.
Мы, зажав в кулачки драгоценные карточки, как послушные дети из одного класса, встали в цепочку к одному турникету. Одна за другой, магнитные полоски волшебного ключа, пропускали моих спутников в противоположную часть зала, где уже толпились счастливчики прошедшие раньше нас. Вовка, Маринка, потом прошла Вика. Настала моя очередь. Я с трудом переложил весь несомый багаж в одну руку, так что меня аж перекосило на одну сторону. Потом с трепетом и замиранием сердца провёл карточкой по щели пропускного устройства… Ничего. Я ещё раз провёл карточкой по требуемому месту... Снова ничего. Посмотрел на листочек с инструкцией для идиотов, прилепленный поблизости… перевернул карточку магнитной полосой в другую сторону и снова вставил карточку в щель… Опять НИ-ЧЕ-ГО! Меня начала охватывать тихая паника. Все мои спутники, а, главное – Маринка-переводчица, оказались по ту сторону барьера! Они спокойно стояли почти у самых дверей, ведущих далее, на паром, о чём-то переговаривались и не обращали на меня никакого внимания! Меня некому было спасти! А все мои знания финского и английского вкупе не могли мне помочь объяснить здешним секьюрити, что билет у меня не поддельный! Так – перекошенный на левую сторону кучей полиэтиленовых пакетов, с карточкой в протянутой правой руке, я и застыл перед турникетом памятником самому себе.

[romandc]

Глава седьмая.
Шесть соток по-фински или Балтийское морское садоводство.

Видимо моя поза недоумения и застывший на лице отпечаток углублённых раздумий привлекли внимание одной из девушек, наблюдавших за турникетами. Поскольку, не успел я ещё как следует напугаться, как одна из них подскочила ко мне, спрашивая, что-то по-фински.
По-моему, единственное, что в тот момент мне удалось выдавить из себя: “Does not work!” («Не работает» - англ.), хотя не могу утверждать на сто процентов, что не сделал в этой фразе сразу несколько ошибок.
Девушка, схватила мой билет и подбежала к строгой мадам в традиционных финских очках, стоящей за небольшой конторкой у самого крайнего турникета, по всей видимости начальнице смены.
Её переговоры, хоть и заняли не более пятнадцати секунд, но для меня они тянулись нескончаемо долго. За это время я успел напредставлять себе таких ужасов по моему дальнейшему существованию на территории суверенной Финляндии, какие не снились и Франсиску Гойе! Однако, переговоры всё-таки закончились и девушка подбежала ко мне.
Вручив обратно мой злосчастный билет, милая, красивая, добрая, умная, несравненная (я в тот момент смог бы придумать и тысячу хвалебных эпитетов!) волшебница, пригласила меня к турникету, провела по коварной щели контроллёра своим пропуском и прозрачные дверцы турникета открылись! И через пять секунд я воссоединился со своими спутниками, по-моему так до конца и не осознавшими весь кошмар моего приключения.
Как бы там ни было, но в тот же момент двери на выход открылись и мы оказались в длинном-длинном стеклянном коридоре, оснащённом даже небольшим эскалатором с правого края. Но бегущей дорожкой мы пользоваться не стали, Вовка торопил нас быстрее оказаться на борту парома.
Поэтому, чуть ли не бегом, волоча багаж, мы пронеслись по коридору, свернули налево и оказались под прицелом… фотоаппарата!
Фотография, что вы видите внизу, вовсе не та, которую сделал судовой фотограф, при моей посадке в Хельсинки. Эта фотография сделана уже в Стокгольме, при отплытии. Первый же снимок, я забраковал сразу, как только нашёл себя на стенде фотографа, через некоторое время после отплытия. На нём, на этом снимке был изображён верблюд, гружёный хурджинами, с волчьим оскалом на морде! Я, хоть и был предупреждён о том, что нас ждёт на входе, слышал совет улыбнуться, но лицо, не привыкшее к таким операциям начало активно сопротивляться. Щелчок, вспышка и, слегка ошеломлённый, я оказался на палубе парома.
фотограф, при моей посадке в Хельсинки. Эта фотография сделана уже в Стокгольме, при отплытии. Первый же снимок, я забраковал сразу, как только нашёл себя на стенде фотографа, через некоторое время после отплытия. На нём, на этом снимке был изображён верблюд, гружёный хурджинами, с волчьим оскалом на морде! Я, хоть и был предупреждён о том, что нас ждёт на входе, слышал совет улыбнуться, но лицо, не привыкшее к таким операциям начало активно сопротивляться. Щелчок, вспышка и, слегка ошеломлённый, я оказался на палубе парома.



Сказать про это место просто «палуба» было бы сущей необъективностью! Большой зал, устланный ковровыми дорожками, кое где стеклянные двери, белые колонны, лифты, бегающие без передыха вверх и вниз и широкие лестницы. В общем, если и удаётся идентифицировать это место как корабль, то лишь благодаря высоким комингсам (порогам) дверей ведущих на улицу.
Мои спутники уже сгрудились около лифтов. Путь нам предстоял неблизкий – на самую-самую нижнюю палубу номер два. Не знаю, есть ли на пароме Мариелла палуба номер один, но видимо это уже самый трюм, трюмее быть не может! А палуба номер два всё-таки чуть повыше. Но всё равно ниже уровня ватерлинии. И всё пространство этой палубы – серия узких извилистых коридорчиков, в которые выходят двери кают.
Спустившись на лифте, мы без труда отыскали свой 2009-й номер – один поворот по коридору и всё. Небольшой вовкин инструктаж по правилам пользования ключом и мы оказались в каюте. Каюта, по моим представлениям человека сухопутного, была в высшей степени удобна и практична. Никакого сравнения с, пусть и самым шикарным, купе на железной дороге. Широкие верхние и нижние полки, гораздо шире, чем в поезде. За перегородкой туалет, раковина и душ. Розетка на двести двадцать вольт. В общем – шик блеск! Только окна нет. Иллюминатор в каюте ниже ватерлинии отсутствовал как класс! Чтобы разные несознательные граждане не смогли в плавании открыть окно – для «подышать свежим воздухом». Особенно по пьяни. Зато на стене каюты, вместо окна, висела большая фотография какого-то маяка, на скалистом островке. Этот маяк, кстати, всю дорогу служил нам постоянным поводом для шуток. Время от времени кто-нибудь спохватывался: «О! Уже мимо маяка проплываем!» Или: «Вот ещё один маяк… И ещё один маяк… Да сколько ж их тут?!». И утром, только продрав глаза: «Мимо какого маяка сейчас плывём? Шведского, наверное?!» И тому подобное.
Я, конечно, был бы не прочь немного посидеть-отдохнуть после стольких переживаний, но Вовка торопил бросать всё и отправляться с ним. Не понимая, к чему такая спешка, я выскочил за Вовкой в коридор, оставив женщин прихорашиваться перед зеркалом. Но первым делом, выйдя из каюты, всё-таки попробовал свой ключ-карту на вшивость. Дверь, после двух-трёх попыток всё-таки открылась. А значит, мне не придётся занимать у кого-либо ключ, чтобы попасть в каюту! Обрадованный этим обстоятельством, я поспешил за Вовкой, который успел выйти из коридора и ожидал меня в холле у лифтов. Неподалёку виднелся вход в сауну, а за углом оказался маленький бар, в который мы тут же незамедлили заползти.
С первого взгляда, в этом баре со стеклянными стенками не было ничего необычного. Высокая стойка, несколько столиков. Пара женщин за столиками, неторопливо потягивавших что-то из чашек, то ли чай, то ли кофе. Но потом, я обратил внимание на приглушённый детский визг за стеклянной стеной.
В небольших круглых чанах-бассейнах купалась детвора. Женщины в баре, видимо мамаши этих водостойких чад, наблюдали за детскими шалостями, через стекло, ведя между собой неторопливую беседу. Ну, что ж – всем хорошо и удобно – и дети под присмотром и мамы могут расслабиться.



Мы с Вовкой опять вернулись в коридор, дожидаться женскую половину команды. Мой спутник, начал немного нервничать, когда оказалось, что женщины так и не появились из каюты.
Мы подождали ещё немного. За это время, я успел сфотографировать Вовку у схемы нашего парома.



Потом прошло ещё немного времени, и нервы у Вовки не выдержали. Бормоча проклятия, он кинулся в каюту, откуда чуть ли не пинками выгнал, дорвавшихся до зеркала спутниц.



Слава Богу, один из лифтов оказался не занят, мы погрузились в него и взвились ввысь из-под толщи воды. Ввысь, в данном случае означает – на палубу номер восемь!
И, пробежав через центральный холл, неожиданно оказались на улице.
На открытом пространстве восьмой – прогулочной и спасательной палубы, гулял свежий ветер. Пока народ натягивал на головы шапки-ушанки, я успел немного осмотреться. И даже сфотографировать довольно узкое пространство палубы, не зная, что судьба приготовила мне очередной подарок. Щёлкая зелёно-белый палубный антураж, я не обратил внимания, что попутно снимаю ещё и крыло капитанского мостика, протянувшееся над палубой номер восемь. Позже, уже приехав в Питер и разглядывая фотографии, я обнаружил, что случайно сфотографировал и капитана на его рабочем месте. При большом увеличении, на оригинале фотографии он виден достаточно хорошо. Улыбнитесь! Вас снимает скрытая камера! Чиииииззззз!





Но в тот момент, мне некогда было разглядывать фотографии, потому что палубный настил задрожал у нас под ногами и Вовка, чуть ли не бегом потащил нас на корму.
Мы успели как раз вовремя! За кормой парома бурлила вода, и полоcка воды между кормой и берегом, становилась всё шире и шире.
ВИДЕО 34
Я прилип к фотоаппарату и с упоением щёлкал пейзажи, открывающиеся с высоты палубы.
Вначале сам причал Викинг Лайн





Гостиницу и Конференц-зал Марина странного тёмно-коричневого цвета.



К сожалению, наша Марина не могла претендовать на эту жилплощадь в центре Хельсинки, поскольку название гостиницы означало лишь её близость к морю - Гостиница «Морская».
Мы отплывали всё дальше от берега и нам открывались всё новые и новые картины.
Слабая волна чуть-чуть покачивала паром, отчего берег еле заметно глазу ходил вверх и вниз. Хельсинки словно прощался с нами, кивая нам вслед куполами соборов.





Наконец, паром развернулся кормой к городу, и мы смогли полюбоваться на панораму центральной набережной, с президентским дворцом.



Вот он – президентский дворец.



И судя по пустому флагштоку, на тот момент, президент Финляндии, госпожа Халонен Тарья Каарина отсутствовала во дворце.
Вообще, жителя такого города как Санкт Петербург или Москва, президентский дворец, размером с небольшую дворянскую усадьбу впечатлит не особо. Но, если посмотреть с другой стороны – финны, давно могли отгрохать под президентскую персону и Дворец Съездов. Но делать этого не стали, ведь президент, такой же гражданин, как и все, только попавший в лапы огромнейшей ответственности за своих сограждан!
Наш паром отплывал всё дальше и дальше, гавань Хельсинки становилась всё меньше и меньше. Зато стали попадаться во множестве маленькие островки, все сплошь обитаемые, включая и совсем малюсенькие и скалистые. Всё это немного напоминало наши шестисоточные садоводческие массивы. Разве, что между соседями не было сухопутных границ и вековых распрей о затенении огородов соседскими домами и заборами.



Островки причудливой формы чаще всего еле-еле возвышались над водой, иногда производя впечатление всплывшей подводной лодки.



Мы заспорили было, заливает ли эти островки и домики на них в шторм? С одной стороны, это явно были дачи, посещаемые в отпуск и по выходным, так что любой шторм можно и переждать на Большой Земле, пусть хибарку хоть ветром унесёт. С другой стороны, если домики каждый раз смывает к русалочьей матери, очень уж много денег надо на восстановление, а финны так просто деньги тратить не будут.
Но некоторым островным домам не по одному десятку лет, сразу видно, а раз они стоят крепко, то вывод напрашивается такой, что вся эта бухта Финского залива, хоть и довольно широкая, хорошо защищена от ветра.
Тем более, что среди островов-дачек, попадаются и образцы садоводческого искусства, явно принадлежащие садоводам-виртуозам.



А чуть позже, мы заметили и вообще настоящее чудо тропиков – домик, по существу как две капли воды похожий на нашу отечественную недостроенную дачку, где-нибудь под Оредежем. Ютился этот шедевр деревянного зодчества на совсем уж крошечном островке.
Может быть это действительно какой-нибудь «новый русский» решил здесь отхватить кусок земли?



Немного погодя, мы вслед за толпой туристов, кинулись к правому борту. Отсюда был хорошо виден узкий извилистый проход между островами, сквозь который, как сквозь игольное ушко, должен был пройти наш паром, чтобы выйти из бухты в открытое море.



Судно двигалось, выписывая пологую кривую в форме буквы S, и требовался очень точный расчёт, чтобы не зацепить чем-нибудь береговой подъём дна. Сейчас, при слабом волнении, этот фокус казался хоть и рискованным, но достаточно простым. А вот как в этом месте паром будет вести себя при сильной волне, мы могли только догадываться.
Еще один небольшой сюрприз, скрывался как раз в этом месте – в береговой линии открылась небольшая бухточка, и в ней мы увидели, стоящую на стапелях, маленькую подводную лодку, мне как питерцу – удивительно знакомую.



Не стояла ли эта лодка в советское время у нас на Шкиперском Протоке?
А в следующую секунду оказалось, что мы вообще-то плывём мимо самой настоящей крепости! Это видение, под названием Suomenlinna (Суоменлинна), промелькнуло словно сон, оставив странное желание, непременно проникнуть сюда снова, но по суше. И ещё оставив на память две небольших видеозаписи.
ВИДЕО 35
ВИДЕО 36

Ещё пара мгновений и мы вышли в открытое море!

[romandc]

Глава восьмая.
Корабли и капитаны!

Мы решили, что впечатлений пока достаточно и, покинув палубу, спустились в нашу каюту.
Постоянное нервное напряжение последних суток, нас, конечно, утомило, но и не давало полностью расслабиться, позволяя черпать силы из резервов организма. Но вот тут, я, наконец, почувствовал, насколько сильно устал и проголодался.
Мои спутники тоже были на грани истощения, как нервного, так и физического.



И все одновременно зверски захотели есть! Надо было немедленно накрывать на стол, а не то, кто-нибудь явно пострадал бы, оставшись без самой сочной части своего тела!
И началось время сюрпризов! С ловкостью театрального фокусника, Вика начала вынимать из нашего неподъёмного багажа тарелки, ложки, чашки, электрический чайник, всевозможные бутерброды и супы быстрого приготовления. Каютный столик, маленький и низенький, но, слава Богу, не привинченный к полу или к стене, оказался сплошь заставленным яствами, так что свою тарелку и поставить было некуда! Но он позволил всем четверым кое-как разлечься на нижних полках, и вскоре мы уже вкушали пищу богов (или нам так показалось с голодухи) в позе римских патрициев.
Чайник кипел вовсю, каюта уже казалась обжитой и уютной, и покидать её не хотелось. Но впереди нас ждали великие дела! Требовалось как можно быстрее осмотреть сам паром, пусть не от киля до клотика, как выражался классик, но, хотя бы прогуляться по тем местам, где мы ещё не были!
Насытившись, мы покинули гостеприимную каюту и потопали снизу вверх по палубам.



Наша вторая палуба (Anchor Deck – якорная палуба), в силу своей принадлежности исключительно для ночлега и посещения сауны, нас интересовала мало. А палубы номер три (Car Deck – автомобильная палуба) и три «С» (Car Platform Deck – автомобильная платформа) служили гаражом для автомобилей и прицепов. Мы были бы не прочь побродить среди тачек и посмотреть, в каких условиях плывут эти железные кони, но во время плавания, для пассажиров двери, ведущие туда, были наглухо закрыты. Так, что совет дня таков – если вы перевозите ваш автомобиль на пароме, побеспокойтесь все свои вещи из машины взять заранее, потому, что в плавании, вас туда, за забытой зубной щёткой никто не пустит!
Четвёртая палуба (Bell Deck), вопреки названию, содержала сплошь лабиринты кают. Бродить по этим лабиринтам, можно было до бесконечности, но всё равно не попасть в то место, куда было нужно. А, скажем, вернуться в первоначальную точку или вовсе оказаться этажом ниже.
Sextant Deck – пятая палуба, на мой взгляд, уже полностью соответствовала своему названию! Она была так же вся заполнена каютами, и я решил, что все они предназначены для секса! Ведь написано-то было чёрным по белому – «СЕКСтант Дек»! Но меня быстро разуверили в этом, пояснив, что палуба названа по имени прибора предназначенного для определения местоположения судна по звёздам – секстанта. И, что палубой номер пять считается не только спальное пространство, но и часть носовой палубы на улице, которая и предназначена для того, чтобы капитан мог выйти на неё и воспользоваться секстантом, буде все другие приборы откажут. Пользуются ли капитаны современности столь архаичным инструментом, мы узнали чуть позже.
А пока мы добрались до палубы номер шесть, с которой собственно и начали наше знакомство с судном – Info&Shopping Deck, информационной и магазинной палубы. Слева от лифта был проход в помещение пассажирских кают, справа – вход в магазин, а по центру холла клубилась небольшая толпа. Люди бродили вдоль стенда с вывешенными на нём посадочными фотографиями и искали себя-любимых.



Мы присоединились к остальным пассажирам, и повели хоровод вокруг стенда. Себя я нашёл чуть в стороне от остальной компании, с уже упомянутым оскалом на лице. Тратить целых пять евро (именно столько стоит эта услуга фотографа) за такое уродство я, конечно, не стал, оставив фотографию на прежнем месте.
Ещё немного побродив по залу, мы направились в магазин.
Taxfree-shop был уже полон народу! И мы поспешили слиться с толпой.
Впрочем, слиться до конца не получалось - все мы вчетвером, явно выделялись из общей массы, и вовсе не благодаря нашей истинно славянской внешности. К слову сказать, только теперь мы стали обращать внимание, на то, что пассажирский состав парома, был явно не младшего школьного возраста. И даже не старшего! Школьного. Скорее вышедшего из школьного возраста во времена ещё Французской революции! Весь магазин был буквально забит финскими пенсионерами! Впрочем, как и весь паром.
Лавируя между магазинными тележками, которые катили пенсионеры и каталками, в которых катили пенсионеров, мы начали осмотр. Непременная парфюмерия и одежда – в основном всякие футболки, рубашки и джемпера, шоколад, кофе, сувениры а-ля Viking Line и детские игрушки, небольшой застеклённый холодильник с кое-какими продуктами типа сыра и сосисок и… вино, водка, пиво, виски, бренди, шампанское, конина и аперитив, короче море разливанное вкусных напитков по вкусным ценам!
Количество винно-водочных изделий на стеллажах положительно зашкаливало и в тележках у финских пенсионеров, пробирающихся к кассам, высились груды коробок с пивом и мерно позвякивали римские фаланги разноцветных, разнокалиберных бутылок!
И всё пространство магазина было заполнено этим мелодичным звоном. Паром набрал полный ход, маршевые двигатели работали на максимальной мощности, стены и пол от этой работы подрагивали, и когорты бутылок выставленных на продажу звенели в унисон!
Мы начали осторожно красться между полками, чтобы излишне не тревожить бутылки. Казалось, ещё одно лишнее сотрясение, и они просто разобьются друг о друга. Вовка усиленно переводил ценники с евро на рубли, а Маринка тут же принялась заговаривать зубы симпатичному молоденькому морячку, надзиравшему за залом магазина.
Что касается цен на товары, не относящиеся к спиртному, то они не особенно отличались от отечественных, а кое-где и превосходили их. Достаточно сказать, что маленькая двухсотпятидесятиграммовая бутылочка питьевой воды типа Бон-Аквы стоила восемь евро!
Что касается морячка с заговариваемыми зубами, то он улыбался, явно млея от выпавшего на его долю внимания. Этот разговор был затеян не зря и имел самые, что ни на есть, веские причины. Нам непременно надо было узнать подробности и сроки действия бонусной системы, позволившей нам в данный момент находиться в данном месте. Маринка, как опытный заплечных дел мастер, потихоньку устраивала молодому человеку допрос с пристрастием в виде женских чар, и бедный парень кололся как перезревший кокос! А мы кружили вокруг этой пары как акулы вокруг добычи.
Когда морячок иссяк, мы покинули магазин, так ничего и не купив. Всему своё время!
Покончив с шопингом, наша маленькая команда устремилась на следующий этаж.
Седьмая палуба (Restaurant Deck), встретила нас гомоном множества людских голосов. Слева от лифта собралось, похоже, всё оставшееся население парома из тех, кто не рыскал по магазину. Толпа финских пенсионеров предвкушающее гомонила и каждый финн крепко сжимал в руках небольшой листок бумаги – пропуск в ресторан, на праздник обжорства, называемый «шведским столом»! Но мы уже успели заморить червячка в каюте, поэтому огненный блеск глаз оголодавших финнов и вкусные запахи из-за закрытой стеклянной двери нас ничуть не взволновали.
Пора было прогуляться по улице, тем более, что следующая палуба – номер восемь, называемая Conference Deck, кроме небольшого конференц-зала была снабжена ещё упомянутым ранее выходом на открытый воздух - на палубу спасательных средств и открытую кормовую площадку. То есть, это летом площадка была кормовой, поскольку на ней стоял ларёк с рекламой пива Lapin Kulta и вокруг него кормились туристы. Но сейчас, в холодное время года, этот ларёк стоял закрытым, поэтому данное пространство палубы можно было назвать просто смотровой площадкой на корме.
Мы спустились в каюту, оделись и вновь отправились на восьмую палубу – погулять.
А раз на корме мы уже побывали, и всё остальное пространство этой палубы не содержало в себе ничего нового, то мы решительно поднялись по одному из многочисленных узеньких трапов на этаж выше, на девятую палубу – Compass Deck.
Вместо компаса, на этой, полностью открытой палубе, доминировала дымовая труба парома!



Ничего особо интересного, просто-напросто большая смотровая площадка с трубой, вокруг которой можно водить хоровод, как вокруг новогодней ёлки.
И мы полезли ещё выше, на Капитанскую палубу!
Вот тут-то и начались чудеса.
Солнце немного поднатужилось и пробило плотную пелену туч на горизонте. Окружающее пространство окрасилось во все мыслимые оттенки жёлтого цвета: желтовато-синие облака, изжелта-зеленые волны, красновато-жёлтые спасательные катера на шлюпбалках. Белые борта парома сделались нежно-лимонными и, милях в двух от нас, вдруг ярко вспыхнула светло-жёлтая точка парома Silja Line, вышедшего немного раньше Мариеллы.



Зрелище было великолепное!
Я метался по палубе, забираясь в такие места, куда и за взятку-то не пускают, чуть не выпрыгивал за борт, пытаясь найти такой ракурс, при котором вся эта солнечная палитра заиграла бы на фотоснимке как живая! Чтобы запечатлеть игру солнечных зайчиков на пенных гребешках волн!



Вся эта солнечная феерия длилась лишь несколько минут, подарив непередаваемое ощущение вот только сейчас сбывшейся мечты! Незабываемое ощущение праздника! Наверное, я, всё-таки солнцепоклонник, хотя и не могу, подобно соловьёвскому Ходже Насреддину смотреть, не мигая на светило. Но каждый раз, восход или закат солнца приводят меня в настоящий экстаз! Да и как можно ими не любоваться!



Солнце постепенно садилось всё ниже и ниже, и нам оставалось только принять его последние прощальные лучи.



Наконец, волшебный спектакль закончился, и солнечный диск без единого всплеска погрузился в Балтийское море.
Было ещё довольно светло, уходить с палубы не хотелось, и мы решили заглянуть в помещение капитанского мостика, благо окна (назвать иллюминаторами эти громадные застеклённые проёмы язык не поворачивается) были не очень сильно затемнены, и имелась великолепная возможность рассмотреть это помещение во всех подробностях.
Куча пальм в кадках, придавала капитанскому мостику вид эдакого ботанического сада, по которому прохаживался сам капитан. Ряды штурманских приборов нисколько не загораживали обзор и нам был виден ещё и рулевой, привольно раскинувшийся в здоровенном кресле перед большим монитором, прямо по центру мостика. Покойная поза рулевого, руки, сцепленные на груди, насколько можно было это угадать, глядя сзади-сбоку, позволили предположить, что паром идёт сам. Без особого вмешательства человека. На автопилоте. И видимо с использованием спутниковой системы навигации, уж больно спокойно было на капитанском мостике.



Зато по левому борту судна, творилось что-то странное.
Описав большую дугу, и зайдя с кормы, будто прятался от взгляда с мостика, к левому борту вдруг пристыковался маленький красный катерок.



Он будто прилип к борту, двигаясь точно со скоростью парома, и по его носовой палубе, по самому краю пополз человек, крепко держась за леер. Он успел добраться до самого борта парома, как вдруг с нашего судна на борт катерка перепрыгнул ещё один человек. Так же крепко держась за леер, оба они перешли в кабину катера, тот резко отвалил от Мариеллы и был таков!
ВИДЕО 37
У Вовки тут же начало работать воображение, что катер этот принадлежит русской мафии, органам Госбезопасности Финляндии или таможенному корпусу. Но, скорее всего, он принадлежал лоцманской службе. Тем более, что невдалеке, у островка оборудованного маяком, виднелась целая флотилия этих красных катеров.
Но, уже понемногу темнело, мы устали дышать свежим воздухом, слегка подзамёрзли и решили, что на сегодня с нас хватит чудес.
Однако чудес-то может и хватало, но молодёжному составу нашей команды в лице Маринки, явно не достаточно было увеселений! У неё на закате солнца открылось второе дыхание, и нам пришлось так же срочно изыскивать резервы.
Оставив верхнюю одежду в каюте, мы снова поднялись на восьмую – ресторанную палубу.
Толпа жаждущих дорваться до шведского стола давно уже рассосалась, зато справа от лифта, через длинный коридор, доносились звуки музыки, людские голоса и запах пива с сосисками.
Стараясь не обращать внимания на манящие звуки, мы сделали шаг в сторону и заглянули на местный танцпол. Небольшой зал, напичканный оборудованием для проведения дискотек, был пуст. В пол-накала звучала музыка, горел свет, стойка бара была отгорожена от зала опускающимися, наверное, бронированными жалюзи. В отличие от концертного зала дальше по коридору, дискотека здесь начиналась гораздо позже. Да и особо некому было в этом рейсе устраивать здесь «потанцуй». Молодёжи младше тридцати лет, но старше четырнадцати на пароме было от силы человек пять. Позже, уже возвращаясь из концертного зала, мы заметили, как на танцпол проскользнули эти молодые люди, воровато оглянулись и заперли за собою дверь.
А пока, решив, что здесь нам делать нечего, хоть Маринка и настаивала на обратном, мы вышли из пустого зала и двинулись дальше по коридору, мимо стойки бара, ориентируясь на всё усиливающиеся звуки музыки. И оказались, в конце-концов, в зале битком набитом финскими пенсионерами. Могу сказать, что, в отличие от наших отечественных пенсионеров, над которыми наше родное государство уже много лет не устаёт издеваться и ставить эксперименты по выживанию (survival horror, если кто понимает), пенсионеры Суоми имели мало не цветущий вид! Причём сдаётся мне, что среди этого собрания, было очень немного родителей финских миллионеров и помощников депутатов. Это были самые обычные жители Суоми, честно отработавшие свой век не переламываясь и ведя здоровый образ жизни, и заработавшие почёт, уважение, нормальное денежное пособие и право пользоваться, думаю за очень символическую плату, различными транспортными средствами, включая и паромы.
Кстати, по возвращении в Финляндию, мы стали свидетелями такой вот показательной сцены: к одному из супермаркетов Хельсинки, подкатило такси. Обычное такси. Из кабины вылез водитель, не спеша обошёл свой автомобиль и вежливо открыл дверцу. Из салона машины показалась маленькая, одетая во всё чёрное бабушка - божий одуванчик. Явно не бизнес-леди. И не матушка «нового финского». Она решительным шагом, бодро зашагала в недра универмага, а такси осталось дожидаться её возвращения.
Из частных бесед с финнами, мне, точнее Вовке удалось выяснить, что в этом зрелище нет ничего удивительного. Это скорее правило, чем исключение – любой одинокий пенсионер может вызвать на дом такси и поехать по своим делам. Причём оплачивает это дело центр социальной помощи. Независимо от достатка пенсионера. А уж про постоянный мониторинг здоровья одиноких стариков и инвалидов и говорить не стоит. Связь с ними держится круглосуточно, и не только по телефону, и даже для того, чтобы старику было с кем поговорить! Для нас, россиян, привыкших к тому, что родителей приходится отпаивать валерьянкой после каждого посещения ими бесовской организации «Собес», всё это звучит по меньшей мере странно!
Итак, пробираясь через бар и ряд игровых автоматов, оккупированных финскими бабушками, мы достигли, наконец, концертного зала.
На маленькой сцене дули в саксофоны и пели английские песни, почти всё пространство зала было уставлено столиками, за которыми практически не было свободных мест! Кто не мог танцевать или уже наплясался, наслаждались живой музыкой и коктейлями, а кто ещё мог, вовсю кружился в ритме вальса на небольшом пространстве у самой сцены!
Мои спутники отправились искать свободный столик, а я установил аппарат на возвышение напоминающее стойку и начал исподтишка снимать!
ВИДЕО 38
Моя скрытая камера, до поры до времени оставалась незамеченной. Окончился медленный танец и грянуло знаменитое на весь мир «Хелло, долли!» Пенсионеры ещё более оживились, народу перед сценой ощутимо прибавилось и мне на миг показалось, что я вижу своих родителей или любого из их друзей, какими они были лет двадцать назад! Они так же хорошо, чуть ли не профессионально двигались в танце, с искусством, которое, к сожалению, не передалось нам по наследству. Да и не хотели мы, собственно говоря, этому учится, предпочитая в любом быстром танце изображать обезьяну, прыгающую на ветке, а в медленных – пару держащихся друг за друга алкоголиков, которых шатает с перепою.
А на пароме Мариелла танцевали:
ВИДЕО 39
Посидев ещё немного и не решившись присоединиться к танцующим, мы отправились спать.

[romandc]

Глава девятая.
По ту сторону моря.

Я открыл глаза и не понял, открыл я их или мне это приснилось? Вокруг было тихо и неожиданно темно. Пытаясь вспомнить, почему я на ночь вдруг выключил компьютер и куда девался со стола будильник со светящимся циферблатом, я по привычке потянулся, распрямить подзаржавевшие за ночь суставы и вдруг упёрся руками во что-то жёсткое у себя над головой. Слегка озадаченный таким обстоятельством, я попытался понять, на чём же я лежу и почему потолок надо мной так низко? На мой любимый диван моё нынешнее лежбище никак не походило, зато оно походило на верхнюю полку в купейном вагоне. Не слышно только было стука вагонных колёс. «Наверное, на станции стоим? - подумал я, - Но почему же за окном такая темнотища?» И как только подумал про окно, тут же вспомнил всё!
Не было окна! Не было и быть не могло, потому, что на его месте красовалась репродукция картины Акопяна «Адинокий Амаяк»! Маяк там был, вот что!
Я принялся шарить вокруг себя, пытаясь найти телефон, он же часы, он же календарь, он же фонарик, он же - всё остальное вместе взятое. Лёжа под водой, в кромешной темноте, достаточно сложно сообразить, сколько сейчас времени. Биологические часы начинают давать сбой, и только биологический будильник иногда вовремя напоминает, что пора спуститься с горних высей в отхожие места.
Нашарив, наконец, телефон и добившись от него луча света в тёмном царстве, я убедился наконец, что организм не врёт и на самом деле сейчас почти восемь часов утра без копеек. Для любознательного путешественника – это время обозначается одним единственным словом: «Проспал!»
Я подхватился и, стараясь не будить своих спутников, пополз к туалету.
В общем-то, описание попутных туалетов в моих рассказах стало уже доброй традицией… словесное описание конечно, а вы, что подумали? Только совмещённый санузел имени Хрущёва в нашей каюте, пока что избежал этой участи. Что ж, ему настала пора присоединиться к остальным!
Туалет, он же душевая, он же умывальная комната, в нашей каюте 2009 класса «С», формой напоминала лежащую на боку прямоугольную трапецию на основаниях которой, с одной - меньшей стороны была закреплена раковина и зеркало над ней, а с большей стороны из стенки торчал унитаз и, чуть правее – душевой рожок. Мыльница с жидким мылом, полотенца, туалетная бумага, всё наличествовало на своих местах, позволяя зверски экономить вывезённые из России гигиенические принадлежности. Ничего особенного во всем этом оборудовании не было бы, если бы не одно «но»! Судовой унитаз, видимо включённый в какую-то сложную, жутко экологичную систему, в конце своего производственного цикла, при сливе воды, имел неприятную привычку всасывать в себя содержимое с громким, раздражающим звуком, несколько напоминающим великанскую отрыжку! От этого звука в каюте и днём-то все подскакивали!
То есть посетить туалет, не привлекая всеобщего внимания, было совершенно невозможно!
Поэтому, выйдя из туалета, я ничуть не удивился тому факту, что никто из моих спутников уже не спал. Все со скрипом продирали глаза, шутили по поводу маяка на стене, только Маринка ещё норовила «доспать», но и её в конце-концов подняла с постели мысль о том, что расслабившись и дав волю своей лени, можно пропустить что-либо интересное.
Впрочем, женская доля жестока, и мы, оставив наших дам готовить завтрак, пошли прогуляться на палубу.
В такой ранний час на палубе не было никого, кроме ветра. Этот беспокойный судовой обитатель очень редко отдыхает, прячась где-нибудь под брезентом спасательной шлюпки, но почти всё время носится туда-сюда по палубам, то норовя забраться под куртку, то сдуть с крутого трапа. А уж как этот мелкий шкодник любит микрофоны! Стоит только включить видеосъёмку и шумный непоседа тут как тут – со свистом и шипением задувает в микрофон так, что кажется ещё немного и тонкая электроника, пискнув, прикажет долго жить!
ВИДЕО 40
И чтобы как можно меньше поддаваться на провокации этого всесветного бродяги, мы натянули куртки по самые носы и отправились на корму, где по нашим расчётам дуть должно было меньше.
Расчёты оказались не особенно точны, даже здесь ветер нас нашёл и заставил ёжится, что, впрочем не помешало нам сделать несколько кадров с проплывающими мимо островами.



Судно наше совсем недавно вошло в шхеры Saltsjön (Салтсъён) – Солёного моря как его зовут шведы, и мы любовались бесконечной россыпью лесистых островков, на которые, казалось, не ступала нога человека.
Наконец нам надоело смотреть на пенную дорожку за кормой, и мы стали пробираться ближе к носу.
И вовремя. Иначе бы пропустили великолепное зрелище, ради которого стоило встать пораньше и терпеть выходки холодного ветра.
Впереди нас паром шёл через лес!
Тот самый белоснежный паром-красавец компании Silja Line, что вышел из порта Хельсинки чуть раньше нас, проплывал над верхушками деревьев, нимало не заботясь о том, как странно это выглядит со стороны.



В открытом море нас отделяло от этого судна расстояние около двух миль, но здесь, в лабиринтах шхер, казалось, что паромы идут, чуть ли не след в след. Водное пространство то расширялось, давая возможность окинуть взглядом нескончаемую панораму островов, то опять сужалось, до ширины, позволяющей паромам лишь протискиваться по тесным коридорам.





Мы следили за Silja Line с замиранием сердца, с каким смотрят на спортивный автомобиль, несущийся по горному серпантину. Вот, кажется, ещё немного и он не впишется в поворот и сорвётся в пропасть! Но «Ух!», поворот пройден, и машина несётся дальше.
Но и нам самим тоже надо было пройти тем же опасным маршрутом. Сквозь такие узкие места, что казалось - Мариелла застрянет в них навсегда, как пробка в горлышке бутылки.





Мы постепенно приближались к одному из узких мест, на обоих берегах которого виднелись какие-то строения.
И не успели мы подойти поближе к этому перешейку, как были тут же атакованы шведскими пограничными катерами.
ВИДЕО 41
Быстрые, раскрашенные в серое хаки, юркие хищники, как две ошпаренные торпеды пронеслись мимо, размахивая шведскими флагами на корме. Их парад впечатлял и заставлял вспомнить, что тихая, скромная Швеция, мирной была, пожалуй, только лишь последнее столетие. Исстари Свериге властвовала на северных морях и многих землях Северной Европы.
Впрочем, катера быстро промелькнули, проскочив через бутылочное горло, и затерялись среди островов. А наша Мариелла, величаво входила в старинные пограничные земли Швеции. Конечно, Свериге начиналась раньше, ещё в открытом море, невидимой границей отделённая от нейтральных вод, но здесь, в путанице проливов между шхерами, пряталась старинная пограничная и таможенная застава.
По обоим берегам узкого пролива стояли крепостные укрепления, между которыми в старину, сдаётся мне, была натянута цепь! От греха подальше, как говориться.
Чтобы, как говориться, «держать и не пущать»! Ежели потребуется.



Заморское судно подходило к проливу, подавало, наверное, какие-нибудь знаки, типа «Мы мирные люди, но наш бронепоезд…». Цепь с грохотом падала в воду, корабль или торговец заплывал в пролив и сразу становился на якорь, под прицелом наведённых (просто так, на всякий случай), пушек. Из маленького домика таможенной королевской службы выбирался заспанный чиновник, полоща по ветру длинной мантией, с кряхтением лез в лодку, причаленную к каменному пирсу и, старясь не обращать внимания на брызги с вёсел, плыл к высокому борту – досматривать.



В наше бурное время, домик таможенников оставался пуст. Никто не вышел оттуда поглядеть на проплывающую мимо Мариеллу. Видимо, для охраны и произведения впечатления стало не к чему раздувать щёки, хватало и пограничных катеров.
Вовка глазел на береговые укрепления, а меня как магнитом тянуло рассмотреть поближе жёлтую приземистую посудину быстро причаливавшую к берегу в полумиле от того места где мы плыли. Странно, но это судно, как оказалось вблизи – небольшой автомобильный паром, не попыталось отвернуть, когда на него, прямо в борт неслись пограничные катера. Скорее сами катера чуть сбавили ход, пропуская этот автовоз, похожий на богомола из-за высокого, поставленного на тонкие опоры капитанского мостика. Похоже, этот паром, как трамвай, имел полное преимущество на дороге.
Пара машин, приплывших на пароме, съехала на берег и тут же, на борт устремилась целая кавалькада легковушек. Быстро, но не суетливо машины заняли свои места – в два ряда, и как только последняя машина остановилась на палубе, паром тут же отчалил, не теряя ни секунды.
ВИДЕО 42
И устремился по водной глади широкой части пролива на противоположный берег. Целясь прямо в Мариеллу! Мы приготовились было к неминуемому столкновению, но скорости были явно не равны, и наше судно гордо прошествовало почти перед самым носом жёлтого Тяни-Толкая.
Нам же пора была навестить нашу каюту - мы слегка подзамёрзли и вконец оголодали. К тому же, на палубе мы провели чуть ли не два часа и у Вики с Маринкой должна уже была начаться легкая паника, плавно переходящая в громкий и продолжительный скандал.
Примерно через полчаса, позавтракав и немного отдохнув, я снова, уже в гордом одиночестве вышел на палубу.
Вокруг всё ещё тянулись лесистые шхеры. Кое-где, по их пологим берегам начали попадаться домики. Не только жилые, но и явно производственные. У одного из них - весьма основательного и видимо старинного предприятия красовалась стремительных обводов рыболовецкая шхуна. Впрочем, о её специализации я особо судить не мог – на шхуне не было видно никаких роульсов, мальгогеров и прочих мутников, характерных для рыболовных судов.



Частенько вдоль берега, прямо у самой воды проходила автомобильная дорога. Странно было видеть, как какая-нибудь одинокая легковушка ползёт по берегу, чуть ли не прямо по воде, осторожно объезжая прибрежные валуны.
Чуть погодя одно и двухэтажные домики сменились многоэтажными современными постройками городского типа.



Потом прошло ещё немного времени и шхеры вдруг немного расступились, дав возможность взглянуть вперёд на приличное расстояние.
Паром Silja Line, так и шедший всё это время впереди нас, вдруг сделал прыжок вправо, обогнул маленький пологий островок и исчез из виду.
Наша же Мариелла не стала на этот раз подражать конкуренту, и обогнула этот же островок слева, держа путь вдоль левого берега залива.



Ветер усилился, гоня по воде мелкую рябь, тучи опустились ещё ниже и на горизонте, прямо перед нами, начала вырастать тёмно-синяя тень, ощетиниваясь острыми иглами!
В короне из высоких шпилей ратуш и соборов, из глубины Солёного моря возникал оплот шведских королей, детище ярла Бригера, столица Швеции – Стокгольм!

[romandc]

Глава десятая.
Неправильные евро.

Когда мы, взяв зонтики на случай дождя, сумку с едой на случай голода и фотоаппараты на всякий случай, выбрались из каюты, лифты, как и следовало ожидать, оказались заняты. Причём наглухо. Причём оба.
Идея бежать по лестницам, которую я предложил нашей честной компании, была встречена ропотом неодобрения, кроме меня не нашлось желающих подниматься пешком на шестой этаж. Тогда мне пришлось поднапрячься и выдать «на гора» ещё одну идею.
Дело в том, что во время моих блужданий по палубным коридорам, я наткнулся на ещё один лифт, чуть меньше размером, чем остальные два, но и гораздо менее популярный среди окрестного населения. Мы рванули туда, где шахта этого лифта дырявила этажи и, не потратив и полминуты, оказались на посадочной палубе. Правда, взглянув через стекло коридора, ведущего на посадочный терминал, мы решили, что зря вооружились таким количеством зонтов. Плотная пелена облаков, хоть и висела по-прежнему над шведской столицей, но у нас вдруг возникло хорошее предчувствие, что дождя всё-таки не будет. И нам очень захотелось сбросить лишние зонтики. Всё-таки четыре штуки – довольно весомый багаж! Мы посовещались и решили взять с собой только один – в форме трости. Этот зонтик-трость был достаточно велик, чтобы в случае нужды, укрыть под своей сенью всех четверых.
Вика взялась отнести лишние метеоинструменты обратно в каюту, а мы потихоньку пошли прогуляться по коридору.
Стеклянные коридоры Стокгольма и Хельсинки оказались почти идентичны, разве что шведский не имел бегущей дорожки и был немного короче финского.
Зато, выйдя в этот коридор, мы вдруг обнаружили арку, которую использовали фотографы для того, чтобы фотографировать пассажиров при посадке. Правда на этой арке красовалась надпись: «Добро пожаловать на борт Габриеллы!» - второго судна компании Viking Line на этом маршруте.
Маринке, тут же захотелось сфотографироваться у этого раритета,



а я ещё вдобавок щёлкнул виднеющийся за стеклянной стеной пейзаж.
Высокая скала, закрывающая горизонт, уступами спускалась к морю, а посредине скального массива нёсся маленький поезд, из четырёх голубых вагонов. Точь-в-точь – поезд метро. Мгновение и состав скрылся среди жёлтеньких домиков, прилепившихся к скале.
А внизу, на асфальтированной площадке под нами кружили автобусы принадлежащие авиакомпаниям. Они подкатывали к дверям терминала, принимали в себя толпы финских пенсионеров и увозили в гостиницы. С тем, чтобы на следующий день отправить пожилых путешественников дальше, в столицы других стран Европы - Лондон и Рим. Прислушиваясь к разговорам пенсионеров, я несколько раз слышал своё имя Rooma (Рим по-фински) и имя столицы Британского Королевства, и решил, что дальнейший путь финнов лежит, наверное в эту сторону. Тем более что пенсионеров встречали именно автобусы авиакомпаний.



Время шло, но Вика всё не появлялась. Минута проходила за минутой, коридор понемногу пустел, зато битком набивался зал, из которого вниз, к выходу вели эскалаторы.



Мы начинали потихоньку беспокоится - куда же пропала Вика? Даже при том условии, что все лифты на свете застряли в одночасье, зная характер Вики – быстрый и решительный во всём, что не касалось выбора одежды или аксессуаров, можно было предположить, что она не станет дожидаться у моря погоды. И по лестнице взлетит ещё быстрее, чем в самом быстром лифте на свете!
Но Вики всё не было.
Вовка с Маринкой, зная викины способности лучше меня, прилипли носами к стеклу, вглядываясь в улицу перед выходом из здания терминала, я же, уверенный в том, что мимо нас, стоящих почти у самых дверей, ведущих с парома, проскочить невозможно, уставился в проход ведущий на палубу.
Вики не было!
Прошло ещё минуты четыре. Наконец мне надоело смотреть на тот кусок палубы Мариеллы, который виднелся через открытые посадочные ворота, я повернулся к своим спутникам, чтобы в тот же миг услышать крик Маринки: «Да вот она!!!».
Из дверей посадочного терминала на улицу выходила Вика собственной персоной! А я ведь глаз не отрывал от выхода в коридор! Как же она умудрилась проскочить?!
А Вовка уже командовал Маринке с видом генерала армии, внезапно атакованной превосходящими силами противника: «Лови её, иначе уйдёт обратно, и будем опять ждать, пока она проберётся через встречную толпу!» И Маринка кинулась ловить!
Мы с Вовкой тоже ускорились, на всякий случай, развернувшись цепью по коридору и потом по залу, вытягивая шеи и приподнимаясь на цыпочки, чтобы перехватить нашу «неуловимую», если она начнёт протискиваться через толпу в обратную сторону. Как мы не спешили, однако Маринка оказалась быстрее, перехватив Вику, собравшуюся уже было в обратный путь, у самых дверей.
С трудом переводя дух, мы принялись приводить в порядок, истерзанное бегом сквозь плотную людскую массу, обмундирование. Слава Богу, все пуговицы оказались на месте! Мы отдышались и отправились от дверей терминала направо, в Старый город (Gamla Stan). Впереди Вовка, сменивший свою ковбойскую шляпу на бейсболку с надписью «Sweden», за ним женская часть экипажа – Вика и Маринка, и я, каждую секунду отвлекающийся на какое-нибудь интересное зрелище и поэтому тормозящий всю компанию.
Улица с интересным названием Лондонвиадуктен проходила под скалой, высившейся метров на пятнадцать. Начиналась эта скала прямо у причала и тянулась не менее чем на километр вдоль берега.



По дороге иногда проезжали машины, но для пешеходов тропинка проходила вдоль опор причального коридора, ниже уровня проезжей части. Решётки справа и слева над нами немного давили на психику – казалось, что мы попали куда-то в район грузовых причалов и наверняка заблудились.



Однако Вовка, уже знакомый с этой дорогой, невозмутимо топал вперёд, предупредив, что заходить на появившуюся вдруг под ногами велодорожку, смертельно опасно! Если по велодорожке будет ехать велосипедист и собьёт пешехода, то виноват в аварии будет именно пешеход! И, кроме увечий, получит ещё и крупный штраф за несоблюдение правил дорожного движения.



Напуганные подобной перспективой, мы стали жаться к невысокому заборчику справа, пытаясь стать как можно меньше и незаметнее.
И действительно, велосипедисты, встреченные нами на этом пути, неслись с бешеной скоростью, чуть ли не быстрее автомашин на дороге! А один из них вёз длинный свёрток, положив его вдоль руля. Наверное, это были удочки, а может и смычки от контрабаса. Не знаю уж, что это было на самом деле, но его груз справа и слева от велосипедиста за габариты выпирал изрядно! А шведский Лэнс Армстронг нёсся так, как будто только что ограбил рыболовный магазин или Королевский оркестр, не обращая никакого внимания на отскакивающих к самому забору, в попытке увернуться от свёртка, пешеходов.
Труднее всего было семейной паре, катившей тележку, прогибающуюся под тяжестью упаковок с пивом и бомжу, увешанному двумя громадными полиэтиленовыми сумками а-ля «русский челнок в Турции». Этот бомж, кстати плыл с нами из Хельсинки, не возбуждая любопытства или неприязни у коллектива финских пенсионеров. Наверное, для финской «социалки» и бомжи тоже люди?
Но сейчас всем этим носильщикам приходилось туго! И пара с тележкой и бомж с сумками, пытались кое-как уступать дорогу несущимся со свистом двухколёсным друзьям, но получалось это плохо и только чудо спасало всех участников дорожного движения от катастрофы.
Вертя головой во все стороны, я пытался насмотреться на окрестные пейзажи и понять, нравится мне город Стокгольм в этой своей ипостаси или нет.
И когда я в очередной раз оглянулся назад, чтобы пропустить очередного велосипедиста, на глаза мне попался рекламный щит с весьма импозантным бородачом на плакате.
Сфотографировать щит, а тем более сфотографироваться самому в компании с бородатым дядькой я не успевал – Вовка быстро тянул нас как на буксире в сторону городских кварталов, уже показавшихся впереди. Но дал себе слово, непременно сфотографировать это плакат по дороге домой.
А пока, я прямо на ходу запечатлел дом, несомненно, какой-то офис, выраставший у нас над головами, прямо из скалы.



На месте тамошнего начальства, я бы сделал эту стену без окон, дабы подчинённые не пялились весь рабочий день в окно. Ведь смотреть на море иногда можно целый день напролёт, и не надоест!
Жизненное пространство для пешеходов постепенно расширялось, улица Лондонвиадукен вдруг переросла в дорогу Stadsgärdsleden и по правую руку потянулся открытый причал компании Бирка.



Однако до города оставались считанные шаги. Мы пронеслись вдоль домов из красного кирпича – терминал Бирки, и вдруг оказались в весьма живописном месте.
Официально это место называлось станция Slussen (Шлюзовая). Именно сюда прибывал поезд, который мы видели несущимся по скале из стеклянного коридора терминала. И хотя рельсы уходили далее куда-то под землю, к метрополитену этот путь не имел никакого отношения. Это оказалась именно железная дорога Швеции, ветка которой тянулась со стороны городков Solsidan и Saltsjöbaden и оканчивалась здесь, в ста метрах от Старого города на станции Слуссен. Это вряд ли более пятнадцати километров, пешком дойти можно!
Но нам пока туда было не надо, поэтому мы, запечатлев путаницу дорог в районе станции, побежали дальше, вдоль берега.



Меня, как водителя, это место привело в уныние. Я не только сразу не смог разобраться в путанице знаков и светофоров, но и решил поначалу, что в этом месте идут какие-то ремонтные работы.



Вряд ли это было так, скорее всего ремонт шёл лишь в здании при дороге, но предупреждающие знаки были расставлены буквально повсюду.
Наконец, дорога Стадсгардследен (о где ты, простой и певучий финский язык!), свернула правее, огибая бухту. По правую руку потянулись на воде пирсы с катерами. Один из них, ярко-красный красавец – катер Пожарной службы Стокгольма.



Пройдя ещё чуть дальше, мы оказались слева от площади, на которой высилась какая-то конная статуя. Подойти, посмотреть, кому это воздвигли памятник в переплетении дорог, не представилось возможным, но по приезде, в Интернете, мне всё же удалось найти его принадлежность – оказалось, что памятник был поставлен королю Карлу Четырнадцатому Юханcу.
Вообще – конных памятников в городе Стокгольме просто невероятное количество! На каждом углу – конная статуя, в каждом проулке – скульптурное изображение лошади. Это было бы просто удивительно, если бы не одно соображение - лошадь когда-то числилась одним из главных видов вооружения! Ни одна армия не могла считать себя непобедимой, если у неё не было достаточного числа кавалеристов на лошадях. Ни один гвардейский офицер не мог с честью выехать на поле брани, если под ним не плясал какой-нибудь породистый рысак. А уж тем более королям, коих в Швеции насчитывалось за всю историю и по сегодняшний день аж шестьдесят четыре штуки, не пристало торчать на площадях пешком! (Для справки, в России, царей и императоров насчитывалось всего-то навсего 23. Если не считать всяких Лже- и Ляпуновых)



Мы вышли на окраину площади Карла (Karl Johanse Torg) и начали думать, что делать дальше. Первое, что приходило в голову – для начала посетить какой-нибудь музей. Это было тем более просто, что мотаться по всему городу в поисках интересных музеев было абсолютно не нужно. Достаточно было поплыть через бухту на катере-трамвайчике и оказаться на Юргорден - Музейном острове, сплошь напичканном разнообразными музеями.
Список музеев у нас был, и мы отдали его и бразды правления нашим дорогим женщинам. Дамские пальчики недолго тыкали в названия разнообразных музеев. Почему-то именно Музей Воды приглянулся нашим русалкам.Что в общем-то странно, если учесть, что и в родном Петербурге можно в принципе посетить и рыбный музей и дельфинарий. Но, наверное, ожидания от посещения этого музея были очень высоки. Я отвернулся от женщин ведущих между собой горячий спор о том, поехать ли в Музей воды прямо сейчас или же поехать в Музей воды сразу же, и начал разглядывать дома и автобусы.



И до моего слуха доносились лишь отрывочные фразы - что-то о дельфинах, касатках и жемчужницах.
Итак, музей был выбран, направление движения тоже, оставалось сесть на речной трамвай, пристыкованный к пристани неподалёку.
Мы прошли в огороженное стальными решётками пространство под открытым небом и наткнулись на шведскую копию Тыниса Мяги, если кто помнит, этот эстонский певец был в своё время весьма популярен в СССР.
Тынис Мяги на шведской пристани исполнял роль кондуктора и билетёра. На весьма широкой его груди, висел небольшой ящичек, очень похожий на кассовый аппарат шестидесятых.



На фото, кстати, натуральный Тынис Мяги, потому, что сфотографировать нашего билетёра я просто постеснялся. Но это не беда, на самом деле сходство оказалось просто поразительным.
Маринка тут же была откомандирована для переговоров с «эстонским певцом», и мы приготовились грузиться на катер.
Однако переговоры что-то затягивались. Маринка задавала вопрос за вопросом, а «Тынис Мяги» не спеша и довольно односложно отвечал на её оксфордские выражения.
Наконец наш посол вернулась к нам и прояснила ситуацию.
Да, на этом речном трамвайчике мы попадём на Остров Музеев. Да, катер отходит ровно через пять минут. Но в уплату за проезд годятся исключительно шведские кроны! Которых у нас не было!
У нас были только евро, и их исправно принимали в оплату и на пароме и на пристани в Хельсинки. И даже в матушке России, можно было, в крайнем случае, уговорить продавца или кондуктора принять в уплату небольшую сумму в евро. Только не в Швеции! Наш «певец», от которого мы пока не услышали ни одной музыкальной ноты, стоял незыблемо, как скала! «Утром кроны, днём стулья, вечером кроны, ночью стулья!» Для него евро явно были ненастоящими деньгами. Так, какие-то бумажки, которые суют «сумасшедшие туристы».
Нам необходимо было каким-то способом добыть шведские кроны, других способов проникнуть на борт маленького судёнышка не существовало. Нам положительно не хватало вовкиной шляпы, способной открыть любые двери! Приходилось уходить не солоно хлебавши!
Правда напоследок я успел просунуть сквозь решётку объектив фотоаппарата и запечатлел на набережной странный памятник. Мы долго и упорно гадали по фотографии, что сей сон означает? Но очень не сразу, кому-то из нас пришло в голову, что видим мы не что иное, как «Зачатие мойвы»! Ну, или что-нибудь в этом роде.





Выйдя обратно на улицу и не в силах оторваться от съёмки, я щёлкал налево и направо, тормозя всю компанию, спешащую найти какой-нибудь банк, но вместо банка каждые две-три секунды находил какой-нибудь весьма интересный ракурс.
Обратите внимание на фото внизу – замок на горизонте, невесомый мост, соединяющий берега и… шведский автомобиль, запросто пересекающий двойную сплошную линию. И это в стране, где дорожные правила блюдут больше чем закон Божий! Я, конечно, на всякий случай затёр номер этой машины, чтобы не дай Бог не подставить человека, буде эта фотография когда-нибудь попадёт в руки шведской дорожной полиции. Но без надежды на взаимность!

Если уж мне придётся нарушить в Швеции дорожные правила, то сознательные граждане, скорее всего тут же доложат об этом куда следует. И будут абсолютно правы!



С той стороны, откуда мы пришли, тоже открывалось небезынтересное зрелище! Если верить карте, высоченное сооружение на тонких решётчатых опорах, торчащее прямо из стены высокого дома называлось Лифтом Катарины! Сейчас я уже знаю, что этот самый лифт, позволяет за небольшую плату воспарить ввысь, на смотровую площадку с которой виден весь Старый Город как на ладони. Но тогда, меня просто поразила сама конструкция, ажурно-неуклюжая, немного нелепая, но такая притягательная! Ну, точь-в-точь как Эйфелева Башня в Париже!





Что же касается Катарины, фигурирующей в названии лифта, то можно было бы предположить, что с этой Катариной связана какая-нибудь душещипательная история о несчастной любви и суицидальное падение с высоты на асфальт. Народ это любит. И я иногда удивляюсь, почему в мыльных операх глав-герои массово не кончают жизнь самоубийством? Для пущей душещипательности! И желательно в первых трёх сериях!
Но это предположение будет ошибочным, так как лифт назвали так только потому, что неподалёку располагалась церковь святой Екатерины.
К сожалению, нам некогда было возвращаться к лифту, дабы обозреть окрестности, нам срочно надо было посетить ближайший банк!
И мы направились в сторону площади, находившейся за спиной конного Карла Юханса со счастливым номером Четырнадцать.
Вообще, я жаждал дорваться до этой площади и вдоволь поснимать домики, напоминающие Таллин. Точнее Таллинн. А, чтобы эстонцы в очередной раз не обиделись – Таааллллинннннн, вот так будет наверно правильнее всего. Хотя, если сказать по правде – это Таллинн на самом деле может напоминать шведскую столицу, если принять во внимание разницу в возрасте построек и кто, откуда что заимствовал.
Однако площадь Карла, мы проскакали не останавливаясь, лавируя между каких-то строительных площадок, украшенных бетономешалками с колдующими над этими приборами гражданами, явно не шведской национальности. Или лучше сказать, явно азиатской национальности.
Кстати, подобных работников можно встретить в любом районе Стокгольма. Если вам навстречу попадётся строитель или сантехник, то на девяносто процентов – это будет смуглый выходец из арабских стран или какой-нибудь Азии – Средней, Ближней или даже Юго-Восточной. В дальнейшем мы только утвердились во мнении, что шведы весьма либерально относятся к притоку раб-силы из Азии. Впрочем, как и наши соотечественники тоже.
Но сейчас нам было не до того. На маленькой площади, зажатой со всех сторон домами и дорогами, не нашлось немного места для какого-нибудь банка. Только для вычурной таблички, гласящей, что в одном из домов жил какой-то знаменитый писатель.
Поэтому мы рванули дальше, к следующей площади, видневшейся неподалёку.
В центре этой площади, которая, как я выяснил, называлась Kornhamnstorg, стоял довольно большой памятник. Правда, было абсолютно непонятно кому и за что он поставлен. Ни единой надписи на постаменте, ни одной пояснительной таблички. Просто, на вершине памятника стоял мужик и натягивал тетиву арбалета.



Ну, да Бог с ним, с этим мужиком, меня привлекла совсем другая сценка, в исполнении двух других представителей мужского населения. Обратите внимание на пару у подножия.



Пока я крутился с фотоаппаратом вокруг памятника, смуглый мужик, что на фотографии сидит на скамейке, успел приговорить бутылку пива. Кстати не первую. Одетый в аккуратную и чистую, но сразу видно – давно ношеную или секонд-хендовую одежду, наш пьяница с первого взгляда казался человеком давно опустившимся. Утонувшим в алкогольном море! Безучастный ко всему этот человек грустно покачивался на своей скамейке.
Мимо шёл другой человек. Незнакомый первому, я уверен! Этот пешеход подошёл к сидящему, посмотрел на него, спросил, хорошо ли тот себя чувствует (я сужу по интонации и жестам конечно), и после того как выпивоха кивнул головой, отправился дальше по своим делам. Вот так!
Да пусть этот участливый человек даже парамедик или священник местной церкви, сможете ли вы у нас в России наблюдать такую картину? Чтобы незнакомый человек подошёл к незнакомому пьянице, не для того, чтобы забрать кошелёк с бесчувственного тела, а просто поинтересоваться как дела и не нужна ли помощь?!
Вокруг памятника не происходило больше ничего интересного, но самая главная цель нашего похода была достигнута – мы нашли банк! Здесь же – на этой площади.
Мои спутники поднялись по ступенькам и исчезли в недрах банка, а я остался на улице, чтобы снять панораму столицы. Единственное, в чём я ошибся, я был уверен, что мы находимся не в самом центре Стокгольма. Однако это был именно самый центр, и хоть и не сердце города, но, во всяком случае, очень близко от него.
ВИДЕО 43
Улочки разбегавшиеся от площади Корнхамнсторг словно соревновались – какая из них вдохнёт глубже, сильнее втянет щёки и лучше подберёт живот.
Узкая,



ещё уже, до такой степени, что не понятно, как же там разъезжаются автомашины.



И совсем-совсем узкие, где машине уже не протиснуться даже боком, встав на два колеса!
Но эти пешеходные щели были от меня пока далеко, они виднелись в неплотных стыках домов, которые я фотографировал.



Но на стенах этих домов то тут, то там, словно явившись из сказки, восседали нимфы и дриады, горгульи и тролли. Или, например, вот такие вот кариатиды.



Однако, налюбоваться на сказочные изыски скандинавских архитекторов мне не дали. Из банки выскочила… пардон, из банка выскочила наша весёлая компания, в отличном настроении и приличном состоянии. То есть состояние компании, выражавшееся в евро, несколько уменьшилось, зато прибавилось состояние в шведских кронах.
По словам Маринки, для операции «чендж мани» ей даже не пришлось переходить с оксфордского акцента на кембриджский диалект. Девушки в кассах поняли её с полуслова и полу-взгляда и без излишней суеты обменяли непонятные бумажки на «настоящие» деньги.
Как бы быстро не произошёл обмен, но катерок-трамвайчик уже отправился в свой дальний путь без нас. Приходилось ждать его возвращения и очередного отплытия. Но мы не стали пока возвращаться на пристань, просто пошли бродить по городу,
Но прежде всего Вовка, чуть более оживлённый после посещения банка, потянул нас под арку самого высокого дома на левой от нас стороне площади.



Не догадываясь, что именно так притягивает Вовку в это место, мы потащились за ним, зашли в длинный широкий коридор, оканчивающийся ступеньками, уводящими куда-то вверх, заглянули в пару магазинов-бутиков, где ценники были явно выставлены лишь в качестве музейных экспонатов. Не найдя ничего действительно ценного, мы стали недоумевать, что именно привело нас сюда? Может быть, неработающий магазин, витрины которого были завешаны жалюзи?
И под непонятное бормотание Вовки, поминающего себе под нос «ленивых шведов, не желающих работать», покинули подворотню-коридор.
И тут же попали в начало узенькой улочки, коими изобилует этот район Стокгольма.
Чтобы оценить её узость, я попросил Вовку, как самого широкого из нас, встать, попозировать «на воротах». Само-собой, улица получилась на фотографии ещё уже, чем есть на самом деле.



Мы, однако, не стали протискиваться через это ущелье, а пошли вперёд по Слуссплан, опять мимо строительных вагончиков, бетономешалок и разных разнорабочих.
Но до пристани не дошли, свернув куда-то по одной из перпендикулярных улиц, наверное Jämtorgsgatan (Господи, да как они сами то это произносят?). Идущей параллельно Triewaldsgränd (Перелом языка и вывих мозга!). Прошли ещё дальше, дальше, скорее всего до Wästerlanggatan (Мамочка, роди меня обратно!). И оказались на небольшой круглой площади, в центре которой торчал фонтан – памятник русскому садоводу!



Не знаю, почему уж у меня возникла такая ассоциация, может быть потому, что этот фонтан представлял собой обычную рычажную водозаборную колонку, только гигантских размеров? А может быть потому, что как ни старались многочисленные дети вокруг, но им никак не удавалось выдавить из этой колонки ни капли жидкости! Рычаг скрипел не переставая, ребристая труба колонки гудела от напряжения, но все усилия юных ирригаторов пропадали втуне.
Вовка и Вика с Маринкой с интересом наблюдали за процедурой добычи воды, всё более и более интересной, потому, что всё более и более становилась видна бесполезность этого занятия. Я же, решив сфотографировать эту площадь поподробнее, навёл объектив в одну сторону,



в другую, и обомлел!
И с криком: «Вовка, Вовка, сфотографируй меня!» кинулся отдирать от водяной колонки приятеля, прикипевшего взглядом к гипнотической процедуре водоизвлечения.
На той стороне площади, к которой мы стояли спиной, у стеночки, скромненько, не привлекая к своей персоне излишнего внимания, стоял некто, по рангу, скорее всего, либо чиновник, либо литератор. В пропылившемся плаще, накинутом на плечи, в кургузом чесучовом пиджаке и очках, этот человечек глядел внимательно, спокойно и чуть насмешливо, как надлежит глядеть умудрённому опытом поэту: «Смейтесь если хотите, что уж мне сделается – деревянному?!»
Я подошел к скульптуре и нежно взял этого собрата по перу под локоток.



И пока Вовка наводил аппарат, я думал. Думал, а видела ли эту статую некая Сельма Оттилия Ловиса Лагерлёф, когда живописала своё знаменитое на весь мир «Необыкновенное путешествие Нильса Хольгерсона с дикими гусями»? Или парад её оживших деревянных и бронзовых скульптур, в котором, несомненно, мог бы участвовать и наш чиновник-литератор, навеян какими-то другими изображениями? Но, как бы там ни было, честное слово – этот человек мне очень понравился. Было в нём что-то, для меня притягательное!
Щёлкнул затвор фотоаппарата и меня еле оторвали от статуи.
Не помню, сколько поворотов мы сделали, идя дальше, но вдруг набрели на очередную маленькую, узенькую улочку. Пока Вовка позировал,
ВИДЕО 44
я успел добежать до самого её конца, где на перекрёстке, чуть в стороне, красовалась одна из многочисленных лошадей. На сей раз каменная.



По этой коротенькой улочке были развешаны симпатичные фонари и эти фонари придавали ей какой-то сказочный, чуть сюрреалистический вид, особенно с того «верхнего» конца, где стоял лошадиный памятник.



На стене одного из домов, стискивающих пространство улицы, висела мемориальная доска. Конечно, то, что там было написано, было для нас для всех тёмным лесом. Только уже в Питере, обыскав весь интернет, я сделал предположение, только лишь предположение, что доска гласила: «Дом сей принадлежал когда-то купцу Мартину Тротзику». Но никаких упоминаний об этом человеке нигде более не нашёл. Даже Интернет «молчал как вкопанный»! Но постепенно, продвигаясь буквально по миллиметру, мне удалось несколько восстановить общий вид картины – фамилия этого купца (на самом деле купца-предпринимателя), звучала как Троциг! Мортен (Мёртен) Троциг! Купца, построившего оба дома, сжимавших сейчас самый узкий переулок в мире, названный его же именем! Märten Trotzics Gränd!
Снизу, с другого конца улицы, как из дальних далей меня уже звали мои спутники, пора было идти дальше! То есть возвращаться назад. По нашим командирским часам, наставало время очередного отплытия речного трамвайчика на волшебный Остров Музеев.
По короткой улице, сквозь которую, как сквозь подзорную трубу, была видна Мариелла,



мы вышли на набережную и вскоре уже переходили дорогу, чтобы попасть на причал.
Увидев в наших руках знакомые дензнаки, наш билетёр стал намного любезнее и даже позволил нам, в полном составе погрузиться на борт своего водного трамвая.
Мы прошли салон трамвайчика насквозь и устроились в носовой его части, как две капли воды похожей на кормовую.



Пришло время очередного плавания, пусть и не такого далёкого как плавание на пароме.
Мы снова любовались видом на причал Viking Line и на весь тот путь, который протопали пешком от Мариеллы.



Но потом вдруг со всех сторон начали появляться чудеса незамеченные нами ранее – слева начал вырастать из воды симпатичный замок Кастеллет, с шведским флагом на верхушке башни, а прямо по курсу пошли вздыматься ввысь кольца и пики огромных американских горок. Вот видео, почти со всеми подробностями этого плавания.
ВИДЕО 45
Жаль, что Грёна Лунд Тиволи (Gröna Lunds Tivoli) – парк аттракционов Стокгольма на тот момент уже не работал. Не визжали дети на качелях и каруселях, по высоким кольцам мёртвых петель не носились тележки с вопящими от страха любителями американских горок. Да и сами горки таяли почти на глазах. Чуть позже, проходя мимо ворот парка, мы стали свидетелями упаковки и погрузки одной из каруселей на трейлер, для отправки этого механизма на зимнее хранение.
А пока, мы причалили к одной из остановок на маленьком островке Skeppsholmen (Шеппсхолмен). Все немногочисленные пассажиры, кроме нас четверых, покинули трамвай. Не знаю, что такого привлекательного было на этом островке, уставленном приземистыми, учрежденческого вида зданиями – только три музея (Музей античности Дальнего Востока(???), музей Архитектуры и музей Современного Искусства), которые, кстати, интересовали наших дам в последнюю очередь, и одна церковь, но дальше с нами, на Музейный остров никто не поехал.



В гордом одиночестве мы перешли на противоположную часть судна, так как нос, на котором мы находились, вдруг моментально превратился в корму и, спустя несколько минут, поблагодарив нашего «Тыниса Мяги», сошли на берег Юргордена.

[romandc]

Глава одиннадцатая.
Водный Мир.

Если бы мы не постеснялись и проплыли ещё одну остановку на речном трамвайчике, то наверняка упёрлись бы в два музея, самых, пожалуй, для меня интересных – музей Васа в котором хранился один из самых древних парусников и музей фру Астрид Анны Эмилии Линдгрен - автора Малыша и Карлсона, Пеппи Длинныйчулок и ещё целой кучи героев, которых знают дети во всём мире.
Но, задача нам была поставлена чёткая – музей воды «Аквария»!
Мы высадились вначале длинной улицы, уставленной домиками для продажи билетов на аттракционы и кафешками специализирующимися на торговле гамбургерами. И побрели вперёд, стараясь забирать левее, чтобы не пропустить музей.
Впрочем, даже если бы мы очень-очень захотели бы это сделать, то всё равно пройти мимо входа в Акварию нам бы не удалось. Виной всему, во-первых, потоки воды, льющиеся по стене деревянного дома и обрушивающиеся на вход, сделанный в виде стеклянного портика. И во-вторых, целая толпа детей, преградившая нам путь!
Мы остановились, пропуская в двери музея этот, вроде бы организованный, но оглушительно орущий муравейник, и у Вовки вырвалась пророческая фраза: «Ну, сейчас нам там дадут жару!»



Мы решили не спешить вслед за ними и немного попозировали у входа.



ВИДЕО 46

И, выдержав паузу, зашли внутрь. Милые шведские детки, всё ещё развешивали свои куртки и ранцы по вешалкам местного гардероба. И шумели не особенно громко, не громче чем наши отечественные отпрыски в подобные моменты. Однако мы ещё даже не догадывались, что ждёт нас в помещениях экспозиции!
Мы с сомнением смотрели на открытый всем и вся гардероб – скорее простую перекладину, на которой болталось десятка три вешалок-плечиков, где и полагалось развешивать верхнюю одежду. По вполне понятным всякому русскому человеку причинам, нам очень не хотелось оставлять свои куртки на произвол судьбы. Сумки, рюкзаки и прочие вещи полагалось класть на полки стеллажа, возвышающегося справа от вешалки. Но сумки нам не хотелось оставлять тем более!
Девушка за стойкой билетной кассы, напоминавшей обычный прилавок, из-за особенностей архитектуры помещения не могла видеть даже дальнюю часть гардероба, а уж полки, отделенные от остального помещения перегородкой и подавно! А я особенно боялся за свою сумку, в которой лежала наша еда – несколько бананов и конфет. Не знаю, что бы с нами было, если бы мы лишились пропитания!
Однако, приходилось идти на риск. Не просить же бедную девушку посторожить наши продукты, и уж тем более афишировать содержимое сумки! Боюсь, тогда бы мы точно остались голодными!
Стиснув зубы в кулак, я забросил поклажу на самую-самую верхнюю полку, до которой мог допрыгнуть не вызывая локального землетрясения, теша себя мыслью, что дети-то уж точно её не достанут, даже соблазнившись ароматом еды. И пошёл вслед за своими спутниками внутрь экспозиции.
Вопреки ожиданиям, в помещении, напоминающем просторный коридор, было тихо. На стене слева, в небольшой нише виднелись стёкла трёх больших аквариумов, абсолютно тёмные и безжизненные.
Наверх-налево вела деревянная лестница, и Вика взобралась по её ступенькам, но тут же спустилась обратно вниз, громким «театральным» шёпотом оповестив нас: «Там дети!!!»
И наверх мы не пошли. Мы собрались двигаться дальше по коридору, как вдруг я заметил, что темнота за аквариумными стёклами светлеет! В мутной полумгле начали скользить какие-то огромные тени. Много теней! Мы прилипли носами к стеклу, обнаружив, что эти самые тени принадлежат большущим рыбинам, играющим в мутноватой воде.
ВИДЕО 47

На деревянных ступеньках раздался грохот, вопли и смех – это милые детки, спускались из помещения наверху, которое мы могли уже рассмотреть сквозь стёкла аквариумов – там царил тропический лес! Все три аквариума внизу оказались подводными окнами в дебри Амазонки. В двух из них царила жизнь, а третий так и остался пустым и безжизненным.
Мы буквально взлетели наверх в освободившееся помещение! Небольшое пространство, опутанное лианами, было разделено на две неравные части висячим мостом. Справа от этого моста в воде кружили те самые большие рыбины, которые мы видели сквозь стекло. Одна из них – самая большая, красивого яично-жёлтого цвета, ткнулась в берег прямо у моих ног и замерла позируя. Я поторопился щёлкнуть затвором, хотя и всё равно опоздал немного – от влаги тропического леса объектив фотоаппарата начал стремительно запотевать и кадр получился размытым и чуть странным.



Вот эта вот рыбка, такая небольшая на снимке, на самом деле в ширину минимум полметра!
Нам пора было идти дальше. Правда, здесь – наверху теперь было тихо, но спустившись по лестнице, мы каждую секунду рисковали оглохнуть. Дети, видимо получили полную свободу действий и носились как оглашенные по всему музею.
Мы сбежали от вопящего скопища в соседнее помещение (то есть нам показалось, что сбежали) и чуть не угодили в небольшой бассейн посредине комнаты. Ничем не огороженный, но достаточно мелкий, чтобы существовала опасность в нём утонуть. В бассейне торчали какие-то сухие палки, по всей видимости, призванные изображать мангры, и плавали разные мелкие рыбки, не реагирующие на людское присутствие. Впрочем, как следует рассмотреть обитателей нам не дали, детское цунами настигло нас и здесь и мы пошли дальше.
Следующий зал оказался самым большим в экспозиции. По левую руку высилась стеклянная стена большого аквариума, напротив него виднелись другие, самого разного калибра - от совсем маленьких, до обычных бытовых. И в каждом из этих сосудов кто-то плавал.
Самый мелкий аквариум был подсвечен со всех сторон и очень реалистично изображал из себя кусок кораллового рифа.



Расшевелить краба, нам, к сожалению, не удалось, этот ракообразный, сидящий на верхушке камня был нечувствителен даже к детским крикам, не то, что к нашим ударам зонтиком!
Зато обитателей большого аквариума расшевеливать было не надо! Самые разные виды акул – от песчаных до куньих плавали по сложным траекториям, поглядывая исподтишка на вкусных посетителей. Вот кстати, на фотографии – кунья акула, всю дорогу прилежно позировавшая фотографам.



Остальные же представители этого кровожадного рода носились по аквариуму, всё время ожидая, что противное стекло отделяющее их от запасов свежего мяса, когда-нибудь исчезнет и можно будет, не отказывая себе не в чём попировать на свободе!
ВИДЕО 48
В углу аквариума прямо откуда-то из дна торчала голова на длинной шее. Мурену было довольно трудно рассмотреть – этому мешал и изгиб стекла и сама окраска рыбы. Но прямо в логово этого хищника вёл небольшой лаз, так же из стекла. Дети, к тому времени наводнившие зал, быстро скидывали обувь и на четвереньках лезли в этот проход, поднятый над полом на метровую высоту. И потом оттуда – из владений опасного морского животного долго раздавался счастливый и немного испуганный визг.
Вика тоже не выдержала и, сняв ботинки, вслед за детьми поползла внутрь. Нам оставалось только молча завидовать! Я, а уж тем более Вовка никак бы не поместились в узкой трубе. Да и статус не позволял.
И мы пошли дальше.
Следующий зал был целиком посвящён разведению и содержанию местных пород рыб. В небольших каменных и больших наполовину каменных, наполовину стеклянных бассейнах вмурованных в пол резвилась молодь форели и ещё какой-то речной рыбы. На мой взгляд, ничего особо интересного во всей этой суматохе не было, даже как следует рассмотреть рыб, глядя сверху, не удавалось. По стенам были проложены какие-то трубы, видимо для подачи воды и в полу, у самой стены, зияли два открытых канализационных люка, огороженные обычными предупредительными ленточками.
Пока мы потеряно бродили по залу, в помещение ворвалась шумная ватага. Шведские непоседы только несколько секунд увлечённо тыкали пальцами в бассейны, поднимая кучу брызг, потом один за другим, полезли в открытый канализационный люк!
Я остолбенел! Но когда столбняк немного прошёл, я, ругмя ругая нерадивых сантехников, оставивших люки открытыми, кинулся искать воспитателя сего сумасшедшего дома на выезде!
Однако одного из воспитателей – высокого молодого человека в очках искать не пришлось. Он спокойно стоял, неподалёку, полуотвернувшись, и неторопливо рисовал что-то в своей записной книжке. Не слышать и не видеть творившегося безобразия он просто не мог!
На душе у меня несколько отлегло. «Может быть, я чего–либо не понимаю? - подумал я, наверное, эти диггерские замашки здесь для детей не опасны, раз все вокруг так спокойно к ним относятся?» И стал наблюдать, как вокруг люков кружится уже целый вертикальный хоровод – дети исчезали в одном люке, некоторое время ползали где-то под землёй, потом возникали из другого люка на противоположной стороне, вприпрыжку снова бежали к первому и опять исчезали, исполняя некий обрядовый танец Правоверных Диггеров.
У наших великовозрастных крошек – Вики с Маринкой тоже зазудело присоединиться к танцующим, хотя гордая мужская часть команды отнеслась к этой идее сперва весьма неодобрительно. Но мы хотя бы могли узнать, что же там такого интересного твориться - в преисподней, поэтому не стали долго спорить. Истинные джентльмены пропускают женщин первыми даже в ад!
Что ж, на самом деле нас ждало разочарование – в пространстве между люками не было ничего сверхъестественного – только стеклянная стенка аквариума! За которой, в мутноватой воде, в полутьме, плавали те же самые рыбы, что мы видели сверху.
После того, как женское любопытство и мужская любознательность были удовлетворены, мы двинулись дальше и оказались в ресторане. Подозреваю, что в рыбном ресторане. И в неизменном магазинчике сувениров. Резиновые акулы соседствовали с рыбным филе под рыбным соусом, а пластмассовые рыбки в натуральную величину с рыбными пирогами и расстегаями. Стараясь не обращать внимания на запахи из кухни и на пирующих за столиками шведов, мы поспешно ретировались на улицу, во внутренний дворик музея, выходящий одной стороной прямо на берег озера. Уж лучше «отсель громить мы будем шведа». Не испытывая мирских соблазнов.
Во дворе музея, красовалась странная конструкция, которую я сначала принял за простой террасированный огород, какой иногда можно видеть у нас на садовых участках расположенных на склонах холмов, и по берегам оврагов. Однако позже, мы всё-таки выяснили, что деревянные бордюрчики и небольшой водный поток, сбегающий по уступам вниз, предназначены вовсе не для посадки плодоовощных культур.



Это было «всего лишь» место, где шёл на нерест, прямо на глазах восхищённой публики местный лосось! Против течения, по ступенькам этого маленького водопада! Для нас, правда, этого шоу было не предусмотрено. У лососей был выходной.
Мы немного отдохнули и двинулись ещё чуть дальше, в небольшое отдельно стоящее помещение. Здесь был небольшой кинозал, в котором само для себя, без всяких зрителей, крутилось какое-то кино про рыбалку. И комната с интересной головоломкой – посреди комнаты стояла стойка какого-то прибора, а стены сплошь были увешаны муляжами рыб. Стоило нажать на пульте кнопку, как на экране появлялось название рыбы. И начинали тикать часики, отсчитывая секунды, отведённые на поиск нужной рыбы на стене. Если удавалось быстро совместить лазерную метку с нужным муляжом, можно было считать себя победителем! У нас один раз это получилось, чисто случайно, и мы довольные своей мудростью и обширными познаниями в ихтиологии, гордо покинули экзекуторскую.
Мои спутники пошли наверх, а я решил пройти чуть дальше, под самое подножие музея, куда вел деревянный помост. Это место было плотно занавешено чёрным полиэтиленом, и мне очень захотелось туда заглянуть.
Отыскав дырку между полотнищам полиэтилена, я просунул туда голову и увидел тесное помещение с большой кадкой, в которой плавали… осетры! Мои глаза загорелись, пальцы растопырились, изо рта показалась слюна и, еле слышно шипя «Рыбка, рыбка, моя прелесссть!» я сделал шаг вперёд! Но в этот самый момент откуда-то сверху, как будто сквозь потолок раздался вовкин голос, который прозвучал для меня словно труба Иерихона! И наваждение моментально исчезло.
Я догнал нашу команду в зале, до которого мы почему-то раньше не добрались. Меня, и мой рассказ про осетров никто не стал слушать - все наслаждались новым зрелищем.
На мелководье, устроенном в одном из маленьких залов, стояла щука! Не особенно крупная, но впечатляющая длинная «торпеда», притаилась на самом виду, видимо решив, что её не будет заметно на коричневатом фоне илистого дна.



В глазах Вовки загорелся настоящий охотничий азарт! Щука стояла так близко, что казалось, можно прикоснуться к ней пальцем! Правда, палец – это не оружие для настоящего рыболова. Но у нас был взят с собой большой зонтик-трость, вполне годный, чтобы стать таковым!
Кончик зонтика медленно нацелился на узкую щучью спину. Щука пока никак не реагировала на это осторожное движение, но в её светящихся глазах появился неподдельный интерес. Укол зонтиком – это то, чего эта щука явно не испытывала за свою пока короткую жизнь. Вовкина рука, держащая зонтик, так же медленно и осторожно стала подниматься вверх, и, наконец, с резким выдохом, какой делают каратисты, нанося удар, зонтик резко вошёл в воду! Туше! Мы по всем правилам фехтования зафиксировали укол!
А щука, со всей скоростью, на которую была способна, а это на самом деле – почти мгновенное перемещение, ушла куда-то под настил. Охота закончилась.
Вовке торжественно было присвоено звание «мастер остроги», а мне почему-то стало жалко щуку.
Но нам было пора уходить из музея. Мы и так провели в нём больше времени, чем рассчитывали, а нам ещё хотелось побродить по городу.
И мы отправились обратно в холл, чтобы забрать свои вещи, одеть пальто и всплыть, наконец на поверхность.
Но, когда мы проходили через самый первый зал, с диковинными рыбами в двух аквариумах и пустующим третьим, мне показалось, что в том самом пустом аквариуме я вижу какое-то шевеление!
Я приблизился к аквариуму и вдруг на меня, нос к носу выплыла утка! Точнее – маленькая разновидность кого-то из семейства утиных.
Я не выдержал и сфотографировал это «чудо в перьях». Но как только сверкнула вспышка, к утке потянулись многочисленные детские руки и она, испугавшись, поспешила снова ретироваться в камыши.



Выйдя в холл, мы не спеша оделись, рассматривая заодно ряды макулатуры, среди которой попались маленькие проспекты выставки на русском языке, и с удивлением обнаружили, что нам, собственно говоря, сказочно повезло, несмотря на то, что никаких дельфинов и жемчужниц мы не увидели! Музей Аквария, всё лето работавший ежедневно, после пятнадцатого августа переходил на зимний режим работы. И открывался для посетителей только по вторникам и воскресеньям! Как раз во вторник мы сюда и попали. Что ж, значит так и должно было случится!
Покидали мы Водный Мир в приподнятом настроении.

[romandc]

Глава двенадцатая.
Пикник на обочине.

Дальнейшая наша дорога, шла по острову Музеев – Юргордену, мимо трамвайного парка. Сюда приходили трамваи, отнюдь не речные, а самые настоящие – рельсовые, на ночёвку и ремонт. Нам, правда не удалось увидеть момент возвращения или выезда трамвая из депо, но и так, посмотреть на трамваи через стекло дверей было интересно. Правда, высоковато. Можно было конечно встать друг-другу на плечи, сделав из трамвайного депо филиал цирка, но совершить такое было возможно только в ущерб нашей репутации. Да и никто не соглашался быть «нижним» в пирамиде.



Справа от трампарка, на верхушке длинного столба, целился из лука куда-то в небо лысый дядька. Он несомненно олицетворял собой, что-нибудь этакое и непременно должен был возбудить у нас интерес к какому-нибудь музею, только время бежало быстро и на осмотр самого города Стокгольма у нас его оставалось всё меньше и меньше.



Мы свернули на Djurgärdsvägen. На противоположной стороне улицы начинался парк Скансен, который ещё называют Этнографическим музеем под открытым небом, но мы не горели желанием заблудиться в трёх соснах в этом большом парке. Я только издалека сфотографировал какую-то скульптуру.



А ближе к музею Севера – громадному дворцу, который мы поначалу приняли за Национальный музей,



опять стали попадаться конные статуи королей. Одна из этих скульптур стояла чуть в отдалении,



Зато другая красовалась прямо перед центральным входом в музей.



Закрытый, к сожалению. А может быть и к счастью, иначе мы непременно рванули бы в этот музей, соблазнённые красотой и вычурностью дворцового фасада.
Мы удовлетворились фотографированием очередного позеленевшего Короля-На-Лошади, как потом оказалось – Карла Десятого Густава, который в 1658 году подписал мирный договор с Данией в Роскилле и закончил войну с Польшей. И пошли дальше, разгребая ногами кучи опавших листьев.
Недалеко от дворца-музея улица Зоопарковая (Djurgärdsvägen) заканчивалась, и через мост Зоопарковый (Djurgärds) можно было попасть на другую сторону неширокого пролива с тем же названием (перевод мой, так, что…). Мост, через который мы собирались перейти, находился, как и многие интересные места в Стокгольме, на ремонте.



И хотя по нему продолжали ездить машины и ходить пешеходы, но дорожки были перегорожены высокими заборами, скрывавшими самые интересные виды.


А перед самым мостом стоял небольшой домик-грибок, исполнявший роль пивного ларька и книжного магазина по совместительству. Сейчас, по-осени, зонтики и столики вокруг этого ларька были убраны, но нас, точнее Вовку, заинтересовала вовсе не пивная его ипостась. На стойке около пив-точки был разложен целый набор открыток, с видами Стокгольма, с портретами королевской семьи и прочими вкусностями.
Мы устроили целый хоровод вокруг стойки, рассматривая открытки. На радость скучавшей в окошке ларька сухопарой шведке.
По словам Вовки, в этом месте можно было спокойно купить эти почтово-коллекционные карточки по цене, чуть ли не в два раза ниже той, за которую их продают в центре столицы. Мы поверили ему на слово и купили несколько штук, чем вызвали оживление в глубине ларька, привлекли к нему новых покупателей и подарили шведской продавщице надежду на светлое будущее! Много ли надо, чтобы придать торговле второе дыхание!
Перебравшись, наконец, через мост, наша команда решила углубиться дальше по Нарвскому бульвару (Narvavägen) начинающемуся сразу за мостом.
Широкая улица, засаженная большими деревьями посредине, вела мимо большой… нет, просто очень большой кирки, с высоченным резным шпилем.
Очарованный красотой и величественностью этого собора, я оставил своих спутников, не проникшихся, к сожалению, моими чувствами, на одной стороне дороги, а сам быстро перебежал на другую и запечатлел это мимолётное видение.





Эта кирка – Оскарс кюрка, стоя вовсе не на самой высокой точке улицы, доминировала над всей местностью и была видна издалека. Она прекрасно вписывалась в окружающий пейзаж, и в то же время приковывала к себе взгляд.
Я вернулся к заждавшейся меня команде, и мы продолжили путь, свернув налево, однако напоследок мне попалось на глаза ещё пара интересных домиков. Один из них вырастал прямо из дикой скалы, торчащей из земли. Скала постепенно сменялась тёсанными каменными глыбами фундамента, на которых, стоял цокольный этаж, из которого, в свою очередь, поднимались собственно стены дома,



Второй дом, ниоткуда не вырастал, а скорее врастал в дом привычной скандинавской архитектуры китайской пагодой.



А недалеко от этого места, я обнаружил первый шведский велосипед. Первый, вовсе не исторически, в городе Стокгольме, можно найти и «первее», в этом смысле. Дело в том, что несмотря на изобилие велосипедов на дорогах, рассмотреть их очень непросто – прежде всего, обращаешь внимание конечно не на велосипед, а на его седока.
А вот когда в ряду обычных двухколёсок, стоящих на дороге, вдруг попадается нечто замечательное, поневоле начинаешь присматриваться к этому чуду.
Итак – первый велосипед заставивший обратить на себя внимание, был родом из сороковых или пятидесятых годов. А-то и старше! Слегка подзаржавевший, но не по-музейному свежий, этот «быстроног» (вольный перевод с латинского слова велосипед) стоял в ряду своих новеньких цветастых собратьев, словно выходец из другого мира.



Ещё один заповедник выходцев из другого мира, мы увидели буквально неподалёку, у следующего перекрёстка.
За стеклянными витринами магазина, табунились лошади! Не настоящие, само-собой, а метрические. Здесь было царство Энцо Феррари! Мы все почему-то заспешили в этот магазин так, как будто подошла наша очередь на Феррари Скудериа 430
Не знаю, была ли у Вовки мысль, уехать из Швеции на новенькой Феррари, но мне бы это было приятно.
Мы ввалились в магазин, сияющий чистотой, и у меня разбежались глаза. Не то, чтобы я тут же отказался бы от своей Нивы в пользу одной из тех красавиц, что стояли на нежно-кремовом кафеле, если бы правление фирмы предложило мне обмен. Я конечно люблю Ниву и всё-такое… Но всё-таки, если бы меня видела в тот момент моя Нивка – взревновала бы ужасно!
Мгновенно выхватив фотоаппарат, я навёл объектив на машину, стоящую в ряду первой и щёлкнул затвором. Однако моя реакция была всё же чуточку запоздалой, по сравнению с реакцией милой леди, прятавшейся до сего момента за окошком на наблюдательном посту на втором этаже. Как вихрь, спустившись вниз, эта девушка, тут же набросилась на меня с целой речью на английском!
Конечно ей очень жаль, но фотографировать в магазине запрещено! И поосторожнее с сумкой, висящей у меня на плече! Не дай Бог, эта сумка заденет бесценный экспонат, выплачивать ущерб мне придётся до конца моих дней.



Пришлось внять этому голосу разума.
Мы ещё минуть пять бродили среди «бесценных экспонатов», стараясь «не задеть», но занятие это быстро наскучило – что толку любоваться машиной не имея возможности что-нибудь от неё открутить? На память. Или хотя бы сфотографировать!
Так, что мы вышли из магазина, и я сфотографировал Мини Купер, явно принадлежавший продавщице. В отместку!



Дальнейшие наши скитания по городу принесли знакомства ещё с двумя музеями. Только и эти знакомства получились чисто шапочными.
Первым нам навстречу попался Музей Армии.



И нам сразу стало не по себе, когда мы увидели у ворот музея галдящее скопище шведских школьников. И мы поспешили отказаться от посещения данного музея. Ну, чтобы не мешать ученикам впитывать знания и лазать по многочисленным пушкам, выставленным во дворе.



А напротив музея Армии, располагался музей Музыки! Такое соседство было, наверное, очень странным, ведь, как известно из истории – когда говорят пушки, музы молчат! Но, наверное, работали эти музеи по очереди, чтобы не нарушать историческую справедливость.
Впрочем, поравнявшись с музеем Музыки, мы обнаружили, что этот храм Муз, всё же открыт, так как из него толпой валили младшие школьники. Мы отпрыгнули в сторону, чтобы не попасть под очередное цунами и пошли вниз, по Sibyllegatan, вдоль стены музея, под распахнутыми ставнями его редких окон, почему-то напомнивших мне музыкальный инструмент.



Мы спускались вниз по узкой улочке к Nybroplan, и наших девушек то и дело кидало, то в магазин модной одежды, то в магазин женского белья. Но это всё были чистой воды бутики, так, что особого восторга они у наших дам не вызвали.
Сопровождаемые вереницами школьников, идущих в колонну по два,



мы перешли через оживлённую магистраль, и дошли до парка Берселли, представляющего из себя небольшой скверик, на конце маленькой бухточки.
С одной стороны, к парку примыкало здание драматического театра,



а с другой стороны можно было полюбоваться на многочисленные катера-параходики, пришвартованные к набережной. Все как один названные в честь шведских королей! И, как ни странно, имён хватало на всех!



Дальнейший путь наш лежал к королевскому дворцу. Побывать в Стокгольме и не увидеть королевский дворец, хотя бы снаружи, это извините – моветон! Для того, чтобы поглазеть на это здание, нам надо было снова пройти в район Старого города – Гамла Стан сквозь целый строй гостиниц и ресторанов. Вряд ли найдётся в этой части города хоть один простой жилой дом. Куда ни кинь взгляд – отель! Куда ни плюнь – ресторан!
Вот, например – красиво увитая разноцветным плющом стена Редисон САС-отеля.



А вот гостиница, украшавшая собой площадь Карла Двенадцатого – площадь о которой речь чуть позже. Эта гостиница в день нашего приезда, должна была приютить членов жюри, собравшихся на вручение Нобелевской премии! Поэтому на её крыше такое разноцветье флагов.



Мы перешли через дорогу и углубились в эти кущи апартаментов, ресепшенов и дайнинг-холлов.
Однако, наша прогулка немного омрачалась тем обстоятельством, что наши организмы уже доходили до последней степени истощения. Около пяти часов гуляния по городу и музею, нагуляли нам зверский аппетит! Но, у нас с собой было! Сумка у меня на плече могла обеспечить нас зарядом энергии ещё на некоторое время, но всё дело осложнялось отсутствием на обозримом пространстве самых обычных сидячих мест.
Короче говоря – скамеек не было! Не было их нигде на нашем долгом пути, только в парке-сквере Berzelli виднелось какое-то странное сооружение, похожее на скамейку. Но на него никто не отваживался присесть, страшась этого чугунно-твердокаменного квадратно-гнездового чудища.
А на площади BlasieholmsTorg опустить свой круп можно было разве что на круп лошади. Но, даже наличие целых двух чугунных скакунов в разных концах площади не давало возможности спокойно остановиться перекусить.



И только на площади Карла Двенадцатого, на набережной, выходящей лицом прямо на королевский дворец,



нашлась одинокая скамеечка, поставленная, видимо для того, чтобы можно было сидя любоваться этим шедевром зодчества.
Слева от скамейки, какой-то араб торговал хот-догами, но мы с поистине королевским презрением отвергли эту еду американских простолюдинов, предпочтя ей привезённые с собой бананы!
К тому же вечером нас ждал «шведский стол», а все, кто знаком с этой процедурой знают насколько это тяжкая работа. И нам конечно хотелось оставить в наших желудках как можно больше места под разносолы!
Поэтому наше сидение на скамейке в виду королевского дворца, на площади имени «учителя Петра Первого» было недолгим.



Как только бананы были съедены, вода из термоса выпита, а ноги немного отдохнули от трудов праведных, мы отклеились от скамейки и пошли дальше. Ко дворцу!

[romandc]

Глава тринадцатая.
Вся королевская рать.

Наш путь ко дворцу с гостеприимной площади Карла XII пролегал через мост Стрёмброн(Стрёмбрун). Не то, чтобы этот мост был очень «стрёмным», скорее наоборот. Я с удивлением увидел в самом центре старинного города, где практически всё дышало то веком семнадцатым, то восемнадцатым, на подступах к самому его сердцу – обычный, лишённый каких бы то ни было прикрас, железобетонный мост! Ни единой статуи, даже «Девушки с веслом» или «Дискобола»! В конце концов, не было даже узорной решётки перил! Мост был как две капли воды похож на любой из мостов, где-нибудь на шоссе в ленинградской или московской области! Это сооружение чем-то походило на временный мост, в Питере, установленный на период реконструкции моста Лейтенанта Шмидта. Но у того моста, в его высоких П-образных пилонах и крутом изгибе была некая тайная красота! Он моментально прижился в городе! И временный мост было даже жалко, когда его разбирали на части.
Шведское же скучное «инженерное сооружение, предназначенное для наведения переправы через водную преграду или провал почвы», было плоским и прямым как доска! Нет, я понимаю, что в 1866г., когда мост был возведён – это была вершина инженерного гения! Но сейчас банальнее переправы и не придумаешь!
Я крутил головой, с приклеенным к глазу видоискателем фотоаппарата, стараясь не упустить какой-нибудь хороший кадр.
Позади нас апофеозом кубизма, вырастал из гранита набережной оперный театр.



Выстроенное словно из кубиков, это здание на самом деле напоминало величественное творение кубиста-монументалиста.
А справа, у самого театра виднелись красные стены церкви святого Якова.



Существовало ли старое соперничество между театром и киркой, за зрителя, я так и не узнал. Поскольку сквозь решётку моста углядел плывущего по воде одинокого лебедя!



Не скажу, что я был очень голоден, но охотничий азарт меня захватил целиком!
И началась фотоохота!
Я пытался сфотографировать белую птицу сквозь решётку моста, подпрыгивал, стараясь как можно выше задрать камеру, чтобы в кадре не мелькали крыши проезжающих автомобилей! А лебедь плыл, как будто раздумывая, в какую сторону ему бросить кости? К правому берегу или к левому? Или просто остаться на месте и не плыть вообще никуда. Ибо «ломает»!



Не отрывая взгляда от белоснежного красавца я попытался перебежать на противоположную сторону, но интенсивное движение и страх быть не понятым дорожной полицией, заставили меня быстренько отказаться от подобных намерений.
Приходилось бежать к тому месту, где мост Стрёмброн заканчивался. Почти к самому Королевскому дворцу. Там виднелся пешеходный переход!
Мы подбежали к переходу и встали около светофора. Для нас на светофоре горел красный свет, поэтому, мы, как послушные дети, стояли, ожидая зелёного у края тротуара.
И вдруг, откуда-то слева раздался велосипедный звонок! Звонок надрывался, как будто его били кувалдой, а мы, не понимая в чём дело, ошарашено вертели головами.
Наконец, Вовка, в котором появление бела-лебедя не вызвало особого прилива энтузиазма, схватил нас всех троих и оттащил от светофора, подальше в глубину тротуара! И только-только наши бренные тушки оказались в двух метрах от края тротуара, как мимо нас пронёсся велосипедист! Оказывается, мы, сами того не заметив, стояли в ожидании зелёного света прямо на велосипедной дорожке, оборудованной, кстати, таким же светофором с секцией для пешеходов, что и остальной перекрёсток!
Нас ещё немного трясло от пережитого, когда загорелся зелёный, и мы кинулись бегом через улицу, мысленно умоляя лебедя не отплывать слишком далеко от нашего берега.
Но это строптивое водоплавающее, никак не хотело внять голосу разума. Всё то время, пока мы подвергали себя смертельной опасности, стоя на велодорожке, лебедь медленно но верно отплывал всё дальше и дальше от нашего берега. У меня оставалась ещё возможность несколько приблизить упрямую птицу с помощью зума фотоаппарата, но в тот самый момент, как я навёл объектив, эта бездушная скотина сунула голову под крыло!



Абзац!
Весь наш бег с препятствиями и попытки погибнуть смертью храбрых под колёсами велосипеда, привели лишь к тому, что я от ярости чуть не разбил фотоаппарат о высокий парапет набережной!
Однако неудача с лебедем, заставила нас внимательнее осмотреться вокруг. Погоня за птицей счастья слегка сбила нас с пути ко дворцу. И мы не замедлили вернуться на прежний курс!
На углу дворца, прямо из стены падала вниз толстая струя воды.



Пардон, но вы не туда смотрите! Повторим ещё раз.
На углу дворца, прямо из стены падала вниз толстая струя воды.



Мы подошли к фонтану, внимательно всматриваясь в надпись наверху стены.



Сей фонтан, изливавшийся из стены королевского дворца, был, оказывается, посвящён королю Карлу XI. На противоположной стороне здания, также виднелся фонтан, как две капли воды похожий на первый. А между этими водными потоками, куда-то наверх вели высокие ступеньки.
По этим крутым ступенькам мы и полезли наверх, словно альпинисты на Сагарматха. Правда здешняя «Вершина мира» оказалась куда более доступной. Ступеньки привели на небольшую площадку, напоминавшую крыльцо у ворот в маленький парк или скорее – лужайку перед фасадом королевского дворца.



Через низкий парапет можно было бы и перемахнуть, дабы прогуляться меж пирамидальных тополей, но от этого поступка, нас удерживала врождённая скромность и наличие мальчика в форме королевского гвардейца, торчавшего в будке в двух шагах от ворот.
На самих же воротах красовался макет королевской короны в три натуральных величины! По словам Вовки – в этом месте надо обязательно сфотографироваться! Да ещё так, чтобы корона на воротах, получилась на фотографии таким образом, чтобы казалось, что она находится на голове объекта съёмки!
Один за другим, мы приседали перед воротами, в позу орла, чем привели гвардейца в будке в самое весёлое расположение духа! Парень буквально трясся от еле сдерживаемого хохота, пытаясь не заржать во всё горло, что было бы явным нарушением караульного устава!



Наконец, нам надоела клоунада у ворот и мы, сфотографировавшись напоследок безо всяких причуд, отправились пешим маршем вокруг дворца.



Сказать по правде - дворец в Стокгольме, почитавшийся много веков апартаментами королевской семьи, хоть и числится до сих пор как владение короны и даже имеет личные покои короля, но ныне превратился в музей. И в дипломатическое представительство. Его Величество Король Швеции Карл Шестнадцатый Густав, Королева Сильвия, Крон-Принцесса Виктория, Принц Карл Филип, Принцесса Мадлен и Принцесса Лилиан, короче, вся «королевская рать», возвращаются сюда, только лишь для приёма послов и в особо торжественных случаях. Где-то годов с семидесятых венценосная семья проживает в местечке под названием Drottningholm (Дроттингхольм).
Что же касается дворца, как музея, то это несколько разных музеев под одной крышей. Причём в некоторые из этих музеев вход за отдельную плату.
Но у нас было маловато времени на посещение музеев. День клонился к вечеру, а нам хотелось как можно больше насладиться видами шведской столицы. Поэтому мы и направились по кругу, вдоль стен дворца.
Сперва, мимо фонтана-близнеца, посвящённого на этот раз королю Оскару Второму.



Потом завернули за угол и попали на широкую улицу, похожую скорее на небольшую площадь, залитую ярким вечерним солнцем.
ВИДЕО 49
По правую руку, у стены Королевского дворца, недалеко от ворот, предназначенных для въезда во внутренний двор, стоял ещё один гвардеец. За его спиной, как избушка на курьих ножках, торчала жёлтая будка на случай дождя, в которую мог поместиться разве что японец, да и то - без карабина. Да ещё этого японца пришлось бы очень сильно удивить, чтобы как следует вытянулось лицо, иначе не пролезли бы щёки, застывшие в традиционной улыбке.
А вокруг этой будки, на булыжнике мостовой, была начерчена угольно-чёрная линия. Она не сильно бросалась в глаза, но любому было ясно, что это просто ненавязчивая просьба «не заходить за…».
Мы уломали Маринку сфотографироваться на фоне бравого гвардейца.



Маринка смеялась и кокетничала, а бедный парнишка стоял, уставившись куда-то в небо! Хотя, ему было, в принципе чуть лучше, чем его товарищам на других постах. Солнце, заливавшее площадь ещё немного грело, но гвардейцам, посты которых находились в тени, было ой как не сладко!
Даже нам, одетым в куртки, постепенно становилось прохладно, а солдатики, одетые в летнюю форму, мёрзли и тряслись от холода.
Мы прошли до конца улицы и приготовились повернуть налево, как вдруг мне на глаза попался весьма загадочный памятник.



Фигура в мантии, стояла подле собора святого Николая (Storkyrkan), в котором издревле совершаются коронации монархов на шведский престол. Кому был поставлен этот памятник и за что, было абсолютно непонятно. Надписи за спиной человека в мантии, были выполнены, по всей видимости, на латыни, в которой я не силён и доступные мне медицинские термины на этом языке, ничем не смогли помочь. Мало того, когда я попытался узнать подробности в Интернете, то этот всезнайка ушёл в долгий ступор и оттуда упорно не возвращался. Ни фотографий, никаких сведений о человеке по имени Friderici (Фридрих), упомянутом в мемориальной доске на стене, ни об одном из других упоминаемых имён. Чуть позже один человек, ездивший так же в Швецию, рассказал мне некую легенду, услышанную им от официального экскурсовода. Что, дескать, этот человек – то ли министр одного из королей, то ли академик местного университета, предотвратил кровопролитную войну, устроив показательное выступление, связанное с затмением солнца, в стиле незабвенного янки при дворе короля Артура. Само-собой окружающие устрашились могущества министра, повелевающего солнцем, и война утихла, так и не начавшись. Министру поставили памятник, а над головой памятника в честь такого события, повесили чёрные шарики, олицетворяющие затмение.
Правда, что-то в этом рассказе не стыковалось. Такой странный и единичный случай, не мог быть поводом к тому, чтобы министрам, а тем более академикам, ставили памятники. Да ещё перед самым королевским дворцом! Скульптуры возводят в честь победителей в войне, а не в честь людей эти войны предотвращающих. Такова уж странная натура человека. К тому же шарики или полушария, я видел раньше и на окнах других лютеранских храмов.



И я снова зарылся в интернет. Главное во всемирной паутине – уметь спросить. Сперва, я додумался до того, что табличка за спиной памятника и сам памятник друг к другу не относятся. Скорее всего, на стене описание постройки самого собора – мне удалось разобрать несколько дат, и среди них – 1264 год. Это, скорее всего, предполагаемый год постройки. И дальнейшие цифры напоминают о том, как и в каком году, этот храм стал лютеранским.



А вот с человеком на пьедестале мне положительно не везло! Я копал долго и упорно, пока не додумался спросить об этом… интерактивную карту Google Earth. Секунда, другая и вот у меня уже в руках статья Википедии о некоем Олафе Перссоне! Есть ли подобное имя в надписи на стене? Что-то не видно!
Так вот, этот самый Олаф Перссон, он же Петерссон, он же Олавус Петри (Olaf Persson, Olaf Petersson, Olavus Petri), являлся для Швеции никем иным, как собственным Мартином Лютером (не путать с Мартином Лютером Кингом) – отцом лютеранства, проповедником протестантства, наперекор властвовавшей тогда римско-католической церкви. Три раза он приговаривался к смерти, но всё же умудрился встретить её в своей собственной постели. И вполне естественно, что памятник ему поставлен подле главного лютеранского собора страны!
Ну, да Бог с ним, загадка Командора разрешилась, а мы свернули за угол и оказались на площади, с двух сторон зажатой полукруглыми галереями. С третьей же стороны площадь примыкала к зданию дворца. Так, что, судя по всему, мы оказались «на заднем дворе дворца», если можно так выразиться.
ВИДЕО 50
Здесь было всё отдано на откуп королевским гвардейцам. Они расхаживали вдоль ряда пушек, толпились между колонн галерей, и просто стояли на постах, очерченных чёрными кругами.



Мы прошли по площади туда и обратно, обнаружили, что пушки просто так не укатишь – их колёса оказались приподняты над мостовой с помощью подставок. Полюбовались на кучку туристов из Кореи, не знаю уж из которой. Корейцы жались друг к другу, явно устрашённые бравым видом и высоким ростом гвардейцев.
Что касается меня, то мне тоже захотелось сфотографироваться на память с одним из представителей королевской охраны. Вручив свой фотоаппарат Вовке, и взамен получив зонтик, который мешал моему приятелю снимать, я подскочил к чёрной линии, отделявшей пост у дворцовых ворот от остальной площади. Никакого сюжета и плана этой съёмки у меня не было и в помине! Но тут произошло неожиданное для всех нас событие. Бравый гвардеец соскочил со своего пьедестала и встал рядом со мной! Не знаю, было ли это нарушением правил или время от времени караульным позволялось подходить к избранным и фотографироваться, но для меня это было лучшим сюрпризом за весь день! Я скосил глаза на гвардейца и взял зонтик на караул! Гвардеец посмотрел на меня и рассмеялся! Так мы и получились, хоть и по разную сторону чёрной линии, но чем-то очень похожи.



И до сих пор мне очень хочется отослать эту фотографию в Швецию, этому королевскому гвардейцу, но куда её можно отправить, по какому адресу, я не знаю. Не на адрес же королевского дворца? А вдруг молодой человек всё-таки нарушил устав?
Кстати сказать, гвардейцев у короля великое множество. Ни разу в интернете, на фотографиях не встретил одних и тех же лиц. А лица у гвардейцев подчас очень интересные. Не секрет, что среди мужского личного состава есть девушки, которые точно так же стоят на карауле. И среди истинных, самого, что ни на есть шведского вида гвардейцев, попадаются вот такие вот «истинные арийцы». Банзааааай!



Однако нам была пора отправляться дальше.
Мы прошли в проход между галереями, свернули направо и уткнулись в высокий гранитный парапет. Здесь было нечто вроде террасы, позволявшей смотреть на город в сторону острова со зданием местного парламента – Риксдага.
Внизу, под террасой находилась площадка, на которой творилось странное действие, смысла которого мы сперва не поняли.



Пара десятков человек стояли по периметру этой площадки и по очереди кричали что-то в микрофон по-арабски. Может быть, конечно, и не по-арабски. Может быть и по-албански. Как я не старался потом, но в интернете не нашёл этого зелёно-бело-красного флага со львом держащим меч. Было в нём что-то знакомое, но что? И виселицы в руках этих людей выглядели довольно зловеще. То ли сами повеситься хотели, то ли повесить кого!
Поэтому мы не стали ждать развязки этой драмы, а повернулись на сто восемьдесят градусов и пошли себе по-добру, по-здорову. Ну, как эта толпа, хоть и жидкая, но серьёзно настроенная, кого-нибудь линчевать примется!
ВИДЕО 51

Тут у дворца завыли сирены полицейских мотоциклов и нам захотелось ещё прибавить шагу и побыстрее распрощаться с королевским дворцом. Тем более, что возвращения Короля пока что не ожидалось.

[romandc]

Глава четырнадцатая.
Дело в шляпе!

Путь наш лежал обратно, мимо королевского заднего двора, мимо ворот в садик, расположенный между зданиями Собора св. Николая и Шведской Академией,



на расположенную в двух шагах от Королевского дворца площадь Stortorget. Эта площадь - Большая площадь, если перевести название её дословно, когда-то в старину была торговой, рыночной, главным сосредоточением всех операций купли-продажи. Потом, в 1520 году, в этом месте случилось событие, память о котором до сих пор хранится в народных преданиях и в самих камнях мостовой. Называется оно «Кровавая баня». Эту «баню» устроил в Швеции датский король Христиан Второй, вторгшийся в страну и решивший вырезать на всякий случай политическую и экономическую верхушку шведской власти. Успел он обезглавить, по разным источникам, то ли восемьдесят, то ли сто пятьдесят человек, но доделать дело ему помешали, и выперли из страны.
Однако площадь до сих пор помнит этот кошмар. Может быть поэтому, фасады домов, её образующих, разукрашены в весёлое разноцветье.



Может быть, поэтому с площади высокий портик ведёт в Музей посвящённый Нобелю и премиям, выдаваемым от его же имени самым мирным и самым талантливым людям.



И может быть поэтому, во время летних и новогодних праздников на площади кипит ярмарочное веселье! Чтобы ничто, кроме памятника-фонтана не напоминало об этом событии.



У нас, у русских, подобными воспоминаниями обычно не заморачиваются. Развлечения Ивана Грозного и его министра внутренних дел Малюты Скуратова, соревнования по скоростной рубке голов Петра Первого и т.д., забываются почти тут же. Чтобы не портить настроения! Не многие и помнят, что такое было, а уж где всё происходило – часто загадка даже для историков.
Тем не менее, толпы туристов отдыхавших на скамейках и сидевших в кафе и мы вместе с ними, не сильно донимали себя всякими грустными мыслями. Светило солнышко. Домики вокруг выглядели как игрушки или теремки из сказки, и думать о всяких «банях» просто не хотелось. Чтобы не дай Бог не нарушить сказочного очарования Stortorget.



Ещё немного побродив среди толпы туристов и насытившись ароматом веков, от двенадцатого, до восемнадцатого включительно, мы нырнули в переулок Skomakargatan, спрятавшийся в уголке площади,



и тут же наткнулись на магазин, торговавший пёстрой мешаниной товаров - от шерстяных свитеров, до тростниковых циновок. За прилавком здесь хозяйничала темнокожая женщина.



Соблазнённые цветастыми свитерами на витрине, мы валились всей толпой в эту лавку. И увидев страшные рожи африканских масок развешанных по стенам, слегка остолбенели. Как-то уж очень контрастировало впечатление от старинной шведской площади с домиками-пряниками, с этим убежищем африканского колдуна, вяжущим на досуге свитера и чепчики из овечьей шерсти.
Ещё минут-другую мы осматривались, пытаясь прийти в себя, но потом я случайно прочитал на резиновом коврике, лежащем на полу у входа, надпись «Гвинея-Бисау» и потащил всех к дверям.
Привезти на родину, что-нибудь с Африканского континента было бы заманчиво… если бы мы находились на Африканском континенте. Но если уж и вывозить из Швеции, какой-нибудь сувенир, на память о первом посещении страны, то именно шведский! Поэтому мы быстренько сыграли «ретираду» и покинули помещение.
Чуть дальше по улице, магазин антиквариата заманивал покупателей роскошными одеждами инфанта и дворянки выставленными прямо на тротуар. А ровно на два шага дальше, была дверь в магазин детской одежды, так, что поначалу было и не понять, какому магазину служит рекламой мантия маленького принца. И все, кто проходил по этой улице, конечно же, толпой шли именно в детский магазин, соблазнённые такой наглядной рекламой.



Ещё шаг по улице и я увидел на стене одного из домов, на окнах какие-то странные предметы.



Этакие чёрные вогнутые полоски, распяленные на тонких ножках-проволочках, напоминали то ли космические радары, то ли инопланетных пауков, засевших в засаду в ожидании зазевавшегося прохожего. Меня, впрочем, пауки не тронули, хоть я их и сфотографировал.
Самое странное во всём этом то, что в квартиры, от этих устройств не шло ни единого провода!
Мы быстренько, чтобы не провоцировать инопланетян или инопланетных насекомых, пробежали мимо здания и оказались перед витриной.



На мой взгляд, на фотографии этот шедевр витринного дизайна выглядит не настолько живо и неожиданно-потешно, как в жизни. На узкой улочке, зажатой высокими стенами, эта витрина смотрелась как окно в другой мир! Каждый турист, проходящий мимо этого окна, обязательно останавливался поглазеть на утку в платочке и на змею с картонным пакетом на голове.
Почти живая картина в белой раме, на несколько минут непременно приковывала к себе взор! И за этой витриной, находилась мастерская весьма известного в Швеции модельера, Уллы Ханнерз (Ulla Hannerz).



Чуть дальше от вывески госпожи Хайнерз на стене виднелась ещё одна вывеска. Фасад дома на котором она висела резко контрастировал с остальными домами по Stortorget. Заброшенный и заколоченный, этот дом напоминал о своём предназначении лишь надписью «Национальная галерея» на вывеске.



Не имею ни малейшего представления, почему эта «галерея» оказалась заброшенной и, что вообще она из себя представляла? Но на данный момент, по сравнению, скажем, с Национальным музеем, выглядела она, прямо скажем не очень-то благополучно.



Мы прошли ещё пару шагов по улице, углубляясь всё дальше в дебри Гамла Стан. Я вертел головой во все стороны одновременно, пытался заглянуть в окна вторых этажей и не сразу заметил, что сверху, над нами затаилась угроза! С первого взгляда, эта угроза напоминала простую сухую ветку. Но, приглядевшись повнимательнее, я узнал в этой ветке змею! Сердце у меня ушло в пятки, мы резко сбавили шаг, стараясь не подходить близко к этому чревоходящему. Уж больно ядовито выглядела змея, напоминая древесную гадюку в дебрях Амазонки, вытянувшуюся, чтобы переползти с дерева на дерево. Вот только настоящая змея не смогла бы так далеко вытянуться без опоры, черезчур гибкий позвоночник, знаете ли!
Я ещё раз внимательно посмотрел на змею, и у меня отлегло от сердца! Она оказалась металлической! Просто из балконных перил торчал длинный крюк для подвешивания фонаря! В форме змеи. И, скорее всего, очень давно изготовленный.



Дойдя до самого конца улицы, наша команда свернула направо, на улицу с говорящим названием Tyska Brinken, что дословно означает Немецкий бугорок. Улица и впрямь бежала под небольшой уклон. И видимо, именно здесь в древности селились немецкие иммигранты. А может быть проживал немецкий консул? Как бы там ни было, народу вокруг нас становилось всё больше и больше. Мы явно подходили к очередному туристическому оазису.
Возле одного из парадных подъездов, стоял небольшой трёхколёсный… автомобиль? Мотоцикл? Называйте его как хотите. Хотя есть у этого транспортного средства ещё одно название – инвалидная коляска! Открыто, у подъезда многоквартирного дома, под знаком «Стоянка для инвалида», стоит себе маленький электро-мотоцикл, никого не трогает, никому не мешает. Инвалид спускается со своего этажа, я, честно говоря, не имею понятия, как это устроено внутри дома, садится на свой электромобиль и гоняет по улицам в собственное удовольствие! В магазин, в кино, куда заблагорассудится! С компанией, если захочется.



Сначала я думал, что подобный транспорт – исключительно шведское изобретение. Но не тут то было! В столице Суоми, на рыночной площади, мы заметили двух инвалидов, юрко рассекавших на таких же колясках между ларьками! Один из них остановился у витрины магазина, набрал телефонный номер на своей мобиле и, спустя две минуты из магазина вышла продавец, вручила мотоциклисту пакет с товаром, с которым он благополучно укатил.
Я понимаю, что нашей социальной службе, до шведской или финской, как до звезды небесной… Но хочется верить, что когда-нибудь… лет через пятьдесят… когда наши правительственные миллионеры станут миллиардерами и воровать деньги из бюджета станет просто неинтересно…хотя о чём, я! Много денег не бывает!
Мы спустились чуть ниже по улице, и Вовка углядел вывеску шоколадного магазина. И потащил женщин смотреть на шоколадки. Мне же надо было сначала обязательно запечатлеть саму улицу Немецкий пригорок,



и дорожного рабочего, тюкавшего молотком по диабазу. Ну, прямо лесковский очарованный странник!



Я, вообще-то далёк от того, чтобы утверждать, что мостовая на Старом Городе идеально ровная. И всем, кто отправляется в турпоход по Gamla Stan, я бы советовал обязательно надеть кроссовки на толстой подошве! Во избежание «убития» ног в первые же пять минут странствий. Но, глядя, как рабочий, на этот раз более похожий на шведа, чем все остальные встреченные нами по дороге, старательно обрабатывает камень, мне вспомнились наши - питерские мостовые. Лет восемь назад, тротуары центра города Санкт Петербурга, вздумали выкладывать плиткой – коричневыми такими кирпичиками. Интернациональные бригады из Средней Азии в спешном порядке вскрывали асфальт и укладывали вместо него на простую песчаную подушку ряды этих плиток. И сейчас на некоторых улицах города можно наблюдать на тротуарах застывшие морские волны, там, где непогода размыла песок и несчастные, ужасно скользкие в морозы камешки образуют настоящую трассу для могула (могул - такой способ свернуть себе шею на очень крутой и очень бугристой лыжной трассе). О чём красноречиво свидетельствует мой собственный копчик, не один раз ушибленный об этот коварный настил.
Но не будем о грустном! Вслед за своими спутниками я спустился в шоколадный полуподвал и начал принюхиваться и рассматривать разноцветные коробочки, баночки и пакетики. Пахло шоколадом. Да и на вид в баночках, пакетиках и коробочках был самый, что ни на есть шоколад. Всё было красиво и аппетитно… кроме цен. Мы сначала клюнули на ценники, стоявшие около разнообразного шоколадного лома, решив, что это цена за килограмм. За килограмм это было вполне приемлемо. Но когда Маринка решила уточнить это у смуглого продавца за прилавком, оказалось, что цена вывешена за сто грамм! Это почти что отбило у нас охоту к сладкой жизни! Вот и цены на шоколадные конфеты, процентов на двадцать перепрыгивали наши самые высокие ценовые отечественные достижения. Может быть, они были несравнимо качественнее нашей продукции, хотя лично я в этом сомневаюсь, ведь запах в магазине стоял точно такой же, как и в нашем любом кондитерском заведении! Мы почти уже решились купить хоть что-нибудь на пробу, но тут Вовка – держатель наших крон, подозрительно занервничал. В его планы явно не входило жертвовать валюту на увеселения подобного рода. И мы сбежали из магазина, сопровождаемые волной шоколадного запаха.
Ещё пара шагов по Tyska Brinken и мы повернули направо на самую популярную у досужих туристов торговую улицу Старого Города – Västerlanggatan.



Местный Бродвей – узенький, как и подавляющее большинство улочек Гамла Стан, был под завязку набит торговыми точками! И почти все эти магазинчики торговали сувенирами. Разнилась только специализация – допустим, шапки с лосиными рогами, открытки, футболки с надписью Swiden, музыкальные диски или наоборот музыкальные диски, футболки с надписью Swiden, открытки и шапки с лосиными рогами.



Особняком стояли кафешки и ресторанчики. У одного из самых больших ресторанов красовалась мадам, которую мы ничтоже сумняшеся, сразу же окрестили Фрекен Бок!



Очень уж эта fröken напоминала самую знаменитую Домомучительницу в истории!
Мы гуляли по этому Бродвею, заглядывали в магазины, не обращая особого внимания на тот факт, что Вовка время от времени отделялся от нашей группы энтузиастов и ненадолго исчезал. Тем более, что потерять друг-друга в толчее было легче лёгкого. Возвращался мой приятель каждый раз всё более и более мрачный, но нас, зачарованных обилием и разнообразием шапок с лосиными рогами, открыток, футболок с надписью… ох, в общем вы поняли, это обстоятельство мало интересовало. А зря!
Не успел я сфотографировать очередной старый раритетный велосипед,



как стало ясно, что наш завод всё-таки заканчивается. У меня жутко разболелась натруженная спина, загудели ноги и к тому же часы неумолимо напоминали: «Пора»! Пора прощаться с гостеприимной Швецией и устремляться на паром в гостеприимную Финляндию!
Однако, у Вовки были ещё дела в городе Стокгольме.
Мы свернули с Västerlanggatan на Torgdragargränd (только не заставляйте меня произнести эти названия вслух!) и оказались на той самой площади, где мужик на постаменте натягивал арбалет, и где находилась арка, ведущая к магазину, закрытое состояние которого так обеспокоило Вовку.
Не в силах больше стоять на ногах, я повалился на ступеньки, ведущие под этой аркой обратно на Västerlanggatan. Девушки наши потерянно бродили вдоль уже знакомой витрины с «выставочными» ценниками, а Вовка, как разъярённый медведь метался перед закрытым непонятным магазином. Жалюзи на окнах этого заведения были теперь подняты, и я устало рассматривал небольшой макет экипажа о двуконь, до странности напоминавший повозку переселенца с американского Дикого Запада, которой так любят хвастаться янки, к месту и не к месту.
Пик вовкиного напряжения достиг апогея! Времени до отхода парома оставалось всё меньше и тут.. в конце прохода показалась женщина, по спортивному одетая, широколицая, как большинство скандинавских женщин, и как подавляющее большинство скандинавских женщин - в штатных скандинавских очках. Вовке она была явно знакома, потому что мой приятель буквально кинулся к ней, тыкая пальцем в часы и приговаривая: «Цигель! Цигель! Ай-люлю!». Женщина, явно оправдываясь, говорила что-то по-шведски, но, не теряя времени, открыла магазин и мы, наконец-то попали внутрь!
К моему изумлению, магазин оказался битком набит всякими американскими сувенирами! Точнее – одеждой американских пастухов, возведённых в культ писателями и режиссёрами начала двадцатого века.
И среди плащей из драп-дерюги, штанов из бычьей кожи и ремней «из кожи молодой самки слона завяленного в уксусе» (как выражается Задорнов), висели ряды шляп, как две капли воды похожей на ту, что отворяла нам любые двери на Родине и за границей и сейчас лежала одинокая, в каюте номер 2009.
Вовка, с видом короля в гардеробной, в окружении гувернёров, церемониймейстеров и гардеробмейстеров принялся примерять на себя рубашки и плащи. Мы хлопотали вокруг его величества, пытаясь как можно более ускорить процесс, поднося ему разные предметы одежды на примерку и попутно роняя с прилавков и стендов всевозможные безделушки. Продавщица, чуя оптового клиента, с готовностью принимала наши извинения за раскиданные по полу подвески, серьги и зажимы для галстуков.
Мы одели Вовке на голову шляпу–близнеца и принялись подбирать к этой шляпе достойный гардероб! Всё это делалось в темпе, не слишком сумасшедшем, но достаточно быстром – тридцать секунд на надевание одной рубашки, минута на созерцание и осознание её профнепригодности и тридцать секунд на раздевание.
Наконец, выпотрошив весь магазин до последнего ковбойского сапога, мы выбрались из него, напутствуемые развеселившейся продавщицей и гружёные шикарным ковбойским плащом, шикарной ковбойской рубашкой и шикарным же ковбойским ремнём. К большому вовкиному сожалению, и к нашему большому облегчению, ни штанов, ни сапог подходящего размера в магазине не оказалось.
В темпе вальса мы понеслись на паром, времени оставалось в обрез. Но я всё-таки улучил момент, и сфотографировал на бегу ту самую мемориальную табличку «неизвестного писателя» о которой упоминал в самом начале нашего забега по Швеции.
Потом, дома, в Санкт-Петербурге, мне пришло в голову поближе рассмотреть свою добычу, и я не свалился тут же со стула только потому, что в тот момент сидел на диване!
Вычурная мемориальная табличка, похожая скорее на медальон, была посвящена вовсе не неизвестному писателю! Она висела на стене в честь знакомого каждому школьнику Карла Линнея! Шведского натуралиста, естествоиспытателя, «давшего имя» всему живому!



Итак, мы бежали по набережной на паром, и я, на ходу, пытал Вовку насчет его, такой неожиданной для нас ковбойской эскапады. Во-первых, я никак не мог понять, зачем ему этот костюм пастуха?! Во-вторых, почему покупать его надо было именно в Швеции? Вовкина физиономия расплывалась в хитрющей улыбке. Сначала он пытался отмалчиваться, но мой напор был силён и в конце-концов Вовка сдался. Всё так же хитро улыбаясь, он произнёс: « А ты думал, ради чего вся эта поездка затевалась? Только лишь ради того, чтобы привезти к шляпе остальное! В России и в Финляндии такого не достать, только здесь – в Стокгольме. Жаль только не всё удалось купить, это значит, ещё раз ездить придётся! Но даже то, что уже имеется, сейчас на пароме как одену, и ты увидишь, насколько это круто!»
Какой-то отрезок пути мы все шли молча, переваривая услышанное. Оказалось, что всё наше грандиозное путешествие за три моря, наполненное нешуточными испытаниями и ежесекундно грозящее опасностью быть съеденными дикими аборигенами, было задумано только ради посещения магазина ковбойской одежды! Чтобы вовкиной шляпе было не скучно в одиночестве!
Впрочем, мы были не в претензии и в принципе готовы к такому повороту. Каждый так или иначе получил ту часть своего удовольствия, которую желал получить выезжая из Санкт Петербурга. И то, что мы совместили приятное с полезным, не сделало это удовольствие хоть чуточку меньшим. К тому же мне стало очень любопытно, насколько же «круто» эта одежда будет смотреться на Вовке! В тесноте и суете магазина, определить процент «крутости» было невозможно.
В таких размышлениях, мы добежали, наконец, до рекламного бородача, у которого мне так хотелось сфотографироваться. При более пристальном разглядывании рекламы, выяснилось, что принадлежит эта художественная ценность фирме-телефонному оператору TELE2. И я просто не могу не обнародовать крайне полезную информацию об этой фирме. Правда, моя информация – секрет Полишенеля, то есть то, о чём и так знают все! Итак – фирма TELE2 принадлежит шведам! Какой отсюда напрашивается вывод? Сим-карта купленная в городе Питере превосходно работает в Швеции. И звонок в дом родной обходится процентов на 50 дешевле, чем услуги любого другого оператора. Надо только активировать симку, набрав 1+пинкод и определённым образом набрать номер телефона. Хау! Я всё сказал!



Щелчок фотоаппарата и мы побежали дальше по набережной, на причал Мариеллы.
Когда мы дошли до площади, по которой продолжали кружиться автобусы, на этот раз, доставляя пассажиров к парому, мне на глаза попался дорожный знак. Он был немного грустный и напоминал, что мы уже стоим на дороге ведущей домой.



Мы ворвались в вестибюль терминала, пронеслись по стеклянному коридору, протопали по палубе номер шесть и я, кинув сумку в каюту, выбрался на свежий воздух, посмотреть отплытие.
До отплытия оставалось ещё минут пятнадцать, поэтому я решил прогуляться на нос парома, посмотреть далеко ли простирается набережная. Поравнявшись с капитанским мостиком и взглянув вниз, я сначала не осознал, что я вижу! Около носовой части Мариеллы, прямо на причале стояла очередь легковых автомобилей, которые по одному трогались с места и исчезали где-то под моими ногами! Постепенно мной начала овладевать тихая паника! Оказывается, не только в корме у Мариеллы были здоровенные ворота! Носовой визир так же присутствовал, как и у злосчастного парома Эстония! Меня можно было уносить, желательно на берег, можно на сухой и холодный асфальт, всё равно куда, лишь бы там не было много воды!
Но было поздно! Последняя машина скрылась с моих глаз, палуба слегка задрожала, и ещё через несколько минут полоска воды между причалом и корпусом судна стала неумолимо расти. Пришлось взять себя в руки и заменять инстинктивные страхи соображениями логики. На самом деле, на машине ездить гораздо опаснее, чем плыть на любом пароходе или лететь на самолёте. И если подсчитать, сколько времени я рискую жизнью крутя баранку, то риск при плавании на пароме можно считать за величину немногим отличную от нуля!
Итак, душевное равновесие было слегка восстановлено, двигатели Мариеллы заработали и мы тронулись в путь!
ВИДЕО 52
(Пардон за не очень хорошее видео)

[romandc]

Глава пятнадцатая.
Стихийное бедствие.

Я «торчал» на палубе! В переводе с современного на русский – наслаждался видами, открывавшимися с палубы парома.
А посмотреть было на что! С высокой палубы открывались интереснейшие виды, которые я упустил во время нашего прибытия в Стокгольм. Панорама самого города постепенно таяла, меняла очертания, уходила из жёлто-коричневого спектра в дымчатую синеву.



По краю гавани ещё тянулись симпатичные городские массивы. Вот, например небольшой микрорайон разноцветных «точек» или «высоток», как их называют москвичи.



Весьма симпатично, не правда ли?
Хотя попадались домики не такие «многоквартирные» и ещё более симпатичные, уступами сбегавшие к воде.



И среди всего этого жилого многообразия вдруг возникло непонятное строение, на жилой дом непохожее. Скорее похожее на производственное, по форме напоминающее крепость или готический собор, с вычурной башенкой, стрельчатыми окнами и покатыми крышами. Так строили в девятнадцатом веке, изощряясь в фантазии и стараясь приблизить чисто утилитарные здания к формам классических архитектурных шедевров. Сейчас здание реставрировали, поэтому впечатление слегка портили строительные леса и провалы в крыше.
Может быть, это здание когда-то исполняло роль солевого склада на пристани? На его фронтоне хорошо виднелась надпись, которую полностью мне перевести так и не удалось - Saltsjöqvarn





Рядом с «готическим собором» Saltsjöqvarn приютились жилые домики – мал-мала-меньше, как будто специально обрубленные, чтобы не загораживать вид тем домам, что сзади.



А через несколько мгновений, по правому борту воздвигся очередной дворец!



По левому борту промелькнул небольшой яхт-клуб. В устье связки понтонов, у которых стояли яхты, покачивался на волне поднимаемой нашим паромом, маленький катерок-маяк.



А чуть подальше, там, где кончались жилые кварталы небольших городков-спутников Стокгольма, в рядок выстроились… ни за что не догадаетесь, что именно.



Вроде бы просто симпатичные домики, которые могли бы с равным успехом оказаться как жилыми, так и промышленными корпусами.



Мне с большим трудом удалось разобрать надпись на фасаде - *varnen Tre Kronur. Причём я никак не мог понять, какая же первая буква в этом словосочетании, то ли О, то ли Q.



Какое отношение имеет к этому дому, точнее – череде домов, старый, очень старый дворец Три Короны, стоявший в Стокгольме на месте нынешнего Королевского дворца? Или может быть это место дислокации шведской хоккейной команды, Тре Кронур?
Я долго ломал себе голову и компьютер, пока, наконец, мне на помощь снова не пришел Google Earth. Дом назывался Kvarnen Tre Kronur! То бишь – Мельница Три Короны! И судя по здоровенным колоннам для муки, справа на общей фотографии, мельница была до сих пор действующая!
Вот здесь и проявились странные правила шведского языка. В словаре не было слова Qvarnen, зато было слово Kvarnen!Тогда – по аналогии и Saltsjöqvarn, тоже годится на роль Солевой мельницы! Но, обратите внимание, что как раз Qvarn, а не Kvarn.
Я хоть и не знал тогда, что проплываю мимо пищевого комбината, но какими-то тайными фибрами души уловил-таки зов пищи. Есть захотелось очень. Нет даже очень-очень. Или даже очень-очень-очень сильно. Просто таки душераздирающе! И я, бросив съёмку, кинулся на добычу пропитания в каюту!
В каюте происходило мероприятие, которое в просторечии называется «примерка», а применяя высокий штиль – «подиум»! Вовка примерял обновки!
Вырядившись в новую чёрную как смоль рубашку с вычурным шейным шнурком, на котором висела застёжка украшенная синими каменьями, длинный, до пят, чёрный плащ, грозящий посрамить любого Чёрного Плаща, буде таковой появится на горизонте и, водрузив на голову свою шикарную шляпу-Путеводительницу, Вовка в мгновение ока превратился, то ли в американского президента на своём ранчо, то ли в переодетого короля на отдыхе! Эффект был потрясающий! И кому-какое дело, что эту одежду когда-то носили лишь наёмные пастухи, да грабители с большой дороги!
Однако, щеголять в обновках по парому было как-то не сподручно и к тому же было у нас ещё одно дело, которое надо было совершить безотлагательно – посетить паромный магазин Дьюти фри! И это надо было провернуть именно сейчас – другого времени на посещение магазина у нас не было.
До нашего ужина оставалось ещё часа два, и мне пришлось распрощаться со сладкой мыслью о небольшом чаепитии. Скрепя сердце и желудок, я потащился вслед за компанией в магазин.
Проходя по коридорам, поднимаясь на лифте и озирая посадочную палубу, я проникся ощущением, что с судном произошли какие-то перемены! Нет, паром был тот же самый, в интерьерах его палуб царил тот же блеск, и их форма осталась прежней. Изменилось содержимое! Вместо толп пенсионеров и им сочувствующих, в коридорах и на палубах, в барах и у игровых автоматов царила молодёжь! Молодёжь царила, вопила, пила, лежала на скамейках и просто бродила по палубам в поисках выпивки. В среднем, вся эта толпа возрастом была от восемнадцати до двадцати лет. Возраст колледжа! Когда «верхи» ещё не могут, но «низы» уже хотят! Само-собой, основным пристанищем стаи блуждающих беспризорников, стала наша палуба номер два. И кое-что мне подсказывало, что ночь, проведённая на одной палубе с этими коллежскими асессорами, будет весьма беспокойной.
Но пора была приниматься за дело. Не буду особенно распространяться о таком обязательном мероприятии, как посещение Duty Free, тем более, что сам магазин я уже описал в предыдущих главах. Скажу только лишь, что нам нужно было непременно купить, что-нибудь здесь, лишь для того, чтобы продлить наше пользование бонусной схемой Viking Line.
Мы, вслед за немногими оставшимися на пароме пенсионерами, по-прежнему осаждающими магазин, потолкались у витрин, как вдруг пол под нашими ногами слегка повело в сторону. Начиналась качка. Она не была пока сколько-нибудь серьёзной, но сложилось ощущение, что мы вышли в открытое море.
Однако, для того, чтобы купить задуманное, нам потребовалась тележка. Пара корзинок не смогла вместить всё, что мы набрали в восемь рук! Я пробрался к выходу, где стояли в ряд транспортные средства. Однако, к моему разочарованию, эти тележки оказались связанными друг с другом по принципу, описанному в предыдущем рассказе – «1евро=1тележка»! Мне срочно требовалось достать где-нибудь один евро или пятьдесят центов, чтобы освободить тележку. Как назло, ни я ни Вока не взяли с собой мелочи, а у Вики в кармане завалялись только шведские кроны, которые были черезчур маленькие и не могли расцепить замок, как мы ни старались. Пришлось мне, как единственному не боящемуся лестниц, бежать в каюту за мелочью.
Как и ожидалось, у дверей лифта толпился народ, и ждать очереди можно было до посинения, поэтому я и рванул вниз по лестнице, чувствуя, что качка, похоже, усиливается! По моим ощущениям, начинался уже самый настоящий шторм! Земля положительно не хотела стоять ровно и каждые три-пять секунд норовила выскочить из-под ног.
Ворвавшись в каюту и распотрошив свои карманы, я схватил свою единственную монету в один евро и кинулся обратно в магазин!
Долго ли коротко ли, но навалив в тележку всякой всячины, мы выбрались из Дьюти фри, прямо с тележкой оккупировали лифт, так, что туда стало не протиснуться уже никому и спустились в каюту – разгружаться. Шторм всё нарастал и гружёная тележка, по дороге пыталась вести себя плохо, всячески сопротивлялась и танцевала румбу в ритме качки. Еще, слава Богу, что в лифте, от бешеного норова тележки нас спасал Вовка, всем телом навалившийся на четырёхколёсный агрегат.
Однако, мне надо было обязательно доставить тележку обратно наверх – ради спасения своего единственного евро!
Я дотолкал тележку по коридору к лифтовым дверям. Паром уже не просто качало, меня уже буквально било о стены! Пройти ровно, по прямой линии, стало абсолютно невозможно даже без тележки, а уж отягощённый этим сноровистым механизмом, я представлял из себя самое настоящее стихийное бедствие! По коридору, будто Мамай прошёл, оставив на его бархатистых стенах довольно глубокие зарубки! Надеюсь, что подобный ущерб включён в перечень ущербов возмещаемых страховой компанией!
Подошёл лифт. Я с трудом попал тележкой в широкие лифтовые двери и нажал кнопку шестого этажа. Для этого мне пришлось выпустить тележку из одной руки, и она как ртутная капля начала кататься по всему лифту. На следующем этаже лифт остановился и пожилая, модно одетая пара финнов важно, насколько позволяла качка, прошествовали в лифт. Хотя к тому времени я и восстановил контроль над тележкой, но назвать его полным постеснялся бы. Я стоял с правой стороны лифта в дальнем углу и держал эту дикую зверюгу за ручку. И когда паром качнуло влево, противоположная часть тележки помимо моей воли покатилась прямо в сторону финнов, стоявших у левой стены! Быстро перехватив тележку за середину, я, с большим трудом, предотвратил столкновение и пробормотав «Антеекси!» («Извините!»), встал спиной к своему «мустангу», постаравшись прижать его к стене всем своим весом! Тележка за моей спиной визжала и царапалась и злобно билась в стенки лифта, катаясь вместе со мной то в одну то в другую сторону, но для финской пары стала неопасной. Помню, финн разразился какой-то тирадой, судя по тону сочувствующей и подбадривающей одновременно, но я, занятый борьбой с тележкой не имел сил вслушиваться в его слова. Наконец, двери лифта открылись на нужном мне шестом этаже, и я буквально выкатился наружу, чуть не посшибав, словно кегли, стоявшую прямо у дверей компанию молодёжи!
Однако, нам оставалось до магазина каких-нибудь несколько метров! Мы с тележкой, по разным кривым напоминавшим синусоиду с косинусоидой добежали до ряда тележкиных товарок и я втолкнул злосчастный агрегат на место, попав на этот раз со снайперской точностью! Один раз полученное мастерство так просто не пропьёшь! Звякнула цепочка, щёлкнул замок и мне на ладонь упал мой драгоценный евро! Овчинка таки стоила выделки!
У меня ещё было время до начала ужина, а мне очень хотелось посмотреть, что творилось на улице. Поэтому, я спустился в каюту, хоть это и стало из-за ещё более усилившейся качки задачей очень сложной. До меня наконец-то начало доходить, для чего на судах стенки обивают очень мягкой на ощупь тканью! Эта «ощупь» чувствовалась теперь постоянно!
Мои спутники не решились выйти со мной на свежий воздух, сделав вид, что заняты медитацией и моральной подготовкой к ужину. Поэтому, схватив куртку, я в одиночестве поднялся на восьмую палубу и попытался открыть дверь по левому борту.
Это показалось сначала непосильной задачей! Стоило мне чуть-чуть приоткрыть дверь, и в образовавшуюся щель со свистом ворвался такой поток холодного воздуха, что у стоявших возле двери курильщиков разом погасли сигареты! Однако мне некогда было извиняться, я толкал и толкал дверь, испытывая буквально чудовищное сопротивление снаружи!
Наконец мне удалось приоткрыть дверь так, чтобы протиснуть наружу своё бренное тело. Вообще-то я боялся, что меня тут же сдует с палубы, но к моему удивлению, ветер на палубе был не настолько силён. Бешеный напор воздуха превратился из бездушной силы во вполне приемлемый, хоть и сильный ветер.
Как только я проскользнул в дверь, она, хлопнув пушечным выстрелом, закрылась, и я со страхом подумал, как же буду возвращаться обратно? Но паниковать было рановато.
Я сделал прыжок вперёд и вцепился в поручень! Качало по-прежнему преизрядно! Ветер завывал среди спасательных плотов и хлопал крепёжными лентами, стягивавшими брезент катеров на шлюпбалках. На чёрной воде, освещаемой только светом из иллюминаторов ниже по борту, пенились волны, и ветер бешено срывал с этих волн пенные шапки. Сверху, с большой высоты этот вид был вроде бы и не страшным, но волна, которая смогла раскачать такую громадину как Мариелла, маленькой не могла быть просто по определению!
Перебирая по поручню руками, я двинулся в обход палубы. Дошёл до конца, поднялся на палубу выше. Шатаясь как пьяный, пересёк палубу номер девять и снова спустился вниз уже по правому борту Мариеллы. И… мне на секунду показалось, что я оглох! С правого борта парома царила девственная тишина! Нет, конечно, качка никуда не девалась, но ветра здесь не было вовсе! Было такое ощущение, что он весь остался с той стороны!
Я прошёл до двери ведущей внутрь, открыл её абсолютно безо всякого усилия и поспешил в каюту, где меня уже заждались морально подготовленные к ужину спутники.

[romandc]

Глава шестнадцатая.
Танец живота.

Опытные люди, понимающе улыбнутся при упоминании о таком, довольно распространённом столовском сервисе, как «шведский стол». Вся хитрость состоит в том, что посетителю предлагают набор разнообразных блюд на выбор, в порядке самообслуживания – накладывай, ешь, накладывай и ешь снова и снова, пока, либо не кончится отведённое на питание время – один час, либо не треснет брюхо.
Мы были заранее предупреждены о коварстве этой формулы. Питаясь подобным образом очень трудно съесть много, тем более, что быстрое и неразборчивое поглощение пищи вызывает резкое и раннее чувство насыщения.
Но, как говаривал один мой знакомый директор столовой, ещё в советское время: «Не надо писать в кофе! Там повар ноги моет!» Мы были абсолютно уверены в том, что оставить ресторан без прибыли вполне в наших силах. Надо было только поднапрячься и успеть за час перепробовать все разносолы, до которых успеем дотянуться!
Поднявшись на седьмую, ресторанную палубу, мы оказались в толпе, весьма разношёрстной – тут были русские пары и финские и ещё Бог знает какие! И у каждого второго в руке виднелся небольшой листок бумаги – пропуск на «шведский стол».
На этом пропуске была напечатана схема расположения столиков в ресторане и указан именно тот столик, за которым и предстояло насыщаться голодному путешественнику.
Однако, схема висящая на стене была намного подробнее, чем её бумажный аналог, поэтому мы стали пристально её разглядывать. Планировка ресторана была проста и незатейлива. Квадратное помещение делилось на три части стеклянными стенами. В средней части извивались стойки, уставленные судками и противнями со всевозможной пищей, стопками чистых тарелок. Вдоль стенок – аппараты с напитками от молока до пива. Правая и левая части отводились собственно для принятия пищи. Там, причудливым орнаментом стояли столики с бокалами по числу заявленных посетителей.
На той же стене, у которой мы разглядывали схему ресторана, висел ещё один небольшой плакат. На русском языке. Ни на одном другом языке мира, включая урду и суахили, оно не дублировалось и звучало так: «У НАС НЕ ПРИНЯТО ВЫНОСИТЬ ЕДУ ИЗ РЕСТОРАНА!» У нас моментально сработало чувство протеста! Захотелось сделать, что-нибудь доброе, с истинно русским размахом - укатить из ресторана пару котлов с какой-нибудь кашей и накормить ею весь паром и окрестных чаек! Или напоить весь персонал ресторана их же вином до потери пульса. За их же счёт!
Мы уже начали строить планы, включавшие в себя смелые идеи по выносу пищи за пределы, как тут заметили, что качка почти совершенно прекратилась! Как будто кто-то на небесах дёрнул рубильник! Для нас это было настоящим облегчением и несколько упрощало процесс пережевывания.
Я не засёк того момента, когда двери предприятия общественного питания начали гостеприимно раскрываться. Но толпа вокруг, вдруг оживилась и подалась поближе к дверям.
Всё то время, пока все ждали открытия, мы стояли где-то в задних рядах! И я не знаю, честное слово не знаю, как нам вдруг удалось оказаться у этих стеклянных дверей первыми! Это действие, наверное, производится где-то на уровне подсознания, и подобная способность развивается в русском человеке путём долгих упорных тренировок! Невзирая на состояние и скученность толпы! Одно мысленное усилие и происходит мгновенная телепортация! И мы первые! Жалко, только в спорте эта способность не срабатывает! Никак! Наверное, у спортсменов она просто плохо развита! Наверное, им - богатым и знаменитым в очередях стоять не приходится.
Итак, мы первыми ворвались в ресторан, прошли в правую часть обеденного зала и оказались перед полной женщиной в униформе – нашей официанткой, главной обязанностью которой было сопроводить нас до нашего столика и потом собирать и уносить грязные тарелки.
Официантка подвела нас к столику на четверых, стоящему у самой стеклянной стены, и оставила в одиночестве. Мы похватали наши бокалы, выставленные заранее на стол, и побежали за напитками. Кто-то уже наливал себе пиво, кто-то сок. Я тоже нацедил бокал виноградного сока, водрузил его на наш стол и отправился за закусками.
Я, конечно, заранее обдумал тактику, то есть, что буду есть, пардон за тавтологию, чтобы и затолкать в себя максимальное количество разных блюд и не лопнуть от обжорства. И решил для себя, что лучшим выходом будет остановиться исключительно на рыбной диете. Стоит перепробовать все рыбные блюда, какие найдутся в ресторане, а уж потом думать, что же делать дальше, исходя из внутриполитической ситуации. Знал бы я, какую ношу беру на себя!
Я выскочил в центральный зал, схватил тарелку из стопки и пробежал вдоль стоек с судками и котлами, накладывая в тарелку солёной сёмги, солёного лосося, солёной горбуши и солёного чего-то ещё - совсем уж незнакомого и экзотического. Вернулся с добычей к столу, схватил вилку и взялся за дегустацию!
Солёная рыбка оказалась по большей части хороша, но моментально потребовала залить себя соком! Ведь, как известно – рыбка посуху не ходит!
Когда дно тарелки показалось из-под солёных завалов, я снова рванул к прилавкам и, схватив свежую тарелку начал наваливать на неё по небольшому кусочку всего рыбного, что попадалось на глаза. Жареная сёмга, жареный лосось, какая-то жареная жёлтая рыба типа «капитана», рыба в кляре, рыба печёная, рыба, рыба, рыба.. И, решив, что уже ничего не теряю и надо бы положить чего-нибудь смягчающего рыбный день, отыскал среди гарниров картошку нарезанную кубиками. Приволок всё это в обеденный зал и поставил тарелку на столик, вздрогнувший от такой тяжести.
Не могу сказать, что абсолютно все блюда были на недосягаемой высоте. Кое-какая рыба оказалась пересушенной во время жарки, кое-какая – безвкусной, на мой взгляд. И, наконец, картошка кубиками оказалась вовсе не картошкой. Скорее всего, это была кольраби!
Я помучился немного, поклевал этот, несомненно полезный овощ, и решил не гробить здоровье и поискать настоящий продукт.
С трудом встав из-за стола, я снова пошёл к гарнирам и принялся искать картошку. Странно, но у финнов картофель носит очень древнее имя. Имя божества, чей культ сравним по возрасту с древнеегипетскими культами Осириса и Исиды! Бога грома и молнии и заодно метеоритных камней – Перуна! Картофель у финнов так и называется – peruna, может быть потому, что финнам этот корнеплод, чем-то напоминает метеориты?
Итак, я мучился, пытаясь отыскать хоть немного картошки для своего организма, но ничего знакомого не находил. В растерянности, я подчерпнул из небольшого судка какой-то желтоватой массы с более светлыми вкраплениями и поплёлся на место.
Каково же было моё удивление, что то, что я зачерпнул наугад, и оказалось картошкой! Да какой! Это было нечто, что можно было бы предположительно назвать «Картофель тушёный в сливках», хотя наличие сливок - это только моё предположение. По моей шкале вкуса, блюдо было признано лучшим из горячих блюд на сегодняшний день!
Я за обе щёки умял картофель и собрался было идти за добавкой, но к своему изумлению, с трудом сумел оторваться от стула! На тарелке с жареной рыбой ещё оставалось порядочно непопробованного, но я уже раздулся как аэростат в стратосфере и почувствовал, что мне надо срочно принимать какие-то меры, чтобы хоть как-то продолжить званый обед и не упасть в грязь лицом! Пить хотелось зверски, а ничто так не утоляет жажду как огуречный рассол! К сожалению, на пароме рассола не держали, но я помнил, что, еще, будучи пьющим и иногда даже злоупотребляющим, спасался от жажды при похмелье холодным молоком! И охая, побрёл к аппарату, разливавшему молоко.
После первых глотков, жажда моя несколько ослабла, и я ещё немного постучал вилкой в тарелку, пробуя ещё один вид жареной рыбы, но это уже был предел. А ведь надо было ещё обязательно попробовать какой-нибудь десерт!
Помогая себе руками, я в очередной раз оторвался от стула и поплыл, изображая из себя рыбу фугу, к стойке с десертами.
Вопреки моим опасениям, разновидностей десертов было немного – два вида мороженого (белое и коричневое), три вида сдобы и сливочный пудинг. Роскошный белый, дрожащий на лёгком сквозняке пудинг! Который мне надо было непременно попробовать!
Я набрал мороженого, пудинга и небольшой кусок сдобы, налил ещё молока в бокал и поплёлся за наш столик.
Пудинг оказался очень вкусным, сдобу я попробовал и отложил до лучших времён, сосредоточившись на мороженом. Однако после первой же ложки мне начало стремительно плохеть! Молоко, которым я пытался запивать мороженое, камнем ложилось в желудок, моливший о пощаде! Я, пытаясь удержать вертикальное положение, вцепился руками в край стола и попытался сосредоточиться на чём-то ином, кроме воплей желудка. Удавалось это из рук вон плохо! Тогда я, наконец, решил обратить внимание, чем же заняты мои спутники? Перед Вовкой высилась вполне приличная гора грязных тарелок, а девчонки ковыряли мороженое, оказавшееся до приторности сладким.
Мне очень сильно хотелось где-нибудь прилечь, пожив живот отдельно от остального тела. Но в ресторане это, несомненно, восприняли бы как моветон, поэтому приходилось держаться, скрипя зубами, чтобы не уронить гусарскую честь!
Пять видов рыбы солёной, пять или шесть(из десяти) видов рыбы жареной, кольраби и картофель, мороженое, молоко и виноградный сок бились во мне пытаясь выбраться наружу, а поверх всей этой кучи подпрыгивал пудинг и норовил вцепиться мне в горло… изнутри.
Я с огромным трудом дождался, пока Вовка отставит от себя последнюю тарелку, из которой торчали то ли чьи-то ноги, то ли свиные рёбра. По округлившимся вовкиным глазам, было видно, что и он не особенно рад чувству сытого удовлетворения. Похоже и он испытывал те же самые чувства, что и я. Что же до Маринки с Викой, то им было легче нашего. Из-за обычного женского страха «излишнего веса», им удалось всё-таки сохранить остатки здоровья и не переусердствовать. Хотя и они говорили потом, что объелись изрядно.
К нашему стыду, покидали мы обитель обжорства одними из первых, не дождавшись команды «На выход!». Подпирая друг-друга плечом, чтобы не упасть, наша бригада объедал выползла из ресторана и, охая и отдуваясь на все лады, побрела к лифту.
Я плохо помню, как оказался в каюте на койке, весь путь вниз прошёл как в тумане. И, слава Богу, что вовремя прекратилась качка, иначе последствия могли быть более ужасными!
Лёжа в полной прострации, я вполуха слушал Маринку, которой захотелось поплясать на дискотеке, Вику, которая с неохотой соглашалась Маринку сопровождать, Вовку, костерящего на чём свет стоит «проклятых кулинаров», виноватых в нашем обжорстве, и мне вдруг нестерпимо захотелось на свежий воздух! Я собрал все оставшиеся силы в кулак и этим кулаком опёрся о койку, помогая себе встать. Процедура вставания заняла, наверное, минут десять, но в конце-концов я преодолел земное тяготение, накинул куртку и выбрался в коридор. Бежать по лестнице на сей раз казалось самоубийственной задачей, поэтому я повернул в сторону лифта.
У лифтовых дверей сгрудилась любопытная компания молодых людей. Их было человек шесть, разной степени подпития. И, что самое интересное – все они были разной национальности! Я даже затрудняюсь определить, к какой стране относилась эта «команда молодости нашей»! Тут были и белые (от южан до скандинавов) и негр (пардон, но исторически так сложилось, что в русском языке слово «негр» не носит отрицательной эмоциональной окраски, так, что я считаю, все попытки подражать америкосам в их «афроамериканистости», чистой воды блажь! Для нас - бывших советских людей, любой негр – родная душа! Наливай!) и здоровенный китаец, точь в точь такой, какие сейчас живут в Америке.
Из всей этой весёлой компании, китаец оказался самым нестойким. Его валяло по всей площадке перед лифтом, а остальная команда мужественно его ловила, снова ставила стоймя и пыталась подпереть со всех сторон дружеским плечом! Подпереть представителя братского китайского народа, было практически невозможно, потому, что тот, размахивая руками, с чисто итальянской экспрессивностью, пытался высказать, всё, что у него наболело на душе, выскальзывал и, наклонясь в сторону Китая, толстой гипотенузой бежал искать свои катеты.
Наконец, лифт соизволил прибыть на нашу нижнюю палубу, его двери открылись, и китайца, за ноги – за руки закинули внутрь! Затем вся эта интернациональная бригада по спасению китайцев уставилась на меня, делая приглашающие жесты.
Опасаясь быть, в случае отказа, закинутым в лифт точно по такой же технологии, как и их круглолицый друг, я поспешил перешагнуть порог лифта и забился в угол.
Меня быстро приняли в коллектив, и пока мы добирались до ресторанного этажа, негр на английском языке популярно объяснял мне, что, дескать, с каждым бывает, пьют они не часто, но сейчас повод есть и т.п. Я же изо всех сил кивал, твердил «на чиста английском»: «Ноу проблем!» и зачем-то вышел вместе с ними на седьмой палубе, хотя мне надо было немного выше.
Однако, оказавшись в холле ресторана, я почувствовал прилив сил! Приключение в лифте, видимо подстегнуло пищеварительные процессы организма и чувство тотальной переполненности, хоть и не ушло совсем, но несколько притупилось.
Мне показалось, что я весенней ласточкой вспорхнул по ступенькам лестницы на восьмую палубу. Правда, только показалось. На свежий воздух я вывалился, тяжело отдуваясь и держась за живот. И только, отдышавшись и успокоившись, обратил внимание на странную красоту царившую вокруг меня.
Я стоял облокотясь на поручень и вглядывался в чернильную тьму. Она хоть и была непроглядна и густа, как ей и положено быть октябрьской ночью на Балтике, но небо надо мной было наполнено мириадами звёзд, а вода под моими ногами искрилась редкой россыпью красных таинственных огоньков.
Красные огоньки были тем более загадочны, что висели они над водой в несколько рядов, будто бы совсем без опоры. Между теми, что находились выше всех, мерцали звёзды. Звёздная россыпь сияла, придавая черноте неба загадочную глубину и заставляла думать о вечном и неземном. О Боге и инопланетянах, о космосе и душе, о чём угодно, только бы подольше продлить наслаждение полётом сквозь темноту, от света к свету.
Дул ласковый, тёплый… удивительно теплый для этого времени года и ночной поры ветерок. Ночь ласкала, завораживала и обещала покой, обернувшись вдруг тихой и нежной, как будто час назад не выла разъярённой фурией, хлеща волнами в высокий стальной борт.
Не знаю, сколько часов простоял я, заворожённый всей этой красотой, не в силах уйти с палубы!
Говорят, что счастливые часов не наблюдают…

[romandc]

Глава семнадцатая.
Портрет «на фоне американца».

Я проснулся от того, что кто-то неопытный в нашей каюте играл на тубе. Некто дул и дул в тубу извлекая из инструмента звуки вовсе не музыкальные. Я перевернулся на спину, почувствовал, как внутри меня всё встало наперекосяк и вдруг понял, что же за звуки я слышу спросонок! Это была фуга Шлиппенбаха! Это работал бортовой унитаз!
Мои спутники, проснувшиеся раньше меня, бледные и не выспавшиеся после Праздника Объедал и танцев до упаду, наперегонки занимали очередь в туалет! Я поспешил присоединиться к хороводу и через некоторое время, мы с Вовкой, уже вполне бодрые и даже слегка позавтракавшие поднялись на седьмую палубу и уселись в кресла у большого иллюминатора. До прибытия в порт Хельсинки времени оставалось совсем немного, и мы с удовольствием любовались балтийскими волнами, освещёнными ярким солнцем.
Море выглядело пустынным, только изредка далеко-далеко на горизонте проплывала тень какого-нибудь сухогруза. Вокруг нас прохаживался народ, финская бабуля терзала игровой автомат, один из вчерашней компании моих лифтовых спутников нарезал круги по коридору, видимо ожидая, что произойдёт чудо и магазин или какой-нибудь бар откроется. Ожидания его были, конечно, тщетны. Утром, по прибытии в порт, по традиции на судах Viking Line не работает ничего полезного для здоровья. Поэтому, людям, не запасшимся заранее опохмелином, приходится очень тяжко. Однако, не думаю, что финны бывают настолько недальновидными, скорее всего этот парень просто выгуливал себя перед принятием очередной дозы облегчительного.
Кстати, пришла пора открыть небольшой секрет. Тот самый плакат, что я обнаружил на трамвайной остановке в Хельсинки, и где красовалась мадам или мадмуазель (пардон не разобрал с большого расстояния), поливавшая в свою сумочку как из брандспойта, изображал вовсе не несчастных пассажиров трамвая измученных качкой!
Он, во-первых, был рекламой сайта http://www.kännissä-olet-ääliö.fi, чьё название переводится примерно как – «Пьяный – это полный кретин!», а во-вторых, служил предостережением плывущим на пароме в «пьяный рейс»! Что-то типа «Одумайтесь, люди! Сейчас вам хорошо, но что будет потом?» Вот и вся загадка. Уточню - чтобы зайти на сайт, нужно согласиться, что вам стукнуло кахдексантойста (18 лет), то есть поставить галочку в чекбокс, над которым есть надпись «Kyllä» – то есть «Да!»
Пока мы наблюдали за пробежками моего вчерашнего знакомца, настало время паковать вещи. Мы спустились в каюту, переоделись, слушая Вику и Маринку, наперебой рассказывавших об их ночных похождениях. Ни одна из наших женщин не были в полном восторге от дискотеки, слишком много пьяных, пусть и безопасных, но навязчивых, слишком маленькое помещение и т.д. и т. п. Впрочем, фурор им удалось-таки произвести – кроме них, русских женщин на плясках не оказалось, так, что успех у мужского населения был гарантирован.
Мы, как и по прибытии в Стокгольм, не почувствовали того момента, когда наша Мариелла коснулась причала, настолько нежным было это касание. И отсчитав по часам, показывавшим время Хельсинки: «Десять, девять, восемь, семь… три, два, один, ПУСК!», рванули из каюты.
Выйдя в коридор, и не найдя в нём не души, мы решили поначалу, что вся наличная толпа уже покинула паром. Каково же было наше разочарование, когда обнаружилось, что пассажиры просто-напросто сгрудились на выходе из прозрачного коридора, ведущего в посадочный терминал.
Женская часть нашей команды затерялась где-то в толпе, Вовка нервничал и злился раздосадованный задержкой, а я размышлял о том, что надо было бы посидеть в каюте ещё минут двадцать, тогда бы уж точно не надо было тащиться в чемоданно-людской массе мелкими шажками.
Правда, медленно но верно, мы всё-таки выползли на улицу, под яркое солнышко и окунулись в неожиданный холод. На улице было от силы градуса три-четыре и нам, разнежившимся в тепле парома, было очень зябко. Нам всем, за исключением Вовки.
Мой приятель переоделся в свой шикарный плащ и волшебную шляпу, что не только добавило ему королевской важности, но и защитило от несильного, но ледяного пронизывающего ветерка.



Мне, правда, было не до погоды и красот Хельсинки! Я, размахивая на бегу полиэтиленовыми пакетами, количество которых ничуть не уменьшилось со времени нашей посадки на паром два дня назад, припустил к стоянке, на которой ждала нас, как я был уверен - одинокая, заброшенная, напуганная, несчастная Нивка! Однако, когда я увидел свою ненаглядную, она оказалась в добром здравии, без следов косых взглядов на кузове и даже будто бы и не очень запылённая после почти двухдневного стояния!
Успокоенный и обрадованный, я позволил отцепить себя от машины и мы, уложив наши вещи в багажник, отправились погулять по Хельсинки.
Путь до центра столицы был не очень-то наполнен событиями, Мы прошли по безлюдной улице мимо коричневой гостиницы Марина, мимо других зданий, в рядок выстроившихся вдоль дороги, скорее всего, офисов и бизнес-центров. Названия улиц, наконец-то стали, по сравнению со шведскими, вполне простыми и удобочитаемыми, например - Kataianokanlaituri, по которой мы вышли на площадь-набережную перед дворцом президента.
Наверное, не было бы никакой площади у президентского дворца, если бы, не одна замечательная рыбка.
Из туристических проспектов, которые нам довелось полистать на пароме, мы выяснили, что в Хельсинки в октябре месяце, мы можем посетить «Праздник Салаки» или «Ярмарку Салаки», поэтому кое-кто из нашей компании рассчитывал, вдоволь наесться копчёной и солёной селёдки. Не сомневайтесь – это не опечатка. По-фински слово «силакка» (silakka) означает – салака, а салака – это всего лишь одна из разновидностей селёдки обитающая в Балтийском море! Есть у финнов и коротенькое слово «silli», что так же означает селёдку, но уже любую. Торговля салакой в дни больших уловов и объявление связанной c ней ярмарки ведёт свою историю из времён очень древних. В интернете я вычитал, что первые ярмарки проводились аж в 1545 в городе Выборге, и Хельсинки получил это право отнюдь не сразу.
Могу сказать, что нам с этой точки зрения исключительно повезло, так как подобные ярмарки проводятся всего одну неделю в начале октября.
Чуть левее помещичьей усадьбы, ставшей в счастливую для себя минуту президентским дворцом, начинались ряды палаток, по всей видимости, находившихся там постоянно – торговали там, в основном одеждой. А немного далее виднелись несколько рядов палаток оранжевого цвета, вот они то и торговали рыбой!
Скорее всего, раньше рыночная площадь располагалась чуть левее – на левой стороне бухты. Там, где сейчас кружится в хороводе трамвайное кольцо. Может быть, как раз на это место в уютную бухточку когда-то приплывали рыбаки для того, чтобы продать свой улов.
Усадьба какого-нибудь помещика или вельможи, а позже - Президентский дворец, нисколько не помешала торговле. И никто из финских правителей не догадался снести и запретить этот базарчик, чтобы до чувствительного обоняния сановников не доносился «мерзкий» запах сырой рыбы.
Так они и остались сосуществовать – переселившийся ещё ближе ко дворцу рыночек, торгующий селёдкой; трёхэтажный дворец, притулившийся с краю площади; и, через пару таких же трёхэтажных домиков - здание на полголовы выше, но со шведским флагом на крыше!



Нынче был будний день – четверг, поэтому на рынке не чувствовалось особенно сильного оживления, хотя народу было предостаточно!
Мы вышли на площадь и как-то сразу оказались среди толпы. Пожалуй, не было ни единой палатки на рынке, у которой бы не толпился народ.



Мы отправились вслед за толпой, время от времени кидаясь из стороны в сторону, мы с Вовкой посмотреть на ценники, Маринка с Викой – схватить кусочек селёдки «на пробу», нанизанный на зубочистку. По вполне понятным причинам, мой организм всемерно сопротивлялся насилию солёной рыбой, как бы вкусна она не была! Была у меня надежда, попробовать её потом, по приезде на Родину, если бы… если бы не одно важное обстоятельство. Маленькая баночка селёдки кусочками, та, что в наших супер-гипер-минимаркетах продаётся рублей за сорок-пятьдесят, на Ярмарке Салаки стоила 7 евро! Это где-то 250 рублей!
Моя сука-жадность, притворявшаяся спящей, зашевелилась в своём логове, высунула оттуда свой длинный влажный нос, повела им во все стороны, принюхиваясь, и вдруг выкатила язык, красный такой, с ладонь! Дразнилась.
Правда иногда попадались и объявления о скидках. Если приглядеться, то справа от вовкиной спины на фотографии виден красный плакат, возвещающий о просто неимоверных скидках – 20 евро за пять банок! Это ещё куда ни шло, но нам абсолютно не нужны были пять банок селёдки, пусть и размером с чайное блюдце. Такой же точно порядок цен был и на копчушку, причём копчёной салаки было до обидного мало! Наверное, это и взвинтило цену! Хотя, может быть, снижение цен и завоз новой партии рыбы всё-таки планировались, но нам не повезло настолько, чтобы попасть на такой праздник жизни.
Может быть, для самих финнов эти цены совсем не кусачие? Но я обратил внимание, что людей покупающих, были считанные единицы. В основном посетители вели себя точно так же как и мы – бродили меж ларьков, приценивались, принюхивались, пробовали на зуб, отдыхали, сидя под зонтиками кафе-палаток.



Покупали же в основном овощи в соседних ларьках.
Мы тоже оторвались, наконец, от дегустации и прогулялись к ларькам с одеждой. Я присмотрел себе там бейсболку с надписью Finland за 12 евро, и кожаные перчатки для мамы за 36 евро и раздумывал, нужна мне эта бейсболка или не нужна? Подойдут ли маме перчатки или нет?
Жадность, наконец, выползла из своей норы и, вытянувшись всем телом, замахала хвостом, как колотушкой, преданно заглядывая в глаза.
Так, ничего и не решив, я отошёл к ожидавшей меня компании. Мы, прошли рынок насквозь, собираясь наведаться сюда ещё раз на обратном пути к машине. Вовка потянул нас направо от площади, вдоль улицы с большим бульваром в сторону универмага Стокманн (Stockmann).
И тут, произошла одна из встреч, которые запоминаются надолго, если не навсегда! Пересекая наш курс, по площади шла пара, которая бы выделилась из любой толпы, начиная с аборигенов Папуа-Новой Гвинеи и заканчивая жителями Бробдингнега!
Один из двоих, пожилой, высокий тип, метра два ростом, с приличным пивным брюшком, и широкими плечами атлета напоминал баскетболиста вышедшего на пенсию. Однако он казался просто карликом, по сравнению со своим спутником! Рядом с «баскетболистом» двигалась самая настоящая гора! Затрудняюсь даже приблизительно назвать его рост, но великан, широкий во всех отношениях, коротко стриженый и с висячими усами аля-Тарас Бульба, был на полторы головы выше своего немаленького спутника и внушал подлинный трепет и уважение!
Всю дорогу через площадь, увитую трамвайными рельсами, мимо фонтана Аманда, я оглядывался, пытаясь разглядеть над толпой эту пару, но, двигались они быстро, и я вскоре потерял их из вида.
К сожалению, сфотографировать великанов я не успел, точнее, просто напрочь забыл про фотоаппарат, во все глаза глядя на необычных прохожих.
Не сохранилось у меня и фотографий фонтана Havis Amanda, по той же причине. Поэтому, чтобы восстановить историческую справедливость придётся воспользоваться чужой фотографией.



Эта статуя русалки, созданная скульптором Вилле Вальгреном (Ville Vallgren) в Париже, была перевезена и установлена в столице Суоми в 1908 году. Девушка на чаше фонтана будто бы оглядывается, прощаясь с кем-то.
Всё оно, конечно хорошо, вот только название которое задумал скульптор – Русалка (Merenneito), не очень то прижилось в тогдашней Суоми. Шведы начали называть её Havis Amanda, что может означать «Морская Аманда». Финны, от них не отставая, величали фонтан – Haaviston Manta, что при некотором допущении может прозвучать как «Раненное Проклятие» (или «Сачок для Проклятий»). Постепенно, все остановились на шведском варианте, который для финна, опять же при большом желании, может быть похож на – «Очухавшаяся Аманда».
Сделав круг вокруг фонтана, наша компания перешла через дорогу, к домам по Pohjoiesplanadi. Перед нами был ещё один перекрёсток, который надо было перейти, чтобы продолжить путь к универмагу Stockmann и на этом перекрёстке я застрял на некоторое время.
Чуть в стороне от дороги, невысоко над землёй – на уровне второго этажа, какой-то финн мыл окна.



Стоя на площадке раздвижного подъёмника, парень старательно орудовал скребком, от которого скрип стоял по всей округе! Но, не сам скрип заставил меня замереть на месте. Сначала мне показалось, что на подъёмнике виднеется сооружение похожее на телефонную будку! «Вот здорово, - подумал я,- Наверное, это для того, чтобы рабочему было куда спрятаться, если вдруг хлынет ливень!» Однако, присмотревшись повнимательней, я обнаружил, что вся эта «будка», состоит из рам, только, что вынутых из оконных проёмов. По всей видимости, эти рамы открывались по какому-то нестандартному принципу, раз для их мытья приходилось снимать весь наружный ряд.



Пока я фотографировал, мои спутники успели порядочно углубиться в дебри Похъёйспланади, и мне пришлось догонять их вприпрыжку.
Народу на улице имени туманной Похъёлы, сумрачной Сариолы, или попросту Северного бульвара, было видимо – невидимо! В лучших традициях нашего Невского проспекта! Правда, обходилось без суеты и толкучки, немногочисленных туристов было сразу видно по диким глазам и стремительной походке, многочисленные же финны никуда не торопились, степенно вышагивая по своим делам. То, что был разгар рабочего дня, похоже, никого из них не смущало!



Кое-что, однако, слегка выделялось из общей картины. В пейзаже присутствовало чужеродное тело, резко контрастирующее с окружающей обстановкой.
На асфальте, на коленях стоял смуглолицый парень в красной куртке. Поставив перед собой бумажный стаканчик, нищий сидел, нервно поглядывая то в одну, то в другую сторону, как будто опасался кого-то. Проходя мимо мы заглянули в его стаканчик.
Конечно, там лежало несколько монеток, положенных для приманки, но пока мы могли наблюдать эту картину, ни один прохожий не положил туда ни цента! Не принято! В Суоми нищих нет!



Тут недалеко завопила сирена полицейской машины, парень схватил свой стаканчик и моментально растворился в толпе. Учёный, видимо!
Но, посмотреть полицейскую погоню нам не дали. Мы уже почти подошли к нашей цели – универмагу Stockmann, как откуда-то из-за угла вдруг выскочила странная пара – мужчина и женщина, сплошь укутанные в жёлтую дорожную униформу. В руках эта пара держала дорожные знаки, в просторечии называемые «Кирпич», а по правилам дорожного движения – «Проезд запрещён» и, исполняя чуть ли не балетные па, начала тыкать ими в прохожих. Кто-то останавливался, кто-то просто уворачивался и шёл дальше, мы же, непривычные к такого рода «танцам с веерами», остановились посмотреть.
Не прошло и пяти секунд, «танцоры дисков» не успели ещё как следует запыхаться, как из-за того же угла показалась и начала медленно выползать кормовая часть большого грузовика. Едущие по улице машины, подчиняясь сигналам «кирпичников» начали останавливаться, а грузовик, выехав задом на дорогу, завершил маневр и укатил куда-то по своим делам. И пока мы гуляли вокруг Стокманна, эта пара в униформе, таким же образом провожала грузовики и легковушки, выезжающие из грузовых ворот универмага. Думаю, что водители этих машин были не в претензии за подобную услугу.
Слившись с потоком людей, впадающим в высокие двери универмага, мы проникли внутрь и оказались там, куда стремились.
Вовка, ещё при входе в магазин, определил Вике и Маринке задачу – найти что-нибудь для себя. Однако такое решение оказалось опрометчивым. При виде товаров, вываленных горами в большие корзины, разложенных рядами по полкам и развешанных шеренгами по вешалкам у наших женщин разбежались глаза. Они, и мы, в след за ними, носились по разным этажам этого дворца торговли! Наши дамы рылись в корзинах, примеривали то и это, и мы не один раз заблудились в хитросплетениях лестниц! Бегом, бегом, бегом, покуда меня совсем не переклинило.
Я отстал от команды и потерялся в залежах электроинструмента и швейного приклада! До сих пор не пойму на одном этаже это было или я потерялся сразу на двух этажах?! Меня нашли, вытащили из кучи каких-то победитовых свёрл и швейных шпулек, которые мне были нужны как собаке пятое колесо и, слегка отряхнув, поставили на ноги!
Результаты нашего рейда можно было назвать разочаровывающими. Маринка, единственная купила себе небольшой рюкзачок для походов в институт, в остальном же, и Вика и Маринка никак не могли примирить между собой два враждующих лагеря – цену и качество. То, что в универмаге было более-менее доступно по цене, не удовлетворяло наших девушек фасоном, цветом, кроем, не знаю, чем ещё. То, что соответствовало всем этим критериям, стоило баснословно, заоблачно и просто черезчур! Да и мы с Вовкой вносили некоторый сумбур в женские поиски, давая советы не вовремя и не к месту.
К слову сказать, нам с Вовкой вовсе не улыбалось постоянно торчать в женской части универмага. Мужиков здесь почти что не было! Зато женщин всяких размеров, фасонов и расцветок было столько, что у нас в самом скором времени начала кружиться голова! И как только мы убедились, что дамы целиком погрузились в поиски «чего бы надеть», мы улизнули на улицу, договорившись встретиться с ними у входа в Stockmann.
Стоя на крыльце универмага, мы с Вовкой беседовали о высоких материях, отдыхали душой после трудов праведных, наслаждаясь покоем, и через какое-то время начали замечать, что народ, проходящий мимо нас в Стокманн, как-то странно на нас реагирует.
Люди, особенно женщины с детьми, видя нас, стоящих в стороне от людского потока, делали шаг по направлению к нам, потом как-то замирали на месте, ощупывая взглядом наши персоны, и не обнаружив чего-то нам не ведомого, но очень важного, продолжали свой путь дальше, время от времени на нас оглядываясь.
Вовка, само-собой, продолжал щеголять в своём ковбойском костюме и шикарной шляпе, поэтому поначалу мы подумали, что его принимают за какое-то важное лицо. Но это никак не объясняло все особенности поведения прохожих. Особенно того, что поначалу люди направлялись вовсе не к Вовке, а… ко мне! Мы стали вслух гадать, чем же вызываем такое живое любопытство. По словам моего приятеля, нас принимали за американских шпионов, я же доказывал, что скорее всего за инопланетян, потому, что в отличие от Вовки, меня принять за американца может только Буратино, да и то, до того как над ним потрудился папа Карло. То есть - слепой, глухой и деревянный.
И размахивая руками, чтобы показать, на тарелке какой величины мы прилетели, я вдруг обнаружил, что у меня на запястье висит мой расчехлённый фотоаппарат, который так и проболтался у меня на руке всю дорогу, пока мы ходили по Стокманну! Вот тут-то картинка и начала складываться из разрозненных кусков в единое целое!
В своём роскошном американском плаще и шляпе, со шнурком, украшенным затейливой брошью на шее, в стетсоновской широкополой шляпе, на ступеньках универмага, мой друг выглядел киноактёром, нанятым администрацией для увеселения публики. А я, в тёплой серой куртке, с фотоаппаратом в руке, вполне годился на роль этакого серенького фотографа, устраивающего из обычной фотографии целое представление. Помните, что твориться у нас вокруг некоторых исторических и культурных мест? «Сфотографироваться с Петром Первым – 100 рублей, с Императрицей Екатериной – 100 рублей, если оптом, скидка двадцать процентов! Фотография с обезьяной – 300 рублей плюс 30 рублей на бананы дрессировщику!»
Вот только ценника на моей груди не видели жаждущие сфотографироваться в обществе yhdysvaltalainen (американца)! Поэтому и не решались подойти, поэтому и оглядывались, не висит ли таковой где-нибудь в сторонке! Я гарантирую, что за те двадцать минут, что мы простояли на крыльце, мы наделали бы штук пятнадцать фотографий и срубили бы нехилые бабки!
Однако, нашим планам по печатанию денег посредством фотопечати, бесцеремонно помешали наши дамы, вывалившиеся из магазина, но так ничего и не купившие.
Мы с сожалением вздохнули и отправились в обратный путь - к машине.

[romandc]

Глава восемнадцатая.
Стрелки Робин Гуда.

Обратный путь оказался чуть более долгим, чем путь в Stockmann. Мы, миновав рыбные развалы, направились в сторону палаток с одеждой, и я опять закружил вороном вокруг вешалки, на которой весели бейсболки и лотками с ворохом перчаток и рукавиц.



Что же касается бейсболки, то я всё ещё сомневался, в том, что она мне так уж необходима. Но, когда жалобный вой достиг апогея, изо всех сил цыкнув на жадность, пинками заставил её забиться подальше в конуру и купил то и другое, заплатив требуемую цену!
И, присоединился к своим спутникам, занятым деятельностью более сложной и созидательной – поиском зимней шапки для Вики!



Рынок нельзя было упрекнуть в отсутствии головных уборов, но это нисколько не облегчало нам задачу. Сотня шапок была перемерена каждая по пятьдесят раз,



И, оказалось, что любая шапка из этой сотни, либо «не шла», либо оказалась «велика-мала-не лезет», либо была слишком дорога. Мы стоически переносили все муки, связанные с примеркой, пока не убедились, что среди всего многообразия шапок, одна из них подходила Вике по всем критериям. За исключением цены! Ценник действительно был несколько велик для головного убора.
Мы пробежали пять или шесть кругов по рынку и в конце-концов остановились у одного из ларьков, стоящих ближе к заливу. Именно в этой палатке, сплошь увешанной шапками, висела та самая, на которую мы все положили глаз. Ларьком заведовала полная, постоянно улыбающаяся финка, к которой Вовка, не прибегая к помощи нашего штатного переводчика, обратился на английском: «What price?» (Какова цена?) Финка тоже по-английски назвала цену, которую уже называла нам несколько раз. Вовка изобразил на лице глубокие размышления и назвал цену, чуть ли не вполовину ниже запрошенной. К моему несказанному удивлению, улыбка на лице финской продавщицы нисколько не померкла! Она, не раздумывая ни секунды, согласно кивнула головой, и шапка под гром аплодисментов из зрительного зала, перешла в викины распростёртые объятия!
Я застыл, как громом поражённый! Моя жадность выбралась из своей конуры и завиляла хвостом, хитро поглядывая: «Что, хозяин? Не догадался поторговаться? Теперь мучайся!»
Не согласиться с вредным животным было невозможно – сделай я хотя бы попытку немного скинуть цену, хоть на английском, хоть на финском языке, глядишь, сэкономил бы евро-другой!
Я мог сколько угодно предаваться терзаниям, но сделанного не воротишь. Поэтому, мне оставалось лишь догнать своих спутников, и, стараясь жизнерадостно улыбаться, сопроводить их к нашей Нивке. Пора была прощаться с Хельсинки.
Стартовав два дня назад от Ваалимаа-Торфяновки, мы хотели исследовать другой маршрут, въехав в страну проживания через МАПП Брусничное или Нуйямаа.
Путь через более далёкий от Хельсинки пограничный пост, несомненно был на несколько десятков километров длиннее, но нас это остановить не могло – крутить, так крутить!
Но, на начальном этапе, наша дорога всё равно совпадала с той, по которой мы прибыли в столицу Финляндии.
Мы покрутили в обратную сторону по городу, выехали на дорогу Е18 в сторону Порвоо и понеслись к границе.
В принципе, дел в Суоми у нас практически не оставалось, хотя времени ещё было – целый вагон. Мы спокойно могли ещё пару часов погулять по Лаппеенранте, и не напрягаясь проехать через границу, забежав в по дороге в Дьюти фри. На четверых человек, у нас оставался ещё некоторый запас грузоподъёмности, если считать по 35 килограмм на человека (норма при прохождении таможни).
Была, правда, ещё одна проблема, которую мне хотелось решить до приезда в Лаппеенранту. Дело в том, что парковочные часы (parkikiekko), купленные нами когда-то, миллион лет назад, в городе Энонкоске, остались лежать в димкиной Шкоде.
И, чтобы каждый раз не думать и не переживать при выезде из Питера, взял я или забыл взять с собой столь необходимую вещь, нужно было приобрести ещё один экземпляр. Вовка так же загорелся идеей подобной покупки – раз он собрался ездить в Суоми самостоятельно, то и ему паркикиекко были необходимы.
Купить парковочные часы можно было на любой заправке, благо эти заправки иногда попадались по дороге.
Однако, остановиться на какой-нибудь их этих бензоколонок оказалось для меня почти нереально. Всякий раз, когда кто-нибудь из моих пассажиров кричал: «Вон-вон бензоколонка! Тормози!», тормозить было уже поздно. И мы опять с ветерком проскакивали мимо поворота, ведущего к затерянной в зелёных насаждениях топливной заправке.
В таком вот темпе мы пронеслись мимо города Порвоо (Porvoo), проскочили ещё то ли одну, то ли две заправки, и я решил, что на этом всё! Хватит растекаться мыслию по древу, надо обязательно что-нибудь сделать, чтобы у следующей бензоколонки затормозить!
Я сбросил газ, сбавил скорость километров до восьмидесяти в час и повысил внимание. Всё, как по правилам! И, когда в поле зрения показалась очередная отводная дорога, ведущая в еле виднеющиеся за пригорком домики бензоколонки, резко крутанул руля вправо! ПОПАЛ! Ура.
Мы подъехали к заправке, поставили машину на маленькую стояночку перед ней и вышли из машины. Заглянув в магазинчик при заправке, довольно-таки просторный, наполненный всякой околоавтомобильной чепухой, купили у молоденькой девушки-продавщицы пару парковочных часов и выбрались наружу.
Вовку потянуло размять ноги, всё-таки наша команда уже находились в дороге час, а то и полтора. И мы побрели вокруг бензоколонки, оставив наших девушек сторожить машину.
Небольшой пустырь вокруг бензоколонки, метров семьдесят в поперечнике, оправдывая своё название, был почти пуст – лишь кое-где виднелись островки из припаркованных машин. Вдали, на противоположной стороне полянки торчала какая-то сараюшка, около которой Вовка углядел стоявшие на стапелях катера. Катера – вовкина слабость и я дал ему уговорить себя сходить посмотреть.
Однако до катеров мы так и не дошли. Наша неспешная прогулка была прервана появлением автомобиля с российскими номерами, припарковавшегося недалеко от нас. Из этого авто выбралась пара мужчин и не спеша пошла нам наперерез, тихо о чём-то переговариваясь. Мы замерли, изображая заинтересованность здешними пейзажами, а мужики, продефилировав мимо, зашли за сетчатый заборчик справа от нас, заросший кустами и незамеченный нами ранее. И исчезли среди залежей поддонов, горками высившихся по разным углам огороженной площадки.
Нас это обстоятельство крайне заинтриговало! Куда могли податься наши соотечественники, как говориться «в чистом поле»? По нашим данным, кроме кустов, дальнего сарайчика с катерами, да бензоколонки, в округе не было ничего! И вообще, в радиусе многих километров на карте не наблюдалось сколько-нибудь крупного посёлка, не говоря уж о городах!
Катера оказались моментально забыты, и мы бросились вслед за соотечественниками в проход в заборе!
Шаг за шагом, мы осторожно продвигались внутрь огороженной территории и, заметив по левую руку стеклянные двери, сквозь которые пробивался свет, направились туда.
Каково же было наше изумление, когда проникнув внутрь помещения, мы оказались в самом настоящем универмаге! Поменьше наших питерских О’кеев, но более плотно набитом всевозможным товаром – от лыж до Кока-колы! ,
Мы понятия не имели, каким образом наши соотечественники прознали про универмаг, которого не было видно ни с дороги, ни с пустыря! Даже маленькой стрелки типа «универмаг вон там» не встретилось нам на дороге! И сами мы попали сюда абсолютно случайно!
Я тут же побежал подгонять машину с девушками поближе к дверям магазина, а Вовка остался бегать по залам и изучать ценники.
Когда я, во главе женского батальона прибыл Вовке на выручку, тот уже расхаживал по универмагу, как оказалось, носившему название «Робин Гуд», с видом победителя! Здесь было всё! Всё, что нам было нужно и по ценам, вполне приемлемым!
Битых три часа мы бегали, толкая перед собой тележки и набивая их всем, что попадалось на глаза. Моя жадность полузадушенно пискнув, сама забилась поглубже и старалась как можно меньше напоминать о себе.
Но, бегая от полок с продуктами, к вешалкам похожим на карусели с одеждой, и от корзин забитых зимними сапогами со стальными грунтозацепами к стеллажам с лопатами для огорода, я постоянно сталкивался с соотечественниками! Их (то есть нас) было тут всё время, постоянное количество! Одни приходили, другие уходили, но сунувшись в какой-нибудь укромный уголок, заваленный лыжными палками, я обязательно натыкался на очередного русского. Финны, попадавшие в «Робин Гуд» видимо по ошибке, косили на нас диким глазом и быстренько удирали подобру-поздорову, уворачиваясь от перегруженных тележек.
Когда, спустя три часа мы подкатили к кассе, и стали вываливать на ленту транспортёра добычу, мне показалось, что весь универмаг как-то сдулся, слегка усох. На полках с товаром проглядывали проплешины, вешалки-карусели тихо скрипели останавливаясь, а единственная девушка-финка, наблюдавшая за залом, грустно подбирала раскиданные по всему полу носки с надписью «скидка».
Запыхавшиеся и порядком уставшие, мы бестрепетно собрались было оплатить, но Вовке пришла в голову очередная гениальная идея! Маринка под его руководством поговорила с кассиром по-английски, откуда-то из подсобки выскочила ещё одна женщина и, рассовав все наши покупки по полиэтиленовым мешкам, моментально обклеила их скотчем с волшебной надписью TAX FREE! То есть до границы нам эти пакеты вскрывать не разрешалось под страхом моральных увечий и виртуальной казни через клавиатурное рукоприкладство. Но зато на границе была возможность вернуть часть денег за купленный товар в ларёчке под тем же названием – Tax Free!
Покидали мы стены универмага «Робин Гуд» с чувством полного удовлетворения.
Остаётся сказать, что добирались мы до Нуйямаа неожиданно долго. Дорога номер шесть, на которую мы свернули с Е18, сделалась узкой и забитой фурами, так, что приходилось тащиться подолгу за каждым длинномером. Тем более, что вскоре начало медленно но верно темнеть. Дорога номер шесть оказалась в этой части почти полностью лишена стояночек, обилие которых так поразило меня, когда мы ехали по этой же дороге, но в другую сторону от Лаппеенранты. Что же до самого города, заезжать туда было уже бессмысленно.
Признаюсь честно, обратная дорога вымотала меня до предела и когда мы, наконец, подъехали к Нуйямаа, по словам Вовки, на меня было больно смотреть.