Кочевник » 04 фев 2009, 23:58
Спускаюсь дальше, вижу на заснеженном участке склона двух человек, один сидит в снегу, другой стоит рядом. Подхожу к ним, тот, что стоит, спрашивает меня, откуда я. Не совсем понимаю, что именно он хочет услышать. С вершины, отвечаю. Тогда он спра-шивает, не из Австрии ли я и не мой ли это друг, показывая на сидящего в снегу. Нет, го-ворю, не из Австрии и не мой. Он объясняет, что вот австриец, отбился от своей группы, идет вниз в камп Кондорес, говорит, что он окей, но на самом деле он не окей. Смотрю на австрийца, тот тоже говорит, что все окей и он идет в Кондорес, а сам сидит на снегу и глаза пьяные-пьяные. Потом вдруг встает и с криком«хей» бежит по снегу вниз. Не идет спокойно и осторожно, а именно бежит. Метров через 20 падает в снег и сидит опять. Все ясно, словил горняшку. Теперь у него состояние эйфории. Видел совсем недавно одну де-вочку в таком состоянии. «Ой, как я давно не была в горах, ой как классно, я пойдй туда, я пойдй сюда, у меня много опыта и сил тоже полно!». Потом это кончается, и силы и всеп остальное. И не всегда хорошо кончается…Мы со вторым человеком идем следом за авст-рийцем. По пути тот объясняет мне, что он грек, из лагеря Каналета, возвращается туда с акклиматизационного выхода, а этот вот австриец ему попался на пути, и он не знает, что делать. Бросать его нельзя, так как он явно не в адеквате. Спрашивает меня, не на Кондо-рес ли мне, может я возьму австрийца с собой, так как Каналета в другой стороне. Подхо-дим к сидящему австрийцу, спрашиваю, куда ему надо. Отвечает, в Кондорес. Говорю ему, что иду в Камп Берлин, мол, пойдем со мной до Берлина, это по пути на Кондорес, дойдем вместе, а потом пойдешь дальше. Про себя думаю, что дойдем до Берлина, и там его в домике оставлю приходить в себя. Он отвечает окей, пошли в Кондорес через Бер-лин.
Греку уходит направо к Каналете. Навстречу идет пара людей, гид с туристом на акклиматизационном выходе, как видно. Уточняю у них направление на Берлин, идем правильно, все нормально. Они уходят вверх потихоньку. Погода все хуже туманооблака сгущаются, видимость уменьшается, идет небольшой снег. Говорю австрийцу вставай, пошли спокойно за мной, не беги. Окей, отвечает, встает и бежит вниз. Но пока в нужном направлении. Метров через 20 опять падает. Подхожу к нему, он сидит и блаженно улы-бается. Вставай, говорю, друг, и пошли спокойно со мной, не надо бежать. Поднимаю его, идем вниз. Проходим несколько метров, он выдергивает свою руку и опять бежит вниз по склону, метрорв через 20 падает, уже не в снегу а среди камней перекатившись пару раз. Думаю, не разбился ли на хрен. Подхожу, лежит. Все нормально, спрашиваю, да, говорит, все ок. Ну вставай и ПОШЛИ, НЕ БЕЖАТЬ, ИДТИ, МЕДЛЕННО, СО МНОЙ. Садится, кивает головой, щас иду, мол. Я прохожу несколько шагов, оборачиваюсь, пошли, амиго. Встает и опять БЕЖИТ вниз, бля! Через пару десятков метров падает. Все это мне нравит-ся все меньше и меньше, грек мне, короче, просто всучил невменяемого чела, а сам ушел. Подхожу к буйному и все повторяется с начала, говорит, что все окей, сейчас идет, поси-дел, вскакивает и бежит вниз, потом снова падает. Тащить его не могу, ладно, бежит в правильном направлении, до Берлина как-нибудь доберемся. Догоняю его снова, сидит, подхожу, пошли говорю, ухожу немного вниз. Он встает, бежит мимо меня падает. И так все повторяется несколько раз. А мы тем временем уже почти вышли к камп Берлин, оста-ет метров 150 вниз, тропа сворачивает вправо к лагерю, влево уходит более крутой склон. Сворачиваю по тропе к лагерю, зову снова сидящего австрийца, он вскакивает и бежит, но на этот раз не ко мне, а влево, на крутой спуск, там начинается сыпуха, он падает. Матеря его во весь голос поднимаюсь назад к месту, где разделяются пути, затем спускаюсь осто-рожно по сыпухе к нему. Говорю, что туда вниз не надо, лагерь справа, вставай, пойдем чуть вверх и там уже Барлин. Он отвечает, что ему не надо в Берлдин, надо в Кондорес, а значит идти надо по этому склону вниз, и вообще все окей, он пошел. Вот бля, урод! Объ-ясняю, что туда, куда он хочет, идти нельзя, тропа на Кондорес с другой стороны, прохо-дит через Берлин, если он пойдет здесь, то заблудится и Кондорес не найдет. Не фига, от-вечает, он знает, куда ему нужно и пойдет туда. Пытаюсь взять его за руку и тащить за со-бой – не получается, вырывается. Потом опять вскакивает и бежит вниз по склону, но по сыпухе не очень-то побегаешь, падает. Делаю несколько шагов за ним вниз, сам падаю. Встаю, кричу ему, стой дурак, возвращайся назад, погибнешь там нахрен! Он встает, ма-шет мне рукой и снова бежит вниз, падает. В тумане я уже его почти не вижу. Понимаю, что если сейчас пойду за ним вниз, то все равно наверх вытащить один не сумею. И неиз-вестно еще, как поднимусь сам. Опять кричу, пытаюсь убедить, чтобы вернулся. А он уходит вниз по склону и пропадает в тумане. Все похоже. Может ему и повезет, конечно, выйдет на Кондорес…но этот склон уходит куда-то левее Кондорес, насколько я ориенти-руюсь…
С трудом поднимаюсь по сыпухе наверх до поворота моей тропы, спускаюсь по ней вниз, через 5 минут я в лагере. Вот, блин, этот австриец чуть-чуть совсем не дошел. Поднимаюсь на скалу рядом с палатками, пытаясь разглядеть оттуда его. Нихрена не вид-но уже, облака и снег. Все, искать его бесполезно и рискованно для самих, даже если кто-то из лагеря и пошел бы. Может ему все же повезет и он случайно выйдет на Кондорес, как тот человек, который разбудил меня в палатке пару дней назад. А может будет лежать где-то на склоне, как тот у вершины…
Подхожу к палатке, снимаю рюкзак, кошки, заползаю внутрь и понимаю, как я зае…ся. Время 16.30. Я на ногах с 3 утра. Сил уже нет даже снять ботинки и поставить воду на горелку. Впадаю в какое-то полузабытье, не сон…примерно через час прихожу в себя, выползаю из палатки, иду за льдом, ставлю воду. Из тумана показывается пара чело-век – канадцы. Спрашиваю, дошли ли до вершины, дошли, говорят. Поздравляю их. Они еще раз меня. Снова заползаю в палатку, делаю ревизию продуктов. У меня запас еще на один день на тот случай, если бы сегодня не смог подняться по каким-то причинам. Унич-тожаю сегодняшнюю порцию и этот запас, он больше не нужен, завтра вниз, а сил истра-чено много. Голова болит уже меньше, пора спать. Просто отрубаюсь. До утра. Без снови-дений.
