По Венесуэле на бровях, на ушах и на зубах.

[Said]

Que lindo!!!

[Angelina]

Ну, вот, время пролетело так быстро, и Эрнесто торопит нас - совсем скоро начнёт темнеть и нам надо спешить. И тут мы вспомнили - в спешке мы забыли свои фонарики в лодке - в основном багаже, который был завёрнут в предохраняющий от дождя пластик. Ведь мы знали, мы-же знали из советов форумчан - фонарик это то, что может нам быть остро необходимо, и так обложались. Лично я забыла в лодке аж 2 фонарика - налобный и карманный - как обидно. В результате оказалось, что фонарик есть только у Нади и Эрнесто - попробуем обойтись малыми потерями. Ну, что-ж, прощай, Водопад, а может ещё и свидимся - есть такая задумка, и, на удачу - чтобы вернуться - бросаю монетку.
Ну, а теперь - вниз - так скоро, как возможно - в густом и сумрачном дождевом лесу темнота наступает особо стремительно. Если вверх лезли вразброс - кто как может, спускаемся вместе, помогая друг другу не оступиться на скользских камнях. Польские молодожёны ушли раньше - забоялись темноты, Эрнесто пошёл их провожать, а мы - разгильдяи, даже можно сказать, больше, до последнего плескались и резвились, теперь приходится выгребать - уже практически темно. Надя, наша путеводная звезда у которой звезда во лбу горит - фонарик налобный, идёт впереди, стараясь осветить нам дорогу и мы стараемся ступать за ней шаг в шаг - малейшее неверное движение и легко можно переломать ноги. Да, неприятное это занятие спускаться в темноте, но хорошо, хоть дождя нет. Вскоре начинаются хитросплетения корней, которые в темноте похожи на хищные щупальца каких-то монстров, к тому-же старающиеся ухватить нас за ноги.

Кроме опасности растянуться и скрутить себе шею, ещё одна, не менее серьёзная опасность будет подстерегать меня практически до конца путешествия - надин атрибут российской государственности и знамя её патриотизма, оказалось самонаводящимся оружием массового поражения. Увенчанный золотистой остренькой пимпочкой флажок, на протяжении всего нашего перемещения в пространстве и времени страны Венесуэлы - не удивляйтесь - у них своё время, на пол-часа отличное от других, этот самый флажок поочерёдно пребывал в двух позициях - или Надя патриотически размахивала им, или, устав от размахивания, она притыкала его к рюкзаку. Если в первом случае -размахивании, можно было найти положительные моменты - как-то отражение атак кровососущих насекомых, или создание видимости высадки армейского десанта и, как следствие, оздоровление криминогенной обстановки в регионе, то в случае втыкания флажка в рюкзак, практической пользы от него не было никакой. Так вот к чему я веду - ума не приложу почему, но как-то сразу меня этот флажок не взлюбил. Ну не из-за того-же, что я на нём сало хотела нарисовать? - это-ж я для укрепления братско-сестринской русско-украинской дружбы старалась!

И вот этот, ума-не приложу-почему-не-взлюбивший-меня-флажок, всё время норовил извернуться так, чтобы своей остренькой гальванически-озолоченной пимпочкой воткнуться мне прямо в глазное дно. А оно мне надо? Я, по простоте душевной понадеялась, что Надька у водопада совершит патриотический акт - водрузит знамя на мирадоре, но ничего подобного не случилось - в ответ на моё предложение о торжественном установлении памятного знака, флажка этого то-есть, она мне ответила, что собирается победоносно шествовать по венесуэльским городам и весям, причём с флагом, увенчанным заточкой, наперевес. Причём перевес этот, своим острым концом, был всё время направлен в мою сторону.
Я Наде конечно сказала, что если ей постоянно надо чем-то руки занимать, лучше-бы она, как в прошлом путешествии, розовую сумочку с мандаринками, булочками и прочими компонентами пищи носила. А она мне так с поддёвочкой типа - да, не зря для украинских граждан, в отличии от нас, россиян, визы в Венесуэльскую глухомань не отменили - не дозрели вы ещё до цивилизованных международных сношений. Тогда, из за этих настроений, мне сразу стало понятно, почему венесуэльское посольство в Москве не хочет украинцам визы открывать, а требует, чтобы народ за этом в Варшаву ехал - своего-то венесуэльского посольства в Киеве нет - вот почему не пришлось мне на Венесуэльской природе ни одного соотечественника повидать, кроме как Десантника, а Художник, друг наш закадычный, споткнулся на этой фишке и не успел в Варшаву поехать и визу сочинить.
Вот так, в мирных дружественных беседах о судьбах людских, о политической ситуёвине, о несчастных и счастливых, о добре и зле, о лютой ненависти и святой любви, ломились мы во тьме вниз, к реке Чурум, которая в переводе означает гром.
И вот, чудом не переломав ноги в тёмной чаще лесной и удивительным образом избегнув глазовыкалывания, я, в числе своих верных друзей, а в прошлом - случайных попутчиков, прискакала к реке, шумно перекатывающей свои стремительные воды по узкому каменистому руслу. И вот она, долгожданная - переправа-переправа-берег-левый-берег-правый...
И, несмотря на пасмурную погоду,

Упала ранняя звезда.
В полях прохлада,
Плывет паром, поет вода
О чем-то рядом.
И там, где светится река
У тихой рощи,
Соединяет берега
Седой паромщик.
Всё было абсолютно, как в песне поётся, только паромщик был абсолютно не седой, а совсем даже наоборот и очень даже ничего. И когда он подавал нам по очереди руку, чтобы мы во время залазивания в лодку не зашиблись насмерть, я его за ручку попридержала - а то как-же, мне-ж на работе сказали, что у меня переходной возраст и я в жопные места только за Этим и езжу, a другой причины они не видят, а им, на моей работе со стороны виднее - может и дело люди говорят. Так вот, попридержала я его руку в своей - а он рад-радёхонек, уже мою руку отпускать не хочет. Попался, голубчик, ну, что-ж, быть тебе значит моим робертом. Запасным - на случай, если Эрнесто выйдет из эксплуатации.

Погрузились мы все в лодку и поплыли на другой берег, и тут меня Петька, который обычно очень сдержанно выражает свои эмоции, буквально поразил - вдруг кааааак запоёт во весь голос, который у него очень громким оказался - типа как Дениска Кораблёв -"папа у Васи силён в математике, учится папа за Васю весь год..." Только Петюнька наш запел совсем другую песню –

Ничего на свете лучше не-е-ту,
Чем друзьям бродить по белу све-е-ту
и мы, вразнобой и не очень высокохудожественно, но от всей души подхватили -
Тем кто дружен, не страшны трево-о-ги,
Нам любые дороги доро-о-ги,
Нам любые дороги доро-о-ги
Припев:
Наш ковер - цветочная поляна
Наши стены - сосны-великаны
Наша крыша - небо голубое
Наше счастье - жить такой судьбою

Мы свое призванье не забудем,
Смех и радость мы приносим людям.
Нам дворцов заманчивые своды
Не заменят никогда свободы.
Ла-ла-ла-лалала
Ла-ла-ла-лала - повторять несколько разов или раз.

И пока мы пели - река закончилась - мы приплыли на другой берег, где радостно встречал нас истосковавшийся по товарищам прихрамывающий Десантник. Ещё пару минут, и мы в компанеро - лагере, где ждёт нас горячий ужин и гамаки, в которых предстоит провести ночь.
Лагерь расположен на высоком берегу реки и представляет собой большущий навес с хозблоком и даже дУши по одной имеются - женская и мужская. С сортирами в комбинации. Вода из бачка в унитаз сливалась какого-то болотного, засасывающего цвета, и мне сразу вспомнилось, как будет звучать слово "унитаз", если прочитать его наоборот. И тогда мне сразу стало не по себе, что прийдётся на этом "затину" ночью со свечкой в руке сидеть. Поэтому я старалась много не пить. Жидкости. Ну, а ром в разряд "пить" ведь не попадает - мы его кушаем. Кроме рома в тот вечер мы кушали по пол-куры каждый, процесс жарки которых запечатлел Десантник, а жарил их как раз тот роберт, который мою руку отпускать не хотел.





Кстати, фотки, которые я ставлю, наши общие - все фотографировали всех и всё, а в последний день наш гениально-компьютернопродвинутый Петька примудрился записать на диски то, что было на наших мыльницах нащёлкано. Конечно, Иркинс с её художественно-творческим подходом, стоит обиняком - она - фото-ум, фото-честь и фото-совесть нашей эпохи, и скоро начнёт свои фотки добавлять - как только решит свой квартирный вопрос.

И вот, воспользовавшись услугами обмывочного пункта и переодевшись в чистые переодевачки, мы собрались за столом на ужин. Изголодавшись на свежем воздухе, мы с наслаждением предавались поеданию слоновьих порций, щедро поливая еду кетчупом и произнося тосты за спасибо товарищу сталину за наше счастливое детство - в смысле рассыпались в благодарностях Эрнесто со товарищи.



И как-то всё это чинно и мирно происходило - без фанатизма, и от этого мне было как-то грустно - ведь сегодня особенный день, ведь я столько лет мечтала об этом моменте и, казалось, что всё, о чём мечтается - из области фантастики, причём даже не научной, а художественной - где-то далеко-далеко, в джунглях Южной Америки, с огромной километровой горы... Анхель - Водопад... И вот я здесь уже, я рядом, я стояла под этими струями, которые берут начало в небе...
Меня просто пёрло от эмоций, я готова была взорваться изнутри, а мы просто сидим и курицу кетчупом поливаем. И тогда я спросила Эрнесто - есть-ли у них музыка, и он ответил отрицательно. И как-же так? - Душа просит праздника, ну, давай, дружище Эрнесто, придумай-же что-нибудь! И тогда Эрнесто приносит ведро, с которым нужно быть очень внимательным, чтобы не погибнуть в пучине, и говорит, что сейчас перед вами выступит местный народный артист и исполнит соло на ведре.



И точно, выходит артист этот и начинает на ведре наяривать, причём душевно так,а Эрнесто ему на бутылке с кетчупом ножичком аккомпанирует. Я и раньше видела, как на вёдрах играют - в Нью Йорке в подземных переходах негры такие концерты устраивают, заслушаешься, но тут совсем другое, тут совершенно другая энергетика.



И это уже был шаманский там-там, а никакое ни ведро, и звук его был глухой и тягучий, и он разносился по округе, ударяясь о стволы деревьев, быструю речную воду, стоящие поодаль горы, возвращаясь бумерангом эха, многократно повторяющим этот звук каждый раз в новой тональности. Звук этот коснулся и моего тела, толкнув где-то в раёне солнечного сплетения и вызвав ответный резонанс. И я уже не могла усидеть на месте - пульсирующая волна прокатилась по телу и оно начало ритмично сокращаться, выбрасывая в пространство фонтан эмоций, которые распирали меня изнутри. И Ленка не усидела - её тоже распирало, и мы танцевали этот танец живота - не от слова живот, а от слова жизнь, и это было удивительное состояние - это было то, чего мне так не хватало - выразить свой восторг, выплеснуть свои эмоции.



Может это продолжалось долго, а может нет - я не знаю - мы были над временем, помню только, что вдруг стало тихо. Там-там замолчал и превратился в обычное пластиковое ведро. Концерт окончился - у парня устали руки. Мне стало грустно - я ещё не была готова принять тишину - ведь мне ещё нужно так много сказать.
И я подошла к ведру и коснулась его ладонями. Потом слегка ударила, потом ещё и ещё, и у меня получилось - ведро снова превратилось в там-там и породило звук - теперь резонанс вибрации моего тела возвращался от меня к там-таму и тот снова зазвучал. Мои спутники тоже не могли удержаться - музыка жила в нас и рвалась наружу - играли - кто на чём. Особенно отличилась польская девочка, которая, водрузив возле себя батарею банок и склянок, при помощи ножа извлекала из них звуки разных тонов, а её молодой муж аккомпанировал ей на банке с маргарином. Эрнесто не расставался с полюбившейся ему бутылочкой кетчупа, превращая её в музыкальный инструмент при помощи вилки. Никто не смеялся и не дурачился - у всех были серёзные, наверное даже одухотворённые лица. Это не был балаган - просто это пели наши души. А разве могло быть иначе? Разве можно не слушать сказки ветра душой?
А потом подошёл Петька и удивил меня второй раз за день. Нет, не удивил, а поразил до глубины души. Он просто подошёл со спины и сказал - "Дай я попробую - я тоже хочу". Он никогда, как и я, никогда не делал этого раньше, просто это было непреодолимое желание выразить свои эмоции, свой восторг.



Мы выпили рома для куражу - как шаманы пьют своё зелье - чтоб досичь состояния транса, чтоб оторваться от земли и взлететь над реальностью. Петька сел и взял ведро в руки. Несколько секунд он сидел так, как-бы прислушиваясь к самому себе, а потом сбросил с себя майку - чтобы телом чувствовать звук. Он закрыл глаза, словно отгораживаясь от всего земного, а потом началось великое действо - ведро ожило и снова превратилось в там-там и породило звук. Нет, даже правильнее будет сказать ЗВУК. Глухой и монотонный, этот звук жил как-бы сам по себе - отдельно от Петьки, отдельно от ведра, отдельно от мира людей, уносясь далеко в поднебесье.

Потом, в доли секунды, звук изменился, и, уже будучи высоко, резким направленным ударом толкнул тучи и они, не выдержав силы этого удара, пролились дождём, и его крупные капли , как тысячи крохотных там-тамчиков, рождали свой звук, гулко ударяясь о крышу навеса. А Петька, словно находясь где-то в другом мире, извлекал всё новые и новые звуки, и в них был шум воды, падающей с отвесной скалы, шелест ветра в потяжелевших от дождя мокрых кронах деревьев, резкие удары грома, гулким эхом разносящиеся над руслом реки, названной именем этого грома - Чурум. И наш Петька, наш сдержанный и, казалось-бы неэмоциональный Петька весь светился изнутри, и как он был хорош, как дьявольски хорош он был в этот момент - момент истины, момент, рождения Звука, исходящего из глубин его чистой и светлой души!



И снова сопровождающие звук энергетические волны коснулись меня и моё энергетическое "я" мгновенно среагировало на это, толкнув меня изнутри как раз в том месте, где будущая мать ощущает первое движение ещё неродившегося ребёнка - живот, жизнь. И как мать рождает дитя - не потому, что просто захотела так, а потому, что это дитя созрело, чтобы выйти наружу, так мои эмоции и чувства распирали меня изнутри - они рвались наружу и меня снова понесло.
Наташкой наверняка обуревали сходные эмоции - ведь не зря мы родились в один и тот-же день одного и того-же года дракона - она была как я, только на 12 лет моложе. Наверное наше желание оторваться от земли было таким непреодолимым, что мы танцевали на столе, чтобы быть ближе к небу, ближе к каплям дождя, гулко барабанящим в крышу кампанеро.



Чувства были такие сильные, что от переполняющих эмоций сносило башку. И мы полетели, ухватившись за звук там-тама, как ведьмы хватаются за метлу - вместе с ним возносясь к тучам и стремительно падая, в последний момент чудом уклоняясь от столкновения с землёй и вихрем проносясь над руслом бурлящей реки.
С высоты птичьего полёта мы видели как вода дождя проливается на крышу тепуи, образуя быстрые ручьи. И эти ручьи сливались в потоки, устремляясь в одно русло, а затем, под действием земной гравитации, вода срывалась с крутого обрыва и с грохотом опрокидывалась на каменное ложе, рождая звук грома. Глухой и тягучий звук там-тама растворялся в этом первичном грохоте, и мы, ухватившие за этот звук, распадались на атомы вместе с частицами воды, ударяющимися о камни, и снова приобретая прежнюю форму, как брызги, вновь соединяющиеся воедино, чтобы породить реку. Это были удивительные и прекрасные ощущения, как удивительна и прекрасна была пульсирующая музыка, рождавшаяся из под Петькиных рук.

Там-там закончил свою песню и мы опустились с заоблачных далей. Было тихо и все смотрели на нас - и друзья, и Эрнесто, и индейцы. Я не знаю, как это выглядело со стороны, может смешно, может не очень, а может даже красиво - мне было всё равно - я сказала то, что хотела сказать. И я сказала всё.
Теперь это уже не был обыденный вечер, просто вечер с курой на ужин - это был вечер, когда мы праздновали свою победу над обыденностью и серостью жизни. Нам было, что праздновать - мы ещё раз доказали - мечты сбываются, надо только захотеть...

[Елена+]

Да так и было все волшебно и прекрасно. Анхель навсегда будет в моем сердце, вот бы еще разок побывать там, с нашей странной и удивительной группой-факт. Ведь мечты сбывются надо только очень захотеть...

[Rongo]

Ого, сколько уже понаписано
Скоро тоже накидаю фоток

[Angelina]

Мы сидели и болтали - так, особо ни о чём - за жизнь. Ну, и наконец я дождалась своего звёздного часа -Эрнесто пригласил меня в койку. В смысле в гамак - для демонстрации правильного положения тел в момент зачатия, и вообще... Народ для разврата собрался - все обступили гамак и в него взобрался Эрнесто, разместившись по диагонали. Я, воизбежание ненужных трений, прикрыла его нижнюю половину розовой одеялкой, прилагающейся к гамаку, и полезла к нему. Гамак раскачивался и накренялся - я думала, что сейчас опрокину Эрнесто на землю-матушку. Но не тут-то было - этот плут подхватил меня и, натренированным жестом, мгновенно придал моему тело нужное диагональное положение - параллельное тому, в котором находился он. Ну, я немного нарушила эту параллельность, закинув на него ногу и приобняв за шею.



Эрнесто сиял.Я закрыла глаза, и подумала - что за ерунду они пишут на форуме - что спать в гамаке неудобно - в таком положении я бы проспала всю ночь сном младенца. Или секрет был в Эрнесто - он знал, как правильно положить женщину в гамаке? Народ, видя такую идиллию, быстренько накинул на гамак москитную сетку. Эрнесто очень обрадовался этому факту, приобняв меня по-взрослому, и я тут-же, по некоторым признакам, сразу присекла, чем делают детей в таком подвешенном состоянии. Хорошо, что между нами была предусмотрительно накинутая розовая одеялка.
- Приходи ко мне ночью - заговорщицким тоном прошептал мне на ушко наш гид.
- Ага, конэчно, конэчно - тут-же согласилась я, - если не просплю.
- Так я прийду и тихонько разбужу тебя - успокоил меня Эрнесто.
- Конэчно, конэчно - это значительно всё облегчит, только осторожно, не испугай меня, а то я когда пугаюсь спросонья - я тогда с перепугу очень громко орать начинаю - народ может с гамаков повыпадать.
- Ну, хорошо, постараюсь не испугать тебя - как-то не очень уверенно ответил Эрнесто.

Прояснив для себя ситуацию и приобретя полезные навыки правил поведения в гамаке, я, чмокнув Эрнесто в щетинистую щёчку, выбралась из под противомоскитной паутины и притопала за стол, где восседали мои друзья. Некоторые даже удивились моему быстрому возвращению, думали, что я задержусь на подольше. Я тут-же живописала, как удобно устроены эти гамаки и как было не тесно и хорошо там пребывать с Эрнесто, и вообще, наверное это специальные двухспальные гамаки. Практически сразу после этих моих слов, наши супруги Елена+ стали громко зевать, подчёркнуто широко разевая рты, и говорить, как они устали, и о том, что они тяжело переносят разницу во времени между Питером и кампанеро Вей Тепуй. А в кампанеро Ориноко они этой разницы почему-то не замечали, сразу подумалось мне. Короче, они быстренько собрались и пошли спать в дальний гамак. Ессссссно вдвоём.
Мы, ожидая ответного жеста, вопросительно посмотрели на польских молодожёнов - а они-то чего сидят, не зевают и на разницу во времени с Варшавой не сетуют? Мы даже намекнули им пару раз - вон, Ленка с Киркой пошли в гамак уже - сейчас будут притворяться спящими, а потом покажут мастер-класс. А вам не пора ли?
- Наверное пора, -согласился горячий польский молоджён. - Дорогая, а ты в каком гамаке спать будешь, том, что ближе к краю, или в том, что ближе к центру?
Даааааа, как всё у них запущенно в этой Польше, поэтому и демографическая ситуёвина такая неутешительная - если даже во время медового месяца недавно обрачевавшиеся не хотят в одном гамаке ночь коротать, тогда мне нечего сказать. А такое со мной редко случается. И потом мы все разошлись по своим гамакам, развешенным между столбами. Да, долгий выдался денёк, успела подумать я, отодвигая от себя пахнущий плесенью край розовой одеялки.

Проснулась я в кромешной тьме от дикого храпа, раздававшегося из где-то неподалёку. Из за ограниченной видимости визуально локализировать местонахождение храпящего объекта не представлялось возможным. Храп был такой громкий и раскатистый, что он эхом отражался от стен сортира, деревьев в подступающем вплотную лесу, нас, висящих в гамаках, и по этой причине определить местоположение источника звука на слух тоже не представлялось возможным. Я лежала в полу-оцепенении, боясь окончательно и бесповоротно проснуться, и понимала сквозь полусон, что я замёрзла. Я и так была одета во флисовые штаники и кофточку, но видать этого оказалось недостаточно.

Вспомнились подаренные Надей и оставленные на хранение в Суидад Боливаре носочки из грубой шерсти - сейчас-бы я им была очень рада. И ещё я сразу заскучала по Эрнесто, мечтая о нём, как об объекте утепления без использования дополнительных опций.
У меня была ещё одна кофточка, но она лежала в рюкзаке, а рюкзак лежал на лавке-скамейке, а лавка -скамейка стояла довольно далеко от гамака. И чтобы достать эту кофту надо было окончательно проснуться, и вылезти из под москитной сетки, и сделать несколько шагов в кромешной темноте. Ну, а что бывает с женщинами, расхаживающими в одиночку по кромешной темноте, думаю Вам рассказывать не надо - ведь это давно известная истина - их хватают бабаи и уносят в тёмный-претёмный лес. И я решила, что лучше я натяну на себя вонючую розовую одеялку - всё-же лучше, чем бабай в тёмный-претёмный лес...

Стало теплее, но по-прежнему не удавалось вырубиться из-за дикого храпа и дикой вони, которая шибала мне прямо в нос. Нет, розовая одеялка не была очень грязная - просто от постоянной сырости она приобрела запах плесени. Розовая одеялка... сквозь полу-дрёму мозг рождал какие-то странные ассоциации - розовая одеялка (или розовый?), и мне приснилось, что вместо вонючей розовой одеялки я целиком и полностью зябко кутаюсь в огромные розовые и абсолютно хорошо пахнущие тёплые фланелевые трусы с длинным рукавом, подаренные мне мамочкой к очередному дню защитника отечества от 8-го марта.

Накануне вечером Эрнесто сообщил, что нас ожидает ранний подъём - в 6 утра, в 6-30 - завтрак, после которого - сразу в обратный путь. Несмотря на не совсем комфортный вид отдыха, или может благодаря ему, проснуться получилось за пол-часа до побудки. К сожалению было пасмурно, но и в такую погоду пейзаж был фантастически прекрасен - скалистый фасад горы, похожий на стену неприступной крепости, и заползающие по этой стене прямо на небо седые клочья утренних туманов, маскирующие в себе неприятельскую конницу. И над всем звенящая тишина...



Хорошее место, чтобы провести денёк, или хотя-бы пол дня, жаль, что так быстро надо сваливать. Но у меня есть ещё время до всеобщей побудки и я, пройдя по лесной тропке, спускаюсь к реке.

А там уже вездесущая Надька делает свои йoжкины или йoговские эксеpсайзы, стараясь погрузиться в нирвану. Не желая отрывать её от столь важного занятия и швырнув в воду пару-тройку булыжников, я иду по тропе обратно, где и встречаю своего роберта Эрнесто, с грустным как у Пьеро лицом.

- Чего-ж ты не пришла? -спрашивает он меня с укоризной, типа - а я-ж так ждал, надеялся и верил.
- Да, знаешь, друг мой Эрнесто, отвечаю ему я столь-же грустно, - я тоже мечтала о нашей встрече, но вот видишь - умаялась за день и спала беспробудным сном.
- А я тебя приходил будить, звал шёпотом, но ты мне сказала, что можешь испугаться и начать кричать, я себе эту картину представил и пошёл к себе в гамак досыпать.
- А как-же ты меня нашёл - ведь все в кромешной темноте висели, как коконы под москитными сетками - не поймёшь кто есть кто?- спросила я, глубоко тронутая его обязательностью.
- А я специально с вечера запомнил в какой ты обувке и смотрел под каким гамаком твои шузы - ответил Эрнесто, проявляя чудеса смекалки - видать этот способ давно им разработан.

- Ну, не горюй, дружище, я вот рассказ напишу и ты в нём будешь у меня положительным героем - то есть девушки будут знать, что приехав в ваши благословенные края, они всегда смогут положиться на хорошого парня по имени Эрнесто и не будут мёрзнуть ночью в гамаке.
Вернувшись в лагерь я обнаружила своих проснувшихся попутчиков. Самыми счастливыми выглядели Ленка и Кирка, которые с чувством глубокого удовлетворения сообщили нам, что спать в гамаках очень удобно и им вдвоём было совсем не тесно и не холодно. Потом все начали выяснять, кто всё-таки храпел. Сначала мы думали на Десантника, а он сказал, что он сам всю ночь почти не спал и наверно это Надя - потому, что Нади в тот момент с нами ещё не было - она продолжала принимать водные процедуры в реке. А я сказала, что замёрзла как собака и Наташка со мной сильно согласилась, но она настрадалась даже больше - по причине своего высокого роста, она не могла накрыть вонючей розовой одеялкой всю длину своего тела и обморозила ноги. Но не до конца, а до начальной, посинительной стадии. А потом я себе вдруг представила, что-бы было, если-бы я действительно спросонья перепугалась от ночного Эрнeстовского визита, и я стала смеяться - я часто над собой смеюсь, чтобы не становилось грустно. По настоятельным просьбам сотоварищей пришлось им рассказать случившуюся со мной много лет назад быль - со мой часто что-нибудь случаются, и в основном это были БЫЛИ.

БЫЛь.

Было это давным давно, лет эдак может и 20 назад. А может и 17. Раза два в году мы садились на проходящий ночной поезд Москва-Одесса и рано-рано утром приезжали в город-герой Одесса, где тут-же немедленно ехали на знаменитый вещевой рынок на 7-м километре. Там мы покупали одёжки на пол-года вперёд своим быстрорастущим детям и конэчно, конэчно старались ни в чём себе не отказывать, а потом, вечером ехали на этом-же поезде обратно. Машиной ехать было лень, и мы ещё любили погулять и повеселиться, а тот, кто был за рулём, автоматически лишался этого удовольствия, поэтому поезд был всем для нас хорош. Любопытно было то, что даже в разгар антиалкогольной компании, местные цыгане умудрялись продавать водовку на разлив, и мы, замёрзнув на утреннем морозке, покупали себе по соточке. Но я отклонилась от темы.

Итак, я и мой муш, собираемся в дорогу - тогда мы ещё любили путешествовать вместе. По телику идёт фильм "Ошибка Тони Вендиса" с красавчегом Игорем Костолевским в главной роли. Он, известный в прошлом теннисист, предварительно обеспечив себе безукоризненное алиби, нанимает убийцу для вероломной ликвидации собственной благоверной. Убийца приходит, и, выскочив из за шторы, сзади накидывает несчастной удавку на шею и начинает её варварски удушать. Но, о счастье - собрав в себе последние силы, жертва нащупывает на столе ножницы, при помощи которых она подгоняла по размеру фотографии в семейный альбом, и, извернувшись, наносит роковой удар, лишая жизни убийцу.

Такси уже ждёт нас возле дома, но я всё-таки исхитряюсь досмотреть последние кадры фильма, где добро побеждает зло, справедливость торжествует и мерзавец выведен на чистую воду. Мы едем в такси на вокзал и, результат фильма - мысль о мужской вероломности не даёт мне покоя - как-же так можно поступить с собственной женой, при этом постоянно называя её названием "дорогая" и трогательно целуя перед выходом из дома? А может и мой так-же?
Потом мы, встретившись со своими приятелями Танькой и Губошлёпом (прозванным так из-за негроидных губ), загружаемся в плацкарту подошедшего поезда и, практически немедленно, отправляемся в вагон-ресторан - а что ещё делать в поезде? В процессе посещения ресторана, мы с Танькой делимся впечатлениями о просмотренном фильме, и каждая последующая выпитая рюмашка ещё больше укрепляет нас вo мнении, что все мужчины по своей сути одинаковы и при некотором стечении обстоятельств не погнушаются физическим устранением спутницы жизни.
Поздно ночью мы, изрядно навеселе, возвращаемся в свою плацкарту и укладываемся спать - девочки на нижних полках, мальчики, соответственно, на вышестоящих.
Не знаю, как сейчас - очень-очень давно не ездила в поезде, а в те времена здорово воровали из вагонов, в том числе и обувь безмятежно спящих пассажиров. В целях предотвращения хищения личного имуществa, мой муш заталкивает свои хорошие и практически почти новые туфли под нижнюю полку, на которой я сплю, - возле изголовья - в узкую щель между стенкой вагона и расположенным под нижней полкой ящиком для хранения вещей.

Я быстренько вырубаюсь и мне снится сон - я - главная героиня в фильме ужасов, где уже мой коварный муж нанимает убийцу, чтобы он свёл счёты с моей жизнью. А, вспомнила - ещё одна немаловажная деталь - будучи военным, мой муж никогда не брился и не стригся в отпуску - успевала отрасти грива и борода, причём всё это от природы почти чёрного цвета. Как в том анекдоте - это не говорит о том, что у меня волосатый муж - это говорит о том, что в армии длинные отпускА. И вот, среди ночи, этот пребывающей в состоянии повышенной лохматости мушшш, слазит босиком со своей верхней полки, для посещения сортира и последующего курения в тамбуре, и, присев на край моей нижней полки, низко склонившись надо мной начинает рукой шарить у меня в изголовье, стараясь нащупать свою обувку. Каким-то образом он нарушает мой безмятежный сон и я, вдруг открываю глаза, не проснувшись, а находясь ещё в своём сне, где меня уже практически убивают. И тут, в темноте вагона, освещаемой лишь тусклой лампочкой в проходе, я вижу чёрное-пречёрное волосатое существо, практически вплотную приблизившее свою омерзительную харю к моему лицу!
Убийца! - быстрой молнией проносится в мозгу! И я, ещё не проснувшись, начинаю истошно орать. Муж, от такой неожиданности и с перепугу, внезапно отскакивает от меня, причём в нужную сторону, и со всей дури, шарахается головой о свою-же верхнюю полку, конечно матерится и воет от боли. Я, по прежнему ещё полностью не проснувшись, думаю, что это я - как и героиня фильма, засадила ножницами убийцу, но не до конца - иначе почему-ж он так орёт, и сейчас он, раненный, начнёт меня добивать. И тогда я начинаю верещать ещё громче. В этот момент слышится дикий грохот и громкий мат - это внезапноразбуженный Губошлёп с перепугу и от неожиданности, падает с верхней полки прямо головой на столик. От этого грохота и матов с двух сторон, я начинаю вайлать ещё громче.Во всём вагоне включают свет и - представьте себе эту картину - все, во главе с проводницей, сбегаются посмотреть, что случилось, и в этот момент я уже окончательно просыпаюсь и вижу - Губошлёп с разбитой в кровь мордой лица и мгновенно посиневшими разбитыми губами и мой муж со кровью, капающей на пол с разбитой головы. Короче - погуляли - спасибо Игорю Костолевскому за отлично сыгранную роль.
И вообще - это я к тому, как весело могло-бы получиться, если-бы Эрнесто, че-гевара-его-мать, разбудил-бы меня ночью, а я-бы со сна подумала, что это тот самый бабай из лесу, которого я боюсь с детства.

[Lulika]

Angelina, продолжай, не останавливайся!
Как и про Перу-Боливию, читаю с превеликим удовольствием!
Ребята, вы просто гипер-пупер-позитивная-команда! Прошусь новобранцем в некст-тайм! Законы дедовщины знаю - обязуюсь соблюдать
И, конечно же, хотелось бы увидеть фотографии от Ронго - помятуя СоларУюни - они должны быть неподражаемы!

[Said]

Claro que sí, hermana! Vamos al Ángel!!!

[Victoria Rogotneva]

Анжелка,ты бы хоть редактировала фотки
следы поцелуев там....

[Angelina]

Вичка! Я не редактирую по нескольким причинам:
а) ты, как никто другой своими глазами видела - моё владение фото-ремеслом ограничивается только умением нажимать пыптык, в смысле кнопочку на дивайсе - блондика, панимааашь.



б) никаких фотошопаньев из прынцыпа - голая правда жизни;

в) неправда ваша, поклёп и оптический обман - никаких синяков ТАМ (а где это "там" находится? ) от поцелуев нет по причине отсутствия таковых - уж я-бы не выдержала и разболтала;

г) а ты, Вичка, вместо того, чтобы за подругу порадоваться, всякое "там" стараешься обнаружить. Не надо грязи и тогда... Будет ещё "там" -всему своё время.

Lulika! "некст тайм" уже был - мы из Бирмы вернулись, так что идёт запись на некст-некст тайм. А поскольку аж 4 человека из нашего "гипер-пупер-позитива" живут, как и ты в Питере, можешь начинать отбывать дедовщину прямо в родном городе - без отрыва - типо филиал подготовительного отделения. А по поводу Rongo - она скоро фотки поставит - у неё критические дни - на другую квартиру переезжает - жесть.

Брат, Said! Тонкий намёк пойняла - ты говоришь на испанском. А кто-бы сомневался? Но я догадалась - вперёд, на баррикады, мы ещё выдряпаемся на Анхель. Таки да?

[Angelina]

Насмешив своих товарищей, некоторых даже до слёз - это я о себе говорю, мы позавтракали всякой ерундовой ерундой, пофотографировали красивых утренних паучков и всякие красивые пестики-тычинки, сказали водопаду Анхель "чао, наше знакомство было большой честью для нас и мучас грасиас за ни с чем не сравнимое удовольствие", и, погрузившись в лодку, пустились во все тяжкие. Я имею ввиду обратное путешествие.










Мы сильно погорячились выдвинувшись налегке, потому как утро на воде выдалось довольно прохладным и холодный ветер, смешанный с ледяными брызгами, иногда пробирал до костей.



К счастью за ночь река ещё больше наполнилась дождевыми водами и прохождение порогов вниз по реке уже не было таким экстремально-сногсшибательным. Мы просто глазели по сторонам, а я приставала к Эрнесто с очередными что-где-когда. По существу заданных вопросов, наш эрудированный гид рассказал мне много интересных баек. Например, что много-много лет назад, отважные японцы залезли на тепуи под водопадом и длилось это восхождение аж 21 день.

Приехав домой я порылась слегка в интернете, но не сильно - японцев не встречала, но зато нашла группу товарищей, которой удалось в течении 19 дней выдряпаться по вертикальной стене и был среди этих отважных некто по имени Алекс Клёнов - российский альпинист.
Заодно нарыла ещё одного интересного дядьку, который назывался Aleksandrs Laime и родился он в Риге. В 1955 году он первый достиг вершины тепуи пешеходным способом, а потом, впечатлённый красотой здешней природы, стал развивать в этих местах туризм. Именно он расчистил тропу от острова Ратон, куда лодки высаживают туристов, к мирадору, с которого открывается вид на Анхель. Кроме этого он назвал речку, которая даёт начало водопаду, Gauja - по имени одной из речек на его родине Латвии. Умер он в 1994 году, а жил до этого на острове, который расположен в 2-х часах ниже по течению от Канаймы. B народе поговаривают, что ему удалось найти золотую речку, которую пытался отыскать Джимми Ангел - после смерти в камине Александра Лайме нашли денюжку, аж 20 тысяч америкаснских денег.

А вообще-то Эрнесто по Венесуэльским меркам довольно эрудированный дядька, он даже знает про суперматерик, который разлезся на части и разъехался по миру в разные стороны, по сему по этому и в Африке, которая давным-давно была с Южной Америкой склеена, есть точно такие-же столовые горы, как в Венесуэле, Бразилии и Гаяне. Этот вопрос меня сильно заинтересовал - вот допишу свой роман-газету, и поищу что к чему и может поеду - посмотрю для сравнения.

Пока мы с Эрнесто ля-ля-ля делали, мы спускались всё ниже и ниже по реке, следовательно опускаясь на меньшую высоту. Чем дальше мы продвигались, тем теплее и теплее прогревался воздух. В конце концов мы добрались до того места, где в прошлый раз ехали на тракторе. Солнышко уже смалило во всю, хотя ещё не было даже десяти утра. Эрнесто сказал, что трактор сейчас подъедет, и в конце поездки мы расплатимся сразу за поездку в оба конца - когда мы ехали на водопад, мы так договорились. А тогда мне в голову пришло оригинальное решение - куплю билет и выйду из трамвая. Я взяла, да и сблатовала всех заплатить за поездку - чтобы поддержать местных индейцев материально, но на тракторе не ехать, а пойти пешкодралом. Все быстренько согласились, а Эрнесто посмотрел на нас с сожалением - ну что взять с больных на голову людей - но потопал с нами. Прогулка получилась суперская, было очень приятно топать по полям по лугам, рассматривая местную архитектуру - шевченковские хатки-мазанки под соломенной крышей, как на Украине.



Hекоторые даже пели и танцевали.



В конце, когда мы пришли на крохотный базарчик, я на радостях за очень дёшево прикупила себе махонький сувенирчик - с меня ростом - это была остронеобходимя в быту плетённая приспособа, при помощи которой сцеживают ядовитый сок какого-то растения, чтобы оставшуюся в этой приспособе сухую фракцию высушить, сделать из неё муку, испечь лепёшек и накормить туристов. Потом эту приспособу я и мои верные друзья таскали по всей Венесуэле от края и до края и она теперь успешно висит у меня на стенке и называется балабайка.



Пока мы шли, нашу лодку перетащили через пороги и она ждала уже нас на воде. Изобразив девушку с веслом, я на память зафотилась с Черпающим Силу Из Дождя. Он был совсем ещё пацанёнок, но тем ни менее, во время фотосессии ущипнул меня за бочину. Я подумала о том, что проводить полную лодку людей через пороги в грозу он уже достаточно взрослый, значит щипать тёток за бок - может с полным правом - уже дорос.



Было страшновато наблюдать, как малюсенькие детишки с голыми писюнами, сами, без всякого надзора, плавали себе на лодочках-долблёнках, направляя их прямо на середину реки, на стремнину.







Пройдёт 12-14 лет, и они, как сегодня Черпающий Силы, будут сидеть на носу идущей вверх по течению лодки, не прикрывая красивые смуглые тела от беснующихся грозовых потоков. Мир Вашему дому, красивый и сильный народ пемоны, и спасибо, что приняли нас на своей земле!
Эрнесто просит надеть спасательные жилеты - скоро доберёмся до базы, а эти места патрулирует какая-то специальная водная полиция. Eщё каких-то пол-часа, и мы уже приплыли. Теперь пару снимков возле местных достопримечательностей, и вниз, мимо оранжевых луж.






Времени ещё только пол-одиннадцатого, а мы уже прибыли. Эрнесто выдаёт нам ключи от 2-х комнат - для помывки и переодевания - ведь из наших номеров мы уже выселились перед выездом на водопад. Две комнаты - конечно этого мало - у нас Десантник как всегда очень немытый и целых пять грязных женщин впридачу. Добрый малый сжалился и выдал нам ещё один ключ.

Пока красоту наводили, пришёл наш с Наташкой друг - мексиканский Демьян - попрощаться. Ба, знакомые всё лица - он ссобой привёл моего первого роберта на земле Канаймы - Асфальто, дорогой, как я за тобой скучала! Асфальто был приведен переводить речь Демьяна с испанского на английский, которую я потом переводила на русский для Наташки - ведь без алкогольного катализатора мы потеряли способность телепатически грузить друг друга.
Хороший и добрый парень Демьян поизвинялся, что не смог забить на работу, как мы его учили, и поехать с нами на водопад, и ещё он подарил нам с Наташкой подарки - мне ручку из красивого рыжего пера птицы, а ей - свой брелок Диор с буквой Д- Демьян. А мы ему подарили наташкину бoндану, потому, что у меня ничего не было, даже бонданы и обещали никогда не забывать его.

Мы постирали свои грязные вещи и разложили их сушить на горячем солнышке. Хотя мы были не против заморить червячка, питания в нашем олл инклюзиве больше не полагалось - после завтрака, который был в пол-седьмого утра, нас сняли с довольствия. Эрнесто сказал, что в аэропорту нас уже ждёт самолёт и там-же, в буфете, мы сможем прикупить себе питания какого только возжелаем -там всё уже есть. Собрав свои недосушенные вещи и тепло попрощавшись с Эрнесто, мы, нестройной гурьбой потянулись за Асфальто в аэропорт. Но по-дороге выяснилось, что отряд не заметил потери бойца - пришлось возвращаться за Десантником, который был в душе, конечно-же голый. После этого мы опять нестройной гурьбой потянулись за Асфальто, который привёл нас в аэропорт.

Мы тут-же ринулись в буфет, но никакой еды, кроме пепси колы, в нём не было. Тогда мы стали искать наши самолёты, которые, как нам сказал Эрнесто, нас уже поджидают. Но никто нас не поджидал, а даже совсем наоборот - целая толпа людей поджидала своей очереди на вылет. От нечего делать мы накупили всяких фенечек, хотя у нас уже и было много. Потом, от нечего делать, Наташка заплела мне косички, профилировала чёлку маникюрными ножницами. Потом базар закончил свою работу и тётки, продающие фенечки пошли домой. Потом я вытащила из рюкзака свои недосушенные за сильной спешки вещи, и развесила их досушивать на верёвках, где до этого висели продаваемые фенечки.



Потом какие-то люди подошли и хотели купить моё полу-мокрое полотенце с дельфинчиками. И всё это время нам всё больше и больше хотелось сначала кушать, а впоследствии даже жрать.
Время от времени я ходила к Асфальто и приставала к нему со всякими дурацкими вопросами - типа когда мы уже полетим? А он так-же по-дурацки отвечал, что хочет меня поцеловать. Когда, изнемогая от голода, я пошла к нему в очередной раз и он опять начал рассказывать, как он хочет меня поцеловать, я сказала - хорошо, Асфальто, ты далеко живёшь? - пошли к тебе домой, надеюсь у тебя есть что-то пожрать. Асфальто очень обрадовался этому обстоятельству и предложил мне свой вариант развития событий - я сегодня никуда не лечу, а он перебивает мне мой билет на завтра на Санта Елену, где я встречусь со всеми своими друзьями, которые туда прибудут для осмотра Гранд Сабаны на Мигелевских машинах. Ну, и конечно-же Альфонсо поведёт меня к себе домой, где я покушаю, и даже два раза покушаю, а потом, прямо после обеда, мы, даже не взирая на день, начнём ночь любви.

Такой вариант был вовсе не плох, если исключить из него пункт "ночь любви" и добавить билеты на Санта Елену для всех. Но Асфальто почему-то ни за что не хотел соглашаться на мой вариант - он настаивал на ночи любви и соблазнял холодильником, ломящимся от припасов. Даааа, как много нового я постигаю в этой стране, подумала я - надо было дожить до сорока пяти лет, чтобы мне предложили трахнуться в обмен за тарелку супа! Ну, ничего, ничего - успокоила себя я - другие сами супом кормят мужиков, чтоб те согласились с ними переспать. И я расценила это как успех.

[Дмитрий]

никаких фотошопаньев из прынцыпа - голая правда жизни;

Анжел, это подпись под фотографией? Re: По Венесуэле на бровях, на ушах и на зубах.

[Angelina]

Димыч, я и не сомневалась, что ты мой тонкий намёк раскусишь. Да, это я о себе так скромно - и голая, и самая что ни на есть правдивая правда, и в процессе поиска - где-же энтот пыптык, на который надо нажать, чтобы получилась фотография.

Добавлено спустя 19 минут 19 секунд:
И тут вот ещё какое обстоятельство нарисовалось - мне только что папа по телефону навтыкал. Наотчитывал свою нерадивую дочь - говорит, что не в том свете я себя выставляю. Это я опять о голой правде. А мне и жить охота так, как мне взбредёт в голову, и говорить об этом без фотошопа. Или может я не права и всё втихаря надо делать, а для народа быть белой и пушистой? Может вы меня теперь за моё неудовлетворительное поведение невзлюбите? Или где?

[Victoria Rogotneva]

Анжелика,давай не выдумывай
папу-маму не приплетай
гони голую правду в студию)))
пы-сы....на щеке там у тебя явный поцелуйчик)))))

[Angelina]

Вика, какая-же ты стервь! Нет чтоб утешить меня - типа не бери дурного в голову, люблю тебя во всех проявлениях, так ты как следователь на допросе - аморалку шьёшь. Да не было у меня ничего на щеке. Во всяком случае если и было, то ещё не тогда. Ты-ж меня знаешь - у меня от форума тайн нет.

[Victoria Rogotneva]

ой

а фигли нам,красивым девчинам -то?
подумаеш-ь-ь-ь

[Дмитрий]

гони голую правду в студию)))

а что, девочки, еще есть?

[Angelina]

Дима, ты в том смысле, что девочками интересуешься? Ты это... ну поосторожней, а то выгребешь от жены, как я от папы.

[Angelina]

Потом мы с Наташкой покатались по лётному полю на грузовике.



Потом пофотографировались с красивыми солдатами. Когда фотографировалась Наташка, всё было спокойно, а когда я - местная собака почему-то стала противиться этому - видать увидила во мне суку и испугалась конкуренции.





Потом я пощупала свои мокрые вещи, развешенные для просушки, и, убедившись в их сухости, уложила их в рюкзак.Потом я опять приставала с Асфальто с дурацкими вопросами, когда мы уже полетим, потому что уже почти 4 часа и уже почти все кроме нас улетели и мы хотим жрать. Но он сказал, что ему сказали, чтобы он нам передал и перевёл, что уже очень скоро-скоро, и это просто нелётная погода, только не здесь, а там, ну, вообщем где-то там, откуда прилетают самолёты. Но не в Суидад Боливаре, а где-то в другом месте и он точно не знает где. Но уже скоро.

Пока он всё это говорил, я очень терпеливо терпела. Но когда, после того, как я по-человечески попросила его пойти домой и изготовить большущий бутерброд и положить на него побольше колбасы, Асфальто сказал, что я красивая и нам лучше поцеловаться прямо сейчас, я не выдержала, и, завалив его на цементный бордюр, стала его душить и перегрызать ему горло. Я-же не виновата, что от голода и четырёхчасового ожидания во мне проснулся зверь? - это мои охотничьи инстинкты. Было очень обидно - лучше-бы мы за эти четыре часа ещё раз к водопаду поднялись, а не ломились в семь утра обратно. Асфальто очень кричал, и трепыхался, а потом даже хрипел, пока меня оттаскивали, и я его всё-таки здорово покусала - не до крови, но до синевы.



А потом у него хватило наглости заявить, что ему даже ни капельки не было больно, а просто он боится щекотки, и я ему теперь ещё больше нравлюсь, потому, что я такая бешенная. Тогда я сказала абсолютно по-русски - "ну, ты допиз***лся!" и посмотрела на него выразительно. Он тут-же всё понаял и помчался куда-то сломя голову. Не прошло и пяти минут, как он примчался и cказал, что сейчас полетит первый самолёт - и в него тут-же загрузились Надя, Петя, и Ира. А другой самолёт уже вот прямо сейчас - поклялся Асфальто.

Через некоторое время Асфальто сообщил, что наш самолёт уже стоит на взлётном поле, только в нём нет сидений. Вот сейчас найдут к нему недостающие части, и мы полетим. Через какое-то время мы увидели, как к нашему самолёту притащили одно сидение. Потом прибежала Наташка, которая вообще боится летать, и сказала, что она не полетит - наш лётчик абсолютно пьян. И действительно, издали он выглядел как-то не в себе - рубашка растёгнута и выпущена поверх брюк - походка какая-то характерная. Тогда я пошла его проверять и обнюхивать. Под тем предлогом, что это мне надо, чтобы с ним зафотится на память, я застегнула ему все пуговицы на рубашке - даже самую верхнюю, и при этом, застёгивая эту верхнюю пуговицу, я встала на цыпочки и прямо засунула ему свой нос в пятак, при этом обнюхивая его, как доберман из скотланд ярда.
Тестирование не показалo каких-то явных отклонений от нормы - ну может разве парочку пивка... Тогда, не желая останавливаться на достигнутом, я вошла в роль и даже заправила нашему пилоту рубашку в брюки, чему он был несказанно рад и даже тронут до глубины души - никто из пассажиров никогда не делал для него столько.



Потом в наш самолёт приволокли ещё одно сидение и даже как-то его попробовали прикрутить.



И всё - мы впрыгнули в нашу крылатую машину, пилот привязал резинкой почему-то плохо закрывающуюся дверь и мы взлетели и даже полетели.



Пилот был похож на Вахтанга Кикабидзе, а я - на ЛарисуИвановнуХочу. Поэтому я сидела с ним рядом и очень часто просила порулить. После того, что я для него сделала, пилот не мог мне отказать и я, чтобы попугать Наташку, время от времени поигрывала рулём высоты.





Водила достал карту, и, пытаясь перекричать шум двигателя всё время показывал нам нашу дислокацию и что у нас под крылом самолёта находится в данный момент. Я его попросила, за дополнительную плату, отклонится от заданного маршрута и мотануться к Анхелю, чтобы посмотреть на него сверху и даже сбоку, но пилот сказал, что сейчас уже поздно и нам нужно долететь засветло - то-ли в самолёте, то-ли на аэродроме не работают осветительные приборы.





Во время полёта он всё время что-то крутил и подкручивал - краники, пимпочки, кнопочки - вроде как летим ровно, сиди, читай себе газетку, а он кипишует, прямо шухер какой-то. Так пролетаем мы над лесами и даже над водоёмами, пилот свою карту всем под нос тычет и орёт чего-то, и вдруг - как всегда это почему-то случается вдруг - стало тихо. Нет, я не имею ввиду, что пилот перестал орать и замолчал - я имею ввиду, что стало совсем тихо. Абсолютно тихо. Двигатель чихнул и замолчал. Вообще.



А я даже и не испугалась и подумала, что мы не очень высоко летим, и даже с неработающим двигателем мы можем спланировать и удачно приземлиться или даже, если повезёт, приводниться. И ещё вспомнила про парашют и про то, что я даже умею им пользоваться. Так я себе сижу и в тишине, нет даже в абсолютной тишине, сижу и думаю - мне всегда хорошо думется в тишине. И вдруг, мои эти умные мысли, которые я думала в тишине, прерывает какой-то шум и гам и рыдания - это Наташка, которая вообще летать боится, даже в хороших самолётах, так вот, Наташка эта бьётся в истерике и твердит одно и то-же: "Я этого не переживу! Я этого не переживу!"
-Ну, понятное дело - философски заметил Десантник, - скоро все там будем.



Вся эта байда - тишина, мои мысли в ней и Наташкины предсмертные стенания, казалось продолжались безконечно долго. Наверное секунд 30. А может даже меньше. И потом вдруг двигатель заработал - наверное жаклёр забился или вода в керосин попала, короче - прочихался, и усё в полном порядке. Летим себе дальше - как ни в чём ни бывало.



Наташка рыдает - уже от счастья, что выжила, Ленка её утешает, пилот орёт, карту под нос тыча - всё пошло своим чередом и ещё минут через 30, уже совершили мягкую посадку в Суицид, ой, я хотела сказать Суидад Боливаре.





Только мы подрулили к терминалу, шмотки подхватили и галопом в буфет - правда Кирочка начал какие-то нудные вещи говорить - типа давайте его спросим, чего движок заглох. А оно нам надо? Заглох и заглох. Завёлся и дальше полетели. Что наша жизнь? - иКра. Так что не надо зацикливаться на пустяках - глобально мыслить надо - например про пожрать.



Прибежали мы в буфет, всякого шмаровыдла набрали и, запихиваясь, нашим ранее прилетевшим спутникам - Наде, Ире и Пете наперебой рассказываем, как нам интересно и весело лететь было, и теперь как нам есть что вспомнить на старости лет - типа - летим мы значит на одномоторном аэроплане над джунглями в одной из южноамериканских стран, ничего не предвещает беды, и вдруг двигатель каaaaк заглохнет... А ветер сквозь дверь, на резинке привязанную, так и свищет, так и свищет!

Наши спутники, те кто в другом самолёте были, от зависти и слова вымолвить не могут - ещё-бы, каждый-бы на их месте обзавидовался.



Смотрю, Наташка наша загордилась - она-же чемпионка, любит в центре внимания пребывать, а тут такой грандиозный успех на голову свалился - звезда! И тогда она как придумает! Как сказанёт!
- А тогда... раз это так весело, когда тяжело и опасно, так я... так я... я с вами на Рорайму полезу! Мы, те кто на Рорайму - я, Надька, Иркинс и Петька - сразу начали ликовать и радоваться - а то как-же - нашего полку прибыло, одним дураком больше - ведь разве нормальный человек за свои собственные деньги будет так над собой издеваться? Я, на радостях, с барского плеча Наташке свою куртку жертвую - у неё ведь тёплой одежды ни-ни, она ведь не в горы, а на курорт собиралась. Раз такая жара началась - Надька свои непромокаемые штаны отдала, Десантник - спальник и шапку - сам-то он, в связи с разбитым на танцах коленом, вышел из строя, а Петька пообещал рюкзак таскать. Вот так и попалась Наточка в наши, ловко расставленные сети, так мы её и испортили.

Сидим мы значит, ведём беседы, тут приходит тот толстый, не помню как звать, который, по поручению Мигеля нас на Канаймовский самолёт садил. Типа - что, да как? Да вот, ждём, пока Мигель за нами пришлёт кого. И денег-бы сменять надо - поиздержались в дороге. Ну, тут этот толстый грузить начинает - типа ой, пока вас 3 дня не было, курс упал на 3 пункта, но я вам могу помочь. И называет курс 4,9 боливара за долар. Тут ему на телефон Мигель звонит - они как-то в тандеме работают, и просит мне трубочку передать. Я говорю Мигелю о наших денежных трудностях и он обещает перезвонить. А что по поводу Рораймы за 250$? - ждите ответа, через 10 минут отзвонюсь. Толстый услышал этот разговор, и говорит - я вам деньги, так и быть, по 5 поменяю, а Рорайму за 300 сделаю. Короче - они друг друга подсиживают, хотя и работают вместе, а нам это на руку, мы им тендер устроили и победил Мигель - со счётом 5,3 на обмене и 250 на Рорайме. Толстый очень сокрушался - сказал, я вам тоже такую цену дам, но было уже поздно.

Тут за нами приехал Пол или Паул с красными глазами - его Мигель послал. За нами. И поехали мы в посаду нашу в третий раз - прямо де жа вю какое-то. А там, зная, что мы прибываем, уже музыка орёт, местные писюны, роберты, с которыми мы на бабкином деньрождении отплясывали и те, которые в посаде работают, и пару-тройку их друзей, уже нас ждут-не дождуться. Сидят, во внутреннем дворике пиво пьют и уже делят, кто кого кадрить будет.
Ну, и чего-то мне не понравилось, как они себя ведут - чересчур самоуверенно и нагло, а я этого дела не люблю. В таком случае я сразу перехожу на родной язык - как Вы догадались, наверное, матерный. Я им очень доходчиво обяснила, что кина не будет и куда им всем надо пойти, причём нужно спешить, и все всё поняли - даже без перевода. Орущую музыку тут-же выключили и расползлись по норам, как побитые собаки.

Почему я это сделала, а не наши мужчины - а они сами не знали, чего когда мы хотим, боялись, что мы обидимся, если они всех робертов разгонят. А мы, переодевшись по-быстрому, поехали на полской машине - той, которой Пол управлял, в полюбившийся нам ресторанчик, где нас уже знали, заказали, кому что на душу легло, и под пивко сидели и говорили о том, какие мы счастливые люди - мы мечтали об этом и вот мечта достигнута - мы летели на игрушечных самолётиках над джунглями, мы плыли вверх по бурной реке и ливень хлестал нам в лицо, мы топали наверх, цепляясь за корни деревьев, но мы были вознаграждены сполна - нам посчастливелось стоять под струями самого высокого и загадочного водопада в мире.



А потом мы поехали на такси обратно в посаду - нам надо было сложить вещи и подготовится к дальней дороге в Гранд Сабану, но это уже следующая глава нашей истории.

[Дмитрий]

ты в том смысле, что девочками интересуешься?

не буду отрицать
но там был другой контекст

vika писал(а):гони голую правду в студию)))

а что, девочки, еще есть?

слово "девочки" выделено запятой, т.е. это обращение в вам, т.е. к тебе и Вике. Вика, я понимаю, просто в курсе всех событий, происходящих с тобой

[Angelina]

Ааааа, вот оно в чём дело! Да, Дим, есть ещё голо-правдивый рояль в кустах. Но я теперь папы боюсь - он мне "не садись на пенёк, не ешь пирожок" говорит и пальчиком ну-ну-ну делает. Так что нужна помощь клуба - напишите для моего папы - мол, папаша, не браните дочь вашу блудную, что с неё возьмёшь? Чем-бы дитя не тешилось, лишь-бы денег не просило.

[Дмитрий]

я теперь папы боюсь

Не вопрос:
Уважаемый Папа, блудной дочери!
Не надо ее больше ругать и бранить! Она уже большая... Пусть делает что хочет, ведь денег же за свои шалости она не просит
С уважением, читатель и смотретель

[Angelina]

Ранний подъём в 6 утра не доставил особых неудобств - в Венесуэле удивительно легко просыпаться. Сегодня мы выезжаем в Гранд Сабану и после этого тура в Санта Елене разделяемся на время, чтобы потом снова соединиться - часть из нас идёт в трек на Рорайму, часть - едет на море и дожидается нас там. Ровно в семь, без всяких опозданий, приезжает Пол, кроме него, ещё одно лицо обслуживающего персонала - переводчик с испанского на английский - будет переводить Пола. Познакомились - хорошая девчёнка, студентка из Австрии, учит в Венесуэле испанский, причём очень успешно. Имя - Сильвия.

Ну, что-ж, пора ехать - совершаем ежеутренний ритуал - извлечение голого Десантиника из душа - и - поехали, бамос! Наш путь лежит в недалеко расположенной город Суидад Гаяна. Цель - наменять денег у Мигеля - нас всё-таки 8 человек и сумма набегает немалая. Если кто забыл, напомню - в Венесуэле существует чёрный курс долара, который в 2-3 раза выше, чем государственный. Никаких особых удобств для туристов это не приносит - всё равно, даже поменяв деньги по чёрному курсу, до дешевизны было далеко - цены на туристические услуги были отнють не бросовые. А вот массу неудобств вся эта котовасия добавляла - постоянно нужно было таскать за собой полные торбы денег, и это в стране, в которой мягко говоря не всё благополучно с безопасностью.

Это и стало решающим фактором нашей тёплой привязанности к Мигелю. Kроме того, что он честный малый, хотя не без типичных латиноамериканских заморочек, хотелось поскорее избавится от пачек денег, оттягивающих карманы, носки, трусы и прочие гардеробные принадлежности. Конечно, гораздо приятнее и свободнее путешествовать по стране, на месте находя гостишки, подыскивая наиболее выгодные варианты туров и вообще, не загонять себя в жёсткие рамки предварительных договорённостей, но не в нашем случае. Особенно отбило охоту таскаться с пачками наличняка сообщение одного нашего очень уважаемого специалиста по Венесуэле, автобус которого обстреляли и даже ранили кого-то, а его самого слегка зацепили. А второй травел-гуру по этой стране, рассказывая, как он сам обходит эти неприятные моменты, дал короткий, но ёмкий совет из личного опыта - проплачивать всё заранее.

Вот и ехали мы в Суидад Гаяну, где гостил Мигель, чтобы расплатиться с ним за тур на Рорайму и подменять денежку на дальнейшее житьё-бытьё. По дороге я немедленно напала с расспросами на новое лицо в нашей группировке - переводчицу Сильвию, тут-же перекрещенную Десантником в Сильву. Я насела на Сильву так, что через пол-часа я уже знала всю её австрийскую родословную, включая информацию о дедушке, бывшего на оккупированной территории, благодаря которому семья Сильвы была неплохо обеспечена.
Кроме этого мною была выведана горячая Сильвина лав-стори, несомненно украсившая-бы своим сюжетом любую латиноамериканскую мыльную оперу - у Сильвы был любимый, и ни где-нибудь в благополучной и сытой Вене, а даже совсем всё наоборот - в голодной и слаборазвитой Гватемале. Но это ещё не всё - в Гватемале тоже есть богатые люди - я сама это видела, но, как заведено в мыльном жанре, жених не должен быть богат. Так вот, возлюбленный Сильвы был не просто бедняком - он был бедным актёром провинциального театра!

Вы себе представляете провинциальный гватемальский театр? Я - слабо, хотя у меня в Гвате с театрами чего-то не срослось. Сильва сказала, что на отсутствие присутствия денег у её любимого ей абсолютно плеванто, и на то, что её родители, мягко говоря-грубо выражаясь не одобрям её выбор, Сильве тоже было плеванто. Я обозвала Сильву мужественной девушкой и похвалила её стремление скорейшего воссоединения с возлюбленным гватемальским актёром (бедным) на его исторической родине.

Завоевав сильвовское доверие, я выманила у неё фотографию, на которой был запечатлён задумчивый юноша в отрешённом лице и в бороде. Фотографию с самыми лестными коментариями я продемонстрировала всем своим спутникам, не приминув ознакомить с её содержимым и Пола - нашего водителя и сопроводителя - пусть знает, что у Сильвы такой одухотворённо-возвышенный жених - а то ещё начнёт её клеить, а это нам ни к чему - нам роберты завсегда в дороге пригодиться могут.

Тогда Пол, или Паул - как Вам больше нравиться, чтобы показать всем, что не только Сильва имеет лав стори, а и он тоже как-бы при делах, сказал - "Ах, так, а тогда... а тогда... а тогда... А, вспомнил - вот, смотрите, какая у меня девушка есть. У меня!" - это он по- испански сказал, а Сильва перевела. Правда я и сама всё поняла - по смыслу. И Пол достал свой мобильный телефон блубери, и кааааак покажет нам фотку девки с сиськами, каждая из которых размером с голову моего, теперь уже покойного, французского бульдога - переростка.

Я, ознакомившись внимательно с красотой полской возлюбленной, продемонстрировала сие произведение пластическо-хирургического искусства своим спутникам, и между нами разгорелась оживлённая дискуссия на предмет настоящести сисек предмета страсти нашего водителя. Чтобы прояснить ситуацию, я, без всяких обиняков спросила, во сколько обошлась его девушке "бубс джаб" - так по-свойски нью йоркские негры называют грудную имплантологию.
Тут Пол начал отрывать руки от руля и колотить себя в грудь доказывая, что у его девушки всегда так было.
- И чего ты себя в грудь колотишь? - речь ведь не о твоей груди идёт - интеллигентно заметила я, а могла бы и возмутиться - я не люблю когда водитель руки от руля отрывает - обе сразу. Тогда Пол стал аргументировать, что после сиськоувеличения они, сиськи то есть, становятся очень твёрдыми, и, для наглядности опять оторвал руки от руля и, взяв меня за руку, буквально заставил ощупать спинку его сидения, обтянутого шкурой молодого дермантина и напиханного какой-то плотной субстанцией.

Пол всячески старался нас уверить, что сиськи его девушки совсем не такие жёсткие, а совсем наоборот. Мягкие что-ли? Потом Пол сказал, что оказывается искусственные сиськи только первые 3 года жёсткие, а дальше наступает разрыхление и уже тяжело отличить настоящие от ненастоящих. Ну, а я не могла удержаться, чтобы не спросить, как давно Пол знаком со своей девушкой - больше 3-х лет или меньше - может он не всё знает? Пол так и не понял, к чему я клоню, и рассказал, что раньше у него были другие девушки, некоторые из них даже были жёнами, от которых у него аж трое детей.Короче - горячие латиноамериканские парни, их сиськастые подруги и сопливые дети - вот какую конструктивную беседу вели мы в дороге и очень быстро доехали до Мигеля.

Мигель бросился нам в объятия, как будто мы с ним провели вместе лучшие детские годы, да и вправду - мы уже успели привыкнуть к нему. Он принёс денежку и всё было без обмана. Мы даже отдали ему лишние купюры, наличие которых обнаружили дотошная Надя вместе с тоже дотошным Петей, тщательно пересчитавшими эту целую кучу денег, за что снискали у Мигеля заслуженную славу и почёт.
Потом мы частью этих-же денег расплатились за то, что мы будем делать после Гранд Сабаны - за Рорайму для тех, кто на неё хотел взобраться - для этого мы оставались в Санта Елене, за ночь в гостинице по возращении в Суидад Боливар, билеты на самолёт до Каракаса и трансфер до курортного городка, название которого я смогла заучить, уже вернувшись из поездки домой - Чичеревиче - для тех, кто после Сабаны ехал к ласковому морю.

Потом мы ознакомили Мигеля с фото-хроникой нашего путешествия по земле и воде Оринокской и Канаймско-Анхелевской. Мигель хохотал, ухватившись за брюшко, глядя на наши невинные шалости, и клятвенно побожился, что раз нам так весело, то в следующее путешествие он принеприменнейше поедет с нами. Будем ждать.
После взаимного обмена любезностями, объятий и поцелуев, мы, как-бы между делом поинтересовались - а как, собственно говоря, будет проходить наше, обещающее быть познавательным и увлекательным, путешествие по Гранд Сабане?

-Ааааа, по Гранд Сабане? Так я-ж вам давеча говорил, что ехать туда 8 часов и это не просто дорога, вы уже всё начнёте осматривать в пути. То есть вас ждёт увлекательное путешествие от Суидад Гаяны до Санта Елены и обратно.
-Да, но тем, кто идёт на Рорайму не надо обратно.
-А, ну так вы в Санта Елене и останетесь.
-Так это уже не 4 дня тур, а 3!
-Да, но машина всё равно идёт обратно - просто вы не хотите ехать, а часть ваших товарищей, кто на Pорайму не идёт, поедет на этой машине.

Короче, Мигель хороший парень, но с Гранд Сабаной мы погорячились - надо её брать в Санта Елене - можно даже пусть её делает Мигель, но не сам, на машине их агенства, а через Мистик, или кого ещё, но вы не будете оплачивать два дня дороги, как часть тура. Ещё раз о главном - тур по Гранд Сабане обязательно должен начинаться в Санта Елене. Хорошо учиться на чужих ошибках, и, радуйтесь все - Вы имеете такую возможность - мы их, ошибки то есть, совершили! Ура!

Итак, тепло попрощавшись с Мигелем, мы покатили в Гранд Сабану, куда нам было рукой подать - каких-то 8 часов.

Поначитавшись на форуме советов от добрых людей, что по мере удаления от Суидад Боливара алкоголь катастрофически дорожает и в Санта Елене цены достигают своего апогея, мы решили создать припасы, чтобы не наносить удар ниже пояса по нашему бюджету. Учитывая горький опыт недооценки своих потребительских возможностей в дельте Ориноко, мы решили - пусть лучше останется, чем не хватит. Пол одобрил наше стремление, сказав, что мы этим экономим много денег - это он ещё не видел, сколько мы купим, в противном случае он бы заменил термин "много денег", на "очень много денег".

Машина остановилась возле одинокостоящего большого магазина, где продавалось исключительно спиртное. Из машины вывалила толпа народа - нас восемь, Сильва и Пол, и направились к зарешёченной двери. Вернее зарешеченным была вся передняя стенка - наверное, чтоб алкаши не разнесли.

Мы сразу хотели закупить очень много водки, но её оказалось только две запылённые бутылки - видать этот горячо любимый нашими людьми напиток не в почёте у местного населения. Тогда мы решили догнаться ромом "Касике" и шумно стали обсуждать, сколько-же нам надо, чтобы не облажаться, сопровождая дискуссию бурной жестикуляцией. С блокнотом и ручкой мы подсчитывали, сколько раз мы будем обедать и ужинать на последующие четыре дня и сколько человеко-литров в день нам для этого понадобиться. Кто-то резонно возразил, что в калькуляцию надо-бы включить и завтраки с перекусонами.

Потом Наташка попросила добавить в список шампанское, но не получила одобрения - народ опасался, что от шампанского могут начаться газы - а кому это скажите надо в условиях автомобильной скупченности? Потом мы вспомнили, что на Рорайме очень холодно, и там нам тоже понадобиться - в медицинских целях. Тогда мы стали решать, что мы будем пить на Рорайме, и Наташка опять попросила шампанского - ведь на Рорайме газы никому не будут помехой - там очень просторно и хорошо продуваемо. В просьбе ей опять было отказано, по причине того, что шампанское нельзя перелить в пластиковую бутылку, а стеклянную - тяжело будет нести. Тогда Наташка сказала, что она уже на всё согласна и мы оcтановили свой выбор на виски ред лейбл.

Увлёкшись обсуждением и закупкой, мы не сильно обращали внимание на людей, собравшихся посмотреть на наши шумные действия. Продавщица с двумя помощниками ошалело выполняла наш сумбурно-каламбурный заказ, Пол с не менее ошалелым видом старался заскладировать закупленное в и без того заполненный рюкзаками задний отсек автомобиля, что ему не очень удавалось, кроме этого, моя любимая огромная балабайка, предусмотрительно прикупленная в Канайме, всё время норовила выскользнуть из машины для продолжения путешествия в автономном режиме. В конце концов, после продолжительных споров и дискуссий, мы добавили пару-тройку бутылочек текилы и, вспомнив про закуску, остановили свой выбор на двух шоколадках сомнительного качества. Ну, что-ж, теперь мы были полностью экипированы для продолжения путешествия, следовательно - покатили!

Ну, катим мы катим, катим - катим, катим - катим. Уже и про сиськи всё обсудили - что стоит это сущий пустяк - полторы штуки америкаснской зелени. То есть 750 денег за каждую сиську - может кто-то ассиметрию любит и хочет полу-имплантироваться. Также обсудили проблемы опта - Пол хорошо в ценах разбираeтся.
Итак, нас в машине было 5 женских особей в нашей группе и, по моим предположениям, у каждой соответственно по две этих самых сисек. И если-бы мы все решили изменить величину, форму или плотность каждой из этих десяти сисек, то нам-бы за это полагались коллективная скидка к цене - 2 бонусные сиськи, и кому-бы мы их отдали - то-ли Сильве, то-ли тянули-бы жребий, я даже затрудняюсь сказать - мы очень долго обсуждали эту тему, пока заснули. А машина всё ехала и ехала, ехала и ехала. А за окном не было ровным счётом аж ничего, что способно было привлечь наше отвлечённое сознание. Потом в конце концов мы доехали хоть до хоть какого-то развлечения - до придорожной столовки.

Это вдвойне радовало, так как ровно в обед начинался наш бесплатный обед. То есть олл инкюзив - всё, или почти всё включено. А завтракали мы за свои кровные.
За обедом мне предстояла важная и ответственная задача - приобщить Сильву к нашей национальной культуре. Культуре питья. Дело в том, что в процессе перекрёстного допроса выяснилось, что наша переводчица имеет аж 4-х (четырёх!) сестёр или даже сестрОв. Одна из них какое-то время работала в какой-то ихне-нашенской фирме, имеющей филиал в славном городе Уфе. И вот этот сильвовский систер долгими зимними вечерами в кругу семьи живописал, каким образом и в каких количествах уфимский люд усугубляет горячительные напитки.

Семейство с восторгом и удивлением внимало занимательным байкам, и Сильва даже не могла предположить, как скоро ей прийдётся с головой погрузиться в пучину постижения тех-же нраво-обычаев, о которых так увлекательно живописала её сестра. Я клятвенно заверила Сильву, что она попала в надёжные руки и лично я буду являться её персональным дринк-инструктором. Пытливый ум Сильвы не дал ей отказаться от такого заманчивого предложения - любознательная девушка хотела познать фольклорно-этнографическую сторону славянской жизни.

Столовка представляла собой придорожный навес с длинными столами и скамейками, а с заднего двора доносился щекочущий ноздри аппетитный запах жарящегося мяса. КонЭчно-же мы проследовали к источнику запаха, чтобы проверить соответствие процесса приготовления пищи широкопринятым санитарным нормам. Крупные куски мяса нанизывались на толстые колья, по форме и содержанию идентичные с нашими держаками от лопат, и жарились на открытом пламени.



Завидя такую авторитетную комиссию, работники придорожного общепита тут-же выразили нам свой респект и начикали от большой мясной кусяры тоненьких полосочек на пробу. Проба была жестковатой, но не сырой. Суховатой, но не смертельно. А что нам оставалось делать? Только отгонять мух. Тогда, видя нашу озабоченность недостаточной сочностью говядины, которую они по незнанию называют "карне", нам из под прилавка выдали жирненькую сочную свининку с полупрозрачными янтарными вкраплениями жирка.



К этому делу полагался салат из капусты, а кроме этого у нас конечно-же было ссобой, то есть жизнь начинала приобретать розоватый оттенок.





Усадив Сильву подле себя, я приступила к тренировке, лично наполняя её рюмашку самой что ни есть настоящей водочкой. Сильвины попытки испортить водку путём добавлением в неё кока колы и прочего льда, пресекались мною в самой категорической форме. Всем на удивление, талантливая девушка опрокидывала рюмашку за рюмашкой, не отставая от нас, и быстро освоила технологию выпивания водки методом "залп".

Тренерская работа доставляла мне удовольствие. Для более полного погружения, способная к изучению языков Сильва была обучена паре-тройке крепких словечек, и тут-же успешно стала применять их. Короче, процесс пошёл и мы нашли себе хоть какое-то занятие, чтобы хоть чем-то расцветить серую картину простого перемещения по дорогам страны.

Накачав Силву по самые не могу, мы поехали дальше, следуя ранее намеченному Мигелем курсу. Надо отдать должное нашей испано-английской переводчице - она оказалась крепкой девахой и даже ни разу не обблевалась в пути. Хотя с другой стороны у этой валькирии, являющейся соотечественницей Шварцнегера, было ни много ни мало, аж метр-восемьдесят росту, так что в пересчёте распределения алкоголя на кубический сантиметр тела, количество выпитого не достигло критической массы.

Мы ехали и ехали, и было это бесконечно долго. Дорога была хорошего качества, но петляла попеременно со стороны в сторону и вверх - вниз, часто проходя через деревеньки и хуторки. Стало понятно - крейсерскую скорость нам не развить. Время от времени мы ненавязчиво интересовались у Пола, а скоро-ли, собственно говоря, начнутся те самые красоты природы, до которых мы были так охочи и которые, как клятвенно заверил нас Мигель, будут встречаться нам по пути и там и сям?

Там и сям мы встречали довольно часто, а вот с красотами природы дело обстояло значительно хуже, даже можно сказать хужее. Пол уверял нас, что скоро и уже даже очень скоро, но сначала наступило "очень скоро", за ним, через довольно продолжительное время и "скоро" осталось позади, но никаких красот, кроме придорожной растительности, не наблюдалось даже в упор.



Правда где-то по дороге нам удалось закупить фрукты-овощи, что в последствии практически спасло нас от неминуемой цинги - витамины практически не были представлены в нашем меню, что довольно странно для страны с тропическим климатом.



В конце концов мы въехали в какой-то грязный городишко, по-моему название Las Claritos. По словам Пола, местечко это с безопасностью вообще не в ладах. Золотоискатели - частые гости в этих краях, и в подтверждение пол показал нам несколько траков, принадлежащих охотникам за золотой рудой - рядом находятся основные золотодобывающие регионы Венесуэлы. Золотая руда - довольно обыденное дело в местных реках, которые часто-густо варварски загрязняются старателями.

Через весь грязный городишко бесконечной вереницей выстроилась очередь на бензоколонку. Сотни, а может даже тысячи раздолбанных драндулетов всех времён и народов обречённо дожидались своей очереди для получения живительной влаги. причина очень проста - мы неумолимо приближались и уже заметно приблизились к границе с Бразилией, где цены на бензин были абсолютно не столь бросовыми, как в стране-соседке. Контрабанда бензина пресекалась национальной гвардией, а все подступы к обветшалой бензоколонке были тщательно охраняемы. Бензин выдавали по каким-то талончикам - купончикам.






Пол, не имея возможности провести день-другой-третий в очереди, подъехал к её завершающей части, и остановился через дорогу от охраняемого вооружёнными людьми входа на заправку. Нам строго-настрого было приказано держать вухо востро, ходить парами и тройками и помнить - опасность подстерегает за каждым кустом. А как по мне - меня хлебом не корми - дай по кустам пошастать. И достало уже - туда ходи, туда не ходи - а я кошка, которая гуляет сама по себе. Попадись в руки туроператорам - пакетником станешь, никакой свободы. По ниточке по ниточке ходить я не желаю - сказала я сама себе и пошла в блуд - ходить по городку, то есть по единственно возможному маршруту - вдоль очереди.

Очередь дышала и пульсировала, сидела, болтая ногами на капотах машин и ела продаваемые тут-же пирожки с горохом, перебрасывалась в картишки на выброшенной кем-то трёхногой табуретке или освежалась, принимая водные процедуры в придорожной луже. Я шла вдоль этой очереди и понимала - вот настоящая свобода, вот жизнь, а мне надо постоянно находиться под пристальным глазом нашего руководства и ни-ни сделать шаг в сторону. Меня просто трясло от злости - нафига надо было ввязываться в эту байду - сели-бы на ночной автобус и покатили-бы в Санта Елену - как свободные люди.
А потом вспомнила, блин, как весело-бы было нам слоняться по стране, имея в сумме около ста тысяч боливаров наличняком - ведь деньги выгодно менять только в Каракасе, и, если имеешь знакомых, более-менее в Боливаре. В глубинке - жесть.
С такими мыслями слонялась я по городку, пока не встретила родное лицо - жигулёнок времён русско-японской войны.



Водитель просто готов был меня расцеловать, когда узнал, что я и его машина говорим на одном языке и счастливая юность обеих блондинок прошла в стране развитого социализма. Ну, что-ж и я рада нашей встрече - прошлый раз что-то подобное я испытала, встретив жигулёнка в джунглях Боливии, там где заканчивается знаменитая Дорога Смерти, совсем рядом с плантацией коки.

Ба, знакомые всё лица - Петик начал волноваться и пошёл меня разыскивать. Разыскал. Пошли вдвоём обратно, разглядывая автопарк юрского периода. Быстро темнело и очередь была нашей единственной достопримечательностью, которую удалось повидать за сегодня. Улыбнула надпись на одной из машин - 100% Jesus. А что, бывает девяностипроцентный Исус, или, скажем семидисятивосьми процентный?



Бензина без очереди мы так и не дождались и поехали дальше, уже по-тёмному. Мы уже не спрашивали про красоты природы - было всё ясно без слов - потраченный зря день. Было обидно.

Хотя одно, но сильно маленькое приключение, нас всё-таки настигло. Дорога на Санта Елену усиленно патрулируется, и, чем ближе к бразильской границе, тем больше патрулей и всяких засад на дорогах. В вот, наконец, и на нашей улице выдался праздник - наконец, после долгих часов томительного ожидания, нас остановили красивые и рослые солдаты. Среди них даже были очень красивые, и все, как один, жгучие брУнЭты. Пол начал на нас шипеть и цыкать - типа к этим солдатам боже упаси приставать - это не полиция, а национальная гвардия или ещё кто, а с ними шутки плохи.

Ну, поступил приказ всем выйти на свет божий. А поскольку на улице было уже совсем темно, свет божий заменили на свет фонарей, причём прямо в глаза. Собрали наши документы - и давай их патлатить - кто есть кто и по какому такому праву понаехали. У всех были российские паспорта, кроме Десантника - тот у нас по национальности ужо америкос. И тем и другим зелёный свет в стране венесуэльской. Добрались до моей паспортины украинской - а это что за дичь - не знаем никакой Украйнии.Опять двадцать пять. Никто нас не знает.
-А зато у меня виза есть - говорю я им, и паспорт на нужной странице открываю. А там виза такая важная - на всю страницу и в пластик закатана - чтоб не повредилась - шенген отдыхает.

Ой, люди добрые, если-б Вы знали, сколько мытарств я пережила, сколько горя горького хлебнула и сколько мне крови попортили, пока я эту визу получила - можно книжку написать. Так мне ещё что - я в Нью Йорке посольство осаждала - ехать никуда не надо было, а горемычным землякам моим на Украине - куда как хуже - за визой надо катиться аж в Варшаву - в Киеве своего венесуэльского оплота не было и нету. Тем не менее, Париж стОит мессы, а Венесуэла визы. Украинцы! Уперёд, в Венесуэлу - не пожалеете!

Солдаты (красивые) как увидели мою визу - просто офонарели - может они раньше такого изысканного дизайна не встречали? Тогда они решили показать эту красоту своим сослуживцам и зовут их - сюда подите, есть на что посмотреть. И все такие сУрьёзные - вужас.

И тут, я чувствую, как какой-то очень приятный запах начинает проникать в мои ноздри - запах хорошего - да, действительно хорошего мужского одеколона. Шо такое? От кого это так сильно и приятно пахнет? И я начинаю громко, как служебная собака, нюхать окружающее пространство, со свистом втягивая в себя воздух. Наташка - не зря она мой на-12-лет-младший-двойник, тоже учуяла нечто отличающееся по запаху от портянок, и тоже громко зашмыгала носом. И вот мы уже вдвоём, не сговариваясь, как два скотланд-ярдовских доберман пинчера, берём след , продолжая усиленно нюхачить, приближаемся к источнику запаха.

Вся толпа этих солджеров с удивлением смотрит на наши действия, Пол просто цепенеет от нашей неслыханной борзости. А мы, обнюхав пару-тройку солдат - не те, наконец нанюхали благоухающий объект, и с удовольствием обнюхиваем его, как кошки валерьянку. Ну и что, что солдаты? Ну и что, что национальная или интернациональная гвардия? Да будь они хоть гвардейцы кардинала - им-же тоже может быть весело? Короче, вся эта толпа, сначала тихо, а потом всё громче и громче, начинает ухохатываться. И вот стоим мы на дороге и угораем все вместе - и нас восемь, и Пол, и Сильва, и солдаты, и начальник их, и даже деваха-солдатка среди них пребывавшая.

Вот что людей объединяет - смех-без-причины-признак-дурачины, или смех с причиной - без разницы. Просто в этот момент всеобщего веселья становится понятно - дети разных народов, мы мечтою о мире живём. Вот так повеселились вместе. А гвардейцы - уже совсем не серьёзные, а с улыбками на лицах, отдали нам документы, и мне мою паспортишку провизОванную тоже отдали - едьте себе на здоровье, добрый путь. И вам, служивые, доброй ночи. И мы поехали.

Ехали не долго и где-то через минут 40 подкатили к месту ночёвки - гостишка буквой “пе” в чистом поле. Расселились по номерам, и от тоски и безделья, в ожидании ужина, придумали себе занятие по интeресам - гонять курей, коих в округе водилось неисчислимое множество. Причём любопытный факт - в отличии от своих сородичей из других стран, венесуэльские курочки рябы абсолютно индеферентно относятся к темноте, и с наступлением оной отнють не спешат спать в сарай - венесуэльские куры видят в темноте.



О, вот как это будет называться - Венесуэльский Парадоксальный Парадокс Наличия Инфракрасного Зрения У Одомашненной Птицы. A? Круто взнуздано?

Если-бы кто-то со стороны посмотрел, как взрослые тётки загоняют курей, носясь за ними в темноте по буеракам и колдобобинам, подумали-бы, что у нас большие проблемы с психическим здоровьем. В конце концов, коллективными усилиями, нам удалось загнать одну из рябушек в распахнутую дверь какого-то из номеров.




Приятно было смотреть на нашу снежную королеву и царевну несмеяну в одном лице - я о Ирочке говорю. Глаза горят, лицо пылает, запыхалась вся, потная прядь прилипла ко лбу - умаялась, сердешная дизайнерка - за квочкой носилась по буеракам. А Наташке - хоть-бы хны - даже не запыхалась - а ведь не только за курями бегала, а ещё прицельно швыряла в них камешками - типа биотлона. Чемпионка, одним словом.




После этой охоты на курей, почистили пёрышки - не курям - себе, и потопали в местный рэсторан, а заодно и олл- инклюзив попитаться. Кстати, питание было совсем адекватным, вкусным и даже дизайнесрки оформленным.



Под такую закусь было грех не выпить. Тем более я состояла на тренерской работе. Водка у нас кончилась, и пришлось перейти на предварительно закупленный ром.

Мужественная Сильва, со слезами на глазах, по моей команде продолажала опрокидывать в себя рюмашечки, не забывая при этом употреблять лексически правильный набор слов. Под раздачу попал и Пол, который уже был не за рулём и ему уже было можно. Он тоже начал валять дурака, пытаясь делать омерзительное пойло, добавляя в ром сторонние ингридиенты, как-то кола.
Я знала, что я делаю -у меня в послужном списке учeба в колллледже, где в классе в лучшем случае было два белых - я и преподаватель. Можете себе представить как я старалась, привнося культуру в массы и обучая братьев наших меньших пить неразбавленную горилку с перцем марки Немиров. Да, кстати, о неграх. Горилка - это не маленькая обезьянка, это украинская водка.

Было ещё совсем не поздно - просто в тропиках в 6 часов вечера уже кромешная тьма. Делать было абсолютно нечего, кроме как пьянствовать, что мы и делали. Кроме нас в этой довольно большой гостинице имелся ещё кое-какой народ. Довольно много разношерстных робертов попивало за своими столиками, поглядывая на количественное преобладание женского пола за нашим столом. Но не только роберты проявляли интерес к нашей компании - местные красотки то и дело заглядывали в окно, бросая томные взгляды на наших мальчиков. Особенно им приглянулся наш Кирочка - они прямо из кожи лезли, вернее из окна вываливались, чтобы обратить на себя его внимание.



Всё было чинно и мирно до того момента, когда Десантник сказал, что он уже допился до ручки и хочет спать. Ленка тоже засобиралась, взяв с Кирочки обещание разбудить её непременно для исполнения супружеского долга.

И тут началось. Как только увеличенный Десантник скрылся за углом пе-образной гостиницы, все роберты мгновенно переместились к нам поближе.



Мало того, местные девки просто повисли на Ленкином Плюсе.



Сильвия перевела нам вопрос, не дававший покоя местным красоткам - свободен-ли Кирочка? Что они имели ввиду - сегодняшнюю тёплую ночь, или вопрос стоял более глобально и подразумевал перспективу женитьбы? Все наперебой начали обещать Кирилу, что Ленка ничего не узнает - пусть себе дрыхнет и остаётся в неведении. Вот что значит настоящие верные друзья - не выдадим ни за какие коврижки. А Кирка сильно стеснительный оказался - ни за что не дал себя охмурить. Разве что немножко.

Роберты, уже во всю оказывающие нам знаки внимания, оказались инженерами электриками из Каракаса, проводящими какие-то архиважные работы на какой-то неподалёку расположенной электростанции. А тогда, чтоб они не сильно важничали, я сказала, что мы, все до единого, тоже инжeнеры электрики, и это наше путешествие - почётная правительственная премия за проведённые нами электро-починительные работы. Странно, но они, почему-то сразу поверили сказанному. Почему? Наверное я звучала очень убедительно.

И тогда мы перестали просто пьянствовать - у нас начался международный симпозиум инженеров - электриков и у Пола с Сильвией аж челюсти поотвисали - они ещё никогда не были участниками такого важного события.



Тогда один из робертов - вы хоть убейте, но я абсолютно не помню его имени, сказал, что если я - инженер электрик и он инженер электрик поженимся, то наши дети вырастут, и по наследственности тоже будут инженерами электриками. А я ему сказала, что свою детородную функцию считаю выполненной и даже не об этом речь - нам вообще опасно в одной койке находиться - будет искрить и может произойти короткое замыкание.

Но роберт всё не унимался и уверял меня, что мы просто созданы друг для друга и это просто судьбоносное знамение, что мы встретились - два инженера электрика в маленькой, забытой Богом гостиничке. Ладно, и с этим робертом надо было зафотиться для архива, и когда мы приобнялись для фотографирования, роберт спросил, или чувствую я, как громко бьётся его сердце. Я утвердительно кивнула, ответив, что просто боюсь к нему прислоняться - опасаюсь пробоя диэлектрика.

К тому времени мы уже исчерпали все вопросы симпозиумной программы, и решили, что логично будет разнообразить программу банкета танцами и даже плясками. Поскольку к тому времени вокруг царила тишина и сонливость, мы решили не нарушать безмятежных снов постояльцев пе-образной гостиницы, и для осуществления задуманного переместились в чисто поле. Вернее нас туда переместил Пол.

Погрузившись в нашу машину, по всем признакам напоминающую скорую помощь, мы отъехали метров на двести от места дислокации, где и начали осуществлять задуманное. Пол, распахнув настежь все возможные и невозможные двери, на всю катушку завёл шарманку, оглашая окрестности чувственной мелодией салсы и заводными ритмами регтона. Мы так глубоко погрузились в мир танца, что даже не заметили, что неподалёку стоит ещё одна машина с местными, которые тоже крутили какое-то своё кино и не менее увлечённо трясли задницами - об этом лишь на следующий день нам рассказали сторонние наблюдатели. Короче, по кельям мы расползлись только тогда, когда стали кричать первые петухи, а орут они там так громко, что им ничего не стоит перекукарекать самую громкую музыку.

[Said]

Таки выдряпаемся и подряпаем всех, кто попытается помешать... Кстати, в Аргентине тоже есть те самые горы, лет эдак 500 миллионов имеют, а другая половина этих гор в Южной Африке. I привiт батькам!

[Angelina]

И опять, в подтверждение действия Венесуэльского Парадокса Быстрого восстановления Сил, четырёх часов сна было достаточно, чтобы чувствовать себя бодрыми, активными, и готовыми к знакомству с первозданными красотами венесуэльской природы. Сегодня по плану мы меняли шило на мыло - пересаживались с нашей машины типа "скорая помощь" на другую, типа, "нам уже ничего не поможет". Целью этой сложной рокировки являлась возможность нашей доставки к сто-двадцати-метровому водопаду Aponwao, путь к которому доступен только для внедорожника.

Вопреки обещанным Мигелем двум джипам, за нами приехал один, но модифицированный. Родные сидения в нём начисто отсутствовали - на них помещалось слишком мало людей, и их заменили на другие, разместив эти лавки-скамейки вдоль бортов. И вот, вытащив из душа недомытого голого Десантника и дав ему возможность прикрыть одежёнкой наготу, мы разместились в поданом к порогу транспортном средстве, плотно-плотно прижавшись друг к другу, как воробушки на жёрдочке. В процессе движения обнаружилось, что кондиционер в машине начисто отсутствует, как класс.
Очень кстати, что подавляющим большинством голосов мы начисто пресекли Наташкину попытку закупить шампанское - только газов нам не хватало, тем более, что выехав на ухабистую грунтовку, приходилось то и дело закрывать окна, пытаясь противостоять то и дело налетавшим пыльным мини-бурькам. По общему мнению, при определённых навыках вождения не составило-бы большого труда проехать по этой дороге и на обычной машине, даже на легковухе. Но Мигель решил, что достижение цели посредством внедорожника, предаст нашему путешествию оттенок сафари и мы сразу поймём, как много усилий прилагается, чтобы мы чувствовали себя предельно осчастливленными.

Мы ехали уже около часа, но обещанного водопада всё не было и не было. В связи с отсутствием обещанных достопримечательностей, недовольство крепло в наших рядах и грозило перерасти в открытый бунт. Мы категорично потребовали немедленно остановить машину прямо в чистом поле для осмотра хотя-бы чего-нибудь. Пол и водитель джипа попробывали возразить, что, дескать уже скоро-скоро, буквально практически за углом, начнуться настоящие показательные выступления венесуэльзкой натуралесы - это у них так природа называется. Но нас уже тяжело было провести на мякине - вчера мы эти сказки слушали целый день.

Машина остановилась и мы пошли в степь-да-степь-кругом в поисках уже хоть чего-нибудь.



В результате тщательного прочёсывания местности, были обнаружены аж целых две природные достопримечательности - неизвестное существо подвида ящерица и красивенький цветочек. Раритеты были зафотографированны на всю имеющуюся в нашем арсенале фототехнику.





После этого, практически в чистом поле, практичная и хозяйственная Ленка нашла аж целых 3 куста, в которых и была осуществлена функция "мальчики направо, девочки - налево". Ну, что-ж, хоть что-нибудь.



Пол, стараясь отвлечь наше внимание от кустиков, указывал пальчиком на линию горизонта, и, со значимостью указывая на возвышающиеся вдали столовые горы, говорил - "Рорайма". А мы в ту сторону не смотрели. Не хотели пугаться до поры-до времени.

После аж двух достопримечательностей и аж трёх кустиков, мы, с чувством выполненного долга, снова проследовали в драндулет, и понеслись дальше. Oказалось, что Пол не соврал нам - буквально через десять минут мы прикатили на берег живописной речушки с неизменным для всех мало-мальски посещаемых туристами мест атрибутом - сувенирным базарчиком. Конечно, конечно, несмотря на уже достаточное количество всего у всех, всеми были пополнены запасы всего.



После этого, жёлто-зелёная после выпитого накануне Сильва перевела нам речь Пола, где он сообщал нам о предстоящей увлекательной программе на сегодня. Рассказал он всё наперёд, так как не собирался шастать с нами вверх-вниз - эту миссию должна была выполнить с трудом передвигающая ноги Сильва - и не удивительно - девчёнка столько пережила, в смысле перепила, и причём без всяких навыков.
Сильва была приставлена толмачём к местному гиду - индейцу из племени пемонов. Маленький , буквально до подмышки австрийской версте коломенской Сильве, в канареечной маечке, гид тут-же принялся рассказывать басни крылова, про произрастающие в этих краях типах травы-муравы. Нет, той травы-муравы, о которой Вы подумали, в тех краях не растёт. Там в основном попадаются мухоедные растения - типа росянки, и ещё всякие странные - типа иголок с пыптыками на концах - наверное мухонакалывающие.





После краткого травоописания, мы уселись в лодку и поплыли вниз по реке.



К водопаду. Сто-двадцати-метровому. В голове мелькнула мысль-пожелание "надеюсь мы успеем причалить к берегу до того, как достигнем водопада?”
Но опасения оказались напрасными - после примерно двадцати минут приятного лодочного времяпровождения, мы причалили к берегу и ещё минут пятнадцать шли пешком - по-прежнему проходя курс юного ботаника и изучая местную флору.

Наш гид, маленький индеец в жёлтой футболочке, узнав, что мы русские, очень обрадовался и сказал, что русских он очень любит - на днях ему приходилось сопровождать группу русских товарищей, которые на протяжении всего тура не выпускали по бутылке рома из рук, и то и делo прикладывались к ним - не взирая на жару, холод, наличие или отсутствие перепадов высот и прочие отвлекающие от рома факторы. Нашего человека от бутылки ничто не может отвлечь. В конце концов, по наличию мини-базарчика, стало понятно - уже скоро и практически вот-вот.

И действительно - до нас уже доносился шум воды, буквально несколько шагов- и мы на мирадоре. Eщё раз напомню, что этим потрясающе красивым словом, ассоциирующимся у меня с названием средневекового рыцарского княжества, называют смотровые площадки. Божественное зрелище, или просто я очень люблю водопады и даже коллекционирую их. Мощным потоком вода обрушивается вниз и падает, ударяясь о каменное ложе реки, разбиваясь на мириады брызгов и снова неумолимо падает под действием земной гравитации, и, в последний раз пытаясь взбрыкнуть, показывает свой характер, завихряясь в стремительные водовороты, а дальше, смирясь и поняв, что сопротивление бессмысленно, течёт спокойно и величаво.



Мы долго стоим, любуясь величественным зрелищем и, конечно-же, остановись мгновенье - ты прекрасно - фотосессия.



А потом, чтоб как-то осмыслить и переварить эту красоту, мы лежим на прогретом солнцем каменном парапете и говорим о том, как спокойна и умиротворённа наверное жизнь людей, живущих подле водопада - вдали от мирской суеты, в стороне от больших дорог, вне вечно бурлящей жизни мегаполисов - живут они в гармонии с природой - нанизывают семечки на верёвочки, натягивают тетeву на луки, обтачивают камешки для кулончиков, и, продавая это нечастым туристам, зарабатывают себе на нехитрое житие-бытие. А бОльшего им не надо, потому как другой жизни они не знают и амбиции им не ведомы.



И нам, находящимся подле этой жизни, так не хочется двигаться с места - уходит на задний план суета сует, и мы погружаемся в нирвану созерцания окружающего мира и себя внутри этого мира.



Из этого отрешённого состояния нас выводит известие о том, что нам предстоит спуск к реке и поход ещё к одной достопримечательности - к лагунке любви. По преданию купание в лагунке способствует продолжению рода, и когда двое заходят в воды лагуны, выходят уже трое. Вот так.
Минут 15 мы спускаемся по хорошо обустроенной, но довольно крутой в некоторых местах тропе, и вот уже мы у подножья водопада, и шум воды подобен грому небесному, и водяная пыль осаждается на наших телах.



Отважный Кирыч бесстрашно бросается в пучину, стараясь максимально близко подплыть к самому водопаду, но это нелегко и реально опасно. Ленка рыдает на берегу - любимый, ты можешь погибнуть, так и не исполнив перед этим супружеский долг, и как-же я буду жить после этого, но этот плач ярославны теряется в грохоте воды. Отважный поступок Кирочки находит своих последователей, и наши мальчики с удовольствием борются с течением.
Потом мы ещё какое-то время идём по тропе вдоль реки, потом сворачиваем в сторону и уже продвигаемся через лес. Крохотная речушка преграждает нам путь и Кирил пьёт из неё под громкие, уже не заглушённые рёвом водопада стенания любящей жены - не пей, козлёночком станешь, или хотя-бы выполни супружеский долг до превращения! К нашему всеобщему счастью с ним ничего не происходит, Ленка ликует, и мы двигаемся дальше.



Добавлено спустя 9 минут 8 секунд:
Дорога в общем занимает минут сорок, и вот, нашим, не перестающим удивляться взглядам, открывается прекрасная картина - небольшой водопадик ниспадает с каменного обрывчика и образует озерко-лагунку с кристально-чистой водой, которая наощупь кажется просто ледяной. Нас это не пугает и мы прыгаем в воду. В первые мгновенья холод обжигает, но тело быстро адаптируется к низкой температуре.
Чтобы добраться до водопадика, надо преодолеть несколько метров вплавь. Моё неумение плавать не останавливает стремления постоять под потоками воды и я, предварительно ознакомив друзей со своей последней волей - если я буду тонуть, спасите меня, по-собачьи пускаюсь в опасное плаванье. К счастью услуги спасателей не понадобились, и вот мы уже все достигли цели и резвимся как дети. Мы прыгаем вверх-вниз, то погружаясь в воды лагунки, то карабкаясь по скользким камням, брызгаясь и дурачась.



И среди всего этого нашего постоянного бедлама, буйства и неуёмного веселья лишь один человечек кажется абсолютно отрешённым и обособленным. Наша Ира. Она стоит неподвижно замерев в ледяной воде прямо под водопадом - ослепительно белая - то-ли от редких встреч с солнечными лучами, то-ли побледневшая от холода. Она стоит, тонкой грациозной птицей, широко раскинув руки-крылья и, кажется она не видит ничего, что происходит вокруг. Она смотрит внутрь себя. И она стоит так бесконечно долго, кажется целую вечность. Мы уже замёрзли и вылезли из воды, но белая птица не двигается с места. И я вдруг понимаю, что происходит. Ведь это лагуна любви, и стоя под этими ледяными струями можно загадать желание. И оно сбудется. Всё ведь очень просто - наша Ира хочет быть мамой. Подошло её время. Дай тебе Бог, родная... Мечты сбываются, надо только очень захотеть...



Гид торопит нас - надо возвращаться, мы очень много времени провели в этом месте, но нам не хочется уходить - здесь так хорошо. Потом мы идём обратно через лес, вдоль реки, поднимаемся вверх и вот мы уже снова возле крохотного базарчика, где всё дорого, потому, что нет конкуренции. Мы покупаем какую-то тёплую пепси-колу в жестянках, которая за время нашего путешествия успела подорожать почти в два раза - как долго нас не было. Детишки режутся в карты и на вопрос - можно-ли их зафотить, отвечают отказом. А жаль - одна маленькая девочка в неизвестно откуда взявшейся в этих краях розовой меховой шапке, вызывает настоящее умиление.

Один из продавцов оказывается местным шаманом и берётся исцелить Сильвию, страдающую от головной боли. И какая разница, что боль эта у нас в народе похмельем зовётся и лечится рассолом - шаман велик и могуч - духи пемонских богов приходят ему на помощь и вот уже Сильва излечена от невыносимых страданий. Можно снова квасить, тем более за рекой нас ждёт обед. А у нас, как всегда, есть ссобой.
И снова, уже в обратном направлении, мы идём вдоль реки, которая, не подозревая, что ждёт её впереди, несёт свои воды к сто-двадцати-метровому транплину. И опять маленькой пемон в жёлтой форменной футболке рассказывает нам байки о нехитром житье-бытье. На несколько минут мы останавливаемся возле жилища пемонов. Они тоже имеет кое-что на продажу - настоящий боевой лук, стрелы которого увенчаны остро заточенными металлическими наконечниками.

Ага, ага, а я привезла такой домой, распустив тетиву и сумев упрятать под заднюю стенку рюкзака, там где крепятся лямки, и стрелы туда тоже затолкала. А вообще-то такие конфисковывали - я сама видела - холодное оружие. И как подтверждение убойной силы этого стрелкового дивайса, лежал на земле лапками вверх окоченевший трупик ястреба, коих парило в вышине великое множество, впрочем, как и других хищных птиц. Гостеприимные хозяева угостили нас особыми, очень сладкими карликовыми ананасами - размерами с яблочко, и предложили испить ихневской огненной воды - алкогольный напиток типа кумыса из козьего молока. На этот клич отозвалось два добровольца - наш гид и Сильвия. Гляди как девку понесло с моей лёгкой подачи - всё никак из запоя не выйдет.



Подле нехитрого жилища резвилась целая тусовка зелёных попугайчиков. Завидя нашего Кирыча, они с остервенением и воплями, начали карабкаться на него, распихивая друг друга. И тут я как-то сразу прибавила 2+2 и сложился в голове пазл - эта зелёная живность так и норовила выдряпаться на нашего преуспевающего питерского бизнесмена - и в Оринокской дельте



и на Канайме



и вот опять.



Зелень стремиться к бизнесмену... Уловили связь? Кстати, о птичках - Кирко-Ленковская фирма электричеством занимается. Тонкий намёк поняли? Я к тому, если Вам вдруг чего понадобиться объэлектричить.

Хотелось как-то отблагодарить гостеприимных хозяев. Спросили у гида, удобно-ли это будет, если мы оставим немного денег. Тот ответил, что нас угостили не за деньги - от избытка чувств, но если мы, от нашего избытка чувств, захотим дать денежку - за обиду это не почтут. Что мы с удовольствием и сделали.

Скоро мы пришли к поджидавшей нас лодке, наш маленький гид подавал нам руку и мы запрыгивали в плавсредство. И вот подходит Надькин черёд в лодку полезать. Подходит она величавой походкой медной горы хозяйки, ессно оголена по пояс. То есть я хочу сказать, что она, конечно, в меру возможностей, старалась держаться в рамках приличия, пребываючи в купальнике. И вот, царским жестом протягивает она ручку нашему гиду - проводи, мол, человек в лодку наше пермское величество женщину. Он эту ручку берёт, и в силу своего малого роста глазами просто упирается в Надькины, находящиеся на уровне его глаз, сиськи, которые так и норовят выпрыгнуть из купальника. Наш гид цепенеет и просто впадает в прострацию, не в силах отвести взгляда от аппетитно колыхающейся прямо возле его носа волнительной плоти. Он цепко держит Надину белу ручку в своей маленькой смуглой ручёнке, и с придыхом спрашивает:

- Скажи своё номбре, красавица - имя то-есть. А Надька, с достоинством и по-прежнему величаво, отвечает ему
- А номбре моё Надя - Надей меня зовут. Лицо гида расплывается в счастливой улыбке
- Аааааааааа, Надяяяяяра, - очень красивое имя, и ты красивая.
Так наша Надька стала Надярой и отныне так и называется.

И мы поплыли по реке - маленький пемон подле Надяры и мы, горячо обсуждающие это событие и строящие планы по поводу дальнейшего варианта развития событий. Ведь Надя, Надяра наша, кроме основной свой работы в сфере финансов, йогой увлекается, и настолько серьёзно, что даже преподаёт её. И где-же ей ещё, как ни в этих благословенных местах, погружаться в нирвану в брызгах водопада. И богатое воображение услужливо рисует нам картинки Надярыного жития в гармонии с природой. Будет рассвет встречать на водопаде, закат - с милым в Лагуне Любви, а днём будет пельмешки лепить и бусики нанизывать на продажу.



Глядишь - разживутся, бизнес в гору пойдёт - откроют постоялый двор "У Надяры", само собой для AWD-шников скидка. Да, ещё и книжку можно написать. Я в Иордании, в Петре видела книжка бойко продавалась - "Выйти замуж за бедуина" - одна богатая туристка такое учинила, теперь с милым в шатре живёт, книжки пишет и горя не знает. А чем наша Надяра хуже? "Выйти замуж за пемона". Да, вот так оно в жизни бывает - после путешествия по Перу наша Женька- Evary съездила в Пермь, вещички собрала и обратно в Лиму вернулась, где и ныне пребывает. А Надяру, которая тоже из Перми кстати, в Венесуэле поселим и будем к ним в гости потом наезжать.

Пока мы планы строили, приплыли на базу. А там уже и обед был почти готов. Пока ждали, Кирил показал мастер класс по прицельной стрельбе из плевательной трубочки. У него так славно получалось, что волей-неволей напрашивалась мысль о том, кем он был в прошлой жизни - конечно пемоном.



А я зашла на кухню и выпросила продать мне самую настоящую посудину из тыквы, правда я даже не догадывалась о её настоящем предназначении, пока Кирочка, в прошлом воплощении бывший пемоном, не показал мне, как надо эту штуку правильно использовать.



Обед был традиционно представлен курой с рисом, хотя ром придал этому ежедневновстречающимуся блюду некоторой эксклюзивности.
Целая тусовка собак, явно близких родственников, внимательно наблюдала за процессом принятия пищи, и, конечно, кто мог устоять перед такими глазами? Никто. Поэтому делились.





Добавлено спустя 14 минут 43 секунды:
После обеда мы решили освежиться в находящейся буквально в 2-х шагах речке, но напоролись на возражение со стороны Пола. Суть конфликта - по словам Пола нам надо было выдвигаться в обратный путь, чтобы успеть на заправку до 6-ти часов вечера. Конечно, возник встречный вопрос - а почему машину не заправили, пока мы ходили к водопаду? Короче, разгорелся скандал. От всего этого на душе становилось мерзопакостно, как может становиться у самостоятельного путешественника, по какому-то недоразумению и по собственной дурости превращающемуся в пакетника.
В результате по времени скандал продолжался больше времени, чем заняло-бы сходить на речку и искупаться. К тому времени солнце уже начало клониться к горизонту и мы решили всё-таки ехать. По дороге улучшали настроение пением песен и аккомпанированием себе посредством свистелок, стучалок , тарахтелок, звенелок и шуршалок, закупленных по сходной цене на местном сувенирном рыночке. Я так думаю, что со стороны это выглядело, как машина, перевозящая пациентов дурдома, но нам было абсолютно всё равно - главное, что нам было весело. По дороге попросились остановиться в кустики, посещение которых, к тихому негодованию Пола и водителя джипа, плавно переросло в фотосессию. А если не запечатлеться, то кто-ж нам тогда поверит, что из нас вдруг попёрли руки?









В пе-образной гостинице мы почистили пёрышки и сползлись к столовке. А больше некуда было. Нас даже спросили, что готовить на ужин -рыбу или куру. Kонечно все решили, что рыба лучше, потому, что она реже бывает.



За ужином нарисовались наши вчерашние роберты-электрики, которые, опасаясь Десантника, наблюдали за нами с почтительного расстояния. Киркины фанатки также не дремали - наблюдали за ним через окно. Однозначно - в девках-бы мы там не засиделись.

Сильвия, со слезами на глазах умоляла разрешить ей смешивать ром с кока-колой, но я ей объяснила, что эту пагубную привычку лучше сразу пресечь - чтобы раз и навсегда. Пол тоже попал под раздачу - накипело у меня, понимаешь, пришлось его пристыдить немного, в плане, что он слабак, и у нас любая тётка его лёгко перепьёт. Приятно было смотреть, как он, желая выглядеть неслабаком и даже наоборот, в некотором роде мачо, буквально запихивал в себя очередную неиспорченную колой рюмашку. Так ему и надо, чтоб знал, как нам не давать в речке купаться.

После ужина мы организовали себе гульню на веранде столовки - притащили пластиковые столы, расставили стулья, организовали десерт-закусон, порезав закупленные накануне ананасы и притащив целую банановую ветку из тех-же припасов. Ну, и конечно, у нас ещё оставалось-что выпить. На ковёр был вызван Пол - для детального оговаривания плана на завтрашний день. Причём с хронометражем - чтобы потом нам опять не сказали, что мы не успели туда, туда и туда, потому, что выбились из графика. А где этот график и кто его видел?

Я принесла свою лоньку по Венесуэле, открыла её на странице 317 - Гранд Сабана, и сказала - вот, говори в каких местах и на сколько мы будем останавливаться завтра? И вот что у нас получилось - может кому пригодится.
Ровно в 8 утра мы грузимся в машину и выезжаем из точки А, в которой мы находились - Кamoiran. И дальше едем по дороге в Санта Елену, делая остановки.
8.15 – 9.00 Salto Kawi
9.15 - 10.00 Salto Kama
11.00 – 12.00 Quebrada Pacheco
13.00 –14.00 San Francisco- Обед, сувенирный рынок.
15.00 – 16.00 San Ignasio (Quebrada de Jaspe)- Яшмовый каньён
17.00 – 18.00 Brazil (La Linia)

Да, да, мы пересекаем границу с Бразилией -без всякого пограничного контроля, и целый час пребываем в стране, где в лесах находится много диких обезьян, ну а потом возвращаемся обратно в Санта Елену.

Я смотрела на карту и видела, сколько названий мы пропускаем, а может за этими названиями стоят удивительные по красоте места? Однозначно - тур должен начинаться в Санта Елене, и 4 дня самый раз для того, чтобы увидеть всё без спешки. Но мы решили - мы не выбьемся из графика ни на минуту - мы увидим всё, что запланировали, и мы должны, нет, мы просто обязаны заехать в Бразилию.
На том и порешили и от абсолютно нечего делать начали выпивать за успешное претворение нашего плана в жизнь. Тем более, что у нас было ссобой. И даже не подумайте, что мы тупо пьянствовали - абсолютно нет, Мы дискутировали на всякие разные околонаучные темы. Например - существует-ли прямая зависимость между эпиляцией лобка и интенсивностью либидо? Мнения разделились - я говорила - да, а Надяра всё отрицала. Потом Пол, чтобы как-то зализать нам нанесённые раны, принёс жука и мы его сделали фотомоделью. На фоне себя.





Потом на Кирыча опять стала лезть какая-то зелень, а после этого - местные девки.



Потом мы выглядели примерно так:



Потом Ирочка сказала, что ей нравится висевшая на наружной стене ресторана доска, с надписью "Добро Пожаловать Меню".



Она сказала, что неплохо-бы ей заиметь такую на кухню. А я своих друзей-попутчиков ужас как люблю и мне их всегда хочется порадовать. Я сказала "щаз я тебе её отодру, отдеру, в смысле". И - пацан сказал - пацан сделал. Я встала, ухватилась за накрепко прикрученную к стене доску, и кааааак дёрнула! Со всей силы! И толстая доска сороковка, или даже может пятидесятка, раскололась на две части. Все очень удивились, что я такая сильная, даже Десантник сказал, что он-бы так не смог - у него-бы пальцы между стеной и доской не пролезли-бы - не ухватился-бы. Разве-что со стеной вместе завалить - можно попробовать. Но мы его начали отговаривать - что не надо со стеной, доска-то уже поломана. Тогда Десантник сказал, что он с горя спать пойдёт - чтоб сил поднабраться. И только он исчез с зоны видимости, как в ту-же минуту из всех щелей поползли роберты-электрики, у которых, кстати, тоже было ссобой.

Один, который давече хотел со мной детей инжeнеров-электриков заделать, притащил мой любимый шарфик, который я в танцевальном пылу на танцевальном полу обронила. Тут я растрогалась до слёз, накинула шаль на плечи, и он сказал, что теперь я выгляжу вообще по-домашнему и он теперь вообще на мне хочет жениться, а вчера, значт было ещё не вообще. Я, конечно, сразу согласилась - я-ж не дура такой шанс упускать, меня замуж каждый день не зовут.



И так продолжалось ещё какое-то время, пока не погасили свет во всей пе-образной гостинице. Тогда мой жених засобирался и сказал, что я должна к нему переехать уже сегодня. А я спросила, зачем откладывать на завтра, то, что можно сделать послезавтра - в смысле ответила согласием. И засобиралась собирать приданное - как-же я с пустыми руками переезжать взамуж буду - без рюкзака никак нельзя. И ещё я спросила, знает-ли мой жених - а имени я его не знала, что такое динамо крутить. Бедняга, он не знал. И я ему обещала, что сейчас возьму остронеобходимые в замужестве вещи и сразу вернусь. Буквально сразу. И мы ушли с Наташкой, повиснув друг на друге для стабилизации вертикального положения. И сразу завалились спать. И даже без всяких угрызений совести и мыслей о ждущем в кромешной тьме инжeнере - электрике из Каракаса, который взаправду хотел жениться.

[Angelina]

Утро. Обычное, венесуэльское. Как уж мы не исхитрялись, как ни старались изо всех сил - похмельного синдрома как не было так и нет. И что тут будешь делать? А делать надо было вот что. Мы ж были преисполнены решимости выполнить и перевыполнить - то есть успеть везде и попасть в Бразилию (ура, ура, ура!), а по сему по этому, все бегали и будили всех - чтобы никто не проспал, и мы бы выехали согласно намеченному плану.
И вот, ровно в семь-тридцать -нуль-нуль, усе как один с вещами стояли на выходе. Вернее на входе в столовку. Больше всех настрадался выволоченный из душа полу-намыленный и полу-голый Десантник. А что делать? Это ему не армия, где можно дурака валять, это отпуск, где что самое главное? Какая расслабуха? О чём это Вы? В отпуску главное дисциплина и не расслабляться. Вернёмся домой - там и отдохнём после отпуска, сил наберёмся.

Позор, позор, позор опоздавшим - Сильва и Пол опоздали аж на целых 8 минут и были заклеймены позором. Так они ещё в своё оправдание посмели заявить, что у них головы болят - конечно сговорились врать - ведь и дураку известно - в Венесуэле похмелА не бывает. А, вот ещё тема - надо запатентовать - Венесуэльский Линейный Парадокс Отсутствия Присутствия Абсистентного Синдрома. Испытания проведены с использованием человеческого материала - себя.

Быстро-быстро накидав в себя чай-кофе-капучино и прочие омлеты с ветчиной, ровно без-трёх-минут-восемь-нуль-нуль, мы закидывали рюкзаки, сумки и мою балабайку в нашу машину, напоминающую карету скорой помощи. Так, шо за дела? Сильва опоздала на целых две минуты и мы уже выбиваемся из графика. Пол в ужасе смотрит на нашу решительно-настроенность. Ну, ничего отныне будет знать наших.

Пока ждали Сильву, я решила заняться чем-нибудь приятным. Как-то - поприставать к солдату, коих много понаехало - целый грузовик. Солдат вдруг, неожиданно оказался англоговорящим и я у него выспросила военную тайну - наша пе-образная гостиница называлась Кампаменто Рапидос де Камоиран, и, оказывается очень популярна. И оказывается ветхая бензоколонка, которая торчала прямо возле гостишки, знаменитая бензоколонка на 172-м километре, и следующая после неё будет аж в Санта Елене. И, оказывается, это важный стратегический объект, за которым нужен глаз да глаз в целях предотвращения незаконного вывоза бензина в Бразилию, где всё дорого, даже несмотря на ихних диких обезьян.
А тогда я разошлась не на шутку и узнала ещё одну военную тайну - оказывается дабл в нашей гостишке стоит около двадцатки зелени, а наш гостиничный ресторанчик на хорошем счету во всей округе и там можно хорошо подкрепиться за пятёрку зелени - это я всё перевела из расчёта обмена боливаров на долары по-чёрному курсу.

Бамос, бамос - поехали - орём мы Полy. Тот с перепугу со всей дури жмёт на газ, машина ревёт и мы рвём с места. Уперёд! К диким бразильским обезьянам!
Мы мчались, обгоняя ветер, и за 15 минут промчали 23 километра до первого пункта нашей программы - Салто Кави. Бегом-бегом, и даже шнель-шнель, мы выскочили из машины и помчались вниз по лестнице, да так быстро, что чуть не зашибли приторговывающих фенечками пемонских индейцев и детей иже с ними.
Кстати, эксплуатация детского труда у них процветает махровым цветом - от горшка три вершка, а уже бусики сооружает - мамка велела.





Примчались вниз - а там - уууууууу, красота, даже можно сказать - красотища - небольшой каскад-водопадик, но цвет - как кремлёвская стена.



Пол сказал, что это и есть яшма, но ещё не яшмовый каньён. Вода - холоднющая. А я первая - возьми, да и прыгни под ледяные струи (героически), а народ перед моим дурным заразительным примером не устоял - тоже полезли и обмочились.



Энергетика у воды - сногсшибательная. Кажется тело наполняется силой - просто сразу распирает - хочется рвать и метать. Ну, а вообще-то кому что хочется. Супруги Елена+ , подзарядившись от водопада, сразу, не отходя от кассы, озаботились Камасутрой.



И может кто и назовёт это совпадением, но, вдруг откуда не возьмись, икра какая-то поплыла.



Они, конечно, всё сразу отрицнули - мол не знаем ничего, но тут и ежу понятно, чьих это рук дело. Или не рук?
По каскаду поднялись наверх, походили, ничего интересного. Как обычно с нами случается - валяли дурака. Но на этот раз под строгим хронологическим мониторингом - чтоб из графика не выбиться и в Бразилию успеть.





И ровно в без-пяти-девять-нуль-нуль, мы рванули от водопада, как будто за нами кто-то гнался. Галопом запрыгнули по местам и - бамос.
Пол, который большой дамский угодник по жизни, из окна машины местной красотке ручкой помахал и назвал её "агли". Я ж офонарела от этого - девка практически на выданье, в бэлом платье прЫнца поджидает, а он так её самооценку подорвал - ведь по-английски "агли" - значит "уродина".



Я, через Сильву, давай его стыдить - как-же тебе не стыдно, девушку "агли" обзывать. Сильва, к моему возмущению, ещё и своего добавила пока переводила. А Пол очень удивился - за что мы его так сурово, и сказал, что "агли" - означает типа "принцесса", в смысле "красавица". Так я и не поняла - почему Сильва, которая по-испански свободно шпрехен зи дойч, тоже не поняла про это агли. Может это на местном диалекте?
И вот мы проехали всего 7 км, и ровно в девять-пятнадцать-нуль-нуль, строго в соответствии с планом, машина с визгом затормозила возле следующего пункта нашего очередного назначения - Салто Кама. Здесь нам предстоит провести аж 45 счастливых минут, или даже может быть минутов. Местечко это оказалось очень даже обжитым - тут и там придорожно стояли палаточки и, судя по припаркованным подле машинам, были они отнюдь не бекпеккерской братии, а совсем даже наоборот - более респектабельной публики.



Поднявшись по ступеням вверх, мы понаблюдали и сам источник паломничества - 50-ти метровый водопад.



Водопадал этот водопад с высоты пятидесяти метров и, хотя и был хорош собой, значительно уступал и по высоте, и по мощи, и по красоте окружающего ландшафта нашему вчерашнему знакомцу - тот был более ста метров высотой и гораздо, гораздо полноводистей.
Мы покрутились минут десять -одиннадцать, и решили выдвигаться вперёд на опережение графика. Типа пятилетку за три года. Пол с обречённым видом садится за руль -и - вперёд, вперёд, покой нам только снится. В результате полученной экономии, мы имеем целых пол-часа форы и радуемся этому факту, как дети малые - контуры Бразилии приобретают всё более и более реальные очертания.

Далее мы едем-едем-едем в далёкие края, время от времени делая остановки для любованием пейзажем и собой на фоне пейзажа. Вокруг такой необъятный простор, что хочется птицей взмыть ввысь и лететь, лететь, лететь над этой совершенностью... Что мы и делаем.



Пол показывает нам из окна - там ваша Рорайма. А я боюсь смотреть в ту сторону - боюсь забояться, увидев эту громаду, оставим знакомство на попозжее.
В каком-то месте Пол останавливает машину - есть повод выйти из неё - очередная достопримечательность, которая в народе женской радостью зовётся. Кто-то уже потом говорил, что это и есть знаменитый Вей Тепуй. Или Ой, Вэй! Тепуй? Да, так вот, ой-вэй этот уж больно на мужское причинное место смахивает, вызывая всяческие неуместные хи-хи у проезжающего по дороге народа.

Завидя такое целенаправленное природозодчество, нас тоже попёрло - сразу захотелось ваять. Когда-то пришло время разбрасывать камни, и их уже разбросали до нас. Настало время собирать камни - и мы сообща работали, аки пчёлки. Родилась скульптурная композиция в стиле авангард. Но, к сожалению - мыслить авангардно - удел избранных, и, чтобы расставить все точки над "и кратким", родились строки. Вернее одна строка, или даже слово. Вечное...



Утолив жажду творчества и достигнув эстетического оргазма, мы, с помощью Пола, продолжили свой путь. В результате, проехав ещё сорок с лишним километров, мы достигли очередной запланированной достопримечательности - штуки, которая называется Quebrada Pachero. Пол дал добро на помочиться, и мы направились к находящейся совсем близко от дороги лагунке.
Вода, ниспадающая небольшим, но очень живописным каскадом, отличалась удивительной кристальной чистотой и прозрачностью, и цвет этой воды был зеленовато-изумрудный, и к тому-же искрящийся в солнечных лучах. Просто идиллическая картинка. И наслаждение от купания в этой заряженной солнечными бликами воде было необычайно сильным.



Можно было подняться вверх по каскаду, или обойти его стороной и пройти вверх по течению реки. Уже позже, вернувшись домой, я вычитала, что всего в двадцати минутах пути находится Pozo Azul - какая-то очень красивая дырка, в которой можно поплавать. Но мы туда не ходили - было мало времени.
Всё-бы было хорошо, если-бы Пол не захотел продемонстрировать нам свою спортивную телосложённость. Он взобрался на крутой высокий берег лагунки, и, красиво сгруппировавшись, прыгнул вниз. Ну, что сказать. Этого Полу показалось мало, и он проделал то-же, но уже с Сильвией, у которой от выпитого накануне, практически атрофировался инстинкт самосохранения. Ну, после этого и в нашем коллективе нашлись смельчаки - такие себе александр матросов и зоя космодемянская в лице Наташки и Кирочки. И, что Вы думаете? Они таки сиганули в воду.



Наташка призналась, что было очень страшно. И Сильва сказала, что ей тоже было страшно и даже жутко.
Аааааа, страшно и даже жутко? Так среди нас были ещё две особи мазохистического толка, которых при этих словах начинает просто колбасить от желания провести испытания на собственной шкуре. И кто-бы это мог быть? Ну конечно-же две старые клячи - я и Надяра.

И мы решили прогуляться наверх. Нет, не прыгать - просто поприсутствовать наверху. А потом, забравшись на это самое "наверху" - как мы могли не поддаться соблазну? И мы решили прыгнуть. Я стояла на краю и мне казалось, что где-то далеко-далеко внизу разверзлась пропасть. Неее, я не боюсь высоты, я боюсь глубины, в которой можно утопиться. И мелкоты, о которую можно свернуть шею. Какой-то животный страх просто сковывал тело и мысли. Всё моё естество изо всех сил противилось и умоляло не делать этого, но разве кто слушал это естество? Если-бы, если-бы я делала так, как подсказывает голос разума, то не стояла-бы в это время над крутым обрывом в забытой Богом Венесуэле, а потягивала-бы мохито из запотевшего стакана на каком-либо фешенебельном курорте. Но я была там, где я была. И ёмкое английское слово челендж - вызов отражало состояние моей души.

Я приняла этот вызов и я сделала этот шаг... В следующее мгновенье я почувствовала, что не всё идёт по сценарию - я не лечу стремительно в бездну, а как-то отклоняюсь от вертикальной оси. Дальше - треск рвущейся ткани и я лечу вниз. Баххххх!!! И я уже под водой и тысячи пузырьков воздуха в бешеной пляске рвуться вверх. Они, эти спасительные пузырьки, захватывают меня, и в следующее мгновение я барахтаюсь на поверхности воды. Жадно вдыхаю воздух и через несколько секунд хватаюсь рукой за выступ скалы.

Я сделала это. И я выжила. Какое счастье - ведь я не умею плавать... Это был мой второй прыжок в воду. Первый был пол года назад - в пещере Гватемалы и вода была совсем чёрная от кромешной темноты, освещаемой только светом фонарика. Но там не было так высоко. И рядом была Вика со спасательным жилетом наготове. Но всё равно было очень страшно.

Но что случилось, что за треск и почему я шмякнулась в воду каким-то полу-боком? Причина - моя собственная дурость. Хватило ума не снять с бёдер парео - видите-ли, уже порядком поизносилось то, в чём мама родила, да и задница у меня не таких размеров, как мне-бы хотелось.Вот и зацепился этот шарфик о выступающий из вертикальной поверхности корень дерева. Хорошо ещё, что тонкая ткань не выдержала тяжести моего тела, помноженную на скорость свободного падения - меня лишь немного развернуло.Если-бы во мне было меньше сала, или ткань была-бы покрепче, положило-бы на бок и шмякнуло головой о камни. Следующий раз учту и буду придерживаться правил техники безопасности.

Что Вы спросили? Какой такой следующий раз? Аааа, так я-ж на этом не остановлюсь - я и дальше буду прыгать и всякие экстримы типа того. Потом так приятно чувствовать себя героем, хотя-бы в своих собственных глазах и говорить себе с гордостью - ай да Анжелка, ай да молодца - смотри-ка, боялась, а сделала!

А Надяра какая молодцA! Тоже тётка типо меня - с головой не дружит. Я уже снизу наблюдала, как она красиво пошла -летела, как птица. С выражением дикого ужоса на лице и с глазами, наполнными смертельной тоской. А как-же по другому? Для того и летаем, чтоб ужос испытать - самый лучший способ адреналином разжиться. И потом - где ещё испытать столько счастья, как не после того, как выжил? А мог-бы и не...



Ну и всё, нам уже пора ехать дальше, тем более, что то-ли от пержитого, то-ли от свежего воздуха, нами начал овладевать нешуточный жор. Следующим пунктом нашей программы был ланч, который должен был состояться при любой погоде в местечке под названием Сан Франциско. После совещания с Полом порешили, что поскольку мы сэкономили немного времени, он высадит нас неподалёку от городка для очередного осмотра очередных красот и релакса, а сам мотанётся в ресторанчик и закажет для нас обед.

Достопримечательность, которая нежданно-негаданно и незапланированно появилась на нашем пути, называлась Sin basura es mas hermoso и представляла собой премилое местечко - река, текущая по крупным, необычной структуры камням, каскады, живописные берега, уютные лагунки.



Единственный минус - великое множество мерзопакостной мошкары, которая, впрочем, обитает повсеместно в Гранд Сабане. Ты даже не чувствуешь укуса, просто где-то на теле вдруг появляется крохотная капелька крови, а на следующий день ты уже не находишь себе места от нестерпимого зуда. И зуд этот продолжается не день, не два, а целую неделю.

Минут 30-40 мы предавались безделью, правда под конец увидели, как местная ребятня сигает с обрывистого берега.



К нашему счастью никто не успел заразиться этим дурным примером, так как в эту минуту прикатил Пол и донёс до нас благую весть, что поехали жрать - кушать подано. По причине оголодалости, нас не надо было долго уговаривать - мы лихо запрыгнули в машину и сделали бамос по направлению к Сан Франциско. Дорога заняла минут десять, и вот мы уже на главной улице пыльного городишки, которая представляет собой сплошной ряд сувенирных лавок и лавчёнок.

Конечно, Пол солгал, значительно преувеличив степень готовности нашего обеда - нам пришлось ещё минут тридцать поджидать его окончательной доработки, скупая сувениры. Прямо рядом со столовкой мы с Надярой накупили целую вязанку бус из натуральных камней. Консультировал нас Десантик собственной персоной, который - и это без шуток, отлично разбирается в камнях - какой из них от чего и почему, к какому месту их нужно прикладывать и в какое засовывать.

Учитывая наше пролетарское происхождение и оптовый характер закупки, бусики из оникса, бирюзы, розового и белого кварца, малахита и какой-то остальной разномастной байды, обошлись нам в пересчёте на венесуэльские тугрики аж по 3$ за штуку. Одни из бусиков, которые, по словам Десантника, оберегают от алкоголизма, я прямо сразу, не отходя от кассы, напялила на себя.

Наконец пришло время обеда и мы были к этому готовы - у нас, как всегда, было ссобой.



Проинспектировав наши припасы, мы решили порадовать Надю, которая впрочем уже называлась Надярой. Дело в том, что эта Надяра была ещё абсолютно девственной. В вопросе текилы. Она её никогда не кушала и даже не пила. Пришлось нашей начинающей преподать курс молодого бойца - сначала облизать руку, чтобы не осыпалась соль, затем посолить, затем опять полизать - уже солёное, затем выпить, затем опять полизать... Ой, что-то я с полизать переборщила - нет - потом лаймом закусить.

Надяра была способной ученицей и всё хватала на лету. После первого-же дринка, она сказала, что текила ей понравилась, после второго - Надяра выразила сожаление по поводу того, что почти полтинник жизни провела в отрыве от текилы, после третьего призналась, что ей конкретно вставило. Но наверное вставило не только ей, а и питавшейся за соседним столиком целой тусовке французских бабок-путешественниц. Вот что значит вовремя накатить - обычно сдержанная в проявлении чуств Надяра, стала проявлять чудеса народной дипломатии, начав стихийно брататься с бабками, одновременно размахивая у них перед носами российским самонаводящимся триколором, увенчанным острым пыптыком.

Бабки, узнав с кем имеют дело, выразили ответный респект, с энтузазизьмом исполнив песню, в которой они знали только одно слово "козьячьёк".
Поскольку они знали только это одно слово, из него, собственно говоря, и состояла композиция на мотив "расцветали яблони и груши". Надяра, в ответ на ихневский респект, выразила свой , ответный, танцевально исполнив соло почему-то в стиле "лезгинка" - такой себе лезгинский козьячьёк.

Расчувствовавшись практически до слёз, мы только собрались слиться с Надярой в танцевальном экстазе, как Пол, который завидовал нашему международному веселью - ведь он был за рулём и, соответственно, ни-ни, вернул нас с небес на землю, объявив, что если мы хотим попасть в Бразилию, то должны пересечь границу до пяти-нуль-нуль.

Наше стремление попасть в Бразилию было столь велико, что, услышав это, мы тут-же сорвались с места - с трудом отодрав Надяру от французских бабок и не дав Десантнику досушить обнародованные на автомобильном зеркале трусы.



И мы опять сделали стремительный бамос по направлению Бразильской границы, но дороге наше неумолимо-поступательное движение было остановлено контрольно-пропускательным пунктиком, на котором нам пришлось выйти для предъявления себя и документов. Пол в очередной раз проинструктировал нас, что мы должны быть предельно сУрьёзными в отношениях с людьми при исполнении - никаких хи-хи и прочих вольностей категорически не допускается. Ага. КонЭчно так и сделаем - шо нам стоит без хи-хи каких-то пару-тройку минут продержаться?

Один из солдатиков - совсем молоденький, с детским личиком и преисполненным собственной значимости выражением на физиономии, собрал наши паспорта и начал делать перекличку, сличая фотографию с оригиналом и внимательно перелистывая странички в наших испещрённых визами ксивах. Это зрелище настолько умилило меня, что я почувствовала - больше не могу терпеть - надо что-то уткнуть. Ну хотя-бы запечатлиться на фоне проверки на дорогах. В таких делах у меня теперь была подельщица - Наташка, которая неутомимо вела фоторепортаж событийной хроники.
Сначала я просто вышла из строя досматриваемых и подошла поближе. Затем ещё поближе. Затем ещё шаг - уже с наклоном головы в сторону объекта моего внимания.



Юноша как-то давит косяка боковым зрением, пытаясь понять, что там такое происходит и почему все ухохатываются. И вот - кульминация - последний маленький шажочек - и какая-то колючая железячка на погоне солдатика уже норовит оцарапать моё ухо.
Пол делает дикое лицо, вращая глазами и устрашающе-отгоняюще шипя в моём направлении. Солдатик офонаревает от такой неслыханной борзости, но мне уже всё равно - цель достигнута. Ну, а теперь меня, наверное, арестуют и посадят в тюрьму, но я им всё равно на сдамся и они ещё получат свой но-пасаран.

Все с напряжением ждут, что-же будет дальше, и вдруг, неожиданно, служивый снимает свою кокетливую шляпку, и, скомкав её в руке, расплывается в счастливо-смущённой улыбке. От этого я прихожу в ещё большее умиление, трогательно цепляюсь за его рукав и произношу что-то типа: "Сынок, родной, а давай я уже буду твоей мамой Чоли?" Тронутый моим вниманием до глубины души, смущённый мальчишечка заливается красной краской.



Ура, ура, моя цель достигнута - нам весело, солдатам весело, все довольны и мы не только перемещаемся в пространстве и времени, а предаёмся радостям жизни - ведь без этого жизнь становиться серой и скучной и уже не отличить будней от праздника.

И вот мы снова в пути, и нам снова весело, и мы снова поём единственную песню, слова которой каждый из нас знает от начала до конца - песню о голубых. Вагонах, разумеется. И самое радостное - мы в графике, и точно в 3 пополудни, мы вываливаемся из машины возле входа в знаменитый яшмовый каньён.

Я с остервенением роюсь в рюкзаке - а как-же, у меня специально для этого момента кое-что припасено. Да нет, не бутылка - на мне-ж бусы от Десантника были одеты - противоалкоголические. А припасено у меня было совсем другое. Спасибо, спасибо, спасибо, дорогому Гоше Калмыкову, который наш главный форумский консультант по Венесуэле - повезло человеку, живёт он там, и охотно делится важной информацией. Так вот - в процессе подготовки к поездке, узнав, что есть в Венесуэле такое чудо, как каньён, целиком сделанный практически из яшмы, я сразу загорелась идеей - добыть.

На мой кощунственный вопрос, как-бы отдолбить килограмм - полтора этой самой яшмы, Гоша любезно и на полном серьёзе ответил, что надо везти стамеску или ещё какой-либо отбойный молоток. Охотничий инстинкт - один из моих главных, и, конечно, конечно-же, несмотря на загруженность рюкзака спальниками, ковриками, ботинками, тёплыми вещами, косметичкой, и другими необходимыми на Рорайме предметами, я нашла место для яшмо-добывательной стаместочки.

И вот, отыскав её в недрах моей рюкзачины, я, вместе с моими горячо любимыми попутчиками, отправляюсь в чащу лесную. Путь занимает минут 10 - через лес и вниз по ступеням. Нашим взорам открывается удивительная по красоте и необычности панорама - небольшая река переламывается на уступе, создавая живописный каскад водопадов, и дальше течёт по отполироцанному до блеска цельно-каменному руслу.



Причём камень этот - и тот, с которого падает вода, и тот, по которому она течёт дальше - это и есть знаменитая яшма - красная, бордовая, оранжевая, терракотовая - разных тёплых оттенков огненного цвета, исчерченного чёрными линиями, похожими на те, которыми разрисован тигр. На языке пемонов это место называется Како Пару - огненный залив. И точно - как будто языки пламени полыхают вокруг, и только кристально чистые потоки воды не дают этому пламени разгореться и зажечь лесной пожар.
Конечно, мы тут-же сбрасываем с себя одежду и зависаем под ледяными струями.



Как-же повезло этим венесуэльцам - столько потрясающе красивых и необычайно энергетически-подпитывающих мест! Вспомнилось далёкое - потенциальная энергия превращается в кинетическую, или наоборот, и так далее... Не знаю, что они имели ввиду, но, по-моему речь шла как раз об этом феномене, который я назвала кратко - Венесуэльский Феномен Водопадистой Проникаемoсти В Энергетические Структуры Физического Тела.
Наши физические тела с восторгом трепыхаются в искристых, насыщенных солнечным светом брызгах и это счастье, и как его много на этой земле! Потом, советуя совету нашего венесуэльского гуру Гоши Калмыкова, те из нас, в ком наиболее развит охотничий инстинкт, со стамеской наперевес карабкаемся вверх по каскаду и идём выше по течению реки. Мы - это Надяра, Ленкинс, Петик, и, конечно я.

И выше каскада река всё так-же течёт по каменной эстакаде, но поверхность камня уже не такая гладкая и однородная, как внизу - есть куда загнать стамесочку.



Мы все преисполнены твёрдой решимости добыть, и решимость эта настолько-же тверда, как и камень, предназначенный для добычи. И вот, с охотничьим азартом мы вгрызаемся в едва заметные щели между камнями и, колотя прихваченным по дороге булыжником по стамеске, с большим трудом отколупываем несколько камешков. Но мы уже почувствовали запах крови, и, не в силах остановиться, продолжаем добывать и добывать, добывать и добывать.

Внезапно в какое-то мгновенье я вдруг останавливаюсь с мыслью - а на кой фиг мне эти булыжники? Что я сними буду делать? Дааааа, жадность - это когда чего-то совсем не надо, но почему-то очень не хватает. Почему-то раньше мне казалось, что яшма - это что-то такое полудрагоценное, полупрозрачное и полу-жёлтое-полу-красное. На поверку правдой оказалось только последнее утверждение, а в остальном - ну булыжник и всё тут. Другое дело, когда эта яшма играет в солнечных лучах, преломлённых сквозь призму водяного зеркала - так, как это сотворила природа - мать (её?). Так что не призываю следовать нашему не лучшему примеру.

И ещё индейцы продают кулончики из яшмы - тоже есть интересные. Есть в металлической оправе, а я купила просто плоский кулончик неправильной формы с рельефной выпуклой ящеркой и на тоненьком кожаном ремешке. Вдобавок всё это за очень дёшево.

Короче, утолив свой охотничий инстинкт, мы решили завершить добЫчу или дОбычу, и пошли обратно. Спуск по каскаду прошёл без травм и потерь и мы раздали свои трофеи нашим спутникам. Пол сказал, чтоб мы подальше запрятали это дело, так как за это полагаются всякие санкции и даже семь лет расстрела. Мы запрятали, и пошли вниз по течению - посмотреть - а что-же там?

А ниже по течению вообще происходили удивительные события. Местные индейские детишки, раздетые догола, скатывались вниз по отполированному водой до зеркального блеска яшмовому дну. Они отталкивались, и их голые попки, влекомые потоком воды, легко скользили по гладкой наклонной поверхности камня.



Ну, и Вы ещё сомневаетесь, что нам тоже захотелось? Только вот одна незадача - чтобы добиться хорошего скольжения, нужен эффект голой скользкой задницы. Мы, конечно, могли и трусы снять, но дети вокруг, да и не столько было выпито. Короче - нашли промежуточное решение - соорудили себе такие импровизированные стринги - затолкали трусы в задницы, и... Ээээх!

Эх! Вдоль по Питерской,
По Тверской-Ямской,
Да ох, ой!
По Тверской-Ямской
Да с колокольчиком.

покатились, под удивлённые возгласы прочих туристов.





Ох, и хорошо, скажу я Вам! И слава Богу, что так всё гладко на этих камнях - без сучка - без задоринки, а иначе-бы, пока скатились, от нас одни уши остались-бы.

Индейские детишки просто исхохотались все, видя, как белые тётки на задницах рассекают. Ну, пришлось за это на них засаду сотворить, отловить пару-тройку мелких, и пощекотать их немного, к обоюдной радости участвующих сторон.





Короче - что старые, что малые - ум один - как сказала-бы моя мама. Ну и что в этом плохого? Не стареют душой ветераны и это даже очень приятно осознавать.

Ну и всё, пора ехать, до свиданья, Яшмовый Каньён, ты прекрасен, но мы должны ехать дальше - через час у нас свидание с Бразилией и мы, во что-бы то ни стало, должны успеть. Должны... Достало это слово. Какая прекрасная Гранд Сабана, сколько удивительных и уникальных мест, и как мы по ним - галопом. Эх, да на каждом из этих водопадов нужно день провести, или, хотя-бы, пол дня. А сколько мы не увидели... Надо брать минимум четырёхдневный тур и обязательно из Санта Елены, и тогда не будет всё так скомкано, как было у нас. Но и то, что мы успели увидеть - дорогого стоит, это целый мир уникальных и неповторимых чудесных творений природных.

А мы мчимся дальше, и, чем дальше мы мчимся, тем ближе и реальнее Бразилия, куда мы так стремимся. Вот на полных парах мы пересекаем городок Санта Елена, куда нам ещё предстоит вернуться сегодня для ночёвки, лишь на минутку притормозив возле ликёро-водочного - да нет, рома у нас ещё было хоть залейся, просто Десантнику срочно захотелось пи-пи. Да нет пи-пи - это вовсе не писать, а совсем даже наоборот - пива.

Последний инструктаж - Пол строго-настрого запрещает нам высовывать свои пятаки в окна, лыбиться, и, тем паче - избави Бог, фотографировать секретные приграничные объекты и приграничников иже с ними. Страсти накаляются до предела и мы беспрекословно подчиняемся предъявляемым Полом требованиям - уж очень высоки ставки - Бразилия практически рядом и мы туда сильно хотим, и даже можно сказать хочем. Приграничный венесуэльский городишко Санта Елена находится в свободной экономической зоне, как и приграничный бразильский регион, и, чтобы попасть в городок Ла Линия, нам не надо заботиться о визах и разрешениях.

Несмотря на строгий запрет, нам удаётся, полу-скрытно затаясь, сделать снимок этого секретного объекта. Мы сидим, затаив дыхание - ещё чего доброго Пол соврал, что всё так свободно, и нас сейчас вышвырнут восвоясьи. Машина подъезжает к приграничному контрольно-пропускному пункту, через который мы бесконтрольно пропускаемся. И вот - практически вот. Кроме "вот" у меня нет слов.

[Angelina]

БРАЗИЛИЯ

Мы переежаем условную границу. Но это ещё не всё - настоящая Бразилия начинается чуть дальше по дороге. Через какое-то непродолжительное время машина останавливается и мы выходим на дорогу. На обочине - два отличительных знака - на одном написано Венесуэла, на другом - Бразилия.
На флагштоках гордо развиваются флаги двух стран,



и на постаментах установлены бронзовые бюсты национальных героев - с венесуэльской стороны - либератор, то есть освободитель народов Сёма Боливар (судя по имени-фамилии, явно имеет одесские корни), постамент которого изысканно украшен булыжниками, отдолбанными в яшмовом каньёне,



а с бразильской стороны, тоже какой-то их главный дядька - не запомнила фамилие-имя-отчество, но в эффектных усах и в отделанной белой мраморной крошкой постаменте.




Ещё до конца не веря своему счастью, мы припадаем спинами к основанию возвышения, которое и является началом Бразилии. Фото - и теперь мы имеем доказательство, что мы запутешествовали в Бразилию.



Но надо двигаться дальше - вглубь территории. Первым в Бразилию залазит Петька.



Затем, с его помощью, там оказывается Надяра.



Следующая в списке претендентов - я, и Петька протягивает руку. Нет-же, не для подаяния - чтобы втянуть меня в Бразилию, и ему это удаётся.



О Боже! Какое счастье! Я в Бразилии!!! Сбылась мечта всей моей жизни. Я вдыхаю воздух полной грудью (второго размера), и буквально пьянею от него. О, воздух Бразилии, он абсолютно отличается от всех ранее вдыхаемых мною воздухов - в нём - и терпкая горечь трав, и пьянящий аромат капель дождя, разбивающихся о тёплый асфальт, и пряный запах диких цветов, и ещё десятки разных запахов, которые, смешиваясь между собой, в совокупности создают один, неповторимый запах - запах бескрайних просторов Бразилии. Мы все уже вскарабкались в Бразилию и восторг наш перехлёстывает через край.



У нас совсем немного времени и мы торопимся дальше. Машина едет несколько минут, и вот мы уже на улице бразильского городка Ла Линия, которая представляет собой сплошную череду магазинчиков. С первого взгляда понятно - это уже не не сонная Венесуэла - всё бурлит и клокочет на улице этого крошечного городишки, люди громко смеются, дети перекрикиваются через улицу, кто-то приветливо машет из окна проезжающей машины. На разграбление города нам было выделено пол часа и мы стремглав бросились в бой.

С твёрдым намерением полностью сменить имидж, мы с Надярой ворвались в первый попавшийся придорожный магазинчик. Сначала, чтобы ещё раз удостовериться, а точно-ли мы в Бразилии, я попыталась заговорить с продавщицей, но не тут-то было - она ответила мне на каком-то тарабарском языке, который, по моим предварительным прикидкам, должен был быть португальским. Так и есть, - никакого подвоха - мы действительно в Бразилии, хотя по-прежнему трудно в это поверить.Так. Я должна непременно купить себе что-то бразильское. Что-то вызывающе открытое, но в то-же время оставляющее место для тайны. Что-то светлое. Что-то простое. Что-то не жаркое.

Мы с остервенением роемся в висящих рядами одёжках. Выбираем и меряем. Меряем и выбираем. Хорошо, но не очень. Это лучше, но не настолько. Это приемлемо, но не эксклюзивно. Это замечательно, но не налазит. Это налазит, но не замечательно. Боже, как нелегко быть женщиной! Наконец - я нахожу то, что нужно - льняные, как-бы плетённые брючата, в которых дырок больше, чем не дырок. Я понимаю, что это как раз то, но надо найти к ним подходящую кофточку. Надяра роется и меряется в таком-же русле. Из соседнего магазина на несколько секунд врывается возбуждённая Наташка, чтобы сообщить нам, что она находится в состоянии поиска сидячего гамака. В конце концов я нахожу для себя батистовую светлую блузу, а ту, что мне не подошла, но тоже нравится, впариваю Надяре.

Незнание языка не мешает нам торговаться до остервенения. Остервенение осложняется появлением на нашем торговом горизонте бразильской реальной валюты, которая реально называется реал. Что за реал, с чем его едят и почём меняют, мы не имеем ни малейшего представления, хотя кто-то сказал по три. А что по три - три реала за долар, или три боливара за реал? Долары в ход не идут - их не хотят брать, а боливары идут, но не по столько, как-бы нам хотелось.

- А по сколько вы хотите?
- А мы не знаем, но больше, чем вы предлагаете.
- А на сколько больше?
- На пять.
- На пять чего?
- На пять больше.
- Нет, мы можем только на три.
- Ну, ладно - не вам ни нам - на четыре.
- Что на четыре?
- На четыре больше.
- Ну ладно, уговорили.

Так мы общались, выражая свои мысли при помощи калькулятора, смеха и объятий, и в конце концов, достигли консенсуса, обнялись и поцеловались. Одежда, в которой мы с Надярой пришли, была уложена в пакет, а мы, гордые и счастливые, как новые копейки помчались к припаркованной машине.

Итак, из намеченного мною на Бразилию, мною выполнена бОльшая половина - по магазинам. Теперь вторая составляющая удачного посещения страны - я должна найти себе мужчину, и даже можно на всю жизнь. Ну, с этим гораздо проще, чем по магазинам. Так, так... Дайте осмотреться! Щаз я, быстренько - на долгие выбирания времени практически нет. О, вот буквально совсем рядом сидит мужик на стуле, причём не просто ординарный мужик, а совсем даже наоборот - весь бразильский. Цепляю за руку ничего не понимающую Сильву и волоку её за собой - переводчиком будет - народ тут кое-как, но по-испански соображает. Нет времени Сильва, объяснять тебе что и как - по ходу въедешь. У меня, Сильва, сейчас по плану должен водевиль случиться - типа "За двумя зайцами" в бразильском варианте.

- Мужчина, говорю, меня очень интересует ваше мнение - как вы находите меня в этих брючатах и кофточке, которые я буквально 5 минут назад купила, чтобы поддержать вашего отечественного производителя?
Мужчина одобрительно причмокивает языком, рассматривая, как я прокручиваюсь перед ним всеми своими округлостями.
- Чудесной кралечке мой привет, и всё очень замечательно соответствует моменту. Бруки должны как труба стоять. Не так поставите - физиономии уже нету.
- Мужчина, первый вопрос был о моём прикиде, второй - уже ближе к телу - а я-то вам как?
- Ооооо, так это ваще, выше всяких похвал - отвечает он.
- Мерси за комплиман и давайте сразу перейдём к делу - на ухаживания времени нет -y меня унутри завёлся к вам такой стремительный карамболь, согласны ли вы мне ответит взаимностью?
- ООО, так с превеликим удовольствием - у меня в голове такой водевиль, аж мерси!
- Что, и вы даже согласны взять меня в жёны, несмотря на то, что мы - это что-то одно, а вы - это что-то другое? Тем более я не с пустыми руками - у меня ещё один комплект одежды ссобой и ещё кой-какие пожитки в рюкзаке имеют место быть - я вам не как-либо что, а что-либо как!

Мужчина радостно соглашается и громко обьявляет, что я, дескать, хочу скоропостижно жениться на них. И они, то есть мы, согласны. все рады, рядом находящийся народ хохочет, я, вместе с приданным - комплектом одежды, плюхаюсь дядьке на колени и он с готовностью прижимает меня к своему пухлому пузку.



Моего бразильского возлюбленного зовут Лyи. Громче всех ухохатывается, хватаясь за живот, симпатичная тётечка за кассой магазина, которая оказывается женой моего жениха. Ну и что? А мне даже не капельки не жалко, пусть жена, но всё равно я успела себе найти бразильского мужчину, влюбиться в него без памяти, и он мне ответил взаимностью.

Настоящая бразильская мыльная опера, и если-бы у меня на всё-про всё было больше времени, то со мной обязательно случилась бы амнезия, а у Луи нашёлся-бы брат-близнец, с которым его разлучили в детстве, и который был на самом деле обручён с женой Луи ещё в младенчестве. Они-бы поженились, а я-бы осталась с Луи, и потом-бы амнезия у меня кончилась и нашлись богатые родственники и, причём непременно в Гваделупе, которые погибли буквально на днях, оставив мне баснословное наследство. И хеппи енд заканчивается счастливым концом, когда на полученные деньги, всем форумом мы уезжаем в кругосветное путешествие, предварительно уволившись с работы, потому, что денег у нас теперь дофига.

Потом мы пошли унутре магазина, принадлежащего Луи, и накупили там кешасы - бразильской национальной водки, чему была очень рада теперешняя жена моего жениха, которою я поприветствовала - бонжур вам в вашей хате, мой нижайший поклон тому, кто в этом дому. Мы обнялись и поцеловались, побратавшись и посестрившись. И всё это было весело, бурно, громко, и эмоционально - как бывает только в Бразилии.

Как ни жаль было уезжать, но нам надо было возвращаться в Венесуэлу. Мы, тепло попрощавшись с Луи и его женой, погрузились в машину и Пол уже собрался отчаливать, как мой бразильский жених стал кричать "стойте, стойте" и размахивать руками. Я даже не успела подумать, что он хочет выдернуть меня из салона автомобиля, по причине того, что жизнь без меня потеряет для него смысл. Не, честно я этого не успела подумать - я уже после всё насочиняла, а в тот момент просто удивилась - ну, что ещё? А Луи, оказывается, откуда-то притащил два диска с бразильской музыкой - на память.
Конечно, на такой порыв я не могла не ответить! Я полезла в свой здоровый рюкзак и нарыла там бутылку украинской горилки с перцем, настоянной на меду- марки Немировская, которую намеревалась приговорить на Рорайме.
- Держи, добрый человек - на память о нашей встрече, выпей со своей женой за наше и ваше здоровье, и мир вашему дому! И мы поехали, а Луи стоял на дороге и махал нам вслед рукой.

Мы ехали по дороге к границе, и было немного грустно на душе - мы уезжали из Бразилии. Но в то-же время это была светлая грусть - мы знали, мы были уверенны на все сто - мы ещё вернёмся в эту удивительную страну - не на час, а всерьёз и надолго. Мы знали, что пройдём ещё по улицам Рио-де-Жанейро, причём все, как один, в белых парусиновых штанах. Мы обязательно поплывём по Амазонке, и увидем, как в неё впадает Рио Негро, и две реки текут уже в одном русле, но вода ещё не смешивается - она двух цветов - чёрная и жёлтая. И ещё мы обязательно приедем именно в те леса, в которых живёт много диких обезьян. Мы вернёмся, мы обязательно вернёмся к тебе, Бразилия, потому, что с нами приключилась любовь с первого взгляда.

И Опять Венесуэла.

Мы пересекли границу в обратном направлении, никто по-прежнему не заинтересовался нашими персонами, и, вот мы уже въезжаем в Санта Елену. Оказывается здесь есть магазин дьюти фри - ведь зона приграничная, и, к тому-же, свободная экономическая. Цены были самые обычные - никакие не бросовые, а так, как будто продавцы специально рассчитали их по чёрному курсу доллара.

Например я пользуюсь духами Дольче Габана Лайт Блу, которые в нью йоркском аэропортовском дьютике стоят от 65 до 75$ за бутылку 100мл. В Санта Елене такие-же стоят 300 боливаров, то есть примерно 70$ по чёрному курсу - что соответствует реальной цене, или примерно 140$ по официальному курсу, что полная туфта, И так в отношении всего - одежда, спиртное, парфюмерия. Правда девчёнки купили каких-то футболочек - в пересчёте получилось где-то по 10$.

После этого Пол, по тёмным переулкам и каким-то задворкам, доставил нас в гостиницу бекпеккер тура, которая оказалась очень милой - с хорошими чистыми комнатами, бассейном, гамаками на веранде, приличной едой в ресторанчике, и вообще имела своё лицо - была обустроена с любовью.








Расселились, пришли на ужин и толкнули тост-другой, поблагодарив Пола и Сильву за доставленное удовольствие.



Как оказалось, в Венесуэле рекомендуется давать гидам типы - на чай. Дали 20$. Как-то странно было осознавать, что завтра мы расстаёмся на целую неделю - кто на море, кто на Рорайму. Нам, тем, кто оставался в Санта Елене, чтобы завтра начать трек к Рорайме, как-то не веселилось-не пилось.



Ещё было сегодня, но наши мысли уже были в завтра - как оно всё будет? На Наташку напала паническая атака - она в последний момент засомневалась - а надо-ли ей на эту гору - ведь она туда не собиралась, и Ленка с Киркой - её лучшие друзья, к тёплому морю едут.
Хотя с другой стороны, Ленке очень хотелось с нами на Рорайму, но семейное согласие дороже - Кирочка сильно устал на своей бизнесменской работе и хотел релакса и рыбалки. А Десантник-бы тоже с нами полез - да колено простреленное не позволяло, да и годы уже, наверное, дают о себе знать. Вобщем, как-то тихо мы сидели, без фанатизма. Было тревожно на душе и грустно, оттого, что завтра расставаться. И хотя это было только на недельку, а потом мы опять встретимся, всё равно было грустно, потому, что нам было хорошо всем вместе.

[Yolka]

Анжела - респект!!! Сижу до двух ночи - читаю Ваш роман!

[Rongo]

Кидаю свою фотки )

Сиудад Боливар


Наша посада


Летим в Канайму




Аэропорт Канаймы


Лагуна Канайма

[Дмитрий]

Rongo, Ириш, чё то я стал вам с Анжелкой и прочими товарищами завидовать жутко Хотя там же был совсем недавно... К чему бы это?

[Rongo]

Едем на Анхель




































Наш отель








Утренний Анхель


Добавлено спустя 7 минут 39 секунд:
Дмитрий, а все завидуют у нас же веселье через край

[Дмитрий]

у нас же веселье через край

немного не так... Веселья много у многих. Вы им ЗАРАЖАЕТЕ

[Rongo]

ага, заразные мы

[Angelina]

Димыч, родной, то, что ты пришёл в эту ветку в свой День Рождения - очень значимый для меня факт - значит получаешь удовольствие. И, пользуясь случаем, поздравляю. Чтоб хватало тебе здоровья, денег и энтузазизьма на новые увлекательные путешествия. И спасибо тебе, да и низкий поклон впридачу, за то, что, что радуешь нас своими шедеврами - литературным и фотографическим. Радостно осознавать, что рядом, на одном и том-же ресурсе, находится такой талантливый человек. Честно, без иронии - Дим, ты настоящее украшение нашего форума. Ну, и главное, пусть доченька радует папу - такое-же солнышко золотое.
Ну, фсё. Высказалась. Дима, в ответном слове можешь тоже меня похвалить.

[Дмитрий]

Анжел, да, я получаю удовольствие, от тех отчетов, которые пишутся не просто как отписка, а с желанием передать атмосферу своего состояния. А над твоими я просто гедонизирую (пришлось придумать новое слово ) За тебя, дорогая и всех твоих попутчиков

[Lulika]

Целиком и полностью подписываюсь под словами Дмитрия! Просто зачитываюсь отчетами Анжелы (надеюсь, со временем их будет больше) - заражают энергией, весельем, энтузазизмом! Хочется сорваться, и чтоб так же весело и зажигательно, а не только познавательно!

Rongo - Ириш, фотографии, как обычно, изумительные!

[Rongo]

Едем в Гран Сабану

Первый день
Придорожная кафешка




Отель












Местные жители
























Второй день






















Яшмовый каньон
















Добавлено спустя 10 минут 58 секунд:
Едем в Бразилию

Отель в Санта-Елене


Проверка документов


КПП. Сторожевой свин


Граница с Бразилией. Очередь за бензином

[Angelina]

ФОТО-ОДА ИРКИНСУ.

Иркинс, дорогуша! Спасибо огромное за сооавторство! Твои фотографические шедевры и шедевриальные фотографии заставляют меня заливаться краской стыда! Народ, если-бы Вы знали, чего ей стоит постоянно выгонять нас из кадра, чтобы запечатлеть красоты природы в отрыве от нашей красоты! Другой-бы с дубиной нас разгонял, а она лишь обречённо вздыхает и терпеливо ждёт удобного момента - когда мы перестанем заслонять собой объекты съёмки. Чтобы выйти один-на-один с фото-целью и фотонацелиться на фото-дичь - а это выглядит примерно так:



бедняге приходятся обречённо дожидаться удобного момента, в то время, когда мы остервенело размахиваем руками,



заваливаемся набок



парим над землёй



умиляемся творениями своего коллективного творчества



И таких фоток на фоне этого объекта у меня наберётся штук 20 - с поочерёдным участием всей группировки по отдельсти, и массово скопляясь в разных вариантах и экзотических позах. И так происходит абсолютно всегда.

Если это дерево, то на нём обязательно кто-то висит



Если это окно, то из него уже обязательно кто-то норовит высунуться в роли узников



если это лодка, то в ней кто-то гребёт



Или изображает девушку с веслом



если это свинья, с ней кто-то норовит общнуться



если это водопад, подле уже кто-то уже обязательно торжествует



Если это дорога в никуда, на ней обязательно кто-то занимается автостопом



Если это самолёт, то кто-то обязательно торчит в окне



И даже после приземления нет фото-покоя - кто-то обязательно висит на лётчике



То тут, то там веселится и ликует весь народ, норовя запечатлеться с червяками наперевес и рогами навскидку



Они, то есть мы, норовим увековечиться на фоне каждого чучела





И затащить на себя каждого представителя местной фауны



И хотя Ирочка ненавидит фотографироваться,



из-за каждого куста на неё постоянно охотятся доморощенные папарацци с ужасными мыльницами наперевес





И при этом мы ещё громко шумим, распугивая дичь и аборигенов. Надеюсь теперь всем понятно, в каких нечеловечески тяжёлых творческих условиях приходится работать нашей талантливой фотографистке. За что ей полагается двойной респект и право внеочередного и непропорционально долгого времяпровождения в дУше в период наших совместных странствий.

Спасибо тебе, Ирочка, что ты фототерпишь нас! Мы тебя любим!


И напоследок, пару тройку сразу не найденных, а теперь обнаруженных мыльных фотографий.

Долгая дорога в в Гранд Сабану.


Очередь за дешёвым бензином. Впереди - Бразилия, а там - дороже.





Пока очередь подойдёт, можно в луже искупнуться - чем не курорт?



Маршрyтное такси



Камуфляж по-венесуэльски



На сегодня - фсё. Завтра будет Рорайма.

[Angelina]

РОРАЙМА

Сегодня начинается наше главное испытание - испитание Рораймой. Мы просыпаемся рано, чтобы успеть позавтракать, купить кое-что по дороге, и, к девяти часам быть в Мистик туре, откуда мы и отправимся в трек. Наташа волнуется больше всех, она, по-прежнему, до конца не уверена, как-же ей быть - то-ли в гору, то-ли на море. Я не стараюсь её уговорить - каждый должен решить для себя сам, как быть в такой ситуации - мы не собираемся на увесeлительную прогулку, и решение о том, идти на гору или нет - действительно очень ответственное. Мы все стараемся её подбодрить и поддрержать - Десантник отдаёт ей свой спальник, шапку и носки, я - куртку, Надя - штаны-непромокашки, Лена - свитер.

Позавтракав мы покидаем гостиницу и выдвигаемся на закупки. В списке, предварительно выданном нам Полом, есть несколько пунктов, которые нам предстоит восполнить по причине иссякания - солнцезащитный крем, реппелент, питьевая вода - по полторалитровой бутылке на каждого.
Кроме этого мы подкупаем всяких печенюшек - побаловать себя в дороге и переливаем три бутылки - ром, текилу и виски, которые мы берём ссобой, в пластиковые ёмкости . Чего не достаёт из списка – наколенников - не тех, которые защищают колени от ударов, а тех, которые поддерживают их при нагрузке, oб отсутствии которых мы впоследствии очень сожалели. В списке был обозначен витамин Б для инъекций - оказывается его можно смешивать с детским кремом и это помогает от этих пури-пури монстров. Но это терапевтические меры, а лучше действовать радикально - вколоть себе внутримышечно и мошки будут брезговать вас кусать - и говорят, что это действительно помогает.

В точно назначенное время мы подъезжаем к этому мистическому туру под названием Мистик тур, расположенному в каком-то захудалом домишке.

http://www.mystictours.com.ve/en/contact.htm

Phone:
+58 (0289) 416-0686 +58 (0416) 190.5321
+58 (0416) 190-4994 (Ailé - Manager)

Address: Calle Urdaneta, casa No. 6, Casco Central, Santa Elena de Uairén, Municipio Gran Sabana, Estado Bolívar, Venezuela.


Ну, что-ж, вот и пришёл грустный момент расставания - часть остаётся в Санта Елене, чтобы пройти испытание Рораймой, часть уезжает к тёплому морю, чтобы найти хорошее место, и дожидаться там приезда oстальных.
У каждого свои интeресы в жизни, и нас это абсолютно не напрягает - мы с любовью и даже нежностью относимся друг к другу, и уважаем право каждого на самоопределение. К чему ненужные споры, где лучше - на море или в горах - ведь

Каждый выбирает для себя.
Выбираем тоже - как умеем.
Ни к кому претензий не имеем.
Каждый выбирает для себя!

И самое главное - мы действительно хотим встретится, и нам не на словах, а на деле будет не хватать друг друга. Прощальные объятья, фотография девять на двенадцать и наши друзья грузятся в машину.





Мы прощально машем им вслед, и сквозь стёкла отъезжающего автомобиля видим, как они ответно машут нам. Машина, а в ней наши друзья, делаются меньше и меньше, и, в конце концов растворяются в жарком мареве, колыхающемся над раскалённым асфальтом.

Толстый и рыхлый Роберто, хозяин Мистика, представляет нашего гида, который оказывается гидшей - индейская девушка по имени Марисоль. Марисоль говорит по-английски и это радует. Кроме нас пятерых, в группе двое бразильцев - муж и жена, которые тоже говорят по-английски, это тоже радует.
Роберто сообщает нам, что палатки входят в стоимость тура, а вот спальники и пенки, на которых нам предстоит спать - обычно выдаются в рент за дополнительные деньги. Но по личной просьбе вездесущего Мигеля нам вышло послабление - Роберто не берёт дополнительных денег за два спальника (три у нас есть) и за 5 пенок.

Кроме этого на пятерых мы решаем взять трёх дополнительных персональных портеров - портеры агенства несут только палатки, еду, и то, на чём и в чём её будут варить. Петька несёт свои шмотки сам, а девчачьи спальники, пенки, запасную обувь, тёплые вещи, закупленные печеньки, перелитую в пластик горючку, аптечки и прочие косметички, мы раскидали в 3 больших рюкзака, вес которых не должен превышать 15 кг каждый. Цена вопроса - 100 тугриков в день или примерно 20$ каждому из дополнительных портеров, которых мы, при помощи Марисоль, найдём в Паратепуи - деревеньке, откуда начинается трек.

Добродушный пухляк Роберто проводит нам введение в предмет, красочно живуписуя, что есть Рорайма и с чем её есть. Сначала георафическо-топографические данные - площадь 36 квадратических километров, высота плато 2700 над уровнем моря, расстояние от Паратепуи - 22 км. Угол наклона при восхождении -45 градусов, а на последней трети - и все 60.

На вершине плато сходятся границы трёх государств - Венесуэлы, Бразилии и Гаяны. Рорайма - одна из многх тепуи, в далёком прошлом составляющими целую гряду, прошлое это настолько далёкое, что ему аж около двух миллиардов (!) лет, что делает столовые горы самыми древними геологическими образованиями нашей планеты.

После географии следует история - в каком тысяча-восемьсот-каком-то году открыли, потом залезли, потом описАли, чем и удивили. И даже поразили. Богатое воображение сэра Артура Конан Дойля - Шерлок-Холмовского автора и создателя нетленного образа баскервильской собаки. Знаменитый писатель так впечатлися и вдохновился, что тут-же, практически не сходя с места и даже не вставая со стула, взял и написал свой знаменитый Затерянный Мир, где динозавры, как ни в чём не бывало, рассекали по вознесённому над джунглями Aмазонии плоскому как стол плато, отрезанному от всего мира и окутанного вечными туманами.

Ну, и после истории - этнография. Оказывается, для народа пемонского тепуи не просто горы, а священное место, где обитают небожители - могущественные духи, повелевающие окружающим миром и вершащие судьбы людей. По твёрдому убеждению пемонов, Рорайма питает водами три самых могущественных реки - Амазонку, Ориноко и Ессеквибо, и называют они её почти по-русски - Мать. Правда потом уточняют, какая мать - чтоб с другой не перепутали. Чья Мать? А Всех Рек Мать.

И вот на эту речную мать нам предстоит взобраться. А чтоб сопутствовала нам удача, по совету мудрого Роберто, мы должны перед восхождением обратиться к матери тепуйской и сказать, что стою перед тобой, как лист перед травой, иду на Вы с миром, и на уме ничего плохого нет, так-же как и за пазухой камней. И если так всё сделать, как Роберто научил, а ему пемоны нашептали,то будет нам счастье и дорога в облака будет лёгкой.
Ну, и после этой религиозно-этнографической части, следовало лирическое отступление. Про говно. Или, куда гадить на Рорайме. Поскольку в научных кругах возникли яростные споры, как-же всё-таки правильно писать "гОвно", или "гАвно", в целях примирения противоборствующих сторон и пропаганде пацифистского способа жизни, среди обслуживающего персонала туров, принято называть говно (или гавно) никаким не го(а)вном, а совсем наоборот - шоколадом.
Итак, по дороге к подножью Рораймы, мы вправе шастать по кустам и гадить где прийдётся, и называться это будет го(а)вном. Как только мы залaзим на священную гору (если залaзим), тут-же наше дерьмо превращается , тут-же превращается, тут-же превращается, в шоколад (чудеса, да и только), и поэтому мы тут-же начинаем гадить исключительно в пластиковые пакеты, бросать туда-же ошоколаденные бумажки, засыпать извёсткой, выпускать воздух из пакета, завязывать его двойным морским, и складировать в заранее обусловленном месте, для последующей транспортировки на большую землю.
Причём лицо, транспортирующее этот шоколад, черезвычайно гордится своей почётной миссией - ведь награда за ношение шоколада, действительно слaдкая - дополнительная и весьма недурственная прибавка к зарплате. И ещё информация к размышлению - в конце трека, шоколад принимают на вес, и чем больше шоколада, тем больше денег. Так что по идее, нас должны неплохо прикармливать - ведь между количеством съеденного и количеством произведённого шоколада существует прямо-пропорциональная зависимость. И это не может не радовать.

После сладкого лирического отступления следовал инструктаж по технике безопасности, где нам строго-настрого запрещалось перемещаться в отрыве от гида. Далее следовало примерное описание опасностей и рисков, подстерегающих нас за каждым кустом.
Кроме коварно затаившихся в ожидании нас змей, мы могли сбиться с тропы, зацепиться о корни деревьев, утонуть в реке, оступиться на скользком участке пути, просЫпаться вниз вместе с лавиной камней, пролиться, и тоже вниз, с потоком воды, заблудиться в тумане, натереть кровавые мозоли, простудиться и заболеть, сорваться в пропасть, вывихнуть или сломать ноги, руки, шею, и даже повредиться головой в результате черезмерной эйфории, возникшей на почве воздействия высоты и головокружения от успехов.

В этом случае нас не бросят умирать, а вызовут вертушку, которая совершит вынужденную посадку, поднимет нас на борт и транспортирует на больничку. И всё это за совсем небольшие деньги - каких-то пару-тройку тысяч зелени. А я даже ни сколечки не забоялась, потому, что я никогда не экономлю на страховке, которая покрывает даже репaтреацию останков. (Тьфу-тьфу-тьфу).

Кстати, по поводу вертушки. Информация о таком варианте осмотра Рораймы была. Мало того, нас было 8 человек, и, реши мы воспользоваться таким транспортным средством, то, в пересчёте на человека получилось-бы меньше, чем мы потратили, путешествуя каждый на своих двоих. Но, опять-же,
Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Мы сделали свой выбор, и впоследствии я не на минуту об этом не пожалела, думаю, что и мои попутчики тоже.

Прослушав курс молодого бойца, Роберто великодушно предоставил нам возможность погрузиться в пучины интернета, но, увы, попытки не увенчались особым успехом - скорость, с которой шло погружение в виртуальный мир, можно сравнивать со скоростью виноградной улитки, причём она одержит победу с большим отрывом.
Правда другой, вербальный вид контакта, прошёл более плодотворно - за небольшую денежку мы смогли услышать голоса родных и близких на большой земле, и сообщить им, что не смотря ни на что, мы ещё живы, и даже местами здоровы. Я говорю "местами", потому что в глазах близких и коллег, мы явно не дружим с головой - ну кто-ж с нормальной умственной деятельностью будет разъезжать по таким неудобоваримым, и, как говорит один наш почётный форумчанин, геопроктологическим местам?

В очередной раз перепаковав вещи и оставив часть из них на хранение в конторе Мистик тура, мы выдвинулись на исходные позиции. Напоследок Роберто показал книгу отзывов, открыв её на страничке с надписью на русском. Надпись, сделанная нашим русскоязычным предшественником, гласила, что "Рорайма - это пи***ц, а сейчас я пойду помоюсь, чтобы до конца осознать"... Судя по контексту, по любому выходило, что слово "пи***ц" употреблялось в положительном смысле, что в некотором смысле радовало.

После всего вышеизложенного, наши рюкзаки были заброшены на крышу минивена, предположительно надёжно там укреплены, и мы сделали очередной бамос навстречу увлекательным приключениям.
Мы с ветерком пронеслись по пыльным улицам городка имени Святой Елены, и вырулили на асфальтовый простор меж-саванья. Водила ввалил сотку, и мы стремительно помчались к цели. Наши бразильские попутчики по болтливости переплюнули меня (!!!), и через 15 минут мы уже знали практически всю их биографию, включая момент зачатия. Бразильцы были стрелянные воробьи и опытные путешественники. Среди прочего, в их послужном списке была гора с экзотической фамилией Килиманджаро.

Для Лукаса - так звали нашего попутчика, и Россия не была пустым местом на карте - Эльбрус покорился отважному бразильцу, а сам он был покорён красотой природы, привлекательностью девушек и крепостью водки, а в дополнение к этому знал пару-тройку русских слов - типа спасибо-до свидания- привет. Да, не те у него были учителя - не c того начинали.
Даниэла, его жена - миниатюрная хохотушка, сказала, что старается везде следовать за своим мужем, чтобы всегда быть под руками, если вдруг у милого возникнет желание выполнить супружеский долг (прямо точь-в-точь наши супруги Елена+ в бразильском варианте). А Лукас добавил, что он настолько бережно относится к своей "уайфи" - производная от английского уайф - жена, что несмотря на травмированные колени, сам несёт и свои и Даниэлины пожитки, спальники и пенки.

Так мы неслись по вихлявой дороге, весело общаясь с бразильцами и стараясь не свалиться с сидушек на крутых поворотах. Где-то в полу-часе езды от Санта Елены, машину остановил патруль. У нас собрали паспорта, и то-ли военный, то-ли полицейский стал о чём-то спорить с водителем. Они о чём то общались минут пять, причём военный в основном на повышенных тонах. В конце концов водила виновато поджал хвост и мы покатили дальше.
Марисоль, наша гидка, или гидша, рассказала нам, в чём была суть конфликта - этот то-ли-военный, то-ли-полицейский, сцепился с водилой из-за желания показать свою власть. Он сказал, что даже несмотря на то, что и у нас, и у турфирмы всё в порядке с документами, одного его желания будет достаточно, чтобы наше путешествие закончилось, так и не успев начаться.

Вспомнились рассказы бывалых о произвольном беспределе и беспредельном произволе венесуэльских людей в погонах, и сразу поверилось в правдоподобность предполагаемого сценария нашего непопадания на Рорайму. Командир - он и в Африке командир, а в Венесуэле - подавно.

После Сан Франциско мы сворачиваем с главной дороги, и начинается движение, схожее с ездой по бобслейной трассе, только без ледяного покрытия. В конце концов, с полуотбитыми задницами, мы лихо вьезжаем в сельцо под названием Паратепуи и резко останавливаемся возле какого-то сарая. С облегчением вываливаемся на простор, и просто офигеваем от чистоты и свежести горного воздуха.



Посмотрите, как Петька пляшет от нахлынывшего восторга.



Прямо перед глазами открывается величественная панорама на двe соседствующих тепуи - Рорайму и Кукенан - дай Бог, через пару дней будем там.
В затерявшейся на просторах Гранд Сабаны неказистой деревушке Паратепуи жизнь бьёт ключём и происходит беспрестанная движуха. Подъезжают и отъезжают машины, гружённые под завязку портеры уходят в сторону гор, женщины снуют с какими-то торбами, чумазые дети носятся друг за другом, тощие как велосипеды собаки уныло бродят в поисках пропитания, над ними всеми стремительно рассекают жирные мухи, в верхнем эшелоне высматривая добычу степенно парят ястребы.

Все - и водители, и тощие собаки, и портеры, и мухи заняты архиважным делом - подвязаются в туристичеком бизнесе. Всё здесь крутится вокруг туристов, привлечённых мифической славой Рораймы. Я опять хочу всё знать, и пристаю к Марисольке с распросами. Она рассказывает, что раньше, до того, как Рорайма стала туристической меккой, Паратепуи ничем не отличалась от других пемонских поселений - люди выращивали сладкую картошку, разводили скот, охотились и рыбачили - так-же, как это делали их предки на протяжении веков.
Теперь селянам не до этого - они зарабатывают другим путём, и прошвырнуться на Рорайму для них столь-же обыденное явление, как два пальца... Ну Вы сами знаете...

Солнце уже припекает вовсю и, намазывая себя антипригарным шмаровыдлом, я с удивлением обнаруживаю на бочине здоровенный синяк какой-то странной формы. Похожий на увеличенный засос. (Щаз Вика сразу сделает свои скоропалительные выводы). Учитывая то, что синяков у меня практически не бывает, я задумываюсь о происхождении этого загадочного явления. Или я чего-то запамятовала? По пьяне? После построения стройной логической цепочки до меня доходит, что синяк - результат прыжка в воду с утёса, причём со смещённым центром тяжести.



Мы, как застоявшиеся в стойле лошади, долго томимся в ожидании активных действий и, в конце концов, абсолютно по нужде, решаем посетить местную шоколадную фабрику - сортир, однако.
Увиденное превзошло самые пессимистические прогнозы - для посещения этого заведения нужно иметь крепкие нервы, чтобы это пережить, плохое обоняние, чтобы это не унюхать, хорошую фокусировку, чтобы в это не вступить, богатое воображение, чтобы мысленно перенестись куда-нибудь в альпийские луга, пустой желудок, чтобы не проблеваться, туалетную бумагу, чтобы утирать задницу и слёзы, пучёк веточек, чтобы отгонять мух, какую-либо вокруг-шейно- обмотанную торбу, чтобы держать в ней туалетную бумагу - в то время, когда одной рукой придерживаешь приспущенные штаны, а другой веточкой отгоняешь мух.
Если у Вас нет третьей руки, чтобы придерживать незакрывающуюся дверь, то Вам не обойтись без помощи товарищей. Или пусть дверь будет открытой. Да, и не забудьте прихватить бутылочку водички, чтобы помыть руки. Тем более, что впереди Вас ожидает завтрак туриста. Вернее уже практически обед.
Наш первый в этом туре олл-инклюзивный обед состоял из абсолютно сухой булки с ветчиной, сыром и дольками увядшего помидора.
К огромной радости собак, нам удалось пропихнуть в себя только по пол булки, и то с большим трудом.



Ну, кажись всё - и сортир посетили, и подкрепились, и собак подкормили, а теперь пора в путь - шутки кончились и начинается настоящая работа. Марисоль в два счёта подыскала нам трёх дополнительных портеров, которые, получив от нас небольшой аванс, помчались закупать себе харч в дорогу и клятвенно пообещались нас очень скоро догнать и перегнать.
Не зная дороги, я решила не искушать судьбу и сразу одела свои испытанные трековые ботинки - у меня слабые связки на ногах, и в обуви с незафиксированным голеностопом я легко подворачиваю ноги. Надя последовала моему примеру, и натянула абсолютно новые ботинки, которые я ей привезла. Ну, и с Богом - мы двинулись в путь.



В первый день нашего трека нам предстояло пройти 13 км. Особой трудностью дорога не отличалась, и поэтому я тут-же присосалась с распросами к нашей гидше Марисоль. Она не сильно упиралась, и через несколько минут я уже знала, что девушке 24 года, она родом из этих мест, но долгое время прожила в англоязычной Гаяне - отсюда и английский, мужа у неё нет, но зато есть шестилетний сынишка. В то время, когда Марисоль работает гидом, за мальчиком присматривает её сестра, и, причём совсем не безвозмездно, а даже очень наоборот.

Марисоль сказала, что сейчас она единственная женщина, кто работает гидом и она очень счастлива, что имеет эту работу - помимо возможности зарабатывать неплохие, по венесуэльским меркам деньги, ей очень нравится то, что она делает - ходить по горам она начала практически с детства, а общение с разными людьми тоже доставляет ей удовольствие.
Словоохотливая девушка тут-же рассказала о своих любовных приключениях, о коварных бойфрендах, о похотливых туристах, о многих желающих на ней жениться. Своего последнего возлюбленного, национального гвардейца, Марисоль послала в отставку из-за его желания изменить её образ жизни и превратить в образцовую домохозяйку. И не мудрено, что Марисоль пользуется таким бешеным успехом - по местным меркам она, наверняка вообще писанная красавица. Да и вообще было приятно на неё смотреть - хорошо и пропорционально сложённая, несмотря на раннее материнство не потерявшая девичьей стройности, с сильным, словно гутаперчивым телом, гладкой смуглой кожей и блестящими волосами, она уверенно и легко шагала в своих дырявых ботинках, казалось-бы абсолютно не тяготясь наличием видавшего виды рюкзака.

В беседе с Марисоль, я выразила опасение, что откровенно побаиваюсь предстоящего испытания - годы никому не прибавляют здоровья. В ответ девушка окинула меня критическим взглядом, и сказала, что мне нечего опасаться -как показывает её практика, русские вообще хорошо ходят, а возраст- тоже не помеха.
И дальше она поведала мне удивительную историю, о одной старой-престарой канадской бабке.

Удивительная история о одной старой-престарой канадской бабке.
(Быль).

Всю жизнь она, ещё не будучи бабкой, мечтала о Рорайме, в юношестве прочитав увлекательную Конан-Дойлевскую книгу. Но восxождение ей было недоступно - какая-то болезнь ног. И вот, когда бабке стукнуло 84 года, она решила, что терять ей уже нечего - или пан, или пропал. Она согласилась на операцию, после которой могла не проснуться. Выжила, а потом был ещё год реабилитации.
И в конце концов, эта храбрая старушенция решила осуществить свою мечту, причём о вертолёте речь не шла изначально - бабка была ещё тем фруктом. Мало того, она своим дурным примером заразила и дедку. И вот, по предварительной договорённости, бабко-дедковская команда прибыла в Паратепуи.
С этой точки и до подножья горы - 22 км, Марисольковский брат со товарищем везли их на лошадях - причём за 2 дня - чтоб не рассыпались. И затем началось самое интeресное - упёртые стариканы всё-таки выдряпались на гору! Вместо обычных трёх-четырёх часов, они лезли целый день от рассвета до заката - часто на четвереньках, защищая колени при помощи заранее припасённых наколенников - таких, какими пользуются при езде на роликах или скейтах.

И это ещё не всё - по плану экспедиция на овеянную мифами и легендами Рорайму, должна была продолжаться не много не мало, а почти две недели, из которых путешествию по самой горе, отводилось дней десять. Дед с бабкой излазили-исползали большую часть горы - конечно с портерами и прочими помощниками.
Что это значит - я пойму через пару дней, когда сама достигну вершины. Сказать, что местность, мягко говоря, пересечённая, это ничего не сказать. Сказать, что на Горе бывает, и причём почти всегда, очень холодно, ветренно, сыро, промозгло, туманно и дождливо - это тоже ничего не сказать. В конце концов дед простудился и заболел. У него поднялась очень высокая температура и его трясло от озноба.

Ночью они все вместе - портеры, брат Марисоль, она сама - лежали по очереди рядом с дедом - с двух сторон, согревая его своим теплом, а на утро ему стало легче и они пустились в обратную дорогу. Спуск был очень тяжёлым и продолжался целый световой день, но мужественные старики сделали это - мечты сбываются, нужно только очень захотеть. Честь им за это и хвала, может уже даже и посмертно, но, тем ни менее - безумству храбрых поём мы песню.

Так я допрашивала Марисоль, а она совсем была непротив потрепаться, пока не начался первый тренировочный подъём, показавшийся с непривычки достаточно затяжным. Дело осложнялось тем, что нещадно палило солнце и воздух был просто раскалён добела.
Ирочка, упорно желавшая самолично транспортировать свой полу-пудовый фото-рюкзак, сначала просто побледнела, потом сильно побледнела, потом, уже ближе к концу подъёма побледнела с голубоватым оттенком. У неё начала сильно болеть голова и видимо здорово упало давление. Стало тревожно, как-же дело пойдёт дальше. Но, отдышавшись и употребив пару пигулек, наша мужественная дизайнерша-фотографистка, продолжила путь.

По брёвнышку мы перешли речушку, и потопали дальше.



Портеры с нашими рюкзаками и не думали появляться на горизонте, но мы не волновались - сказали догонят, значить так тому и быть. Правда те два портера, которые работали на Мистик тур и несли наши кухонные припасы, обогнали нас в начале пути. Это радует - с голоду не помрём.



Вдруг, как-то очень внезапно, небо заволокло тёмными тучами и начался дождь.
Я с благодарностью вспомнила Десантника - на моём рюкзаке красовался выданный им во временное пользование водонепроницаемый чехол. Второй рюкзак, из тех трёх, которые должны были нести портеры, тоже был зачехлён, а вот третий - в котором лежали Ирины и частично Надины вещи, подвергался действую водной стихии.

Мы, в надежде, что дождь скоро кончится, спрятались в какой-то полу-чахлой полу-рощице, и прождали минут пятнадцать. Дождь не кончался. Натянув на себя предусмотрительно захваченные дождевики, мы с Надярой потихоньку потопали вперёд - племя молодое, более резвое, дождавшись портеров и накрыв беззащитный рюкзак, с лёгкостью догонят наше ветеранское подразделение.

Мигом раскисшая от воды тропинка вела нас через поросшие травой просторы Гранд Сабаны, с небес сыпался холодный колючий дождь, где-то в отдалении сверкали молнии и гремел гром, а мы с Надькой, неизвестно почему пребывали в восторженном расположении духа. Наверно в этом был виноват долетавший с гор ветер свободы, почему-то пахнущий то-ли полынью, то-ли цикорием. А может причина нашей радости была сходна с чувствами, которые испытывают застоявшиеся в стойле лошади, которых наконец-то выпустили на волю, и они радуются обретённой свободе, и возможности дышать полной грудью.





Мы топали и топали, меся ботинками чавкающую грязь, и вдруг почему-то запели. Если-бы кто-то со стороны увидел эту картину, то наверняка-бы подумал, что это пациенты дурдома совершили побег - две тётки в развевающихся на ветру дождевиках, мокрые и грязные, идут себе по безлюдной тропе, и орут, что есть мОчи какие-то странные детские песни. А им, этим наблюдающим со стороны, совершенно невдомёк, как эта песня строить и жить помогает, и как с нею нескучно и легко ложатся под рифлёные подошвы долгие километры дорог.
Дарю - от нашего стола, Вашему столу - перепишите слова, берите ссобой на Рорайму - и будет Вам счастье. И даже веселье!

ПРИПЕВ:
Вместе весело шагать
По просторам по просторам по просторам
И конечно припевать лучше хором
Лучше хором лучше хором

Спой-ка с нами перепелка перепелочка
Раз иголка два иголка будет елочка
Раз дощечка два дощечка будет лесенка
Раз словечко два словечко будет песенка

ПРИПЕВ - Можно даже 2 раза.

В небесах зари полоска заполощется
Раз березка два березка будет рощица
Раз дощечка два дощечка будет лесенка
Раз словечко два словечко будет песенка.

ПРИПЕВ, который опять можете петь дважды.

Нам счастливую тропинку выбрать надобно
Раз дождинка два дождинка будет радуга
Раз дощечка два дощечка будет лесенка
Раз словечко два словечко будет пе

ПРИПЕВ: поём прямо сейчас и все вместе!

И только мы спели про эту раз-дождинка, два дождинка, будет радуга, как тут-же дождь прекратился, и, вот она - радуга-дуга, прыгнула прямо в тучи где-то из-под рорайминского подножья, соединив небо и землю акварельным коромыслом.



А воздух, какой там воздух после дождя - свежий и прохладный, ароматный и даже немного хмельной, такой живительный и желанный, что хочется черпать его пригоршнями или хлебать ложкой - чтоб насытиться, надышаться, и даже впрок припасти - для душной сутолоки мегаполиса.

И мы шли и волали во всё горло песни для детей младшего школьного возраста, а дождь то переставал, то пускался снова, смешиваясь с порывами ветра и бросаясь в лицо пригоршнями небесной воды. Надька смотрела вперёд, а я - в основном под ноги. Я не хотела, чтобы мой взгляд упирался в приближающуюся, и от этого становящуюся всё больше и больше, поддерживающую тучи крепостную стену Рораймы.

Я не строила далеко идущих планов - я делала шаг, и радовалась, что я его сделала, делала следующий, и он тоже приносил радость, приближая к вершине. Я не хотела смотреть вперёд - степ бай степ - шаг за шагом, и пусть будет, как будет.
А Надька сказала, что я не права - надо видеть перед собой цель - надо смотреть вперёд. У каждого своя методология. Да, но вскорости моя Надяра тоже обратила взгляд под ноги - вернее на ноги. Она была в новых ботинках, которые с каждой минутой всё больше и больше начинали растирать ей ногу. Запасная обувка осталась в большом рюкзаке, а наши портеры так и не догнали нас.

Мы шли всё медленнее и медленне, и каждый новый шаг давался Наде всё с большим и большим трудом. Остановиться в чистом поле, продуваемом насквозь холодным ветром и поливаемом проливным дождём, чтобы дождаться портеров - не имело смысла - мы окоченеем и промокнем до нитки.
Между тем быстро темнело - мы поздно вышли и стало понятно, что засветло до лагеря нам не дойти. Что делать? И тут моей изобретательной Надяре приходит в голову гениальная мысля - поменятся ботинками - благо, у нас с ней один размер обуви. Конечно, пока мы переобувались под проливным дождём, промочили ботинки насквозь, но это было не столь важно - теперь Надька сможет идти дальше.

Достав фонарики, мы, уже в темноте идём дальше - по еле угадываемой в темноте тропе. По дороге было пару-тройку развилок - хочется верить, что мы на правильном пути - перспектива заночевать вне лагеря абсолютно не приносит радости.
Через некоторое время мы слышим, как кто-то догоняет нас - хорошо-бы, чтобы это был не бабай. Нет, к счастью это один из портеров - какое счастье, мы не заблудились. Дальше идём вместе, пытаясь общаться при помощи десятка известных нам испанских слов, которые включают в себя числительные от одного до десяти. Оказалось, что портеровское номбре - имя - Марио, и мы уже близко к компаменто, а наши друзья где-то в получасе хода позади. Марио не обманулo - минут через пятнадцать мы видим впереди огни лагеря, и ещё одна радость - дождь перестал орошать нас хоть и живительной, но всётаки влагой.

Лагерь представляет собой площадку неподалёку от реки, с парой стационарных навесов, снабжённых столами и скамейками. В этот день в лагере было полно народу - тех, кто уже оттрубил своё на ГорЕ, и теперь возвращался на большую землю, и тех, у кого свидание с Рораймой было ещё впереди.
Как выяснилось, параллельно с нами по направлению к Матери Всех Рек движется целое подразделение бразильских лётчиков, и некоторые даже с подружками и жёнами в колличестве аж 25 человек. Шум и гам вокруг стоял невообразимый - зычные голоса бразильцев и бразильщиц громким эхом наполняли всю округу.

Наши, внутригрупповые бразильцы - Лукас и Даниэла, уже были тут как тут - Лукас помогал нашим портерам устанавливать палатки - не дополнительным, которые несли наши личные вещи, а тем, которые работали на Мистик тур и пришли раньше нас.

Через какое-то время притопал Петя с тремя дамами - Наташей, Ирой и Марисолькой, а за ними уже и портеры с нашим личным инвентарём подтянулись. Чтобы не передраться за нашего единственного мужчину, нам пришлось бросать жребий - кто с кем ночует. Одна палатка была трёхместная, и две двухместные.
Естественно одна двухместная для ой каких горячих бразильцев. Петька в трёхместной не поместится - у него длинные ноги и ему надо по диагонали лежать, так что пришлось разыгрывать на спичках - кто будет с Петькой спать. Судьба улыбнулась Наташке. Ну и ладно - она новенькая - пусть попробует. Мы-то все уже с Петькой коротали ночи в поездках по Перу и Боливии - никто не жаловался. Ну, я в том смысле, что все правила были соблюдены - он никогда не храпел и всегда стирал свои носки. А что ещё туристической женщине нужно для полного счастья?

Да, но теперь получалось, что в трёхместной, совсем небольшой палатке, нас было аж шестеро - я, Надя, Ира, и наши три рюкзака!!! А как мы сможем в таких условиях разместить свои косметички и накладывать утренний макияж! Ну не на улице-же это делать - что бразильские люди скажут, когда увидят нас как мать родила - в смысле без декоративной косметики на лице! Дело может дойти до международного скандала. Если они вдруг назовут нас крокодилами, мы молчать не станем.

И тогда у меня в мозгу вызревает коварный план. Надо проявить кукушачью тактику - выпихнуть из гнезда как минимум одну из двух моих сожительниц. Ессссно с вещами. Так-так-так. У кого больше вещей? Ну конЭчно у Иркинса - у неё ещё дополнительный фоторюкзак, да и косметичка - будь здоров - одних притирок для тела литра полтора в разной таре. Да и ноги у неё длинные - каждая метра по полтора - будет ими тудым-сюдым бросаться по палатке - разве можно будет в таких условиях полноценно отдохнуть?
Я было подумала, что хорошо-бы и Надьку где-то потерять, но с другой стороны вдруг среди ночи бабай в палатку залезет - они ведь часто по ночам в темноте шастают, так у меня больше шансов будет уберечься - глядишь, бабай этот тоже на Надяру западёт - как тот индейчик мелкий, который ей эту кликуху сочинил.

Ну, что-ж, пацан сказал - пацан сцелал. Участь Иркинса была предрешена - надо только по ходу шлифануть детали и оставить место для импровизации. А так-то всё понятно - куда Ирку девать? - пристроить во временное пользование к бразильцам. И, как всегда, запасной план - если вдруг, совсем вдруг, с Иркинсом обломится, тогда Надяру к индейцам. Не, третьего не дано - сама я никуда не пойду - мне силы поберечь надо для восхождения, хилая я - поэтому своё либидо я отключила до более благоприятных времён.

Итак, сходив в близлежащий обмывочный пункт - то есть речку, постирав там носки и трусы, почистив зубы и, предварительно намылившись, запрыгнув на несколько мгновений в ледяную воду и стремительно выпрыгнув обратно, мы переоделись в чистые одежды, и направились к месту массового сбора для принятия пищи.

Наша группа уже изголодалась, но несмотря на это некоторые бразильцы не думали валить из под навеса, освободив места для нас. Ну, мне-то это было на руку - всё шло в соответствии с моим коварным планом. Мы расселись и стали дожидаться своей пайки.
Наши, групповые бразильцы Лукас и Даниэла, горячё спорили с парой-тройкой своих соотечественников на предмет нло. Даниэлла, стойко убеждённая в их существовании, мне потом это перевела. Между тем вокруг складывалась какая-то странная ситуация - обычно я самая шумная - на работе, за столом, на рыбалке, а тут - я даже не могла рта открыть - эти бразильцы орали так, да ещё и размахивали руками впридачу, что я даже не могла клюв открыть - моего шёпота никто-бы не услышал.

Португальский в бразильском исполнении, с его бесчисленными "ж" и "ш", звучал так, как будто десятки жжжужжжащих и шшшипящщщщих шмелей стрeмительно носились в пространстве, стремясь спикировать на окружающих и оглушить их.
Все мои спутники просто офонарели от такого шума-гама - они-то меня с трудом выдерживают, а тут я им просто тихоней показалась. В конце концов, с третей попытки, мне удалось всунуть свой пятак в их гипер-эмоциональный разговор. Я чисто-конкретно поинтересовалась, чем они догоняются, чтобы разогнаться до такого уровня. То есть пьют они что.

Народ попался способный к общению на английском, и один очень симпатичный молодой человек очень громко прокричал, при этом размахивая руками, что у них вообще ничего ссобой нет - они горючки не взяли, чтобы не отягощаться лишним грузом. Любопытно, любопытно... Военные и без бухла? Да ещё и лётное подразделение? Да у них одного спирта, предназначенного для промывки деталей должно быть ссобой пару канистр. Не верю. Ану дыхни!

Дыхнул - точно всё чисто. Аааа, так вы, ребята, наверняка, курнули - понятно, откуда такие веселушки. Нет, говорят, ничего мы не курили. Так что-ж такое, нанюхались кокса, или где? - продолжаю я интересоваться, ясно видя, что у народа приход - их так и прёт, так и прёт. Оказывается они и не нюхали ничего - просто они бразильцы, и этим всё сказано. Мы им почти поверили, потому, что они тут-же спросили, или есть-ли у нас что-то выпить. У нас, конечно было, и мы им налили. Они не отказались, и так раз пять.

А сами мы практически не пили - чё-то не хотелось лишнего стресса для организма добавлять перед тем, как на гору полезем. Да и рядом с бразильцами мы и трезвые чувствовали себя навеселе. Они орали и размахивали руками, и никто из них даже не думал, делать друг другу всякие дурацкие замечания - типа, говори тише, держи себя в руках, не надо, чтобы содержание нашего разговора стало достоянием общественности.
А ведь мне такие примочки закидывают каждый день. Видете-ли я создаю стойкий шумовой фон. И тут всё стало на свои места и пазл сложился в одну ясную картину - всё понятно - просто в прошлой жизни я была бразильцем. Вот и всё. Поэтому я такая шумная и, может даже непереносимая в больших дозах. Да, но на это есть объективные причины! Какое облегчение - наконец-то, после стольких лет мучительных раздумий. И я тут-же стала гиперактивно шуметь вместе с бразильцами, чувствуя себя при этом легко и привольно.

Ну, а Ирочка наша, к тому, что красуня, ещё и полиглотша, и тоже стала сильно общаться, только очень тихо - она всегда очень тихо общается. Чтобы её лучше слышать, очень-приятно-выглядящий-бразильский-лётчик переместился к ней поближе. А когда он переместился поближе, он смог рассмотреть её получше, и от увиденного не остался огорчён.

Тогда он переместился ещё поближе, и с этого расстояния унюхал, как хорошо пахнет Ирочка своими притирками, припарками и примочками, даже находясь в этой отдалённой от цивилизации глуши. И тогда этот очень-приятно-выглядящий-бразильский-лётчик услышал, как Ирочка очень-очень тихо жалуется, как у неё болит спина, от целый день восседавшего на ней полу-пудового фоторюкзака.

И что Вы думаете было дальше? Ну конэчно, конэчно, как каждый бразильский военный лётчик, он умел оказывать первую доврачебную домедицинскую помощь - расслабляющий массаж спины - они друг другу такой массаж делают, когда спина затекает от парашютных лямок.
И что Вы думаете было дальше? Да, таки да, Вы усё правильно думаете - разве может что-то произойти вразрез с моими коварными планами? Аж никогда. Он, этот очень-приятно-выглядящий-бразильский-лётчик, делая домедицинский массаж спины, нащупал, какая наша Ирочка приятная наощупь - шоб они оба были здоровы. И я тут-же начала ковать железо, пока оно было горячo.
Я его очень интеллигентно и практически почти не громко спросила:

- послушай сюда, очень-приятно-выглядящий-бразильский-лётчик, а вас сколько душ в палатке живёт?
- Одна душа, моя, и больше никто - ответил тот мне.
- А палатка у тебя хорошая?
- Какой базар - да я её вместе с увеличенным спальным мешком буквально позавчера прикупил, как раз для такого случая - похода к Матери. Всех Рек, разумеется.
- Так слухай сюды дальше, - ненавязчиво продолжила я. Нравится тебе наша Белоснежка?
- Ой, как нравится, всем она мне лЮба - и внешним видом, и на запах, и наощупь, я прямо голову потерял от избытка чувств - абсолютно убедительно и совершенно искренне вскричал бразильский лётчик, которого звали Стефан, прижимая Ирочкину руку к своей груди. И тогда я приняла единственно верное решение - потому, что я всегда принимаю единственное верные решения. Я сказала:

- Стёпа, сынок, вот ты Ирку за руку держишь, так и не выпускай, забирай её ко всем чертям собачьим - я тебя решила уплотнить, а рюкзак её мы сейчас с Надярой вам доставим по месту жительства.
Иркинс от этой вопиющей бесцеремонности стала менятся в цвете - то покраснеет, то побледнеет, то пятнами покроется, даже шипеть пыталась, но ей уже ничего не могло помочь - мы, бразильцы, завсегда между собой договориться можем. Бразильский Стёпа вцепился в неё мёртвой хваткой, типа как Тузик в тряпку, и уже не выпустил. Вот так, учитесь, пока я добрая. Таким образом, я решила свой квартирный вопрос, унаследовав половину освободившейся Иркиной жилплощади.

[Дмитрий]

Таким образом, я решила свой квартирный вопрос

Ну и коварная же ты женсчина, Анжел

[Rongo]

Рорайма

Начало пути. Деревня Паратепуи.




На горизонте Рорайма














Кукенан




Наша первая стоянка


Марисоль


Один из портеров

[Angelina]

Несмотря на удачо проведённую операцию под кодовым названием "уплотнение", не могу сказать, что спала безмятежным сном. Из за неровностей грунта, Надяра, с завидным упорством всю ночь норовила скатиться на мою жилплощадь. Кроме этого, какой-то камень пытался ввинтиться в моё левое полупопье, словно возжелав нарезать в нём резьбу. И это не смотря на то, что кроме обычной, мистик-туровской пенки, у меня ссобой был дополнительный коврик. Ну вот такая я принцесса на горошине. Ну вот такие у меня изнеженные телеса. Так что мне, из-за этого дома сидеть? Ну, нет, не дождётесь.

Хотя побудка была назначена на 6 утра, все проснулись раньше и разбрелись в поисках немногочисленных кустиков. Не чета нам, разгильдяям, подразделение бразильской армии было экипировано с вызывающй роскошью - специальный портер нёс переносной раскладной одноочковый сортир – трансформер, дабы бравые служаки не утруждали себя поисками отхожего места и не шастали по кустам, рискуя оцарапать задницы опасными колючками и нарваться на гнев случайно обкаканной змеи.



Ирочка явилась на побывку, озарив полумрак зарождающегося утра загадочной улыбкой Джоконды. Вернее довольно-загадочной. Нет, даже так - загадочно-довольной. Всё было ясно без слов - Стёпа не подкачал. С чувством глубокого удовлетворения всё моё естество наполнилось гордостью. За себя, конечно. Ведь всё эта любовь-детектива случилась в соответствии с моим коварным планом.




Направившись к речке для помывки, мы, уже при солнечном свете, оценили всю ненавязчивость сервиса и простоту бекпеккерского быта. Выше по течению кто-то мыл ботинки и стирал носки, немного ниже - девушка тщательно выбривала подмышки, ещё ниже - портер полоскал кухонную утварь, ещё чуток ниже - какая-то из бразильянок с остервенением чистила и без того ослепительно белые зубы, ещё ниже - народ купался нагишом, ещё чуток, и, прошедшая все круги "очистки" вода, разливается по пластиковым бутылкам для дальнейшего употребления внутрь.

А Вы как думали? Той воды, что берётся ссобой с большой земли, хватает на день пути. Не будете-же Вы тащить ссобой бочку жидкости. И как только ваша бутылировнная вода заканчивается, начинается употребление речной воды. Кстати, а откуда Вы думаете берётся бутылированная? Из тех-же речек, только ещё ниже по течению. Наперёд скажу - мы все эту воду употребляли в сыром виде - летальных случаев не было, даже больше - желудки работали, как часы, и на консистенции шоколада питьё речной и ручейной водицы никаким пагубным образом не отразилось. Чего и Вам желаю.

А главный бич путешествий по Гранд Сабане - практически на каждом шагу путешественников подстерегает коварная и мучительная тропическая болезнь под названием пури-пури. А как ещё, если не заразой, назвать этих мерзопакостных мельчайших мошек, которых почти не видно, укусов их не чувствуется, только вдруг, казалось-бы ни с того ни с сего, появляются на теле крошечные капельки крови - как от укола тончайшей иглой.
И всё-бы ничего, только спустя какое-то время, место укуса начинает нещадно чесаться, да так, что хочется содрать с себя кожу. А если этих укусов много - а их практически всегда много, то горе Вам, горе, мои самостоятельно путешествующие собратья и сосёстры по несчастью. Поливайтесь репеллентами, носите рубашки и даже штаны с длинным рукавом, и может это уменьшит степень страданий. Лично мне хватило тридцати секунд, чтобы, выскочив из реки, наскоро обтереться и натянуть полный комплект одежды, но и этого времени хватило, чтобы проклятые твари изгрызли меня вдоль и поперёк.

Но как-бы то ни было, все невзгоды и неудобства меркли перед красотой окружющей природы. Свежий утренний ветерок играет высоким разнотравьем, река торопливо несёт свои воды, хищные птицы, распластав крылья, зависают над землёй на бреющем полёте зорким взглядом высматривая добычу. И над всем этим утренним великолепием, на фоне пронзительно яркого голубого неба, словно часовые Гранд Сабаны вздымаются две громады - Кукенан и Рорайма, Он и Она.

Мы возвращаемся в лагерь, где достаточно сытно, хотя и без изысков, питаемся поджидающим нас завтраком. Бразильцы успели подкрепиться раньше нас, и уже выдвигаются на маршрут. Армия, однако. Стёпка трогательно прощается с нашей Джокондой-Ирочкой - до встречи в следующем лагере.



Ох, хорошо-то как - и жилплощадь значительно опросторилась, и дружба между народами укрепляется, и, следовательно, мир во всём мире, да и лав стори привносит приятное разнообразие в любое путешествие. А всё кто придумал? (Если кто позабыл, так напомню - я. Нет, даже так - Я).

Практически все бразильцы несут свои вещи сами, только несколько женщин пригрузили пожитками портеров. Все служивые утверждают, что они типа в отпуску - решили посетить Венесуэлу с дружественным визитом, а заодно и на Рорайме размяться. Ага, так мы им и поверили - так и отпустили их всех в отпуск одновременно, выдав одинаковые палатки и спальники - а родину-мать бразильскую кто защищать остался? Не иначе, как тренируются, а баб своих для маскировки захватили - мы тут, типа пикничёк решили устроить. Посмотрим, как у них с физподготовкой, но что командный голос у них не иначе как с детства поставлен, это факт. Бразильцы так орали, что посуда подпрыгивала на столе и запивачка кока-кольная из стаканов выпрыгивала, расплёскиваясь по столу.

Позавтракав, мы тоже выдвинулись в путь - сегодня нам предстояло пройти всего девять километров, но Марисоль сказала, что этот участок будет посложнее, чем вчерашний - дорога пойдёт вгору.Нам предстоит перейти две реки, которые сейчас не представляют особой сложности - вода упала. Но как только в горах проходят сильные дожди, река вскипает и временами даже становится неприступной. По существующим среди проводников правилам техники безопасности, реку переходят в том случае, если вода доходит до пояса и ниже. Если выше - ждут, пока вода спадёт.
Первая речка - та, в которой мы купались - переходим её вброд - по камушкам. Вода, хоть и быстрая, но доходит ненамного выше колен. Марисоль, королева Рораймы, пользуется неизменным успехом у перпендикулярного пола, и очень целесоoбразно применяет одного из своих поклонников в качестве гужевого транспорта.



Обуваемся - и - дальше. Кстати, я привязала свои мокрые ботинки к рюкзаку, чтоб высохли, и в ход пошла вторая пара обуви - спортивные сандалии. Через минут 30-40 достигаем следующей речки - поглубже и побыстрее. О, остатки бразильской армии ещё здесь - одеваются, после купания и готовы выдвинуться дальше. Среди них - наш зятёк - Стёпа. Увидел Ирочку, обрадовался, ручкой машет с другого берега.
- Стёпка, давай к нам - зову я его, нам Марисолька добро на водные процедуры дала.
- Не, не могу, тяжело вздыхает бразилец, труба зовёт - надо выдвигаться. Ну, ладно, дело служивое, даже если в отпуску. Раздеваемся, и в воду.



Только мы погрузились в освежающую прохладу - на противоположном берегу раздвигаются кусты, и наш герой-любовник возвертается с военного похода - не выдержал разлуки, получил уволньнительную и примчался на крыльях любви.
Ирка засияла, как начищенная алюминиевая миска в солдатской столовой, Стёпка - прыг к ней в воду - и шу-шу-шу - воркуют, аки голуби, он ей в ушко дышит, она тает, как маргарин на подогретой сковородке, короче - любо-дорого наблюдать.







Купание в речке я совместила с очень полезным делом - прямо на себе постирала одежду - и брюки, и футболку - намылилась и повалялась на камушках в воде. Выгода - двойная: и одежда чистая, и потом по изнуряющей жаре идти было комфортно. Многие тут-же последовали моему примеру, и не пожалели. И Вам рекомендую



После реки, почти сразу дорога постепенно набирает высоту. Несмотря на довольно раннее время, солнце печёт нещадно. Одёжку не скинешь - от проклятых пури-пури реппеленты практически не очень помогают, поэтому приходится топать в полном обмундировании. Тропинка узкая, идём по одному, концентрируясь на дыхании - особо не поболтаешь.

Через какое-то время с удивлением обнаруживаю, что я иду в приличном отрыве - словила свою волну и идётся довольно легко, хотя всё время вверх. Как-то так со мной случилось, что я не пользуюсь ушными заглушками и не слушаю музыку при ходьбе. Я люблю вслушиваться в то, что происходит вокруг - пенье птиц, шелест ветра, скрип камней под ногами, я даже люблю слушать тишину - ничего не мешает концентрироваться на своих ощущениях, осмысливать происходящее. Вот и сейчас - иду и думаю. За жисть.

Какое это всё-таки счастье - ощущение свободы. За тысячи километров от дома, за десятки тысяч - от родины, иду я себе в мокрых штанах по земле какой-то безбашенно-далёкой венесуэльщины, и не просто себе иду, а направляюсь прямёхонько к горе Рораймской. Мало того, я на неё взобраться намереваюсь. На ту самую, о которой Затерянный Мир был написан.
Вот она - прямёхонько перед глазами, с каждым шагом всё ближе и ближе. Нет, всё-таки лучше я на неё смотреть не буду, чтоб не пугаться заранее - такая громадина - до самого неба. И индейцы тоже думают, что Гора эта до неба достаёт, как-же иначе на неё индейские боги попали - только с небес.
Иди знай, может на самом деле всё так, как они говорят? Это у нас там, в цивилизации порешили, что монотеизм есть правда, а здесь, до местных индейцев, которым на цивилизацию нашу, по большому счёту, плеванто, монотеистическое учение ещё не сильно дошло. Индейцы живут проще. Граница между их внутренним и внешним миром стерта, и они видят то, что хотят видеть, и принимают это за единственно существующую реальность, и поэтому их боги и сейчас живут-поживают на Рорайме.

И тут, после тысячелетий звенящей тишины и безмолвия, нате вам, выкусите - наши величества припрёмся и начнём гадить под каждым кустиком. А может не надо? Может надо уважать чужие обычаи? Это всё равно, что прийти в храм и кучу дерьма после себя оставить. Решено - вот изловчусь и буду гадить в пластиковый мешочек - не беда, что с грязной задницей, зато с чистой совестью.

Да и к совету Роберто, хозяина Мистик-тура надо-бы прислушаться. Вот проникнусь, и завтра попрошу у Горы позволения - перед тем, как нaчать вверх карабкаться- с меня не поубудет, зато все формальности будут соблюдены. Так и сделаю. А пока - вперёд и наверх - три шага - глубокий вдох носом, один шаг - короткий резкий выдох ртом - Надяра сказала, что именно так надо, а она знает, что говорит. Вдоооооох-выдох. Вдоооооооох-выдох.
Назад оглядываюсь - оказывается, мы с тропинкой напару, поднялись уже довольно высоко. Почва становится всё более и более каменистой, при случае надо будет остановиться и сменить обувку - пару раз стукнулась пальцем.
Последняя треть пути вообще непростая, такая себе хорошая встряска - разминка перед восхождением.





Иду я так, иду, а навстречу мне усталый путник - но в нормальной физической кондиции. Я его по английски - хава ю? Он мне - Ай-фай, что означает ам файн.
Ну, я его дальше интервьюирую - от меня так просто не отцепишься - и всё на аглийскийском
- хау лонг мне до лагеря ещё топать? он и отвечает на том-же импортном английском, что сорок минут.
- Врили? -правда, типа? - переспрашиваю я.- А вы часом не ду ю сприк рашен - что-то мне ваш акцентик знаком? Точно, оказалось русский, мало того, ещё наш, форумский, Лёшой кличут.

Постояли, поболтали с ним - хотя не было в планах с дыхания сбиваться - это как во время бега - резко останавливаться нежелательно, но мне завсегда приятно с адекватным человеком общнуться. Я, пользуясь остановкой, переобулась в третью пару обуви - кроссовки. Ботинки мокрые, в сандалях камни по пальцам стали попадать, а кроссовки - в самый раз. Лёшины слова меня вдохновили - на Рорайме ему понравилось. По его словам, где-то позади идут его попутчики - девушка Лена и ещё кто-то.

А Малхаз, широко известный в наших узких форумских кругах, и Ла Коста - тоже нашенский, остались ещё на одну ночь на Рорайме - чтобы на Ла Проа попасть. А я тогда вообще не знала, что это такое и зачем вообще туда попадать, а сейчас жалею - Нос Корабля так и остался белым пятном на карте нашего восхождения.

Вот так - поговорили, попрощались и разошлись, как в море корабли. А через какое-то время, уже перед самым лагерем, повстречались и остальные трое русских. На вопрос, как там, на Рорайме, они как-то неопределённо пожали плечами - ну, как вам сказать, посмотрите сами. Короче - особых восторгов не выразили. Ну, и вам тоже счастливого пути - и пошли в диаметрально противоположные стороны. А я - потопала далее - опять вверх.

Перед самым лагерем меня нагнали Петька с Наташкой - поудивлялись, как я, практически старая кляча, взяла низкий старт и они от самой речки меня достать не могли. А я и сама не знаю - как-то так само-собой получилось - настрой хороший был, мысли правильные, да и не сказать, что я к этому делу не готовилась - физподготовка тоже была не лишней.

А в лагере - у самого подножия Рораймы, жисть во всю кипит. Бразильцы, которые по-армейски раньше нас проснулись, раньше нас собрались, раньше нас позавтракали, раньше нас вышли в путь, и, соответственно раньше нас дошли, уже орут на всю округу, сотрясая зыбкую тишину децибеллами громкого хохота.
На кухне, расположенной под навесиком, тоже кипит жизнь. И даже булькает. В кастрюльках - портеры питание сочиняют. Бразильцы уже при палатках, а мы - бездомные - наши шерпы ещё где-то позади. Ну, не беда - заваливаемся на пожухлую от жары травицу под жидкими кустиками - всё-ж таки хоть какая-никакая, а тень.

В конце концов подваливают наши портеры, но правильные места под палатки уже разобраны - лучшие из лучших закончились, пытаемся нащупать лучшие из худших. То поверхность под наклоном, то корни из земли торчат, то камни - обычно такой проблемы не возникает, это всё из-за многочисленности бразильской армии места мало. Ну да ладно - в тесноте, да не в обиде.

Наконец палатки поставлены, и мы направляемся на очередной обмывочный пункт - шмякнуться в очередную речку, постирать очередные носки и трусы, почистить очередные зубы, наполнить питьевой водой очередные бутылки. Хотя для воды есть ещё одна речушечка - прямо рядом с лагерем - там тоже носки стирают с зубами, но хоть потные подмымшки не окунают, не говоря уже об остальных лобках.

Речка, к которой мы направляемся, примыкает непосредственно к основанию Рораймы. От противоположного берега начинается тропа, ведущая к вершине. Для купания пригодна крохотная лагунка, в которой может уместиться от силы 5-6 человек. Мы ждём своей очереди - неохота погружаться в чужое мыло, а Петька тем временем идёт на разведку - посмотреть на тропу. Он возвертается через пару-тройку минут с озадаченно-озабоченным выражением лица.

Петька- мужчина в рассвете лет в отличной физической форме, и когда он сообщает нам о том, что тропа произвела на него устрашающее впечатление, и он вообще слабо представляет, как по ней можно карабкаться, это известие приводит меня в предпаническое состояние: если это тяжело для Петьки, то что тогда говорить обо мне? Не, лучше я себя преждевременно устарашать не стану - завтра посмотрю, когда восхождение начну. Или может даже восползание - на четырёх, но долезу. Всрамся, а не пиддамся - это я на литературном украинском изъяснилась.

Тем временем приходит наша очередь воспользоваться обмывочным пунктом. Предварительно намылившись петькиным брусково-хозяйственным мылом, мы сиганули в воду лагунки. Вода вонзилась в каждую клеточку кожи тысячами ледяных буравчиков - обжигающий холод, казалось, дошёл до мозга - сказать, что вода была холодная, было-бы большим преуменьшением - вода была арктически-ломающая-кости. Мало того, хозяйственное мыло упорно не хотело смываться, а нехотя соскальзывало с тела дискретными порциями, проплывая туманно-расплывчатым шлейфом, чтобы где-то там, за сотни и может даже тысячи километров, замылиться в воды великой Амазонки.

Кое-как завершив ритуально-гигиеническое омовение в около-рораймовских водах, мы возвратились в лагерь, где радостно встретились с только заползшими туда наше-бразильскими влюблёнными - Ирочкой в фоторюкзаке и пилотом бразильского люфтваффе в ужасающем состоянии.

Если Ирочка ещё как-то держалась на высоте, поддерживая свою красоту при помощи умело наложенного макияжа и отвлекающего взгляд оранжевого парео, на её кавалере просто не было лица. Зато на нём был как-то странно съехавший набок полупустой свежезакупленный рюкзак модной модели фисташкового цвета, к которому на разных уровнях были приторочены хаотически болтающиеся на лямках и подвязках столь-же свежезакупленные и новомодные палатка, коврик, и огромный спальный мешок.

Уши и плечи лётного асса, опалённые жёстким ультрафиолетом, были пунцово-багрового цвета, и кое-где вздулись пузырями и даже провисли ошмётками кожи. Шёл он, как-то странно припадая на обе ноги, которые, как впоследствии оказалось, были растёрты в кровь намедни прикупленными ботинками. Да, славное начало победоносного похода.

- Стёпа, сынок, как ты? Может требуется оказание первой и последующих медицинских помощей?
Стефан, с лицом полным страдания, мужественно отказался от лечения, заверив, что всё с ним будет хорошо - в штурмовом бразильском отряде насчитывалось аж четыре доктора, и, что очень важно, среди них был даже один диетолог.

Но разве сравнятся руки доктора с нежными ирочкиными ручками! Ведь на каждом из её пальцев, включая мизинчики и большие, надет серебряный перстенёк, а серебро, как известно, обладает лечебно-профилактически обеззараживающим действиями.
Но даже это не главное - великая сила возникшей обоюдной горячей привязанности исцеляющим бальзамом пролилась на истерзанное непосильным переходом тело бразильского Стефана по прозвищу Стёпа. Ну, и кроме этого, как незначительное добавление, в ход пошли лечебные крЭмы, лосьоны, пенки и пластыри из укомплектованной на все случаи жизни Ирочкиной аптечки.



Пока суть да дело, нашими старательными портерами был изготовлен обед - довольно сносный супец и даже вкусный салатик из консервированной кукурузки с капусткой и резанной кубиками колбаской собачья радость. Для каждой отдельно взятой группы готовили групповые отдельно-взятые портеры. Наш назывался Омаром - типичненько для этих мест, и был он лицом похож на монголо-татарское иго, то есть его, иговского отдельного представителя.
Я подумала, что если-бы снимала фильм о Чингиз Хане, то на главную роль смело можно приглашать индейца пемона с арабским именем Омар. Да, ещё раз убедилась в правильности теории, что индейцы произошли от чукчей, а те, в свою очередь от китайцев, что, собственно говоря и подразумевает татарско-монголоидную рассу. А попали они в Америки через Беринговский пролив, потом расселились по Северной и Южной Америке. И это не шутка - в достоверности этой теории мы убедились в Гондурасском Копане, но это уже другая история с географией.

Во время процесса поглощения обеда приковылял грустный Стёпа. Причиной его грусти было неполноценное питание, которым запихали бразильских служивых. Нам не хотелось, чтобы ослабленный переходом возлюбленный нашей подруги Ирочки окончательно обессилел от недополучения питательных веществ, и попросили Марисоль как-то разрулить эту проблему. Романтически настроенная девушка с удовольствием покровительствовала влюблённым, которых она называла ауeр лаверс - наши любовники. Стёпа, к нашей совместной радости был поставлен на довольствие и с энтузазизмом насел на супец.

За обедом он поведал нам, что бразильцы с полной ответственностью подготовились к походу - диетологом было разработано меню, в соответствии с которым бразильско-армейское командование закупило провиант. И это при том, что они продолжают травить байки об увеселительно-отпускном характере мероприятия.

В результате, из закупленных по диетологическим рекомендациям продуктов, 3 раза в день бразильцам готовили широкий ассортимент походных блюд - как-то: вермишель, суп из вермишели, вермишель из супа, салат из вермишели, вермишель из салата, вермишель по-флотски, вермишель по-лётчицки, и другие, не менее калорийные и питательные виды вермишели.

Таким образом, уже полюбив Ирочку всем сердцем, поставленный на довольствие Стёпа теперь полюбил её и другим способом - через желудок, сквозь который, как всем известно, пролягает путь к сердечной мышце мужчин. То есть, обобщая вышесказанное -участь Стёпы была предрешена - любовь нечаянно нагрянула на бразильского лётчика и с парадного крыльца, и через задний проход, практически пронзив его насквозь.

После сытного обеда, по закону Архимеда, мы стали готовиться к завтрашнему восхождению. Отнесясь со всей ответственностью к предстоящему испытанию, мы решили, что мелочей в этом архиважном деле быть не может - все детали важны.
Для начала мы постирали все непостиранные трусы и даже носки, развесив их на чахлом кусту и сопровождая ритуал развешивания загадыванием желаний. Таким образом мы создали дерево желаний, что всегда стопудово помогает при восхождении.



Петька гладко выбрился, чтобы уменьшить сопротивление воздуха во время подъёма.



Надяра накрасила ногти ярко-красным, чтоб в случае западания в щель, её легче было найти. Ирочка энергетически подзаряжалась от бразильского Стёпы. Уж каким образом, мне неведомо. Наверное.
Наташка одела свою самую короткую-прекороткую юбчёнку, чтобы своими длинными красивыми ножками максимально дезориентировать бразильскую армию - меньше народу - больше кислороду, не будут под ногами путаться при подъёме.



Ну, а я полезла в свой бездонный рюкзак, и достала остро необходимую в горных походах штуку, без которой я не отправляюсь ни в одно путешествие. Думаю, что Вы уже догадались, что это. Ну конечно-же бигудяшка! Я бы с удовольствием взяла больше, но в рюкзак не поместились, а так - хоть чёлочку завернуть.
Наташка, следуя законам дедовщины и бабовщины, была привлечена для поддержания уровня моей достаточной красоты - плела мне косы и вплетала бигудь в чёлку.


Бразильские супруги из нашей группы о чём-то увлечённо кувыркались в своей палатке, а их армейские соотечественники тренeровали командные голоса. Портеры готовили очередной ужин, а для бразильцев - заваривали очередной клейстер из очередных вермишельных макарон.

А потом быстрая ночь стремительно соскользнула по отвесному склону Рораймы и накрыла нас с головой густым облаком, взбитым из ночной тьмы вперемешку с туманом. И мы сползлись вместе - наша дружная пятёрка и примкнувшие к нам бразильцы - Стёпа, Лукас и Даниэла. Было хорошо, весело и громко. Мне никто не говорил "тише, тише, говори тише", потому, что бразильцы были ещё громче, чем я. И это радовало. Не знаю всех-ли, но меня - точно.

[Rongo]

Незадолго до нашего пришествия около Рораймы случился пожар




Наша вторая стоянка




Рорайма


Кукенан на закате

[Angelina]

Раннее утро только начало добавлять свет в темноту ночи, а я уже на ногах. Вчера вечером спросила Марисоль - можно-ли выйти немного раньше, не дожидаясь, когда толпа ночнёт дышать в спину на узкой тропе? Марисоль ответила утвердительно - с дороги не собъёшься, дорога наверх одна. Рорайма считается неприступной для обычного восхождения по всему периметру. Венесуэльцам повезло - единственно возможный без альпинистской снаряги путь наверх расположен на их стороне и называется рампой. Узкая тропа подымается по рампе вверх и при всём желании, свернуть в сторону невозможно.

Для меня сегодня самый важный день путешествия - я так решила. Шутки в сторону - Её Величество Рорайма требует особого настроя. При всём при том что я люблю компанию и не мыслю себе путешествий без единомышленников, почему-то зародилось желание начать путь самой.
Проникнуться и поговорить с Рораймой по душам. При всём моём материалистическом мировоззрении, как-то торкнуло услышанное накануне - священная гора, попросить позволения… А что меня, поубудет, что-ли? Ведь мы с лёгкостью и привычно верим в приметы - что рассыпать соль - к ссоре, разбить зеркало - к чьей-то смерти, вернуться за забытой вещью - к неудаче. Мы плюём через левое плечё, показываем дулю в кармане и носим булавку жалом наружу от сглаза, обходим чёрных кошек десятой дорогой и бросаем денежку в море, чтобы вернуться. Мы охотно выполняем эти, мягко говоря не всегда логичные действия, так почему-же не заверить высшие силы, в которые верят пемоны, что мы с миром идём на гору и попросить у них позволения войти в их дом?

В предрассветных сумерках я одеваюсь, натягиваю на ноги полумокрые ботинки, складываю спальник и пенку, которые понесут портеры, а в свой рюкзак кладу сухую пару обуви - кросовки, дождевик, тёплую флисовую кофту - я надеюсь попасть наверх, а там обещают холод и возможно дождь. Бутылка воды, пачка печенья - вот и всё. Завтрак - какая-то каша-малаша уже готов, но я решаю идти натощак – после-еда делает меня ленивой.
Вот стакан горячего чая - очень кстати, и, для разогреву, добавляю в чай совсем немного вискаря - утро довольно прохладное. Ну, что-ж, уже совсем светло, бразильцы шумно складывают палатки, мои спутники уже почти готовы, но я хочу иметь 10 минут форы. Марио пожелало мне доброго пути, и я выдвигаюсь на исходную позицию.



Спускаюсь к реке, и вот, рубикон перейдён - сразу за речкой начинается путь наверх. И здесь, у начала тропы, в полном одиночестве, состоялся мой диалог с Рораймой. О чём мы говорили - останется между нами. Каждый может найти свои слова, шаблона нет - главное, всё должно исходить от сердца, фальшь не прокатит - сам себя не обманешь, и оттуда, сверху, с высоты Рораймы, неискреннoсть легко угадывается. Вот и всё, разговор по душам состоялся, ведь мы обе - и я и Рорайма - женщины, и поэтому нам легко понять друг друга. Впервые поднимаю голову на тропу. Глинянные, высоченные полуметровые или даже больше ступеньки устyпами резко, почти вертикально, уходят вверх. Я начинаю карабкаться, практически на четырёх - помогая себе руками.





Решаю придерживаться проверенной тактики - не глазею вверх - чтоб не пугаться, а тольно вниз и по сторонам - шаг за шагом, шаг за шагом. Утренний дождевой лес, покрывающий подошну горы, прекрасен. Деревья, кустарники, цветы - все свежее и влажно-блестящее от утренней росы. Пенье птиц вселяет идиллические нотки в окружающий пейзаж. И я - один на один с этой красотой. Это всё - для меня. И, удивительно, я ловлю себя на мысли, что мне, ярой поборнице путешествий в компании единомышленников, совсем не хочется прыгать от восторга и кричать - "Посмотрите! Все смотрите сюда! Какая красота!" Я хочу одна обладать этой радостью, меня не взрывает изнутри от желания разделить свои эмоции. Это со мной случилось впервые и я понимаю - это особенное место. Особенное для меня.







Я поднимаюсь выше и выше, карабкаясь по высоким уступам. И вот тропа меняется - глина закончилась и начинаются камешки, вперемешку с красноватой почвой. И снова наверх. Я оглядываюсь назад и вижу, как на ладони, наш лагерь, и маленькие фигурки людей - уже довольно высоко, но ещё столько впереди. Продолжаю свой путь, глядя под ноги, и, вдруг, мой взгляд цепляется за лист, похожий по форме на перо. Ничего странного в самом листке - пёрышке нет - узкое длинное тельце на тонкой, высокой ножке. Странно другое. Несмотря на отсутствие малейшего ветерка, лист ритмично, словно метроном, раскачивается прямо возле тропы, причём с одинаковой, довольно широкой амплитудой.

Первая, мало-мальски правдоподобная версия - лист раскачивается от колебания почвы от моих шагов. Я останавливаюсь в шаге от листа и начинаю ждать - когда-же колебания затихнут и лист остановит своё размеренное движение. Не тут-то было. Секунда за секундой слагаются в минуты, и... А ничего. Этот перпетум мобиле - вечный двигатель, продолжает колебаться, не изменяя параметров своего движения, отклоняясь от вертикальной оси сантиметров на 15 в каждую сторону.
Я стою и тихо фонарею. Что-происходит? Какое разумное обяснение? Я провожу ещё минут пять возле этого феномена и придумываю новую версию - народ идёт по тропе - позади, с интервалом 10 -15 мин. Вот и передаётся их движение по почве - типа, как можно услышать вибрацию от движущегося за несколько километров поезда, если приложить ухо к рельсам. Ох, аж легче стало от этого разумного обяснения. Ну, тогда я двинулась - пошла наверх. Сделала десять шагов и оглянулась, чтобы посмотреть, как продолжает колебаться лист. Повернулась - и офонарела во второй раз. Лист, как стойкий оловянный солдатик, гордо стоял на своей высокой ножке, без малейшего намёка на какое-либо колебание или движение. Он стоял, не шелохнувшись. Всё, мне нечего больше сказать по этому поводу. Я не знаю, что это было. Думайте сами.

И снова вверх, снова по камням и камешкам. Так проходит примерно ещё минут двадцать, и, где-то неподалёку - знакомые голоса - зовут меня. Свою одиночную программу я уже выполнила и теперь от души рада Наде и Ире - будем дальше покорять вместе. Надя основательно подготовилась к восхождению - у неё на руках рабочие перчатки, которые как нельзя лучше защищают руки - часто приходится помогать себе третьей и четвёртой конечностями, кроме этого пятая точка защищена специальной сидушкой, на которую можно шмякнуться в любой момент.
Ирочка, невзирая на мольбы влюблённого бразильского лётчика Стефана- Стёпы, решила подниматься со своими, надёжными и проверенными попутчиками, сообщвив ему первую заповедь самостоятельного путешественника - первым делом, первым делом самолёты, ну а девушки, в смысле лётчики, даже бразильские, - потом.

Шаг за шагом, в довольно быстром темпе, мы перелазим с камня на камень. Главное - не сбиться с дыхания. Действительно, длинный носовой вдох и резкий выдох ртом помогают придерживаться правильного ритма. Путь наверх по так называемой рампе поражает своей живописностью. Деревья и кусты, густо поросшие мохнатыми щётками мха, паразитирующие на них прекрасные растения из семейства орхидеевых, водопады и ручьи, из которых мы пополняем запасы питьевой воды - всё это помогает воспринимать подъём не только каk физические усилия, но и получать от него порцию настоящих натуралистических оргазмов.





В какой-то момент рампа, до сих пор расположенная перпендикулярно горе и проходящая через её подошву, плавно выворачивает на девяносто градусов, и вот уже тропа, а вместе с ней и мы, карабкаемся вверх по касательной к вертикальной стене. Волей неволей поднимаем голову - оооооо, как всё запущенно - ещё топать и топать - такая себе умопомрачительная перспектива. Но глаза боятся, а ноги топают, иногда даже при помощи рук. И, скажу я Вам, не так страшен чёрт, как его малюют - постепенно высота стены становилась всё меньше и меньше, а это значило, что мы неумолимо приближаемся к вершине.





И вот, где-то через часа два после начала восхождения, мы, практически лицом к лицу, столкнулись с первыми признаками жизни. Разумной. Камуфляжно-прикинутый и разбито-носовой, молодой человек, которого с полной уверенностью можно отнести к разряду настоящих мужчин. Конэ4но, конэ4но - как Вы все уже догадались, это был известный бродяга и маститый путешественник, гордо носящий погонялу Малхаз.
Мы, конечно, сразу поняли, что это Малхаз, но немного раньше нам Надя, которая к тому времени уже была Надярой, успела сказать - они в одном самолёте летели.
Малхаз выглядел довольно изношенно-потрёпанно, но духо-несломлённо. На его ногах красовались высокие, видавшие виды ботинки, а на гордом орлинном носу не менее гордо восседал пластырь. Имидж много повидавшего путника был столь совершенен, что нашлёпка на носу, прикрывающая кровавую вавку, органично вписывалась в заданный образ, и будь у Малхаза имиджмейкер, он-бы, принепременнейше сам стукнул его по носу, для полноты картины и точного соответствия образу. Впрочем, имиджмейкер у Малхаза был, и очень выдающийся. Рораймой зовётся.

Малхаз окинул нас взглядом, каким смотрят дембеля на зелёных салаг - и он имел на это полное право - он уже побывал ТАМ, и даже сорвался со скалы, а мы ещё только шли на свидание со своей вершиной. Мы ещё не знаем этого, но спустя несколько дней мы сами так будем смотреть на повстречавшихся нам на последней стоянке ребят, идущих к Горе. На наш вопрос - как там, наверху, был дан скупой ответ - холодно и мокро, но захватывающе и грандиозно. Такие характеристики нас вполне устроили и мы, пожелав друг другу новых захватывающих путешествий, разошлись в диаметрально-противоположные стороны.



Вот, не удержалась, повзаимствовала фотку во временное пользование из Малхазовского детектива про то, как он по дороге на Нос Корабельный - Ла Проа, свой Нос, Малхазосвский повредил. Амиго, Малхаз, ты ведь за этот плагиат на меня не в обиде? Как не крути, ты ведь теперь герой моего романа - так что не обессудь, без иллюстраций никак не можна.

Вскорости мы достигли мирадора - смотровой площадки, откуда открывается умопомрачительный вид на соседний тепуи - грозный и труднодоступный Кукенан, и на всю долину, простирающуюся до самого горизонта. Здесь, на площадке, нас нагнали длиноногие и быстрые Наташка с Петькой. И вот уже мы вместе - ликуем и радуемся умопомрачительной красоте и тому, что мы видим это, и тому,что мы - вместе - друзья и единомышленники, такие разные, но одинаково влекомые жаждой приключений. Несколько фоток на память - вот уж, воистине - остановись мгновенье, ты прекрасно - и по неповторимости пейзажа, и по силе ощущений.







И - дальше - тропа отвесно падает вниз, чтобы через короткое время стремительно рвануть вгору. Вот здесь нам начали массово попадаться движущиеся вниз взмыленные путники и портеры, невозмутимо и без видимых усилий перемещающиеся с тяжеленной поклажей. На вопрос, а долго-ли ещё, был получен обнадёживающий ответ - позади крутой поворот, позади холод в груди, а кроме этого и две трети пути. Время показало, что мы идём в очень хорошем темпе. Надя, выдающаяся экономная экономистка и столь-же продвинутая финансовая финансистка, предварительно расчитав, что высота Рораймы составляет эквивалент семидесяти двадцатиэтажек, произведя сложные математические расчёты, и взяв за единицу измерения высоту покорённой нами в прошлом году перуанской Вайну Пикчу, пришла к выводу, что лезть на Рорайму мы будем часов шесть. В лучшем случае. И тут, к нашему всеобщему радостному удивлению - такой прорыв.



И мы, окрылённые своими предварительными результатами, устремляемся дальше - вертикально вниз, и, затем, вертикально вверх. В пути мы встречаем ещё одно лицо самостоятельно путешествующей национальности - это нашенский форумский земляк под названием Ла Коста. Добрый малый, из самых гуманных побуждений даёт нам совет вернуться, пока не поздно, потому, как нефиг делать на этой Рорайме, ничего заслуживающего внимания там нет - серые камни, холод и дождь. Да, грустно это слушать. Но нас такими страшилками не спугнуть - мы уже Боливией меченные, а там - тоже не сахар. А даже наоборот - соль. Да ещё и высота под пятёрку, мороз под пятнашку, и ветер, сбивающий с ног. И ничего - выжили и счастливы несказанно. Так что на вкус и на цвет... Одни любят брУнЭток, другим - лысую подавай. Блондинок я умышленно проигнорировала - глупые мы, ниХто нас не хотит.

И вот, последний участок пути. Деревья, кусты и травы потеряли свою субтропическую пышнотелость и стали гораздо приземистей. Тропа сменила угол наклона с сороковки на шестидесятку и, вот они - обещанные Роберто - хозяином Мистика, осыпающиеся под ногами красноватые острокраие камни. Немного оступился - у попoлзли они целым пластом под ногами вниз, и посыпались, подпрыгивая и звонко ударяясь о сородичей. Как и предупреждал Роберто - соблюдать безопасную дистанцию движения крайне важно - строптивый булыжник, выскочивший из под ноги, может со всей дури угадать в лоб движущемуся позади соратнику по рораймолазанью.



Петька с Наташкой идут в отрыв - племя молодое, некоторые даже со славным спортивно-прошлым, а мы - за ними - шаг за шагом, осторожно выбирая путь и обходя огромные валуны.



Видите крохотную голубую букашку, карабкающуюся по гигантскому хребту огромного каменного динозавра? Это наш Петька!

Где-то позади, с небольшим отрывом, тяжело дышат пара-тройка бразильских лётчиков - ударная группировка, остальные - далеко-далеко позади. Хотя важен не результат, а участие, не хочется уступать на финишной прямой. За всё время подъёма, не считая Наташки с Петькой, нас обошёл только один, здорово натренированный дядька - он ввалил, как вездеход, с лёгкостью прыгая с камня на камень. На какое-то время мы рванули за ним - было легче двигаться за лидером, тем более, что дядька этот оказался настоящим мужиком - на особо высоких уступах по джентельменски подавал руку. Не знаю, на сколько-бы нас хватило - двигаться в таком темпе, но, не желая делиться на отставших и наоборот, мы решили подниматься вместе - помогая и поддерживая друг друга. Поблагодарив за помощь, мы прощально помахали руками вездеходу, и сбавили темп.

Итак, финальные метры дистанции - пот заливает глаза, камни сыпятся из под ног, сердце колотится в груди, третье дыхание приходит на смену второму - ииииии...
Мы наверху - вот она, земля обетованная, серой каменистой пустыней простирающаяся вдаль. Мы сделали это. Мы наверху. Я смотрю на Надьку, она - на меня. Мы ничего не говорим друг другу, но думаем об одном - крепкие бразильские ребята, тренированные на центрифугах военные лётчики не смогли обойти нас, можно сказать тёток. А впрочем, нет - ведь мы не просто тётки - мы самостоятельно путешествующие тётки. И сколько там на твоих золотых, вернее пластмассовых, а Надяра, какой наш результат? А результат наш 3 часа 10 минут. И это уже не просто победа - победа над горой, это в первую очередь победа над собой - над своей усталостью, ленью, болячками и возрастом. Вот тебе и старые клячи. И мы сидим на камнях, офонаревшие от этого всего, и до конца всё ещё не верим в свой успех.



Вот уже и самые peзвые бразильцы подтянулись - снопами валятся неподалёку.
Они приветливо машут нам руками и кричат - "Вива ла Руссиа", а мы машем им в ответ и отвечаем той-же монетой - "вива ла Бразилиа". Вот они - моменты счастья, которые не забудуться никогда - у каждого свой Эверест, мы на свой только что взобрались.

[Elena2008]

Вива ла Руссиа!

[Angelina]

Malxaz pisal(a):

правда когда увидел фотку как ты повалила и оседлала нац. гвардейца, ahora tengo miedo

Ну, на сколько я понимаю эту твою ахору (ahoru), - боишься. Не, ну вообще-то я гвардейцев не валяла, да и не седлала вроди как. Я с ними фотографировалась, чтоб потом, посредством шантажа, добывать ценную информацию. Или я чегой-то запамятовала? Может это, ну возрастное/склеротическое?

Я так думаю, что из-за вялости интернета, ты за гвардейца мелкого чиновника от Канаймовского туризма принял - Асфальтом его кличут. Так это я ему горло перегрызала - чтоб убоялся и на большую землю улететь пособил. Ну, и чтоб попутчики побаивались - чтоб знали, что никуда им с подводной лодки не деться - скованные одной цепью, и если что, то могу и посвирепствовать. А вообще-то ты конечно во многом прав. Да, строга я - ни дать не взять. И ещё некоторыми качествами обладаю - как справедливо заметил Дмитрий,

Ну и коварная же ты женсчина, Анжел

А иначе никак нельзя - ведь за этими моими попутчиками случайными глаз да глаз нужен. Ну, и для поддержания дисциплины применяю ёжиковые рукавички и о дедовщине-бабовщине не забываю. Коллектив, панимашь, дело тонкое - это тебе не в одиночку рассекать.



Добавлено спустя 41 минуту 25 секунд:



----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Хотя нам ещё жарко после подъёма, мы утепляемся в пределах разумного - не хочется подхватить какую-то никчемную простуду. Вспомнились марисолькины страшилки про заболевшего простудой дедушку, и то, как они согревали его своими телами. Не, я так не хочу. Хотя... А можно я сначала на эти тела поподробнее посмотрю?

Итак, вся наша пятёрка уже наверху. Неугомонные Петька с Наташкой рванули обследовать близлежащую рораймскую серость, Ирочка фотознакомится с ближайшими камушками, а мы с Надярой продолжаем тихо вмыкать.



Наши бразильские согрупники Лукас и Даниэла, в сопровождении Марисоль, появляются примерно через час - Лукас тащит здоровенный рюкзачище - за себя и за того парня - свою мини-жену Даниэлу. Несмотря на то, что Лукас опирается на две трековые палки, видно, как нелегко даётся ему каждый шаг- травмированные колени ох как дают о себе знать. Бразильские лётчики и иже с ними, уже в большинстве своём наверху, но нашего зятька Стефана с ними нет - с истёртыми вкровь ногами и обгоревшими вкровь плечами, он продолжает мужественно карабкаться к вершине, волоча на себе свежезакупленный туристический инвентарь, включающий в себя пухлый двухместный спальник.

Наташа и Петька возвращаются с разведки, и от них мы узнаём, что оказывается наверху очень легко заблудиться, что и удалось им в полной мере. Ребята чисто случайно нашли обратную дорогу, а Наташке даже удалось провалиться в болото.



Нам пора направляться в путь месту нашей стоянки.



Бразильцы будут жить в другом лагере, расположенном примерно в сорока минутах хоть-бы от нашего - нас очень много, и такого места, где можно разбить палатки на всю толпу, нет. Марисолька говорит, что наши "ловерс" - любовники, смогут ходить друг к другу в гости - на побывку. И вот, после получаса пути по серой каменистой пустыне, мы приходим к "гостинице Сукрэ" так называется узкий карниз, укрывшийся под выступом скалы.





Ещё пол часа, и - лагерь разбит - палатки поставлены, пенки разостланы, спальники гостеприимно распахнули свои объятья - ну, приляг, усталый путник, расслабь своё измученное тело, прикрой на пол часика налившиеся свинцом веки - ведь ты так нуждаешься в отдыхе, зачем так напрягаться? ведь главное дело уже сделано - вы уже наверху, а Рорайму посмотреть? так сколько тoй Рораймы - завтра целый день впереди.

Нееее, нас голыми не возьмёшь. Руками. Врагу не сдаётся наш гордый варяг, и мы решаем выдвинуться на близ- и не очень близ- лежащие разведки окружающей каменистости. Тем временем наши заботливые портеры соорудили отли4ный перекусон - свежеиспеченые булочки и горячее какао. Словами не передать - какое это наслаждение, когда тёплая густая жидкость наполняет сладким теплом всё тело. Но эта сладкое благополучие очень коварно - ещё больше хочется завалиться в палатку, укутаться в спальник и забыться хоть на часок-другой-третий, а дальше - как получится. Но в борьбе усталого тела и разума побеждает разум, вернее, как сказали-бы мои родственники и коллеги, отсутствие такового. Мы решаем идти.

К нам приползает полудохлая Марисоль с скоропостижно вздувшимся на веке здоровенным ячменём. Оказывается не такие они железные - позавчерашнее хождение под проливным холодным дождём, вчерашнее продолжение под нещадно палящим солнцем и сегодняшнее восхождение, в совокупности способны подкосить здоровье даже адаптированных к погодным перепетиям крепких пемонов.

Свою речь Марисоль начинает с архиважного вопроса - с того, где и как мы теперь будем гадить. А гадить мы теперь будем в весёленькие, раскрашенные под пчелу Майю, полосатые жёлто-чёрные пластиковые пакетики - такие, в какие складывают колбасу в супермаркетах. Причём Марисоль наглядно, хотя и не снимая штаны, демонстрирует, в какой позиции и в какой последовательности, удобнее всего делать то, что в Америке принято называть "намбер ту". Кроме этого "второго номера", в мешочек надо складировать и бумажки, затем, принести эту всю байду, условно называемую "шоколадом", к условному месту, где на дереве вывешен мешочек с известью, от души запудрить "шоколад" этой "сахарной пудрой", завязать всё вышесказанное двойным морским, во избежании протекания продублировать всё вторым полосатиком, и, произвольно завязав, складировать под деревом для дальней транспортировки на большую землю с последующей утилизацией.

Надо сказать, что наша группа, включая органично вписавшихся в неё бразильских супругов, со всей ответственностью отнеслась к делу утилизации продуктов человеческой жизнедеятельности и следовала инструкции не на страх, а на совесть. Честно - не хотелось, в прямом смысле, засерать заповедные места, которые, к тому-же, ещё и являются священными для целого народа. Учитывая, что ежегодно на Рорайму поднимается около семи тысяч человек, которые, в среднем проводят наверху два-три дня, несложно подсчитать, что, при отсутствии предупредительных мер, за год скопится тысяч эдак двадцать(!) отнють не шоколадных куч. И как это понравится тем, кто, проделав нелёгкий путь, поднимется на Рорайму в следующем году? А через год? А через два? А тем, кто будет пить воду из горных рек, берущих начало на вершине горы? Короче, ещё раз скажу это дело совести каждого. Или её отсутствия. Совесть лучший контролёр.

Марисоль объявляет нам, что, если мы всё-таки желаем прогуляться по окрестностям (а мы себе вбили в голову, что именно этого мы и желаем), то, в связи с её внезапной болезнью, нас будет сопровождать её заместитель - Омар. С Омаром мы уже знакомы - судя по всему, он славный малый и отлично знает всё в округе это его сто двадцатый(!) подъём на Рорайму. Единственная нескладуха - Омар не говорит по-английски. Понимать-то он всё, практически понимает, но сказать - пока не очень. Но это не столь важно - наши групповые бразильцы говорят и по-испански, и - наоборот - по-английски - будут переводить.
Вопреки молящим о пощаде организмам и несмотря на сгустившиеся над головой свинцовые тучи, мы выдвигаемся вперёд и только вперёд. Омар как горный козёл - в хорошем смысле слова, - скачет с камня на камень, мы - изо всех сил стараемся следовать за ним. Вскорости начинает прорезаться дождик, но он нам не помеха - одеваем дождевики и продолжаем, как ни в чём не бывало, скакать с камушка на камушек.



На некоторые камушки просто так не заскочишь - приходится помогать себе всеми четырьмя руками и ногами.



Пейзажи просто инопланетные - невообразимые формы и очертания при минимальной насыщенности цветовой гаммы - оттенки серого разной насыщенности.





И среди этой серости - неожиданные оазисы жизни - всплески радостной яркости - листя и цветы разнообразнейших моделей и дизайнов. Восемьдесят процентов растений Рораймы - эндемики, произростают только здесь, и больше нигде в мире.



















Примерно через пол часа приходим к месту, называемому "джакуззи". Природа извратилась выцарапать в каменном нутре углубления - ванны, причём, совершенно другого цвета - как нежно-розовое брюшко у плюшевого серого мышонка.



Потом, уже вернувшись с Рораймы, я вычитала, что, оказывается именно в такой, нежно-розоватый или почти белый цвет и окрашены столовые горы, состоящие из известняка. А серый цвет им придают особые виды бактерий, живущие в верхних слоях породы. Сразу вспомнились серые пирамиды Гватемалы, и то, что гид рассказывал - изначально они были белыми. Вот и здесь так-же - поверхность известняка, постоянно находящаяся под поверхностью воды, лишилась серого налёта и приобрела свой натуральный розоватый цвет.

Несмотря на усиливающийся дождь, Наташа и Надя производят моржевание - если верить приметам, то, благодаря благотворному влиянию рораймской воды, у них теперь всё или зарубцуется, или рассосётся - кому, что больше надо - по желанию.





Омар наклоняется и, как волшебник, совершенно неоткуда подхватывает на ладонь двух крохотных чёрных лягушек - главная достопримечательность рораймской фауны.



Омар рассказывает на испанском, Лукас переводит с испанского на английский, я перевожу с английского на русский. Оказывается лягушки в массовом колличестве вылазят из своих укрытий во время дождя. Ага - делаем вывод мы, значит воду любят. Значит надо отпустить их на волю в родную стихию, решаем мы, и запускаем лягушек в джакуззи. Те как-то не очень радостно барахтаются в ледяной воде и, ещё более нерадостно, ныряют в глубину.


Омар покачивает головой и что-то говорит Лукасу. Лукас покачивает головой и собирается что-то перевести на английский. Омар покачивает головой, и останавливает Лукаса. Они о чём-то говорят, потом взмахивают руками типа, а, хрен с ним, и - всё. Впоследствии, почитав книжечку, я поняла, лягушки эти не являются большими почитателями водных процедур. То есть вообще. Так что, судя по всему, мы тех двоих утопили, а Омар с Лукасом, чтобы нас не огорчать, решили не раскрывать трагической истины - как в тех стихах - "о, ложь святая..."

Меньше знаешь - крепче спишь, и, мы, как ни в чём ни бывало, безмятежно поскакали далее - обследовать Рорайму. А меж тем, дождь набирал обороты. Практически лишённая почвы поверхность горы, не могла впитывать в себя воду, низвергающуюся с небес, и вода эта, стягивалась вместе, как капельки ртути - превращаясь в лужицы и лужи. Затем, переполненные лужи рождали ручьи, которые, сливаясь вместе, образовывали целые реки. И вот, буквально на наших глазах, за какие-то несколько минут Рорайма умылась целыми потоками воды.









Вода эта была повсюду, настоящее буйство стихии. Тем временем, с трудом пробираясь между бурными ручьями, мы подошли к краю тепуи. Всё пространство внизу было затянуто тучами - тучи сверху и тучи снизу, и мы, маленькие людишки, как прослойка между слоями туч. Омар говорит, что там, внизу - Гаяна. Мы ему верим. Целые потоки воды с шумом низвергаются вниз, в Гаяну, или ещё куда. Абсолютно фантасмогорическая картина - вот оно - специально для нас разыгрывается спектакль "Рорайма - Мать Всех Рек" - и мы - счастливые обладатели билетов в первом ряду. Чувство восторга величием грозной стихии столь полно, что оно практически вытесняет чувство сожаления о неувиденном и, безусловно прекрасном пейзаже, который, скрыт пеленой дождя, растилается где-то там, далеко внизу.
Буря! Пусть сильнее грянет буря! И, словно по заявкам телезрителей - гром и молния - звуковой и световой эффект дополняют картину всеобщего всемирного всерораймского потопа.











И мы идём дальше по этой вспухшей и вскипающей водяными бурунами поверхности, вода хлещет нам в лица, вода под ногами, вода везде, куда глаза глядят.



Несколько минут, и Омар приводит нас к месту, которое называется "окно". Многотонная глыба, опирающаяся на две другие, создаёт проём, в который, как в окно, можно созерцать мир, простирающийся далеко-далеко внизу. Но это в ясную погоду - кому повезёт увидеть. Но я считаю, что нам тоже повезло - повезло не меньше - увидеть Рорайму во всем её мрачновато-грозном величии. Как-бы по другому мы могли понять и прочувствовать, почему так уважительно и благоговейно относятся индейцы именно к этой горе? Не думаю, что за пасторальный вид на зелёный лужок у подножья.



Запелёнутые в яркий пластик дождевиков, мы, пришельцы из другого мира, бродим по асфльтово-серой мокрой каменистости, и восторгаясь доселе невиданной суровой красотой, изо всех сил стараемся поспевать за, казалось-бы неторопливо двигающимся Омаром.





Он сообщает нам, что наша вылазка переходит на заключительную стадию - настало время возвращаться на базу. И тут наш бразильский подельщик Лукас проявляет чудеса осведомлённости - он спрашивает, а не забредём-ли мы часом в долину кристаллов? Почему-ж не забредём - очень даже забредём - тут-же парирует Омар, и мы начинаем забредать в какую-то абсолютно противоположную от нашего лагеря сторону.
Мы послушно бредём за начальством, потому как сил у нас остаётся в обрез - только на то, чтобы брести. А на возражения их уже не хватает - силёнок нашенских. Ведь сегодня мы уже выдержали одно испытание - вскарабкались на вершину, и, не отдохнув продолжем своё движение. Кроме всего прочего, всё-таки мы находимся на трёхкилометровой высоте, что тоже может повысить утомляемость. Проходит ещё какое-то время, в течении которого мы, аки горные козы, прыгаем с утёса на утёс, опускаемся в ущелья, переходим вброд стремительные потоки, взбираемся на горные хребты, и всё это под дождём.
Через какое-то время нам на глаза начинают попадаться одиночные кристаллы кварца, то там, то сям торчащие из графитовой темноты породы. По мере продвижения, кристаллов становиться всё больше и больше. Уже не кристаллы-одиночки, а кристаллы-семьи, кристаллы-улицы, кристаллы-деревеньки, и, наконец - кристаллы-мегаполисы. Они выпирают повсюду, как будто неведомая сила выталкивает их из недр горы. Целые россыпи кристаллов поскрипывают под ногами и с трудом удаётся сдерживать себя, чтобы не набить карманы пригоршней этих драгоценностей.







Увлечённые рассматриванием богатств недр земных, мы как-то не заметили, что вокруг становится как-то не очень светло. То есть и до этого было как-то сумеречно-мрачновато, но это было из-за туч. То, что дело пахнет керосином, а световой день приближается к логическому завершению, мы осознали только тогда, когда для запечатления очередных достопримечательных растений и разнообразных скульптурно-природных живописностей, нам понадобилось задействовать фотоаппаратные вспышки.









Меж тем, буквально с каждой минутой становилось темнее и темнее.





Кроме этого, дождь, хотя и ослабел, но не прекращался. На вопрос, сколько-же нам ещё возвращаться на базу, Омар ответил, что около полу-часа. Никаких осветительных приборов, как-то фонарики и прочие торшеры у нас с собой не было - никто не мог даже предположить, что мы так загуляемся. Правда Омар оказался более предусмотрительным, и извлёк откуда-то из-за пазухи убитый фонарик времён русско-турецкой войны.
Через каких-то 10-15 минут мы уже передвигались в кромешной тьме. Только тогда я до конца осознала, что понятие "кромешная тьма" имеет превосходную степень -"кромешно темно, как у негра в жопе" - ни звёздочки на небе, ни огонька вдали. И надо было видеть, как мы передвигались в этой жопной кромешности. Мы, практически неслись за стремительно прыгающим с камня на камень Омаром, причём камни, как кочки, располагались в залившей всю округу воде и были скользкими.

Это движение было-бы чрезвычайно экстремальным и при свете дня, а в темноте это казалось каким-то безумием. Контуры следующего камня, на который надо было скаконуть, с трудом угадывались в мутном свете фонаря. Малейшее неверное движение - и... последствия нетрудно предугадать - подвёрнутые и переломанные ноги, руки, свёрнутые шеи и разбитые головы.

Как Омар находил ориентиры в этом хаотическом каменном нагромождении, одному Богу известно. Или Богам - ведь по утверждению индейцев пемонов, они где-то здесь поблизости и обитают. Может даже вон за тем выступом скалы. И вообще - кажется вот оглянёшься сейчас, а к тебе на всех парах несётся через тёмное баскервильское болото фосфорицирующая собака имени сами знаете кого. Естественно баскервилей. Уже прошло и десять минут, и двадцать, и тридцать, и сорок - а изменений никаких - полуакробатическое перемещение с камня на камень, перепрыгивание через потоки воды.
- Омар, а сколько нам ещё так нестись? - возникает закономерный вопрос.
- так здесь уже совсем практически рядом - с готовностью успокаивает Омар - каких-то десять-двадцать-тридцать минут, не более. И мы продолжаем нестись за Омаром.
В конце концов, примерно ещё через час, мы, наконец вдали видим слабо колеблющийся огонёк - это наш лагерь. Ликовать нет сил. Радоваться тоже. Мы уже двигаемся на морально-волевых, практически на зубах - как зомби, запрограмированные дойти любой ценой. Последние метры дистанции, и мы без сил шмякаемся на холодные камни под карнизом нашей "гостиницы". Заботливые портеры приготовили нам горячий ужин, и, хотя от усталости тяжело даже открыть рот, по мере еды приходит апетит. Бразильцы вспоминают о том, что у нас имеется ром - своего-то они не брали. Пить абсолютно не хочется, просто пару глотков - за компанию. Полудохлая Марисоль с удовольствием прикладывается к бутылке, и, даже отливает ссобой - сухим пайком для портеров.
В полуобморочном состоянии заползаем в палатки, благо, рюкзаки можно оставить снаружи - под каменным козырьком гостиницы. Сегодня мы спим втроём в маленькой палатке, на тоненьких ковриках, плохо спасающих от упирающихся в спину камней,
но это уже не имеет никакого принципиального значения - блаженство доставляет горизонтальное положение само по себе. Это даже трудно назвать сном, правильнее будет сказать, что проваливаешься в забытье.

[Дмитрий]

Анжел, у нас тоже был портер Омар, вечером выложу его фотку. Хороший парень. И повар.

[Angelina]

Вот видишь как получается? Уже и общие знакомцы нашлись - а сколько той Рораймы? Да, Омар очень хороший парняга, кроме этого надёжный и умница. А повар - ммммммм... У меня его координаты есть - в фейс буке - аналог наших одноклассников и е-майл его
omar-perez@hotmail.com Конечно лучше общаться на испанском, но английский, если не сложный текст, он переводит. И конечно ответа прийдётся подождать - он ведь по горам всё время шастает.
Дим, давай, вешай его фотку - я скучаю. И вообще, чувствуй себя как дома - лепи чего хошь и вэлкам в наше добро пожаловать. Сооучастники, сопричастники и прочие подельщики приглашаются и поощряются.

А как делать так, чтобы сообщение можно было поделить на несколько частей - может так фотки будут быстрее грузиться? А то я Андрюхенса стесняюсь - он фотосовесть этого форума, и часто просто умоляет - народ, ну не вставляйте больше 5-ти фоток в одно сообщение - грузится плохо. Я пробовала разделять, даже выключалась и лог-инилась по-новой, но просто добавляется в предыдущее сообщение с примочкой "добавилось через 49 мин", или типа того.

[Дмитрий]

Смотри, этот?

народ, ну не вставляйте больше 5-ти фоток в одно сообщение - грузится плохо

это он просит не вставлять в фотоветки, а сюда - сколько твоей душе угодно

[Angelina]

Не, этот не наш Омар. Наш - по-монголо-татаристей и по-красивше будет. Интиресный факт - я думала, что Омар - это необычное имя для тех краёв - типа какой-то залётный арап гульнул. Ан нет - оказывается Омаров там есть, и не мало.

[Rongo]