Мон Сан-Мишель. История, мифы, реальностьСтолетняя война и история любви Если идеал рыцаря и самосознание христианина родилось во время крестовых походов, то самосознание французов появилось во время Столетней войны (1337-1453). В этой битве Мон Сан Мишель сыграл огромную роль. После создания Ла Мервея в ХIII веке гора стала настоящей крепостью,
В 1311 году было начато возведение дополнительных оборонительных сооружений у подножья аббатства и была построена цистерна для хранения воды, что дало возможность выдерживать длительную осаду крепости. Король Франции, осознав важность этого стратегического пункта и преимущества обладания им, формирует отдельный военный округ Мон Сан-Мишель, теперь гора становится военным плацдармом, не переставая при этом оставаться монастырем.
Во время Столетней войны крепость стала воротами в Нормандию. В 1424 году началась морская осада Мон-Сен-Мишеля англичанами, обосновавшимися на соседнем острове Томблене.
Трижды осаждали они крепость, но так и не смогли ее взять. Благодаря защите рыцарей и высоким приливам, крепость-аббатство осталась неприступной.
«Игры» воды позволяли замку Мон-Сен-Мишель оставаться неприступным. Корабли неприятеля могли подобраться к острову, но во время ухода моря садились на мель. Негостеприимный прием ожидал и пехоту. Сначала приходилось двигаться по зыбучим пескам, а затем наступал прилив – и враги тонули. Природной защитой крепости служил и туман – частое явление в этих краях. Местные рыбаки ориентировались на звук колокола, в который звонили специально для заблудившихся. Враги же просто терялись в непроглядной мгле.
Именно во время Столетней войны Франция осознала, что ей надлежит или погибнуть, или осознать себя как нацию. Самой яркой фигурой этой эпохи является, пожалуй, Бертран дю Гиклен, с кем мы познакомились еще в Динане, а во времена Столетней войны был он капитаном Понторсона и крепости Мон Сан-Мишель.
Историки не называют Бертрана Дю Гиклена гениальным полководцем, ведь проигранных битв на его счету столько же, сколько и выигранных. Но Франция именно в тот момент нуждалась в таких вот людях. Преданных, отважных, положивших свою жизнь на борьбу за свободу своего народа. В то время, когда он появился на арене событий, страна представляла собой сплошную кровавую рану. Людям просто необходим был кто-то, кто поверит в победу и поведет к ней, воодушевит и подарит надежду. Именно таким и был Бертран Дю Гиклен — бретонский рыцарь, дослужившийся до коннетабля, по праву заслуживающий звание национального героя Франции времен Столетней войны.
Он родился в 1320 году недалеко от Ренна в замке Мот Брун и был старшим ребенком в семье, где помимо него было еще четыре мальчика и шесть девочек. Родители не очень любили его из за некрасивой внешности и «в глубине души предпочли бы, чтобы он совсем не родился». Отсутствие родительской ласки вызывало в душе ребенка обиду, непослушание, бунт. Слуги дурно обращались с ним, а для его братьев и сестер у них всегда находилось доброе слово.
Эта чудовищная несправедливость будила в душе маленького Бертрана бушующие страсти, поскольку нрав у мальчика был гордый и необузданный. В шесть лет его посадили на низкий стул в отдалении от стола, за которым собрались его братья и сестры с матерью. Бернар взял палку, вскочил на стол и закричал: «Вы едите в первую очередь, а я вынужден дожидаться, как крепостной. Я хочу сидеть за столом вместе с вами, а если кто-нибудь скажет хоть слово, я все переверну». Поскольку мать пыталась помешать ему сесть за стол при помощи хлыста, он перебил все тарелки. С этого момента его стали считать в доме сущим дьяволом.
Но на самом деле Бертран был совершенно другим, под этой грубой маской скрывалась тонкая и ранимая душа. Спустя какое то время после этого происшествия в замке остановилась монахиня. Это была крещеная иудейка, изучавшая медицину и увлекающаяся хиромантией. Когда она увидела Бертрана, сосланного родителями в угол к пастухам и извозчикам, она сказала ему: «Дитя мое, пусть то, что причиняет Вам страдания, будет вашим благословением!»
Бертран, думая, что монахиня издевается над ним, как и все остальные, не позволил ей обнять себя. Но монахиня взяла его за руку с выражением сочувствия на лице долго изучала линии на его ладони, а потом предсказала, что мальчик вырастет мудрым и счастливым и что во всем королевстве Франция не найдется более значительного человека.
Сраженный такой непривычной для него доброжелательностью, мальчик переменил свое поведение. Мимо проходил слуга, несший на блюде жареного павлина. Бертран взял у слуги блюдо, поставил его перед монахиней и, извинившись за грубость, подал ей светлого вина и стал прислуживать ей как почтительный и благодарный паж. Удивленная произошедшей переменой, мать Бертрана стала относиться к сыну лучше, но его отец продолжал относиться к нему как к мужлану и порождению зла, желая чтобы он совсем не рождался.
В шестнадцать лет дю Гиклен был уже сложившимся мужчиной, мускулистым и крепко сбитым. Средний рост, темноватая кожа, курносый нос, глаза светлые, серые, широкие плечи, руки длинные, ладони маленькие.
Древние предания повествуют, что еще в восемнадцатилетнем возрасте Бертран на рыцарском турнире одолел всех соперников, уже тогда проявляя чудеса военного мастерства. Во французском фольклоре сохранились и другие легенды и баллады, повествующие об этом храбром рыцаре.
Всю свою жизнь Дю Гиклен провел в походах и сражениях, защищая свою страну и свой народ. . Дю Гиклен не всегда одерживал победы, были у него и поражения, не единожды оказывался он в плену, но он отказывался выйти на свободу пока не будет освобожден последний из его воинов.
Вложенная в уста дю Гиклена фраза «Во всей Франции не найдется пряхи, которая не пряла бы свою нить для того, чтобы заработать на мне выкуп», стала афоризмом, знакомым всем французам со школьной скамьи.
Биографы рассказывают, что Черный принц запросил выкуп в 100 тыс. франков за дю Гиклена. Эти деньги перед своим отъездом Бертран доверил монахам Сан-Мишель. Однако выяснилось, что денег этих не осталось, поскольку преданная его делу жена полностью израсходовала их на выкупы и снаряжение рыцарей и оруженосцев, служивших под знаменами ее мужа.
И тогда все жители Франции начали добровольно жертвовать сбережения на выкуп, начиная с королей и благородных сеньоров, папы и клириков, и заканчивая крестьянами и ремесленникаии. Один трактирщик, узнав, что защитнику Франции нужны деньги, признался, что готов продать все свою движимое и недвижимое имущество, включая платья и меха из приданного жены.
Если заступник готов пожертвовать всем для своего народа, то и народ согласен отдать всё ради него. Выкуп дю Гиклена касался всех французов, он предстает общим делом, объединяющим государя и всех его подданых, независимо от сословия и благосостояния.
Он сам был прямолинеен и справедлив в самом широком смысле этих слов. В это страшное и печальное время, XIV век, эпоху полнейшего запустения и разорения, оправдывающего кровавые бунты, в разгар ужасов Столетней войны и всеобщего уныния дю Геслин напоминает рыцаря Альбрехта Дюрера. Он движется вперед на боевом коне, задумчивый и бесстрашный, как и его Господин. На его дороге, проходящей среди изогнутых корней мертвого леса, встают два демонических существа: скелет и непонятная тварь с головой козла. Это Смерть и Дьявол, подстерегающие любого на дороге. Но рыцарь их не видит. Он продолжает свой долгий путь, крепко сидя в седле, его копье гордо поднято, поводья крепко зажаты в руке, голова слегка откинута назад, весь вид его выражает неприступность.
Дю Гиклен предстает перед нами не просто как защитник и предводитель французской армии. Он – не просто совершающий подвиги герой, он – достояние всего народа, элемент, необходимый для существования Французского королевства.
Карл Мудрый предложил ему пост коннетабля Франции, который мог принадлежать только рыцарю королевских кровей, но каждый во Франции понимал, что только Дю Геслин достоин этого звания. Дю Гиклен принял это назначение после долгого внутреннего сопротивления, поскольку он чувствовал весь груз возложенной на него ответственностиГоворя современным языком, эта должность была чем-то средним между министром обороны, главнокомандующим и главой совета национальной безопасности.
2 октября 1370 года, получил из рук Карла Мудрого клинок коннетабля Франции.
Став коннетаблем, дю Гиклен отплатил сполна государю и французскому народу, снарядив на свои личные деньги огромное войско, не пожалев для этого даже драгоценную посуду.
Личный боевой клич Бертрана “Notre Dame Guesclin!” становится общим, объединяющим всех сражающихся рядом с ним.
Крепость Мон Сан-Мишель сохранила в своей памяти не только осады и войны, там есть и нежные воспоминания рыцарстве и о прекрасной даме, , отягощенной грузом самых высоких земных почестей, которая предпочла уединенное существование в замке, где имелось место только для любви и изучения звезд, о Тифани Рагенель, супруге Бернарда дю Гиклена, коннетабля Франции.
Цитадель Мон Сан-Мишель сохранила для нас историю необыкновенной любви между женщиной такой же красивой, просвященной и преданной, каким ее муж казался уродливым и неграмотным для всех.
Дочь мессира Рагенеля, виконта де Ля Бельера и некой госпожи из Динана, Тифани избегала общества девочек своего возраста. В то время, как хорошенькие головки ее подруг были забиты мыслями о куклах и нарядах, она была занята разгадкой темных тайн.В высоком родительском доме, на улице Ля Круа в Динане или в отцовской усадьбе Ля Бельер-ан-Плёдиген, между Динаном и Сен-Серваном, Тифани часами сидела над манускриптами капеллана своего отца.Тот был старым священником, достаточно преуспевшим в науке о звездах, и, естественно, он передал своей ученице все знания о мире светил и жизни идеальных космических миров.
Он сделал это так хорошо, что вскоре дитя превзошло своего учителя, ибо к ее очень реалистичному рассудку прибавился еще и весьма странный дар двойного зрения. При помощи лести ей удалось уговорить отца купить и другие книги, еще более ученые, и она самостоятельно изучила медицину, ботанику, природоведение и даже немного алхимию.
В двадцать лет та, которую звали «самой красивой девушкой Динана, была еще и самой ученой мадемуазель. Она умела читать будущее по звездам, составлять гороскопы, лечить болезни и раны, и за все это даже прослыла колдуньей.
Но так как она была приветлива, лучезарно красива и умна, да к тому же еще и очень набожна, делала добро без счета – все ее обожали, никому и в голову не приходило причинить ей зло. Ибо маленькие люди этой бретонской провинции с их врожденным чувством прекрасного, воспетые еще певцом Мерлином, демоны и прочие невесомые духи, рожденные туманами в ближнем лесу Броселианд, уже нашли для нее подходящее прозвище: она была фея Тифани…
Естественно, Тифани, благородная, богатая, красивая, ученая и принадлежавшая к могущественному семейству, не имела недостатка в почитателях, но она лишала их всякой надежды, даже не выслушивая. И все потому, что уже давно ее сердце принадлежало самому странному юноше, какого носила когда-либо земля. Самому странному и самому некрасивому.
Ей было шесть или семь лет, когда на большом ристалище в Рене (проходившем летом 1338 года) она увидела, как сражался с закрытым лицом и побеждал на турнире чемпионов Бретани юноша лет восемнадцати. Он был одет во все черное, а когда снял шлем, перед взорами девиц предстало некрасивое грубое лицо со странно вздернутым носом. Это был его первый турнир, и с первого раза он заслужил славу лучшего из лучших. Его звали Бертран дю Гиклен, и Тифани не удалось забыть его.
Долгие годы Тифани ничего не слышала о Бертране. Бретань, растерзанная войной за наследство между Жаном де Монфором и Шарлем де Блуа, переживала черные дни. Герой ее снов, будучи сторонником последнего, отправился в лес с горсткой таких же суровых, как и он сам, товарищей.
Они без жалости охотились на англичан, сообщников Монфора. Лишь когда герцог Ланкастерский осадил Ренн, а потом и Динан, дю Гиклен был вынужден прекратить партизанские налеты и начать настоящую, но короткую войну – в полном вооружении, под осадными машинами.
Первая встреча будущих супругов произошла в 1356 году в осажденном герцогом Ланкастерским Динане, куда Дю Гиклен прибыл,чтобы освободить своего младшего брата Оливье, плененного во время перемирия английским рыцарем Томасом Кентерберийским. Для разрешения спора между дю Гикленом и его противником был назначен судебный поединок, арбитров в котором стал сам герцог Ланкастерский.
Биографы великого коннетебля повествуют о том, что в толпе зрителей все обращали внимание на прекрасную деву, похожую на фею. Это была Тиффани, которой исполнилось тогда двадцать четыре года, Случайно узнав, что ее герой вызвал на судебный всю предшествующую поединку ночь Тифани провела за колдовскими книгами. Утром она с уверенностью провозгласила: – Мессир Бертран прав. Мессир Бертран победит.
Когда оруженосец сообщил дю Гиклену о пророчестве девушки, рыцарь со свойственной простым солдатам грубостью высмеивает его за наивность и доверчивость, презрительно заметив, что «безумен тот, кто верит женщине: ума у нее не больше, чем у овцы». Столь неучтивая речь объясняется тем, что в то время Бертран не только не был знаком с Тифани, но и вообще избегал женского общества, полагая, что из-за его внешности он не будет любим ни одной дамой.
После победы, которую он и в самом деле одержал, дю Гиклен оказался лицом к лицу с той, которая ее предсказала, на пиру, устроенном губернатором в честь победителя. Увидев Тиффани Бертран был покорен не только ее красотой, но и умом, она была так учтива, так блистательна, эта девушка, которую все называли феей и которая предсказала его победу! Он считал себя столь безобразным, что не посмел сказать ей об этом. Девушка, которая отвергла многих достойных соискателей ее руки, тоже влюбилась в дю Гиклена, восхищенная его мужеством.
Прошли годы. Дю Гиклен воевал против англичан на стороне дофина Франции. Семь лет засад, бессонных ночей, изнуряющей усталости. Бертрану было уже сорок четыре, но он не смел приблизиться к Тифани, о которой знал, что она до сих пор остается девушкой.
Понадобилось приказание герцога Шарля, чтобы несчастный рыцарь отправился к ней с визитом. Тифани практически сама предложила ему свою руку, чтобы он понял наконец, что волшебная фея-недотрога любит его… и что он имеет право на счастье.
Это был гармоничный союз, заключенный по взаимной любви. Их обвенчали весной 1364 года в часовне замка Ля Бельер. В этом же замке, в комнате с высоким потолком, которую можно посетить и сейчас, прошла первая из их редких совместных ночей.
Через два дня Бертран, капитан Понторсона, отвез Тифани в свое жилище Мон-Сен-Мишель, что у моря, подобно скупцу, прячущему свое сокровище в самое надежное место.
Не терпевший чужих советов Бертран высоко чтил свою разумную и образованную супругу, всегда прислушивался к ее суждениям, повторяя при этом: «Тот, кто не слушает свою жену, будет сожалеть об том до конца жизни.»
Тиффани регулярно производила астрологические расчеты, верно предсказывая мужу успех или неудачу. Так, однажды утром она вручила ему пергамент, перевязанный синей лентой, и велела хранить его при себе всегда. Видя его удивление, она объяснила: это календарь, где она отметила черным крестом неблагоприятные для него дни, в которые он не должен был сражаться ни при каких обстоятельствах.
Наслаждаясь семейным счастьем, рыцарь полностью забросил походы и сражения, но мудрая супруга прекрасно понимала, что не удержит его долго подле себя, что войне не видно конца, что завоеванное англичанами королевство нуждается в добром рыцаре, но преданная супруга хотела защитить мужа, насколько это было возможно.
– Помните, мой рыцарь, что вас всегда здесь будет ждать человек, которому вы необходимы как воздух! – сказала она…
Прекрасная Тиффани пеклась не только о судьбу мужа, она думала о судьба Франции: ибо им одним может быть восстановлено благополучие королевства.
За годы, которые последовали за этим своеобразным прощанием, дни передышек между войнами были очень редки. Доблестный воин и прекрасноокая колдунья могли встретиться всего несколько раз и утолить тоску друг по другу. В эти дни высокое жилище на горе вновь освещало солнце, даря радость и жизнь… но какими тоскливыми, тяжелыми и однообразными оказывались потом монотонные дни ожидания!
Окруженная заботливыми служанками, умевшими хранить ее покой, Тифани проводила бесконечные часы, сидя перед окном, выходящим на плоский песчаный берег, с борзой собакой, лежащей у ног, в ожидании момента, когда на небе покажется звезда ее любимого. И день за днем шептала заклинание-оберег, вспоминая как счастлива была она с ним в те столь редкие встречи
Ей доставались величайшие почести. Милостью короля Карла V она стала графиней де Лонгвиль после битвы при Кошереле, графиней де Сориа, герцогиней де Молина и де Трастамара, королевой Гренады – после битвы при Монтьеле, где Бертран побил англичан и испанцев Педро Жестокого. Именно в той битве он разгромил и уничтожил печально знаменитое войско, столь долго разорявшее землю Франции, грабившее и мучившее ее крестьян…
В один из вечеров Бертран лично положил к ногам Тифани меч, украшенный лилиями, меч коннетабля Франции, который сделал его командиром всех армий королевства и подарил величие, достойное принцев крови.
Когда пришли черные дни его поражения, беззаветно преданная Тифани вновь встретила их в одиночестве. Именно она собрала знаменитый выкуп, чтобы вызволить Бертрана и его соратников, когда те стали пленниками Черного Принца, английского наследника престола. Получилось так, что Бертрану пришлось платить за всех, а свою собственную свободу он получил лишь после того, как был освобожден последний из его товарищей.
Наконец, пришла болезнь и застала величественную даму Тифани одинокой, грустной, но не ропщущей. Она знала, что умрет, что более не увидит на этом свете человека, которого любила больше себя самой. Но, когда последний час приблизился, Тифани покинула замок.
Она захотела вернуться в Динан, в старый дом на улице Ля Круа, где в течение стольких лет она надеялась, звала и ждала в тревоге любовь, пришедшую к ней так поздно. Там, в доме своего детства, она принялась ожидать последнюю гостью, чьи послания смертные не читают дважды.
Наконец в один из серых осенних вечеров 1371 года она дождалась. До самого конца взгляд умирающей был обращен к окну: она попросила оставить его открытым и все искала на хмуром небе верных подруг своей жизни – звезды. Глаза ее тихо закрылись. И она, устремившись к горнему сиянию, навсегда забыла свет земной.
Отчаяние коннетабля было безгранично. Бесконечное число раз перечитывал он последнее письмо Тифани, продиктованное перед смертью, когда она уже была так слаба, что не могла писать сама. В письме говорилось, что она умирает счастливой, ибо судьба, приведя к ней единственного любимого человека, одарила ее бесконечно большим счастьем, чем то, на которое можно было надеяться.
Но жизнь продолжалась и Франция нуждалась в нем, Бертран вновь неутомимо преследовал и гнал английские армии. Чтобы закрепись свою победу над Англией, Карл Мудрый решил добавить к своей короне богатый цветок Бретани.. Но Бретань, всегда независимая, воспротивилась ярму Валуа так же, как и ярму Плантагенетов. Она почувствовала, как в ней пробудилась древняя кельтская кровь, и все население страны как один человек поднялось на борьбу с французским королем. Король отправил дю Геслина с небольшой армией усмирять его собственную землю. Его возненавидели и оставили все те, кто им восхищался. В первый раз его душа была охвачена горькими сомнения в правильности своих поступков.
Мог ли он с небольшим отрядом сломить волю героической страны, осквернить землю своей родины? Упрямый бретонец остановился на границе старой Бретани и запросил подкреплений у короля. Враги воспользовались случаем и оклеветали его, обвинили в предательстве, а Карл Мудрый имел слабость прислушаться к этим наветам. Узнав об этом, дю Геслин был оскорблен до глубины души этой несправедливостью. Это было самой большой обидой всей его жизни. Он немедленно отослал королю свой меч коннетабля. Карл Мудрый осознал свою ошибку и вернул дю Геслину меч, передав его с Карлом дю Блуа. Но старый воин был ранен в самое сердце, оскорблен в своем самом глубоком чувстве – чувстве преданного рыцаря, в вере всей своей жизни – в вере в короля Франции.
Опечаленный, он отправился воевать в Лозер. При осаде Шатонефа он подхватил лихорадку, от которой умер. Последние дни этой жизни наполнены суровым и значительным величием. Чувствуя, что умирает, коннетабль приказал надеть на себя латы и лег на походную кровать. Через откинутое окно шатра он мог видеть обеспокоенных солдат с непокрытыми головами, катапульты, штурмовые башни, осадные машины, а вдали – стены Шатонефа. Гарнизон согласился сдаться, если король Англии не придет на помощь в течение одного дня. Тот день был кануном капитуляции гарнизона, коннетабль ждал, пристально следя за цитаделью. Он передал свой меч маршалу де Сансерру, попросив отдать его королю, «которого он никогда не предавал». Потом он обнял своих братьев по оружию, попросив их «всегда уважать женщин, детей и бедняков». Несколько минут спустя он умер.
Смерть дю Гиклена при осаде замка Шатонеф-де-Рандон
Доблести его воздавали должное даже враги, причем «как христиане, так и сарацины». Имя дю Гиклена заставляло капитулировать даже после его смерти. Английский гарнизон последнего осажденного коннетаблем замка – Шатонеф-де-Рандон в Лангедоке, узнав о гибели коннетабля, во главе с капитаном явился во вражеский лагерь, чтобы положить ключи от крепости в его гроб, того, кто был первым и самым преданным рыцарем Франции
Его смерть в 1380 году повергла всю Францию в великую скорбь. Один из соратников воскликнул «Мы теряем нашего отца и капитана, нашего доброго пастыря, который о нас так заботился и верно нас вел, и если мы обрели славу и благополучие, то только благодаря ему. О, слава и рыцарство, какой потерей станет для нас его смерть».
Если бы он мог видеть будущее, то он увидел бы скромную пастушку, ведомую голосами, которые она услышала в лесу; он увидел бы милую девушку, чья прекрасная душа светится на ее честном лице, склонившуюся над ним, чтобы принять из его рук меч коннетабля, который он оставил с сожалением. Он рыдал бы от радости и восхищения, наблюдая, как скромная крестьянка прижимает этот меч к сердцу, а потом поднимает его с такой силой и верой, что свет их озарит рождение Франции, настоящей Франции, той, что трепетала в сердцах, способных слышать и чувствовать!
Да, дю Геслин был предшественником Жанны д’Арк.
Нескладный деревенский задира прожил долгую и насыщенную самыми невероятными событиями жизнь, в которой было всё: громкая слава полководца, победы и поражения, плен и громкие дворянские титулы, но прежде всего – тяжёлый труд настоящего профессионала, для которого война была истинным призванием.
Бертран дю Гиклен единственный простолюдин, в жилах которого нет ни капли голубой королевской крови, но кто похоронен в королевской усыпальнице в Сан-Дени.
Осталось еще 500 лет истории и мифов, и мы войдем в аббатство ))
Nicedub » 20 апр 2020, 10:24 
Все каноники, кроме одного, не захотели отказаться от довольно вольной и полной удовольствий жизни. Тогда Ричард I c одобрения папы Иоанна XIII и короля Лотейра изгоняют каноников, и в 966 году на острове поселяются несколько десятков монахов, пришедших сюда из монастыря Сан-Вандрий со своим аббатом Майнаром. Этот год и считается годом основания аббатства Мон Сен-Мишель, которое герцоги Нормандии хотят сделать одним из великих центров паломничества христианского мира. 
Смерть дю Гиклена при осаде замка Шатонеф-де-Рандон
