Где: Севилья, Кадис, Санлукар де Баррамеда
Что: Страстная неделя
Часть первая: Севилья
Мы коротали время в одном из баров Трианского рынка. Была Страстная Пятница, жаркая и многолюдная. Толпа уже собиралась на мосту Изабеллы II. Сегодня к кафедральному собору, расположенному на противоположном, королевском берегу Гвадалквивира, пойдут братства из Трианы, заречного баррио Севильи.
В течение Страстной Недели религиозные братства Севильи (hermandades) совершают своеобразный "путь покаяния": от своей домовой церкви до Кафедрального собора и обратно. Участники процессии (cofradias) несут pasos - носилки с изображением Девы Марии и со сценами Страстей Христовых.
Ушлые и понимающие толк в этом многочасовом перфомансе, - с музыкальной увертюрой, антрактами для выпить и перекусить, и с кульминацией — появлением в клубах ладана очередной Девы, - так вот, знающие люди давно заняли места напротив — на широком балконе бара Faro de Triana, прямо над мостом. Но туда прямой наводкой било солнце, а у нас, во чреве Трианского рынка, было прохладно. Запотевший катавино с мансанильей и покрывшийся слезой овечий сыр скрашивали наше ожидание.
Лирико-гастрономическое отступление: в это приезд я обнаружила, что Трианский рынок, место, где прежде старушки покупали на обед фасоль, а прилавки украшали изображения богородицы, очень изменился. Теперь тут рынок-гурмэ, прости господи, в каждом углу по бару. Дожили: в избранных местах теперь кормят суши. Но, конечно, не только ими. А вот в следующем году грозят отреставрировать и открыть павильон Naves del Barranco, который строил сам Эйфель. Вот там, говорят, бары и таверны будут не просто гурмэ, а просто нетсловчтобвыразить, затмевающие мадридский Сан Мигель
Телевизор в баре передавал бесконечную картинку с процессиями Страстной недели. О событиях в остальном мире в Севилье в эти дни узнать было неоткуда. Canal Sur – радиостанция, включенная в каждом такси — тоже вела непрерывные трансляции: невидимый комментатор вибрирующим от страсти голосом рассказывал об искусстве носильщиков-costaleros, о воодушевлении толпы, о наряде Девы. Да что там, даже знакомые нам подростки пересылали друг другу в айфончеги видео о том, как проносили Деву по их баррио: «мол, наша-то найкращая». И это очень по севильски — быть целиком поглощенным событиями этой недели, состоящей из ночных бдений, экзальтации, запаха ладана и капель свечного воска на мостовых, по которым юзом идут машины.
Образ непорочной Богоматери является объектом горячего почитания в Севилье, городе, посвященном Деве Марии. Севильянцы вообще относятся к своим Девам с фамильярным обожанием, как к «одним из нас». Кульминацией андалусской народной религиозности можно считать Страстную неделю. А кульминацией Страстной недели — Мадруга, ночь с четверга на пятницу.
В эту ночь мы предприняли было слабую попытку бдения. Мы были готовы слиться с толпой, следовать за всеми прекрасными Долоросами и Эсперансами, разодетыми с вызывающей пышностью, украшенными драгоценными камнями. Но Кафедральный собор был огорожен полицейскими заграждениями и частоколом кресел, предназначенных для лучших людей города. Люди, утомленные ночным бдением, сидели и лежали прямо на мощеных камнем мостовых. Отдельно меня удивило обилие молодых людей самого неформального вида — с банкой энергетика в одной руке, и смартфоном в другой. Но допускаю, что для них это просто законный повод потусить с друзьями ночью вне дома. Ну и какое-никакое зрелище.
Мы же, утомленные многолюдьем, откочевали в Триану. Фактически это город в городе, простонародный, своенравный район, населенный потомками гончаров, моряков и цыган. Улица Пуреса, где находится Capilla de los Marineros – резиденция Трианской Эсперансы, Надежду Подающей, утром в Страстную пятницу была полна народу. В узких переулках толпа образовала тромбы, над головами в проеме между домами мелькал то профиль девы, то край ее драгоценной накидки. Это процессия Эсперансы возвращалась домой.
Esperanza de Triana. "По морю городскому Ты в лодке проплыла..."
Зайдя в Триану, мы заняли стратегическую позицию на берегу Гвадалквивира, в одном из бесчисленных баров на улице Бетис. Улица Бетис - выходящий прямо к реке фасад этого предместья, обычно оживает ближе к ночи, когда затихает жизнь в офисах, магазинах и мастерских, и закипает в барах. Но в Страстную Пятницу она многолюдна и днем. Нерастраченное после встречи с Эсперансой воодушевление люди Трианы отмечали прямо на улицах. Большие и шумные компании оккупировали все бары, улицы были уставлены столами. Кому не хватило места, устраивались прямо на sillitas - парусиновых табуретках-треножниках. Популярный девайс, его в дни Семаны Санты ушлые цыганки продают тем, кто не в состоянии проводить на ногах долгие часы бдения.
Мы нашли себе место у реки, официанты из окрестных таверн проворно метали на столы «быструю» и сытную еду — крокеты, тортильяс де камаронес. В Nonina, за столиком, покрытом скатертью в горох, мы сидели как в партере, наблюдая как насаренос из братства Эсперансы, усталые, с откинутыми капюшонами, расходятся по домам.
Эсперансу всегда сопровождают несколько оркестров
Этот юный nazareno до дома не дошел - вырубило
Здесь, в Триане Страстная неделя отмечается с большим жизнелюбием и размахом, что не умаляет ни совершенно конкретной любви жителей этого района к своему образу Богородицы (подчеркиваю — свому, так как в городе много десятилетий идет "война кланов", соперничество прихожан разных Дев. Главными антагонистами трианского братства Эсперансы считаются поклонники Макарены), ни религиозного чувства прихожан.
Южный человек вообще более "телесен", чужд метафизики, он верует с огромной самоотдачей, но конкретно, - в Деву своего баррио, в своего Христа. Вот не случайно же, встречая носилки с образом скорбящей Девы, залитой хрустальными слезами, зрители смеются, аплодируют и скандируют guapa, guapa. На вопрос, уместна ли радость в неделю страданий, отвечают — так все ж хорошо закончилось, Христос же воскрес.
Севильянцу, как мне кажется, необходимо чувствовать свою причастность к этой стороне жизни. Процессия на Страстную неделю — это как спектакль народного театра. Все участники этого представления — члены одного прихода. Распорядитель, режиссер всего действия - Hermano mayor - не священник, а мирянин, избранный среди уважаемых членов прихода. Собственно, и традиция процессий так и возникла, веке примерно в XVI — как представление в лицах для неграмотной публики, как история жизни и смерти Христа в доступных народу образах.
Терраса бара El Faro de Triana стала наблюдательным пунктом
Члены братства El Cachorro. Всего несколько лет, как женщинам разрешили участвовать в процессиях
Эти плотные мужики в особых шапках - costaleros, носильщики paso, платформ с установленными на них образами святых. Только в Севилье, наверное, их до сих пор носят по старинке, на загривках, безо всяких колесных приспособлений. Поэтому косталерос - очень уважаемые люди. Зрители приходят полюбоваться в том числе и их искусством - нести носилки плавно, особым церемониальным шагом, слаженно их опускать и поднимать. Одни носилки несут примерно 40 человек.
Быть косталеро в Севилье -- это огромная честь (и дорогое удовольствие). Носильщики с младенчества должны состоять в братстве и войдя в зрелость, пройти строжайший отбор по росту. Рост важен не абсолютный, а средний для пасо. При этом косталеро всегда можно узнать на пляже, у него уплотнение на шее.
Вообще способов носить пасо - десяток, в каждой части Испании свои традиции и своя манера. В Севилье носильщики уклазывают за загривок косталь — специальный валик, а на него уже балки носилок. Ту же манеру используют в Кордове и Хаэне и в нескольких экзотических местах, перенявших эту традицию. А в Малаге, например, несут на плечах, а не на загривке, этот стиль называется a parihuela. Носильщиков видно, они не спрятаны под пасо, как косталерос. И никаких мозолей на шее, можно хоть на Бандерасе (это тот мужик, что разговаривает с пончиками) убедиться, он каждый год участвует в процессиях В Мадриде некоторые братства вообще используют колесные тележки, что на мой взгляд, совершенно не круто.
Оркестр. Севильянцы отличаются редким в наше время умением с достоинством носить перья на голове
Больше всего среди зрителей детей. Они совершенно бесцеремонно клянчат сласти, которые раздают члены братства
А это зрители другого сорта.
Cristo de la Expiración, или el Cachorro. Довольно своеобразное прозвище для Христа - Щенок. Но в народе этот образ зовут именно так, по кличке цыгана, с которого скульптор Франсиско Хихон ваял Иисуса. По легенде, Хихон увидел его на улице, с ножом в груди, уже в агонии. Цыган приподнимал голову и силился что-то сказать окружающим его соплеменникам, но агония превращала его слова в судорожные вздохи. И таким выразительным было лицо умирающего, что скульптор куском угля за несколько минут сделал набросок на бумаге. А во время процессии в Страстную Пятницу, когда братство вышло с распятием на улицы Трианы, толпа вдруг увидела Христа с лицом молодого цыгана.
Virgen del Patrocinio
Монохромные туники и капюшоны сменились на лиловые - это еще одно трианское братство De la O
Некоторые члены братства идут босыми, дав обет покаяния
Автопротрет в трубе
Jesús Nazareno братства de La O
Сама María Santísima De La O
и драгоценный златошвейный полог ее носилок
А я в следующий раз я расскажу о сборно-разборности севильских Мадонн, и о том, почему в Севилье Христос у Марии на разогреве.
Продолжение следует
