Вилла Карлотта
Первый этаж
10.09. - отдых на о. Комо
Вилла Карлотта
Первый этаж
Комната с видами/ Views Room
Георг II из Саксен-Майнингена поручил Лодовико Польяги/Lodovico Pogliaghi (1857–1950) возобновить убранство некоторых комнат на Вилле в 1910 году. Здесь художник был вдохновлен помпейской живописью, вызванной красными тонами, и ренессансным гротеском. Он создал живой и изысканный декор, опираясь на диалог между росписью и рельефами.
И в который раз пожалела, что не умею летать, чтобы поближе рассмотреть потолок.
Переходим в следующий зал.
Зал гипсовых моделей
Эта комната содержит некоторые неоклассические гипсовые модели. Среди них выделяется одна из работ Антонио Кановы: Терпсихора - муза танца и хорового пения, о чем свидетельствует лира, которую она держит в левой руке.
Работу над этой фигурой Антонио Канова (Поссаньо 1757 - Венеция 1822) начал в 1808 году по просьбе семьи Бонапартов. Статуя должна была стать обожествленным портретом Александрины де Блешам, жены Люсьена Бонапарта, младшего брата Наполеона. По неизвестным причинам права на скульптуру были приобретены Джованни Баттистой Соммаривой, который создавал свой храм неоклассицизма на вилле Карлотта (тогда Вилла Соммарива). Он купил и заказал произведения искусства у самых значительных художников того времени, в том числе Антонио Канова. По просьбе нового клиента и покровителя Канова идеализировала лицо и черты лица, которые больше не принадлежат Александрине де Блешам.
Канова и Соммарива установили отношения взаимного уважения и доверия, и Терпсихора была одной из его любимых работ, приобретенных и заказанных коллекционером у художника.
Навязчивая любовь к этой скульптуре была настолько сильна, что Соммарива купил не только мраморную статую (которая была выставлена в его парижском особняке), но и гипсовую модель, чтобы не было сделано никаких других копий работы.
"Ваша первенец и единородная дочь, моя невеста, - это мое восхищение и восхищение всех ценителей и художников, которые не устают возвращаться, чтобы восхищаться ею снова и снова. Теперь она у подножия моей кровати на постаменте, который ей так чудесно подходит."
Так написал Соммарива Канове 31 марта 1813 года, подчеркнув определение скульптуры «моя невеста». Статуя была помещена у его кровати, удовлетворяя вкус к чувственности, типичный для девятнадцатого века: аристократия и восходящая буржуазия не могли оценить обнаженная женская форма открыто, поэтому они окружили себя произведениями искусства с сильным эротическим подтекстом, оправданным и замаскированным под наготу, типичную для классических произведений или возникающих восточных предпочтений.