роскошь, гордыню и вероотступничество, но героически сражался до последней
минуты. Греки постоянно помнили тот ужасный вторник – день, который все
истинные греки до сих пор считают отмеченным дурным предзнаменованием; но они
чувствовали воодушевление и прилив отваги всегда, когда говорили о последнем
христианском императоре, покинутом своими западными союзниками, который твердо
стоял в проломе стены, сдерживая натиск неверных до тех пор, пока они своим
числом не одолели его и он не пал – вместе с империей, ставшей ему саваном».
Рансимен С., «Падение Константинополя в 1453 году».
И как после таких великолепных строчек я должен рассказывать о Константинополе? Беден слог мой, но кровь берет свое, и призраки величественной Византии будоражат душу и сны.
Однако без преамбулы не обойтись. У нас есть партнерыв Стамбуле по нашему невеликому бизнесу. Один-два раза в год мы встречаемся, изучаем новинки и обмениваемся планами. Нет, не челночим, челночеством я занимался в 90-е, и только в Эмиратах. Впрочем, неизвестно, чего там было больше, челночества или куража. Да, есть что вспомнить, но нечего детям рассказать. И вот недавно на ресурсе я прочел объёмный отчет о переходе в Стамбул на «Прекрасной Елене». Припомнил, что мы были и на том теплоходе. 2010 год, нет?
В тот год я хотел изменить собственному правилу, и добраться до Города не морем, а самолетом. Далее взять номер в отеле на Принцевых островах, в Город по делу съездить на пароме, а остальное время бродить по острову с камерой, дышать морским воздухом, или сидеть в интернете с видом на пролив. Был я не сам, и вторая моя половина кроме морского воздуха требовала визитов в Акмеркез, Галерею, Капитоль и прочие хаусы и парки. И еще я представил – тащи чемодан к аэропортовскому такси, потом тащи его к парому на Эмининю, далее к фиакру на острове, и только у отеля вертлявый абориген затянет вещи в номер. И мы опять пошли морем. Кисмет!
Я всегда езжу не в Стамбул, но в Константинополь. Если засесть в ресторанчике на Галатском мосту (только нужно выбрать ресторан с низкими столиками и креслами) и бог даст настроение, то в воображении возникают триремы на глади Золотого Рога, суета у египетского базара, величественные атриумы и форумы.
Теплоход именовался «Принцесса Елена». Строили его китайцы в Макао под руководством португальцев. Ходил он под флагом Сьерра Леоне. От китайцев в корабельном ресторане осталась одна картина, выполненная на желтой рисовой бумаге в старинных традициях китайской живописи. С непременными белесыми облаками, окутавшими остроконечные вершины и тонко выписанной бамбуковой рощей. В целях сохранения преемственности остальные стены украсили китайскими же пластиковыми новоделами в арабском вкусе. Для усиления эффекта они еще и светились. Впрочем, флуоресцирующие тигры и водопады только нагоняли аппетит. Реакция на стресс, все строго научно.
«На планете Земля человек всегда считал, что он разумнее дельфинов потому, что многого достиг — придумал колесо, Нью-Йорк, войны и так далее — в то время как дельфины только тем и занимались, что развлекались, кувыркаясь в воде. Дельфины же, со своей стороны, всегда считали, что они намного разумнее людей — по той же самой причине.»
Дуглас Адамс, «Автостопом по Галактике».
Такого количества дельфинов как в этот переход мне еще ни разу не встречалось. Однажды по обоим бортам резвилась стая … не поворачивается язык назвать дельфинов животными… стая в 50 сапиенсов. Древние считали, что мир стоит на трёх китах. Может быть именно на этих?
Чтоб завершить с братьями нашими младшими представим пернатую часть пассажиров. До самого Города с нами шла стайка таких вот пташек. Позже появились более хищные особи, и малышам пришлось несладко.
Практически зеркальная водная гладь настроила пассажиров на умиротворенный лад и простоту нравов. Во всяком случае, так это выглядело на палубе. В некоторых каютах шла игра в карты, прерываемая такими зверскими криками на выдохе, словно там монтажные «рексы» рубились в домино. («Рекс» - сленговое наименование ремонтника металлургического оборудования. «Рекс» обладает непредсказуемым темпераментом и предсказуемыми пристрастиями.)
В иных каютах было тихо, но есть все основания полагать, что за этой тишиной скрывались бурные жизненные страсти.
С целью решительно переломить расслабляющее воздействие штиля капитан объявил шлюпочную тревогу. Море оно море и есть. Пока матросики в шлюпке отвлеклись на мою камеру, шлюпку качнуло на талях и смачно приложило к борту. Я бы даже сказал весьма смачно. И боцман подтвердил моё мнение, прокомментировав инцидент широко используя табуированную лексику.
Вечер взъерошил море и затянул небо сумрачными облаками. Сутолока повседневности не дает нам разглядеть восходы и закаты. Мешают дома, светофоры, рекламы и витрины. Лишь иногда мы поднимаем глаза выше суеты и всматриваемся в вызывающе оранжевую полоску у горизонта.
Шторм неуклонно догонял нас. За идиллию на переходе мы расплатились дождливыми днями в Городе.
Сонный Босфор неохотно выглянул из предрассветной дымки, выпустил навстречу убогий танкер, и Черное море осталось за кормой. Низкие анатолийские берега заполняли перспективу, охватывали с обоих бортов, лишали маневра и не оставляли выбора. С берега потянуло хвойным и можжевеловым ароматом, который, увы, скоро сменится тяжелым запахом мегаполиса.
К борту лихо подвалил пайлотский катер и пяток лоцманов один за другим шустро забрались на борт по штормтрапу.
- Отработали, - пояснил капитан, - пойдут с нами до Каракёя.
Солнце неторопливо заполняло извилистую трещину пролива, а я все ждал первый мост. Первый по возрасту. Спроектировал его, к слову, сын Александра Керенского.
Босфор и мост с опорами как кружевная рамка для парадного портрета Города.
Думаете, на фото просто руины? Почитайте об Эсме Султан, развеселой молодой вдове, сестре султана, устраивающей в этом особняке обоюдоострые танцы с молодыми греками. Султан, понятное дело, хлопчиков каждый раз казнил, но сестрица не унывала и заводила новых.
Шторм бессильно плевался барашками волн нам в корму. У причала Каракёй я высматривал бигборд, с любовно выписанным словом «Жопа». Вещий Олег прибил щит в воротам Царьграда, нынче уровень иной, но желание остаться в истории неистребимо. Однако бигборда уже не было. В качестве утешения нашими соседями были пара круизников. Но разве можно сравнить по креативности какую-нибудь никелированную посудину с базовым словом русской лексики?
Deniztaksi. Морское такси, можно вызвать по телефону (212) 287-11- 21.
Я прошел КПП причала, поленившись сунуть камеру и объективы в сканер. Уже знакомый постовой с автоматом промолчал, но рамка мерзко запищала и тут прямо мне навстречу, под вой сирены, вылетел полицейский катер. Я делал один снимок навскидку, но вовремя вспомнил, что мой телевик могут принять за базуку и беспощадно посекут меня из пулемета, как последнего курдского террориста. Обошлось.
Когда Мехмед Завоеватель штурмовал Константинополь и ядра пушек Урбана крушили городские стены, здесь, на галатском холме, кровь не лилась. Это район ПЕра, улица Истиклял, самая европейская улица Города. Где-то тут бедовал генерал-майор кавалерии, черниговский помещик и по происхождению запорожец Григорий Лукьянович Чернота. На Перу пошла и Серафима Корзухина…
От Галатского моста можно за 1 лиру подняться на древнем (1875 год) фуникулере, и на столь же древнем трамвайчике прокатится до площади Таксим, наблюдая, как дерзкие пацаны-безбилетники шугаются от кондуктора с задней площадки на мостовую. Но приятней неторопливо пройтись пешком, съесть дёнеркебаб, запить его гранатовым соком фреш и вдруг ощутить себя в кондитерской. Знаете, там, на улице, за витринным стеклом идет дождь, древняя мостовая блестит от воды. А тут тонешь в гипнотическом уюте глубокого кресла, на низком мраморном столике стоят пахлава, марципаны, кофе, сливки и сахар… И мы всегда брали с собой фляжку коньяка. От Галатской башни вниз к Золотому рогу спускается улочка, полная магазинчиков, торгующих перкуссией. Я купил там звонкую дарбуку ручной ковки за $50. А может быть и не ручная работа, бог их знает, этих турков.
Византийская цепь перетягивала Золотой рог и мешала флоту Мехмеда. Потому он поставил свои корабли на колеса, и под визг флейт и уханье барабанов эскадра тронулась посуху, яко по морю, в обход Перы. Гребцы сидели на местах, по палубе слонялись офицеры, а ветер надувал паруса. Зрелище это сильно смутило греков, они промедлили с атакой и Мехмед закрепился на заливе. Ну и кто он после этого??? Кстати, есть все свидетельства, что действительно….
Ну-с, а нас улица вывела также на Золотой рог, прямо к Галатскому мосту – месту прогулок и рыбалки.
За мостом площадь Эминёню. Тут основные причалы паромов, тут продают сверхсвежие и сверхвкусные вещи: бублички, мидии, жаренные каштаны и кукурузу. Ну и практический совет: чем глубже по пристани вы зайдете в бухту Золотой Рог, тем дешевле обойдется экскурсия по Босфору. Разница – десятки раз.
Съесть булку с жареной рыбой на пристани для меня, может быть, главная цель в посещении Города. Но дождь все исказил – мангалов с древесным углем на площади не было. И вообще они исчезают. И за рыбой неплохо бы последить, все больше размороженной, а не утреннего улова. Проклятая глобализация, проблема, которая мне абсолютно безразлична, если бы не мангал. Турки жарили рыбу в четыре руки, ага непрерывно болтал по телефону, суетливо изворачивался от дыма и мешал мне сделать крупный план.
Вот она, Босфорская или Галатская золотая рыбка! Но жаренная на углях вкусней и нечего со мной спорить! Свежайшая булка режется вдоль и заряжается рыбой и салатом. Да-да, я знаю, местное название балик-экмек... На столиках лимонный сок – его льёшь на рыбу самостоятельно, по вкусу. Запить? Чай, кола, фреш, айран.
Невдалеке зачалили пару суденышек, изукрашенных в местный колорит, и предлагают ту же рыбу. Причем на мангале. Я, было, двинулся на запах, но волны попали в резонанс, мангал рухнул на палубу. Возникла страшная суматоха, словно византийцы с высокого борта своей галеры запустили греческий огонь на турецкую фусту. Обратили внимание на название этой плавучей несуразности? Барбароса, «рыжебородый». В мировую историю он вошел под этим именем. Настоящее имя этого флотоводца – Хызыр бин Якуб или Хайреддин-паша, если угодно. Отчаянный был пират.
Когда Мехмед прорвал оборону греков, моряки турецкого флота бросили суда и кинулись грабить Город. И во все времена площадь Эминёню была полна пиратов, янычаров, башибузуков и прочих оборванцев. Драки там шли перманентно. Говорят, курды и в наши дни устраивают на площади грандиозный перформанс по контактной импровизации. Увы, сейчас наиболее стойкими традиционалистами остались юные потомки янычар.
Над площадью Эминёню нависает ЕмиДжами или Новая мечеть (1663 год). В поисках аутентичности можно заглянуть в Египетский базар, но там слишком шумно и голос времени заглушается толпой. Зато купить или просто посмотреть есть на что.
Мне нужно на площадь Султанахмет. Туда через Эминёню идет красавчик трамвай. Проезд 1.5 лиры, кондиционер, мягкая подвеска, дисплеи. Остановка на турецком языке звучит забавно– дурак. Стакан, кстати – бардак.
Трамвай по узкой улице поднимается на главный из семи холмов Города. Слева проплывают окна павильона, из-за них султан Ибрагим Безумный стрелял по беспечным османам из арбалета. На площади все как обычно: вылизанный сквер, полицейские в штатском в огромном количестве, табличка WiFifree. Этот сквер как весы, на одной чаше которых лежит Голубая мечеть, а на другой Ай София. Кто перевешивает? Тут и сомнений быть не может. Для меня во всяком случае. Бог весть когда мы возвращались из Улудага. Я был в Городе первый раз. Гид завез на Султанахмет и затарахтел своё привычное. В Ай-Софию идти не захотел никто, мы побежали вдвоём. Я и сейчас помню то ошеломляющее впечатление. Собор Св.Петра в Риме великолепен и помпезен, Св. София величественна и аскетична.
От остановки нужно пройти мимо «Миллиона», каменного остатка точки отсчета всех расстояний Византии. Останец торчит из четырехметровой ямы, а в иных местах Города культурный слой 6 метров. Центр вселенной, так считали греки. Полагаю, они трижды правы. А вот и туристы, фото на память!
«… Я их узнавал даже издали по их походке, покрою платья, а главное, по выраженью их лица. Самодовольное и презрительное, часто повелительное, оно вдруг сменялось выражением осторожностии робости… Человек внезапно настораживался весь, глаз беспокойно бегали… «Батюшки мои! не соврал ли я, не смеются ли надо мною», — казалось, говорил этот уторопленный взгляд… Проходило мгновенье — и снова восстановлялось величие физиономии, изредка чередуясь с тупым недоуменьем.»
Иван Тургенев. «Ася», 1858
Напротив Ай-Софии есть небольшое здание, войдем и спустимся по влажным ступеням. Это подземная цистерна, резервуар для пресной воды на случай осады. Подобных цистерн найдено в Городе уже 40 штук. Не факт, что их больше нет. Эту обнаружили случайно, жители ловили рыбу через дыры в тротуарах. Тут 100% влажность, вода течет по аркам и капает с крестовидных куполов.
...ещё её называют цистерной базилики. То ли она построена на месте разрушенной церкви, то ли из-за близости Ай-Софии. Мне больше нравится последний вариант. И еще мне нравится мнение профессионала.
«Общение с темной и влажной бездной, первобытным лоном, во мраке которого дремлют тайны мироздания – это не только мистериальное посвящение, но и психологическая метафора. Посмотрим на Юстиниана: он и его супруга Феодора – вроде бы канонизированные Церковью святые. Но при этом страницы «Тайной истории» Прокопия Кесарийского, посвященные деятельности этой пары, рисуют ее оборотную сторону в таких красках, какие удивили бы даже маркиза де Сада: он – циничный и жестокий маньяк, она – бесчеловечная нимфоманка. И если главным архитектурным деянием Юстиниана-святого остается храм Софии, то его же инфернальная изнанка должна была также проявить себя в архитектуре. И она, безусловно, это сделала.»
В цистерну нужно ходить самому, боже упаси от суеты и регламента экскурсий. Мы заскочили за час до закрытия. Пассажиров круизников уже отвезли ужинать перед отходом на Афины или там Родос. Круизники как правило приходят утром, а вечером уходят, у них график. Остальных напугал дождь. Есть тут и бассейн желаний. Бросишь-де монетку в воду, и все сбудется. Многие бросают. А специально обученный и экипированный человек каждый вечер, значит, собирает.
Динамики дудели не классику, но что-то остронациональное. Я дал аборигену 5 лир и он музыку выключил. Остался только шепот капель. Фляжка была с нами. Под мертвым взглядом Медузы Горгоны первый глоток пошел неровно. Потом все наладилось.
Еще одна деталь роднит Цистерну и Ай-Софию. И там и тут есть отверстие в колоне. В него нужно вставить большой палец и сделать остальными полный оборот, и все загаданное сбудется. Это непростой трюк, но бородатый грек под сводами в Ай-Софии по братски научил меня. С отверстием в «мокрой» колоне Ай-Софии связана еще и легенда. Мол, когда османы взломали двери и начали резать горла всем подряд, а конь Мехмеда поскользнулся на лужах крови, в это отверстие улетел последний священник. Звучит мрачно и мистично, но эффектно.
Византия не дает забыть о себе. Величественные обломки форума Феодосия лежат вдоль улицы, мраморные колоны павлиньими глазами снисходительно посмеиваются над вулканическим темпераментом турецких водителей и простенькими разводам таксистов, которые норовят днем включить второй, ночной тариф.
Археологический музей. Ходим в него всегда. На его территории даже скамьи и столики уличного кафе из византийского мрамора.
И еще несколько ликов Города:
Принцевы острова. На них ждал визу в Мексику товарищ Троцкий и тут он встречался с недальновидным Блюмкиным
Кружевная мечеть Ортакёй у Босфорского моста
Гран-Базар. Тут продадут что хочешь, но по тройной цене. Годится только для съёмки. Общих видов базара не выставляю, их достаточно в сети.
Мечеть Сулеймание и вид от неё на Золотой Рог.
Рыбный базар на Мраморном море
Русская Мекка- район Лалели
И просто фрагменты…
Из-за шторма отход «Прекрасной Елены» задержался на сутки. Вторым бонусом был День Независимости Турции, с красными флагами на улицах, волчиной физиономией Кемаля Ататюрка на всех углах, лазерным шоу, салютом над Босфором и флагами расцвечивания над новенькими турецкими эсминцами.
Вот великий Город! Сквозь османские решетки только ярче блестит его слава.
На обратном переходе навалилась на меня хандра, опять ленился, не сходил к стенам Феодосия, не снял толком акведук Валента, не походил вокруг Ротонды и не попытался понять – что же это на самом деле? И вообще…
Мир велик. И прекрасные его города сверкают звездами на глобусе, подмигивают призывно, завлекают экзотикой, уютом, дивной архитектурой, сосредоточием наук и культуры, но Город Константина, primus inter pares, величественен и неповторим.
Щiро Ваш, Бенцiон.
