А скорость двести, больше нам не надо.
Мы едем-едем-едем в большой город,
И километры убегают в даль…
В Долине солнца, где Фергана, где Фергана…
Сколько песен, известных авторов и безымянных, сложено о Ферганской долине! Сколько баек ходило вокруг неё в молодёжных кругах 80-х и 90-х! Тонны убойной травы, привезённой в военной технике, ползущей через перевал Саланг и мост Дружбы, разошлись по рукам на отрывных тусовках вчерашних «афганцев». Считается, что первая волна отечественной наркомании конца ХХ века пришлась именно на завершение афганской кампании. И когда массово завезённая «дурь» иссякла, подсевшие задались резонным вопросом: — Где взять ещё?
Разумеется, в Ферганской долине, самом плодородном регионе Средней Азии, выращивали не только хлеб, рис да бахчу. Понятно, «выпрыгнул с проходящего вагона в поле конопли до горизонта» — неуёмная фантазия юных мечтателей, но «долина, чудная долина» была одной из крупнейших наркоплантаций в СССР — факт.
Бескомпромиссную борьбу новой узбекской власти с наркомафией можно признать успешной. По крайней мере, в части ликвидации обширных плантаций в самой долине. Сегодня «Ферганский» ассоциируется с пловом, а не с гашишем. Разумеется, заросли колючкой не все тайные тропы контрабандистов через перевалы в Афганистан, Таджикистан, Киргизию. Изолированный регион, большая часть населения которого живёт за чертой бедности, остаётся очагом напряжения, наркотрафика и постоянных локальных разборок.
Впрочем, турист напряжения и не почувствует.
Мы затронули самый краешек долины, город древний и крайне интересный. И вновь, как на самом старте путешествия, ощущение «другого Узбекистана». Каракалпакия, отрезанная от центра страны пустыней и Фергана, спрятанная в кольце горных хребтов.
Скорости двести по горной автостраде, к счастью, избежали. За неделю до старта поездки открылся новый железнодорожный тоннель, и до самой границе с Киргизией поползли первые поезда. Недорогие, пусть и с 30% наценкой, билеты купил на сайте РЖД.
У поезда перед авто есть неоспоримое преимущество. Виды. Не так много железных дорог на планете проложено по горам. Можно обосноваться в тамбуре и через относительно чистые стёкла поснимать смену пейзажей.
Запрет на съёмку — только в тоннеле, перед которым и из тамбура выгоняют, и окна драпируют. Впрочем, на обратном пути в вагоне-ресторане подвыпившие местные открыли шторки и все присутствующие любовались таинственным мраком секретного объекта.
Тоннель частично проложен под территорией «вражеского» Таджикистана. От диверсантов защищаются.
Если до тоннеля со стороны Ташкента — пыль да карьеры, то со стороны долины начинаются оазисы. Сравнительно крупные посёлки по ущельям, военные части на каменистых холмах. Едва выкатились на бескрайние поля долины — первый город и наша цель. Коканд.
Возможно, Коканд не показался бы столь обособленным, если бы не был финальным городом двухнедельной поездки. Особенно после русскоговорящего Ташкента обращают на себя внимание и тотальный языковой барьер, и некоторая отстранённость местных по отношению к гостям. Даже элементарный и привычный поиск рыночного менялы превратился в отдельный квест со звонками, паролями и тайными знаками.
Массовый турист, а встречается и такой, едет на экскурсию в Коканд по двум объектам — Джами-мечеть со стоколонным айваном и неплохо отреставрированный дворец Худояр-хана.
Дворец конца 19 века постройки стоит посреди не парка, но поля с набросками пешеходных дорожек. Поле — периметр былого роскошества, из семи полноценных зданий уцелела пара дворов. Кусочек пространства у шоссе традиционно отжал торговый центр, остальное — унылая сухая трава и перевозные детские аттракционы.
На Ферганскую долину у нас был всего день, городов на выбор — три, и Коканд оказался в приоритете именно благодаря остаткам дворца, выгодно выделяющимся из типовых построек вроде медресе Ферганы и Андижана.
Взять экскурсию на русском не получится, по крайней мере, в день нашего посещения русскоговорящих сотрудников замечено не было. С большим трудом удалось выяснить, как добраться до рынка, актуального по причине категорической нехватки обмененной налички — и на том спасибо.
В доступных для осмотра комнатах дворца — музейные экспозиции. Надписей на русском также нет, но информация на английском весьма подробна.
Качество реставрации радует глаз. Туристы из местных так вообще устраивают посиделки во внутренних двориках, тенистых уголков со скамеечками предостаточно.
Даже при неспешной прогулке по дворам, на полный осмотр музея потребуется меньше часа времени. Близость к Ташкенту и компактность достопримечательностей делает Коканд «городом одного дня» — вылазка абсолютно не утомительна даже при поездке с ребёнком.
Для детей развлечений, не считая древних запылённых передвижных каруселей, увы, нет. И с питанием, в отличие от Ташкента, трудновато. Каким-то чудом нашли кафе, где подавали лагман с пельмешками — невиданный до того вариант, сильно полюбившийся Станиславу Сергеевичу.
Детские саморазвлечения на одной из центральных площадей.
В Коканде мы провели последний день путешествия, на который был запланирован рыночный шопинг. Чуть раньше, гуляя по Ташкенту, промониторили пару популярных рынков на предмет среднего ценника по интересным товарам — специям, сухофруктам, посуде. Ценники совершенно не порадовали.
А вот базар Коканда ожидаемо понравился. Да, выбор менее туристичен, и уникальных красочных изделий народного творчества не найти, но в части практического шопинга изюм-фасоль-курт-халва-специи раза в два дешевле столичного. И русскоговорящие продавцы находились запросто, в том числе молодёжь школьного возраста — удивило.
Когда-то страна была большой, а границы условными. И за выходные из Коканда можно было запросто сгонять на Каррайкумское водохранилище (Худжандское море), покушать свежей рыбки, заглянуть в «северную столицу» Таджикистана, деловой интеллигентный Худжанд, и вернуться вечером воскресенья в Ташкент, замкнув колечко.
Пять лет назад было совсем печально — узбекская граница по Ферганской долине была на замке. Сегодня, к счастью для туриста, открыты переходы в киргизский Ош и, пусть кривовато, в таджикский Худжанд. Логистика, конечно, ужасна, и на поездку в таджикскую Долину солнца, регион Фанских гор, приходится потратить в два раза больше времени, чем в эпоху СССР.
Автобан змеёю вьётся, впереди стоит радар,
А в машине пиво пьётся, чтоб тушить в душе пожар.
Всем известно, если русский, любит быструю езду,
Здесь туман, дожди косые, а дороги угу-гу…
От Самарканда до Пенджикента всего шестьдесят километров. По равнине, даже с учётом погранично-таможенных формальностей, это от силы пара часов езды. Но граница закрыта и, по слухам, с узбекской стороны даже разрушили дорожное покрытие.
Чтобы попасть из Самарканда в регион Фанских гор, в хорошую погоду видимых с самаркандских минаретов, придётся делать круг через Ташкент и Худжанд. Двухчасовая поездка превращается в суточную.
Усложнение жизни путешественника из-за закрытых границ.
Поездка в Пенджикент оставалась под знаком вопроса до момента приезда в Самарканд. Благодаря скорости передвижения на коллективных такси и отказа от визита в Муйнак даже самый оптимистичный по таймингу график опередил на сутки. Выдохнул, расслабился. Незапланированно переночевал в Ташкенте и с раннего утра взял курс на уже легендарный погранпост Ойбек.
Такси на границу уходят с хаотичного, грязного и вонючего Куйлюкского базара. Неприятное местечко, филиал Индии в Узбекистане. Нужно спрашивать машину на Бекобод, это переход для местных, чуть дальше Ойбека, доступного для обладателей всех паспортов.
За калиткой под большим таджикским флагом — территория другого такси. Не в смысле других машин, а в плане иного отношения между извозчиком и путешественником.
Таджикистан — бесконечно гостеприимная страна. Проехав как-то морозным январём через Памирский тракт от Оша до Душанбе, мы ни разу не останавливались в гостинице. Это норма. При поездках на дальние дистанции близкое знакомство, как минимум, с водителем, и, как максимум, со всеми в салоне — неизбежность. А близкое знакомство запросто перерастает в гости.
В этом ключевое отличие таджикских таксистов от узбекских. Общение для них важнее работы, а пассажир — не только источник дохода, но и гость.
В остальном водители междугородних такси до смешного похожи. Собирательный образ персонажа, на скорости под двести одной рукой держащего у уха телефон, другой попеременно подруливающего и переключающего передачи, периодически, не снижая темпа, открывающего дверь и свешивающегося до разделительной полосы сплюнуть насвай.
В машине обязательно должно быть слабое звено. Травит шланг подачи газа (в Узбекистане авто на бензине — редкость), скрипит и дёргает коробка, ежечасно спускает колесо — фишка у каждого своя. В каком-то многочасовом перегоне у очередной Нексии взбунтовались дворники, минут по двадцать бешено молотили по сухому стеклу и вдруг замирали аккурат поперёк обзора. Таксист доехал, невозмутимо глядя на дорогу через просветы в размазанном по лобовухе слое пыли.
Чтобы добраться от границы до Пенджикента, нужно расторговать такси до ближайшего городка, Бустона (не сторговался и просто поймал попутку, отойдя от границы с километр), дождаться заполнения авто до Худжанда, проехать-пройти огромный город практически от края до края и, наконец, несколько часов, до глубокого вечера, ждать сбора желающих прокатиться в долину.
Фактически, день проходит в ожиданиях. Спасибо продавцу ларька на автостанции в Худжанде за его фантастически вкусное разливное пиво, бесконечные куруты и многочасовые разговоры обо всём!
В Пенджикент приехали ближе к полуночи. Водитель развёз пассажиров по домам и, разумеется, остановился у лучшей шашлычной города. Посидели часок под наваристый суп, баранинку и ледяную водку.
В гости позвал, но с явным неудобством — куча людей, маленький ребёнок…уговорил его помочь расторговать гостиницу.
М-да. Гостиница «Панҷакент», даже после длительного торга по весьма неслабой цене — жесть.
Советский мастодонт с прокуренными комнатами, без воды, с незапирающейся дверью и рваными одеялами. Пару раз за ночь вваливались местные, перепутавшие номер. Зато я побывал в таджикской гостинице!
Разумеется, вчерашний водитель оставил номер с тем, чтобы в обед взять курс обратно на Худжанд. Бонусом обещал таки бесплатное размещение.
Полдня на Пенджикент, конечно, мало. Старая часть города занимает приличной высоты горку, застроенную махаллями. С горки открывается неплохой вид на небольшой аэропорт, в который год назад открыли пару не особо регулярных рейсов из Душанбе. На востоке — район современных многоэтажек.
Самый яркий кусочек города — сходящиеся под прямым углом центральные проспекты и замыкающий этот угол городской базар. Абсолютное большинство гуляющих по сети снимков города — с этих кварталов.
В Пенджикент нужно ехать ради окрестностей. Древнее городище, сокровища которого выставлены в музее на центральной улице, напротив обсыпанного мозаикой здания администрации. Семиозерье, горный район потрясающей красоты — видел свежие снимки в телефоне попутчика, без фотошопа и фильтров. Волшебное место.
Базар — сердце города. На небольшой территории можно поменять валюту, покушать, поболтать с местными, охочими попрактиковать русский. Единственное место, где видел коллег-путешественников.
На прилегающих улочках можно отыскать редкое деревянное зодчество. В большинстве своём архитектура Пенджикента, увы, панельно-уныла.
Атмосферная чайхана в старом деревянном доме. На террасе — классический чай аксакалов под партию в нарды.
Признаться, стал поторапливать таксиста звонками, не дожидаясь обеденного времени. Очень уж хотелось полюбоваться пейзажами при пересечении краешка Фанских гор.
В Пенджикенте нет единой стоянки междугородних такси. Обнаглевшие местные, из числа постоянных клиентов, просто созваниваются с водителем, и тот забирает пассажиров от ворот дома. Пара часов блужданий, погрузок, затянутых прощаний гарантированы.
В итоге меня избавили таки от баулов и плачущих дам, пересадив в попутную машинку к весёлой мужской компании. На выезде из города под завязку затарились пивком и курутом — очередное, кстати, отличие от чинных узбекских пассажиров, — и понеслось.
И вот тут у закрытой границы обнаружились свои плюсы. За пять часов дороги растрясли совсем мало пива. Даже с учётом творящегося в машине бардака с нарастающим градусом веселья.
Назло соседям, власти Таджикистана проложили в Пенджикент новенькое шоссе. Такое, что трасса на Душанбе после него покажется убитой грунтовкой!
Разумеется, на почётном переднем сидел товарищ из наркоконтроля. Погоревал о закрывшемся ручейке финансирования операций со стороны российского ФСБ и до упора травил анекдоты на таджикском. В каждом анекдоте смеялись после слова «пидарас!». Через полчаса со мной уже не говорили на русском, ибо, если понимаю таджикский юмор, значит, свой!
Фанские горы, при всей горной магии, притягивающей взгляд, не вызывают восторга. После не то что громадин Памира, но и зубастых хребтов Гиндукуша, плюшевые, окатые, с размытыми глинистыми боками, они совсем декоративны на вид. Жаль, с шоссе лишь в паре точек проглядываются суровые снега доминантных вершин, до которых долгие дни пути по опасным сыпучим тропам ущелий.
Вечный холодильник в одной из немногих точек перекуса на трассе.
В Худжанде обещанное жильё оказалось реальностью. Большинство водителей, идущих на Пенджикент — пенджикентские, и для ночёвок в Худжанде используют большие съёмные квартиры. В одну из таких квартир меня и пригласили, с предварительным посещением неплохого ресторана.
В трёхкомнатной квартире помещаются десять-пятнадцать человек, но полная загрузка — редкость. При мне было шесть или семь. Один — главный, бригадир, командующий «Отбой» и «Подъём».
Обстановка — как в лучших репортажах о гастарбайтерах. Пустые комнаты, по углам свёртки одеял-курпачей, одинокая пачка макарон на кухне и непременно протекающий бачок битого унитаза.
До команды «Отбой» — банальное пиво с семками в кружке на полу. Интересные разговоры закончились в бесконечном ресторане, и уже тянет надуть коврик (наконец-то пригодился, не зря таскал) и забраться в спальник.
Команда «Подъём» звучит предательски рано. Наспех собрались, и вот уже прощаюсь с гостеприимными ребятами в центре города — им пора набирать народ на первый рейс в Пенджикент.
Непривычно холодно, едальни закрыты, едва начинается шевелёнка у ворот центрального базара. Не придумываю ничего лучше, чем пойти встречать рассвет на тихом берегу Сырдарьи, поглядывая краем глаза на поплавки рыбаков.
Соорудил небольшой костерочек из сухой травы, позавтракал остатками вчерашних запасов.
Проснувшийся Худжанд предстал гордом ярким, но слегка хаотичным. Людный, шумный, с бесконечными утренними пробками и непривычным для Средней Азии количеством уличных попрошаек.
Шумные потоки спешащей молодёжи, недаром Худжанд с советских времён носит звание «интеллигентной столицы» страны. С ректором одного из старых университетов мы как-то познакомились на обзорной площадке Сулайман-Тоо в киргизском Оше. Интереснейший человек, жаль, потерялись контакты.
В части достопримечательностей, увы, масса новостроя. Помпезные памятники в весьма сомнительных точках, на открытие которых порой приезжает высшее руководство страны. Абсолютно заброшенный археологический комплекс Худжандской крепости, проходы к которой отгорожены высоким забором. Музей, стилизованный под старинную цитадель, но после крепостей Узбекистана его и снимать не хочется.
Остатки Худжандской крепости — земляная насыпь без попыток реконструкции.
И вот, на прощание машет золочёным гербом неизбежный и вездесущий Исмаил Самани. Люблю эти монументы, списанные точь-в-точь с душанбинского оригинала. Не меч и не свиток, но золотое эскимо, как у волшебника из детства, которого ждал-ждал в каждый день рождения, отчаялся — и вдруг повстречал в Долине солнца.
