Несколько общих замечаний: Гана находится на гринвичском меридиане, а потому время там на четыре часа отстает от московского. Местная валюта – ганский седи равен примерно полутора долларам, если менять стодолларовые купюры, при обмене более мелких купюр курс 1,4 седи на доллар. Кстати, Гана единственная страна Западной Африки, где выгоднее менять доллары, а не евро. В Аккре и Кумаси нет больших проблем в банкоматами, в других городах найти их будет труднее. Цены в Гане в среднем выше, чем в соседних странах, но по привычным мерках все равно очень невелики.
Сертификат о прививках по прилету не требуют, но случаи желтой лихорадки в стране периодически фиксируются. Опасность малярии достаточно велика в любое время года (особенно в дождливый сезон, т.е. летом) и потому профилактика будет в месту. Ну, а дальше попробую по порядку.
Аккра. «Фирма веников не вяжет, фирма делает гробы…»
В Аккру мы прилетели более чем с суточным опозданием (спасибо авиакомпании Эмирейтс) и потому столицу нам пришлось по большей части созерцать из окна автобуса. Знаменитая арка независимости с черной звездой наверху, мавзолей первого президента Ганы Нкваме Нкрума, верховный суд. Первое ощущение – женщины в Гане носят на голове все, что угодно, независимо от веса и размера поклажи. По этой причине сутулых среди них не найдешь. Еще одна особенность – очень «африканские» очертания женских фигур, с особо рельефно выделяющейся задней частью.
В отличие от других африканских столиц, в Аккре сохранилось довольно много задний колониальной эпохи: центральный почтамт, англиканский собор, как будто бы перенесенный из какого-нибудь английского провинциального городка и т.д. В Аккре есть целый район, застроенный домами в колониальном стиле – Джеймстаун. Можно было бы предположить, что это своего рода музей под открытым небом, но на деле здесь сосредоточены городские трущобы и проезжающим туристам лучше не выходить из машин. Джеймстаун находится на берегу лагуны, живут здесь преимущественно рыбаки, здесь они строят лодки, здесь выгружают пойманный улов.
Население Джеймстауна преимущественно принадлежит к этнической группе Га. Никакой связи с названием страны здесь нет. Гана получила свое нынешние именование в честь средневековой африканской империи, располагавшейся гораздо севернее – где-то в районе современного Мали. Что касается народа Га, то он не самый многочисленный в стране и серьезно уступает в этом отношении Эве, Фанти, Ашанти, да и многим другим. За пределами страны о Га никто толком не слышал, пока не появились знаменитые ганские гробы.
Традиция их создания не такая древняя – ей всего 50-60 лет. Считается, что все началось с того, что какой-то состоятельный человек заказал для себя паланкин, да на грех умер. Родственники, чтобы не тратиться дополнительно, так и похоронили его в паланкине вместо гроба. С тех пор и пошла манера делать гробы в виде каких-то предметов: это может быть огромная деревянная рыба, автомобиль, самолет и даже мобильный телефон. Конкретную форму выбирает заказчик, часто это связано с профессией или пристрастиями умершего. Можно предположить, что та огромная кроссовка, которую нам пришлось видеть, предназначалась для усопшего чемпиона по бегу.
Фигурные гробы стоят дорого, но пользуются популярность, причем не только в Гане. Любопытный курьез заметили иностранцы. Гробы из Ганы стали экспонатами музеев в Европе и Америки. Насколько мне помнится, выставку таких гробов привозили даже в Россию (по-моему, в Новосибирск). Мастера быстро почувствовали популярность и сейчас половину ассортимента в соответствующих мастерских составляют не собственно гробы, а сувениры, эдакие гробики для кукол. О цене сказать ничего не могу, не приценивался. Иметь дома гроб, пусть даже и сувенирный, б-р-р! – до такого я еще не дошел.
Фигурные гробы характерны именно для Га. Мастерские подобного рода не редкость в Аккре, есть они и в ближайших окрестностях столицы, но дальше уже ничего подобного не встретишь.
Еще одна деталь, на которую сразу обращаешь внимание, в Аккре и Гане вообще, - огромное количество парикмахерских. В сочетании с гробами это неизбежно вызывает в памяти уездный город N, где люди рождались лишь для того, чтобы побриться, постричься, освежить голову и сразу же умереть. В Аккре вывески уличных салонов исполнены хотя бы профессионально (хотя парикмахерская Израэль – это что-то), а в провинции при желании можно собрать целую коллекцию примитивистской живописи. Конкурировать с такого рода произведениями искусства могут разве что обозначения на общественных туалетах – но об этом позже.
Эльмина. Псалмы Давидовы.
В бытность английской колонией Гана называлась Золотой Берег. Но было у этих мест другое название – Невольничий берег, отражавшее одну из самых мрачных страниц истории Африки. Именно отсюда в течение нескольких столетий вывозились черные рабы для работы на плантациях Нового света. В XV-XVII в. на побережье Гвинейского залива появилось несколько десятков крепостей, хозяевами которых были португальцы, голландцы, французы, англичане и даже датчане. Самой старой из них была португальская крепость Сен-Жоржи-де Мина, заложенная еще в 1482 г. Через два столетия у португальцев ее отняли голландцы, в конце XIX сюда пришли англичане, остававшиеся ее хозяевами вплоть до обретения Ганой независимости.
Теперь крепость и выросший вокруг нее город носят имя Эльмина.
Крепость на удивление хорошо сохранилась, сейчас здесь музей, посвященный истории работорговли. Экспонатов в музее почти нет. Собственно, главный экспонат – сама крепость. Здесь можно увидеть помещения без окон, где содержались рабы, тюрьму для провинившихся (с черепом над входом), солдатские казармы и, наконец, комнаты коменданта. Надо сказать, что все это скучено на небольшом пространстве, так что условия, в которых жили рабы и их охрана, не слишком-то отличались. Редко кто из европейцев сохранял здоровье, прожив здесь два-три года. Отсюда еще одно название гвинейского побережья – Могила белого человека.
В центральном (предназначенном для коменданта и офицеров) зале крепости на стене выбит 132-й Псалом. Звучит он примерно так: «Как хорошо и как приятно жить братьям вместе - как драгоценный елей на голове, стекающий на бороду Ааронову, стекающий на края одежды его». Задним числом такие разговоры о братстве выглядят циничными до безобразия. Впрочем, голландские протестанты (а надпись сделана именно по голландски) всегда отличались крайней степенью ханжества.
Завершая экскурсию, музейный гид особо подчеркнул, что позвучавший рассказ не направлен на то, чтобы кого-то обвинить. Это не просто политкорректный пассаж, вину за работорговлю наряду с европейцами разделяют и сами африканцы. Европейцы быстро сообразили, что гоняться за невольниками по чужому и неприветливому континенту – дело неблагодарное. Проще объявить цену, а там уж постараются сами черные. В районе Эльмины главную роль в захвате рабов играли военные союзы народа фанти. Это самый многочисленный из этносов на побережье Ганы. Своего государства в доколониальную эру фанти не создали, но сумели сформировать сложную общественную организацию. Основой ее были военные союзы – асафо. У каждого союза были свои святилища (они назвались посубаны)¸свои церемонии, свое знамя.
Эпоха работорговли давно завершилась, но асафо существуют до сих пор. Сейчас они превратились в нечто подобное закрытым клановым группам. Посубаны основных союзов расположены в Эльмине. Эти небольшие здания привлекают своеобразным оформлением. Перед одним стоят цементные фигуры Адама и Евы, как знак того, что союз существует с незапамятных времен. Крышу второго венчает корабль под парусами, перед третьим – самолеты, символизирующие быстроту в торговых делах. Вид у большинства посубанов обшарпанный, но все равно необычный.
Еще одна достопримечательность Эльмины – огромный рыбный рынок. Находится там больше пяти минут непривычному человеку невозможно. Гигантское количество людей, шум, а главное – одуряющий запах заставляют голову кружиться уже с первых шагов. Честно говоря – и к запаху можно было бы привыкнуть, но уж очень агрессивно настроены большинство торговцев. Впрочем, если вы дадите им малую мзду, они согласятся даже сфотографироваться.
Еще одна деталь, немаловажная для туристов. В окрестностях Эьмины и Кейп-Кост находятся немногочисленные пляжные отели. Купаться на общедоступных пляжах категорически не рекомендуется, поскольку местное население использует их как отхожее место. Однако и на отельных пляжах купание проблематично из-за очень высокой волны. Говорят, что волна несколько утихает около шести утра, но полностью не спадает и тогда.
Кумаси. Хрущев и два ящика водки
Самым известным из народов Ганы, несомненно, являются ашанти. В XVII в. отдельные кланы ашанти образовали федерацию во главе с верховным королем – ашантихене. Ашанти были племенем воинственным. Когда англичане пришли на территорию Золотого Берега им пришлось семь раз воевать с ашанти, пока те не согласились подчиниться. Но и на этом деле не закончилось. В 1900 г. ашанти подняли восстание в ответ на попытку английского губернатора Аккры конфисковать Золотой трон – главную племенную святыню. Восстание было жестоко подавлено, а ашантихене Нана Премпхе сослан на Сейшельские острова. Там он прожил почти четверть века, пока не был помилован и получил разрешение вернуться домой. Его потомки до сих пор носят свой титул, хотя формально властью не пользуются.
Другие народы Ганы откровенно завидуют ашанти, тому, что они сохранили свою внутреннюю организацию и культуру, несмотря на все перемены и потрясения. У ашанти до сих пор присутствует четкая социальная иерархия, есть клановые вожди – омахне, подчиняющиеся верховному королю. Можно сказать, что ашанти смотрят на все другие народы сверху вниз. Это положение невольно приняли и европейцы, окрестившие ашанти «римлянами Африки». Это сравнение, вероятно, произошло потому, что в торжественных случаях мужчины-ашанти носят тоги и действительно чем-то напоминают римских сенаторов.
Столицей ашанти считается город Кумаси – второй по величине в Гане после Аккры. Здесь находится рынок Кеджетия, пользующийся репутацией самого большого в Западной Африке. Мне пришлось бывать на рынке Меркато в Аддис-Абебе, который называют крупнейшим во всей Черной Африке, но торжище в Кумаси произвело на меня большее впечатление. Глядя на море ржавых железный крыш, чувствуешь элементарный страх – если забредешь туда, то обратно не выберешься.
В Кумаси нам пришлось побывать на ашантийских похоронах. По неизвестной причине это считается аттракционом для белых туристов, хотя ничего развлекательного в самой процедуре нет. Нет, впрочем, и особой печали. Скорее, это традиция, обременительная, требующая много денег и времени. На похороны должны прийти все родственники и знакомые умершего. Мы попали на похороны какой-то очень богатой бизнес-вумен и участников церемонии было больше тысячи человек. Все присутствующие одеты в черное или красное (в последнем случае это ближайшие родственники). Надо сказать, что ашантийские мужчины – все как на побор рослые и мускулистые – в своих красных или черных тогах действительно производят впечатление собравшихся на форуме римских сенаторов.
Каждый вновь прибывающий гость должен обойти всех, кто пришел раньше него, и поздороваться за руку. Создается впечатление, что в этом и есть главный смысл церемонии – на похоронах люди возобновляют старые знакомства и заводят новые. Присутствие на таких собраниях – дело обязательное, а поскольку похороны (как можно предположить) случаются каждый день, остается только удивляться, как жители Кумаси находят время на что-то другое.
Время от времени молодые девушки, одетые как пионерки – в белые платья и красные гластуки – разносят бесплатные напитки и конфеты. Кое-кто из мужиков, не довольствуясь колой, потягивает пиво. Никто и не пытается лить слезы, все оживленно беседуют и улыбаются. Надо сказать, что это быстро становится скучным. Чтобы занять время я начал фотографировать детей – дело всегда беспроигрышное. Важно отметить, что ни дети, ни их матери, против не были.
Нынешнего ашантихене зовут Otumfuo Nana Osei Tutu II (я боюсь это транскрибировать по-русски). Он занимает Золотой трон с 2002 г. Его резиденция находится в Кумаси, это новый дворец в зеленом парке. Старый же дворец - Manhyia Palace последние полтора десятка лет функционирует как музей. Небольшое двухэтажное здание было построено в 1925 г. англичанами для вернувшегося из ссылки Нана Премхе. Интересно, что ашанти не захотели брать подачку от англичан и меньше чем за год собрали деньги¸ которые и были возвращены британским властям. Перед дворцом – фонтан, украшенный бронзовой фигурой дикобраза. Это герб ашантийских королей и изображение его встречается в Кумаси достаточно часто.
Внутри дворца снимать запрещено, да, собственно говоря, особо и нечего. Планировка здания повторяется на и на первом, и на втором, этажах - в центре большой салон, по сторонам которого три меньшие по размеру комнаты. На втором этаже представлены украшения, оружие, жезлы и троны ашантийских вождей. Здесь же находятся восковые фигуры в полный рост наиболее известных правителей и их жен. Экспозиция любопытная, хотя немного старомодная.
Обстановка первого этажа сохранила облик полувековой давности. Здесь стоит скрипучая мебель, древний холодильник (напомнивший мне холодильник «ЗИЛ» времен моей юности), такой же древний комбайн (если кто не помнит, это система, объединявшая радиоприемник и проигрыватель). Но самое интересное, это библиотека, где я неожиданно увидел книгу Хрущева «Народам нужен мир» на английском языке, причем почему-то два вторых тома. Вот такой привет с родины в далеком Кумаси, и как оказалось привет не единственный.
В этот же день правящий ашантихене устраивал прием. Повторяется такая церемония раз в шесть недель, точнее каждый 42-й день, что связано с традиционным календарем ашанти. К месту приемы мы пришли за час с лишним. В небольшом и никем не охраняемом дворе были выставлены стулья для зрителей. Напротив под навесом разместились боле удобные места для специально приглашенных. Постепенно двор заполнялся людьми. Появились и весьма колоритные персонажи, вроде чернокожего англиканского епископа или энергичного молодого человека, резко выделявшегося цветом своей кожи. Африканца-альбиноса я когда-то видел в Кении, но это был подросток, причем явно с задержкой умственного развития. Молодой же распорядитель церемонии в Кумаси, как видно, никаких комплексов по поводу своей внешности не имел.
Наконец зазвучали трубы и начался торжественный выход. Вслед за трубачами появилась охрана со старинными ружьями, а за ней на носилках под желтым зонтиком (как китайский император) сам король. Он расположился под навесом и началась процедура представления подданных монарху. Приблизившись к королю метра на три, мужчины кланялись, женщины делали что-то вроде реверанса и уступали место следующему. В стороне маялись на жаре несколько европейцев в официальных костюмах. Знал бы я тогда, кто это!
Некоторые из представлявшихся задерживались у трона чуть дольше. Король здоровался с ними за руку и что-то улыбаясь говорил. Надо сказать, что выглядел он вполне энергичным для своих шестидесяти одного года. Все затянулось и мы пошли пообедать. Когда же через полчаса мы вернулись, выяснили,, что без нас прошло самое интересное. Оказывается королю представлялись какие-то чины российского посольства. При этом обязательно делать владыке подарок, так вот наши соотечественник поднесли ему два ящика водки «Кристалл». Я так жалел, что не сумел сделать такой снимок!
К слову – правящий ашантихене закончил Политехнический институт в Лондоне и имеет ученую степень. Это так, по поводу стеклянных бус и «огненной воды». Правда, вряд ли для его водка стала сюрпризом. В окрестностях Кумаси работают российские золотодобывающие компании и, по слухам, король даже имеет в них какую-то долю.
Север. «Вольта, Вольта, мать родная…»
К северу от Кумаси начинается совсем другая Гана – сельская, ленивая и патриархальная. Вдоль дороги тянутся плантации какао-деревьев и масленичной пальмы. Я мало представлял, как растет какао и был несказанно удивлен, узнав, что его плоды вырастают прямо на стволах. Плод в длину сантиметров двадцать, сначала он зеленый, желтый, потом краснеет и наконец становится фиолетовым. Внутри – белая кисловатая мякоть, в которой прячутся сами какао-бобы.
У масленичной пальмы короткий толстый ствол. Мелкие оранжевые плоды пальмы собраны в огромный и очень колючий пучок. Сначала их разбирают по одному, слегка подсушивают на солнца, а после кладут под ручной пресс. Из мякоти получается красное масло, которое большей частью идет на изготовление мыла и подобные технические нужды. Из косточек выжимают высококачественное прозрачное масло, используемое в пищу.
Как правило, рядышком с «маслозаводом» стоит шеренга самогонных аппаратов. Для получения самогона пальму необходимо срубить. После этого в ствол вставляют трубочку и кладут на солнце. Стекающий по трубке сок, перегоняют привычным для нас способом и в результате получается содаби – напиток градусов в 60-70, слегка вонючий и не слишком приятный на вкус. Мне несколько раз приходилось видеть процесс приготовления пальмового самогона в Юго-Восточной Азии, но там используется совсем другой вид пальмы и, соответственно, другая технология.
На севере Ганы почти нет туристических мест. Единственное исключение – «деревня обезьян». Сама про себе деревня мало примечательна, но в окрестностях ее живут обезьяны – мартышки мона (Cercopithecus mona) и колобусы.
Надо сказать, что животный мир Ганы скуден. Все что было, истреблено еще в колониальные времена. Но в окрестностях деревни обезьян приматы чувствуют себя в безопасности. Причина в том, что жители деревни когда-то дали клятву не трогать обезьян и соблюдают ее до сих пор. Правда, мне кажется, что сейчас дело уже не в клятве, а в том, что наличие обезьян выделяет деревню среди прочих и привлекает сюда туристов. Здесь даже есть сувенирная лавка и общественный туалет.
Туалеты в Гане – отдельная тема и потому позволю себе на недолго отвлечься. Во-первых, они делятся на уринальные и фекальные. Объяснение этому очень простое – уринальные туалеты представляют собой просто стенки, закрывающие посетителей от нескромных взглядов. Никаких выгребных ям там нет, а все, что нужно, стекает прямо на улицу. Еще одна особенность общественных туалетов в Гане – рисунки-обозначения, каждый из которых претендует на статус произведения искусства. Обратите внимание на портрет чернокожей дамы с декольте – в левом нижнем углу стоит подпись художника: King James art 27/9/03.
Но вернемся к деревне обезьян. Ее жители утверждают, что умирать обезьяны приходят именно в деревню. В подтверждение этого они показывают кладбище, где установлены таблички с указанием кто и когда здесь похоронен. Обезьян действительно можно найти в ближайших окрестностях деревни. Мартышки ведут себя довольно дружелюбно и подпускают людей совсем близко. Колобусы с деревьев не спускаются, но тоже дают себя лицезреть во всей красе.
За деревней обезьян дорога становится как-то особенно однообразна. Но внезапно впереди появляется широкая река и указатель «Черная Вольта». Вольта – это название наряду с Нигером, Замбези, Конго со школьных лет будило мое воображение. Удивительно, но все оказалось очень знакомым. Даже сейчас, разглядывая фотографии, например эту, с лодкой, я ловлю себя на том, что такой же снимок мог быть сделан на Волге, где я живу много лет. Наверное поэтому, когда я шел пешком по мосту через Вольту (а этих местах она километра полтора шириной) в голове у меня постоянно вертелось «Вольта, Вольта, мать родная…». Километрах в тридцати течет Белая Вольта, но она уже раза в четыре и такого впечатления не производит.
Север. Деревня ведьм.
Ближе к границе с Буркина Фасо пейзаж снова меняется. Все чаще вместо церквей появляются мечети, дорога резко портится, деревни вдоль обочины становятся беднее. Для местных жителей крыса (как та, что разделывают эти юноши на фотографии) – желанная добыча. Впрочем цивилизация присутствует и здесь, прежде всего в виде огромных вышек сотовой связи. Кстати, российские операторы вполне прилично ловят почти на всей территории Ганы. Иногда среди глинобитных хижин вдруг встретишь совершенно чужеродную вещь, вроде этого разбитого трактора, глазастого как робот из детского фильма.
Здесь, на севере, мы попали в деревню ведьм. Посещение ее стало для меня одним из самых ярких впечатлений от Ганы, хотя не скажу впечатлений радостных. Нечто подобное есть по всей Африке, уже вернувшись домой я случайно наткнулся в Интернете на видеорепортаж Михаила Кожухова о деревне ведьм в Бенине. Но, все по прядку.
Народ в африканских деревня живет малограмотный и суеверный. Если случается что-то, выходящее за привычные рамки, чаще всего это внезапная смерть, в происшедшем обвиняют затаившуюся ведьму. Ведьмой может быть объявлена любая женщина (чаще всего старуха – ведь пользы на поле от нее никакой) и доказательств при этом не требуется. Ведьму могут просто убить – никто за это не ответит, ведь у сельских жителей нет документов, да и полиции тут тоже нет. Но если семья сжалится, она отвозит несчастную в особую деревню ведьм.
Главная фигура в деревне – колдун, мрачный и неулыбающийся мужик. Даже грязная шапочка с веселой надписью Julia не слишком-то меняет его суровый облик. Колдун определяет ведьма перед ним, или нет. Для этого он режет петуха и подбрасывает тушку в воздух. Если она упадет брюхом вниз – точно ведьма. После этого изгнаннице не остается ничего делать кроме как поселиться в деревне ведьм, где уже живут такие же как она. Колдун «лечит» вновь прибывшую и теоретически через год-два ее могут объявить «выздоровевшей». Но домой ей чаще всего дороги нет и остаток дней она доживает в0 все той же деревне. Ведьмы не умеют колдовать или летать на метле. У них есть хижины и крохотный клочок земли для того чтобы прокормиться. Сколько лет этим старухам, они и сами не знают. Среди них можно встретить весьма выразительные типажи, никто из них особо не сетует на судьбу, но все равно, покидаешь деревню ведьм с каким-то тяжелым чувством.
Что еще сказать, суммируя рассказ о Гане. Она, как и многие другие африканские страны, производит впечатление застрявшей между прошлым и будущим. В отличие, например, от южной Эфиопии, местные жители уже не ходят в шкурах, не делают украшений из кожи и бисера. Как признак цивилизации они гордо носят драные шорты и футболки с затертыми надписями. Но при этом живут они в хижинах из глины, перемешанной с навозом, где все осталось таким, каким было и двести лет назад. Столица, та да, уже живет в третьем тысячелетии (конечно, с африканской спецификой), но когда новая эпоха дойдет до провинции, можно только гадать. Пока же этого не произошло – добро пожаловать в Гану, ворота Африки!
