Через десять минут он вернулся. Муж считает, что он ездил заправляться.
***
Дети, представьте, что мы летим на пляж на самолете. Нам прежде приходилось добираться до пляжа на машине или автобусе. Но чтобы на самолете – такое в первый раз. Через десять минут будем на месте.
Несмотря на то, что самолетик маленький и с виду хлипкий, лететь не страшно. Наоборот – все видно. Вот позади остался Сайпан и пляж, где мы купались вчера, а вон наша гостиница Аквариус бич тауэр. Облака как нарисованные – не вверху и не внизу, а рядом. А впереди по курсу Тиниан – крошечный, однако третий по величине в Марианском архипелаге. Сто восемь квадратных километров.
Главный «город» – деревня Сан-Хосе, здесь есть церковь, больница, публичная библиотека и отдельное, очень солидное с виду здание – департамент по контролю за игорными заведениями и казино. Собственно, надо было в единственном числе написать – контроль за игорным заведением, потому что на острове есть единственное казино в единственном же отеле «Tinian Dynasty». Я читала, правда, о намерениях японских бизнесменов превратить Тиниан в азиатский Лас-Вегас, построив еще несколько казино, но это еще до кризиса выглядело утопией. Народу на острове совсем нет. Никому не нужны казино, поля для гольфа и прекрасные пляжи. Нам вообще-то они тоже не нужны. Однако мы конспиративно молчим относительно настоящей цели полета. Мы не уверены, что дети нас поддержат. Но побывать на Марианских островах и не увидеть взлетно-посадочной полосы острова Тиниан – это было бы преступлением.
Мы как будто прокручиваем историю вспять. Всего-то дней десять назад мы были с детьми в Хиросимском музее Мира. Музей произвел колоссальное впечатление на всех. И даже Янкель, хоть и маленький, долго потом рассуждал про большую бомбу, уничтожившую город и всех людей. В музее он не мог отойти от макетов, один из которых изображал Хиросиму до взрыва (в миниатюре, конечно), а второй - после.
Старшие наши девчонки бродили меж витрин с экспонатами, нажимали кнопку с номером витрины и слушали в наушниках голос электронного гида. Там есть вариант на русском языке, однако текст, само собой, совершенно не адаптирован для детей. Поэтому время от времени у девчонок вытягивались физиономии. Тогда я отбирала у них коробочку-экскурсовода и слушала окончание страшного рассказа – например, про мальчика, который ходит по пепелищу своего дома и ищет то, что осталось от матери, обнаруживает какие-то кости, а кости рассыпаются у него в пальцах… Ну и все в таком духе. В музее немало сильных экспонатов. Вот, к примеру, ржавый трехколесный велосипед. Его хозяину было три года одиннадцать месяцев. В 8 часов 15 минут 6 августа 1945 года этот мальчик катался во дворе своего дома на велосипеде, а дом находился в полутора километрах от того места, где взорвалась бомба. В общем, к вечеру мальчик умер. Папа похоронил его во дворе – вместе с велосипедом и еще с каской.
Когда я пересказывала эту историю мужу (мы не все смотрели параллельно, музей очень большой), мой голос сорвался.
– Он что, не мог снять с него каску? – спросил муж (мы уже насмотрелись в музее всяких ужасов).
– Нет. Ну то есть не знаю. Не в этом дело. Это были его любимые игрушки – трехколесный велосипед и настоящая солдатская каска. Папа похоронил его вместе с любимыми игрушками…
Я не смогла закончить рассказ – что через сорок лет отец выкопал останки сына и перезахоронил, а велосипед и каску подарил музею. Слезы у меня прямо-таки полились из глаз. А мой четырехлетний сын стоял рядом и жалел меня. Никогда не куплю ему каску.
Все знают, что атомную бомбу на Хиросиму 6 августа 1945 года сбросил бомбардировщик B-29 «Энола Гэй». Между тем мало кто знает, что "Энола Гэй" поднялась в воздух с аэродрома острова Тиниан. Когда я прочитала об этом, наше, тогда еще только планируемое, путешествие на Северные Марианские острова обрело дополнительный смысл. Мы обязательно должны побывать на Тиниане, чего бы это нам ни стоило.
Оказалось, что это совсем не дорого. С Сайпана на Тиниан ходит воздушное такси. Мы приехали в аэропорт около десяти утра, без труда нашли терминал для внутренних вылетов (если стоять лицом к зданию аэровокзала, то domestic окажется слева). За стойкой с весами для взвешивания багажа сидел какой-то дядька, мы сообщили ему, что нам надо на Тиниан. Он положил на стойку обрывок бумажки и попросил записать наши имена и вес – в фунтах (пришлось всем по очереди встать на весы). Интересно, что независимо от веса детский билет стоит 74 доллара, а взрослый 84.
***
Вышли из здания крохотного аэропортика Тиниана, через дорогу - офисы прокатных контор. Взяли машину – белую тойоту-королла. Менеджер рент-а-кара особо просил «не заезжать на машине на пляж», но мы уже знаем, что это из-за кокосов.
День жаркий, термометр в машине показывает 90 градусов (по Фаренгейту), мы только что осмотрели местную достопримечательность – Блоу Хоул (от слов «blow» - дуть и «hole» - дыра). Океанские волны выдолбили проход в скале, и теперь там сталкиваются и выстреливают со страшным грохотом через дырку на поверхность. Эдакий трехметровый натуральный фонтан. Красиво, эффектно, мы постояли там несколько минут. Видели там еще туристов. Двух белых мужчин, по виду американцев.
Нелишне было бы освежиться. Изучив карту острова, мы выбрали уединенный пляжик на восточном берегу, зажатый меж двух скал. Приехали туда, но, к сожалению, оказалось, что он занят: на пляже этом уже есть одна машина. Поэтому мы решили не останавливаться тут, а следовать дальше, на другой пляж (на карте в этом месте нарисованы три маленьких бухты). Тронулись. Через какое-то время мы поняли, что едем параллельно берегу. Дорога становится то лучше (это когда колею видно), то хуже. Я вспомнила, как Тиниан смотрится с воздуха: бОльшая часть острова покрыта густой растительностью. Очевидно, мы сейчас как раз внутри этой растительности. Заросли тростника практически смыкаются над нами, когда же тростник сменяется кустарником, его крона совершенно закрывает небо.
Кстати, джунгли на Тиниане совсем не похожи на девственный тропический лес соседнего острова Рота – живой, дышащий, сладко пахнущий плодами подгнившими фруктами. На то есть причина. Живой и дышащий лес Тиниана в двадцатые годы прошлого века был вырублен под плантации сахарного тростника, а то, что осталось, выжжено напалмом. Так американцы в конце войны выкуривали попрятавшихся в джунглях японцев. И выкурили, конечно. Затем с самолета разбросали семена тропического быстрорастущего кустарника танган-танган. Это что-то вроде акации, сплошные колючки. И вот мы уже сорок минут прорубаемся через эти заросли. Лобовое стекло нашей «тойоты» залеплено трупами неведомых насекомых; дворники не справляются. Из-за этого нам постоянно мерещится впереди море, но всякий раз это оказывается кусочек неба. Муж уже раз пятьдесят помянул черта. Но ведь если дороги в джунглях прорубают – значит, это кому-нибудь нужно?
Дети на заднем сиденье стали задремывать. То есть Янкель задремал, Соня, сердитая, прислонилась к нему и закрыла глаза (она рассердилась, что мы такие идиоты), а Рита нарочито бодрым голосом «читала карту». Мы молчали, бубнило радио. Радио есть. Сотовая связь есть. Бензин есть. Деньги есть. Диких зверей нет. В общем, здравый смысл подсказывает, что пропасть мы тут не должны. Еды у нас, прямо скажем, маловато: пара крекеров и три маленькие пачечки виноградного сока на пятерых. Но лучше пока об этом не думать.
И вдруг в зарослях, прямо посреди дороги, мы видим человеческое лицо! Потом видим автомобиль с выбитым задним стеклом, из проема торчит какая-то ботва. Из-за машины выглядывает второе лицо… Это филиппинские гастарбайтеры, на Марианах вообще много филиппинцев, батрачат в основном на фермах. Они ужасно удивились, когда мы вдруг вынырнули из джунглей. Даже больше, чем мы при виде их. Еще больше они удивились, когда мы показали им по карте, как ехали. Они сразу спросили: вы, наверное, русские? То, что мы не американцы, им подсказал наш английский язык, а немцы так никогда бы не поступили. Не говоря уже о японцах, на которых мы даже не похожи. А больше здесь никого не бывает.
В общем, мужички нам объяснили, как вырулить на пляж. И действительно, метров через сто грунтовка закончилась и началась асфальтовая дорога. А там уж мы не заблудились, приехали на пляж Тага, но оказалось – отлив, и ступеньки, ведущие к воде, висят в воздухе, так что мы переехали на соседний пляж, Jones beach, где песок и вход в воду пологий.
Вода неожиданно прохладная. На пляже мы не одни: молодая японка с маленькой дочкой вяло ковыряются в песке, потом мимо нас прошли две пары японских туристов, пощелкали фотоаппаратами и легли загорать. В общем, народу и тут немного.
Тиниан никогда не был особенно популярным. А в тридцатые годы девятнадцатого столетия тут вообще был лепрозорий. Двенадцать прокаженных жили в соломенных хижинах на берегу и сами себя обеспечивали, покуда их всех не убила эпидемия оспы (а еще говорят, что зараза к заразе не пристает).
Когда в 1914 году Марианские острова оккупировали японцы, сахарный король Харудзи Мацуи распахал джунгли и засеял плодородные вулканические почвы тростником, и маленький остров начал экспортировать в Японию сахар. Правда, племена чаморро, заселившие Микронезию еще раньше, несколько тысяч лет назад (достоверно не известно, откуда они явились), работать на японского дядю не захотели, и ему пришлось завозить рабочую силу – безземельных крестьян с Окинавы.
Ну, Харудзи Мацуи тоже был не сахарный: он отомстил чаморро, уничтожая кокосовые пальмы и скупая их землю, а затем начал производить тростниковый ром, что, надо признаться, не лучшим образом сказалось на местном населении.
Мацуи, получивший образование агронома в США, мечтал превратить Марианы в рай. Он основал компанию «Nanyo Kohatsu Kaisha», проложил железную дорогу и довел объемы производства сахара до рекордных значений – 640 тысяч тонн в год. Он даже строил школы и больницы, но с началом войны на Тихом океане все кончилось. Мацуи и его менеджеры вернулись в Японию. На Тиниане в срочном порядке был построен военный аэродром.
Японцы оценили стратегическое положение Марианских островов – посреди Тихого океана, на полпути между Японией и Америкой. Следом ценность этих вод осознали американцы. Американцам нужен был плацдарм в Тихом океане для решающего наступления на Японию. Рассматривалось два варианта – Филиппины и Марианы.
Я читала, что на судьбу Марианских островов повлияло изобретение летающих крепостей Б-29. Они были мощными, но дальность их полета была ограниченной. С Филиппин они бы не достали до Токио. Вернее, достать-то достали бы, но не сумели бы вернуться на базу. В этом смысле Марианские острова подходили как раз идеально. А из всех Марианских островов наилучшим для размещения аэродрома был Тиниан. Большой и плоский коралловый атолл, с разветвленной сетью шоссе, железной дорогой и даже аэродромом. Короче, лучшего и придумать нельзя. Дело оставалось за малым: отобрать остров у японцев.
Американцы для начала овладели более крупным и густонаселенным Сайпаном (что оказалось не так легко, но это другая история), затем принялись за Тиниан. Разработали военную операцию, которая вошла в историю как первый пример тактически грамотного применения танков-амфибий.
В восемь часов утра 24 июля 1944 года морские пехотинцы высадились на одном из пляжей Тиниана - Chulu Beach. Мы были на этом пляже. Белый песок, зеленые кокосовые пальмы - и никого.
Рядом японский дот. Рита заглянула туда (он очень маленький, взрослому человеку нормальной комплекции трудно пролезть). Говорит: в углу сложены деревянные мемориальные дощечки с иероглифами, подобные тем, что мы уже видели на японском кладбище. Значит, кто-то все же приезжает сюда. Из узкой бойницы виден пляж, хорошо простреливается. Немало американских солдат погибло тут. Но и доту досталось как следует. В бетоне множество следов от попаданий снарядов. Что стало с защитниками дота, на то недвусмысленно указывают мемориальные дощечки.
Поддерживаемые артиллерией с Сайпана (орудия лупили через пролив, разделяющий эти два острова), американцы понемногу продвигались вглубь Тиниана. К 1 августа остров был полностью в их руках.
Затем "морские пчелы" покрыли его сетью инженерных сооружений. Говорят, он чем-то напомнил им Манхэттен, и потому дороги они называли в честь манхэттенских улиц. Теперь тут есть 86-я стрит, Восьмая авеню, Риверсайд драйв. А главную дорогу острова назвали Бродвеем. Проехали мы по этому Бродвею два раза. Встретили три автомобиля. А еще видели небольшой мемориал, посвященный героизму «морских пчел». Собственно, это не мемориал даже, а флагшток, оставшийся на месте бывшего лагеря. Морские пчелы построили на Тиниане лучшую в мире взлетно-посадочную полосу: шириной в шестьдесят и длиной в 2600 метров. Она и сейчас прекрасно выглядит, хотя местами асфальт потрескался, и сквозь трещины лезут какие-то колючки.
Жарко, жарко. Кажется, это самый жаркий день. Термометр в машине показывал 90 градусов (по Фаренгейту), когда мы ползали по квадрату старого японского аэродрома. Осмотрели руинированные здания администрации, центра управления, а также бункеры. Ни тебе памятника, ни мемориального знака, лишь небольшие таблички, информирующие нас о том, что здесь был склад атомных бомб номер один (где лежал «Малыш» для Хиросимы), чуть поодаль – склад атомных бомб номер 2 («Толстяк» для Нагасаки). Читаем: отсюда девятая бомбовая группа в период с 9 февраля по 2 сентября 1945 года на самолетах Б-29 совершила 2012 вылетов. 1843 из этих вылетов были боевыми и длились от 13 до 16 часов. 25 летчиков были убиты, 98 пропали без вести. Дальше перечислены все имена и фамилии. По соседству с японским аэродромом - американская взлетная полоса.
Отсюда 6 августа 1945 года поднялся в воздух бомбардирощик «Энола Гэй» с атомной бомбой на борту.
Отсюда же 9 августа полетел такой же груз в сторону Нагасаки.
На всякий случай и об этом есть мемориальная табличка. Весьма скромная, надо заметить.
Компоненты для атомных бомб на Тиниан доставил тяжелый крейсер Индианаполис. Его небольших размеров последняя фотография висит в историческом музее на Сайпане. Выгрузив бомбы на Тиниане (это было 26 июля), "Индианаполис" получил приказ отправиться в залив Лейте на Филиппины и 29 июля был торпедирован японской подлодкой. Было выпущено шесть кислородных торпед «кайтен», управлявшихся добровольцами-смертниками (правда, я читала, что капитан подлодки, торпедировавшей "Индианаполис", на суде опровергал факт участия смертников, уверяя, что то были обычные торпеды). Команда "Индианаполиса" не смогла дать сигнал бедствия из-за выхода из строя системы энергоснабжения. За каких-то пятнадцать минут крейсер затонул. В течение четырех суток моряки находились в океане без воды и пищи, окруженные акулами. Только 2 августа были случайно обнаружены с самолета. Спасательная операция была завершена 8 августа. Из 1199 членов экипажа в живых осталось 316.
Я не думаю, что это перст судьбы. Скорее, случайность. Война все-таки.
...В аэропорту сдаем машину. Перед этим заехали на заправку и, учтя опыт Роты, долили бак "с верхом". Отдали заправщику 24 доллара (однако дорогой бензин тут! Для сравнения, на Роте за неделю мы наездили на 38 долларов).
Служащий прокатной конторы ложится пузом на асфальт и заглядывает под днище. Мы мысленно говорим: ой. Нельзя сказать, что мы тут ездили только по асфальту. Но все в порядке. За полдня аренды отдаем 45 долларов (такой у них тариф: сутки - 65 долларов, полсуток - 45). Возвращаем ключи и топаем в зданьице аэропорта.
Мы явились за час до вылета (последний рейс в 18-20), но народу неожиданно много, очевидно, что за один раз в самолет все не поместятся. Те, что явились еще раньше нас, улетают, а мы сидим, пялимся на чучело голубого марлина весом 829 фунтов и длиной в 12 футов, выловленного 12 июля 1980 года на западе Тиниана Эдвардом Флемингом и Дэниелом Агульто. Рядом бумажное объявление: NO BETTELNUT CHEWING. Я размышляю над ним. Размышления ни к чему не приводят. (Позже, на Сайпане, я поспрашивала местных жителей, и они мне объяснили, в чем смысл запрета. Что жевание орешков бетельной пальмы вызывает обильное слюнотечение и приходится постоянно сплевывать, а орешки окрашивают слюну в красный цвет. Все это выглядит не очень эстетично. Поэтому и запрещено в аэропорту и некоторых других общественных местах. А так орешки бетеля продаются даже на кассах в супермаркете, как у нас семечки).
Наконец и мы в самолете. Мы и темнокожий молодой пилот. Заводя мотор, он попрощался с работниками наземной службы: see you tomorrow, сказал он.
Мы летели, любуясь закатом, радуясь, как нам повезло увидеть такую красоту и что мы побывали-таки на Тиниане и вообще все чудесно. Приземлившись, сфотографировались у крыла и нога за ногу двинулись в здание аэропорта. А там никого. По счастью, за стойкой регистрации обнаружили двух мужиков, один из которых утром оформлял нам посадочные талоны. А где наш багаж, спрашиваем (мы зачем-то сдали в багаж свой рюкзак. Наверное, нам хотелось показать работникам авиакомпании Freedom Air, что мы относимся к ним серьезно. "Прилетит следующим рейсом", - не моргнув глазом, ответил первый мужик и куда-то ушел. "А когда будет следующий рейс?" - спрашиваем у другого. "Завтра", - невозмутимо сказал тот. В рюкзаке наши паспорта, ключи от машины и ключи от гостиничного номера.
...В общем, пришлось пилоту сгонять на Тиниан еще раз. За нашим рюкзаком. Хорошо, что пилот попался не суеверный.
А вообще-то, я думаю, на Тиниан всегда приятно вернуться.