Индия-Непал-Индия, март 2008 года
***
Мы снова дома и все виденное в Индии и Непале уже кажется зыбким и нереальным, и ошалевший от посторонних запахов и поздней ночной суеты кот уже опознал в нас своих заблудших хозяев и снова лезет целоваться к Большой Маме. И уже любовно заточен непальский кхукри и детям розданы сувениры в виде свитеров из шерсти яка и мелкой ювелирки, а завтра снова на работу и еще надо успеть записать все увиденное, потому что с каждым днем будет забываться все больше…
***
Началось все с того, что жена захотела в Непал. Почему именно захотела и почему в Непал, это отдельные вопросы, ответ на которые теряется в загадочных глубинах женской души, но с того самого момента, как это желание было высказано, оно стало реализовываться размеренно и неотвратимо. Неожиданно появлялись какие-то премии, причем их размер чудесным образом совпадал то со стоимостью билетов, то с требуемой на поездку суммой, как-то удачно сложилось со временем и с детьми, а в конечном результате я неожиданно обнаружил себя стоящим у трапа самолета с билетами в руках и индийской визой в паспорте, потому что самой короткой дорогой оказался путь через Дели. И пути назад уже, в общем-то, не было. До трапа мы доехали в забитом, как последняя спасательная шлюпка с «Титаника» автобусе, в который ретивые аэропортовские служители каждый раз пытались запихнуть будущее содержимое немаленького аэробуса и с удивлением обнаруживали, что для этого одного автобуса мало.
А потом мы полетели. И летели часа три с половиной в цельнометаллическом самолете, как когда-то в цельнометаллическом вагоне ездил по ушедшей в прошлое стране по имени СССР слесарь Вася, передовик производства и глава примерной семьи. И мы примерненько так летели, сидя рядом, рука об руку, временами выпивая примитивные двухкомпонентные коктейли из виско-воды и коньяко-сока, каждому по вкусу его. А еще ели бездушную самолетную пищу, в которой вроде все есть, но чего-то не хватает. И болтали всю дорогу, жена с соседкой – юной и вполне симпатичной девушкой из Таджикистана, а я с внутренним голосом. В соответствии с семейными традициями играли в разговоре пассивную роль, в основном слушали и кушали. Жена внимала рассказам о великом и благородном президенте Таджикистана, отце нации и душе народа, а мой внутренний голос настоятельно советовал мне уснуть и уже практически убедил в необходимости этого, но тут мы прилетели.
19 марта, Дели
Дели встретил нас душной темнотой, запахом немытого аэропорта и великих перемен. Не знаю, насколько уютным он был до начала вялотекущей «реконструкции в аэропорт мирового класса», но в ее процессе показался мне бардачным и провинциальным, как соленый огурец на пожелтевшей газете. А лица пограничников и таможенников, носящие на себе выражение «какого-фига-вы-сюда-приперлись», до боли напоминали только что покинутую родину по имени Казахстан. И даже отсутствие международной зоны в международном аэропорту тоже было точно как и у нас. Поэтому, хоть нам и хотелось улететь в Непал сразу, пришлось для начала получить в паспорт штампик и посетить Индию.
Недружелюбный аэропортовский интерфейс пользователя не позволил обнаружить билетные кассы, не прибегая к общению с аборигенами и я радостно рванул ловить кого-нибудь, внешне похожего на работника аэропорта. Таких оказалось несколько, на вопрос, заданный на чистом английском мне было отвечено на чистейшем же местном наречии и невнятными жестами, направленными в сторону, куда хаотично вытекали пассажиры с багажом. В результате опросов было все-таки понято, что жаждущим закупить билеты следует пройти на второй этаж, где находятся кассы авиакомпаний. Информация оказалась правильной, офисы имели место быть, но двери в них были закрыты по причине ночного времени, хотя возле входа в платный зал ожидания стоял подержанный парнишка, который тоном заговорщика сказал, что именно его компания, какая-то там ням-ням-Джет, летает в Непал и утром, когда откроется офис, он с удовольствием поможет нам купить билеты. Сдержав негигиеничное желание горячо расцеловать его за оказанную услугу, мы прошли по коридору чуть дальше и обнаружили открытую дверь компании Эйр Индиа.
Сложно поверить, но они тоже летали в Непал, зато ничего удивительного в том, что все рейсы на завтрашнее утро были переполнены и появления свободных мест не ожидалось. Наш гибкий график предусматривал и такой неблагоприятный вариант, поэтому мы спросили о билетах на ближайшие рейсы и нам подобрали вполне приличное расписание с вылетом в Катманду через два дня и возвращением через неделю в Дели точно в день вылета обратно в Алматы, приблизительно с пятичасовой разницей между рейсами. Честно сказать, мы бы предпочли вернуться на день раньше, просто для страховки на непредвиденные задержки, погоду и прочее, поэтому задумались минут на десять. Ну и пока мы напрягали извилины, нам предложили подождать часик, сначала у них, а потом в соседнем кабинете, пока они разберутся со срочными делами. Осчастливленные надеждой покупки билетов и решения, таким образом, практически всех организационных проблем нашей дальнейшей поездки, мы мирно трепались еще час, сидя в обшарпанных креслах и поддерживая засыпающие организмы минералкой. За это время я успел сбегать и поменять хрустящие доллары на шуршащие рупии (курс 1 доллар = 40 рупиям) и мы даже практически решили рискнуть и отдаться на милость пятичасового коннекта, после чего я пошел закупать обещанные билеты и обнаружил, что в офисе произошла пересмена. Шустрый обалдуй, который так подробно разъяснял нам, когда и как нужно лететь и что нет никакого риска опоздать на свой рейс на родину, потому что их самолеты летают без задержек и строго по расписанию, бесследно испарился, а пришедшие ему на смену сограждане схожей внешности и манеры поведения радостно сказали, что они в аэропорту продают билеты только на сегодняшний день, а как раз на сегодняшний день у них билетов нет. А за теми билетами, которые нужны нам, надо ехать в городской офис… Облом… На вопрос, какого фига нас попросили подождать, имело место быть пожимание плечами, кривление губ и поднимание бровей. Осознав свою непроходимую тупость, два белых человека обоего пола плюнули и решили поехать в Дели в гостиницу поспать, следуя принципу, что утро вечера мудренее.
Освежающая минералка, привезенная с родины, за это время успела перейти на нижние этажи организма и запросилась на волю. Соответствующее заведение имелось прямо на выходе из аэропорта к стоянке такси и на его двери мелким почерком было написано, что посещение стоит ровно 1 рупию. Самая мелкая выданная в обменнике купюра была достоинством 100 рупий и я гордо протянул ее аборигену, сидящему на охране вожделенных удобств. Сдача в 70 рупий убедила меня в том, что я совсем не умею считать по-индийски, поэтому пришлось обратиться за разъяснением к выходящему из заведения индийцу интеллигентного вида, который, о чудо, ответил мне на том самом английском, который я учил в университете, а не на том странном наречии, которым пользуется большинство пипла. В результате представительный индиец резанул по стражу чем-то нелицеприятным на родном для обоих хинди и мне была возвращена моя собственная купюра. Которую, вместе с двумя такими же, мы тут же потратили на такси с предоплатой до Мэйн Базара, куда в Дели спешит процентов 80-90 иностранцев в поисках приюта рангом от ночлежки до трех-четырехзвездочных гест-хаузов.
Пока мы сидели в богом забытом офисе Эйр Индиа, сильно напоминавшем кабинет участкового инспектора из кинофильмов моей исторической родины, туда заскчил за справкой еще один русскоязычный гражданин, который провел в Индии четыре месяца и теперь пожелал вернуться домой. Он посоветовал нам «просто замечательную гостиницу за 500 рупий» и даже снабдил свой совет визиткой, на которой действительно было изображено что-то довольно достойное. Именно эта визитка была отдана диспетчеру вместе с 300 рупиями, после чего она возвратилась ко мне вместе с оплаченным чеком размером с тетрадный листок, на котором был обозначен район доставки и номер такси, которое должно было эту доставку обеспечить. Такси нам подали классное, дизайн явно украден из английских фильмов начала века. Шерлок Холмс наверняка пользовался такими рыдванами в конце своей бурной карьеры. Первые попытки общения с шофером закончились ничем, кроме легкого недоумения. Было явное ощущение, что он разговаривает на языке, не имеющем ничего общего ни с одним из известных лично мне. После некоторой адаптации ухо вдруг стало выделять из невнятного бурчания отдельные английские слова, которые окончательно сложились в осмысленный вопрос, в какую именно гостиницу нас везти. Ехали мы наудачу, в любую, отдавшись воле судьбы, о чем и было доложено шоферу на моем варианте английского. После некоторого размышления доброжелательный придаток руля, тормоза и газа опять произнес нечто невразумительное, чего я не понял полностью, а любимая жена выловила из его речи слово «гашиш». Мда… С негодованием было отвечено, что гашиша нам вовсе не надо, а надо нам спать, причем быстро и чисто. Озадаченный водила притих и спустя полчаса вождения по вполне приличным асфальтированным дорогам завез нас в откровенные трущобы, где мы и стали искать рекомендованный отель. Отель найден не был, потенциально ведущая туда дорога оказалась темным узеньким переулком в колдобинах, где развернуться на нашем стальном коне не представлялось возможным. Жена сразу же решительно отказалась от мысли идти туда пешком и искать обещанный спальный рай, после чего водитель снова забурчал на своем любимом наречии, но в этот раз мне удалось вычленить из его речи нечто вроде «хороший отель гашиш!». Хрен с ним, поехали в хороший отель, а с гашишем будем решать на месте, еще немного прокатимся и я точно захочу не только закурить, но и уколоться для полного счастья. Поездка в «хороший отель» длилась недолго, если честно, переулок, в который мы заехали, отличался от предыдущего только шириной, а по степени убитости дорожного покрытия мог смело конкурировать, потому что за последние лет сто его крыли только матом. Предлагаемый «гашиш» оказался всего-навсего отелем «Кашиш», но сделанное открытие даже не улыбнуло, потому что спать хотелось зверски. Оставив жену в машине, зашел посмотреть на этот приют усталых путников. В холле достаточно затрапезного вида – человек 8-10 мужиков, а номера у них остались исключительно по цене 2800 рупий и уступать они не хотят, хоть сдохни. Покидаю отель с негодованием, помня о том, что очень хороший отель должен стоить 1500-1800 и что в районе Мэйн Базара отели находятся по пять штук на сто метров пути (кстати, это правда).
В двадцати метрах от входа в «Кашиш» находится нечто с надписью «Интернэшионал», в нем цена комнаты с НДС всего 1100, а бандитского вида товарищей всего двое. Жена уже откровенно грустит и клонится набок под весом дамской сумочки, поэтому дальнейшие приключения и поиски чего-то лучшего откладываются и мы по быстрому заселяемся в номер, где нас встречает двуспальная койка, кондиционер и телевизор (кому он нужен?). Отслюниваю непременные чаевые портье, принесшему в номер наш рюкзак и начинаем мыться. Горячая вода, как и обещано, присутствует, подаваемая из водонагревателя на стенке, но сам душ подло стреляет только в ту сторону, куда невозможно вставить тело, причем настройке этот чудо-агрегат не поддается. Ага, так вот зачем тут набор ковшиков и ведер! Добиваюсь условно чистого состояния организма всего за минуту и выхожу к заветному койкоместу, возле которого стоит жена и с интересом разглядывает простынь. Причем именно одну, аккуратно застеленную, поверх которой лежит одеяло без пододеяльника. Звоню на ресепшн, минут через пять облагодетельствованный чаевыми портье тащит еще одну простынь. Падаем и спим…
Галопом по Непалу и Индии, март 2008 года
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 1
Трансфер между городами в Азии : Покупка билетов на трансферы 12Go между городами в Азии
Sim карты, билеты : Klook заказ сим-карт, билетов на шоу в Азии
Sim карты, билеты : Klook заказ сим-карт, билетов на шоу в Азии
Нравится:
1
•
Сообщений: 32
• Страница 1 из 1
Похожие темы
Сообщение: #2
Yungern » 13 ноя 2008, 15:18
20 марта, Дели-Матура-Агра
Утро начинается с рассвета. А рассвет в Индии начинается рано, приблизительно часа через три после того, как мы заснули, т.е. часов в шесть утра. С этого времени начинается копошение в коридоре, громкие выкрики персонала, шум на улице, что не мешает нам героически проспать еще три часа. В девять часов встаем, пакуемся, я искренне радуюсь, что у нас всего один рюкзак и не позавтракав, бежим искать авиа-агентство, где сможем купить билеты в Непал.
На улице на нас смотрят с интересом, особенно на жену, радостно здороваются по-английски, спрашивают, из какой страны, уже привычно меняют Казахстан на КазакИстан, какой-то хлопчик стремится нам поведать, какие индийцы умные и в процессе показывает дорогу к ж/д станции, где, по его словам, есть и авиакассы. Решаем сначала попытать счастья в них, прежде чем ехать в городской офис Эйр Индия, адрес которого нам записали на бумажке. Пока идем по дороге, с нами заговаривает еще один парень, лет 30-35, который просто доводит нас до офиса турагента с государственной лицензией и уходит, помахав рукой.
Собственно, именно с этого момента и начинается наше осмысленное туристическое существование. Выясняется, что в турфирме есть билеты и по Индии, и по Непалу, и экскурсии на автобусе, и на автомобиле и вообще все, что только нужно дураку иностранцу, чтобы посмотреть на местные туристические диковинки. Тут мы окончательно просыпаемся и осознаем, что предлагаемый им график нашей дальнейшей жизни на 10 дней позволяет, при правильном подходе, посмотреть, кроме Дели, еще и на Агру и Джайпур, а потом провести шесть дней/пять ночей в Непале с возвращением в Дели за день до отлета, что, в принципе, совпадает с нашими прикидками по времени. Время, которое у нас есть – это деньги, которых у нас нет. Времени у нас как раз нет, зато есть вторая часть жизненного уравнения, поэтому мы платим приблизительно 360 долларов за машину с кондиционером и англоговорящим шофером (не путать с гидом!) на двоих, 100 вечнозеленых с хвостиком за три ночи в гостиницах по пути следования и еще 720 с хвостом тех же у.е. за билеты в Непал туда-сюда, опять таки на двоих, которые обещают завезти в гостиницу, где мы остановимся на обратном пути. Плюс к этому 9% НДС. Стоимость билетов четко совпадает с той суммой, которую я слышал вчера в аэропорту, хотя компания другая, Джет Лайт. Остальное не оцениваю, деньги, которые у нас есть – это время, которого у нас нет, а уже сегодня мы должны быть в Агре, потому что завтра пятница и Тадж-Махал будет закрыт.
Затариваемся в ближайшей аптеке минводой, бросаем немногочисленные вещи в багаж и едем, предварительно предупредив шофера, что шоппинг, мать его, нас не волнует АБСОЛЮТНО и чтобы не вздумал заезжать ни в единую точку, где хоть что-то пытаются всучить туристам. Шофер не совсем верит, но слушается.
Едем по Дели. Первое, на что обращаю внимание, это отсутствие на дороге «крутых» машин. В любимом городе, где количество Порше Кайенов уже догоняет по числу набившие оскомину Мерседесы, транспорт на улице выглядит гораздо авантажнее. Здесь же в основном малолитражки и, похоже, ни единой импортной машины. Узнаваемые контуры корейских и японских машин несут на себе незнакомые логотипы и индийскую приписку поверх известных брэндов. Похоже, что все, что здесь ездит по дорогам, произведено тут же по лицензии. Явно индийского происхождения грузовики и автобусы часто не имеют тормозных огней и поворотников, вместо них на заднем бампере застенчиво нарисованы кружочки красной, желтой и зеленой краской и надпись типа “Please horn”, что в переводе означает «Побибикай, плиз» и неразгаданная мной окончательно надпись «Blow deeper at night», что, скорее всего, предполагает более интенсивное бибиканье в ночное время, чтобы разбудить едущего впереди шофера, если только в машинах, в дополнение к сигналу, не существует еще какой-то загадочный дипер. Все время хотел спросить нашего водителя, но забыл. На дорогах в Дели страшная суета и неконтролируемая каша из грузовиков, автобусов, машин, мотоциклов и тук-туков, слегка разбавленная протискивающимися тут же пешеходами и велосипедистами. Мастерство вождения и нервная система у водителей фантастические, меня бы после полчаса такой езды можно было выносить из машины в состоянии нервного истощения, хотя, скорее всего, еще раньше пришлось бы выходить самому и разбираться с кем-то, в кого успел въехать. А они ничего, справляются, при этом спокойны, как танки. За все 700 км, которые мы проехали по Индии, видели только три аварии, причем так себе, слабенькие, по нашим понятиям. Может быть, просто повезло, потому что большинство старых машин выглядит прилично поцарапанными. Ремень безопасности у водителя, в лучших традициях совка, выдернут из крепления до упора и зафиксирован, чтобы не втянулся обратно. Временами они просто накидывают его на колени, не пристегивая, видимо, в тех местах, где может быть проверка. Каким образом такие места определяются – загадка природы, спросить, опять-таки, забыл.
По дороге едут грузовики с сахарным тростником. Пока один из них стоит в пробке, к нему подбегает подросток и вытягивает полутораметровый обрезок тростника. Из машины вылетает разгневанный шофер и долго многообещающе смотрит вслед убежавшему… Но тот явно бегает быстрее, чем на него смотрят…
Наконец-то пробка начинает медленно рассасываться и мы едем. Время уже далеко за обед, а Тадж-Махалом и Агрой даже не пахнет. По дороге справа вдруг показывается и вырастает до достаточно монстровых размеров индуистский храм, большой, шумный, с кучей народа внутри и снаружи, белый, одновременно заостренный и округлый, сияющий как сахар и напоминающий дворцы из арабских сказок. Вокруг, естественно, бардак и мусор, но само сооружение вызывает желание подойти и пощупать. Населенный пункт зовут Матура и в натуре, то, что в ней построено, стоит посмотреть. Это заветные кришнаитские места и неподалеку отсюда родилась возлюбленная Кришны – Ратха.
Выходим, перебегаем и переходим дорогу, лавируя между всем проезжающим и пробегающим, гудящим и орущим. Подходим ко входу и понимаем, что попадание внутрь возможно только при снятых тапочках и что просто обход храма займет кучу времени, которого нам тогда явно не хватит на Тадж. Обегаем храм сбоку, метров 100-200 в сторону, чтобы сделать снимок. Естественно, случайно попадаем в коридор для паломников, которые обходят храм по часовой стрелке. Еретически выбираемся против потока, отходим еще в сторону. Фотографирую. Ругаюсь, что по своей лени не взял широкоугольник, мой накрученный объектив меняется от нормального к телезуму, а отойти для охвата всей картины просто некуда – спиной упираешься в заборы и ларьки. Матерно крою технику, но, в основном, себя, любимого. Снова перебегаем дорогу, Ленка не устает восхищаться верблюдами и лошадями, первые действительно большие, вторые действительно красивые, но нас ждет Тадж. Едем и я уже начинаю нервничать, но наконец-то мы попадаем в Агру, а времени уже около половины пятого вечера, Тадж работает всего до семи, но мы уже здесь. Дорога до него по городу занимает еще минут двадцать, а потом водитель высаживает нас у широкого прохода, за которым и находится желанная цель. На машине туда не подъедешь, идти еще метров 400-500, по словам водителя, зато прямо на дорожке стоят скучающие рикши и бьются за клиента. Цена подвоза начинается с 50 рупий, по мере нашего неуклонного пешего продвижения к Таджу и удаления от точки посадки цена стремительно падает: 50, 40, 20… 10… 5… на пяти рупиях торг выходит на плато и парняга едет за нами, в тщетной надежде, что сахибы передумают. Нет, друг мой, не надейся, у нас уже филе отпадает после пяти часов в машине, мы хотим пройтись ножками. Рикша отстает, только доехав до конца (или начала) очереди в Тадж. Бежим в кассу и берем билеты. Цена – 250 на нос для всех желающих, но для желающих туристов из разряда бледнолицых иностранцев нужно доплатить еще по 500 рупий за пропуск к достопримечательностям, просто потому, что ты не местный. Доплачиваем и бежим на вход. Ага, как же… Очередь идет через металлоискатель, как в аэропорту, плюс дополнительный тщательный обыск. Очередь длиной метров 100-150, а двигается с оценочной скоростью метр в минуту. Несложный подсчет показывает, что попасть сегодня мы никуда не успеваем, но тут подбегают улыбающиеся доброжелатели и предлагают воткнуть в очередь поближе ко входу, всего за 1000 рупий на двоих. Посылаю их подальше и бегу к охранникам, припоминая, что для иностранцев должно быть что-то вроде отдельной очереди, по отзывам одного из туристов в интернете. Отдельной очереди не видно, есть одна для женщин, короткая и вторая для мужчин, указанной выше длины. Охранник, холеный важный индиец с автоматом и усами, лет 45-ти, смотрин сквозь меня, имитируя полный нихт ферштейн, а потом так же индифферентно поворачивается и отходит от ограждения. Все понятно, у них тут с доброжелателями общий бизнес. Торговля с продавцами очереди приводит к 10% скидке до 900 рупий за двоих и мы покорно следуем на процедуру внеочередного впихивания. Если бы не суета, можно было смело не платить за жену – женская очередь как раз заканчивается там, где в дырку в заборе вставляют меня, под протесты отстоявших уже около часа и озлобившихся аборигенов. Но дело сделано, стою еще минут 10-15 (жена проходит практически сразу и ждет меня внутри), меня обыскивают, изымают спички, которые я забыл в кармане, просят открыть чехол от камеры и я попадаю внутрь комплекса. Теперь дело за малым – расслабиться и насладиться. Сразу не получается, хочется дать по башке кому-нибудь, кто имеет отношение к организации данного ненавязчивого сервиса, а потом долго пинать его ногами. Но глубокое дыхание и общество жены приводят меня в нужное для восприятия окружающей красоты состояние духа и мы продвигаемся вслед за толпой. У Ленки отняли журнал с недоразгаданными кроссвордами, заподозрив в нем потенциальную туалетную бумагу, которую она может использовать прямо тут на святой территории. Это известие окончательно пробуждает во мне чувство юмора и утраченную веру в безграничные возможности человеческого разума, внутрь вхожу уже вполне благодушно. Тадж парит над головами входящих в арку прохода туристов и он красив, черт возьми! Просто красив и еще от него нет ощущения мавзолея, от него исходит лишь аура прохлады и чистоты. И еще он отражается в воде фонтанов и эта вода чистая и зелено-голубая, что нехарактерно для Индии. И парк вокруг него вылизан дочиста и похож на американские. И вокруг бегают бурундуки, стремительные и наглые, которых не получается сфотографировать, потому что они никак не хотят остановиться хоть на минуту. Идем по аллее, сменив деловую туристическую рысь на расслабленную походку семейной пары, которая вышла пройтись по скверику перед сном. И уходим с центральной аллеи, которая является кратчайшим расстоянием между двумя точками и где все целеустремленно бегут, на боковую, на которой почти никого нет. Пока идем, встречаем служителя, который просто горит желанием показать мне место, откуда удобнее всего сделать «ну просто замечательные снимки Таджа»:
– Вот отсюда замечательно, мистер, а вот отсюда еще лучше, а отсюда вообще великолепно, а теперь можно мне чаевые за услугу?
– Нельзя и отстань, я лучше тебя знаю, откуда снимать, чтобы было красиво, а ты мне явно чаевых не дашь!
Расстаемся с вежливыми улыбками и я тут же снимаю просто ветку на фоне просто башни, которая потом на фотографии нравится мне чуть ли не больше снимков Таджа. Но мы доходим и до него, не прямым туристическим маршрутом, а сбоку. И идем по камням, горячим красным камням, которые кажутся еще красней от начинающего садиться солнца. Обходим Тадж по большому кругу и смотрим на него искоса, сбоку, как цыган перед покупкой лошади, стараясь не показать интереса. Идем вдоль стены, по которой бежит целеустремленная обезьяна, обходим Тадж по кругу и, наконец, заходим на его ступени, с красного камня на белый, с горячих плит на прохладные. Стоим среди других посетителей, смотря на солнце, которое из бледного желтка яйца инкубаторской курицы превращается в красный желток курицы с деревенским прошлым, змеимся вместе с очередью и попадаем внутрь. А внутри темно и неинтересно. Как в пятизвездочной гостинице с роскошными холлами и маленькими номерами, потому что весь простор ушел на холлы, рестораны и конференцзалы. Тадж снаружи – большой и просторный, Тадж внутри – кухня стандартной панельной пятиэтажки, к которой еще нужно добраться по длинным и темным коридорам. И в этих коридорах идиоту-зодчему кто-то посоветовал наделать ступенек… разной высоты… на разных расстояниях… маленьких таких, высотой сантиметров по пять, по десять… по одной на поворот коридора… то вверх одна… то вниз одна… Кстати, когда идешь босиком, очень удобно пинать мрамор голыми пальцами, можете потренироваться дома, ощущения – незабываемые.
Выходим из Таджа и никуда не хотим идти. По-честному, нам здесь хорошо и даже поднявшийся ветер и кратковременная пыльная полу-буря не могут заставить нас ускорить шаг – мы идем счастливой походкой людей, обретших смысл жизни и понимание великой цели. На выход идем теперь уже по центральной аллее и уже в темноте. На удивление, народу вокруг масса, причем никто никуда не торопится. Мне показалось в тот момент, что мы попали в Тадж в самое лучшее время, а сейчас даже не кажется, оно на самом деле было лучшим. Быть может, с этим временем могут сравниться только тихие утренние часы, но ранние пробуждения не относятся к сильным сторонам нашей семьи…
Выходим и также неспешно преодолеваем 500 метров, к месту, где нас должен ждать водитель. И он действительно ждет, на скамейке, и первым замечает нас в темноте. И мы идем за ним к машине, которая оказывается припаркованной далеко, мимо ларечников и лоточников, торговцев вразнос и на вынос, спящих собак и проснувшихся нищих, еды, бус, кипящего масла, груд знакомых овощей и незнакомых, а еще знакомых, которые выглядят как незнакомые. И идем за ним минут пятнадцать, а потом садимся в машину и едем с той же пешеходной скоростью минут пять, потому что отель оказывается совсем рядом от припаркованной машины.
Отель встречают нас широкими улыбками и стоящими наготове портье, так и норовящими выхватить из рук наш единственный багаж в виде рюкзака, с которым я прекрасно управляюсь сам. Но судьба неумолима и, пока я расписываюсь за себя и за жену в книге регистрации, рюкзак стянут прямо из под носа и торжествующий борец за чаевые утаскивает его по направлению к нашему номеру. Номер не представляет из себя ничего особо примечательного, он практически точная копия того, в котором мы ночевали прошлой ночью в Дели. Симпатичный серый мышь быстрыми перебежками убегает от портье, проверяющего кондиционер, под столик с телефоном. Скашиваю взгляд на Ленку – она мыша не заметила. В принципе, она к ним нормально относится, как то раз на Алаколе у нас в номере тоже жил страшный зверь схожей породы, только хвост у него был короткий и сам он был чуть крупнее. Две ночи подряд зверь грыз оставленное ему печенье, а потом пытался забраться на койку к Ленке по свесившемуся одеялу. Был он, похоже, мужского полу и с четкой сексуальной ориентацией, потому что когда мы койками поменялись, зверь снова полез к ней, не забыв для начала подкрепиться печеньем. На следующий день мы попытались поймать его в пустую бутылку, после чего, оценив наше низменное коварство, зверь пошел подъедать припасы у соседей. В данном случае проверить пол или ориентацию индийского мыша у нас не выходит, кондиционер не работает и поэтому нас переселяют в другой номер, который выглядит намного симпатичнее. Впрочем, для нас разница маленькая, нас интересуют только подушки и простынки, потому что впечатлений за день набрано по самые ноздри, а спали мы сегодня явно недостаточно. Перед сном идем в ресторан и что-то там съедаем, если честно – ничего особенного, причем блюда с индийскими названиями явно адаптированы под туристов – совершенно не острые, на мой вкус. Возвращаемся в номер и засыпаем. С шофером договариваемся встретиться в 9 утра, хоть он и мудро предлагает поехать в 8, но на тот момент его мудрость нам недоступна. Перед сном из последних сил забегаем в душ. Впечатление такое, будто и этот душ хотел придушить местный Отелло и снова справился только наполовину – душ все еще работает, но вода из его покалеченного горла вылетает куда угодно, только не на сиротливо стоящее внизу тело. Спасительный ковшик стоит, естественно, тут же под руками…
21 марта, Агра-Фатепур-Сикри-Джайпур
Продираем глаза, умываемся и даже завтракаем. При этом выясняется, что хотя завтрак в стоимость отеля и входит, но вот сок, входящий в этот завтрак, нам положен только за дополнительные деньги. Логика такого подхода приводит нас в изумление, тем более, что мы собирались заказать только тосты и чай, зато теперь назло всем съедаем еще и входящий в халявный набор омлет, который до этого есть не хотели.
Шофер ждет нас внизу и мы едем смотреть на Красный Форт. По дороге туда рассматриваю вчерашние 500-рупиевые пропуска для иностранцев и обнаруживаю, что в Агре с ним можно посетить 5 достопримечательностей, включая предстоящую, но только в день его покупки, который был вчера. Естественно, с покупкой соответствующих билетов для каждого из объектов за отдельную плату. Мда… хороший бизнес придумали ребята, особенно если вспомнить о предоставляемых за эту цену удобствах. Подъезжаем к форту, к удивлению, никто не спрашивает просроченные пропуска, просто продают билетики и мы попадаем внутрь. Не перестаю удивляться размеру индийских музейных билетов – их легко можно закрыть подушечкой большого пальца. А после того, как от него отрывают половину в качестве контрольки, остаток, положенный в карман брюк, теряется там навсегда.
Красный Форт нам тоже нравится и он снова не похож на Индию. Непохож он и на наши среднеазиатские строения, хоть и построен Великими Моголами, которые пробегали и по нашим родным Средним Азиям. Архитектура скорее европейская, с турецкими мотивами, впрочем я тот еще знаток и ценитель архитектурных излишеств в виде башенок и шпилей, поэтому просто ходим и просто смотрим. Жена все знает, но молчит, по внешнему виду хорошо заметно, что она наслаждается. Явно больше, чем вчера, может отдохнула и отоспалась, А может мощь и упорядоченность Красного Форта ей ближе и роднее нежного Тадж-Махала. Или ее привлекает мужественность Форта, как меня влекла женственность Тадж. Ладно, будем считать, что и в этом мы тоже натуралы… По тротуарам и газонам бегают бурундуки, аккуратные и полосатые, как косточки джиды. Народу намного меньше, чем в Тадже, то ли место не так популярно, то ли основная масса туристов еще не проснулась. Сам Тадж виден вдали на горизонте через утреннюю дымку, серый призрак вчерашнего белого безмолвия. И окружающие его красные стены того же серого призрачного цвета. Там лежит хан Джахан (не путать с Джахангиром, который был его папой!) и его вторая, но самая любимая жена Мумтаз. Там они похоронены, а здесь они жили. И даже чем-то управляли, сидя напротив друг друга на мраморных сидушках размером с трехспальную кровать. Сидеть там явно неудобно, фотографирую любимую жену на обоих тронах, при всем ее немаленьком росте на фотографиях она скромно ютится в уголочке белого женского трона и еще более скромно – в середине черного мужского. И снова идем по коридорам и коридорчикам, которые вдруг возникают среди абсолютной простоты строений. В проходе открывается маленький дворик, а в нем мечеть. Даже не мечеть, а мечетька, маленькая и аккуратненькая, из белого полированного мрамора, красивая, как дворец Аладдина. Был бы я джинном, положил бы ее в карман и украл, чтобы потом любоваться в одиночестве. Или использовать в качестве шаблона для воспроизводства миражей, чтобы увидевшие ее истощенные путники переселялись на тот свет удовлетворенными и счастливыми. Ах, да… я же добрый фей… Поэтому просто фотографирую, причем полностью захватить мечетьку в кадр не получается, дворик реально маленький, а беломраморное чудо достаточно емкое по сравнению с максимальным углом моего объектива. Ну и почему мне было лень взять с собой ширик? К тому же под ногами в самом оптимальном для фотографирования месте двора расположился японец с путеводителем в руках и наушниками на голове. Сел на белый мрамор в углу, читает описание и проникается духом места, не удивлюсь, если и в наушниках у него идет лекция о красотах Красного Форта и парень тащится от комбинированного орально-визуального ряда.
Солнце поднимается все выше, становится жарко и нам уже пора возвращаться в машину с кондиционером и ехать навстречу новым впечатлениям. И я уже начинаю воспринимать Индию, как отдельную страну, а не как прихожую, из которой мы попадем в Непал. Может быть и хорошо, что мы не улетели туда сразу.
Едем из Агры по дороге в Джайпур и отоспавшаяся Елена дает волю своему любопытству. Если кому-то взбредет в голову узнать массу ненужных и сомнительных сведений о стране, очень рекомендую взять с собой жену и дать ей отоспаться. Любовь всей моей жизни неплохо знает немецкий, испанский, чуть-чуть французский, а английскую речь индийцев часто успевает понять быстрее меня. При этом она отказывается разговаривать на любом языке, кроме родного и беззастенчиво использует меня, как переводчика. И я с лицом уставшего профессионала заученно бубню на классическом английском классические вопросы идиота-туриста. В результате мы узнаем названия деревьев, цветов, бурундуков, головных уборов и чего-то еще на хинди, узнаем, что это за маленькие кругленькие домики вдоль дороги, что это за ядерной расцветки кустики на разделительной полосе и все это возможно интересно, но я точно никогда этого не запомню. Пытливая супруга заводит речь о политических партиях, выборах и прочей фигне, которой я не интересуюсь даже в собственном государстве, а уж как с этим обстоят дела в Индии, мне абсолютно безразлично. К тому же чувствую, что бедолага уже просто дуреет от таких тем и прикидываю, как долго смог бы выдержать наш местный таксист, если бы ему пришлось поддерживать подобную беседу. И еще прикидываю достоверность сведений, которые он при этом выдаст.
По дороге в Джайпур заезжаем в Фатепур Сикри, резиденцию хана Акбара, который был внуком первого из Великих Моголов, хана Бабура и самым результативным из всех завоевателей Индии. Как представитель третьего поколения завоевателей, он уже крепко подзабыл бывшую родину, которой никогда не видел и ислам, который в его верованиях крепко замешался с индуизмом, а заодно и с католичеством. Для полного отрыва он взял себе трех жен, индуистку, мусульманку и христианку (португалку из Гоа, который в то время уже был колонией Португалии). В дополнение к трем женам у него было еще 800 наложниц (а по некоторым данным, целых 5000) и явно среди них были представительницы и других религий. В конце концов хан Акбар изобрел свою собственную религию, дин-и-илляхи, где мессией и посредником между богом и людьми назначил себя и которая, по словам путеводителей, объединяла в себе принципы всех трех религий его законных жен. Не совсем представляю, как именно он совместил единобожие мусульманства и христианства с пантеоном индуистских богов, но это эклектическое новообразование просуществовало ровно столько, сколько прожил он сам, а потом исчезло, не прижившись. Был заброшен и город, ее породивший и только сейчас его начинают восстанавливать и реконструировать.
Если вчера наш шофер не советовал брать гида в Тадж-Махал, то сегодня настоятельно рекомендует пойти именно с гидом, под предлогом, что комплекс большой и без гида мы там многого не увидим. Это только часть правды, потому что подъезжая к городу он начинает названивать кому-то и прямо на въезде в город нас уже поджидает гид, с которым они работают на подряде. Впрочем, расценки у него демократичные – 250 рупий за всю экскурсию, плюс по 25 рупий туда и обратно водителю тук-тука, который довезет нас до самого комплекса, куда на машинах нельзя – маленькое поощрение местного транспортного бизнеса или мелкой транспортной мафии, разницы нет. Гид, лет 55-60, довольно бойко лопочет по-английски и рассказывает массу того, что я точно не запомню никогда, а Ленка знает лучше него. И в качестве бонуса добавляет явно ориентированные на туристов животрепещущие подробности о казнях и кознях, о женах и наложницах, смешивая кровь и секс в стандартной пропорции один к одному. Вот здесь хан Акбар принимал народ, здесь беседовал с визирями, здесь играл в прятки с тремя женами и 800 наложницами… Позвольте, территория конечно большая, но вот для 800 наложниц прятаться в этих коридорах было бы затруднительно, как и хану спрятаться от них. Даже если вычеркнуть трех жен, оставшееся население гарема просто придушило бы его бюстами в такой теснотище. Приходим к совместному заключению, что в прятки шах играл с двумя небольшими группами наложниц – от страшненьких прятался, а за смазливыми гонялся. Жен при этом загоняли по их отдельным дворцам, чтобы не мешали веселью. Тут же, недалеко от коридоров, в которых повизгивали разного достоинства красавицы от щипков расшалившегося хана, находится большая площадь, на которой в уголке стоит беседка для занятия астрономией, а посередине – стол для игры в местный вариант шахмат. При этом на стол садился сам шах, а фигуры, которые изображали одетые в разные цвета девушки, двигались по его приказу напра- и нале-…во! Интересно, ему никто не подсказал, что можно для этой цели использовать брюнеток и блондинок и здорово сэкономить на одежде? . Где то на этой же площади находился дворец его мусульманской жены, я прослушал и не понял, в каком из зданий, но эта жена явно была взята по расчету – дворец у нее самый маленький. Португалке Мари достался дворец получше, а индианке – целых два, в награду за рождение сына. С рождением сына, собственно, и связано появление самого города Фатепур Сикри. У Акбара не было детей, что и неудивительно при таком количестве бабья. Если он действительно развлекался в тех масштабах, которые ему приписывают, семя просто не успевало созреть для полноценного зачатия. Но хан про биологию знал плохо, поэтому забеспокоился и поехал к жившему в этом районе святому суфию, который пообещал ему рождение сына. Хан вернулся домой и первой на его пути попалась жена-индианка, на которой хан и оторвался по полной за все дни вынужденного поста. В результате всем было счастье, хан получил сына, а жена – два дворца для проживания зимой и летом.
Выходим из дворцового комплекса и направляемся к мечети, которая отгрохана на месте, где происходила встреча со святым. Мечеть сделана в виде огромного замкнутого двора, здание напротив ханского входа, через который мы попадаем внутрь, представляет собой копию мечети в Мекке, а в середине двора стоит белое здание, построенное на месте, где святой суфий непосредственно проживал. В течение всей экскурсии гид рассказал об этом месте и об исполнении желаний раза четыре, живописно повествуя о ниточках, которые нужно завязать на решетке и о том, что желаний нужно загадать три, а потом никому никогда не рассказывать, чтобы они исполнились. Я было подумал, что произвел на него впечатление человека с дыркой в башке, но все оказалось проще – это нас морально готовили к процедуре лохования. По дороге к храму сидят продавцы счастья, которые предлагают купить у них кусок ткани, горсть цветов и ниточки, которые и следует повязывать на заветном месте, чтобы счастье тебя не миновало. Ну и естественно, наш гид подвел нас к своему напарнику по одурманиванию туристов. Парень, надо сказать, был тренирован на все категории посетителей, от совсем идиотов до слегка перегретых на солнце. На предложение купить указанный комплект и получить в награду три желания я сначало отреагировал адекватно – сказал, что слабо верю в реальность желаний, купленных у придорожного торговца. Тогда мне сказали, что эти деньги пойдут на благотворительность, что опять таки вызвало мой встречный вопрос – а почему нельзя пожертвовать деньги непосредственно на месте, в храме. Но парень был подготовлен не хуже замполита и сообщил мне, что если я там оставлю деньги, то они пойдут неизвестно куда, а вот купленный у него кусок ткани будет потом отдан бедным женщинам, чтобы они пошили себе платья. При виде этой тряпки, уложенной в прозрачный пакетик, у меня появилось стойкое убеждение, что она уже совершила многократное путешествие от места жертвования обратно к продавцу и что попасть на платье к бедной женщине ей дадут только когда она истреплется окончательно. Но мысль осталась невыраженной, потому что когда я встал, чтобы уйти, на меня как тигр бросился гид и стал убеждать, как это важно и полезно. Тут я малодушно сдался и купил весь комплект, но зато тряпочку мне отдали по цене, в три раза меньшей, чем просили сначала. С этой точки зрения, это была самая выгодная сделка за время нашего путешествия. А если прикинуть – обошлась раз в двадцать дороже своей материальной цены. Духовные же блага исчислению не поддаются. По дороге от продавца до места я, как это ни забавно, потерял волшебные нитки для желаний, но остальная часть ритуала была выполнена – тряпка брошена поверх других, цветы высыпаны на нее, после чего волшебные нитки нам оторвали внутри от большого клубка, хранимого здесь именно на такой крайний случай. Само здание храма с резными каменными решетками и дверью из эбенового дерева просто зовут расслабиться и остановиться, тем более, что снаружи совершеннейшее пекло, а внутри прохладно. Но царящий шум и гам с туристами, платками и цветочками в сопровождении гидов это желание убивает, поэтому ускоряем шаг и следуем на выход. Наш добрый гений влечет нас посмотреть и оценить высоту и красоту ворот, сделанных для прохода на территорию простого народа. Выходим наружу, а там вовсю буйствует солнце, причем время уже к полудню и температура в тени за 35 градусов. Чему равна температура ступеней, неизвестно, а мы оставили обувь у входа в мечеть. Сгоряча пробегаем метров пятнадцать и обратно летим прыжками, сверкая жареными пятками. Поджарился даже я, предусмотрительно не спрашиваю, что ощущает Елена, боясь услышать от нее что-нибудь нецензурное. Обратно на выход через ханские ворота идем по узкой полоске тени. Прямо посередине площади для нежнопяточных лежит длинная джутовая дорожка, но народу на ней немного – все скрываются в тени, включая аборигенов. Температурка не сильно ассоциируется с мартом месяцем, даже им не совсем комфортно. Забираем свои шлепки, отдав непременные чаевые их сторожу и по короткому пути мчимся назад, в машину, к кондиционеру и Джайпуру, до которого еще ехать и ехать.
На осмотр комплекса мы потратили кучу времени, поэтому надо бы поспешить, чтобы успеть в Джайпур до закрытия достопримечательностей, но естественно, шоферу, который «полностью в вашем распоряжении» и «едет, куда вы скажете», чихать на наши хотелки. У него режим, он должен пообедать и завезти нас в туристический ресторан, чтобы получить вознаграждение за доставленных на кормежку иностранцев. Интересно, он получает оплату за доставленные туристические головы, или процент от выпитого и съеденного ими? Если процент, ему крупно не повезло, в такую погоду внутрь идет только чай, хотя мужественные американцы из остановившегося тут же автобуса наворачивают что-то неопределенного цвета целыми тарелками. Боже, как в них только лезет? Или это мы перебегали лишнего под солнцем?
Чай выпиваем быстро, посещаем храм уединенных размышлений, помеченный на плане буквами МЖ, в котором ко мне с широкой улыбкой бросается служка с мылом и салфетками, влекомый законами жестокой видовой борьбы за излишек мелочи в моих карманах. Согласно закону симметрии в зеркально отраженном помещении напротив к Ленке бросается женщина, с точно таким же мылом и такими же салфетками… Жарко… Выходим в коридор и бесцельно шляемся еще минут пятнадцать по непременному магазину, забитому стандартной туристической фигней, потом из какой-то боковой пристройки появляется наевшийся шофер и мы едем дальше. Через некоторое время кондиционер в машине захлебывается от нагрузки и любимая жена начинает розоветь с нехорошим оттенком. Открываем окна, на трассе на скорости этого хватает для относительного комфорта, а еще через полчаса температура чуть-чуть падает, и выключенный для профилактики кондиционер оживает.
Дальше едем уже более-менее сносно, любуясь окружающим и проезжающим. Окружающее не так, чтобы очень разнообразно, но на крутых холмах вдоль дороги стоят какие-то форты со стенами, которые по протяженности могут тягаться с Великой Китайской. Что они тут охраняли и от кого? Водитель что-то отвечает, Елена что-то записывает, а время стремительно летит к закату. Проезжающих становится много, куча народу сидит и лежит на крыше вагонов (железная дорога тут проходит метрах в ста от трассы), целые грузовики забиты людьми с разрисованными лицами и крашенными волосами, все собираются на праздник Холи. Шофер сразу предупреждает, что завтра встаем рано, если выехать поздно, имеем шанс добираться до Дели очень долго, потому что дороги будут забиты гуляющими и пьющими. Это он молодец, это он домой торопится, ему бы еще вчера нам объяснить, что до девяти по утрам дрыхнуть не стоит, если не хотим опоздать в Джайпур.
Но в Джайпур мы все-таки опаздываем. Совсем чуть-чуть, но внутрь какого-то там дворца нас не пускают. Логикой понимаю, что там ничего особо толкового, по сравнению с Агрой и Дели, мы не увидим, особенно принимая во внимание состояние города, но тем не менее обидно. Мысленно крою водителя матом и за его молчание по поводу позднего подъема и за обед, без которого он бы вполне пережил, мог бы поесть, пока мы ходили по Фатепур Сикри. Или их там, куда они привозят туристов, бесплатно кормят, по контракту с турфирмой? Хм, похоже и так.
Ну да ладно, нельзя посмотреть внутри, будем смотреть снаружи. А снаружи тоже интересно. Понятно, что весь город в той части, где ходят туристы – это большая и шумная барахолка, но надвигающийся завтра праздник снижает значимость туристов и основанного на тих торгового бизнеса до приемлемых для нас значений. Пристают, конечно, но как-то терпимо. Или мы уже приобрели утомленный вид бывалых путников, на которых тратить силы не стоит.
В Джайпуре с поддержанием исторических ценностей не очень в порядке. Все в Розовом Городе какое то замшелое и облезлое, хотя Дворец Ветров (Хава Махал) уже потихоньку реставрируют. И начали ремонт еще пары зданий, похожих на старые, но названий которых я не знаю. Если честно, уже не очень и хочу знать, потому что мозги перестали впитывать новые впечатления. Все больше и больше народу ходит крашеными, повсюду продают краску, даже слоны, на которых катаются, тоже раскрашены достаточно обильно, вплоть до мошонки. Слон с крашеной мошонкой, круто… а интересно, ему не щекотно? Вечерней прогулки по центру Джайпура нам хватает для умиротворения, даже желание наорать на шофера потихоньку рассасывается. Возвращаемся к машине и уже в сумерках едем, думая, что сейчас попадем в гостиницу. Но нас привозят к горе, на которой стоит очередной форт.
Склон горы покрыт чем-то вроде кустарника, который выглядит совершенно одинаково, но цветет разыми цветами, причем совершенно ядерных расцветок. И среди всего этого стоит храм Лакшми. Из любимого мной белого мрамора, не такой величественный и красивый, как Тадж, и совсем не такой старый, а вполне свежий, но он тоже обалденно смотрится на фоне заходящего солнца. Сажусь на теплый камень, жена уходит смотреть храм, а я сижу, смотрю на закат. Когда она возвращается, я разуваюсь и тоже иду внутрь, уже совсем расслабленный. А когда я возвращаюсь, на улицах зажигают костры, которые готовили уже с утра и я перестаю понимать, что это за праздник, потому что завтра Холи, а сегодня день весеннего равноденствия, который празднуется мусульманами, как новый год и к тому же какое-то первое весеннее полнолуние и это тоже что-то значит…
Утро начинается с рассвета. А рассвет в Индии начинается рано, приблизительно часа через три после того, как мы заснули, т.е. часов в шесть утра. С этого времени начинается копошение в коридоре, громкие выкрики персонала, шум на улице, что не мешает нам героически проспать еще три часа. В девять часов встаем, пакуемся, я искренне радуюсь, что у нас всего один рюкзак и не позавтракав, бежим искать авиа-агентство, где сможем купить билеты в Непал.
На улице на нас смотрят с интересом, особенно на жену, радостно здороваются по-английски, спрашивают, из какой страны, уже привычно меняют Казахстан на КазакИстан, какой-то хлопчик стремится нам поведать, какие индийцы умные и в процессе показывает дорогу к ж/д станции, где, по его словам, есть и авиакассы. Решаем сначала попытать счастья в них, прежде чем ехать в городской офис Эйр Индия, адрес которого нам записали на бумажке. Пока идем по дороге, с нами заговаривает еще один парень, лет 30-35, который просто доводит нас до офиса турагента с государственной лицензией и уходит, помахав рукой.
Собственно, именно с этого момента и начинается наше осмысленное туристическое существование. Выясняется, что в турфирме есть билеты и по Индии, и по Непалу, и экскурсии на автобусе, и на автомобиле и вообще все, что только нужно дураку иностранцу, чтобы посмотреть на местные туристические диковинки. Тут мы окончательно просыпаемся и осознаем, что предлагаемый им график нашей дальнейшей жизни на 10 дней позволяет, при правильном подходе, посмотреть, кроме Дели, еще и на Агру и Джайпур, а потом провести шесть дней/пять ночей в Непале с возвращением в Дели за день до отлета, что, в принципе, совпадает с нашими прикидками по времени. Время, которое у нас есть – это деньги, которых у нас нет. Времени у нас как раз нет, зато есть вторая часть жизненного уравнения, поэтому мы платим приблизительно 360 долларов за машину с кондиционером и англоговорящим шофером (не путать с гидом!) на двоих, 100 вечнозеленых с хвостиком за три ночи в гостиницах по пути следования и еще 720 с хвостом тех же у.е. за билеты в Непал туда-сюда, опять таки на двоих, которые обещают завезти в гостиницу, где мы остановимся на обратном пути. Плюс к этому 9% НДС. Стоимость билетов четко совпадает с той суммой, которую я слышал вчера в аэропорту, хотя компания другая, Джет Лайт. Остальное не оцениваю, деньги, которые у нас есть – это время, которого у нас нет, а уже сегодня мы должны быть в Агре, потому что завтра пятница и Тадж-Махал будет закрыт.
Затариваемся в ближайшей аптеке минводой, бросаем немногочисленные вещи в багаж и едем, предварительно предупредив шофера, что шоппинг, мать его, нас не волнует АБСОЛЮТНО и чтобы не вздумал заезжать ни в единую точку, где хоть что-то пытаются всучить туристам. Шофер не совсем верит, но слушается.
Едем по Дели. Первое, на что обращаю внимание, это отсутствие на дороге «крутых» машин. В любимом городе, где количество Порше Кайенов уже догоняет по числу набившие оскомину Мерседесы, транспорт на улице выглядит гораздо авантажнее. Здесь же в основном малолитражки и, похоже, ни единой импортной машины. Узнаваемые контуры корейских и японских машин несут на себе незнакомые логотипы и индийскую приписку поверх известных брэндов. Похоже, что все, что здесь ездит по дорогам, произведено тут же по лицензии. Явно индийского происхождения грузовики и автобусы часто не имеют тормозных огней и поворотников, вместо них на заднем бампере застенчиво нарисованы кружочки красной, желтой и зеленой краской и надпись типа “Please horn”, что в переводе означает «Побибикай, плиз» и неразгаданная мной окончательно надпись «Blow deeper at night», что, скорее всего, предполагает более интенсивное бибиканье в ночное время, чтобы разбудить едущего впереди шофера, если только в машинах, в дополнение к сигналу, не существует еще какой-то загадочный дипер. Все время хотел спросить нашего водителя, но забыл. На дорогах в Дели страшная суета и неконтролируемая каша из грузовиков, автобусов, машин, мотоциклов и тук-туков, слегка разбавленная протискивающимися тут же пешеходами и велосипедистами. Мастерство вождения и нервная система у водителей фантастические, меня бы после полчаса такой езды можно было выносить из машины в состоянии нервного истощения, хотя, скорее всего, еще раньше пришлось бы выходить самому и разбираться с кем-то, в кого успел въехать. А они ничего, справляются, при этом спокойны, как танки. За все 700 км, которые мы проехали по Индии, видели только три аварии, причем так себе, слабенькие, по нашим понятиям. Может быть, просто повезло, потому что большинство старых машин выглядит прилично поцарапанными. Ремень безопасности у водителя, в лучших традициях совка, выдернут из крепления до упора и зафиксирован, чтобы не втянулся обратно. Временами они просто накидывают его на колени, не пристегивая, видимо, в тех местах, где может быть проверка. Каким образом такие места определяются – загадка природы, спросить, опять-таки, забыл.
По дороге едут грузовики с сахарным тростником. Пока один из них стоит в пробке, к нему подбегает подросток и вытягивает полутораметровый обрезок тростника. Из машины вылетает разгневанный шофер и долго многообещающе смотрит вслед убежавшему… Но тот явно бегает быстрее, чем на него смотрят…
Наконец-то пробка начинает медленно рассасываться и мы едем. Время уже далеко за обед, а Тадж-Махалом и Агрой даже не пахнет. По дороге справа вдруг показывается и вырастает до достаточно монстровых размеров индуистский храм, большой, шумный, с кучей народа внутри и снаружи, белый, одновременно заостренный и округлый, сияющий как сахар и напоминающий дворцы из арабских сказок. Вокруг, естественно, бардак и мусор, но само сооружение вызывает желание подойти и пощупать. Населенный пункт зовут Матура и в натуре, то, что в ней построено, стоит посмотреть. Это заветные кришнаитские места и неподалеку отсюда родилась возлюбленная Кришны – Ратха.
Выходим, перебегаем и переходим дорогу, лавируя между всем проезжающим и пробегающим, гудящим и орущим. Подходим ко входу и понимаем, что попадание внутрь возможно только при снятых тапочках и что просто обход храма займет кучу времени, которого нам тогда явно не хватит на Тадж. Обегаем храм сбоку, метров 100-200 в сторону, чтобы сделать снимок. Естественно, случайно попадаем в коридор для паломников, которые обходят храм по часовой стрелке. Еретически выбираемся против потока, отходим еще в сторону. Фотографирую. Ругаюсь, что по своей лени не взял широкоугольник, мой накрученный объектив меняется от нормального к телезуму, а отойти для охвата всей картины просто некуда – спиной упираешься в заборы и ларьки. Матерно крою технику, но, в основном, себя, любимого. Снова перебегаем дорогу, Ленка не устает восхищаться верблюдами и лошадями, первые действительно большие, вторые действительно красивые, но нас ждет Тадж. Едем и я уже начинаю нервничать, но наконец-то мы попадаем в Агру, а времени уже около половины пятого вечера, Тадж работает всего до семи, но мы уже здесь. Дорога до него по городу занимает еще минут двадцать, а потом водитель высаживает нас у широкого прохода, за которым и находится желанная цель. На машине туда не подъедешь, идти еще метров 400-500, по словам водителя, зато прямо на дорожке стоят скучающие рикши и бьются за клиента. Цена подвоза начинается с 50 рупий, по мере нашего неуклонного пешего продвижения к Таджу и удаления от точки посадки цена стремительно падает: 50, 40, 20… 10… 5… на пяти рупиях торг выходит на плато и парняга едет за нами, в тщетной надежде, что сахибы передумают. Нет, друг мой, не надейся, у нас уже филе отпадает после пяти часов в машине, мы хотим пройтись ножками. Рикша отстает, только доехав до конца (или начала) очереди в Тадж. Бежим в кассу и берем билеты. Цена – 250 на нос для всех желающих, но для желающих туристов из разряда бледнолицых иностранцев нужно доплатить еще по 500 рупий за пропуск к достопримечательностям, просто потому, что ты не местный. Доплачиваем и бежим на вход. Ага, как же… Очередь идет через металлоискатель, как в аэропорту, плюс дополнительный тщательный обыск. Очередь длиной метров 100-150, а двигается с оценочной скоростью метр в минуту. Несложный подсчет показывает, что попасть сегодня мы никуда не успеваем, но тут подбегают улыбающиеся доброжелатели и предлагают воткнуть в очередь поближе ко входу, всего за 1000 рупий на двоих. Посылаю их подальше и бегу к охранникам, припоминая, что для иностранцев должно быть что-то вроде отдельной очереди, по отзывам одного из туристов в интернете. Отдельной очереди не видно, есть одна для женщин, короткая и вторая для мужчин, указанной выше длины. Охранник, холеный важный индиец с автоматом и усами, лет 45-ти, смотрин сквозь меня, имитируя полный нихт ферштейн, а потом так же индифферентно поворачивается и отходит от ограждения. Все понятно, у них тут с доброжелателями общий бизнес. Торговля с продавцами очереди приводит к 10% скидке до 900 рупий за двоих и мы покорно следуем на процедуру внеочередного впихивания. Если бы не суета, можно было смело не платить за жену – женская очередь как раз заканчивается там, где в дырку в заборе вставляют меня, под протесты отстоявших уже около часа и озлобившихся аборигенов. Но дело сделано, стою еще минут 10-15 (жена проходит практически сразу и ждет меня внутри), меня обыскивают, изымают спички, которые я забыл в кармане, просят открыть чехол от камеры и я попадаю внутрь комплекса. Теперь дело за малым – расслабиться и насладиться. Сразу не получается, хочется дать по башке кому-нибудь, кто имеет отношение к организации данного ненавязчивого сервиса, а потом долго пинать его ногами. Но глубокое дыхание и общество жены приводят меня в нужное для восприятия окружающей красоты состояние духа и мы продвигаемся вслед за толпой. У Ленки отняли журнал с недоразгаданными кроссвордами, заподозрив в нем потенциальную туалетную бумагу, которую она может использовать прямо тут на святой территории. Это известие окончательно пробуждает во мне чувство юмора и утраченную веру в безграничные возможности человеческого разума, внутрь вхожу уже вполне благодушно. Тадж парит над головами входящих в арку прохода туристов и он красив, черт возьми! Просто красив и еще от него нет ощущения мавзолея, от него исходит лишь аура прохлады и чистоты. И еще он отражается в воде фонтанов и эта вода чистая и зелено-голубая, что нехарактерно для Индии. И парк вокруг него вылизан дочиста и похож на американские. И вокруг бегают бурундуки, стремительные и наглые, которых не получается сфотографировать, потому что они никак не хотят остановиться хоть на минуту. Идем по аллее, сменив деловую туристическую рысь на расслабленную походку семейной пары, которая вышла пройтись по скверику перед сном. И уходим с центральной аллеи, которая является кратчайшим расстоянием между двумя точками и где все целеустремленно бегут, на боковую, на которой почти никого нет. Пока идем, встречаем служителя, который просто горит желанием показать мне место, откуда удобнее всего сделать «ну просто замечательные снимки Таджа»:
– Вот отсюда замечательно, мистер, а вот отсюда еще лучше, а отсюда вообще великолепно, а теперь можно мне чаевые за услугу?
– Нельзя и отстань, я лучше тебя знаю, откуда снимать, чтобы было красиво, а ты мне явно чаевых не дашь!
Расстаемся с вежливыми улыбками и я тут же снимаю просто ветку на фоне просто башни, которая потом на фотографии нравится мне чуть ли не больше снимков Таджа. Но мы доходим и до него, не прямым туристическим маршрутом, а сбоку. И идем по камням, горячим красным камням, которые кажутся еще красней от начинающего садиться солнца. Обходим Тадж по большому кругу и смотрим на него искоса, сбоку, как цыган перед покупкой лошади, стараясь не показать интереса. Идем вдоль стены, по которой бежит целеустремленная обезьяна, обходим Тадж по кругу и, наконец, заходим на его ступени, с красного камня на белый, с горячих плит на прохладные. Стоим среди других посетителей, смотря на солнце, которое из бледного желтка яйца инкубаторской курицы превращается в красный желток курицы с деревенским прошлым, змеимся вместе с очередью и попадаем внутрь. А внутри темно и неинтересно. Как в пятизвездочной гостинице с роскошными холлами и маленькими номерами, потому что весь простор ушел на холлы, рестораны и конференцзалы. Тадж снаружи – большой и просторный, Тадж внутри – кухня стандартной панельной пятиэтажки, к которой еще нужно добраться по длинным и темным коридорам. И в этих коридорах идиоту-зодчему кто-то посоветовал наделать ступенек… разной высоты… на разных расстояниях… маленьких таких, высотой сантиметров по пять, по десять… по одной на поворот коридора… то вверх одна… то вниз одна… Кстати, когда идешь босиком, очень удобно пинать мрамор голыми пальцами, можете потренироваться дома, ощущения – незабываемые.
Выходим из Таджа и никуда не хотим идти. По-честному, нам здесь хорошо и даже поднявшийся ветер и кратковременная пыльная полу-буря не могут заставить нас ускорить шаг – мы идем счастливой походкой людей, обретших смысл жизни и понимание великой цели. На выход идем теперь уже по центральной аллее и уже в темноте. На удивление, народу вокруг масса, причем никто никуда не торопится. Мне показалось в тот момент, что мы попали в Тадж в самое лучшее время, а сейчас даже не кажется, оно на самом деле было лучшим. Быть может, с этим временем могут сравниться только тихие утренние часы, но ранние пробуждения не относятся к сильным сторонам нашей семьи…
Выходим и также неспешно преодолеваем 500 метров, к месту, где нас должен ждать водитель. И он действительно ждет, на скамейке, и первым замечает нас в темноте. И мы идем за ним к машине, которая оказывается припаркованной далеко, мимо ларечников и лоточников, торговцев вразнос и на вынос, спящих собак и проснувшихся нищих, еды, бус, кипящего масла, груд знакомых овощей и незнакомых, а еще знакомых, которые выглядят как незнакомые. И идем за ним минут пятнадцать, а потом садимся в машину и едем с той же пешеходной скоростью минут пять, потому что отель оказывается совсем рядом от припаркованной машины.
Отель встречают нас широкими улыбками и стоящими наготове портье, так и норовящими выхватить из рук наш единственный багаж в виде рюкзака, с которым я прекрасно управляюсь сам. Но судьба неумолима и, пока я расписываюсь за себя и за жену в книге регистрации, рюкзак стянут прямо из под носа и торжествующий борец за чаевые утаскивает его по направлению к нашему номеру. Номер не представляет из себя ничего особо примечательного, он практически точная копия того, в котором мы ночевали прошлой ночью в Дели. Симпатичный серый мышь быстрыми перебежками убегает от портье, проверяющего кондиционер, под столик с телефоном. Скашиваю взгляд на Ленку – она мыша не заметила. В принципе, она к ним нормально относится, как то раз на Алаколе у нас в номере тоже жил страшный зверь схожей породы, только хвост у него был короткий и сам он был чуть крупнее. Две ночи подряд зверь грыз оставленное ему печенье, а потом пытался забраться на койку к Ленке по свесившемуся одеялу. Был он, похоже, мужского полу и с четкой сексуальной ориентацией, потому что когда мы койками поменялись, зверь снова полез к ней, не забыв для начала подкрепиться печеньем. На следующий день мы попытались поймать его в пустую бутылку, после чего, оценив наше низменное коварство, зверь пошел подъедать припасы у соседей. В данном случае проверить пол или ориентацию индийского мыша у нас не выходит, кондиционер не работает и поэтому нас переселяют в другой номер, который выглядит намного симпатичнее. Впрочем, для нас разница маленькая, нас интересуют только подушки и простынки, потому что впечатлений за день набрано по самые ноздри, а спали мы сегодня явно недостаточно. Перед сном идем в ресторан и что-то там съедаем, если честно – ничего особенного, причем блюда с индийскими названиями явно адаптированы под туристов – совершенно не острые, на мой вкус. Возвращаемся в номер и засыпаем. С шофером договариваемся встретиться в 9 утра, хоть он и мудро предлагает поехать в 8, но на тот момент его мудрость нам недоступна. Перед сном из последних сил забегаем в душ. Впечатление такое, будто и этот душ хотел придушить местный Отелло и снова справился только наполовину – душ все еще работает, но вода из его покалеченного горла вылетает куда угодно, только не на сиротливо стоящее внизу тело. Спасительный ковшик стоит, естественно, тут же под руками…
21 марта, Агра-Фатепур-Сикри-Джайпур
Продираем глаза, умываемся и даже завтракаем. При этом выясняется, что хотя завтрак в стоимость отеля и входит, но вот сок, входящий в этот завтрак, нам положен только за дополнительные деньги. Логика такого подхода приводит нас в изумление, тем более, что мы собирались заказать только тосты и чай, зато теперь назло всем съедаем еще и входящий в халявный набор омлет, который до этого есть не хотели.
Шофер ждет нас внизу и мы едем смотреть на Красный Форт. По дороге туда рассматриваю вчерашние 500-рупиевые пропуска для иностранцев и обнаруживаю, что в Агре с ним можно посетить 5 достопримечательностей, включая предстоящую, но только в день его покупки, который был вчера. Естественно, с покупкой соответствующих билетов для каждого из объектов за отдельную плату. Мда… хороший бизнес придумали ребята, особенно если вспомнить о предоставляемых за эту цену удобствах. Подъезжаем к форту, к удивлению, никто не спрашивает просроченные пропуска, просто продают билетики и мы попадаем внутрь. Не перестаю удивляться размеру индийских музейных билетов – их легко можно закрыть подушечкой большого пальца. А после того, как от него отрывают половину в качестве контрольки, остаток, положенный в карман брюк, теряется там навсегда.
Красный Форт нам тоже нравится и он снова не похож на Индию. Непохож он и на наши среднеазиатские строения, хоть и построен Великими Моголами, которые пробегали и по нашим родным Средним Азиям. Архитектура скорее европейская, с турецкими мотивами, впрочем я тот еще знаток и ценитель архитектурных излишеств в виде башенок и шпилей, поэтому просто ходим и просто смотрим. Жена все знает, но молчит, по внешнему виду хорошо заметно, что она наслаждается. Явно больше, чем вчера, может отдохнула и отоспалась, А может мощь и упорядоченность Красного Форта ей ближе и роднее нежного Тадж-Махала. Или ее привлекает мужественность Форта, как меня влекла женственность Тадж. Ладно, будем считать, что и в этом мы тоже натуралы… По тротуарам и газонам бегают бурундуки, аккуратные и полосатые, как косточки джиды. Народу намного меньше, чем в Тадже, то ли место не так популярно, то ли основная масса туристов еще не проснулась. Сам Тадж виден вдали на горизонте через утреннюю дымку, серый призрак вчерашнего белого безмолвия. И окружающие его красные стены того же серого призрачного цвета. Там лежит хан Джахан (не путать с Джахангиром, который был его папой!) и его вторая, но самая любимая жена Мумтаз. Там они похоронены, а здесь они жили. И даже чем-то управляли, сидя напротив друг друга на мраморных сидушках размером с трехспальную кровать. Сидеть там явно неудобно, фотографирую любимую жену на обоих тронах, при всем ее немаленьком росте на фотографиях она скромно ютится в уголочке белого женского трона и еще более скромно – в середине черного мужского. И снова идем по коридорам и коридорчикам, которые вдруг возникают среди абсолютной простоты строений. В проходе открывается маленький дворик, а в нем мечеть. Даже не мечеть, а мечетька, маленькая и аккуратненькая, из белого полированного мрамора, красивая, как дворец Аладдина. Был бы я джинном, положил бы ее в карман и украл, чтобы потом любоваться в одиночестве. Или использовать в качестве шаблона для воспроизводства миражей, чтобы увидевшие ее истощенные путники переселялись на тот свет удовлетворенными и счастливыми. Ах, да… я же добрый фей… Поэтому просто фотографирую, причем полностью захватить мечетьку в кадр не получается, дворик реально маленький, а беломраморное чудо достаточно емкое по сравнению с максимальным углом моего объектива. Ну и почему мне было лень взять с собой ширик? К тому же под ногами в самом оптимальном для фотографирования месте двора расположился японец с путеводителем в руках и наушниками на голове. Сел на белый мрамор в углу, читает описание и проникается духом места, не удивлюсь, если и в наушниках у него идет лекция о красотах Красного Форта и парень тащится от комбинированного орально-визуального ряда.
Солнце поднимается все выше, становится жарко и нам уже пора возвращаться в машину с кондиционером и ехать навстречу новым впечатлениям. И я уже начинаю воспринимать Индию, как отдельную страну, а не как прихожую, из которой мы попадем в Непал. Может быть и хорошо, что мы не улетели туда сразу.
Едем из Агры по дороге в Джайпур и отоспавшаяся Елена дает волю своему любопытству. Если кому-то взбредет в голову узнать массу ненужных и сомнительных сведений о стране, очень рекомендую взять с собой жену и дать ей отоспаться. Любовь всей моей жизни неплохо знает немецкий, испанский, чуть-чуть французский, а английскую речь индийцев часто успевает понять быстрее меня. При этом она отказывается разговаривать на любом языке, кроме родного и беззастенчиво использует меня, как переводчика. И я с лицом уставшего профессионала заученно бубню на классическом английском классические вопросы идиота-туриста. В результате мы узнаем названия деревьев, цветов, бурундуков, головных уборов и чего-то еще на хинди, узнаем, что это за маленькие кругленькие домики вдоль дороги, что это за ядерной расцветки кустики на разделительной полосе и все это возможно интересно, но я точно никогда этого не запомню. Пытливая супруга заводит речь о политических партиях, выборах и прочей фигне, которой я не интересуюсь даже в собственном государстве, а уж как с этим обстоят дела в Индии, мне абсолютно безразлично. К тому же чувствую, что бедолага уже просто дуреет от таких тем и прикидываю, как долго смог бы выдержать наш местный таксист, если бы ему пришлось поддерживать подобную беседу. И еще прикидываю достоверность сведений, которые он при этом выдаст.
По дороге в Джайпур заезжаем в Фатепур Сикри, резиденцию хана Акбара, который был внуком первого из Великих Моголов, хана Бабура и самым результативным из всех завоевателей Индии. Как представитель третьего поколения завоевателей, он уже крепко подзабыл бывшую родину, которой никогда не видел и ислам, который в его верованиях крепко замешался с индуизмом, а заодно и с католичеством. Для полного отрыва он взял себе трех жен, индуистку, мусульманку и христианку (португалку из Гоа, который в то время уже был колонией Португалии). В дополнение к трем женам у него было еще 800 наложниц (а по некоторым данным, целых 5000) и явно среди них были представительницы и других религий. В конце концов хан Акбар изобрел свою собственную религию, дин-и-илляхи, где мессией и посредником между богом и людьми назначил себя и которая, по словам путеводителей, объединяла в себе принципы всех трех религий его законных жен. Не совсем представляю, как именно он совместил единобожие мусульманства и христианства с пантеоном индуистских богов, но это эклектическое новообразование просуществовало ровно столько, сколько прожил он сам, а потом исчезло, не прижившись. Был заброшен и город, ее породивший и только сейчас его начинают восстанавливать и реконструировать.
Если вчера наш шофер не советовал брать гида в Тадж-Махал, то сегодня настоятельно рекомендует пойти именно с гидом, под предлогом, что комплекс большой и без гида мы там многого не увидим. Это только часть правды, потому что подъезжая к городу он начинает названивать кому-то и прямо на въезде в город нас уже поджидает гид, с которым они работают на подряде. Впрочем, расценки у него демократичные – 250 рупий за всю экскурсию, плюс по 25 рупий туда и обратно водителю тук-тука, который довезет нас до самого комплекса, куда на машинах нельзя – маленькое поощрение местного транспортного бизнеса или мелкой транспортной мафии, разницы нет. Гид, лет 55-60, довольно бойко лопочет по-английски и рассказывает массу того, что я точно не запомню никогда, а Ленка знает лучше него. И в качестве бонуса добавляет явно ориентированные на туристов животрепещущие подробности о казнях и кознях, о женах и наложницах, смешивая кровь и секс в стандартной пропорции один к одному. Вот здесь хан Акбар принимал народ, здесь беседовал с визирями, здесь играл в прятки с тремя женами и 800 наложницами… Позвольте, территория конечно большая, но вот для 800 наложниц прятаться в этих коридорах было бы затруднительно, как и хану спрятаться от них. Даже если вычеркнуть трех жен, оставшееся население гарема просто придушило бы его бюстами в такой теснотище. Приходим к совместному заключению, что в прятки шах играл с двумя небольшими группами наложниц – от страшненьких прятался, а за смазливыми гонялся. Жен при этом загоняли по их отдельным дворцам, чтобы не мешали веселью. Тут же, недалеко от коридоров, в которых повизгивали разного достоинства красавицы от щипков расшалившегося хана, находится большая площадь, на которой в уголке стоит беседка для занятия астрономией, а посередине – стол для игры в местный вариант шахмат. При этом на стол садился сам шах, а фигуры, которые изображали одетые в разные цвета девушки, двигались по его приказу напра- и нале-…во! Интересно, ему никто не подсказал, что можно для этой цели использовать брюнеток и блондинок и здорово сэкономить на одежде? . Где то на этой же площади находился дворец его мусульманской жены, я прослушал и не понял, в каком из зданий, но эта жена явно была взята по расчету – дворец у нее самый маленький. Португалке Мари достался дворец получше, а индианке – целых два, в награду за рождение сына. С рождением сына, собственно, и связано появление самого города Фатепур Сикри. У Акбара не было детей, что и неудивительно при таком количестве бабья. Если он действительно развлекался в тех масштабах, которые ему приписывают, семя просто не успевало созреть для полноценного зачатия. Но хан про биологию знал плохо, поэтому забеспокоился и поехал к жившему в этом районе святому суфию, который пообещал ему рождение сына. Хан вернулся домой и первой на его пути попалась жена-индианка, на которой хан и оторвался по полной за все дни вынужденного поста. В результате всем было счастье, хан получил сына, а жена – два дворца для проживания зимой и летом.
Выходим из дворцового комплекса и направляемся к мечети, которая отгрохана на месте, где происходила встреча со святым. Мечеть сделана в виде огромного замкнутого двора, здание напротив ханского входа, через который мы попадаем внутрь, представляет собой копию мечети в Мекке, а в середине двора стоит белое здание, построенное на месте, где святой суфий непосредственно проживал. В течение всей экскурсии гид рассказал об этом месте и об исполнении желаний раза четыре, живописно повествуя о ниточках, которые нужно завязать на решетке и о том, что желаний нужно загадать три, а потом никому никогда не рассказывать, чтобы они исполнились. Я было подумал, что произвел на него впечатление человека с дыркой в башке, но все оказалось проще – это нас морально готовили к процедуре лохования. По дороге к храму сидят продавцы счастья, которые предлагают купить у них кусок ткани, горсть цветов и ниточки, которые и следует повязывать на заветном месте, чтобы счастье тебя не миновало. Ну и естественно, наш гид подвел нас к своему напарнику по одурманиванию туристов. Парень, надо сказать, был тренирован на все категории посетителей, от совсем идиотов до слегка перегретых на солнце. На предложение купить указанный комплект и получить в награду три желания я сначало отреагировал адекватно – сказал, что слабо верю в реальность желаний, купленных у придорожного торговца. Тогда мне сказали, что эти деньги пойдут на благотворительность, что опять таки вызвало мой встречный вопрос – а почему нельзя пожертвовать деньги непосредственно на месте, в храме. Но парень был подготовлен не хуже замполита и сообщил мне, что если я там оставлю деньги, то они пойдут неизвестно куда, а вот купленный у него кусок ткани будет потом отдан бедным женщинам, чтобы они пошили себе платья. При виде этой тряпки, уложенной в прозрачный пакетик, у меня появилось стойкое убеждение, что она уже совершила многократное путешествие от места жертвования обратно к продавцу и что попасть на платье к бедной женщине ей дадут только когда она истреплется окончательно. Но мысль осталась невыраженной, потому что когда я встал, чтобы уйти, на меня как тигр бросился гид и стал убеждать, как это важно и полезно. Тут я малодушно сдался и купил весь комплект, но зато тряпочку мне отдали по цене, в три раза меньшей, чем просили сначала. С этой точки зрения, это была самая выгодная сделка за время нашего путешествия. А если прикинуть – обошлась раз в двадцать дороже своей материальной цены. Духовные же блага исчислению не поддаются. По дороге от продавца до места я, как это ни забавно, потерял волшебные нитки для желаний, но остальная часть ритуала была выполнена – тряпка брошена поверх других, цветы высыпаны на нее, после чего волшебные нитки нам оторвали внутри от большого клубка, хранимого здесь именно на такой крайний случай. Само здание храма с резными каменными решетками и дверью из эбенового дерева просто зовут расслабиться и остановиться, тем более, что снаружи совершеннейшее пекло, а внутри прохладно. Но царящий шум и гам с туристами, платками и цветочками в сопровождении гидов это желание убивает, поэтому ускоряем шаг и следуем на выход. Наш добрый гений влечет нас посмотреть и оценить высоту и красоту ворот, сделанных для прохода на территорию простого народа. Выходим наружу, а там вовсю буйствует солнце, причем время уже к полудню и температура в тени за 35 градусов. Чему равна температура ступеней, неизвестно, а мы оставили обувь у входа в мечеть. Сгоряча пробегаем метров пятнадцать и обратно летим прыжками, сверкая жареными пятками. Поджарился даже я, предусмотрительно не спрашиваю, что ощущает Елена, боясь услышать от нее что-нибудь нецензурное. Обратно на выход через ханские ворота идем по узкой полоске тени. Прямо посередине площади для нежнопяточных лежит длинная джутовая дорожка, но народу на ней немного – все скрываются в тени, включая аборигенов. Температурка не сильно ассоциируется с мартом месяцем, даже им не совсем комфортно. Забираем свои шлепки, отдав непременные чаевые их сторожу и по короткому пути мчимся назад, в машину, к кондиционеру и Джайпуру, до которого еще ехать и ехать.
На осмотр комплекса мы потратили кучу времени, поэтому надо бы поспешить, чтобы успеть в Джайпур до закрытия достопримечательностей, но естественно, шоферу, который «полностью в вашем распоряжении» и «едет, куда вы скажете», чихать на наши хотелки. У него режим, он должен пообедать и завезти нас в туристический ресторан, чтобы получить вознаграждение за доставленных на кормежку иностранцев. Интересно, он получает оплату за доставленные туристические головы, или процент от выпитого и съеденного ими? Если процент, ему крупно не повезло, в такую погоду внутрь идет только чай, хотя мужественные американцы из остановившегося тут же автобуса наворачивают что-то неопределенного цвета целыми тарелками. Боже, как в них только лезет? Или это мы перебегали лишнего под солнцем?
Чай выпиваем быстро, посещаем храм уединенных размышлений, помеченный на плане буквами МЖ, в котором ко мне с широкой улыбкой бросается служка с мылом и салфетками, влекомый законами жестокой видовой борьбы за излишек мелочи в моих карманах. Согласно закону симметрии в зеркально отраженном помещении напротив к Ленке бросается женщина, с точно таким же мылом и такими же салфетками… Жарко… Выходим в коридор и бесцельно шляемся еще минут пятнадцать по непременному магазину, забитому стандартной туристической фигней, потом из какой-то боковой пристройки появляется наевшийся шофер и мы едем дальше. Через некоторое время кондиционер в машине захлебывается от нагрузки и любимая жена начинает розоветь с нехорошим оттенком. Открываем окна, на трассе на скорости этого хватает для относительного комфорта, а еще через полчаса температура чуть-чуть падает, и выключенный для профилактики кондиционер оживает.
Дальше едем уже более-менее сносно, любуясь окружающим и проезжающим. Окружающее не так, чтобы очень разнообразно, но на крутых холмах вдоль дороги стоят какие-то форты со стенами, которые по протяженности могут тягаться с Великой Китайской. Что они тут охраняли и от кого? Водитель что-то отвечает, Елена что-то записывает, а время стремительно летит к закату. Проезжающих становится много, куча народу сидит и лежит на крыше вагонов (железная дорога тут проходит метрах в ста от трассы), целые грузовики забиты людьми с разрисованными лицами и крашенными волосами, все собираются на праздник Холи. Шофер сразу предупреждает, что завтра встаем рано, если выехать поздно, имеем шанс добираться до Дели очень долго, потому что дороги будут забиты гуляющими и пьющими. Это он молодец, это он домой торопится, ему бы еще вчера нам объяснить, что до девяти по утрам дрыхнуть не стоит, если не хотим опоздать в Джайпур.
Но в Джайпур мы все-таки опаздываем. Совсем чуть-чуть, но внутрь какого-то там дворца нас не пускают. Логикой понимаю, что там ничего особо толкового, по сравнению с Агрой и Дели, мы не увидим, особенно принимая во внимание состояние города, но тем не менее обидно. Мысленно крою водителя матом и за его молчание по поводу позднего подъема и за обед, без которого он бы вполне пережил, мог бы поесть, пока мы ходили по Фатепур Сикри. Или их там, куда они привозят туристов, бесплатно кормят, по контракту с турфирмой? Хм, похоже и так.
Ну да ладно, нельзя посмотреть внутри, будем смотреть снаружи. А снаружи тоже интересно. Понятно, что весь город в той части, где ходят туристы – это большая и шумная барахолка, но надвигающийся завтра праздник снижает значимость туристов и основанного на тих торгового бизнеса до приемлемых для нас значений. Пристают, конечно, но как-то терпимо. Или мы уже приобрели утомленный вид бывалых путников, на которых тратить силы не стоит.
В Джайпуре с поддержанием исторических ценностей не очень в порядке. Все в Розовом Городе какое то замшелое и облезлое, хотя Дворец Ветров (Хава Махал) уже потихоньку реставрируют. И начали ремонт еще пары зданий, похожих на старые, но названий которых я не знаю. Если честно, уже не очень и хочу знать, потому что мозги перестали впитывать новые впечатления. Все больше и больше народу ходит крашеными, повсюду продают краску, даже слоны, на которых катаются, тоже раскрашены достаточно обильно, вплоть до мошонки. Слон с крашеной мошонкой, круто… а интересно, ему не щекотно? Вечерней прогулки по центру Джайпура нам хватает для умиротворения, даже желание наорать на шофера потихоньку рассасывается. Возвращаемся к машине и уже в сумерках едем, думая, что сейчас попадем в гостиницу. Но нас привозят к горе, на которой стоит очередной форт.
Склон горы покрыт чем-то вроде кустарника, который выглядит совершенно одинаково, но цветет разыми цветами, причем совершенно ядерных расцветок. И среди всего этого стоит храм Лакшми. Из любимого мной белого мрамора, не такой величественный и красивый, как Тадж, и совсем не такой старый, а вполне свежий, но он тоже обалденно смотрится на фоне заходящего солнца. Сажусь на теплый камень, жена уходит смотреть храм, а я сижу, смотрю на закат. Когда она возвращается, я разуваюсь и тоже иду внутрь, уже совсем расслабленный. А когда я возвращаюсь, на улицах зажигают костры, которые готовили уже с утра и я перестаю понимать, что это за праздник, потому что завтра Холи, а сегодня день весеннего равноденствия, который празднуется мусульманами, как новый год и к тому же какое-то первое весеннее полнолуние и это тоже что-то значит…
- Yungern
- участник
- Сообщения: 72
- Регистрация: 13.11.2008
- Город: Almaty, Kazakhstan
- Благодарил (а): 0 раз.
- Поблагодарили: 11 раз.
- Возраст: 62
- Страны: 30
- Отчеты: 2
- Пол: Мужской
Сообщение: #3
Yungern » 13 ноя 2008, 15:21
А потом мы едем в отель, устраиваемся, договаривается, что завтрак нам принесут в половине шестого утра, а потом идем на крышу в ресторан и сидим там и смотрим на ночной город, который никак не хочет затихать. И едим что-то вкусное, что впервые за время этой суматошной поездки вызывает интерес и аппетит, А потом возвращаемся в номер и снова не включаем телевизор, а снова падаем и засыпаем, а Ленка еще успевает приготовить на завтра свой второй шарф, который я не отличаю от первого, хотя по ее мнению, он гораздо лучше подходит к кофточке, которую она наденет завтра…
22 марта, Джайпур-Дели
Утро… Зеваю широко и часто, причем настолько широко, что закрываются глаза, поэтому собираюсь на ощупь. За окном кто-то уже радостно поет какой-то хомо сапиенс, надо сказать, поет совсем неплохо, но я его радости пока не разделяю. Завтракаем тостами, джемом и чаем и после завтрака я вытаскиваю рюкзак и себя на прохладный утренний воздух. Потрясающе, здесь еще может быть прохладно! На улице – следы вчерашних костров, на обочине и на проезжей части, в том числе прямо на перекрестках. Народу никого, солнце еще за горизонтом, хотя уже светло. Вот когда надо фотографировать, но мы пролетаем через Джайпур без остановок и на выезде видим озеро и Водяной Дворец (Джал Махал). Когда-то он был красив, а сейчас просто развалюха, стоящая на сваях посередине озера, хотя розовый свет восходящего из-за холмов солнца делает его призраком дворца, давно оставшегося в прошлом. Пластиковые бутылки, плавающие возле берега, несколько портят пейзаж, но где их сейчас нет? Пока гуляем и фотографируем, шофер заправляется, солнце восходит и мы едем дальше. На холмах на выезде из Джайпура несколько фортов, с длиннючими крепостными стенами, но самый красивый находится в получасе езды – Янтарный Форт в переводе с английского, а на хинди его называли Тигриный. Форт красивый и желтый, черных полосок не видно, поэтому слово «янтарь» по цвету подходит к нему больше, чем «тигр», но с точки зрения психологического воздействия на осаждающего форт противника представитель кошачьего семейства вне конкуренции. Фотографируем, жалеем, что его нельзя посетить (шофер говорит, что он вообще закрыт для посещений, с чего бы это? То ли врет, то ли не знает, то ли имеется в виду, что сегодня воскресенье и праздник и никто не работает) и едем дальше, мимо редких групп мужчин и женщин, которые с размалеванными лицами и флажками схожего с лицами цвета направляются куда-то за город, там, где будет проходить фестиваль Холи для этого района. Я практически сплю, изредка отвлекаясь на перевод вопросов, которых у неугомонной Елены неисчислимое количество. Проскакиваем какие-то платные дороги, просто посты со шлагбаумами, полицейскими и военными в разной форме, но с непременными бамбуковыми дубинками разного калибра и длины в руках (государство крепко экономит на резиновых демократизаторах, им бы надо поставить бамбуку памятник, как эмблеме местной демократии!). Проезжаем через невероятные халупы и один вполне европейский город, который построили инвесторы и что-то в нем производят. И город большой и инвесторов в нем с десяток из разных стран, в том числе и самой Индии. А что, в списке Форбса какой-то индиец уже потеснил Билла Гейтса, так что есть порох в пороховницах страны великого короля Бхарата. Кстати, слово Индия – это для иностранцев, самоназвание страны – Бхарата, даже на купюрах на английском написано «Банк Индии», а на хинди «Банк Бхараты». И говорят, что многие индийцы, из тех, кто живет в провинции, даже не знают, что живут в Индии – это название им незнакомо. С хинди у меня плоховато, как и со знанием местных особенностей самоопределения, так что эту часть информации передаю со слов одного из индийцев, с которыми мы беседовали.
На въезде в Дели нас встречает громадная фигура Ханумана, нависающая над транспортной развязкой. Пока кружим по городу, водитель рекомендует нам не соваться сегодня на улицы, потому что основной элемент праздника для большой части населения заключается в том, что они напиваются до потери контроля сознания и в таком виде шатаются по городу. Что удивительно, до потери контроля конечностей, с последующим выпадением в осадок до похмельного утра понедельника, напиваются немногие, поэтому народу на улицах навалом и значительный процент не совсем адекватен. С этим прощальным советом нас завозят в гостиницу, пообещав забрать завтра утром и отвезти в аэропорт на рейс в Катманду.
В гостинице нас встречает умеренно раскрашенный персонал, выгодно отличающийся от народа на улице значительно меньшим количеством и разнообразием оттенков краски на физиономиях. И вообще, в основном сильно раскрашены или туристы, которых каждый считает своим долгом мазнуть куда придется, или бомжеватого вида подростки и молодые мужчины. Женщин практически не видно, а те, кто одет поприличнее, ходят максимум с цветной тиккой на лбу, а одежда при этом чистая. Долго выясняем, привезли ли нам наши билеты на завтра в Непал – их долго ищут, ни на мою фамилию, ни на имя не находят ничего. Собираюсь уже звонить в турбюро, но тут обнаруживают весь покрытый надписями конверт с именем «Елена» в углу, открываем и выясняем, что это они. Вздыхаю с облегчением – это практически последний неясный момент, где мы могли пролететь с Непалом, а теперь все в порядке. В номере принимаем душ, который впервые работает нормально и целенаправленно попадает на тело . И вообще, гостиница лучше, чем те, где мы останавливались до этого, единственно, бьет по глазам ядерный сиреневый цвет стен и потолка. И форма номера очень прикольная – куб с размером грани 4 метра, высоченные потолки, деревянные шкафы и достаточно тихий кондиционер, - все три ночи до этого кондиционеры работали, как светлой памяти армянские БК-500, производимые в бывшем СССР.
Через часик решаем проехаться по городу и посмотреть на Дели, в первый день у нас не было времени увидеть хоть что-то интересное, а что будет в последний день на нашем пути обратно домой из Непала – знает только Аллах. Поэтому идем к портье и спрашиваем, как бы прокатиться и куда лучше. Портье наша идея совершенно не нравится, он напоминает, что на улицах праздник и что увиденный иностранец подлежит немедленному окрашиванию, да и вообще это небезопасно. Мы говорим , что собираемся буквально одним глазом посмотреть на центр, после чего он созывает целый консилиум из служителей, один из которых выводит нас на улицу, окликивает стоящего тут же водителя тук-тука и дает ему инструкцию провезти нас только по центру и потом вернуть назад в целости и сохранности.
Мы едем по улицам, на которых постепенно стихает праздник – уже полдень и жара гонит в тень даже особо активных. Тем не менее, два иностранца в тук-туке пользуются некоторым вниманием и вслед нам летит что-то тяжелое, вроде бутылки, и внушительно бухает по тенту тук-тука. Ленка округляет глаза и чувствуется, начинает сожалеть о дерзкой вылазке в стан отмечающих праздник. Впрочем, на этом наши приключения подобного сорта заканчиваются и последующие проявления внимания ограничиваются рассматриванием на перекрестках моей жены из окон стоящих рядом автомобилей и с мотоциклов. Кстати, количество приличных автомобилей на улицах резко уменьшилось по сравнению с двумя днями назад – похоже, что вероятность получить камнем или бутылкой по кузову достаточно велика не только для нас. Ну или те, кто посостоятельней, пьют дома или направились за Дели, на собственно фестиваль Холи или просто погулять вне мегаполиса.
Ближе всего к нам оказывается Храм Лакшми Нараян, который посвящен практически всем индуистским богам, для каждого из которых в нем нашлась ниша или целое помещение. Храм современный, сделан из белого мрамора и гулять по нему приятно даже в жару, мрамор приятно ласкает ступни, поджаренные вчерашней прогулкой по Фатепур Сикри. Повсюду внутри – следы краски, осыпавшейся с участников Холи и скоро наши пятки приобретают оттенки, характерные, в основном, для их лиц. По храму ходит пара иностранцев, покрытых краской с ног до макушки – даже сложно определить их национальность и исходный цвет волос. Впрочем, все не так страшно, конкретно эти захотели покраситься сами – на остальных пострадавших достаточно много участков, где виден исходный цвет кожи, а многие отделались лишь пятнами на лбу и щеках. Мы с Ленкой ходим как белые вороны – окрас только на пятках! Храм достоин нашего внимания и мы проводим там около часа, жаль, что фотографировать внутри нельзя и камеру изымают, как и сотовые телефоны, в которых есть фотоаппарат. На выходе встречаем русскоязычную пару – муж категорически отказывается заходить внутрь, потому что нужно разуваться, а он где-то обжег ступни еще вчера и обновлять этот опыт не имеет желания. Рекомендуем им все-таки зайти, убедительно шевеля пальцами ног и уезжаем. Причем едем на заправку, тук-туки и таксисты очень любят делать это с пассажирами, вместо того, чтобы заправиться, пока мы ходим по музеям и храмам. Тут выясняется, что я забыл бленду, которую снял с объектива в камере хранения и мы снова возвращаемся в Храм Лакшми, чтобы ее забрать.
Следующая остановка – Мечеть Джама Масджид, самая крупная в Дели. Внутрь нас не пускают, хотя мы выглядим достаточно прилично, я в штанах и рубашке с длинным рукавом, а Елена укутана в свой солнцезащитный шарф так, что торчит только кончик носа. Но вокруг масса иностранцев, одетых более фривольно и я подозреваю, что мужик на входе просто не хочет создавать прецедент. Впрочем, мы не особо рвемся, двор внутри из темного камня, время к полудню и мы легко представляем процедуру замера их температуры голыми ногами. Так что осматриваем что можно снаружи и через арку входа, сидим на ступенях и уезжаем в Красный Форт. По сравнению с одноименным в Агре он выглядит менее ухоженным и каким-то пыльным. И снова нас встречают стремительные бурундуки, которые подбирают с дорожек что-то невидимое и исчезают в траве. Здесь же болтается непременный локальный бомж, который проникается чувствами к Елене и потом ходит за нами целый час метрах в двадцати по всему комплексу. Раздражает он и Ленку и меня, потому что норовит забежать вперед и встать точно напротив здания, которое я собираюсь сфотографировать. Рычание на английском языке вместе с выразительными жестами, показывающими, что ему не мешало бы уйти в сторону, на него не действуют. Так и ходим втроем целый час, расставаясь только на входе в музеи, куда его то ли не пускают, то ли он в душе противник искусства и это принципиальная позиция. По дороге встречаем еще одну неокрашенную пару иностранцев – у мужика пятно только на кепке, это сегодня редкость. Заходим в музей манускриптов, где под охраной скучающего полицейского в витринах лежат подлинники Фирдоуси, Авиценны и суперзвезды казахстанских банкнот – Аль-Фараби. Фотографировать нельзя, потихоньку ставлю на камере максимальную чувствительность и снимаю с бедра – бестолково, потому что в витрине куча переотражений от ламп и получается плохо. Потом идем в музей археологии, который достаточно странный и забит, в основном, разномастным оружием, в том числе любимыми мной кхукри, который еще предстоит купить в Непале. На выходе из музея встречаем нашего бомжа и вместе идем на выход, где он покидает нас с видимым сожалением.
Возвращаемся обратно в гостиницу, мимо сильно поредевших групп хОлиганов, празднующих Холи и я начинаю прикидывать, сколько же мы должны заплатить нашему тук-туку. Воспоминания о прочитанных путеводителях дают мне цифру порядка 350 рупий, но водила загибает пальцы веером и кричит, что штука рупий – это самая разумная цена за его услуги. Начинаю злиться, потому что 25 баксов за час езды, включая пятнадцать минут на заправку, плюс оставшиеся два часа, которые он проспал, нас ожидая – это явно завышенная цифра для Индии. Захожу в гостиницу и спрашиваю портье, сколько я должен заплатить упертому водиле за 3 часа тук-тукчества и посещения упомянутых выше мест. Водила уже забежал внутрь и стоит тут же, что-то крича и активно жестикулируя. Портье – европейского вида мужик лет 35, сразу говорит – 300 рупий, по 100 за час. Шофер верещит, как благородный дон, раненый в пятку и что-то ему втирает. В конце концов, мне это надоедает и я спрашиваю, нормально ли будет заплатить 500 рупий, лишь бы он отстал. Портье берет у меня деньги и отдает водителю, сопровождая это жестом в сторону двери. Тот уходит, явно недовольный и я спрашиваю, действительно ли этого достаточно, на что мне отвечают, что даже более чем. Возвращаемся в номер и снова лезем в душ по очереди, потом записываем все с нами происшедшее в черный блокнотик в клеточку и идем ужинать. К сожалению, в отеле нет ресторана на крыше, поэтому заказываем в номер что-то вполне съедобное, но опять адаптированное под туристов, я предпочитаю поострее. А завтра нас ждет Непал и поэтому у меня легкий мандраж, как будто не было всех этих дней в пути и путешествие начнется только завтра.
22 марта, Джайпур-Дели
Утро… Зеваю широко и часто, причем настолько широко, что закрываются глаза, поэтому собираюсь на ощупь. За окном кто-то уже радостно поет какой-то хомо сапиенс, надо сказать, поет совсем неплохо, но я его радости пока не разделяю. Завтракаем тостами, джемом и чаем и после завтрака я вытаскиваю рюкзак и себя на прохладный утренний воздух. Потрясающе, здесь еще может быть прохладно! На улице – следы вчерашних костров, на обочине и на проезжей части, в том числе прямо на перекрестках. Народу никого, солнце еще за горизонтом, хотя уже светло. Вот когда надо фотографировать, но мы пролетаем через Джайпур без остановок и на выезде видим озеро и Водяной Дворец (Джал Махал). Когда-то он был красив, а сейчас просто развалюха, стоящая на сваях посередине озера, хотя розовый свет восходящего из-за холмов солнца делает его призраком дворца, давно оставшегося в прошлом. Пластиковые бутылки, плавающие возле берега, несколько портят пейзаж, но где их сейчас нет? Пока гуляем и фотографируем, шофер заправляется, солнце восходит и мы едем дальше. На холмах на выезде из Джайпура несколько фортов, с длиннючими крепостными стенами, но самый красивый находится в получасе езды – Янтарный Форт в переводе с английского, а на хинди его называли Тигриный. Форт красивый и желтый, черных полосок не видно, поэтому слово «янтарь» по цвету подходит к нему больше, чем «тигр», но с точки зрения психологического воздействия на осаждающего форт противника представитель кошачьего семейства вне конкуренции. Фотографируем, жалеем, что его нельзя посетить (шофер говорит, что он вообще закрыт для посещений, с чего бы это? То ли врет, то ли не знает, то ли имеется в виду, что сегодня воскресенье и праздник и никто не работает) и едем дальше, мимо редких групп мужчин и женщин, которые с размалеванными лицами и флажками схожего с лицами цвета направляются куда-то за город, там, где будет проходить фестиваль Холи для этого района. Я практически сплю, изредка отвлекаясь на перевод вопросов, которых у неугомонной Елены неисчислимое количество. Проскакиваем какие-то платные дороги, просто посты со шлагбаумами, полицейскими и военными в разной форме, но с непременными бамбуковыми дубинками разного калибра и длины в руках (государство крепко экономит на резиновых демократизаторах, им бы надо поставить бамбуку памятник, как эмблеме местной демократии!). Проезжаем через невероятные халупы и один вполне европейский город, который построили инвесторы и что-то в нем производят. И город большой и инвесторов в нем с десяток из разных стран, в том числе и самой Индии. А что, в списке Форбса какой-то индиец уже потеснил Билла Гейтса, так что есть порох в пороховницах страны великого короля Бхарата. Кстати, слово Индия – это для иностранцев, самоназвание страны – Бхарата, даже на купюрах на английском написано «Банк Индии», а на хинди «Банк Бхараты». И говорят, что многие индийцы, из тех, кто живет в провинции, даже не знают, что живут в Индии – это название им незнакомо. С хинди у меня плоховато, как и со знанием местных особенностей самоопределения, так что эту часть информации передаю со слов одного из индийцев, с которыми мы беседовали.
На въезде в Дели нас встречает громадная фигура Ханумана, нависающая над транспортной развязкой. Пока кружим по городу, водитель рекомендует нам не соваться сегодня на улицы, потому что основной элемент праздника для большой части населения заключается в том, что они напиваются до потери контроля сознания и в таком виде шатаются по городу. Что удивительно, до потери контроля конечностей, с последующим выпадением в осадок до похмельного утра понедельника, напиваются немногие, поэтому народу на улицах навалом и значительный процент не совсем адекватен. С этим прощальным советом нас завозят в гостиницу, пообещав забрать завтра утром и отвезти в аэропорт на рейс в Катманду.
В гостинице нас встречает умеренно раскрашенный персонал, выгодно отличающийся от народа на улице значительно меньшим количеством и разнообразием оттенков краски на физиономиях. И вообще, в основном сильно раскрашены или туристы, которых каждый считает своим долгом мазнуть куда придется, или бомжеватого вида подростки и молодые мужчины. Женщин практически не видно, а те, кто одет поприличнее, ходят максимум с цветной тиккой на лбу, а одежда при этом чистая. Долго выясняем, привезли ли нам наши билеты на завтра в Непал – их долго ищут, ни на мою фамилию, ни на имя не находят ничего. Собираюсь уже звонить в турбюро, но тут обнаруживают весь покрытый надписями конверт с именем «Елена» в углу, открываем и выясняем, что это они. Вздыхаю с облегчением – это практически последний неясный момент, где мы могли пролететь с Непалом, а теперь все в порядке. В номере принимаем душ, который впервые работает нормально и целенаправленно попадает на тело . И вообще, гостиница лучше, чем те, где мы останавливались до этого, единственно, бьет по глазам ядерный сиреневый цвет стен и потолка. И форма номера очень прикольная – куб с размером грани 4 метра, высоченные потолки, деревянные шкафы и достаточно тихий кондиционер, - все три ночи до этого кондиционеры работали, как светлой памяти армянские БК-500, производимые в бывшем СССР.
Через часик решаем проехаться по городу и посмотреть на Дели, в первый день у нас не было времени увидеть хоть что-то интересное, а что будет в последний день на нашем пути обратно домой из Непала – знает только Аллах. Поэтому идем к портье и спрашиваем, как бы прокатиться и куда лучше. Портье наша идея совершенно не нравится, он напоминает, что на улицах праздник и что увиденный иностранец подлежит немедленному окрашиванию, да и вообще это небезопасно. Мы говорим , что собираемся буквально одним глазом посмотреть на центр, после чего он созывает целый консилиум из служителей, один из которых выводит нас на улицу, окликивает стоящего тут же водителя тук-тука и дает ему инструкцию провезти нас только по центру и потом вернуть назад в целости и сохранности.
Мы едем по улицам, на которых постепенно стихает праздник – уже полдень и жара гонит в тень даже особо активных. Тем не менее, два иностранца в тук-туке пользуются некоторым вниманием и вслед нам летит что-то тяжелое, вроде бутылки, и внушительно бухает по тенту тук-тука. Ленка округляет глаза и чувствуется, начинает сожалеть о дерзкой вылазке в стан отмечающих праздник. Впрочем, на этом наши приключения подобного сорта заканчиваются и последующие проявления внимания ограничиваются рассматриванием на перекрестках моей жены из окон стоящих рядом автомобилей и с мотоциклов. Кстати, количество приличных автомобилей на улицах резко уменьшилось по сравнению с двумя днями назад – похоже, что вероятность получить камнем или бутылкой по кузову достаточно велика не только для нас. Ну или те, кто посостоятельней, пьют дома или направились за Дели, на собственно фестиваль Холи или просто погулять вне мегаполиса.
Ближе всего к нам оказывается Храм Лакшми Нараян, который посвящен практически всем индуистским богам, для каждого из которых в нем нашлась ниша или целое помещение. Храм современный, сделан из белого мрамора и гулять по нему приятно даже в жару, мрамор приятно ласкает ступни, поджаренные вчерашней прогулкой по Фатепур Сикри. Повсюду внутри – следы краски, осыпавшейся с участников Холи и скоро наши пятки приобретают оттенки, характерные, в основном, для их лиц. По храму ходит пара иностранцев, покрытых краской с ног до макушки – даже сложно определить их национальность и исходный цвет волос. Впрочем, все не так страшно, конкретно эти захотели покраситься сами – на остальных пострадавших достаточно много участков, где виден исходный цвет кожи, а многие отделались лишь пятнами на лбу и щеках. Мы с Ленкой ходим как белые вороны – окрас только на пятках! Храм достоин нашего внимания и мы проводим там около часа, жаль, что фотографировать внутри нельзя и камеру изымают, как и сотовые телефоны, в которых есть фотоаппарат. На выходе встречаем русскоязычную пару – муж категорически отказывается заходить внутрь, потому что нужно разуваться, а он где-то обжег ступни еще вчера и обновлять этот опыт не имеет желания. Рекомендуем им все-таки зайти, убедительно шевеля пальцами ног и уезжаем. Причем едем на заправку, тук-туки и таксисты очень любят делать это с пассажирами, вместо того, чтобы заправиться, пока мы ходим по музеям и храмам. Тут выясняется, что я забыл бленду, которую снял с объектива в камере хранения и мы снова возвращаемся в Храм Лакшми, чтобы ее забрать.
Следующая остановка – Мечеть Джама Масджид, самая крупная в Дели. Внутрь нас не пускают, хотя мы выглядим достаточно прилично, я в штанах и рубашке с длинным рукавом, а Елена укутана в свой солнцезащитный шарф так, что торчит только кончик носа. Но вокруг масса иностранцев, одетых более фривольно и я подозреваю, что мужик на входе просто не хочет создавать прецедент. Впрочем, мы не особо рвемся, двор внутри из темного камня, время к полудню и мы легко представляем процедуру замера их температуры голыми ногами. Так что осматриваем что можно снаружи и через арку входа, сидим на ступенях и уезжаем в Красный Форт. По сравнению с одноименным в Агре он выглядит менее ухоженным и каким-то пыльным. И снова нас встречают стремительные бурундуки, которые подбирают с дорожек что-то невидимое и исчезают в траве. Здесь же болтается непременный локальный бомж, который проникается чувствами к Елене и потом ходит за нами целый час метрах в двадцати по всему комплексу. Раздражает он и Ленку и меня, потому что норовит забежать вперед и встать точно напротив здания, которое я собираюсь сфотографировать. Рычание на английском языке вместе с выразительными жестами, показывающими, что ему не мешало бы уйти в сторону, на него не действуют. Так и ходим втроем целый час, расставаясь только на входе в музеи, куда его то ли не пускают, то ли он в душе противник искусства и это принципиальная позиция. По дороге встречаем еще одну неокрашенную пару иностранцев – у мужика пятно только на кепке, это сегодня редкость. Заходим в музей манускриптов, где под охраной скучающего полицейского в витринах лежат подлинники Фирдоуси, Авиценны и суперзвезды казахстанских банкнот – Аль-Фараби. Фотографировать нельзя, потихоньку ставлю на камере максимальную чувствительность и снимаю с бедра – бестолково, потому что в витрине куча переотражений от ламп и получается плохо. Потом идем в музей археологии, который достаточно странный и забит, в основном, разномастным оружием, в том числе любимыми мной кхукри, который еще предстоит купить в Непале. На выходе из музея встречаем нашего бомжа и вместе идем на выход, где он покидает нас с видимым сожалением.
Возвращаемся обратно в гостиницу, мимо сильно поредевших групп хОлиганов, празднующих Холи и я начинаю прикидывать, сколько же мы должны заплатить нашему тук-туку. Воспоминания о прочитанных путеводителях дают мне цифру порядка 350 рупий, но водила загибает пальцы веером и кричит, что штука рупий – это самая разумная цена за его услуги. Начинаю злиться, потому что 25 баксов за час езды, включая пятнадцать минут на заправку, плюс оставшиеся два часа, которые он проспал, нас ожидая – это явно завышенная цифра для Индии. Захожу в гостиницу и спрашиваю портье, сколько я должен заплатить упертому водиле за 3 часа тук-тукчества и посещения упомянутых выше мест. Водила уже забежал внутрь и стоит тут же, что-то крича и активно жестикулируя. Портье – европейского вида мужик лет 35, сразу говорит – 300 рупий, по 100 за час. Шофер верещит, как благородный дон, раненый в пятку и что-то ему втирает. В конце концов, мне это надоедает и я спрашиваю, нормально ли будет заплатить 500 рупий, лишь бы он отстал. Портье берет у меня деньги и отдает водителю, сопровождая это жестом в сторону двери. Тот уходит, явно недовольный и я спрашиваю, действительно ли этого достаточно, на что мне отвечают, что даже более чем. Возвращаемся в номер и снова лезем в душ по очереди, потом записываем все с нами происшедшее в черный блокнотик в клеточку и идем ужинать. К сожалению, в отеле нет ресторана на крыше, поэтому заказываем в номер что-то вполне съедобное, но опять адаптированное под туристов, я предпочитаю поострее. А завтра нас ждет Непал и поэтому у меня легкий мандраж, как будто не было всех этих дней в пути и путешествие начнется только завтра.
- Yungern
- участник
- Сообщения: 72
- Регистрация: 13.11.2008
- Город: Almaty, Kazakhstan
- Благодарил (а): 0 раз.
- Поблагодарили: 11 раз.
- Возраст: 62
- Страны: 30
- Отчеты: 2
- Пол: Мужской
Сообщение: #4
Yungern » 13 ноя 2008, 15:22
23 марта, Дели-Катманду
Нас забирает после завтрака в 9 утра наш водитель и за полчаса доставляет в аэропорт. Елена использует предпоследнюю возможность получить новые знания и садирует по-полной, расспрашивая его про систему образования, пенсий и «вапче про жисть». Водитель расстается с нами с облегчением, возвращаясь к своей жене и детям и унося воспоминания о двух явных идиотах, которые за все три дня путешествия не купили ни единого сувенира.
Аэропорт в Дели достаточно большой и сравнительно бестолковый, возможно из-за того, что там идет реконструкция. Впрочем, это по сравнению с европейскими и американскими, с нашими он вполне сравним – то не работает табло, то хрипит громкая связь и стюардессам приходится выкрикивать номера рейса и порт назначения, бегая среди пассажиров. В здание пускают только после проверки билета и паспорта – посторонним туда хода нет. После десяти минут поиска встаем в очередь на посадку в Катманду, номер рейса, вроде бы, наш. Продвигаемся в очереди, справа круто экипированная девчонка с фирменным рюкзаком благородной степени изношенности ложится на стойку и просит перенести ее вылет, потому что у нее что-то со здоровьем и она хочет пару-тройку дней полечиться в Индии. С ней долго разбираются, не знаю, чем заканчивается история, потому что нам говорят, что мы не в той очереди и нужно пройти в другую компанию, из Jet Airlines на JetLite. Переходим, номер рейса тот же, регистрируемся, ждем в холле и в результате попадаем в автобус с теми же пассажирами, с которыми стояли в первой очереди. В расписании рейсов, которое лежит в кармане кресла, выясняем, что это партнеры и рейс у них совместный. Лететь всего час с небольшим, на обед нам дают холодный вегетарианский гамбургер, который падает в желудок и лежит там, не смешиваясь с окружающими его остатками завтрака. Перед посадкой стюардесса проходит по салону и разбрызгивает в потолок какую-то обеззараживающую аэрозоль с мерзким запахом. Сомневаюсь в ее особой эффективности, но это входит в правила авиаклмпании, как объявлено на трех языках. Впервые слышу слово «даньябад – спасибо», одно из немногих выученных мной на непальском. Елена составила целый непальско-русский словарик и с удовольствием его перечитывает, а я ленюсь, потому что рассчитываю на свой английский.
Заходим на посадку, с удивлением вижу внизу четырех и пятиэтажные дома, Непал представлялся мне другим. Здание аэропорта явно построено по европейскому проекту, хотя вся подразумевавшаяся под ним логистика переделана под собственные стандарты. Заполняем анкету для визы и какие-то таможенные декларации. Но самым главным документом являются 60 долларов, за которые нам двоим выдают желанные вклейки в паспорта на 60 дней пребывания. Любопытно, что у некоторых туристов на въезде пересчитывают деньги и сравнивают их с декларируемым количеством. Тут же находится обменник, в котором я меняю стольник, в принципе, совершенно зря, потому что курс обмена 59 рупий за один доллар (в городе 63) и к тому же за каждую обменянную сотню долларов здесь берут по 200 рупий комиссии, превращая эффективный курс в 57, что является откровенным грабежом. Да и за визы деньги берут в долларах, а не в рупиях, так что, если нет непальских денег, стоит поменять всего 10-20 долларов, чтобы хватило на такси до города, и заниматься обменом нужного количества уже там.
Еще до отъезда я выбрал себе отель по путеводителю, просто по названию «Сагарматха» с рекомендацией, что это тихий и чистый отель, но путеводитель был старый, а по опыту первой ночи в Индии мне приходит в голову, что нужно ехать в отель, который рекомендовали люди со схожими понятиями о том, что такое хорошо, а что такое плохо, поэтому едем в Blue Diamond, где четыре года назад останавливались мои хорошие знакомые. В Индии перед вылетом мы провели ночь в отеле Blue Sapphire, и это производит впечатление хорошего предзнаменования. Ну и по карте, на которую я наконец-то сообразил взглянуть в самолете, отель расположен гораздо ближе к Королевскому Дворцу. Выходя из аэропорта, спрашиваю какого-то американца, явно побывавшего здесь многократно, сколько стоит такси до Тамеля (туристический район Катманду). Ответ – 400-500 рупий, сильно отличается от прочитанной в путеводителе цены – «максимум 200, но довезут и за 120», но американец говорит, что это было давно и неправда, а вообще такси сейчас со счетчиком, едешь, смотришь и платишь. Выходим и на нас бросаются частники, один из них кричит, что довезет за 200 и я снисходительно смотрю в сторону американца. Как оказалось, зря, потому что водила божится, что имел в виду на человека, а нас двое, а за полное такси до Тамеля у них у всех теперь фиксированная цена – 400 рупий. По дороге он предлагает не ехать в Тамель, а остановиться в другом отеле, ну очень хорошем, который стоит 40 долларов, но нам его сдадут за 10. При этом показываются фотографии, которые действительно выглядят вполне прилично, но нас, как людей, знакомых с Фотошопом, это не убеждает. В конце концов соглашаемся поехать в «его отель», если нам вдруг не понравится наш. Наш «Голубой Бриллиант», в отличие от большинства отелей в Катманду, имеет внутренний дворик, в который могут заехать машин пять-шесть и еще остается место для нескольких столиков, за которыми кормятся посетители. В отеле низкорослый парень в джинсе в головы до пяток, с классической внешностью индейского вождя из ГДР-овских фильмов показывает нам номера и их цена сильно отличается от той, которую мне говорили знакомые. Торговля и требование скидок помогают минимально, цену готовы скинуть только на один номер, который мне совершенно не нравится и то только на 100 рупий. В результате останавливаемся в номере, в котором в 2004-ом жили мои друзья, но за 900 рупий в отличие от платимых ими 500. Номер на последнем этаже и из окна виден Своямбунат, а с площадки можно выйти на крышу, где стоят столики и качели. Единственное изменение с 2004-го года – теперь горячая вода круглосуточно, потому что в дополнение к солнечным нагревателям установили еще и электронагрев. Мне номер нравится, свидетельствуя о некоем родстве душ с теми, кто был тут четыре года назад и мы остаемся. И тут же решаем прогуляться по Катманду, прямо к Королевскому дворцу, который находится в километре от нас. Вооруженный картой и лозунгом, который я часто говорю жене: «Елена, не бойся, я не заблужусь никогда!», веду притихшую супругу прямо к королевскому дворцу и действительно, минут через пятнадцать мы к нему попадаем. Дворец окружен каменным забором, на котором на вышках, выложенных мешками с песком, сидят автоматчики. Это несколько не совпадает с моим представлением об историческом центре, тем не мунее, идем вокруг дворца по периметру, пытаясь найти вход. Входов несколько, но все они перегорожены и на них стоят такие же автоматчики с такими же мешками песка. В конце концов, до меня доходит, что тут что-то не то и я начинаю исследовать карту повнимательнее. И обнаруживаю, что мы бродим вокруг НОВОГО королевского дворца, а исторический центр со старым дворцом находится в направлении, практически противоположном тому, куда мы пришли… Поворачиваем на 180 и идем туда, но время уже к вечеру, поэтому благоразумно оставляем глубокую разведку на завтрашнее утро и неторопливо возвращаемся в гостиницу, где нас ждет ужин при свечах и сон в тишине без кондиционера, который при 10-15 градусах ночью мало нужен. А романтика ужина и зажженные свечи объясняются всего-навсего отключенным электричеством, такое теперь происходит часто, как и перебои с бензином, который везут из Индии через район Тераи, контролируемый отрядами маоистов. Раньше их называли банды, сейчас начинают называть отрядами, потому что есть немалый шанс, что именно маоисты придут к власти на выборах в конце апреля.
На ужин Ленка заказывает из меню традиционный непальский ужин и ей приносят целую кучу риса в сопровождении пяти-шести мисочек с разнообразными подливками, тонкие лепешки пакора, похожие на мумифицированные блины со специями и что-то еще, что явно в нее не вместится. Поэтому съедаю свою курицу с жареной картошкой и иду к ней на помощь. Но даже вдвоем мы не очень справляемся и треть подливок с половиной риса остаются невостребованными. Возвращаемся в номер, распечатываем поллитру джина «Бифитер», купленную в Делийском дьюти фри и отмечаем наше прибытие туда, куда Ленку звало сердце, а меня – чувство супружеского долга. Фотографирую любимую жену, которая строчит в блокноте при свечах, а потом растягиваюсь на койке и смотрю на освещенный прожекторами Своямбунат - тот район пока не отключили. А ночью идет дождь, наш единственный дождь в Непале.
Нас забирает после завтрака в 9 утра наш водитель и за полчаса доставляет в аэропорт. Елена использует предпоследнюю возможность получить новые знания и садирует по-полной, расспрашивая его про систему образования, пенсий и «вапче про жисть». Водитель расстается с нами с облегчением, возвращаясь к своей жене и детям и унося воспоминания о двух явных идиотах, которые за все три дня путешествия не купили ни единого сувенира.
Аэропорт в Дели достаточно большой и сравнительно бестолковый, возможно из-за того, что там идет реконструкция. Впрочем, это по сравнению с европейскими и американскими, с нашими он вполне сравним – то не работает табло, то хрипит громкая связь и стюардессам приходится выкрикивать номера рейса и порт назначения, бегая среди пассажиров. В здание пускают только после проверки билета и паспорта – посторонним туда хода нет. После десяти минут поиска встаем в очередь на посадку в Катманду, номер рейса, вроде бы, наш. Продвигаемся в очереди, справа круто экипированная девчонка с фирменным рюкзаком благородной степени изношенности ложится на стойку и просит перенести ее вылет, потому что у нее что-то со здоровьем и она хочет пару-тройку дней полечиться в Индии. С ней долго разбираются, не знаю, чем заканчивается история, потому что нам говорят, что мы не в той очереди и нужно пройти в другую компанию, из Jet Airlines на JetLite. Переходим, номер рейса тот же, регистрируемся, ждем в холле и в результате попадаем в автобус с теми же пассажирами, с которыми стояли в первой очереди. В расписании рейсов, которое лежит в кармане кресла, выясняем, что это партнеры и рейс у них совместный. Лететь всего час с небольшим, на обед нам дают холодный вегетарианский гамбургер, который падает в желудок и лежит там, не смешиваясь с окружающими его остатками завтрака. Перед посадкой стюардесса проходит по салону и разбрызгивает в потолок какую-то обеззараживающую аэрозоль с мерзким запахом. Сомневаюсь в ее особой эффективности, но это входит в правила авиаклмпании, как объявлено на трех языках. Впервые слышу слово «даньябад – спасибо», одно из немногих выученных мной на непальском. Елена составила целый непальско-русский словарик и с удовольствием его перечитывает, а я ленюсь, потому что рассчитываю на свой английский.
Заходим на посадку, с удивлением вижу внизу четырех и пятиэтажные дома, Непал представлялся мне другим. Здание аэропорта явно построено по европейскому проекту, хотя вся подразумевавшаяся под ним логистика переделана под собственные стандарты. Заполняем анкету для визы и какие-то таможенные декларации. Но самым главным документом являются 60 долларов, за которые нам двоим выдают желанные вклейки в паспорта на 60 дней пребывания. Любопытно, что у некоторых туристов на въезде пересчитывают деньги и сравнивают их с декларируемым количеством. Тут же находится обменник, в котором я меняю стольник, в принципе, совершенно зря, потому что курс обмена 59 рупий за один доллар (в городе 63) и к тому же за каждую обменянную сотню долларов здесь берут по 200 рупий комиссии, превращая эффективный курс в 57, что является откровенным грабежом. Да и за визы деньги берут в долларах, а не в рупиях, так что, если нет непальских денег, стоит поменять всего 10-20 долларов, чтобы хватило на такси до города, и заниматься обменом нужного количества уже там.
Еще до отъезда я выбрал себе отель по путеводителю, просто по названию «Сагарматха» с рекомендацией, что это тихий и чистый отель, но путеводитель был старый, а по опыту первой ночи в Индии мне приходит в голову, что нужно ехать в отель, который рекомендовали люди со схожими понятиями о том, что такое хорошо, а что такое плохо, поэтому едем в Blue Diamond, где четыре года назад останавливались мои хорошие знакомые. В Индии перед вылетом мы провели ночь в отеле Blue Sapphire, и это производит впечатление хорошего предзнаменования. Ну и по карте, на которую я наконец-то сообразил взглянуть в самолете, отель расположен гораздо ближе к Королевскому Дворцу. Выходя из аэропорта, спрашиваю какого-то американца, явно побывавшего здесь многократно, сколько стоит такси до Тамеля (туристический район Катманду). Ответ – 400-500 рупий, сильно отличается от прочитанной в путеводителе цены – «максимум 200, но довезут и за 120», но американец говорит, что это было давно и неправда, а вообще такси сейчас со счетчиком, едешь, смотришь и платишь. Выходим и на нас бросаются частники, один из них кричит, что довезет за 200 и я снисходительно смотрю в сторону американца. Как оказалось, зря, потому что водила божится, что имел в виду на человека, а нас двое, а за полное такси до Тамеля у них у всех теперь фиксированная цена – 400 рупий. По дороге он предлагает не ехать в Тамель, а остановиться в другом отеле, ну очень хорошем, который стоит 40 долларов, но нам его сдадут за 10. При этом показываются фотографии, которые действительно выглядят вполне прилично, но нас, как людей, знакомых с Фотошопом, это не убеждает. В конце концов соглашаемся поехать в «его отель», если нам вдруг не понравится наш. Наш «Голубой Бриллиант», в отличие от большинства отелей в Катманду, имеет внутренний дворик, в который могут заехать машин пять-шесть и еще остается место для нескольких столиков, за которыми кормятся посетители. В отеле низкорослый парень в джинсе в головы до пяток, с классической внешностью индейского вождя из ГДР-овских фильмов показывает нам номера и их цена сильно отличается от той, которую мне говорили знакомые. Торговля и требование скидок помогают минимально, цену готовы скинуть только на один номер, который мне совершенно не нравится и то только на 100 рупий. В результате останавливаемся в номере, в котором в 2004-ом жили мои друзья, но за 900 рупий в отличие от платимых ими 500. Номер на последнем этаже и из окна виден Своямбунат, а с площадки можно выйти на крышу, где стоят столики и качели. Единственное изменение с 2004-го года – теперь горячая вода круглосуточно, потому что в дополнение к солнечным нагревателям установили еще и электронагрев. Мне номер нравится, свидетельствуя о некоем родстве душ с теми, кто был тут четыре года назад и мы остаемся. И тут же решаем прогуляться по Катманду, прямо к Королевскому дворцу, который находится в километре от нас. Вооруженный картой и лозунгом, который я часто говорю жене: «Елена, не бойся, я не заблужусь никогда!», веду притихшую супругу прямо к королевскому дворцу и действительно, минут через пятнадцать мы к нему попадаем. Дворец окружен каменным забором, на котором на вышках, выложенных мешками с песком, сидят автоматчики. Это несколько не совпадает с моим представлением об историческом центре, тем не мунее, идем вокруг дворца по периметру, пытаясь найти вход. Входов несколько, но все они перегорожены и на них стоят такие же автоматчики с такими же мешками песка. В конце концов, до меня доходит, что тут что-то не то и я начинаю исследовать карту повнимательнее. И обнаруживаю, что мы бродим вокруг НОВОГО королевского дворца, а исторический центр со старым дворцом находится в направлении, практически противоположном тому, куда мы пришли… Поворачиваем на 180 и идем туда, но время уже к вечеру, поэтому благоразумно оставляем глубокую разведку на завтрашнее утро и неторопливо возвращаемся в гостиницу, где нас ждет ужин при свечах и сон в тишине без кондиционера, который при 10-15 градусах ночью мало нужен. А романтика ужина и зажженные свечи объясняются всего-навсего отключенным электричеством, такое теперь происходит часто, как и перебои с бензином, который везут из Индии через район Тераи, контролируемый отрядами маоистов. Раньше их называли банды, сейчас начинают называть отрядами, потому что есть немалый шанс, что именно маоисты придут к власти на выборах в конце апреля.
На ужин Ленка заказывает из меню традиционный непальский ужин и ей приносят целую кучу риса в сопровождении пяти-шести мисочек с разнообразными подливками, тонкие лепешки пакора, похожие на мумифицированные блины со специями и что-то еще, что явно в нее не вместится. Поэтому съедаю свою курицу с жареной картошкой и иду к ней на помощь. Но даже вдвоем мы не очень справляемся и треть подливок с половиной риса остаются невостребованными. Возвращаемся в номер, распечатываем поллитру джина «Бифитер», купленную в Делийском дьюти фри и отмечаем наше прибытие туда, куда Ленку звало сердце, а меня – чувство супружеского долга. Фотографирую любимую жену, которая строчит в блокноте при свечах, а потом растягиваюсь на койке и смотрю на освещенный прожекторами Своямбунат - тот район пока не отключили. А ночью идет дождь, наш единственный дождь в Непале.
- Yungern
- участник
- Сообщения: 72
- Регистрация: 13.11.2008
- Город: Almaty, Kazakhstan
- Благодарил (а): 0 раз.
- Поблагодарили: 11 раз.
- Возраст: 62
- Страны: 30
- Отчеты: 2
- Пол: Мужской
Сообщение: #5
Yungern » 13 ноя 2008, 15:24
24 марта, Катманду, Своямбунат, Пасупатинат, Буд(д)анат
Утром встаем пораньше и идем на площадь Дурбар, шлепая по лужам от вчерашнего дождя. Мой внутренний джи-пи-эс в ходе вчерашнего анабасиса получил требуемые исходные данные и бесперебойно передает сигналы курсоуказателю, поэтому через пятнадцать минут мы уже стоим там, где нужно и готовы воспринимать местные красоты. Будка с билетами для туристов открыта, за 200 рупий с носа вместе с двумя листочками бумаги с ладонь размером нам выдают карту площади и дежурное пожелание наслаждаться увиденным. Вооруженные знаниями из путеводителей, переходим через площадь и меняем свои разовые пропуска большого размера на маленькие недельные в главном офисе (Site Office), который находится со стороны Фрик-стрит на площади Базантапур. Всего-то делов, найти его и отдать фотографию, получив право ходить через площадь всю неделю за те же деньги, а по некоторым данным, даже в течение всего периода действия визы,. Кстати, тут же находятся туалеты для туристов, о продвинутости их сервиса поведать не могу, посетить не случилось. Бредем по площади, даже не заглядывая в карту, пытаясь проникнуться атмосферой места. По большому счету, атмосфера базарная, причем базар ориентирован на приезжих – сувениры всех мастей, поленницы кхукри, рулоны танка, груды металлолома, который выдается за старину, а на самом деле отлит или откован всего месяц над и зарыт в землю, на которую после этого помочились всей трудовой семьей, чтобы он покрылся окислом, ошибочно принимаемым лохами за патину, несмотря на характерный зеленый оттенок. Но туристов не так уж и много, имхо, торговцев сувенирами больше в процентном отношении и поштучно и по весу, хотя средний непалец весит минимум раза в полтора меньше откормленных пришельцев. Пока переходим площадь, к нам пару раз подходят лицензированные гиды, предлагая за небольшую плату, размер которой не оглашается, провести и показать все в Катманду. Но судьба уготовала нам другую участь. Получив в офисе недельные пропуска, мы заходим во дворец Кумари, который находится от него метрах в 30-40. И там к нам бросается наш будущий гид с предложением посмотреть на эту живую богиню, которая должна вот-вот показаться в окно. Мы отвечаем на его энтузиазм полнейшим равнодушием – ну что такого особого в раскрашенной косметикой непальской девочке, которую строго запрещено фотографировать, как гласят надписи на стенах и цветные фотографии которой продаются тут же сотнями и тысячами, не говоря уже о том, что та же маленькая фотография напечатана в карте, которая у меня в руках. Выслушав эти доводы, и покивав в знак согласия головой, очкастый парень, представившийся студентом, предлагает провести нас по площади Дурбар и все-все рассказать и показать. На вопрос о цене он скромно говорит, что как бедный студент будет рад практически любой сумме, которую ему дадут, во что мы предусмотрительно не верим. И мы идем по Катманду, сопровождаемые студентом-гидом по имени Р. Гид по имени Р, гид-Р, гидР…
Дурбар мы обежали за час-полтора. Все подробности о достопримечательностях можно найти в любом путеводителе и в их многочисленных переводах в Интернете. В любом случае, гид, который знает местность, позволяет сильно сэкономить время – все то, что он нам показал, найти в одиночку было бы долго и непросто. В частности, зайти в соседний ресторан и подняться на крышу, чтобы посмотреть на площадь сверху мы бы не догадались, хотя в отзывах о Катманду об этом упоминается. Музей в бывшем королевском дворце не работал и мы оставили его на завтра, зато на всех остальных значимых туристических отметках оставили свой след. Поднимаясь по ступенькам храма Маджу Дега, перешли дорогу команде юных непальских восходителей на Эверест, которые зависли с восхождением по крайней по крайней мере до мая, потому что Китай закрыл гору по каким-то своим политическим соображениям перед олимпиадой и попросил Непал сделать то же самое. Мелкие альпинисты, все в одинаковой серой униформе, доброжелательно скалились Ленке, которая пыхтела, преодолевая высоченные ступени и, вскарабкавшись на очередную из них рядом с новым потенциальным Тенцингом Норгеем, нависала над ним не хуже Джомолунгмы. Этот храм, кстати, в шестидесятые годы стал местом паломничества хиппи, которые поселились на его высоких ступеньках, разогнав царивших там до этого обезьян и покуривали травку, пока к власти не пришел король Бирендра и не постановил, что открыто это делать нехорошо.
Именно в то время, по моим предположениям, и было сформировано отношение коренных непальцев к иностранцам – как к тихим душевнобольным, которым по непонятной причине на их родине платят сумасшедшие деньги, чтобы они отдавали их тут, в Непале, за вещи, не имеющие никакой ценности. Ну или не имеющие материальной ценности, такие, как изучение буддизма и индуизма, которые неразрывно связан с бытом и культурой. Просто представляю, что бы я подумал о человеке, который приехал в Страну Советов лет надцать назад и стал бы изучать марксизм-ленинизм. Как говорится, мы диалектику учили не по Гегелю, бряцанием боев она врывалась в стих… Фиг ли тут учить, с этим жить было нужно… Это, конечно, шутка, но почему-то думаю, что непальцы в среднем воспринимают поход белых людей за духовностью, как явную блажь. Особенно если вспомнить про совсем недавно официально отмененную кастовую систему и про то, что с занятием религией связаны высшие касты, а туристы, по своей сути – внекастовые, т.е. неприкасаемые.
В самом Непале мирно сосуществуют и буддизм и индуизм в форме шиваизма. В принципе, между буддизмом и индуизмом прослеживаются явные связи, поэтому спорить им вроде бы и не о чем. С другой стороны, католики и православные, как и шииты с суннитами, никак не могут замириться при наличии общего бога, поэтому мир и дружбу религий в Непале можно приписать скорее общей веротерпимости и философскому спокойствию непальцев. Ну или тому, что у них есть чем заняться, чтобы выжить, вместо того, чтобы выяснять кто более, а кто менее прав.
А мы тем временем вместе с гидРом пошли в Своямбунат – буддийский храм, который так романтично светился вечером в нашем окне. Пешком от Дурбара идти до него минут двадцать, а потом в зависимости от физической подготовки нужно еще подняться по ступенькам, число которых гидР не знал, но Ленка, как это выяснилось уже дома, посчитала, когда мы ходили туда второй раз. Разгласить этот секрет не могу, потому что за ней авторское право на подсчет, но число ступеней равно количеству дней в году, кто хорошо учился в школе, тот догадается о правде. И опять-таки, если бы мы были там одни, то точно не нашли бы маленький дворик со спящими собаками и узенькую лестницу, ведущую на крышу одного из домов сразу позади ступы, откуда видно массу интересного. И мы бы не вошли в буддийский храм, где огромным ковром горели сотни свечей и где стояли портреты далай-ламы, а пол был сделан из удивительной красоты мрамора. И пообедали мы тоже в Своямбу, я заказал «сырные момо» и был сильно разочарован, потому что разницы между ними и варениками с творогом из супермаркета не было никакой, разве что вместо полагающейся у нас сметаны к этому блюду налили что-то вроде острого кетчупа. А гидР, тем временем, рассказывал нам о своей жизни, в числе прочего упомянув о двух женах, одна из Непала, а вторая француженка. И показал фотографии обеих жен и соответствующих детей. Непальская жена была снята на диване дома, а французская – в бассейне вместе с ребенком. На мой вопрос, где это в Катманду бассейны, выяснилось, что это не здесь, а во Франции, после чего я уже полностью перестал что-то понимать в его семейной жизни. Правда потом, после нескольких его случайных оговорок, мы с Ленкой пришли к общему выводу, что ребенка француженка завела именно в Непале, что и было основной целью ее поездки, а название «жена» - это чисто гидРовская характеристика женщины, от которой у него ребенок, но при этом не было выполнено никаких матримониальных формальностей.
После обеда мы решили сменить буддийские места на индуистские и поехали в Пасупатинат (произношение даю по словам гидРа, хотя в основном его называют Пашупатинат). Для полного слияния с окружающей действительностью поехали туда на общественном транспорте в форме раздолбанного минивэна по 7 рупий с человека, минут двадцать прыгали по окольным дорогам, временами напоминающими просто грунтовку, а потом шли еще минут десять до самого места. Храм стоит на реке Багмати, которая течет по городу в разных направлениях, пересекаясь сама с собой и в нем ежедневно сжигают тела умерших. С утра до вечера над рекой стоит сизый дым, кремация происходит не в самом храме, куда не пускают туристов, а на берегу реки. И процесс сожжения и народ, толпящийся в храме, хорошо видны с другой стороны реки, с высокого берега, на котором для удобства наблюдения стоит с десяток скамеек. Если бы они стояли не в ряд, а друг за другом, вполне сошло бы за театр, народ сидит и глазеет на действо, которое развивается метрах в тридцати, попивая холодные напитки и поедая фрукты и чипсы, продающиеся здесь же. К погребальным кострам можно даже подойти, во всяком случае, не видно, кто бы этому помешал, рядом с ними нет практически никого, кроме служителей, которые ворошат дрова.
.
Ленка смотреть на сожжение трупов не хотела в принципе изначально, поэтому пойти в Пасупатинат ее практически пришлось заставлять, да я и сам не большой любитель этого дела, а особенно производных запахов. На удивление, дым пах деревом, а не горелым мясом, поэтому ходить по округе было вполне терпимо. Мы поднялись наверх в парк, где сидели флегматичные обезьяны и гуляли редкие прохожие. Наверху находится масса мелких храмов и целое поле лингамов Шивы, представляющих собой абстрактное изображение фаллоса, а чуть в стороне – храм йони (м-м-м, противоположность фаллосу ), в который мы заходить не стали. Время было уже почти полчетвертого, но гидР предложил прогуляться еще и в Буд(д)анат, до которого «минут двадцать пешком». Мы вернулись обратно той же дорогой, снова перешли по мосту Багмати мимо погребальных костров и самого храма Пасупатнат, заглянули в ворота еще одного индуистского храма, в который не пускают иноверцев, скорее всего, храма Шивы, судя по огромному бронзовому быку, обращенному ко входу сияющей задницей и полированными Фаберже, а потом направились к Буд(д)анату, уже порядком уставшие. В двадцать минут мы не уложились, хотя по километражу это было принципиально возможно, но когда все время приходится лавировать по узкому тротуару и временами выходить на дорогу, огибая припаркованные автомобили, скорость передвижения сильно замедляется. Возле Буд(д)аната находится поселение тибетцев, убежавших в Непал после аннексии Тибета Китаем. Как раз за пару недель перед нашим приездом исполнилось 49 лет со дня бегства далай-ламы из Непала в Индию и образования правительства Тибета в изгнании. Каждый год к этой дате происходят выступления за свободу Тибета в Китае, Индии и Непале. В этом году выступления были особенно сильны из-за Олимпиады в Пекине и возможности надавить на Китай политически. Тибетцы из Буд(д)аната тоже активно в этом поучаствовали и до сих пор на дороге оттуда в Катманду сидит усиленный патруль в бронежилетах с бамбуковыми демократизаторами.
Минут через сорок после выхода из Пасупатината, свесив набок языки, мы вошли в Буд(д)анат. Если есть желание пожить в Непале, не увидев Непала, то Буд(д)анат – самое подходящее для этого место. Громадная ступа окружена по кругу, как крепостной стеной, комплексом гостиниц, магазинов и ресторанов. Официальный вход только один, внутри все вычищено и вылизано, аккуратненькие дорожки, белая краска, голубое небо – рай для изучения буддизма, созданный для европейцев. Все красивенько и аккуратненько и абсолютно непохоже на то, что находится за этими стенами, даже в Катманду, не говоря уже о провинции. Поэтому и туристы тут ходят крупными косяками, мне показалось, что тут их на единицу площади больше, чем в любом другом месте Катманду, не считая аэропорта. Вокруг ступы – несчетное количество молитвенных барабанов, но стоит сделать от них десяток шагов в сторону – и ты уже на базаре, где тебе предлагают полный комплект сувениров все того же китайско-индийского происхождения с легкой примесью непальского и тибетского. Мне там и понравилось и не понравилось одновременно. Очень красиво, но ощущение, что это не более чем декорация, обеспечивающая хороший уровень продаж. Не люблю столь явной смеси религии и коммерции, хотя совсем избежать этого невозможно. Котлеты должны быть отдельно от мух, хотя совсем отогнать мух невозможно.
В Буд(д)анате нами были сделаны первые робкие попытки купить сувениры. Но для этого требуется много нерастраченного энтузиазма, а мы уже порядком пресытились всем увиденным за день и не хотели ничего. Поэтому просто поймали такси и поехали прямо в гостиницу, где наступило время расчета с нашим гидРом. К тому времени уже стало понятно, что советы из прочитанного путеводителя по масштабам оплаты безнадежно устарели, поэтому путем несложных расчетов было вычислено, что за день ему причитается порядка двадцати баксов, но парень отработал очень хорошо, по крайней мере нам понравилось, и я решил дать ему возможность выступить со встречным ценовым предложением. Парняга задумался, как будто ему подкинули уравнение в частных производных, долго мялся, пыхтел, а потом сказал, что полторы штуки рупий его вполне устроят. Я даже не стал торговаться и тут же ему отдал. Видя такую уступчивость, гидР, ожидавший торговли, понял, что можно было запросить и больше и тут же попытался поднять гонорар до двух штук, но тут уже я встал на принцип – никто за язык не тянул, сам сказал, поэтому торг окончен. Судя по тому, что он тут же предложил походить с нами еще и завтра, оплата была адекватной. Но на завтра мы не согласились, на завтра у нас по плану был релакс, потому что сегодняшней пробежки нам хватило выше крыши. Так что договариваемся с ним на послезавтра на восемь утра и расстались друзьями. А день был действительно удачный, в этот вечер мы открыли наше любимое блюдо, chicken carry, которое уже традиционно съели при свечах вместе с чем-то другим, что не запомнилось. А попробованный в тот вечер кем-то у кого-то острый цыпленок после этого непременно присутствовал на столе хоть у кого-то из нас. И еще в темноте, пока мы потягивали на крыше свой джин с соком, нас облаяла собака с соседнего дома, которую мы не видели в темноте, но по басам в голосе правильно оценили, как крупную, поприветствовав ее на следующий день.
25 марта, Катманду
День релакса. В этот день мы и встаем позже и выползаем на улицу неторопливо. Вчерашние впечатления еще свежи и мы двигаемся по знакомой уже дороге мимо разложивших товар торговцев, оживившихся рикш и редких туристов. Десять минут и мы уже на Королевской площади, она же Дурбар сквер или Хануман дхока – последнее название дано этой площади по имени статуи бого-обезьяны, закутанной в красное и стоящей прямо перед входом в старый королевский дворец-музей, который сегодня должен быть открыт и который мы намерены посетить.
Но трудовой туристический день начинаем не с музея, а с закупки сувениров, заходим в самую первую лавку с тан(г)ка, прицениваемся, торгуемся, с негодованием уходим в соседнюю, где и берем нечто очень похожее, но по гораздо более приемлемым ценам. Подробности покупки описаны ниже, в советах по выбору сувениров, а мы покидаем лавку, осчастливленные двумя вполне приличными танка, доставшимися нам за 20 долларов каждая в результате часового просмотра многих десятков образцов и средней интенсивности споров о цене. Музей еще закрыт и мы гуляем по площади, смотря напра- и нале-, а в результате идем совершенно пря- и попадаем во дворец Кумари, где снова сталкиваемся со своим вчерашним гидРом. ГидР включает улыбку на полную яркость, предлагает свою помощь в покупке танка и слегка грустит, слыша, что мы уже купили то, что нужно, причем не в той лавке, где он мог бы получить за нас свои проценты. Причем «его лавка» - это как раз самая первая, в которой запрошенная цена отличалась от продажной в три раза. Для сравнения, во второй и третьей лавках разница была всего в полтора раза. Разочарованный нашей покупкой танка без его участия, гидР обещает привести своего друга, который продает «настоящие кхукри» минут через десять, пока мы покупаем билеты в музей. Друг действительно появляется с невеликого размера сумкой, в которой я с грустью вижу несколько кхукри, причем даже по ножнам видно, что это стандартный набор для туриста с полностью отключенными мозгами. Ожидания оправдываются полностью, из ножен извлекается нечто бестолковое, с лезвием, которое в острейшей своей части достигает миллиметра, но зато снабженное номером, поэтому продавец божится и кричит, что нож настоящий военный и в подтверждение бьет лезвием по ступеням храма Джаганат, где и происходит наша торговля. По-моему, от такой демонстрации потребительских свойств ножа начинают улыбаться даже эротические фигурки на храме – лезвие настолько тупое изначально, что ему ничто не угрожает. Я бы даже сказал, что оно тупее самого тупого туриста, но нет границ человеческим возможностям… Расстаемся и уходим в музей.
Солнце уже включено на полную мощность и мы с удовольствием ныряем в пыльную прохладу здания, оставив на входе изъятый рюкзак и фотоаппарат. Музей ординарен и скучен. Начало экспозиции, посвященное королю Триб(х)увану, человеку и аэропорту, - это просто пустые коридоры, увешенные официальными фотографиями и не менее официальными картинами придворных мазил – все произведения в стиле придворного реализьму – король справа, король слева, подробно выписанные регалии, лицо одухотворенное и голову, клонящуюся вниз под грузом ответственных мыслей, подпирает рука Роденовского мыслителя. И так целыми коридорами… Зал коронации, украшения короля во время коронации, украшения королевского слона, трон номер один, жена номер один, жена номер два, трон номер два. Все пыльное и неухоженное, служители дремлют по отдельности или болтают группками.
Переходим от короля Трибхувана к сыну его Махендре, от Махендры – уже к его сыну Бирендре, экспозиция по мере приближения к современности становится поразнообразней, но общее ощущение королевской скромности и небогатости их королевства остается. В нумизматической коллекции Бирендры обнаруживаем советские пятерки, десятки и двадцатипятирублевки – очень забавно. Впрочем, назвать это коллекцией нельзя, так, слабоорганизованные купюры разных стран из разного времени, в основном за последние 50 лет. Тут же купюры непальские, с большими надписями «ОБРАЗЕЦ», чтобы не искушать местную публику на противоправные действия. Поднимаемся на девятиэтажную Базантапур Дурбар, она же Катманду-Тауэр, вот тут жалею, что изъяли фотоаппарат – через редкие открытые окна можно сделать хорошие кадры видов Катманду. В принципе, компактный фотоаппарат, в отличие от моей зеркалки, спрятать под одеждой легко, а служителей здесь не видно. Но и открытых окон не так уж и много, в основном все прикрыто деревянной резьбой. Бродим по музею достаточно долго, в конце даже начинает нравиться, хотя обилие фотографий, из которых в основном состоит экспозиция, не может не раздражать. В последних павильонах много фотографий короля Бирендры с двумя сыновьями, один из которых, Дипендра, по официальной версии, несколько лет назад из двух автоматов перестрелял всю семью, включая папу, маму и младшего братика, а потом застрелился сам. Честно сказать, не верится – на фото он выглядит как нормальный подросток с большими оленьими глазами, щупленький и застенчивый. Не верится в это не только нам – народ втайне уверен, что всему виной заговор, организованный дядей короля, который в результате этого пришел к власти. Впрочем, власть его была малопопулярной и недолгой, в конце 2007 года, где-то с полгода назад, он отрекся от власти, явно под давлением окружения, а сейчас сидит под арестом в своем дворце, ожидая парламентских выборов и своей дальнейшей судьбы.
После музея возвращаемся в гостиницу и сидим в номере, распивая купленные по дороге две бутылки пива «Эверест» и ожидая, пока спадет жара. Пиво вполне приемлемое, особенно в холодном виде. Еще по дороге купили связку бананов и нечто эклектическое под названием «сладкие лимоны». По вкусу они напоминают средней спелости суховатые апельсины. Купленные бананы были маленькие, после очистки размером с указательный палец и достаточно средние по вкусу. Вкус бананов сильно зависит от степени спелости, в которой их сорвали и от времени, проведенного на полке перед продажей. Как-то в Штатах мы купили совершенно фантастические по вкусу пальчиковые бананы, которые съели практически сразу, а через пару недель те же самые бананы не произвели на нас никакого впечатления. И там же пару раз покупали совершенно необыкновенного вкуса обыкновенные бананы сорта «Чикита», самые распространенные на территории СНГ. Купленные бананы то ли долго везли из Индии, то ли сорвали недозрелыми прямо на месте, словом эту гроздь из пятнадцати бананов мы доедали до конца поездки.
Часа в четыре выходим из дома и целеустремленно отправляемся за покупками. Основная мысль, которая преследует меня, пока мы продвигаемся мимо всех этих лавок, лавочек, киосков, магазинчиков, лоточков и прилавочков – а нафига все это тащить из Непала, если все то же самое можно купить на нашей барахолке, иногда даже дешевле, или немногим дороже. В результате покупаем несколько достаточно симпатичных серебряных украшений, которые, по счастью, занимают мало места, несколько шарфиков Ленкиным подругам, тоже достаточно компактных, а в дополнение – ячий свитер сыну и здоровенную ячью шаль Ленке, в которую она тут же с наслаждением укутывается, потому что на улице темнеет и становится прохладно. Сразу после этих последних покупок мне становится ясно, что в наш единственный взятый с собой рюкзак это не влезет никогда и мы идем покупать сумку. Эта часть похода приводит мою вторую половину в состояние смертельной скуки, а я начинаю наслаждаться жизнью, потому что сумки продаются в магазинах с туристическим оборудованием и я просто обожаю все эти рюкзаки, палатки, спальники, ботинки, ледорубы, жумары, карабины, веревки, фонарики и немыслимое количество другой полезной, а иногда совершенно ненужной мелочи, которая висит с потолков гроздьями и кучами свешивается с прилавков. Жалко, что нам нужна только сумка и счастье мое быстро заканчивается. Один из продавцов в магазине собирается на работу в Москву и спрашивает меня, правда ли, что в Москве ему могут платить, о ужас, целых 500 долларов! Не спрашиваю, где именно он собирается работать, но уверяю его, что 500 долларов для Москвы – это очень даже немного и он может получать даже больше, но вот только важен не размер получаемой зарплаты, а разница между полученным и потраченным на проживание и поэтому, получая 1000 долларов и тратя из них 999 на жизнь он может оказаться в менее выгодном положении, чем получая 500 и тратя 100. Этот несложный экономический пример ставит парня в тупик, похоже, он искренне считал, что будет получать зарплату «как в Москве», а на еду и жилье тратить «как в Непале», ага, как же… Черт, по-моему, мы не были так наивны, входя в мировой рынок после долгих лет социализма и всегда четко понимали, что зарплату лучше получать «там», при этом живя «здесь», хотя за последние годы ситуация сильно изменилась.
Затарившись простенькой, но емкой и прочной сумкой за 400 рупий вместе с замочком, уже по темноте бредем в номер, с намерением выспаться по полной в преддверии завтрашней поездки в Бхактапур. На удивление, сегодня вечером в районе есть свет, романтичные свечи, освещавшие нам лестницу два вечера подряд, сиротливо стоят незажженными в своих бутылках. Едим в ресторане, Ленка заказывает непременного цыпленка карри, кусочки которого я приворовываю из ее тарелки, я заказываю что-то не запомнившееся, потом поднимаемся в номер и выползаем на крышу со стаканами джина с апельсиновым соком, с удивлением вслушиваясь в грохот музыки заработавших по всей округе дискотек. В наличии электричества есть и отрицательная сторона – дискотеки работают часов до трех утра, при этом стараясь заглушить звуком конкурентов. Репертуар – стандартный электронный долбежник, который принято называть медитативным. Хоть гостиница находится слегка в глубине от основной улицы, слышно его прекрасно, особенно по сравнению с царившей вчера и позавчера тишиной. Засыпаем удивленные.
Утром встаем пораньше и идем на площадь Дурбар, шлепая по лужам от вчерашнего дождя. Мой внутренний джи-пи-эс в ходе вчерашнего анабасиса получил требуемые исходные данные и бесперебойно передает сигналы курсоуказателю, поэтому через пятнадцать минут мы уже стоим там, где нужно и готовы воспринимать местные красоты. Будка с билетами для туристов открыта, за 200 рупий с носа вместе с двумя листочками бумаги с ладонь размером нам выдают карту площади и дежурное пожелание наслаждаться увиденным. Вооруженные знаниями из путеводителей, переходим через площадь и меняем свои разовые пропуска большого размера на маленькие недельные в главном офисе (Site Office), который находится со стороны Фрик-стрит на площади Базантапур. Всего-то делов, найти его и отдать фотографию, получив право ходить через площадь всю неделю за те же деньги, а по некоторым данным, даже в течение всего периода действия визы,. Кстати, тут же находятся туалеты для туристов, о продвинутости их сервиса поведать не могу, посетить не случилось. Бредем по площади, даже не заглядывая в карту, пытаясь проникнуться атмосферой места. По большому счету, атмосфера базарная, причем базар ориентирован на приезжих – сувениры всех мастей, поленницы кхукри, рулоны танка, груды металлолома, который выдается за старину, а на самом деле отлит или откован всего месяц над и зарыт в землю, на которую после этого помочились всей трудовой семьей, чтобы он покрылся окислом, ошибочно принимаемым лохами за патину, несмотря на характерный зеленый оттенок. Но туристов не так уж и много, имхо, торговцев сувенирами больше в процентном отношении и поштучно и по весу, хотя средний непалец весит минимум раза в полтора меньше откормленных пришельцев. Пока переходим площадь, к нам пару раз подходят лицензированные гиды, предлагая за небольшую плату, размер которой не оглашается, провести и показать все в Катманду. Но судьба уготовала нам другую участь. Получив в офисе недельные пропуска, мы заходим во дворец Кумари, который находится от него метрах в 30-40. И там к нам бросается наш будущий гид с предложением посмотреть на эту живую богиню, которая должна вот-вот показаться в окно. Мы отвечаем на его энтузиазм полнейшим равнодушием – ну что такого особого в раскрашенной косметикой непальской девочке, которую строго запрещено фотографировать, как гласят надписи на стенах и цветные фотографии которой продаются тут же сотнями и тысячами, не говоря уже о том, что та же маленькая фотография напечатана в карте, которая у меня в руках. Выслушав эти доводы, и покивав в знак согласия головой, очкастый парень, представившийся студентом, предлагает провести нас по площади Дурбар и все-все рассказать и показать. На вопрос о цене он скромно говорит, что как бедный студент будет рад практически любой сумме, которую ему дадут, во что мы предусмотрительно не верим. И мы идем по Катманду, сопровождаемые студентом-гидом по имени Р. Гид по имени Р, гид-Р, гидР…
Дурбар мы обежали за час-полтора. Все подробности о достопримечательностях можно найти в любом путеводителе и в их многочисленных переводах в Интернете. В любом случае, гид, который знает местность, позволяет сильно сэкономить время – все то, что он нам показал, найти в одиночку было бы долго и непросто. В частности, зайти в соседний ресторан и подняться на крышу, чтобы посмотреть на площадь сверху мы бы не догадались, хотя в отзывах о Катманду об этом упоминается. Музей в бывшем королевском дворце не работал и мы оставили его на завтра, зато на всех остальных значимых туристических отметках оставили свой след. Поднимаясь по ступенькам храма Маджу Дега, перешли дорогу команде юных непальских восходителей на Эверест, которые зависли с восхождением по крайней по крайней мере до мая, потому что Китай закрыл гору по каким-то своим политическим соображениям перед олимпиадой и попросил Непал сделать то же самое. Мелкие альпинисты, все в одинаковой серой униформе, доброжелательно скалились Ленке, которая пыхтела, преодолевая высоченные ступени и, вскарабкавшись на очередную из них рядом с новым потенциальным Тенцингом Норгеем, нависала над ним не хуже Джомолунгмы. Этот храм, кстати, в шестидесятые годы стал местом паломничества хиппи, которые поселились на его высоких ступеньках, разогнав царивших там до этого обезьян и покуривали травку, пока к власти не пришел король Бирендра и не постановил, что открыто это делать нехорошо.
Именно в то время, по моим предположениям, и было сформировано отношение коренных непальцев к иностранцам – как к тихим душевнобольным, которым по непонятной причине на их родине платят сумасшедшие деньги, чтобы они отдавали их тут, в Непале, за вещи, не имеющие никакой ценности. Ну или не имеющие материальной ценности, такие, как изучение буддизма и индуизма, которые неразрывно связан с бытом и культурой. Просто представляю, что бы я подумал о человеке, который приехал в Страну Советов лет надцать назад и стал бы изучать марксизм-ленинизм. Как говорится, мы диалектику учили не по Гегелю, бряцанием боев она врывалась в стих… Фиг ли тут учить, с этим жить было нужно… Это, конечно, шутка, но почему-то думаю, что непальцы в среднем воспринимают поход белых людей за духовностью, как явную блажь. Особенно если вспомнить про совсем недавно официально отмененную кастовую систему и про то, что с занятием религией связаны высшие касты, а туристы, по своей сути – внекастовые, т.е. неприкасаемые.
В самом Непале мирно сосуществуют и буддизм и индуизм в форме шиваизма. В принципе, между буддизмом и индуизмом прослеживаются явные связи, поэтому спорить им вроде бы и не о чем. С другой стороны, католики и православные, как и шииты с суннитами, никак не могут замириться при наличии общего бога, поэтому мир и дружбу религий в Непале можно приписать скорее общей веротерпимости и философскому спокойствию непальцев. Ну или тому, что у них есть чем заняться, чтобы выжить, вместо того, чтобы выяснять кто более, а кто менее прав.
А мы тем временем вместе с гидРом пошли в Своямбунат – буддийский храм, который так романтично светился вечером в нашем окне. Пешком от Дурбара идти до него минут двадцать, а потом в зависимости от физической подготовки нужно еще подняться по ступенькам, число которых гидР не знал, но Ленка, как это выяснилось уже дома, посчитала, когда мы ходили туда второй раз. Разгласить этот секрет не могу, потому что за ней авторское право на подсчет, но число ступеней равно количеству дней в году, кто хорошо учился в школе, тот догадается о правде. И опять-таки, если бы мы были там одни, то точно не нашли бы маленький дворик со спящими собаками и узенькую лестницу, ведущую на крышу одного из домов сразу позади ступы, откуда видно массу интересного. И мы бы не вошли в буддийский храм, где огромным ковром горели сотни свечей и где стояли портреты далай-ламы, а пол был сделан из удивительной красоты мрамора. И пообедали мы тоже в Своямбу, я заказал «сырные момо» и был сильно разочарован, потому что разницы между ними и варениками с творогом из супермаркета не было никакой, разве что вместо полагающейся у нас сметаны к этому блюду налили что-то вроде острого кетчупа. А гидР, тем временем, рассказывал нам о своей жизни, в числе прочего упомянув о двух женах, одна из Непала, а вторая француженка. И показал фотографии обеих жен и соответствующих детей. Непальская жена была снята на диване дома, а французская – в бассейне вместе с ребенком. На мой вопрос, где это в Катманду бассейны, выяснилось, что это не здесь, а во Франции, после чего я уже полностью перестал что-то понимать в его семейной жизни. Правда потом, после нескольких его случайных оговорок, мы с Ленкой пришли к общему выводу, что ребенка француженка завела именно в Непале, что и было основной целью ее поездки, а название «жена» - это чисто гидРовская характеристика женщины, от которой у него ребенок, но при этом не было выполнено никаких матримониальных формальностей.
После обеда мы решили сменить буддийские места на индуистские и поехали в Пасупатинат (произношение даю по словам гидРа, хотя в основном его называют Пашупатинат). Для полного слияния с окружающей действительностью поехали туда на общественном транспорте в форме раздолбанного минивэна по 7 рупий с человека, минут двадцать прыгали по окольным дорогам, временами напоминающими просто грунтовку, а потом шли еще минут десять до самого места. Храм стоит на реке Багмати, которая течет по городу в разных направлениях, пересекаясь сама с собой и в нем ежедневно сжигают тела умерших. С утра до вечера над рекой стоит сизый дым, кремация происходит не в самом храме, куда не пускают туристов, а на берегу реки. И процесс сожжения и народ, толпящийся в храме, хорошо видны с другой стороны реки, с высокого берега, на котором для удобства наблюдения стоит с десяток скамеек. Если бы они стояли не в ряд, а друг за другом, вполне сошло бы за театр, народ сидит и глазеет на действо, которое развивается метрах в тридцати, попивая холодные напитки и поедая фрукты и чипсы, продающиеся здесь же. К погребальным кострам можно даже подойти, во всяком случае, не видно, кто бы этому помешал, рядом с ними нет практически никого, кроме служителей, которые ворошат дрова.
.
Ленка смотреть на сожжение трупов не хотела в принципе изначально, поэтому пойти в Пасупатинат ее практически пришлось заставлять, да я и сам не большой любитель этого дела, а особенно производных запахов. На удивление, дым пах деревом, а не горелым мясом, поэтому ходить по округе было вполне терпимо. Мы поднялись наверх в парк, где сидели флегматичные обезьяны и гуляли редкие прохожие. Наверху находится масса мелких храмов и целое поле лингамов Шивы, представляющих собой абстрактное изображение фаллоса, а чуть в стороне – храм йони (м-м-м, противоположность фаллосу ), в который мы заходить не стали. Время было уже почти полчетвертого, но гидР предложил прогуляться еще и в Буд(д)анат, до которого «минут двадцать пешком». Мы вернулись обратно той же дорогой, снова перешли по мосту Багмати мимо погребальных костров и самого храма Пасупатнат, заглянули в ворота еще одного индуистского храма, в который не пускают иноверцев, скорее всего, храма Шивы, судя по огромному бронзовому быку, обращенному ко входу сияющей задницей и полированными Фаберже, а потом направились к Буд(д)анату, уже порядком уставшие. В двадцать минут мы не уложились, хотя по километражу это было принципиально возможно, но когда все время приходится лавировать по узкому тротуару и временами выходить на дорогу, огибая припаркованные автомобили, скорость передвижения сильно замедляется. Возле Буд(д)аната находится поселение тибетцев, убежавших в Непал после аннексии Тибета Китаем. Как раз за пару недель перед нашим приездом исполнилось 49 лет со дня бегства далай-ламы из Непала в Индию и образования правительства Тибета в изгнании. Каждый год к этой дате происходят выступления за свободу Тибета в Китае, Индии и Непале. В этом году выступления были особенно сильны из-за Олимпиады в Пекине и возможности надавить на Китай политически. Тибетцы из Буд(д)аната тоже активно в этом поучаствовали и до сих пор на дороге оттуда в Катманду сидит усиленный патруль в бронежилетах с бамбуковыми демократизаторами.
Минут через сорок после выхода из Пасупатината, свесив набок языки, мы вошли в Буд(д)анат. Если есть желание пожить в Непале, не увидев Непала, то Буд(д)анат – самое подходящее для этого место. Громадная ступа окружена по кругу, как крепостной стеной, комплексом гостиниц, магазинов и ресторанов. Официальный вход только один, внутри все вычищено и вылизано, аккуратненькие дорожки, белая краска, голубое небо – рай для изучения буддизма, созданный для европейцев. Все красивенько и аккуратненько и абсолютно непохоже на то, что находится за этими стенами, даже в Катманду, не говоря уже о провинции. Поэтому и туристы тут ходят крупными косяками, мне показалось, что тут их на единицу площади больше, чем в любом другом месте Катманду, не считая аэропорта. Вокруг ступы – несчетное количество молитвенных барабанов, но стоит сделать от них десяток шагов в сторону – и ты уже на базаре, где тебе предлагают полный комплект сувениров все того же китайско-индийского происхождения с легкой примесью непальского и тибетского. Мне там и понравилось и не понравилось одновременно. Очень красиво, но ощущение, что это не более чем декорация, обеспечивающая хороший уровень продаж. Не люблю столь явной смеси религии и коммерции, хотя совсем избежать этого невозможно. Котлеты должны быть отдельно от мух, хотя совсем отогнать мух невозможно.
В Буд(д)анате нами были сделаны первые робкие попытки купить сувениры. Но для этого требуется много нерастраченного энтузиазма, а мы уже порядком пресытились всем увиденным за день и не хотели ничего. Поэтому просто поймали такси и поехали прямо в гостиницу, где наступило время расчета с нашим гидРом. К тому времени уже стало понятно, что советы из прочитанного путеводителя по масштабам оплаты безнадежно устарели, поэтому путем несложных расчетов было вычислено, что за день ему причитается порядка двадцати баксов, но парень отработал очень хорошо, по крайней мере нам понравилось, и я решил дать ему возможность выступить со встречным ценовым предложением. Парняга задумался, как будто ему подкинули уравнение в частных производных, долго мялся, пыхтел, а потом сказал, что полторы штуки рупий его вполне устроят. Я даже не стал торговаться и тут же ему отдал. Видя такую уступчивость, гидР, ожидавший торговли, понял, что можно было запросить и больше и тут же попытался поднять гонорар до двух штук, но тут уже я встал на принцип – никто за язык не тянул, сам сказал, поэтому торг окончен. Судя по тому, что он тут же предложил походить с нами еще и завтра, оплата была адекватной. Но на завтра мы не согласились, на завтра у нас по плану был релакс, потому что сегодняшней пробежки нам хватило выше крыши. Так что договариваемся с ним на послезавтра на восемь утра и расстались друзьями. А день был действительно удачный, в этот вечер мы открыли наше любимое блюдо, chicken carry, которое уже традиционно съели при свечах вместе с чем-то другим, что не запомнилось. А попробованный в тот вечер кем-то у кого-то острый цыпленок после этого непременно присутствовал на столе хоть у кого-то из нас. И еще в темноте, пока мы потягивали на крыше свой джин с соком, нас облаяла собака с соседнего дома, которую мы не видели в темноте, но по басам в голосе правильно оценили, как крупную, поприветствовав ее на следующий день.
25 марта, Катманду
День релакса. В этот день мы и встаем позже и выползаем на улицу неторопливо. Вчерашние впечатления еще свежи и мы двигаемся по знакомой уже дороге мимо разложивших товар торговцев, оживившихся рикш и редких туристов. Десять минут и мы уже на Королевской площади, она же Дурбар сквер или Хануман дхока – последнее название дано этой площади по имени статуи бого-обезьяны, закутанной в красное и стоящей прямо перед входом в старый королевский дворец-музей, который сегодня должен быть открыт и который мы намерены посетить.
Но трудовой туристический день начинаем не с музея, а с закупки сувениров, заходим в самую первую лавку с тан(г)ка, прицениваемся, торгуемся, с негодованием уходим в соседнюю, где и берем нечто очень похожее, но по гораздо более приемлемым ценам. Подробности покупки описаны ниже, в советах по выбору сувениров, а мы покидаем лавку, осчастливленные двумя вполне приличными танка, доставшимися нам за 20 долларов каждая в результате часового просмотра многих десятков образцов и средней интенсивности споров о цене. Музей еще закрыт и мы гуляем по площади, смотря напра- и нале-, а в результате идем совершенно пря- и попадаем во дворец Кумари, где снова сталкиваемся со своим вчерашним гидРом. ГидР включает улыбку на полную яркость, предлагает свою помощь в покупке танка и слегка грустит, слыша, что мы уже купили то, что нужно, причем не в той лавке, где он мог бы получить за нас свои проценты. Причем «его лавка» - это как раз самая первая, в которой запрошенная цена отличалась от продажной в три раза. Для сравнения, во второй и третьей лавках разница была всего в полтора раза. Разочарованный нашей покупкой танка без его участия, гидР обещает привести своего друга, который продает «настоящие кхукри» минут через десять, пока мы покупаем билеты в музей. Друг действительно появляется с невеликого размера сумкой, в которой я с грустью вижу несколько кхукри, причем даже по ножнам видно, что это стандартный набор для туриста с полностью отключенными мозгами. Ожидания оправдываются полностью, из ножен извлекается нечто бестолковое, с лезвием, которое в острейшей своей части достигает миллиметра, но зато снабженное номером, поэтому продавец божится и кричит, что нож настоящий военный и в подтверждение бьет лезвием по ступеням храма Джаганат, где и происходит наша торговля. По-моему, от такой демонстрации потребительских свойств ножа начинают улыбаться даже эротические фигурки на храме – лезвие настолько тупое изначально, что ему ничто не угрожает. Я бы даже сказал, что оно тупее самого тупого туриста, но нет границ человеческим возможностям… Расстаемся и уходим в музей.
Солнце уже включено на полную мощность и мы с удовольствием ныряем в пыльную прохладу здания, оставив на входе изъятый рюкзак и фотоаппарат. Музей ординарен и скучен. Начало экспозиции, посвященное королю Триб(х)увану, человеку и аэропорту, - это просто пустые коридоры, увешенные официальными фотографиями и не менее официальными картинами придворных мазил – все произведения в стиле придворного реализьму – король справа, король слева, подробно выписанные регалии, лицо одухотворенное и голову, клонящуюся вниз под грузом ответственных мыслей, подпирает рука Роденовского мыслителя. И так целыми коридорами… Зал коронации, украшения короля во время коронации, украшения королевского слона, трон номер один, жена номер один, жена номер два, трон номер два. Все пыльное и неухоженное, служители дремлют по отдельности или болтают группками.
Переходим от короля Трибхувана к сыну его Махендре, от Махендры – уже к его сыну Бирендре, экспозиция по мере приближения к современности становится поразнообразней, но общее ощущение королевской скромности и небогатости их королевства остается. В нумизматической коллекции Бирендры обнаруживаем советские пятерки, десятки и двадцатипятирублевки – очень забавно. Впрочем, назвать это коллекцией нельзя, так, слабоорганизованные купюры разных стран из разного времени, в основном за последние 50 лет. Тут же купюры непальские, с большими надписями «ОБРАЗЕЦ», чтобы не искушать местную публику на противоправные действия. Поднимаемся на девятиэтажную Базантапур Дурбар, она же Катманду-Тауэр, вот тут жалею, что изъяли фотоаппарат – через редкие открытые окна можно сделать хорошие кадры видов Катманду. В принципе, компактный фотоаппарат, в отличие от моей зеркалки, спрятать под одеждой легко, а служителей здесь не видно. Но и открытых окон не так уж и много, в основном все прикрыто деревянной резьбой. Бродим по музею достаточно долго, в конце даже начинает нравиться, хотя обилие фотографий, из которых в основном состоит экспозиция, не может не раздражать. В последних павильонах много фотографий короля Бирендры с двумя сыновьями, один из которых, Дипендра, по официальной версии, несколько лет назад из двух автоматов перестрелял всю семью, включая папу, маму и младшего братика, а потом застрелился сам. Честно сказать, не верится – на фото он выглядит как нормальный подросток с большими оленьими глазами, щупленький и застенчивый. Не верится в это не только нам – народ втайне уверен, что всему виной заговор, организованный дядей короля, который в результате этого пришел к власти. Впрочем, власть его была малопопулярной и недолгой, в конце 2007 года, где-то с полгода назад, он отрекся от власти, явно под давлением окружения, а сейчас сидит под арестом в своем дворце, ожидая парламентских выборов и своей дальнейшей судьбы.
После музея возвращаемся в гостиницу и сидим в номере, распивая купленные по дороге две бутылки пива «Эверест» и ожидая, пока спадет жара. Пиво вполне приемлемое, особенно в холодном виде. Еще по дороге купили связку бананов и нечто эклектическое под названием «сладкие лимоны». По вкусу они напоминают средней спелости суховатые апельсины. Купленные бананы были маленькие, после очистки размером с указательный палец и достаточно средние по вкусу. Вкус бананов сильно зависит от степени спелости, в которой их сорвали и от времени, проведенного на полке перед продажей. Как-то в Штатах мы купили совершенно фантастические по вкусу пальчиковые бананы, которые съели практически сразу, а через пару недель те же самые бананы не произвели на нас никакого впечатления. И там же пару раз покупали совершенно необыкновенного вкуса обыкновенные бананы сорта «Чикита», самые распространенные на территории СНГ. Купленные бананы то ли долго везли из Индии, то ли сорвали недозрелыми прямо на месте, словом эту гроздь из пятнадцати бананов мы доедали до конца поездки.
Часа в четыре выходим из дома и целеустремленно отправляемся за покупками. Основная мысль, которая преследует меня, пока мы продвигаемся мимо всех этих лавок, лавочек, киосков, магазинчиков, лоточков и прилавочков – а нафига все это тащить из Непала, если все то же самое можно купить на нашей барахолке, иногда даже дешевле, или немногим дороже. В результате покупаем несколько достаточно симпатичных серебряных украшений, которые, по счастью, занимают мало места, несколько шарфиков Ленкиным подругам, тоже достаточно компактных, а в дополнение – ячий свитер сыну и здоровенную ячью шаль Ленке, в которую она тут же с наслаждением укутывается, потому что на улице темнеет и становится прохладно. Сразу после этих последних покупок мне становится ясно, что в наш единственный взятый с собой рюкзак это не влезет никогда и мы идем покупать сумку. Эта часть похода приводит мою вторую половину в состояние смертельной скуки, а я начинаю наслаждаться жизнью, потому что сумки продаются в магазинах с туристическим оборудованием и я просто обожаю все эти рюкзаки, палатки, спальники, ботинки, ледорубы, жумары, карабины, веревки, фонарики и немыслимое количество другой полезной, а иногда совершенно ненужной мелочи, которая висит с потолков гроздьями и кучами свешивается с прилавков. Жалко, что нам нужна только сумка и счастье мое быстро заканчивается. Один из продавцов в магазине собирается на работу в Москву и спрашивает меня, правда ли, что в Москве ему могут платить, о ужас, целых 500 долларов! Не спрашиваю, где именно он собирается работать, но уверяю его, что 500 долларов для Москвы – это очень даже немного и он может получать даже больше, но вот только важен не размер получаемой зарплаты, а разница между полученным и потраченным на проживание и поэтому, получая 1000 долларов и тратя из них 999 на жизнь он может оказаться в менее выгодном положении, чем получая 500 и тратя 100. Этот несложный экономический пример ставит парня в тупик, похоже, он искренне считал, что будет получать зарплату «как в Москве», а на еду и жилье тратить «как в Непале», ага, как же… Черт, по-моему, мы не были так наивны, входя в мировой рынок после долгих лет социализма и всегда четко понимали, что зарплату лучше получать «там», при этом живя «здесь», хотя за последние годы ситуация сильно изменилась.
Затарившись простенькой, но емкой и прочной сумкой за 400 рупий вместе с замочком, уже по темноте бредем в номер, с намерением выспаться по полной в преддверии завтрашней поездки в Бхактапур. На удивление, сегодня вечером в районе есть свет, романтичные свечи, освещавшие нам лестницу два вечера подряд, сиротливо стоят незажженными в своих бутылках. Едим в ресторане, Ленка заказывает непременного цыпленка карри, кусочки которого я приворовываю из ее тарелки, я заказываю что-то не запомнившееся, потом поднимаемся в номер и выползаем на крышу со стаканами джина с апельсиновым соком, с удивлением вслушиваясь в грохот музыки заработавших по всей округе дискотек. В наличии электричества есть и отрицательная сторона – дискотеки работают часов до трех утра, при этом стараясь заглушить звуком конкурентов. Репертуар – стандартный электронный долбежник, который принято называть медитативным. Хоть гостиница находится слегка в глубине от основной улицы, слышно его прекрасно, особенно по сравнению с царившей вчера и позавчера тишиной. Засыпаем удивленные.
- Yungern
- участник
- Сообщения: 72
- Регистрация: 13.11.2008
- Город: Almaty, Kazakhstan
- Благодарил (а): 0 раз.
- Поблагодарили: 11 раз.
- Возраст: 62
- Страны: 30
- Отчеты: 2
- Пол: Мужской
Сообщение: #6
Yungern » 13 ноя 2008, 15:26
26 марта, Катманду-Бхактапур
День не задался с самого утра. В половине восьмого в номер постучался портье и спросил, не знаем ли мы гидРа, который ждет нас внизу и сильно хочет видеть. ГидРа мы, естественно, знаем и просим ему передать, что встреча назначена только через полчаса, но в результате спускаемся вниз без десяти восемь. Т.е. десять своих драгоценных минут я не доспал, поэтому был в дурном настроении и именно этому сначала приписал свое плохое понимание речи нашего гидРа. Пока мы шли до автостанции, я проснулся окончательно и стал понимать, что совсем не это было главной причиной, а нечто другое. ГидР нес какую-то полную фигню, спрашивал, взял ли я с собой сотовый телефон и просил по нему не звонить, потому что его могут отследить, говорил, что свою сотку оставил дома, как и часы и мел еще нечто совсем несуразное, что я не могу воспроизвести, потому что перестал воспринимать не только его логику, но и его английский. На автостанции мы пару минут бродили и искали автобус, при этом гидР звонко перекрикивался с окружающими водителями. Автобус был найден и мы поехали, предполагая, что вылезем прямо в Бхактапуре. Как бы не так! По дороге, уже где-то за Катманду, нам пришлось вылезти и на обочине ждать другого автобуса. Пока мы стояли, я попытался выяснить у гидРа, почему нельзя было сразу сесть на прямой автобус, чтобы не париться с пересадками, тем более, что автобусы, идущие мимо, были забиты пассажирами и шанс на сидячие места мне казался практически нереальным. ГидР смотрел на меня круглыми глазами и не отвечал ничего разумного, кроме того, что да, можно было сесть и на прямой. В результате мы все-таки сели в автобус и в нем даже нашлась пара мест на задних сиденьях. В отличие от уходившего с автостанции, беленького и с чехлами на сиденьях, этот бусик был старый и ржавый. Радовало только то, что в этот раз автобус действительно шел до Бхактапура, уже без пересадок. По дороге проехали несколько постов со шлагбаумами и колючей проволокой, рулоны которой днем откатывают в сторону, чтобы могли проехать машины.
По какой то причине, вход в Бхактапур для иностранцев сделали платным, причем выгоднее платить в долларах, потому что это 10 баксов с человека, а в рупиях – 750 при курсе в 63 рупии за доллар тут же в обменнике. Именно об этом нас предупредил местный гид-доброжелатель, который за 200 рупий предложил провести нам экскурсию по городу . Мы слегка поотбивались, со словами, что у нас уже есть один гид, поэтому второй нам совершенно лишний, но парняга ненавязчиво растолковал, что наш гид сам из Катманду и про Бхактапур знает мало, поэтому с местным гидом нам ходить будет намного интереснее. В самом начале этой беседы наш собственный гидР сквозанул в сторону и бродил метрах в пятидесяти от нас, монотонясь под пейзаж и не выражая особого желания проявлять свое гидовское назначение. Причину этого мы поняли уже потом, а пока просто согласились на экскурсию и пошли вместе с Пау (длинный вариант его имени я не запомнил) разглядывать красоты его родного города. В отличие от Катманду, Бхактапур гораздо чище в своих исторических местах и в нем меньше туристов. Архитектура, на мой взгляд, похожа и там и там, но здесь намного удобней фотографировать – больше места и люди реже попадает в объектив. Основные туристические объекты сосредоточены на трех площадях, подробности, опять-таки, можно прочитать в любом путеводителе. Сам город гораздо более спокоен и умиротворен, чем Катманду. И торговцы здесь не такие занудные и посидеть на ступеньках храма можно, не толкаясь локтями с другими туристами.
Влияние маоистов в Бхактапуре заметно намного сильнее, чем в столице, хотя он всего в 18 км от Катманду. Белые флаги с серпом и молотом – повсюду, рядом с храмами, на зданиях и на улицах, между лотками с сувенирами. Фирменный сувенир Бхактапура – резьба по дереву, ее много и она хорошо сделана, судя по тем образцам, которые попадались нам на улицах и которые я разглядел только мельком. И еще много гончарных изделий, одна из площадей полностью занята этой продукцией, причем в основном это были горшки-копилки, стоявшие там рядами и колоннами.
Тем временем неутомимый Пау повлек нас в основную для него цель нашего похода – школу танка, ради которой, собственно и затевается отлов туристов с последующим показом исторических достопримечательностей и ненавязчивым предложением на продажу якобы уникальных авторских работ, которые будут веками храниться дома, напоминая о Непале. Сама школа мне понравилась, она чистенькая, заточенная для визитов иностранцев и ее менеджер – очень красивый мужик лет 35-ти с замечательной улыбкой и великолепным английским. Но мы ничего там не купили – соотношение цена/качество там максимально невыгодное из всех мест, где мы смотрели танка (см. раздел по советам).
После завершения визита в школу Пау заметно утратил к нам интерес, но мы расстались практически друзьями, потому что вместо оговоренных 200 рупий я отдал ему 500, за хорошую экскурсию и в компенсацию за не купленную за двести баксов танка. После ухода гида местного, наш собственный гидР наконец вернулся к нам и мы пошли гулять по уже пройденным местам Бхактапура и фотографировать их, теперь уже с чувством, толком и расстановкой. Пока мы развлекались таким образом, гидР умудрился пару раз потеряться и потом бегать с выпученными глазами, пока мы его поджидали за поворотом. После двойного и тройного обхода Бхактапура мы утомились и решили пообедать перед тем, как отправиться дальше, в Нагаркот. Нагаркот расположен в паре десятков километров от Бхактапура и в хорошую погоду из него виден Эверест. Обычно в него едут с вечера, остаются на ночь и рано утром бегут фотографировать открывающуюся панораму гор, если повезло с погодой. Если с погодой не повезло, матерятся и идут спать, после чего возвращаются в Катманду или остаются еще на день. Вся наша поездка до этого и так была достаточно суетливой, со всеми перелетами и прыжками из гостиницы в гостиницу, поэтому ехать в Нагаркот на ночь было лень и я решил обойтись малой кровью – попасть туда после обеда и сфотографировать, что получится.
Гидр, который, по неведомой нам причине, выглядел все более пришибленным, сказал, что туристические автобусы из Бхактапура идут в Нагаркот после обеда и мы решили полезно провести время, потратив его именно на обед. Привел он нас в кафе на площади, переделанное из какого-то храма и самое дорогое из тех, которые я видел в Непале, видимо, в компенсацию за утраченную святость места. Причем сначала нам принесли меню на завтрак и я долго и тупо в него смотрел, пытаясь найти что-то съедобное, но натыкаясь взглядом на овсяные каши, гамбургеры, яичницы и хотдоги. В конце концов, недоразумение выяснилось и нам принесли обеденное меню, которое выгодно отличалось от предыдущего филиала Макдональдса наличием хоть чего-то непальского.
ГидР, тем временем, отжигал не по детски, громогласно спрашивая, кто будет платить за обед, как будто до этого мы за него не платили, потом пытался отложить из принесенной ему тарелки на маленькую, потом с аппетитом доел все и при этом смотрел на нас круглыми глазами и зеленел от страха, все время поднося палец к губам и шепча про микрофоны и про то, что нас подслушивают. Я честно попытался поговорить с ним на нейтральные темы, вроде погоды и архитектуры, но гидР, казалось, в любой теме видел что-то угрожающее национальной безопасности и ему лично. Короче, тридцать седьмой год в миниатюре. На предложение съездить с нами в Нагаркот он сначала согласился, потом начал что-то бормотать про посты на дорогах и про то, что там всех будут обыскивать, что он никогда еще не видел таких мер безопасности, а ему можно передвигаться только в пределах Долины Катманду, что с его паспортом туда нельзя, что у него могут быть проблемы и прочее в том же духе.
Елена, которая тоже давно перестала понимать и его и меня и вообще происходящее, только водила глазами с одного на другого, пытаясь сообразить, что вообще происходит. А я уже и сам перестал понимать что бы то ни было, но ситуация мне начинала решительно не нравиться, поэтому решил, что оптимальным вариантом будет вернуться в Катманду или поехать в Патан. Ехать в Нагаркот расхотелось абсолютно, поэтому я спросил гидРа, не может ли он поводить нас сегодня остаток дня по Патану. ГидР слегка утратил зеленый цвет, приободрился и сказал, что в Патан он нас сводит со всем удовольствием, после чего мы вышли из храма-кафушки и двинулись в сторону выхода из города. До выхода дойти не удалось, потому что ему опять что-то привиделось и он нырнул в переулок, а мы, как полные идиоты, вынуждены были пойти за ним. Потом еще минут пятнадцать мы искали какой-то «другой выход из города», при этом гидР продолжал мести пургу про кого-то, кто за нами следит, про то, что он бедный непалец, поэтому ему нужно дать денег на автобус и он уедет один, а мы можем остаться тут… запарил он меня страшно и в итоге я рявкнул, что нефиг тут бродить по улицам и ныть, а надо ловить такси и спокойно ехать в Патан, который он нам обещал показать. ГидР в очередной раз воспрял духом и мы пошли. По честному, дорогу на выход из Бхактапура я нашел бы и без него, договориться с таксистом – тоже невеликая проблема, в охоту за иностранными туристами из малоизвестной страны среди бела дня мне верилось очень слабо, но ощущение все равно было не очень приятное. В результате взяли такси и поехали.
Цирк на этом не закончился. ГидР лопотал с молодым таксистом на своем родном, откровенно перед ним прогибаясь, временами переходя на английский, которого тот, судя по всему, не понимал. Одна из английских фраз, вычлененная мной из речи, обращенной к таксисту, звучала так: «Я черный, а ты мой черный брат, ты работаешь и я работаю!» Блин, Гарлем в чистом виде, Голливудских фильмов парняга насмотрелся, тоже мне, нашелся негр… Где-то уже на подъезде к Катманду он вдруг вспомнил, что у него сегодня дела, поэтому с нами в Патан он поехать не сможет. Ну не поедешь и фиг с тобой, надоел уже своими сегодняшними вывертами, поехали в гостиницу, там, в тишине и покое разберемся, что делать дальше. Таксист высадил нас в Тамеле, я с ним расплатился оставшимися стольниками (550 рупий, полчаса езды, Бхактапур-Катманду) и пошел менять тысячную купюру, чтобы отдать 800 из них гидРу за то, что он полдня капал нам на нервы. Притихший гидР семенил рядом, но, когда я поменял деньги и обернулся, он исчез! Мы с Еленой дружно похлопали друг на друга глазами и пошли в отель, думая, что он придет за деньгами туда, тем более, что там он уже был и даже знал, в каком номере мы остановились.
До отеля было всего метров двести, но гидР не обнаружился ни рядом, ни внутри. Не появился он и потом, когда мы сели в номере и стали думать, что с ним вообще происходило. Ленка, начитавшаяся медицинских книжек, предположила, что он наркоман, который полученные от нас позавчера деньги потратил на дозу, а сегодня у него началась ломка с манией преследования. И еще вспомнила, как читала в инете рассказ про завезенных гидом в злачные места туристов, которых он потом доблестно вывозил из этого «ну очень страшного и опасного места», после чего благодарные иностранцы осыпали его деньгами и поцелуями. Вторая версия мне показалась маловероятной, в этом случае он в любом случае не ушел бы без денег, да и страх его был настоящим, а не показным. По поводу дозы – может быть. Временами он действительно был не вполне адекватным, в отличие от первого дня, когда мы с ним познакомились. Наиболее вероятной мне представляется версия, что он залез не на свою территорию, что в Бхактапуре туристический бизнес схвачен своими местными бандами и ему пообещали за такое вопиющее нарушение правил надавать по башке и другим чувствительным местам. И что, подозревая подобный расклад, он специально не взял с собой сотку, часы и деньги, чтобы не лишиться их в процессе разборок. Ну а доза, если она действительно была, добавила ему мании преследования и зеленого цвета на морде лица. Как бы то ни было, больше мы нашего гидРа не видели. Не появился он ни в гостинице, ни в храме Кумари, где мы встречали его до этого два раза и куда заходили следующие два дня. То ли он прятался дома от рэкетиров, то ли под домашний арест его посадила непальская жена, чтобы не шлялся где попало. Правду знает только Шива…
А в этот день мы честно просидели в гостинице с часу до четырех, ожидая, что он все-таки появится, а потом пошли гулять. И купили Ленке золотую штучку по имени тилори, которая украшает замужних женщин Непала. И еще купили ром «Кхукри», потому что джин закончился. И еще купили настоящий кхукри, но это совсем другая история, приведенная в «Советах». И снова вечером был свет в городе, а на горе напротив окна светился Своямбунат, а под окнами гремели множественные дискотеки. А мы заказали двух чикен карри и съели их с аппетитом, а потом выпили рому с колой, помахали рукой собаке на соседней крыше и пошли спать.
27 марта, Катманду-Патан
Сегодня наш последний полный день в Непале, завтра после обеда летим в Индию, поэтому немного грустно уже заранее. Но времени мало и грустить некогда, поэтому с утра ловим прямо в Тамеле такси и едем в Патан. Если бы не было реки, границу между городами не удалось бы заметить – они плавно перетекают один в другой, для меня архитектура неотличима. Но площадь Дурбар в Патане сегодня просто забита школьниками, они бродят мелкими и крупными группами, разные школы в разной форме, девочки и мальчики отдельно, не смешиваясь. Королевскую площадь Патана можно обежать по периметру за минуту, все достопримечательности этого города на ней компактно расположились, Прямо на подходах к площади нас отлавливает очередной гид и предлагает провести по Патану. С негодованием отказывается, с нас уже хватило гидов за последние дни. Большинство иностранцев предпочитает ходить с путеводителями, прочитанная информация сохраняется в памяти туриста дольше, чем произнесенная на неродном для гида языке. И информации в них гораздо больше и доверие к ней выше, хотя с гидом все равно получается быстрее.
В бывшем королевском дворце на площади сейчас находится музей и это лучший музей из виденных нами в Непале. Патан – город, славящийся своим литьем и практически весь музей заставлен фигурками всего индуистско-буддийского пантеона. Несмотря на однообразие экспонатов, ходить по музею достаточно интересно, а еще интересней сидеть на скамейках в проемах окон и смотреть на улицу. Как и везде за пределами Катманду на улицах повсюду маоистские флажки и лозунги. Но нам ли привыкать к серпу и молоту?
Недалеко от музея находится городской источник воды, но, в отличие от Катманду, тут купающихся не видно, несмотря на жару. И вообще здесь чище и спокойней. Есть подозрение, что пару десятилетий назад и Катманду был совсем другим, но западная цивилизация сильно подпортила город, вливая в него деньги и туристов. В результате в город переселилось слишком много народу, столько, сколько он не смог бы прокормить без иностранцев и их денег и теперь инфраструктура, рассчитанная на население вековой давности, элементарно не справляется с нагрузкой. В местах, которые стоят чуть в стороне от проторенных туристами троп, ситуация пока получше, но скоро тоже изменится. Если раньше туристы приезжали и видели Непал таким, каков он был десятилетия и века назад, то теперь каждый следующий прибывший видит Непал, который все ближе и ближе к современности. Падение королевской власти сильно ускорило этот процесс, а сразу после выборов к власти придут новые люди, ориентированные либо на Индию, или, скорее всего, на Китай. И Непал начнет терять остатки своей самобытности. Глобализация, однако… И старые побитые мотоциклетные шлемы на шестах, развешанные для устрашения птиц, чтобы не зарились на убогий огородик, украсят еще один участок, а за ним еще и еще. Цивилизация ходит странными путями…
Но пока еще есть на что посмотреть и мы ходим по Патану и смотрим, а потом садимся в такси и уезжаем в Своямбунат, на который смотрим из окна каждый вечер и каждое утро и который понравился и мне и Ленке больше всего остального. И мы проводим там вторую половину дня, бродя по дорожкам и крутя барабаны у храмов богов, имена которых нам безразличны. Я вообще сторонник единобожия, хотя если посмотреть на бардак, царящий в этом прекраснейшем из миров, вполне можно поверить в их множественность и в то, что по примеру семи нянек у которых дитя без глазу, у сотни-другой богов, которым человек поклонялся тысячелетия, мир тоже без особого пригляду… А с учетом, что в индуизме количество божеств, составляет 33 миллиона и больше всего населения Непала…
Вечером по дороге домой покупаем ароматические палочки у продавца, который никак не хочет давать нам непальские и все время предлагает индийские, которые, по его мнению, гораздо лучше качеством, а потом идем и закупаем на сувениры чай в расшитых непальских сумочках, непальский, индийский и гималайский, сиди-диски с непальской и тибетской музыкой, а потом, уже возле гостиницы, покупаем три маленькие стограммовые бутылочки с непальским джином, виски и ромом, просто попробовать…
28 марта, Катманду-Своямбунат-Дели
Последний день в Непале начинаем поездкой на рикше. Просто для экспириенса, особого желания прокатиться на человеко-велосипеде у меня лично мало. Но чувство туристического долга побеждает и мы вдвоем втискиваемся в коляску, при этом плотно распираем ее чреслами. Мягко говоря, неудобно, а если совсем точно, еще и не совсем мягко. Рикша медленно влачит наши бренные тела сквозь поток обгоняющих нас и идущих навстречу пешеходов – на узких улицах Катманду рикша - самый медленный вид транспорта. Припоминаю виденную вчера в этом же районе пышную тетку, ехавшую на рикше – тележка скакала по неровностям дороги, теткино тело шло вверх, а солидный бюст вниз и наоборот. И так, в противофазе, они проскочили мимо нас, при этом тетка крепко держалась за края тележки, чтобы не соскочить с сидушки. Мы тоже активно подпрыгиваем, при этом я бьюсь правым боком о какую-то железяку, Ленка делает то же самое левым. Это при том, что мы оба явно не относимся к числу неумеренно упитанных, с нашим общим весом в 150 кг и общим ростом, на пять сантиметров превышающим 3,5 метра. К счастью, поездка заканчивается быстро, на Дурбар сквере, через те же 10 минут, которые сюда нужно идти пешком. Вылезаем, счастливые от приобретенного опыта и синяков на противоположных сторонах задниц.
Дурбар сегодня ничем не отличается от вчерашнего и позавчерашнего. В очередной раз предъявляем на проверку свои недельные пропуска, проходим по площади, забредаем во дворец Кумари в напрасной надежде увидеть нашего гидРа или, на крайний случай, саму Кумари. Не видим ни его, н ее, поэтому идем вокруг площади, заходим чуть дальше от нее и идем по дворикам-общинам невари, которые таят в себе храмы и статуи, но мы не видим ни одной, а потом снова гуляем по площади Базантапур с ее туристическим запашистым мусором, проходим мимо храма Кастамандап, от которого пошло название Катманду и который сделан из ствола одного дерева, храма Силья Саттал, сделанного из остатков того же ствола, мимо храма хиппи Маджу Дега, мимо маски Белого Бхайрава, которая открывается раз в году, а в дни жертвоприношений ему заливают вино в рот через трубочку в отверстии ограждающей решетки, пугаем голубей у подножия статуи короля Пратап Малла, идем мимо большого колокола Таго Бан, мимо статуи Черного Бхайрава – воплощения Шивы-разрушителя, которая по преданию откопана в поле крестьянином и подарена городу для свершения правосудия, потому что человек, солгавший перед статуей, падал и умирал от потери крови, которая начинала идти через горло, проходим мимо храма Таледжу, одного из воплощений Кали, фотографируем разнаряженного для туристов сад(х)у и идем обратно в гостиницу, а площадь Дурбар остается позади, исчезая в лабиринтах улиц, как будто в театре задергиваются занавеси и скрывают за собой декорации закончившегося спектакля…
Потом долго гуляем по Тамелю, впервые идем не в сторону исторического центра, а заходим глубже в туристический район в поисках известного Кхукри-хауза, продукцию которого я хочу посмотреть и сравнить со своим кхукри, уже упакованным среди свитеров и чая. К сожалению, магазин закрыт, как закрыто и много других, потому что именно сегодня, ровно за месяц до выборов, ожидаются какие-то демонстрации и волнения, поэтому на улицах полно полицейских с неизменным бамбуком наперевес. А жаль, в моем поиске кхукри не хватило последнего завершающего штриха… Возвращаемся в гостиницу, обедаем, распихиваем в сумку и рюкзак зубные щетки и прочую мелочь, оставшуюся неприбранной с утра, рассчитываемся за гостиницу, ловим такси за фиксированную цену в 400 рупий и отбываем в аэропорт, по уже знакомым улицам, мимо узнаваемых зданий, в аэропорт Триб(х)увана.
Возле аэропорта – целый усиленный полицейский патруль в бронежилетах и с автоматами. Вот такого точно не было, когда мы отсюда выезжали десять дней назад. Местных запускают на территорию аэропорта только после предъявления билетов, бледнолицых иностранцев на въезде не проверяют, но перед входом в здание аэропорта все равны – предъявляются и билеты и паспорта в развернутом виде. Возле такси суетятся носильщики, предлагая тележки и собирая чаевые. Прикол в том, что метрах в пяти от них тележки стоят рядами под большой надписью – «Тележки бесплатно!». Перед тем, как пройти на регистрацию, всем пассажирам надо оплатить сбор аэропорта за обслуживание и туристический сбор, на цветных чеках помечено, соответственно, 791 рупия и 565 рупий, включая НДС, которые по непонятным законам непальской арифметики превращаются в сумме в 1695. Скорее всего, талончики распечатали еще до повышения цен, а теперь расходуют оставшиеся. Опять-таки, в долларах заплатить чуть выгоднее, в зеленых американских бумажках берут всего 21 доллар с человека. Ленка таскает с собой пухлый кошелек долларовой мелочи – очень полезно для мелких расчетов, выручал нас не один раз и в Индии и в Непале, когда кончались местные деньги, а обменник был вне зоны достижимости. В этот раз непальских денег у нас практически не осталось, но внутри аэропорта они имеют еще меньшую цену, чем снаружи. Если сравнивать долларовые цены и цены в непальских рупиях на сувениры в дьюти фри, курс доллара будет бегать от 100 до 200 рупий. Цены на спиртное многократно дороже, чем в городе, зато цены на сиди-диски – по доллару-полтора. Но в принципе, покупать там из сувениров совершенно нечего, ничего непальского нет, кроме рома и маек.
Зато секьюрити у них на высоте, шманают отдельно женщин, отдельно мужчин, багаж и просвечивают и проглядывают, у Ленки отняли остатки рома «Кхукри», который она перелила в масюсенькую бутылочку из-под минералки и положила в сумочку. Строгий охранник долго ее разглядывал, потом обнюхал и выкинул в корзину с изъятым барахлом. Вообще, рано идти из зала с дьюти фри в зал для посадки нет ни малейшего смысла – там тесно, мест мало, а развлечений никаких. С другой стороны и сильно тянуть не рекомендуется, особенно мужчинам, мужская очередь сквозь секьюрити идет долго, женская гораздо короче.
После получаса толкотни в зале вылета без особых приключений садимся в самолет и летим в Дели. На обед все тот же холодный вегетарианский гамбургер и минеральная вода в 200 граммовой бутылочке, сестру которой у нас только что отняли. В Дели прибываем в тот же зал, четко определяемся с поворотами и направлениями и проходим паспортный контроль одними из первых, как оказалось, совершенно напрасно, потому что потом долго ждем багажа. Вместе с нами в самолете летит группа русских туристов, но никто из них не выходит в Дели, все вылетают в Москву позже вечером. Так что снова остаемся одни и снова непонятно, в какую гостиницу лучше поехать, но сейчас не ночь, как в прошлый раз, а около четырех дня, так что есть шанс поискать и найти что-то более приличное.
Как и десять дней назад, выходим на стоянку такси с предоплатой и едем до Мэйн Базара. Уже не смеемся, когда нам предлагают поехать в «Кашиш», похоже, этот отель перекупил всех водителей вместе с потрохами и их содержимым. На подъезде к «Кашишу», уже в районе Мэйн Базара, начинаю притормаживать шофера возле проходящих мимо бледнолицых и опрашиваю их про отели, в которых они живут и которые они рекомендуют. Первая пойманная девушка оказывается русскоязычной, она живет в отеле за 600 рупий без кондиционера, который ей абсолютно не нужен. Мне-то кондиционер тоже безразличен, но вот Ленка на такой жаре чувствует себя без него не очень, поэтому следующим номером отлавливаю американку или израильтянку, краткость разговора не позволила вычленить исходный акцент, хотя я бы склонился к израильтянке, уж больно тщательно она выговаривала слова. В ее отель мы и заселяемся, называется он Jyoti Mahal и он очень даже стоит тех минимум полутора тысяч рупий за номер. Это самый лучший отель, в котором мы останавливались в Индии, по иронии судьбы расположен он метрах в ста от пресловутого «Кашиша». Управляют в нем сикхи, а обитают в основном иностранцы: англичане, американцы, израильтяне и французы, причем часто полностью сохранившие свою аутентичность, один из них ходит по отелю с маленькой лохматой собачкой, явно никогда не гулявшей по улицам Дели, а пара евреев ходит в черных сюртуках и с пейсами, явно не стремясь слиться с пейзажем.
Номер реально хороший и чистенький: натертые до блеска столики, цветные простыни, красные подушки, два вентилятора, куча разноцветных лампочек под потолком и соответствующих переключателей на стенках. Кондиционер присутствует, но включить его мне не удается. Приходится звать портье, который радостно щелкает выключателем, расположенным рядом с кроватью, метрах в трех от эйр-кондишена. В дополнение к этому, прямо за дверью находится мастер выключатель, который отключает вообще всю комнату. Замки на дверях тоже прикольные – висячие, стилизованные под старину, но с современной сложной бородкой. Нам нравится до такой степени, что мы падаем на койку в одежде и болтаем в воздухе ногами. И даже включаем телевизор и долго щелкаем по каналам, попадая то на уроки танцев, которые ведет неимоверной объемности тетка, то на индийский вариант Супермена, где ослепительно красивый индиец в наружностью, близкой к европейской, прыгает и летает, одев непонятной формы полумаску и спасая всех, кто попался под руку, при этом сохраняя на открытой части физиономии выражение черной печали. По очереди бегаем в душ, снова что-то распаковываем и перепаковываем, а в это время стремительно темнеет, на улице под окнами через дорогу шириной метров пять народ располагается ко сну. На проезжую днем часть выносятся кровати, стоявшие здесь же у стен топчаны застилаются одеялами, из под которых вскоре торчат руки и ноги множественных забравшихся под них детей, зажигается лампа, то ли керосиновая, то ли просто фонарь со свечой, возле нее сидят взрослые и что-то едят, разговаривая. Жизнь внизу сильно отличается от нашего отеля с белыми перилами, скульптурами, зеленым внутренним садиком и размеренно шуршащими кондиционерами.
Как всегда, не хотим есть в номере, а поднимаемся на крышу в ресторан. Там тоже благодать, диванчики, качельки, навесики и по стенкам бегают гекконы, желтозеленые и гладкие, словно отлитые из парафина. Кормят тут великолепно, а после просьбы принести что-то по-настоящему, по-индийски острое, нам приносят почти взаправдашнюю острятину, все равно адаптированную под туристов, но достаточно бодрящую. И кажется странным, что мы только сегодня прилетели из Непала, а завтра улетаем домой, ощущение, что живем здесь уже долго и впереди еще долгая череда вечеров на этой самой крыше, в компании гекконов и звезд, под размеренный скрип качелей…
День не задался с самого утра. В половине восьмого в номер постучался портье и спросил, не знаем ли мы гидРа, который ждет нас внизу и сильно хочет видеть. ГидРа мы, естественно, знаем и просим ему передать, что встреча назначена только через полчаса, но в результате спускаемся вниз без десяти восемь. Т.е. десять своих драгоценных минут я не доспал, поэтому был в дурном настроении и именно этому сначала приписал свое плохое понимание речи нашего гидРа. Пока мы шли до автостанции, я проснулся окончательно и стал понимать, что совсем не это было главной причиной, а нечто другое. ГидР нес какую-то полную фигню, спрашивал, взял ли я с собой сотовый телефон и просил по нему не звонить, потому что его могут отследить, говорил, что свою сотку оставил дома, как и часы и мел еще нечто совсем несуразное, что я не могу воспроизвести, потому что перестал воспринимать не только его логику, но и его английский. На автостанции мы пару минут бродили и искали автобус, при этом гидР звонко перекрикивался с окружающими водителями. Автобус был найден и мы поехали, предполагая, что вылезем прямо в Бхактапуре. Как бы не так! По дороге, уже где-то за Катманду, нам пришлось вылезти и на обочине ждать другого автобуса. Пока мы стояли, я попытался выяснить у гидРа, почему нельзя было сразу сесть на прямой автобус, чтобы не париться с пересадками, тем более, что автобусы, идущие мимо, были забиты пассажирами и шанс на сидячие места мне казался практически нереальным. ГидР смотрел на меня круглыми глазами и не отвечал ничего разумного, кроме того, что да, можно было сесть и на прямой. В результате мы все-таки сели в автобус и в нем даже нашлась пара мест на задних сиденьях. В отличие от уходившего с автостанции, беленького и с чехлами на сиденьях, этот бусик был старый и ржавый. Радовало только то, что в этот раз автобус действительно шел до Бхактапура, уже без пересадок. По дороге проехали несколько постов со шлагбаумами и колючей проволокой, рулоны которой днем откатывают в сторону, чтобы могли проехать машины.
По какой то причине, вход в Бхактапур для иностранцев сделали платным, причем выгоднее платить в долларах, потому что это 10 баксов с человека, а в рупиях – 750 при курсе в 63 рупии за доллар тут же в обменнике. Именно об этом нас предупредил местный гид-доброжелатель, который за 200 рупий предложил провести нам экскурсию по городу . Мы слегка поотбивались, со словами, что у нас уже есть один гид, поэтому второй нам совершенно лишний, но парняга ненавязчиво растолковал, что наш гид сам из Катманду и про Бхактапур знает мало, поэтому с местным гидом нам ходить будет намного интереснее. В самом начале этой беседы наш собственный гидР сквозанул в сторону и бродил метрах в пятидесяти от нас, монотонясь под пейзаж и не выражая особого желания проявлять свое гидовское назначение. Причину этого мы поняли уже потом, а пока просто согласились на экскурсию и пошли вместе с Пау (длинный вариант его имени я не запомнил) разглядывать красоты его родного города. В отличие от Катманду, Бхактапур гораздо чище в своих исторических местах и в нем меньше туристов. Архитектура, на мой взгляд, похожа и там и там, но здесь намного удобней фотографировать – больше места и люди реже попадает в объектив. Основные туристические объекты сосредоточены на трех площадях, подробности, опять-таки, можно прочитать в любом путеводителе. Сам город гораздо более спокоен и умиротворен, чем Катманду. И торговцы здесь не такие занудные и посидеть на ступеньках храма можно, не толкаясь локтями с другими туристами.
Влияние маоистов в Бхактапуре заметно намного сильнее, чем в столице, хотя он всего в 18 км от Катманду. Белые флаги с серпом и молотом – повсюду, рядом с храмами, на зданиях и на улицах, между лотками с сувенирами. Фирменный сувенир Бхактапура – резьба по дереву, ее много и она хорошо сделана, судя по тем образцам, которые попадались нам на улицах и которые я разглядел только мельком. И еще много гончарных изделий, одна из площадей полностью занята этой продукцией, причем в основном это были горшки-копилки, стоявшие там рядами и колоннами.
Тем временем неутомимый Пау повлек нас в основную для него цель нашего похода – школу танка, ради которой, собственно и затевается отлов туристов с последующим показом исторических достопримечательностей и ненавязчивым предложением на продажу якобы уникальных авторских работ, которые будут веками храниться дома, напоминая о Непале. Сама школа мне понравилась, она чистенькая, заточенная для визитов иностранцев и ее менеджер – очень красивый мужик лет 35-ти с замечательной улыбкой и великолепным английским. Но мы ничего там не купили – соотношение цена/качество там максимально невыгодное из всех мест, где мы смотрели танка (см. раздел по советам).
После завершения визита в школу Пау заметно утратил к нам интерес, но мы расстались практически друзьями, потому что вместо оговоренных 200 рупий я отдал ему 500, за хорошую экскурсию и в компенсацию за не купленную за двести баксов танка. После ухода гида местного, наш собственный гидР наконец вернулся к нам и мы пошли гулять по уже пройденным местам Бхактапура и фотографировать их, теперь уже с чувством, толком и расстановкой. Пока мы развлекались таким образом, гидР умудрился пару раз потеряться и потом бегать с выпученными глазами, пока мы его поджидали за поворотом. После двойного и тройного обхода Бхактапура мы утомились и решили пообедать перед тем, как отправиться дальше, в Нагаркот. Нагаркот расположен в паре десятков километров от Бхактапура и в хорошую погоду из него виден Эверест. Обычно в него едут с вечера, остаются на ночь и рано утром бегут фотографировать открывающуюся панораму гор, если повезло с погодой. Если с погодой не повезло, матерятся и идут спать, после чего возвращаются в Катманду или остаются еще на день. Вся наша поездка до этого и так была достаточно суетливой, со всеми перелетами и прыжками из гостиницы в гостиницу, поэтому ехать в Нагаркот на ночь было лень и я решил обойтись малой кровью – попасть туда после обеда и сфотографировать, что получится.
Гидр, который, по неведомой нам причине, выглядел все более пришибленным, сказал, что туристические автобусы из Бхактапура идут в Нагаркот после обеда и мы решили полезно провести время, потратив его именно на обед. Привел он нас в кафе на площади, переделанное из какого-то храма и самое дорогое из тех, которые я видел в Непале, видимо, в компенсацию за утраченную святость места. Причем сначала нам принесли меню на завтрак и я долго и тупо в него смотрел, пытаясь найти что-то съедобное, но натыкаясь взглядом на овсяные каши, гамбургеры, яичницы и хотдоги. В конце концов, недоразумение выяснилось и нам принесли обеденное меню, которое выгодно отличалось от предыдущего филиала Макдональдса наличием хоть чего-то непальского.
ГидР, тем временем, отжигал не по детски, громогласно спрашивая, кто будет платить за обед, как будто до этого мы за него не платили, потом пытался отложить из принесенной ему тарелки на маленькую, потом с аппетитом доел все и при этом смотрел на нас круглыми глазами и зеленел от страха, все время поднося палец к губам и шепча про микрофоны и про то, что нас подслушивают. Я честно попытался поговорить с ним на нейтральные темы, вроде погоды и архитектуры, но гидР, казалось, в любой теме видел что-то угрожающее национальной безопасности и ему лично. Короче, тридцать седьмой год в миниатюре. На предложение съездить с нами в Нагаркот он сначала согласился, потом начал что-то бормотать про посты на дорогах и про то, что там всех будут обыскивать, что он никогда еще не видел таких мер безопасности, а ему можно передвигаться только в пределах Долины Катманду, что с его паспортом туда нельзя, что у него могут быть проблемы и прочее в том же духе.
Елена, которая тоже давно перестала понимать и его и меня и вообще происходящее, только водила глазами с одного на другого, пытаясь сообразить, что вообще происходит. А я уже и сам перестал понимать что бы то ни было, но ситуация мне начинала решительно не нравиться, поэтому решил, что оптимальным вариантом будет вернуться в Катманду или поехать в Патан. Ехать в Нагаркот расхотелось абсолютно, поэтому я спросил гидРа, не может ли он поводить нас сегодня остаток дня по Патану. ГидР слегка утратил зеленый цвет, приободрился и сказал, что в Патан он нас сводит со всем удовольствием, после чего мы вышли из храма-кафушки и двинулись в сторону выхода из города. До выхода дойти не удалось, потому что ему опять что-то привиделось и он нырнул в переулок, а мы, как полные идиоты, вынуждены были пойти за ним. Потом еще минут пятнадцать мы искали какой-то «другой выход из города», при этом гидР продолжал мести пургу про кого-то, кто за нами следит, про то, что он бедный непалец, поэтому ему нужно дать денег на автобус и он уедет один, а мы можем остаться тут… запарил он меня страшно и в итоге я рявкнул, что нефиг тут бродить по улицам и ныть, а надо ловить такси и спокойно ехать в Патан, который он нам обещал показать. ГидР в очередной раз воспрял духом и мы пошли. По честному, дорогу на выход из Бхактапура я нашел бы и без него, договориться с таксистом – тоже невеликая проблема, в охоту за иностранными туристами из малоизвестной страны среди бела дня мне верилось очень слабо, но ощущение все равно было не очень приятное. В результате взяли такси и поехали.
Цирк на этом не закончился. ГидР лопотал с молодым таксистом на своем родном, откровенно перед ним прогибаясь, временами переходя на английский, которого тот, судя по всему, не понимал. Одна из английских фраз, вычлененная мной из речи, обращенной к таксисту, звучала так: «Я черный, а ты мой черный брат, ты работаешь и я работаю!» Блин, Гарлем в чистом виде, Голливудских фильмов парняга насмотрелся, тоже мне, нашелся негр… Где-то уже на подъезде к Катманду он вдруг вспомнил, что у него сегодня дела, поэтому с нами в Патан он поехать не сможет. Ну не поедешь и фиг с тобой, надоел уже своими сегодняшними вывертами, поехали в гостиницу, там, в тишине и покое разберемся, что делать дальше. Таксист высадил нас в Тамеле, я с ним расплатился оставшимися стольниками (550 рупий, полчаса езды, Бхактапур-Катманду) и пошел менять тысячную купюру, чтобы отдать 800 из них гидРу за то, что он полдня капал нам на нервы. Притихший гидР семенил рядом, но, когда я поменял деньги и обернулся, он исчез! Мы с Еленой дружно похлопали друг на друга глазами и пошли в отель, думая, что он придет за деньгами туда, тем более, что там он уже был и даже знал, в каком номере мы остановились.
До отеля было всего метров двести, но гидР не обнаружился ни рядом, ни внутри. Не появился он и потом, когда мы сели в номере и стали думать, что с ним вообще происходило. Ленка, начитавшаяся медицинских книжек, предположила, что он наркоман, который полученные от нас позавчера деньги потратил на дозу, а сегодня у него началась ломка с манией преследования. И еще вспомнила, как читала в инете рассказ про завезенных гидом в злачные места туристов, которых он потом доблестно вывозил из этого «ну очень страшного и опасного места», после чего благодарные иностранцы осыпали его деньгами и поцелуями. Вторая версия мне показалась маловероятной, в этом случае он в любом случае не ушел бы без денег, да и страх его был настоящим, а не показным. По поводу дозы – может быть. Временами он действительно был не вполне адекватным, в отличие от первого дня, когда мы с ним познакомились. Наиболее вероятной мне представляется версия, что он залез не на свою территорию, что в Бхактапуре туристический бизнес схвачен своими местными бандами и ему пообещали за такое вопиющее нарушение правил надавать по башке и другим чувствительным местам. И что, подозревая подобный расклад, он специально не взял с собой сотку, часы и деньги, чтобы не лишиться их в процессе разборок. Ну а доза, если она действительно была, добавила ему мании преследования и зеленого цвета на морде лица. Как бы то ни было, больше мы нашего гидРа не видели. Не появился он ни в гостинице, ни в храме Кумари, где мы встречали его до этого два раза и куда заходили следующие два дня. То ли он прятался дома от рэкетиров, то ли под домашний арест его посадила непальская жена, чтобы не шлялся где попало. Правду знает только Шива…
А в этот день мы честно просидели в гостинице с часу до четырех, ожидая, что он все-таки появится, а потом пошли гулять. И купили Ленке золотую штучку по имени тилори, которая украшает замужних женщин Непала. И еще купили ром «Кхукри», потому что джин закончился. И еще купили настоящий кхукри, но это совсем другая история, приведенная в «Советах». И снова вечером был свет в городе, а на горе напротив окна светился Своямбунат, а под окнами гремели множественные дискотеки. А мы заказали двух чикен карри и съели их с аппетитом, а потом выпили рому с колой, помахали рукой собаке на соседней крыше и пошли спать.
27 марта, Катманду-Патан
Сегодня наш последний полный день в Непале, завтра после обеда летим в Индию, поэтому немного грустно уже заранее. Но времени мало и грустить некогда, поэтому с утра ловим прямо в Тамеле такси и едем в Патан. Если бы не было реки, границу между городами не удалось бы заметить – они плавно перетекают один в другой, для меня архитектура неотличима. Но площадь Дурбар в Патане сегодня просто забита школьниками, они бродят мелкими и крупными группами, разные школы в разной форме, девочки и мальчики отдельно, не смешиваясь. Королевскую площадь Патана можно обежать по периметру за минуту, все достопримечательности этого города на ней компактно расположились, Прямо на подходах к площади нас отлавливает очередной гид и предлагает провести по Патану. С негодованием отказывается, с нас уже хватило гидов за последние дни. Большинство иностранцев предпочитает ходить с путеводителями, прочитанная информация сохраняется в памяти туриста дольше, чем произнесенная на неродном для гида языке. И информации в них гораздо больше и доверие к ней выше, хотя с гидом все равно получается быстрее.
В бывшем королевском дворце на площади сейчас находится музей и это лучший музей из виденных нами в Непале. Патан – город, славящийся своим литьем и практически весь музей заставлен фигурками всего индуистско-буддийского пантеона. Несмотря на однообразие экспонатов, ходить по музею достаточно интересно, а еще интересней сидеть на скамейках в проемах окон и смотреть на улицу. Как и везде за пределами Катманду на улицах повсюду маоистские флажки и лозунги. Но нам ли привыкать к серпу и молоту?
Недалеко от музея находится городской источник воды, но, в отличие от Катманду, тут купающихся не видно, несмотря на жару. И вообще здесь чище и спокойней. Есть подозрение, что пару десятилетий назад и Катманду был совсем другим, но западная цивилизация сильно подпортила город, вливая в него деньги и туристов. В результате в город переселилось слишком много народу, столько, сколько он не смог бы прокормить без иностранцев и их денег и теперь инфраструктура, рассчитанная на население вековой давности, элементарно не справляется с нагрузкой. В местах, которые стоят чуть в стороне от проторенных туристами троп, ситуация пока получше, но скоро тоже изменится. Если раньше туристы приезжали и видели Непал таким, каков он был десятилетия и века назад, то теперь каждый следующий прибывший видит Непал, который все ближе и ближе к современности. Падение королевской власти сильно ускорило этот процесс, а сразу после выборов к власти придут новые люди, ориентированные либо на Индию, или, скорее всего, на Китай. И Непал начнет терять остатки своей самобытности. Глобализация, однако… И старые побитые мотоциклетные шлемы на шестах, развешанные для устрашения птиц, чтобы не зарились на убогий огородик, украсят еще один участок, а за ним еще и еще. Цивилизация ходит странными путями…
Но пока еще есть на что посмотреть и мы ходим по Патану и смотрим, а потом садимся в такси и уезжаем в Своямбунат, на который смотрим из окна каждый вечер и каждое утро и который понравился и мне и Ленке больше всего остального. И мы проводим там вторую половину дня, бродя по дорожкам и крутя барабаны у храмов богов, имена которых нам безразличны. Я вообще сторонник единобожия, хотя если посмотреть на бардак, царящий в этом прекраснейшем из миров, вполне можно поверить в их множественность и в то, что по примеру семи нянек у которых дитя без глазу, у сотни-другой богов, которым человек поклонялся тысячелетия, мир тоже без особого пригляду… А с учетом, что в индуизме количество божеств, составляет 33 миллиона и больше всего населения Непала…
Вечером по дороге домой покупаем ароматические палочки у продавца, который никак не хочет давать нам непальские и все время предлагает индийские, которые, по его мнению, гораздо лучше качеством, а потом идем и закупаем на сувениры чай в расшитых непальских сумочках, непальский, индийский и гималайский, сиди-диски с непальской и тибетской музыкой, а потом, уже возле гостиницы, покупаем три маленькие стограммовые бутылочки с непальским джином, виски и ромом, просто попробовать…
28 марта, Катманду-Своямбунат-Дели
Последний день в Непале начинаем поездкой на рикше. Просто для экспириенса, особого желания прокатиться на человеко-велосипеде у меня лично мало. Но чувство туристического долга побеждает и мы вдвоем втискиваемся в коляску, при этом плотно распираем ее чреслами. Мягко говоря, неудобно, а если совсем точно, еще и не совсем мягко. Рикша медленно влачит наши бренные тела сквозь поток обгоняющих нас и идущих навстречу пешеходов – на узких улицах Катманду рикша - самый медленный вид транспорта. Припоминаю виденную вчера в этом же районе пышную тетку, ехавшую на рикше – тележка скакала по неровностям дороги, теткино тело шло вверх, а солидный бюст вниз и наоборот. И так, в противофазе, они проскочили мимо нас, при этом тетка крепко держалась за края тележки, чтобы не соскочить с сидушки. Мы тоже активно подпрыгиваем, при этом я бьюсь правым боком о какую-то железяку, Ленка делает то же самое левым. Это при том, что мы оба явно не относимся к числу неумеренно упитанных, с нашим общим весом в 150 кг и общим ростом, на пять сантиметров превышающим 3,5 метра. К счастью, поездка заканчивается быстро, на Дурбар сквере, через те же 10 минут, которые сюда нужно идти пешком. Вылезаем, счастливые от приобретенного опыта и синяков на противоположных сторонах задниц.
Дурбар сегодня ничем не отличается от вчерашнего и позавчерашнего. В очередной раз предъявляем на проверку свои недельные пропуска, проходим по площади, забредаем во дворец Кумари в напрасной надежде увидеть нашего гидРа или, на крайний случай, саму Кумари. Не видим ни его, н ее, поэтому идем вокруг площади, заходим чуть дальше от нее и идем по дворикам-общинам невари, которые таят в себе храмы и статуи, но мы не видим ни одной, а потом снова гуляем по площади Базантапур с ее туристическим запашистым мусором, проходим мимо храма Кастамандап, от которого пошло название Катманду и который сделан из ствола одного дерева, храма Силья Саттал, сделанного из остатков того же ствола, мимо храма хиппи Маджу Дега, мимо маски Белого Бхайрава, которая открывается раз в году, а в дни жертвоприношений ему заливают вино в рот через трубочку в отверстии ограждающей решетки, пугаем голубей у подножия статуи короля Пратап Малла, идем мимо большого колокола Таго Бан, мимо статуи Черного Бхайрава – воплощения Шивы-разрушителя, которая по преданию откопана в поле крестьянином и подарена городу для свершения правосудия, потому что человек, солгавший перед статуей, падал и умирал от потери крови, которая начинала идти через горло, проходим мимо храма Таледжу, одного из воплощений Кали, фотографируем разнаряженного для туристов сад(х)у и идем обратно в гостиницу, а площадь Дурбар остается позади, исчезая в лабиринтах улиц, как будто в театре задергиваются занавеси и скрывают за собой декорации закончившегося спектакля…
Потом долго гуляем по Тамелю, впервые идем не в сторону исторического центра, а заходим глубже в туристический район в поисках известного Кхукри-хауза, продукцию которого я хочу посмотреть и сравнить со своим кхукри, уже упакованным среди свитеров и чая. К сожалению, магазин закрыт, как закрыто и много других, потому что именно сегодня, ровно за месяц до выборов, ожидаются какие-то демонстрации и волнения, поэтому на улицах полно полицейских с неизменным бамбуком наперевес. А жаль, в моем поиске кхукри не хватило последнего завершающего штриха… Возвращаемся в гостиницу, обедаем, распихиваем в сумку и рюкзак зубные щетки и прочую мелочь, оставшуюся неприбранной с утра, рассчитываемся за гостиницу, ловим такси за фиксированную цену в 400 рупий и отбываем в аэропорт, по уже знакомым улицам, мимо узнаваемых зданий, в аэропорт Триб(х)увана.
Возле аэропорта – целый усиленный полицейский патруль в бронежилетах и с автоматами. Вот такого точно не было, когда мы отсюда выезжали десять дней назад. Местных запускают на территорию аэропорта только после предъявления билетов, бледнолицых иностранцев на въезде не проверяют, но перед входом в здание аэропорта все равны – предъявляются и билеты и паспорта в развернутом виде. Возле такси суетятся носильщики, предлагая тележки и собирая чаевые. Прикол в том, что метрах в пяти от них тележки стоят рядами под большой надписью – «Тележки бесплатно!». Перед тем, как пройти на регистрацию, всем пассажирам надо оплатить сбор аэропорта за обслуживание и туристический сбор, на цветных чеках помечено, соответственно, 791 рупия и 565 рупий, включая НДС, которые по непонятным законам непальской арифметики превращаются в сумме в 1695. Скорее всего, талончики распечатали еще до повышения цен, а теперь расходуют оставшиеся. Опять-таки, в долларах заплатить чуть выгоднее, в зеленых американских бумажках берут всего 21 доллар с человека. Ленка таскает с собой пухлый кошелек долларовой мелочи – очень полезно для мелких расчетов, выручал нас не один раз и в Индии и в Непале, когда кончались местные деньги, а обменник был вне зоны достижимости. В этот раз непальских денег у нас практически не осталось, но внутри аэропорта они имеют еще меньшую цену, чем снаружи. Если сравнивать долларовые цены и цены в непальских рупиях на сувениры в дьюти фри, курс доллара будет бегать от 100 до 200 рупий. Цены на спиртное многократно дороже, чем в городе, зато цены на сиди-диски – по доллару-полтора. Но в принципе, покупать там из сувениров совершенно нечего, ничего непальского нет, кроме рома и маек.
Зато секьюрити у них на высоте, шманают отдельно женщин, отдельно мужчин, багаж и просвечивают и проглядывают, у Ленки отняли остатки рома «Кхукри», который она перелила в масюсенькую бутылочку из-под минералки и положила в сумочку. Строгий охранник долго ее разглядывал, потом обнюхал и выкинул в корзину с изъятым барахлом. Вообще, рано идти из зала с дьюти фри в зал для посадки нет ни малейшего смысла – там тесно, мест мало, а развлечений никаких. С другой стороны и сильно тянуть не рекомендуется, особенно мужчинам, мужская очередь сквозь секьюрити идет долго, женская гораздо короче.
После получаса толкотни в зале вылета без особых приключений садимся в самолет и летим в Дели. На обед все тот же холодный вегетарианский гамбургер и минеральная вода в 200 граммовой бутылочке, сестру которой у нас только что отняли. В Дели прибываем в тот же зал, четко определяемся с поворотами и направлениями и проходим паспортный контроль одними из первых, как оказалось, совершенно напрасно, потому что потом долго ждем багажа. Вместе с нами в самолете летит группа русских туристов, но никто из них не выходит в Дели, все вылетают в Москву позже вечером. Так что снова остаемся одни и снова непонятно, в какую гостиницу лучше поехать, но сейчас не ночь, как в прошлый раз, а около четырех дня, так что есть шанс поискать и найти что-то более приличное.
Как и десять дней назад, выходим на стоянку такси с предоплатой и едем до Мэйн Базара. Уже не смеемся, когда нам предлагают поехать в «Кашиш», похоже, этот отель перекупил всех водителей вместе с потрохами и их содержимым. На подъезде к «Кашишу», уже в районе Мэйн Базара, начинаю притормаживать шофера возле проходящих мимо бледнолицых и опрашиваю их про отели, в которых они живут и которые они рекомендуют. Первая пойманная девушка оказывается русскоязычной, она живет в отеле за 600 рупий без кондиционера, который ей абсолютно не нужен. Мне-то кондиционер тоже безразличен, но вот Ленка на такой жаре чувствует себя без него не очень, поэтому следующим номером отлавливаю американку или израильтянку, краткость разговора не позволила вычленить исходный акцент, хотя я бы склонился к израильтянке, уж больно тщательно она выговаривала слова. В ее отель мы и заселяемся, называется он Jyoti Mahal и он очень даже стоит тех минимум полутора тысяч рупий за номер. Это самый лучший отель, в котором мы останавливались в Индии, по иронии судьбы расположен он метрах в ста от пресловутого «Кашиша». Управляют в нем сикхи, а обитают в основном иностранцы: англичане, американцы, израильтяне и французы, причем часто полностью сохранившие свою аутентичность, один из них ходит по отелю с маленькой лохматой собачкой, явно никогда не гулявшей по улицам Дели, а пара евреев ходит в черных сюртуках и с пейсами, явно не стремясь слиться с пейзажем.
Номер реально хороший и чистенький: натертые до блеска столики, цветные простыни, красные подушки, два вентилятора, куча разноцветных лампочек под потолком и соответствующих переключателей на стенках. Кондиционер присутствует, но включить его мне не удается. Приходится звать портье, который радостно щелкает выключателем, расположенным рядом с кроватью, метрах в трех от эйр-кондишена. В дополнение к этому, прямо за дверью находится мастер выключатель, который отключает вообще всю комнату. Замки на дверях тоже прикольные – висячие, стилизованные под старину, но с современной сложной бородкой. Нам нравится до такой степени, что мы падаем на койку в одежде и болтаем в воздухе ногами. И даже включаем телевизор и долго щелкаем по каналам, попадая то на уроки танцев, которые ведет неимоверной объемности тетка, то на индийский вариант Супермена, где ослепительно красивый индиец в наружностью, близкой к европейской, прыгает и летает, одев непонятной формы полумаску и спасая всех, кто попался под руку, при этом сохраняя на открытой части физиономии выражение черной печали. По очереди бегаем в душ, снова что-то распаковываем и перепаковываем, а в это время стремительно темнеет, на улице под окнами через дорогу шириной метров пять народ располагается ко сну. На проезжую днем часть выносятся кровати, стоявшие здесь же у стен топчаны застилаются одеялами, из под которых вскоре торчат руки и ноги множественных забравшихся под них детей, зажигается лампа, то ли керосиновая, то ли просто фонарь со свечой, возле нее сидят взрослые и что-то едят, разговаривая. Жизнь внизу сильно отличается от нашего отеля с белыми перилами, скульптурами, зеленым внутренним садиком и размеренно шуршащими кондиционерами.
Как всегда, не хотим есть в номере, а поднимаемся на крышу в ресторан. Там тоже благодать, диванчики, качельки, навесики и по стенкам бегают гекконы, желтозеленые и гладкие, словно отлитые из парафина. Кормят тут великолепно, а после просьбы принести что-то по-настоящему, по-индийски острое, нам приносят почти взаправдашнюю острятину, все равно адаптированную под туристов, но достаточно бодрящую. И кажется странным, что мы только сегодня прилетели из Непала, а завтра улетаем домой, ощущение, что живем здесь уже долго и впереди еще долгая череда вечеров на этой самой крыше, в компании гекконов и звезд, под размеренный скрип качелей…
- Yungern
- участник
- Сообщения: 72
- Регистрация: 13.11.2008
- Город: Almaty, Kazakhstan
- Благодарил (а): 0 раз.
- Поблагодарили: 11 раз.
- Возраст: 62
- Страны: 30
- Отчеты: 2
- Пол: Мужской
Сообщение: #7
Yungern » 13 ноя 2008, 15:28
29 марта, Дели-Алматы
Последний день – он всегда суетливый. И хотя сейчас раннее утро, а улетать нам всего за полтора часа до полуночи и впереди еще куча времени, все равно ощущения уже совсем другие – нужно срочно вскакивать и куда-то бежать. Шило в заднице уже включено на полную, поэтому вскакиваем и бежим, для начала на улицу, где метрах в пятидесяти от отеля хватаем тук-тук для совершения заключительной экскурсии по Дели. Шофер тук-тука по-английски ни ухом ни рылом, но тут же рядом бегает молодой парень, который оговаривает маршрут и цену. За четырехчасовую экскурсию с нас просят 450 рупий, 50, как я понимаю – оплата переводчику, а остальное – водителю. Получается порядка ста рупий в час, т.е. в прошлый раз мы тук-туку за экскурсию явно переплатили, хоть он и косил под недовольного.
Сразу едем в Кутаб Минар, изначально просто 73 метровую триумфальную башню, возведенную в честь окончательной победы Великих Моголов над каким-то тысячепервым индийским королевством в районе Дели, впоследствии трансформированную в целый комплекс сооружений, включая и первую на территории Индии мечеть, воздвигнутую на месте и из материалов нескольких десятков разрушенных индуистских храмов. Поэтому сооружение выглядит достаточно странно: стоящие рядом разнотипные колонны, резные камни рядом с гладкотесаными, вкрапления разного орнамента в стене, да и сами стены из камня разного цвета. Здесь же стоит знаменитая железная колонна, которая была отлита из железа высокой чистоты около двух тысяч лет назад и довольно долго не ржавела, судя по историческим документам. Существует поверье, что если встать к колонне спиной и обхватить ее руками, сбудутся твои заветные желания. Народ терся у колонны многие сотни лет и колонна стояла невредимой, но похоже, что в силу ухудшившейся экологической обстановки за последний век, кислотных дождей и изменившегося состава пота, она все-таки стала покрываться ржавчиной в нижней части, именно там, где положено прислоняться спиной. А может быть, колонна была адаптирована на потоотделение индийцев, а не понаехавших иностранцев, которые и потеют в местном климате активнее и жрут что попало. В результате сейчас ее обнесли невысоким заборчиком и ограничили этим процесс антропогенной коррозии.
Сам комплекс – это место, которое нужно посетить в обязательном порядке. Не знаю, то ли настроение было хорошее, то ли место к тому располагало, но уходить оттуда не хотелось и мы провели там намного больше времени, чем планировали вначале. Классное место, с непременными бурундуками и спящими собаками. Пока мы бродили вокруг железной колонны, к нам подошли трое или четверо парней лет двадцати и попросили сфотографироваться, причем вместе с моей женой. Жалко нету, фотографирую их с женой. После этого они просят фотографию… Минута молчания, после этого показываю им фото на ЖК экране. Они радостно кивают, продолжая просить фотографию. В отместку начинаю просить е-мэйл, на который я им эту фотографию вышлю. Непонимание становится взаимным, ребята нас оставляют. Впрочем, ненадолго. Минут через пять возвращаются со своим братом, который лет на пять постарше и просят сфотографировать и его вместе с Ленкой. Потом кучкуются вокруг нее по двое, трое, четверо, а в конце вокруг нее собирается семь человек, желающих запечатлеться на фоне все той же железной колонны. Мне не жалко, у меня с собой две двухгиговые флэшки, хватит на них на всех в любой комбинации. Снова просят фотографии, похоже, по размеру моего фотоаппарата решили, что это «Полароид». Опять показываю экранчик и широко развожу руками, выражая готовность прислать все снятое на мыло, лишь бы это мыло не расперло от нескольких десятков мегабайт. У них с мылом проблемы, а у меня с возможностью что-то им выдать прямо сейчас. В результате расходимся с ними снова и уже навсегда. Но к нам тут же подходят два молодых учителя мусульманской школы, которые пришли сюда с целым выводком учеников. Молодые и бородатые ребята в белом, с замечательными просветленными лицами. Но диалога не выходит, на каком языке они разговаривают – для меня полная загадка, мой английский для них тоже немногим отличается от шума листьев, поэтому все участники беседы просто широко улыбаются друг другу счастливыми улыбками идиотов. Чего хотели, непонятно. Ленка саркастически предполагает, что тоже хотели сфотографироваться с ней, фиг его знает, уже ничему не удивляюсь.
Расстаемся с многочисленными фотомоделями и кандидатами в них, гуляем по парку дальше. Здесь же находится незаконченная башня Алаи Минар, которая по замыслу должна была быть в два раза выше Кутаб Минара, К несчастью, инициатор мегастройки умер и башня осталась недостроенной. Но даже недостроенная, производит впечатление. Мне она сильно напоминала вавилонскую из детских атеистических книжек времен развитого социализма. Поднимается солнце, парк начинает заполняться выводками туристов, европейцев и местных, приехавших подивиться на свои собственные исторические места. Вспоминаю, что в Венских музеях Елену принимали максимум за полячку, и сильно удивлялись, узнав, что она русская. Причина этого удивления сама по себе стоит упоминания, потому что одна из теток, с которой они разговорились, сказала следующую потрясную фразу: «Не может быть, русские по одному по музеям не ходят!» Вот такая логика, основанная на опыте и глубоком проникновении в загадочную славянскую душу. Здесь все то же самое, но вместо русских, которые «не ходят по одному», кучками и мелкими отрядами передвигаются разнокалиберные иностранцы, причем одиночек действительно мало. На каждого иностранца приходится минимум по одному фотоаппарату, а на каждого второго еще и видеокамера. Снимают, тем не менее, как попало. Недалеко от подножия Кутаб Минара меня отлавливает семейный индиец и просит сфотографировать его с женой (на этот раз, к удивлению, с его собственной!) так, чтобы в кадр поместился и он, и жена и сама башня, а потом радостно кричит, что наконец-то нашелся кто-то, кто не обрезал ему ноги или башне купол и показывает пять или шесть попыток, сделанных до этого разными людьми… Мда, просто представляю семейные альбомы этих горе-фотографов, расчлененка из тел и сооружений.
А мы с сожалением покидаем парк и едем в Храм Лотоса, центральный храм бахаистов, построенный чуть более двадцати лет назад в форме цветка лотоса. Архитектура сооружения достаточно проста, практически примитивна, но впечатление храм производит сильное, потому что находится посередине громадного парка, в котором не очень много деревьев, но с избытком зеленых поливных газонов и цветов. Народу сюда ходит много, усердно молящихся и медитирующих я не заметил, подозреваю, что местные здесь просто гуляют, давая отдохнуть глазам, отвыкшим от таких просторов. И еще посмотреть на чистую воду в девяти бассейнах по периметру храма, отражающую небо и белые бетонные лепестки, из которых собрано здание. Слово «белые» достаточно условно – открывающиеся просторы позволяют увидеть дымку смога, стоящего над городом и уже осевшего на стены, облицованные мрамором. Метрах в ста от входа народ разувается и сдает обувь, группам выдают мешки, у одиночек и пар, вроде нас, просто ставят обувь на многочисленные полочки в обмен на номерок. Солнце почти в зените, поэтому раскаленные тротуары предусмотрительно покрыты джутовыми дорожками, во избежание поджаривания туристических пяток. Много школьников и школьниц, все в форме и все стоят раздельно по половому признаку. Их запускают в зал вне основной очереди, сразу по сотне за раз. Сам зал рассчитан более, чем на тысячу человек, но сейчас заполнен всего на треть, посидев внутри минут пять-десять, люди идут на выход, где к иностранцам подходят служители и предлагают пройти в зал презентаций, чтобы больше узнать о религии бахаи. Всякая организованная вера – это прежде всего финансовый институт и поиску новообращенных уделяется особое внимание. Единственное, что я знаю о бахаи – это то, что они верят в единство бога для всех народов, а все религии рассматриваются ими, как разные методы поклонения одной и той же верховной сущности. Возражений не имею и даже готов услышать о них больше, но нам просто некогда, поэтому берем с собой маленький буклетик и идем на выход, где нас поджидает водитель тук-тука, который требует вперед половину платы и завозит нас на заправку, где мы сидим минут двадцать, поджидая своей очереди.
Едем по улицам, мимо демонстраций за свободу Тибета, марширующих по улицам и просто сидящих возле мест, посещаемых туристами, под охраной скучающих обамбученных полицейских. Одна из групп манифестантов сидит как раз возле нашей следующей цели – обсерватории Джантар Мантар. Водила тоже устраивает нам демонстрацию, тыча пальцем в часы и говоря, что наше время заканчивается. Обещаю ему дополнительно еще пятьдесят рупий и он успокаивается. Время уже полдень и накал страстей обратно пропорционален температуре, эмоции на жаре противопоказаны. Когда мы заходим на территорию, уже и митингующие начинают потихоньку расползаться, хоть и сидят в тени у ограды. Мы же мужественно бродим по самому солнцепеку, разглядывая могучие конструкции из камня не совсем понятного назначения. Солнечные часы и секстан я еще способен отличить от всего остального, но одно из сооружений приводит меня в полный тупик, хотя смутно вспоминаю, что в одном из музеев или в какой-то книге я видел нечто подобное в настольном варианте и это была древняя астролябия. Честно сказать, не понимаю, в чем смысл строительства подобных сооружений, которые легко заменяются гораздо более компактными вариантами. Может быть, их точность была разной и при той технике изготовления гораздо проще было построить пятидесятиметровый монумент, чем добиться тех же параметров от переносного аналога. Пока мы стоим в тени дерева и разглядываем замысловатый артефакт, происходит событие, которое добивает меня окончательно. К нам подходит девушка лет двадцати пяти и просит сфотографировать ее с моей женой на ее собственную сотку. Блин, что за напасть… Фотографирую их с круглыми глазами, пытаясь сообразить, каким это медом намазана Ленка для жителей страны по имени Индия. Осчастливленная девушка уходит, разглядывая на экранчике получившийся мегашедевр, и мы тоже сбегаем тук-тук, потому что температура уже явно за тридцать пять даже в тени и хотя у нас летом бывает и жарче, в такое время разумные люди не бегают по улицам. Едем в отель, возле которого водитель начинает скандалить, показывая жестами, что мы ездили дольше, чем договаривались. «Дольше» составляет как раз те двадцать минут, которые мы провели на заправке, но все это явно составляет часть спектакля для туристов, поэтому даже не заморачиваемся на выяснение отношений, даем ему больше на оговоренный полтинник и уходим в кондиционированную прохладу отеля. Минут десять огорчаемся отсутствию электричества в номере, пока не догадываемся включить мастер-выключатель за дверью. После этого обретаем свет и прохладу, с наслаждением ныряем в душ и переупаковываемся, допихивая в сумку, которую будем сдавать в багаж, все вещи по максимуму, чтобы с собой остался только рюкзак со сменой обуви и пуссерами и фотоаппарат. Дело уже к вечеру, поднимаемся на крышу, чтобы неспешно поужинать перед вылетом, но там пока солнечно и жарко, а под единственным реально заслоняющим от солнца тентом уже сидит парочка и попивает из стаканов нечто прозрачное с позвякивающими кубиками льда. Приходится возвращаться к себе и наконец-то заказывать еду в номер. Бродим по нему, уже лишенному следов нашего обитания, с сумкой и рюкзаком, стоящими у выхода и понимаем, что вот уже сейчас, скоро-скоро, мы отсюда уезжаем. Что наше неожиданное одиннадцатидневное путешествие также неожиданно подошло к концу и пресыщение от виденного и информационный переизбыток завтра уже сменятся размеренным течением жизни по принципу дом-работа-работа-дом. Философские размышления о преходящей сущности времени притупляют мою бдительность и я оплачиваю два принесенных вместе с чаем чека за ужин, посмотрев только цену, а не содержание и щедро отвесив чаевые. Но, так как времени еще много, начинаю разглядывать чеки и обнаруживаю, что один из них явно не наш. Сильно раздражаюсь, но официант напрасно поспешил впарить нам лишний чек, потому что времени еще навалом и он должен прийти и забрать грязную посуду, так что через полчаса я верчу у него перед носом фальшивым чеком и грозно хмурюсь. Естественно, произошла ужасная и непонятная ошибка, парняга убегает вместе с чеком и грязной посудой и еще через полчаса приносит мне денежную компенсацию, не учитывающую, впрочем, понесенный мной моральный ущерб.
Заказываем такси и уезжаем в аэропорт, попадаем туда часа за три до вылета. Вход, естественно, только по билетам с сегодняшней датой вылета и с паспортом. Ко входу в аэропорт ведет извилистая дорожка из натянутых лент, но народу практически нет и какой-то шустрый местный малый, в выцветшей оранжевой одежде паломника, пытается пробежать под лентами прямо ко входу с криками, что он опаздывает. Полицейским явно глубоко поровну все его проблемы и разбушевавшегося святого отправляют в смиренный обход по ленточному коридору. Позднее мы встречаем его в зале ожидания, то ли его рейс задержался и он на него успел, то ли обменял билет на поздний рейс, но выглядит он вполне умиротворенным и с аппетитом поедает солидного размера вегетарианский бутерброд.
Заполняем таможенные и эмиграционные декларации, два в одном, бланки нужно брать у сотрудников авиакомпании, на столиках их не найти. В числе прочего нужно написать название и адрес отеля, в котором жили перед отлетом из Индии, тут я понимаю, что абсолютно не помню его названия, а визитку взять забыл. Истину восстанавливаем по фотографии ключа с биркой, которую я сделал в отеле. Адрес – Мэйн Базар, практически универсальный и всем понятный. Сдаем в багаж сумку, которую пропускают через рентген у обтягивают ленточкой, отбиваемся от настойчивого пожелания сдать в багаж наш невеликий рюкзак, которому в багаже явно попортят половину пластиковых креплений. Отбиваемся и от предложений пассажиров с перевесом взять себе лишнюю сумочку. В аэропорту на полную работают кондиционеры, так что непривычных сдувает. Бесцельно бродим по дьюти фри, покупаем какую-то выпивку, пьем в закусочных кофе, потом чай, а в заключение сок из жестяных баночек, тратя последние рупии. Регистрация затягивается, по слухам, Эйр Астана специально продает лишние билеты, чтобы обеспечить заполненность рейсов, но на сегодня с этим явно переборщили и приходится набивать под завязку даже бизнес-класс, плюс отправлять пассажиров на доплату перевеса, а это тоже занимает время. В конце концов, объявляют посадку, перед нами рассаживаются шопники, горячо обсуждающие свой товар, а за нами сидит парень-паломник из Киргизстана и наша казахстанская тетка, которая была в Индии в командировке. Их беседа – как встреча двух непересекающихся миров, два обращенных друг к другу монолога, ни один из которых не воспринимается партнером на эмоциональном уровне, только на информационном. Тетка несет какой-то детский лепет об индийских богах, нанизанный из обрывков услышанных и плохо понятых легенд, а парень рассказывает, как провел месяц в посте и молитвах, по несколько тысяч раз обходя за день храм, в котором они жили. Рядом с нами садится индиец и нам очень везет с соседом, который рассказывает массу интересного об Индии и отвечает на все наши вопросы, кроме одного – почему так много народа хотело сфотографироваться с Еленой. Самолет активно трясет всю обратную дорогу, и он продолжает трястись, пробегая по посадочной полосе, с которой мы взлетали или очень давно или только что, потому что ощущение последовательности времени смазывается и проведенные в Индии и Непале дни не хотят вставать в очередь прожитых до этого дней – они выпадают в сторону отдельным смысловым куском, отдельным настроением и ощущением.
Хочу ли я вернуться туда еще раз – не знаю. Наверное, хочу, но не совсем туда и точно, что совсем не так. В Непале я бы с удовольствием сходил на треккинг к Эвересту или вокруг вершин Аннапурны, а в Индии пожил бы в каком-нибудь ашраме или городе, где меньше туристов и больше паломников. Или съездил оттуда в Тибет и обошел вокруг Кайласа. Наша поездка была отъявленно туристической, по местам, где трудно разглядеть самого себя и суть окружающего. И хотя мы старались сбить темп и расслабиться, она вышла чересчур суетливой. С другой стороны, я совсем не уверен, что для постижения себя и смысла жизни так обязательно куда-то ехать, новые места и новые впечатления отвлекают от этого занятия не меньше, чем рутина повседневных забот и действий. Но видимо, именно поэтому придется побывать там еще раз, просто для того, чтобы это проверить.
Апрель 2008 г., Алматы, Казахстан
Последний день – он всегда суетливый. И хотя сейчас раннее утро, а улетать нам всего за полтора часа до полуночи и впереди еще куча времени, все равно ощущения уже совсем другие – нужно срочно вскакивать и куда-то бежать. Шило в заднице уже включено на полную, поэтому вскакиваем и бежим, для начала на улицу, где метрах в пятидесяти от отеля хватаем тук-тук для совершения заключительной экскурсии по Дели. Шофер тук-тука по-английски ни ухом ни рылом, но тут же рядом бегает молодой парень, который оговаривает маршрут и цену. За четырехчасовую экскурсию с нас просят 450 рупий, 50, как я понимаю – оплата переводчику, а остальное – водителю. Получается порядка ста рупий в час, т.е. в прошлый раз мы тук-туку за экскурсию явно переплатили, хоть он и косил под недовольного.
Сразу едем в Кутаб Минар, изначально просто 73 метровую триумфальную башню, возведенную в честь окончательной победы Великих Моголов над каким-то тысячепервым индийским королевством в районе Дели, впоследствии трансформированную в целый комплекс сооружений, включая и первую на территории Индии мечеть, воздвигнутую на месте и из материалов нескольких десятков разрушенных индуистских храмов. Поэтому сооружение выглядит достаточно странно: стоящие рядом разнотипные колонны, резные камни рядом с гладкотесаными, вкрапления разного орнамента в стене, да и сами стены из камня разного цвета. Здесь же стоит знаменитая железная колонна, которая была отлита из железа высокой чистоты около двух тысяч лет назад и довольно долго не ржавела, судя по историческим документам. Существует поверье, что если встать к колонне спиной и обхватить ее руками, сбудутся твои заветные желания. Народ терся у колонны многие сотни лет и колонна стояла невредимой, но похоже, что в силу ухудшившейся экологической обстановки за последний век, кислотных дождей и изменившегося состава пота, она все-таки стала покрываться ржавчиной в нижней части, именно там, где положено прислоняться спиной. А может быть, колонна была адаптирована на потоотделение индийцев, а не понаехавших иностранцев, которые и потеют в местном климате активнее и жрут что попало. В результате сейчас ее обнесли невысоким заборчиком и ограничили этим процесс антропогенной коррозии.
Сам комплекс – это место, которое нужно посетить в обязательном порядке. Не знаю, то ли настроение было хорошее, то ли место к тому располагало, но уходить оттуда не хотелось и мы провели там намного больше времени, чем планировали вначале. Классное место, с непременными бурундуками и спящими собаками. Пока мы бродили вокруг железной колонны, к нам подошли трое или четверо парней лет двадцати и попросили сфотографироваться, причем вместе с моей женой. Жалко нету, фотографирую их с женой. После этого они просят фотографию… Минута молчания, после этого показываю им фото на ЖК экране. Они радостно кивают, продолжая просить фотографию. В отместку начинаю просить е-мэйл, на который я им эту фотографию вышлю. Непонимание становится взаимным, ребята нас оставляют. Впрочем, ненадолго. Минут через пять возвращаются со своим братом, который лет на пять постарше и просят сфотографировать и его вместе с Ленкой. Потом кучкуются вокруг нее по двое, трое, четверо, а в конце вокруг нее собирается семь человек, желающих запечатлеться на фоне все той же железной колонны. Мне не жалко, у меня с собой две двухгиговые флэшки, хватит на них на всех в любой комбинации. Снова просят фотографии, похоже, по размеру моего фотоаппарата решили, что это «Полароид». Опять показываю экранчик и широко развожу руками, выражая готовность прислать все снятое на мыло, лишь бы это мыло не расперло от нескольких десятков мегабайт. У них с мылом проблемы, а у меня с возможностью что-то им выдать прямо сейчас. В результате расходимся с ними снова и уже навсегда. Но к нам тут же подходят два молодых учителя мусульманской школы, которые пришли сюда с целым выводком учеников. Молодые и бородатые ребята в белом, с замечательными просветленными лицами. Но диалога не выходит, на каком языке они разговаривают – для меня полная загадка, мой английский для них тоже немногим отличается от шума листьев, поэтому все участники беседы просто широко улыбаются друг другу счастливыми улыбками идиотов. Чего хотели, непонятно. Ленка саркастически предполагает, что тоже хотели сфотографироваться с ней, фиг его знает, уже ничему не удивляюсь.
Расстаемся с многочисленными фотомоделями и кандидатами в них, гуляем по парку дальше. Здесь же находится незаконченная башня Алаи Минар, которая по замыслу должна была быть в два раза выше Кутаб Минара, К несчастью, инициатор мегастройки умер и башня осталась недостроенной. Но даже недостроенная, производит впечатление. Мне она сильно напоминала вавилонскую из детских атеистических книжек времен развитого социализма. Поднимается солнце, парк начинает заполняться выводками туристов, европейцев и местных, приехавших подивиться на свои собственные исторические места. Вспоминаю, что в Венских музеях Елену принимали максимум за полячку, и сильно удивлялись, узнав, что она русская. Причина этого удивления сама по себе стоит упоминания, потому что одна из теток, с которой они разговорились, сказала следующую потрясную фразу: «Не может быть, русские по одному по музеям не ходят!» Вот такая логика, основанная на опыте и глубоком проникновении в загадочную славянскую душу. Здесь все то же самое, но вместо русских, которые «не ходят по одному», кучками и мелкими отрядами передвигаются разнокалиберные иностранцы, причем одиночек действительно мало. На каждого иностранца приходится минимум по одному фотоаппарату, а на каждого второго еще и видеокамера. Снимают, тем не менее, как попало. Недалеко от подножия Кутаб Минара меня отлавливает семейный индиец и просит сфотографировать его с женой (на этот раз, к удивлению, с его собственной!) так, чтобы в кадр поместился и он, и жена и сама башня, а потом радостно кричит, что наконец-то нашелся кто-то, кто не обрезал ему ноги или башне купол и показывает пять или шесть попыток, сделанных до этого разными людьми… Мда, просто представляю семейные альбомы этих горе-фотографов, расчлененка из тел и сооружений.
А мы с сожалением покидаем парк и едем в Храм Лотоса, центральный храм бахаистов, построенный чуть более двадцати лет назад в форме цветка лотоса. Архитектура сооружения достаточно проста, практически примитивна, но впечатление храм производит сильное, потому что находится посередине громадного парка, в котором не очень много деревьев, но с избытком зеленых поливных газонов и цветов. Народу сюда ходит много, усердно молящихся и медитирующих я не заметил, подозреваю, что местные здесь просто гуляют, давая отдохнуть глазам, отвыкшим от таких просторов. И еще посмотреть на чистую воду в девяти бассейнах по периметру храма, отражающую небо и белые бетонные лепестки, из которых собрано здание. Слово «белые» достаточно условно – открывающиеся просторы позволяют увидеть дымку смога, стоящего над городом и уже осевшего на стены, облицованные мрамором. Метрах в ста от входа народ разувается и сдает обувь, группам выдают мешки, у одиночек и пар, вроде нас, просто ставят обувь на многочисленные полочки в обмен на номерок. Солнце почти в зените, поэтому раскаленные тротуары предусмотрительно покрыты джутовыми дорожками, во избежание поджаривания туристических пяток. Много школьников и школьниц, все в форме и все стоят раздельно по половому признаку. Их запускают в зал вне основной очереди, сразу по сотне за раз. Сам зал рассчитан более, чем на тысячу человек, но сейчас заполнен всего на треть, посидев внутри минут пять-десять, люди идут на выход, где к иностранцам подходят служители и предлагают пройти в зал презентаций, чтобы больше узнать о религии бахаи. Всякая организованная вера – это прежде всего финансовый институт и поиску новообращенных уделяется особое внимание. Единственное, что я знаю о бахаи – это то, что они верят в единство бога для всех народов, а все религии рассматриваются ими, как разные методы поклонения одной и той же верховной сущности. Возражений не имею и даже готов услышать о них больше, но нам просто некогда, поэтому берем с собой маленький буклетик и идем на выход, где нас поджидает водитель тук-тука, который требует вперед половину платы и завозит нас на заправку, где мы сидим минут двадцать, поджидая своей очереди.
Едем по улицам, мимо демонстраций за свободу Тибета, марширующих по улицам и просто сидящих возле мест, посещаемых туристами, под охраной скучающих обамбученных полицейских. Одна из групп манифестантов сидит как раз возле нашей следующей цели – обсерватории Джантар Мантар. Водила тоже устраивает нам демонстрацию, тыча пальцем в часы и говоря, что наше время заканчивается. Обещаю ему дополнительно еще пятьдесят рупий и он успокаивается. Время уже полдень и накал страстей обратно пропорционален температуре, эмоции на жаре противопоказаны. Когда мы заходим на территорию, уже и митингующие начинают потихоньку расползаться, хоть и сидят в тени у ограды. Мы же мужественно бродим по самому солнцепеку, разглядывая могучие конструкции из камня не совсем понятного назначения. Солнечные часы и секстан я еще способен отличить от всего остального, но одно из сооружений приводит меня в полный тупик, хотя смутно вспоминаю, что в одном из музеев или в какой-то книге я видел нечто подобное в настольном варианте и это была древняя астролябия. Честно сказать, не понимаю, в чем смысл строительства подобных сооружений, которые легко заменяются гораздо более компактными вариантами. Может быть, их точность была разной и при той технике изготовления гораздо проще было построить пятидесятиметровый монумент, чем добиться тех же параметров от переносного аналога. Пока мы стоим в тени дерева и разглядываем замысловатый артефакт, происходит событие, которое добивает меня окончательно. К нам подходит девушка лет двадцати пяти и просит сфотографировать ее с моей женой на ее собственную сотку. Блин, что за напасть… Фотографирую их с круглыми глазами, пытаясь сообразить, каким это медом намазана Ленка для жителей страны по имени Индия. Осчастливленная девушка уходит, разглядывая на экранчике получившийся мегашедевр, и мы тоже сбегаем тук-тук, потому что температура уже явно за тридцать пять даже в тени и хотя у нас летом бывает и жарче, в такое время разумные люди не бегают по улицам. Едем в отель, возле которого водитель начинает скандалить, показывая жестами, что мы ездили дольше, чем договаривались. «Дольше» составляет как раз те двадцать минут, которые мы провели на заправке, но все это явно составляет часть спектакля для туристов, поэтому даже не заморачиваемся на выяснение отношений, даем ему больше на оговоренный полтинник и уходим в кондиционированную прохладу отеля. Минут десять огорчаемся отсутствию электричества в номере, пока не догадываемся включить мастер-выключатель за дверью. После этого обретаем свет и прохладу, с наслаждением ныряем в душ и переупаковываемся, допихивая в сумку, которую будем сдавать в багаж, все вещи по максимуму, чтобы с собой остался только рюкзак со сменой обуви и пуссерами и фотоаппарат. Дело уже к вечеру, поднимаемся на крышу, чтобы неспешно поужинать перед вылетом, но там пока солнечно и жарко, а под единственным реально заслоняющим от солнца тентом уже сидит парочка и попивает из стаканов нечто прозрачное с позвякивающими кубиками льда. Приходится возвращаться к себе и наконец-то заказывать еду в номер. Бродим по нему, уже лишенному следов нашего обитания, с сумкой и рюкзаком, стоящими у выхода и понимаем, что вот уже сейчас, скоро-скоро, мы отсюда уезжаем. Что наше неожиданное одиннадцатидневное путешествие также неожиданно подошло к концу и пресыщение от виденного и информационный переизбыток завтра уже сменятся размеренным течением жизни по принципу дом-работа-работа-дом. Философские размышления о преходящей сущности времени притупляют мою бдительность и я оплачиваю два принесенных вместе с чаем чека за ужин, посмотрев только цену, а не содержание и щедро отвесив чаевые. Но, так как времени еще много, начинаю разглядывать чеки и обнаруживаю, что один из них явно не наш. Сильно раздражаюсь, но официант напрасно поспешил впарить нам лишний чек, потому что времени еще навалом и он должен прийти и забрать грязную посуду, так что через полчаса я верчу у него перед носом фальшивым чеком и грозно хмурюсь. Естественно, произошла ужасная и непонятная ошибка, парняга убегает вместе с чеком и грязной посудой и еще через полчаса приносит мне денежную компенсацию, не учитывающую, впрочем, понесенный мной моральный ущерб.
Заказываем такси и уезжаем в аэропорт, попадаем туда часа за три до вылета. Вход, естественно, только по билетам с сегодняшней датой вылета и с паспортом. Ко входу в аэропорт ведет извилистая дорожка из натянутых лент, но народу практически нет и какой-то шустрый местный малый, в выцветшей оранжевой одежде паломника, пытается пробежать под лентами прямо ко входу с криками, что он опаздывает. Полицейским явно глубоко поровну все его проблемы и разбушевавшегося святого отправляют в смиренный обход по ленточному коридору. Позднее мы встречаем его в зале ожидания, то ли его рейс задержался и он на него успел, то ли обменял билет на поздний рейс, но выглядит он вполне умиротворенным и с аппетитом поедает солидного размера вегетарианский бутерброд.
Заполняем таможенные и эмиграционные декларации, два в одном, бланки нужно брать у сотрудников авиакомпании, на столиках их не найти. В числе прочего нужно написать название и адрес отеля, в котором жили перед отлетом из Индии, тут я понимаю, что абсолютно не помню его названия, а визитку взять забыл. Истину восстанавливаем по фотографии ключа с биркой, которую я сделал в отеле. Адрес – Мэйн Базар, практически универсальный и всем понятный. Сдаем в багаж сумку, которую пропускают через рентген у обтягивают ленточкой, отбиваемся от настойчивого пожелания сдать в багаж наш невеликий рюкзак, которому в багаже явно попортят половину пластиковых креплений. Отбиваемся и от предложений пассажиров с перевесом взять себе лишнюю сумочку. В аэропорту на полную работают кондиционеры, так что непривычных сдувает. Бесцельно бродим по дьюти фри, покупаем какую-то выпивку, пьем в закусочных кофе, потом чай, а в заключение сок из жестяных баночек, тратя последние рупии. Регистрация затягивается, по слухам, Эйр Астана специально продает лишние билеты, чтобы обеспечить заполненность рейсов, но на сегодня с этим явно переборщили и приходится набивать под завязку даже бизнес-класс, плюс отправлять пассажиров на доплату перевеса, а это тоже занимает время. В конце концов, объявляют посадку, перед нами рассаживаются шопники, горячо обсуждающие свой товар, а за нами сидит парень-паломник из Киргизстана и наша казахстанская тетка, которая была в Индии в командировке. Их беседа – как встреча двух непересекающихся миров, два обращенных друг к другу монолога, ни один из которых не воспринимается партнером на эмоциональном уровне, только на информационном. Тетка несет какой-то детский лепет об индийских богах, нанизанный из обрывков услышанных и плохо понятых легенд, а парень рассказывает, как провел месяц в посте и молитвах, по несколько тысяч раз обходя за день храм, в котором они жили. Рядом с нами садится индиец и нам очень везет с соседом, который рассказывает массу интересного об Индии и отвечает на все наши вопросы, кроме одного – почему так много народа хотело сфотографироваться с Еленой. Самолет активно трясет всю обратную дорогу, и он продолжает трястись, пробегая по посадочной полосе, с которой мы взлетали или очень давно или только что, потому что ощущение последовательности времени смазывается и проведенные в Индии и Непале дни не хотят вставать в очередь прожитых до этого дней – они выпадают в сторону отдельным смысловым куском, отдельным настроением и ощущением.
Хочу ли я вернуться туда еще раз – не знаю. Наверное, хочу, но не совсем туда и точно, что совсем не так. В Непале я бы с удовольствием сходил на треккинг к Эвересту или вокруг вершин Аннапурны, а в Индии пожил бы в каком-нибудь ашраме или городе, где меньше туристов и больше паломников. Или съездил оттуда в Тибет и обошел вокруг Кайласа. Наша поездка была отъявленно туристической, по местам, где трудно разглядеть самого себя и суть окружающего. И хотя мы старались сбить темп и расслабиться, она вышла чересчур суетливой. С другой стороны, я совсем не уверен, что для постижения себя и смысла жизни так обязательно куда-то ехать, новые места и новые впечатления отвлекают от этого занятия не меньше, чем рутина повседневных забот и действий. Но видимо, именно поэтому придется побывать там еще раз, просто для того, чтобы это проверить.
Апрель 2008 г., Алматы, Казахстан
- Yungern
- участник
- Сообщения: 72
- Регистрация: 13.11.2008
- Город: Almaty, Kazakhstan
- Благодарил (а): 0 раз.
- Поблагодарили: 11 раз.
- Возраст: 62
- Страны: 30
- Отчеты: 2
- Пол: Мужской
Сообщение: #8
Yungern » 13 ноя 2008, 15:30
СОВЕТЫ.
Одежда.
Самый лучший способ что-то посмотреть – это путешествие пешком. Ни один другой способ ознакомления с культур-мультур не дает ничего даже отдаленно похожего на возможности человека, который обходит желанный объект на своих нижних конечностях. Степень знакомства со страной или с городом прямо пропорциональна количеству шагов, пройденных по их территории. Существует еще и путь интеллектуального постижения, чреватый чтением путеводителей и воспоминаний путешественников, но, во-первых, это не наш метод и мы сами должны наступить на все поставленные в неположенных местах грабли, а во-вторых, наилучший результат все равно достигается при объединении этого метода с пешеходным методом перемещения. Предполагаю, что если по городу ползать, глубина его познания резко увеличится, но это не совсем гигиенично и ограничивает видимую область за счет низкого расположения органов зрения относительно уровня посещаемой местности. Так что метод вертикального перемещения, служащий одним из признаков гомо сапиенс, в принципе, хорошо коррелирует со скоростью восприятия исторических достопримечательностей. Поэтому ходить вам придется много, что определяет высокие требования к комфортности всех предметов, которые на вас надеты.
Начнем с нижнего белья. Оно должно быть удобным и хотя бы раз до того одетым и постиранным, чтобы потом не было мучительно больно от вонзившейся в живот тугой резинки или от синтетической нитки, которую подпалили утюгом и теперь она царапает кожу. Что касается остальной одежды, я бы искренне порекомендовал затариться для поездки в хорошем спортивном магазине чем-то для треккинга или комфортных загородных поездок, причем все то, что собираетесь брать в поездку, предварительно поносить хотя бы дома и определиться, действительно ли это так удобно, как ожидалось. Многое можно купить и на месте, причем все это может оказаться многократно дешевле, чем дома, но если вы с самых первых дней собираетесь интенсивно передвигаться и ваше время в поездке ограничено – берите все основное дома. В любом случае, обувь я бы точно посоветовал брать с собой, причем только ту, которую вы уже носили или просто в течение недели-двух непосредственно перед поездкой поносить ее дома вместо домашних тапочек.
Что касается формы одежды, религиозных и национальных традиций, старые путеводители в один голос советовали не носить что-то, открывающее руки или ноги. На март 2008-го года сообщаю – сейчас там носят что попало даже местные, а уж о туристах и говорить не стоит, мужики носят шорты, немногим отличающиеся по закрываемой коже от плавок. Иностранки пока опасаются. В целом, женщины, и местные и приезжие, одеваются более традиционно, чем мужчины, которым все пофиг, причем на них не особо обращают внимание. Но ИМХО, рубашка с длинными рукавами защитит ваши руки от солнца, а брюки – от возможности оцарапаться об стены, сумки, колеса велорикш и прочее. Сандалии – тоже замечательная штука, в них не так жарко ходить и не нужно заботиться о наличии носков, но когда вы ходите по тесной улице, на которую выливают помои и где под ногами попадается достаточно острые куски мусора, кроссовки выглядят предпочтительнее. Хотя все зависит от того, где, сколько и как вы ходите, так что лучше иметь в комплекте и то и другое, сандалии и шорты много места не занимают. Но короткое – это все-таки для мужиков. На женщин и так пялятся, а если вы слегка разденетесь, внимание мужчин будет гарантировано. Если это вас не развлекает – одевайтесь поконсервативнее, страна заточена под мужское лидерство и освобожденные женщины востока там не в чести. Шляпки, панамки и банданки – на собственный вкус. Моя жена и Индию и Непал отходила в больших тонких шелковых шарфах, которые накидывала на голову, плечи и на шею, в зависимости от внешних условий. Даже приподнимала на манер паранджи, оставляя открытыми только глаза, когда в нашу машину на остановке заглядывали торговцы. Причем все шарфы были комбинацией красно-оранжево-бордового цвета, который у замужних женщин Непала и Индии свидетельствует о большом семейном счастье… Я скромно шел рядом.
Если количество взятых с собой вещей не соответствует интенсивности потоотделения, вам придется или стирать вещи или покупать новые. Стирать легко – в магазинчиках в Тамеле продаются маленькие пакетики со стиральным порошком, а в о всех номерах есть тазики или ведра. Для Ленкиных шелковых маек вполне хватило взятого из дома антибактериального мыла, а свои х/б-майки я не стирал в принципе – просто покупал новые и бросал в рюкзак грязные. Можно было отдать вещи в стирку, в Тамеле за стирку килограмма белья берут 50 рупий, о чем гласят многочисленные объявления, но мы этот сервис не опробовали.
Аптечка.
Мы свою забыли дома, после того, как любовно собрали в нее все рекомендованные антибиотики и прочую гадость. Вопрос решился кардинально – мы купили себе поллитровую бутылку джина «Бифитер» и квасили его для здоровья в профилактических целях, разбавляя соком или минералкой. Джин был выбран, как специально разработанный напиток для моряков и английских военных именно в этом регионе. Выпиваемый в лечебных целях, он и действовало как-то по лечебному – никакого опьянения. Выпитые с целью дегустации две бутылки непальского пива «Эверест» подействовали на нас гораздо сильнее. После того, как лечебные свойства джина исчерпались до самого дна бутылки, пришлось купить бутылку непальского рома «Кхукри», который отлично шел с пепсиколой. Остатки рома, перелитые в бутылочку из-под минводы, были изъяты на обратном пути в Индию строгими непальскими пограничниками. Или таможенниками. Но спиртное – не панацея – аптечку с собой желательно брать, просто для душевного спокойствия. И хотя поцарапанную в Непале коленку я протер джином и это сработало, йод был бы лучше. Список лекарств приведен в массе мест в Интернете, распечатайте список и сходите в аптеку с грамотным провизором, без всякого врача она вам посоветует или аналоги или заменители.
СУВЕНИРЫ И ПОКУПКИ
Честно сказать, не могу дать никаких особых советов, что именно стоит и чего не стоит брать в Непале. У меня ощущение, что практически ничего непальского там не осталось, во всяком случае в Катманду, Патане и Бхактапуре. Все завалено индийским и китайским товаром, который гораздо ниже по себестоимости и поэтому вытеснил с рынка все непальское. К числу оставшегося можно отнести, пожалуй, изделия из ячьей шерсти, танка (буддийские иконы на ткани) и кхукри (непальские ножи, а точнее, ножи гуркхов, горного народа, которые захватили Непал лет 200 назад). Буддийские «поющие» чаши, колокольчики, дверные ручки и другие изделия из металла выродились в нечто невнятное и туристическое. Быть может то, что производилось для пипла, всегда отличалось невеликим мастерством и тщательностью отделки, но в любом случае сейчас то, что грудами лежит на лотках, не вызывает желания взять в пользование даже бесплатно. Душа остается глуха, а рука не тянется ни к кошельку, ни к собственно товару. Есть еще деревянная резьба в Бхактапуре, но сложилось так, что нормально и вдумчиво посмотреть на нее не вышло. То, что было вывешено на улицах, меня не зацепило, хотя выглядело прилично. Надо еще помнить, что если пройтись по нашим барахолкам, можно купить больше половины того, что продается в Непале и особенно в Индии. Но в Индии мы не покупали практически ничего, поэтому расскажу только о Непале, только о том, что смотрели и купили и в чем я достаточно уверен.
Кхукри.
Наберите в любом поисковике слово кхукри или кхукури и на вас вывалится куча нформации об этих специфичных ножах, полезной и не очень, проверенной и сомнительной. Во всяком случае известно, что кхукри является одним из самых древних видов ножей, который сохранил свою форму в течение более чем тысячи лет и до сих пор активно используется и даже находится на вооружении отрядов непальских гуркха-наемников в разных странах. По существу это большой тяжелый нож типа мачете, в форме крыла сокола (любой орнитолог это оспорит!), с заточкой по внутренней частя изгиба лезвия, аналогично ятагану. На первых этапах изготовления делали его, очевидно, из металла отвратительного качества, поэтому сделан он толстым и с некоторыми технологическими хитрушками, которые позволяли ему хоть как-то не ломаться. Лет 400-500 назад металл стал получше, а форма и технология сохранилась и улучшилась, что привело к резкому улучшению эксплуатационных свойств и привело к росту популярности кхукри. В принципе, ситуация сильно напоминает историю парных самурайских мечей, всех этих катана и вакадзаси, а также тати и танто. До изобретения булата в средние века в Японии дело не дошло, поэтому имеющуюся в наличии дрянную железяку ковали в пластину, сгибали пополам и снова проковывали вместе, создавая свои клинки «тысячи отражений» и трудолюбиво месяцами и годами вручную создавая слоистую структуру металла, которая делала клинок прочным и, фактически, самозатачивающимся, что достигается сейчас легированием и термообработкой с компьютерным контролем для получения мартенситной структуры и что еще сотни лет назад делали в Средней Азии и Персии кузнецы-устады просто на глазок.
Не знаю, из чего ковали ножи непальские кузнецы-ками, хотя в королевском дворце висят на стенах красивые и добротные кхукри, сделанные несколько сотен лет назад, но подозреваю, что хороших мастеров было не так уж и много, как и дамасских умельцев, ковавших сабли, которые оборачивались вокруг пояса вместо ремня. Но после того, как на непальских дорогах развалилось несколько первых автомобилей, кто-то из хозяйственных тружеников молота и наковальни оценил волшебные качества автомобильных рессор для изготовления ножей и с этого момента началось массовое изготовление кхукри на задворках таксопарков. Не могу отрицать, что некоторые особо пытливые мастера до сих пор отковывают лезвия кхукри из рессор, но стандартной технологией на настоящий момент является простое выгрызание лезвия из исходной рессоры на наждаке с последующей закалкой. Причем необходимо отметить, что сейчас я говорю о кхукри лучшего качества, которые продаются в специализированных магазинах. То, что продают на улице города – это полное гуано, сделанное для туристов-идиотов из куска строительной арматуры. Я пересмотрел несколько десятков экземпляров в Катманду, Патане и Бхактапуре и с 99% уверенностью могу сказать, что найти там что-то хорошее просто невозможно. Кроме этого, пришлось посмотреть несколько ножей, которые толкали мне в руки несуны-сувенирщики, с криками, что это настоящие армейские ножи в подтверждение тыча грязными пальцами в криво набитый но клинке номер. Не верьте!!! Просто посмотрите на лезвие и если оно хоть в одном месте не заточено до состояния, которое позволит порезать огурчик-помидорчик, не берите. К тому же я сильно сомневаюсь, что на армейских ножах кому-то придет в голову выбивать номера, учитывая, что ношение кхукри не требует получения разрешения. Словом, мой вам совет – не покупайте кхукри на улице – качество под сильным сомнением, только случайно может попасться действительно стоящая вещь. Мне не попалась.
Но вернемся к кхукри из магазина. Самый известный из них Khukri House, но он был закрыт, когда мы туда пошли, поэтому за качество товара именно в нем поручиться не могу. Но опыт покупок в Катманду показывает, что в сравнимых местах продается сравнимый товар, а сам магазин по внешнему виду ничем не отличается от тех в которых мы побывали – тот же ларек в линии других ларьков. Свой кхукри я купил в British Gurkha Khukuri House, а заходили мы еще в два – товар совершенно одинаковый и по цене и по качеству. После того, как я скептически поковырял пальцем несколько экземпляров с их заваленными краями лезвия, явным свидетельством низкого качества металла, продавец поинтересовался, зачем я покупаю кхукри – как сувенир или для использования. Осознав, что купленным сабжем я собираюсь рубить ветки для костра и мясо на шашлык, он показал мне несколько неприметных ножей, предназначенных «for use». Как и на остальных, форма лезвия была сформирована не кузнечным молотом, а обычным наждаком, но металл был явно получше, во всяком случае, зонная закалка, которая является непременным условием создания приличного кхукри, присутствовала, что выяснилось царапанием напильником по разным частям клинка от обуха до лезвия и сама режущая кромка не заваливалась, кроме острия, которое при заточке элементарно пережгли, причем на всех предложенных мне экземплярах, что свидетельствовало или об общей кривизне рук мастера, либо о подходе к качеству в целом. В результате один из этих ножей я все-таки взял, хотя было явно видно, что и ему потребуется ручная доводка в виде дополировки деревянной ручки и удаления металлических заусениц с клинка и навершия рукоятки. При этом цена ножа на этикетке была раза в полтора выше, чем выглядящих гораздо более авантажно полированных соседей. Продавец объяснил, что полированные экземпляры делают из рессор индийских вагонов, а мой сделан из рессоры японского автомобиля, качество металла которых намного выше. Когда я спросил о скидке, скептически ковыряя выбранный экземпляр, цену скинули сразу на 20%, с 2000 рупий до 1600, после чего нож был оплачен, измазан машинным маслом толстым слоем, завернут в упаковочную бумагу с визитными карточками магазина и описанием модели, которую я купил. Цена кхукри в таких магазинах начинается от 1200 рупий до скидки, отделанные серебром экземпляры стоят порядка 4-6 тысяч рупий, просто сувенирный, которым при случае можно порубить курицу или мясо из морозильника – 1500 (25 долларов), при этом его качество несравненно лучше, а стоит он столько же, сколько просят на уличных лотках за арматурное убожество. Впрочем, в Бхактапуре за один дурно отделанный кхукри с номером с меня просили «всего пятьдесят долларов» и отстали на двадцатке, видимо посчитав, что за такую сумму удастся найти более лоханутого туриста.
Так что не берите кхукри на улицах города, а идите в магазин. И не верьте гидам, которые приводят друзей, у которых есть для продажи «настоящий кхукри». Тот, который принесли нам, был редкостно отстойным…
Поющие чаши.
Рассказ про чаши я услышал от одного ювелира, у которого мы купили несколько серебряных подвесок для дочери, жены, мамы и тещи, а в дополнение еще и дорогущую золотую подвеску замужних непальских женщин, которая в Интернете называется «тилхари», а в устах ювелира, который понял, про что идет речь только после того, как жена нарисовала сабж в блокноте, прозвучало как «тилори». Пока жена выбирала искомое, я спросил его про стоящие тут же поющие чаши, сразу сказав, что покупать ее не собираюсь, потому что мне в доме хватает поющего колокольчика, от звуков которого кот втягивает голову в плечи и прижимает уши. Так как вопрос о покупке отпал, мне было честно поведано, что все то, что продается сейчас в Непале, включая имеющиеся у него разновидности чаш, не имеет ничего общего с настоящими поющими чашами. У него есть одна такая, которая досталась как минимум от дедушки, действительно сделанная из семи металлов, в число которых входит нехилое количество золота и серебра. Эта чаша не имеет никаких рисунков и форма ее совсем не напоминает столь любимые туристами, из темного сплава с изображениями Будды и знака Ом и с сужающимися краями. Чаша напоминает другие, которые тоже встречаются на лотках, белого цвета, достаточно глубокие, со слегка расширяющимися вверх конусовидными стенками. И если кто-то в семье болеет, в чашу наливается вода, по краю ее водят деревянным бруском, читают над ней молитвы и дают выпить заболевшему, после чего он выздоравливает. Но таких чаш сейчас не делают, только чаши для туристов… Цена туристического варианта составляет от 300 до 1000 рупий за стандартную чашку с комплектной деревяшкой. Цена зависит как от размера чаши, так и от вашего умения торговаться и заинтересованности в покупке. На Своямбунате идущий за мной продавец сбросил цену до 300 рупий, мы купили в подарок в Потане за 400, но ее качество как будто было получше, все-таки город мастеров… А начинали мне ее предлагать за 800 и кричали, что меньше нельзя, потому что качество фантастическое, а то, что предлагают дешевле – ну намного хуже. В результате мне ее отдали просто в ущерб себе, просто не могли отказать такому обаятельному сахибу… ;)
Изделия из ячьей шерсти
Реально теплые, но жутко объемные. Один ручной вязки свитер из яка, купленный сыну, занял кучу места. Заводская ячья шаль, купленная женой, правда, размером почти с полноразмерное одеяло (2,40м х 1,5м), тоже занимает немало места в сложенном виде. Свитер обошелся нам в 2200 рупий, цену снизили практически на 1000 уже когда мы собрались уходить, а шаль обошлась в 600, но мы в том месте купили еще несколько шарфиков для бабушек и пуловер из пашмины для дедушки. Ленка прочитала где-то, что ячья шерсть целебная, вроде собачьей, эту часть информации оставляем на совести написавшего, но то, что она теплая – это факт.
Танка (она же тангка)
Так как я полный чайник в вопросах живописи, дальнейшее повествование полностью основано на интеллекте и образовании моей собственной жены. Впрочем, ей верить в этом вопросе легко, как историку и музейщику со стажем, которой приходилось и работать с реставраторами и встречаться с фальсификаторами. Ну и плюс она давно и неплохо рисует, набравшись техники как самостоятельно, так и от сестры, которая преподает эту самую живопЫсь.
В первом же магазине, в котором мы стали смотреть танка, нам начали обильно вешать на уши лапшу про монахов, пишущих эти произведения в течение нескольких месяцев, растирая камни в краски на ячьем жиру и разбавляя их скипидаром (терпентином). Если принять во внимание число произведений в лавке и помножить на декларируемое время, половина Непала должна была в слезах стоять над ступками, а вторая от рассвета до заката мазюкать кисточками по холсту. Очень убедительно пел об этом продавец, но я обернулся вокруг и, не увидев на площади ни одного растирающего и рисующего, окончательно стряхнул с ушей спагетти, лингвини и другие туристические макарони. На Ленку заклинания не произвели особого впечатления, она сосредоточенно водила носом по набросанным горой образцам продукции, принюхиваясь и рассматривая. После объявления цены в 60 долларов за одну среднего размера танку формата А3 мы встали и решительно пошли в соседний магазин. Поступок наш был настолько стремителен, что офигевший продавец сразу выкрикнул вслед последнюю цену – двадцать долларов! Мы не вернулись, но текущий уровень цен нам стал понятен. Купили мы танка через один магазин, того же размера и качества, одну себе, с жизнеописанием Будды и вторую в подарок, с мандалой. Хотели купить еще одну, с Зеленой Тарой, но как-то сразу не сложилось, Тары были, в основном, Лунные, а Зеленые были какие-то не такие, а потом не получилось зайти и посмотреть… Но это уже другая история, а пока мы сидели и разглядывали Тар, продавец, заговорщически улыбаясь, достал нам из глубин «очень старую работу, которую делали давно в монастыре». Добытая из недр Зеленая Тара отличалась гигантскими размерами, толщиной холста в миллиметра полтора и крайним примитивизмом выполнения, в сравнении с мелковыписанными современными танками. Ленка посмотрела на холст, ковырнула его пальцем и ехидно осведомилась, с каких это пор год-два подпадают под категорию «очень давно». Парень морщил бровки, шевелил очками, бил себя в грудь копытом, говоря, что танке лет семьдесят минимум, но после того, как ему было сказано, что мне его танка не нужна даже бесплатно, а жена – историк и практически художник, поэтому видит, что самому холсту, на котором это все написано, точно не более двух лет, парень выкупился и стал ржать. Мы посмеялись вместе с ним, после чего «очень старая» танка вернулась на свое место, а мы продолжили выбор и покупку двух наших современных танка, крепко припахивающих ячьим жиром.
Через несколько дней, уже в Бхактапуре, нас завел в школу танка наш тамошний гид, студент этой школы, и один из учителей также долго рассказывали нам о растертых минералах, скипидаре с ячьим жиром и о красках, приготовленных на их основе и о том, как они не выцветают за сотни лет. При этом в мастерской не было ни следа запаха терпентина и жира, хотя там сидело с десяток человек, малюющих танка поточным методом. Сидели девочки, делающие подмалевок, сидели мальчики, рисующие золотом. Я сфотографировал всех, а потом на фото разглядел, что рисунок на холстах и у тех и у других совпадает, как фотография. Своего рода конвейер по изготовлению танка, выдававшихся за авторские работы. Сама краска, особенно в отсутствие характерных запахов, вызвала у Елены сильное подозрение своей гуашной или темперной природы. При этом ломили за нее ни много ни мало, а двести баксов за картинку.
Полученный мной лично в процессе выбора и покупки танка эмпирический опыт говорит, что искать там что-то старое или действительно авторское нелегко. Если у вас нет особого опыта и знаний, не парьтесь, покупайте то, что понравилось из нижнего ценового диапазона. Потому что гораздо более дорогое, попавшееся нам, не было ни антикварным, ни действительно высокохудожественным. Ну и еще совет от жены – не заморачиваться на тряпичные рамы, которые считаются чем-то аутентичным непальским. Во-первых, их трудно везти с собой, не повредив танка, а во вторых, она быстро покрываются пылью, как и сама поверхность танки. Так что в наших пыльных городских квартирах надо держать их в раме с паспарту и под антибликовым стеклом. Можно без паспарту. Но обязательно под антибликом.
Ну и еще один совет при любой покупке - торгуйтесь и спрашивайте, спрашивайте и торгуйтесь. При этом помните, что заплатите вы все равно больше той суммы, за которую согласился бы отдать продавец. Самое главное в торговле – это наличие свободного времени и ваша уверенность в том, что точно такой же товар вы найдете тут же за углом. И это действительно так, поэтому, если решите сэкономить, пройдитесь по нескольким местам и везде приценитесь. А самый главный аргумент – встать и уйти, перед этим спросив «самую последнюю цену». Вернуться никогда не поздно, это включено в условия игры под названием торговля. И еще одна особенность, если на прилавке лежит практически одинаковый товар, например, шапки разного цвета и вы спрашиваете цену за красную, то потом, когда вы выберете совершенно такую же черную, окажется, что именно она стоит дороже. Просто поднимайте вверх брови и разворачивайтесь к выходу, или делайте вид, что уходите, тогда цену скинут. И не доверяйте ценам, которые пишут в Интернете, если они указана без даты. Сейчас в Непале все меняется очень быстро, монархия, демократия, парламент, маоисты и прочие элементы вселенского бардака, поэтому цены идут вверх, а доходы вниз и то, что было верно вчера, сегодня уже не сработает.
Одежда.
Самый лучший способ что-то посмотреть – это путешествие пешком. Ни один другой способ ознакомления с культур-мультур не дает ничего даже отдаленно похожего на возможности человека, который обходит желанный объект на своих нижних конечностях. Степень знакомства со страной или с городом прямо пропорциональна количеству шагов, пройденных по их территории. Существует еще и путь интеллектуального постижения, чреватый чтением путеводителей и воспоминаний путешественников, но, во-первых, это не наш метод и мы сами должны наступить на все поставленные в неположенных местах грабли, а во-вторых, наилучший результат все равно достигается при объединении этого метода с пешеходным методом перемещения. Предполагаю, что если по городу ползать, глубина его познания резко увеличится, но это не совсем гигиенично и ограничивает видимую область за счет низкого расположения органов зрения относительно уровня посещаемой местности. Так что метод вертикального перемещения, служащий одним из признаков гомо сапиенс, в принципе, хорошо коррелирует со скоростью восприятия исторических достопримечательностей. Поэтому ходить вам придется много, что определяет высокие требования к комфортности всех предметов, которые на вас надеты.
Начнем с нижнего белья. Оно должно быть удобным и хотя бы раз до того одетым и постиранным, чтобы потом не было мучительно больно от вонзившейся в живот тугой резинки или от синтетической нитки, которую подпалили утюгом и теперь она царапает кожу. Что касается остальной одежды, я бы искренне порекомендовал затариться для поездки в хорошем спортивном магазине чем-то для треккинга или комфортных загородных поездок, причем все то, что собираетесь брать в поездку, предварительно поносить хотя бы дома и определиться, действительно ли это так удобно, как ожидалось. Многое можно купить и на месте, причем все это может оказаться многократно дешевле, чем дома, но если вы с самых первых дней собираетесь интенсивно передвигаться и ваше время в поездке ограничено – берите все основное дома. В любом случае, обувь я бы точно посоветовал брать с собой, причем только ту, которую вы уже носили или просто в течение недели-двух непосредственно перед поездкой поносить ее дома вместо домашних тапочек.
Что касается формы одежды, религиозных и национальных традиций, старые путеводители в один голос советовали не носить что-то, открывающее руки или ноги. На март 2008-го года сообщаю – сейчас там носят что попало даже местные, а уж о туристах и говорить не стоит, мужики носят шорты, немногим отличающиеся по закрываемой коже от плавок. Иностранки пока опасаются. В целом, женщины, и местные и приезжие, одеваются более традиционно, чем мужчины, которым все пофиг, причем на них не особо обращают внимание. Но ИМХО, рубашка с длинными рукавами защитит ваши руки от солнца, а брюки – от возможности оцарапаться об стены, сумки, колеса велорикш и прочее. Сандалии – тоже замечательная штука, в них не так жарко ходить и не нужно заботиться о наличии носков, но когда вы ходите по тесной улице, на которую выливают помои и где под ногами попадается достаточно острые куски мусора, кроссовки выглядят предпочтительнее. Хотя все зависит от того, где, сколько и как вы ходите, так что лучше иметь в комплекте и то и другое, сандалии и шорты много места не занимают. Но короткое – это все-таки для мужиков. На женщин и так пялятся, а если вы слегка разденетесь, внимание мужчин будет гарантировано. Если это вас не развлекает – одевайтесь поконсервативнее, страна заточена под мужское лидерство и освобожденные женщины востока там не в чести. Шляпки, панамки и банданки – на собственный вкус. Моя жена и Индию и Непал отходила в больших тонких шелковых шарфах, которые накидывала на голову, плечи и на шею, в зависимости от внешних условий. Даже приподнимала на манер паранджи, оставляя открытыми только глаза, когда в нашу машину на остановке заглядывали торговцы. Причем все шарфы были комбинацией красно-оранжево-бордового цвета, который у замужних женщин Непала и Индии свидетельствует о большом семейном счастье… Я скромно шел рядом.
Если количество взятых с собой вещей не соответствует интенсивности потоотделения, вам придется или стирать вещи или покупать новые. Стирать легко – в магазинчиках в Тамеле продаются маленькие пакетики со стиральным порошком, а в о всех номерах есть тазики или ведра. Для Ленкиных шелковых маек вполне хватило взятого из дома антибактериального мыла, а свои х/б-майки я не стирал в принципе – просто покупал новые и бросал в рюкзак грязные. Можно было отдать вещи в стирку, в Тамеле за стирку килограмма белья берут 50 рупий, о чем гласят многочисленные объявления, но мы этот сервис не опробовали.
Аптечка.
Мы свою забыли дома, после того, как любовно собрали в нее все рекомендованные антибиотики и прочую гадость. Вопрос решился кардинально – мы купили себе поллитровую бутылку джина «Бифитер» и квасили его для здоровья в профилактических целях, разбавляя соком или минералкой. Джин был выбран, как специально разработанный напиток для моряков и английских военных именно в этом регионе. Выпиваемый в лечебных целях, он и действовало как-то по лечебному – никакого опьянения. Выпитые с целью дегустации две бутылки непальского пива «Эверест» подействовали на нас гораздо сильнее. После того, как лечебные свойства джина исчерпались до самого дна бутылки, пришлось купить бутылку непальского рома «Кхукри», который отлично шел с пепсиколой. Остатки рома, перелитые в бутылочку из-под минводы, были изъяты на обратном пути в Индию строгими непальскими пограничниками. Или таможенниками. Но спиртное – не панацея – аптечку с собой желательно брать, просто для душевного спокойствия. И хотя поцарапанную в Непале коленку я протер джином и это сработало, йод был бы лучше. Список лекарств приведен в массе мест в Интернете, распечатайте список и сходите в аптеку с грамотным провизором, без всякого врача она вам посоветует или аналоги или заменители.
СУВЕНИРЫ И ПОКУПКИ
Честно сказать, не могу дать никаких особых советов, что именно стоит и чего не стоит брать в Непале. У меня ощущение, что практически ничего непальского там не осталось, во всяком случае в Катманду, Патане и Бхактапуре. Все завалено индийским и китайским товаром, который гораздо ниже по себестоимости и поэтому вытеснил с рынка все непальское. К числу оставшегося можно отнести, пожалуй, изделия из ячьей шерсти, танка (буддийские иконы на ткани) и кхукри (непальские ножи, а точнее, ножи гуркхов, горного народа, которые захватили Непал лет 200 назад). Буддийские «поющие» чаши, колокольчики, дверные ручки и другие изделия из металла выродились в нечто невнятное и туристическое. Быть может то, что производилось для пипла, всегда отличалось невеликим мастерством и тщательностью отделки, но в любом случае сейчас то, что грудами лежит на лотках, не вызывает желания взять в пользование даже бесплатно. Душа остается глуха, а рука не тянется ни к кошельку, ни к собственно товару. Есть еще деревянная резьба в Бхактапуре, но сложилось так, что нормально и вдумчиво посмотреть на нее не вышло. То, что было вывешено на улицах, меня не зацепило, хотя выглядело прилично. Надо еще помнить, что если пройтись по нашим барахолкам, можно купить больше половины того, что продается в Непале и особенно в Индии. Но в Индии мы не покупали практически ничего, поэтому расскажу только о Непале, только о том, что смотрели и купили и в чем я достаточно уверен.
Кхукри.
Наберите в любом поисковике слово кхукри или кхукури и на вас вывалится куча нформации об этих специфичных ножах, полезной и не очень, проверенной и сомнительной. Во всяком случае известно, что кхукри является одним из самых древних видов ножей, который сохранил свою форму в течение более чем тысячи лет и до сих пор активно используется и даже находится на вооружении отрядов непальских гуркха-наемников в разных странах. По существу это большой тяжелый нож типа мачете, в форме крыла сокола (любой орнитолог это оспорит!), с заточкой по внутренней частя изгиба лезвия, аналогично ятагану. На первых этапах изготовления делали его, очевидно, из металла отвратительного качества, поэтому сделан он толстым и с некоторыми технологическими хитрушками, которые позволяли ему хоть как-то не ломаться. Лет 400-500 назад металл стал получше, а форма и технология сохранилась и улучшилась, что привело к резкому улучшению эксплуатационных свойств и привело к росту популярности кхукри. В принципе, ситуация сильно напоминает историю парных самурайских мечей, всех этих катана и вакадзаси, а также тати и танто. До изобретения булата в средние века в Японии дело не дошло, поэтому имеющуюся в наличии дрянную железяку ковали в пластину, сгибали пополам и снова проковывали вместе, создавая свои клинки «тысячи отражений» и трудолюбиво месяцами и годами вручную создавая слоистую структуру металла, которая делала клинок прочным и, фактически, самозатачивающимся, что достигается сейчас легированием и термообработкой с компьютерным контролем для получения мартенситной структуры и что еще сотни лет назад делали в Средней Азии и Персии кузнецы-устады просто на глазок.
Не знаю, из чего ковали ножи непальские кузнецы-ками, хотя в королевском дворце висят на стенах красивые и добротные кхукри, сделанные несколько сотен лет назад, но подозреваю, что хороших мастеров было не так уж и много, как и дамасских умельцев, ковавших сабли, которые оборачивались вокруг пояса вместо ремня. Но после того, как на непальских дорогах развалилось несколько первых автомобилей, кто-то из хозяйственных тружеников молота и наковальни оценил волшебные качества автомобильных рессор для изготовления ножей и с этого момента началось массовое изготовление кхукри на задворках таксопарков. Не могу отрицать, что некоторые особо пытливые мастера до сих пор отковывают лезвия кхукри из рессор, но стандартной технологией на настоящий момент является простое выгрызание лезвия из исходной рессоры на наждаке с последующей закалкой. Причем необходимо отметить, что сейчас я говорю о кхукри лучшего качества, которые продаются в специализированных магазинах. То, что продают на улице города – это полное гуано, сделанное для туристов-идиотов из куска строительной арматуры. Я пересмотрел несколько десятков экземпляров в Катманду, Патане и Бхактапуре и с 99% уверенностью могу сказать, что найти там что-то хорошее просто невозможно. Кроме этого, пришлось посмотреть несколько ножей, которые толкали мне в руки несуны-сувенирщики, с криками, что это настоящие армейские ножи в подтверждение тыча грязными пальцами в криво набитый но клинке номер. Не верьте!!! Просто посмотрите на лезвие и если оно хоть в одном месте не заточено до состояния, которое позволит порезать огурчик-помидорчик, не берите. К тому же я сильно сомневаюсь, что на армейских ножах кому-то придет в голову выбивать номера, учитывая, что ношение кхукри не требует получения разрешения. Словом, мой вам совет – не покупайте кхукри на улице – качество под сильным сомнением, только случайно может попасться действительно стоящая вещь. Мне не попалась.
Но вернемся к кхукри из магазина. Самый известный из них Khukri House, но он был закрыт, когда мы туда пошли, поэтому за качество товара именно в нем поручиться не могу. Но опыт покупок в Катманду показывает, что в сравнимых местах продается сравнимый товар, а сам магазин по внешнему виду ничем не отличается от тех в которых мы побывали – тот же ларек в линии других ларьков. Свой кхукри я купил в British Gurkha Khukuri House, а заходили мы еще в два – товар совершенно одинаковый и по цене и по качеству. После того, как я скептически поковырял пальцем несколько экземпляров с их заваленными краями лезвия, явным свидетельством низкого качества металла, продавец поинтересовался, зачем я покупаю кхукри – как сувенир или для использования. Осознав, что купленным сабжем я собираюсь рубить ветки для костра и мясо на шашлык, он показал мне несколько неприметных ножей, предназначенных «for use». Как и на остальных, форма лезвия была сформирована не кузнечным молотом, а обычным наждаком, но металл был явно получше, во всяком случае, зонная закалка, которая является непременным условием создания приличного кхукри, присутствовала, что выяснилось царапанием напильником по разным частям клинка от обуха до лезвия и сама режущая кромка не заваливалась, кроме острия, которое при заточке элементарно пережгли, причем на всех предложенных мне экземплярах, что свидетельствовало или об общей кривизне рук мастера, либо о подходе к качеству в целом. В результате один из этих ножей я все-таки взял, хотя было явно видно, что и ему потребуется ручная доводка в виде дополировки деревянной ручки и удаления металлических заусениц с клинка и навершия рукоятки. При этом цена ножа на этикетке была раза в полтора выше, чем выглядящих гораздо более авантажно полированных соседей. Продавец объяснил, что полированные экземпляры делают из рессор индийских вагонов, а мой сделан из рессоры японского автомобиля, качество металла которых намного выше. Когда я спросил о скидке, скептически ковыряя выбранный экземпляр, цену скинули сразу на 20%, с 2000 рупий до 1600, после чего нож был оплачен, измазан машинным маслом толстым слоем, завернут в упаковочную бумагу с визитными карточками магазина и описанием модели, которую я купил. Цена кхукри в таких магазинах начинается от 1200 рупий до скидки, отделанные серебром экземпляры стоят порядка 4-6 тысяч рупий, просто сувенирный, которым при случае можно порубить курицу или мясо из морозильника – 1500 (25 долларов), при этом его качество несравненно лучше, а стоит он столько же, сколько просят на уличных лотках за арматурное убожество. Впрочем, в Бхактапуре за один дурно отделанный кхукри с номером с меня просили «всего пятьдесят долларов» и отстали на двадцатке, видимо посчитав, что за такую сумму удастся найти более лоханутого туриста.
Так что не берите кхукри на улицах города, а идите в магазин. И не верьте гидам, которые приводят друзей, у которых есть для продажи «настоящий кхукри». Тот, который принесли нам, был редкостно отстойным…
Поющие чаши.
Рассказ про чаши я услышал от одного ювелира, у которого мы купили несколько серебряных подвесок для дочери, жены, мамы и тещи, а в дополнение еще и дорогущую золотую подвеску замужних непальских женщин, которая в Интернете называется «тилхари», а в устах ювелира, который понял, про что идет речь только после того, как жена нарисовала сабж в блокноте, прозвучало как «тилори». Пока жена выбирала искомое, я спросил его про стоящие тут же поющие чаши, сразу сказав, что покупать ее не собираюсь, потому что мне в доме хватает поющего колокольчика, от звуков которого кот втягивает голову в плечи и прижимает уши. Так как вопрос о покупке отпал, мне было честно поведано, что все то, что продается сейчас в Непале, включая имеющиеся у него разновидности чаш, не имеет ничего общего с настоящими поющими чашами. У него есть одна такая, которая досталась как минимум от дедушки, действительно сделанная из семи металлов, в число которых входит нехилое количество золота и серебра. Эта чаша не имеет никаких рисунков и форма ее совсем не напоминает столь любимые туристами, из темного сплава с изображениями Будды и знака Ом и с сужающимися краями. Чаша напоминает другие, которые тоже встречаются на лотках, белого цвета, достаточно глубокие, со слегка расширяющимися вверх конусовидными стенками. И если кто-то в семье болеет, в чашу наливается вода, по краю ее водят деревянным бруском, читают над ней молитвы и дают выпить заболевшему, после чего он выздоравливает. Но таких чаш сейчас не делают, только чаши для туристов… Цена туристического варианта составляет от 300 до 1000 рупий за стандартную чашку с комплектной деревяшкой. Цена зависит как от размера чаши, так и от вашего умения торговаться и заинтересованности в покупке. На Своямбунате идущий за мной продавец сбросил цену до 300 рупий, мы купили в подарок в Потане за 400, но ее качество как будто было получше, все-таки город мастеров… А начинали мне ее предлагать за 800 и кричали, что меньше нельзя, потому что качество фантастическое, а то, что предлагают дешевле – ну намного хуже. В результате мне ее отдали просто в ущерб себе, просто не могли отказать такому обаятельному сахибу… ;)
Изделия из ячьей шерсти
Реально теплые, но жутко объемные. Один ручной вязки свитер из яка, купленный сыну, занял кучу места. Заводская ячья шаль, купленная женой, правда, размером почти с полноразмерное одеяло (2,40м х 1,5м), тоже занимает немало места в сложенном виде. Свитер обошелся нам в 2200 рупий, цену снизили практически на 1000 уже когда мы собрались уходить, а шаль обошлась в 600, но мы в том месте купили еще несколько шарфиков для бабушек и пуловер из пашмины для дедушки. Ленка прочитала где-то, что ячья шерсть целебная, вроде собачьей, эту часть информации оставляем на совести написавшего, но то, что она теплая – это факт.
Танка (она же тангка)
Так как я полный чайник в вопросах живописи, дальнейшее повествование полностью основано на интеллекте и образовании моей собственной жены. Впрочем, ей верить в этом вопросе легко, как историку и музейщику со стажем, которой приходилось и работать с реставраторами и встречаться с фальсификаторами. Ну и плюс она давно и неплохо рисует, набравшись техники как самостоятельно, так и от сестры, которая преподает эту самую живопЫсь.
В первом же магазине, в котором мы стали смотреть танка, нам начали обильно вешать на уши лапшу про монахов, пишущих эти произведения в течение нескольких месяцев, растирая камни в краски на ячьем жиру и разбавляя их скипидаром (терпентином). Если принять во внимание число произведений в лавке и помножить на декларируемое время, половина Непала должна была в слезах стоять над ступками, а вторая от рассвета до заката мазюкать кисточками по холсту. Очень убедительно пел об этом продавец, но я обернулся вокруг и, не увидев на площади ни одного растирающего и рисующего, окончательно стряхнул с ушей спагетти, лингвини и другие туристические макарони. На Ленку заклинания не произвели особого впечатления, она сосредоточенно водила носом по набросанным горой образцам продукции, принюхиваясь и рассматривая. После объявления цены в 60 долларов за одну среднего размера танку формата А3 мы встали и решительно пошли в соседний магазин. Поступок наш был настолько стремителен, что офигевший продавец сразу выкрикнул вслед последнюю цену – двадцать долларов! Мы не вернулись, но текущий уровень цен нам стал понятен. Купили мы танка через один магазин, того же размера и качества, одну себе, с жизнеописанием Будды и вторую в подарок, с мандалой. Хотели купить еще одну, с Зеленой Тарой, но как-то сразу не сложилось, Тары были, в основном, Лунные, а Зеленые были какие-то не такие, а потом не получилось зайти и посмотреть… Но это уже другая история, а пока мы сидели и разглядывали Тар, продавец, заговорщически улыбаясь, достал нам из глубин «очень старую работу, которую делали давно в монастыре». Добытая из недр Зеленая Тара отличалась гигантскими размерами, толщиной холста в миллиметра полтора и крайним примитивизмом выполнения, в сравнении с мелковыписанными современными танками. Ленка посмотрела на холст, ковырнула его пальцем и ехидно осведомилась, с каких это пор год-два подпадают под категорию «очень давно». Парень морщил бровки, шевелил очками, бил себя в грудь копытом, говоря, что танке лет семьдесят минимум, но после того, как ему было сказано, что мне его танка не нужна даже бесплатно, а жена – историк и практически художник, поэтому видит, что самому холсту, на котором это все написано, точно не более двух лет, парень выкупился и стал ржать. Мы посмеялись вместе с ним, после чего «очень старая» танка вернулась на свое место, а мы продолжили выбор и покупку двух наших современных танка, крепко припахивающих ячьим жиром.
Через несколько дней, уже в Бхактапуре, нас завел в школу танка наш тамошний гид, студент этой школы, и один из учителей также долго рассказывали нам о растертых минералах, скипидаре с ячьим жиром и о красках, приготовленных на их основе и о том, как они не выцветают за сотни лет. При этом в мастерской не было ни следа запаха терпентина и жира, хотя там сидело с десяток человек, малюющих танка поточным методом. Сидели девочки, делающие подмалевок, сидели мальчики, рисующие золотом. Я сфотографировал всех, а потом на фото разглядел, что рисунок на холстах и у тех и у других совпадает, как фотография. Своего рода конвейер по изготовлению танка, выдававшихся за авторские работы. Сама краска, особенно в отсутствие характерных запахов, вызвала у Елены сильное подозрение своей гуашной или темперной природы. При этом ломили за нее ни много ни мало, а двести баксов за картинку.
Полученный мной лично в процессе выбора и покупки танка эмпирический опыт говорит, что искать там что-то старое или действительно авторское нелегко. Если у вас нет особого опыта и знаний, не парьтесь, покупайте то, что понравилось из нижнего ценового диапазона. Потому что гораздо более дорогое, попавшееся нам, не было ни антикварным, ни действительно высокохудожественным. Ну и еще совет от жены – не заморачиваться на тряпичные рамы, которые считаются чем-то аутентичным непальским. Во-первых, их трудно везти с собой, не повредив танка, а во вторых, она быстро покрываются пылью, как и сама поверхность танки. Так что в наших пыльных городских квартирах надо держать их в раме с паспарту и под антибликовым стеклом. Можно без паспарту. Но обязательно под антибликом.
Ну и еще один совет при любой покупке - торгуйтесь и спрашивайте, спрашивайте и торгуйтесь. При этом помните, что заплатите вы все равно больше той суммы, за которую согласился бы отдать продавец. Самое главное в торговле – это наличие свободного времени и ваша уверенность в том, что точно такой же товар вы найдете тут же за углом. И это действительно так, поэтому, если решите сэкономить, пройдитесь по нескольким местам и везде приценитесь. А самый главный аргумент – встать и уйти, перед этим спросив «самую последнюю цену». Вернуться никогда не поздно, это включено в условия игры под названием торговля. И еще одна особенность, если на прилавке лежит практически одинаковый товар, например, шапки разного цвета и вы спрашиваете цену за красную, то потом, когда вы выберете совершенно такую же черную, окажется, что именно она стоит дороже. Просто поднимайте вверх брови и разворачивайтесь к выходу, или делайте вид, что уходите, тогда цену скинут. И не доверяйте ценам, которые пишут в Интернете, если они указана без даты. Сейчас в Непале все меняется очень быстро, монархия, демократия, парламент, маоисты и прочие элементы вселенского бардака, поэтому цены идут вверх, а доходы вниз и то, что было верно вчера, сегодня уже не сработает.
- Yungern
- участник
- Сообщения: 72
- Регистрация: 13.11.2008
- Город: Almaty, Kazakhstan
- Благодарил (а): 0 раз.
- Поблагодарили: 11 раз.
- Возраст: 62
- Страны: 30
- Отчеты: 2
- Пол: Мужской
Сообщение: #9
Alex_ka » 13 ноя 2008, 21:51
Один из лучших отчетов, которые я когда-либо читал. Автору большое спасибо и пожелание новых путешествий, а всем нам - его новых отчетов.
-
Alex_ka - Старожил
- Сообщения: 4893
- Регистрация: 17.11.2006
- Город: Маале Шомрон, Израиль
- Благодарил (а): 626 раз.
- Поблагодарили: 1044 раз.
- Возраст: 77
- Страны: 115
- Отчеты: 57
- Пол: Мужской
-
Evgeny Rodichev - Гуру
- Сообщения: 8462
- Регистрация: 21.10.2003
- Город: Moscow
- Благодарил (а): 36 раз.
- Поблагодарили: 478 раз.
- Возраст: 70
- Страны: 44
- Отчеты: 5
Сообщение: #11
Yungern » 14 ноя 2008, 15:56
Alex_ka писал(а):Один из лучших отчетов, которые я когда-либо читал. Автору большое спасибо и пожелание новых путешествий, а всем нам - его новых отчетов.
Жена разбила свои воспоминания на два отчета, добавила свои рисунки и опубликовала в журнале. И даже получила гонорар и купила на память золотую браслетку Но прикол не в этом, а в том, что впечатления и воспоминания у нас оказались иногда очень разными, вот так...
- Yungern
- участник
- Сообщения: 72
- Регистрация: 13.11.2008
- Город: Almaty, Kazakhstan
- Благодарил (а): 0 раз.
- Поблагодарили: 11 раз.
- Возраст: 62
- Страны: 30
- Отчеты: 2
- Пол: Мужской
Сообщение: #13
Yungern » 01 дек 2008, 09:29
feechka писал(а):так и всё таки - зачем индусы фоткаются с туристами?
Меня они в свое время просто достали!
Непонятки, если честно...
Говорят, что им очень нравится белая кожа, потому что у них это редкость. С другой стороны, мы же не бросаемся фотографироваться с неграми и азиатами только потому, что у них другой цвет кожи. Но, опять-таки, я терпеть не могу фотографироваться на фоне туристических достопримечательностей, друзья меня понимают, но многие знакомые - нет, для них собственное фото на фоне Эйфелевой башни - вершина самореализации. Индия большая, вполне возможно, что для большинства фотографироваться с белыми сахибами - в такой же степени некоммильфо, как и для нас с неграми (просто для примера, я не шовинист). Но оставшегося малого процента за глаза хватает, чтобы окучить всех иностранцев... Индия - она большая...
- Yungern
- участник
- Сообщения: 72
- Регистрация: 13.11.2008
- Город: Almaty, Kazakhstan
- Благодарил (а): 0 раз.
- Поблагодарили: 11 раз.
- Возраст: 62
- Страны: 30
- Отчеты: 2
- Пол: Мужской
Сообщение: #14
Yungern » 26 янв 2009, 11:53
Если кто-то добирается до конца этого опуса, напишите для прикола, просто понравилось или нет
- Yungern
- участник
- Сообщения: 72
- Регистрация: 13.11.2008
- Город: Almaty, Kazakhstan
- Благодарил (а): 0 раз.
- Поблагодарили: 11 раз.
- Возраст: 62
- Страны: 30
- Отчеты: 2
- Пол: Мужской
Сообщение: #15
Slim » 26 янв 2009, 18:27
Yungern писал(а):Если кто-то добирается до конца этого опуса, напишите для прикола, просто понравилось или нет
Как и просили, для прикола, пишу - много букв, мало картинок дополняющих написанное. Честно читал с самого начала, дочитал до Бхактапура, потом проскролил вниз, понял что гор не будет ну и дальше читать не стал. Хотя написано с душой. Спасибо за отчет
-
Slim - участник
- Сообщения: 79
- Регистрация: 14.07.2008
- Город: Киев
- Благодарил (а): 6 раз.
- Поблагодарили: 1 раз.
- Возраст: 50
- Отчеты: 1
- Пол: Мужской
Сообщение: #17
Jelena 58 » 02 фев 2009, 00:45
Интересный отчет, много полезной информации...
Спасибо!
Спасибо!
Когда оптимиста посылают на х**, он возвращается отдохнувший и с магнитиками.
- Jelena 58
- путешественник
- Сообщения: 1549
- Регистрация: 14.02.2006
- Город: Estonia Tallinn - Scotland Edinburgh
- Благодарил (а): 30 раз.
- Поблагодарили: 74 раз.
- Возраст: 63
- Страны: 51
- Отчеты: 1
- Пол: Женский
Сообщение: #18
Yungern » 12 фев 2009, 09:04
Мечта писал(а):Большое спасибо! очень понравилось! Интересно и информативно, еще бы фоток немного...
Сорри... Фоток у меня целая туча, причем с хорошей камеры и с хорошей композицией, я вапче неплохой фотограф... В изначальном вордовском варианте их было по 2 на страницу, т.е. около 100... лень было вставлять...
- Yungern
- участник
- Сообщения: 72
- Регистрация: 13.11.2008
- Город: Almaty, Kazakhstan
- Благодарил (а): 0 раз.
- Поблагодарили: 11 раз.
- Возраст: 62
- Страны: 30
- Отчеты: 2
- Пол: Мужской
Сообщение: #19
Alex Humster » 26 фев 2009, 08:46
Интересный отчет!
Отметил бы нужную и полезную информацию "по сувенирам и покупкам в Непале".
Может все-таки выложите фото?
Это можно сделать отдельным сообщением и вставлять фото в написанный ранее отчет не надо.
Отметил бы нужную и полезную информацию "по сувенирам и покупкам в Непале".
Может все-таки выложите фото?
Это можно сделать отдельным сообщением и вставлять фото в написанный ранее отчет не надо.
-
Alex Humster - абсолютный путешественник
- Сообщения: 5342
- Регистрация: 22.02.2007
- Город: 77 регион
- Благодарил (а): 467 раз.
- Поблагодарили: 462 раз.
- Возраст: 61
- Страны: 32
- Отчеты: 8
Сообщение: #20
oksanalit » 02 мар 2009, 10:42
думала, что это я пишу длинно
а вообще, отлично написано! респект!
мы сами недавно проехались по сходному маршруту.
единственное, что смутило: ваша трогательная привязанность к гиду-параноику объясните, зачем вы с ним нянкались? я вижу несколько последовательных стадий, каждая из которых давала соответствующие эмоциональные права послать гида на фиг:
1) я бы вообще с ним в бхаткатпур не поехала
2) я бы послала бы его сразу в бхактапуре, когда он начал сливаться с пейзажем и передавать вас на попечение местного гида
3) и уж точно окончательно я бы его послала, когда он начал истерить и бояться ехать в нагаркот.
может, я чего-то не понимаю в этой жизни, но почему из-за какого-то местного придурка надо было менять свои планы и идти у него на поводу...?
а вообще, отлично написано! респект!
мы сами недавно проехались по сходному маршруту.
единственное, что смутило: ваша трогательная привязанность к гиду-параноику объясните, зачем вы с ним нянкались? я вижу несколько последовательных стадий, каждая из которых давала соответствующие эмоциональные права послать гида на фиг:
1) я бы вообще с ним в бхаткатпур не поехала
2) я бы послала бы его сразу в бхактапуре, когда он начал сливаться с пейзажем и передавать вас на попечение местного гида
3) и уж точно окончательно я бы его послала, когда он начал истерить и бояться ехать в нагаркот.
может, я чего-то не понимаю в этой жизни, но почему из-за какого-то местного придурка надо было менять свои планы и идти у него на поводу...?
-
oksanalit - активный участник
- Сообщения: 638
- Регистрация: 14.11.2007
- Город: Ростов-на-Дону
- Благодарил (а): 105 раз.
- Поблагодарили: 78 раз.
- Возраст: 50
- Страны: 40
- Отчеты: 19
Сообщение: #21
Yungern » 06 май 2009, 13:08
oksanalit писал(а):думала, что это я пишу длинно
единственное, что смутило: ваша трогательная привязанность к гиду-параноику
Да не было особой привязанности, реально первый день он отработал на ура, а это был всего второй день, точнее полдня. После этого мы с ним больше дела не имели... да, в общем-то, даже и не виделись...
Кстати, воспринял критику про фотографии, в течение недели выложу альбомами на Пикасу, как раз научился это делать
- Yungern
- участник
- Сообщения: 72
- Регистрация: 13.11.2008
- Город: Almaty, Kazakhstan
- Благодарил (а): 0 раз.
- Поблагодарили: 11 раз.
- Возраст: 62
- Страны: 30
- Отчеты: 2
- Пол: Мужской
Сообщение: #22
galochka » 07 май 2009, 17:46
to Yungern - огромное спасибо за отчет! Информативный, эмоциональный, написанный замечательным языком! его интересно читать - и после него путешествие в Индию и Непал, которое значится в планах, но каких-то туманных (и, в основном, потому что просто страшновато - как там перенесешь всю эту экзотику?) - кажется реальным!
Присоединяюсь к пожеланиям интересных поездок - и прекрасных отчетов для любимого Форума!
Присоединяюсь к пожеланиям интересных поездок - и прекрасных отчетов для любимого Форума!
- galochka
- новичок
- Сообщения: 27
- Регистрация: 05.05.2008
- Город: Москва
- Благодарил (а): 3 раз.
- Поблагодарили: 2 раз.
- Возраст: 65
- Страны: 23
- Отчеты: 1
Re: Галопом по Непалу и Индии, март 2008 года
Сообщение: #23
Yungern » 25 май 2009, 09:24
Прямо сейчас начинаю грузить фотографии, через пару часов появятся все альбомы, а именно:
Дели
Агра
Фатепур-Сикри
Джайпур
Катманду
Своямбунат
Буданат
Бхактапур
Патан
По-моему, все... Фоток целый вагон, если честно, из большоооого ж/д состава...
Собственно, вот тут: http://picasaweb.google.com/alexander.klepikov
Дели
Агра
Фатепур-Сикри
Джайпур
Катманду
Своямбунат
Буданат
Бхактапур
Патан
По-моему, все... Фоток целый вагон, если честно, из большоооого ж/д состава...
Собственно, вот тут: http://picasaweb.google.com/alexander.klepikov
- Yungern
- участник
- Сообщения: 72
- Регистрация: 13.11.2008
- Город: Almaty, Kazakhstan
- Благодарил (а): 0 раз.
- Поблагодарили: 11 раз.
- Возраст: 62
- Страны: 30
- Отчеты: 2
- Пол: Мужской
Re: Галопом по Непалу и Индии, март 2008 года
Сообщение: #24
larayami » 10 июл 2009, 20:37
А не дадите ли ссылку на отчет Елены?...Очень хочется увидеть поездку ее глазами)...
-
larayami - новичок
- Сообщения: 38
- Регистрация: 10.07.2009
- Город: Северный Кавказ
- Благодарил (а): 2 раз.
- Поблагодарили: 1 раз.
- Возраст: 53
- Пол: Женский
Re: Галопом по Непалу и Индии, март 2008 года
Сообщение: #25
Lulika » 27 июл 2009, 15:35
Интересный отчет и весьма познавательный!
Фоток в тексте все же немного не хватает - чтобы, так сказать читать и видеть то, о чем читаешь...
Присоединяюсь к просьбе.
Фоток в тексте все же немного не хватает - чтобы, так сказать читать и видеть то, о чем читаешь...
larayami писал(а):А не дадите ли ссылку на отчет Елены?...Очень хочется увидеть поездку ее глазами)...
Присоединяюсь к просьбе.
Чтоб жить, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и опять начинать, и опять бросать, и вечно бороться.
А спокойствие — душевная трусость. (Л.Н. Толстой)
А спокойствие — душевная трусость. (Л.Н. Толстой)
-
Lulika - активный участник
- Сообщения: 772
- Регистрация: 16.01.2008
- Город: Москва
- Благодарил (а): 25 раз.
- Поблагодарили: 104 раз.
- Возраст: 53
- Страны: 37
- Отчеты: 13
Re: Галопом по Непалу и Индии, март 2008 года
Сообщение: #26
Yungern » 29 июл 2009, 13:34
Добавлено спустя 7 минут 45 секунд:
Делаю третью попытку, от того, что многа букофф, форум вылетает...
Елена Клепикова
СУАГАТАМ, МИЛАЯ, СУАГАТАМ
Заходя на посадку, самолет завалился на крыло, сердце упало в желудок, потом подскочило к горлу, а потом стало не до сердца, не до горла и не до желудка. В иллюминаторе засияла детская мечта. Очень давно, читая приключения Незнайки, думала, есть где-то такая страна: холмы, убегающие к горам, туда, где вершины сливаются с небом, аккуратные разноцветные домики с садами на крышах и балконах, река, пересекающая долину извилистым шелковым шарфом, легкая паутина дорог… Самолет, прокатившись положенное по бетонной полосе, замер, пассажиры потянулись к выходу. Площадка трапа: мягкое серебряное солнце и ветер, пахнущий горами. Намастэ, Непал!
В здании аэропорта начались суровые будни – действительность вступила в свои права. Получить непальскую визу – смех один: встал в очередь, заполнил карточки, дал официальному лицу в расшитой пилотке фотографию. Он ее степлером – кряк! И к листочку. Передал в окошко 30 зеленых американских денежек – взамен наклейка в паспорт с витиеватой командирской росписью и пожалуйте в город. Через обменный пункт.
Взяли такси – бизнес отлажен – поехали в «Голубой бриллиант». Первое, что сказал водитель:
- Welcome to Nepal! - и шустро залопотал по-английски. С таким неподдельным интересом расспрашивал, кто мы, откуда, зачем, где были. «Казакистан» и здесь Раша! Попутно начал сватать свой отель, показал проспект, сказал о ценах и услугах, но мы удержались и приехали, куда задумывали. Двор буквой П, в левой стороне летняя площадка ресторана, по всему периметру незнакомые деревья и лианы с мясистыми листьями и все утопает в цветах – опознать удалось тагетис, петунью и герань, остальное «неопознанные биологические объекты». Алекс сказал: «Посиди в машине» и пошел смотреть номер, а водитель углядел во мне слабое звено и завел «гостиничную» песню: этот отель неправильный, воды здесь нет, и пить воду нельзя, и света нет тоже и все остальное в том же духе – рефреном, а вот тот отель, про который я говорю… Я слушала, улыбалась, кивала головой, как китайский болванчик, а потом выдала:
- Я не понимаю по-английски!
- Не понимаете? – таксист посмотрел дикими глазами.
- Да! Не понимаю! – гордо молвила я.
Он поморгал, развел руками, вздохнул и сдулся, как воздушный шарик.
Остались в «Голубом бриллианте». Номер с верандой и видом на святыню Сваямбунат. Внизу во внутреннем дворе домашняя ступа. На огромной веранде деревья и цветы в кадках и горшках, лавочка-качельки, мраморные столики. Петухи поют…
Передохнули и пошли искать Дурбар (дворцовую площадь). В итоге забрели к королевскому дворцу, стали обходить его, окруженного кирпичной стеной, по периметру – через определенные промежутки то на стене бруствер из мешков с песком и солдатики стоят, то внизу у стены огневая пулеметная точка и те же солдатики, усиленные спецназом в касках и бронежилетах. Удивились, но решили не останавливаться – терпение было вознаграждено – добрались до центрального входа. Ворота на замке: солдаты-пулеметы и очень колоритная группа - военные, полицейские, гвардейцы в парадной караульной форме и секьюрити-гуркхи. Прелесть – тонкие, изящные как стрелы и нежные, как побеги лотоса, И полная уверенность, что этот «цветочек» прозрачными пальцами свернет любую шею безо всякого усилия. Мы, размахивая картой, кинулись к группе. Доблестное воинство отступило, выставив вперед службу безопасности. Ребята доброжелательные и ласковые, если можно употребить это слово. Очень, очень старались помочь и с картой и вообще. На подмогу к ним поспешил старший – благообразный седоусый, лет шестидесяти. Разобрались, это оказался не исторический центр, а действующий королевский дворец, в котором сидит арестованный король! Попрощались, и сорвалось непроизвольно «Даньябад!». Как они расцвели!
- Даньябад! Даньябад!
Самый молодой, перевесившись через барьер, махал ладонью и полупел-полукричал вслед:
- Даньябад! Намастэ!!!1
В пять часов закончился рабочий день, улицы заполнили такие толпы! Между людьми едут машины, мотоциклы, велосипеды, рикши – ой-ой-ой! Решив пройти на Дурбар кратчайшим путем (по карте) мы все-таки заблудились. Запутались в каком-то базаре для местных – Китай – вот кто снабжает весь мир этим... самым. Китайское - значит отличное. Сидит торговец, перед ним тазик с водой, а в воде россыпью, как галька… часы. Разные - мужские, женские, пластиковые и металлические, «позолоченные» и хромированные. И таких тазиков не один. Поплутали. Александр – опытный кормчий, вывел к отелю.
Стало темнеть, почти семь часов. На ресепшн взяли ключ и поползли на пятый этаж. Нас догоняет мальчик и с извиняющейся улыбкой сует в руки свечку и коробок спичек. На лестнице, на каждой площадке стоят бутылки с оплывшим стеарином. Оказалось, в Непале проблемы с электричеством. Кое-где есть собственные генераторы, но далеко не везде и не у всех. Да и заправлять эти генераторы надо топливом, которое везут из Индии через область тераев. А она контролируется бандами повстанцев-маоистов. Впрочем, теперь их называют отрядами – в преддверии грядущих выборов и прогнозируемой победы этих самых маоистов.
Поужинать спустились на открытую площадку. Неторопливо подплыл официант, зажег огарок свечи, подал меню. Александр захотел жареного цыпленка, а мне вздумалось отведать традиционной непальской пищи:
- Чикен-чилли и далбат.
- Что будете пить?
- Зеленый чай есть?
Официант - глаза к тенту, подумал:
- Есть.
- А я хочу черный. Зря, что ли, слова учила, - официанту, - Кало чая динус.2
- Кало… чая… динус? – замер, осмысливая, глаза вспыхнули, улыбка до ушей, не дежурная – от всей души, - Кало чая, кало чая! Хо!
Убежал. Немного спустя, вернулся, принес чай, сахарницу и еще одну свечку! Бережно поставил:
- Кало чая.
- Даньябад.
- Даньябад? Даньябад!!! Суагатам!
- Суагатам?
- Добро пожаловать!!!
Потом ПОВАР стал носить еду. Принес один поднос – снял с него тарелки, удалился. Появился со вторым – разгрузил, потом с третьим.
- Что это? – спрашиваю с ужасом.
- Далбат, - сжав у груди руки и умильно склонив к плечу голову, ласково ответил повар и неслышно растворился в темноте.
Что же такое далбат? Далбат, он же дала-райс это: огромная гора риса на блюде диаметром сантиметров тридцать; поллитровая ступка густого бобового супа-пюре; миска горячего салата-соуса из цветной капусты, картошки и перца; миска рубленого цыпленка в густом остром соусе; мисочка с чем-то жутко кислым, но очень полезным; тарелка с нарезкой – красный лук, помидоры, огурцы, морковь, дайкон, злой одинокий перчик и лайм; тарелка с чапати; две бутылочки – кетчуп и чилли.
Потом появился официант – принес Алексу заказанного цыпленка и соль!
Съесть, даже половину, не в человеческих силах.
- Счет!
Подбежал официант и, нарушая правила, спросил:
- Ну, как?
- Митхо. Но дэрэ,3 - и ребром ладони по горлу.
Он счастливо хохотнул и помчался выписывать чек.
Побродить по ночному городу помешали дождь и комендантский час. В номере запалили свечку. Спички похожи на непальцев, тонкие, коричневые, изогнутые, как кхукри и такие же прочные. За окном сияет Сваямбунат. Непальцы шутят: если освещен Сваямбу – в городе нет света, а если Сваямбу в темноте, то можно посмотреть телевизор.
Утром на Дурбаре оформили недельный пропуск, завершили формальности и утонули в изысканной красоте старого города. Даже развернутые спирали Бруно, патрули и огневые точки проскальзывали мимо, не замечались. Пагода Кастамандап – храм, в честь которого названа столица Непала Катманду. Всего-навсего. По преданию, она построена из одного дерева. Не в смысле – полностью деревянная, а из одной единицы, как Буратино из одного полена, так и пагода из ствола одного дерева. Самое потрясающее, что сзади храма Кастамандап стоит небольшая пагода Силья Саттал, построенная из остатков этого волшебного ствола. От размера и красоты пагоды по коже ползут мурашки, а ведь еще можно зайти внутрь, и походить там. Создается полная иллюзия, что да, тебя впустил живой единый организм, доброжелательный, мудрый, и ты вдыхаешь сухой аромат веков, растворяешься в наведенных потусторонним разумом образах, смотришь на пылинки в солнечном луче, и видишь в каждой из них мир, и не хочется уходить, но надо. Есть такое слово – надо… У дворца живой богини Кумари подошел очередной гид. Чем уж он нас зацепил – не знаю. Оказалось – студент, подрабатывает в свободное время. Мы объяснили цель – посмотреть не сверху, а изнутри. Гид удивился, но задачу понял и в результате, на несколько дней стал нашим поводырем, проводником, вожатым.
Идем к Сваямбунату. Три километра от центра, а город иной: улицы не мощеные, дома попроще, вдоль реки огороды. На клочке земли пять на пять метров пышно зеленеет капуста, торчит морковная ботва, перья зеленого лука, съедобные травки и в углу обязательные цветы. Заборы – незаурядная фантазия владельцев и ясно кто до чего может добраться. Забор из автомобильных дверец, забор из панцирных кроватных сеток, забор из пластиковых тазиков, забор из бамбуковых кольев и на каждом пятом колу «голова убиенного врага» - мотоциклетный шлем. Вот некоторое разнообразие - на таком же клочке земли ничего не растет. Сооружен навес и под навесом на утрамбованной площадке мужичок творит потрясающую деревянную мебель. Готовая продукция стоит рядом. Подошли к сетчатому высокому мосту.
- Не пойду! – взвизгнула я истерично
- Тогда останешься здесь! – парировал муж
- Закройте глаза, держитесь за мою сумочку и потихоньку, потихоньку, - успокаивал гид.
Местное население с удивлением наблюдало за перемещением мемсахиб, деликатно приостановив движение. Мост раскачивался, вызывая приступ морской болезни. Очень глубоко внизу змеилась по кривому руслу река. Перешли. Через два дня выяснилось, что в пятистах метрах от этой конструкции раскинулся капитальный транспортно-пешеходный мост! Зато – изнутри.
Сваямбунат4 – построили две c половиной тысячи лет назад: семьдесят семь метров до вершины холма, 365 крутых ступеней вверх, по числу дней в году. Вдоль ступенек сидят торговцы – продают амулетики, четки, поющие чаши, молитвенные барабаны, вышивки, бусы; астрологи-предсказатели, саду-святые, нищие, прокаженные... Прокаженный в клетчатой юбке тянет к проходящим перевязанные остатки рук, редкостной красоты цыганки поют на одной ноте: «Доллар, доллар, пли-из...». Юная нечесаная красавица регулярно щиплет лежащего на руках младенца. Младенец заходится криком, а мамаша ноет: «Дайте доллары ребенку на молоко...». Идущий вниз почтенный гуркх, наливает ей в ладонь минеральную воду из бутылки, цыганка выпивает и снова щиплет ребенка. На площадке сидит тибетка, рядом четверо детей, мал мала меньше. Сидит, как изваяние Будды - отрешенно, дети так же тихо сидят рядом. Младший протягивает руку, его одергивают. Положили сто рупий. Мать подняла глаза, сложила у груди ладони, поклонилась, что-то сказала детям – они дружно поблагодарили. Старший схватил деньги и убежал (когда шли назад – увидели: семья обедала, перед ними на тряпице стояла бутылка минералки и лежала большая, разломанная на куски, лепешка).
Белая ступа Сваямбунат – мандала Изначального Будды – древнейшая святыня долины Катманду. Когда-то долина была дном моря и бог Шива (по индуистским источникам) или Изначальный Будда (по источникам буддистским) бросил семя лотоса в море, и проросло семя в виде холма и ступы Сваямбу. Любому, кто поднялся к ступе, и обошел ее по кругу несколько раз, больше не грозят плохие перерождения.
Сваямбу – городок на горе: монастырь, святилища, жилые дома, магазинчики, ресторации. Водопад, стекающий среди пышной зелени по каменным уступам... Бассейн с бронзовым Буддой – из ладони бьют струи воды, омывая маленький земной шар, мерцают монеты, цветным блестящим ковром устилающие дно... горящие плошки, свечи, тлеющие ароматические палочки и, заполняющая все пространство, мантра «Ом мане падме хум».
... Драгоценность на цветке лотоса ...
Драгоценность на цветке
Драгоценность...
Вечером в нашем ресторане делаем заказ: чай, лайм-сода, еда. Приносят чай, соду – все выпито – еды нет. 15 минут, 20, 25... через 45 минут несут. Любопытно. На следующий день стали наблюдать: после заказа официант с индифферентным видом идет во двор, седлает мотоцикл, уезжает. Через какое-то время возвращается и, старательно прикрывая корпусом пакеты, дефилирует на кухню. Через пять минут начинают доносится упоительные запахи. Сначала подумали, что «халтурщики» покупают еду в другом ресторане, а здесь разогревают. Простите, хорошие! Каждый раз они ездили за свежайшими домашними продуктами – цыплятами, маслом, овощами, простоквашей.
К чаю принесли чайную ложку (прошлый раз ложка была кофейная) и полную сахарницу! С сахаром, как и со светом, проблемы.
Новый день – новая песня: сегодня поход в Будданат.
Будданат находится в тибетском квартале Катманду – Бода. Идем пешком – кажется недалеко. Кажется. На перекрестках через каждые сто метров группами по пятнадцать-двадцать человек сидят «робокопы» - спецназовцы в синей униформе, упакованные в спецжилеты, поножи, «поручни», каски-сферы, с бамбуковыми демократизаторами. Все ждут стихийных волнений – как в Тибете аукнется, так в Боде откликнется. Будданат – крупнейшая ступа в Непале, да и одна из крупнейших в мире: основание в форме мандалы символизирует землю, полусферический свод – воду, шпиль из тринадцати ступеней, по числу шагов к нирване – огонь, зонтик – воздух, а венчающий все бельведер – небо. Первоначально ступа служила местом хранения святых мощей. Многие считают, хотя прямых доказательств этому нет, что в Будданате покоятся останки Будды Гаутамы. Люди идут по кругу: туристы, паломники, монахи. Стайкой промчались японцы, правые руки вверх и по барабанам: тр-р-р-р. Европейцы отдают предпочтение другой стороне, противоположной. Там пышноцветье торговых точек: лавок, магазинчиков, лотков.
Барабаны проворачиваются с легким треском. Монахи в храме Будданата на низких нотах поют «Ом мане падме хум», густо, почти инфразвуком. Воздух вибрирует, хочется сесть, закрыв глаза, раствориться в звуке.
В крошечном храме – огромный барабан – заполняет без малого все помещение – между барабаном и стеной едва-едва хватает места проскочить. Надо держаться за нижнее кольцо и идти. Идти не получается. Барабан раскручен и приходится бежать кособокой рысью. Может занести на второй круг, а то и на третий. Вихрем пролетаю мимо стены напротив входа – там, в правом углу двое – монах и кто-то маленький, неправильный. Лицо одутловатое, дынеобразное, даже в полутьме – бледное, глаза – черные дырочки, миниатюрные ручки и ножки. На шее коралловые четки и кисточка из белых перьев. Поднял руку ребром – благословил. Глаза зафиксировали – мозг отреагировал уже на выходе. На третьем кругу барабан притормозили и меня оторвали от поручня.
Почему надо уходить? Кто торопится, тот ничего не успевает, но сегодня необходимо успеть в Пасупатинат. Пасупатинат – не только главный индуистский храм в Непале, но и один из самых почитаемых шиваистских храмов в мире. Сюда съезжаются паломники-индусы со всего света. Господь Шива – разрушитель и созидатель, принимает множество внешних форм и образов. Одним из самых живых и мирных является Пасупати – бог животного царства. На холме огромный заповедный парк: лестницы, вьющиеся по склону, деревья, цветы, вездесущие обезьянки. Храмы, святилища, площадки, заполненные йони и лингамами, пирамидки из трезубцев Шивы. Над рекой стелется дым, горят погребальные костры, Здесь, на берегу Багмати, установлены каменные постаменты, где происходит кремация.
- Почему нет запаха?
- Для того, чтобы достойно кремировать усопшего, родственники покупают специальное дерево, сгорая, древесина поглощает запах. Конечно, только у очень богатых хватает денег, чтобы полностью сложить костер из этого дерева. Но и нескольких стволов, добавленных в костер, бывает достаточно, - объяснил гид.
Когда шли к Пасупатинату видели места, где торгуют этим деревом. Во дворах некоторых домов двухметровые розовато-серые стволы сложены в огромные штабеля. Подумалось, для изготовления мебели, оказалось – для кремации. На улице у каждой двери стоит или плошка, или просто на каменной плитке, разложены нехитрые подношения Шиве – рис, фрукты, красная краска и цветы. Да, а еще по дороге попался холерный центр! Вчера – попался туберкулезный. Проблема насущнейшая: кашляют (и плюются) почти все. Это не значит, что все туберкулезники – масса хронически простуженных. Хотя, вроде бы должны привыкнуть к таким суточным перепадам температуры. Тем более, что даже зимой не бывает минусовой!
В городе, если не пыль, то грязь – накануне прошел дождь. Если с утра на дороге раскинулся лопушастый зеленый лист или кусок газеты палаткой, или просто темный полиэтиленовый пакет – ни в коем случае нельзя наступать. Под стыдливым прикрытием лежит продукт человеческой жизнедеятельности. К обеду все эти опасные объекты таинственным образом исчезают. Кто и как их убирает, так и осталось загадкой – дворников просто нет, как класса. Из дворика невари открылась дверца, выскочил мальчик, аккуратно поливая себе из бутылки с минеральной водой начал чистить зубы над узким желобом сточной канавки. Его спокойно обходят и объезжают со всех сторон – никто не возмущается: чистота – залог здоровья!
Контрасты, контрасты.
Бродят остатки хиппи. В основном, подержанные мужики под семьдесят. Когда-то они нашли себя или потеряли, но выбор сделан, и изменить ничего нельзя, да, и не хочется. Зрелище … жалкое. «Дети цветов» в шестидесятые годы облюбовали ступени храма Маджу Дега, разогнали царивших там обезьян и стали жить, в открытую покуривая травку, пока к власти не пришел король Бирендра и не постановил, что этого делать нельзя.
Непальцы живут очень трудно. Те, кто не затурхан жизнью (а это все, кроме нищебродов, избравших свой особый путь) – удивительные: скромные, достойные, улыбчивые. Очень хочется сказать милые, славные люди. До сих пор жалеют короля Бирендру. Говорят, он был хорошим королем, хорошим правителем, хорошим человеком. И не мог сын его Дипендра, мальчик с глазами лани, перестрелять всю семью. Невиновный, оболганный…
- Народ знает правду. Народ не верит. И этот, который сейчас под арестом во дворце – не король! – так говорят люди.
На Дурбаре перед входом в Ханумандхоку (историческую королевскую резиденцию) статуя Ханумана5 в красном плаще с капюшоном, наружу торчит только нижняя часть мордочки и тоже красного цвета. Говорят, что его никогда не открывают, потому что он бог-девственник, а слева стоит храм Джаганат, покрытый резьбой с эротическими сценами. Деревянная Камасутра, очень эстетичный ликбез. Как-то раз Ханумана открывали, но для этого закрыли полотнищами весь храм. Рядом со статуей вход в старый королевский дворец. Совершенно чудесный полицейский в черной парадной форме с винтовкой размером с него, смущался, стоя на посту. И так ему хотелось сфотографироваться, а мы так хотели его сфотографировать, а вокруг сновали люди – но, в конце концов, это удалось, и он остался доволен, и мы были рады. В бывшем королевском дворце музей. Дворец носит наименование Трибхуван, как и аэропорт, в честь одного из королей. Содержание музея – вполне стандартное, лучше не отвлекаться и наслаждаться изысканной архитектурой. Экспонируются среди прочего два кабинета. Рабочие кабинеты – короля Махендры и короля Бирендры. Очень просто, целесообразно, удобно и все заточено не на «пыль в глаза», а на упорную длительную работу. Скромно и функционально. Берегли короли народные деньги. Хотя парадно-выходной трон из золота и драгоценных камней – положение обязывает.
Вышли из Ханумандхоки, идем вдоль стены очередного храма. В стене неожиданно ажурная решетка-экран.
- Что там?
- А, Бог алкоголиков, - махнул рукой гид.
- ?!
Гид рассказал, что за решеткой маска Белого Бхайрава, которую открывают раз в году. В дни жертвоприношений этому Бхайраву заливают в рот вино через трубочку в отверстии ограждающей решетки. До сих пор терзают смутные подозрения – не шутка ли это. Никаких данных найти не удалось. Напротив Белого Бхайрава спиной к решетке стоит Бхайрав Черный – воплощение Шивы-разрушителя. Когда-то его откопал в поле крестьянин и подарил городу. Черный Бхайрав вершил суд – подозреваемого приводили к статуе и задавали вопросы. Солгавший перед Шивой-Бхайравом умирал - кровь шла горлом. Разрыв аорты, по-медицински.
Катманду – город спящих собак. Собаки спят везде, с улыбками на мордах. И клубочком, и в рост на боку, и на спине, и на пузе, раскинув лапы в стороны. Счастливые, никуда не торопятся и дрыхнут во все ноздри. Через них переступают, а они улыбаются и спят.
Если вы увидели упитанную собаку, абсолютно голую, но с мохнатым хвостом и гривой по хребту – не верьте, что это особая тибетская собака. У псины – лишай и она облезла. Обезьяны такие тоже встречаются. А вот мифические ушастые непальские ежики вымерли на самом деле. Чучела остались только в музее природы.
За ужином отведали кюрт, он же кёрд (кто как произносит) – очень вкусная сладковатая «толстая» простокваша. И слово родное и знакомое. А момо с сыром – обычные вареники с творогом.
Официант принес чай, сахарницу. Рядом на салфетке положил десертную ложку... Что-то будет завтра?
В восемь утра наш гид ждал в холле отеля. Путь лежит в «город верующих» Бхактапур – столицу одного из древних княжеств с последующим заездом в Нагаркот. Мы вышли, и он повлек нас на автобусную станцию. Маршрут пролегал по весьма интересным местам, людей было мало. Встречные мерили непонятными озадаченными взглядами, оборачивались вслед.
- Почему они так смотрят?
Гид делал вид, что не слышит.6 На станции сели в автобус, свободных мест много – можно было выбрать удобное местечко. На длинном заднем диванчике рядом сидели два школьника. Сначала ребята сидели в струнку, напряженно. Потом посмотрели на мои руки и развеселились, стали пихать друг друга локтями и полушепотом бурно что-то обсуждать. Я искоса посмотрела на соседей. Они ненадолго притихли, но через пару минут все началось сначала. Посмотрела внимательней и обнаружила на безымянном пальце правой руки веселого соседа два тонких кольца – почти точную копию моих. Стало смешно. Не сговариваясь, мы подняли правые руки, продемонстрировали друг другу колечки и захохотали в голос. Над чем смеялись?
Неожиданно пересели на другой автобус – гид начал удивлять. Людей по-прежнему немного, вдоль дороги оборудованы огневые точки, калибр оружия впечатляет – чуть ли не легкие пушки, кучами свалены бамбуковые рогатки–ежи, крышки с бочек со спиралями Бруно откинуты – дорогу перекрыть пара секунд. Добрались до центральной площади Бхактапура: малолюдно и стерильно чисто. Солдат и полицейских намного больше, чем туристов, часто попадаются белые флажки с красными серпом и молотом, листовки на стенах с такой же полузабытой символикой. Наш гид стушевался и чтобы хоть в чем-то разобраться пришлось прибегнуть к услугам местного чичероне. Красивый светлоглазый парень оказался учеником художественной школы танка: рассказал о многом – об истории княжества, об архитектурных стилях, о глазной резьбе по дереву, провел на гончарное подворье, потом к резчикам по дереву и, наконец, в свою альма-матер – художественную школу. Менеджер школы кинулся на нас как коршун. Безостановочно тарахтя на великолепном английском, провел по всей школе, продемонстрировал, как работают ученики – в одной комнате девушки делали подмалевки, в другой – парнишка завершал «отделочные работы», нанося золотые штрихи; показал, из каких камней растирают краску; описал технологию изготовления холста и краски; гордо заметил, что среди учителей три настоящих тибетских монаха, что на изготовление одной танки требуется восемь месяцев, что вот эту мандалу придумал сам далай-лама. Не переставая болтать, завел на второй этаж в большую темную комнату, заваленную рулонами танка, включил свет, с ходу предложил выбрать и купить работу и тут же начал разворачивать на столе рулоны, придавливая края литыми стеклянными полушариями:
- Вот эта мандала – сделана по эскизам мастера из монастыря такого-то, а эта Лунная Тара – подлинная работа мастера сякого-то, ну а это так – ученическая работа и стоит, соответственно, сущую ерунду – всего двести долларов.
Мы уважительно покивали головами и вежливо сказали, что уже купили танку мастера такого-то. Менеджер закрыл рот, похлопал глазами, и пошел провожать нас к выходу.
Еще раз обошли площадь: Золотые ворота, резные храмы, дворцы, бронзовый колокол на каменной террасе. «Колокол лающих собак» - забавное название, оправданное – когда он звонит, все собаки в округе заливаются лаем. Сейчас в него звонят только по утрам. У храма Батсала Деви прицепился продавец поющих чаш и когда заломил за заурядную туристическую чашку 700 рупий, пришлось спросить:
- Вы что, считаете всех туристов идиотами?
- Нет, что вы, но ... цены растут... и вообще...
То есть, скорее да, чем нет. Максимальная цена такой вещицы триста-четыреста рупий, но могут отдать и за меньше, если, конечно, покупать.
Время давно обеденное зашли в ресторан. Накопилось много вопросов: про выборы, про стриженых вислоухих овец, про политический расклад, про Ханумана, про изготовление тонких каменных пластинок, про касты, про Тибет и про многое-многое другое. Наш гид сидел бледный.
- Почему столько военных на улице?
- О политике – нет! Нельзя! Не говорю!
Англиийский гида стремительно ухудшался.
- А как по-непальски «ворона»?
- Крау... – гид пожелтел.
- Крау по-английски, а по-непальски?
- Каг, - гид из желтого стал желто-зеленым, - Не говорите ничего... Отключите мобильный телефон.
- А местные маоисты...
Гид сжал зубы, замотал головой и из желто-зеленого стал просто зеленым:
- Я – буддист, буддист, буддист...
- Выборы в парламент...
По лицу гида пошли трупные пятна:
- Тс-тс-тс, туристов слушают, не надо ничего говорить...
- Даже про овец?!
- Я – непалец!
- О кей, о кей, кто бы сомневался...
Как соотносятся овцы с непальцем, так и осталось невыясненным. Гида прорвало. Захлебываясь словами, бормотал, что вокруг мафия, что он залез не на свою территорию, что должен заплатить тому гиду, который нас водил, что в Нагаркот нельзя, могут арестовать, патрули, выборы... Смешались в кучу кони, люди. Плюнули и пошли на стоянку такси. Пока ехали, гид развязно болтал и трещал, таксист брезгливо молчал. Добрались до отеля, вышли, расплатились:
- Намастэ.
Таксист смущенно улыбнулся, как бы извиняясь за соотечественника:
- Даньябад. Намастэ-э.
Гид незаметно растворился в толпе.
Вечером в «домашнем» отеле, сделали заказ, ждем, делимся впечатлениями. Умильно приговаривая: «Кало чая, кало чая» повар принес чай, сахарницу и ... столовую ложку. Трогательно. Если придем ужинать завтра, нас будет ждать половник...
Утром, поклонившись вырастающему из тумана Сваямбу, отправились в Патан, он же Лалитпур. Бывшая столица древнего княжества, а ныне «город мастеров». Дворцовая площадь, как в Катманду и Бхактапуре – такая же непознаваемая, загадочная и прекрасная. Только у Гаруды крылышки развернуты кончиками вверх. Да сам городок, пожалуй, почище и пообустроеннее, что ли? Хотя и здесь патрули, полиция, военные, серпасто-молоткастые маоистские флажки и дацзыбао.
Зашли в музей – перестроенный королевский дворец. До дворца на этом месте стоял буддистский монастырь, в восемнадцатом веке построили дворец, в веке двадцатом – сотворили музей. Реставрировали здание и строили экспозицию австрийцы. Рука мастера! В позитиве: музей бронзы первый и единственный самоокупаемый музей в Непале. Звенящая бронза – золото, стекающее с пальцев…
В Патане был день экскурсий, привезли школьников из разных школ и лицеев. Все формы отличаются друг от друга цветом. Брюки, юбки, пуловер, пиджак, жилет, обязателен галстук, даже туфли форменные – одинаковые. Хочешь не хочешь – носи. И носят, и гордятся. По цвету сразу отличают, кто в какой школе учится. Потому как в школе попроще – только одна деталь одежды общая – черная кофточка – все остальное – вольное. А сорок процентов вообще в школу не ходят. Школьное образование начинается с трех с половиной лет и к пятому классу, то есть к 9-10 годам большинство школу оставляет. Забавно видеть – топает в формочке четырехлетняя кроха с рюкзаком размером с нее. Но важная-а – в школе! И бабушки: точно такие же, как наши, только в сари. Также ждут у ворот школы, также помогают тащить неподъемные рюкзаки и портфели, также покупают любимым чадам вкусненькое – ломтики сочных фруктов в прессованных листьях или маленькие рожки мороженого.
По крутым ступеням забрались на верхнюю площадку пагоды. Напротив - храм Кришна Мандир, предполагается, что это первая постройка в Непале в архитектурном стиле Шикара, а также единственный храм полностью сделанный из камня. На фризах выгравированы сцены из Махабхараты и Рамаяны. Лепота! С верхней площадки пагоды дворцовая площадь, как на ладони. Посмотреть бы, что там, с другой стороны. Но обойти башенку по узкому бордюру у меня не хватило пороху – очень высоко и очень страшно. Следом за нами поднялась пара американцев и села за выступом башни. Увидев легкую добычу, на приступ пошли малолетние торговцы с вышитыми сумочками. С трех сторон протягивая товар, запели:
- Пли-из, пли-из... Хорошие су-умки... Пятьдесят рупий...
Нас на жалость не возьмешь – мы из Казахстана! Спокойно посмотрели на приставал и тихонько:
- Наи, пардайна.7
- Пардайна. Хо! – и шустро побежали атаковать американцев. Из-за выступа послышалась знакомая песня. Американка совершила ужасную ошибку – включилась в разговор, добрым голоском объясняя, почему ей не нужны эти милые сумочки. На помощь к атакующей троице подтянулась еще парочка юных продавцов с очередной порцией товара. Американцы, не успев насладится волшебным видом, потянулись к лестнице в надежде, что их оставят в покое. Сейчас! Когда они протискивались мимо нас Алекс, сказал страдальцам магическую формулу, те поблагодарили и начали ее пользовать, но было уже поздно – детишки с сумками приклеились намертво.
Утром в последний день в Катманду торопились на Дворцовую площадь – попрощаться до следующей встречи. Ради экономии времени решили нанять рикшу.
Велорикши вездесущи. С гудками и крякалками, щегольские и занюханные, с раскладными пологами и с раскладными решетками-дугами на которых когда-то был полог. С букетами пыльных пластиковых цветов, кисточками, блямбочками, зеркальцами, султанами перьев, с бахромой и без. Пассажирские и грузовые. В седле маленькие худенькие мужички от двадцати до ста лет. Людей в коляску можно посадить от одного до десяти – смотря как сажать. Туристы вмещаются максимум по две единицы, непальцы – до десятка. А грузовые – нам этого не понять: не видно ни колес, ни водителя – огромная гора груза сама движется в заданном направлении. Подошли к стоянке. Очень рано, пусто, тихо. Единственный рикша сидел на корточках возле велоэкипажа и ел папайю из плошки размером с детскую ладонь. Завидев потенциальных клиентов, торопливо слизнул остатки сока, бережно спрятал чашечку в карман, сказал:
- Сэр, мэм, хелло!
- Хелло! До Дурбара.
- Двадцать пять.
- Хорошо.
Наши сто пятьдесят шесть килограммов взобрались в коляску и разместились на сиденье. Сухонький непальский мужичок лихо впрыгнул в седло.
- Потянет?
- Не потянет...
- Потянет.
- Может, подтолкнуть?
- Ага, еще скажи, на ходу впрыгивать.
Мужичок потянул, качнул педалями вперед-назад и лихо покатил по брусчатке. Бумажные букеты на руле шелестели, подвески, гирлянды и ленточки развевались, пассажирские тела неравномерно подпрыгивали, зубы клацали:
- Ин-те-рес-ой-но, си-ня-ки-йяй бу-дут-ить?
- Да-ть, да-ть!
Время от времени водитель нажимал на грушу гудка начала прошлого века. Собаки дорогу уступали. Доехали, расплатились, дали пятерку за перевес. Мужичок улыбнулся, и на ходу вынимая плошку, поспешил к торговке овощами. Синяк был. Один, но большой.
На площади, кроме солдатиков и полицаев, никого. Пробегают случайные прохожие из местных. Туристов нет. Обошли площадь, посидели на ступенях храма Маджу Дега. Простились и пошли пешком потихоньку домой. Заговорились и выпали в реальность в плотной колонне демонстрантов. Оказалось манифестация «За свободный Тибет». Идут с флагами, скандируют лозунги, как октябрята речевку, затем едет автобус с полицией, рассекая колонну на две части, за автобусом топают два случайных туриста из Республики Казахстан, за туристами подразделение пеших полицейских, за ними – вторая часть колонны и что там дальше – не знаю – слоеный пирог. Пройдя несколько метров, мы технично, по-крабьи, выскользнули в боковую улицу. От группы полицейских отделилась троица с длинными бамбуковыми дубинками и уважительно проводила до отеля.
Перед дорогой, на посошок, выпили непременный «кало чая». Повар, зная, что мы уезжаем, принес чай в узорном бокальчике, а официант – салфетки в стакане, обернутом серебряной фольгой – простились по-своему. Очень сердечно. Такси – и в путь.
Подъехали к аэропорту – фейс-контроль и проверка билетов. Пропустили. В здании получили талоны и сдали выездной сбор по 22 доллара. Общий досмотр. Пропустили. Через семь метров мужчин и женщин отделили друг от друга – личный досмотр. Пропустили... Черт знает что, еще досмотр – сдали багаж. Пропустили! Паспортный контроль. Кабинок много, подходим, протягиваем паспорта – чиновник перекосился (скорее всего, это была высшая форма изумления), взял документы за уголки, держа на отлете, поднял на уровень лица и, переводя глаза, промямлил:
- Никогда таких паспортов не видел...
Мы посмотрели на табличку – оказалось пропускник для дипломатов.
- Ха-ха-ха, извините, извините – нам туда! – выхватили лазоревые книжечки и побежали к другому окошку, получать штампы. Получили и просочились в зал вылета. Опять личный досмотр и потрошение ручной клади. Молодой полицейский вывернул многострадальный рюкзачок, осмотрел блокнот, расческу и носовой платок, взял двухсотграммовую бутылочку из под гималайской воды:
- Что это?
- Ром.
- Что?!
- Ром. «Кукри».
Обалдело покрутил головой. У женщины в сумке ром.
- Запечатано?
- Нет.
Тогда нельзя.
Старший смены, видя заминку, спросил:
- Что там?
- Говорят, ром.
- Запечатано? – обратился ко мне старший.
- Нет!
Взял бутылочку, открыл, осторожно нюхнул, учуял знакомый запах и понюхал еще раз, уже с удовольствием. Захохотал:
- РОМ! Если хотите, можете выпить здесь.
- Нашли алкоголика! – вскинулась я.
Конфисковали продукт. Да и ладно с ним. Ребятам на дезинфекцию пойдет – пятки протирать.
В зале ожидания молодые люди с планшетами-прищепками бегают и проводят опрос-анкетирование. Когда Алекс отошел посмотреть диски с музыкой, ко мне подсел «опросчик», нацелился ручкой в бланк, дежурно улыбнулся:
- Могу задать вам несколько вопросов?
Грустно смотрю на него и отвечаю:
- Я не говорю по-английски.
Не поверил:
- Как это, мэм не говорит по-английски!?
Сокрушенно вздыхаю:
- Совсем не говорю и не понимаю.
У парня брови спрятались в волосы, повернулся и помаршировал деревянной походкой, оглянулся раза два, и затерялся среди пассажиров.
На соседнем ряду за спиной сидела испаноговорящая семья. Девушки увлеченно болтали, пока папа ходил пить кофе. Отец вернулся – дочери затараторили:
- Тут собирают сведения, а она говорит, что не говорит и не понимает по-английски.
Папа начал тираду, что «право свободного человека отвечать или...» и в этот момент к семье полетел очередной опросчик. Девушки хором:
- Мы не говорим по-английски!
Объявили посадку, погрузили пассажиров в автобус, довезли до трапа самолета, а там... Передвижная платформа, на платформе рамка металлоискателя, стол для досмотра вещей и ширма для досмотра личного. Что тут скажешь? Мелочи, не стоящие внимания...
Самолет держал курс на Дели, а там внизу, скрывалась за сияющими облаками страна, навсегда пленившая сердце.
-------------------
Ссылки
1 - Даньябад – спасибо
Намастэ – аналогично: здравствуйте; до свидания
2 - Кало чая динус – принисите, пожалуйста, черный чай
3 - Митхо – вкусно Дэрэ - много
4 - Слово Сваямбунат означает «создавший сам себя из ничего миллион миллионов лет назад для всех и навсегда».
5 - Непальцы очень почитают Ханумана. Считают его своим богом-прародителем, а обезьянок – священными животными.
6 - Уже потом узнали, что с этого дня в стране ввели чрезвычайное положение.
7 - Наи, пардайна – спасибо, не нужно. Слова обладают магическим действием. Услышав, в ответ на приставания эту формулу, любые торговцы спокойно отходили и больше не тревожили.
Осталось добавить ответы на Как и Какой (-ая, -ое)
1.Как работают лопатой вдвоем
Один человек держит лопату за черенок. К древку, у черпала, привязана веревка. Второй человек стоит напротив первого и держит веревку. Первый подцепляет черпалом, второй в это время тянет веревку на себя, и они вдвоем сбрасываю груз. Второй веревку ослабляет, и первый начинает снова зачерпывать. Ручной экскаватор. Производительность – неизвестна. Пара стояла перед огромной кучей отсева и перекидывала ее, создавая другую кучу. Что это было, зачем?
2. Как точат ножи-ножницы
На земле сидят два мужика. Между ними деревянная конструкция из рамы, валика и втулки с круглым камнем-точилом. На валике в четыре-пять витков накручен сыромятный ремень. Первый мужик держит ножик и правит его на камне. Второй попеременно тянет на себя концы ремня. Валик крутится, передача работает, камень вращается, Ножик пускает искры. Дешево и сердито.
3. Как ездят по дорогам
Движение по центральным улицам интенсивное – автобусы, автомобили, тук-туки, мотоциклы, рикши, велосипеды. Люди идут по тротуару. Для пешеходов переходы – надземные мосты с развязкой на четыре стороны. Особо смелые или торопливые умудряются перебежать дорогу, форсируя ограждение. В остальных районах, которых девяносто процентов, тротуаров нет, и все движутся вперемежку. Уважают друг друга, пропускают по просьбе – рука показывает направление. И все гудят, бибикают, крякают, заливаются трелями. Никто никого не сбивает: ограничение скорости в городе – сорок километров. Полицейские следят за трафиком и действительно помогают регулировать движение. И штрафов не берут. Потому что никто ничего не нарушает.
4. Как украшают дома
Дома похожи на кубики: с верандами и широкими бордюрами-уступами. На всех уступах стоят разновеликие горшки, в которых бушуют зеленые кусты, деревца и цветы. На верандах – по нескольку огромных каменных кадок с серьезными деревьями и масса горшков и горшочков с цветами. А на самом верхнем уступе, который, по-совместительству, является крышей – технические сооружения – огромные бочки - емкости для воды, крашеные в черный цвет. Водопровод существует, но вода туда поступает из этих самых бочек. А питьевую воду в отели привозят фабричную бутилированную.
5. Как одеваются
Да кто во что горазд. Стандарт китайского производства. Женщины постарше – в сари, молодых в сари почти нет. Молодые, в основном, предпочитают шальвар-камис. Мужчины молодые в привычном стандарте, мужчины постарше – многие в национальных костюмах – узкие штаны и длинная рубашка. Сверху вполне европейский пиджак, куртка, жилет и обязательная ТАКА ТОПИ – шапочка-пилотка гуркхского короля. Впрочем, така топи носят многие мужчины.
6. Как и что едят
Непальская еда самая простая: момо – вареники с мясом, творогом, капустой, картошкой, грибами. Далбат (см.выше). Чапати – лепешки круглые, тонкие, двуслойные (те же пури, только жареные без масла на раскаленной поверхности). Пакоры – тонкие сухие лепешки с загнутыми краями, а на них мешанина из овощей. Кёрд – простокваша. Все остальное – еда индийская, тайская, китайская и европейская.
Овощи: перец острый красный и зеленый, капуста, в основном, цветная, морковь - много и обязательно, кабачки, баклажаны, картофель, лук красный пихают всегда и везде.
Мясо: в основном – курятина. Но потребляют и баранину, козлятину, реже свинину и мясо яков.
Яйца. Травы и специи. Рис во всех вариантах. Лапша. Горох и фасоль.
Фрукты не сказать, что выбор особо большой: бананы, гранаты (на непали называются АНАР!), яблоки (китайские), мандарины, апельсины, лимоны обычные и сладкие, лаймы, манго и папайя. Тыква. Масса каких-то маленьких бякушек – сырых и сушеных – ягоды неопознанные. Клубники много.
Сыр обалденный, ячий. Обыкновенный, копченый и сушеный.
Местная выпечка. Выглядит привлекательно, но пробовать было неохота.
7.Какие животные обитают в городе
Коровы. Не очень много, живут, в основном, возле индуистских храмов. Их подкармливают.
Голуби. Очень много. Точно такие же, как наши – жирные и холеные. Еды много – люди жертвуют богам и божкам направо и налево. Гадят голуби соответственно.
Воробьи. Мелкие и сытые. Несуетливые, потому что о-очень сытые.
Вороны. Более «загорелые», очень изящные и стройные. Какая-то переходная форма между серой вороной и вороном.
Собаки. Масса, тьма – и все спят.
Кошки. Не видела ни одной.
Крысы. Есть. Толстые, сытые. Едят жертвенную пищу.
8. Какие есть домашние животные
Собаки. Видели трех.
Первая – роскошная, породная овчарка. Живет на веранде соседнего дома. Ее не выпускают на улицу. Скучно. Псина опирается передними лапами на бордюр, смотрит вниз и переносит полиэтиленовые пакетики – слева направо и справа налево. Лает густым басом и очень хочет познакомиться.
Вторая – большая, огненно-рыжая с хвостом-султаном живет в соседнем доме с другой стороны. Везучая, ее выпускают гулять в замкнутый глухой двор.
Третья – беспородная, но тоже любимая; в красивом ошейнике, цепочкой пристегнута к ограде, пока хозяин (хозяйка) в храме.
Козы (их едят).
Овцы (их тоже едят).
Утки (скорее всего, и их едят).
Куры (несут яйца).
Цыплята (их едят очень-очень активно).
9. Какие есть насекомые
Бабочки. Красивые, разные. Много. Могут сесть на руку.
Мухи. Сосредотачиваются в местах скопления отходов. А так как отходы практически везде, то и мухи везде. Но к людям не пристают – отходов хватает.
Комары. Мною замечен один, заморенный задохлик. Наверное, вегетарианец. Никого не кусал.
На земле жучки-паучки ползают всякие. Тараканов не видела ни одного, нигде.
10. Какое самое страшное впечатление
Кто-то сбил перебегавшую дорогу крысу, большую и толстую. Движение остановилось. Все водители вышли из машин, кольцом окружили крысу и хлопая в ладоши начали направлять ее к обочине. Крыса ползла, перебирая передними лапками, лежа на боку. Движение не восстановилось, пока она не отползла. Но никто ее не трогал – ни чтобы добить, ни чтобы отнести с дороги. (Хлопками отгоняют злых духов – тибетско-непальская традиция).
11. Какое самое хорошее впечатление
Не знаю. Очень хочется вернуться.
Lulika писал(а):Интересный отчет и весьма познавательный!
Фоток в тексте все же немного не хватает - чтобы, так сказать читать и видеть то, о чем читаешь...larayami писал(а):А не дадите ли ссылку на отчет Елены?...Очень хочется увидеть поездку ее глазами)...
Присоединяюсь к просьбе.
Делаю третью попытку, от того, что многа букофф, форум вылетает...
Елена Клепикова
СУАГАТАМ, МИЛАЯ, СУАГАТАМ
Заходя на посадку, самолет завалился на крыло, сердце упало в желудок, потом подскочило к горлу, а потом стало не до сердца, не до горла и не до желудка. В иллюминаторе засияла детская мечта. Очень давно, читая приключения Незнайки, думала, есть где-то такая страна: холмы, убегающие к горам, туда, где вершины сливаются с небом, аккуратные разноцветные домики с садами на крышах и балконах, река, пересекающая долину извилистым шелковым шарфом, легкая паутина дорог… Самолет, прокатившись положенное по бетонной полосе, замер, пассажиры потянулись к выходу. Площадка трапа: мягкое серебряное солнце и ветер, пахнущий горами. Намастэ, Непал!
В здании аэропорта начались суровые будни – действительность вступила в свои права. Получить непальскую визу – смех один: встал в очередь, заполнил карточки, дал официальному лицу в расшитой пилотке фотографию. Он ее степлером – кряк! И к листочку. Передал в окошко 30 зеленых американских денежек – взамен наклейка в паспорт с витиеватой командирской росписью и пожалуйте в город. Через обменный пункт.
Взяли такси – бизнес отлажен – поехали в «Голубой бриллиант». Первое, что сказал водитель:
- Welcome to Nepal! - и шустро залопотал по-английски. С таким неподдельным интересом расспрашивал, кто мы, откуда, зачем, где были. «Казакистан» и здесь Раша! Попутно начал сватать свой отель, показал проспект, сказал о ценах и услугах, но мы удержались и приехали, куда задумывали. Двор буквой П, в левой стороне летняя площадка ресторана, по всему периметру незнакомые деревья и лианы с мясистыми листьями и все утопает в цветах – опознать удалось тагетис, петунью и герань, остальное «неопознанные биологические объекты». Алекс сказал: «Посиди в машине» и пошел смотреть номер, а водитель углядел во мне слабое звено и завел «гостиничную» песню: этот отель неправильный, воды здесь нет, и пить воду нельзя, и света нет тоже и все остальное в том же духе – рефреном, а вот тот отель, про который я говорю… Я слушала, улыбалась, кивала головой, как китайский болванчик, а потом выдала:
- Я не понимаю по-английски!
- Не понимаете? – таксист посмотрел дикими глазами.
- Да! Не понимаю! – гордо молвила я.
Он поморгал, развел руками, вздохнул и сдулся, как воздушный шарик.
Остались в «Голубом бриллианте». Номер с верандой и видом на святыню Сваямбунат. Внизу во внутреннем дворе домашняя ступа. На огромной веранде деревья и цветы в кадках и горшках, лавочка-качельки, мраморные столики. Петухи поют…
Передохнули и пошли искать Дурбар (дворцовую площадь). В итоге забрели к королевскому дворцу, стали обходить его, окруженного кирпичной стеной, по периметру – через определенные промежутки то на стене бруствер из мешков с песком и солдатики стоят, то внизу у стены огневая пулеметная точка и те же солдатики, усиленные спецназом в касках и бронежилетах. Удивились, но решили не останавливаться – терпение было вознаграждено – добрались до центрального входа. Ворота на замке: солдаты-пулеметы и очень колоритная группа - военные, полицейские, гвардейцы в парадной караульной форме и секьюрити-гуркхи. Прелесть – тонкие, изящные как стрелы и нежные, как побеги лотоса, И полная уверенность, что этот «цветочек» прозрачными пальцами свернет любую шею безо всякого усилия. Мы, размахивая картой, кинулись к группе. Доблестное воинство отступило, выставив вперед службу безопасности. Ребята доброжелательные и ласковые, если можно употребить это слово. Очень, очень старались помочь и с картой и вообще. На подмогу к ним поспешил старший – благообразный седоусый, лет шестидесяти. Разобрались, это оказался не исторический центр, а действующий королевский дворец, в котором сидит арестованный король! Попрощались, и сорвалось непроизвольно «Даньябад!». Как они расцвели!
- Даньябад! Даньябад!
Самый молодой, перевесившись через барьер, махал ладонью и полупел-полукричал вслед:
- Даньябад! Намастэ!!!1
В пять часов закончился рабочий день, улицы заполнили такие толпы! Между людьми едут машины, мотоциклы, велосипеды, рикши – ой-ой-ой! Решив пройти на Дурбар кратчайшим путем (по карте) мы все-таки заблудились. Запутались в каком-то базаре для местных – Китай – вот кто снабжает весь мир этим... самым. Китайское - значит отличное. Сидит торговец, перед ним тазик с водой, а в воде россыпью, как галька… часы. Разные - мужские, женские, пластиковые и металлические, «позолоченные» и хромированные. И таких тазиков не один. Поплутали. Александр – опытный кормчий, вывел к отелю.
Стало темнеть, почти семь часов. На ресепшн взяли ключ и поползли на пятый этаж. Нас догоняет мальчик и с извиняющейся улыбкой сует в руки свечку и коробок спичек. На лестнице, на каждой площадке стоят бутылки с оплывшим стеарином. Оказалось, в Непале проблемы с электричеством. Кое-где есть собственные генераторы, но далеко не везде и не у всех. Да и заправлять эти генераторы надо топливом, которое везут из Индии через область тераев. А она контролируется бандами повстанцев-маоистов. Впрочем, теперь их называют отрядами – в преддверии грядущих выборов и прогнозируемой победы этих самых маоистов.
Поужинать спустились на открытую площадку. Неторопливо подплыл официант, зажег огарок свечи, подал меню. Александр захотел жареного цыпленка, а мне вздумалось отведать традиционной непальской пищи:
- Чикен-чилли и далбат.
- Что будете пить?
- Зеленый чай есть?
Официант - глаза к тенту, подумал:
- Есть.
- А я хочу черный. Зря, что ли, слова учила, - официанту, - Кало чая динус.2
- Кало… чая… динус? – замер, осмысливая, глаза вспыхнули, улыбка до ушей, не дежурная – от всей души, - Кало чая, кало чая! Хо!
Убежал. Немного спустя, вернулся, принес чай, сахарницу и еще одну свечку! Бережно поставил:
- Кало чая.
- Даньябад.
- Даньябад? Даньябад!!! Суагатам!
- Суагатам?
- Добро пожаловать!!!
Потом ПОВАР стал носить еду. Принес один поднос – снял с него тарелки, удалился. Появился со вторым – разгрузил, потом с третьим.
- Что это? – спрашиваю с ужасом.
- Далбат, - сжав у груди руки и умильно склонив к плечу голову, ласково ответил повар и неслышно растворился в темноте.
Что же такое далбат? Далбат, он же дала-райс это: огромная гора риса на блюде диаметром сантиметров тридцать; поллитровая ступка густого бобового супа-пюре; миска горячего салата-соуса из цветной капусты, картошки и перца; миска рубленого цыпленка в густом остром соусе; мисочка с чем-то жутко кислым, но очень полезным; тарелка с нарезкой – красный лук, помидоры, огурцы, морковь, дайкон, злой одинокий перчик и лайм; тарелка с чапати; две бутылочки – кетчуп и чилли.
Потом появился официант – принес Алексу заказанного цыпленка и соль!
Съесть, даже половину, не в человеческих силах.
- Счет!
Подбежал официант и, нарушая правила, спросил:
- Ну, как?
- Митхо. Но дэрэ,3 - и ребром ладони по горлу.
Он счастливо хохотнул и помчался выписывать чек.
Побродить по ночному городу помешали дождь и комендантский час. В номере запалили свечку. Спички похожи на непальцев, тонкие, коричневые, изогнутые, как кхукри и такие же прочные. За окном сияет Сваямбунат. Непальцы шутят: если освещен Сваямбу – в городе нет света, а если Сваямбу в темноте, то можно посмотреть телевизор.
Утром на Дурбаре оформили недельный пропуск, завершили формальности и утонули в изысканной красоте старого города. Даже развернутые спирали Бруно, патрули и огневые точки проскальзывали мимо, не замечались. Пагода Кастамандап – храм, в честь которого названа столица Непала Катманду. Всего-навсего. По преданию, она построена из одного дерева. Не в смысле – полностью деревянная, а из одной единицы, как Буратино из одного полена, так и пагода из ствола одного дерева. Самое потрясающее, что сзади храма Кастамандап стоит небольшая пагода Силья Саттал, построенная из остатков этого волшебного ствола. От размера и красоты пагоды по коже ползут мурашки, а ведь еще можно зайти внутрь, и походить там. Создается полная иллюзия, что да, тебя впустил живой единый организм, доброжелательный, мудрый, и ты вдыхаешь сухой аромат веков, растворяешься в наведенных потусторонним разумом образах, смотришь на пылинки в солнечном луче, и видишь в каждой из них мир, и не хочется уходить, но надо. Есть такое слово – надо… У дворца живой богини Кумари подошел очередной гид. Чем уж он нас зацепил – не знаю. Оказалось – студент, подрабатывает в свободное время. Мы объяснили цель – посмотреть не сверху, а изнутри. Гид удивился, но задачу понял и в результате, на несколько дней стал нашим поводырем, проводником, вожатым.
Идем к Сваямбунату. Три километра от центра, а город иной: улицы не мощеные, дома попроще, вдоль реки огороды. На клочке земли пять на пять метров пышно зеленеет капуста, торчит морковная ботва, перья зеленого лука, съедобные травки и в углу обязательные цветы. Заборы – незаурядная фантазия владельцев и ясно кто до чего может добраться. Забор из автомобильных дверец, забор из панцирных кроватных сеток, забор из пластиковых тазиков, забор из бамбуковых кольев и на каждом пятом колу «голова убиенного врага» - мотоциклетный шлем. Вот некоторое разнообразие - на таком же клочке земли ничего не растет. Сооружен навес и под навесом на утрамбованной площадке мужичок творит потрясающую деревянную мебель. Готовая продукция стоит рядом. Подошли к сетчатому высокому мосту.
- Не пойду! – взвизгнула я истерично
- Тогда останешься здесь! – парировал муж
- Закройте глаза, держитесь за мою сумочку и потихоньку, потихоньку, - успокаивал гид.
Местное население с удивлением наблюдало за перемещением мемсахиб, деликатно приостановив движение. Мост раскачивался, вызывая приступ морской болезни. Очень глубоко внизу змеилась по кривому руслу река. Перешли. Через два дня выяснилось, что в пятистах метрах от этой конструкции раскинулся капитальный транспортно-пешеходный мост! Зато – изнутри.
Сваямбунат4 – построили две c половиной тысячи лет назад: семьдесят семь метров до вершины холма, 365 крутых ступеней вверх, по числу дней в году. Вдоль ступенек сидят торговцы – продают амулетики, четки, поющие чаши, молитвенные барабаны, вышивки, бусы; астрологи-предсказатели, саду-святые, нищие, прокаженные... Прокаженный в клетчатой юбке тянет к проходящим перевязанные остатки рук, редкостной красоты цыганки поют на одной ноте: «Доллар, доллар, пли-из...». Юная нечесаная красавица регулярно щиплет лежащего на руках младенца. Младенец заходится криком, а мамаша ноет: «Дайте доллары ребенку на молоко...». Идущий вниз почтенный гуркх, наливает ей в ладонь минеральную воду из бутылки, цыганка выпивает и снова щиплет ребенка. На площадке сидит тибетка, рядом четверо детей, мал мала меньше. Сидит, как изваяние Будды - отрешенно, дети так же тихо сидят рядом. Младший протягивает руку, его одергивают. Положили сто рупий. Мать подняла глаза, сложила у груди ладони, поклонилась, что-то сказала детям – они дружно поблагодарили. Старший схватил деньги и убежал (когда шли назад – увидели: семья обедала, перед ними на тряпице стояла бутылка минералки и лежала большая, разломанная на куски, лепешка).
Белая ступа Сваямбунат – мандала Изначального Будды – древнейшая святыня долины Катманду. Когда-то долина была дном моря и бог Шива (по индуистским источникам) или Изначальный Будда (по источникам буддистским) бросил семя лотоса в море, и проросло семя в виде холма и ступы Сваямбу. Любому, кто поднялся к ступе, и обошел ее по кругу несколько раз, больше не грозят плохие перерождения.
Сваямбу – городок на горе: монастырь, святилища, жилые дома, магазинчики, ресторации. Водопад, стекающий среди пышной зелени по каменным уступам... Бассейн с бронзовым Буддой – из ладони бьют струи воды, омывая маленький земной шар, мерцают монеты, цветным блестящим ковром устилающие дно... горящие плошки, свечи, тлеющие ароматические палочки и, заполняющая все пространство, мантра «Ом мане падме хум».
... Драгоценность на цветке лотоса ...
Драгоценность на цветке
Драгоценность...
Вечером в нашем ресторане делаем заказ: чай, лайм-сода, еда. Приносят чай, соду – все выпито – еды нет. 15 минут, 20, 25... через 45 минут несут. Любопытно. На следующий день стали наблюдать: после заказа официант с индифферентным видом идет во двор, седлает мотоцикл, уезжает. Через какое-то время возвращается и, старательно прикрывая корпусом пакеты, дефилирует на кухню. Через пять минут начинают доносится упоительные запахи. Сначала подумали, что «халтурщики» покупают еду в другом ресторане, а здесь разогревают. Простите, хорошие! Каждый раз они ездили за свежайшими домашними продуктами – цыплятами, маслом, овощами, простоквашей.
К чаю принесли чайную ложку (прошлый раз ложка была кофейная) и полную сахарницу! С сахаром, как и со светом, проблемы.
Новый день – новая песня: сегодня поход в Будданат.
Будданат находится в тибетском квартале Катманду – Бода. Идем пешком – кажется недалеко. Кажется. На перекрестках через каждые сто метров группами по пятнадцать-двадцать человек сидят «робокопы» - спецназовцы в синей униформе, упакованные в спецжилеты, поножи, «поручни», каски-сферы, с бамбуковыми демократизаторами. Все ждут стихийных волнений – как в Тибете аукнется, так в Боде откликнется. Будданат – крупнейшая ступа в Непале, да и одна из крупнейших в мире: основание в форме мандалы символизирует землю, полусферический свод – воду, шпиль из тринадцати ступеней, по числу шагов к нирване – огонь, зонтик – воздух, а венчающий все бельведер – небо. Первоначально ступа служила местом хранения святых мощей. Многие считают, хотя прямых доказательств этому нет, что в Будданате покоятся останки Будды Гаутамы. Люди идут по кругу: туристы, паломники, монахи. Стайкой промчались японцы, правые руки вверх и по барабанам: тр-р-р-р. Европейцы отдают предпочтение другой стороне, противоположной. Там пышноцветье торговых точек: лавок, магазинчиков, лотков.
Барабаны проворачиваются с легким треском. Монахи в храме Будданата на низких нотах поют «Ом мане падме хум», густо, почти инфразвуком. Воздух вибрирует, хочется сесть, закрыв глаза, раствориться в звуке.
В крошечном храме – огромный барабан – заполняет без малого все помещение – между барабаном и стеной едва-едва хватает места проскочить. Надо держаться за нижнее кольцо и идти. Идти не получается. Барабан раскручен и приходится бежать кособокой рысью. Может занести на второй круг, а то и на третий. Вихрем пролетаю мимо стены напротив входа – там, в правом углу двое – монах и кто-то маленький, неправильный. Лицо одутловатое, дынеобразное, даже в полутьме – бледное, глаза – черные дырочки, миниатюрные ручки и ножки. На шее коралловые четки и кисточка из белых перьев. Поднял руку ребром – благословил. Глаза зафиксировали – мозг отреагировал уже на выходе. На третьем кругу барабан притормозили и меня оторвали от поручня.
Почему надо уходить? Кто торопится, тот ничего не успевает, но сегодня необходимо успеть в Пасупатинат. Пасупатинат – не только главный индуистский храм в Непале, но и один из самых почитаемых шиваистских храмов в мире. Сюда съезжаются паломники-индусы со всего света. Господь Шива – разрушитель и созидатель, принимает множество внешних форм и образов. Одним из самых живых и мирных является Пасупати – бог животного царства. На холме огромный заповедный парк: лестницы, вьющиеся по склону, деревья, цветы, вездесущие обезьянки. Храмы, святилища, площадки, заполненные йони и лингамами, пирамидки из трезубцев Шивы. Над рекой стелется дым, горят погребальные костры, Здесь, на берегу Багмати, установлены каменные постаменты, где происходит кремация.
- Почему нет запаха?
- Для того, чтобы достойно кремировать усопшего, родственники покупают специальное дерево, сгорая, древесина поглощает запах. Конечно, только у очень богатых хватает денег, чтобы полностью сложить костер из этого дерева. Но и нескольких стволов, добавленных в костер, бывает достаточно, - объяснил гид.
Когда шли к Пасупатинату видели места, где торгуют этим деревом. Во дворах некоторых домов двухметровые розовато-серые стволы сложены в огромные штабеля. Подумалось, для изготовления мебели, оказалось – для кремации. На улице у каждой двери стоит или плошка, или просто на каменной плитке, разложены нехитрые подношения Шиве – рис, фрукты, красная краска и цветы. Да, а еще по дороге попался холерный центр! Вчера – попался туберкулезный. Проблема насущнейшая: кашляют (и плюются) почти все. Это не значит, что все туберкулезники – масса хронически простуженных. Хотя, вроде бы должны привыкнуть к таким суточным перепадам температуры. Тем более, что даже зимой не бывает минусовой!
В городе, если не пыль, то грязь – накануне прошел дождь. Если с утра на дороге раскинулся лопушастый зеленый лист или кусок газеты палаткой, или просто темный полиэтиленовый пакет – ни в коем случае нельзя наступать. Под стыдливым прикрытием лежит продукт человеческой жизнедеятельности. К обеду все эти опасные объекты таинственным образом исчезают. Кто и как их убирает, так и осталось загадкой – дворников просто нет, как класса. Из дворика невари открылась дверца, выскочил мальчик, аккуратно поливая себе из бутылки с минеральной водой начал чистить зубы над узким желобом сточной канавки. Его спокойно обходят и объезжают со всех сторон – никто не возмущается: чистота – залог здоровья!
Контрасты, контрасты.
Бродят остатки хиппи. В основном, подержанные мужики под семьдесят. Когда-то они нашли себя или потеряли, но выбор сделан, и изменить ничего нельзя, да, и не хочется. Зрелище … жалкое. «Дети цветов» в шестидесятые годы облюбовали ступени храма Маджу Дега, разогнали царивших там обезьян и стали жить, в открытую покуривая травку, пока к власти не пришел король Бирендра и не постановил, что этого делать нельзя.
Непальцы живут очень трудно. Те, кто не затурхан жизнью (а это все, кроме нищебродов, избравших свой особый путь) – удивительные: скромные, достойные, улыбчивые. Очень хочется сказать милые, славные люди. До сих пор жалеют короля Бирендру. Говорят, он был хорошим королем, хорошим правителем, хорошим человеком. И не мог сын его Дипендра, мальчик с глазами лани, перестрелять всю семью. Невиновный, оболганный…
- Народ знает правду. Народ не верит. И этот, который сейчас под арестом во дворце – не король! – так говорят люди.
На Дурбаре перед входом в Ханумандхоку (историческую королевскую резиденцию) статуя Ханумана5 в красном плаще с капюшоном, наружу торчит только нижняя часть мордочки и тоже красного цвета. Говорят, что его никогда не открывают, потому что он бог-девственник, а слева стоит храм Джаганат, покрытый резьбой с эротическими сценами. Деревянная Камасутра, очень эстетичный ликбез. Как-то раз Ханумана открывали, но для этого закрыли полотнищами весь храм. Рядом со статуей вход в старый королевский дворец. Совершенно чудесный полицейский в черной парадной форме с винтовкой размером с него, смущался, стоя на посту. И так ему хотелось сфотографироваться, а мы так хотели его сфотографировать, а вокруг сновали люди – но, в конце концов, это удалось, и он остался доволен, и мы были рады. В бывшем королевском дворце музей. Дворец носит наименование Трибхуван, как и аэропорт, в честь одного из королей. Содержание музея – вполне стандартное, лучше не отвлекаться и наслаждаться изысканной архитектурой. Экспонируются среди прочего два кабинета. Рабочие кабинеты – короля Махендры и короля Бирендры. Очень просто, целесообразно, удобно и все заточено не на «пыль в глаза», а на упорную длительную работу. Скромно и функционально. Берегли короли народные деньги. Хотя парадно-выходной трон из золота и драгоценных камней – положение обязывает.
Вышли из Ханумандхоки, идем вдоль стены очередного храма. В стене неожиданно ажурная решетка-экран.
- Что там?
- А, Бог алкоголиков, - махнул рукой гид.
- ?!
Гид рассказал, что за решеткой маска Белого Бхайрава, которую открывают раз в году. В дни жертвоприношений этому Бхайраву заливают в рот вино через трубочку в отверстии ограждающей решетки. До сих пор терзают смутные подозрения – не шутка ли это. Никаких данных найти не удалось. Напротив Белого Бхайрава спиной к решетке стоит Бхайрав Черный – воплощение Шивы-разрушителя. Когда-то его откопал в поле крестьянин и подарил городу. Черный Бхайрав вершил суд – подозреваемого приводили к статуе и задавали вопросы. Солгавший перед Шивой-Бхайравом умирал - кровь шла горлом. Разрыв аорты, по-медицински.
Катманду – город спящих собак. Собаки спят везде, с улыбками на мордах. И клубочком, и в рост на боку, и на спине, и на пузе, раскинув лапы в стороны. Счастливые, никуда не торопятся и дрыхнут во все ноздри. Через них переступают, а они улыбаются и спят.
Если вы увидели упитанную собаку, абсолютно голую, но с мохнатым хвостом и гривой по хребту – не верьте, что это особая тибетская собака. У псины – лишай и она облезла. Обезьяны такие тоже встречаются. А вот мифические ушастые непальские ежики вымерли на самом деле. Чучела остались только в музее природы.
За ужином отведали кюрт, он же кёрд (кто как произносит) – очень вкусная сладковатая «толстая» простокваша. И слово родное и знакомое. А момо с сыром – обычные вареники с творогом.
Официант принес чай, сахарницу. Рядом на салфетке положил десертную ложку... Что-то будет завтра?
В восемь утра наш гид ждал в холле отеля. Путь лежит в «город верующих» Бхактапур – столицу одного из древних княжеств с последующим заездом в Нагаркот. Мы вышли, и он повлек нас на автобусную станцию. Маршрут пролегал по весьма интересным местам, людей было мало. Встречные мерили непонятными озадаченными взглядами, оборачивались вслед.
- Почему они так смотрят?
Гид делал вид, что не слышит.6 На станции сели в автобус, свободных мест много – можно было выбрать удобное местечко. На длинном заднем диванчике рядом сидели два школьника. Сначала ребята сидели в струнку, напряженно. Потом посмотрели на мои руки и развеселились, стали пихать друг друга локтями и полушепотом бурно что-то обсуждать. Я искоса посмотрела на соседей. Они ненадолго притихли, но через пару минут все началось сначала. Посмотрела внимательней и обнаружила на безымянном пальце правой руки веселого соседа два тонких кольца – почти точную копию моих. Стало смешно. Не сговариваясь, мы подняли правые руки, продемонстрировали друг другу колечки и захохотали в голос. Над чем смеялись?
Неожиданно пересели на другой автобус – гид начал удивлять. Людей по-прежнему немного, вдоль дороги оборудованы огневые точки, калибр оружия впечатляет – чуть ли не легкие пушки, кучами свалены бамбуковые рогатки–ежи, крышки с бочек со спиралями Бруно откинуты – дорогу перекрыть пара секунд. Добрались до центральной площади Бхактапура: малолюдно и стерильно чисто. Солдат и полицейских намного больше, чем туристов, часто попадаются белые флажки с красными серпом и молотом, листовки на стенах с такой же полузабытой символикой. Наш гид стушевался и чтобы хоть в чем-то разобраться пришлось прибегнуть к услугам местного чичероне. Красивый светлоглазый парень оказался учеником художественной школы танка: рассказал о многом – об истории княжества, об архитектурных стилях, о глазной резьбе по дереву, провел на гончарное подворье, потом к резчикам по дереву и, наконец, в свою альма-матер – художественную школу. Менеджер школы кинулся на нас как коршун. Безостановочно тарахтя на великолепном английском, провел по всей школе, продемонстрировал, как работают ученики – в одной комнате девушки делали подмалевки, в другой – парнишка завершал «отделочные работы», нанося золотые штрихи; показал, из каких камней растирают краску; описал технологию изготовления холста и краски; гордо заметил, что среди учителей три настоящих тибетских монаха, что на изготовление одной танки требуется восемь месяцев, что вот эту мандалу придумал сам далай-лама. Не переставая болтать, завел на второй этаж в большую темную комнату, заваленную рулонами танка, включил свет, с ходу предложил выбрать и купить работу и тут же начал разворачивать на столе рулоны, придавливая края литыми стеклянными полушариями:
- Вот эта мандала – сделана по эскизам мастера из монастыря такого-то, а эта Лунная Тара – подлинная работа мастера сякого-то, ну а это так – ученическая работа и стоит, соответственно, сущую ерунду – всего двести долларов.
Мы уважительно покивали головами и вежливо сказали, что уже купили танку мастера такого-то. Менеджер закрыл рот, похлопал глазами, и пошел провожать нас к выходу.
Еще раз обошли площадь: Золотые ворота, резные храмы, дворцы, бронзовый колокол на каменной террасе. «Колокол лающих собак» - забавное название, оправданное – когда он звонит, все собаки в округе заливаются лаем. Сейчас в него звонят только по утрам. У храма Батсала Деви прицепился продавец поющих чаш и когда заломил за заурядную туристическую чашку 700 рупий, пришлось спросить:
- Вы что, считаете всех туристов идиотами?
- Нет, что вы, но ... цены растут... и вообще...
То есть, скорее да, чем нет. Максимальная цена такой вещицы триста-четыреста рупий, но могут отдать и за меньше, если, конечно, покупать.
Время давно обеденное зашли в ресторан. Накопилось много вопросов: про выборы, про стриженых вислоухих овец, про политический расклад, про Ханумана, про изготовление тонких каменных пластинок, про касты, про Тибет и про многое-многое другое. Наш гид сидел бледный.
- Почему столько военных на улице?
- О политике – нет! Нельзя! Не говорю!
Англиийский гида стремительно ухудшался.
- А как по-непальски «ворона»?
- Крау... – гид пожелтел.
- Крау по-английски, а по-непальски?
- Каг, - гид из желтого стал желто-зеленым, - Не говорите ничего... Отключите мобильный телефон.
- А местные маоисты...
Гид сжал зубы, замотал головой и из желто-зеленого стал просто зеленым:
- Я – буддист, буддист, буддист...
- Выборы в парламент...
По лицу гида пошли трупные пятна:
- Тс-тс-тс, туристов слушают, не надо ничего говорить...
- Даже про овец?!
- Я – непалец!
- О кей, о кей, кто бы сомневался...
Как соотносятся овцы с непальцем, так и осталось невыясненным. Гида прорвало. Захлебываясь словами, бормотал, что вокруг мафия, что он залез не на свою территорию, что должен заплатить тому гиду, который нас водил, что в Нагаркот нельзя, могут арестовать, патрули, выборы... Смешались в кучу кони, люди. Плюнули и пошли на стоянку такси. Пока ехали, гид развязно болтал и трещал, таксист брезгливо молчал. Добрались до отеля, вышли, расплатились:
- Намастэ.
Таксист смущенно улыбнулся, как бы извиняясь за соотечественника:
- Даньябад. Намастэ-э.
Гид незаметно растворился в толпе.
Вечером в «домашнем» отеле, сделали заказ, ждем, делимся впечатлениями. Умильно приговаривая: «Кало чая, кало чая» повар принес чай, сахарницу и ... столовую ложку. Трогательно. Если придем ужинать завтра, нас будет ждать половник...
Утром, поклонившись вырастающему из тумана Сваямбу, отправились в Патан, он же Лалитпур. Бывшая столица древнего княжества, а ныне «город мастеров». Дворцовая площадь, как в Катманду и Бхактапуре – такая же непознаваемая, загадочная и прекрасная. Только у Гаруды крылышки развернуты кончиками вверх. Да сам городок, пожалуй, почище и пообустроеннее, что ли? Хотя и здесь патрули, полиция, военные, серпасто-молоткастые маоистские флажки и дацзыбао.
Зашли в музей – перестроенный королевский дворец. До дворца на этом месте стоял буддистский монастырь, в восемнадцатом веке построили дворец, в веке двадцатом – сотворили музей. Реставрировали здание и строили экспозицию австрийцы. Рука мастера! В позитиве: музей бронзы первый и единственный самоокупаемый музей в Непале. Звенящая бронза – золото, стекающее с пальцев…
В Патане был день экскурсий, привезли школьников из разных школ и лицеев. Все формы отличаются друг от друга цветом. Брюки, юбки, пуловер, пиджак, жилет, обязателен галстук, даже туфли форменные – одинаковые. Хочешь не хочешь – носи. И носят, и гордятся. По цвету сразу отличают, кто в какой школе учится. Потому как в школе попроще – только одна деталь одежды общая – черная кофточка – все остальное – вольное. А сорок процентов вообще в школу не ходят. Школьное образование начинается с трех с половиной лет и к пятому классу, то есть к 9-10 годам большинство школу оставляет. Забавно видеть – топает в формочке четырехлетняя кроха с рюкзаком размером с нее. Но важная-а – в школе! И бабушки: точно такие же, как наши, только в сари. Также ждут у ворот школы, также помогают тащить неподъемные рюкзаки и портфели, также покупают любимым чадам вкусненькое – ломтики сочных фруктов в прессованных листьях или маленькие рожки мороженого.
По крутым ступеням забрались на верхнюю площадку пагоды. Напротив - храм Кришна Мандир, предполагается, что это первая постройка в Непале в архитектурном стиле Шикара, а также единственный храм полностью сделанный из камня. На фризах выгравированы сцены из Махабхараты и Рамаяны. Лепота! С верхней площадки пагоды дворцовая площадь, как на ладони. Посмотреть бы, что там, с другой стороны. Но обойти башенку по узкому бордюру у меня не хватило пороху – очень высоко и очень страшно. Следом за нами поднялась пара американцев и села за выступом башни. Увидев легкую добычу, на приступ пошли малолетние торговцы с вышитыми сумочками. С трех сторон протягивая товар, запели:
- Пли-из, пли-из... Хорошие су-умки... Пятьдесят рупий...
Нас на жалость не возьмешь – мы из Казахстана! Спокойно посмотрели на приставал и тихонько:
- Наи, пардайна.7
- Пардайна. Хо! – и шустро побежали атаковать американцев. Из-за выступа послышалась знакомая песня. Американка совершила ужасную ошибку – включилась в разговор, добрым голоском объясняя, почему ей не нужны эти милые сумочки. На помощь к атакующей троице подтянулась еще парочка юных продавцов с очередной порцией товара. Американцы, не успев насладится волшебным видом, потянулись к лестнице в надежде, что их оставят в покое. Сейчас! Когда они протискивались мимо нас Алекс, сказал страдальцам магическую формулу, те поблагодарили и начали ее пользовать, но было уже поздно – детишки с сумками приклеились намертво.
Утром в последний день в Катманду торопились на Дворцовую площадь – попрощаться до следующей встречи. Ради экономии времени решили нанять рикшу.
Велорикши вездесущи. С гудками и крякалками, щегольские и занюханные, с раскладными пологами и с раскладными решетками-дугами на которых когда-то был полог. С букетами пыльных пластиковых цветов, кисточками, блямбочками, зеркальцами, султанами перьев, с бахромой и без. Пассажирские и грузовые. В седле маленькие худенькие мужички от двадцати до ста лет. Людей в коляску можно посадить от одного до десяти – смотря как сажать. Туристы вмещаются максимум по две единицы, непальцы – до десятка. А грузовые – нам этого не понять: не видно ни колес, ни водителя – огромная гора груза сама движется в заданном направлении. Подошли к стоянке. Очень рано, пусто, тихо. Единственный рикша сидел на корточках возле велоэкипажа и ел папайю из плошки размером с детскую ладонь. Завидев потенциальных клиентов, торопливо слизнул остатки сока, бережно спрятал чашечку в карман, сказал:
- Сэр, мэм, хелло!
- Хелло! До Дурбара.
- Двадцать пять.
- Хорошо.
Наши сто пятьдесят шесть килограммов взобрались в коляску и разместились на сиденье. Сухонький непальский мужичок лихо впрыгнул в седло.
- Потянет?
- Не потянет...
- Потянет.
- Может, подтолкнуть?
- Ага, еще скажи, на ходу впрыгивать.
Мужичок потянул, качнул педалями вперед-назад и лихо покатил по брусчатке. Бумажные букеты на руле шелестели, подвески, гирлянды и ленточки развевались, пассажирские тела неравномерно подпрыгивали, зубы клацали:
- Ин-те-рес-ой-но, си-ня-ки-йяй бу-дут-ить?
- Да-ть, да-ть!
Время от времени водитель нажимал на грушу гудка начала прошлого века. Собаки дорогу уступали. Доехали, расплатились, дали пятерку за перевес. Мужичок улыбнулся, и на ходу вынимая плошку, поспешил к торговке овощами. Синяк был. Один, но большой.
На площади, кроме солдатиков и полицаев, никого. Пробегают случайные прохожие из местных. Туристов нет. Обошли площадь, посидели на ступенях храма Маджу Дега. Простились и пошли пешком потихоньку домой. Заговорились и выпали в реальность в плотной колонне демонстрантов. Оказалось манифестация «За свободный Тибет». Идут с флагами, скандируют лозунги, как октябрята речевку, затем едет автобус с полицией, рассекая колонну на две части, за автобусом топают два случайных туриста из Республики Казахстан, за туристами подразделение пеших полицейских, за ними – вторая часть колонны и что там дальше – не знаю – слоеный пирог. Пройдя несколько метров, мы технично, по-крабьи, выскользнули в боковую улицу. От группы полицейских отделилась троица с длинными бамбуковыми дубинками и уважительно проводила до отеля.
Перед дорогой, на посошок, выпили непременный «кало чая». Повар, зная, что мы уезжаем, принес чай в узорном бокальчике, а официант – салфетки в стакане, обернутом серебряной фольгой – простились по-своему. Очень сердечно. Такси – и в путь.
Подъехали к аэропорту – фейс-контроль и проверка билетов. Пропустили. В здании получили талоны и сдали выездной сбор по 22 доллара. Общий досмотр. Пропустили. Через семь метров мужчин и женщин отделили друг от друга – личный досмотр. Пропустили... Черт знает что, еще досмотр – сдали багаж. Пропустили! Паспортный контроль. Кабинок много, подходим, протягиваем паспорта – чиновник перекосился (скорее всего, это была высшая форма изумления), взял документы за уголки, держа на отлете, поднял на уровень лица и, переводя глаза, промямлил:
- Никогда таких паспортов не видел...
Мы посмотрели на табличку – оказалось пропускник для дипломатов.
- Ха-ха-ха, извините, извините – нам туда! – выхватили лазоревые книжечки и побежали к другому окошку, получать штампы. Получили и просочились в зал вылета. Опять личный досмотр и потрошение ручной клади. Молодой полицейский вывернул многострадальный рюкзачок, осмотрел блокнот, расческу и носовой платок, взял двухсотграммовую бутылочку из под гималайской воды:
- Что это?
- Ром.
- Что?!
- Ром. «Кукри».
Обалдело покрутил головой. У женщины в сумке ром.
- Запечатано?
- Нет.
Тогда нельзя.
Старший смены, видя заминку, спросил:
- Что там?
- Говорят, ром.
- Запечатано? – обратился ко мне старший.
- Нет!
Взял бутылочку, открыл, осторожно нюхнул, учуял знакомый запах и понюхал еще раз, уже с удовольствием. Захохотал:
- РОМ! Если хотите, можете выпить здесь.
- Нашли алкоголика! – вскинулась я.
Конфисковали продукт. Да и ладно с ним. Ребятам на дезинфекцию пойдет – пятки протирать.
В зале ожидания молодые люди с планшетами-прищепками бегают и проводят опрос-анкетирование. Когда Алекс отошел посмотреть диски с музыкой, ко мне подсел «опросчик», нацелился ручкой в бланк, дежурно улыбнулся:
- Могу задать вам несколько вопросов?
Грустно смотрю на него и отвечаю:
- Я не говорю по-английски.
Не поверил:
- Как это, мэм не говорит по-английски!?
Сокрушенно вздыхаю:
- Совсем не говорю и не понимаю.
У парня брови спрятались в волосы, повернулся и помаршировал деревянной походкой, оглянулся раза два, и затерялся среди пассажиров.
На соседнем ряду за спиной сидела испаноговорящая семья. Девушки увлеченно болтали, пока папа ходил пить кофе. Отец вернулся – дочери затараторили:
- Тут собирают сведения, а она говорит, что не говорит и не понимает по-английски.
Папа начал тираду, что «право свободного человека отвечать или...» и в этот момент к семье полетел очередной опросчик. Девушки хором:
- Мы не говорим по-английски!
Объявили посадку, погрузили пассажиров в автобус, довезли до трапа самолета, а там... Передвижная платформа, на платформе рамка металлоискателя, стол для досмотра вещей и ширма для досмотра личного. Что тут скажешь? Мелочи, не стоящие внимания...
Самолет держал курс на Дели, а там внизу, скрывалась за сияющими облаками страна, навсегда пленившая сердце.
-------------------
Ссылки
1 - Даньябад – спасибо
Намастэ – аналогично: здравствуйте; до свидания
2 - Кало чая динус – принисите, пожалуйста, черный чай
3 - Митхо – вкусно Дэрэ - много
4 - Слово Сваямбунат означает «создавший сам себя из ничего миллион миллионов лет назад для всех и навсегда».
5 - Непальцы очень почитают Ханумана. Считают его своим богом-прародителем, а обезьянок – священными животными.
6 - Уже потом узнали, что с этого дня в стране ввели чрезвычайное положение.
7 - Наи, пардайна – спасибо, не нужно. Слова обладают магическим действием. Услышав, в ответ на приставания эту формулу, любые торговцы спокойно отходили и больше не тревожили.
Осталось добавить ответы на Как и Какой (-ая, -ое)
1.Как работают лопатой вдвоем
Один человек держит лопату за черенок. К древку, у черпала, привязана веревка. Второй человек стоит напротив первого и держит веревку. Первый подцепляет черпалом, второй в это время тянет веревку на себя, и они вдвоем сбрасываю груз. Второй веревку ослабляет, и первый начинает снова зачерпывать. Ручной экскаватор. Производительность – неизвестна. Пара стояла перед огромной кучей отсева и перекидывала ее, создавая другую кучу. Что это было, зачем?
2. Как точат ножи-ножницы
На земле сидят два мужика. Между ними деревянная конструкция из рамы, валика и втулки с круглым камнем-точилом. На валике в четыре-пять витков накручен сыромятный ремень. Первый мужик держит ножик и правит его на камне. Второй попеременно тянет на себя концы ремня. Валик крутится, передача работает, камень вращается, Ножик пускает искры. Дешево и сердито.
3. Как ездят по дорогам
Движение по центральным улицам интенсивное – автобусы, автомобили, тук-туки, мотоциклы, рикши, велосипеды. Люди идут по тротуару. Для пешеходов переходы – надземные мосты с развязкой на четыре стороны. Особо смелые или торопливые умудряются перебежать дорогу, форсируя ограждение. В остальных районах, которых девяносто процентов, тротуаров нет, и все движутся вперемежку. Уважают друг друга, пропускают по просьбе – рука показывает направление. И все гудят, бибикают, крякают, заливаются трелями. Никто никого не сбивает: ограничение скорости в городе – сорок километров. Полицейские следят за трафиком и действительно помогают регулировать движение. И штрафов не берут. Потому что никто ничего не нарушает.
4. Как украшают дома
Дома похожи на кубики: с верандами и широкими бордюрами-уступами. На всех уступах стоят разновеликие горшки, в которых бушуют зеленые кусты, деревца и цветы. На верандах – по нескольку огромных каменных кадок с серьезными деревьями и масса горшков и горшочков с цветами. А на самом верхнем уступе, который, по-совместительству, является крышей – технические сооружения – огромные бочки - емкости для воды, крашеные в черный цвет. Водопровод существует, но вода туда поступает из этих самых бочек. А питьевую воду в отели привозят фабричную бутилированную.
5. Как одеваются
Да кто во что горазд. Стандарт китайского производства. Женщины постарше – в сари, молодых в сари почти нет. Молодые, в основном, предпочитают шальвар-камис. Мужчины молодые в привычном стандарте, мужчины постарше – многие в национальных костюмах – узкие штаны и длинная рубашка. Сверху вполне европейский пиджак, куртка, жилет и обязательная ТАКА ТОПИ – шапочка-пилотка гуркхского короля. Впрочем, така топи носят многие мужчины.
6. Как и что едят
Непальская еда самая простая: момо – вареники с мясом, творогом, капустой, картошкой, грибами. Далбат (см.выше). Чапати – лепешки круглые, тонкие, двуслойные (те же пури, только жареные без масла на раскаленной поверхности). Пакоры – тонкие сухие лепешки с загнутыми краями, а на них мешанина из овощей. Кёрд – простокваша. Все остальное – еда индийская, тайская, китайская и европейская.
Овощи: перец острый красный и зеленый, капуста, в основном, цветная, морковь - много и обязательно, кабачки, баклажаны, картофель, лук красный пихают всегда и везде.
Мясо: в основном – курятина. Но потребляют и баранину, козлятину, реже свинину и мясо яков.
Яйца. Травы и специи. Рис во всех вариантах. Лапша. Горох и фасоль.
Фрукты не сказать, что выбор особо большой: бананы, гранаты (на непали называются АНАР!), яблоки (китайские), мандарины, апельсины, лимоны обычные и сладкие, лаймы, манго и папайя. Тыква. Масса каких-то маленьких бякушек – сырых и сушеных – ягоды неопознанные. Клубники много.
Сыр обалденный, ячий. Обыкновенный, копченый и сушеный.
Местная выпечка. Выглядит привлекательно, но пробовать было неохота.
7.Какие животные обитают в городе
Коровы. Не очень много, живут, в основном, возле индуистских храмов. Их подкармливают.
Голуби. Очень много. Точно такие же, как наши – жирные и холеные. Еды много – люди жертвуют богам и божкам направо и налево. Гадят голуби соответственно.
Воробьи. Мелкие и сытые. Несуетливые, потому что о-очень сытые.
Вороны. Более «загорелые», очень изящные и стройные. Какая-то переходная форма между серой вороной и вороном.
Собаки. Масса, тьма – и все спят.
Кошки. Не видела ни одной.
Крысы. Есть. Толстые, сытые. Едят жертвенную пищу.
8. Какие есть домашние животные
Собаки. Видели трех.
Первая – роскошная, породная овчарка. Живет на веранде соседнего дома. Ее не выпускают на улицу. Скучно. Псина опирается передними лапами на бордюр, смотрит вниз и переносит полиэтиленовые пакетики – слева направо и справа налево. Лает густым басом и очень хочет познакомиться.
Вторая – большая, огненно-рыжая с хвостом-султаном живет в соседнем доме с другой стороны. Везучая, ее выпускают гулять в замкнутый глухой двор.
Третья – беспородная, но тоже любимая; в красивом ошейнике, цепочкой пристегнута к ограде, пока хозяин (хозяйка) в храме.
Козы (их едят).
Овцы (их тоже едят).
Утки (скорее всего, и их едят).
Куры (несут яйца).
Цыплята (их едят очень-очень активно).
9. Какие есть насекомые
Бабочки. Красивые, разные. Много. Могут сесть на руку.
Мухи. Сосредотачиваются в местах скопления отходов. А так как отходы практически везде, то и мухи везде. Но к людям не пристают – отходов хватает.
Комары. Мною замечен один, заморенный задохлик. Наверное, вегетарианец. Никого не кусал.
На земле жучки-паучки ползают всякие. Тараканов не видела ни одного, нигде.
10. Какое самое страшное впечатление
Кто-то сбил перебегавшую дорогу крысу, большую и толстую. Движение остановилось. Все водители вышли из машин, кольцом окружили крысу и хлопая в ладоши начали направлять ее к обочине. Крыса ползла, перебирая передними лапками, лежа на боку. Движение не восстановилось, пока она не отползла. Но никто ее не трогал – ни чтобы добить, ни чтобы отнести с дороги. (Хлопками отгоняют злых духов – тибетско-непальская традиция).
11. Какое самое хорошее впечатление
Не знаю. Очень хочется вернуться.
- Yungern
- участник
- Сообщения: 72
- Регистрация: 13.11.2008
- Город: Almaty, Kazakhstan
- Благодарил (а): 0 раз.
- Поблагодарили: 11 раз.
- Возраст: 62
- Страны: 30
- Отчеты: 2
- Пол: Мужской
Re: Галопом по Непалу и Индии, март 2008 года
Сообщение: #27
Lulika » 29 июл 2009, 15:08
Спасибо за вторую версию отчета! Судя по общей тональности рассказа Елены, Непал, и правда, ей дюже по душе пришелся! Да она сама, в общем-то, так и написала:
Yungern писал(а):а там внизу, скрывалась за сияющими облаками страна, навсегда пленившая сердце
Чтоб жить, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и опять начинать, и опять бросать, и вечно бороться.
А спокойствие — душевная трусость. (Л.Н. Толстой)
А спокойствие — душевная трусость. (Л.Н. Толстой)
-
Lulika - активный участник
- Сообщения: 772
- Регистрация: 16.01.2008
- Город: Москва
- Благодарил (а): 25 раз.
- Поблагодарили: 104 раз.
- Возраст: 53
- Страны: 37
- Отчеты: 13
Re: Галопом по Непалу и Индии, март 2008 года
Сообщение: #28
Yungern » 29 июл 2009, 15:22
Елена Клепикова
ИНДИЙСКИЙ КАЛЕЙДОСКОП
Это непонятно и кажется чуждым или ненужным.
Не потому, что понятия наши слабы, а потому, что это не входит в сферу наших понятий.
Однажды ночью мне приснился Непал. Закурлыкал будильник – пора вставать. Я не хочу вставать, не хочу на работу. Хочу в Непал.
- Хочешь – поедем, - сказал муж.
С этого момента началось воплощение желаемого. Неожиданно стали поступать деньги, причем ровно в необходимых количествах. Сначала на билеты Алматы-Дели-Алматы, потом на визы, потом на билеты Дели-Катманду-Дели, потом на прожиточный минимум в стране вожделенной мечты. Появилась возможность взять отпуск, и через три месяца мы оказались в аэропорту с рюкзаком, фотоаппаратом и ожиданием «удивительных чудес».
В Дели выяснилось, что в ближайшее время улететь в Катманду не удастся. Пришлось ехать в город.
Из аэропорта вышел, вдохнул-выдохнул и больше не дыши. И так до отлета домой. Густая сметанно-обволакивающая смесь запахов: душной запыленной ночи, всех и всяческих отходов жизнедеятельности людей, коров, собак, бензина, каленого масла и всепобеждающего аромата цветов.
Отлажена служба такси: подходишь к окошечку, называешь место или отель, оплачиваешь по маршруту и тарифу, получаешь путевой лист и служащий ведет тебя на стоянку, выкрикивает номер – подъезжает такси, садишься и вперед. На выезде пост – на накладной ставят штамп, шлагбаум вверх – и город.
Первое впечатление от Индии – Кин-дза-дза! Невозможная красота и невероятная окружающая нищета. Есть всякие, и богатые, и бедные, и очень-очень богатые. Просто нищета первой бросается в глаза - неприкрыта и на виду. Нищие спят на улице – упал, где застала ночь, и уснул. Некоторые «богатеи» спят в картонных коробках и укрываются «одеялами». Иногда из-под рогожки с разных концов высовываются помногу рук и ног – в разных комбинациях. Горы отбросов, спящие собаки, огромная куча студня – спит серая корова-зебу. И все это в неверном слабом свете редких фонарей.
Ночь. Шофер, крутя баранку одной рукой, пальцами второй берет спичечный коробок:
- Кашиш, кашиш.
- Спасибо, не надо.
Оказалось, что это отель с таким названием. Довез. Посмотрели и заставили везти в другой отель. Все нормально. Просыпаемся - здравствуй, утро: шторы в стороны. Вид из окна, мягко говоря, удивил – в пятидесяти сантиметрах глухая белая стена. И все.
Утром посовещались и решили несколько дней провести в «Золотом треугольнике». Наняли машину с англоговорящим водителем и по маршруту: Дели – Агра - Фатепур Сикри – Джайпур - Дели.
Здравствуй, Индия!
Бросок на юг. Едем быстро. Вопросов – невероятное количество. Чуть затор на дороге – вопрос, спокойная трасса – серия вопросов. Водитель отвечает в меру своего разумения. Вдоль дороги бетонные или кирпичные заборы, на заборах занятные надписи синей краской и синий слон. Выборы скоро, а это агитки эмиссаров из штата Уттар Прадеш. Слон Симба – эмблема партии, а лидер партии - женщина по имени Майвати. Много женщин в политике. На предвыборных плакатах треть женские лица: там и лидер партии ИНК Соня Ганди, а сын ее и Раджива, Рахул – кандидат в президенты. Спрашиваю:
- Почему так: Джавахарлал Неру, дочь его Индира Ганди...
- Индра.
- Что?
- Мы говорим – Индра. Это божество дождя, благостное.
- А-а, хорошо. Мы говорим – Индира. Привыкли. Раджив Ганди. Соня, хоть и не президент, но лидер основной партии, сейчас Рахул в президенты... Почему члены одной семьи шестьдесят лет у власти с незначительными исключениями? Индия же демократическое государство, а это можно назвать демократической монархией?
- Не знаю, как сказать. Народ так хочет. Они – Ганди.
Дели закончился и сразу новый штат Харьяна. Синий Симба шествует и по его заборам. Вдоль дороги одинокие пыльные деревья. Тянется холмистая равнина, убегающая за горизонт, мелькают маленькие деревеньки: копошатся дети, кучкуется молодежь. У многих парней и мужчин волосы выкрашены в бронзово-золотой или вишневый цвет. Часто встречаются столики-лотки – на больших медных подносах горы яркого порошка: желтого, красного, розового, зеленого, оранжевого... На пронесшемся мимо мотоцикле разместились трое – лица, как маски – черное, зеленое, сиреневое. Жутковато...
- Почему у них такие лица?
- Скоро начинается фестиваль Холи! Любой в этот день может к вам подойти, сказать: «О, Турпот!» и покрасить, - усмехнулся в усы водитель.
Что-то не очень хочется. Не удалось выяснить что такое «турпот». Есть подозрение, что это модифицированное слово «турист». Доживем до праздника – увидим.
Несколько раз обогнали лошадей, впряженных в тележки. Я всегда думала, что таких лошадей не бывает. На иллюстрациях к индийским историям и фотографиях храмовой резьбы, лошадки казались художественным преувеличением, мифом, представлением о красоте – оказалось, что они существуют! Статные, высокие, очень длинноногие, почти вписывающиеся в квадрат. Гармоничные, соразмерные. Совершенные до боли. Белые, темно-серые, изредка золотисто-коричневые. С глазами цвета ночного неба.
- Откуда такие лошади? Кто их выводил?
- Это индийская порода! – гордо ответил водитель.- Это очень-очень древние кони. В нашей армии есть кавалерия и отряд гуркхов – они тоже на таких конях! Все!
Впереди замаячила огромная фура, груженная тонкими зелеными палками. Везут на переработку сахарный тростник. Выяснилось, для чего вдоль дороги стоят странные сооружения: большой чан, напоминающий сорокалитровый казан, над ним система трубок, сбоку огромное железное кольцо со спицами и что-то чего не видно из автомобиля. Рядом на расстеленном картоне лежат наструганные зеленые палочки. Из крана капает беловатая жидкость, ее черпают из чана и в маленьких стаканчиках выставляют на лоток – свежевыдавленный сок сахарного тростника. Движение остановилось – пробка, картина знакомая. Слева из кювета, как партизаны под огнем, быстро выскочили и шустро подбежали к фуре четверо подростков, выдернули по нескольку стеблей и с этими импровизированными копьями наперевес, виляя между машинами, убежали на противоположную сторону. Водитель тростниковоза вылетел из кабины и, тряся кулаками, закричал понятные без перевода слова. Но тут возобновилось движение, обокраденный индийский пролетарий, плюнув, торопливо занял свое место в кабине и влился в общий поток.
По левую сторону дороги с четкой периодичностью появляются и исчезают странные домики. Небольшие глиняные сооружения высотой примерно полтора метра. Крыша двускатная, высокая с закруглением к верху. И весь домик покрыт геометрическим узором. Даже крыша. Или круглые, плетеные из прутьев, с нахлобученными «шляпами Незнайки» - крышами с большими полями, высокой истончающейся кверху тульей с хвостиком-кисточкой.
- Что это?
- Кухни.
- Что-о?
- Кухни.
- Да они же набиты чем-то круглым и плоским?
Представилась, как индийские женщины в сари после трудового дня приходят к кухням, выкатывают оттуда все это плоское и круглое, разводят огонь и с песнями готовят ужин. Потом запихивают все, что выкатили, обратно и несут остывшую пищу домой, семье. Но жилья вокруг этих кухонь не просматривалось.
- Как же там готовят?
После долгих переговоров и объяснений оказалось, что это не совсем кухни, а хранилища топлива для кухни – то есть сараюшки, у каждой семьи своя, в которых хранится топливо – сухие коровьи лепешки. И на этих самых кизяках индийские женщины в сари жарят удивительный индийский хлеб – чапати: лепешки, тонкие, как хлопковая ткань, мягкие, как теплый воск и вкусные, как долгожданная еда.
Движение на трассе довольно интенсивное: машины местного производства, мотоциклы, грузовики, тракторы, тоже местные, новые, веселенькие, с прицепами и без, изредка автобусы. День. Грузовики огромные, изукрашенные, расписные-разрисованные, если долго сигналить – подвинутся. Дорогу уступают друг другу все. Попросил – езжай!
Самое невероятное зрелище – мотоциклы. Продвинутая молодежь, подростки, почтенные служащие, крестьяне и горожане, дамы и девицы, парочки и семьи. Три-четыре человека на мотоцикле – норма. Встречаются и по пять-шесть. Папа за рулем, перед ним сидит ребенок дошкольного возраста, в спину родителя влипает подросток лет двенадцати, за ним боком в седле сидит мама с грудничком на руках. Край алого сари развевается на ветру революционным стягом. Эх, прокачу! Или бабуля крайне преклонного возраста в бирюзовом шалбар-камис, расшитом золотыми цветами, на голове черная сфера шлема. Сухонькие лапки цепко держат штурвал, из-под поднятого забрала задорно поблескивают очки и топорщатся легкие седые волосы. А сзади, то ли сестренки, то ли подружки – такие же Божьи одуванчики в ярких шелковых одеждах. Смеются. Молодежь еще успевает заглядывать в машину: Хэлло! Хэлло! Машут руками, улыбаются и уносятся вперед. Удивительно органично сидят женщины в сари – боком, комфортно, уверенно. Врастают в сиденье и кажутся естественным продолжением ревущего двухколесного экипажа.
Справа по борту разделительная полоса. Два часа в пути, а не оставляет ощущение, что как-то все неправильно. И вот снисходит озарение – едем не по той стороне дороги! Левостороннее движение. «А на нейтральной полосе цветы – необычайной красоты». Кустарники, деревья покрыты буйными шапками, клубами, тучами, кучами, тоннами цветов: белых, желтых, красных, оранжевых, розовых. Это радужное неистовство наводило на мысли о химическом заводе – может ли природа создать такое? Подобный розовый цвет встретился один раз в жизни – крашеные фуксином шерстяные носки на базаре в Иркутске.
- Что это? – спрашиваю с благоговением.
- Перчик чили.
- Э-э?
Бурно обсуждаем с Александром, что же это на самом деле. На разделительной полосе растения подстригают до примерно метровой высоты – и все это выглядит как кустики или маленькие деревья. И тут нам в помощь на обочине появляется огромнейшее ярко-розовое дерево. Поняли.
- Ура! Ура! Перечное дерево!
Обогнали ... верблюда... Все больше давит ощущение нереальности – сказка, фантасмагория, мир вымышленных героев и образов. Такой встретился верблюд. Невероятный. Огромный.
Местами и временами это напоминает дорогу на Иссык-Куль: такие же мелкие придорожные кафешки, пыльные деревья, маленькие населенные пункты, бесконечные предгорные равнины и пропитанный солнцем воздух.
На обед заехали в ресторан для туристов. При ресторации сувенирный магазин – можно плотно поесть и плотно затовариться. Заказали ласси и чай. Официант принес чашку, чайничек с кипятком, сахарницу и ПАКЕТИК чая. Не по-индийски как-то, не по-нашему. Побродили среди сувениров – очень много всего, красивое, яркое и неяркое, хорошего качества. Но все это есть и у нас кроме, пожалуй, «Камасутры» в объемных картинках, да резной кости. Кость на самом деле не слоновая, она под запретом, а верблюжья. Да, еще мраморные слоны с инкрустацией из полудрагоценных камней – цена соответствует весу. Самый маленький слон весит около килограмма. Представила я нас с мужем со слоном в рюкзаке – и сразу все расхотелось.
А как они говорят! Обилие зеленоватых, белых, золотистых, светло-коричневых звуков – м, л, к, н, гласных - о, а, и, е; как мягкая вода быстро течет по камням, иногда завихряясь, закручиваясь, всплескиваясь и падая блестящим водопадом – ля-ля-ля-ля-ля. Необычная песня.
На выходе танцует очаровательный мальчик. Седоусый дедуля подыгрывает на инструменте, похожем на кобыз: вз-вз-вз, аня-уню, вз-вз. Оба в национальной раджастанской одежде – костюмированный дуэт для туристов. Смотреть некогда. Нас ждет Агра.
Въехали в штат Уттар Прадеш. Вдоль дороги селения, городки. Много разрушенных, полуразрушенных, недоразрушенных строений из красного кирпича. Ощущение что никто ничего не ремонтирует: дом разрушается, народ отходит на десять-пятнадцать метров и строит новый. Так и стоят руины вперемешку с домами. И вдруг рай земной за кованой решеткой: цветы, деревья, домики ухоженные, призывно-комфортные. Трава, будто по ней пылесосом прошлись, потом бархоткой, потом чем-то душистым попрыскали; листья на деревьях отполированные; цветы – сияющие; на дорожках даже камешки улыбаются.
- Что это!?
Водитель пожал плечами:
- Кришна-Ватика.
Здесь обитают местные вайшнавы: домики – жилой район, а подальше – религиозная школа – брахманское заведение. Школу, а по ней и весь район назвали Ватика, в честь жены Кришны.
Парадиз закончился и снова полуруины, деревеньки, которые постепенно стали уплотнятся, расширятся, приобретать окраску – оказалось, въехали в город Матура. Город мелкий, квадратный, длинный, кажется, вот-вот закончится. Ан нет – предместье. Появились рейсовые моторикши. Забиты под завязку, так, что люди из фургончика висят гроздьями. Непонятно, не как они не падают, а как в таком количестве туда помещаются. На окраине огромный новый, похожий на сахарную голову, снежно-белый храм из сплошных согласных – Шри Кришна Джанбхуми. Храм индуистский, вайшнавский: толпы прихожан – канун праздника. Из репродукторов – крики: то ли созывают на моление, то ли трансляция из храма. Двойное ограждение и за внешней оградой пыль, щебень и обычная суетливая жаркая жизнь. Люди идут истово. Вера.
Едем, спешим к Тадж Махалу – завтра пятница, комплекс закрыт. Успели!
У ворот две огромные очереди – для мужчин и для женщин. Чтобы встать в очередь ближе к входу дали взятку ушлым индийским парням, которые промышляют этим среди туристов. Через обыск проходят все: поверхностный личный досмотр – охлопывают грудь, живот, поясницу и ноги – пояс шахида не обнаружен! Рюкзачок на стол – вывернули все. Мадам полицейская отобрала бутылку с водой и газетку «Крот» со сканвордами, купленную в родном Алматинском аэропорту.
Солдатка (брезгливо): «Газета для туалета?»
Я (оскорблено): «Кроссворды решать!»
Она засмеялась, газетку смяла и бросила в кучу с конфискатом. Посмотрела на мое лицо и отдала воду! Жалко прессу, родная была...
Но Тадж! Тадж!
Тадж – серый на сером небе.
Рождение непостижимого из пластов облаков.
Душа это твоя или твое тело, принцесса Мумтаз?
Бедный, бедный Шах-Джахан.
Рассказывать об этом – напрасно тратить цвета своей селезенки. У каждого свой Тадж Махал. Я счастлива, что удалось увидеть его не в яркий солнечный день глянцевой картинкой туристического буклета, а в момент неравновесия природы. Пыльная буря, красный апельсин заходящего солнца в серой зыбкой дымке, розовая луна. Джинны переносили дворцы с места на место, разрушали дворцы и строили их. Вот они драгоценные камни в мраморе – колонны, на украшение которых не хватало запасов шахских сокровищниц. Каменное кружево. Теплый мрамор греет босые ноги. Черный тоскливый провал – вход в мечеть, и внезапно обрушивается ночь.
Наутро – Красный форт в Агре. И там очередь, правда, много меньше, чем в Тадж Махал. И там обыск. А форт... Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Если Тадж Махал – это песня погибшей любви, то Красный форт Агры – это гимн имперской мощи, помноженной на изящество и целесообразность. И из него опять-таки видно Тадж Махал. По всему форту бегают забавные создания – бурундуки, быстрые, ртутно-текучие. С зеленоватой шкуркой в коричневую полоску, похожие на косточки джиды – на хинди они называются вкусным словом гиляри. В малопосещаемом закутке колоннады в кружок сидели рабочие и ели вареный рис. Кто-то бросил щепотку бурундукам. Тут же собралась группка этих непоседливых существ и так же, расположившись кружком, стала поедать рис: бурундуки по очереди вытягивали мохнатые с голыми ладонями лапки, аккуратно брали по зернышку и, крепко держа в пальцах, сгрызали желтые пряные рисинки.
Вышли из форта, забрались в машину. Едем. Молчим. Молчим долго. Водитель стал поглядывать в зеркало заднего вида, заерзал, тихо, с опаской спросил:
- Вам понравилось?
Как сложно сформулировать ответ. Как сложно выразить чувства.
- Мы должны низко поклониться народу, который сумел создать такое…(язык отказывается произнести банальность). Такое…
Понял. Черные глаза влажно блеснули. Вперед. Вперед!
Вдоль узкой, какой-то полупроселочной дороги все чаще и чаще стали попадаться полицейские: все бравые, озабоченные – «при исполнении», с бамбуковыми палками. Постепенно они сомкнулись в непрерывную линию, а палки поменялись на автоматы и винтовки под резиновые пули. Да и форма-хаки сильно разбавилась сине-фиолетовой – спецподразделения. Проезжаем – демонстрация: люди в белом, в вязаных ермолках, с флагами ярко-желтыми и изумрудно-зелеными. В громкоговоритель слышны ритмичные выкрики, толпа дружно отвечает. В центре колонны деревянная колесница-тележка – вся в мишуре, блестках и флажках. На колеснице везут маленькую девочку лет трех: сидит спокойно, рукой держится за столбик, одета чистенько, но бедно. Толпа сворачивает к мечети.
- Что это? Что это? Что?!
Водитель вжал голову в плечи, сделал непонимающий вид:
- Мусульмане...
- Что делают они, что это значит!?
- Я не знать! – отвечает водитель с каменной маской на лице. Твоя-моя не понимай. И тут я обратила внимание: на дороге нет транспорта, вообще никакого. Наша машина с туристическим значком ехала одна! Полицейские и демонстранты, видя значок, пропустили. Населенный пункт закончился – дорогу перегораживало странное сооружение – доморощенный шлагбаум: машина проехала – шлагбаум опустили. И полицейские тоже закончились.
- А как в Индии набирают в армию и полицию? Из какой-то определенной касты или народности?
- В армию, в полицию может поступить любой. Хотят многие. Берут мало. Очень трудно. Надо сдавать экзамены. Очень трудно, очень,- сокрушенно качал головой водитель.
А мы приехали в город-призрак Фатепур Сикри.
Жил-был шах. Звали его Акбар Джелаль-ад-Дин, из могольской династии Бабуридов. Государство его было могучим и процветающим. Проживали в нем люди разных вер, и всем было хорошо. Решил шах создать новую веру, единую, общую для всех. Но какую веру считать главной, основной? И кому потом передать власть – не было у шаха детей. Пошел он к святому суфию и суфий сказал: «Возьми трех жен от разных вер, и от какой жены родится сын, та вера и будет главной». И взял шах трех жен мусульманку, индуску и христианку. Первой родила сына индуска, но главенствующей религией осталось мусульманство. В диване в центре стоит колонна: как гриб-сыроежка. От пола вверх вся покрыта элементами узоров и символами разных культур – индусской, зороастрийской, христианской и мусульманской. А наверху, в шляпке гриба, сидел шах и вершил свои шахские дела. На том месте, где жил святой суфий шах повелел выстроить храм. Он так и называется Храм желаний. На ажурную мраморную решетку каждый может привязать нитку и загадать три желания: для себя, для своей семьи, для своих друзей. Только так. Потомки и последователи святого живут там до сих пор. Город полностью зависел от искусственного водохранилища, которое заполнялось в сезон дождей. Несколько лет была засуха, и город умер. И шах умер. И новая, созданная им религия дин-илляхи, умерла тоже.
Мчимся в Джайпур. Вдоль дороги стали появляться странные сооружения: высокие, метров двенадцать-пятнадцать, очень похожие на худенькие термитники, над некоторыми вьется легкий дымок. Потом стали возникать штабеля кирпичей, потом домики дедушки Тыквы – из этих же кирпичей. «Термитные» штуки то исчезают, то стоят группами – смерчи, застывшие в глине. «Термитники» - трубы печей для обжига кирпичей.
Технология проста: яма, в ней кирпичи и еще что-то горючее, засыпанное землей, сверху труба. После остывания яму разрывают, кирпичи в штабеля, а народ, тот, кто при этих печах работает, помаленьку эти кирпичи таскает, строит из них домики и живет. Вот такая вот кирпичная фабрика.
Промчались мимо Мова-форта. В давние времена там жил какой-то индийский барин, а вокруг бегали крестьяне, у которых ничего не было, кроме лопат. Барин и все его семейство по нисходящей давно кануло в Гангу, а крестьяне все так же бегают. И у них до сих пор ничего нет, кроме лопат.
Очень интересно прокладывают канал. Глубокий и широкий. А когда на пути русла попадаются деревья, то их не срубают – окапывают и оставляют. Когда дороют до конечной точки и пустят воду – деревья будут стоять на островках среди воды.
Все транспортные средства на дороге переполнены. Люди едут даже на крышах автобусов и большегрузов, среди узлов и чемоданов. Миновали железнодорожный переезд – на крышах вагонов тоже полно людей. Кадры из фильмов о гражданской войне.
- Почему они на крышах?
- Завтра праздник начинается. Все хотят домой. Мест на всех не хватает. Едут домой, на праздник, - смущенно сказал водитель и, отвлекая наше внимание, указал на голое гладкое серое дерево, без листьев, но с огромными красными цветами - дерево гоэль. Цветет к празднику.
Вдоль дороги этих самых гоэлей или гоэльев видимо-невидимо, и все в удивительных цветах...
Проезжая дорога проходит через полуразрушенную резиденцию какого-то махараджи. Полное запустение. Даже музея там нет. И ничего нет – какие-то люди обитают – налепили своих …жилищ. Где она, былая слава...
Джайпур. Центральная улица старого города. Проехали Хава Махал, он же Дворец ветров. Дружный потрясенный вопль:
- Стой!!!
- Здесь нельзя парковаться, - фыркнул водитель, – Там!
«Там» оказалось в пятистах метрах от «здесь». Идем к Дворцу ветров. Улица - сплошной торговый ряд. Со всех сторон:
- Хелло! Хелло!
- Зайдите ко мне!
- О, Ваш шарф такого цвета – мы подружимся – заходите!
- Мадам, вы прекрасны...
Шарфы из шелка и шерсти, бусы, серебро, медная посуда, бронзовые фигурки, мраморные слоны, сумки, обувь, одежда и все-все-все. Все кипит как суп в котле, перемещается, гомонит, смеется. Один торговец, протягивая шерстяной шарф, с классическим персидским узором:
- Мадам, всего за 300 рупий!
Мы целенаправленно пробираемся сквозь толпу.
- 250! 200! 150!!! СТО!
Смеемся и не останавливаемся.
- ТРИДЦАТЬ рупий! Это же пашмина!
Метров пятьдесят он за нами бежал. Зря. Только отстал – новый:
- Туфли. Кожаные. 25 рупий. Любые!
А зачем нам пашмина за 30 и кожаные тапки за 25? Нас ждет Дворец ветров!
Хрупкий веселый сикх:
- Вы откуда?
- Из Казахстана.
- Из Раджастана? – с великим изумлением и недоверием.
- Нет. Из Казахстана!
Оживление среди торговцев: бурная дискуссия – что это, где это?
- Казаки-иста-ан?
- Да!
- А, Раша! – нашелся один умненький.
- Ну, Раша, Раша...
- Хорошо! Спасибо! Доброе утро!- по-русски блеснул лингвистическими способностями умница.
- Вечер сейчас, - заулыбались мы в ответ.
- Доброе утро, вечер сейчас!
Ах, Джайпур, Джайпур, розовый город. Как запретное мороженое для подверженного ангине ребенка. Эту красоту можно только вобрать каждой клеточкой тела и не делиться ни с кем и никогда, воскрешая в памяти ее нынешнюю ветхую слабость и былое величие.
Народ активно готовится к празднику: покупают воду, фрукты, ароматические палочки, связки маленьких круглых сушко-лепешек и краску, краску, краску! Завтра все будет закрыто. Холи! Молодые ребята на асфальте выкладывают краской многоугольные звезды, лучи заполняют лепестками цветов. Пряный запах тагетиса витает в воздухе – он густ настолько что, его можно есть ложкой. В центре звезды ставят шест и окружают его пучками сена, вязанками прутиков, тонкими ветками. Когда расцветет ночь, их подожгут, и жертвоприношения дымом поднимутся ввысь. Внизу ставят плошки с молоком, медом, женщины вешают на ветки гирлянды мелких лепешек, сладости и молятся, чтобы Господь послал им сына или дочь, хотя у них уже есть дети. Социальный заказ.
Махараджа Джайпура Мансингх – он был велик, он много строил. И вот и все об этом человеке. Его помнят.
Водитель смотрит круглыми глазами: прошли по торговой улице, вернулись и ничего не купили! Через час стемнеет.
- В отель.
Он поехал на предельно допустимой в городе скорости и, вместо отеля, привез в странное место:
- Вы успеете посмотреть, если захотите, - сказал водитель внешне безразлично, но со скрытым волнением. Мы взглянули и не поверили глазам.
- Это храм Лакшми.
- А нас пустят?
- Пустят.
И мы пошли. Храм белый. Не снежно-белый, холодный, ледяной, а сияющий тем внутренним белым светом, каким светит солнце из-за высоких утренних облаков. Стоит на возвышенности, вокруг цветы, внизу – город. Храм украшен скульптурами «великих мыслителей мира» - так там написано: Сократ, Заратустра, Митра, Гаутама, Иисус и матерь его дева Мария и многие-многие другие. Цветные круглые витражи – «розы» Нотр Дам де Пари. Внутри поют, и жрецы благословляют. Под куполом летают голуби.
Стемнело, и в городе заполыхали костры.
- В этом году рано начали, - удивился водитель.
Утром восхитились Амбер-фортом. На хинди он называется Нааргар (Тигриный) – времен четвертого магараджи. Укрепление, как Великая китайская стена, тянется по всему хребту и уходит в никуда, в никуда. Где-то там далеко описывает сложную кривую и появляется с другой стороны дороги. Укрепление было форпостом Джайпура. Все сооружение янтарного цвета немыслимых оттенков и вдоль стены ходят слоны, с раннего утра разрисованные, как записные кокотки.
Красота вызывает слезы. Умиление? – слишком мелко… Потрясение – пафосно. Измысливать эпитеты – смешно и неблагодарно. Слезы… Это просто пыльный ветер.
Впереди черное пятно. Лежит корова, ее переехала очень большая машина. На корове – туча ворон. При нашем приближении птицы неохотно взлетели и сели на обочине. Три вороны остались сидеть на коровьем теле – охранять свою добычу.
- Что будет водителю, который сбил корову? Будут ли его искать? Накажут?
После долгого молчания водитель ответил:
- Шофер не виноват. Судьба. Ночью корова вышла. Скорость. Не видно. Искать не будут. Зачем наказывать, у него жизни уже нет. Даже если сам в полицию придет, сильнее не накажут.
Поразил комбайн местного значения: жнивье – женщины выстраиваются шеренгой с интервалом 1 метр, наклоняются вперед и вниз, и с песней равномерно серпиками – хрясь, хрясь – не разгибаясь – а за ними остаются ровные полосы чистого поля и рядами уложенные пучки сжатого чего-то там. На фоне охристой стерни женщины в цветных сари похожи на перемешанную радугу.
Миновали заводик по производству местного виски. Самогонный завод попросту. Маленький такой, за ажурным штакетником. Рядом – огромный спиртовоз-цистерна. Размером почти с заводик.
На горизонте появились строения в стиле модерн: стекло, бетон – город будущего. Гульгама-сити – город очень дорогих квартир и иностранных компаний. География обширна – Америка, Германия, Италия, Индонезия.
Скоро – Дели. Слева замелькал очень ухоженный, какой-то правильный городок. Аккуратные четырехэтажки как кубики сливочного масла. Первый этаж – сваи-опоры – пустое пространство служит гаражом.
- Что это?
Оказалось – военный городок и эти дома КАЗАРМЫ для солдат. Солдаты – контрактники и живут с семьями. Стрелецкая слобода.
- А справа – дома офицеров и военный госпиталь, - надулся от гордости водитель.
- Черт!!!
Что еще оставалось сказать. Офицерские «казармы» представляли собой двухэтажные виллы полускрытые буйной зеленью садов. Инфраструктура соответственная… Дальше стояла военная школа… Да-а…
Индия – страна постоянного изумления.
Многие вопросы ставят нашего водителя в тупик и остаются без ответа. Услужлив, но не подобострастен, с глубоким чувством собственного достоинства. Прямой, худощавый, среднего роста, очень смуглый, лет 35-и. Сам индус, чтит, как и большинство, Шиву, особо выделяет и своим покровителем считает Ганешу. Женился по любви на мусульманке, подрастают дети. Друг тоже мусульманин. Водитель упорно не понимал, почему мы не хотим на шопинг.
Фестиваль в полном разгаре. В окна отеля врываются вопли и хохот. Буянит молодежь самого разгильдяйского вида. Осыпаются краской и обливаются водой. Иностранцы-туристы ходят перемазанные, включая и сильно траченных молью «детей цветов», которые специально на этот фестиваль и едут. Мажут их от души – позволено все – и отыграться на этих сытых буржуинах можно безнаказанно. Нас не тронули.
Наняли «тук-тука» - впереди храм Лакшми Нарайяна, Мечеть и Красный форт Дели.
Храм Лакшми Нарайяна, построенный на деньги семейства Бирла – современный. В свое время его освятил Махатма Ганди. Второй индуистский храм (после храма Лакшми в Джайпуре), куда позволили войти. Что говорить – надо видеть. Белый мрамор присыпан цветной пудрой краски. Жрецы в дхоти и чадарах, которые еще вчера были желтыми, а сегодня приобрели цвет марсианского камуфляжа, ходят вялые – устали.
Если стать очень большим великаном
и взять этот храм на ладошку
он станет самой любимой
игрушкой-отрадой
одинокого сердца
Перед храмом ходят двое, все в белом. Девушка на шпильках, высотой с Кутаб Минар, канючит по-русски:
- Ну, пойдем, посмотрим…
Спутник, с золотой цепью килограмма на два, капризничает:
- Не пойду… Горячо… Там опять босиком…
Мы дружно (родная речь за рубежом – бальзам на сердце):
- Идите, не горячо, мрамор белый – теплый.
- Мы вчера в мечети, напротив форта ходили – я ножки обжег, - жалуется цепеносец.
Это детское «ножки» умиляет до глубины души:
- Не бойтесь, идите. На черное только не наступайте – оникс жжется…
Девушка просияла, махнула рукой и потащила страдальца к входу.
Мечеть закрыта – праздник. Мечеть Джама Маджид – самая большая мечеть в Индии и последнее экстравагантное строение Шах-Джахана. К ней ехали по мусульманскому району. Водитель «тук-тука» отчаянно трусил и просился не ехать. Стало понятно почему: народ уже крепко теплый и почти неуправляемый, в лавочках продают парное мясо, тут же жарят и закусывают. Полиция стоит плотными группами и особо ни во что не вмешивается. Нам позволили заглянуть во двор и сделать несколько снимков. Жаль, не удалось увидеть манускрипт – главу из Корана, записанную под диктовку пророка Мохаммеда. Посидели на ступенях мечети. Хорошо. Рядом – группа размалеванных туристов, откуда-то из карибского региона – креолы, ищут воду – умыться. Отдали им бутылку. Молодая девчонка ревет и отмывает краску.
Три минуты «тук-тука» - Красный форт. Водитель немного успокоился. В Красном форте Дели все то же. Обыск: так же за ширмочкой – руки вверх и дамы-полицейские хлопают по всем частям тела.
На старшей – сари цвета хаки с погонами. На погонах сержансткая металлическая лычка-накладка и надпись металлическими буквами «chief». Деликатно охлопали, ничего не отобрали, пропустили. Иду по тени к главным воротам.
- Мемсахиб! – окликает полицейская.
- ? – недоуменно оборачиваюсь.
- Вы откуда? - Группка женщин-полицейских рассматривает меня как редкого жука.
- Из Казахстана.
Бурное обсуждение, вспоминают географию.
- Казакиста-ан... Где это?
- Это между Китаем и Россией.
- Россия?
- Ну, пусть будет Россия, - говорю обреченно.
Опять бурное обсуждение.
- Непохожа...- переводит шеф-полицейская,- Добро пожаловать!
От гайдов мы отказались. Но один, особо настырный, долго бегал вокруг и призывно гудел:
- Сюр. Сю-юр!
В смысле «сэр». Полный сюр.
По всему городу усиленные полицейские патрули, кое-где спецназ, кое-где армейские – НАРОД ГУЛЯЕТ!!!
За окном всю ночь пели, танцевали, гомонили – ПРАЗДНИК!
И снова утро. Завтрак европейский. Ничего не хочется – жарко. Появился водитель - пора в аэропорт. Полчаса ехать, а вопросов еще... бедняга тарахтел всю дорогу, отвечая из последних сил:
- пенсия и социальный пакет – только у государственных служащих. Кто работает в частных компаниях, имеют только то, что зарабатывают;
- одежда сари и шальвар-камис не зависит от религии: женщина может носить и то и то, и комбинировать. Шальвар-камис строго носят только женщины сикхов;
- смертная казнь за тяжкие преступления есть;
- все религии существуют мирно, и люди живут мирно – делить нечего, но все портит Пакистан своим терроризмом. Америка не считает это терроризмом. Американцы говорят, что террористы только те, кто нападает на них. Особенно плохо стало, когда убили Беназир Бхутто.
Вот и приехали в аэропорт. Водитель вышел, как обычно, открыл заднюю дверцу, дождался, пока вышли. Открыл багажник. Минута прощания:
- Спасибо. Намастэ.
Водитель, руки домиком у груди, потом суровое мужское рукопожатие:
- Намастэ, намаскар! – и тихо шепотом, - стренч пипл, стренч (странные люди, странные).
* * *
Непал не хотел нас отпускать, но мы, все-таки, вернулись. Отработанная процедура: паспортный контроль, обменник, такси. Таксист в огромном «Бентли» времен второй мировой завел свою мафиозную песню:
- Кашиш, Кашиш.
Ха-ха, а мы- то уже подготовлены, а мы-то уже знаем, что это такое и, гордо:
- Нет! Не «Кашиш»! Просто Мэйн-базар.
По дороге из аэропорта видели аварию: какой-то торопыга на крутом, по индийским меркам, автомобиле со скоростью 70 километров в час, обогнал нас и ушел вперед. Через пять минут мы его догнали – стоит толпа и три машины. При смене светофора он тормознул, не удержался и шлепнул в багажник впередистоящего, тот, в свою очередь, еще одного. Результат – одна маленькая вмятинка и две царапины на три машины. И вот, «серого» окружила размахивающая кулаками толпа, а одинокий ленивый полицейский составлял протокол. Да-а. (Это вторая авария, увиденная в Индии. Первая была на трассе Агра-Джайпур. Автомобиль по касательной задел местный «Тук-тук» с народом. Высыпало из «Тук-тука» человек 12 и все стали выяснять отношения с водителем автомобиля. «Тук-тук» лежал на боку и ему было по-автомобильному больно, но люди не пострадали.)
О «Тук-туках» хочется сказать особо. «Тук-тук» - трехколесный грузовой мотороллер. Маленькая полукруглая палатка-кабина на металлической раме, очень ярко окрашенная: от «ватерлинии» вверх ядерно-желтая, вниз невозможно зеленая. Впереди гордо восседает абсолютно безбашенный виртуоз штурвала, тормоза и газа, сзади – скамеечка, рассчитанная на двоих пассажиров, на которой могут поместиться и трое, и пятеро. «Тук-туки» повсюду: мобильные, юркие, проникающие в любую щель.
Они напоминают трудолюбивых пчел, которые летают везде, вместо нектара собирая людей и развозя их в нужные места. А, выполнив свою работу, летят отдыхать в улей – на стоянку, похожую на цветущий одуванчиковый луг, и ждут новых пассажиров.
Утром наняли на полдня «Тук-тук» и вперед. Кутаб Минар, храм Лотоса и Джантар-Мантар.
В Кутаб Минаре задержались надолго. Хорошо, что подъехали к девяти утра. К одиннадцати народу набежало, как на рождественскую распродажу. Весь комплекс невероятен. Двенадцатый век – самые древние здания Дели. Песчанник красный, каменная каллиграфия арабской вязи, покрывающая минарет. Ее хочется читать пальцами, гладить и вместе с ней подниматься на головокружительную высоту, туда, где парят ангелы и птицы. А недостроенный минарет – самая настоящая вавилонская башня. Еще там стоит знаменитая колонна из черного железа, и во рву растут родные красно-белые мальвы.
Храм Лотоса – центр объединенной религии бахаи. Что расписывать – ирреальность, данная нам в ощущениях. Почему в некоторых местах снисходит благодать? Полураспустившийся лотос плывет по спокойной небесной воде. Частица рая бахаи на земле, где душа блаженствует от близости к Богу. «И приснилось мне, что камень за камнем я воздвиг священный храм. Не пагоду, и не мечеть, и не церковь, но возвышенное и проще с вратами открытыми для дыхания небес. И истина и мир и любовь и справедливость нашли и поселились в нем». Так писал тот самый шах Акбар 450 лет назад. Сон его исполнился. Хотя храм построил не он.
Джантар-Мантар – обсерватория. Их таких пять, разбросанных по всей стране. Слов уже не осталось. По дороге опять прорывались через манифестацию «За свободный Тибет». Полицаев меньше, чем в Катманду. Пока наслаждались шедевром научной мысли, за забором митинговали: скандировали речевки и лозунги, кричали, размахивали флагами и флажками, трясли транспарантами. Водитель опять рвался уехать, но дождался и, счастливый «затарахтел» к отелю. Через два часа в аэропорт.
Пришли в отель – на входе дежурный портье, показывая на майку супруга, спросил:
- Катманду?
- Да, из Катманду.
- Я из Непала! Я из Катманду!!!
- Хорошо!
- Хорошо!
Улыбается и счастлив, мы тоже улыбаемся и счастливы.
Когда мы уезжали из отеля в аэропорт, повернули на нужную улицу, а она перекрыта. В чем дело? Два часа назад была открыта. Шофер посмотрел и говорит:
- О, там свадьба – улицу перекрыли.
Вот так. У людей праздник – свадьба и улицу перекрыли.
По обочине цокает копытцами ослик. Небольшой, очень славный, ухоженный, в ошейнике. Обогнали. Уже не удивились. Метров через сто стоит мужичок с тележкой-лотком – торгует с колес. А ослик идет к нему сам к концу рабочего дня, Запряжется и потянет тележку домой.
* * *
Индия предстает двумя странами: Индия – новая и Бхарат – прежняя. Старые живут в Бхарате, молодые в Индии. Часто встречается карикатура: человек сидит на корове и смотрит, как запускают ракету.
Все, кто вернулся из Индии, относятся к ней по-разному: есть восхищенные, есть потрясенные, есть равнодушные, есть брезгливо кривящие губы: «Там грязь! Там вонь – помойка. Ах!». А это, как везде. Ну, может, чуть больше. Надо поднять глаза. Просто поднять глаза. Оторвать взгляд от мусора. Чуть выше – цветы, еще выше – деревья, дома, птицы под огромным родным небом. И люди. Большие и маленькие, счастливые и не очень, спокойные и темпераментные, искренние, доброжелательные. Люди, которые очень любят свою страну и хотят, чтобы ее полюбили те, кто в нее приехал. Даже если не понял.
Это маленькие дополнения, которые не вошли в публикацию в журнале – формат издания ограничен:
А) О соседке в самолете:
Соседка – милая девочка из Душанбе, едет учиться на языковые курсы в Индию. Сестру отправили в Англию, двоим там дорого. Сестра хочет быть дипломатом, и, впоследствии, президентом, а эта тоже кем-то, но попроще, попроще. Красивая. Новое слово – фаланг – песня-прославление. Говорит, любой может встать и спеть песню о президенте. О как она о нем и его делах – президент сказал и война кончилась, президент сделал, президент подумал, президент решил… Культ личности. Ее семья из клана президента, мама – в крупно-торговом бизнесе.
Б) О странных душевных служащих аэропорта:
Только прилетели – побежали искать «Непальские королевские авиалинии». В результате набрели на офис «Индиан эрлайнз». Долго мило болтали, потом троица болтунов сказала, посидите часок – у нас дела, встала и ушла. Нас проводили в другую комнату - отдыха пилотов. Святые люди, ни о чем не спрашивали. А та троица больше не появилась – пересменка у них была. Другие милые люди – новая смена - с нежными улыбками объяснили, что «Непальские королевские» не летают – у них сломался второй, он же последний, боинг и что мы можем улететь «Индийскими авиалиниями», но билетов на утро нет, а вот утром или, в крайнем случае, днем билеты можно купить в городском офисе. Пришлось ехать в город, предварительно забежав в отхожее место.
Пописать! Мама не горюй – мадам, 5 рупий. Денег нет. Обменяли. Мужику-кассиру 100 рупий (на туалете табличка «посещение - 1 рупия»):
- Нет сдачи.
В туалете:
- Мадам, рупии, рупии!
- На кассе возьми!
В зале встречает муж:
- Представляешь, он все отдал. На него какой-то индус наехал, отчитал. Кассир по стойке смирно – и денег не взял.
В) О странностях в одежде:
Одежда - всемирный азиатский прикол – рост зависит от размера. Если вам нужна блузка или штанцы на рост 1,75 то размер будет примерно 62-й!
Г) Мечта пешехода:
Душа болит, хочется еще сказать о движении на трассе: скорость стабильная 60-65 – не выше. (Только из Джайпура в Дели водитель гнал с «бешеной» скоростью восемьдесят километров, иногда дожимая до девяноста. Сам пугался такого и сбрасывал до восьмидесяти. Но это было ранним утром. Уже в 9 часов он перешел на положенные 65). Едут все с уважением друг к другу. Предельно собранны и очень доброжелательны. Надо обогнать – посигналь и, пожалуйста, с нашим удовольствием – езжай.
Д) О приставалах на трассе и о пропускных пунктах:
Отбились от продавцов павлиньих вееров, деревянных слонов, «сандаловых» шахмат, «натуральных каменных» бус, «кованых» кинжалов. Знаки поменялись - туземец впаривает связку бус и зеркальце наивному дяде (тете)-туристу за о-очень большие деньги, которые у него (туриста) все равно лишние.
Вперед. Подъехали к пропускному пункту. Это въезд на частную дорогу – платишь денежку, и, проезжай, дорогой! В кабинках служащие, торгующие билетиками – кондиционера нет, вентилятора нет. Ужасно. Поговорка: «замерзших находили, вареных – нет» в данном случае не срабатывает... пожалуй, вареных находили... А служащие еще и в форме: рубашка, пиджак, галстук... Охраняют пункт полицейские с метровыми бамбуковыми дубинами наперевес и среди них, этак незаметненько, ходит парнишка с ухватистой аккуратной винтовкой на ремне. С пистолетной ручкой. Хотя, скорее всего, там приклад откидной.
Е) О превратностях судьбы:
Едем-едем, никак не доедем, а время идет! А мы на барже! В смысле, в дороге. Кругами катаемся по каким-то улицам. Вот это строение точно видели два раза. Александр «выразил недоумение», водитель засуетился и в результате привез нас в психбольницу. Сказал гордо:
- Это самая большая лечебница для душевнобольных в Индии!
По его мнению, всем туристам надо пройти курс лечения, а не мотаться по жаре в поисках сомнительных красот, которые можно посмотреть по телевизору. Заклеймив нас таким образом, развернулся и покатил к Тадж Махалу.
В 16.30. подъехали к комплексу, взяли билеты-пропуска и собственно билеты в Тадж Махал. Полный билет-пропуск на посещение 5-и объектов стоит пять сотен рупий и действителен на 1 (один) день. Кто успеет за 1 (один) день осмотреть все пять объектов?! Вот-вот, и я о том же.
Ж) Вообще-то о собаках:
Домой, в отель. Ужинать и спать, спать, спать... Но какие монструозные были верблюды...
Звезды вырастают золотыми цветами на тонких ножках...
А собаки все рыжеватые, гладкошерстные... Александр говорит, что длинношерстные все вымерли – жарко.
Спокойной ночи.
З) О встрече с ракетой:
По дороге на Джайпур, в небольшом городке на перекрестке за решетчатой оградой на невысоком постаменте стоит МА-аленькая ракета ПВО (размером около метра). О-о! Как мы веселились - еще бы, увидели родное и близкое, знакомое с детства. Версии сыпались, как из рога изобилия: памятник бойцам ПВО; памятник ракете, сбившей самолет; памятник самолету, сбитому этой ракетой; памятник-предупреждение – не превышай скорость – примут за самолет и собьют. Водитель перестал сомневаться, что везет психов.
И) Очень важная часть – о самом необходимом:
Как в чужой стране справить нужду в дороге?
Вариантов можно изложить только три:
1) Завернуть в хороший ресторан для иностранных туристов. Их немного, но все-таки встречаются. Заказать попить-поесть и в туалет. А-а-а... Хорошо. Подбежит тетка (в мужском, соответственно, дядька) накапает мыла, откроет воду, подаст салфетку и – «рупии, рупии». Т.е. за бесплатно пописать – фигушки.
2) По дороге остановиться, пристроиться за ближайший эфемерный кустик и – вперед. При этом можно ласково помахивать проезжающему транспорту – мол, дело-то, житейское...
3) Посетить придорожное кафе – чай, напитки. В уголке огороженного пространства две дверки – Джентс-Ледис. Лучше не заглядывать. Ждать каких-нибудь кустиков (см. пункт второй). Не для слабонервных. Кто прошел через советские общественные туалеты – поймет (пример: туалет на Казанском вокзале в Москве на рубеже 70-80-х).
Доблестное местное население за кустики не пристраивается.
Если видишь у дороги
Мужичок расставил ноги
Знать, приспичило отлить
Ввек такого не забыть!
Страна полной непосредственности – что естественно, то, как известно... Вдоль дороги можно увидеть (одну на пару километров уж точно) мужские фигуры. Стоят в классических позах обыскиваемых, только руки не вверх, а вниз. Приперло, а туалет пойди найди. Еще хорошо спиной стоят. Некоторые экстремалы умудряются стоять в профиль. Так и хочется пожелать:
- Пробеги пару километров и скрестите струи на брудершафт.
Общественный городской мужской туалет ничем от «вдоль дороги» не отличается. Вдоль проезжей части стоит кафельная стенка с кафельными перегородками – якобы кабинки. Но без дверей! И стоят те же мужики, только концентрация не один на пару километров, а 4-5 на три метра плюс небольшая очередь. Про общественные дамские туалеты ничего сказать не могу – не видела.
К) О воробье в храме Лакшми:
Жрец раздавал благословенный рис и зернышки падали на пол. За зернами наблюдал истомившийся воробей – люди шли непрерывно, и он никак не успевал склевать вожделенную добычу. Наконец поток людей поредел, и воробей решился: он быстро попрыгал к зерну, но птичьи лапки разъехались на гладком мраморе и воробьишка сел на полный шпагат. И вот так, сидя на шпагате, неожиданный спортсмен и доскользил до пропитанного шафраном риса, склюнул зернышко, и ускорение понесло его дальше, к противоположной стене.
Л) Просто приятное воспоминание:
Забавно ужинать на крыше отеля: деревянные столы, кованые стулья, черная ночь, нет света, по периметру туи в огромных кадках стоят, и тишина… Полнолуние. По небу двигаются звезды. Галлюцинации? Ан нет – самолеты на траверзе – взлет и по коридору. Мальчик-официант (чем-то похож на наших ребят, такого казахско-татаристого типа):
- Спасибо, сэр. – С улыбкой, без подобострастия. Я бы сказала, благородно. За чаевые.
М) Дорожные зарисовки:
В селениях стали встречаться свинки – черные, ногастенькие, с ирокезом на спине. Это оказался не мусульманский штат, и здесь свинину едят, хотя, в основном, поглощают овощи и фрукты.
- Ой, ой! А что это за миленький домик на вершине?
От трассы ответвляется прекрасная асфальтированная дорога и уплывает вверх, вьется по склону и где-то там наверху упирается в ослепительно-белую усадьбу.
- А кто там живет? А это частное владение? – вопросы сыплются горохом – очень пасторальная картина.
- Дом – частное владение. Живут там люди из низких каст, а работать спускаются вниз. Крестьяне. Фермеры, - хмыкнул водитель.
Ну и ну. Все наоборот. Пози-и-ц-ция «стратегицкая» – чтобы высокие касты там внизу не очень… А то гранатами забросаем.
Придорожный магазин: SU-KAM SU-KAM белым на красном фоне в рамочке. Это вывеска – нате вам! Вещь!
Придорожная харчевня: на Иссык-куль по трассе Алматы-Бишкек ездил каждый. Представили? 1, 2 или 100, 200 летающих мух тоже видеть доводилось. Да? Теперь уменьшите нашу придорожную обжорку в три раза, а количество мух увеличьте до миллиона (можно больше) – и все.
А изобразить раскрашенного многоцветного слона с хвоста… Слабо!?
Н) О ценах на жилье и аэропортах:
Цена одной квартиры – 15 тысяч евро. Сколько комнат в квартире, выяснить не удалось Апартмент и все! Очень приличная большая двухэтажная вилла стоит 80 тысяч евро (у нас примерно такой же потянет миллиона на 2 долларов, а то и больше). Гульгама – штаб-квартира индийской строительной компании DLF. Хорошо строят.
Скоро – Дели. В столице три аэропорта: международный – имени Индиры Ганди, Паламер – для внутренних авиарейсов и Саптарджан – для частных самолетов.
О) Образование:
Образование считается общедоступным, НО: обучение в хорошей публичной школе стоит 15-16 тысяч рупий в месяц (т.е. 45-50 тыс.тенге или 300 долларов), в колледже – 600 долларов, в университете – 700 долларов в месяц.
П) О нашем водителе:
От тех вопросов, что ему задавали, кручинился, тихо обалдевал, и думал: «Не зря я их в дурку возил. Ох, не зря!»
Р) О полицейских, бомжах, музеях в Красном форте и хозяине отеля:
Полицейские – и женска и мужеска пола – как на подбор. Выше среднего роста – отсчет идет, примерно, от 1,70-и. Пропорциональные, с великолепной осанкой, в основном, более светлокожие, чем остальное население, спортивные. Хотя у большинства мужчин-полицейских ближе к 50-и намечаются крепенькие животики огурцом!).
Длинный арка-коридор напомнил такую же дорогу к Хофбургу в Вене. Тот же туристический развал – аккуратные магазинчики, торгующие всем от золота до грошовых пластиковых фенек.
Увязался за нами какой-то бомж. Ходил кругами, то забегал вперед, то отставал, но прилепился плотно, как верный пес. Мимо проходил полицейский в синем, остановился и просто так, показывая рукой, рассказал вкратце, где там что. Так просто. Спросил, откуда мы, разулыбался и пошел дальше своей полицейской дорогой.
Там еще два музея есть: древних манускриптов и археологии (в котором собрано многое – оружие, одежда, кое какие документы и фотографии до 60-х годов 20-го века). Почему это музей археологии? Ну да со своим уставом в чужой монастырь… Ощущение сложилось, что народ туда забегает от жары отдохнуть – освежиться у кондиционеров.
Ужинаем в отеле – официанты уже никакие и мы им сильно мешаем. Под конец ужина появился хозяин отеля (его мы уже имели удовольствие лицезреть): весь в оливково-зеленом – шальвары и рубаха до лодыжек, бронзово-рыжий, породистый до невозможности, этакий индийский поручик Ржевский. Уселся за соседний столик, пьяный еще не в хлам, но близко к этому. На столе все чин чинарем: бутылочка, стаканчики, лед. Мы рассчитались, встали и «зеленый поручик» (с персоналом пить – невместно, а одному тяжко) с веселой тоской и надеждой Александру по-русски:
- Виски будес?
Мы засмеялись, сказали «спасибо» и пошли по своим делам. Обидели человека.
С) О дезинфекции и уничтожении туристической заразы:
Процедура погружения в самолет обычная. Пилот – орел: на взлет шел, как истребитель-перехватчик, торопящийся на боевое задание. На завтрак выдали вегетарианский гамбургер, кекс и бутылочку гималайской воды. Перед посадкой в Катманду стюардесса на трех языках мило извинилась, объявила, что сейчас нас будут подвергать неопасной медицинской процедуре и в салоне тотчас же разбрызгали баллон антибактерицидного спрея: это чтобы из Индии микробы не возили. А пилот таки – ор-рел!
Т) Возвращение в Дели – очередная отельная эпопея:
Клоака (Мэйн-базар), конечно, та еще, но оттуда ближе к необходимым местам. А про себя «Шиш тебе, а не «Кашиш». На Мэйне Алекс отловил бледнолицую - она сказала, где остановиться. Подъехали. Оказался тот самый отель, в котором провели полночи по приезде. На рецепшне нас узнали и обрадовались, как родным. Но: они не принимают оплату в долларах. Алекс пошел в обменник, вернулся, взял рюкзак и сказал:
- За мной!
И пришли мы в отель, который содержат сикхи. По соседству, через десять метров. Небо и земля. Пусть это туристический бизнес – но это был чистый островок сикхской культуры. Мебель, украшения, сам быт…Чистота, не показная доброжелательность, комфорт, неуловимая непередаваемая прелесть, изысканный восточный шарм. Сложилось ощущение, что эта внешняя, зримая сторона - зеркальное отражение внутреннего мира сикхов.
У) Необъяснимое и непонятное:
Утомили меня доброжелательные индийцы: пялятся, будто больше европеоидов не видели. И многие норовят сфотографироваться. То протягивают сотки, то просят перекинуть по блу-тусу: студенты, школьники, просто граждане, даже два бородатых мусульманина в белом и вязаных ермолках. В Кутаб-минаре подбежали трое – сфотографировались, потом привели брата в красной рубашке, потом друга брата в отчаянно-голубой рубашке, потом еще кого-то. В результате завершилось групповым фото. Мемсахиб в центре и десять, отпихивающих друг друга, интересантов. Еще один вопрос без ответа.
Ф) О шопинге:
Покинув «Тук-тук» прошли до отеля по Мэйн-базару. Наша типичная барахолка. Товар – оставляет желать лучшего, цены – ломовые. Ничего: отрицательный результат, тоже результат. Русский язык узнают торговцы и в отелях. Торговцы настроены достаточно жестко. В отелях держатся нейтрально. Когда видят, что не шопники – отношение меняется в корне. «Тук-туки», таксисты, портье и гайды никак не хотят верить, что не за торгашеством приехали:
- Ноу шопинг?! – и такое удивление на лицах.
Вопросительно-установочно:
- Шо-опинг?
- Ноу шопинг.
- Шопинг, шопинг, Мэйн-базар.
- Ноу шопинг!
- Шопинг там!
- Ноу шопинг! Ноу шопинг. Ноу! Шопинг!!!
- Почему???
- Мы приехали смотреть!
- А шопинг?
- Запарил. Смотреть мы приехали. Смотреть.
- Шопинг ноу?
- Да!
- Да! Смотреть! Хорошо!
Вот такие вот разговоры.
Х) Индийское кино:
Душ, обед: поднялись на крышу в ресторан – наше местечко в шатре занято американцами, расположились надолго, если не навсегда. Заказали в номер. Пока ели посмотрели по телевизору кусочек фильма: «Супермен» по-индийски. Один момент - загорелся цирк, зрители побежали вон, и многие забыли своих детей в цирке, и еще там осталась циркачка. Супермен, про которого никто не знает, что он супермен, вынес свою девушку, она без сознания, а вокруг родители кричат, но детей спасать никто не бросается. И тогда Супермен попросил Шиву и Шива послал ему маску-превращалку, Супермен вывернул пиджачок наизнанку, стал таким кожаным-кожаным и побежал спасать. Сначала спас одного, потом еще троих, потом циркачку – в общем, спас всех. Очень, очень смешно. Примитивно и невероятно трогательно.
Ц) О вкусном чае:
Масала-чай – вкуснятина неимоверная
Хоть и с молоком и с сахаром. Сахарный песок больше напоминает мелкий-мелкий рафинад и очень сладкий.
Ч) О стране:
По дороге в аэропорт:
- Ты о чем задумался?
- Ни о чем. Страну перевариваю.
- Это хорошо, что ты ее, а не она тебя.
Ш) О случайных встречах:
В аэропорту всегда столько занятных мимолетных встреч с людьми. Такими разными. Интересно угадывать кто они, что делали, зачем приезжали – «отдыхающие» и «командировочные». Перелетные люди.
Аэропорт. Рядом японцы. …
О, самураи, где вы?
Сакура отцвела. Сайонэра.
Время хиппи ушло.
Завяли цветы любви.
Желтый саду, чавкая,
лопает творог.
Святой. Что делать.
Кофе пахнет картоном.
Липкий стаканчик.
Скоро вылет.
ИНДИЙСКИЙ КАЛЕЙДОСКОП
Это непонятно и кажется чуждым или ненужным.
Не потому, что понятия наши слабы, а потому, что это не входит в сферу наших понятий.
Однажды ночью мне приснился Непал. Закурлыкал будильник – пора вставать. Я не хочу вставать, не хочу на работу. Хочу в Непал.
- Хочешь – поедем, - сказал муж.
С этого момента началось воплощение желаемого. Неожиданно стали поступать деньги, причем ровно в необходимых количествах. Сначала на билеты Алматы-Дели-Алматы, потом на визы, потом на билеты Дели-Катманду-Дели, потом на прожиточный минимум в стране вожделенной мечты. Появилась возможность взять отпуск, и через три месяца мы оказались в аэропорту с рюкзаком, фотоаппаратом и ожиданием «удивительных чудес».
В Дели выяснилось, что в ближайшее время улететь в Катманду не удастся. Пришлось ехать в город.
Из аэропорта вышел, вдохнул-выдохнул и больше не дыши. И так до отлета домой. Густая сметанно-обволакивающая смесь запахов: душной запыленной ночи, всех и всяческих отходов жизнедеятельности людей, коров, собак, бензина, каленого масла и всепобеждающего аромата цветов.
Отлажена служба такси: подходишь к окошечку, называешь место или отель, оплачиваешь по маршруту и тарифу, получаешь путевой лист и служащий ведет тебя на стоянку, выкрикивает номер – подъезжает такси, садишься и вперед. На выезде пост – на накладной ставят штамп, шлагбаум вверх – и город.
Первое впечатление от Индии – Кин-дза-дза! Невозможная красота и невероятная окружающая нищета. Есть всякие, и богатые, и бедные, и очень-очень богатые. Просто нищета первой бросается в глаза - неприкрыта и на виду. Нищие спят на улице – упал, где застала ночь, и уснул. Некоторые «богатеи» спят в картонных коробках и укрываются «одеялами». Иногда из-под рогожки с разных концов высовываются помногу рук и ног – в разных комбинациях. Горы отбросов, спящие собаки, огромная куча студня – спит серая корова-зебу. И все это в неверном слабом свете редких фонарей.
Ночь. Шофер, крутя баранку одной рукой, пальцами второй берет спичечный коробок:
- Кашиш, кашиш.
- Спасибо, не надо.
Оказалось, что это отель с таким названием. Довез. Посмотрели и заставили везти в другой отель. Все нормально. Просыпаемся - здравствуй, утро: шторы в стороны. Вид из окна, мягко говоря, удивил – в пятидесяти сантиметрах глухая белая стена. И все.
Утром посовещались и решили несколько дней провести в «Золотом треугольнике». Наняли машину с англоговорящим водителем и по маршруту: Дели – Агра - Фатепур Сикри – Джайпур - Дели.
Здравствуй, Индия!
Бросок на юг. Едем быстро. Вопросов – невероятное количество. Чуть затор на дороге – вопрос, спокойная трасса – серия вопросов. Водитель отвечает в меру своего разумения. Вдоль дороги бетонные или кирпичные заборы, на заборах занятные надписи синей краской и синий слон. Выборы скоро, а это агитки эмиссаров из штата Уттар Прадеш. Слон Симба – эмблема партии, а лидер партии - женщина по имени Майвати. Много женщин в политике. На предвыборных плакатах треть женские лица: там и лидер партии ИНК Соня Ганди, а сын ее и Раджива, Рахул – кандидат в президенты. Спрашиваю:
- Почему так: Джавахарлал Неру, дочь его Индира Ганди...
- Индра.
- Что?
- Мы говорим – Индра. Это божество дождя, благостное.
- А-а, хорошо. Мы говорим – Индира. Привыкли. Раджив Ганди. Соня, хоть и не президент, но лидер основной партии, сейчас Рахул в президенты... Почему члены одной семьи шестьдесят лет у власти с незначительными исключениями? Индия же демократическое государство, а это можно назвать демократической монархией?
- Не знаю, как сказать. Народ так хочет. Они – Ганди.
Дели закончился и сразу новый штат Харьяна. Синий Симба шествует и по его заборам. Вдоль дороги одинокие пыльные деревья. Тянется холмистая равнина, убегающая за горизонт, мелькают маленькие деревеньки: копошатся дети, кучкуется молодежь. У многих парней и мужчин волосы выкрашены в бронзово-золотой или вишневый цвет. Часто встречаются столики-лотки – на больших медных подносах горы яркого порошка: желтого, красного, розового, зеленого, оранжевого... На пронесшемся мимо мотоцикле разместились трое – лица, как маски – черное, зеленое, сиреневое. Жутковато...
- Почему у них такие лица?
- Скоро начинается фестиваль Холи! Любой в этот день может к вам подойти, сказать: «О, Турпот!» и покрасить, - усмехнулся в усы водитель.
Что-то не очень хочется. Не удалось выяснить что такое «турпот». Есть подозрение, что это модифицированное слово «турист». Доживем до праздника – увидим.
Несколько раз обогнали лошадей, впряженных в тележки. Я всегда думала, что таких лошадей не бывает. На иллюстрациях к индийским историям и фотографиях храмовой резьбы, лошадки казались художественным преувеличением, мифом, представлением о красоте – оказалось, что они существуют! Статные, высокие, очень длинноногие, почти вписывающиеся в квадрат. Гармоничные, соразмерные. Совершенные до боли. Белые, темно-серые, изредка золотисто-коричневые. С глазами цвета ночного неба.
- Откуда такие лошади? Кто их выводил?
- Это индийская порода! – гордо ответил водитель.- Это очень-очень древние кони. В нашей армии есть кавалерия и отряд гуркхов – они тоже на таких конях! Все!
Впереди замаячила огромная фура, груженная тонкими зелеными палками. Везут на переработку сахарный тростник. Выяснилось, для чего вдоль дороги стоят странные сооружения: большой чан, напоминающий сорокалитровый казан, над ним система трубок, сбоку огромное железное кольцо со спицами и что-то чего не видно из автомобиля. Рядом на расстеленном картоне лежат наструганные зеленые палочки. Из крана капает беловатая жидкость, ее черпают из чана и в маленьких стаканчиках выставляют на лоток – свежевыдавленный сок сахарного тростника. Движение остановилось – пробка, картина знакомая. Слева из кювета, как партизаны под огнем, быстро выскочили и шустро подбежали к фуре четверо подростков, выдернули по нескольку стеблей и с этими импровизированными копьями наперевес, виляя между машинами, убежали на противоположную сторону. Водитель тростниковоза вылетел из кабины и, тряся кулаками, закричал понятные без перевода слова. Но тут возобновилось движение, обокраденный индийский пролетарий, плюнув, торопливо занял свое место в кабине и влился в общий поток.
По левую сторону дороги с четкой периодичностью появляются и исчезают странные домики. Небольшие глиняные сооружения высотой примерно полтора метра. Крыша двускатная, высокая с закруглением к верху. И весь домик покрыт геометрическим узором. Даже крыша. Или круглые, плетеные из прутьев, с нахлобученными «шляпами Незнайки» - крышами с большими полями, высокой истончающейся кверху тульей с хвостиком-кисточкой.
- Что это?
- Кухни.
- Что-о?
- Кухни.
- Да они же набиты чем-то круглым и плоским?
Представилась, как индийские женщины в сари после трудового дня приходят к кухням, выкатывают оттуда все это плоское и круглое, разводят огонь и с песнями готовят ужин. Потом запихивают все, что выкатили, обратно и несут остывшую пищу домой, семье. Но жилья вокруг этих кухонь не просматривалось.
- Как же там готовят?
После долгих переговоров и объяснений оказалось, что это не совсем кухни, а хранилища топлива для кухни – то есть сараюшки, у каждой семьи своя, в которых хранится топливо – сухие коровьи лепешки. И на этих самых кизяках индийские женщины в сари жарят удивительный индийский хлеб – чапати: лепешки, тонкие, как хлопковая ткань, мягкие, как теплый воск и вкусные, как долгожданная еда.
Движение на трассе довольно интенсивное: машины местного производства, мотоциклы, грузовики, тракторы, тоже местные, новые, веселенькие, с прицепами и без, изредка автобусы. День. Грузовики огромные, изукрашенные, расписные-разрисованные, если долго сигналить – подвинутся. Дорогу уступают друг другу все. Попросил – езжай!
Самое невероятное зрелище – мотоциклы. Продвинутая молодежь, подростки, почтенные служащие, крестьяне и горожане, дамы и девицы, парочки и семьи. Три-четыре человека на мотоцикле – норма. Встречаются и по пять-шесть. Папа за рулем, перед ним сидит ребенок дошкольного возраста, в спину родителя влипает подросток лет двенадцати, за ним боком в седле сидит мама с грудничком на руках. Край алого сари развевается на ветру революционным стягом. Эх, прокачу! Или бабуля крайне преклонного возраста в бирюзовом шалбар-камис, расшитом золотыми цветами, на голове черная сфера шлема. Сухонькие лапки цепко держат штурвал, из-под поднятого забрала задорно поблескивают очки и топорщатся легкие седые волосы. А сзади, то ли сестренки, то ли подружки – такие же Божьи одуванчики в ярких шелковых одеждах. Смеются. Молодежь еще успевает заглядывать в машину: Хэлло! Хэлло! Машут руками, улыбаются и уносятся вперед. Удивительно органично сидят женщины в сари – боком, комфортно, уверенно. Врастают в сиденье и кажутся естественным продолжением ревущего двухколесного экипажа.
Справа по борту разделительная полоса. Два часа в пути, а не оставляет ощущение, что как-то все неправильно. И вот снисходит озарение – едем не по той стороне дороги! Левостороннее движение. «А на нейтральной полосе цветы – необычайной красоты». Кустарники, деревья покрыты буйными шапками, клубами, тучами, кучами, тоннами цветов: белых, желтых, красных, оранжевых, розовых. Это радужное неистовство наводило на мысли о химическом заводе – может ли природа создать такое? Подобный розовый цвет встретился один раз в жизни – крашеные фуксином шерстяные носки на базаре в Иркутске.
- Что это? – спрашиваю с благоговением.
- Перчик чили.
- Э-э?
Бурно обсуждаем с Александром, что же это на самом деле. На разделительной полосе растения подстригают до примерно метровой высоты – и все это выглядит как кустики или маленькие деревья. И тут нам в помощь на обочине появляется огромнейшее ярко-розовое дерево. Поняли.
- Ура! Ура! Перечное дерево!
Обогнали ... верблюда... Все больше давит ощущение нереальности – сказка, фантасмагория, мир вымышленных героев и образов. Такой встретился верблюд. Невероятный. Огромный.
Местами и временами это напоминает дорогу на Иссык-Куль: такие же мелкие придорожные кафешки, пыльные деревья, маленькие населенные пункты, бесконечные предгорные равнины и пропитанный солнцем воздух.
На обед заехали в ресторан для туристов. При ресторации сувенирный магазин – можно плотно поесть и плотно затовариться. Заказали ласси и чай. Официант принес чашку, чайничек с кипятком, сахарницу и ПАКЕТИК чая. Не по-индийски как-то, не по-нашему. Побродили среди сувениров – очень много всего, красивое, яркое и неяркое, хорошего качества. Но все это есть и у нас кроме, пожалуй, «Камасутры» в объемных картинках, да резной кости. Кость на самом деле не слоновая, она под запретом, а верблюжья. Да, еще мраморные слоны с инкрустацией из полудрагоценных камней – цена соответствует весу. Самый маленький слон весит около килограмма. Представила я нас с мужем со слоном в рюкзаке – и сразу все расхотелось.
А как они говорят! Обилие зеленоватых, белых, золотистых, светло-коричневых звуков – м, л, к, н, гласных - о, а, и, е; как мягкая вода быстро течет по камням, иногда завихряясь, закручиваясь, всплескиваясь и падая блестящим водопадом – ля-ля-ля-ля-ля. Необычная песня.
На выходе танцует очаровательный мальчик. Седоусый дедуля подыгрывает на инструменте, похожем на кобыз: вз-вз-вз, аня-уню, вз-вз. Оба в национальной раджастанской одежде – костюмированный дуэт для туристов. Смотреть некогда. Нас ждет Агра.
Въехали в штат Уттар Прадеш. Вдоль дороги селения, городки. Много разрушенных, полуразрушенных, недоразрушенных строений из красного кирпича. Ощущение что никто ничего не ремонтирует: дом разрушается, народ отходит на десять-пятнадцать метров и строит новый. Так и стоят руины вперемешку с домами. И вдруг рай земной за кованой решеткой: цветы, деревья, домики ухоженные, призывно-комфортные. Трава, будто по ней пылесосом прошлись, потом бархоткой, потом чем-то душистым попрыскали; листья на деревьях отполированные; цветы – сияющие; на дорожках даже камешки улыбаются.
- Что это!?
Водитель пожал плечами:
- Кришна-Ватика.
Здесь обитают местные вайшнавы: домики – жилой район, а подальше – религиозная школа – брахманское заведение. Школу, а по ней и весь район назвали Ватика, в честь жены Кришны.
Парадиз закончился и снова полуруины, деревеньки, которые постепенно стали уплотнятся, расширятся, приобретать окраску – оказалось, въехали в город Матура. Город мелкий, квадратный, длинный, кажется, вот-вот закончится. Ан нет – предместье. Появились рейсовые моторикши. Забиты под завязку, так, что люди из фургончика висят гроздьями. Непонятно, не как они не падают, а как в таком количестве туда помещаются. На окраине огромный новый, похожий на сахарную голову, снежно-белый храм из сплошных согласных – Шри Кришна Джанбхуми. Храм индуистский, вайшнавский: толпы прихожан – канун праздника. Из репродукторов – крики: то ли созывают на моление, то ли трансляция из храма. Двойное ограждение и за внешней оградой пыль, щебень и обычная суетливая жаркая жизнь. Люди идут истово. Вера.
Едем, спешим к Тадж Махалу – завтра пятница, комплекс закрыт. Успели!
У ворот две огромные очереди – для мужчин и для женщин. Чтобы встать в очередь ближе к входу дали взятку ушлым индийским парням, которые промышляют этим среди туристов. Через обыск проходят все: поверхностный личный досмотр – охлопывают грудь, живот, поясницу и ноги – пояс шахида не обнаружен! Рюкзачок на стол – вывернули все. Мадам полицейская отобрала бутылку с водой и газетку «Крот» со сканвордами, купленную в родном Алматинском аэропорту.
Солдатка (брезгливо): «Газета для туалета?»
Я (оскорблено): «Кроссворды решать!»
Она засмеялась, газетку смяла и бросила в кучу с конфискатом. Посмотрела на мое лицо и отдала воду! Жалко прессу, родная была...
Но Тадж! Тадж!
Тадж – серый на сером небе.
Рождение непостижимого из пластов облаков.
Душа это твоя или твое тело, принцесса Мумтаз?
Бедный, бедный Шах-Джахан.
Рассказывать об этом – напрасно тратить цвета своей селезенки. У каждого свой Тадж Махал. Я счастлива, что удалось увидеть его не в яркий солнечный день глянцевой картинкой туристического буклета, а в момент неравновесия природы. Пыльная буря, красный апельсин заходящего солнца в серой зыбкой дымке, розовая луна. Джинны переносили дворцы с места на место, разрушали дворцы и строили их. Вот они драгоценные камни в мраморе – колонны, на украшение которых не хватало запасов шахских сокровищниц. Каменное кружево. Теплый мрамор греет босые ноги. Черный тоскливый провал – вход в мечеть, и внезапно обрушивается ночь.
Наутро – Красный форт в Агре. И там очередь, правда, много меньше, чем в Тадж Махал. И там обыск. А форт... Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Если Тадж Махал – это песня погибшей любви, то Красный форт Агры – это гимн имперской мощи, помноженной на изящество и целесообразность. И из него опять-таки видно Тадж Махал. По всему форту бегают забавные создания – бурундуки, быстрые, ртутно-текучие. С зеленоватой шкуркой в коричневую полоску, похожие на косточки джиды – на хинди они называются вкусным словом гиляри. В малопосещаемом закутке колоннады в кружок сидели рабочие и ели вареный рис. Кто-то бросил щепотку бурундукам. Тут же собралась группка этих непоседливых существ и так же, расположившись кружком, стала поедать рис: бурундуки по очереди вытягивали мохнатые с голыми ладонями лапки, аккуратно брали по зернышку и, крепко держа в пальцах, сгрызали желтые пряные рисинки.
Вышли из форта, забрались в машину. Едем. Молчим. Молчим долго. Водитель стал поглядывать в зеркало заднего вида, заерзал, тихо, с опаской спросил:
- Вам понравилось?
Как сложно сформулировать ответ. Как сложно выразить чувства.
- Мы должны низко поклониться народу, который сумел создать такое…(язык отказывается произнести банальность). Такое…
Понял. Черные глаза влажно блеснули. Вперед. Вперед!
Вдоль узкой, какой-то полупроселочной дороги все чаще и чаще стали попадаться полицейские: все бравые, озабоченные – «при исполнении», с бамбуковыми палками. Постепенно они сомкнулись в непрерывную линию, а палки поменялись на автоматы и винтовки под резиновые пули. Да и форма-хаки сильно разбавилась сине-фиолетовой – спецподразделения. Проезжаем – демонстрация: люди в белом, в вязаных ермолках, с флагами ярко-желтыми и изумрудно-зелеными. В громкоговоритель слышны ритмичные выкрики, толпа дружно отвечает. В центре колонны деревянная колесница-тележка – вся в мишуре, блестках и флажках. На колеснице везут маленькую девочку лет трех: сидит спокойно, рукой держится за столбик, одета чистенько, но бедно. Толпа сворачивает к мечети.
- Что это? Что это? Что?!
Водитель вжал голову в плечи, сделал непонимающий вид:
- Мусульмане...
- Что делают они, что это значит!?
- Я не знать! – отвечает водитель с каменной маской на лице. Твоя-моя не понимай. И тут я обратила внимание: на дороге нет транспорта, вообще никакого. Наша машина с туристическим значком ехала одна! Полицейские и демонстранты, видя значок, пропустили. Населенный пункт закончился – дорогу перегораживало странное сооружение – доморощенный шлагбаум: машина проехала – шлагбаум опустили. И полицейские тоже закончились.
- А как в Индии набирают в армию и полицию? Из какой-то определенной касты или народности?
- В армию, в полицию может поступить любой. Хотят многие. Берут мало. Очень трудно. Надо сдавать экзамены. Очень трудно, очень,- сокрушенно качал головой водитель.
А мы приехали в город-призрак Фатепур Сикри.
Жил-был шах. Звали его Акбар Джелаль-ад-Дин, из могольской династии Бабуридов. Государство его было могучим и процветающим. Проживали в нем люди разных вер, и всем было хорошо. Решил шах создать новую веру, единую, общую для всех. Но какую веру считать главной, основной? И кому потом передать власть – не было у шаха детей. Пошел он к святому суфию и суфий сказал: «Возьми трех жен от разных вер, и от какой жены родится сын, та вера и будет главной». И взял шах трех жен мусульманку, индуску и христианку. Первой родила сына индуска, но главенствующей религией осталось мусульманство. В диване в центре стоит колонна: как гриб-сыроежка. От пола вверх вся покрыта элементами узоров и символами разных культур – индусской, зороастрийской, христианской и мусульманской. А наверху, в шляпке гриба, сидел шах и вершил свои шахские дела. На том месте, где жил святой суфий шах повелел выстроить храм. Он так и называется Храм желаний. На ажурную мраморную решетку каждый может привязать нитку и загадать три желания: для себя, для своей семьи, для своих друзей. Только так. Потомки и последователи святого живут там до сих пор. Город полностью зависел от искусственного водохранилища, которое заполнялось в сезон дождей. Несколько лет была засуха, и город умер. И шах умер. И новая, созданная им религия дин-илляхи, умерла тоже.
Мчимся в Джайпур. Вдоль дороги стали появляться странные сооружения: высокие, метров двенадцать-пятнадцать, очень похожие на худенькие термитники, над некоторыми вьется легкий дымок. Потом стали возникать штабеля кирпичей, потом домики дедушки Тыквы – из этих же кирпичей. «Термитные» штуки то исчезают, то стоят группами – смерчи, застывшие в глине. «Термитники» - трубы печей для обжига кирпичей.
Технология проста: яма, в ней кирпичи и еще что-то горючее, засыпанное землей, сверху труба. После остывания яму разрывают, кирпичи в штабеля, а народ, тот, кто при этих печах работает, помаленьку эти кирпичи таскает, строит из них домики и живет. Вот такая вот кирпичная фабрика.
Промчались мимо Мова-форта. В давние времена там жил какой-то индийский барин, а вокруг бегали крестьяне, у которых ничего не было, кроме лопат. Барин и все его семейство по нисходящей давно кануло в Гангу, а крестьяне все так же бегают. И у них до сих пор ничего нет, кроме лопат.
Очень интересно прокладывают канал. Глубокий и широкий. А когда на пути русла попадаются деревья, то их не срубают – окапывают и оставляют. Когда дороют до конечной точки и пустят воду – деревья будут стоять на островках среди воды.
Все транспортные средства на дороге переполнены. Люди едут даже на крышах автобусов и большегрузов, среди узлов и чемоданов. Миновали железнодорожный переезд – на крышах вагонов тоже полно людей. Кадры из фильмов о гражданской войне.
- Почему они на крышах?
- Завтра праздник начинается. Все хотят домой. Мест на всех не хватает. Едут домой, на праздник, - смущенно сказал водитель и, отвлекая наше внимание, указал на голое гладкое серое дерево, без листьев, но с огромными красными цветами - дерево гоэль. Цветет к празднику.
Вдоль дороги этих самых гоэлей или гоэльев видимо-невидимо, и все в удивительных цветах...
Проезжая дорога проходит через полуразрушенную резиденцию какого-то махараджи. Полное запустение. Даже музея там нет. И ничего нет – какие-то люди обитают – налепили своих …жилищ. Где она, былая слава...
Джайпур. Центральная улица старого города. Проехали Хава Махал, он же Дворец ветров. Дружный потрясенный вопль:
- Стой!!!
- Здесь нельзя парковаться, - фыркнул водитель, – Там!
«Там» оказалось в пятистах метрах от «здесь». Идем к Дворцу ветров. Улица - сплошной торговый ряд. Со всех сторон:
- Хелло! Хелло!
- Зайдите ко мне!
- О, Ваш шарф такого цвета – мы подружимся – заходите!
- Мадам, вы прекрасны...
Шарфы из шелка и шерсти, бусы, серебро, медная посуда, бронзовые фигурки, мраморные слоны, сумки, обувь, одежда и все-все-все. Все кипит как суп в котле, перемещается, гомонит, смеется. Один торговец, протягивая шерстяной шарф, с классическим персидским узором:
- Мадам, всего за 300 рупий!
Мы целенаправленно пробираемся сквозь толпу.
- 250! 200! 150!!! СТО!
Смеемся и не останавливаемся.
- ТРИДЦАТЬ рупий! Это же пашмина!
Метров пятьдесят он за нами бежал. Зря. Только отстал – новый:
- Туфли. Кожаные. 25 рупий. Любые!
А зачем нам пашмина за 30 и кожаные тапки за 25? Нас ждет Дворец ветров!
Хрупкий веселый сикх:
- Вы откуда?
- Из Казахстана.
- Из Раджастана? – с великим изумлением и недоверием.
- Нет. Из Казахстана!
Оживление среди торговцев: бурная дискуссия – что это, где это?
- Казаки-иста-ан?
- Да!
- А, Раша! – нашелся один умненький.
- Ну, Раша, Раша...
- Хорошо! Спасибо! Доброе утро!- по-русски блеснул лингвистическими способностями умница.
- Вечер сейчас, - заулыбались мы в ответ.
- Доброе утро, вечер сейчас!
Ах, Джайпур, Джайпур, розовый город. Как запретное мороженое для подверженного ангине ребенка. Эту красоту можно только вобрать каждой клеточкой тела и не делиться ни с кем и никогда, воскрешая в памяти ее нынешнюю ветхую слабость и былое величие.
Народ активно готовится к празднику: покупают воду, фрукты, ароматические палочки, связки маленьких круглых сушко-лепешек и краску, краску, краску! Завтра все будет закрыто. Холи! Молодые ребята на асфальте выкладывают краской многоугольные звезды, лучи заполняют лепестками цветов. Пряный запах тагетиса витает в воздухе – он густ настолько что, его можно есть ложкой. В центре звезды ставят шест и окружают его пучками сена, вязанками прутиков, тонкими ветками. Когда расцветет ночь, их подожгут, и жертвоприношения дымом поднимутся ввысь. Внизу ставят плошки с молоком, медом, женщины вешают на ветки гирлянды мелких лепешек, сладости и молятся, чтобы Господь послал им сына или дочь, хотя у них уже есть дети. Социальный заказ.
Махараджа Джайпура Мансингх – он был велик, он много строил. И вот и все об этом человеке. Его помнят.
Водитель смотрит круглыми глазами: прошли по торговой улице, вернулись и ничего не купили! Через час стемнеет.
- В отель.
Он поехал на предельно допустимой в городе скорости и, вместо отеля, привез в странное место:
- Вы успеете посмотреть, если захотите, - сказал водитель внешне безразлично, но со скрытым волнением. Мы взглянули и не поверили глазам.
- Это храм Лакшми.
- А нас пустят?
- Пустят.
И мы пошли. Храм белый. Не снежно-белый, холодный, ледяной, а сияющий тем внутренним белым светом, каким светит солнце из-за высоких утренних облаков. Стоит на возвышенности, вокруг цветы, внизу – город. Храм украшен скульптурами «великих мыслителей мира» - так там написано: Сократ, Заратустра, Митра, Гаутама, Иисус и матерь его дева Мария и многие-многие другие. Цветные круглые витражи – «розы» Нотр Дам де Пари. Внутри поют, и жрецы благословляют. Под куполом летают голуби.
Стемнело, и в городе заполыхали костры.
- В этом году рано начали, - удивился водитель.
Утром восхитились Амбер-фортом. На хинди он называется Нааргар (Тигриный) – времен четвертого магараджи. Укрепление, как Великая китайская стена, тянется по всему хребту и уходит в никуда, в никуда. Где-то там далеко описывает сложную кривую и появляется с другой стороны дороги. Укрепление было форпостом Джайпура. Все сооружение янтарного цвета немыслимых оттенков и вдоль стены ходят слоны, с раннего утра разрисованные, как записные кокотки.
Красота вызывает слезы. Умиление? – слишком мелко… Потрясение – пафосно. Измысливать эпитеты – смешно и неблагодарно. Слезы… Это просто пыльный ветер.
Впереди черное пятно. Лежит корова, ее переехала очень большая машина. На корове – туча ворон. При нашем приближении птицы неохотно взлетели и сели на обочине. Три вороны остались сидеть на коровьем теле – охранять свою добычу.
- Что будет водителю, который сбил корову? Будут ли его искать? Накажут?
После долгого молчания водитель ответил:
- Шофер не виноват. Судьба. Ночью корова вышла. Скорость. Не видно. Искать не будут. Зачем наказывать, у него жизни уже нет. Даже если сам в полицию придет, сильнее не накажут.
Поразил комбайн местного значения: жнивье – женщины выстраиваются шеренгой с интервалом 1 метр, наклоняются вперед и вниз, и с песней равномерно серпиками – хрясь, хрясь – не разгибаясь – а за ними остаются ровные полосы чистого поля и рядами уложенные пучки сжатого чего-то там. На фоне охристой стерни женщины в цветных сари похожи на перемешанную радугу.
Миновали заводик по производству местного виски. Самогонный завод попросту. Маленький такой, за ажурным штакетником. Рядом – огромный спиртовоз-цистерна. Размером почти с заводик.
На горизонте появились строения в стиле модерн: стекло, бетон – город будущего. Гульгама-сити – город очень дорогих квартир и иностранных компаний. География обширна – Америка, Германия, Италия, Индонезия.
Скоро – Дели. Слева замелькал очень ухоженный, какой-то правильный городок. Аккуратные четырехэтажки как кубики сливочного масла. Первый этаж – сваи-опоры – пустое пространство служит гаражом.
- Что это?
Оказалось – военный городок и эти дома КАЗАРМЫ для солдат. Солдаты – контрактники и живут с семьями. Стрелецкая слобода.
- А справа – дома офицеров и военный госпиталь, - надулся от гордости водитель.
- Черт!!!
Что еще оставалось сказать. Офицерские «казармы» представляли собой двухэтажные виллы полускрытые буйной зеленью садов. Инфраструктура соответственная… Дальше стояла военная школа… Да-а…
Индия – страна постоянного изумления.
Многие вопросы ставят нашего водителя в тупик и остаются без ответа. Услужлив, но не подобострастен, с глубоким чувством собственного достоинства. Прямой, худощавый, среднего роста, очень смуглый, лет 35-и. Сам индус, чтит, как и большинство, Шиву, особо выделяет и своим покровителем считает Ганешу. Женился по любви на мусульманке, подрастают дети. Друг тоже мусульманин. Водитель упорно не понимал, почему мы не хотим на шопинг.
Фестиваль в полном разгаре. В окна отеля врываются вопли и хохот. Буянит молодежь самого разгильдяйского вида. Осыпаются краской и обливаются водой. Иностранцы-туристы ходят перемазанные, включая и сильно траченных молью «детей цветов», которые специально на этот фестиваль и едут. Мажут их от души – позволено все – и отыграться на этих сытых буржуинах можно безнаказанно. Нас не тронули.
Наняли «тук-тука» - впереди храм Лакшми Нарайяна, Мечеть и Красный форт Дели.
Храм Лакшми Нарайяна, построенный на деньги семейства Бирла – современный. В свое время его освятил Махатма Ганди. Второй индуистский храм (после храма Лакшми в Джайпуре), куда позволили войти. Что говорить – надо видеть. Белый мрамор присыпан цветной пудрой краски. Жрецы в дхоти и чадарах, которые еще вчера были желтыми, а сегодня приобрели цвет марсианского камуфляжа, ходят вялые – устали.
Если стать очень большим великаном
и взять этот храм на ладошку
он станет самой любимой
игрушкой-отрадой
одинокого сердца
Перед храмом ходят двое, все в белом. Девушка на шпильках, высотой с Кутаб Минар, канючит по-русски:
- Ну, пойдем, посмотрим…
Спутник, с золотой цепью килограмма на два, капризничает:
- Не пойду… Горячо… Там опять босиком…
Мы дружно (родная речь за рубежом – бальзам на сердце):
- Идите, не горячо, мрамор белый – теплый.
- Мы вчера в мечети, напротив форта ходили – я ножки обжег, - жалуется цепеносец.
Это детское «ножки» умиляет до глубины души:
- Не бойтесь, идите. На черное только не наступайте – оникс жжется…
Девушка просияла, махнула рукой и потащила страдальца к входу.
Мечеть закрыта – праздник. Мечеть Джама Маджид – самая большая мечеть в Индии и последнее экстравагантное строение Шах-Джахана. К ней ехали по мусульманскому району. Водитель «тук-тука» отчаянно трусил и просился не ехать. Стало понятно почему: народ уже крепко теплый и почти неуправляемый, в лавочках продают парное мясо, тут же жарят и закусывают. Полиция стоит плотными группами и особо ни во что не вмешивается. Нам позволили заглянуть во двор и сделать несколько снимков. Жаль, не удалось увидеть манускрипт – главу из Корана, записанную под диктовку пророка Мохаммеда. Посидели на ступенях мечети. Хорошо. Рядом – группа размалеванных туристов, откуда-то из карибского региона – креолы, ищут воду – умыться. Отдали им бутылку. Молодая девчонка ревет и отмывает краску.
Три минуты «тук-тука» - Красный форт. Водитель немного успокоился. В Красном форте Дели все то же. Обыск: так же за ширмочкой – руки вверх и дамы-полицейские хлопают по всем частям тела.
На старшей – сари цвета хаки с погонами. На погонах сержансткая металлическая лычка-накладка и надпись металлическими буквами «chief». Деликатно охлопали, ничего не отобрали, пропустили. Иду по тени к главным воротам.
- Мемсахиб! – окликает полицейская.
- ? – недоуменно оборачиваюсь.
- Вы откуда? - Группка женщин-полицейских рассматривает меня как редкого жука.
- Из Казахстана.
Бурное обсуждение, вспоминают географию.
- Казакиста-ан... Где это?
- Это между Китаем и Россией.
- Россия?
- Ну, пусть будет Россия, - говорю обреченно.
Опять бурное обсуждение.
- Непохожа...- переводит шеф-полицейская,- Добро пожаловать!
От гайдов мы отказались. Но один, особо настырный, долго бегал вокруг и призывно гудел:
- Сюр. Сю-юр!
В смысле «сэр». Полный сюр.
По всему городу усиленные полицейские патрули, кое-где спецназ, кое-где армейские – НАРОД ГУЛЯЕТ!!!
За окном всю ночь пели, танцевали, гомонили – ПРАЗДНИК!
И снова утро. Завтрак европейский. Ничего не хочется – жарко. Появился водитель - пора в аэропорт. Полчаса ехать, а вопросов еще... бедняга тарахтел всю дорогу, отвечая из последних сил:
- пенсия и социальный пакет – только у государственных служащих. Кто работает в частных компаниях, имеют только то, что зарабатывают;
- одежда сари и шальвар-камис не зависит от религии: женщина может носить и то и то, и комбинировать. Шальвар-камис строго носят только женщины сикхов;
- смертная казнь за тяжкие преступления есть;
- все религии существуют мирно, и люди живут мирно – делить нечего, но все портит Пакистан своим терроризмом. Америка не считает это терроризмом. Американцы говорят, что террористы только те, кто нападает на них. Особенно плохо стало, когда убили Беназир Бхутто.
Вот и приехали в аэропорт. Водитель вышел, как обычно, открыл заднюю дверцу, дождался, пока вышли. Открыл багажник. Минута прощания:
- Спасибо. Намастэ.
Водитель, руки домиком у груди, потом суровое мужское рукопожатие:
- Намастэ, намаскар! – и тихо шепотом, - стренч пипл, стренч (странные люди, странные).
* * *
Непал не хотел нас отпускать, но мы, все-таки, вернулись. Отработанная процедура: паспортный контроль, обменник, такси. Таксист в огромном «Бентли» времен второй мировой завел свою мафиозную песню:
- Кашиш, Кашиш.
Ха-ха, а мы- то уже подготовлены, а мы-то уже знаем, что это такое и, гордо:
- Нет! Не «Кашиш»! Просто Мэйн-базар.
По дороге из аэропорта видели аварию: какой-то торопыга на крутом, по индийским меркам, автомобиле со скоростью 70 километров в час, обогнал нас и ушел вперед. Через пять минут мы его догнали – стоит толпа и три машины. При смене светофора он тормознул, не удержался и шлепнул в багажник впередистоящего, тот, в свою очередь, еще одного. Результат – одна маленькая вмятинка и две царапины на три машины. И вот, «серого» окружила размахивающая кулаками толпа, а одинокий ленивый полицейский составлял протокол. Да-а. (Это вторая авария, увиденная в Индии. Первая была на трассе Агра-Джайпур. Автомобиль по касательной задел местный «Тук-тук» с народом. Высыпало из «Тук-тука» человек 12 и все стали выяснять отношения с водителем автомобиля. «Тук-тук» лежал на боку и ему было по-автомобильному больно, но люди не пострадали.)
О «Тук-туках» хочется сказать особо. «Тук-тук» - трехколесный грузовой мотороллер. Маленькая полукруглая палатка-кабина на металлической раме, очень ярко окрашенная: от «ватерлинии» вверх ядерно-желтая, вниз невозможно зеленая. Впереди гордо восседает абсолютно безбашенный виртуоз штурвала, тормоза и газа, сзади – скамеечка, рассчитанная на двоих пассажиров, на которой могут поместиться и трое, и пятеро. «Тук-туки» повсюду: мобильные, юркие, проникающие в любую щель.
Они напоминают трудолюбивых пчел, которые летают везде, вместо нектара собирая людей и развозя их в нужные места. А, выполнив свою работу, летят отдыхать в улей – на стоянку, похожую на цветущий одуванчиковый луг, и ждут новых пассажиров.
Утром наняли на полдня «Тук-тук» и вперед. Кутаб Минар, храм Лотоса и Джантар-Мантар.
В Кутаб Минаре задержались надолго. Хорошо, что подъехали к девяти утра. К одиннадцати народу набежало, как на рождественскую распродажу. Весь комплекс невероятен. Двенадцатый век – самые древние здания Дели. Песчанник красный, каменная каллиграфия арабской вязи, покрывающая минарет. Ее хочется читать пальцами, гладить и вместе с ней подниматься на головокружительную высоту, туда, где парят ангелы и птицы. А недостроенный минарет – самая настоящая вавилонская башня. Еще там стоит знаменитая колонна из черного железа, и во рву растут родные красно-белые мальвы.
Храм Лотоса – центр объединенной религии бахаи. Что расписывать – ирреальность, данная нам в ощущениях. Почему в некоторых местах снисходит благодать? Полураспустившийся лотос плывет по спокойной небесной воде. Частица рая бахаи на земле, где душа блаженствует от близости к Богу. «И приснилось мне, что камень за камнем я воздвиг священный храм. Не пагоду, и не мечеть, и не церковь, но возвышенное и проще с вратами открытыми для дыхания небес. И истина и мир и любовь и справедливость нашли и поселились в нем». Так писал тот самый шах Акбар 450 лет назад. Сон его исполнился. Хотя храм построил не он.
Джантар-Мантар – обсерватория. Их таких пять, разбросанных по всей стране. Слов уже не осталось. По дороге опять прорывались через манифестацию «За свободный Тибет». Полицаев меньше, чем в Катманду. Пока наслаждались шедевром научной мысли, за забором митинговали: скандировали речевки и лозунги, кричали, размахивали флагами и флажками, трясли транспарантами. Водитель опять рвался уехать, но дождался и, счастливый «затарахтел» к отелю. Через два часа в аэропорт.
Пришли в отель – на входе дежурный портье, показывая на майку супруга, спросил:
- Катманду?
- Да, из Катманду.
- Я из Непала! Я из Катманду!!!
- Хорошо!
- Хорошо!
Улыбается и счастлив, мы тоже улыбаемся и счастливы.
Когда мы уезжали из отеля в аэропорт, повернули на нужную улицу, а она перекрыта. В чем дело? Два часа назад была открыта. Шофер посмотрел и говорит:
- О, там свадьба – улицу перекрыли.
Вот так. У людей праздник – свадьба и улицу перекрыли.
По обочине цокает копытцами ослик. Небольшой, очень славный, ухоженный, в ошейнике. Обогнали. Уже не удивились. Метров через сто стоит мужичок с тележкой-лотком – торгует с колес. А ослик идет к нему сам к концу рабочего дня, Запряжется и потянет тележку домой.
* * *
Индия предстает двумя странами: Индия – новая и Бхарат – прежняя. Старые живут в Бхарате, молодые в Индии. Часто встречается карикатура: человек сидит на корове и смотрит, как запускают ракету.
Все, кто вернулся из Индии, относятся к ней по-разному: есть восхищенные, есть потрясенные, есть равнодушные, есть брезгливо кривящие губы: «Там грязь! Там вонь – помойка. Ах!». А это, как везде. Ну, может, чуть больше. Надо поднять глаза. Просто поднять глаза. Оторвать взгляд от мусора. Чуть выше – цветы, еще выше – деревья, дома, птицы под огромным родным небом. И люди. Большие и маленькие, счастливые и не очень, спокойные и темпераментные, искренние, доброжелательные. Люди, которые очень любят свою страну и хотят, чтобы ее полюбили те, кто в нее приехал. Даже если не понял.
Это маленькие дополнения, которые не вошли в публикацию в журнале – формат издания ограничен:
А) О соседке в самолете:
Соседка – милая девочка из Душанбе, едет учиться на языковые курсы в Индию. Сестру отправили в Англию, двоим там дорого. Сестра хочет быть дипломатом, и, впоследствии, президентом, а эта тоже кем-то, но попроще, попроще. Красивая. Новое слово – фаланг – песня-прославление. Говорит, любой может встать и спеть песню о президенте. О как она о нем и его делах – президент сказал и война кончилась, президент сделал, президент подумал, президент решил… Культ личности. Ее семья из клана президента, мама – в крупно-торговом бизнесе.
Б) О странных душевных служащих аэропорта:
Только прилетели – побежали искать «Непальские королевские авиалинии». В результате набрели на офис «Индиан эрлайнз». Долго мило болтали, потом троица болтунов сказала, посидите часок – у нас дела, встала и ушла. Нас проводили в другую комнату - отдыха пилотов. Святые люди, ни о чем не спрашивали. А та троица больше не появилась – пересменка у них была. Другие милые люди – новая смена - с нежными улыбками объяснили, что «Непальские королевские» не летают – у них сломался второй, он же последний, боинг и что мы можем улететь «Индийскими авиалиниями», но билетов на утро нет, а вот утром или, в крайнем случае, днем билеты можно купить в городском офисе. Пришлось ехать в город, предварительно забежав в отхожее место.
Пописать! Мама не горюй – мадам, 5 рупий. Денег нет. Обменяли. Мужику-кассиру 100 рупий (на туалете табличка «посещение - 1 рупия»):
- Нет сдачи.
В туалете:
- Мадам, рупии, рупии!
- На кассе возьми!
В зале встречает муж:
- Представляешь, он все отдал. На него какой-то индус наехал, отчитал. Кассир по стойке смирно – и денег не взял.
В) О странностях в одежде:
Одежда - всемирный азиатский прикол – рост зависит от размера. Если вам нужна блузка или штанцы на рост 1,75 то размер будет примерно 62-й!
Г) Мечта пешехода:
Душа болит, хочется еще сказать о движении на трассе: скорость стабильная 60-65 – не выше. (Только из Джайпура в Дели водитель гнал с «бешеной» скоростью восемьдесят километров, иногда дожимая до девяноста. Сам пугался такого и сбрасывал до восьмидесяти. Но это было ранним утром. Уже в 9 часов он перешел на положенные 65). Едут все с уважением друг к другу. Предельно собранны и очень доброжелательны. Надо обогнать – посигналь и, пожалуйста, с нашим удовольствием – езжай.
Д) О приставалах на трассе и о пропускных пунктах:
Отбились от продавцов павлиньих вееров, деревянных слонов, «сандаловых» шахмат, «натуральных каменных» бус, «кованых» кинжалов. Знаки поменялись - туземец впаривает связку бус и зеркальце наивному дяде (тете)-туристу за о-очень большие деньги, которые у него (туриста) все равно лишние.
Вперед. Подъехали к пропускному пункту. Это въезд на частную дорогу – платишь денежку, и, проезжай, дорогой! В кабинках служащие, торгующие билетиками – кондиционера нет, вентилятора нет. Ужасно. Поговорка: «замерзших находили, вареных – нет» в данном случае не срабатывает... пожалуй, вареных находили... А служащие еще и в форме: рубашка, пиджак, галстук... Охраняют пункт полицейские с метровыми бамбуковыми дубинами наперевес и среди них, этак незаметненько, ходит парнишка с ухватистой аккуратной винтовкой на ремне. С пистолетной ручкой. Хотя, скорее всего, там приклад откидной.
Е) О превратностях судьбы:
Едем-едем, никак не доедем, а время идет! А мы на барже! В смысле, в дороге. Кругами катаемся по каким-то улицам. Вот это строение точно видели два раза. Александр «выразил недоумение», водитель засуетился и в результате привез нас в психбольницу. Сказал гордо:
- Это самая большая лечебница для душевнобольных в Индии!
По его мнению, всем туристам надо пройти курс лечения, а не мотаться по жаре в поисках сомнительных красот, которые можно посмотреть по телевизору. Заклеймив нас таким образом, развернулся и покатил к Тадж Махалу.
В 16.30. подъехали к комплексу, взяли билеты-пропуска и собственно билеты в Тадж Махал. Полный билет-пропуск на посещение 5-и объектов стоит пять сотен рупий и действителен на 1 (один) день. Кто успеет за 1 (один) день осмотреть все пять объектов?! Вот-вот, и я о том же.
Ж) Вообще-то о собаках:
Домой, в отель. Ужинать и спать, спать, спать... Но какие монструозные были верблюды...
Звезды вырастают золотыми цветами на тонких ножках...
А собаки все рыжеватые, гладкошерстные... Александр говорит, что длинношерстные все вымерли – жарко.
Спокойной ночи.
З) О встрече с ракетой:
По дороге на Джайпур, в небольшом городке на перекрестке за решетчатой оградой на невысоком постаменте стоит МА-аленькая ракета ПВО (размером около метра). О-о! Как мы веселились - еще бы, увидели родное и близкое, знакомое с детства. Версии сыпались, как из рога изобилия: памятник бойцам ПВО; памятник ракете, сбившей самолет; памятник самолету, сбитому этой ракетой; памятник-предупреждение – не превышай скорость – примут за самолет и собьют. Водитель перестал сомневаться, что везет психов.
И) Очень важная часть – о самом необходимом:
Как в чужой стране справить нужду в дороге?
Вариантов можно изложить только три:
1) Завернуть в хороший ресторан для иностранных туристов. Их немного, но все-таки встречаются. Заказать попить-поесть и в туалет. А-а-а... Хорошо. Подбежит тетка (в мужском, соответственно, дядька) накапает мыла, откроет воду, подаст салфетку и – «рупии, рупии». Т.е. за бесплатно пописать – фигушки.
2) По дороге остановиться, пристроиться за ближайший эфемерный кустик и – вперед. При этом можно ласково помахивать проезжающему транспорту – мол, дело-то, житейское...
3) Посетить придорожное кафе – чай, напитки. В уголке огороженного пространства две дверки – Джентс-Ледис. Лучше не заглядывать. Ждать каких-нибудь кустиков (см. пункт второй). Не для слабонервных. Кто прошел через советские общественные туалеты – поймет (пример: туалет на Казанском вокзале в Москве на рубеже 70-80-х).
Доблестное местное население за кустики не пристраивается.
Если видишь у дороги
Мужичок расставил ноги
Знать, приспичило отлить
Ввек такого не забыть!
Страна полной непосредственности – что естественно, то, как известно... Вдоль дороги можно увидеть (одну на пару километров уж точно) мужские фигуры. Стоят в классических позах обыскиваемых, только руки не вверх, а вниз. Приперло, а туалет пойди найди. Еще хорошо спиной стоят. Некоторые экстремалы умудряются стоять в профиль. Так и хочется пожелать:
- Пробеги пару километров и скрестите струи на брудершафт.
Общественный городской мужской туалет ничем от «вдоль дороги» не отличается. Вдоль проезжей части стоит кафельная стенка с кафельными перегородками – якобы кабинки. Но без дверей! И стоят те же мужики, только концентрация не один на пару километров, а 4-5 на три метра плюс небольшая очередь. Про общественные дамские туалеты ничего сказать не могу – не видела.
К) О воробье в храме Лакшми:
Жрец раздавал благословенный рис и зернышки падали на пол. За зернами наблюдал истомившийся воробей – люди шли непрерывно, и он никак не успевал склевать вожделенную добычу. Наконец поток людей поредел, и воробей решился: он быстро попрыгал к зерну, но птичьи лапки разъехались на гладком мраморе и воробьишка сел на полный шпагат. И вот так, сидя на шпагате, неожиданный спортсмен и доскользил до пропитанного шафраном риса, склюнул зернышко, и ускорение понесло его дальше, к противоположной стене.
Л) Просто приятное воспоминание:
Забавно ужинать на крыше отеля: деревянные столы, кованые стулья, черная ночь, нет света, по периметру туи в огромных кадках стоят, и тишина… Полнолуние. По небу двигаются звезды. Галлюцинации? Ан нет – самолеты на траверзе – взлет и по коридору. Мальчик-официант (чем-то похож на наших ребят, такого казахско-татаристого типа):
- Спасибо, сэр. – С улыбкой, без подобострастия. Я бы сказала, благородно. За чаевые.
М) Дорожные зарисовки:
В селениях стали встречаться свинки – черные, ногастенькие, с ирокезом на спине. Это оказался не мусульманский штат, и здесь свинину едят, хотя, в основном, поглощают овощи и фрукты.
- Ой, ой! А что это за миленький домик на вершине?
От трассы ответвляется прекрасная асфальтированная дорога и уплывает вверх, вьется по склону и где-то там наверху упирается в ослепительно-белую усадьбу.
- А кто там живет? А это частное владение? – вопросы сыплются горохом – очень пасторальная картина.
- Дом – частное владение. Живут там люди из низких каст, а работать спускаются вниз. Крестьяне. Фермеры, - хмыкнул водитель.
Ну и ну. Все наоборот. Пози-и-ц-ция «стратегицкая» – чтобы высокие касты там внизу не очень… А то гранатами забросаем.
Придорожный магазин: SU-KAM SU-KAM белым на красном фоне в рамочке. Это вывеска – нате вам! Вещь!
Придорожная харчевня: на Иссык-куль по трассе Алматы-Бишкек ездил каждый. Представили? 1, 2 или 100, 200 летающих мух тоже видеть доводилось. Да? Теперь уменьшите нашу придорожную обжорку в три раза, а количество мух увеличьте до миллиона (можно больше) – и все.
А изобразить раскрашенного многоцветного слона с хвоста… Слабо!?
Н) О ценах на жилье и аэропортах:
Цена одной квартиры – 15 тысяч евро. Сколько комнат в квартире, выяснить не удалось Апартмент и все! Очень приличная большая двухэтажная вилла стоит 80 тысяч евро (у нас примерно такой же потянет миллиона на 2 долларов, а то и больше). Гульгама – штаб-квартира индийской строительной компании DLF. Хорошо строят.
Скоро – Дели. В столице три аэропорта: международный – имени Индиры Ганди, Паламер – для внутренних авиарейсов и Саптарджан – для частных самолетов.
О) Образование:
Образование считается общедоступным, НО: обучение в хорошей публичной школе стоит 15-16 тысяч рупий в месяц (т.е. 45-50 тыс.тенге или 300 долларов), в колледже – 600 долларов, в университете – 700 долларов в месяц.
П) О нашем водителе:
От тех вопросов, что ему задавали, кручинился, тихо обалдевал, и думал: «Не зря я их в дурку возил. Ох, не зря!»
Р) О полицейских, бомжах, музеях в Красном форте и хозяине отеля:
Полицейские – и женска и мужеска пола – как на подбор. Выше среднего роста – отсчет идет, примерно, от 1,70-и. Пропорциональные, с великолепной осанкой, в основном, более светлокожие, чем остальное население, спортивные. Хотя у большинства мужчин-полицейских ближе к 50-и намечаются крепенькие животики огурцом!).
Длинный арка-коридор напомнил такую же дорогу к Хофбургу в Вене. Тот же туристический развал – аккуратные магазинчики, торгующие всем от золота до грошовых пластиковых фенек.
Увязался за нами какой-то бомж. Ходил кругами, то забегал вперед, то отставал, но прилепился плотно, как верный пес. Мимо проходил полицейский в синем, остановился и просто так, показывая рукой, рассказал вкратце, где там что. Так просто. Спросил, откуда мы, разулыбался и пошел дальше своей полицейской дорогой.
Там еще два музея есть: древних манускриптов и археологии (в котором собрано многое – оружие, одежда, кое какие документы и фотографии до 60-х годов 20-го века). Почему это музей археологии? Ну да со своим уставом в чужой монастырь… Ощущение сложилось, что народ туда забегает от жары отдохнуть – освежиться у кондиционеров.
Ужинаем в отеле – официанты уже никакие и мы им сильно мешаем. Под конец ужина появился хозяин отеля (его мы уже имели удовольствие лицезреть): весь в оливково-зеленом – шальвары и рубаха до лодыжек, бронзово-рыжий, породистый до невозможности, этакий индийский поручик Ржевский. Уселся за соседний столик, пьяный еще не в хлам, но близко к этому. На столе все чин чинарем: бутылочка, стаканчики, лед. Мы рассчитались, встали и «зеленый поручик» (с персоналом пить – невместно, а одному тяжко) с веселой тоской и надеждой Александру по-русски:
- Виски будес?
Мы засмеялись, сказали «спасибо» и пошли по своим делам. Обидели человека.
С) О дезинфекции и уничтожении туристической заразы:
Процедура погружения в самолет обычная. Пилот – орел: на взлет шел, как истребитель-перехватчик, торопящийся на боевое задание. На завтрак выдали вегетарианский гамбургер, кекс и бутылочку гималайской воды. Перед посадкой в Катманду стюардесса на трех языках мило извинилась, объявила, что сейчас нас будут подвергать неопасной медицинской процедуре и в салоне тотчас же разбрызгали баллон антибактерицидного спрея: это чтобы из Индии микробы не возили. А пилот таки – ор-рел!
Т) Возвращение в Дели – очередная отельная эпопея:
Клоака (Мэйн-базар), конечно, та еще, но оттуда ближе к необходимым местам. А про себя «Шиш тебе, а не «Кашиш». На Мэйне Алекс отловил бледнолицую - она сказала, где остановиться. Подъехали. Оказался тот самый отель, в котором провели полночи по приезде. На рецепшне нас узнали и обрадовались, как родным. Но: они не принимают оплату в долларах. Алекс пошел в обменник, вернулся, взял рюкзак и сказал:
- За мной!
И пришли мы в отель, который содержат сикхи. По соседству, через десять метров. Небо и земля. Пусть это туристический бизнес – но это был чистый островок сикхской культуры. Мебель, украшения, сам быт…Чистота, не показная доброжелательность, комфорт, неуловимая непередаваемая прелесть, изысканный восточный шарм. Сложилось ощущение, что эта внешняя, зримая сторона - зеркальное отражение внутреннего мира сикхов.
У) Необъяснимое и непонятное:
Утомили меня доброжелательные индийцы: пялятся, будто больше европеоидов не видели. И многие норовят сфотографироваться. То протягивают сотки, то просят перекинуть по блу-тусу: студенты, школьники, просто граждане, даже два бородатых мусульманина в белом и вязаных ермолках. В Кутаб-минаре подбежали трое – сфотографировались, потом привели брата в красной рубашке, потом друга брата в отчаянно-голубой рубашке, потом еще кого-то. В результате завершилось групповым фото. Мемсахиб в центре и десять, отпихивающих друг друга, интересантов. Еще один вопрос без ответа.
Ф) О шопинге:
Покинув «Тук-тук» прошли до отеля по Мэйн-базару. Наша типичная барахолка. Товар – оставляет желать лучшего, цены – ломовые. Ничего: отрицательный результат, тоже результат. Русский язык узнают торговцы и в отелях. Торговцы настроены достаточно жестко. В отелях держатся нейтрально. Когда видят, что не шопники – отношение меняется в корне. «Тук-туки», таксисты, портье и гайды никак не хотят верить, что не за торгашеством приехали:
- Ноу шопинг?! – и такое удивление на лицах.
Вопросительно-установочно:
- Шо-опинг?
- Ноу шопинг.
- Шопинг, шопинг, Мэйн-базар.
- Ноу шопинг!
- Шопинг там!
- Ноу шопинг! Ноу шопинг. Ноу! Шопинг!!!
- Почему???
- Мы приехали смотреть!
- А шопинг?
- Запарил. Смотреть мы приехали. Смотреть.
- Шопинг ноу?
- Да!
- Да! Смотреть! Хорошо!
Вот такие вот разговоры.
Х) Индийское кино:
Душ, обед: поднялись на крышу в ресторан – наше местечко в шатре занято американцами, расположились надолго, если не навсегда. Заказали в номер. Пока ели посмотрели по телевизору кусочек фильма: «Супермен» по-индийски. Один момент - загорелся цирк, зрители побежали вон, и многие забыли своих детей в цирке, и еще там осталась циркачка. Супермен, про которого никто не знает, что он супермен, вынес свою девушку, она без сознания, а вокруг родители кричат, но детей спасать никто не бросается. И тогда Супермен попросил Шиву и Шива послал ему маску-превращалку, Супермен вывернул пиджачок наизнанку, стал таким кожаным-кожаным и побежал спасать. Сначала спас одного, потом еще троих, потом циркачку – в общем, спас всех. Очень, очень смешно. Примитивно и невероятно трогательно.
Ц) О вкусном чае:
Масала-чай – вкуснятина неимоверная
Хоть и с молоком и с сахаром. Сахарный песок больше напоминает мелкий-мелкий рафинад и очень сладкий.
Ч) О стране:
По дороге в аэропорт:
- Ты о чем задумался?
- Ни о чем. Страну перевариваю.
- Это хорошо, что ты ее, а не она тебя.
Ш) О случайных встречах:
В аэропорту всегда столько занятных мимолетных встреч с людьми. Такими разными. Интересно угадывать кто они, что делали, зачем приезжали – «отдыхающие» и «командировочные». Перелетные люди.
Аэропорт. Рядом японцы. …
О, самураи, где вы?
Сакура отцвела. Сайонэра.
Время хиппи ушло.
Завяли цветы любви.
Желтый саду, чавкая,
лопает творог.
Святой. Что делать.
Кофе пахнет картоном.
Липкий стаканчик.
Скоро вылет.
- Yungern
- участник
- Сообщения: 72
- Регистрация: 13.11.2008
- Город: Almaty, Kazakhstan
- Благодарил (а): 0 раз.
- Поблагодарили: 11 раз.
- Возраст: 62
- Страны: 30
- Отчеты: 2
- Пол: Мужской
Re: Галопом по Непалу и Индии, март 2008 года
Сообщение: #29
Lulika » 30 июл 2009, 16:32
Yungern писал(а):
Елена Клепикова
- Ты о чем задумался?
- Ни о чем. Страну перевариваю.
- Это хорошо, что ты ее, а не она тебя.
Замечательно сказано!
Чтоб жить, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и опять начинать, и опять бросать, и вечно бороться.
А спокойствие — душевная трусость. (Л.Н. Толстой)
А спокойствие — душевная трусость. (Л.Н. Толстой)
-
Lulika - активный участник
- Сообщения: 772
- Регистрация: 16.01.2008
- Город: Москва
- Благодарил (а): 25 раз.
- Поблагодарили: 104 раз.
- Возраст: 53
- Страны: 37
- Отчеты: 13
Re: Галопом по Непалу и Индии, март 2008 года
Сообщение: #30
lyolikY » 30 июл 2009, 16:53
разбавить бы все это фотками.........
- lyolikY
- новичок
- Сообщения: 39
- Регистрация: 08.07.2009
- Благодарил (а): 0 раз.
- Поблагодарили: 0 раз.
- Возраст: 51
- Страны: 34
Re: Галопом по Непалу и Индии, март 2008 года
Сообщение: #31
Yungern » 01 авг 2009, 08:59
lyolikY писал(а):разбавить бы все это фотками.........
Понятно, что было бы лучше... но:
1) лень
2) страница станет вообще непроворачиваемой из-за объема...
в любом случае сорри, в следующий раз сподоблюсь...
- Yungern
- участник
- Сообщения: 72
- Регистрация: 13.11.2008
- Город: Almaty, Kazakhstan
- Благодарил (а): 0 раз.
- Поблагодарили: 11 раз.
- Возраст: 62
- Страны: 30
- Отчеты: 2
- Пол: Мужской
Re: Галопом по Непалу и Индии, март 2008 года
Сообщение: #32
larayami » 01 авг 2009, 19:25
Спасибо, очень интересно было читать)...
«Молитесь за диких сердцем, запертых в клетках» (с)
-
larayami - новичок
- Сообщения: 38
- Регистрация: 10.07.2009
- Город: Северный Кавказ
- Благодарил (а): 2 раз.
- Поблагодарили: 1 раз.
- Возраст: 53
- Пол: Женский
Нравится:
1
•
Сообщений: 32
• Страница 1 из 1
Список форумов ‹ АЗИЯ форум ‹ АЗИЯ общие вопросы ‹ Отзывы о путешествии по нескольким странам Азии за раз (комбинированное)