Охота за страховыми табличками по России

[Masquerade]

Глава XVII. Ярославль. Тверицы. Обмен.

И вот, наконец, друзья, речь пришла поговорить и о ключевой вещи в коллекционировании страховых табличек - ОБМЕНЕ.

Изначально очевидно, что все без исключения доски на территории бывшей Российской Империи собрать будет тяжело. На всю территорию РИ Яна не хватит. Надо, где есть такая возможность, меняться.

По мере моего засасывания вглубь тематики, в моем виртуальном круге общения стали проявляться и единомышленники, удивительно, но таких оказалось не один и не полтора. Примерно, на территории современной России около 15 человек (на мою мерку) занимается табличками всерьез, и еще два-три десятка - постольку-поскольку.

Рано или поздно я должен был перерасти границы Верхнего Поволжья, и это произошло. Без материального обмена, или обмена информацией, коллекционирование в данной, узкой, очень специфичной области, обречено на провал.

Ты никогда не достанешь табличку из других регионов страны: Урала, Сибири, Дальнего Востока, Юга России, что уж говорить об Украине или Белоруссии. Если сам туда не поедешь. И то не факт, что сфартит.

Мой первый обмен произошел с коллекицонером из Ижевска Дмитрием. Именно в Ижевск укатили две таблички Ярославского Губернского Земства.

Наблюдательный читатель воскликнет: а откуда две то? Покуда на моей, читательской памяти, была снята лишь одна табличка на 3-й Тверицкой улице!

Рапортую.

Тверицы не до конца израсходовали свой потенциальный боезапас.

На вышепоумянутой улице Союзной мною была обнаружена еще одна табличка Ярославского Земства на заброшенном доме. Дом был хлипок, будущая жена весной 2009 года очень волновалась и придерживала лестницу, на которой трепыхался ее будущий муж.

Пара фото вроде должны были сохраниться, но увы, пока их найти не могу, если они вообще существуют. Будущей жене было не до этого, собственно, как и мне.

Более того, совсем скоро улица Северная в тех же Тверицах дала свои плоды.

Улица Северная - исторический топоним, берущий свое начало еще на рубеже XIX-XX веков, и, в отличие от десятков названий других улиц, сохранившийся и по наши дни.

Улица была так названа по своему расположению в северной части города, Заволгой, и, благодаря своему "нейтральному" названию, не пострадала в годы Советской власти.

Именно на этой улице были обнаружены удивительные артефакты детализма, столь любимого мной.

Самопальный имперский орел в виде ограды палисадника:



Советская ракета и поникший герб Ярославля, выполненные из жести, это оформление ворот. Кадр даже использован при оформлении моей книги "Сто деталей Ярославля" - действительно, тотальный сарынь на кичку.



В самом конце улицы Северной ждал главный сюрприз:



Это снова Ярославское Земство. Самая популярная табличка на территории Города.

Наверное, так бы и забили, но хозяйка в огороде орошала маисовые поля.

Пошли на контакт.

Объяснить было сложно, но скоро напал азарт. Владелица гасиенды явно не понимала, что же за "вон тот жестяной овал" нам нужен. Поняв, она еще очень долго переживала, что сняв его, мы обнажим дыру в доме, потому что, по её мнению, это "затычка"



Только принеся клятву, что если, сняв жестяной овал, и обнаружив там дыру, мы обязуемся приколотить его назад, она разрешила нам приступить к традиционным действиям. Дыры, на удивление, под табличкой не оказалось, и вот уже третье Ярославское Земство у нас в руках.

У нас уже третье, а в то же время далекие регионы нашей Великой Отчизны стонут, изнемогают от отсутствия ярославских артефактов. Им не добраться до далекой Ярославской Губернии. Надо помочь братьям.

Если перейти от красивых слов к фактам, то две таблички Ярославского Земства были отправлены в город Ижевск, а взамен получены две таблички загадочного Пермского Земства.

Вот одна из них:



Снимок мутный, неважный, а вот такая табличка со следами родных цветов:



Обе таблички прибыли в Ярославль из далеких, глухих мест.

Есть вот такой вот город - Пермь. Это на севере Урала, вернее, Предуралья. Там еще цивилизация. В паре сотенок километров к северу от нее находится город Соликамск.Там цивилизация подходит к концу.

А еще в ста километрах к северу от Соликамска, на самом-самом севере Пермского края, находится легендарный город ЧЕРДЫНЬ. Чердынь сейчас городок небольшой, но очень известный, потому что это чуть ли не первый город на Урале.

Затерянный в лесах, в предгорьях Уральских гор, среди лесов и сильных рек, Чердынь являлась столицей ПЕРМИ ВЕЛИКОЙ - протогосударства, существовавшего несколько столетий назад.

Под самой древней Чердынью, в деревне Сергеево, и были сняты две моих доски Пермского Земства. Относятся они к рубежу XIX-XX веков, когда эти, тогда (да и сейчас), по большому счету, захолустные земли, относились к Пермскому Земству.

Ну а сейчас частичка материальной культуры тех далеких земель прочно осела в городе Ярославле.

Не только на нашем гербе присутствует медведь. Медведь, как мы видим, существует и на гербе Пермской губернии, причем медведь интересный:

"В красном поле серебряный медведь, на котором поставлено в золотом окладе евангелие и над ним серебряный крест, означающий первое - дикость нравов обитавших жителей, а второе - просвещение через принятие христианского закона"

О как.

Однако, продолжая тематику обмена, стоит сказать и еще обо одной так сказать "сделке".

Как мы помним, в городе Данилове нами были сняты аж три доски Даниловского городского общества. Нам столько ни к чему, и вот, одна доска нашей губернии отправляется в город Ижевск. Взамен мы получаем весьма редкую табличку из города Слободской, что в Вятской Губернии, а ныне Кировская область. Она несколько погрызена, но является мягко говоря нечасто встречающейся вещью - по словам коллекционера из Ижевска Дмитрия, в Слободском подобных табличек можно сказать не осталось.



Хороший резон для хобби - расширение познаний в собственном мозгу. Несмотря на мою страсть к географии, я и понятия не имел о городе Слободской Кировской области.

Зато сейчас я знаю о нем почти всё:

Город Слободской расположен на правом берегу реки Вятки в 35 километрах к северо-востоку от города Кирова.

Впервые Слободской упоминается в Грамоте Ивана III от 1505 года, когда князь Иван III направляет в Слободской городок воеводу Андрея Племянникова. Эта дата и считается днем основания города.

Слободской является типичным старинным русским городом северной России, отнесенным к категории малых городов.

Слободской - это город, сохранивший самобытную архитектуру, свою красоту и культурные традиции. В 1970 году постановлением Госстроя и Министерства культуры РСФСР город Слободской включен в состав 115 исторических городов России.

Главная достопримечательность и подлинное украшение города Слободского - храмы. Каждый из них имеет свою историю. Когда-то церкви образовывали целые ансамбли, формируя неповторимый облик города. Сейчас в Слободском четыре действующих храма.

Символом города стала построенная в 1823 году шестидесяти шести метровая колокольня слободскими каменщиками. В 1851 году в башню были вмонтированы часы с боем.

Слободской сохранил свой старинный облик до наших дней и сейчас можно увидеть бывшие купеческие особняки.
В городе Слободском находятся 16 памятников архитектуры федерального значения.

И чаво только не узнаешь, держа в руках ржавую доску. Оказывается, в этом самом безызвестном доселе Слободском родился писатель-романтик А. Грин, написавший "Алые Паруса" со своей Ассолью и Грэем.

Наверное, если бы не местное городское страховое общество, основанное в 1892 году, Ян Александрович Левин никогда бы и не узнал о факте существования маленького города Слободской, 33 т. жителей, Кировская область.



Однако, отложив в сторону обменную тему, и вернувшись к родным Тверицам, мы получим еще два интересных факта. Было найдено еще две таблички, по одной наш картель получил отказ, а по второй - благоволение.

Вот он - отказ:



Это круглая табличка страхового общества "Россия", находится с правой, если следовать от Волги, стороны проспекта Авиаторов (как мы уже знаем, не поврежденной пожарами 1918 года). Дом стоит. Легкие элементы модерна на фасаде.



Раза три мы штурмовали хозяйку, бабушку лет восьмидесяти (подобный вариант - один из самых тяжелых на тернистом пути охотника за табличками), и каждый раз она ссылалась на сыновей, которые, собственно и решат судьбу таблички. Наконец мы выловили сыновей, поджидая их около получаса - и отказ, мол, "всегда висела - и пусть висит".

Ну ладно, "Россiя" - не велика потеря, хоть у нас такой и нет.

Зато вот хозяин на улице 3-й Тверицкой, д. 9, был более адекватен.

Ярославское Земство, конечно же.



Cама табличка удивительна тем, что либо хозяин дома, либо страховой агент, сколотил специальный выступ, чтобы табличка висела ровно и красиво. Не изгибалась на балке. Когда она была в цветах, наверняка был блеск:



Благодаря этому выступу табличка выделяется на фасаде дома, но хозяйка, тем не менее, ни разу ее не замечала ("Как хоть вы это выглядели, ребята?"), в отличие от хозяина, который весомо сказал - "Однажды обратил внимание". Хозяин подумал с полминуты, и лаконично сказал - "Сымайте! Один хрен в этом году буду фасад сайдингом отделывать, пропадет".

По традиции, в процессе снятия нас пытался перекусить волкодав у ворот, на операция прошла успешно, хоть и с некоторыми повреждениями таблички (была несколько ржавой+огромные кованые гвозди). Пришлось отдирать вместе с деревянным "приступочкем".





Этой досточке уже минимум сто лет:



А вот так вот выглядит эта доска после реставрации:



Её судьба тоже заслуживает внимания. Одна из моих целей - это продвижение идей табличкизма в массы. Как показывает опыт, это происходит довольно успешно. Все большее и большее количество людей узнает о нюансах страхования в Российской Империи в целом и о дореволюционных страховых табличках в частности.

Несколько своих табличек на своем тернистом пути я подарил различным людям, заведениям, организациям.

Эта табличка с 3-й Тверицкой улицы украсила рабочий кабинет некоего Артемия Лебедева. При всей неоднозначности личности этого блоггера, у нас пересекаются некоторые общие интересы - это материальная уличная городская культура, и по части этой культуры - страховым доскам, мы общаемся.

В московском офисе Лебедева собрана гигантская коллекция указателей, вывесок, табличек, знаков, номеров домов со всей нашей страны, и страховая доска Ярославского Губернского Земства стала достойным украшением этой коллекции.

Дубли страховых досок, имеющихся в коллекции, будут подарены мной адекватным людям не раз и не два.

Мы продолжим как и эту тематику, так и тематику обменов. Ну а пока - мы временно (ВРЕМЕННО!) прощаемся с Тверицами и отправляемся в другой, не менее самобытный район Ярославля - Норское...

[Notepad]

Ян, что Вы за человек такой? Сначала заинтересовали такой неведомой для меня ранее темой, как страховые доски. (Узнал много нового и интересного, кстати. Спасибо!). Теперь, как и многие тут хожу по домам гляжу. А три недели назад был в командировке в Белозерске. Первой мыслью о свободном времяпровождении был поиск этих самых досок там, досок, которых я нигде не встречал и не видел. походил-походил по городу, да и не нашел ничего. Зашел в интернет на Ваш блог и наткнулся на отчет, датированный неделью-двумя (!) до моего отправления. Правда, сама вылазка была, я так понял давненько, ибо граду сему уже 1149 лет. Собственно, никаких табличек я до сих пор и не увидел %). А в моем Новгороде их и подавно не сыскать. Ежели только в области, в Боровичах, например, старенькие дома проездом разглядел. Но оно далековато для человека без машины пока еще.. Зато, Вы, туда, навряд ли добрались, надо спешить как то Снимать не намерен, если найду. по крайней мере пока что

[Masquerade]

Notepad

Так это же замечательно, что заинтересовались) путешествовать стало еще интереснее) Теперь вам будет интересно даже в Боровичах!)

В Белозерске да... удивительные находки были... скоро выложу серии про Череповец и Белозерск. Кстати, три таблички минимум там остались)

Вы из Новгорода? Город полностью сгорел в ВОВ? По опыту, должна остаться хотя бы одна) на обгоревшем каменном здании под штукатуркой... или сгорел весь квартал, а два дома чудом остались... таблички должны быть везде просто по теории вероятности) Их просто не может не быть) главное - тщательно, основательно искать

Они есть даже в Москве на Красной площади

[Notepad]

Да, город был полностью разрушен. По-моему только один дом кое-как уцелел, от остальных остались только коробки. Про деревянные вообще молчу. Кстати, эти Боровичи, по слухам, хотели после войны сделать адм. центром, так как в нем что-то то было, в отличии от Новгорода, который пришлось строить практически с нуля. Ну, гвоорят так. Стареньких домов тут у нас парочка, как я знаю (деревянных), но похоже, что они после революции уже. Хожу, всеравно смотрю по стенам)))
Не помните названия улиц в Белозерске, где нетронутые доски висят? а то мне туда завтра ехать и на долго, так прогулялся бы. А у самого глаз еще не наметан)) напсиал длинное сообщение, и сломался ноутбук. Блин. В этом что-то забыл сказать =\

[Masquerade]

Глава XVIII. Ярославль. Норское.

Норское - самый северный район Ярославля. Крупицы многоэтажных домов, пара фабрик, и гигантский частный сектор, вытянувшийся на два с половиной километра вдоль Волги.

Территория дореволюционной застройки, пожалуй, превосходит и заволжские Тверицы.

Идеал для поиска табличек.

Однако, как оказалось, Норское, по сравнению с другими районами Ярославля, сохранившими свою царскую деревянную застройку, имеет ряд существенных отличий.

Основной причиной тому, естественно, совсем не ярославское "происхождение" Норского. Вплоть до 1944 года Норский Посад, находящийся в 14 километрах от центра Ярославля выше по течению Волги, представлял собой отдельную административную единицу.

Частью областного центра Посад стал лишь в годы войны.

Вплоть до этого момента Норское имело свою, автономную от Ярославля, историю, в том числе историю и экономическую. Естественно, это сказалось и на интересующей нас тематике - страховом деле.

Норское - гигантский заповедник под открытым небом, неиссякаемая кладезь элементов уличной городской культуры XIX-XX столетий, собственно, там эти элементы - часть естественного пейзажа. В ряде уголков Норского не меняется вообще ничего на протяжении последних 150 лет. Сказывается удаленность от центра города и отсутствие районов массовой типовой застройки.

Моих любимых маленьких деталей в Норском - немеряно, и в каждый визит можно найти еще минимум столько же. "Хватаю" первые попавшиеся из фотоальбома:

Очаровательный фонарь между шикарными резными наличниками:



Еще один уличный фонарь, максимум 60-е годы, скорее всего, раньше:



Типовой деревянный дом под модерн, 1900-1920-е гг. По подобному образчику в самом Ярославле и в окрестностях срублено,и сохранилось до наших дней не менее десятка домов, так это только те, что я обнаружил:



Шикарнейшие особняки, стоящие на высокой набережной, "на первой линии", доживают свои дни и смотрят пустыми глазницами окон на Волгу:



А рядом - те, кому повезло обрести новую жизнь. Этому - вполне достойную жизнь:



Дата постройки дома. Александр III.



Ну и всеярославский шедевр - довоенный питерский домовой номерной знак. Невский проспект, 186. Как попал в Ярославль - неизвестно, дом снесен при постройке гостиницы "Москва" в начале 1970-х. Эта деталька нашла отражение в моей книге, и в отличие от массы уже почивших в бозе ярославских деталей, продолжает радовать глаз. Чем дальше от центра, тем дольше проживешь:



Но, однако, к делу. Можно часами бродить по Норскому, выискивая все новые и новые артефакты. Сейчас мы здесь не за этим.

Только переезжаешь мост через реку Нору, и сразу слева вот оно!





Это не табличка, а характерный след от нее. Дом никогда не знал краски, а значит, табличка могла быть снята когда угодно - и два года назад, и сорок, такой след держится долго.

Даже такой след - всегда неплохо, это как маяк - значит, квартал дореволюционный, и хотя бы у одного его жителя имелись денежки на страховку. Состоятельные люди во все времена предпочитали селиться вместе, даже в небольших деревнях зажиточные крестьяне предпочитали строиться рядом.

И верно, проезжаем чуть дальше - а вот и состоятельный сосед:



Это традиционное Ярославское Земство:



Часто встречается - раз, раскрашена хозяином - два. Если табличка раскрашена, значит, владелец обращает на нее внимание и она ему небезразлична. Обычно (если перед нами не редчайший артефакт) такие таблички можно с чистой совестью оставить висящими на доме - не пропадет.

В ходе пары поездок и кружений по бесчисленным норским кварталам было найдено еще несколько табличек, и все - Ярославского Земства, разной степени сохранности:



Это говорит нам об одном: несмотря на близость губернского центра, Норский Посад имел совершенно отличную от него картину страхового дела. В Ярославле - фейерверк акционерных и взаимных обществ, представлены почти все. Жесткий, плотный рынок, конкуренция, платежеспособный клиент.

В Норском мною было обнаружено немалое количество следов от табличек, и все они, судя по характерной форме, принадлежали Ярославскому Земству. Норский Посад, несмотря на близость к городу, был уже провинцией, хоть и платежеспособной провинцией.

Значительное количество посадских, свободных людей, имело денежку на страхование своих относительно дорогостоящих, городского типа, домов, но было деревенским по своей ментальности. Столичные акционерные общества с недешевыми тарифами здесь успеха не имели.

Сколь разителен контраст с селом Диево-Городище, тоже находящимся вблизи города (вниз по Волге) но имевшим совершенно другой экономический фон, а следовательно, иную ментальность. Диево-Городище, в отличие от Норского, было богатым купеческим селом, неудивительно, что в нем на небольшой территории мной были обнаружены либо таблички, либо следы от них аж 5-6 акционерных обществ!

Табличек Ярославского Земства много, и ничего интересного норские находки в коллекционном плане не представляют. Однако, именно в Норском мною был найден один из шедевров моей коллекции.

Как уже было сказано выше, таблички более или менее старого страхового общества (т.е. основанным в 1870-е годы и ранее) как правило имеют две жизни - одну "жестяную", это 1890-е - 1910-е годы, а вторую, условно говоря, "дожестяную". Если рассматривать страховые доски в разрезе материала, из которого они сделаны.

В 1890-е годы практически все страховые общества переходят на штамповку страховых досок из нового импортного материала - листовой жести. Они были красивы, т.к. в основном изготавливались фабричным способом (зачастую новомодным методом хромолитографии), а главное - дешевы.

О их слабой устойчивости перед влагой, короткой жизни и несчастном Яне Александровиче, рассматривающем сто с лишним лет спустя ржавые обломки на старых домах, тогда никто не думал.

До 1890-х годов таблички делались из иных материалов - цинка, чугуна, меди, ну а самым популярным материалом была латунь. Были идейные страховые общества, которые до конца своих дней не переходили на бесовскую заграничную жесть и изготавливали из дорогой латуни красивые таблички вплоть до 1918 года, например, Ярославское городское общество, но таких было немного.

Вдобавок, оборонка диктовала свою волю - на рубеже веков началась гонка вооружений, латунь стала стратегическим материалом - из нее делались патроны, а стало быть, еще более дорогим.

Ну так вот, это я все к чему.

Все таблички Ярославского Земского Страхования, что мы встречали, выполнены в виде вертикального овала. Они жестяные. Листовая жесть появилась в России минимум в 1880-е. А наше Ярославское общество было первенцем, оно появилось на свет (наряду с Новгородским) в 1866 году, сразу после земской реформы.

Стало быть, минимум с 1866 до конца 1880-х общество должно было либо вообще не вешать табличек (что маловероятно), либо вешать другие, из какого-то другого материала.

К моменту начала моего увлечения такие "ранние" ярославские таблички уже были известны, слава Богу.

Они не имели ничего общего со своим более поздним вариантом, были сделаны из латуни, судя по всему, кустарным способом, а форма у них была горизонтального овала.

Я уже успел увидеть такую доску в каталоге, пока не проехал по 1-й Красноперевальской улице, и живо представлял, ЧТО же это за артефакт.

Самое сердце Норского, устье реки Норы, церковь Успения, 1753 год:



Я подъезжаю к ней, прямо у церкви стоит приземистый аккуратный дом:



ВОТ ОНО!



ЕСТЬ!!!



Только сейчас, по приобретении некоего опыта, я могу вполне адекватно оценить свою находку. Я исколесил значительную часть бывшей Ярославской Губернии. Я видел не менее ста, а скорее больше, сохранившихся жестяных табличек Ярославского Земства. Без преувеличения, это самая часто встречающаяся доска на территории нашей области.

Находка в Норском была сделана в апреле 2009 года, с тех пор на все эти сто т.н. "поздних" жестяных табличек Ярославского Земства мною не было найдено ни одной "ранней", латунной.

Лишь летом 2010 года мною была обнаружена и снята подобная - в Большом Селе. Я расскажу об этом эпизоде позже, но факт остается фактом: табличка очень редкая. Еще одна была обнаружена и снята летом 2009 года в Угличе московским коллекционером, еще одна покоится в надежных руках в Ростове.

Еще 2-3 по коллекциям. На сим всё. 5-7 сохранившихся табличек на всю Россию автоматически делают её раритетом.

Тогда я еще не знал этих шокирующих сознание подробностей, поэтому спокойно дождался таяния снега, и лишь в мае подкатил во всеоружии и с другом Валентином на место.

Хозяйка косила траву перед домом. Пожилая женщина с добрыми глазами. Внимательно выслушав нашу просьбу, она сказала - я, мол, так то не против, но пусть решает хозяин. Тут то и вышел хозяин - крепкий старик с лучезарным взглядом.

Давно с такими приятными людьми не общался.

Дедушка Николай прожил в этом доме всю жизнь (по его словам, это с 1939 года, это год, когда он сюда приехал, сколько же ему лет?), табличку конечно замечал, особенно когда недавно красили дом, пытались прочитать, что там написано, всей семьей. Я объяснил.

Николай сразу сказал - раз вам эта вещь нужна и важна, снимайте. Это для истории, для общего дела, для памяти. А мне мол не надо, я не понимаю, что это, а вы понимаете, вам стало быть нужнее.

Я его чуть не обнял.

Дом уже ушел первым этажом в землю, такой старый (табличка это подтверждала, не позже 1880-х), висела низко, и Валентину было не очень сложно орудовать, покуда я общался с дедушкой.



Дедушка шокировал меня все больше. У него есть документы на дом, жаль, не доперло сфоткать, построен в 1804 году!

Это же тотальный еклмн, только в следующем году случится Аустерлиц! Пушкин в прямом смысле слова пешком под стол ходил - ему было пять лет! Дней Александровых прекрасное начало!

Дедушка объяснил и долголетие дома. Он построен из лиственницы, древесины, над которой не властна влага и жучки. При правильной эксплуатации подобные дома могут стоять по несколько сотен лет. Николай сообщил, что когда недавно появилась необходимость прорубить куда-то там лаз внутри дома, то топоры отскакивали от бревен!

Потрясающий дом, потрясающий дедушка, ему искренное спасибо за дар в нашу коллекцию.



Табличка оказалась превосходной сохранности:



Она удивительна сама по себе, даже если отбросить ее раритетность.

Уникальна её форма, подобной такой нет во всей стране. Дело в том, что в отличие от других табличек овальной формы, наша ярославская табличка - выпуклая, то есть она представляет собой некое подобие латунной миски, глубина которой - 3,5 сантиметра.

Скорее всего, производилась она кустарным или полукустарным способом, потому что все известные подобные таблички имеют еле уловимые различия.

Мой экземпляр латунного Ярославского Земства сохранил на слове "Ярославское" кусочки родных красок - из них понятно, что надпись некогда была золотой, фон же - неизвестен.

Ай да Норское, подарившее нам один самых интересных и ценных экземпляров в коллекцию, да еще и свой, родной экземпляр не менее родного Ярославского Земства:

[Masquerade]

Глава XIX. Кинешма-Юрьевец

Вместо предисловия, совсем вкратце.

В 2010 в Ярославле появился еще один коллекционер страховых табличек, который за год собрал неплохую коллекцию, мотаясь по окрестным городам и весям. Его зовут Илья, в ноябре мы познакомились и решили отправиться в следующую поездку вместе - так сподручнее и интереснее. Поездка состоялась в самом начале декабря 2010 года в города Кинешма и Юрьевец, Ивановской области.

Илья - путешественник, катается по всему миру, и фиксирует на бумаге свои эмоции от поездок, для себя, для жены, на будущее. Эта поездка не стала исключением - Илья сделал отчет, который я ниже и публикую, естественно, с его разрешения, без каких-либо правок и купюр. Снабжаю его массой фотографий - и в целом получается неплохой, интересный материал, в котором есть место и табличкам, и эмоциям, и великолепной зимней России, и интересным архитектурным решениям.

Наслаждайтесь, друзья.

Кинешма — Юрьевец

Когда на следующий день надо куда-то ехать, заснуть я не могу долго. Голова занята предстоящей поездкой и эмоции захлестывают. Я начинаю говорить себе, что всё, алес, пора спать, иначе завтра будет тяжело, пытаюсь обмануть мозг, что, мол, завтра никуда ехать-то и не надо, что завтра обычный и размеренный день, но … кажда клеточка тела возбуждена и плевать она хотела на слово завтра.

Так и есть, зараза — будильник. Неужели уже 5-30? Не-е, я не хочу никуда ехать. Кинешма? Юрьевец? Где это вообще такое? Вот теплая кровать, вот подушка и одеяло. А где эти Кинешма с Юрьевцем? Все это проносится в голове за считанные доли секунды. Тянусь к мобильному телефону, чтобы не разбудил остальных. Покашливаю, пытаюсь представить, что немного приболел. Но нет, организм ставит штамп: «Здоров, здоров, симулянт!»

На кухне меня ждет завтрак, мама Алены не смогла меня оставить наедине со своей утренней бедой — приготовила завтрак, сделала в дорогу бутерброды и отварила яйца. Еще, так и не отошедший ото сна, сижу-размышляю. Ехать почти четыре часа. О чем можно разговаривать с человеком, которого видел-то всего один раз? О чем? О поездках? О досках? Ну, так это на пятнадцать-двадцать минут, не более. Тут и смс-ка приходит от Яна: «Выежаю». Ну, вот, началось.

Доедаю блины, закидываю в рот пару ягод сушеного кизила, иду собирать нехитрый скарб в видавший виды рюкзачок — информация о городах из интернета, пара карт формата А3 оттуда же, стамеска, кусачки и тряпочные садовые перчатки за 8 рублей.

По сравнению со вчерашним днем на улице подморозило. Это хорошо, хоть кашу не придется месить, а то вчера вообще дождь пошел. Вот тебе, бабушка, и декабрь 2010 года.

В начале седьмого подъехал Ян. Теперь назад дороги точно нет, надо ехать. Разговор заладился с первых минут. Заснеженная дорога в столь ранний час была почти пустынна. Как-никак суббота, законный выходной, и только «два безумных фаната досок» ни свет ни заря пробираются в глухие уголки некогда Архангелогородской, Ярославской, Костромской, а ныне Ивановской губернии. Так уж вышло, что коллекционирование знаков страховой защиты накладывает отпечаток и на терминологию. Теперь вот и табличка для меня — это доска или знак, а область — не иначе как губерния. Величественнее, как-то оно звучит. За беседой, в которой обсуждали все подряд, от досок и путешествий до политической ситуации в мире и, что за сволочи эти спартаковские болельщики, запалившие дымовую шашку на матче с Локомотивом прямо на арене, незаметно проехали Кострому. Мелькнул Приволжск. Замерзшие напрочь омыватели лобового стекла, вынудили нас сделать несколько остановок. Поворот на Вичугу. Ни в навигаторе, ни в атласе дороги нет. А в жизни есть. И вполне - неплохая дорога. Ну, разве что, в самом ее начале ухаб на ухабе, а дальше для таких мест лучше и не придумаешь. Вичуга. Пока едем, Ян (вот ведь кладезь информации) словно персональный экскурсовод, рассказывает: «Посмотрите налево, там - Старая Вичуга, посмотрите направо, там - обычая Вичуга».

Три с небольшим часа до Кинешмы пролетели незаметно. Практически на самом въезде в город, зоркий глаз г-на экскурсовода замечает доску.



Выходим из машины. И тут я считаю необходимым блеснуть знаниями. Так-так-так, висит овал, а что там у нас овальное? Мозг лихорадочно перебирает варианты. «Первое российское» может? - Может. «Якорь» может? - Может! «Руки»? - Это вряд ли. Ведь у них же свое страховое (тут я жестоко ошибался — не было у Кинешмы собственного городского общества).

Оказалось «Московское». Жестяное. Иногда лучше жевать, чем говорить. Хорошим вещам учит реклама, прислушаюсь. У Яна есть такая доска, у меня — нет. Возьму на заметку. Может, когда-нибудь закинет судьба в кинешемские края - зимой, в субботу, где-то в 9 утра. Прогуливаемся по городу. По самой центральной части. Взгляд постоянно держится в районе отметки 2,8 — 3,2 метра выше уровня асфальтового покрытия.







Какая-то церковь. Компаньон тут же выдает ее название.



Набережная. Симпатичная, с отлитым из чугуна ограждением, плиткой завода «Сиян» и парой беседок.





Волга замерзла, а значит настало время подлёдников. Смотрим - один уже отловился - лунка есть, следы от валенок есть, сумка даже есть, а рыболова нет! А нет, вон идет родимый, за сугревом, похоже, ходил.




Слева какое-то уродливое здание годов 70-х — 80-х прошлого столетия. Оказывается драматическим театром Островского. Памятник Ленину. Без него никак. Но нас интересуют дома, и в первую очередь деревянные или каменно-деревянные. И желательно возрастом не менее ста лет. На худой конец, и 93-летние подойдут.





Чуть ли не каждому увиденному зданию Ян тут же дает характеристику. В каком стиле построено, когда, характерные элементы. По пути рассказывает про планировку города. Ему бы в архитекторы! А мне вот даже и не пересказать. Впрочем, для меня эмоции от увиденного важнее. У меня на этот счет только две оценки: хорошая водка и очень хорошая водка! Глубокий анализ предпочитаю оставлять для других вещей.




Пока ходим по городу, на глаза попадаются круглая «Россия» и пара пятен.





Не найдя в центре ничего интересного, перебираемся в Закинишемье. Здесь буквально сразу же, замаскировавшийся под цвет дома, словно хамелеон, висит «Русский Лойдъ».





Дом вполне ухожен, на входных воротах кнопка звонка. Но сначала фотографируем, присматриваемся, что да как. Делаем предварительные выводы. Минус очевиден сразу: оконная рама на втором этаже глухая напрочь, на подоконнике цветочки, тюль, все дела. Вариант снятия знака из помещения отпадает, с вероятностью почти 100%. Но, все равно, звоним. Заливисто лает собака, из-за высоких ворот, со стороны гаража, поднимается дымок, а вот самих хозяев не видно. Шашлыки что ли жарят? Может поэтому и не слышат. Записываем адрес, на прощание Ян смотрит в полевой бинокль - ему «Лойд» нужен больше - и мы едем дальше. На часах еще только двенадцать, а счет уже один-один, что на языке ценителей «fire marks» можно выразить примерно так: «Московское» - «Лойдъ». И шансы приехать еще раз в Кинешму зимой, в субботу, где-то в 9 утра возрастают вдвое.

Взбираемся на дамбу речки Кинешемка. И тут подледники.





Ну, что же, у каждого свой улов, так что всем удачи, и нам в том числе. Буквально сразу же наталкиваемся на фигурную доску «Русского» общества. Алене она больше всего нравится, за свою нестандартность. Тут люди творчески к решению вопроса подошли, не овал какой-то, не ромб и даже не восьмиугольник. Такая «акционерка» у нас обоих есть, поэтому фотографируем и идем дальше.





О, а район-то интересный.



Не проходит и десяти минут, а мы наталкиваемся еще на пару досок. Первая, по всей видимости, уничтоженное временем «Коммерческое» - только «тво» и читается на прямоугольнике.



Зато вторая — относительное неплохо сохранившееся вертикальное «Коммерческое». Ба, да еще и прибито на заброшенном доме, мечте каждого коллекционера знаков страховой защиты!





Нас долго упрашивать не надо: идем в машину за лестницей.





Через двадцать минут первая находка у нас в руках.



Ян предлагает провести что-то наподобие демаркационной линии и разорвать добычу на две равные части. Вот только кому достанется правая часть, а кому левая — вопрос открыт. Поэтому решаем продлить жизнь доски хотя бы еще на пару часов, а как стемнеет, там и посмотрим, что с ней делать.

Едем в другой квартал деревянного зодчества. Улица Февральская.



На доме под номером 20 - «Саламандра».



И висит невысоко, да и Ян говорит, что нет у него такой. Зачем упускать возможность? Стучим в калитку. Выходит паренек лет десяти, с собакой. Интересуемся есть ли кто постарше, или это он хозяин такого замечательного дома. Говорит, что есть. Минуты через три выходит усатый толстый дядька с крайне недовольным лицом, а за ним и женщина в пальто. С таким выражением лица, как у мужчины, наши шансы резко стремятся к нулю, но не говорить же ему, что знатоки из «Что? Где? Когда?» передумали задавать свой вопрос. Озвучиваем просьбу, мужик мнется секунд тридцать — актер, блин — чешет висок — ну, точно, наш театральный заканчивал — и с неимоверной грустью в голосе изрекает: «Эту? Железяку? Да забирайте!» Уходит в дом. За ним и женщина в пальто.

Пока достаем лестницу, на первый план выходит пес по кличке Байкал и задорно прикусывает меня за палец в перчатке. Ладно, что пока еще щенок, будь собакой, ехать бы после такого к дохтуру на прием. Пара движений отверткой, три — кусачками, и доска у нас. И вполне неплохой сохран. Но хозяева быстро откланяться не дают, все та же женщина в пальто тащит какой-то ящик. Ну, вот, нас приняли за скупщиков краденного. А мы-то всего есть милые ботаники, собиратели ржавых железячек. Ржавых железячек с душой!

В черном ящике — граммофон. Рабочий. С иголками. Вот только ручка — самодел.
-Тыща! - говорит женщина в пальто.
-Пятьсот! - парирует Ян. На том и заканчивается аукцион «Sothesby's» по адресу г. Кинешма, Февральская улица, дом 20.

К часу дня имеем в активе хорошее настроение, солнце за окном и две доски. Правда, теперь не одну доску придется распиливать, а целых две. Катим в Юрьевец. За ножовкой по металлу. Тут недалеко, каких-то 60 километров. Дорога пролетает незаметно, кроме сосен да ёлок, покрытых снегом, ничего и вспомнить не могу.



Открывающийся вид с холма на пятиуровневую колокольню, церковь и ледяные просторы Горьковского водохранилища впечатляет.







Именно таким я и запомню этот город. На самом водохранилище не просто подлёдники, толпы подледников. И все кучкуются буквально на небольшом пятачке. Видимо, кто-то хорошо в том месте прикормил рыбу.



Этим и ограничиваем знакомство с городом. Короткий световой день недвусмысленно намекнул — «полтора часа, ребят, и я сворачиваюсь».

Улица Советская, с горки направо от колокольни. Дом номер 13. «Коммерческое».



-Не было тут до нас никого, - говорит Ян. — Первопроходцы мы!
-Почему?
-Да, хотя бы потому, что эти страховые доски, обанкротившегося в 1902 году общества, здесь до сих пор висят! Другую бы не тронули, «Коммерческое» - вряд ли. А то, что не заметили ее, так это маловероятно.

Стучим в окно, выглядывает бабушка.
-Вам Колю?
-Ага!
-В другое окно стучите!

Когда я вижу бабушку в доме с доской, во мне все опускается. Нет, бабушка, это, конечно, хорошо, ведь бабушка — тоже человек, но бабушка в возрасте восьмидесяти — девяноста лет в доме с доской — это как-то неправильно. Бабушки должны жить в соседних домах, а еще лучше на параллельных, не пересекающихся с такими домами улицах. Хотя, что тут говорить, нам выпал шанс. В любом случае, Коля — это лучше чем бабушка.

Выдыхаем с Яном воздух и стучим в соседние окна. Через пару минут на улице появляется Николай. Мужчина, в возрасте 40-45 лет, короткостриженный, со стальными зубами и тоже усатый. Легенда на сегодняшний день у нас одна и та же, впрочем, она совсем недалека от истины.
-Николай?
-Николай!
-Нужна, Николай, нам во-он та железячка, для музея. Мы ее восстановим, покрасим, людям будем показывать.
-А вы откуда?
-А мы из Ярославля.
-Из Ярославля?
-Из Ярославля. А что? Там тоже есть музеи.

И Николай уходит думать. Через минуту появляется еще один безымянный «Николай» в фуфайке, вязаной шапочке и цыгаркой в зубах. Диалог приходится повторить. «Николай» второй.... Нет, так уж как-то больно помпезно, лучше так: второй «Николай». Второй «Николай» на кусочке ржавой жести размером 20 на 30 сантиметров решает сделать нешуточный бизнес. Тут ему в предпринимательской жилке не откажешь.

Сто пятьдесят рублей в качестве моральной компенсации — а то бабушке эта доска дорога, как память — и мы в очередной раз начинаем раскладывать лестницу. Меж тем, предпринимательская жилка проявляется и у первого Николая — чугунное Что-то, сильно напоминающее элемент декора лавки, уходит, как товар в нагрузку за сто рублей. Ну, вот все довольны, а для мужичков с улицы Советской субботний вечер, перестает быть томным. Но и это было еще не все. Посчитав, что на áлкоголь (ударение, пожалуйста, сделайте на первый слог, а то ведь Коля в музее работал, и культура ему не чужда) и на колбасу хватает, а вот на икру пока нет, коренные жители города Юрьевец задали нам вопрос: «А вы, случайно, дома не покупаете?».

Ну, если только с бабушками. А так, чего уж мелочиться.



Смеркалось на глазах. А как этого не хотелось. Отпахать около трехсот километров, и чтобы вот так в четыре часа уже поворачивать оглобли. Мы с этим были категорически не согласны. Юрьевец-Повольский, он же Юрьевец-Поволжский, он же просто Юрьевец, город в плане застройки простой, как три копейки: две основные улицы вдоль Горьковского водохранилища, и десяток пресекающих их переулков. Заезжаем в один из них, кругом старые дома, и мы, словно Колумбы, вглядываемся в верхние части домов, готовые сделать открытие.



Я, признаться, надеялся, что не имеющий свою уникальную страховую доску Юрьевец, все-таки одну для меня где-то припрятал. Ну, ведь, теоретически, могло же страховое общество заказать эксклюзив местному кузнецу. Вон великий князь Константин Павлович пять минут был на престоле, а шесть монет отчеканить успел. А чем, скажите, «Юрьевецкое городское общество взаимного страхования», созданное в 1914 году хуже несостоявшегося императора? Но мечтам в тот вечер не суждено было сбыться. И тем не менее, Социалистический переулок, дом 6, подарил нам очередную находку.




Дом-красавец. Низ кирпичный, верх деревянный. Не дом, а сказка, стоИт ровно, величаво. В очередной раз убеждаюсь, что строить раньше умели. Другой вопрос, что сегодня сберечь не можем, а то бы жить еще таким домам и жить. На доме латунное «Северное» позапрошлого столетия.



«Надо брать», - говорит Ян. А я и не против, чай не в следующие входные в очередной раз в Юрьевце окажусь. Открываем калитку, по натоптанной тропинке идем к задней части дома — вход там. На всех дверях кроме одной висят замки. Звоним в единственную незапертую. Цок-цок-цок: «Кто там?»

Да, как же так?! Это же вновь бабушка! Обещает спуститься к нам. Бабуль, а своего «Коли» у тебя нет?

Диалог тот же. На какую кнопку давить бабушке мы не знаем, да и бабушка сама на наше: «А вот с той стороны у вас такая железяка висит» отвечает - «знаю-знаю!» Когда так говорят, то тут мне знакомы лишь два варианта. Первый — «знаю и хрен отдам», второй — «знаю, вам зачем? И, все равно, хрен отдам». То есть, либо к бабушке кто-то уже приходил, либо бабушка эта, как зеницу ока хранит сей раритет, который дорог ей, как память. Во втором случае — мое полное уважение, в первом, а в первом — все бабушки должны жить в соседних домах, а еще лучше на параллельных, не пересекающихся с такими доами улицах.

Не знаю как Яну, а мне третий вариант был пока не знаком. Третий вариант от бабушки заключался в том, что хрен с ней с этой доской, но ведь кругом один обман, и меня — положительную со всех сторон бабушку — заберут за ваши проделки. «Вон оно чё, Михалыч!» - подумалось тогда мне, и мы с коллегой бросились в новую атаку. Вот мы уже ведем бабушку к фасаду, вот мы уже прислоняем лестницу и аккуратно не повреждая провода снимаем позеленевшую латунную доску с дома. Пока Ян ее отковыривал, я, как мог, пытался отточить свое красноречие. Да и, честно сказать, просто поговорить с Людмилой Ивановной мне было крайне интересно. Я теперь наверняка долго не забуду, что гряда островов вдоль города называется Асафовыми, что в Юрьевце некогда был хороший пивоваренный завод, основанный в 1880 году, что молодежь бежит из города, поскольку у молодежи есть только два пути — пить или искать в этом несправедливом мире лучшей участи. Вы спросите: а вот это всё оно тебе надо? Видимо, надо, если по прошествии двух дней я об этом помню, в то время как склонившись над картой Кинешмы, так и не могу отыскать район Февральской улицы. Равно, как не могу вспомнить сколько «Ручек» попалось нам на пути в славном Юрьевце.

Быстро расстаться с Людмилой Ивановной не получилось, пришлось пойти к дому и проверить, не отрубили ли мы ей из-за своей железяки провода, не лишили ли ее электричества на старости лет.



Оказалось, что все в порядке, так что Ян мог бы быть не только архитектором, но еще и монтажником-высотником по специальности электрик.

Прощаемся, пора уже ехать назад. На часах 16-45. Неплохой такой марш-бросок получился. А главное, результативный. В магазине «Магнит» берем в дорогу колбасы, сыра и хлеба. Оголодали, все-таки. В магазине сегодня флеш моб, хотя, я думаю, что флеш моб здесь каждый день. В бушлатах, камуфляжных куртках, сапогах и вязанных шапочках, выстраиваются в очередь рыбловы-подлёдники, чтобы купить бутылку водки и нехитрой закуси. Мы явно выделялись на этом фоне и выглядели самыми настоящими белыми воронами.

Дорога до Ярославля пролетела незаметно. Но сразу пойти по домам мы не имели права, такое дело полагалось обмыть. Сидя на Щапова в кафе «ПивновЪ», мы пили не немецкое, а российское пиво, не по сто тридцать, а по шестьдесят пять, и ели не леща, а чахонь. Да, впрочем какая разница, что там потом обо всем этом скажут, главное, что тот день удался на славу. А мы все так и не могли понять, как же так вышло, что за весь день не было ни одного отказа, в ситуации, когда было сразу две бабушки и один брошенный дом.

PS. Ян мне подарил свою книгу «Сто деталей», так что в новогодние праздники в перерывах между застольями, мне будет чем заняться.

Послесловие от меня:

Я еще напишу небольшой отчет о том, какие же именно таблички мы сняли, небольшой экскурс в историю обществ, в общем, как обычно. А сейчас хотелось бы сказать пару слов о двух любопытных вещах, которые мне дали в "нагрузку" - в Кинешме это патефон, а в Юрьевце некое чугунное литое украшение.

Патефон обычный, молотовского завода (с 1940 по 1957 год город Пермь был переименован в Молотов, так что даже не вдаваясь в технические особенности, дату производства устройства вычислить несложно), поставлю у себя в кабинете, пущай глаз радует, здесь уже довала всяких разных штук



С украшением посложнее - что именно оно украшало, понять сложно, т.к. перед нами лишь составная часть некоей конструкции. Больше всего это похоже на навершие уличной ограды (например, парковой, или заборчика на набережной), либо же ножку уличной лавочки. Судя по литью, вещь явно дореволюционная. Весит килограмма три. Надо рыться на тематических железятно-копальных форумах.





Всех с наступающим 2011-ым, отчет вышел неплох.

P.S. Порылся не тематических форумах, и гуру сразу же дали точный ответ - железное украшение - это ножка от дореволюционной чугунной ванны. Представьте себе четыре таких "лапы" - на них и держится ванна.

Дореволюционная чугунная ванна из Юрьевца... обалдеть.

[Masquerade]

Глава XX. Вильнюс

...хороший повод описать еще один небольшой период из истории формирования коллекции.

В ноябре 2010 года мною посещается одна из последних неизведанных мною стран Европы - Литва. Конечно, было бы безудержно интересно поискать в посещенном Вильнюсе и Каунасе страховые таблички, ведь эти земли более чем значительный срок провели в составе России, а стало быть, имели богатые традиции отечественного страхования.

В общем, пару-тройку часов удалось погонять по старым частным секторам Вильнюса, благо супруга высказала желание помочь и помотаться po ebenyam.

Еще дома мною была проделана классическая работа - берется карта дореволюционного города, а потом смотрим этот же город со спутника - смотрим, где сохранились кварталы с малоэтажной застройкой, желательно деревянной.

Несмотря на бурный рост столицы Литвы в последние десятилетия, таких мест оказалось предостаточно - объехав районы Зверинец и Шнипшкес, изучили дай бог 20-30 процентов сохранившейся частной застройки старого губернского города Вильно. Интересовала, конечно, в первую очередь вот эта вещь:



Земские страховые знаки Виленской и Ковенской губерний интересовали во вторую очередь, хотя, естественно, и это очень неплохие вещи.

Не нашли, конечно, ни хрена.

Верные "помощники" в российской действительности - тотальное невежество и бедность, отсутствуют в современной литовской действительности. Невежество заключается в полном попустительстве к собственному историческому наследию, отсутствию знаний про это самое наследие, ну а бедность - в отсутствии средств на ремонт старых построек. Не косвенным, а прямым образом эти два фактора "помогают" сохранить до наших дней в неприкосновенности исторические артефакты, вроде страховых табличек.

В столице Литвы дореволюционный частный сектор напоминал, скорее, коттеджный поселок в черте города, состоящий в значительной степени из полностью перестроенных и обновленных исторических зданий. В таких условиях, естественно, вероятность находки стремится к нулю.





Район Зверинец оказался вообще чем-то вроде элитарного тихого оазиса в тени шустрого центра, район Шнипшкес выглядел более захолустно, но и тут старинные дома были как минимум свежепокрашенными. Вдобавок, здесь строят вильнюсский так сказать даун таун, несколько небоскребов на фоне покосившихся деревяшек смотрятся гротескно:



В общем, так бы и угасла во мне "литовская" табличная тема, если бы по приезде я не наткнулся на электронном аукционе на местную страховую табличку, которую в итоге и приобрел:



Совсем маленький знак, естественно, квартирный.

Перевод: Государственной Страховой Организацией - ЗАСТРАХОВАНО.

А вот здесь надо небольшое лирическое отступление. На самом деле, осколки бывшей Российской Империи, продолжавшие после крушения оной самостоятельную жизнь, представляют собой большой интерес в разрезе страхования.

Если на большей части бывшей РИ крах страхового дела наступил в конце 1918 года, после национализации всех страховых компаний, как акционерных, так и взаимных, то на территории бывших окраин, в первую очередь Польши, Прибалтики, Финляндии, сохранивших независимость, разнообразие страховой жизни продолжалось.

Где-то филиалы даже платили дивиденды по акциям уже умерших компаний, кое-где филиалы продолжали страхование, где-то остались живы и сами компании (например, уже описываемое нами Варшавское Общество). А где-то, использовав накопившийся опыт отечественного страхового дела, появлялись и новые, местечковые организации.

Литовская Государственная Страховая Организация, созданная в 1921 году на территории ставшей независимой Литовской Республики - одна из них. Естественно, общество переняло основные принципы работы, существовавшие еще в Российской Империи, и один из них - это выдача клиенту страховых досок.

В конце 1940 года, после аннексии территории республики Советским Союзом, естественно, были уничтожены и все её коммерческие структуры. Литовскую ССР опутали сети вездесущего Госстраха, однако, до сих пор на многих постройках Литвы, имеющей богатую историю, мы можем найти страховые знаки на самых разных языках - от русского и литовского до польского и немецкого.

В данном случае в мои руки перепал знак на литовском языке, украшавший дверь квартиры некого обеспеченного литовского гражданина (или организации) в период с 1921 по 1940 год.

На нем, помимо надписи, изображен все тот же герб, что и на дореволюционном знаке - это герб Великого Княжества Литовского, использованный в годы Российской Империи как и герб Вильно.

"...в червленом щите, на серебряном коне, покрытом червленым трехконечным с золотой каймой ковром, скачущего всадника, с мечом и щитом, на котором прикреплен восьмиконечный червленый крест"

Благодаря стилистическим и смысловым особенностям герба за ним закрепилось прозвище "Погоня", и чего только не узнаешь, копаясь в контексте страховых досок. "Погоня" - и литовский герб - сиречь одно и то же, кто бы мог подумать.

Благодаря приобретению этой небольшой (всего 9 см в длину) таблички, полностью сохранившей родные цвета, я и познакомился с вильнюссцем Андреем.

Андрей сообщил, что табличек на улицах Вильнюса не осталось (я правильно искал - сам Андрей снял последнее "Виленское общество взаимного страхования имуществ от огня" в районе Зверинец еще пять лет назад), кроме пары раритетных досок послереволюционного, выжившего в потрясениях "Варшавского" - выполнены и на польском, и на русском языках.

Ждем фото.

[Masquerade]

Глава XXI. Сергиев Посад.

29 января 2011 года мы с Ильей снова предпринимаем очередную эпопею по пополнению наших коллекций.

На этот раз нашей целью был Сергиев Посад, город, неоднократно рысканный-перерысканный всеми кому не лень. Однако, и Илья, и я в 2010 году порознь посетили этот подмосковный красивый город.

Оба мы были без лестниц, поэтому до улова дело не дошло, но были сделаны наработки. Естественно, цель - "Общество взаимного страхования в Сергиевском Посаде", 1877 года основания. Ни у меня, ни у Ильи таблички этого городского общества не было.

Ситуацию надо было исправлять, вдобавок, пара адресов известна, чем черт не шутит?

И вот, Илья (проживающий в Москве) 29 января 2011 года въезжает в Сергиев на электричке с юга, а я на машине с севера. По уже хорошей традиции, предоставляем слово самому Илье:

Всё, как и в случае с Кинешмой-Юрьевцем. Всё один в один. Накануне нет сна, а утром глаза не разлепить. Дежавю. Сижу на кухне за столом. Тупо смотрю в зеленую стену и пью цикорий. «Я точно коллекционер?» - задаюсь вопросом. Если бы напротив висело зеркало, оно бы уговорило меня остаться. Но его нет, а зеленая стена ответов не дает. Ладно. По сравнению с предыдущим разом один плюс: на часах 7 утра, тогда было 5-30. Минус тоже один: тогда за мной Ян заехал прямо к дому в Ярославле, теперь — ехать с ним на встречу в Сергиев-Посад. А это два с половиной часа от дома. А это метро. Это электричка. И вновь муки сомнения. Может, пока не поздно … в общем, опять заело пластинку. Поделиться горем не с кем - Алена спит.

В 9-56 приезжаю в Сергив-Посад. Созваниваемся с Яном, говорит, только что въехал в город с севера. Встречаемся через полчаса.

Предлагаю ему сразу поехать по местам боевой славы, другими словами, постучаться в дома, где мной были запримечены страховые доски в предыдущий приезд. Он не против. Останавливаемся, стучим, никого нет. Преобладает несколько версий: ушли на рынок, еще спят, валяются пьяные, отправились в Москву на Красную площадь. Кому-то же надо быть на Красной Площади — нельзя ее одну оставлять. Нам всё равно, плохо одно, что не открывают.

Уже отчаиваемся застать и хозяев дома №33 по улице Сорокина. Сюда я стучался еще в сентябре, и тогда мне тоже никто не открыл. Но, вот чудо, в окне показалось лицо, толи дедушки, толи бабушки. Жестом «Кам цумир» предлагаю ему (на тот момент, возможно, ей) выйти во двор. Как себя вести - не знаю, лицо было явно недовольно, а резкое вскидывание подбородка а-ля «чего надо» не предвещало ничего хорошего. Да и сама доска висит так, что видна невооруженным взглядом, наверняка, сюда уже и до нас стучались неоднократно.

Выходит дедушка. Ян берет инициативу в свои руки, как впрочем и на все последующие разы. Я не против, сегодня я готов поработать больше руками, чем языком. Правда, на первую фразу - «А вот там у вас висит ржавая железяка» дедушка парирует: «Знаю, пожарная табличка, на ней и год написан». В ту долю секунды, в которую успевает проскочить мысль «шеф, все пропало» и «а я, дедушка, на тебя ставил», одновременно приходит отчаяние и осознание того, что бережет дедушка сей раритет, знает о нем, вот и бережет. Молодец! Посудите сами, дом свежевыкрашен, выглядит добротно, нарядно.



А тут мы такие, со своим: «Дед, ну, отдай!» Тут я конечно лукавлю, Ян целую лекцию прочитал о том, как тепло и уютно будет сему экспонату в музее и, как он будет радовать глаз пришедших на выставку людей. Как это ни парадоксально, но восьмидесятичетырехлетний Вадим Константинович, даже и не думал нам отказывать:

-Нужна она вам? Так я сниму.
-Да, что вы, мы сами снимем, всё сделаем в лучшем виде, так что даже не беспокойтесь.

Тут скорее мы сами беспокоились. Знаем мы эти происки. Приходите завтра, через недельку. Приходишь ты через эту самую недельку, а тебе: «Приятно было познакомиться, но пускай эта ржавая штука еще повисит».... А тебе и ответить на это нечего.

Распределяем обязанности — я разгребаю лопатой снег, напарник раскладывает лестницу. Работаем по-очереди, не спеша. Уж больно не хочется портить «старушку». Тем не менее, процесс затягивается, гвозди всаживали от души, по самые помидоры, разрывая отверстия слабой жести по краям. Через пятнадцать минут табличка у нас.




Сохран отличный, а вот штамповка не очень - что сзади, что спереди буквы едва различимы. И еще одна особенность: по всей видимости, доску не покрывали желтым лаком. Получался какой-то несерьезный подход к страховому делу, хотя, как говорил еще Петр Первый: «на Руси не без воровства». Так что лак, я полагаю, производители использовали по своему усмотрению.

Спрашиваем про дом, но Вадим Константиныч, хоть и живет в нем всю жизнь, даты постройки не помнит. Говорит, что документов нет, а годом постройки считает тот, что на страховой табличке выбит. Но на его заблуждении мы сильно не настаиваем.

Порой ты не осознаешь всю опасность своей затеи. Вроде бы, снял себе то, что хотел, стоишь радуешься жизни, уезжать собираешься, поблагодарив хозяина. И даже не подозреваешь, что тебя могут тоже о чем-то попросить. Услуга за услугу. И ладно, если попросят у тебя денег. Их-то не жалко, это же бумага. Да никто и не говорил, что всё забесплатно в этом мире.

И тут вдруг тебе говорят: «Раз уж у вас такая замечательная чудо-лестница (не путать с эскалатором в метро), слазайте-ка вы, ребята, воооон на тот столб и отрежьте мне радио провод». А ты еще молод, тебе жить да жить, а тут такое! И с электричеством ты не на ты, и свежи еще воспоминания, когда в восьмом классе тебя било двести двадцать. А ты, как дурак, стоял и не мог отпустить тот оголенный провод. А здесь явно побольше будет, и здесь ты сапер, а не электрик, и второго шанса у тебя не будет.

В мозгу сразу всплывает «эх, что же я так и не купил себе диэлектрические перчатки». Но, пионеры-герои всегда должны погибать молодыми. Даже уже и некролог увидел: «Погиб за кусок ржавой хрени». Но всё обошлось, отрезал то что надо....




Напоследок уговариваю дедушку сфотографироваться на память со страховой доской. Это же частичка души его дома. Соглашается, хоть и неохотно, и доску все-таки держит как-то немного пренебрежительно, не как Людмила Ивановна из Юрьевца. Сравним:





Но, и на том спасибо.

Едем дальше. Но дальше все безуспешно. Девяностотрехлетней бабушки — ровесницы революции дома нет. Да и муж бабушкиной внучки — молодой человек, лицо которого всем своим видом говорило, что вечер пятницы удался — сказал, что шансов у нас немного. Бабушка, сторонница коммунистического строя, так что только через ее труп. Да, бывают такие бабушки, которые боятся всяческих изменений, им и так в этой жизни не сладко приходится, а тут еще мы что-то отобрать хотим. Не дать, а именно отобрать. И таких бабушек тоже можно понять. Они и родным внучкам не дают что-то перестраивать, менять, обшивать сайдингом, перекрашивать, а уж тем более, что-то отдирать, иными словами делать то, что вносит малейшие изменения в привычный им уклад жизни. Это бабушки - консерваторы. А как хочется, чтоб на нашем пути попадалось больше бабушек — реформаторов, которые бы говорили: «Да, конечно, милай, отдирай это имперское зло, мы так-то вообще за Зюганова!»

Но, впрочем, в таком случае сама идея коллекционирования приобретет цвет рутины. А он серый, будничный и не праздничный. И весь авантюрный процесс тогда превратится в монотонное ни чем не запоминающееся снятие истории государства российского с частных домов Александро-Николаевской эпохи. А нам это надо? Нет. Скучно же будет. И знаю по себе, что быстро заброшу это дело. Так, что, пускай будут такие бабушки, которым «просто надо» и которые будут грудью вставать на защиту своего Сталинграда. Главное, чтобы их число не зашкаливало за 30-35%, и все будет в порядке, иначе может нарушиться кислотно-щелочной баланс.

Внимательный читатель, тут же воскликнет: «А как же то, что все бабушки должны жить на параллельных не пересекающихся с такими домами улицах? Какой-то непостоянный в своих желаниях автор, и главное непоследовательный в высказываниях!»

Что есть, то есть. Но ведь и жизнь не стоит на месте, и как я уже не однократно для себя отмечал, что закон убывающей предельной полезности, пока никто не отменял. Да, с каждой новой единицей чего бы то ни было — новая страна, город, табличка, очередная квартира, яхта , все что угодно — ты испытываешь все меньше и меньше радости и удовлетворения от потребности.

Запоминается всегда самое первое. Потому что первое, это и есть первое! И пусть первое — это не всегда лучшее, но все-таки это первое! И первая бабушка уже была, и первая отказавшая в снятии таблички бабушка — тоже! А сколько их еще каждой из таких будет на пути? Десять? Двадцать? Сто двадцать? Но помнить ты хорошо будешь только первую.

Время не стоит на месте, оно движется огромными галопирующими скачками, а тот день, когда я снял первую доску, кажется таким далеким, нереальным, словно он из семнадцатого года прошлого столетия. И я уже согласен, чтобы не все, подчеркиваю, не все бабушки жили … далее по тексту. Может, когда-то я обрету такой статус и внутреннее равновесие, когда мне захочется только найти доску, посмотреть на нее, полюбоваться и даже не пытаться ее снять, да какое там — даже не постучать в окошко! И желать, чтобы только бабушки жили в этих самых домах, бабушки — коммунистки, бабушки — консерваторы.

А пока мы просим передать, чтоб бабушка не болела, прожила еще как минимум столько же, и обещаем заехать навестить ее в скором времени.

На этом мои адреса заканчиваются, и Ян предлагает ехать на улицу Ильинскую. Дом большой, двухэтажный с мезонином.



Доска висит высоко, ее не сразу и увидишь.



Компаньон озабочен — с лестницы нам эту доску не снять, тут метров 7-8 от земли, не меньше. А что нам мешает, сразу же на чердачок попроситься? Я к слову, никогда в таких потаенных местах не был. НИКОГДА! И мне интересно. Но сначала надо пройти ряд кордонов. Начнем с первого — зайдем во двор. Видим какую-то женщину, в открытой двери полуподвального помещения:

-Мадам, нам бы с хозяйкой поговорить. Или с хозяином.
-Идите прямо, там дверь — показывает куда-то неопределенно.

Идем, дверей несколько, в какую стучаться — непонятно. Стучимся в первую попавшуюся, видим, что в окне первого этажа, потихоньку уходящего в землю дома, появляется участливая женщина и сама того не ведая дает в наши руки козырь:

-Вам Нину Палну?
-Ее самую! Как ее найти?

Женщина, не открывая окна, сквозь стекло, дает нам более точный ориентир месторасположения хозяйки. Так, Нина Пална, держитесь, мы уже идем. С точки зрения психологии, мы уже обладаем преимуществом — мы знаем как зовут главного человека, с которым нам предстоит пообщаться. Поставьте себя на его место. Если вы не бездушный человек, то вам точно будет приятно услышать, как незнакомый человек, обращается к вам по имени. И, практически, не важно, что это будет за просьба — психологическая атака на вас произведена. На скептически настроенных маразматических бабушек это слабо действует, но не все бабушки сочетают в себе данные свойства. Первое — можно победить напористостью, второе — вряд ли. Это диагноз и клиника.

Подходим к двери, робко стучим — никого. Толкаем дверь и попадаем в прихожую. Тоже тихо. Звонок, по всей видимости не работает, и мы пытаемся тихонько звать Нину Павловну. На помощь откуда-то с улицы нам приходит какой-то мужик, с наклеенным пластырем под подбитым глазом и стойким запахом перегара. На голове обтягивающая шапка с непотребным названием, на теле - замызганный синий пуховик. Кто он? Есть у кого-нибудь версии? Давайте, выдвигайте, самые смелые предположения! Ну, нет, что вы, это не ВВП и не Дмитрий Анатольевич. Подумайте пока, а мы спросим этого загадочного человека, как же нам найти хозяйку:

-Пошли за мной. Там она, внутри! - скупой ответ.

Заходим на кухню. Без слез не взглянешь. А ведь у нас половина населения так живет. Оторванные обои, грязная плита, не менее грязный пол, тут же деревянная лестница, рукомойник, миски для животных.



На встречу из-за обшитой дермантином двери выходят женщины. Кто из них Нина Павловна? Мы не знаем, поэтому, словно мантры повторяем тихим голосом ее имя, пока одна из них на него не отзовется. Тем не менее, пока со своим прошением мы отодвинуты мужиком в пуховике на второй план. Ниной Павловной оказывается невысокого роста, но с уверенным голосом подслеповатая бабушка.

Посетителю с подбитым глазом она не рада, его прошение не удовлетворяет, вдобавок ко всему теснит его обратно к выходу. А заодно и нас. На робкие попытки возразить, что мы-то не с ним, нас поначалу не слышат, и мы вновь оказываемся выдворены за пределы кухни. Уже недалеко и до входной двери, последнего форпоста, так что надо принимать меры. Наконец, услышав нас, Нина Пална, ставит ультиматум: «Хотите, чтобы я вас выслушала? Тогда, помогите мне выгнать этого пропойцу за порог».

-Мужчина, имейте совесть, если женщина просит, бабье лето ее торопить не спеши, - говорим мы — Ээээ, в смысле, Мужчина, зайдите попозже!
-Никакого попозже! - бабушка категорична. - Гоните его прочь насовсем!
-Ну, не твой день, мужик, прости! - удается нам спровадить нежеланного гостя.

Пропойца оказывается священником. Да уж, никогда не знаешь, кого встретишь на своем пути, и в каком обличье. На передаче «Интуиция» ему бы не было равных.

Нас приглашают пройти в комнату. Там не лучше, там также. Маленькая комнатка с кроватью, столом, парой стульев, множеством икон и дешевых образков. Узнаем, что хозяйка дома пускает к себе паломников, настоящих православных верующих христиан. Становится понятно, откуда здесь столько встреченных нами малоразговорчивых женщин в платках. Консилиум из трех дам, во главе с Ниной Павловной, готов выслушать нашу просьбу.

-Мы из музея, а у вас там такая штука есть под коньком... ржавая … жестяная.
-Так вам к соседям, с ними надо согласовывать, - женщина в платке.
-А они нам сказали, что если Нина Павловна разрешит, то берите, - полуобиженным голосом сказал напарник, мгновенно сориентировавшись в ситуации.

Женщина не унимается, продолжая испытывать нас на прочность:

-А вход на чердак только через них.
Но, тут, Нина Павловна решила нас пожалеть: -Фигня, есть у меня вход на чердак, прямо из кухни.

Ян в этот день подготовился. Он взял с собой пачку книг «100 деталей Ярославля». Одна из них тут пригодилась. И пока он вручал женщине в платке (мы так и не поняли, кто она такая) свой труд с дарственной надписью, я уже пристраивал лестницу в святая святых коллекционеров-чердачников.

Раз уж речь зашла об мне и этом факте, то позвольте мне (вышупомянутому Яну) вклиниться в повествование и рассказать о том, чего Илья не мог слышать, потому как, как и было сказано, он настраивал в соседней комнате лестницу на чердак, а я пытался обаять трех женщин, потому как доверие к нам, двум доходягам, еще не было прочным.

Дом оказался крайне интересным местом, наверное, это мое самое яркое впечатление от поездки в Сергиев Посад. Он расположен практически сразу у лавры, на крутой горке, фасад его смотрит прямо на нее. По словам хозяйки, Нины Павловны, ему 270 лет, что судя по всем внешним признакам является неправдой. Этот факт подтверждался словами другой женщины, которая видела документы на дом, там стоит дата постройки - 1890 год.

Это ближе к истине, но и от слов Нины Павловны я тоже бы не стал открещиваться, потому как она живет в нем много десятилетий и историю дома изучала. Скорее всего, дом на этом месте стоит действительно несколько столетий - Ильинская улица - одна из самых старейших в городе, а 1890 год - год ПЕРЕСТРОЙКИ этого дома. Такая ситуация случается сплошь и рядом.

Дом этот на данный момент является гостеприимным, т.е. хозяева там принимают паломников в Троице-Сергиеву лавру. Этим и объясняются слова послушницы, встреченной нами на входе - "С мужчинами у нас общается только Нина Пална".

Нина Пална отмечала свой День Ангела вместе с двумя гостьями - еще одной послушницей и матушкой. Последней мной и была подарена книга с дарственной подписью, так как женщина проявила к ней недюжий интерес (матушка увлекается стариной и архитектурой), и обещала, что передаст её некоему архиерею, который тоже большой поклонник этого дела.

До нас в дом уже заходили страждующие по этой табличке, но им было отказано.

Как говорится, в добрый путь этому дому и людям, его населяющим, а я не удержусь от того, чтобы разместить несколько видов лавры, которые открываются с чердачного окна дома 1890 года постройки:







и сама табличка над окном:



Пол чердака был устлан толстым слоем смеси пыли, песка и земли.



Давно тут никого не было. Взглянув на окно, понимаем, что нам предстоит разбирать дом по частям.





Вот и инструкция для последователей: аккуратно снять пленку, примериться к стеклу, вынуть стекло. Все просто, как в автобусе. Если соберётесь проделать аналогичные действия в общественном транспорте, потренируйтесь сначала на «кошках».

Пока один из нас ковырял снаружи овал «Сергиево-Посадского общества взаимнаго страхования» другой изучал культурные пласты чердачной Трои. Вот, к примеру, деревянные изделия, в отношении которых у нас так и не сложилось единого мнения.



Ян склоняется к тому, что это наличники, я же полагаю, что - «корона» от мебельного гарнитура, так и не введенная в эксплуатацию. Лежат эти детали тут, по всей видимости, лет пятьдесят, поскольку завернуты в газету 1959 года, в которой что-то написано про Клима Ворошилова. Хотя, это вполне может быть обычным заблуждением. Мало ли какой хлам мы заворачиваем в ненужные газеты, взятые с антресолей. Так же на чердаке нами были обнаружены глиняный горшок, старый чайник и патефон.



Доска снята.




Теперь у нас их две, и в этот раз пилить ничего не придется. Дело остается за малым, определить, кому достанется «Вадим Константиныч», а кому — «Нина Пална».

А я (Ян) опять не удержусь и продолжу оду великолепному дому, настолько много в нем всяких интересностей.

Это в сенях:



Это во дворе, 1940-е - 1950-е:



А это с фасада, чисто сергиевопосадская фишка:



Это советская городская нумерация домов. Формат А4 убран под стекло. Сверху герб РСФСР, под ним название улицы, номер дома, ФИО владельца. Снимок на этом доме забликовал, вот фото с другой улицы:



Ну и наконец, у самой машины споткнулся об лючок. В нем нет ничего особенного, просто безумно интересно было стирать с него снег, обнажая буквы:



Конечно, только дурачок не открыл бы:



Советский гидрант. Выглядит неплохо.

А пока мы едем дальше, может на нашем пути что-то еще интересное встретится. Подъезжаем к дому, на котором Яном год назад был запримечен второй экспонат. Дом тот же самый, но на нем наблюдаются коренные изменения. Часть уже обита сайдингом, вместо старых деревянных окон, красуются новые, пластиковые. А на том месте, где должна была висеть табличка, сияет овальное пятно.



Вариантов может быть только три: либо нас кто-то опередил, либо во время ремонта работники отвинтили за ненадобностью и бросили в кусты, либо хозяева бережно убрали в дом, как добрую память. За спрос денег не берут. Предлагаю выяснить судьбу очередного канувшего в небытие артефакта. Стучим, открывает пожилая женщина — до бабушки не дотягивает совсем немного — спрашиваем. Оказывается, что тут имеет место быть смесь двух вариантов, а именно второго и третьего.

Сначала деревянных дел мастера отковыряли овальчик и зашвырнули его в кучу мусора, но бдительные хозяева, увидев пятно, вспомнили о ней, отыскали табличку и теперь она находится на реставрации. Как заверила нас женщина, страховая доска будет приведена в благопристойный вид и вернется на свое историческое место.

На самом деле, этот факт нас радует, и если все произойдет именно так, как говорит нам хозяйка, то будущим поколениям улыбается возможность прикоснуться к истории городского страхования Сергиевского Посада.

На часах перевалило за три, начинает потихоньку смеркаться и нам пора разъезжаться каждому в свою сторону. Что же, очередная совместная поездка, по-моему, вполне удалась.

PS. К слову, судьбу страховых досок банально решила десятирублевая монета.

А теперь небольшое послесловие.

Помимо обнаруженных досок городского общества, были замечены остатки "малышек" Московского земства, которые по всем признакам являются квартирными, но при этом с завидной регулярностью встречаются на фасадах домов.







К сожалению, сделаны они из скверной жести, и шансов сохраниться без слоя краски у них ничтожны. Снять даже остатки такой малюсенькой дощечки не представляется возможным - рассыпятся сразу же в руках.

Чего не скажешь о жести самого городского общества Сергиевского Посада: она очень добротная, плотная, качественная, но, к сожалению, буквы пропечатаны совсем слабо. Вот как выглядит моя табличка ("Нина Пална")после приведения в божеский вид:




Ну и под конец этого вкусного рассказа десерт: две чудесных детали советского периода, теряющего с каждым годом свою самобытность этого замечательного подмосковного города:

[Olivka44]

Очуметь!! Все не смогла прочитать пока, но начало интереснейшее!! Стала смотреть на старые дома у нас в Костроме, сразу нашла на одном доме след от страховой доски))
Т.к. все не прочитала, не знаю были ли вы в Костроме, но если нет - милости просим, думаю найдете много интересного, в центральной части сохранилось много старых домов.. И ехать всего час..

[Masquerade]

Olivka44

Конечно же, в нежно любимой мною Костроме я был, и неоднократно) там очень интересные истории, но к сожалению, я пока к их описанию не подобрался)

Кстати, одну из снятых в Костроме табличек (табличка "Костромского городского взаимного страхового от огня общества") я подарил ярославскому филиалу небезызвестного костромского заведения "Дудки-бар", сейчас висит в баре с аннотацией, просвещает посетителей, и хозяевам приятно)

Ну и раз уж вы так сказать подвернулись под руку, то забегая вперед, поделюсь только что законченной моей работой - табличкой "Костромского земского страхования". Я сейчас занимаюсь тем, что реставрирую доски моей коллекции в родных цветах. Именно так выглядела эта табличка лет сто назад и больше:



есть разница между тем, что до нас дошло, ржавые железяки, и как изначально выглядели, не так ли?)

[vagabondit]

Уважаемай Masquerade,

Браво и спасибо за хорошее дело, увлекательный слог и умелые руки (не говоря о голове)!

[Masquerade]

Эта глава уже публиковалась на сайте в разделе про Португалию, но раз уж пошел хронологический порядок глав, надо соблюдать) вдобавок, вдруг кто-то не читал)

Глава XXII. Португалия.

Вообще, по истечении некоторого количества времени, у такого специфичного хобби, как исследование и коллекционирование страховых табличек, становятся очевидны множество плюсов и совсем немного минусов.

Один из минусов - этот факт, что попав в любое место, которое мало-мальски тебе кажется историческим (от деревни Бухалово Даниловского района до Сиднея), ты нет-нет, а автоматически шаришь глазами над своей головой, примерно на уровне второго этажа.

Этот минус можно и в плюс определить, но факт остается фактом - даже на отдыхе привитый условный рефлекс охотника дает о себе знать. Его можно отключить, но это как говорится проще Солнце обыграть, чем наш "Шинник" обоссать, пардоньте.

Ну так вот. В Европе, куда бы не поехал, как бы себя не контролировал, а все-таки ж находятся твоим соколиным оком ОНИ. Старушка - это колыбель страхового дела, неудивительно, что большое количество страховых знаков сохранилось именно там.

При их изобилии и разнообразии во многих странах наметились следующие тенденции:

- Знаков прилично, но идентифицировать среди них старинный сложно. Если у нас все просто (спасибо Ленину) - видишь знак, кроме Госстраховского, значит, стопудово до 1918 года, то в Европе доски массово выдавали клиентам до 1960-х, а кое-где выдают до сих пор. В связи с чем простому скромному русскому парню не всегда очевидно, что перед ним - супермегараритет 17 века или штамповая лажа 1980-х, знак "Другу пожарной дружины города Усть-Бордо"

- На удивление знаки гораздо чаще встречаются в южных европейских странах, нежели северных. Наверное, играет роль разница между ментальностями - северяне (скандинавы, голландцы, немцы) относятся рачительнее и скрупулезнее к наследию (оно, наследие, по большой части или в музеях, или продано), нежели южане. Испанцы, португальцы, итальянцы, греки - гораздо безалабернее, веселее, и плевать они хотели на ту ржавую фигню на фасаде их облупившегося дома. Ментальность знакомая.

В общем, хватит теории. К делу. Впервые за многие поездки и страны (а я видел таблички в Голландии, Бельгии, Германии, Франции, Испании, Италии, Греции), удалось вернуться с трофеями.

Португалия. Лиссабон. Лисбоа. Лишбоа. Лисбон.

Мы с Валентином в ходе набегов на иностранные (да и на все прочие) города используем проверенную тактику - бегло осмотрев известные и псевдоизвестные достопримы, щедро описываемые в тысячах книг, мы начинаем интенсивно шариться по улицам и переулкам, куда глаза глядят, вынюхивая и выглядывая, заглядывая во дворы и подворотни, засанные подъезды и кабаки, в коих регулярно употребл@ем легкие напитки для настрою.

Кроме того, легкий напиток для азарту берется и в дорогу.

Такая тактика позволяет лучше всего понять дух той или иной страны, того или иного города, а не стать жертвой редакции Официального Путеводителя в частности и жертвой всемирного капитала и глобализации в целом.

В общем, март одиннадцатого года, рыскаем мы с Валентином по Лиссабону.



Вообще, только глянув на португальские города, становится ясно каждому: вот табличный рай



Фасады большинства местных домов отделаны изразцами, огромные кафельные стены. Это национальное искусство, изразцами украшены фасады церквей, вокзалов, общественных зданий, и естественно, жилых домов:



Эта техника называется "азулежу", и она мне безудержно нравится. На удивление, она послужила прекрасной возможностью для сохранения страховых досок. В щели между изразцами забивали огромные гвозди. Табличка на таких гвоздях не отвалится сама по себе.

Однако, все вышеописанное в большей степени относится к другому крупному городу, в котором мы побывали - Порто. В центре Лиссабона таблички встречались нечасто.

Изшакалив весь центр, мы плавно взялись за окраины.

Отъехав на местном трамвае в предместье километров на пять, мы топаем по улицам, алчно впитывая визуальные образы и речь.

Неожиданно по правому борту показывается совсем нетипичное для тех мест здание!



- "Казенный краснокирпичный" - говорим мы почти не сговариваясь. На таком у нас в фатерлянде табличка как здрасте могла сохраниться. Португалия оказалась не исключением. Оба!



"Португальское общество страхования. 1900 год, Лиссабон"

Это то ладно. Прошли буквально три метра, и у суровых детей огромных зимних русских равнин от такого изобилия глаза на лоб полезли:



Особенно от подобных раритетов:



Однако, и португальцам нечужды "бутерброды". Страховая компания "Тахо" (название реки, на которой стоит Лиссабон и одноименной провинции) некогда отбила клиента у другого страховщика, и в ознаименование победы, помимо установки одной своей таблички, приколотила еще одну свою доску поверх поверженного конкурента.

На табличке конкурента виднеются слова "Seguros contra fogo" - "страхование против огня", и облик Девы Марии - безпроигрышный символ в католическом мире. В лице этой таблички дом охраняет сама Богородица - у кого найдется более мощный покровитель?

Слева табличка страховой компании "Доуру" - это название второй крупнейшей реки в Португалии и одноименного региона, слово, легко узнаваемое любым португальцем, географический топоним всеимперского масштаба. У нас аналогом было бы, например, название "Урал", или, что там далеко за примером ходить, у нас такая компания в реальности существовала, молочная сестра "Доуру" - "Волга".

Несколько дальше по улице на доме виднелась аналогичная первой табличке "Португальского общества страхования". Символ этого общества - каравелла. В Порто нам удалось найти аналогичную табличку, только за ней, в отличие от всех этих, следят:



Равно как и в России, судя по всем признакам, на таблички всем насрать. Даже с учетом того, что их перестали выдавать клиентам не в начале XX века, как на Родине, а лишь к середине XX века, все-равно, даже 60 лет - это срок для жести. Латунная Дева Мария наверняка выжила вообще потому, что её многие годы мужественно прикрывала "Тахо", пусть и ценой собственной жизни.

Такому изобилию табличек на одном доме (пять штук и остатки вышеупомянутого "Тахо") у меня нашлось объяснение. Дом многоквартирный, входов в квартиры несколько:



Весьма логично предположить, что разными обществами страховались отдельно квартиры в доме, а фасадные таблички вешались либо за полным отсутствием квартирного варианта доски у общества, либо за его временной нехваткой, как это встречается у нас.

На данную версию указывает и тот факт, что эти таблички единственные из всех встреченных нами в Португалии (а нашли мы их в итоге около полтинника) висели на уровне человеческого роста. Все остальные, как и положено, находились на недосягаемой для вандалов высоте.

Но мы же не вандалы. Мы - коллекционеры.

Естественно, при виде подобного богатства мы впали в понятный каждому любителю такого дела раж. Лестницы не надо - минимум три доски можно снять прямо так. Нужен инструмент и вероятное согласие владельцев. Насчет последнего грели душу несколько фактов - во-первых, за досками явно не следили и они потихоньку гнили.

Если бы не Янчик и Валек из Ярославля, пропадать португальскому культурному наследию, с потрохами, не иначе.

Во-вторых, дом оказался полурасселенной коммуналкой.

Ну а в-третьих, с одним из хозяев удалось переговорить путем жестов и мычания, ну да об этом позже.

А пока мы взвились кострами, как синие ночи, возбудились, и начали рыскать по окрестностям, изыскивая инструмент. Двор этого же самого дома оказался клондайком на такие вещи. Вот как выглядит дом со двора:



Там находится футбольное поле, и брошенно-засранные раздевалки-переодевалки для участников соревнований:



Все это на фоне фавел и кладбища на холме:



В общем, идеального места для поиска инструментария не найти:



Ложкой табличку снимать выходит плохо. Пришлось продолжить поиски по переодевалкам:



Новый улов - гнутая вилка и колючая проволока:



Даже при сильном рвении колючей проволокой табличку отковырять сложно - страховые агенты столетней давности знали толк в своем деле.

Пришлось пустить в ход все знания, умения, навыки. После всеобщей мобилизации окрестностей в ряд выстроились: часть каретки от велосипеда, металлическая деталька-хералька и дивный длинный гвоздь:



В итоге принимается ключевое стратегическое решение - пойти в закусочную, находившуюся в этом же доме, и выпить



Стратегическое решение принимается неспроста: во-первых, местное молодое легкое вино "Вино Верде" - божественно, открытие всей поездки, а во-вторых, здесь-то Валентин и засунул себе в рукав столовый нож.

Вой ля:



И первый результат, "Страховая компания "Тахо", 1877, Лиссабон" , у нас в руках!

Алчно осматриваем добычу во дворе:



"Жесть уже мягкая, коррозия постаралась, наверное, до участи своего собрата сверху, в "бутерброде" ей оставалось лет десять, но нет, теперь у нее вторая жизнь в губернском городе на Волге.

Совсем скоро и низковисящее "Доуру" своей участи не избежало. На табличке изображены мощные стены и щит (видимо, некогда с геральдикой), это традиционные символы страховщиков - сила, мощь, за которыми типа и укрыто имущество страхователя в целом и этот дом в частности.

Ну да это ладно. Цель, естественно, была очевидна - невероятной красоты и сохранности Дева Мария. Улица была довольно тихой, но как известно, даже договорившись с хозяином, лучше всеобщего внимания не привлекать - можно объяснить одному, двум, даже четырем, но когда на процесс стекается целая улица, обязательно найдутся истерики.

Валентин, столь похожий на местного обывателя, присел на крыльцо под Деву Марию и делал вид, что наслаждается вечерним солнцем и думает о Борисе Бурде и его хрустальной сове:



"Здравствуйте, меня зовут Валентин, я из России, я совершенно случайно стою здесь с ножом в кармане, на крылечке вашей квартиры на рабочей окраине Лиссабона, хороший мартовский вечер, не правда ли?"



Нечто подобное и надо было сказать появившемуся из закусочной поддатому владельцу апартаментов, но к сожалению, или к счастью, Португалия - не англоговорящая сторонка, поэтому пришлось вспоминать испанский, все с ним связанное и махать руками.

Показываю на табличку, делаю жесты, что мы её снимаем, забираем себе, говорю "русо музеу", и "обригадо", то есть "спасибо, дорогой". Мужчина многое говорит в ответ, кивает, и довольно дыша парами "Вино верде", скрывается в двери. Естественно, его кивание - это согласие, надо было немедлить, но увы, табличка высоко. Видит око, да зуб неймет:



Твердо решив вернуться, мы порулили дальше, к нашему третьему подельнику Андрюше, который наконец проспался и был готов к встрече на Эльбе, то есть на Тахо.

По пути встретились парочка разваленных остовов страховых досочек, русскоговорящий высокопоставленный негр из Анголы, ресторан у воды, башня, маяк, памятник Первооткрывателям, сам подельник, и наконец, мы вернулись к чудо-дому в поздние сумерки.

Зашли в закусочную к уже знакомому негру-владельцу (судя по внешности, тоже выходец из Анголы - она бывшая португальская колония), взяли еще Вино Верде и начали втроем держать совет. Нужно было каким-то образом на что-то или кого-то встать, тем самым дотянувшись до таблички.

Закончилось все опять просто - заныкали стул из закусочной. Спросили разрешения, вытащили его на улицу, и начали делать вид, что упоительно фотографируемся на нем в позах Чарли Чаплина и Бритни Спирз. Затем стул незаметно откочевал на десять метров от входа в трактир.

Пока я отковыривал латунный артефакт уже упомянутым выше ножом (напрочь его погнув), Андрюша рядом рассказывал какие-то байки смотрящей за мной девочке. Девочка нихрена не понимала Андрюшу, но Андрюша все-равно рассказывал. И вот, бинго! Одна из самых красивых табличек, что я видел, у нас в руках!

С одного дома в итоге три доски (две "Каравеллы" висели уж слишком высоко) - это пока у меня рекорд.

Счастливые и довольные, на следующий день в вагоне-ресторане мы отчалили в другой город - Порто.

Порто - табличный рай. Здесь уже глядя на застройку, все сразу становится понятно:



Таблички встречаются, наверное, на каждом третьем-четвертом доме:



Приятно обладать подобного рода знаниями. Патрулируешь город, и все эти маленькие приметы прошлого, как на ладони, достаточно лишь бросить взгляд наверх:



Хыдыщ!



"Страхование Порто". Местное городское стало быть. Ну и классический якорь - символ надежности, стабильности, которую, естественно, оная компания и гарантирует.

Архитектура Порто - это высокие, узкие дома в 3-4 этажа. Таблички висят очень высоко, но узнаваемы. Все всегда точно по центру, и поскольку все дома с балконами, то и таблички берутся только с балкона, да и то, даже на него надо ставить лестницу - высокие окна, высокие потолки, и таблички высоко. Ни одной лестницы не хватит, можно даже и не мечтать.

Приличное количество домов находится в полузаброшенном состоянии, многие явно брошены, руинированы, но даже при наличии на них табличек, без подготовки не взять. Своей цели - уберечь таблички от поползновений всяких там, страховые агенты прошлого достигли.

А жаль. Казалось бы, дом брошен, окна заложены кирпичом:



А на нем висит обалденная табличка (возможно, самая красивая, что я видел не только в Португалии, но и вообще в живой природе), рельефная, массивная, большая:



Золотая воительница щитом и мечом охраняет имущество собственника.

Надпись внизу - уже известное нам "Страхование против огня". Надпись сверху я перевел бы как "Спокойствие Порто". Прекрасное название для компании, если, конечно, она существовала.

Однако, из центра города через мост переходим на другой берег, где нас ждут склады портвейна и выстроившиеся в ряд корабли с ним же:



Какие только страшные испытания нас там не ждали



И райончик более чем подходящий, уже не центр, но еще и не окраина



В этих улочках Валентин, не выдержав, и обнаружив очередную, -цать восьмую табличку, воспользовался ситуацией и проник в приоткрытое парадное. Балкон, хоть и был доступен, но снять с него табличку не представлялось возможным - она висела прямо под ним, да и заспанный абориген очень удивился, увидев Валентина у себя на балконе.

Здесь же, на одном из портвейнских складов, была обнаружена прекрасная табличка, висящая наиболее низко - прямо над воротами:



Табличка рельефна и прекрасна



Снова якорь. Их в Порто больше всего, наверное, на 3/4 досок изображены якоря. Вероятно, помимо традиционного страхового символа, он несет и местную смысловую нагрузку, Порто - крупный порт.

Всю ночь под парами портвейна нам снились эти якоря и хороводы табличек, пока наконец не настало утро, Андрюша умотал в Париж, а мы поехали брать машину, чтобы сутки помотаться по соседней испанской Галисии.

Приехали рано, и поцеловав запертый амбарный замок машинопункта, начали шариться по окрестностям. Обилию досок и якорьков уже не удивлялись, но тут! Совсем недалеко от пункта! Такое!!!



Сошлись все козыри. Дом был брошен, причем не просто брошен, а руинирован - условно говоря, остались одни стены. Внутри не было перекрытий между этажами, бодро росли деревья. Душу дома - его страховую табличку надо было спасать.

Это была самая низковисящая табличка. Ситуацию усугубл@л козырек прямо под артефактом. И воскресенье, девять утра, на улице никого.

Как голодные гончие псы, мы начали рыскать под табличкой и копать землю.

Валентин так вообще впал в раж - так он осатанел за сутки табличного недоступного изобилья.



Козырек высоко, на него еще залезть надо. Подсадил подельника, чтобы он подтянулся - а там стекла битые сверху на нем, не порезавшись никак. Нырнули как дельфины в соседнюю помойку - там как раз запчасти от шкафа выбросили. Я схватил почти двухметровую дверцу от этого самого шкафа и пытался поддеть табличку - она и держалась то на полутора гвоздях, и снизу была создана для поддевания.

Тщетно. Не хватает еще сантиметров сорока.

Лихорадка. Доску надо брать - другой возможности не будет.

Обегали все окрестные помойки и стройки - ничего подходящего. Думали кидать в нее имеющимся у нас в наличии бананом - вдруг упадет сама.

Всё, вообще всё было ЗА. В соседнем доме был магазин, торгующий инструментом, но закрытый. Расспросив бабульку на предмет открытия и ничего не поняв, побежали в виднеющийся в конце улицы парк - наломать веток подлиннее.

Тщетно. Парк оказался сквером из нескольких вековых каштанов, а не веселым перелеском, как нам того желалось. Ситуация накалялась. Вот-вот надо было уезжать, а уезжать не хотелось. Один был плюс - в Порто надо было вернуться, улетать в Париж мы тоже будем отсюда.

Родилось несколько свежих идей:

- В Испании в лесу сломать две ветки, купить скотч, склеить их, и примотать к ним гвоздь
- Дождаться открытия магазина, купить там перчатки, и Валюша снова подтянется на козырек, несмотря на стекла, ну а там можно голыми руками брать.
- Купить две швабры, скотч, склеить их и далее по тексту
- Взяв машину, сразу же подогнать её сюда, поставить на тротуар, залезть на крышу
- Использовать автодом, который был замечен на улице. Подгоняем его на тротуар, по лестнице на автодоме залезаем к нему на крышу, и голыми руками. Но владелец автодома спал, а угонять его было делом неправильным
- У продавщицы супермаркета, развешивающую фрукты, выкрасть лестницу, снять доску, и потом вернуть. Вариант отпал, так как лестница была ни о чем.

Удача пришла, откуда не ждали. Ведь первым же делом мы попытались проникнуть во дворы (по лиссабонскому опыту), но потерпели фиаско, так как входы во дворы Порто закрыты на замки. Вернувшись к объекту вожделения, мы узрели, что одна из подворотен открыта!

Забегаем туда, а там!!!



#@!



#@#$$^$#@#@!!!!



Площадка оказалась вотчиной человека, чья профессия у нас давным-давно забыта - старьевщик. Чувак покупает всякую рухлядь за бесценок и продает её за чуть больший бесценок. Весь участок завален старыми инструментами, агрегатами, железным и деревянным ломом, бочками, лестницами, тряпками. Рай!

А вот и он сам спускается из какой-то каморы, увидев двух жизнерадостно бегающих по его участку молодых волков.

Мужик лет сорока с пузом, в засаленной майке, чем-то похож на героя сериала "Дикий Ангел", или на советского хулигана-пьяницу 80-х.

Быстро тараторим на разных языках, не понимает, поняв, что мы пытаемся унести лестницу, не разрешает. Тяну его за собой на улицу, благо брошенный дом рядом, жестами одновременно объясняю и повторяю как попка: "русо музеу". Всё. Понял. Дает добро. Есть.

Бежим назад, хватаем лестницу, прямо под табличкой трется какой-то старичок. Не беда, мы на накале.



Пока я держал лестницу, ангажировал старичка своими "русо матросо музеу обригадо" и попросил его сфотографировать на "мемориз". Сфотографировал. Всё, по всем законам психологии он уже сообщник.



Победа!

В руках у Валентина не только табличка, но отвалившийся в связи с её снятием изразец, которыми отделан фасад гибнущего здания. Их там уже прилично выпало.

Необычайно тяжелая... около килограмма вес. Чугун! Моя первая чугунная табличка! Неудивительно, почему в Порто сохранилось так много таких "якорьков" - чугун не убиваем, ему не страшна влага. Почти.



"Компания Бонанча. Лиссабон".

Бонанча переводится как "Спокойствие". Неплохое название для страховщика.

Разница между нашими странами бросилась сразу же, когда я увидел на лобовом стекле автомобиля талон о страховании а ля отечественный ОСАГО - "Застрахован в компании "Бонанча". В отличие от всех наших дореволюционных компаний-призраков, наверняка, значительная часть португальских страховщиков здравствует и поныне, как вот эта самая Бонанча.

А вот доска после реставрации. Появились родные цвета, поле было красновато-рыжим, что-то вроде охры, места, где цвет вскрылся, не стал покрывать, оставил так:



Прекрасный экземпляр занял достойное место в "чугунном" углу кабинета, аккурат над рельсом Князя Белосельского-Белозерского и таблiчки Мытищенского вагоностроительного c вагона 1900 года:



Изразец тоже радует глаз. Не покупной сувенир (таких там много), а столетняя вещь, имеющая душу, и свою личную историю, которую я буду вспоминать, глядя на него. Часть израца как новенькая - была под табличкой, остальное поле навсегда впитало в себя пыль и тусклоту XX века



Собственно, вот весь португальский улов:



Две сестрички, две главных португальских реки, две страховых компании - "Доуру" и "Тахо" уже отреставрированы, оформляются в багет, получили вторую жизнь



У многих уже возник резонный вопрос - а как мы все это добро через границу переправили?



Ответ: да для них это все ржавая хрень. На Западе, где ценят материальное историческое наследие, подобным завалены все блошиные рынки. Но покупать - это же не интересно, не кошерно, не авантюрно, это не наш метод.

Факт покупки, а то и её место, уже спустя пару лет вжисть не вспомнишь, а тут историй на всю оставшуюся жизнь хватит.

Ну так что, друг Валентин, помнишь, десять лет назад то, в марте одиннадцатого, сняли мы в итоге чугунную с брошенного дома в Порто, взяли машину и приехали в испанскую Галисию...

[vagabondit]

Caro Senhor Masquerade,

Браво, бис, сплошной истерический упыс и восторг! Еле сумел совладать с собой читаючи, выпить и слегка успокоиться!
Безмерно рад, что Вы оценили по достоинству vinho verde, но слегка удрочен, что Вы сгоряча остановили свой выбор на "Gazela" -его надо пить только в минуту жизни трудную, с похмелья, после одновременного ухода жены, любимой девушки и последнего трамвая...

Пейте-ка Вы лучше с утра и без ограничния литража: "Casal Garcia", "Grinalda", "Loureiro", "Alvarinho" и "Twin Vines" Vinho Verde. Будете бога славить и мой добрый совет вспоминать! А я пойду и тоже касаль гарсии маленько отхлебну, чтоб не застаивалось!

Удачи Вам во всех делах!

PS Огромный привет Валентину! Не перетруждайте его - мне тут надо будет с одного дома медную крышу снять - так я к нему обращусь, если Вы не против.

[valtron]

Йо,это Валентин.Мы пробовали первое и третье из названных тобой вин,первое-шляпа),третье-так себе.Газелька,как я понял,ширпотреб,но оч неплохо легло на душу=) Всеж не ягуар

[Pinky Yazz]

читаю и думаю: "Так вот ты какая - Россия..." Спасибо!!!

[Attorney-at-law]

Автору респект огромнейший! От коллекционера (я страстный нумизмат) коллекционеру.!
Никогда не слышал о таком хобби. Очень интересно и познавательно! Читаю с удовольствием! Плюсую однозначно!

[Telepuz]

Вот сила воли... Снимаю шляпу перед автором! Молодец так держать ! Поищу у себя в городе если найду подгоню тебе для коллекции

[vagabondit]

Автору респект огромнейший! От коллекционера (я страстный нумизмат) коллекционеру.!

Нумизмат - это который только монеты или банкноты тоже?

[Attorney-at-law]

vagabondit
Только монеты. Коллекционирование банкнот - это уже бонистика. Совсем другой жанр.

[vagabondit]

vagabondit
Только монеты. Коллекционирование банкнот - это уже бонистика. Совсем другой жанр.

Тогда не повезло Вам...