Это то место, где вы интересно и чрезвычайно увлекательно проведете ближайшие два года."
Первым своим чартером я слетал в Германию, совершенно бесплатно.
Без денег. Без паспорта.
И сразу на два года.
Отправляли туда новобранцев уже переодетых в обмундирование, на обычных бортах Аэрофлота,
обратно забирали дембелей.
Летали самолетики из Москвы.
Аэропорт не помню.
Паспорт отобрали в военкомате.
Взамен выдали военный билет.
Сказали, так надо, Сынок. Ну надо, так надо.
"Товарищи призывники! Надо понимать всю глубину наших глубин."
С этого момента, мозги мои, могли жить своей собственной жизнью, никак не анализируя действительность.
Потому как: что делать, куда идти и даже что говорить, - за меня подумали уже другие мозги. Командирские.
Из Казани до Москвы тоже летели на спецрейсе, правда,
не с обычного аэропорта, а с производственного, Казанского авиапредприятия.
В Москве стык был длинный около суток.
Сидели в аэропорту в отдельном зале, без доступа к обычным пассажирам.
В ГДР приземлились на лесном аэродроме, назывался он "Темплин".
Я думаю это название знакомо всем, кто служил в ГСВГ (Группа Советских Войск в Германии.).
Ни-и-какой аэропортовской инфраструктуры.
Стояли только большие армейские палатки с нарами и печкой. И всё.
Это были и залы прилетов и залы вылетов.
После непродолжительного ожидания нас погрузили на армейские тентованые грузовики и повезли
на сборный (распределительный) пункт в Магдебург.
По пути, через головы товарищей в маленьком проеме открытого заднего пространства можно было, наконец, увидеть кусочек настоящей Германии.
А именно - гладкую дорогу с идеальной разметкой, плодовые деревья вдоль дороги и картинные сельские пейзажики.
Над всем этим витало тяжелое чувство угрюмой безысходности, навеянное дружелюбными выкриками дембелей на аэродроме: "Сынки, вешайтесь!"
— Ну чё, ду́хи поганые?! Будем служить, как положено, или будем глазки строить?
— Будем!
На сборном пункте мы были, наконец прикреплены к котловому довольствию и нас покормили в столовой горячей пищей, впервые за двое суток, до этого питались, сухпайком.
Я был приятно удивлен обилию гречневой каши с тушенкой и сделал преждевременный вывод: « А жить то тут можно".
— А кормят здесь как?
— Сухари и вода.
— Вот те на! Товарищ демебль, а когда нам кушать дадут?
— Никогда, товарищ дух — это армия…
Вскоре появились "покупатели".
Это, как сейчас называется, рекрутеры, представители воинских частей, приехавшие за молодым пополнением.
И всем нужен был не бесполезный Чуркестон, а призывники из центральной Части России или Поволжья.
И желательно повара, художники, музыканты, водители.
И хотя бы с полным средним образованием.
Они ходили перед строем и лихо выкрикивали:
"Художники есть?", "Водители есть?".
На что хитрые "сынки", видя грозные танковые эмблемы в петлицах покупателя, робко отнекивались:
"Нет таких, нащалник, щурки одни"...
К отобранным трем-четырем "спецам", вся остальная команда в количестве, например двадцати человек,
комплектовалась призывниками из Азербайджана, Туркмении и т.п., видимо в нагрузку.
Вот из таких групп новобранцев и формировались будущие ядра национальных землячеств, зачастую диких,
наглых и трудноуправляемых.
Самые ушлые из новобранцев, высматривали в петлицах покупателей эмблемы медицинской змеи
или молнии связи на худой конец, справедливо полагая, что в обслуживающих подразделениях,
всяких ночных учебных стрельб или марш-бросков будет по минимуму.
Но тут тоже можно было ошибиться: петлицы "покупателя" могли не соответствовать основному роду войск части.
Например, от танковой части могли послать привезти новобранцев - начмеда, которому, все равно делать нечего.
Или как в нашем случае, от артсклада, - замполита (тоже бездельника,- в понимании строевых офицеров)
с общевойсковыми эмблемами, по прежнему его месту службы.
"В человеке всё должно быть прекрасно: погоны, кокарда, исподнее. Иначе это не человек, а млекопитающее."
Продолжение следует
