Дашайн.
Вечером я сидела в полутемном зале Helena's и заносила в дневник события прошедшего дня. Начался он с преждевременного пробуждения и утренней стирки. Потом я еще немного подремала и пошла на площадь.
Это был один из наиболее важных и значимых дней фестиваля Дашайн. Фестиваль выпадает обычно на сентябрь или октябрь, длится 15 дней и заканчивается в полнолуние. Посвящен он победе, которую одержала богиня Дурга над одним злобным демоном. Первые девять дней фестиваля символизируют их битву, на десятый день богиня окончательно победила демона. Восьмой, девятый и десятый дни в Непале являются выходными. Начинаются многочисленные жертвоприношения – буйволов, коз, домашней птицы. Все это я узнала из Википедии и LP. В последнем было написано: «В полночь (после восьмого дня) во дворе храма, рядом с площадью Дурбар, обезглавливают восемь буйволов и сто восемь коз». Не знаю, не знаю, я же вчера, поздно вечером, проходила мимо площади, и никаких церемоний там не заметила. Еще раньше я спрашивала в будке, где билеты продают, и там мне сказали, что здесь ничего особенного не будет, а если и будет, то во внутренних дворах храмов, в общем, не для широкой публики. Они отправляли меня в какой то храм, который находился не здесь, а в другом месте. Андрей мне сказал, будто бы он что-то узнал, якобы все начнется в девять утра. Таким образом, никакой достоверной информацией разжиться мне так и не удалось.
И вот, значит, прихожу я на площадь. Народу – полно. Вдруг вижу – несут какую-то девочку. А не Кумари ли это? Ее унесли, что ли. Я подошла к дворцу Кумари, там – столпотворение. И точно, что-то стало происходить. Кумари была здесь, во всех своих парадных одеждах. В окружении охранников ее вели под руки, стеля перед ней дорожку из белой ткани. Вывели на площадь. Множество людей пыталось подобраться к ней поближе, и я в том числе. Якобы, Кумари запрещается фотографировать, и тем не менее десяток-другой телефонов и камер был направлен в ее сторону. Все, кому не лень, фотографировали Кумари. Кроме меня. Я же старалась пройти вперед по ходу ее движения, чтобы потом, когда Кумари приблизиться, иметь возможность хорошенько ее рассмотреть. И действительно, я смогла увидеть ее очень близко, заглянуть ей в лицо. Не то чтобы я верила, что она в самом деле живая богиня, но все-таки что-то было в этой наряженной и накрашенной девочке, сущность которой столь таинственна и загадочна. Подобраться к ней опять оказалось непросто, из-за людских спин почти ничего не было видно, и я отошла.
Направилась я в другую часть Дурбара, в сторону Kot Sq. LP утверждал, что сегодня жертвоприношения должны происходить именно на этой площади. Еще раньше я пыталась разобраться в схеме Дурбара, где же есть эта самая площадь. На том месте, где она должна была бы быть, находился в общем-то закрытый двор полицейских (либо военных). С одной стороны этот двор примыкал к полицейскому офису. Подойдя к проходу вовнутрь, я увидела, что там определенно что-то происходит. В то же время я подумала, что вряд ли туда разрешается заходить посторонним. Я некоторое время повертелась у входа, пытаясь что-нибудь разглядеть. Мое любопытство заметил один непалец в форме, стоявший в том месте, и пригласил меня зайти. Так я оказалась на маленькой трибуне, предназначавшейся специально для иностранцев. Народу на ней было немного. Церемония жертвоприношения была в самом разгаре. По всей площади двора располагалось семь кругов, в центре каждого были установлены большие флаги (или знамена?). У этих флагов стояли подношения – фрукты, и не только. Когда я пришла, действо происходило в ближнем круге, и мне было все хорошо видно. В круг приводили козу. Над ней совершали некие ритуальные действия – брызгали чем-то, даже в ладоши хлопали. Делали это люди, одетое в красное и ходившие босиком – должно быть, священники. А потом один непалец огромным мечом брал и отрубал козе голову, моментально, одним ударом. Тело козы протаскивали по кругу, бегущей кровью как бы очерчивая круг. Потом оттаскивали в сторону. Голову же клали к остальным подношениям. Все это сопровождалось музыкой в исполнении оркестра, игравшего не слишком-то грустный похоронный марш по козушкам. В момент отрубания головы раздавался залп – стреляли военные. В стороне под синей пленкой лежала большая туша только что убитого буйвола. Судя по количеству голов в каждом круге, жертвоприношение началось задолго до моего прихода, возможно, с рассветом. Это была настоящая бойня. Расправившись с одной козой, сразу выводили другую. К сожалению, очень скоро действо перенесли в дальний от нас, зрителей, круг, и мне уже не так хорошо было видно происходящее. Какая-то козочка голосила, видимо, не сильно прельщала ее участь быть жертвой богине. Вдоль длинной стороны двора, слева, располагались еще места для зрителей. По-моему, там сидели какие серьезные официальные лица. Очень жаль, что пришла я так поздно. Церемония подходила к концу. Официальные лица поднялись со своих мест, построились, начали обходить двор по кругу, потом макали руки в кровь и оставляли отпечатки на знаменах, совершали еще какие-то ритуалы. Потом военные очень забавно выбежали, как-то смешно подскакивая, изображая то ли лошадок, то ли что они скачут на лошадках; забрали знамена. Вот, собственно, и все. Из-за отсутствия информации мне удалось увидеть совсем немного. Хорошо, что хоть что-то. И на этом спасибо.
Еще на площади я встретила несколько русских. Они мне сказали, что видели, как сначала здесь водили одну Кумари, а потом другую. Им показалось, что это были две разных девочки, что само по себе было очень странно.
Я вернулась в отель, и чуть позже пошла пешком в Тамель. По пути зашла еще посмотреть на ступу Kathesimbhu. Затем – в ресторан при KGH. Из-за выходных меню там урезали, пришлось есть сэндвич. Познакомилась с одним англичанином. В отличие от Джона, американца, англичанин говорил так, что понять его было непросто. Знакомство это было мимолетным, и, хотя мы и обменялись телефонами, я полагала, что звонить англичанину не стану. И все же, думала я, здесь, если есть желание, почти всегда найдется с кем пообщаться. Всего-то и надо, что выйти на улицу да оглянуться по сторонам. Так легко появляются какие-то люди, новые люди, каждый день. И это было неплохо.
Потом я пошла бродить по магазинам. Часть из них была закрыты, но многие все же работали. Я как-то подумывала купить толстый пуховик, но что-то мне ничего не приглянулось. Интересовали меня и другие вещи. Но пока – просто смотрела. Спустя некоторое время я, надумав попить чай, направилась в сторону Himalayan Java, но кафе выглядело закрытым. Тогда я пошла дальше, к саду. Он тоже был закрыт. Зато там я встретила русскую девушку, она первая со мной заговорила, насчет неработающего сада. Начали мы по-английски, но быстро поняли, что обе мы – русские. Девушку звали Таня. Она приехала сюда с группой. Поездка их была больше экскурсионной, а также включала в себя занятия медитацией где-то близ Покхары. Трек тоже был, очень короткий, на несколько часов, то есть, вообще-то, это была обычная прогулка. Но Тане она меньше всего понравилось, потому что за эти часы она довольно сильно устала. Зато понравилось все остальное. Таня была примерно такого же возраста, как и я, и тоже жила в Петербурге. Работала экологом. Занималась йогой – так ее и занесло в Непал. Сейчас Таня отбилась от группы, чтоб посмотреть Garden of Dreams, к сожалению, закрытый. Мне было почти все равно, куда идти, а Таня вроде бы собиралась пойти к площади, так что мы пошли вместе. По пути болтали. Мне только хотелось пить, но мы так и не определились, куда бы нам зайти. Да и до моего отеля уже было недалеко. Я пригласила Таню подняться к себе. Угостила ее чаем с печеньем и апельсином, что купила по дороге.
После мы пошли на площадь. Сейчас, во время фестиваля, повсюду, и там тоже, запускали воздушных змеев. Они парили высоко, под самыми облаками, невообразимо далеко от земли. И я тоже решила купить змея. Это можно было сделать тут же, на Freak St. Так я приобрела бумажного змея и катушку ниток. Место запуска было поблизости от сувенирного рынка. Змея я держала в руках первый раз. Наверно поэтому у меня его быстренько забрали, местные помощники-мальчишки. Почти сразу змей порвался, но шустрый мальчик быстро раздобыл скотч для починки. Потом змей взлетел – а отправить его в небеса было непросто. «Ну, давай, давай! – обращалась я к змею. – Лети!» Наконец, катушку доверили мне, но, через пару секунд, видя, что я не слишком умело с ней обращаюсь, отобрали обратно. Таня же покрутила ее чуть дольше – у нее был небольшой опыт обращения со змеями. Однако, нашему змею не суждено было летать долго: очень скоро он оторвался от нити. И осталась у меня только катушка. Таня сказала, что нити на ней уже не хватит на запуск нового змея. Я думала купить новый змей и новую катушку, и попытать счастья еще раз, но потом отказалась от этой идеи, и мы просто пошли на прогулку. В храм Taleju выстроилась большая очередь – сегодня он был открыт, единственный день в году. Я полагала, что иностранцев туда не пускают. Народу везде было много. Одна непальская семья несла свою маленькую, хорошенькую белую собачку – просто Пусика. Пусик был очень мил, и Тане разрешили с ним сфотографироваться – повезло ей. А мне не разрешили, потому что Пусика на всех не хватит. Вот так. По-моему, Таня неплохо провела время. Полезно иногда отделиться от группы. А я, вроде как, все это устроила, думалось мне. Только на меня праздника не хватило – ни змея толком не подержала, ни с Пусиком не сфотографировалось. Было чуть-чуть грустно. Тане надо было идти на ее групповой прощальный ужин – завтра она улетала. Мы попрощались.
Я вернулась в отель. Сегодня я видела Андрея, в окно. Что-то теперь он не сильно мной интересовался, почему-то. Он теперь читал книги. Джон не звонил, может, уже уехал на трек. Я собралась и пошла на ужин, снова в Тамель. Все-таки, Тамель был мне ближе, чем эта Freak St. Мне постоянно надо было туда – там и кафе, и магазины, ну все, что нужно туристу. На улице я заметила Андрея и грузина. Подошла к ним. В принципе, я могла бы и не подходить, они стояли довольно далеко от места, где я шла. Но я подошла, все же, ведь я их знаю, почему бы и не подойти? Андрей мало обращал на меня внимания (при том что не далее как вчера он предлагал мне заняться с ним сексом). В сущности, они с грузином продолжали свой разговор, а я просто стояла рядом, и никак не могла включиться в беседу. Но я и не уходила. Потом как-то выяснилось, что у грузина нет даже телефона, не то что ноутбука («Продал?» - подумала я). И банковской карты нет. Я сказала, что у меня есть карта. В общем, мы разделились на хиппи и не-хиппи. Хиппи еще говорили что-то про девушек, вроде как азиатские девушки лучше («И дешевле?» – вставила я). Таким образом, немного пообщавшись с ребятами, я продолжила свой путь.
Сегодня выбор пал на Helena's. До этого я еще не была здесь. Rooftop оказался и вправду высоким, как и обещал LP. Сперва я села там, но быстро замерзла, и спустилась пониже, вовнутрь. Если наверху было много народа, то здесь, внизу, наоборот, почти никого. Я сидела в полутемном зале и писала дневник. Вся стена рядом со мной была исписана – это было такое специальное место для автографов. Попадались и на русском языке. Я тоже отметилась. Еда, на мой вкус, была не очень, рыба, которую я заказала, показалась мне слишком жирной и соленой. По-моему, цены могли бы быть и пониже, с такой едой. Но все это – только мое мнение. Сегодня, между тем, я впервые ужинала в одиночестве. Санкар мне так и не позвонил. Он лишь прислал смс-ку, еще вчера, что сейчас – с друзьями, и встретится со мной позже. И с тех пор не звонил и не писал. А мне бы хотелось его увидеть, провести с ним время. Потому что я знала, что с ним это получиться сделать хорошо. Потому что Санкар для меня был таким человеком, с которым, как там в песне пелось, «не надо нагружать язык, а просто жить рядом, и чувствовать, что жив». Старый друг, как говориться, лучше новых двух (на самом деле, может быть и трех, четырех, пяти…). Мы с Санкаром могли бы куда-нибудь сходить вместе. Но, видимо, ему это было не интересно. Я, в таком случае, не собиралась за ним бегать. Больше я Санкра не видела.
Впрочем, не долго я пробыла одна. Только я вышла из Helena's, как со мной завязали разговор два непальца. Они же предложили подвезти меня в отель. Я было согласилась, и мы пошли по темным улицам, как они сказали, к машине, которая находилась в другом месте. Завернули куда-то, темно, вокруг – никого. Я почти что хотела повернуть назад, как вдруг показалась парковка. У них действительно была машина, хотя это были совсем молодые ребята. И они вправду меня подвезли, к самому входу в отель. Одного из этих непальцев звали Вивек. Он попросил мой номер телефона и еще вечером мне звонил.
Вернувшись к себе, я вскоре спустилась вниз, просить кипяток, и вдобавок ко всему прочему разболталась с сыном хозяина, Монишем. Мы сидели в гостиной, никого, кроме нас, там не было. Я узнала, что Мониш учился в Индии, был за границей – на морях. Любит гонять на байке, путешествуя по стране. У него был ноутбук, и он, почти не отрываясь, изучал соцсеть, признанная в РФ экстремистской, любимый огромным количеством непальцев. Отель этот, по словам Мониша, был популярен (хотя я и не заметила, что в нем особенно хорошего). Работал телевизор – шел какой-то индийский фильм, но танцы в нем были в западном стиле, причем какие-то довольно пошлые. Разговор затягивался, уже больше переходя в слишком долгие паузы. Я и сама не понимала, зачем начала его. Только попусту трачу время и опять поздно ложусь спать.
