Даулагири-трек, или Водка с перцем, или Fuck-fuck-fuck! 2009

[Дмитрий]

Даулагири-трек, или Водка с перцем, или Fuck-fuck-fuck! апрель 2009
Не буду описывать, что меня подвигло отменить поездку в Южную Америку, и второй год подряд отправиться в Непал. Приторно-многолюдный трек к Эвересту меня не интересовал, из тех, что на слуху, оставались Даулагири и Манаслу. И тот, и другой насыщены автономкой: палатку и еду необходимо брать с собой. Выбор пал на Даулагири. Старт от Дарбанга и далее по часовой стрелке: Мури – Добанг - Итальянский base camp – DBC – Перевалы – Восхождение на Дампус пик (6035м бесплатный шеститысячник) – Марфа. А далее, идти не традиционно в Татопани, а подниматься на озеро Тиличо, и с учетом прошлогоднего трека побывать на живописнейших местах Аннапурны-раунд со стороны долины Марсианди: «Tilicho peak Guest House», Ice Lake с ночевкой в палатке на берегу, чтобы снять отражения рассветных гор в нижнем озере и еще пара-тройка интересных мест на треке. На все у меня по расчетам выходило 22-24 дня, плюс 3-4 резервных дня на непогоду и пр,. и еще 3-4 дня на «откисание» в Покхаре и жанровая съемка в Катманду, а также банжи (!!!), который не удалось совершить в прошлом году из-за отсутствия мест в доставляющем автобусе.
Вылет из Москвы катарцами 28 марта. Встречаемся с попутчиком Николаем в аэропорту, выпиваем по рюмочке коньяку, и идем регистрироваться на рейс.
Так получилось, что в самолете встретились с нашими альпинистами, с которыми познакомились в прошлом году в Базовом Лагере Аннапурны перед их восхождением. Проболтали весь перелет до Дохи за виски и вином. Было хорошо. В Дохе нас ждали разные стыковки: нас короткая – мы вылетали ночным рейсом в Катманду, а ребята только утром. Для транзитников (более 5 часов) в Дохе предусмотрена бесплатная кормежка: рис, картофель-фри, пирожки-булочки, чай-кофе, яблочко, что-то еще. Альпинисты и летящие с ними сочувствующие смело встали в очередь за едальным ваучером, ну и мы пристроились, хотя наша стыковка не подпадала под эти пресловутые 5 часов транзита. Служащий не глядя проштамповал наши посадочные и выдал талончик. Скрасив, таким образом, приятной болтовней минут сорок ожидания, и договорившись встретиться в Елене вечером, в 8 часов, мы пошли дожидаться свой рейс, а ребята – отдыхать, для них целая ночь впереди.
Как добрались до Катманду, я не помню – продрых под воздействием вина и усталости без задних ног. Из аэропорта вышли под гвалт перекрикивающих друг друга таксистов. Долго выбирать не стали, спросили только, знает ли водитель отель Карма, тот кивнул, и сказал, что более того, трансферт туда бесплатный. Мы покидали рюкзаки на крышу и поехали. Ехали долго, поминутно тормозя в пробках, наконец нырнули в уютный цветущий дворик на окраине Тамеля.



Нас провели на ресепшн, те подтвердили, что номера у них по 10 баксов + правительственные таксы, и провели показать номер. В общем, номер, как номер по непальским меркам нормальный: серое, но чистое белье, сортир 1,5*1,5 совмещенный с душем и умывальником, вентилятор на потолке, вековая пыль по углам и на подоконнике, телевизор под потолком. В общем – «One night – no problem!»
На том и порешили. Затащили рюкзаки в номер, приняли душ и спустились на ресепшн, где сразу попали в цепкие лапы владельца отеля и, заодно, туристической фирмы. Как настоящий непалец он сначала предложил чаю, расспросил о здоровье жены, детей. Затем, когда чай принесли, он, наконец-то, перешел к делу.
- Какие планы на отдых в Непале, молодые люди? – отваливаясь на спинку кресла алчно поглядел он на нас.
- Стандартные. Трекинг, - вытаскивая пакетик чая на блюдечко, спокойно ответил я. «И ты туда же», - вспомнил я прошлогодний развод на бабки в Пенсион Васане. «Что ж, считай-считай. Интересно, сколько же ты насчитаешь за наш трип?»
- Куда же? Эверест? Аннапурна? – продолжал масляно улыбаться хозяин.
- Вокруг Даулагири, - достойно и скромно прервал его я, внимательно следя за впечатлением, которые произвели на него мои слова.
- Даулагири!? Это невозможно! В этом году слишком много снега! Я не смогу найти ни гидов, ни портеров. Это очень опасно, - почти кричал он, захлопывая тетрадку, в которую собирался записывать свои доходы с наших расходов. – Удачи вам, парни! Пробуйте, может вам повезет!
Мы допили чай, и, не теряя самообладания отправились покупать пермиты.
Я на автопилоте вертел визитку в руках, на которой было написано название отеля «Encounter». Ну, «Энкаунтер», так «Энкаунтер»… Стоп! При чем здесь «Энкаунтер»? В недоумении я взглянул на вывеску отеля. На ней было четко выведено «Encounter». Стоп, стоп, стоп!!! А где же «Карма»? В которую мы ехали??? Вот это, блин, поселились! Наше жесткое произношение английского слова таксист принял за совсем другое! Хорошо, что еще он не отвез нас к черту на рога, а этот «Энкаунтер» находится на другой стороне от Тамеля. Мы ничего не стали переигрывать, только посмеялись этому случаю, и продолжили движение за пермитами. Вот только в животе у меня началась небольшая революция. С чего бы это?
Пришли в тот же самый внутренний дворик, где покупали их в прошлом году. Дверь офиса оказалась закрытой. И вообще, через стекло было видно, что помещение просто-напросто брошено, хотя вывеска продолжала висеть над входом. Мы в недоумении, развесив челюсти, оглянулись по сторонам.
- Эй! – закричал нам с другого конца дворика молодой человек и помахал рукой, - вам нужен пермит на Аннапурну?
- Ага, - проблеяли мы, возвращая челюсти на место.
- Идите сюда. Офис переехал, - сказал он, благоразумно не уточняя куда, - мы выпишем вам пермиты.
Мы вошли в помещение и расположились в мягких креслах, пока еще воспринимая это место за официальное по выдаче пермитов. Нам выдали пронумерованные анкеты, которые мы начали старательно заполнять. Менеджер лениво подглядывал за тем, что мы там пишем. Как только мы дошли до описания своего маршрута: «Darbang – Dhaulagiri Base Camp – Marfa…», он завопил.
- Это невозможно! Такие пермиты выдаются только в официальном учреждении и стоят они не 2000 рупий, а 3000 баксов, а у них нет разрешения на выдачу и организацию таких экспедиций.
- Ты не ошибаешься? – пытливо начали мы заходить издалека, это чтобы не сразу бить в морду за такой лоховской развод.
- Да-да, все верно! – продолжал наставить менеджер.
Ладно, пусть живет еще немного, - подумали мы и решили позвонить Сурешу – местному гиду. Тот на удивление быстро примчался на наш зов о помощи.
- Все верно, - сказал он, - пермиты нужно покупать в официальном офисе, так как обычные перекупщики могут просто ничего не знать об обычных правилах. Он быстро поймал такси и за бешенные деньги - 400 рупий – проехали бешенное расстояние (минут пять с пробками) в новый офис. Здесь на удивление быстро, и все же за 2000 (!) рупий мы оформили свои пропуски в Annapurna Conservation Area с пометкой, Dhaulagiri Around.
Все начало идти, как по маслу, несмотря на то, что сначала нас так сильно обломали сначала хозяин гостиницы, а затем и перепродавцы пермитов.
Суреш попрощался с нами, сказал, что у него есть дела и надо срочно убегать. Мы предложили ему провести вечер в Елене, на что он ответил утвердительно, звоните, мол, и я приду.
Революция в животе развивалась непальскими темпами, никуда не торопясь, осматриваясь кругом, созерцая красоту окружающих кишок, но периодически подпинывая сам организм, что доставляло мне массу беспокойств.
Мы перешли по узкому проходу между футбольными полями в сторону New Road, и двинули в сторону Тамеля совершать необходимы покупки. Нужно было купить газ, котелок, кое-какие шмотки и т.д. Сложнее всего оказалось купить газовые баллоны системы Кэмпинг Гас, те которые продаются в системах СпортМастер (у меня горелка этой фирмы уже лет десять, когда СпортМастера у нас и в помине не было, а тот магазин в котором покупал – благополучно скончался, так что вариантов какую брать горелку – не было). В прошлом году я отчетливо запомнил, что такие баллоны были и не особо парился по этому поводу. Все вышло не так, как задумывалось. Эта система очень редка в Непале, а баллоны привозят из Франции туристы и изредка небольшими партиями сами магазины. Здесь газ тратится, потом баллоны заправляются заново и т.д. Так вот 1 баллон на 440 г здесь нам предложили за 3000 рупий (около 1200 рублей) в то время как в наших магазинах их можно приобрести за 190-200 рублей, а баллоны системы примус (с резьбой на соске, стандарт EN521) производят в соседнем Китае и стоят они, такого же объема от 400 рупий. Короче, после долгих мытарств, нам удалось сторговать пару баллонов за 1500 рупий каждый. А поскольку революция в животе начала принимать характер российской 1905 года, то мы поспешили вернуться в отель и принять необходимые меры самолечения.
По дороге купили чай по 200 г Дарджилинга, Илама и хорошего зеленого, и передали владельцу магазина наклейки для Сергея.
Придя в наш «Энкаунтер», я принял 2 капсулы бактисубтила и 2 таблетки фильтрума, после чего завалился с отсутствующим видом на койку. Николай, вспомнив про бессонную ночь, захрапел на соседней.
В себя пришли часа, через три. Вспомнили, что не купили котелок, а в 8 часов у нас назначен ужин с ребятами-альпинистами в Елене, потащились в Тамель
Котелок также пришлось искать долго, так как посуда продавалась только наборами, минимальный из которых состоял из 6 абсолютно не нужных нам предметов. Обойдя с десяток магазинов, мы, наконец нашли то что искали – 2 литровый котелок Black Diamond, правда, опять по невменяемой цене – 1200 рупий. Торговаться больше нехотелось, искать что-то другое – тоже, хотелось есть – мы не ели практически с самолета. Кишечник пока не сильно беспокоил, и, хотя, было еще рано до праздничного ужина, мы пошли в Елену, надеясь, что ребята придут раньше.



В ресторане поднялись на крышу, заказали себе супчику, салатику и стейк. Пока все это готовили – погода начала портиться: подул холодный ветер, в районе Сваямбуната сверкали молнии, было видно, что на юге Катманду идет ливень. Температура резко упала. Опять начались революционные приготовления в животе. Меня просто согнуло поперек и я с трудом смог разогнуться, когда принесли еду.
Быстро поужинав, мы все-таки решили не дожидаться альпинистов (ребята, простите!!!), а идти продолжать самолечение. По дороге, купили билеты на автобус в Покхару, и тут начался дождь. Сначала падали только крупные редкие капли, затем интервалы между ними все сокращались, в отель мы вбегали уже под проливным дождем. Мокрые вещи развесили сохнуть по разным местам, и, решив, что на обратном пути мы все-таки остановимся в отеле Карма, стали собираться.
Дождь продолжал поливать, а я, накачавшись опять капсулами и таблетками, заснул, надеясь на лучшее.

[Дмитрий]

30 марта

Ночью дождь прекратился и к утру от него оставались только одни воспоминания в виде маленьких воняющих лужиц. Также одни воспоминания остались от революционной ситуации – организм справился. Внизу под окнами галдели, просыпающиеся рано непальцы. Мы допаковали рюкзаки и спустились вниз рассчитаться за ночлег и дождаться такси. Ушлый менеджер быстро пересчитал по собственному курсу и так это у него ловко получилось, что 10 баксов превратились вместе с таксами (13%) в 1000 рупий (максимальный курс 78,90) плюс 100 рупий на такси до Kantipath, где нас будет ждать автобус Travel Adveture.
На Кантипате выстроилась очередь метров 200 из автобусов от самых дешевых (200-300 рупий – стоячий сортир на колесах) до самых дорогих (1200 рупий, включая 2-х разовое питание). Travel Adveture – разумный компромисс между этими крайностями: места только сидячие, кормежка в пути за собственные деньги, стоимость 600 рупий.



Спустя 7 часов с двумя остановками приехали в Покхару. На первой остановке решили позавтракать: кофе с каким-то комплексом. Получилось около 400 рупий. На второй – есть не хотелось совершенно, поэтому немного пофотали важных и пугливых цапель на рисовых чеках, нелегкий труд непальских крестьянок рассаживающих рисовые ростки, и случайно встретили яркую крупную ящерицу.





В Покхаре, не успели мы еще ступить ногой на твердую землю, к нам подлетел плотного телосложения хозяин геста и предложил поселиться у него на 500 рупий. Мы посмотрели на протянутую визитку, на ней значился адрес “Lakeside 6”.
«Отлично», - сказал я Николаю, - «это как раз в той стороне, куда нам нужно.»
Подозвав такси, хозяин помог нам погрузить рюкзаки и мы поехали. «Moonharvest guest house» оказался новым опрятным трехэтажным гестом с огромным количеством цветов. Единственным его недостатком было то, что от центральной улицы он находился в 5-7 минутах неторопливой ходьбы по очень плохой дороге, так как там решили поменять покрытие и убрали все старое, заменив его пыльными щебневыми кучами и глиняным месивом, пройдя по которому ноги до колен покрывались мелкодисперсной желтой пылью.
После душа, спустившись вниз нас остановил хозяин и предложил свои услуги по поиску портеров. Договорились, что он приведет сюда человека, который поможет нам найти портеров на трек.



Оставив хозяина в творческом поиске как бы заработать на нас денег, мы отправились совершить шопинг и перекусить. Настроение постепенно поднималось. Мы были на месте, действие продвигалось в нужном направлении.
В туристических магазинах докупили оставшиеся необходимые шмотки, и направились в «Pokhara Steak House». В супермаркете на первом этаже приобрели бутылочку австралийского Shiraz (1100 рупий) и поднялись на второй этаж. Время было около двух часов, поэтому в ресторане мы оказались одни, и менеджер почтил нас своим вниманием. Я ему рассказал, что помню их заведение еще с прошлого года, было видно, что это известие ему как бальзам по сердцу. Поэтому в довесок к нашему заказу: супчик от шефа и фирменного стейка (900 рупий за все), он за счет заведения прислал нам фруктового салата. Не нужно говорить, что вино было тут же откупорено, и принесены бокалы для него. Вся еда и напитки оказались бесподобны, и мы растягивали удовольствие , медленно пережевывая мясо и запивая его темно-малиновой тянучей жидкостью.
В отеле нас уже ждал человек хозяина. Мы ему рассказали наш план. Он внимательно выслушал, и сказал, что он не самоубийца и вокруг Даулагири ни за какие деньги не пойдет. В принципе, он повторил слова хозяина Энкаунтера: в этом году очень много снега и велика вероятность попасть под лавину, особенно в районе Базового лагеря и Французского перевала, что оптимально Даулагири обходить с ноября по февраль, хотя в это время более холодно, зато снег не подтаивет и держится на склонах. Наступило неловкое молчание. Он пожал нам руки и ушел, оставив нас расстроенными и с ощущением полной безнадеги.
- Мы все равно хотим идти по этому маршруту, - упрямо повторил я, с надеждой смотря на хозяина. Его супруга, до этого стоявшая в стороне и молча слушавшая наши разговоры, как и подобает женщине, что-то произнесла на непали, хозяин кивнул и сказал.
- Сейчас я уже не успею никого найти, но завтра в 8 часов я приведу сюда еще одного человека, посмотрим, что он скажет по этому поводу.
- Хорошо, - ответил я, - цепляясь за последнюю соломинку.
Совсем расстроенные, обиженные, как маленькие дети, мы поплелись в сторону центральной улицы, по дороге размышляя, что же нам делать. Планы последних двух месяцев жизни рушились как карточный домик. Вдруг возникло решение, что если наш хозяин не может справиться с таким делом, то может быть он просто набивает цену, или не в состоянии решить эту проблему, не может найти профессиональных и смелых портеров. Чтож, попробуем обратиться в настоящее агентсво, заодно еще раз проверим информацию.
Мы зашли в первое попавшееся, но нас оттуда послали в другое, сказали, что они не специализируются на Даулагири. Мы пошли по указанному адресу. Менеджер встретил нас довольно приветливо, выслушал проблему и с сомнением покачал головой. Песня про много снега и лавины затянулась снова. Я же запел свою, что ни о каком другом треке я и слышать не хочу, а хочу идти только вокруг Даулагири.
- Хорошо, - ответил тот, - я сейчас позвоню своему однуму из лучших гидов.
Пока он говорил по телефону, вокруг собралась толпа сочувствующих граждан, которые начали делать ставки: пойдем мы в трек или нет. Наконец, разговор по телефону закончился, и положив трубку он отрицательно покачал головой.
- Не возможно! Он отказался.
- Но должен же быть какой-то выход! – продолжал настаивать я.
- Попробую позвонить своему самому лучшему гиду, может он предложит какой-нибудь вариант.
Разговор повторился, результат остался неизменным.
- Думай, думай, кто сможет нам помочь? – уговаривал я его.
- Остался самый последний вариант. Сейчас я позвоню самому дорогому моему гиду. Он АйсТайгер. Высотный гид-альпинист. Это профессионал самого высокого класса, - бормотал он набирая номер.
Телефон долго не отвечал, я нервно ерзал на стуле. Наконец, на другом конце ответили, и по улыбке менеджера я понял, что наши дела не безнадежны. Надежда возвращалась.
- Он согласился, - сияя сообщил менеджер, - но он гид-альпинист, профессионал самого высокого класса, он ходит только с командой. Но под его руководством, вы точно останетесь живы, и не попадете ни в какую переделку.
- Сколько, - перебил я его.
- Восемьдесят пять долларов с человека в день, - нисколько не задумываясь, ответил он, - это его обычна такса, но сюда будет включено все: еда, портеры, газ, повар, снаряжение, два гида и он как руководитель. Это почти экспедиция! – но посмотрев на наши округлившиеся глаза, понял, что цена в нашем понимании выглядит не только высокой, но, скорее неприлично высокой, - На какую сумму вы рассчитываете?
- Мы рассчитывали на двух портеров по 10 долларов, - честно признался я.
- Это вам не Аннапурна, где такая цена вполне приемлема, - оставался он неумолим, - Подумайте, какая сумма вас бы устроила?
- Хорошо, мы вернемся завтра утром и продолжим разговор, - ответил я, - Нам надо подумать.
- Договорились, - пожал он нам руки и проводил до двери.
Все-таки не все потеряно, и мы на верном пути. Мы шли по вечерней Покхаре и рассуждали о дальнейшей перспективе. Если все боятся идти в трек именно в это время, то нам нужно продержаться где-нибудь до Французского перевала недели две. А это означает, что у нас есть, по крайней мере, три варианта:
1. Идти к Базовому лагерю Аннапурны, и, хотя, я там уже был, но в период большого снега было бы интересно посмотреть, да и Коля с удовольствием там бы побывал, а потом уже через Татопани вернуться в Бени и начать трек намеченным маршрутом.
2. Пройти по Аннапурновскому треку от Беши Сахара до Мананга, и затем через Тиличо спуститься к Джомсому и далее от Марфы подниматься вверх на перевал. Т.е. пройти планируемый трек в обратном направлении.
3. Добраться до Лете и оттуда сделать радиальный трек до Северного базового лагеря Аннапурны, где сейчас должна была находиться российская экспедиция, готовившаяся штурмовать Аннапурну с северного склона.



Решив, что утром появится новая информация, мы купили фруктов: папайю, 6 мандаринчиков и 4 манго (200 рупий), и успокоившись отправились спать.

Добавлено спустя 22 часа 14 минут 19 секунд:
31 марта. Покхара
Утро раскрасило розовыми красками наше путешествие. Пришедший мужик оказался гидом, который сказал, что найдет нам двух портеров на трек, но поскольку трек очень сложный, то нам придется во всем слушаться старшего портера и подчинять свой ритм движения его указаниям, как бы тяжело нам не было, - это, во-первых. Во-вторых, и это самое главное, если он скажет, что дальше непроходимо, значит мы должны будем повернуть назад. На что мы ответили: «Мы, конечно, смелые, но не самоубийцы и не дураки!»
Договорились, что портеры нам будут обходиться 15 баксов в сутки (прибавка в 3 бакса к прошлому году нас только улыбнула). Плюсом пошло снаряжение: 2 палатки, 2 коврика для портеров, 2 спальника для них же и дополнительный рюкзак для них же опять же. Итого 10 баксов за снаряжение. В два часа по полудни мы встречаемся с портерами и оговариваем нюансы.
Словно гора с плеч упала! Сразу стало легко и свободно. Ощутив эту свободу, мы пошли праздно шататься по Покхаре. Сходили попили кофе, съели по мороженному, свернули на берег озера. Там была весьма прикольная картина, как из романа Грина: на фоне коровьих лепешек, зеленоватой воды и умирающих остовов лодок блаженной ленью качались алые паруса. Это казалось нам сказкой, и мы восприняли ее как хороший знак. Возле алых парусов не хватало только Грея и Ассоль, хотя… как сказать…



Здесь же к нам пристал какой-то подвыпивший чувак, и сказал, что если нам нужен портер для трека вокруг Даулагири, то мы просто обязаны взять его, потому что он самый лучший. Так он приставал минут 15, а потом увидел других жертв и пошел искать счастья у них.
В 2 час а мы вернулись и познакомились с теми, с кем нам придется делить тропу и еду. Старший – Хем, выглядел опытным портером, а отсутствие жирка и сплошные жилы, говорили, что он сможет тащить много и долго, несмотря на свой немного детский вид на взгляд европейца. Мне он едва упирался в подбородок. Второй – Гаган - совсем молодой, двадцати пяти лет парень, внешне выглядел мощнее, что тоже не могло не радовать. Впоследствии выяснилось, что оба вокруг Даулагири идут впервые, но у каждого приличное количество треков вокруг Аннапурны и разных мелких в районе Покхары.
Мы сказали, что у нас только один котелок, и еда у нас есть, но ее будет достаточно только для нас (с собой из России привезено 3 кг гречки и 1 кг суджука), поэтому им необходимо запастись рисом, или что они там будут есть. Газ и горелки у нас есть. Они согласно покивали, сказали, что по этому поводу нам не следует беспокоится: мешок риса (50 кг) стоит всего 300 рупий и они возьмут себе столько, сколько необходимо. Котелок у них есть, что также радовало. В целом получалась благоприятная картина: портеры подготовлены, их курирует опытный гид, который сам в трек не идет, но помогает советами по экипировке, личное снаряжение портеров на высоком непальском уровне.
Обсудив все детали и заплатив хозяину гостиницы, как самому главному организатору за 10 дней трека и за такси до Бени (еще 3000 рупий) мы отправились в любимый Pokhara Steak House отпраздновать это дело. На сей раз ужин нам обошелся в 1100 рупий, так как мы почему-то решили взять не один фирменный стейк, а два обыкновенных, подумав, что порция за 350 рупий будет в 1,5 раза меньше, чем за 550. Не тут-то было, порции были такими же. Нам пришлось просидеть над ними минут 30-40 медленно пережевывая, не потому что они были невкусные, а потому что быстро съесть это никак не представлялось.





Из-за приподнятого настроения и приятной тяжести в желудках, а также под воздействием хорошего вина мы рассуждали о том кто такие стервы и чем они отличаются от сучек. Пришли к глубокомысленному заключению, что стервы и сучки – это разные вещи, то бишь женщины. Стервы не всегда бывают красивыми и не всегда молодыми, сучки же – молодые и красивые. Но и те и други жизнь портят одинаково.
Еще мы рассуждали, как же нам назвать этот трек, так как, скорее всего мы первые из русских, кто в этом году отправляется по этому маршруту. Вспомнилась аналогия с Килиманжаро: есть самый простой маршрут: Марангу, или Coca-Cola Rout, - это для детей и женщин. Есть более сложный: Machame, или Whisky Rout, – это для настоящих мужчин, никогда не занимавшихся стортом. Решили назвать наш трек «Водка с перцем». По-русски и непальски одновременно. Хорошее название.
По пути обратно купили бутылоску соевого соуса, набор из 18 специй и два пакета чего-то напоминающего мюсли, которое надо заваривать в горячей воде.
Завтра в 6 часов отправляемся на тропу!!! УРА! Сбывается мечта идиотов!

[andruhenc]

Ну давай же гор побольше))) не скупись на фото)

[Дмитрий]

Ну давай же гор побольше))) не скупись на фото)

Будут попозже, я сейчас в командировке

[Slim]

Будут попозже, я сейчас в командировке

Дим, да ну ее это командировку Бросай ее и давай нам фотег ! Фотки , фотки,фотки !!! Ну и букавки тоже давай. Побольше букавак. Мы их не боимся

[Дмитрий]

Будут попозже, я сейчас в командировке

Дим, да ну ее это командировку Бросай ее и давай нам фотег ! Фотки , фотки,фотки !!! Ну и букавки тоже давай. Побольше букавак. Мы их не боимся

продолжаю я уже вернулся...
ща порция фоток загрузится и размещу их в текст.

Добавлено спустя 19 минут 23 секунды:
1 апреля. В Дарбанг. Приключения начинаются.
Встали в 5-20 и, первым делом, посмотрели в сторону гор, которые в ясную погоду должны быть видны из Покхары, но я их еще ни разу не видел: они всегда были плотно завешаны непроглядной дымкой. На этот раз – повезло! Все горы видны! Они далеко, в дрожащей дымке, выглядят нарисованными, он они видны!!! На крыше геста сделали несколько снимков и в 6-00 сели в машину.



Объехав ближайшие холмы Покхары, горы предстали перед нами уже более близкими, дымка как бы расстворилась, и солнце наискось пронзило их и осветило не розовым, не оранжевым, а каким-то белым, послеполуденным светом. Примерно половину дороги горы были видны как на ладони с правой стороны.
До Бени мы не доехали. Закончился асфальт. Пришлось возле Баглунга пересесть на local bus. Узкий. Два непальца там еще помещаются на двойном сиденье, но два русских – ни при каких условиях. Сиденья сломаны, ручки деревянные с острыми ввинченными болтами. Ну… все равно доехали. Доехали до Бени.
По дороге нам попалась траурная процессия. В голове процессии шли человек 7-8 мужчин, они несли белое полотно на палках, за ними шел мужик с курящимися благовониями, после него, двое, на двух бамбуковых жердях сплетенных вместе несли головой вперед тело, завернутое в оранжевую тряпицу, на которой были пришиты в огромном количестве бумажные купюры разного достоинства, и только после этого шла основная толпа.



Приехали в Бени, и перешли около 1,5 км на другую автостанцию. На ней стояли уже совсем локал-локал басы, которые отвозили желающих в удаленные деревни. Вот на одном таком мы и поехали в Дарбанг. Расстояние , в общем, не очень большое, километров 20, от силы, но ехали мы, наверное, больше 2 часов. Таким образом, весь путь у нас занял чуть больше 7 часов, включая 2 пересадки по 15-20 минут. То ли нам везло, толи все здесь так налажено, но как только мы появлялись в салоне – двери захлопывались и автобус начинал движение. Дорога от Бени до Дарбанга узкая и совсем не приспособлена для передвижения по ней на автомобиле. Как по ней что-то езди – одному Шиве известно.
В Дарбанге нас почекали. Я посмотрел, предыдущая группа перед нами проходила 3 дня назад. Поляки. Семь человек. Нам повезло: если мы увидем, что они возвращаются назад, значит мы будем знать, что перевал непроходим, а если – нет, то значит и мы пройдем тоже.
После чек-пойнта мы пошли по нижней дороге, и старший – Хем предложил перекусить, поскольку он проголодался, в принципе, мы тоже не возражали, поэтому остановились в первом из двух гестов Дарбанга для пополнения калорий. Правда на этой не было ни одной надписи по-английски (в отличии от второй), зато теперь там остались надписи на русском (я приклеил первую наклейку). В ресторане стояло всего 2 стола и три лавки, на потолке прижилось гнездо ласточки с птенцами, а хозяйка готовила только Дал Бат. Мы попросили чай, и нам даже его принесли, но это был не чай, а что-то сладкое, приторное… сахара в нем было гораздо больше чем, самого чая… и абсолютно без вкуса.



После обеда, Хем предложил остаться здесь, а не идти по жаре (действительно было очень жарко). Мы согласились, и он сказал, что наш номер будет наверху на втором этаже. На втором, так на втором, нам все равно, претензий не имеем. Номер оказался не подготовленным, и мы решили прогуляться по городку. Перешли мост и пошли вверх по течению Мьягди. Вода в реке была бирюзовой.





Пройдя основные жилые застройки, спустились на плес и приготовились искупаться. Хотя течение в Мьягди сильное, но дно оказалось сильно заилено, поэтому я решил не рисковать и не лезть в воду, чтобы потом не вычесывать ил из шерсти на груди. Мимо проходили местные жители и показывали на нас пальцами.
На обратном пути встретили нашего молодого портера – Гагана, который пытался закадрить местных девушек – что ж, дело молодое. Судя по всему, он сам из этих мест, потому как представил нам своего одноклассника еще на автобусной станции. Тот оказался местным доктором и тут же предложил мне сделать какую-нибудь операцию и вырезать что-нибудь не нужное, но все органы мне были нужна по-зарез для дальнейшего прохождения маршрута, поэтому он спросил у меня, не нужно ли что-нибудь вырезать моему другу. У Коли тоже не нашлось ничего лишнего. Тогда он сообщил, что пару лет назад ездил в Россию стажироваться на кардиолога, но скорее всего, - врет, так как ни слова не знает по-русски, а уж в России медики его быстро бы научили словам из трех-пяти букв и пить водку.
Вернулись в наш гест. Нас попытались провести в комнату очень узким проходом между домами ( в России это обычно называется улицей, как в Непале – не знаю), не более 60 см. Мои плечи едва проходили в этом месте, а с рюкзаком, я бы застрял, как Винни Пух. Поэтому рюкзаки заносили через потайной лаз. Комната сама по себе большая, но создает впечатление неухоженности, не грязи, а именно неухоженности, старости, обшарпанности, наверное, в ней долго никто не жил.хотя на стене висят три гламурных пейзажа с домиками, водопадиками из китайского ширпотреба. Наверное, это мечта хозяем, что и у них когда-либо будет праздник, благодаря новому правительству маоистов.



Немного полежали, почитали книжки… в комнату стал проникать запах дыма сладковатый, едкий, вкусный… коля не вдержал и сходил за двумя термосами кипятка. Заварили чай. Дарджилинг и Илам. Справа Дарджилинг. Слева Илам… Все равно в темноте перепутали… Но кайф получили по полной. На улице портниха строчит какой-то очередной The North Face, ходят люди, гремят бубенцами ишаки… Это и есть Дарбанг.



А перед чаем душевно выпили немного перцовочки (рецепт простой: в бутылку водки засовывается стручок чили-перца настаивается пару дней). Вчера в Покхаре я выпросил у продавщицы 1 стручок зеленого чили и засунул его в бутылку на пару к своему красному, привезенному из Тая, который использовался уже 4 или 5 раз. Сегодня напиток сталнемного сладковатый, не горький, острый и обжигающий, приятно разливающийся по телу. Единственный его недостаток – тепло здесь слишком. Эх, остудить бы!

[Дмитрий]

2 апреля. Наконец-то, вперед!



Вчера вечером Хем торжественно передал нам ключик от отхожего места и показал заведение метров в ста от нашего ночлега через дорогу во дворах. Наверное это был единственный толчок на всю округу, потому что пахло от него метров на двадцать стандартным русским сортиром на автостанции между Мухосранском и Урюпинском. Утром мы пошли его проинспектировать на предмет удалить излишки Дал Бата. Отстояв небольшую очередь я, наконец, получил доступ к желанному отверстию. Но тут мое удивление не имело границ. Внутри запах, конечно, усилился, хотя было достаточно чисто, но само отверстие в бетонном полу имело размер моего кулака (попробуй попади!) и уходило вглубь под углом градусов в 60 к поверхности (попробуй попади вторая серия!). В общем, я не рискнул. Решил, что где-нибудь на треке в сторонке под кустом будет сподручнее.
Итак, из Дарбанга мы вышли в 6-45, а смогли заселиться только в 17-55. Тринадцать часов без длительных перерывов мы шли до Muri. Поселились в какой-то не то хибарке, не то постоялом дворе. Не всегда верить безоговорочно картам. Они иногда лгут. Иногда даже бессовестно. Наши портеры предлагали нам остановиться в Сибанге пообедать, а возможно и заночевать, чтобы не напрягаться слишком. Но мы расскусили их коварный замысел и сказали, что если они хотят есть, то пусть остаются и жрут, а мы пойдем дальше - в Phallya Gaon – там на карте отмечены отели – там мы и заночуем, опять же, чтобы не сильно напрягаться и не тащиться до Мури. В общем, мы сбежали. За что и поплатились таким переходом. Но, обо всем по порядку!
Когда мы переходили реку по мосту, то первое, что бросилось в глаза – изменение цвета воды Мьягди. Из бирюзового – она превратилась в грязно серый.



«Началось таяние снега в горах» - подумали мы, - «а это ничего хорошего не обещает». Тропа шла восле самого уреза воды без каких-либо крутых подъемов и спусков. По противоположному берегу также шли люди, но там дорога то и дело взбегала на гребень, хотя и не высоко, и спускалась вниз. Мы решили, что нам повезло, что этот берег более спокоен, и первый день надо идти именно здесь.



Но тут перед нами вырос огромный холм, а тропа уверенным серпантином поползла по нему на верх. Делать нечего – мы поперлись туда же. Метрах в ста от реки наткнулись на место, где совершаются жертвоприношения баранами: вокруг на ближайших деревьях были привязаны их рога, а земля – бардовая от цвета крови.



Продолжая подниматься вверх тропа сначала нырнула в сосновый бор, а затем побежала по открытому склону, гда нас начало мучить солнце. Сильного дискомфорта мы не испытывали и продолжали медленно, но упорно лезть вверх и вперед.



Показалась деревушка Дарапани, проскочили Такам, Сибанг,



и уверенной поступью направились в Фалия Гаон. Уверенность быстро улетучивалась по мере продвижения по деревне. Становилось совершенно ясно, что здесь нет ни геста, ни ресторанчика – НИ-ЧЕ-ГО! Вдруг захотелось есть. Мы сели у ближайшей трубы водопровода, налили в термосы воды и развели витамин С. В магазинчике купили печенюшек и нагло это поглощали у всех на виду. От нашего чавканья коровам становилось страшно и они врассыпную бежали от этих ужасных созданий.



Подбежал Гаган и сказал, что здесь лучше не оставаться, а топать дальше, в Мури, и махнул рукой через пропасть на другую сторону ущелья. Он немного проводил нас показывая летнюю тропу и побежал за рюкзаком обратно к началу деревни.



Спускаться пришлось почти 450 метров, затем столько же подниматься, пока дорога не выровнялась и не пошла более менее вдоль склона. Здесь Коля как-то сник, а у меня, наоборот, открылось второе дыхание и остаток пути я прошел совсем без остановок. Начал было накрапывать дождик, но он быстро прекратился. Я взобрался на холм с которого открылась панорама Мури – рассыпанного меж двух холмов по склону. От Гаона до Мури я дошел менее, чем за два часа, и ждал Николая и портеров минут двадцать.
Подешел Хем - старший портер, выспросил все у местных жителей где тут можно простоловаться и отдохнуть.
И вот мы здесь! Стены из неструганых досок, из них же сколочены топчаны. Потолок отсутствует, т.е. все комнаты находятся под единой двускатной крышей. Крыша состоит из каменных плит, придерживаемых деревянными балками.



Огромная семья хозяйки высыпала во двор, чтобы посмотреть как мы здесь будем располагаться и кто мы такие, собственно говоря.
О дымоходах в Мури, как и во всем остальном Непале никто не знает. Едкий дым ползет к нам наверх на второй этаж, проникает во все щели, заставляет слезиться глаза и протекать нос.



Выпили сегодня огромное количество воды и съели несколько пачек печенюшек. Больше в животе пока ничего не было. Тяжелый трек, но мне он понравился. Я думаю, что все будет хорошо. Коля пошел стираться, я решил со стиркой немного повременить до горячих источников. До них по карте не так далеко, если повезет, то мы там и останемся заночевать. Сейчас нам приготовят Дал Бат и мы пойдем и первый раз за день поедим по-человечески.
Ужин приготовил в половине девятого. Дал Бат. Дал Бат начал тощать. Из него стали постепенно исчезать ингридиенты. На сей раз исчезли овощи. В девять часов мы поели и пошли спать. Только улеглись, как в деревне началась дискотека. Сама деревня, конечно же уже спала как минимум час, но это не помешало местной молодежи включить заедающий кассетник с индийской музыкой на всю громкость. Жертвы болливуда наяривали индийские танцы. Если песня им не нравилась, то они ее прокручивали, попадали не туда, возвращались и так до тех пор, пока не находили нужный трек. Особо понравившиеся мотивы неслись на всю долину по несколько раз. Это безобразие продолжалось часов до одиннадцати. Потом, наверное, у них проснулась совесть и они выключили музыку.

[Дмитрий]

3 апреля. Мури – Богхара. Грег.



Из-за вчерашней дискотеки проспали все: и мы и портеры и хозяева. Проснулись только в 7 часов, когда не выходить на двор стало уже неприлично и Мури постепенно наполнилась привычным гвалтом. Несмотря на вчерашний выматывающий день и ночные пляски у соседей, встал свежим, полным сил и желаний идти дальше.



На северо-западе очень четко прорисовались горы Даулагири Гимал, Саму главную вершину можно будет увидеть только после Базового лагеря, хотя, возможно это именно она виднеется хрупким контуром на севере…



В воздухе присутствовала легкая утренняя дымка, и солнце разливалось медленно, равномерно освещая оранжевым светом улочки и и дома Мури.
Попили чаю с купленными вчера печенюшками, рассчитались за ночлег и Дал Бат. Кстати, не могу не высказаться по одному вопросу. На треке Аннапурны мы платили только за свой ночлег и свою еду, что ели и где жили наши портеры, по большей части мы и не знали. Знали, что ночуют они в специальных портерских казармах, а едят только Дал Бат. На этом треке Хем требовал с нас денег и за свою еду, и за место для своей палатки. Деньги, в общем, не большие, и сначала мы думали, что это так принято на этом треке: так как туристов мало, инфраструктура отсутствует полностью, но раздражение накапливалось. В конце Гаган признался, что Хем нас просто разводил на бабки, так как очень жадный. Побочный заработок получался у него весьма приличный. Максимальная стоимость далбата для местных – 40-50 рупий. За четыре порции он рубил с нас до 1200 рупий. Ну, оставим это на его совести и да покарает его Будда.



Вышли на тропу, когда часы показывали восемь. Сначала, как и от Гаона спускались вниз около 400 метров к притоку Мьягди по террасам. Солнце на спуске било прямо в лоб и после сильно захотелось пить. Портеры остановились возле шланга с водой и с наслаждением закачивали в себя жидкость. Мы тоже решили последовать их примеру, но вода оказалась дурнопахнущей, и мы не рискнули, только вымыли лицо и намочили волосы. Затем, примерно столько же поднимались вверх, огибали гору на стрелке в обратном направлении, и опять спускались вниз уже к самой Мьягди. На тропе отчетливо виднелись следы трекинговых ботинок большого размера, иногда они перекрывались маленькими. Кто-то идет вместе с портерами, - подумали мы. Метрах в двустах от Мьягди на склоне, когда язык в сухом рту уже еле ворочался, чтобы произнести какие-либо слова. Нам повстречалась девушка в пастушьем домике, и портеры попросили у нее воды. Выпили целый ковш и спокойно стали спускаться вниз.



Мы переглянулись с Николаем: «А нам!!!» - завопили мы. Хем недоуменно уставился на нас. Дескать, вы тоже иногда пьете, вас тоже мучит жажда? Ладно, пожал он плечами и попросил девушку, чтобы она и нас напоила. Вода оказалась холодной, чистой и вкусной. Пил бы и пил, но Коля смотрел на меня недобрыми глазами, и я понял, если не отдам ему ковшик, то для меня трек так и закончится на этом месте.
Спустились к реке и возле домика, который одновременно был магазинчиком, где продавали колу и прочую дребедень, увидели обладателя следов. Высокий худощавый жилистый мужик, на вид – лет 50-55 попивал чаек из термоса. Он был один с портером. Мы пристроились рядом и предложили ему заваренного дарджилинга. Тот с удовольствием налил себе полкружечки и на алаверды налил нам своего – лимонного из пакетиков. Одет он был достаточно бестолково для трека: снизу на рюкзак был привязан пенополиуретановый коврик в который аккуратно завернут самонадувающийся. Спереди на животе болталась сильно потрепанная холщевая сумка, в которой валялась всякая хрень, которая как ему казалось могла понадобиться во время пути. Звали его Грег. Австралиец. Дальнобойщик. Путешественник. 48 лет. Сначала Грег держался, не то чтобы настороженно или высокопарно, просто он считал своим долгом учить сибирско-уральских медведей, показывать им само-собой разумеющиеся вещи, как один из героев «Похождений бравого солдата Швейка», какой-то генерал: «Посмотрите направо, - это орхидея. Орхидея – это цветок, потому что цветет, а еще они растут на деревьях» и т.д. Он взаправду сначала думал, что мы ничего этого никогда не видели. Впоследствии его пыл поостыл и он стал нашим третьим, хотя и не пил алкоголь совершенно. Но лучшего попутчика и друга на треке было найти трудно.
В следующей деревушке наши портеры остановились на далбат. Ни мы, ни Грег есть не хотели и просто сидели попивая водичку с витаминками, наблюдая как небо начинают затягивать белесые облачка. Жара усилилась многократно. Мы пересели под навес на циновки. Здесь Гаган начал учить меня сидеть на циновках: скрестив под собой ноги. Он сказал, что это традиционная непальская поза. Интересно с чего бы это!? Такой позе меня учили и на Борнео, и в Танзании, и в Зимбабве… пожалуй, только европейцы не сидят на циновках, поэтому они не претендуют на то, что это их исключительно национальная седалищная позиция.



Там же под навесом сидела женщина с маленькой девочкой на коленях. Грег протянул ей маленькую игрушечную машинку, потом браслетик, что-то еще… Все это она брала с таким видом, как будто делает ему одолжение, и если бы он ни был ее гостем, то никогда бы не позарилась на такое барахло. Грег счастливо улыбался и разводил руками. Потом он заметил, что девочка прихрамывает: у нее кровоточило место сгиба большого пальца на ноге. То ли она его порезала, то ли это результат грибка. Но он тут же достал из своей аптечки мазь вишневого цвета, велел матери промыть ее, аккуратно смазал ранку и залепил бактерицидным пластырем. Затем выдавил в пакетик немного содержимого тюбика и нарезал полосок пластыря. Затем тщательно проинструктировал мамашу как применять мазь. На это действие сбежались смотреть все свободные крестьяне, человек десять. Девочка же ни разу не пикнула, не скочевряжилась, не отдернула ножку. Ей просто было любопытно, что же там делает этот белый гигант с ее конечностью.
Далее дорога стала резко отдаляться от реки и подниматься по голому склону. Идти становилось все труднее. Солнце испепеляло мир вокруг, и только мы продолжали двигаться среди расскаленных камней.





Грег шел не сбавляя темпа. Я спокойно мог шагать рядом с ним или быстрее, но Коля начал сдавать и его подолгу приходилось поджидать. Вода в системах закончилась. Язык опять стал сухим и еле ворочался. Дорога шла постоянно меняя высоту: вверх-вниз. Это еще больше выматывало. На одном из крутых подъемов я остановился подождать Николая, как выяснилось он отдыхал в сотне метров за предыдущим бугром и как только он подошел сверху свесилась голова Хема, который сказал, что впереди суровый участок и, чтобы мы не рассиживались. Впереди действительно оказалась веревка: старая тропа по склону обрушилась в четырехсотметровую пропасть. Поэтому был быстро сооружен альпинистский обход вверх и вниз по веревке. Всего около 30-40 метров (что-то я забыл замерить). Первым прошел Грег. Как только он перевалил через верхнюю точку – отправился я, следом Коля. На самом деле, эта веревка не сильно сложное препятствие. Адреналин не успевает выработаться в достаточном количестве, а ты уже на той стороне, хотя есть участочки довольно сложные.





Сложность усиливается болтающимся кофром с фотиком на пузе, из-за которого не видно куда ставить ноги, приходится все делать на ощупь.
Наконец, этот участок пройден и мы вышли на удивительное по своей красоте место: тропа, после небольшого подъема как бы вгрызлась в склон и пробурила в нем проход, оставив со стороны пропасти два огромных камня, высотой с непальский дом. Сквозь этот проход на другой стороне ущелья изливался водопад 109 метров, а сделав пару шагов вперед, можно было увидеть спрятанные за нависшей скалой Цауронг пик и целый выводок Даулагирь на заднем плане. Мы как зачарованные смотрели на открытую панораму раскрыв рты, молча показывая друг другу пальцами то на горы, то на водопад, то на пропасть под ногами.





До Богхары оставался небольшой легкий отрезок в пару километров. Перед последним подъемом протекал ручеек, в котором мы напились и помыли особо вспотевшие части тела. Коля решил помыться основательнее и немного приотстал. Мы же дружно взобрались на верх и увидели Богхару – совсем маленькую деревушку всего из нескольких домов, разбросанных по всему склону. Возле самого большого дома играли в волейбол.



Подошел посвежевший Коля и заорал диким воплем Кинг-Конга, чем привел в неописуемый восторг портеров и Грега.
Мы спустились и отыскали ночлег. Нам втроем предложили расположиться на первом этаже, но там было всего две кровати. Я тут же поднял руку и сказал, что готов спать на полу, т.к. у меня хороший коврик и я могу там совершенно спокойно отдохнуть. Коля пожал плечами и занял ближайшую кровать. Грег почувствовал себя не в своей тарелке, он стоял и растерянно чесал репу. Видя его замешательство, хозяйка пошла готовить ему место на втором этаже, который давно был приспособлен под склад. Когда Грегу показали где он будет спать, он сказал, что это скорее всего дом для куриц, а не для крутых мужиков.
Мы решили отметить знакомство и достали перцовку, но Грег категорически отказался, сказал, что он совсем не употребляет спиртного и виновато улыбнулся. Мы не стали настаивать и налили портерам в стаканы. Они выпили, поморщились, одобрительно закивали головой и подставили стаканы снова. Фиг, сказали мы им, и отправили готовить ужин. Сами мы, конечно же налили себе еще и с удовольствием выпили.
После ужина, где мы выпросили мясной добавки к далбату, ночь опустилась на Богхару и мы завалились спать. Но не тут-то было! Аборигены носились по дому вверх-вниз, а из-за стенки просачивался едкий дым и шум разговора. Через какое-то время все стихло, и я уже почти заснул, как дверь открылась и кто-то встал в проеме, потом двинулся в мою сторону и начал ощупывать меня в спальном мешке. Я почувствовал, что это были женские руки и то, что они делали, им нравилось, но мне в пограничном состоянии между сном и бодрствованием – не очень. Затем она включила свет и секунд 20 смотрела на меня, потом свет выключила и ушла. Чтобы это значило? Мы с Колей, теряясь в догадках, заснули.

[Дмитрий]

4 апреля. Переход по джунглям.



Утром, еще перед восходом, пока все спали после вчерашней пьянки, я схватил фотик со штативом и побежал наверх на вершину ближайшего холма в надежде, что увижу красивейший восход. Место я приметил еще с вечера, но не поднимался туда, было влом после тяжелого перехода. Утром эти 150 метров преодолелись без напряжения. Но открывшиеся виды меня разочаровали: сильная дымка и нависшие горы на противоположной стороне ущелья скрывали восход. Сделал несколько кадров, и когда совсем рассвело, спустился вниз. На постоялом дворе уже все встали и собирались.



Я спросил Грега, как он себя чувствует после ночи в курятнике? На что он ответил, что практически заболел, так как весь дым с кухни был у него на втором этаже, и сейчас его душит жестокий насморк. Я пообещал ему, что все это вскоре пройдет, и Грег обреченно успокоился.
Мы умылись припасенной водой, т.к. до единственного источника воды в деревне нужно было топать минут 10, испили чаю, и тоже были готовы к дальнейшему пути. Тут к нам подошел старик и протянул тетрадку. Что это, - спросил я у него. Он жестами показал, что не говорит по-английски, и, что там все написано. Оказалось, что это пособие для сбора денег на школу, единственный очаг культуры в ближайшей округе. Я посмотрел кто сколько жертвовал на образование непальцев. В среднем получалось от 50 до 150 рупий. Грег сунул сотню и расписался. Я пошарил по карманам: самые мелкия, они же и крупные купюры были только тысячные, баксы в Богхаре – не в цене. Я попросил Грега разменять мне купюру, но у того тоже не оказалось, тогда он просто дал мне две сотенных и сказал, что потом рассчитаемся.



Сначала был очень длинный и крутой спуск. Мы спустились с 2070 метров на 1750, затем шли вдоль реки и медленно поднимались до тех пор, пока после пшеничного поля не вырос холм, на который пришлось подниматься по очень крутому серпантину.



Прошли немного по выжженому склону. Впереди, в дымке замаячила снежная вершина.





На противоположном берегу показалась Сималкарка со своим водопадом и бассейном с горячими источниками.



Я сразу узнал это место, так как оно детально описывалось в одном из отчетов. Очень хотелось занырнуть в горячую воду, но я понимал, что если мы это сделаем, то о дальнейшем пути сегодня и говорить нечего: тельце раскиснет под воздействием теплой воды, мы словим кайф и уснем под кустом. Я только печально посмотрел в ту сторону и мы пошли дальше, углубляясь в джунгли.
Буквально через 15-20 минут подошли к одинокому домику стоящему возле красивого водопада медленно текущему по огромному, практически отвесному монолиту, нагреваясь в лучах солнца.



В домике и возле него толпились люди. Мужчины и дети. Женщин я не обнаружил. «Почкуются», - подумал я. Хем сказал, что дальше до Добанга жилья нет, и здесь стоит подкрепиться. Коля ухватился за эту идею, и сказал, что мы тоже съедим одну порцию далбата на двоих. На самом деле, он просто не мог вот так, за здорово живешь пройти вожделенный водопад и не поплескаться там, понимая, что дальше вода не будет вызывать у него пляжное настроение. Пока готовился далбат мы пошли принимать водные процедуры. Грег присоединился к нам, умылся лишь по пояс и сел на пригорке попивая чаёк из термоса. Не успели мы раздеться до нага, как прибежали дети, наблюдать за нашими действиями. Пришлось срочно натягивать трусы обратно, так как среди детей, непонятно как после почкования мужиков, взялись девочки, а воспитание нам не позволяло растлевать столь юных созданий.
Наплекались вволю, а у Коли это особенно колоритно получалось: он фыркал и хрюкал на всю округу, погружая голову в теплые струи и припадая телесами к скале.



Дети были в восторге. Не каждый день к ним приезжает цирк.
Прибежал Гаган и позвал нас обедать. Возле входа в домик я заметил большую циновку на которой сох красный стручковый чили. «Ага, - подумал я, - надо бы его спиздить немного! А то спирта у нас еще почти целый литр, а перец почти потерял свои вкусовые свойства.»
Домик представлял из себя две смежные комнаты. В первой располагался магазин, где продавали пиво, колу, печенье и прочую лабуду, а также кухня, столовая, гостинная и просто попизделочная, где приятно сидя на циновках в теньке попиздеть о жизни и ценах на рис. Солнечные лучики просачиваясь сквозь многочисленные отверстия в плетеных стенах запутывались в тяжелом дыму и играли друг с другом в пятнашки. Во второй: находилась спальня хозяев.
Нас пригласили сесть на прокопченые циновки и немного подождать, пока дал (супчик, обязательная составляющая далбата) дойдет до кондиции. Хозяин умело рубил длинную дровину на три части по вдоль, сантиметров на 40 и подкидывал в костровище. Напротив нас сидел старый дедок, рядом с Гаганом. Он делал неприличные жесты, показывая, что он знает зачем мы взяли с собой молодого портера. Еще человек пять местных дико ржало над его сметливостью, Гаган же просто покрутил пальцем у виска, и продолжал сидеть облокотившись о стену хижины. Тогда он стал предлагать нам себя, жестами показывая, что он готов раздвинуть ноги. Но все его труды пропали напрасно. Ему так и не удалось нас соблазнить. Если нас не соблазнили деревенские девушки прошлой ночью, то грязная жопа этого придурка и вовсе была нам без интереса. Мне захотелось сфотать этого похабника, и я пошел за фотиком наружу, но когда вернулся, тот уже уходил со своими товарищами в сторону Богхары.



Далбат был съеден без удовольствия, но с сознанием того, что он поможет организму передвигаться дальше не сбавляя скорости. Наши портеры слопали его с большим аппетитом и попросили еще по две добавки. Куда в них столько влезает: они вдвое меньше нас и по размерам и по весу, а жрут вчетверо больше нас!
А идти пришлось еще часа три. Эти три часа мы продвигались по влажным и темным джунглям, стеной загораживавшим нам не только дорогу впереди, но и противоположную сторону ущелья. Тропа то падала вниз, метров на 25-30, то карабкалась вверх на 50-70. Понятие двигаться вдоль склона у нее напрочь отсутствовало. В джунглях было неспокойно. Кто-то большой осторожно передвигался по ним рядом с тропой. «Наверное, Йети», - подумали мы. Но нам не повезло: из-за ближайшего ствола сначала показался длинный черный, испачканый навозом хвост, потом раздалось затяжное мычание, и горная корова припустила от нас вверх по склону. Следом за ней отправилась вторая, третья… так они и бегали от нас. По количеству крупного рогатого скота мы поняли, что пришли в Липше Карку. По дороге нам попались несколько загонов на 5-6 голов, пустующих, так как головы промышляли еду по ближайшим окрестностям, заодно обильно унаваживая единственную тропу.



Идти становилось все труднее, - не потому, что забрались высоко, а потому, что высокая влажнось иссушала организм, очень хотелось пить. Небе заволокло тучками. Стали слышны раскаты грома. Молнии изредка пробивались сквозь густой лес. Начал накрапывать дождик.



По моим рассчетам, опиравшимся на карту и показаниям альтиметра на часах, нам нужно было подниматься еще метров 200-250 до Добанга, а судя по характеру местности – это не меньше полутора-двух километров.



Дождь усилился. Мы накинули на рюкзаки дождевики и ускорили шаг. И тут, - стволы деревьев, как в сказке, раздвинулись и открылась сказочно красивая поляна с двумя домиками на противоположных краях, веселым ручейком посередине и красивыми толстыми деревьями по периметру. Кое где мелькали красные и розовые точки: начинал зацветать рододендрон.
Мы бросились к ближайшему домику и зашли внутрь. Внутри было все черно от копоти. На полу горел очаг и дым сквозь все щели валил наружу. Грег сказал, что больше ни за какие коврижки не останется ночевать внутри дома и пошел искать себе место. Нам с колей тоже было не уютно внутри, и мы вышли под дровяной навес сбоку от домика. Подошедший Грег радостно сообщил, что он свою палатку поставит здесь, и если мы хотим тоже остаться живыми, а не быть заживо закопчеными внутри гостеприимного жилища, то он подвинется и поставит палатку таким образом, чтобы и нам хватило места тоже. Он достал свою палатку. Я впервые увидел однослойку Bibler не на картинке, а вживую. Я спросил у Грега, как он оценивает ее. Он сказал, все бы хорошо, вот только места маловато для двоих, приходится брать еще с собой и дополнительный вестибюль, а это дополнительные килограммы, а во всем остальном палатка для горных треков просто замечательная. Он ее специально купил для восхождения на Аконкагуа 4 года назад. Я же еще отметил, что у нее есть еще один существенный недостаток: дуги вставляются изнутри палатки, а не снаружи, как у мармотовского Альпиниста, поэтому когда приходится ставиться на снегу – во внутрь попадает слишком много снега во время установки.
Подозвали Хема и поросили установить нашу палатку на свободное место под навесом, на что тот ответил, что это просто невозможно, потому как она туда просто не войдет, но если мы не возражаем, то он поставит туда маленькую палатку, которую они несут для себя. Мы не возражали, лишь бы не спать в задымленном помещении. Палатка оказалась летне-туристической, без юбки, с весьма смешным тамбуром и входом. Хорошо, что мы еще не видели свою… Грег немного поиронизировал над нашим снаряжением, но видя наши унылые рожи, попытался ободрить, дескать на снегу ночевать всего три-четыре ночи – ничего страшного…



Мы стали ждать далбат, а Грег сделав кислую мину сказал, что далбат его уже задалбатил, и он видал его там-то у такой-то матери. Он лучше сделает себе что-нибудь более привычное, и принялся за приготовление макарон под белым соусом. Надо отметить, что Грег оказался на редкость хорошим товарищем. Он видел злые от далбата глаза Николая, поэтому предложил ему несколько ложек своих макарон, но делал он это не из-за того, что так требует трекерская этика, а было видно, что процесс доставляет ему удовольствие. Мы щедро отрезали ему кусок суджука, который он тоже стрямкал с большим удовольствием.
Дождь из среднего перешел в вялотекущий режим, и мы залегли внутрь. Выпили немного перцовочки, обнаружив, что первая бутылочка подходит к концу. Затем каждый занялся своим делом: Коля повернувшись на бочок захрапел, а я стал читать книжку.

[Дмитрий]

5 апреля. Мистика



Помню, я несколько раз выглядывал из палатки во внешнюю среду посмотреть: а не пора ли идти на съемку? Удостоверившись, что не пора, я заново быстро погружался в сон – сказались недосыпы в предыдущие ночи. В очередной раз выглянув, и снова увидев серое невзрачное неокрашенное чистое небо, я решил сверить часы:вроде бы уже шесть, начало седьмого, но все спят как убитые и восхода все нет! Я вытянул шею дальше и все понял! Я опять почти проспал: солнце давно ужа встало, вот только светить ему не дает ближайшая гора. А горы за дальним концом поляны давно сверкают под его лучами.



Вечерний дождь начал испаряться. Над поляной навис легкий туман, создающий прохладу.
Снег на вершинах сверкал как зеркала. Резкий перепад яркостей не позволял одновременно фиксировать и небо, и горы и волшебную поляну. Но ни один стоп, ни два, а только три дали проработку всех деталей. Из палатки выполз Коля и встал в центре поляны со штативом. Грег приветливо закричал, высунув голову, что собирается кипятить воду, и если кто из русских засонь хочет настоящий растворимый кофе Нескафе, то через три минуты у него будет все готово. Коля издал первобытный вопль и стал потихоньку сворачивать штатив и поближе пододвигаться к Грегу.
Я уже упоминал, что на поляне , на противоположных концах находятся два домика. Между ними протекает декоративный ручеек, а в домиках живут люди. В том, в котором остановились мы – находился в это время только один мужик. В другом, где тропа спускается к речке – притоку Мьягди и продолжает свой путь наверх к небесам, тоже изредка появлялся в дверном проеме мужик, зато во всю гоняли цыплят по двору дети. Но соседи живут здесь как-то не дружно: в гости друг к другу не ходят, чай пить не зовут, далбатом не делятся. Ручеек служит естественной границей между этими двуми государствами. Ну да ладно, это их проблемы, а вмешиваться в чужие проблемы в чужой стране вдвойне чревато негативом. И все-таки почему бы двум взрослым мужикам , даже если один из них обидел другого лет десять или двадцать назад, не пойти и не выкушать пузырь водки возле ручья, чтоб замирить отношения? Опять же, нет женщин, а дети есть! Может что-то у непальцев не так устроено?



Грег выудил из своей котомки пару карамелек и понес угостить ими ребятишек. Через некоторое время хозяин дальнего домика призывно помахал Грегу рукой. Тот удивленно пожал плечами, но пошел на тот берег. Когда он вернулся, то у него в руках было вареное яйцо! Он сказал, что хозяин того домика за конфетки для детей презентовал ему свежее, только что из под курочки, вареное яйцо на завтрак. Он сказал, что цены здесь просто космические, но если мы тоже хотим яичко, то оно стоит 60 рупий штука. Коля сначала было сунулся туда с обильно стекающей слюной по подбородку, но потом передумал. Деньги у нас быстро таяли. Хем выуживал их без зазрения совести: трехразовое питание и место для палатки в дровяном складе, и т.д. Мы подсчитали, и подумали, что до Марфы, обменянной наличности нам должно хватить, а вот в Марфе опять придется менять бабки.
Кофе поспел. Не люблю кофе. Дома его пью только по утрам, чтобы проснуться, а как напиток – он слишком грубый на мой вкус. Но здесь, тремя километрами ближе к небу, чем я обычно пью чай, резкий, на всю поляну, раскатистый запах кофе произвел такой переворот в мозгах, что я стремглав побежал за кружкой, чтобы и мне насыпали заветную ложечку растворимого напитка. Испив горячей жидкости, я пришел в полный восторг, на спине отросли крылья и я с новой силой начал носиться с фотиком по поляне, вот только меня быстро урезонили, и сказали, что пора дерзать дальше.



Напялили на себя рюкзаки и пошли дальше. Сначала вниз около ста пятидесяти метров. Солнце спрятано за нависшими скалами ущелья. Идти немного скользко после вчерашнего дождя, но приятно – прохладно. Вышли на бирюзовую речушку через которую был перекинут деревянный, связанный старыми веревками мостик. Осторожно перешли по нему и тропа круто повернула назад, вниз по течению.



Сначала я подумал, что она серпантином будет забираться вверх, где есть пологая полка, по которой можно продолжить путь вверх по реке. Оказалось – нет. Оказалось, что эта бирюзовая речушка всего лишь приток Мьягди, и впадает в нее метрах в трехстах ниже. Мы же прошли место слияния по верху и тут испытали первый шок: Мьягди не текла, - она с ревом и клокотами продиралась сквозь огромные, величиной с дом валуны, образуя водопады и обратный противоток. Слева, на том берегу, где мы находились, отвесные берега, поросшие мхом, насквозь пропитанные влагой, мелкими медленными струйками отдавали ее. Справа, на противоположном берегу сквозь сосны по камням мчался двухсотметровый водопад. Впереди по курсу маячили снежные шапки хребта Даулагири Гимал.




По обеим берегам робко зацветали рододендроны. Захватывающее красивое зрелище.
Солнце вылезло из-за хребта, стало жарко.
Грег продолжал свою миссию экскурсовода: «Посмотри налево, - это рододен. Он цветет красными и розовыми цветами. Еще его называют азалия». Я терпеливо все это выслушивал, понимая, что он это делает из самых лучших чувств.
Через несколько сот метров пейзаж изменился: мы приблизились к сосновому лесу, перемежающемуся курумником, поросшим мхом. Если отвлечься от растительности, то общий вид сильно походит на наши Зубья.



- Очень сильно похоже на наши Blue Mountains, - сказал Грег. – Очень похоже. Такие же каньоны, рододендроны, реки. Всего 2 часа на машине от моего дома. Я люблю туда ездить!
- Что он сказал, - спросил подошедший Коля. – Кстати, чем-то наш Таганай напоминает!
«Мистика, или все сошли с ума, или одно из двух!» – подумал я, и мы продолжили путь.



Тропа по этому берегу Мьягди очень сложная, не трудная, а сложная. Она узкая, часто теряется на камнях, а понять, где она снова нырнет в лес или джунгли – нет никакой возможности. Туры здесь не принято ставить где попало. Часто приходилось возвращаться обратно в поисках правильной тропы. Припекающее солнце и влажность сильно иссушали организм, но пить воду из Мьягди в это время года нельзя – слишком много грязи и глины она несет в себе с тающих ледников.
Через пару километров перешли на другую сторону реки по мостику, спрятавшемуся за огромными валунами. И я и Коля и Грег прошли по берегу и даже не заметили его, пока нас не окликнули портеры.



На другом берегу, опять же хитро: думаешь, что тропа должна продолжать путь вверх по берегу, и подобие рисунка тропы вырисовывается в камнях, но нужно вернуться на десяток метров и круто подниматься по болотистому ручью вверх. Недолго. Левый берег Мьягди более пологий и влажный. Здесь много рододендронов и красивых полянок. Тропа все время идет вверх, но подъем не крутой и идется очень легко.



Навстречу попадается еще один бирюзовый приток. Но здесь уже начинаются проблемы: в воде почти напрочь отсутствуют соли. Напиться ей невозможно, можно только смочить сухое горло. Перебрались по камням и опять попали в тенистый лес. Стало идти проще, хотя появились ап-дауны. На одном из таких ап-даунов нам навстречу попалась молоденькая женщина. Мы только рот раскрыли от удивления: ходит тут одна без поклажи – просто гуляет.
Мьягди продолжала свирепствовать. Не удивительно, что в ее русле остались только огромные валуны, все остальное она смела далеко вниз.





Еще через пару километров вышли на обжитую поляну. Опять по ее краям стоят два домика: в одном, стоящим между соснами, хозяйка принимает гостей и спит, а второй, притулившийся на верху обрыва над цветущим рододендроном, использует под склад и дачу.



Посередине поляны лежит поваленный ствол сосны, который проходящие трекеры используют вместо стульев и стола. На террасах видны следы воткнутых колышков. Каким-то образом здесь в этой глуши затесались трое детей: один постарше, лет тринадцати-четырнадцати, и двое младшего школьного и дошкольного возрастов. Ни один из них не был похожим на другого. По крайней мере, у всех троих были разные отцы. Развлекались они тем, что длинную бамбуковую палку согнули дугой и резались в волейбол связанной в мячик ветошью.
Эта поляна на карте обозначена, как Choriban, местные же называют ее Салигари
Полдень только наступил, и мы были вправе думать о продолжении банкета, то есть – двигаться дальше. Но погода начала быстро портиться: набежали тучки и было ощущение, что вот-вот пойдет дождь. Решили оставаться здесь на ночлег, тем более, что мы поднялись за сегодня, с учетом спусков, более 800 метров (когда успели!)
Хозяйка пошла кашеварить, портеры устанавливать наши палатки, Грег свою, а мы пошли с Колей фотать: он вверх по веселому ручейку, я на берег Мьягди.



Чтобы спуститься на берег с фотиком и штативом, нужно приложить немало усилий: там где в реку впадает ручеек берега обильно поросли густым колючим кустарником и сам берег представляет собой огромные валуны. Судя по всему, берег мало посещаем, следов человека я там не обнаружил, зато понял, что уровень воды в Мьягди сейчас – детский. В лучшие времена она поднимается еще метра на 2-3. Но там есть очень интересные виды. Одинокое низкорослое дерево, в японском стиле, на верхушке валуна; два огромных валуна, скорее обтесанные скалы без острых углов, как Сцила и Харибда смыкаются вершинами по середине реки, а волны проносятся между ними образуя водопад с обратным потоком. Я наснимался вволю. Пришел в палатку, отсмотрел кадры, поснимал, как дети играют в волейбол и стал заниматься какими-то делами. Но вот в чем проблема: приехав домой, я не обнаружил ни одного из этих отснятых кадров, а нумерация продолжалась дальше без потерь. Как будто их и не было никогда. Я написал об этом Николаю, он признался, что кадры мои не тырил, и вообще он здесь ни причем. Мистика какая-то!
Тем временем, поспевал далбат. Грег наотрез отказался и чтото кошеварил самостоятельно. Я решил отметить это место и приклеить наклейку, что, мол Ося и Киса здесь были, то есть, мы с Колей здесь проходили, и сообщаем всем, что жить здесь можно. Дети увидели наклейки впервые в своей жизни. Они как завороженные смотрели на них, открыв рот. Я не ожидал от них такой реакции и роздал по несколько наклеек каждому.
Тут нас позвали кушать, и я забыл об этом эпизоде. Но после ужина, когда я сидел один на поваленом стволе и пил чай, а Коля возился в палатке, ко мне подошел старший из детей и воровато оглядываясь по сторонам предложил темно-серую пластилинистую массу в полиэтиленовом обрывке размером со спичечный коробок.
- На, это бесплатно, - сказал он. Ты хороший человек, я тебе это дарю.
Приятно, когда незнакомые люди называют тебя хорошим человеком, но это такая спорная категория…
- Что это? – наивно поинтересовался я.
- Бери-бери, это хорошая штука, улет настоящий.
Тут до меня дошло!
- Я не принимаю наркотики, - как можно равнодушнее сказал я
- Но у меня больше ничего нет, сказал он, пряча в карман, - а мне хочется что-то подарить тебе.
- Спасибо, у меня все есть, - улыбнулся я, - а картинку расценивай как подарок.
Тут из обеденной хаты стали выходить потягиваясь портеры, и мальчишка убежал. Я рассказал эту историю Николаю, и он выдвинул гипотезу, что не зря они тут живут, не одним далбатом зарабатывают на жизнь.Наверняка, где-то в горах припрятана деляночка, да не одна.
Начал накрапывать дождик и мы полезли в палатку готовиться ко сну. Я читал книжку, когда ощутил явный дискомфорт возле пупка. Провел там рукой и обнаружил плотное утолщение размером с горошину. Направил туда свет фонарика и увидел огромного клеща, который нагло впивался в мою кожу. Я резко рванул его и легко извлек – он только начал свое грязное дело и еще не успел ни напиться крови, ни, тем более, забраться глубоко. Наверное я вскрикнул, и Коля, успевший уже задремать, вкочил, увидел в чем проблема, предложил тут же сжечь вредное животное, как Джардано Бруно и тщательно осмотреть себя и палатку на предмет таких же тварей. Клеща мы сожгли, даже не успев как следует его рассмотреть или сфотать. Других его сородичей обнаружено не было. Хотя клещ не успел сильно впиться в меня, но место укуса болело еще несколько дней. Прошло с тех пор уже два месяца, пока жив и здоров, никак симптомов недомоганий не испытываю.

[Дмитрий]

6 апреля. Итальянский лагерь



Как-то не удалось в повествование о вчерашнем дне вставить то, что по дороге мы встретили портеров, которые спускались сверху. Они были из польской экспедиции, которая готовилась к восхождению на Даулагири. Я спросил у них: «Проходим ли сейчас Французский перевал?» - на что они утвердительно мотнули головой, прибавив нам, тем самым, уверенности в своих силах.
Утром, по примеру Грега, положили на далбат с большим прибором и сварили гречку с суджуком. После того, как полили ее еще соевым соусом – получилось очень вкусно, а после далбата – просто пальчики оближешь. Соус оказался просто бесподобным: вязкий, тягучий, ароматный. В России такие соусы продаются по 200-300 рублей, а в Покхаре мы его купили всего за 25 рупий. Коля высказал мысль, что правильный соевый соус и должен столько стоить, и он уже привык к правильным непальским ценам. Правда, со специями вышла небольшая неувязка. Мы купили в Покхаре набор из 18 мешочков различных специй, но они там были так плотно утрамбованы, что мы просто не поняли как все же нам их использовать, хотя бы пару-тройку раз. После того, как мы уже съели гречку, Коля предложил способ: ножичком чуть-чуть вскрыть мешочек, насыпать сколько надо, а потом залепить скотчем. Насильно угостили гречкой Грега. Интересно, почему иностранцы чураются простой русской еды? Гречка, вареная картошка, нормальный, не сладкий майонез, соленые груздочки, пиво с водкой, наконец! Почему они предпочитают сублимированные продукты и бигмаки, колу и виски с содовой? Грег вежливо сказал, что это лучше, чем далбат, но тоже говно порядочное! А нам понравилось! По одному пакетику гречки нам хватило, чтобы на полных парах, на одном дыхании нестись к Итальянскому лагерю. Больших стоянок мы не делали. Останавливались только для того, чтобы оглянуться, пофотать и идти дальше.





Местность по этому переходу – просто изумительная. Набежавшие облачка только подчеркивали красоту пейзажа.





Огромное количество водопадов, вертикально вздымающиеся склоны гор, даже не вертикально, а часто, имеющие отрицательный уклон. Я шел и не мог поднять голову, чтобы разглядеть вершину – мешал рюкзак за спиной. Подъем в 600 метров дался очень легко. Мы дошли до лагеря всего за 3 часа, а расстояние по gps около 10 км!





На карте перед Итальянским обозначен Американский базовый лагерь, но мы даже не смогли найти его остатков. Где он находится – поглотила в себя история. Это был единственный переход на подъеме, где портеры обогнали нас. Мы застревали в обалденных пейзажах, особенно впечатляющих после однообразных, закрывающих обзор, джунглей.



Итальянский базовый лагерь. Не знаю, как правильно охарактеризовать это место… Пусть будет… стойло. Каменное дырявое стойло для местных жителей. Как и везде топится по черному и изо всех его щелей валит сизый дым. Еще там стоит стационарно две палатки, и если какой турист пришел без своего дома, то ему там дадут переночевать. Причем хозяин этого лагеря подошел к нам и сказал, что если нам нужна палатка, то он готов нам арендовать ее.



Мы не совсем поняли план нашего Хема, который предложил остаться здесь на ночевку. Это в полдень! Но, по всей видимости, был сделан правильный выбор, ибо набежавшие облачка и давшая себя знать высота требовали остановки, отдыха и акклиматизации. А начавшийся вскоре дождь с градом, вообще загнал нас в палатку.
Пока мы лежали в палатке, читали и болтали друг с другом, поспел далбат. К нам вежливо постучали и спросили, не откажемся ли мы от своей варварсой гречки и не вкусим ли божественный далбат? Варить было лень, да и есть особо не хотелось, поэтому мы выбрали далбат.



До воды от лагеря нужно идти через два холма. Примерно 10 минут в одну сторону. Поэтому, когда кто-нибудь из нашей троицы, мы безоговорочно приняли Грега в нашу компанию, шел за водой, то он собирал у всех их кемелбэки, и отправлялся на юго-восток за горизонт.
Я сходил в противоположном направлении, в ту сторону, куда нам предстоит еще идти. Пологий пустынный склон на котором расположился Итальянский лагерь заканчивается резким отвесным каменисто-глиняным спуском метров 300-400 в морену, по которой течет Мьягди. Мы планировали сходить в радиалку на противоположный берег Мьягди, но, скорее всего, нам это не удастся вообще. Потому как дождь с градом не желали заканчиваться. А на той стороне красиво! Много мощных водопадов начинающихся и заканчивающихся в ледниках.



Пройдя до дождя вверх по гребню я обнаружил две мемориальные таблички. Одна литовская, а другая немецкая. Эти альпинисты пытались взойти на Даулагири, гору своей мечты, но так и остались навеки с мечтой в обнимку.
Вокруг наших палаток с редкими криками вьются вОроны.
Дождь, град, пустынность пейзажа, черные безмолвные птицы – декорации плохого фильма, но это не фильм, это наша жизнь, и мы в этом спектакле главные актеры, потому что все пропускаем через свою шкуру.
Яркое пятно этого обложенного тучами серого пейзажа – желтую палатку Грега – я назвал Yellow Submarine. Он задумался. Мысль ему, явно, понравилась, и он сказал: «Отлично, пусть так и будет!»
«Тогда ты будешь капитаном желтой подлодки», - сказал я, и Грег хвастливо выпятил грудь.



Когда град из мелкого превратился вкрупный, величиной с фасолину мы залезли в палатку и приняли четыре раза перцовочки, которая нам так подняла настроение. Перцовочка просто прелеть, но перца там очень много, и решили в следующий раз перца туда не докладывать, а просто долить спирта с водой.
Незаметно подкралась гроза. Гром проскакивал в палатку и уносился в неизвестном направлении. «Да, - подумали мы, - 3600 – это не в пинг-понг играть, здесь не место праздношатающимся». Положение безвыходное, - остаемся в палатке читать книжки.
Дождь с градом затянулся на несколько часов. Мы лежали в палатке, читали, а новости стекались к нам сами собой.
Новость первая: мы все-таки допили перцовку и поставили настаиваться новую порцию.
Новость вторая: на Даулагири сейчас очень большая экспедиция индийских офицеров. Она такая большая, что индусы наняли сто двадцать портеров для переноски снаряжения. Которые постоянно курсируют вверх-вниз доставляя все новые партии груза. Недавно подошла группа портеров 12-15 человек сверху и сказали, что сейчас ни на Японском, ни на Главном базовых лагерях мест для палаток нет – все занято. В палатку постучал наш дедок – Хем, и Грег вместе с ним просунул свою голову. Мы вместе начали держать военный совет. Было решено, опираясь на новые сведения с гор, остаться здесь еще на одну ночь, а послезавтра утром, часов в шесть, отдохнувшие и акклиматизированные, рвануть минуя все промежуточные лагеря на Даулагири Бэйс Кэмп. Хем говрит, что идти предстоит много, это тяжело. Более километра вверх и по времени не менее 8-10 часов. Мы поразмыслили немного. Тогда нам казалось, что мы ничего не теряем, если согласимся с доводами Хема. Переход ранним утром наименне опасно, так как вероятность схода лавин – ничтожна. Сначала я предложил глядя на карту, что, может быть, нам стоит перейти в Швейцарский базовый лагерь, на что Хем возразил, что лучше этого не делать, потому как это холодное. Продуваемое всеми ветрами, забытое Богом место. Поэтому там лучше не останавливаться на ночь. Быстро пройти его – это правильно, но, чтобы там остановиться – не может быть и речи.



Грег согласился с Хемом. Было видно, как его мучают сомнения, но привычка жить – побеждает.
Короче, мы пришли к консенсусу: завтра по утру сходим в радиалки. Пройдемся вверх по тропе, сходим к ледопаду… Если выйдем часов в восемь, то часов до двух у нас есть целых шесть часов, чтобы вдоволь поснимать окрестности.
Пришедшие сверху портеры расположились в стационарной палатке возле нас и когда им принесли далбат - возбужденно запели. Я не выдержал и побежал в их палатку, чтобы записать на диктофон их песни. Они приняли меня очень дружелюбно и не противились записи. Пока один или два из них пели, остальные набивали рот рисом, потом менялись ролями, но так, чтобы песня не стихала:
Рисим фирири
Рисим фирири...

[Slim]

Дим, вы пишите, пишите. Мы читаем

[amon_ra]

Потрясно

[Дмитрий]

Друзья, подскажите, можно ли сюда вставить аудио файл? А то без этой "Рисим фирири..." совсем другой смысл...

[Дмитрий]

7 апреля. День акклиматизации
Утро началось… как обычное утро в деревне: в пять часов утра. Только вместо ку-ка-ре-куууууууу нас разбудили истошные вопли портеров, собирающихся уходить дальше. Они радовались наступающему дню не меньше чем разноцветные самцы куриц. Их задорно-заунывные песни разносились по склону распугивая остатки ночи. Этих наивных детей природы нисколько не заботило, что в таку рань усталые туристы еще спят в теплых спальниках, откуда им совсем не хочется вылезать. И неважно, что залегли они туда в два часа пополудни прошлого дня, - день настает, солнечный и красивый, а посему надо радоваться и петь, а не бока разлеживать. Ведь, чем больше спишь, тем больше хочется.
С трудом преодолев себя, мы выпростали руки из спальников и открывая глаза пальцами, нащупали горелку и котелок. Включили, чтобы вскипятить, мысленно прокладывая маршрут на предстоящий день. Необходимо его заполнить не только бесцельным полёживанием и почёсыванием пуза, но и осмотреть окрестности. Котелок большой, вода закипает долго: нужно наполнить два термоса и сварить гречку. А пока можно и планы прикинуть. План такой: на карте обозначена некая Bivouac Cave, правда она расположена сразу после Dangerous Passage, но всего в полутора-двух километрах от сюда. Что ж, заодно проверим завтрашнюю дорогу, тем более, что очень хотелось спуститься вниз на ледник и пройти по нему до места исчезновения в нем Мьягди и затем появления ее на противоположном конце. Так, на это у нас уйдет часа два-три. Затем, если получится, то пройдем по склону до того мощного водопада, куда пытались пройти еще вчера. Это еще час-полтора. Ну и наконец, ледопад, расположенный вверх по склону от нашего лагеря.
Вскипел котелок. Заварили чаек, сварили гречки, порубили суджук, вылезли из спальников, и пошли поить Грега чаем в обмен на кофе. Да, с кофе мы лоханулись по полной! Покупать в стеклянной таре дома не хотелось, а в гибкой пластиковой упаковке – временно исчезли из продажи перед отъездом. Было решено купить в катарском дутике, но там продавались только в 1-3-5 кг упаковках и стекле, а в Непале просто забыли о нем. Так мы остались без кофе, но нас спасал Грег, которому понравился наш заварной дарджилинг вместо его пакетированного лимонного.
Грег, также уже заканчивал приготовление своего завтрака. Мы налили ему ароматного напитка, он насыпал нам кофе, мы отрезали ему суджука, он нам - пару карамелек. Позавтракали. Верхушки гор начали озаряться солнцем. Мы схватили фотики и пошли по намеченному плану.





Тропа от лагеря шла ввер по гребню, - туда, где расстояние между ледником и склоном было минимально. Но подойдя туда мы увидели только вертикальную каменно-глинистую осыпь. Тропа обрывалась в этом месте метров на 50-60, и продолжалась только внизу на самой морене. Было еще достаточно темно, но витиеватую дорожку можно было разглядеть среди вытаявших камней. «Наверное, старая тропа», - решили мы. На противоположном склонемы увидели еще одну тропу. «Может, по ней мы пойдем завтра?» - снова пустились в гадания. Но возвращаться 100 метров в лагерь, затем еще метров 300-400 вниз и последующий полукилометровый подъем, мы решили оставить на потом, а сейчас сходить к ледопаду, - до него оставалось всего-ничего, метров 200, не больше.



Мы смотрели на осыпавшуюся тропу, на то как она уходит вверх по льду, под которым течет Мьягди, а впереди красивейшей женской грудью, упираясь соском в черно-синие небеса, возлежала мечта – хребет Даулагири. Снега ее белой кожи манили изголодавшееся воображение трех туристов, волею жажды приключений очутившихся здесь, в этом неуютном, но прекраснейшем месте.



Ледопад, к которому мы направились, казался из лагеря небольшим и игрушечным, подход к нему простой, без элементов скалолазания. Как всегда, горы – обманули. И расстояние длинее, и сам ледопад более 20 метров, и подниматься к нему пришлось на всех четырех костях по монолиту, покрытому ледяной коркой.



Коля немного приотстал, занявшись съемкой дальних гор, а мы с Грегом, не желая показывать друг другу, что очкуем, упрямо лезли по скользкой поверхности вверх, до тех пор пока лезть дальше, в прямом смысле, означало самоубийство. Ледопад очень красивый, но красиво снять его очень трудно. Он все время находится под неправильным углом. Еще большую проблему представляет отсутствие ровных участков, где можно просто поставить ноги, отцепившись руками от скалы, поэтому, когда находится такой участок, то оказываешься в худшем положении, чем там, где прижавшись к скале ползешь на эту полку.





Время близилось к полудню и небо начало активно заполняться облаками и тучками. Решено было возвращаться в лагерь.



Опять стал накрапывать маленький дождик. В лагере нас уже ждали и тут же предложили одалбатиться. Мы не стали отказываться, а Грег брезгливо сморщился и принялся в очередной раз готовить что-то самостоятельно. Хем притащил к палатке пару столик и пару складных стульчиков. Затем, чистый рис и по плошке дала. Коля, начал было втираться в доверие к Грегу, мол, «Я тоже умею макароны с соусом есть, а не дашь добровольно, я же и отобрать смогу», - ворчал он нарезая круги вокруг него. Хорошо, что Грег ни слова не понимал по-русски, - иногда это преимущество. Потом Коля вздохнул тяжело, и так как греговская стряпня должна была еще долго готовиться, а далбат остывал, печально пошел есть рис.



Выглянуло солнце, и мы тут же подсоединили солнечные батареи, чтобы зарядить закончившиеся аккумуляторы. С 4 до 80% зарядка прошла часа за два, затем снова стало пасмурно, и мы убрали зарядники.



Снова пошел дождь с градом. Наверное, от этой неустойчивой погоды, из-за скачков давления у меня разболелась голова. Коля настоял, чтобы я принял гипоксен, как от горняшки. Действительно симптомы исчезли буквально через полчаса, а еще через полчаса небо стало очищаться. Мы собрали все емкости для воды, фотики, штативы и пошли за водой, с надеждой пофотать что-нибудь еще.
Дорога за водой была названа Shit way, так как непальцам было влом ходить по кустам, - вдруг еще напорятся на что-нибудь острое, а вот так прямо на дорогу метать свои экскременты – это нормально. Тропа до воды заминирована процентов на семьдесят, хотя идти до ручья не меньше 10 минут. Ступать надо осторожно и постоянно смотреть под ноги. Мы прошли через два сухих русла, в том числе и через то, где вчера я сам набирал воду. Вода была только в третьем ручье, который вытекал непосредственно из ледника, - это еще минут 7 ходьбы. Но на вершине холма, перед этим ручьем, есть что поснимать, особенно когда погода более удачная, чем в нашем случае. Здесь есть пирамидка с флажками, от нее могут получиться весьма удачные снимки, только нужна погода.



Рядом с пирамидкой был обнаружен охотничий силок. Пустой. От пирамидки мы пошли к одинокому дереву на склоне. Оно достаточно живописно вырисовывается на фоне снегов. Вот, собственно, и все достопримечательности окрестностей Итальянского лагеря.



Спустившись вниз, мы обнаружили новую группу из троих французов: бабульки, лет шестидесяти-шестидесяти пяти, мужичка – лет около сорока и молодой женщины не более двадцати пяти годов. Обладая отличной фигуркой, она отталкивала своим лицом. Французы, как и большинство их сородичей почти не говорили по-английски. Только бабулька знала его в рамках нашей школьной программы. Вместе с ними пришло 12 человек: три гида, пять портеров и четыре китчен-боя. Сами французы тащили не более 5 кг в своих рюкзаках. Экипированы по самой последней трекерской моде. Почти все снаряжение от Лафумы и вообще выглядели они очень респектабельно. Как таких занесло в ебеня Даулагири, - одному богу известно, но держались они очень уверенно и бодро. С нами и Грегом им общаться было затруднительно, поэтому они сразу обособились, хотя были приветливы и постоянно улыбались. На ужин им приготовили что-то мясное и две бутылки красного вина. Может так и надо путешествовать? Может мы теряем многое, нагружая себя рюкзаками с фотоаппаратурой, экономим на шумных портерах, которые могли бы тащить и вино, и мясо, и разнообразную еду? Я вспомнил Килиманжаро, там для американцев, которые шли параллельно нам тащили биотуалет, и над тем негром, который нёс его постоянно посмеивались. Нет, наверное, такое путешествие не для меня. Я люблю комфорт, но я люблю его дома, я люблю, когда у меня комфортный рюкзак и 35-45 кг за плечами нести тяжело, но удобно. Мне нравится говорить себе, взобравшись на перевал или вершину, обливаясь потом и еле ворочая сухим языком: «Твою мать! Как же здорово!» А самое главное, - насладиться тишиной и торжественностью момента, чтобы никто на закричал тебе под ухо: «Рисим фирири… рисим фирири…»
Я поделился своими мыслями с Колей и Грегом. Они промолчали, но было видно, что они согласны со мной.



На ужин, помимо гречки, Коля все-таки выклянчил у Грега пасту по-австралийски. Грег понимал, что если он выпустит из своих рук вилку, то расстанется с содержимым своего котелка. поэтому он методично контролировал процесс.

[Snusnumrik]

Дима, отчет - как и все ваши отчеты -великолепен! Ну просто не могу не поблагодарить! Пишите и фоточки кидайте!

[Дмитрий]

Дима, отчет - как и все ваши отчеты -великолепен! Ну просто не могу не поблагодарить! Пишите и фоточки кидайте!

Спасибо большое за поддержку

Добавлено спустя 32 минуты 48 секунд:
8 апреля. Переход в Базовый лагерь Даулагири



На военном совете было решено, что, поскольку идти придется долго, выходить надо рано. Не позже шести утра. Мы в пять уже были готовы: начинали варить гречку и собираться. Без двадцати минут шесть я допивал последние глотки чая и завязывал рюкзак. Коля действовал симметрично. Зато наши портеры под руководством Хема ждали свой далбат и чесали яйца. Грег тоже не знал чем заняться, поэтому мы вскипятили еще воды и заварили в термосах чай. Портеры и не думали торопиться. Только потом я понял, что они страшно очковали, что они ждали, пока более опытные на этом направлении французские гиды поведут свою группу, а мы пристроимся в хвосте. Возникшие трудности сможем преодолеть по следам французов.



Наконец, первые французские портеры с гидом потихоньку потянулись вверх по тропе, туда, где мы вчера обнаружили от нее лишь осыпавшиеся останки. «Значит, они знают другой спуск», - подумал я.
Мы действительно вклинились к французам. Пока бабулька и супружеская пара попивали свой утренний кофе, мы уже достигли вчерашней осыпи и, о ужас! Гид спокойно привязывал к нависшему камню веревку. Стоя на краю осыпи, я не видел многих участков, по которым придется спускаться. Они небольшие, по 2-3 метра, но в утреннем сумраке было как-то не очень радостно спускаться по отрицательному склону.



Сначала привязали одну веревку, потом, ниже, метрах в пятнадцати, где есть небольшая полка и нужно пройти по ней метр-полтора – вторую. Первым спустился французский портер, с привязанными вместе двумя баулами килограммов по двадцать. Баулы, по непальской традиции неслись головой. Как только он смог спуститься?! Голова и шея напряжены грузом и имеют относительные степени свободы. Скорее, свободны в своем вращении только глаза. Подошвы ботинок перемотаны веревкой, потому как еще года два или три назад отклеились, а приклеить их влом. Но, надо отдать ему должное, - спустился он довольно быстро и ловко, чем вселил в нас дополнительную уверенность.
Следом спускался портер Грега, затем Гаган, Грег, Коля, я и замыкал Хем. Спуск вниз – это сорок пять метров близких к вертикальным участков с постоянно осыпающейся поверхностью. Вам приходилось спускаться по веревке с шестнадцатиэтажного дома? Я делал это впервые. Веревкой пользовался всего второй раз в своей жизни, первый был три дня назад – но там, перед Богхарой это были детские игры, по сравнению с этим спуском. Адреналин начинал закипать в жилах, но не успев достигнуть своего апогея – успокаивался: спуск начался, а когда занимаешься делом, а не играешь в игрушки – адреналин быстро приходит в норму. Нужно просто заставить себя сделать первый шаг, а дальше в дело вступает холодная голова.



В общей сложности спуск, от привязки веревки, и до спуска Хема, занял около часа. Удостоверившись, что никто не пострадал, мы двинули вперед по морене. Собственно в самой морене ничего красивого нет: грязный холмистый снег, чем-то напоминает апрельские городские пейзажи у нас, когда слежалый и подтаявший снег еще не вывезли за пределы города, и на нем выступают различные вытаявшие предметы. Вот и здесь все было аналогично. Грязно, сыро, неуютно. Посмотрел наверх: все небо затянуто плотными, но высокими облаками. «Скорее всего, солнца сегодня не будет», - угадал мои мысли Грег. «Зато идти будет попроще», - подхватил идею Коля.
Стали подниматься по склону. Такая же моренная осыпь, только вид слева. Немного положе, чем спуск, зато намного выше, и любое неосторожное движение так же приведет к нежелательному падению до самого низа. Слева нависает скала, мокрая от струящихся ручейков. Под ногами раскисшая глина. Справа в трехстах метрах внизу ревет, уходя под лед Мьягди, вырываясь из когда-то образовавшегося завала камней с девятиэтажный дом. Глядя на эту мощь, все отчетливее осознаешь свою ничтожность перед стихией, что ни горы, ни реки, ни льды не прощают обид и бахвальства. Любой твой шаг может стать для тебя последним, особенно, когда стоишь на вершине и орешь как полоумный: «Я сделал это!!!» Гораздо уместнее молчать, и широко открыв глаза радоваться, осматривая пройденный путь и предстоящий: «Я вижу это!!!» - мне кажется – это и есть верх счастья.





А сейчас, - вперед, дальше. Обогнув этот завал, мы попали в чудесную долину, чем-то напоминающую долину деревни Тал на аннапурновском треке. Такая же широкая, с вертикальными стенами и бутылочными горлышками входа и выхода.







Подошли к старой стоянке на берегу реки. Землистая почва, на которой удобно устанавливать палатки, но следов от них не было видно. Хорошо заметен только выложенный из камней очаг, где на газе, защищая огонь от ветра плоскими вертикально стоящими камнями, трекеры готовят себе пищу. Я спросил у Хема: «Это Швейцарский лагерь?» - получил отрицательный ответ. Осмотревшись вокруг, понял, что стационарный лагерь в этом месте разбивать, не совсем выгодно: в сторону Даулагири нужно преодолевать либо вертикальную километровую стену, либо идти вверх по тропе и оттуда делать бросок через перевал наверх. Какой тогда смысл разбивать здесь Базовый лагерь? Но здесь протекал небольшой чистый ручеек, и удобно из него брать воду для чая. Видимо, это и была «чайный» лагерь перед выходом на основной ледник.







Мы попили по полкружечке чая, разливая всем из нашего термоса. У Грега оказались припасенные карамельки. Солнце так и не показывалось.



Впереди маячил трехсотметровый язык ледник. Тропа поднималась по нему. Собравшись, пошли вверх с наименьшей скоростью и взяли подъем с первого раза. Присели передохнуть возле турика. Я приклеил наклейку на этот турик, подавая знак Сергею, который здесь должен был пройти следом за нами через две недели.



Пока этот отрезок пути мы шли впереди французов, но сверху увидели, что они нас нагоняют постепенно. Да и ладно. Мы идем со своей скоростью, снимая по дороге то, что интересно. А вокруг такая красотища!!! Черные километровые отвесные скалы, оставили между собой лишь узкий проход, по которому не спеша ползет ледник. Юго-восточный склон ущелья почти голый, на нем лишь изредка видны белые отметины льда, словно на птичьем базаре – там, где в теплую погоду оживают водопады и водопадики. Северо-западный склон, напротив покрыт многодесяткометровыми ледниками с серым, голубым и фиолетовым льдом. Часто слышны камнепады. Несколько раз видели сходы лавин. Хорошо еще, что ледник «вымыл» по краям ущелья глубоки впадины и все лавины и камнепады скатываются туда.









Стал немного посыпать снежок. Наши портеры немного обогнали нас и присели невдалеке. Когда мы подошли, то увидели, что они сидят на плоских специально выложенных камнях с небольшими бортиками. Здесь явно ставят палатки лагерем. Таких мест было достаточно много вокруг. «Швейцарский?» - поинтересовался я. «Японский», - ответил Хем. Странно, на карте японского нет. Мне пояснили, что Японский лагерь стоит почти на месте Французского, а французский почти разрушен ледником. Остается только верить на слово. Я даже не успел, собственно, подумать над ответом, как мое внимание привлек огромный нависший ледник справа. Длина нависания несколько сот метров, ширина и толщина – несколько десятков. По моим представлениям о законах физики, здесь лавины должны были сходить как у Высоцкого: «одна за одной». Он же висел толстый и самодовольный, любуясь на себя, или подстерегая жертву.



Снег усилился. Видимость постепенно сужалась. Если раньше с французами мы шли обособленно, то сейчас старались держать друг друга в поле зрения. Тупо не хотелось потеряться в этом белом месиве или провалиться в трещину, которых здесь просто дофига. Тем более, что портеры сказали, что далее нет «фиксированной тропы», есть только направление. И все.
После этого нависшего ледника вышли на удивительную ледниковую поляну. Огромные камни, высотой от метра до десяти поднимались над ровной поверхностью ледника на ножках темно-фиолетового льда. Они выглядели как с другой планеты. Это был полный восторг! Но тут снег повалил с такой силой, что видимость сузилась до нескольких метров, и впереди идущий человек едва угадывался темным силуэтом.







Положение становилось критичным. У Грега на рюкзаке висели пластиковые высотные ботинки. Он решил их одеть, так как снег к тому же был еще и мокрым, сильно охлаждая тело. Так вот за те несколько минут, пока он принимал решение переобуться, в ботинки насыпало снега почти наполовину. Грег с грустью показал нам свою проблему и начал выковыривать оттуда замерзающими пальцами слипшиеся комочки.



Снег перестал так же быстро, как и начался. Поняв, что пугать нас нечего, что мы свои, стихия решила пропустить нас дальше. Тучи внезапно исчезли вслед за снегом. Показалось голубое небо, покрытое красивыми облачками. Впереди на фоне белоснежной горы возвышались вертикальные останцы. Свежий снег припорошил камни, осыпи и трещины. Мысленно все понимали, что поодиночке опасно, но все равно рассыпались веером по всей ширине ущелья. Все равно все друг друга видели очень хорошо.
Через некоторое время у ледника края постепенно стали подниматься вверх и волей-неволей все опять выстроились в колонну.







Временами трещины и торосы оставляли только одну единственную возможную тропу, но старые голубые и фиолетовые льды трехметровым остроконечным забором возвышающиеся вдоль прохода, создавали фантастическое зрелище.





После обильного снега с дождем все сильно устали и еле переставляли ноги. Даже самые опытные французские гиды ощупывали тропу впереди ледорубом на предмет трещин как-то вяло. Только для общего вида. Почти все жевали снег. Оставалось еще несколько часов пути. Снег под лучами солнца обильно таял не только на поверхности, но и в складках одежды, куда он забился во время метели. Мы были хорошо экипированы, но даже наша одежда не спасла нас от промокания в таких условиях. Через полчаса промокло все и одежда и обувь, но благодаря мембране, все начало быстро испаряться и мы стали похожи на ежиков в тумане. Не хватило совсем немного. Погода снова испортилась и снежная буря повторилась. Температура упала. Наши тела замерзли и полезли за дополнительной теплой одеждой внутрь рюкзаков. Сейчас главное не переохладиться. На такой высоте переохлаждение может привести к трагедии.







Видимость снова стала метров 15-20. На ледник опустились сумерки, хотя времени было только три часа. Коля и Хем стали сильно отставать от основной группы. Сначала я старался идти таким образом, чтобы было видно и впереди идущих и тех, кто отстает. Затем, чтобы не потерять окончательно своих, пришлось еще замедлить шаг до такой степени, чтобы усилившаяся метель не заметала окончательно следы, по которым шел. Дорога постоянно делала небольшие подъемы по наветренной стороне и все следы тут же заметались. На одной из таких полок в ложбинке наткнулись на разбитый вертолет. Значит Лагерь где-то рядом. Но, оказалось, что необходимо пройти еще метров пятьсот вперед и около ста вверх и только тогда нам показались первые палатки.



Я победно вскинул руки, обернувшись назад. Коля увидел мой жест и на последних метрах обогнал Хема.
Палаток в Лагере было так много, что первую новость, которую я услышал, это - что все места для установки палаток заняты. Если найдем что-нибудь – это наше. Прошли вперед метров двести. Из метели возникали все новые и новые палатки. Наконец, нам повезло. На самом гребне, на тропе, соединяющей две части лагеря мы обнаружили три занесенных снегом более-менее ровных участка, где с трудом, но все же можно было кучно поставить палатки. Пока разгребали снег, он насыпался новый. Стали устанавливать нашу палатку и портеры обнаружили на ней небольшую дырку в дугодержателе. Было бы из-за чего поднимать шум, да еще в такой момент! Но возмущению портеров предела не было. Пришлось им тихо намекнуть, что если они не прекратят орать, то замерзнут здесь все к едрени фени. На них это подействовало отрезвляюще, еще и потому, что всегда до этого момента установкой палатки занимались они, не доверяя нам. А сейчас мы сдуру решили им помочь, и в этот момент и обнаружилась дыра.
Грег справлялся с установкой палатки самостоятельно, но наша уже стояла, и я пошел ему помочь. В этих условиях и сказались все конструкционные недостатки его Bibler'a. Устанавливая дуги внутри палатки, он затащил туда столько тяжелого мокрого снега, что потом выгребал его оттуда какой-то картонкой. Но до конца, конечно, у него это не получилось: пришлось смириться и спать в обнимку с хлопьями снега.



На установленную палатку снег набросился с удвоенной силой и быстро замел все дырки снизу, компенсировав тем самым отсутствие снежной юбки.
Мы завалились в свою палатку, обложили ее по периметру рюкзаками, переоделись в теплое белье, поставили котелок со снегом и затаились внутри спальников.
Так закончился наш десяти часовой переход с 3600 до 4700 метров.

[Дмитрий]

Добавил в каждую "ходильную" главу кусок карты.

[Дмитрий]

9 апреля. Днёвка в Базовом лагере
Всю ночь валил снег. Палатку с трех сторон он завалил на треть, а со стороны изголовья до половины. Ночью ко мне пришла горняшка. Большую часть промучился головной болью. С Николаем, вроде, пока все в порядке. По крайней мере, - он не признается. Утром он заставил меня выпить 4 капсулы гипоксена. Боль прошла.
Снег тихо шлепается на тент палатки, небольшой ветер надувает сугробы. Весь лагерь как будто вымер. Никому не хочется в эту сырую погоду вылезать наружу. Неймется только Грегу. Он с утра уже облазил все палатки руководителей экспедиций, а в нашем округе их три: индийская, турецкая и польская. Чуть дальше, ближе к перевалу, на других островках видны еще две группы палаток.
Мы вскипятили чаек, набивая котелок снегом. Благо даже из палатки вылезать не надо. Просто зачерпывали кружкой из тамбура.
- Good news! Good news! – пробрался Грег в нашу палатку с протянутой кружкой для чая.



Все альпэкспедиции оснащены отличной связью и имеют всегда свежие новости о погоде. Вот, что выяснил Грег. Сегодня весь день будет идти снег, температура, около 0°С. Ночью он прекратится. Прояснится, но станет очень холодно. А завтра будет отличный день, за который большая часть снега должна растаять и открыть перевал. По сведениям альпинистов спустившихся с верхних лагерей, западная часть хребта вся в облаках, а со стороны Калигандаки – отличная солнечная погода. Значит нам предстоит только один сложный переход: через Французский перевал. Дальше будет проще.
Стали держать военный совет, заедая горячий чай припасенными сушками с гематогеном. Решили провести в Базовом лагере не один день, а два, подождав, пока все растает, и можно будет продолжать путь. Если возникнут сложности с дальнейшим переходом, - забить на восхождение на Дампус и спускаться к Марфе. От сюда до Марфы 3 дня пути.
Позвали Хема и объяснили его просунутой голове наши пожелания. Он согласно кивал головой.
Периодически снег переставал идти, и можно было чуть оглядеться. Один раз мы даже увидели клочок голубого неба размером с банкноту.



Во время таких прогулок в трех метрах от палатки мы осмотрелись. Оказывается, Базовый лагерь Даулагири расположен таким образом, что ледник, сползающий со стороны Французского перевала, и ледник, сползающий со стороны Даулагири, встретились в этом месте и выдавили небольшой каменистый гребень. На нем-то и притулился лагерь.
В основном, весь день кисли в палатке. Я слушал аудиокнигу «Похождения бравого солдата Швейка», Коля – дрых, иногда просыпался и уточнял свое местонахождение по gps.



Делать абсолютно нечего. Вся надежда на завтрашний день. Даже, если не сможем идти дальше – полазаем вокруг лагеря, пофотаем.
От безнадеги начали придумывать себе, что будем делать в Покхаре, когда вернемся туда, пройдя весь намеченный круг. Коля предлагает утопить город в разврате. У меня желание гораздо скромнее: я хочу уехать на противоположный берег озера и устроить пикник. Сварить уху, пожарить шашлычки, заесть все это арбузом, виноградом, другими фруктами и выпить две, лучше три или четыре бутылки того отличного австралийского. Грег начал вспоминать, как он здорово готовит стейк у себя дома, по его собственному рецепту: он очень тонко отрезает куски мяса величиной со сковородку, главное, чтобы они не были толще 5 мм, чтобы светились на просвет. Маринует в специальном маринаде несколько минут, а затем кидает этот кусок мяса на решетку, дает ему «задымится», и тут же переворачивает. Стейк готов!
Всё! Потихоньку сходим с ума! Тоска пробирает до костей Самое печальное, то, что все это понимают, поэтому так грустно, нарочито громко смеемся…
Сварили гречку. Поели ее без удовольствия. Скорее восполняя вчерашние потери калорий, чем готовя организм для дальнейших событий.

[Дмитрий]

10 апреля. Fuck-fuck-fuck!!!
В Непале ночь опускается быстро. Особенно, когда день – это сумерки. Белые, заполненные снегом и безысходностью сумерки. Эх! Стивена Кинга бы сюда, он сошел бы с ума от ужаса. Это не книга и не Голливуд – это наша жизнь. Мы живем здесь, внутри. Мы просто сходим с ума.
Белый занавес снега вокруг. Если бы я пошел отлить дальше 20 метров от палатки, я бы потерялся.
Коля, вроде заснул, и тяжело дышит во сне, ворочается и стонет. Я не могу заснуть. Меня мучают видения. Настолько яркие и реальные, что готов идти за ними следом, если они меня поманят.
4700. Это не теплый Занзибар.
4700. Это не боди-массаж в Паттае.
4700. Это не бесконечные пляжи Мозамбика.
4700. Это не «Земля без ветра» - Борнео.
4700. Это не прыжок в неизвестность с моста между Зимбабве и Замбией.
4700. Это не 5895 (Килиманжаро)
4700. Это не -34м Сипадан
4700. Это не -37°С на Глухарином
Почему здесь не так, как в других местах?
Я ощущал себя Агапитом, попавшимся на Зов Предков.
Время, как воздух, которым невозможно надышаться, призрачно раздвинулось и ускользало вниз, туда, где тепло, и нет снега.
Завтра. Завтра. Завтра… Бубнил я себе под нос. Что будет завтра? Видения так меня торкнули, что я четко, до запахов, до прикосновений кожи ощущал: мы в Марфе, в благословенной «Рите». Нам подают мясо, вино, бренди, сыр… Как я хочу сыра!! Ячьего. Картошка! Глазунья! Теплый душ… Прекрасные трекерши, спустившиеся с Торонг Ла, и видящие в нас полубогов, влажно проводят руками по телу…
- Ух-ух-ух! - вскочил Коля из спальника, открыл палатку и высунул в ночь морду, шумно вдыхая ночной воздух…
Снег постепенно успокаивается. Больше никто не гладит палатку мягкими лапками.
… Холодные струи водопада в Тале бьют меня иглами по спине, голове, рукам, бедрам. Запах хвои втягивается ноздрями внутрь. Я стою под подающей водой с поднятыми руками и медленно поднимаюсь вверх. Те, кто стоит рядом удивленно наблюдают за вознесением…
- Ух...
Я падаю.
- Ух-ух-ух! – Коля повторяет свою процедуру. Он задыхается в палатке. Ему просто не хватает воздуха. Он хрипит и хрюкает. Через некоторое время затихает в спальнике.
Я не знаю как и зачем я одел в эту ночь пуховый жилет, шапку-поларку и перчатки. Спальник у меня -9°С комфорт. -27°С – экстрим. В прошлую ночь мне было жарко. Я почти полностью расстегнул спальник. В эту – снег прекратился. И примерно, часа в три я начал не просто замерзать, я начал остывать. Чтобы согреть задницу я начал подкладывать под нее ладони. Чтобы согреть руки – я дышал на них. Я полностью погрузился в спальник, на секунды проваливаясь в сон и тут же просыпаясь. Холод. Нестерпимый холод. Без ветра. Холод, сильнее, чем в Сибири, пронзил буквально все тело. И эти периодические: «Ух-ух-ух!» Стало не просто страшно, стало жутко! Я открыл глаза и высунул один из спальника. В глаз ударил холод и предрассветный палаточный сумрак.
- У-у-у-е-е-е-е! - раздался вопль Грега, и я услышал похрустывание снега вокруг палатки. Наконец, его голова проникла во внутрь и он кричал и размахивал руками!
- Вставайте сибирские балалайки! Сейчас французы пойдут вверх! Это чудо! Вы посмотрите какая погода! Солнце озарило вершины! Такой красоты я еще не видел!!!



- Ух-ух-ух! –пробрался Коля у него между ногами наружу. – Ёбтель! - вскричал он оттуда. Схватил фотик и вывалился окончательно. Я последовал за ним.
Вид открывающийся в преддверии восхода нельзя назвать красивым. Нет это был ОФИГИТЕЛЬНЫЙ вид! Снег прекратился, горы приблизились до вытянутой руки! И снег, ослепительный снег вершин, от которого невозможно спрятаться!



- У тебя есть запасные очки и перчатки? А то мой портер их не имеет, - виновато спросил Грег.
- Есть! У меня есть и очки, и перчатки! Все есть!!! Мы идем вверх! Ура-а-а-а!!! – я готов был прыгать от радости. От холода, так мне приятнее думать, слезы застывали в уголках глаз. Ноги приплясывали от радости, так мне казалось правильнее. Мы напяливали на себя все, что еще осталось в рюкзаке. Мы готовились к Великому переходу.



Но, тут пришел Хем с низу, от французов и сказал, что метеосводка неутешительна и вся французская группа уходит вниз. Не хочет рисковать своими жизнями. Поэтому наши портеры тоже снимаются с места и спускаются вниз. К тому же у них закончились все продукты.
- Как же так! Я же спрашивал у вас: достаточно ли риса, минимум три раза? – возопил я
- Ну, мы надеялись…. – развел Хем руками.
- Сука! – прошипел я.
- Fuck! Fuck! Fuck! – бегал между палатками Грег.
Он сбегал к руководителям польской, турецкой и индийской экспедиций, везде результат был неутешительный: минимум 2-3 дня высокого давления и собачий холод…
- Fuck! Fuck! Fuck! Я остаюсь здесь! – со слезами в уголках глаз обреченно, но светло сказал Грег, глядя как наши и его портеры сворачивают лагерь.
- Вы с нами? – вопросительно взглянул на нас Хем.
- Я остаюсь с Грегом, - холодно ответил я
- Не дури! Это самоубийство! – сгребал меня в охапку Коля, жестами показывая портерам сворачивать палатку. – Мы давали слово, если Хем скажет назад, - мы пойдем назад! – рычал он мне в ухо.
- Fuck! Fuck! Fuck! – шептал Грег.
Мы спустились вниз к первым палаткам, где расположились французы. Да, они подтвердили, что идут вниз. Так сказали их многоопытные гиды. Они спокойно переживали эту неудачу: пили чай, поглощали плотный завтрак с мясом, и чем-то еще вкусным, нашпиговывались калориями и согревались возле газового камина в просторной кают-палатке. Мы вернулись наверх. Грег вскипятил чая и по-братски разлил в шесть кружек. Каждому досталось по карамельке. Весь наш завтрак. Есть совсем не хотелось. Мы возвращаемся! Той же дорогой! Это самая печальная песня на свете…



Грег остается один. Один на этой неуютной горе. Он сильный! Он справится… турки, индусы, поляки…
Обнялись…
- Если не трудно, вдруг где-нибудь встретите свободных портеров… Мне бы одного. Пусть прибежит… Двойная цена..
- Fuck! Fuck! Fuck!
Мы накинули рюкзаки и сделали первые шаги. Грег стоял высоко подняв голову. Он смотрел на нас без тени укора. Так сложились обстоятельства. Мол. вы не виноваты. Идите с миром!



Последние рукопожатия и мы след в след пошли за французами. Снега намело прилично. На плоских участках мы проваливались от «по колено», до «по развилку». На наветренной части можно было провалиться «по грудь», но на наше счастье впереди шел опытный гид французов, который на своей жопе испытывал все прелести засыпанных снегом трещин в леднике. Один раз он провалился в трещину, успев зацепиться ледорубом и выскочить с полоумными глазами. Второй раз угодил в полынью заполненную водой, но не успел промокнуть, так как вода скорее походила на холодец, а не на воду.
На вершинах буйствовал ветер. Солнце постепенно поднималось из-за хребта, пока вдруг не огорошило нас мощным световым потоком, чуть ли не сбивая с ног. Стало немного теплее. Намазались кремом.





Такого количества лавин, и камнепадов я не видел и слышал за всю свою жизнь. После двадцатой я сбился со счета, а мы не прошли еще и четверти пути.



Протискивать ноги вперед по хрустящему снегу, увязая минимум по колено, - оказалось настолько трудно, что у большинства силы вскоре исчезли. Не дойдя до середины пути, руки опустились. Все стало безразлично. Промокшие ноги, сухой язык, катящиеся в десятке метров многотонные валуны, наплывающие лавины мягкого снега. Холодно. Очень холодно. Мы стали отставать. Сытые французы ускакали вперед. Хем шел недалеко от Коли, Гаган - недалеко от меня.







- Подойдем к ручью, будем варить чай, - сказал я Гагану. Тот отрицательно покачал головой.
- Нет, нельзя останавливаться, нужно идти. Опасно. Лавины, - бормотал он сухим языком.
В подтверждении его слов между нами и Хемом прокатился камень величиной с двухэтажный дом. Хем посмотрел на нас и напряженно махнул рукой. Быстрее!!!



Выбрались к Мьягди. Река кипела. Берега сияли ледяным светом.





Последние километры вдоль реки я останавливался раз сто пятьдесят. Однажды мимо меня весело прошлепала французская бабулька с молодым портером. Как она оказалась сзади меня? Я ведь видел ее далеко впереди!
Снег и не думал таять. На глиняных осыпях перед мореной и после нее он лежал тонким слоем, лишь смачивая ее для большей скользости. Подойдя к веревке мы просто не узнали место. Огромный пласт глины примерно с середины скатился вниз, сделав подъем более безопасным, но камнепады продолжались. Нужно было сначала спрятаться за одним камнем, потом переждав осыпь и камнепад, быстро перебежать за другой валун, а потом еще раз и только после этого подниматься быстро вверх по скользкому грунту.
Когда я, наконец, схватил конец веревки, я понял, что все , что приключения закончились, что мы возвращаемся. Сознание постепенно приходило в норму. Но силы покинули окончательно. Сорок пять метров вверх. Это двадцать пять минут ползком по веревке. Это десять остановок по две минуты. Я смогу. Я смогу. Я смогу.
Я смог. За мной пыхтел Коля. Он тоже смог. Наверху нас ждал Гаган. Сначала мы по привычке полезли вверх, но он вовремя нас остановил и показал правильный путь по тропе вдоль склона. В Итальянском лагере нас ждала установленная палатка. Там были еще какие-то канадцы. Они сидели, раскинув свои тела в шезлонгах, на холмике и чему-то смеялись. На нас они глядели с любопытством и сочувствием. Все на что нас хватило, это попросить воды для котелка, сварить гречки и набить ей истощенное тело.
Французы спустились ниже. До Салигари? Не знаю. Просто их в лагере не было. А нам от этого было не жарко и не холодно. Мы согревались тем, что просто были живы.

[Genia]

Дмитрий! Вы меня простите, если я скажу что это really fucking superb! И отчет, и фото, и то, как, не дрогнув, в великолепной уверенности, Вы идете суровой мужской тропой Большого Приключения... Я хотела дождаться окончания отчета, но последняя часть потрясла!

[Дмитрий]

Дмитрий! Вы меня простите, если я скажу что это really fucking superb! И отчет, и фото, и то, как, не дрогнув, в великолепной уверенности, Вы идете суровой мужской тропой Большого Приключения... Я хотела дождаться окончания отчета, но последняя часть потрясла!

Женя, спасибо Но не надо меня мифологизировать, а то еще загоржусь собой

[Дмитрий]

11 апреля. Бегство
Завалившись спать, мы не просто заснули, - мы провалились в беспамятство. Без снов, без звуков, без чувств.



Утром встали, и самым неприятным открытием стало, что снега лежит в лагере сантиметров 3-4. Снег не тает. Мы ругали себя и Грега, за то что этого упрямого австралийского козла не забрали с собой вниз, но понимали, что у него хватит и ума и мужества спуститься вниз.
Вообще, я смутно помню этот день, за исключением вечера. То есть, конечно, я могу восстановить его по фоткам, которых сделал больше 400, но я не помню то, о чем я думал в этот момент, не помню чувств, которые меня одолевали, не помню разговоров. Просто день до 4-5 часов прошел как одно дыхание: вдохнул и выдохнул... И ты уже по другую сторону дня. Есть, конечно, аудиодневник, но, прослушав его, я также ничего не понял, кроме пары моментов. Поэтому, не обессудьте, изложение этого дня будет рваным и скомканным.
Сегодня решили не рисковать и хорошенько поесть. Гречка-суджук, чай с золотым корнем, последние батончики гематогена. Пока портеры еще собирались, мы уже были на тропе. Утро задалось! Просто фоталось и фоталось. Вокруг всплывали все новые и новые пейзажи, которые были пропущены на подъеме или забыты за это время. До места Салигари добежали за полтора часа, причем нас обогнали портеры. Мы же, свежие и бодрые шли медленно, будто зная, что никогда это больше не увидим. В Салигари никого не оказалось, и мы просто пробежали дальше. Перед самым Добангом встретили канадскую пару. Они были полны надежды и глаза их устремлены в светлое будущее. Нам они просто сказали: «Hi!» - и проследовали дальше. Мы для них были неудачниками – у них весь мир впереди.













В Добанг пришли через три с половиной часа после выхода из Лагеря, подождали пока портеры поедят, и рассчитались за них. Солнце продолжало ярко светить над головой и хотелось пить. Я зачерпнул кружку воды из ручья. Какая она была восхитетельная, одна из самых вкуснейших на пути Туда! Сейчас у нее был какой-то приторно-сладковатый вкус. Что за дела! Поднялись выше и увидели, что стадо коров просто отдыхает в этом ручье, ну и срут коровы в ручей без всякого зазрения совести.







Вкус коровьих какашек еще долго преследовал нас, а эти мы попытались закусить четырьмя таблетками фильтрума в нижних водопадах. Возле одного из них нам повстречался немец-одиночка. Когда я ему сказал, что в Итальянском лагере лежит снег, он громко выругался: «Fuck! Неужели опять не повезло!»
В основном же тропа была пустынна, и мы шли, вдыхая запахи влажных джунглей. В одном месте я увидел местного пастуха, который лежал на тропе, прислонив голову к ладоням. Я сначала подумал, что он молится, но, оказалось – банально срет, прямо на тропу. Увидев меня, он вздрогнул, и из него просто с шумом посыпалось содержимое. Но это его нисколько не смутило. Судя по всему – он был прилично пьян, потому как Коля, прошедший в пяти минутах позже застал его спящим в собственном говне.
Под вечер пришли в Сималкарку – здесь есть горячие источники – татопани. Источники вырываются из скалы примерно в пятидесяти метрах над Мьягди. Рядом красивейший водопад. На площадку к нему, где можно поставить палатки нужно спуститься метров двадцать. Вся площадка уже была заставлена палатками… французов. Сейчас там орудовали их портеры, готовя ужин и ставя кухонную палатку. Сами же французы отмокали несколькими метрами выше в ванне горячих источников.



Хем сказал, что все под контролем, он сейчас же найдет место и для нашей палатки. Мне кажется, что он выбрал наилучшее стратегическое место для этой цели: небольшая полка между нижней площадкой и татопани. От водопада нас защищали густые заросли бамбука, хорошо проглядывался противоположный склон, а до татопани всего пятнадцать секунд неторопливой ходьбы.
Сначала мы пошли вниз к водопаду, чтобы его немного поснимать, пока еще достаточно светло. Я не удержался и нырнул в прохладные струи. Вода в водопаде теплее, чем в Томи в самое теплое время года, градусов двадцать два - двадцать четыре. Французы и портеры уставились на меня как самого большого идиота, какого они видели в своей жизни. Но это – было блаженство! Смыть с себя пот, который осязаемой струйкой преследует тебя последний день. Я поплавал минуты три-четыре, как клоун на арене цирка. Спустившиеся французы осторожно пощупали воду: «Нет! Это слишком спортивно! Новосибирск – супер!» - я уже объяснял бабульке, что Новосибирск от моего города – это примерно как от Парижа до Рима, но никто не может его запомнить, поэтому я не стал настаивать. Новосибирск, - так Новосибирск. Не самый плохой город.



Водопад широкой струей срывается с сорока метров и отвесно падает в огромную чашу, неся со своим потоком мелкие частицы песка. Теплые порывы ветра забрызгали весь палаточный лагерь французов, как будто он побывал под тропическим ливнем.
Я понял главное: в этом месте я вновь начал получать удовольствие от путешествия. Сказались ли предоставленные возможности окунуться в себаритство и просто получать кайф от теплой воды, теплого воздуха, просто от воздуха, которым можно дышать сколько угодно, или что-то иное, - не знаю, но в ванну с горячими источниками я поднимался уже другим человеком. Я не забыл штатив и установил на нем фотик возле ванны, где сидели полуголые местные бабки и тетки, вертелись голые дети.





Я обошел ванну вокруг, и спустился у дальнего конца. Вокруг моих ног поднялась белая муть. Вода горячая. Градусов сорок пять. Долго в ней находиться сложно. Я пересек ванну и присел на большой валун в углу, оставив над поверхностью только голову. Находиться в таком положении и ни о чем не думать, просто киснуть, давая воде проникать в поры и нежно обнимать тело – верх блаженства. Коля, устав от блаженства пошел к водостоку мыться. Все население источников с любопытством уставилось на него. Затем настала моя очередь. Интересно, что сами непальцы продолжали сидеть в горячей воде, - но они привычные к таким условиям, для нас же - это помимо удовольствия еще и суровое испытание.



Позже, сидя в палатке и поедая традиционную гречку с суджуком, мы начали планировать, как выходить из ситуации с вынужденным возвращением. Понятно, что надо выбирать между попыткой штурмовать Даулагири со стороны Марфы и Тиличо. Втроем, я Коля и полбутылки перцовки мы приняли правильное решение: будем штурмовать Дампус со стороны Марфы, попробуем пройти в Скрытую Долину и вернуться обратно в Тукуче или Марфу.



Настроение постепенно поднималось. Так, в эротических снах мы и заснули под звуки падающей воды.

[Дмитрий]

12 апреля. День предпоследний первой части



Во многом день оказался предсказуемым. Встали в шесть, позавтракали, и поперлись в гору, наблюдая, как французы уже завершают перевал. Вообще, французы не отягощали себя заботами осматриваться по сторонам. Если они выбирали конечную точку пути, то шли до нее, упрямо уставив глаза в тропу и никуда не сворачивая.



Мы же, взобравшись на перевал, и оглянувшись назад, увидели открывшиеся горы вдалеке, не смогли не задержаться здесь на полчаса: все-таки одни из последних фоток ЭТИХ гор.



Пока лазали по камням, - оказались последними, и перед Богхарой немного блуданули. Т.е. мы думали, что блуданули, но на самом деле мы шли правильно, только местность сильно изменилась за это время, стало все как-то пышнее и красочнее.





Возле веревки встретили еще одну группу французов, которые шли наверх. Они уже были осведомлены от своих соотечественников о том, что их ждет впереди, и настроение у них было трезво-грустное, но возвращаться они не желали.



Здесь же сгрудились наши и французские портеры, ожидая своей очереди на веревочной переправе. Нас вежливо пропустили вперед, но не учли, что навстречу нам еще поднимался местный житель с огромной корзиной за головой. Ему, бедняге пришлось так плотно вжаться в скалу, а нам обнимая его перебираться по сорокасантиметровой тропинке, что… в общем, адреналину – полные штаны. Драматизм ситуации подогрел в доску пьяный портер, который приплелся позже нас, но каким-то образом на подъеме ему с корзиной за головой удалось обогнать Колю и обойти живым вжавшегося в скалу непальца. Но вот спуститься по веревке, а это уже из разряда суперэкстрима для рядового трекера – он не смог, и его пришлось снимать гидам французов. Пьянчуга лишь орал свои пьяные песни и отмахивался от помощи, громогласно объявляя всем, что ему и здесь, как отцу Федору на скале, хорошо, а все мы – ничтожные и жалкие людишки, ничего не понимающие в жареном гусе… и так далее.





В Naura Bhir мы догнали французов. Наши портеры сели перекусить – святое дело! Мы же, только попили водички и просто расслабились в тени деревьев, - весь путь от Богхары до сюда, лишен этой прелести – сухой выжженный склон, со слепящим солнцем.
Наступала самая жара – близился полдень. Раскинув карты и показав портерам, что готовы заночевать, опять-таки, в Мури. На что они ответили, что знают более короткую и легкую дорогу по левому берегу Мьягди.
Вот суки, - подумали мы, но вспомнив, как убежали от портеров в первый день, прикусили языки.



Оказалось, что от того места, где мы впервые встретили Грега, нужно идти не 300 метров вверх, потом 300 вниз, потом 400 вверх, потом 400 вниз, потом 450 вверх и далее плавно вниз до Дарбанга, а плавно, почти придерживаясь одной высоты (подъемы на более 50 метров) спускаться по противоположному берегу Мьягди.



Решено было заночевать в Кибанге. Эту деревню хорошо видно снизу от реки, но тропа туда идет в обход горы и подъем практически не ощущается. На карте обозначен медицинский пункт и отель. Вранье. Ничего из этого там нет. Более того, в деревне нам прямо заявили, что нам здесь лучше не останавливаться, а продолжить путь дальше. Дальше будет хорошая деревня, - она богатая, там и постоялых дворов много. Где-то я уже это слышал. Недавно. Конечно! У Гашека. Может, переписать отчет в стиле Швейка? С его похождениями до Чешских Будеевиц и Торжественной поркой? Получается очень похоже. К сожалению, я не обладаю талантом Джойса, чтобы переписывать Одиссею, но как идея – идея хороша!
Настрой переночевать именно здесь, в этой деревне победить трудно. Почти невозможно. У Коли совсем плохо с коленями, еще немного и они отстегнутся от ног и будут жить своей интимной жизнью, отдельно от владельца. Недолго. Зато – свободно. Я слышу скрежетание его зубов: «Вы идите вперед, а я догоню обязательно. Здесь же недалеко?!»



Здесь недалеко. Нужно пройти по склону километра полтора-два, затем спуститься метров пятьдесят, чуток подняться и еще пройти пару километров. Вот там мы и будем ночевать. Ближе нет ни жилья, ни воды. Рассчитывать не на что. Пошли, друг мой, Колька! Иди со своей скоростью, мы не будем торопиться. Подъемы для тебя не страшны, а спусков немного. Пойдем. Не ссы! Все будет хорошо.
И мы пошли. Пока французы, увязавшиеся по нашим следам, открывали рты и шумно возмущались, мол, где их обещанный теплый сортир, мы шли. Шли… Просто шли.



Пришли первыми. Я не выпускал Колю из виду, он доковылял спустя минут пять после того как мы бросили рюкзаки перед деревней с символическим названием Kalleni. Единственную площадку, где можно было поставить палатки, мы заняли и французы отправились вниз в деревню, чтобы попытаться заночевать в курятнике. Единственный недостаток этой деревни – вода далеко. Минут пять ходьбы назад до шланга, либо спускаться и идти в самый конец деревни. Но место очень удачное: красивый вид на запад, прикольный на восток, вдоль Мьягди.
Пока ставили палатки, вокруг собрались детишки, как бы невзначай прогуливалась мимо местная молодежь. Ну ходят они туда-сюда каждый день, и дела нет им до нас, просто променад такой ежевечерний. К сумеркам стали подтягиваться взрослые, мол, мы тоже здесь просто так ходим. Ну да ладно… смотрите! Зоопарк завтра уезжает.



Взрослые сказали, что отсюда до Дарбанга всего два-два с половиной часа пути: все время вниз, потому что!
Кстати, здесь было просто прикольно сидеть возле палатки и смотреть вокруг. Звенели цикады, летали летучие мыши, солнце последними лучами вырывалось из кастрюли облаков. Тепло! Гречка! Суджук! Перцовочка! Как же здорово! Fuck!!!
Перцовочка развязала языки двум молчунам, каждый вспоминал любимые мясные блюда. Коля взахлеб рассказывал, как надо готовить барашка, что ни одна, уважаемая им свинья, не сравнится! И за барашка он готов глотку перегрызть любому, хотя и не мусульманин. Надо только свежего барашка покупать, теплого, тогда он … пальчики оближешь. Коля в экстазе раскрывал мне все нюансы приготовления барашка, потом говядинки, потом свининки, потом того, что можно добыть на охоте. Мне похвалиться было нечем. Единственное, что я умею готовить – это уха из сома. Получается действительно вкусно, особенно зимой, на даче, под трескучий морозец, или падающий снежок. Друзья заказывают мою уху. Мясо-шашлыки остается невкусной остывшей горкой, а уху выедают до дна. Увы, больше ничего я готовить не умею.
Стемнело окончательно. Залезли в палатку.
Принятое решение штурмовать Дампус с другой стороны - подогревало воображение и будоражило сны. Расслабленные сны. Кто спускался вниз – поймет меня, что это значит, но, надеюсь не выдаст…

[esavchenko]

А что стало с Австралийцем?

Никогда не думал что в нашем 21 веке возможны такие путешествия - захватывает! Спасибо БОЛЬШОЕ за рассказ.

[Дмитрий]

А что стало с Австралийцем?

Вы будете смеяться, но я в день получаю по куче таких вопросов, еще и с других форумов. Обещаю, что скоро расскажу. Не будем торопиться

Никогда не думал что в нашем 21 веке возможны такие путешествия - захватывает!

Почему же? есть еще более сложные и дикие маршруты и в России и ... на всех континентах. Может, Европе (западной) в этом меньше повезло

[Дмитрий]

13 апреля. Здрасте, я непальский Новый год!



Но в пять утра, какой-то мудак, диким хохотом возле палатки, разбудил нас. По всей видимости, в Калленях он исполнял роль деревенского петушка. Потому как мы наметили встать, именно в пять утра, мы проснулись, подумали, что там за мудак хохочет, и опять уснули. Проснулись только через два часа, - мы умеем держать слово, данное друг другу. Отсутствие близкой воды, сподвигло нас на скорейшие сборы и продвижение вперед.





Памятуя, что до Дарбанга два с половиной часа пути, мы и прошли его, этот путь за три с половиной, нигде особо не останавливаясь. Для будущих трекеров: если вздумаете подниматься от Дарбанга – выбирайте левый берег Мьягди – тропа здесь идет прикрытая горой от солнца, и за первый день можно спокойно дойти до Наура Бир, а если поднапрячься и до Богхары. Самое главное, что по левому берегу нет крутых подъемов и спусков, все как-то простенько, да и сама тропа проходит ниже метров на пятьсот, чем та, по которой мы поднимались до Мури.





Придя в Дарбанг, первым делом купили по бутылочке пива. Теплого. Неизвестно сколько лет простоявшего на витрине. Просто хотелось пить, и хотелось пить что-то еще, кроме перцовки и чая. И так нам стало хорошо на голодный желудок, так нас развезло, что веселило буквально все: как мы сели в джип, как поперезнакомились с сидящими рядом. Надо сказать, что посадили нас на задние сиденья, которые стоят вдоль кузова. На них спокойно располагаются по три непальца. Когда сели мы, на каждом сиденье был только один местный, - мы заняли все оставшееся пространство. Затем, после того как машина поехала, к нам решил забраться еще один чувак, но он только открыл рот и молча развел руками. Водила ничего не понял сначала, но когда почти все пассажиры перешли на хохот, а мы выкрикнули, что мест больше нет, мол, рашн сайз, но спейс, в голову пришла гениальная идея: если мы с Колей сядем на одну сторону, то на другой вполне смогут разместиться и четыре непальца, если не будут громко пукать. Потом подсаживались еще люди… Так на водительском кресле ехало уже двое пассажиров, а на крыше джипа примостилось еще человек восемь. Как водила переключал скорости в такой толчее, - русскому уму не понять, но со своей задачей он справился на пятерку. До Бени доехали за два часа.
В Бени перекусили. Поели лапшу с чили, чем обедали наши портеры, кто знает – они уединились в дальнем углу. Тем более, что острое блюдо я запивал еще бутылкой пива. За все заплатили 590 рупий.
Здесь мы поделились с портерами дальнейшими планами: мы идем штурмовать Дампус со стороны Марфы. Но платить им будем по другому: день ходьбы будет оплачиваться 1200 рупий, день отдыха или переезда на джипе или автобусе – 600. Их эти цены возбудили, они только уточнили, что все эти деньги будут выплачены им напрямую, минуя нашего хозяина гостиницы.
За три с половиной тысячи рупий мы наняли джип до Покхары от Бени. Сначала с нас запросили пять, затем четыре, но мы не сдавались, наконец, какой-то водила, совершенно левый, который проезжал мимо, но у него на машине был приклеен эфиопский флаг с Бобом Марли, согласился отвезти нас за три с половиной. Наш человек!
Примерно за сорок километров от Покхары произошел какой-то несчастный случай, где погибло много людей. Полиция перегородила дорогу и длинная вереница машин просто-напросто встала в длиннющую очередь. Мы простояли более двух часов.
Приехали в Покхару, и на подъезде узнали по радио, что сегодня вечер празднования Нового 2066 года в Непале. Только разместились в том же отеле, помылись с дороги и пошли в Покхара стейк хаус. Я заказал себе Том Ям, как его здесь делают… ах, слюни у меня текут до сих пор! Такое удивительно сбалансированное соотношение компонентов и ингридиентов, и специй с традиционным тайским супом. Минус оказалось, что глаза у нас теперь едят гораздо лучше, чем рты и вдобавок к супчику мы заказали еще и по стейку с салатом, и еще десерт, и купили две бутылки вина. Как оказалось потом, нам было бы достаточно всего по супчику съесть. Желудки так стянулись, что ни о какой дополнительной жратве (а здесь, это все-таки искусство) и речи быть не могло.
В Покхара стейк хаусе, по случаю Нового года, было полно народу. Сначала нас посадили в каком-то темном углу, и когда мы попрасили принести нам бокалы для принесенного нами с собой вина, официант, смутившись сказал,. Что в этом случае бокалы будут стоить по 500 рупий.
-Ты охерел, чувак, - по-русски басили мы, - ты с кем связался, не видишь что ли, кого ты тут будешь обслуживать?
На шум прибежал знакомый менеджер, и чуть ли не с кулаками бросился на незадачливого официанта.
- Ты чего не видишь, что это наши постоянные клиенты. Они не первый год у нас. Скандал закончился тем, что нас пересадили в центральный зал, принесли бокалы, поставили Рислинг охлаждать, и кажется (не могу сейчас вспомнить), но еще мы удостоились мороженного за счет заведения. Менеджер был счастлив. Наверное, таких постоянных клиентов у них мало, хотя ресторан, на мой вкус, - просто супер, по качеству приготовленных блюд.
Вечерняя Покхара гудела. Такого количества людей, ослов, коров и машин, можно увидеть только на московской кольцевой в часы пик.
Ели мы… нет, наслаждались чревоугодием, да, так лучше… долго. Часа два. Люди там простые. Заказали себе пиво и потом бегают за каждой последующей бутылочкой вниз в магазин. Иногда они с удивлением обнаруживают, что здесь не только пьют, но и едят. И совершенно спокойно подойдя к вам могут поинтересоваться: а что это за блёвчик у тебя в тарелке? Что, Том Ям, а это что такое? Суп? Ух, ты! Может мне тоже такую штуку себе заказать.
В отличии от прошлогоднего Нового года в Чаме, Новый год в Покхаре – это уже кое что. Есть что посмотреть, послушать, и просто отвести душу.



После ужина, навеселе, попрощавшись с менеджером, и еще раз сказав, что его заведение самое лучшее, мы медленно отчалили вдоль по улице.







Пиво и вино и хорошее настроение сделали свое дело. Позже Коля рассказывал, что я приставал к каждой красивой девушке в Непале. Я не понимаю, откуда они, во-первых взялись!? Днем их с огнем не найдешь, а тут нате-здрасте, мы все тута.





К нам тоже приставали: предлагали пройти в массажную, побриться, Коле предлагали недорогую любовь, мне никто такую не предлагал, наверное, боялись связываться… Тем не менее, мы весь путь от ресторана до гостиницы проделали достаточно быстро: всего минут за сорок (обычно на это уходило не больше двадцати).



Придя в гест, приняли душ и сразу отрубились беспробудным сном. Изредка побаливал либо второй, либо третий грудной позвонок, который у меня сошел с рельсов во время трека.

[nikman]

"Вечерняя Покхара гудела. Такого количества людей, ослов, коров и машин, можно увидеть только на московской кольцевой в часы пик."

[Дмитрий]

14-15 апреля. Покхара.
В семь часов проснулись, попили опохмелочного сока, купленного накануне. Душ. Чай. Все как обычно. Примерно в половине девятого вышли из лоджа с целью выпить кофе и зарубать каких-нибудь бубликов. Коля, с утра понурый. Настроения нет. «Похмелье», - думаю я, и не задаю лишних вопросов.
Зашли в первую попавшуюся Бейкери. Кофе. Панкейки. Что-то их долго нам несут. Коля суетится. На него не похоже. Абсолютно непробиваемый чувак.
- Пойду схожу куплю мороженка, - говорит он, и уже убегает, не дождавшись моего ответа.
Возвращается с двумя рожками, заполненными шариками.
- На, - говорит, - вкусно.
Мы молча поглощаем холодное лакомство. Приносят кофе и блины с джемом (кто не знает: панкейк – это блин) Молча едим. Коля все время смотрит куда-то в сторону…
- Ты знаешь, пиздец, вобщем, мне надо возвращаться. Самое плохое, что могло случиться по работе – случилось. Нужно срочно быть дома, - слова вылетают, как пули, сухо, бессвязно, индифферентно, - Помоги мне переоформить билет.
Я смотрю на его затылок, ему сейчас сложно смотреть в глаза, да и мне тоже. Все, что нас теперь могло подгонять, - это дружеские усмешки и дружеские плечи – исчезает, растворяется, становится эфемерным дымом. Теперь я могу рассчитывать только на себя. Я как-то в раз все это осознал, и так стало тоскливо…
- Ладно, - говорю, - пошли в катарское представительство.
Пришли. Объяснил ситуацию. Менеджер проникся, говорит, чтобы приходили через час-два. Базара – нет! Придем…
Болит спина. Сложно дышать от спазмов. Говорю, что теперь будем лечит меня. Идем искать массажный салон. Первый, который на пути.
- Конечно, - говорит индус, - я самый лучший. Заходи, ложись.
Он закрывает за мной дверь в маленькой, два на полтора комнатке с лежанкой по центру. Что происходит снаружи – его не волнует. Колю он отправил гулять, сказал, чтобы раньше, чем через час не возвращался. Нас это устраивает. Я раздеваюсь и ложусь. Индус работает сначала молча. Просто делает свое дело. Хорошо.
Я не частый посетитель массажных салонов. Нет необходимости. Но, то, что делал этот индус, ни с чем обычным для меня не совпадало. Вместо глубокого проникновения пальцами в мышцы и разминания их, как это делали наши костоправы, он все делал поверхностно, чаще орудуя предплечьем, и совершая выкручивающие движения кистями, как будто выжимал белье. Я не знаю, каким чувством он установил. Что у меня проблемы с позвоночником, но он взялся за больное место, и выкручивая, двигался все ниже, затем переместил центр боли к ребрам, потом к боку и наконец, выкинул боль наружу. Затем он пересел на левую сторону, и сделал тоже самое.
Боль в позвоночнике прошла. Напряжение – снято.
Затем он попросил перевернуться меня на спину и начал свою процедуру на животе. Тут уж он не стерпел долгого молчания!
- О! Да у тебя здесь поблемы! – сказал он и нажал на место в пяти-семи сантиметрах от пупка слева. Я взвыл от адской боли.
- Фигня, сейчас поправим, не беспокойся.
Он надавил на пупок большим пальцем и провернул им, как будто заворачивал шуруп
- Ну, вот! Все! – сказал он и снова надавил на то же самое место. Боли как не бывало. Что в том месте? Кишечник, - это я и сам знаю. Что там могло быть центром боли – не представляю.
Затем он тщательно промассировал все косточки пястья и запястья, плюсны и предплюсны, осторожно обходя осколки стекла в правой пятке, - старая детская травма. Объясняя, что, у меня там есть не известный ему центр боли. Я только махал рукой.
Потом он разговорился. Сказал, что поскольку он – индус, то, только он один владеет искусством настоящего аюрведического массажа во всей Покхаре. Но, у него сестра выходит через две недели замуж в Индии, и он обязан быть у нее на свадьбе, поэтому он приглашает меня завтра и послезавтра еще на пару сеансов, и после них я просто полечу вверх по склону, и за мной не смогут угнаться птицы.
Перспектива весьма заманчивая. Я ему пообещал, что подумаю над этим предложением, но уже знал, что не пойду туда. Одного раза перед треком мне будет достаточно.
Несколько раз за сеанс ему стучали в дверь , но он кричал им, что не может открыть – занимается массажем. Восторженные оханья отвечали ему. Видимо, заполучить клиента для массажа – это круто в Покхаре. В Этом я убедился, когда после часового сеанса он запросил с меня 1500 рупий. Это дорого. Очень дорого для Непала, и я жалею, что не выяснил цену до сеанса и не поторговался с ним до процедуры. Тут уж было нечего делать, пришлось платить…
Коля ждал меня в ресторане напротив. Он попивал пиво и захрустывал его чипсами с чили.
Мы вернулись в представительство катарцев, но официального ответа все еще не было. Нам предложили зайти завтра к десяти утра. Дело в том, что сейчас в Непале Новый год и все рейсы забиты под завязку. Мест нет. Надо намного подождать.





Будем ждать на пристани. Сейчас там особенно много людей. Новый год. Женщины. Старые, молодые, дети – в ярких оранжево-свекольно-красных одеждах. Мужики, в лучших нарядах. Все торопятся съездить на остров в храм.









Мы проторчали на пристани больше часа, а то и двух. Сделали огромное количество фоток, и почти изможденные, пошли перекусить в Moonsoon ресторан. Там мы видели , что подают свежевыловленную рыбу и том ям. Этого было достаточно, и все это было близко, всего в двух шагах, от пристани.



Такого острого том яма я не ел даже в Тае. Глаза тут же сделались красными от полопавшихся сосудов, и на них навернулись крупные слезы, с шумом падавшие в тарелки. Благо к супчику подали пресный рис и яичную лепешку. Только они и смогли погасить огонь из специй в супе. На мой мой вкус том ям вкуснее в Покхара стейк хаус, здесь тоже вкусно, но не так. Здесь есть некий дисбаланс остроты и вкуса. Коля плакал от восторга, и облизывал тарелку, говоря, что ничего вкуснее он не ел.
Коротали полдень. Взяли бутылку Совиньона с мороженным и фруктами.
За остаток дня сделали еще несколько дурацких поступков: шопинг, шопинг и променад… Во время променада, купили арбуз. Нам его взвесили при помощи подобранного с тротуара булыжника, и продавец объявил, что пятикилограммовый овощ он готов продать нам за двести пятьдесят рупий. Видя наши недовольные рожи, он поинтересовался, откуда мы. Мы сказали, что из Южной Африки, а южноафриканцы и непальцы – близнецы-братья, как Мао и Ленин. Удивленный продавец ответил, что это действительно так, и продал арбуз нам за двести рупий, сказав, что это самый вкусный и сладкий арбуз во всей Покхаре. Одолеть его мы смогли только половину. Арбуз не по стать нашим астраханским: не вкусный, не сладкий, не сочный…
Так и закончился этот день…
На следующее утро мы буквально за полчаса переоформили билеты на завтра на утро. Это стоило 70 евро и еще 7000 рупий – такси до Катманду. Выезд в 13-00.
Я тут же позвонил Гагану, так как решил брать его с собой в качестве портера на Дампус. Объяснил ему свой план. Он утвердительно кивал головой. Объяснил ему какая нам нужна палатка: что нужна снегозащитная юбка, должен быть хороший тент и дюралевые дуги. Гаган просил меня не беспокоиться, что он все организует, и что уезжаем завтра в семь в Бени, а на сегодня на вечер договорились встретиться и проверить снаряжение и припасы. Гаган, хороший парень. Я надеюсь на него.



С Колей мы совершили праздничный обед в Муссоне, собрались в лодже, обнялись и попрощались: за ним прошло такси. Все. Дальше по привычке. В одиночку.
Я еще немного порефлексировал в номере, попил чаю, почитал, и к вечеру, пошел гулять в Покхару.
В Покхаре стейк хаус, заказал утку под лимонным соусом и том ям. Все вкусно. Кроме одного. Утка умерла своей смертью. Зато стейки они готовят лучше всех!!! Я один в ресторане и официант приносит мне полярик на 62, говорит, что мой друг забыл его здесь позавчера.
Курья башка, - развожу я руками. Так оно и есть. Над озером собираются тучи.
Объевшись, прогуливаюсь по вечерней Покхаре. Хорошо.
Блин!!! Кого я вижу! Навстречу мне движется свежевыбритый бильярдный шар! Грег!
- Сукин сын! Ты ли это?!!!
- Ага, я, - кидается мне в объятья австралиец. Я прошел. Я сделал это! - плачет он.
- Что случилось? Рассказывай!!!
Как только вы ушли, спустили «двухсотого» поляка. Было очень холодно. Поляка понесли вниз. Экспедиции затормозили. Мне повезло в том, что портеры индусской экспедиции были свободны и за сто баксов согласились меня довести до Марфы. Это лучший мой трек. Ни Аконкагуа, ни Килиманжаро – не сравнятся с ним. Ребята, вы лучшие мои попутчики!!! Где Николай?
Я сбивчиво объясняю ему...
- Да. Да, - кивает он. - Пошли ужинать. Я показываю, что только что из-за стола.
Грег смеется.
Мы опять обнимаемся. Прохожие понимающе обходят нас стороной. Как же я завидовал ему, этому сукиному сыну, этому везунчику. Он только сутки перетерпел холода и одиночества, и через сутки уже был за французским перевалом. Но что такое сутки холода и одиночества?! Попробуйте! Дерзайте! 4700! Я буду за вас болеть!
- Грег! Грег! – я колотил его кулаками по плечам и груди, он пихал меня так же. Я рассказал о планах.
- Да, все нормально! Со стороны Марфы путь проще. Иди! Я буду переживать за тебя!
Мы кричали и махали руками на всю Покхару. Мы знали, что еще увидемся…
Стемнело. Надо возвращаться. С первыми каплями ливня я захожу в номер. Ливень не прекращается. Звонит Гаган. Говорит, если я захочу, то он придет и принесет палатку для проверки, но где мы ее будем ставить? Я соглашаюсь.
Не надо! Встречаемся завтра по плану.
Когда выходишь в одиночку на тропу, портер не в счет, не потому, что он не человек, а потому, что именно тебе придется решать все, до последнего шага. То есть, портер занимает позицию немого свидетеля, не более. Он не будет подсказывать, не будет советовать, - он будет только следовать моим указаниям. Все. Детство закончилось. Начинается взрослая игра без правил.

[HLN]

Уффф... слава будде Ваш австралийский приятель жив-здоров, да еще и трек сделал! С нетерпением ждем продолжения!

[Дмитрий]

16 апреля. Татопани
Гаган немного опоздал. И выехали мы не в семь, а на десять минут позже. До Бени доехали быстро, уже без десяти десять были на месте и покупали билеты на автобус до Татопани. Автобус нам обошелся 425 рупий на двоих. Автобус почти пустой. Жарко. Привокзальные лавочки продают только пиво и колу. Из двух зол пришлось выбрать пиво, так лучше утоляет жажду. Пока автобус не заполнится – он никуда не поедет. Сижу, пью пиво, смотрю в окно, слушаю Швейка. Автобус заполняется достаточно быстро. Мы выехали минут через двадцать-двадцать пять, после того как сели.
Переезд от Бени до Татопани занял, порядка, часа сорока пяти. Дорога проходила по ущелью Калигандаки, перепрыгивая с одной стороны на другую. В Татопани остановились возле горячих источников. Можно было бы продолжать движение, пересаживаясь на следующий автобус, но жара и дорожная болтанка настояли на бросании костей где-нибудь неподалеку. И мы поднялись в Даулагири Гест Хаус, в котором останавливались в прошлом году.
Я прошел на ресепшн мимо столиков на открытом воздухе, чувак за стойкой узнал меня, но не помнил прошлогодних обстоятельств, просто поприветствовал: «Добро пожаловать снова к нам!» - я поблагодарил и попросил комнату с душем и туалетом. Он выдал мне ключи, и Гаган понес туда рюкзак. Я в задумчивости проследовал за ним. Тут меня окликнули из-за столика.
- Здравствуте, Вы Дмитрий или Андрей?
- День добрый! Да, я Дмитрий.
- Я тут прочитал Ваш отчет, который Вы написали на пару с Андреем. Я его даже скачал себе на ноутбук.
В общем, оказался какой-то фанат. Сейчас, начнет автографы просить…
- Хорошо, - сказал я, - пойду кину рюкзак и вернусь.
Когда я вернулся, помимо того, кто меня окликнул, добавилось еще двое. Итак, первый Василий – украинец по гражданству. Около семи лет прожил в Индии. В прошлом году прочитал наш с Андрюхой отчет, и, не скажу, что именно отчет подвиг его на поездку в Непал, но может быть малая толика в этом была и наша заслуга. Его собеседники, молодая пара из Литвы Татьяна и Женя. Гуляют по Джомсом–треку. Встретились здесь.



Поговорили о разном. Начался дождик, перешли под крышу. Заказали еду. Я выбрал что-то мексиканское, десять раз сказал официанту, что мне нельзя лук, написал на заказе «NO ONION» и жирно обвел эту фразу. Тем не менее, когда заказ был исполнен, в нем красовались знакомые колечки лука. Пришлось поварам готовить для меня вторично, так как изыманию из блюда лука не было никакой возможности. Татьяна заказала себе не то, что было в меню, а то, что ей хотелось: простой человеческой вареной картошки без риса. Я сходил за перцовочкой, литовцы за местным бренди, но оно было не Марфовского производства, поэтому, как-то не пошло у нас.
Дождь закончился и мы спустились к источникам. В бассейне было очень много народу. Мы не стали там толкаться а отошли ближе к берегу, сварили чая. Чай развязал языки. О чем? А о чем могут разговаривать между собой русский из Сибири, украинец из Индии и русские из Литвы? Говорили обо всем и ни о чем. Вася постоянно задвигал свои теории по истории и истории религии. Говорит, что у него переведено несколько книг с санскрита на русский. Когда освободилась ванна, мы пошли туда мокнуть, заварили повторно чай, и тут нас окликнула девушка по-русски. Оказалась – азербайджанка. Живет в Катманду уже два года, работает в какой-то гуманитарной миссии. Приехала на трек со своим другом – англичанином. С ними мы тоже поделились чаем.
Быстро стемнело. Обратно мы шли уже при свете фонариков. Договорились с Гаганом, что выезжаем первым автобусом, а это примерно в шесть часов утра.
Ребята, и Вася и Женя с Татьяной завтра уходят в сторону Горепани.

17 апреля. Марфа.
Утро началось с чая. Завтракать абсолютно не хотелось. Просто попил с ребятами чаю и пошел рассчитываться на ресепшн. Тут я обнаружил пропажу бумажника. Подумал, что оставил его на берегу или возле источников, переполошил весь народ в отеле. В бумажнике – все: и деньги, и паспорт, и пластик, и билеты. Капец! Возвращаться обратно сильно не хотелось. Пошел опять к ребятам, рассказываю о своем горе, а они мне отвечают, что я на откисание ходил уже без своей висячей штуки. Обнадеженный я кинулся в номер, вытряхнул все из рюкзака и в дальнем кармане обнаружил свой бумажник. Это я его туда засунул вчера, чтобы не трясти деньгами зазря.
В дымке проглядывает Нилгири.





Попрощались с ребятами. Мы отправились с Гагагном на север.
На автобусе до Гасы доехали за час двадцать. В Гасе нужно снова пересаживаться на другой автобус. Пока его ждали, я поснимал окрестности Гасы. Они того стоят. Недалеко от автобусной станции есть живописный водопад. Вот, только какой-то урод поджег склон выше водопада и он весь покрылся сизым дымом. От водопада бежит веселый ручей, на берегах которого пасутся лошади и коровы – непальская пастораль. Он стекает мимо сосен медленными потоками.





Случайно ожегся местной крапивой. Вскочил сильный волдырь, который не только чесался, но и болел.



До Марфы доехали еще за час сорок. Заселились в Риту. Хозяйка опят узнала меня. Сказала, что уже видела такое лицо. Я признался, что в прошлом году здесь останавливались, и в этом я рекомендовал ее заведение своему другу из Австралии.
- Ах, да! – всплеснула руками она, - это тот обаятельный мужчина. Он рассказывал мне о Вас. Я заказал перекусить, и пока потреблял пищу, в Риту стали стекаться люди. Сначала это были портеры: пять, семь, десять, пятнадцать, сбился со счета… Потом начали подтягиваться организованные туристы. Их оказалось человек 11-12 разношерстной компании, в основном из Лондона и Ливерпуля. Они заходили и падали на скамейки от восторга и усталости. Сегодня они пришли из Кагбени. Идут по полному кругу Аннапурны. Молодцы! Среди них есть и пожилые, лет шестидесяти – шестидесяти пяти, трекеры.
Затем я потребовал от Гагана проверить снаряжение и припасы, чтобы докупить необходимое. Когда Гаган показал мне палатку во дворе, я чуть не поколотил его. Материал, из которой она была сшита, - не выдерживал никакой критики. Дождь эта палатка не выдержит точно. Будем надеяться, что в первую же ночь будем ночевать выше уровня дождя. Жалею, что тогда не попросил его поставить палатку для окончательного осмотра, а то бы точно поколотил.



Мы пошли в сельмаг, докупили продуктов: орехов, сладостей, консервов. Забыли купить соль. Балбесы! Я все это передал Гагану, пусть возвращается в Риту и отдыхает, а я полез сначала в монастырь, а затем поднялся на склон, в сторону Джомсома.





Тропа крутая и сыпучая. Зря я не одел ботинки, а пошел в сандалях. Нога на таких участках просто не держалась и постоянно съезжала в сторону спуска. Пальцы натыкались на колючки и под стопу попадали мелкие камушки, натирая ноги.



Сверху видно все! Видно Марфу с монастырем и яблоневыми садами. Видно, открывшийся хребет Нилгири. Видно Калигандаки, змеей извивающуюся по долине. Видно Джомсом. Видно дорогу от него к Тиличо. Вдалеке виден Торонг Ла. Отсюда я вижу тропу, по которой пойду завтра на верх.





Тепло. Солнечно. Уютно на вершине холма. Ветерок едва заметен. Я бы просидел здесь и дольше, но понимал, если сейчас не начну спускаться, то вряд ли приду засветло в лодж.
На обратном пути я купил бутылочку рома и ячьего сыра. Вкуууусно!!!



Вернувшись в отель я заказал себе ужин и пошел читать книжку, пить ром и есть сыр.



Гаган куда-то испарился. Англичане ушли на поиски сувениров. В лодже только хозяева и я. Хозяева хлопочут на кухне, поэтому потреблять алкоголь пришлось в одиночестве. Вкуууусно!!!
Вскоре, холл заполнился голосами. Меня позвали на ужин. Англичане чинно сидели за центральным большим столом и читали Ридерз дайджесты и Нэшнл Джиогрэфик. Пролистав журнал, они передавали его соседу. Со мной рядом сидела приятной внешности молодая англичанка и читала про православную церковь где-то на севере России. Она показала мне как люди прыгают в прорубь, когда вокруг лежат метровые сугробы, и сказала, что только русские так могут. Я улыбнулся и мы начали вместе смотреть журнал. Вскоре принесли дымящиеся сковороды с едой. Я заказал стейк из ягненка. Англичане шумно выразили восторг, моим зубам, сказав, что их зубы не могут пережевать стейк из яка. Я не стал их переубеждать, лишь подмигнул соседке, и показал ей на пункт меню.
Затем началось действо. Сначала я не понял его назначения. Портеры выстроились в ряд и принялись исполнять национальные песни. Англичане ревели от восторга, я подумал, что наверное, это входит в программу их трека. Оказалось – нет! Оказалось, что сегодня у одного из трекеров день рождения. Его начали все поздравлять. Петь песни. Я решил, раз такая пьянка, то можно выпить и по сто грамм перцовочки. Принес свою бутылку. Именинник Фил, немного смутился, но обрадовался. Я ему сказал, что это традиционный напиток русских альпинистов. Он и остальные англичане поверили, но пробовали осторожно. Зато когда распробовали… Короче, бутылочка быстро закончилась. Что такое пол-литра на двенадцать человек?! Так, пригубить чуток.



Принесли торт. Мне тоже достался кусок. Попили чай и разошлись по номерам.

[SergeyNik]

Дмитрий, ты скоро станешь знаменитостью на Аннапурна треке, а потом твои путевые заметки начнут переводить на другие языки! Вот уже известность пришла, а за ней придёт слава!
А вообще пишешь здорово. Готовимся к Аннапурна треку, поэтому все твои отчёты тщательно штудируются и принимаются как руководство к действию.
Каждый день проверяю эту ветку на появление продолжений.

[Дмитрий]

Дмитрий, ты скоро станешь знаменитостью на Аннапурна треке, а потом твои путевые заметки начнут переводить на другие языки! Вот уже известность пришла, а за ней придёт слава!

Вот этого-то я и боюсь...

[Марина Н]

Так получилось, что я являлась, наверное, одной из первых читательниц этого бестселлера. Отчеты писались почти одновременно, и каждый раз, когда заходила в этот раздел, чтобы загрузить очередной отрывок о своем путешествии, проходившем почти в это же время, в параллель читала о вашем. У меня получилась азбука для первоклашек, стандарт-ширпотреб, а тут – методичка для студентов, эксклюзив, в особенности для россиян. А сейчас, когда я закончила свою непальскую писанину и в мыслях уже за штурвалом белоснежной яхты рисую восьмерки от Корчулы к Вису, захожу, чтобы узнать, что же произошло потом, после столь драматических событий, в ставшем родном Непале… Хоть Непал и разный для всех. Не поняла только, почему были сомнения: писать или не писать? И это после уже имеющего отчета! Ведь такие рассказы не только для тех, кто пойдет по такому же маршруту, но и для тех, кому интересно, как там (грубо: для тех, кто хочет, но не может). Конечно, в обозримом будущем я не рискну проделать аналогичный маршрут, неразумно это, не для всех, но читаю с большим удовольствием, а с такими карточками – тем более. Респект отважным! Как покупка недвижимости должна быть зафиксирована в едином государственном реестре, так и отсутствие информации о таком путешествии было бы практически незаконно! Мы только на Пон Хилл поднялись и то были переполнены эмоциями… А тут вообще! Честно говоря, виды гор – не сравнить, супер. Некоторые карточки – просто «шедевральные», мы таких пейзажей и в помине не увидели, достойная награда за такой трек... И огромная благодарность за писательский труд. Идея с диктофоном – замечательная, проста, как все гениальное. Эмоции немного забываются, а сразу написать – не хватает сил и времени. Удачи! Ждем продолжения.

[Дмитрий]

Так получилось, что я являлась, наверное, одной из первых читательниц...

Спасибо за поддержку Непал тем и хорош, что он многолик: можно пройти жесткий трек, можно прогуляться по самым простым тропинкам, а можно совершить увлекательную поездку в Читван, или серьезную по монастырям...

Добавлено спустя 21 минуту 5 секунд:
18 апреля. Полтора километра вверх
На удивление, с англичанами было тяжело прощаться. Как будто расставался с близкими людьми. То ли предстоящие ночевки с Гаганом в одной палатке мне не вселяли оптимизма, то ли вчерашнее действо с перцовкой и тортом внесло душевный комфорт, а может, просто ностальгия в Рите позволила распахнуть объятия чувственности… Но каждый из них специально выскочил из своего номера и подбежал пожать мне руку и пожелать удачного восхождения.
- Эх, хе-хе-хе, Дмитрий, хе-хе-хе, удачи, тебе, хе-хе-хе, - жала мне руку старушка и постоянно хехекала, улыбаясь озорными молодыми глазами, глядя поверх очков. А ее муж похлопывал меня по плечу и говорил, что русские альпинисты самые лучшие, если они пьют такое.
- Я очень рада была тебя встретить, томно-эротично шептала мне подруга Фила – вчерашнего именинника. Просто по другому она не умела разговаривать, а только томно-эротичным полушепотом. Мне почему-то казалось, что она работает в младшей школе.
- Удачи! – глядела в глаза вчерашняя соседка и озорно подмигивала. Вот же дурилка, нет чтобы вчера вечером подмигивать, я ведь только сейчас понял, что она путешествует без своей половины…. Эх!
- Успеха! - хлопали по спине. Кто именно – не знаю, много их было. Но обстановка была такой душещипательной, что я поспешил уйти. Не знаю, как в других местах, но в горах и экстремальных ситуациях на русских иностранцы смотрят как на спасителей и готовы вверить им свои жизни. Вспомнился фрагмент из «Армагеддона»: когда русский при помощи «ключа на 48 и русской матери починил какую-то нежную пимпочку на америкосском корабле» (как хорошо, что я смотрел эту ересь только один раз!!!)
Дорога на Даулагири начинается в центре Марфы. Там стоит указатель, мол, специально для идиотов – Даулагири Бэйс Камп – идти по стрелке. Всем остальным прямо по дороге. «Всеми остальными» я был в прошлом году. Ныне я, в трезвом уме и здравой памяти, причислил себя к той группе, которая идет по стрелке. Вперед.
Вчера, сидя на противоположном холме, я видел слабозаметную тропу на глинистом склоне, поэтому представлял себе, что предстоит сегодня, и заранее приготовился к этому. Организм мой уже научился не гнать вперед сразу после отдыха, а равномерно ступать pole-pole, как учили танзанийские портеры.



И мы стали взбираться. Медленно, но очень уверенно, не сбивая дыхание, изредка останавливаясь, чтобы сфотать меняющиеся пейзажи. Подъем очень крутой. Тропа поднимается серпантином как раз напротив Риты и она постоянно видна на каждом повороте. Сначала голый глинистый склон, затем он постепенно зарастает можжевельниками, потом соснами.



Чем выше поднималось солнце и становилось жарче, тем выше и гуще сплетались ветви деревьев, практически превращаясь в лес. Самолеты на Джомсом летели ниже нас. Было достаточно необычно видеть, как они простреливают серебристой иглой на фоне противоположного склона.



Снега Нилгири слепили глаза при повороте в ее сторону. Вскоре показался пик Тиличо слева от основных вершин Нилгири.



Так незаметно, постепенно мы вывершили основной холм.



По альтиметру на часах было около 3500 м. А это значит, что почти километр вверх преодолен.



С этого места начинается движение вдоль склона с небольшими спусками и подъемами, но самое главное, - мы видим свою тропу: она подковой огибает крутой склон, и выходит на противоположный подъем. В центре этой подковы, достаточно далеко, но видны какие-то рукотворные полуразвалившиеся сооружения. «Алубари», - говорит Гаган. Мне хочется ему верить, но я сверяюсь с картой и не могу понять, кто из них врет. По карте до Алубари пилить еще три-четыре километра, и скорее всего оно расположено за следующим холмом. Очень хочется пить. Запасы воды давно закончились. Нет ни одного ручейка по близости. Есть один или несколько, трудно понять, которые блестят в центре подковы, там, где Гаган утверждает, что находится Алубари. До них еще пару километров по солнцепеку. Деревья еще есть вдоль тропы, но они уже стараются расти не выше моей головы, поэтому не спасают от солнца.



По пути попался домик пастуха. Пастух стоял на крыше домика и задумчиво ссал, глядя, как к ручью собираются яки. Гаган окликнул его, и попросил воды. Тот, по всей видимости, ответил, не прерывая своего занятия, что воды у него нет, надо идти к ручью. Хер с ним! Идем к ручью. После выжженной солнцем тропы на склоне. Местность возле ручья заметно веселее: мягкая трава, шумный ручей, запах свежего ячьего навоза. Яки индифферентно наблюдают за нами рассредоточившись по всему склону. Набираем воды в гидраторы. Напиваемся до отвала, и просто кайфуем, блаженно улыбаясь.



- Алубари! -уверенно говорит Гаган, - Это ячье пастбище и есть Алубари.
- Я думал, что ячьими пастбищами называют Як Карка, разве не так?
- Так, только Алубари – нижнее пастбище.



Хорошо, принимаю к сведению его откровение. Молчим и щуримся на солнце еще минут двадцать. Я уже готов был скомандовать привал, но вовремя одумался и нехотя забросил рюкзак на плечи.



Тропа и местность вокруг нее превращается в пахано-унавоженное пространство. Шестым чувством мы иногда находим среди ячьего говна продолжение тропы, но, наконец, теряем ее. В какую сторону идти, мы примерно представляем – склон крутой и долину Калигандаки видно – надо идти вниз по ее течению. Это понятно. Но с какой стороны обходить неожиданно возникший впереди нас холм, абсолютно не представляем. Гаган смотрит на холм раскрыв рот. Вот же тропа была только что здесь. Куда она подевалась? Возвращаться не хочется совершенно. Случайно обнаруживаем совсем еле заметную тропу взбирающуюся в лоб склона. По неу пара раз в этом году проходили люди. Ладно, решаю, идем по ней.
Отягощенные водой желудки булькают с каждым шагом, идти все труднее, язык опять высыхает и покрывается корочкой. Вдруг, - БАЦ! Так вот же она, наша тропа! Жизнь снова улыбается, потрескавшимися губами. Вода в гидраторах закончилась еще в начале подъема. И вот тут-то, за поворотом, Мы видим ее. Даулагири!



Какая же она красивая! Небольшая дымка слегка скрадывает ее прелести, но она вся перед тобой, без ложного стеснения, без жеманства. Она девственна и юна, но в ней чувствуется такая мощь и энергия, что хочется, забыв обо всем, бежать ей навстречу, как на первое свидание. Голова плывет. Земля уходит из под ног. Руки вздымаются кверху, и из горла вырывается сухой воздух с шипением. Только я в тот момент мог понять, что это был победный вопль, что-то типа: «Урааааааааааа!» Но получилось, то, что получилось.
Еще пару километров и мы приходим в очень странное место: голый холм с длинной хребтообразной вершиной. На нем нагромождены камни в виде крепостной стены, местами они разрушены, местами засыпаны землей. В самом дальнем от нас конце, ближе к Калигандаки сохранилось подобие навеса. Вокруг все вспахано на сотни раз копытами яков, и полное отсутствие какой-либо воды. Даже намека на нее.



- Як Карка! – говорит довольный Гаган, - Дальше идти сегодня сложно. Нам нужно отдохнуть.
- Ставим палатку, - соглашаюсь я, сбрасываю рюкзак и ухожу вдоль камней снимать.
Гаган готовит лагерь. Солнце в зените, - фотки выходят плоские, и я возвращаюсь обратно, решив дождаться вечера. И тут, мое терпение просто истощается: Гаган стоит перед установленной палаткой и бессильно разводит руки в сторону. Нет, это безобразие палаткой назвать нельзя. Гламурная розово-синяя тряпочка увенчивала это… эту… ошибку рук человеческих! Тент закрывал основную палатку только сверху и с боков, а крепился к колышкам основной палатки при помощи вытянутых резинок от трусов. Где остальные его части, где снежная юбка, о которой мы говорили с Гаганом перед сборами? Дуги на палатке, хоть и перекрещивались , но длина ее была в два раза больше ширины и от этого эта конструкция еще менее могла противостоять ветру. Но верхом «творения» оказался перпендикулярный колышек, который, очевидно, был призван создавать эстетику внешнего тента сверху.



Пиздец! Нам. Обоим. Я сразу вспомнил Иньяки и того поляка, о котором рассказывал Грег. Потом подумал, кому мы, нахуй, нужны в этом забытом богом месте, где мы не встретили ни одного человека… Стало так тоскливо и одиноко… Так захотелось выместить свою злобу на Гагане, что я уже приготовился к серьезной драке, при всей моей ненависти к насилию, но вовремя увидел, что тот стоит растерянно открыв рот и сам чуть не плачет, понимая, что эта хренотень, может стать нашим последним приютом в районе Дампуса.
- Fuck! – стонет он.
- Fuck! – стиснув зубы, цежу я.
- Fuck! – злобно смеется ветер и начинает полоскать наш дом.
- Fuck-fuck! – ненавидит нас палатка. Она-то точно предвидит свой скорый конец.
- Нам нужна вода, - говорю я.
- Да-да!, я сейчас принесу, лепечет в свое оправдание Гаган, и схватив котелок, бежит к небольшому углублению на склоне, где возможно есть вода. До этого места метров пятьсот, и вниз еще около сотни.
Ветер усиливается. Остается только один способ спрятаться от него: сесть и плотно прижаться к каменной кладке. Благо, ветер дует только с одной стороны, со стороны Даулагири.



Приходит Гаган. В котелке мутная, неприятно пахнущая тягучая жидкость. Он утверждает, что это и есть вода. Я ему не верю. Я готов больше ему не верить никогда. Но выхода нет. Языки скоро приклеятся к нёбу, и их оттуда можно будет только оторвать. С мясом. Выход один. Кипятить воду. Долго.
И вот мы сидим вжавшись в камни под палящим солнцем и наползающим холодом. Гаган виляет хвостом, угадывая любое мое желание, достает деликатесы, которые мы припасли на возвращение. Достает жареные зерна пшеницы. Пока мы перекусываем всухомятку, но, к моему удивлению, во рту становится все лучше и лучше, язык приобретает былую подвижность.
Мы кипятим воду…
Злость постепенно проходит. Сам дурак! Надо было проверить палатку в Покхаре. Надо было проверить палатку в Татопани. Надо было проверить палатку в Марфе. Не посмотреть на неё, а проверить. Сам дурак! Расслабляюсь я.
Мы кипятим воду…
Я достаю кружки и наливаю по пальцу перцовки в каждую. Сам дурак!
Мы кипятим воду…
Палатку удачно закрывает каменная кладка от ветра. Но если пойдет дождь, а это неминуемо – вокруг собираются тучки, - к нам придет пиздец, и будет медленно сосать наши соки. Сам дурак!
Мы кипятим воду…
Одна надежда на то, что дождя здесь не будет. Я смотрю на часы. Четыре километра. Да, вряд ли будет дождь, успокаиваю я себя. Будет снег. Сам дурак!
Мы кипятим воду…
Кладу часы рядом с собой на солнце. Плюс пятнадцать. Дождь возможен. Я наливаю еще перцовки. Сам дурак!
Мы кипятим воду…
Перекладываю часы в тень на камни. Плюс два. Пью перцовку и закусываю жаренной пшеницей. Будет снег. Смотрю я на затягивающееся небо. Сам дурак!
Пытаемся слегка успокоить прокипяченную воду, чтобы основная муть осела на дно, и только потом заливаем ее в термос. Будет чай. Затем кидаем пакетики гречки в остаток воды и продолжаем процесс. Благо муть не проберется внутрь пакетиков, надеюсь я.
По третьей! Наливаю в третий раз по пальцу в кружки.
За снег! Чтобы дождя не было! Закрываю я глаза и выпиваю залпом.
Fuck! – ругаюсь я, тяжело пошло. Хватит на сегодня.
Гречка сварилась. Мои надежды не оправдались – грязь скрипит на зубах. Хрен с ней, апатично отмахиваюсь от проблемы. Вокруг все заволокло тучами. Видимость упала до пары сотен метров. Настроение упало вслед за видимостью. Стало холодно, пришлось одеться теплее, упали первые жесткие снежинки и забились под камни от ветра.
Начинается, безразлично оглядываю я окрестности. Гаган хватает пустые тарелки, котелок, кружки и бежит за водой. Я иду в палатку и заворачиваюсь в спальник. Снегопад не начался. И это уже хорошо.
Гаган возвращается с котелком чистой воды. На мой вопрос, он отвечает, что вода в ручье поднялась, и он смог кружкой нацедить в котелок чистой воды. Пьем чай и кипятим воду.
Небо над нами разъяснивается, и, хотя, уже вечер, но еще не темно. Схватив фотик, я вылезаю из палатки и осматриваю горизонт. Чисто со всех сторон, кроме той, куда нас ведет тропа и упрямство. Тучи ползут по склонам Даулагири и Тукуче-пика.



Солнце пробивается из за них, освещая Нилгири и дальние горы Верхнего Мустага. Но ветер – он сносит меня. Он сильнее того ветра, который дул в прошлом году вдоль Калигандаки, когда мы шли от Джомсома до Марфы. Он дует не порывисто, а как-то постоянно. Растения под его напором прижались к земле, но едва колышатся.
Постепенно тучи остаются только на склонах Тукуче. Ночь обещает быть ясной и морозной. И ветреной. Хорошо, что палатку хоть немного, но защищают камни выложенные непальскими пастухами.







Когда стемнело совсем, я залег в палатку и попытался уснуть под звуки хлопающего «тента». Это было чертовски трудно, и все-таки я проваливался в сон на какое-то время, чтобы нервно проснуться опять. Около двух часов ночи ветер неожиданно стих, чтобы через пару часов возобновиться с новыми силами, но уже с подножья склона, с той стороны, где нет каменной кладки, где наша палатка незащищена совсем. Тент, конечно же, сорвало в первые минуты и злобно трепыхало над головой. Спать стало совсем невозможно. И тут пришли яки. Они окружили палатку со всех сторон, и мелодично в такт ветру, позвякивали колокольчиками.
Сон исчез совсем. Я выглянул из палатки и понял, что вот-вот рассветет. Пора вставать.

[serebr]

Красивая Нилгири получилась

[Дмитрий]

19-21 апреля. Где-то на склоне...
С рассветом в горах ничто не может сравниться. Озаряющиеся розовым светом на западе белоснежные склоны гор. Скрытое, до поры, солнце на востоке. Особенно впечатляет, когда солнце появляется ниже уровня горизонта. Как в этот раз. Солнечные лучи обратным треугольником поднимались за Торонг Ла, а Даулагири уже была освещена розовым. Вокруг бродили яки, позвякивая разной тональностью колокольчиков. Решение остаться здесь на ночь оказалось плодотворным. Виды отсюда, на самом деле, - волшебные.











Лишь два недостатка у этого места: отсутствие воды и сильный ветер. Если бы была соответствующая палатка, то одной проблемой было бы меньше, а воду мы обнаружили через пятнадцать минут ходьбы по тропе в сторону перевала. Когда есть гидраторы и котелок, то с таким количеством можно продержаться нормально.
Пока я фотал вокруг. Гаган медленно собирался. Есть было особо нечего. Перекусили остатками жаренной пшеницы и остывшим в термосе чаем.
Подошел пастух. Помог собрать палатку, очень дружелюбно и эмоционально рассказал о дальнейшей дороге. Мы его поблагодарили, и когда розовые склоны превратились в белые, отправились в путь.



Тропа очень умно проложена по склону: она не набирает высоту и не делает резких сбросов. Все подъемы и спуски пологи и не напряжны. Через пятнадцать минут тропу пересек чистый звонкий ручей. За это время Даулагири окончательно скрылась за Тукуче-пиком. На склоне вдоль тропы все больше были заметны остатки снега. Появился долгожданный Дампус пик.



Примерно через полтора часа после выхода, мы заметили пастуший домик возле другого ручья. Ноги стали уставать и я принял решение сделать там привал, пообедать, или правильнее, позавтракать, так как время еще не подошло даже к девяти часам, и, самое главное, осмотреться.



Место выбрано, как говорил Шерлок Холмс, со вкусом: справа бурный ручей – метрах в сорока, и его не слышно. Слева холодный Тукуче-пик. Сам домик приткнулся к огромному камню, скатившемуся сверху. Один недостаток у этого места все же наблюдался: вся почва вокруг на десять слоев была покрыта ячьи навозом и вспахана их копытами. Лишь редкие, очень жизнелюбивые ростки пробивались сквозь толстый слой навоза.





Сварили чайку, гречки, открыли непальскую консерву, на которой было написано, что внутри содержится мясо (не помню кого, то ли курицы, то ли свиника, - неважно), как всегда наврали. Внутри, кроме однородной массы сои со вкусом, который был указан на этикетке, ничего не было. Есть это, конечно можно, но только для того, чтобы восполнить потраченные калории. Зато чай оказался как нельзя кстати. Выпили два термоса, набрали гидраторы, и сделали еще один термос чая.
Тем временем на склонах Тукуче начали собираться облачка. Мы поняли, что пора идти дальше.
Сначала тропа была хорошо заметна, но буквально через сотню метров, ее стали затаптывать яки, и на каменистом склоне исчезла совсем. Посовещавшись с Гаганом, мы продолжили видимую часть тропы на дальнейший путь и пошли в этом направлении, тем более, что какое-то подобие остатков тропы иногда попадалось под ногами. Завернув за склон, обнаружили, что дальше - только почти вертикальные стены с ручьями и водопадами. Умной тропы там нет точно. Поняли, что потеряли тропу. Решили взбираться по склону в лоб.
Время близилось к полудню. Погода менялась с каждой минутой. Вершина Тукуче давно уже была погребена под плотным слоем туч, и они стремительно спускались вниз. Я понимал, что надо срочно искать место под палатку, иначе на таком крутом склоне, где временами приходилось карабкаться вверх применяя руки, можно просто встрянуть по полной. Альтиметр часов показывал 4550, когда неожиданно, за очередным двадцатиметровым крутяком мы обнаружили небольшую полку с выложенными плоскими камнями. Место не очень приветливое, но приближавшаяся туча не оставляла никакихшансов для раздумий. Тем более, раз это место использовали люди, значит тропа где-то близко. Места здесь было на 4-5 палаток. Огорчало только одно: снег был такой грязный, что топить из него воду резко расхотелось даже Гагану. Но у нас были еще запасы воды в гидраторе и чай в термосе. Через несколько минут после установки палатки, плотная туча накрыла нас совсем. Видимось упала до расстояния вытянутой руки. Свои пальцы я еще мог различить,. Но что творилось за ними – все скрыла серо-молочная туча.



От вероятности свалиться вниз мы залегли в палатку. По тенту успокаивающе стучали мелкие колючие снежинки, скорее градинки, но палатка, хоть и такая, давала необходимое тепло, а отсутствие ветра быстро превратило прошлую бессонную ночь и сегодняшнюю усталость в здоровый и крепкий сон.
Проспали мы много, почти до темноты. Я выглянул из палатки: мгла не расчищалась. Отсутствовали даже намеки на ближайшие камни. Решили перекусить, но экономить воду. То есть, всухомятку. Я достал остаток суджука, разрезал его пополам, и еще раз пополам. Одну четвертинку отдал Гагану, другую взял себе. Гагану суджук очень понравился, и когда он его доел, то спросил, из какого мяса приготовлен сей дивный продукт? Я честно ответил, что из говядины. Гаган мотнул головой. Остатки суджука я опять завернул в пакет. Еще поели арахис, сушеных яблок и что-то еще. Допили остатки чая. Хватило ровно на полкружечки. Я прекрасно осознавал, что недостаток воды на такой высоте может оказаться чреватым последствиями, но, с другой стороны, я надеялся на прошедшую акклиматизацию с стороны Мьягди. Поэтому решил рискнуть, так как неизвестно сколько времени нам предстояло провести в этой мгле.
Прошла ночь. Наступивший день перемен не принес. Мгла не рассеялась. Продолжали лежать в палатке, слушая, как редкие градинки ударяют в тент. Из палатки выходили только в самом необходимо случае: справить естественные надобности, но старались не терять палатку из виду.
Осознание происходящего вокруг притупилось настолько, что день спрессовался в секунду, в миг. Мозг просто отключился, чтобы не забивать себя всякими проблемами. Заряд в книжке закончился. Делать стало нечего. Разговаривать с Гаганом не было никакого желания. Жизнетрепещущих тем для разговора больше не находилось, а высасывать разговор из пальца – не было желания. Так и лежали в палатке, молча, глядя в потолок, слушая музыку градинок. Пару раз, чтобы не свихнуться от скуки, что-то ели, запивая по чуть-чуть водичкой и перцовочкой. Гаган распробовал перцовку и несколько раз разливал ее по кружкам без моего разрешения. Я не возражал.
Орешки, сушеные колечки яблок и жареная пшеница: изредка разрывали сумасшествие времени и мглы. Довершала безнадежность ситуации абсолютная тишина. Глубокая гнетущая тишина. Хоть бы лавина сошла, или камнепад какой случился – нет, ничего такого и в помине не было. Только серый потолок палатки в сером пространстве серой тучи, на сером склоне, среди серых камней и серого снега. Хорошо, что не было ветра.
Все резко изменилось ночью. Мы уже полутора суток прожили в палатке и уже начали свыкаться с мыслью. Что проживем здесь всю оставшуюся недолгую жизнь, как резко задул ветер сверху. Сначала мы обрадовались, что он, наконец, развеет мглу, и можно будет продолжать движение, но он стал дуть с такой силой, что палатка ложилась на нас, обволакивая своими стенами от головы до носков ног. Как у нее выдержали под таким напором дуги и не сломались, я до сих пор не могу понять. Сперва, ветер дул с вершины, примерно в три часа ночи он резко, без предупреждения поменял направление и начал дуть снизу, неся в своих ладонях пыль и мелкие камушки. Тент пришлось засунуть под палатку, все равно от него не было никакого толку.
Остаток ночи мы не спали. Зато, когда утром ненадолго провалились в сон, а затем выглянули из палатки – огромное синее небо открылось над нами, а слева блестел белый склон Тукуче. Чтобы принять решение, что делать дальше, решили подождать пару часов, в надежде, что ветер, если не прекратится, то, хотя бы стихнет, и только потом действовать в соответствии с обстановкой.





Спустя час, ветер действительно стих. Мы собрали сухой паек, фотик и пошли вверх без остального снаряжения, покорять Дампус пик. Полтора километра вверх, это конечно, тяжело, но не выполнимо, тем более, что общее расстояние до него не так уж и велико, вот он выглядывает из-за соседнего холма. Сейчас раннее утро, так что до вечера мы вполне сможем управиться туда-обратно. Гаган не возражал.
Но пройти нам удалось всего метров четыреста пятьдесят вверх. До пяти километров мы не дотянули, по часам, всего метров тридцать. Обнаружили еще одну обширную стоянку и рядом углубление в снегу, похожую на тропу, присыпанную снегом. Скорее всего это был Элевейшн камп. Прошли от него еще несколько десятков метров вверх. И тут меня схватило. Дикая резкая головная боль заставила сесть на камни и обхватить голову руками. Я не ожидал такого резкого прихода горняшки, наверное сказался резкий перепад давления, прошедший накануне ночью и отсутствие воды в организме. Дампус пик блестел неподалеку. Пологий и приветливый. Рукой подать.



Я позвал Гагана, и сказал, что возвращаемся обратно. Тот пристально посмотрел на меня и серьезно кивнул головой . Наверное, что-то в моем лице изменилось, раз он начал задавать темп движения и подгонять меня вниз. До палатки добежали за несколько минут. Боль немного прошла, но я чувствовал, что надо спускаться еще ниже, чтобы она прошла окончательно.



С большим вздохом, посмотрев на опять собирающиеся тучи на склоне Тукуче, я показал, что надо собирать лагерь и спускаться. Время подходило к десяти часам.
Гаган все сделал за несколько минут. Боль не проходила. Я зажевал всухую гипоксен, и мы напрямую, побежали по склону к пастушьему домику. До него добрались менее чем за полчаса. Тропу так и не обнаружили на каменных осыпях и ячьих дорожках. Возле домика боль начала отпускать, и мы остановились опять перекусить.
Опять сварили гречки, заварили чай, я порезал суджук, но Гаган неожиданно отказался от него. Я удивленно спросил у него, в чем, собственно дело, на что тот ответил, что религия не позволяет. Тут до меня дошло, что мы не в мусульманской стране, где я уже привык к надписям «no pork», а в Непале во всех ресторанах подают стейки из говядины, что я как-то не особо вдавался в подробности местных запретов. Я попытался извиниться, сказав, что мои действия были неосознанными, на что Гаган ответил, что все это фигня, так как его боги тоже об этом не знали, и ему понравилось, добавил он, весело подмигнув. Очевидно закон: «Когда нельзя, но очень хочется, то – можно», действует и в Непале.
Что ж, я доел остатки суджука, отдал Гагану целую консерву второго мяса (есть его все равно было нельзя – сои там было 100%, несмотря на обратные заверения этикетки).
Решено было спускаться в Тукуче, а не в Марфу. Во-первых, до Тукуче ближе километров на пять, а это в нашей ситуации – полтора-два часа пути. Во-вторых, хотелось пройти по новому пути, чтобы сравнить оба.





Тучки постепенно набегали на пик Тукуче, но оставляли Нилгири совершенно открытыми. До Як Карки добежали без приключений очень быстро. Боли у меня прошли окончательно. Я чувствовал себя абсолютно здоровым.



По моим представлениям тропа должна была спускаться к деревне, где-то недоходя Як Карки, и мы обследовали буквально каждую тропку, сворачивавшую вправо. Один раз ушли почти на километр, пока не увидели, что тропа заканчивается пропастью. Пришлось возвращаться обратно. На наше счастье мы встретили пастуха, который согласился показать нам дорогу за двести рупий. Без него мы бы ее никогда не нашли.
Нужно было идти по верху холма на Як Карке, вдоль каменных кладок, по тропе слева от них. Немного запутанно, но на местности разобраться можно. От самого последнего сооружения тропа видна отчетливо и ведет к следующему пастушьему домику. От него нужно пройти еще немного и затем спускаться по серпантину. Пастух проводил нас до того места, откуда домик отчетливо виден и показал рукой как надо идти.
Гаган его десять раз переспросил и мы пошли дальше.



На Як Карке поднялся сильнейший ветер, своими порывами он выдавил линзу очков и она улетела в неизвестном направлении. Очки пришлось выбросить.
И все-таки мы пропустили сверток на основную тропу спуска, и немного блуданули. Оказывается, пастухи натоптали широкие тропы в горелый лес, где запасаются дровами. В этом лесу тропы и заканчиваются. Со своего места мы увидели заметную хоженую тропинку, которая вела вниз. Единственным препятствием была сыпуха шириной пять метров, круто уходящая вниз. Где она заканчивалась, не было видно, так как спуск постепенно делался все круче. Легкий Гаган осторожно перешел сыпуху, даже не потревожив под собой камней. Для меня это было настоящим испытанием. Нога проваливалась в осыпь по щиколотку и медленно съезжала вниз к пропасти. Целые тонны крупного песка и мелких камней осыпались вниз. Чудом удалось не укатиться вслед за ними.
Перебравшись на твердую почву, и встав на тропинку мы увидели, как основная тропа вьется ниже нас метров в двадцати. Поняли, что на сегодня приключения заканчиваются и поспешили вниз.



Сильный ветер, дувший с гор, изредка доносил крупные капли и они залетали под козырек бейсболки как бы снизу, а не как положено всем нормальным каплям падать сверху.



Серпантин дороги, действительно очень крутой, но очень удобный. Вскоре тропа нырнула в сосново-можжевеловый лес, и ветер потерялся в их ветках. Начало темнеть. Мы были еще только на половине спуска. Когда тучи полностью заволокли все небо, не оставив ни малейшего просвета. Я понял, что решение уходить – правильное. Наверное, я еще вернусь сюда, но это будет не в этот раз. В этот раз просто не повезло.





Мы вышли к яблоневым садам Тукуче. Они расположены на сто пятьдесят – двести метров выше деревни. В глубине садов виднелся монастырь. Если бы не черные тучи и ветер, можно было принять эту картину за райскую, но погода вмешалась, и было так, как было.



Колени на последних метрах просто отстегивались на ходу. Но нужно было идти дальше, тем более, что крутой спуск прекратился и дальше тропа вилась в очень щадящем режиме.



Пройдя по высохшему руслу мы вышли на центральную улицу Тукуче. Я сказал Гагану, что мне нужен отель, в котором есть горячая вода, а душ и туалет находятся в номере.



И Гаган поскакал искать такое место. Искать не пришлось долго первый же дом налево от спуска – отель «Як и Йети». Мы остановились там.

Добавлено спустя 1 минуту 57 секунд:

Красивая Нилгири получилась

Спасибо. Нилгири действительно похожа на корону

[Victoria Rogotneva]

как всегда

[VladimirD]

Монументально, интересно и очень красиво!
Дим..а эпилог у Одиссеи будет?

[Дмитрий]

Монументально, интересно и очень красиво!
Дим..а эпилог у Одиссеи будет?

Спасибо.
Эпилог тоже будет. постараюсь на этой неделе дописать.

[Дмитрий]

21-22 апреля. Тукуче – Татопани
Тукуче – большая деревня, но, несмотря на это там останавливается мало трекерского народу. До Марфы ходьбы – минут сорок, от Марфы до Джомсома еще столько же. В другую сторону – также щадящий режим переходов. А все-таки зря, что мало останавливаются, особенно, если позволяет время потратить день на осмотр окрестностей. Здесь расположено несколько гомп, монастырь, живописнейшие яблоневые сады. Сама Тукуче имеет как бы три части: верхняя терраса, расположенная на 150-200 метров выше основной деревни, и две нижних части разделенные небольшим перешейком. Чисто и опрятно как в Марфе.
Но, ни одной из достопримечательностей Тукуче, я не увидел вблизи, кроме яблоневых садов. Спуск высотой (или глубиной?) в два с половиной километра отнял последние силы. Горячий душ и два стакана свежевыжатого яблочного сока помогли немного восстановиться и я попробовал даже сделать небольшие вылазки на улицу с фотоаппаратом, пока готовился мой ужин. Первое, что я увидел – ослепительный блеск снежных шапок Нилгири на фоне потемневшего неба. Внизу сиротливо и виновато примостилась табличка «Thank you for your visit».



Горы не гнали меня, они благодарили, за что – не знаю. Наверное, за то, что нам было хорошо вместе. В этом вечернем блеске не было ничего предосудительного или угрожающего, наоборот, намек на скорую встречу. Сразу стало тепло и радостно внутри. Я вернулся в отель, взял перцовочки и поднялся на крышу. Сидя здесь на неустойчивой поленнице дров, и наблюдая, как бегут тучи от Даулагири и Тукуче-пик вниз, растворяясь в долине, я отхлебывал маленькие глоточки из горлышка, перекатывая острые капельки по языку, и думал.



«Все к лучшему, в этом лучшем из миров!» (Вольтер) Если там, наверху в палатке человеческая жизнь казалась мне чем-то эфемерным, ничтожным и пустяковым, то здесь она начинала приобретать иной смысл – наполненный, радостный, стОящий.
Ужин приготовился. Я позвал Гагана отметить окончание трека тремя глотками перцовки, но тот отказался, сказав, что такой напиток хорош для гор, но его лучше не принимать внизу. Наверху он и согревает, и успокаивает, и лечит, а здесь, с какой целью его пить? Я пожал плечами – традиция! Но после его слов эти три глотка встали у меня в горле комом. Я доел остаток ужина и пошел спать.



Реклама в соседнем отеле гласила, что у них прекрасный вид на Даулагири из окон. Сейчас в моем окне видны были только черные тучи, но оно выходило в правильном направлении.
Утром меня разбудили проезжающие машины и позвякивание колокольчиков. Я выглянул в окно. Не то, чтобы совсем не было видно Даулагири, нет, но это был только маленький кусочек того, что я видел наверху. Бежать куда-то сейчас было бессмысленно: рассвет уже давно прошел, и сильная дымка скрывала объемы.



Сделал несколько кадров. Спустился вниз и заказал шарлотку с чаем. Пока готовилась шарлотка собирался в своей комнате. Завтрак принесли в обеденную зону на втором этаже с видом на центральную дорогу и Даулагири. Шарлотка удалась не на сто процентов: тесто оказалось немного сыроватым, но, тем не менее, вся окружающая обстановка создавала ту непосредственность и милость, что о таких мелочах даже не хотелось думать.
После завтрака спустились вниз и начали ожидать проходящий джип. Сначала мимо нас протарахтела какая-то Махиндра, затем вторая, обе груженые камнями.Затем пробежали солдаты в один конец, обратно они уже шли неторопясь.



Прошло более сорока минут ожидания на крыльце, прежде, чем появилось два джипа. Первый – битком, а второй, в общем-то тоже, но два места на задних сиденьях там нашлось. Не нашлось там только стекла в задней двери. И всю дорогу мы ловили ртом и носом дорожную пыль, так, что к концу пути стали похожи на шахтеров. Так мы доехали до Гасы.
В переднем отсеке джипа, отделенном от заднего стеклом ехала русская девушка - Настя, но об этом я узнал несколько позже, так как не мог ее видеть во время движения. Она молча ходила на остановке, попивала сок и заедала его печенюшками. Я узнал, что это русская по огромным волдырям солнечных ожогов, русым волосам, широко открытым озорным глазам, большому рюкзаку RedFox и привязанной к нему сбоку палатке. Она шла со своим портером, хотя, скорее свего, это был не портер, а гид, так как тащил он всего малюсенький рюкзачишко литров на тридцать. Рюкзак Насти тоже был не слишком тяжелый, так как он легко закидывался ею на плечи, намотря на то, что сбоку была палатка. Зачем на Аннапурновском треке палатка Настя так и не поняла сама, но тащила ее весь трек.



В Гасе – пересадка. Там стоял розовый автобус, который собирал народ в Татопани. Гаган побежал покупать в кассу билеты, но вернулся огорченный: билетов не было ни одного. Ни на один рейс сегодня. Все было занято.



Настя махнула рукой и пошла с гидом по дороге.
Гаган же попытался договориться с водилой, чтобы мы поехали на крыше, но полиция, которая стояла за поворотом тут же пресекла эту попытку и заставила забраться нас вовнутрь салона. Сделать это было просто невозможно – наши тушки так и остались свешиваться на полметра наружу из дверей, но полицейский удовлетворенно кивнул и дал добро на движение. Так мы проехали примерно с полкилометра, пока полицейский участок не скрылся за поворотом. Автобус остановился, и мы снова забрались на крышу. Ехать на металлической решетке на крыше – это двойное удовольствие в Непале: во-первых, угол зрения у сидящего наверху и у водилы разный – мне постоянно казалось, что левые колеса вот-вот должны провалиться в пропасть и мы за ними соответственно туда же. Во-вторых, та сама металлическая решетка, за которую нужно вцепиться руками и ногами, чтобы тебя случайно не сбросило на повороте вниз. В третьих, бич всех фотографов в Непале – вездесущие провода, натянутые где попало и как попало: необходимо было пригибаться к самому полу решетки, чтобы ненароком не оторвало голову низковисящими проводами. Так мы и ехали попеременно опирая одну полужопицу на решетку, потом, когда той станет невмоготу – другую.
Доехали до Татопани. Я решил остановиться в том же лодже, в котором останавливался на пути сюда. Хозяин предложил мне ключи от того же номера. Я переоделся и пошел киснуть в источники
Солнце палило нещадно, и было почти в зените: до полудня оставалось не более получаса. Сидеть в горячей воде в такую погоду – удовольствие малоприятное. Поэтому, когда приехал целый автобус местных жителей и все они полезли в ванну, я поспешил ретироваться.
В номере я заварил чаю. Пока закипала вода, мимо открытой двери прошел парень в светлой рубашке и шортах. Русский, - решил я. Когда чай заварился, я вышел и сказал ему по русски.
- Чай будешь?
-Привет, - просто ответил он.
Так, слово за слово – разговорились. Петр из Москвы. Оказался в Непале случайно, решил сделать аннапурновский трек. Завтра идет в Горепани и затем в АВС. Мы разговорились, я вспомнил, как в прошлом году мы здесь воровали апельсины и мандарины. Петр показал мне на недалеко стоящее дерево, и пошел сбивать висящие фрукты палкой. Мы сбили по паре плодов на брата, и тут начался сильнейший тропический ливень с ветром. Фрукты были вкусные, но это был какой-то гибрид апельсина, вот только с чем. Ничего подобного я раньше не ел. Такой же сладкий, как апельсин и с горчинкой, как у лимона, но не грейпфрут.



Ливень закончился примерно через час, мы выпили два котелка чая за это время. А после решили заказать в ресторане сырных снеков с пивом. Проболтали еще пару часов, а затем решили заняться каждый своим делом. Петр пошел греться в источники, а я с фотиком прошвырнулся по деревне в оба конца.







Возвращаясь в номер, я встретил Настю, которая сидела у нас в лодже в ресторане и потребляла огромный салат. Она из Питера и также завтра возвращается в Бени и Покхару. Общаться с ней – огромное удовольствие. Она просто сквозила наивностью. Таких наивных и чистых девушек я давно не встречал в своей жизни. Она хлопала своими бездонными глазами, как кукла и широко открывала рот, ловя каждое мое слово, так мне казалось. После еды она тоже пошла в источники.
Наступил вечер. Я перекусил грибным супчиком и чесночным стейком и снова отправился на съемку ночной Татопани. Еда все-таки в этом лодже не очень вкусная, но уж больно удачно расположен сам лодж: и спуск прямо к источникам и цветущий сад, и цитрусовые деревья.









Вечером, после съемки, я поставил котелок для чая, а пока он кипятился, исполнил свою прошлогоднюю мечту: пошел и срезал маленький вилок капусты. Очень хотелось вот так, непринужденно зажевать вилочек, не разрезая его на мелкие кусочки для салата, а целиком. Смолотил его полностью. Благо он не большой, размером с детский мячик.

[Дмитрий]

23 апреля. Возвращение в Покхару.
Длинный бестолковый день. Таких длинных и бестолковых дней я не могу себе припомнить. Но вот он – случился.
Проснулся чуть позже пяти. Поставил себе чаек и начал собираться. Собрал рюкзаки, отложил остатки провизии Гагану – пусть порадуется парень. В общем-то парень неплохой, только недостает ему немного опыта. В смысле, он прекрасно знает куда и как идти по треку Аннапурны, а вот Даулагири – это сложнее, тут не каждый портер осилит, да и не каждый знает. Гагана можно рекомендовать для трекеров. Он и как друг хороший, и как портер может легко нести килограммов тридцать без проблем. Причем та цена, которую я ему дал – завышена, и он это прекрасно понимает, т.к. условия трека были совсем другие, чем на Аннапурне.



Подошел Гаган и сказал, что можно выезжать. Отлично, я уже был готов. Спустились вниз к автобусной остановке. Автобус как раз начинал заводиться. Парень, который им управлял, дико хохотал: «Ха-ха-ха!» - после каждого удачного действия, как то разворот задом на узкой дороге, или прикуривания сигареты. А поскольку таких глупостей он вытворял на каждом шагу, то и хохотал он непрерывно. Его так и звали «Ха-ха-ха». Молодой парнишка-контроллер пытался подрожать ему, да как-то все неумело, но все равно старался изо всех сил.
Почти до самого Бени ехали только мы с Гаганом и еще пятеро пассажиров во всем автобусе, но потом насело в него столько народу, сколько можно было впихнуть утаптывая его ногами. Я очень переживал за свой фоторюкзак, который привязали наверху, потому что туда также набилось человек пятнадцать. Я боялся, что они усядутся и на него. Но все обошлось. Непальцы умеют уважать чужую собственность.
По пути нам попалась дохлая виверра. Садху колотил ее палкой, но было бесполезно, - она не оживала.



В одной из последних деревень подсели три молоденькие девушки – ученицы выпускного класса: одна индуска, и две сестры – тибетки. Все три были настолько красивы, так идеально сложены, с тонкими чертами лица, которые встретить в Катманду или Покхаре – задача нетривиальная. Приехали в Бени. Дорога заняла чуть больше двух часов. Останавливались чтобы водила «Ха-ха-ха» смог позавтракать, потом покурить, потом поссать, купить футболку. Стоимость поездки 375 рупий на двоих.
В Бени Гаган поймал такси уже наполовину заполненную пассажирами. Таким образом вся поездка обошлась нам 1200 рупий.



Таксист довез нас до отеля, в котором я останавливался предыдущие разы, но к моему счастью все комнаты были заняты. Я был страшно рад этому обстоятельству. Уж слишком опостылела мне рожа хозяина, с его желанием наебать своих клиентов…
И я перешел в отель «Сакура». Тот же самый прайс и красивое место. По пути Гаган заскочил к себе домой, оказалось, что он живет неподалеку, в красивом особняке.
«Сакура» расположен намного ближе, чем «Харвест» к туристической улице. Место мне понравилось. К тому же, крыша «Сакуры» намного выше, чем рядом стоящие дома. И там расставлены стулья и столики. Можно посидеть вечерком с бутылочкой. Единственный недостаток: то, что здесь нет скамеек или специальных мест под багаж. Один стульчик и одна маленькая прикроватная тумбочка.
Приняв душ, я пошел гулять по Покхаре. В который раз! Это я знаю, это я видел, сюда заходил.





Сходил на пристань – никого! Унылой и скучной предстала Покхара передо мной. Прошелся по южной стороне. Добрел до китайского ресторанчика. И зашел туда перекусить. С удовольствием вкусил китайской кухни: супчик, салат с сыром и курицей и свинина под свежими овощами. Первый нейтральный, второй острый и последний кисло-сладкий. Плюс два бокала отменного вина, плюс настоящий китайский зеленый чай. И за все – 700 рупий.
Начался ливень. Я сидел и смотрел как льется вода, как падают капли, как трепещутся красные китайские фонарики, а люди прыгают через лужи. Завораживающее зрелище.





Минут через двадцать выглянуло солнышко, стало уютно и тепло.



Я снова пошел гулять по Покхаре, но на этот раз повернул в нетуристические районы. Жизни там не меньше, чем в туристическом, но люди заняты собой и никому до меня не было дела, лишь изредка кто-то позволял себе удивиться необычному посетителю.





Потом вернулся опять на берег озера. Время было закатное. Я купил бутылку Шираза Марк Дэвидсон австралийское. До того классное вино. Я фотал закат и делал маленькие глоточки прямо из горлышка. Вино как густой соус вливалось в меня, я его смаковал, размазывал по небу, языку, и бережно проглатывал. Оно отвечало теплотой и дружелюбием. Редко когда удается купить что-нибудь стоящее. Куплю еще одну, чтобы выпить в Катманду. В последнее время мне все больше стал нравиться шираз с его более диким и варварским, можно сказать грубым вкусом, чем у других сортов вина.





Ко мне подсел чувак, сказал, что он хороший гид, но согласен работать и портером.






Это он год назад на Тиличо. Тот, что слева

Черт возьми! Да это же тот самый сумасшедший портер англичанина, который в прошлом году сватал своего сына к моей дочери. Он был совершенно непохож на того бесшабашного и веселого чувака, который валялся в снегу на Тиличо. Если бы у меня оставалось еще немного времени, я бы прошел с ним хоть десять Даулагирь! Жаль, что он встретился мне только сегодня. От вина он отказался, но взял двести рупий с благодарностью.



Закат окончился и я понял, что хватит с меня Покхары, пора отсюда сматывать, может, удастся прыгнуть с тарзанки в Катманду.
Вернулся в гостиницу. Попросил хозяина продать мне билет на завтра в Катманду и пошел спать.
Не прав я был, назвал этот день в начале бестолковым. День как день. Бывает и хуже.

[Дмитрий]

24 апреля. Переезд в Катманду.
После утреннего чая с круассанами, когда все вещи уже были уложены, а до такси на автовокзал оставалось еще примерно полчаса, я услышал странный хлопающий звук. Резко повернувшись к окну, я обнаружил там сидящего сычика. Еще птенец, мягкий и пушистый, он недоверчиво смотрел, как на него лаяла соседская собака. Я осторожно достал фотик и попытался его сфотать сквозь прутья оконной решетки. Но получалось все не в кайф. Тогда я осторожно просунул руку сквозь металлическое ограждение, бережно взял птенца и перенес его в комнату.



Он слегка поотбивался для приличия, а потом вразвалочку перелез обратно, от меня подальше. Моя комната расположена на третьем этаже, но по всему периметру отеля проходит узкий, не более тридцати сантиметров, огороженный карниз, практически мини-балкончик. Вот на эти перила и перепорхнул мой гость. Я бегом помчался на выход и протискиваясь между стеной и перилами побежал к нему. Сычик, как ни в чем не бывало, продолжал сидеть и с любопытством поглядывал на собаку, которая не переставала лаять далеко внизу. Меня он за своего врага не принимал, и поэтому не поворачивал в мою сторону голову. Пришлось его немного потрогать, чтобы он все-таки соизволил повернуться ко мне.



Так мы и стояли друг напротив друга на узеньком балкончике: я его потрогаю, - он повернется, я сфотаю, он отвернется, посмотрит на собаку, и опять… Так продолжалось минут десять-пятнадцать, пока ему не надоел этот спектакль. Тогда он просто расправил крылья и скрылся в зарослях бамбука.
Я счастливый вернулся в номер. Редкая, все-таки, удача - сфотать так близко ночного хищника, пусть, даже, птенца.
Провожать меня вышло все семейство хозяина. Кто-то помог погрузить рюкзаки, хозяйка махала рукой (чуть было не написал «синим платочком»), хозяин приглашал еще.
Мой автобус опять Holiday Adventure. От добра, добра не ищут. На удивление быстро загрузились и поехали по расписанию.
Первую остановку для перекуса сделали в традиционном месте. Есть абсолютно не хотелось и я просто прошел в сад, где присел под навесом, ожидая когда закончится трапеза у моих попутчиков. Тут подъехал еще один автобус, и из него вышла та самая Настя из Питера, которая весь трек протаскала с собой на рюкзаке палатку и здорово обгорела на Торонг Ла. Я помахал ей рукой и она, обрадовавшись, подсела за мой столик. Есть она тоже не хотела, но у нее была с собой связка маленьких желтых бананов, которые она любезно предложила мне, чтобы скоротать время.
Настя взахлеб рассказывала о времени, проведенном в Покхаре. Ее широкие бездонные голубые глаза возбужденно блестели на обгоревшем красном лице. Маленькая белая крошечка банана забилась в уголок красных губ, и я уже не мог адекватно воспринимать то, о чем она говорила. Я смотрел в пропасти ее глаз, и на эту крошечку. Она же, по наивности, совсем этого не замечала, или делала вид, что не замечает. Затем она осторожно высунула остренький язычок и провела им вокруг губ, слизывая крошку банана. Очень эротичное движение, но ее это нисколько не заботило. Она продолжала рассказывать, что видела в Покхаре, что купила себе, друзьям, родителям… Я подумал, как хорошо, что еще остались у нас такие чистые и наивные девушки, которые просто умеют радоваться каждому мгновению жизни, а не ворчат из-за отсутствия комфорта; отвечают улыбкой на улыбку, а не бегут в суд с заявлением о сексуальном домогательстве. Непал – это их страна. Страна, где все живут в согласии с собой и с миром. Со всем миром, включая людей, зверей и предметы. Ее не волновала ни обгоревшая до волдырей кожа, она просто хотела донести частицу радости своих эмоций до тех кого любит, поэтому покупала им всякую дребедень, но я знал, что ее близкие будут смотреть на эти вещицы не «глазами уставшего европейца» (В.С. Библер), а ее глазами: голубыми, бездонными и добрыми.
Прогудел призывный гудок моего автобуса. Мы попрощались. Вместе было так хорошо, как будто знали друг друга сотню лет. Даже адресами забыли обменяться…
Остаток пути прошел без происшествий. В Катманду вкатили около часа, затем около часа простояли в пробке, наконец нас высадили где-то на северо-западе Тамеля.
Таксисты уже ждали. Они как хищники набросились на свои жертвы и быстренько разобрали каждый свой кусок. Я спросил своего хищника, знает ли он отель «Карма», тот утвердительно кивнул, и сказал, что довезет за четыреста рупий. Я покрутил пальцем у виска, и сказал, что поеду только за сто, если – нет, то сяду в другое такси, благо их здесь стояла целая куча. Поскрипев зубами таксист сказал, что согласен за сто двадцать, но меньше он не сможет опуститься. «Черт с ним!» - подумал я, и махнул рукой.
До «Кармы», постоянно тормозя в пробках мы домчались за пять минут. Возле крыльца стоял хозяин, и сказал, что свободные места есть. Всего за восемь долларов. Я согласно кивнул, и мы понесли рюкзаки в номер 301.
Электричество в номере отсутствовало. Маоистское правительство не церемонилось с экономичностью, подавая напряжение в город не более четырех часов в день. Принимать душ пришлось в темноте, но горячая вода в кране имелась, поэтому я не сильно расстроился.
Время приближалось к трем часам. До заката оставалось всего часа три, и я решил пойти поснимать куда-нибудь в район Дурбара. Стал выкладывать из фоторюкзака лишние вещи, и тут обнаружил, что у меня пропал штатив! Я начал лихорадочно вспоминать, когда я его последний раз видел. В автобус я его брал с собой – это точно. Я его положил на верхнюю полку. А в такси – нет. Точно! Я его оставил в автобусе. Он просто укатился по длинной полке вперед, где не было вещей. Я бросился бегом на ресепшн и стал объяснять, что забыл сумку со штативом в автобусе из Покхары Holiday Adventure. Красивая непалка сначала не могла меня понять, потом сообразила, быстро позвонила в офис Холидея, где ей сказали, что перезвонят через пять минут. Я нервно ходил из угла в угол холла. Потеря штатива для меня, это не просто потеря шестисот баксов – это гораздо ценнее – это остаться без рук. Минуты через четыре раздался звонок, и лицо девушки просияло. Она сказала, что мой штатив нашелся: связались по телефону с водителем, но он уже уехал далеко на заправку, но я смогу получить его после шести часов в офисе Холидея в Катманду Гест Хаус. Я обрадовался, взвалил рюкзак на плечи и спокойно пошел в сторону Дурбар-сквер.
В середине Тамеля огромнейшая толпа, из которой невозможно было никуда вывернуться, подхватила меня и потащила на юг до New Road. Водоворот из мотоциклов, велосипедов, рикш и людей жил своей интимной жизнью не заботясь о тех, кто находился внутри него. В магазине фототехнике на New Road я купил фильтр для товарища, а вот швабр для чистки полноразмерных матриц здесь нет. Я понял, что в Катманду я вряд ли найду, что-нибудь такое и оставил безуспешные попытки фотошопинга. Больше из фотоприбамбасов мне ничего не надо было.



Успокоившись, я повернул на Дурбар. На площади люди постепенно растворялись . Из огромного потока оставалось всего несколько сотен людей, в основном, туристов. Садху фотографировались за деньги. Самое интересное – это люди Дурбара.







Снимать их неторопливую жизнь – одно удовольствие, но фотать туристов в обнимку с садху – было не интересно, и я, побродив немного, отправился ужинать в Елену.



Я рассчитал таким образом, чтобы сразу после шести часов подойти к офису Холидея в Катманду Гест Хаусе, где я и оказался примерно в шесть пятнадцать. Катманду Гест Хаус представляет собой обширный двор с рестораном (может их там несколько) и еще много мелких вспомогательных служб. Ни в одном из, даже самых мелких, закутков я не обнаружил никакого подобия надписи «Здесь продаются билеты на автобусы Holiday Adventure». Обойдя второй раз по всему периметру, и заглядывая в каждую дверь, я убедился, что так оно и есть. Тогда, я решил выяснить на ресепшне, но и там про такой офис ничего не знали. Я понял, что время безвозвратно утеряно, так как офис (меня предупредили об этом) закрывается в семь часов. Теперь придется ждать до утра. Я вернулся в «Карму» и попросил уточнить девушку, где же все-таки находится этот пресловутый офис. Она долго разговаривала по телефону, наконец, взяла карту и ткнула карандашом в маленькую точку. Он, действительно находился РЯДОМ с Катманду Гест Хаусом. Буквально на соседней улице. В семь тридцать утра я смогу его забрать. Я опять успокоился и решил еще немного погулять по Тамелю. Что я сделал. Я зашел в ближайший чайный магазинчик, перенюхал у них все сорта зеленого чая, которые продавались на вес и попросил сделать мне несколько пробничков на пару-тройку чашек, чтобы я, не торопясь смог продегустировать его у себя в номере. Хозяин с радостью выполнил мою просьбу. Так я оказался обеспеченным хорошим бесплатным чаем до отъезда. Мне дали Сенеха и Органик. В настоящее время у них нет других сортов, но дней через пять обещали подвезти еще. Что ж, придется зайти в другие магазинчики с аналогичной просьбой.
Перед сном я устроил дегустацию. Оба сорта чая мне очень понравились. Видимо они были свежими. У Сенеха такой вкус, какой я люблю он острый, в смысле, не тонкий, и с приятным ароматом. А у Органик – он более густой и вяжущий. Описать любой вкус очень сложно, а тем более отличие двух сортов чая, хотя вкусы у них совершенно разные.

[LilyM]

Дмитрий, отчет как всегда - супер. Фотографии замечательны.
Но сейчас особенно порадовала подборка фото в части "23 апреля. Возвращение в Покхару." (Если не обращать внимания на первую и предпоследнюю) Получился чудесный фотоочерк об этом городке, очень точно и тонко отражающий дух этого места. Спасибо!

[Дмитрий]

"23 апреля. Возвращение в Покхару." (Если не обращать внимания на первую и предпоследнюю) Получился чудесный фотоочерк об этом городке, очень точно и тонко отражающий дух этого места.

Рад, что понравилось

[Slim]

Дим, это уже конец или еще пбудет продолжение ? А то не знаю писать респекты или подождать еще недельку - другую ?

[Дмитрий]

это уже конец или еще будет продолжение ?

Алексей, я дописываю, но только очень медленно. Люди сейчас в отпусках и на больничных... приходится работать за четверых (менеджер, снабженец и мастер цеха), и форум только просматривать, не более того.Времени остается только на сон. Я не жалуюсь - это констатация Тем более заказы поперли ... в 4 раза по сравнению с предыдущим месяцем. Со следующей недели все должно восстановиться, в смысле, - люди вернутся

[Jelena 58]

Дим, это уже конец или еще пбудет продолжение ? А то не знаю писать респекты или подождать еще недельку - другую ?

А респекты можно писать прямо Дмитрию. Теперь есть куда спасибо говорить.

Мне приходят на ум стихи, извиняюсь, если переврала.

Там за далью непоходы
Есть чудесная страна
Не темнеют неба своды
Не проходит тишина....

Не мое.

[Slim]

А респекты можно писать прямо Дмитрию. Теперь есть куда спасибо говорить.

Так прямо Дмитрию я уже писал респекты. Правда в личку. И правда не по этому отчету А вот то что выше я написал потому как никак не мог понять то ли ждать продолжения ,то ли Дима решил так оригинально закончить отчет на описании разных сортов чая Поди уже недели две прошло с момента публикации последней части .
Ну все Замолкаю

[andruhenc]

Почитал оконцовочку и пошёл допивать нычку непальского массала чая))) Хочу обратно в Катмандееку)