Даулагири-трек, или Водка с перцем, или Fuck-fuck-fuck! 2009

[Genia]

Дмитрий! Вы меня простите, если я скажу что это really fucking superb! И отчет, и фото, и то, как, не дрогнув, в великолепной уверенности, Вы идете суровой мужской тропой Большого Приключения... Я хотела дождаться окончания отчета, но последняя часть потрясла!

[Дмитрий]

Дмитрий! Вы меня простите, если я скажу что это really fucking superb! И отчет, и фото, и то, как, не дрогнув, в великолепной уверенности, Вы идете суровой мужской тропой Большого Приключения... Я хотела дождаться окончания отчета, но последняя часть потрясла!

Женя, спасибо Но не надо меня мифологизировать, а то еще загоржусь собой

[Дмитрий]

11 апреля. Бегство
Завалившись спать, мы не просто заснули, - мы провалились в беспамятство. Без снов, без звуков, без чувств.



Утром встали, и самым неприятным открытием стало, что снега лежит в лагере сантиметров 3-4. Снег не тает. Мы ругали себя и Грега, за то что этого упрямого австралийского козла не забрали с собой вниз, но понимали, что у него хватит и ума и мужества спуститься вниз.
Вообще, я смутно помню этот день, за исключением вечера. То есть, конечно, я могу восстановить его по фоткам, которых сделал больше 400, но я не помню то, о чем я думал в этот момент, не помню чувств, которые меня одолевали, не помню разговоров. Просто день до 4-5 часов прошел как одно дыхание: вдохнул и выдохнул... И ты уже по другую сторону дня. Есть, конечно, аудиодневник, но, прослушав его, я также ничего не понял, кроме пары моментов. Поэтому, не обессудьте, изложение этого дня будет рваным и скомканным.
Сегодня решили не рисковать и хорошенько поесть. Гречка-суджук, чай с золотым корнем, последние батончики гематогена. Пока портеры еще собирались, мы уже были на тропе. Утро задалось! Просто фоталось и фоталось. Вокруг всплывали все новые и новые пейзажи, которые были пропущены на подъеме или забыты за это время. До места Салигари добежали за полтора часа, причем нас обогнали портеры. Мы же, свежие и бодрые шли медленно, будто зная, что никогда это больше не увидим. В Салигари никого не оказалось, и мы просто пробежали дальше. Перед самым Добангом встретили канадскую пару. Они были полны надежды и глаза их устремлены в светлое будущее. Нам они просто сказали: «Hi!» - и проследовали дальше. Мы для них были неудачниками – у них весь мир впереди.













В Добанг пришли через три с половиной часа после выхода из Лагеря, подождали пока портеры поедят, и рассчитались за них. Солнце продолжало ярко светить над головой и хотелось пить. Я зачерпнул кружку воды из ручья. Какая она была восхитетельная, одна из самых вкуснейших на пути Туда! Сейчас у нее был какой-то приторно-сладковатый вкус. Что за дела! Поднялись выше и увидели, что стадо коров просто отдыхает в этом ручье, ну и срут коровы в ручей без всякого зазрения совести.







Вкус коровьих какашек еще долго преследовал нас, а эти мы попытались закусить четырьмя таблетками фильтрума в нижних водопадах. Возле одного из них нам повстречался немец-одиночка. Когда я ему сказал, что в Итальянском лагере лежит снег, он громко выругался: «Fuck! Неужели опять не повезло!»
В основном же тропа была пустынна, и мы шли, вдыхая запахи влажных джунглей. В одном месте я увидел местного пастуха, который лежал на тропе, прислонив голову к ладоням. Я сначала подумал, что он молится, но, оказалось – банально срет, прямо на тропу. Увидев меня, он вздрогнул, и из него просто с шумом посыпалось содержимое. Но это его нисколько не смутило. Судя по всему – он был прилично пьян, потому как Коля, прошедший в пяти минутах позже застал его спящим в собственном говне.
Под вечер пришли в Сималкарку – здесь есть горячие источники – татопани. Источники вырываются из скалы примерно в пятидесяти метрах над Мьягди. Рядом красивейший водопад. На площадку к нему, где можно поставить палатки нужно спуститься метров двадцать. Вся площадка уже была заставлена палатками… французов. Сейчас там орудовали их портеры, готовя ужин и ставя кухонную палатку. Сами же французы отмокали несколькими метрами выше в ванне горячих источников.



Хем сказал, что все под контролем, он сейчас же найдет место и для нашей палатки. Мне кажется, что он выбрал наилучшее стратегическое место для этой цели: небольшая полка между нижней площадкой и татопани. От водопада нас защищали густые заросли бамбука, хорошо проглядывался противоположный склон, а до татопани всего пятнадцать секунд неторопливой ходьбы.
Сначала мы пошли вниз к водопаду, чтобы его немного поснимать, пока еще достаточно светло. Я не удержался и нырнул в прохладные струи. Вода в водопаде теплее, чем в Томи в самое теплое время года, градусов двадцать два - двадцать четыре. Французы и портеры уставились на меня как самого большого идиота, какого они видели в своей жизни. Но это – было блаженство! Смыть с себя пот, который осязаемой струйкой преследует тебя последний день. Я поплавал минуты три-четыре, как клоун на арене цирка. Спустившиеся французы осторожно пощупали воду: «Нет! Это слишком спортивно! Новосибирск – супер!» - я уже объяснял бабульке, что Новосибирск от моего города – это примерно как от Парижа до Рима, но никто не может его запомнить, поэтому я не стал настаивать. Новосибирск, - так Новосибирск. Не самый плохой город.



Водопад широкой струей срывается с сорока метров и отвесно падает в огромную чашу, неся со своим потоком мелкие частицы песка. Теплые порывы ветра забрызгали весь палаточный лагерь французов, как будто он побывал под тропическим ливнем.
Я понял главное: в этом месте я вновь начал получать удовольствие от путешествия. Сказались ли предоставленные возможности окунуться в себаритство и просто получать кайф от теплой воды, теплого воздуха, просто от воздуха, которым можно дышать сколько угодно, или что-то иное, - не знаю, но в ванну с горячими источниками я поднимался уже другим человеком. Я не забыл штатив и установил на нем фотик возле ванны, где сидели полуголые местные бабки и тетки, вертелись голые дети.





Я обошел ванну вокруг, и спустился у дальнего конца. Вокруг моих ног поднялась белая муть. Вода горячая. Градусов сорок пять. Долго в ней находиться сложно. Я пересек ванну и присел на большой валун в углу, оставив над поверхностью только голову. Находиться в таком положении и ни о чем не думать, просто киснуть, давая воде проникать в поры и нежно обнимать тело – верх блаженства. Коля, устав от блаженства пошел к водостоку мыться. Все население источников с любопытством уставилось на него. Затем настала моя очередь. Интересно, что сами непальцы продолжали сидеть в горячей воде, - но они привычные к таким условиям, для нас же - это помимо удовольствия еще и суровое испытание.



Позже, сидя в палатке и поедая традиционную гречку с суджуком, мы начали планировать, как выходить из ситуации с вынужденным возвращением. Понятно, что надо выбирать между попыткой штурмовать Даулагири со стороны Марфы и Тиличо. Втроем, я Коля и полбутылки перцовки мы приняли правильное решение: будем штурмовать Дампус со стороны Марфы, попробуем пройти в Скрытую Долину и вернуться обратно в Тукуче или Марфу.



Настроение постепенно поднималось. Так, в эротических снах мы и заснули под звуки падающей воды.

[Дмитрий]

12 апреля. День предпоследний первой части



Во многом день оказался предсказуемым. Встали в шесть, позавтракали, и поперлись в гору, наблюдая, как французы уже завершают перевал. Вообще, французы не отягощали себя заботами осматриваться по сторонам. Если они выбирали конечную точку пути, то шли до нее, упрямо уставив глаза в тропу и никуда не сворачивая.



Мы же, взобравшись на перевал, и оглянувшись назад, увидели открывшиеся горы вдалеке, не смогли не задержаться здесь на полчаса: все-таки одни из последних фоток ЭТИХ гор.



Пока лазали по камням, - оказались последними, и перед Богхарой немного блуданули. Т.е. мы думали, что блуданули, но на самом деле мы шли правильно, только местность сильно изменилась за это время, стало все как-то пышнее и красочнее.





Возле веревки встретили еще одну группу французов, которые шли наверх. Они уже были осведомлены от своих соотечественников о том, что их ждет впереди, и настроение у них было трезво-грустное, но возвращаться они не желали.



Здесь же сгрудились наши и французские портеры, ожидая своей очереди на веревочной переправе. Нас вежливо пропустили вперед, но не учли, что навстречу нам еще поднимался местный житель с огромной корзиной за головой. Ему, бедняге пришлось так плотно вжаться в скалу, а нам обнимая его перебираться по сорокасантиметровой тропинке, что… в общем, адреналину – полные штаны. Драматизм ситуации подогрел в доску пьяный портер, который приплелся позже нас, но каким-то образом на подъеме ему с корзиной за головой удалось обогнать Колю и обойти живым вжавшегося в скалу непальца. Но вот спуститься по веревке, а это уже из разряда суперэкстрима для рядового трекера – он не смог, и его пришлось снимать гидам французов. Пьянчуга лишь орал свои пьяные песни и отмахивался от помощи, громогласно объявляя всем, что ему и здесь, как отцу Федору на скале, хорошо, а все мы – ничтожные и жалкие людишки, ничего не понимающие в жареном гусе… и так далее.





В Naura Bhir мы догнали французов. Наши портеры сели перекусить – святое дело! Мы же, только попили водички и просто расслабились в тени деревьев, - весь путь от Богхары до сюда, лишен этой прелести – сухой выжженный склон, со слепящим солнцем.
Наступала самая жара – близился полдень. Раскинув карты и показав портерам, что готовы заночевать, опять-таки, в Мури. На что они ответили, что знают более короткую и легкую дорогу по левому берегу Мьягди.
Вот суки, - подумали мы, но вспомнив, как убежали от портеров в первый день, прикусили языки.



Оказалось, что от того места, где мы впервые встретили Грега, нужно идти не 300 метров вверх, потом 300 вниз, потом 400 вверх, потом 400 вниз, потом 450 вверх и далее плавно вниз до Дарбанга, а плавно, почти придерживаясь одной высоты (подъемы на более 50 метров) спускаться по противоположному берегу Мьягди.



Решено было заночевать в Кибанге. Эту деревню хорошо видно снизу от реки, но тропа туда идет в обход горы и подъем практически не ощущается. На карте обозначен медицинский пункт и отель. Вранье. Ничего из этого там нет. Более того, в деревне нам прямо заявили, что нам здесь лучше не останавливаться, а продолжить путь дальше. Дальше будет хорошая деревня, - она богатая, там и постоялых дворов много. Где-то я уже это слышал. Недавно. Конечно! У Гашека. Может, переписать отчет в стиле Швейка? С его похождениями до Чешских Будеевиц и Торжественной поркой? Получается очень похоже. К сожалению, я не обладаю талантом Джойса, чтобы переписывать Одиссею, но как идея – идея хороша!
Настрой переночевать именно здесь, в этой деревне победить трудно. Почти невозможно. У Коли совсем плохо с коленями, еще немного и они отстегнутся от ног и будут жить своей интимной жизнью, отдельно от владельца. Недолго. Зато – свободно. Я слышу скрежетание его зубов: «Вы идите вперед, а я догоню обязательно. Здесь же недалеко?!»



Здесь недалеко. Нужно пройти по склону километра полтора-два, затем спуститься метров пятьдесят, чуток подняться и еще пройти пару километров. Вот там мы и будем ночевать. Ближе нет ни жилья, ни воды. Рассчитывать не на что. Пошли, друг мой, Колька! Иди со своей скоростью, мы не будем торопиться. Подъемы для тебя не страшны, а спусков немного. Пойдем. Не ссы! Все будет хорошо.
И мы пошли. Пока французы, увязавшиеся по нашим следам, открывали рты и шумно возмущались, мол, где их обещанный теплый сортир, мы шли. Шли… Просто шли.



Пришли первыми. Я не выпускал Колю из виду, он доковылял спустя минут пять после того как мы бросили рюкзаки перед деревней с символическим названием Kalleni. Единственную площадку, где можно было поставить палатки, мы заняли и французы отправились вниз в деревню, чтобы попытаться заночевать в курятнике. Единственный недостаток этой деревни – вода далеко. Минут пять ходьбы назад до шланга, либо спускаться и идти в самый конец деревни. Но место очень удачное: красивый вид на запад, прикольный на восток, вдоль Мьягди.
Пока ставили палатки, вокруг собрались детишки, как бы невзначай прогуливалась мимо местная молодежь. Ну ходят они туда-сюда каждый день, и дела нет им до нас, просто променад такой ежевечерний. К сумеркам стали подтягиваться взрослые, мол, мы тоже здесь просто так ходим. Ну да ладно… смотрите! Зоопарк завтра уезжает.



Взрослые сказали, что отсюда до Дарбанга всего два-два с половиной часа пути: все время вниз, потому что!
Кстати, здесь было просто прикольно сидеть возле палатки и смотреть вокруг. Звенели цикады, летали летучие мыши, солнце последними лучами вырывалось из кастрюли облаков. Тепло! Гречка! Суджук! Перцовочка! Как же здорово! Fuck!!!
Перцовочка развязала языки двум молчунам, каждый вспоминал любимые мясные блюда. Коля взахлеб рассказывал, как надо готовить барашка, что ни одна, уважаемая им свинья, не сравнится! И за барашка он готов глотку перегрызть любому, хотя и не мусульманин. Надо только свежего барашка покупать, теплого, тогда он … пальчики оближешь. Коля в экстазе раскрывал мне все нюансы приготовления барашка, потом говядинки, потом свининки, потом того, что можно добыть на охоте. Мне похвалиться было нечем. Единственное, что я умею готовить – это уха из сома. Получается действительно вкусно, особенно зимой, на даче, под трескучий морозец, или падающий снежок. Друзья заказывают мою уху. Мясо-шашлыки остается невкусной остывшей горкой, а уху выедают до дна. Увы, больше ничего я готовить не умею.
Стемнело окончательно. Залезли в палатку.
Принятое решение штурмовать Дампус с другой стороны - подогревало воображение и будоражило сны. Расслабленные сны. Кто спускался вниз – поймет меня, что это значит, но, надеюсь не выдаст…

[esavchenko]

А что стало с Австралийцем?

Никогда не думал что в нашем 21 веке возможны такие путешествия - захватывает! Спасибо БОЛЬШОЕ за рассказ.

[Дмитрий]

А что стало с Австралийцем?

Вы будете смеяться, но я в день получаю по куче таких вопросов, еще и с других форумов. Обещаю, что скоро расскажу. Не будем торопиться

Никогда не думал что в нашем 21 веке возможны такие путешествия - захватывает!

Почему же? есть еще более сложные и дикие маршруты и в России и ... на всех континентах. Может, Европе (западной) в этом меньше повезло

[Дмитрий]

13 апреля. Здрасте, я непальский Новый год!



Но в пять утра, какой-то мудак, диким хохотом возле палатки, разбудил нас. По всей видимости, в Калленях он исполнял роль деревенского петушка. Потому как мы наметили встать, именно в пять утра, мы проснулись, подумали, что там за мудак хохочет, и опять уснули. Проснулись только через два часа, - мы умеем держать слово, данное друг другу. Отсутствие близкой воды, сподвигло нас на скорейшие сборы и продвижение вперед.





Памятуя, что до Дарбанга два с половиной часа пути, мы и прошли его, этот путь за три с половиной, нигде особо не останавливаясь. Для будущих трекеров: если вздумаете подниматься от Дарбанга – выбирайте левый берег Мьягди – тропа здесь идет прикрытая горой от солнца, и за первый день можно спокойно дойти до Наура Бир, а если поднапрячься и до Богхары. Самое главное, что по левому берегу нет крутых подъемов и спусков, все как-то простенько, да и сама тропа проходит ниже метров на пятьсот, чем та, по которой мы поднимались до Мури.





Придя в Дарбанг, первым делом купили по бутылочке пива. Теплого. Неизвестно сколько лет простоявшего на витрине. Просто хотелось пить, и хотелось пить что-то еще, кроме перцовки и чая. И так нам стало хорошо на голодный желудок, так нас развезло, что веселило буквально все: как мы сели в джип, как поперезнакомились с сидящими рядом. Надо сказать, что посадили нас на задние сиденья, которые стоят вдоль кузова. На них спокойно располагаются по три непальца. Когда сели мы, на каждом сиденье был только один местный, - мы заняли все оставшееся пространство. Затем, после того как машина поехала, к нам решил забраться еще один чувак, но он только открыл рот и молча развел руками. Водила ничего не понял сначала, но когда почти все пассажиры перешли на хохот, а мы выкрикнули, что мест больше нет, мол, рашн сайз, но спейс, в голову пришла гениальная идея: если мы с Колей сядем на одну сторону, то на другой вполне смогут разместиться и четыре непальца, если не будут громко пукать. Потом подсаживались еще люди… Так на водительском кресле ехало уже двое пассажиров, а на крыше джипа примостилось еще человек восемь. Как водила переключал скорости в такой толчее, - русскому уму не понять, но со своей задачей он справился на пятерку. До Бени доехали за два часа.
В Бени перекусили. Поели лапшу с чили, чем обедали наши портеры, кто знает – они уединились в дальнем углу. Тем более, что острое блюдо я запивал еще бутылкой пива. За все заплатили 590 рупий.
Здесь мы поделились с портерами дальнейшими планами: мы идем штурмовать Дампус со стороны Марфы. Но платить им будем по другому: день ходьбы будет оплачиваться 1200 рупий, день отдыха или переезда на джипе или автобусе – 600. Их эти цены возбудили, они только уточнили, что все эти деньги будут выплачены им напрямую, минуя нашего хозяина гостиницы.
За три с половиной тысячи рупий мы наняли джип до Покхары от Бени. Сначала с нас запросили пять, затем четыре, но мы не сдавались, наконец, какой-то водила, совершенно левый, который проезжал мимо, но у него на машине был приклеен эфиопский флаг с Бобом Марли, согласился отвезти нас за три с половиной. Наш человек!
Примерно за сорок километров от Покхары произошел какой-то несчастный случай, где погибло много людей. Полиция перегородила дорогу и длинная вереница машин просто-напросто встала в длиннющую очередь. Мы простояли более двух часов.
Приехали в Покхару, и на подъезде узнали по радио, что сегодня вечер празднования Нового 2066 года в Непале. Только разместились в том же отеле, помылись с дороги и пошли в Покхара стейк хаус. Я заказал себе Том Ям, как его здесь делают… ах, слюни у меня текут до сих пор! Такое удивительно сбалансированное соотношение компонентов и ингридиентов, и специй с традиционным тайским супом. Минус оказалось, что глаза у нас теперь едят гораздо лучше, чем рты и вдобавок к супчику мы заказали еще и по стейку с салатом, и еще десерт, и купили две бутылки вина. Как оказалось потом, нам было бы достаточно всего по супчику съесть. Желудки так стянулись, что ни о какой дополнительной жратве (а здесь, это все-таки искусство) и речи быть не могло.
В Покхара стейк хаусе, по случаю Нового года, было полно народу. Сначала нас посадили в каком-то темном углу, и когда мы попрасили принести нам бокалы для принесенного нами с собой вина, официант, смутившись сказал,. Что в этом случае бокалы будут стоить по 500 рупий.
-Ты охерел, чувак, - по-русски басили мы, - ты с кем связался, не видишь что ли, кого ты тут будешь обслуживать?
На шум прибежал знакомый менеджер, и чуть ли не с кулаками бросился на незадачливого официанта.
- Ты чего не видишь, что это наши постоянные клиенты. Они не первый год у нас. Скандал закончился тем, что нас пересадили в центральный зал, принесли бокалы, поставили Рислинг охлаждать, и кажется (не могу сейчас вспомнить), но еще мы удостоились мороженного за счет заведения. Менеджер был счастлив. Наверное, таких постоянных клиентов у них мало, хотя ресторан, на мой вкус, - просто супер, по качеству приготовленных блюд.
Вечерняя Покхара гудела. Такого количества людей, ослов, коров и машин, можно увидеть только на московской кольцевой в часы пик.
Ели мы… нет, наслаждались чревоугодием, да, так лучше… долго. Часа два. Люди там простые. Заказали себе пиво и потом бегают за каждой последующей бутылочкой вниз в магазин. Иногда они с удивлением обнаруживают, что здесь не только пьют, но и едят. И совершенно спокойно подойдя к вам могут поинтересоваться: а что это за блёвчик у тебя в тарелке? Что, Том Ям, а это что такое? Суп? Ух, ты! Может мне тоже такую штуку себе заказать.
В отличии от прошлогоднего Нового года в Чаме, Новый год в Покхаре – это уже кое что. Есть что посмотреть, послушать, и просто отвести душу.



После ужина, навеселе, попрощавшись с менеджером, и еще раз сказав, что его заведение самое лучшее, мы медленно отчалили вдоль по улице.







Пиво и вино и хорошее настроение сделали свое дело. Позже Коля рассказывал, что я приставал к каждой красивой девушке в Непале. Я не понимаю, откуда они, во-первых взялись!? Днем их с огнем не найдешь, а тут нате-здрасте, мы все тута.





К нам тоже приставали: предлагали пройти в массажную, побриться, Коле предлагали недорогую любовь, мне никто такую не предлагал, наверное, боялись связываться… Тем не менее, мы весь путь от ресторана до гостиницы проделали достаточно быстро: всего минут за сорок (обычно на это уходило не больше двадцати).



Придя в гест, приняли душ и сразу отрубились беспробудным сном. Изредка побаливал либо второй, либо третий грудной позвонок, который у меня сошел с рельсов во время трека.

[nikman]

"Вечерняя Покхара гудела. Такого количества людей, ослов, коров и машин, можно увидеть только на московской кольцевой в часы пик."

[Дмитрий]

14-15 апреля. Покхара.
В семь часов проснулись, попили опохмелочного сока, купленного накануне. Душ. Чай. Все как обычно. Примерно в половине девятого вышли из лоджа с целью выпить кофе и зарубать каких-нибудь бубликов. Коля, с утра понурый. Настроения нет. «Похмелье», - думаю я, и не задаю лишних вопросов.
Зашли в первую попавшуюся Бейкери. Кофе. Панкейки. Что-то их долго нам несут. Коля суетится. На него не похоже. Абсолютно непробиваемый чувак.
- Пойду схожу куплю мороженка, - говорит он, и уже убегает, не дождавшись моего ответа.
Возвращается с двумя рожками, заполненными шариками.
- На, - говорит, - вкусно.
Мы молча поглощаем холодное лакомство. Приносят кофе и блины с джемом (кто не знает: панкейк – это блин) Молча едим. Коля все время смотрит куда-то в сторону…
- Ты знаешь, пиздец, вобщем, мне надо возвращаться. Самое плохое, что могло случиться по работе – случилось. Нужно срочно быть дома, - слова вылетают, как пули, сухо, бессвязно, индифферентно, - Помоги мне переоформить билет.
Я смотрю на его затылок, ему сейчас сложно смотреть в глаза, да и мне тоже. Все, что нас теперь могло подгонять, - это дружеские усмешки и дружеские плечи – исчезает, растворяется, становится эфемерным дымом. Теперь я могу рассчитывать только на себя. Я как-то в раз все это осознал, и так стало тоскливо…
- Ладно, - говорю, - пошли в катарское представительство.
Пришли. Объяснил ситуацию. Менеджер проникся, говорит, чтобы приходили через час-два. Базара – нет! Придем…
Болит спина. Сложно дышать от спазмов. Говорю, что теперь будем лечит меня. Идем искать массажный салон. Первый, который на пути.
- Конечно, - говорит индус, - я самый лучший. Заходи, ложись.
Он закрывает за мной дверь в маленькой, два на полтора комнатке с лежанкой по центру. Что происходит снаружи – его не волнует. Колю он отправил гулять, сказал, чтобы раньше, чем через час не возвращался. Нас это устраивает. Я раздеваюсь и ложусь. Индус работает сначала молча. Просто делает свое дело. Хорошо.
Я не частый посетитель массажных салонов. Нет необходимости. Но, то, что делал этот индус, ни с чем обычным для меня не совпадало. Вместо глубокого проникновения пальцами в мышцы и разминания их, как это делали наши костоправы, он все делал поверхностно, чаще орудуя предплечьем, и совершая выкручивающие движения кистями, как будто выжимал белье. Я не знаю, каким чувством он установил. Что у меня проблемы с позвоночником, но он взялся за больное место, и выкручивая, двигался все ниже, затем переместил центр боли к ребрам, потом к боку и наконец, выкинул боль наружу. Затем он пересел на левую сторону, и сделал тоже самое.
Боль в позвоночнике прошла. Напряжение – снято.
Затем он попросил перевернуться меня на спину и начал свою процедуру на животе. Тут уж он не стерпел долгого молчания!
- О! Да у тебя здесь поблемы! – сказал он и нажал на место в пяти-семи сантиметрах от пупка слева. Я взвыл от адской боли.
- Фигня, сейчас поправим, не беспокойся.
Он надавил на пупок большим пальцем и провернул им, как будто заворачивал шуруп
- Ну, вот! Все! – сказал он и снова надавил на то же самое место. Боли как не бывало. Что в том месте? Кишечник, - это я и сам знаю. Что там могло быть центром боли – не представляю.
Затем он тщательно промассировал все косточки пястья и запястья, плюсны и предплюсны, осторожно обходя осколки стекла в правой пятке, - старая детская травма. Объясняя, что, у меня там есть не известный ему центр боли. Я только махал рукой.
Потом он разговорился. Сказал, что поскольку он – индус, то, только он один владеет искусством настоящего аюрведического массажа во всей Покхаре. Но, у него сестра выходит через две недели замуж в Индии, и он обязан быть у нее на свадьбе, поэтому он приглашает меня завтра и послезавтра еще на пару сеансов, и после них я просто полечу вверх по склону, и за мной не смогут угнаться птицы.
Перспектива весьма заманчивая. Я ему пообещал, что подумаю над этим предложением, но уже знал, что не пойду туда. Одного раза перед треком мне будет достаточно.
Несколько раз за сеанс ему стучали в дверь , но он кричал им, что не может открыть – занимается массажем. Восторженные оханья отвечали ему. Видимо, заполучить клиента для массажа – это круто в Покхаре. В Этом я убедился, когда после часового сеанса он запросил с меня 1500 рупий. Это дорого. Очень дорого для Непала, и я жалею, что не выяснил цену до сеанса и не поторговался с ним до процедуры. Тут уж было нечего делать, пришлось платить…
Коля ждал меня в ресторане напротив. Он попивал пиво и захрустывал его чипсами с чили.
Мы вернулись в представительство катарцев, но официального ответа все еще не было. Нам предложили зайти завтра к десяти утра. Дело в том, что сейчас в Непале Новый год и все рейсы забиты под завязку. Мест нет. Надо намного подождать.





Будем ждать на пристани. Сейчас там особенно много людей. Новый год. Женщины. Старые, молодые, дети – в ярких оранжево-свекольно-красных одеждах. Мужики, в лучших нарядах. Все торопятся съездить на остров в храм.









Мы проторчали на пристани больше часа, а то и двух. Сделали огромное количество фоток, и почти изможденные, пошли перекусить в Moonsoon ресторан. Там мы видели , что подают свежевыловленную рыбу и том ям. Этого было достаточно, и все это было близко, всего в двух шагах, от пристани.



Такого острого том яма я не ел даже в Тае. Глаза тут же сделались красными от полопавшихся сосудов, и на них навернулись крупные слезы, с шумом падавшие в тарелки. Благо к супчику подали пресный рис и яичную лепешку. Только они и смогли погасить огонь из специй в супе. На мой мой вкус том ям вкуснее в Покхара стейк хаус, здесь тоже вкусно, но не так. Здесь есть некий дисбаланс остроты и вкуса. Коля плакал от восторга, и облизывал тарелку, говоря, что ничего вкуснее он не ел.
Коротали полдень. Взяли бутылку Совиньона с мороженным и фруктами.
За остаток дня сделали еще несколько дурацких поступков: шопинг, шопинг и променад… Во время променада, купили арбуз. Нам его взвесили при помощи подобранного с тротуара булыжника, и продавец объявил, что пятикилограммовый овощ он готов продать нам за двести пятьдесят рупий. Видя наши недовольные рожи, он поинтересовался, откуда мы. Мы сказали, что из Южной Африки, а южноафриканцы и непальцы – близнецы-братья, как Мао и Ленин. Удивленный продавец ответил, что это действительно так, и продал арбуз нам за двести рупий, сказав, что это самый вкусный и сладкий арбуз во всей Покхаре. Одолеть его мы смогли только половину. Арбуз не по стать нашим астраханским: не вкусный, не сладкий, не сочный…
Так и закончился этот день…
На следующее утро мы буквально за полчаса переоформили билеты на завтра на утро. Это стоило 70 евро и еще 7000 рупий – такси до Катманду. Выезд в 13-00.
Я тут же позвонил Гагану, так как решил брать его с собой в качестве портера на Дампус. Объяснил ему свой план. Он утвердительно кивал головой. Объяснил ему какая нам нужна палатка: что нужна снегозащитная юбка, должен быть хороший тент и дюралевые дуги. Гаган просил меня не беспокоиться, что он все организует, и что уезжаем завтра в семь в Бени, а на сегодня на вечер договорились встретиться и проверить снаряжение и припасы. Гаган, хороший парень. Я надеюсь на него.



С Колей мы совершили праздничный обед в Муссоне, собрались в лодже, обнялись и попрощались: за ним прошло такси. Все. Дальше по привычке. В одиночку.
Я еще немного порефлексировал в номере, попил чаю, почитал, и к вечеру, пошел гулять в Покхару.
В Покхаре стейк хаус, заказал утку под лимонным соусом и том ям. Все вкусно. Кроме одного. Утка умерла своей смертью. Зато стейки они готовят лучше всех!!! Я один в ресторане и официант приносит мне полярик на 62, говорит, что мой друг забыл его здесь позавчера.
Курья башка, - развожу я руками. Так оно и есть. Над озером собираются тучи.
Объевшись, прогуливаюсь по вечерней Покхаре. Хорошо.
Блин!!! Кого я вижу! Навстречу мне движется свежевыбритый бильярдный шар! Грег!
- Сукин сын! Ты ли это?!!!
- Ага, я, - кидается мне в объятья австралиец. Я прошел. Я сделал это! - плачет он.
- Что случилось? Рассказывай!!!
Как только вы ушли, спустили «двухсотого» поляка. Было очень холодно. Поляка понесли вниз. Экспедиции затормозили. Мне повезло в том, что портеры индусской экспедиции были свободны и за сто баксов согласились меня довести до Марфы. Это лучший мой трек. Ни Аконкагуа, ни Килиманжаро – не сравнятся с ним. Ребята, вы лучшие мои попутчики!!! Где Николай?
Я сбивчиво объясняю ему...
- Да. Да, - кивает он. - Пошли ужинать. Я показываю, что только что из-за стола.
Грег смеется.
Мы опять обнимаемся. Прохожие понимающе обходят нас стороной. Как же я завидовал ему, этому сукиному сыну, этому везунчику. Он только сутки перетерпел холода и одиночества, и через сутки уже был за французским перевалом. Но что такое сутки холода и одиночества?! Попробуйте! Дерзайте! 4700! Я буду за вас болеть!
- Грег! Грег! – я колотил его кулаками по плечам и груди, он пихал меня так же. Я рассказал о планах.
- Да, все нормально! Со стороны Марфы путь проще. Иди! Я буду переживать за тебя!
Мы кричали и махали руками на всю Покхару. Мы знали, что еще увидемся…
Стемнело. Надо возвращаться. С первыми каплями ливня я захожу в номер. Ливень не прекращается. Звонит Гаган. Говорит, если я захочу, то он придет и принесет палатку для проверки, но где мы ее будем ставить? Я соглашаюсь.
Не надо! Встречаемся завтра по плану.
Когда выходишь в одиночку на тропу, портер не в счет, не потому, что он не человек, а потому, что именно тебе придется решать все, до последнего шага. То есть, портер занимает позицию немого свидетеля, не более. Он не будет подсказывать, не будет советовать, - он будет только следовать моим указаниям. Все. Детство закончилось. Начинается взрослая игра без правил.

[HLN]

Уффф... слава будде Ваш австралийский приятель жив-здоров, да еще и трек сделал! С нетерпением ждем продолжения!

[Дмитрий]

16 апреля. Татопани
Гаган немного опоздал. И выехали мы не в семь, а на десять минут позже. До Бени доехали быстро, уже без десяти десять были на месте и покупали билеты на автобус до Татопани. Автобус нам обошелся 425 рупий на двоих. Автобус почти пустой. Жарко. Привокзальные лавочки продают только пиво и колу. Из двух зол пришлось выбрать пиво, так лучше утоляет жажду. Пока автобус не заполнится – он никуда не поедет. Сижу, пью пиво, смотрю в окно, слушаю Швейка. Автобус заполняется достаточно быстро. Мы выехали минут через двадцать-двадцать пять, после того как сели.
Переезд от Бени до Татопани занял, порядка, часа сорока пяти. Дорога проходила по ущелью Калигандаки, перепрыгивая с одной стороны на другую. В Татопани остановились возле горячих источников. Можно было бы продолжать движение, пересаживаясь на следующий автобус, но жара и дорожная болтанка настояли на бросании костей где-нибудь неподалеку. И мы поднялись в Даулагири Гест Хаус, в котором останавливались в прошлом году.
Я прошел на ресепшн мимо столиков на открытом воздухе, чувак за стойкой узнал меня, но не помнил прошлогодних обстоятельств, просто поприветствовал: «Добро пожаловать снова к нам!» - я поблагодарил и попросил комнату с душем и туалетом. Он выдал мне ключи, и Гаган понес туда рюкзак. Я в задумчивости проследовал за ним. Тут меня окликнули из-за столика.
- Здравствуте, Вы Дмитрий или Андрей?
- День добрый! Да, я Дмитрий.
- Я тут прочитал Ваш отчет, который Вы написали на пару с Андреем. Я его даже скачал себе на ноутбук.
В общем, оказался какой-то фанат. Сейчас, начнет автографы просить…
- Хорошо, - сказал я, - пойду кину рюкзак и вернусь.
Когда я вернулся, помимо того, кто меня окликнул, добавилось еще двое. Итак, первый Василий – украинец по гражданству. Около семи лет прожил в Индии. В прошлом году прочитал наш с Андрюхой отчет, и, не скажу, что именно отчет подвиг его на поездку в Непал, но может быть малая толика в этом была и наша заслуга. Его собеседники, молодая пара из Литвы Татьяна и Женя. Гуляют по Джомсом–треку. Встретились здесь.



Поговорили о разном. Начался дождик, перешли под крышу. Заказали еду. Я выбрал что-то мексиканское, десять раз сказал официанту, что мне нельзя лук, написал на заказе «NO ONION» и жирно обвел эту фразу. Тем не менее, когда заказ был исполнен, в нем красовались знакомые колечки лука. Пришлось поварам готовить для меня вторично, так как изыманию из блюда лука не было никакой возможности. Татьяна заказала себе не то, что было в меню, а то, что ей хотелось: простой человеческой вареной картошки без риса. Я сходил за перцовочкой, литовцы за местным бренди, но оно было не Марфовского производства, поэтому, как-то не пошло у нас.
Дождь закончился и мы спустились к источникам. В бассейне было очень много народу. Мы не стали там толкаться а отошли ближе к берегу, сварили чая. Чай развязал языки. О чем? А о чем могут разговаривать между собой русский из Сибири, украинец из Индии и русские из Литвы? Говорили обо всем и ни о чем. Вася постоянно задвигал свои теории по истории и истории религии. Говорит, что у него переведено несколько книг с санскрита на русский. Когда освободилась ванна, мы пошли туда мокнуть, заварили повторно чай, и тут нас окликнула девушка по-русски. Оказалась – азербайджанка. Живет в Катманду уже два года, работает в какой-то гуманитарной миссии. Приехала на трек со своим другом – англичанином. С ними мы тоже поделились чаем.
Быстро стемнело. Обратно мы шли уже при свете фонариков. Договорились с Гаганом, что выезжаем первым автобусом, а это примерно в шесть часов утра.
Ребята, и Вася и Женя с Татьяной завтра уходят в сторону Горепани.

17 апреля. Марфа.
Утро началось с чая. Завтракать абсолютно не хотелось. Просто попил с ребятами чаю и пошел рассчитываться на ресепшн. Тут я обнаружил пропажу бумажника. Подумал, что оставил его на берегу или возле источников, переполошил весь народ в отеле. В бумажнике – все: и деньги, и паспорт, и пластик, и билеты. Капец! Возвращаться обратно сильно не хотелось. Пошел опять к ребятам, рассказываю о своем горе, а они мне отвечают, что я на откисание ходил уже без своей висячей штуки. Обнадеженный я кинулся в номер, вытряхнул все из рюкзака и в дальнем кармане обнаружил свой бумажник. Это я его туда засунул вчера, чтобы не трясти деньгами зазря.
В дымке проглядывает Нилгири.





Попрощались с ребятами. Мы отправились с Гагагном на север.
На автобусе до Гасы доехали за час двадцать. В Гасе нужно снова пересаживаться на другой автобус. Пока его ждали, я поснимал окрестности Гасы. Они того стоят. Недалеко от автобусной станции есть живописный водопад. Вот, только какой-то урод поджег склон выше водопада и он весь покрылся сизым дымом. От водопада бежит веселый ручей, на берегах которого пасутся лошади и коровы – непальская пастораль. Он стекает мимо сосен медленными потоками.





Случайно ожегся местной крапивой. Вскочил сильный волдырь, который не только чесался, но и болел.



До Марфы доехали еще за час сорок. Заселились в Риту. Хозяйка опят узнала меня. Сказала, что уже видела такое лицо. Я признался, что в прошлом году здесь останавливались, и в этом я рекомендовал ее заведение своему другу из Австралии.
- Ах, да! – всплеснула руками она, - это тот обаятельный мужчина. Он рассказывал мне о Вас. Я заказал перекусить, и пока потреблял пищу, в Риту стали стекаться люди. Сначала это были портеры: пять, семь, десять, пятнадцать, сбился со счета… Потом начали подтягиваться организованные туристы. Их оказалось человек 11-12 разношерстной компании, в основном из Лондона и Ливерпуля. Они заходили и падали на скамейки от восторга и усталости. Сегодня они пришли из Кагбени. Идут по полному кругу Аннапурны. Молодцы! Среди них есть и пожилые, лет шестидесяти – шестидесяти пяти, трекеры.
Затем я потребовал от Гагана проверить снаряжение и припасы, чтобы докупить необходимое. Когда Гаган показал мне палатку во дворе, я чуть не поколотил его. Материал, из которой она была сшита, - не выдерживал никакой критики. Дождь эта палатка не выдержит точно. Будем надеяться, что в первую же ночь будем ночевать выше уровня дождя. Жалею, что тогда не попросил его поставить палатку для окончательного осмотра, а то бы точно поколотил.



Мы пошли в сельмаг, докупили продуктов: орехов, сладостей, консервов. Забыли купить соль. Балбесы! Я все это передал Гагану, пусть возвращается в Риту и отдыхает, а я полез сначала в монастырь, а затем поднялся на склон, в сторону Джомсома.





Тропа крутая и сыпучая. Зря я не одел ботинки, а пошел в сандалях. Нога на таких участках просто не держалась и постоянно съезжала в сторону спуска. Пальцы натыкались на колючки и под стопу попадали мелкие камушки, натирая ноги.



Сверху видно все! Видно Марфу с монастырем и яблоневыми садами. Видно, открывшийся хребет Нилгири. Видно Калигандаки, змеей извивающуюся по долине. Видно Джомсом. Видно дорогу от него к Тиличо. Вдалеке виден Торонг Ла. Отсюда я вижу тропу, по которой пойду завтра на верх.





Тепло. Солнечно. Уютно на вершине холма. Ветерок едва заметен. Я бы просидел здесь и дольше, но понимал, если сейчас не начну спускаться, то вряд ли приду засветло в лодж.
На обратном пути я купил бутылочку рома и ячьего сыра. Вкуууусно!!!



Вернувшись в отель я заказал себе ужин и пошел читать книжку, пить ром и есть сыр.



Гаган куда-то испарился. Англичане ушли на поиски сувениров. В лодже только хозяева и я. Хозяева хлопочут на кухне, поэтому потреблять алкоголь пришлось в одиночестве. Вкуууусно!!!
Вскоре, холл заполнился голосами. Меня позвали на ужин. Англичане чинно сидели за центральным большим столом и читали Ридерз дайджесты и Нэшнл Джиогрэфик. Пролистав журнал, они передавали его соседу. Со мной рядом сидела приятной внешности молодая англичанка и читала про православную церковь где-то на севере России. Она показала мне как люди прыгают в прорубь, когда вокруг лежат метровые сугробы, и сказала, что только русские так могут. Я улыбнулся и мы начали вместе смотреть журнал. Вскоре принесли дымящиеся сковороды с едой. Я заказал стейк из ягненка. Англичане шумно выразили восторг, моим зубам, сказав, что их зубы не могут пережевать стейк из яка. Я не стал их переубеждать, лишь подмигнул соседке, и показал ей на пункт меню.
Затем началось действо. Сначала я не понял его назначения. Портеры выстроились в ряд и принялись исполнять национальные песни. Англичане ревели от восторга, я подумал, что наверное, это входит в программу их трека. Оказалось – нет! Оказалось, что сегодня у одного из трекеров день рождения. Его начали все поздравлять. Петь песни. Я решил, раз такая пьянка, то можно выпить и по сто грамм перцовочки. Принес свою бутылку. Именинник Фил, немного смутился, но обрадовался. Я ему сказал, что это традиционный напиток русских альпинистов. Он и остальные англичане поверили, но пробовали осторожно. Зато когда распробовали… Короче, бутылочка быстро закончилась. Что такое пол-литра на двенадцать человек?! Так, пригубить чуток.



Принесли торт. Мне тоже достался кусок. Попили чай и разошлись по номерам.

[SergeyNik]

Дмитрий, ты скоро станешь знаменитостью на Аннапурна треке, а потом твои путевые заметки начнут переводить на другие языки! Вот уже известность пришла, а за ней придёт слава!
А вообще пишешь здорово. Готовимся к Аннапурна треку, поэтому все твои отчёты тщательно штудируются и принимаются как руководство к действию.
Каждый день проверяю эту ветку на появление продолжений.

[Дмитрий]

Дмитрий, ты скоро станешь знаменитостью на Аннапурна треке, а потом твои путевые заметки начнут переводить на другие языки! Вот уже известность пришла, а за ней придёт слава!

Вот этого-то я и боюсь...

[Марина Н]

Так получилось, что я являлась, наверное, одной из первых читательниц этого бестселлера. Отчеты писались почти одновременно, и каждый раз, когда заходила в этот раздел, чтобы загрузить очередной отрывок о своем путешествии, проходившем почти в это же время, в параллель читала о вашем. У меня получилась азбука для первоклашек, стандарт-ширпотреб, а тут – методичка для студентов, эксклюзив, в особенности для россиян. А сейчас, когда я закончила свою непальскую писанину и в мыслях уже за штурвалом белоснежной яхты рисую восьмерки от Корчулы к Вису, захожу, чтобы узнать, что же произошло потом, после столь драматических событий, в ставшем родном Непале… Хоть Непал и разный для всех. Не поняла только, почему были сомнения: писать или не писать? И это после уже имеющего отчета! Ведь такие рассказы не только для тех, кто пойдет по такому же маршруту, но и для тех, кому интересно, как там (грубо: для тех, кто хочет, но не может). Конечно, в обозримом будущем я не рискну проделать аналогичный маршрут, неразумно это, не для всех, но читаю с большим удовольствием, а с такими карточками – тем более. Респект отважным! Как покупка недвижимости должна быть зафиксирована в едином государственном реестре, так и отсутствие информации о таком путешествии было бы практически незаконно! Мы только на Пон Хилл поднялись и то были переполнены эмоциями… А тут вообще! Честно говоря, виды гор – не сравнить, супер. Некоторые карточки – просто «шедевральные», мы таких пейзажей и в помине не увидели, достойная награда за такой трек... И огромная благодарность за писательский труд. Идея с диктофоном – замечательная, проста, как все гениальное. Эмоции немного забываются, а сразу написать – не хватает сил и времени. Удачи! Ждем продолжения.

[Дмитрий]

Так получилось, что я являлась, наверное, одной из первых читательниц...

Спасибо за поддержку Непал тем и хорош, что он многолик: можно пройти жесткий трек, можно прогуляться по самым простым тропинкам, а можно совершить увлекательную поездку в Читван, или серьезную по монастырям...

Добавлено спустя 21 минуту 5 секунд:
18 апреля. Полтора километра вверх
На удивление, с англичанами было тяжело прощаться. Как будто расставался с близкими людьми. То ли предстоящие ночевки с Гаганом в одной палатке мне не вселяли оптимизма, то ли вчерашнее действо с перцовкой и тортом внесло душевный комфорт, а может, просто ностальгия в Рите позволила распахнуть объятия чувственности… Но каждый из них специально выскочил из своего номера и подбежал пожать мне руку и пожелать удачного восхождения.
- Эх, хе-хе-хе, Дмитрий, хе-хе-хе, удачи, тебе, хе-хе-хе, - жала мне руку старушка и постоянно хехекала, улыбаясь озорными молодыми глазами, глядя поверх очков. А ее муж похлопывал меня по плечу и говорил, что русские альпинисты самые лучшие, если они пьют такое.
- Я очень рада была тебя встретить, томно-эротично шептала мне подруга Фила – вчерашнего именинника. Просто по другому она не умела разговаривать, а только томно-эротичным полушепотом. Мне почему-то казалось, что она работает в младшей школе.
- Удачи! – глядела в глаза вчерашняя соседка и озорно подмигивала. Вот же дурилка, нет чтобы вчера вечером подмигивать, я ведь только сейчас понял, что она путешествует без своей половины…. Эх!
- Успеха! - хлопали по спине. Кто именно – не знаю, много их было. Но обстановка была такой душещипательной, что я поспешил уйти. Не знаю, как в других местах, но в горах и экстремальных ситуациях на русских иностранцы смотрят как на спасителей и готовы вверить им свои жизни. Вспомнился фрагмент из «Армагеддона»: когда русский при помощи «ключа на 48 и русской матери починил какую-то нежную пимпочку на америкосском корабле» (как хорошо, что я смотрел эту ересь только один раз!!!)
Дорога на Даулагири начинается в центре Марфы. Там стоит указатель, мол, специально для идиотов – Даулагири Бэйс Камп – идти по стрелке. Всем остальным прямо по дороге. «Всеми остальными» я был в прошлом году. Ныне я, в трезвом уме и здравой памяти, причислил себя к той группе, которая идет по стрелке. Вперед.
Вчера, сидя на противоположном холме, я видел слабозаметную тропу на глинистом склоне, поэтому представлял себе, что предстоит сегодня, и заранее приготовился к этому. Организм мой уже научился не гнать вперед сразу после отдыха, а равномерно ступать pole-pole, как учили танзанийские портеры.



И мы стали взбираться. Медленно, но очень уверенно, не сбивая дыхание, изредка останавливаясь, чтобы сфотать меняющиеся пейзажи. Подъем очень крутой. Тропа поднимается серпантином как раз напротив Риты и она постоянно видна на каждом повороте. Сначала голый глинистый склон, затем он постепенно зарастает можжевельниками, потом соснами.



Чем выше поднималось солнце и становилось жарче, тем выше и гуще сплетались ветви деревьев, практически превращаясь в лес. Самолеты на Джомсом летели ниже нас. Было достаточно необычно видеть, как они простреливают серебристой иглой на фоне противоположного склона.



Снега Нилгири слепили глаза при повороте в ее сторону. Вскоре показался пик Тиличо слева от основных вершин Нилгири.



Так незаметно, постепенно мы вывершили основной холм.



По альтиметру на часах было около 3500 м. А это значит, что почти километр вверх преодолен.



С этого места начинается движение вдоль склона с небольшими спусками и подъемами, но самое главное, - мы видим свою тропу: она подковой огибает крутой склон, и выходит на противоположный подъем. В центре этой подковы, достаточно далеко, но видны какие-то рукотворные полуразвалившиеся сооружения. «Алубари», - говорит Гаган. Мне хочется ему верить, но я сверяюсь с картой и не могу понять, кто из них врет. По карте до Алубари пилить еще три-четыре километра, и скорее всего оно расположено за следующим холмом. Очень хочется пить. Запасы воды давно закончились. Нет ни одного ручейка по близости. Есть один или несколько, трудно понять, которые блестят в центре подковы, там, где Гаган утверждает, что находится Алубари. До них еще пару километров по солнцепеку. Деревья еще есть вдоль тропы, но они уже стараются расти не выше моей головы, поэтому не спасают от солнца.



По пути попался домик пастуха. Пастух стоял на крыше домика и задумчиво ссал, глядя, как к ручью собираются яки. Гаган окликнул его, и попросил воды. Тот, по всей видимости, ответил, не прерывая своего занятия, что воды у него нет, надо идти к ручью. Хер с ним! Идем к ручью. После выжженной солнцем тропы на склоне. Местность возле ручья заметно веселее: мягкая трава, шумный ручей, запах свежего ячьего навоза. Яки индифферентно наблюдают за нами рассредоточившись по всему склону. Набираем воды в гидраторы. Напиваемся до отвала, и просто кайфуем, блаженно улыбаясь.



- Алубари! -уверенно говорит Гаган, - Это ячье пастбище и есть Алубари.
- Я думал, что ячьими пастбищами называют Як Карка, разве не так?
- Так, только Алубари – нижнее пастбище.



Хорошо, принимаю к сведению его откровение. Молчим и щуримся на солнце еще минут двадцать. Я уже готов был скомандовать привал, но вовремя одумался и нехотя забросил рюкзак на плечи.



Тропа и местность вокруг нее превращается в пахано-унавоженное пространство. Шестым чувством мы иногда находим среди ячьего говна продолжение тропы, но, наконец, теряем ее. В какую сторону идти, мы примерно представляем – склон крутой и долину Калигандаки видно – надо идти вниз по ее течению. Это понятно. Но с какой стороны обходить неожиданно возникший впереди нас холм, абсолютно не представляем. Гаган смотрит на холм раскрыв рот. Вот же тропа была только что здесь. Куда она подевалась? Возвращаться не хочется совершенно. Случайно обнаруживаем совсем еле заметную тропу взбирающуюся в лоб склона. По неу пара раз в этом году проходили люди. Ладно, решаю, идем по ней.
Отягощенные водой желудки булькают с каждым шагом, идти все труднее, язык опять высыхает и покрывается корочкой. Вдруг, - БАЦ! Так вот же она, наша тропа! Жизнь снова улыбается, потрескавшимися губами. Вода в гидраторах закончилась еще в начале подъема. И вот тут-то, за поворотом, Мы видим ее. Даулагири!



Какая же она красивая! Небольшая дымка слегка скрадывает ее прелести, но она вся перед тобой, без ложного стеснения, без жеманства. Она девственна и юна, но в ней чувствуется такая мощь и энергия, что хочется, забыв обо всем, бежать ей навстречу, как на первое свидание. Голова плывет. Земля уходит из под ног. Руки вздымаются кверху, и из горла вырывается сухой воздух с шипением. Только я в тот момент мог понять, что это был победный вопль, что-то типа: «Урааааааааааа!» Но получилось, то, что получилось.
Еще пару километров и мы приходим в очень странное место: голый холм с длинной хребтообразной вершиной. На нем нагромождены камни в виде крепостной стены, местами они разрушены, местами засыпаны землей. В самом дальнем от нас конце, ближе к Калигандаки сохранилось подобие навеса. Вокруг все вспахано на сотни раз копытами яков, и полное отсутствие какой-либо воды. Даже намека на нее.



- Як Карка! – говорит довольный Гаган, - Дальше идти сегодня сложно. Нам нужно отдохнуть.
- Ставим палатку, - соглашаюсь я, сбрасываю рюкзак и ухожу вдоль камней снимать.
Гаган готовит лагерь. Солнце в зените, - фотки выходят плоские, и я возвращаюсь обратно, решив дождаться вечера. И тут, мое терпение просто истощается: Гаган стоит перед установленной палаткой и бессильно разводит руки в сторону. Нет, это безобразие палаткой назвать нельзя. Гламурная розово-синяя тряпочка увенчивала это… эту… ошибку рук человеческих! Тент закрывал основную палатку только сверху и с боков, а крепился к колышкам основной палатки при помощи вытянутых резинок от трусов. Где остальные его части, где снежная юбка, о которой мы говорили с Гаганом перед сборами? Дуги на палатке, хоть и перекрещивались , но длина ее была в два раза больше ширины и от этого эта конструкция еще менее могла противостоять ветру. Но верхом «творения» оказался перпендикулярный колышек, который, очевидно, был призван создавать эстетику внешнего тента сверху.



Пиздец! Нам. Обоим. Я сразу вспомнил Иньяки и того поляка, о котором рассказывал Грег. Потом подумал, кому мы, нахуй, нужны в этом забытом богом месте, где мы не встретили ни одного человека… Стало так тоскливо и одиноко… Так захотелось выместить свою злобу на Гагане, что я уже приготовился к серьезной драке, при всей моей ненависти к насилию, но вовремя увидел, что тот стоит растерянно открыв рот и сам чуть не плачет, понимая, что эта хренотень, может стать нашим последним приютом в районе Дампуса.
- Fuck! – стонет он.
- Fuck! – стиснув зубы, цежу я.
- Fuck! – злобно смеется ветер и начинает полоскать наш дом.
- Fuck-fuck! – ненавидит нас палатка. Она-то точно предвидит свой скорый конец.
- Нам нужна вода, - говорю я.
- Да-да!, я сейчас принесу, лепечет в свое оправдание Гаган, и схватив котелок, бежит к небольшому углублению на склоне, где возможно есть вода. До этого места метров пятьсот, и вниз еще около сотни.
Ветер усиливается. Остается только один способ спрятаться от него: сесть и плотно прижаться к каменной кладке. Благо, ветер дует только с одной стороны, со стороны Даулагири.



Приходит Гаган. В котелке мутная, неприятно пахнущая тягучая жидкость. Он утверждает, что это и есть вода. Я ему не верю. Я готов больше ему не верить никогда. Но выхода нет. Языки скоро приклеятся к нёбу, и их оттуда можно будет только оторвать. С мясом. Выход один. Кипятить воду. Долго.
И вот мы сидим вжавшись в камни под палящим солнцем и наползающим холодом. Гаган виляет хвостом, угадывая любое мое желание, достает деликатесы, которые мы припасли на возвращение. Достает жареные зерна пшеницы. Пока мы перекусываем всухомятку, но, к моему удивлению, во рту становится все лучше и лучше, язык приобретает былую подвижность.
Мы кипятим воду…
Злость постепенно проходит. Сам дурак! Надо было проверить палатку в Покхаре. Надо было проверить палатку в Татопани. Надо было проверить палатку в Марфе. Не посмотреть на неё, а проверить. Сам дурак! Расслабляюсь я.
Мы кипятим воду…
Я достаю кружки и наливаю по пальцу перцовки в каждую. Сам дурак!
Мы кипятим воду…
Палатку удачно закрывает каменная кладка от ветра. Но если пойдет дождь, а это неминуемо – вокруг собираются тучки, - к нам придет пиздец, и будет медленно сосать наши соки. Сам дурак!
Мы кипятим воду…
Одна надежда на то, что дождя здесь не будет. Я смотрю на часы. Четыре километра. Да, вряд ли будет дождь, успокаиваю я себя. Будет снег. Сам дурак!
Мы кипятим воду…
Кладу часы рядом с собой на солнце. Плюс пятнадцать. Дождь возможен. Я наливаю еще перцовки. Сам дурак!
Мы кипятим воду…
Перекладываю часы в тень на камни. Плюс два. Пью перцовку и закусываю жаренной пшеницей. Будет снег. Смотрю я на затягивающееся небо. Сам дурак!
Пытаемся слегка успокоить прокипяченную воду, чтобы основная муть осела на дно, и только потом заливаем ее в термос. Будет чай. Затем кидаем пакетики гречки в остаток воды и продолжаем процесс. Благо муть не проберется внутрь пакетиков, надеюсь я.
По третьей! Наливаю в третий раз по пальцу в кружки.
За снег! Чтобы дождя не было! Закрываю я глаза и выпиваю залпом.
Fuck! – ругаюсь я, тяжело пошло. Хватит на сегодня.
Гречка сварилась. Мои надежды не оправдались – грязь скрипит на зубах. Хрен с ней, апатично отмахиваюсь от проблемы. Вокруг все заволокло тучами. Видимость упала до пары сотен метров. Настроение упало вслед за видимостью. Стало холодно, пришлось одеться теплее, упали первые жесткие снежинки и забились под камни от ветра.
Начинается, безразлично оглядываю я окрестности. Гаган хватает пустые тарелки, котелок, кружки и бежит за водой. Я иду в палатку и заворачиваюсь в спальник. Снегопад не начался. И это уже хорошо.
Гаган возвращается с котелком чистой воды. На мой вопрос, он отвечает, что вода в ручье поднялась, и он смог кружкой нацедить в котелок чистой воды. Пьем чай и кипятим воду.
Небо над нами разъяснивается, и, хотя, уже вечер, но еще не темно. Схватив фотик, я вылезаю из палатки и осматриваю горизонт. Чисто со всех сторон, кроме той, куда нас ведет тропа и упрямство. Тучи ползут по склонам Даулагири и Тукуче-пика.



Солнце пробивается из за них, освещая Нилгири и дальние горы Верхнего Мустага. Но ветер – он сносит меня. Он сильнее того ветра, который дул в прошлом году вдоль Калигандаки, когда мы шли от Джомсома до Марфы. Он дует не порывисто, а как-то постоянно. Растения под его напором прижались к земле, но едва колышатся.
Постепенно тучи остаются только на склонах Тукуче. Ночь обещает быть ясной и морозной. И ветреной. Хорошо, что палатку хоть немного, но защищают камни выложенные непальскими пастухами.







Когда стемнело совсем, я залег в палатку и попытался уснуть под звуки хлопающего «тента». Это было чертовски трудно, и все-таки я проваливался в сон на какое-то время, чтобы нервно проснуться опять. Около двух часов ночи ветер неожиданно стих, чтобы через пару часов возобновиться с новыми силами, но уже с подножья склона, с той стороны, где нет каменной кладки, где наша палатка незащищена совсем. Тент, конечно же, сорвало в первые минуты и злобно трепыхало над головой. Спать стало совсем невозможно. И тут пришли яки. Они окружили палатку со всех сторон, и мелодично в такт ветру, позвякивали колокольчиками.
Сон исчез совсем. Я выглянул из палатки и понял, что вот-вот рассветет. Пора вставать.

[serebr]

Красивая Нилгири получилась

[Дмитрий]

19-21 апреля. Где-то на склоне...
С рассветом в горах ничто не может сравниться. Озаряющиеся розовым светом на западе белоснежные склоны гор. Скрытое, до поры, солнце на востоке. Особенно впечатляет, когда солнце появляется ниже уровня горизонта. Как в этот раз. Солнечные лучи обратным треугольником поднимались за Торонг Ла, а Даулагири уже была освещена розовым. Вокруг бродили яки, позвякивая разной тональностью колокольчиков. Решение остаться здесь на ночь оказалось плодотворным. Виды отсюда, на самом деле, - волшебные.











Лишь два недостатка у этого места: отсутствие воды и сильный ветер. Если бы была соответствующая палатка, то одной проблемой было бы меньше, а воду мы обнаружили через пятнадцать минут ходьбы по тропе в сторону перевала. Когда есть гидраторы и котелок, то с таким количеством можно продержаться нормально.
Пока я фотал вокруг. Гаган медленно собирался. Есть было особо нечего. Перекусили остатками жаренной пшеницы и остывшим в термосе чаем.
Подошел пастух. Помог собрать палатку, очень дружелюбно и эмоционально рассказал о дальнейшей дороге. Мы его поблагодарили, и когда розовые склоны превратились в белые, отправились в путь.



Тропа очень умно проложена по склону: она не набирает высоту и не делает резких сбросов. Все подъемы и спуски пологи и не напряжны. Через пятнадцать минут тропу пересек чистый звонкий ручей. За это время Даулагири окончательно скрылась за Тукуче-пиком. На склоне вдоль тропы все больше были заметны остатки снега. Появился долгожданный Дампус пик.



Примерно через полтора часа после выхода, мы заметили пастуший домик возле другого ручья. Ноги стали уставать и я принял решение сделать там привал, пообедать, или правильнее, позавтракать, так как время еще не подошло даже к девяти часам, и, самое главное, осмотреться.



Место выбрано, как говорил Шерлок Холмс, со вкусом: справа бурный ручей – метрах в сорока, и его не слышно. Слева холодный Тукуче-пик. Сам домик приткнулся к огромному камню, скатившемуся сверху. Один недостаток у этого места все же наблюдался: вся почва вокруг на десять слоев была покрыта ячьи навозом и вспахана их копытами. Лишь редкие, очень жизнелюбивые ростки пробивались сквозь толстый слой навоза.





Сварили чайку, гречки, открыли непальскую консерву, на которой было написано, что внутри содержится мясо (не помню кого, то ли курицы, то ли свиника, - неважно), как всегда наврали. Внутри, кроме однородной массы сои со вкусом, который был указан на этикетке, ничего не было. Есть это, конечно можно, но только для того, чтобы восполнить потраченные калории. Зато чай оказался как нельзя кстати. Выпили два термоса, набрали гидраторы, и сделали еще один термос чая.
Тем временем на склонах Тукуче начали собираться облачка. Мы поняли, что пора идти дальше.
Сначала тропа была хорошо заметна, но буквально через сотню метров, ее стали затаптывать яки, и на каменистом склоне исчезла совсем. Посовещавшись с Гаганом, мы продолжили видимую часть тропы на дальнейший путь и пошли в этом направлении, тем более, что какое-то подобие остатков тропы иногда попадалось под ногами. Завернув за склон, обнаружили, что дальше - только почти вертикальные стены с ручьями и водопадами. Умной тропы там нет точно. Поняли, что потеряли тропу. Решили взбираться по склону в лоб.
Время близилось к полудню. Погода менялась с каждой минутой. Вершина Тукуче давно уже была погребена под плотным слоем туч, и они стремительно спускались вниз. Я понимал, что надо срочно искать место под палатку, иначе на таком крутом склоне, где временами приходилось карабкаться вверх применяя руки, можно просто встрянуть по полной. Альтиметр часов показывал 4550, когда неожиданно, за очередным двадцатиметровым крутяком мы обнаружили небольшую полку с выложенными плоскими камнями. Место не очень приветливое, но приближавшаяся туча не оставляла никакихшансов для раздумий. Тем более, раз это место использовали люди, значит тропа где-то близко. Места здесь было на 4-5 палаток. Огорчало только одно: снег был такой грязный, что топить из него воду резко расхотелось даже Гагану. Но у нас были еще запасы воды в гидраторе и чай в термосе. Через несколько минут после установки палатки, плотная туча накрыла нас совсем. Видимось упала до расстояния вытянутой руки. Свои пальцы я еще мог различить,. Но что творилось за ними – все скрыла серо-молочная туча.



От вероятности свалиться вниз мы залегли в палатку. По тенту успокаивающе стучали мелкие колючие снежинки, скорее градинки, но палатка, хоть и такая, давала необходимое тепло, а отсутствие ветра быстро превратило прошлую бессонную ночь и сегодняшнюю усталость в здоровый и крепкий сон.
Проспали мы много, почти до темноты. Я выглянул из палатки: мгла не расчищалась. Отсутствовали даже намеки на ближайшие камни. Решили перекусить, но экономить воду. То есть, всухомятку. Я достал остаток суджука, разрезал его пополам, и еще раз пополам. Одну четвертинку отдал Гагану, другую взял себе. Гагану суджук очень понравился, и когда он его доел, то спросил, из какого мяса приготовлен сей дивный продукт? Я честно ответил, что из говядины. Гаган мотнул головой. Остатки суджука я опять завернул в пакет. Еще поели арахис, сушеных яблок и что-то еще. Допили остатки чая. Хватило ровно на полкружечки. Я прекрасно осознавал, что недостаток воды на такой высоте может оказаться чреватым последствиями, но, с другой стороны, я надеялся на прошедшую акклиматизацию с стороны Мьягди. Поэтому решил рискнуть, так как неизвестно сколько времени нам предстояло провести в этой мгле.
Прошла ночь. Наступивший день перемен не принес. Мгла не рассеялась. Продолжали лежать в палатке, слушая, как редкие градинки ударяют в тент. Из палатки выходили только в самом необходимо случае: справить естественные надобности, но старались не терять палатку из виду.
Осознание происходящего вокруг притупилось настолько, что день спрессовался в секунду, в миг. Мозг просто отключился, чтобы не забивать себя всякими проблемами. Заряд в книжке закончился. Делать стало нечего. Разговаривать с Гаганом не было никакого желания. Жизнетрепещущих тем для разговора больше не находилось, а высасывать разговор из пальца – не было желания. Так и лежали в палатке, молча, глядя в потолок, слушая музыку градинок. Пару раз, чтобы не свихнуться от скуки, что-то ели, запивая по чуть-чуть водичкой и перцовочкой. Гаган распробовал перцовку и несколько раз разливал ее по кружкам без моего разрешения. Я не возражал.
Орешки, сушеные колечки яблок и жареная пшеница: изредка разрывали сумасшествие времени и мглы. Довершала безнадежность ситуации абсолютная тишина. Глубокая гнетущая тишина. Хоть бы лавина сошла, или камнепад какой случился – нет, ничего такого и в помине не было. Только серый потолок палатки в сером пространстве серой тучи, на сером склоне, среди серых камней и серого снега. Хорошо, что не было ветра.
Все резко изменилось ночью. Мы уже полутора суток прожили в палатке и уже начали свыкаться с мыслью. Что проживем здесь всю оставшуюся недолгую жизнь, как резко задул ветер сверху. Сначала мы обрадовались, что он, наконец, развеет мглу, и можно будет продолжать движение, но он стал дуть с такой силой, что палатка ложилась на нас, обволакивая своими стенами от головы до носков ног. Как у нее выдержали под таким напором дуги и не сломались, я до сих пор не могу понять. Сперва, ветер дул с вершины, примерно в три часа ночи он резко, без предупреждения поменял направление и начал дуть снизу, неся в своих ладонях пыль и мелкие камушки. Тент пришлось засунуть под палатку, все равно от него не было никакого толку.
Остаток ночи мы не спали. Зато, когда утром ненадолго провалились в сон, а затем выглянули из палатки – огромное синее небо открылось над нами, а слева блестел белый склон Тукуче. Чтобы принять решение, что делать дальше, решили подождать пару часов, в надежде, что ветер, если не прекратится, то, хотя бы стихнет, и только потом действовать в соответствии с обстановкой.





Спустя час, ветер действительно стих. Мы собрали сухой паек, фотик и пошли вверх без остального снаряжения, покорять Дампус пик. Полтора километра вверх, это конечно, тяжело, но не выполнимо, тем более, что общее расстояние до него не так уж и велико, вот он выглядывает из-за соседнего холма. Сейчас раннее утро, так что до вечера мы вполне сможем управиться туда-обратно. Гаган не возражал.
Но пройти нам удалось всего метров четыреста пятьдесят вверх. До пяти километров мы не дотянули, по часам, всего метров тридцать. Обнаружили еще одну обширную стоянку и рядом углубление в снегу, похожую на тропу, присыпанную снегом. Скорее всего это был Элевейшн камп. Прошли от него еще несколько десятков метров вверх. И тут меня схватило. Дикая резкая головная боль заставила сесть на камни и обхватить голову руками. Я не ожидал такого резкого прихода горняшки, наверное сказался резкий перепад давления, прошедший накануне ночью и отсутствие воды в организме. Дампус пик блестел неподалеку. Пологий и приветливый. Рукой подать.



Я позвал Гагана, и сказал, что возвращаемся обратно. Тот пристально посмотрел на меня и серьезно кивнул головой . Наверное, что-то в моем лице изменилось, раз он начал задавать темп движения и подгонять меня вниз. До палатки добежали за несколько минут. Боль немного прошла, но я чувствовал, что надо спускаться еще ниже, чтобы она прошла окончательно.



С большим вздохом, посмотрев на опять собирающиеся тучи на склоне Тукуче, я показал, что надо собирать лагерь и спускаться. Время подходило к десяти часам.
Гаган все сделал за несколько минут. Боль не проходила. Я зажевал всухую гипоксен, и мы напрямую, побежали по склону к пастушьему домику. До него добрались менее чем за полчаса. Тропу так и не обнаружили на каменных осыпях и ячьих дорожках. Возле домика боль начала отпускать, и мы остановились опять перекусить.
Опять сварили гречки, заварили чай, я порезал суджук, но Гаган неожиданно отказался от него. Я удивленно спросил у него, в чем, собственно дело, на что тот ответил, что религия не позволяет. Тут до меня дошло, что мы не в мусульманской стране, где я уже привык к надписям «no pork», а в Непале во всех ресторанах подают стейки из говядины, что я как-то не особо вдавался в подробности местных запретов. Я попытался извиниться, сказав, что мои действия были неосознанными, на что Гаган ответил, что все это фигня, так как его боги тоже об этом не знали, и ему понравилось, добавил он, весело подмигнув. Очевидно закон: «Когда нельзя, но очень хочется, то – можно», действует и в Непале.
Что ж, я доел остатки суджука, отдал Гагану целую консерву второго мяса (есть его все равно было нельзя – сои там было 100%, несмотря на обратные заверения этикетки).
Решено было спускаться в Тукуче, а не в Марфу. Во-первых, до Тукуче ближе километров на пять, а это в нашей ситуации – полтора-два часа пути. Во-вторых, хотелось пройти по новому пути, чтобы сравнить оба.





Тучки постепенно набегали на пик Тукуче, но оставляли Нилгири совершенно открытыми. До Як Карки добежали без приключений очень быстро. Боли у меня прошли окончательно. Я чувствовал себя абсолютно здоровым.



По моим представлениям тропа должна была спускаться к деревне, где-то недоходя Як Карки, и мы обследовали буквально каждую тропку, сворачивавшую вправо. Один раз ушли почти на километр, пока не увидели, что тропа заканчивается пропастью. Пришлось возвращаться обратно. На наше счастье мы встретили пастуха, который согласился показать нам дорогу за двести рупий. Без него мы бы ее никогда не нашли.
Нужно было идти по верху холма на Як Карке, вдоль каменных кладок, по тропе слева от них. Немного запутанно, но на местности разобраться можно. От самого последнего сооружения тропа видна отчетливо и ведет к следующему пастушьему домику. От него нужно пройти еще немного и затем спускаться по серпантину. Пастух проводил нас до того места, откуда домик отчетливо виден и показал рукой как надо идти.
Гаган его десять раз переспросил и мы пошли дальше.



На Як Карке поднялся сильнейший ветер, своими порывами он выдавил линзу очков и она улетела в неизвестном направлении. Очки пришлось выбросить.
И все-таки мы пропустили сверток на основную тропу спуска, и немного блуданули. Оказывается, пастухи натоптали широкие тропы в горелый лес, где запасаются дровами. В этом лесу тропы и заканчиваются. Со своего места мы увидели заметную хоженую тропинку, которая вела вниз. Единственным препятствием была сыпуха шириной пять метров, круто уходящая вниз. Где она заканчивалась, не было видно, так как спуск постепенно делался все круче. Легкий Гаган осторожно перешел сыпуху, даже не потревожив под собой камней. Для меня это было настоящим испытанием. Нога проваливалась в осыпь по щиколотку и медленно съезжала вниз к пропасти. Целые тонны крупного песка и мелких камней осыпались вниз. Чудом удалось не укатиться вслед за ними.
Перебравшись на твердую почву, и встав на тропинку мы увидели, как основная тропа вьется ниже нас метров в двадцати. Поняли, что на сегодня приключения заканчиваются и поспешили вниз.



Сильный ветер, дувший с гор, изредка доносил крупные капли и они залетали под козырек бейсболки как бы снизу, а не как положено всем нормальным каплям падать сверху.



Серпантин дороги, действительно очень крутой, но очень удобный. Вскоре тропа нырнула в сосново-можжевеловый лес, и ветер потерялся в их ветках. Начало темнеть. Мы были еще только на половине спуска. Когда тучи полностью заволокли все небо, не оставив ни малейшего просвета. Я понял, что решение уходить – правильное. Наверное, я еще вернусь сюда, но это будет не в этот раз. В этот раз просто не повезло.





Мы вышли к яблоневым садам Тукуче. Они расположены на сто пятьдесят – двести метров выше деревни. В глубине садов виднелся монастырь. Если бы не черные тучи и ветер, можно было принять эту картину за райскую, но погода вмешалась, и было так, как было.



Колени на последних метрах просто отстегивались на ходу. Но нужно было идти дальше, тем более, что крутой спуск прекратился и дальше тропа вилась в очень щадящем режиме.



Пройдя по высохшему руслу мы вышли на центральную улицу Тукуче. Я сказал Гагану, что мне нужен отель, в котором есть горячая вода, а душ и туалет находятся в номере.



И Гаган поскакал искать такое место. Искать не пришлось долго первый же дом налево от спуска – отель «Як и Йети». Мы остановились там.

Добавлено спустя 1 минуту 57 секунд:

Красивая Нилгири получилась

Спасибо. Нилгири действительно похожа на корону

[Victoria Rogotneva]

как всегда

[VladimirD]

Монументально, интересно и очень красиво!
Дим..а эпилог у Одиссеи будет?

[Дмитрий]

Монументально, интересно и очень красиво!
Дим..а эпилог у Одиссеи будет?

Спасибо.
Эпилог тоже будет. постараюсь на этой неделе дописать.