Отвечаю предельно честно.
К сожалению - не моя эта голопопая.
Ну, почти.
В том смысле, что я ее изображение после того, как сдедморозил его из интернетовских просторов, старательно покрутил в редакторе Camera Raw: обрезка и горизонт, коррекция экспозиции, тени-света, размытие диафрагмы, ну, ты понимаешь…
То есть по ходу у нас с ней все-же кое-что было и теперь, я считаю, я на нее право имею.
Правда ведь, она здесь в тему?
Теперь - финал.
Уже почти в самом конце нашего сидения на Эльбе, дня за два – за три до убытия, мне позвонили из аэропорта города Пизы и сообщили, что чемоданик мой таки нашелся и они отправляют его прямо вот сейчас к нам на остров, только лучше было бы его забрать в порту прямо на пароме, а то транспортировку багажа от парома до отеля им непонятно как организовывать, хотя они по жизни и должны…
«Еще опять потеряют» - решил я встречать чемодан в порту.
И Встретил же! Все удалось. Чемоданчик прибыл в целости и абсолютно сохранности, даже штопор из внешнего кармана никто не взял, не говоря уже о любимых футболках и белых льняных штанах.
«Итальянцы – честные» - понял я и радовался.
Не потому, что сильно переживал за собственность, хотя и это тоже, но любая утрата-потеря – это ведь знак судьбы. А когда ранее утраченное возвращается назад, это знак вдвойне, месседж однозначный, типа «чемоданнаш». Одно дело ты терпила-неудачник, а тут – победитель и ухватил бога за бороду.
Наполеон тоже сильно переживал, когда караван транспортов с шестью ротами Старой Гварди, Корсиканским батальонами, пятью эскадронами польских улан и артиллерийской батареей, фуражом, снаряжением, амуницией, великодушно предоставленных ссыльному императору победителями, застряли больше, чем на две недели по штормовой непогоде между Францией и островом. А когда 26 мая на горизонте появились паруса и вымпелы каравана, Наполеон пришел в состояние радостного возбуждения и почти восторга.
И я его понимаю, теперь особенно.
С найденным чемоданчиком можно было уезжать с острова со спокойной душой.
Посетив, конечно, перед отъездом резиденции Бонапарта. Для полноты картины. Иначе, что за образ острова без главных мест пребывания его гения.
Таких мест - два: вилла Мулини в столице и вилла Сан-Мартино в пригороде.
Главная, ясное дело, та, которая в столице на самом краю высокого обрыва с видом на тосканский берег вдали, связанная с центром Порто-Феррайо крутой звонкой улицей-лестницей, сейчас, конечно же, носящей имя хозяина виллы. На первом этаже – кабинет императора, маленькая галерея, библиотека; на втором - покои сестры Полины. Интерьеры скромные до лаконично незатейливых. Не императорские. Сад на краю обрыва уютный с соответствующей символикой – гордыми наполеоновскими орлами, правда, с отбитыми клювами.
Непросто, наверное, правителям в ссылке отвыкать от имперскости.
Вторая, загородная резиденция Наполеона – вилла Сан-Мартино, в пяти километрах от Порто-Феррайо.
По-нашему – дача.
Подходишь к этой даче по мощеной натуральными гранитными плитами дороге через тенистый парк до чугунной тяжелой ограды с кованых воротами, за которыми – особняк в стиле позднего классицизма с соответствующей символикой, и думаешь: вот, наконец то хоть тут кой какие признаки достатка, достойные императора.
Только потом уже я из музейного буклета узнал, что то, что я принял за виллу наполеоновскую, - на самом деле галерея графа Демидова.
А собственно вилла Наполеона, она чуть выше галереи, – действительно "дачка", особнячок двухэтажный метров двадцать на пятнадцать, который по нашим нынешним меркам неприлично было бы авторитетному бизнесмену или чиновнику в питерском Курортном районе или где-нибудь за Зеленогорском иметь.
А Демидов Анатолий Николаевич, построивший ту самую галерею уже сильно потом, после Наполеона, интереснейшей личностью был. Демидовым - по папе, а по маме – Строгановым, из тех самых, даже не понятно, что круче. В собственности у него помимо всего прочего были уральские железные и медеплавильные заводы, в том числе и символический для русского сознания Нижне-Тагильский. При этом Демидов был убежденным бонапартистом и поклонником Наполеона, жил преимущественно в Европе, в том числе во Флоренции и на Эльбе тоже. Женат он был на племяннице Наполеона – Матильде Бонапарт и не мог, конечно же, не увековечить память французского дяди по жениной линии на далеком острове.
Он вообще склонен был выводить средства за пределы Отечества, за что царь-батюшка Николай I его сильно недолюбливал.
Правда, Анатолий Николаевич, как утверждали его биографы, уважал привнести и укоренить в Европе и наши традиционные ценности.
В том числе – домостроевские. Любил посечь жену Матильду розгами, привязав к кровати, и не только потому, что было за что, но и так, чисто для порядка.
Матильде это не сильно нравилось, к тому же Демидов сам был склонен гульнуть налево, и она с ним в конце концов развелась.
Такая история: сам я ничего не выдумал: все в буклетах туристических вычитал или в Интернете почерпнул.
Вообще по результатам этого путешествия я много чего нового узнал. Прочитал целую стопку книг про Наполеона и его семью, чего не стал бы делать, не попади мы на Эльбу.
А Эльба – это ни разу не Тоскана, и, ИМХО, почти не Италия.
Такой сложный микс или бленд всякого разного, часто непохожего и просто противоположного. Однозначно – провинция, местами – захолустье, торец Средиземноморья.
Но как колоритно-то.
Один раз запросто можно.
Даже необходимо.
Все, закончил, свобода.
Рождество, Новый Год.
Всех с праздниками!
