Когда я упоминал о предстоящей поездке в Сирию, многие смотрели на меня как на, мягко говоря, неадекватного. И не только москвичи, такое мнение разделяли даже люди, живущие и работающие в странах не менее экстремальных.
Забавный случай случился у меня примерно за месяц до поездки, на вылете домой из малийского Бамако. В очереди на регистрацию разговорились с летевшими в отпуск на Украину авиаторами, занимающимися организацией чартеррв в самые неспокойные и почти не контролируемые правительством районы Мали, включая Тимбукту. Так они буквально крутили пальцем у виска, узнав о наших сирийских планах. И даже с легкой издевкой предложили поехать тогда уж и в Ирак. Но тут мы их успокоили – весной мы там уже были, второй раз не собираемся.
И если так рассуждают живущие в Мали, где столкновения мятежников с властями происходят чуть ли не каждый день и где, на минуточку, всего четыре года назад были убиты террористами 6 коллег наших случайных попутчиков, то что уж говорить про большинство наших соотечественников. Ведь большинству из них после просмотра отечественного ТВ кажется, что в Сирии стрельба и разрывы мин происходят ежеминутно и на каждом углу.
Однако мы, слава богу, телевизор не смотрим, а из интернет-мониторинга было видно, что в большей части страны боевых действий на тот момент не было. И если не пытаться пробраться в Идлиб или к турецкой границе, то опасность должна была быть минимальной.
Собственно, идея отправиться в Сирию родилась как раз в ходе весенней поездки в Ирак – страну даже на тот момент не относившуюся к числу наиболее безопасных (но, конечно, сейчас там все еще гораздо сложнее). Выдалось то путешествие в целом комфортным и весьма познавательным (но не без жертв времени и свободой прогулок ради безопасности), отсюда и мысль – а почему не замахнуться теперь и на соседнюю Сирию.
Первая группа наших знакомцев отправилась туда уже в июле. Я тоже хотел с ними, но в список счастливчиков не попал – как объяснили, число мест было совсем ограничено. И это только раззадорило.
Масла в огонь желания подлил анонс с сирийским маршрутом одного из турагентств, специализирующегося на «экзотике». Но эта надежда через некоторое время угасла – как часто с этой компанией бывает, тур как-то самоликвидировался.
Впрочем, чуть позже появилось новое предложение – от тех моих знакомых, которые съездили «на разведку» в июле. Уже опробованный маршрут выглядел заманчиво – помимо казавшихся более или менее доступными Дамаска и Крака-де-Шевалье он включал не сходивший в свое время с экранов телевизора Алеппо, куда мне хотелось более всего, и - как «вишенку на торте» - в который раз за свою историю разрушенную Пальмиру.
Лично у меня сомнений не было – надо ехать! А вот у моих потенциальных спутников (знакомых по прежним поездкам в тот же Ирак и Океанию) вопросов по безопасности в представляющейся фронтовой стране было предостаточно. Особенно – после анонса турецкой операции в северной Сирии и неоднократного озвучивания планов правительственной армии Сирии по захвату (или освобождению – как кому угодно) Идлиба. Но в итоге восемь отважных решились отправиться в путь.
Моя поездка продолжалась дольше, чем у остальных моих спутников. К Сирии я решил «пристегнуть» и Ливан – страну, в которой до этого не был. Правда, визит туда был запланирован как самый поверхностный – всего на три дня. Много за этот краткий срок не увидишь, но до Баальбека добраться я планировал.
Но жизнь внесла свои коррективы… Буквально за неделю до моего прилета в Ливане начались массовые волнения, в значительной части парализовавшие перемещения по стране. Так, например, было полностью отменено движение междугороднего транспорта. В общем, пришлось ограничиться осмотром Бейрута, в котором к тому же были закрыты все музеи. Так что главным развлечением стало ежедневное посещение лагерей протестующих, расположившихся в районе площади Мучеников.
Само по себе посещение Ливана – вещь не особо эксклюзивная. И если бы все было в штатном режиме, я бы и не стал писать о нем. Но все-таки такие акции – вещь не вполне обычная и придающая новых красок даже самой заезженной стране. А потому коротко расскажу и об этой части путеществия – но уже в конце, после картинок Сирии, которые, думаю, читателю будут более интересны.
Сразу оговорюсь, в тексте будет некоторое количество отсылок в предыдущему путешествию, захватывавшему Ирак и Иорданию. Раз уж так вышло, что за год я посетил все эти соседние страны, то волей-неволей напрашиваются сравнения, аналогии и даже какие-то обобщения.
Поездка в Сирию осуществлялась через принимающую сторону – сирийскую турфирму, очень может быть, что и связанную с правительством или даже с местными спецслужбами. В стране, где гражданская война еще не совсем закончилась, это - как мы убедились по иракскому опыту – хорошо помогает.
Попасть в страну в настоящее время неорганизованным образом – дело, как мне представляется, малореальное. Тем более проехать по стране по тому маршруту, который был нами намечен. Для него необходимы многочисленные дополнительные разрешения, а в случае с Пальмирой – и специальное сопровождение.
Виза. Теоретически виза для россиян оформляется на границе, но просто так ее не особо ставят и самостоятельного путешественника, не заручившегося контактом с местной турфирмой, обычно разворачивают. В интернете можно найти сообщение о стоимости визы в 20 долларов, нам она обошлась в 35 (кстати, американские деньги в Сирии вовсе не под запретом, как это можно было бы предполагать), заплаченных гиду, который и взял на себя все хлопоты.
Как добраться. Теоретически в Дамаск летают самолеты, в основном – местной авиакомпании Cham Wings Airlines. Но летают они из мест тоже не слишком близких и доступных – например, Тегерана, иракских Багдада, Наджафа и Басры, Кувейта и т.п. К тому же, по отзывам местных, расписание рейсов этого авиаперевозчика не слишком стабильно. Да и авиабезопасность под вопросом. А потому туристов возят обычно через Бейрут – благо, расстояние между городами можно преодолеть автотранспортом часа за два–два с половиной. Именно такой логистикой мы и воспользовались. Тем более, что в Ливан есть беспосадочный (и летающий полупустым) рейс «Аэрофлота».
Но вследствие ливанских протестов запланированная логистика существенно усложнилась. Ведь митингующие не только прогуливались по столице с национальными флагами и танцевали у колючей проволоки, но и вовсю перекрывали междугороднее движение. И граница с Сирией была одним из главных пунктов протестной активности. Это вызвало новые тревоги, причем я оказался в их эпицентре – как никак, находясь в Бейруте, я выступал в роли очевидца.
Сначала, по общей обстановке, мне казалось, что страхи преувеличены. Серьезно напрягло только раннее утро последнего полного дня пребывания в Бейруте, когда запланированная экскурсия в Баальбек была отменена непосредственно перед началом. Закрадывались сомнения – а попадем ли вы вообще к цели нашего путешествия? В итоге в Сирию мы проехали, но было это не так просто…
Безопасность. Парадоксально, но в «воюющей» Сирии проблем с этим оказалось меньше чем в считающемся куда более благополучным, но ситуативно беспокойном Ливане. Да даже и меньше чем в весеннем Ираке (не говорю уж об осеннем, где люди в Багдаде по два дня не могли выйти их гостиницы). В целом Сирия в той части, которую мы посетили, выглядела вполне мирной, живущей обычной, а пятничным вечером даже и бурной жизнью. Люди вовсе не выглядели несчастными, улыбаются не реже европейцев и точно побольше наших среднестатистических соотечественников.
Ни комендантского часа, ни обилия военных патрулей замечено не было. Блокпосты есть, но в основном на трассе, в самих городах их, в отличие от того же Багдада или тем более Самарры, не так много. Блокпосты на трассе преодолевались нашим автобусом много проще, чем в Ираке, где мы на каждой такой остановке теряли минут 10-15. В Сирии обычно хватало полминуты, показанной водителем бумажки-пропуска и его же слов о том, что везет русских.
Дополнительные меры безопасности были предприняты в ходе поездки в Пальмиру – туда нас сопровождал целый бригадир (то есть почти генерал) с миловидной спутницей. Уже на месте с нами ходили несколько вооруженных сирийских военных, но видно было, что это все не очень всерьез, настолько охотно они позволяли моим спутникам позировать с их автоматами.
Надо сказать, что наш гид по имени Мухаммед первоначально крепко задрал планку безопасности и групповой сплоченности, требуя от на соблюдать весьма суровый режим: ходить только всем вместе, не выходить из отеля самостоятельно, особенно вечером, и т п. Так что мы даже заподозрили его в принадлежности к спецслужбам. Ну и параллельно вспомнили строгие советские инструкции для выезда за рубеж.
Специально нас просили не упоминать встречным, что мы русские, а также публиковать в соцсетях геотеги на сирийские города в день пребывания там (после отъезда, дескать, можно). Последнее обстоятельство объяснялось тем, что русские могут быть лакомой мишенью для повстанческих группировок или просто для похищения и выкупа.
В ходе поездки эти строгости, впрочем, постепенно смягчались – и со стороны Мухаммеда и с нашей. Из гостиничных ресторанов уже в Алеппо мы переместились в более аутентичные местные заведения. А я в итоге, плюнув на запреты гида, гулял в одиночку и по вечернему Алеппо и по дневному Дамаску.
Развалины. Конечно, все местные живость и веселье могут расцветать в совершенно постапокалиптических декорациях – особенно это характерно для Хомса и Алеппо. Там буквально ощущаешь себя персонажем Fallout’а. И граница между «войной» - разрушенными (бывшими под контролем повстанцев) - и «миром» - практически целыми кварталами - очень явственна, невольно вызывая с детства запавшую в память строку Мусы Джалиля: «Перейду через улицу – окажусь на войне».
Может, это и покажется кощунственным – но для меня именно руины современных городов стали главным образом страны, корневым от нее впечатлением (из оставшегося более или менее нетронутым на равных, пожалуй, только цитадель Алеппо), которое и останется в памяти. И это послесловие, оставленное после себя войной, заставляет задуматься о цене побед, поражений, да и человеческой жизни.
А вот древние развалины Пальмиры такого по силе впечатления не произвели – еще один античный город, который пощадило время из-за того, что тот на века затерялся в пустыне. Пожалуй, что иорданский Джейраш, к примеру, был и поинтересней, если честно. Не говоря уж о Петре. Но, возможно, это тоже последствия разрушений, произведенных ИГИЛ.
Валюта и цены. В ходу местный фунт. Деньги нам менял гид, похоже, по более приятному курсу, чем это выходит неорганизованно. Официальный курс – 8 фунтов за рубль, или около 500 за доллар, неформальный уже не точно помню, вроде бы 450. На рынке в Дамаске берут и доллары, но, по словам гида, это небезопасно. Все недорого. В неделю на покупку еды, включая рестораны, можно без проблем уложиться в 100-150 долларов.
Гражданская война. Мало что могу сказать о политике. С местными мы на эту тему особо не беседовали. Гид вовсю транслировал официальную точку зрения, но порой ее извивы явно противоречили фактам. Например, утверждения о том, что повстанцы (не ИГИЛ) из чистого вандализма взрывали жилые здания и памятники архитектуры. Хотя на деле при проверке источников становилось ясно, что те или иные разрушения были вызваны действиями правительственных войск или российской авиации.
Впрочем, нашего гида можно было понять. Мало того, что он был на службе, так и лично пострадал от беспорядков, лишившись трехкомнатной квартиры в пригороде Дамаска Земельке (часть того, что у нас в новостях называли Восточной Гутой). А теперь вынужден ютиться у столичных родственников врозь с женой.
Словом, судить, кто виноват или кто прав в этом конфликте, я не решусь.
Как запомнившееся визуальное впечатление отмечу еще наличие огромного числа портретов младшего Асада, в том числе и на билбордах вдоль трасс. Роль России в этой монументальной пропаганде тоже заметна – примерно в трети случаях вместе с президентом Сирии изображен и президент России. Но надо отметить, что изображения Асада как-то получше отобраны и отретушированы нежели портрет Путина.
Еще замечу, что единого канонического образа сирийского президента нет - он то в пиджаке с галстуком, то в военном камуфляже.
К границе и через нее
Итак, поездка в Сирию стартовала примерно в 6.30 утра от моей «четверки» Beverly, расположенной в Бейруте около Зейтунай-бей. Первоначально планировалось, что мы выедем в районе полудня, дабы прилетевшие ночным рейсом спутники могли отоспаться. Но из-за перекрытых дорог решили отправиться пораньше, пока бунтари спят. Тем более что наш выезд пришелся на выходной день, когда протестные акции были особенно масштабны.
Сразу скажу, что миновать перекрытия главной дороги нам в итоге не удалось, протестующие начали занимать позиции часов с 7 утра. Тем более что наш водитель умудрился слегка заблудиться в начале пути. Говорил он только по-арабски, что не давало нам возможности подсказывать ему маршрут с помощью maps.me. Однако ранний выезд все же принес пользу, обеспечив нам дополнительные по сравнению с первоначальным планом полдня в Дамаске.
Сначала дорога вилась по живописным серпантинам окрестностей Бейрута, потом, поднявшись на высоту, стала более ровной. И тут начались баррикады. Наткнувшись на преграды митингующих на основном шоссе, наш водитель начал объезд по каким-то козьим тропам – односторонним проселкам, улочкам на задворках жилых поселков и т.п. В итоге ехали мы хоть и не по магистрали, но довольно быстро. Особые опасения вызывал перевал и приграничный участок, где, согласно карте, альтернативных дорог не было видно. Но перевал, похоже, был во владении «Хезболлы», лидер которой накануне призвал своих сторонников-шиитов покинуть ряды протестующих. Кстати, здесь, в районе поворота на долину Бекаа, было много рекламных поверхностей явно политического свойства.
Одни из них изображали Путина с каким-то местным политическим деятелем.
Другие - некого круглолицего человека с какой-то несколько змеиной улыбкой. Иногда он, впрочем, тоже пересекался на одних щитах с Путиным, но чаще был один.
У самой границы в городке Масна, по виду христианском, основное шоссе тоже было перекрыто, что внушало особые опасения, поскольку путь к границе перекрывала речка, которую ведь без моста не минуешь. Но по объездной дороге мы справились и с этой преградой. И всего часа через два после отъезда из Бейрута оказались у приграничного КПП.
Здесь у нас образовалась небольшая пауза, связанная с почти анекдотической путаницей. В этом месте по плану надо было пересесть из временного ливанского микроавтобуса в постоянный сирийский автобус, в котором за нами должен был прибыть вышеупомянутый гид Мухаммед. Но он опаздывал. А все дело в том, что Ливан и Сирия в конце октября переходят на зимнее время – но с разницей в одну неделю. В этот «зазор» мы и попали, а Мухаммед просто перепутал время.
В итоге у нас оказалось около получаса, чтобы осмотреть этот краешек Ливана, а также перекусить местной «пиццей» - скорее, питой с вкусным тестом и ужасно невкусным наполнителем в виде баночной тушенки. Особых красот вокруг не наблюдалось, но почему бы не обозреть окрестности.
В наличии были - христианская церковь странной архитектуры с колокольней, больше похожей на минарет.
Не менее странная мечеть на горке.
Удивительно узкий отельчик с цветами в горшках на подоконниках.
Пара кафе, где в ассортименте были в основном кофе и чай.
А самым интересным было спускавшееся с холма стадо баранов, предводительствуемое пастухом в арафатке.
Наконец, появился Мухаммед с автобусом, и мы начали переход границы. Он оказался совсем несложным. Насколько я помню, на ливанской стороне мы проходили к окошкам за штампами самостоятельно, а на сирийской просто сдали паспорта гиду. Никаких отметок о въезде в Сирию туда не поставили. Пока ехали по нейтральной полосе, были видны укрепления, сооруженные для отлова перебежчиков. По словам Мухаммеда, нелегально перейти границу в этом районе стоит порядка тысячи долларов.
Хотя нам строго-настрого снимать запретили любые военные и вообще охраняемые с оружием объекты, я все же не удержался и через окно автобуса сфотографировал сирийский КПП.
Ну а после пересечения границы, уже на вполне законных основаниях попросил запечатлеть себя под первым из многочисленных портретов Асада-младшего на нашем пути.
А дальше вот она, Сирия – почти как запретный плод! Честно говоря, ожидалось чего-то необычайного, страшноватого даже. Но на деле все было стандартно – хорошая асфальтированная дорога, дома по обочинам. Контрасты с Ливаном были разве что природные: лишенные растительности холмы заставляли вспомнить о том, что значительную часть страны занимает пустыня.
До Дамаска от границы совсем близко – минут 40 езды. Столица встречает нас, вопреки ожиданиям, вовсе не руинами, а новостройкой.
Дальше – кварталы многоэтажной застройки, мало отличающейся от российской.
Выделяются – скорее вычурностью, чем красотой – административные или банковские здания. Одно из них – чистый зиккурат.
Проезжаем мимо разноцветной, разукрашенной стены – оказывается, она занесена в Книгу Гиннеса как самая протяженная в мире, согласно официальным данным - свыше 700 метров.
По обеим сторонам дороги видны пейзажи, характерные для практически любого современного города, причем фоном выступают разнокалиберные и довольно высокие холмы.
Наконец, минуем спальные районы и приближаемся к центру. По пути делаем круг вокруг масштабной площади Омейядов, украшенной фонтанами и обрамленной рядом общественных зданий.
Но наиболее выигрышный вид на нее – опять-таки на фоне холмов, на склоны которых карабкаются домишки местных жителей.
Далее за площадью – длинный квартал военной базы, фотографировать которую нам строго-настрого запрещают. Следующий, достойный запечатления и разрешенный объект – стадион.
Наконец, подъезжаем к конечной точке нашего пути – въезду в Старый Дамаск. Здесь расположены ворота Баб Тума, перед которыми разбита небольшая круглая площадь.
Тут мы покидаем наш большой автобус - ему не проехать по узким улочкам. Багаж перегружают в пикап, а самим нам предстоит короткий пеший отрезок до гостиницы, спрятанной в переулках Христианского квартала Дамаска.
Первым делам осматриваем сами довольно приземистые древние ворота. Всего подобных в старой крепостной стене, построенной еще римлянами, семь.
Первостроители посвятили их Венере, а уже затем византийцы переименовали в честь апостола Фомы (того самого, «неверующего»), который, согласно преданию, именно отсюда отправился для проповеди в Индию. Нынешние ворота – результат реконструкции XIII века, осуществленный Айюбидами.
Соседняя, современная стена увешана портретами «мучеников» - погибших в ходе боевых действий. Эта традиция нам уже хорошо знакома по Ираку.
За воротами начинаются кварталы, пропитанные духом прошлого. Конечно, они не особо древние, периода оттоманского владычества в Сирии, но атмосферу старины вполне создают. Ну и бывают интересны своими украшениями – как этот проход в переулок под скрещенными мечами.
В память пришли даже виденные в Багдаде «Мечи Кадисии», хотя, естественно, масштаб несопоставим. Кстати, в столице Ирака вот такой атмосферы старины, какую можно найти в старых кварталах Дамаска, не хватало. Даже в историческом центре Багдада максимум того, что мы увидели – двухэтажные изящные особнячки, репрезентующие скорее маньеризм, чем Ближний Восток. А тут в Дамаске – все как надо!
Углубляемся вглубь Христианского квартала по его главной улице, носящей имя ворот, у которых начинается. Хотя она и главная, но совсем не широкая.
В квартале множество храмов, первой нам по пути встречается католическая Церковь Святого Франциска.
За ней, но с другой стороны улицы – переулок, в котором расположена наша гостиница Beit Al-Wali. С безопасностью тут все в порядке – охранники дежурят уже на углу, где для них оборудована специальная комнатка с креслами красного бархате.
Сам отель считается пятизвездочным, но с определенной долей условности. Некоторых обязательных для этой категории удобств типа бассейна в нем нет. По сути, он ближе к категории «бутик-отеля». Но при этом производит впечатление изысканности. Гостиница довольно необычна – в двух атриумах комнаты разбросаны по вертикали и горизонтали.
Я жил в двух разных номерах. Они не очень велики по размеру и не имели ванной (только душ), но в целом были весьма стильны и обставлены мебелью «под старину» (а, может, и просто старинной, не могу судить об этом). Несмотря на то, что сверху над номерами был ресторан, шума по утрам это не создавало. Вот на этой фотографии видны двери обоих моих номеров – один прямо и второй справа, в нише.
Кстати, ресторан в отеле очень неплохой. Вкусная еда с местными специалитетами, и все это на уровне 10-15 долларов за ужин. Вино, правда, подороже.
В целом отель понравился. Был, правда, один негативный момент – предложив расплатиться за последний ужин картой при выезде, официанты не предупредили нас о совершенно грабительской конвертации курса, при котором терялось около трети. Наш гид, впрочем, решил этот вопрос. Но явно разумнее платить наличными долларами.
Дамаск: первое впечатление
Чуть передохнув и радуясь дополнительно образовавшемуся времени, мы отправились на прогулку для знакомства с сирийской столицей. Путь наш протекал по узким петляющим улочкам, подкреплявшим и даже усиливавшим первое впечатление старины. Его вполне поддерживали и встречавшиеся по пути невысокие мечети.
Особенно привлекали взгляд миниатюрные балкончики. В некоторых случаях они чуть ли не соприкасались над улицей.
Приглядевшись снизу, можно было заметить, что многие из балконов покоятся на деревянных бревнах-балках.
То и дело встречались арки, ведущие в отходящие вбок еще более узкие переулки.
Порою улица внезапно заворачивала чуть ли не под прямым углом. В одном из таких углов-башен нам попалась компания мальчишек, азартно игравших в игру типа пристенка.
Оказалось, что дамасские пацанята вовсе не против попозировать на камеру.
Гид уверенно вел нас по этому лабиринту, и нам казалось, что без провожатого не заблудиться здесь практически невозможно. Однако, эти страхи были, как выяснилось впоследствии, преувеличенными. И в последний день я вполне уверенно (хотя не совсем безошибочно) передвигался по старому Дамаску самостоятельно – с помощью maps.me.
Ближе к самому центру улицы, по которым мы шли, стали шире и многолюднее.
Местами старина перемешивалась с вполне современными методами рекламы.
Первое же впечатление от Дамаска, помимо атмосферы старины, свидетельствовало – этот город совсем не похож на умозрительное представление о нем как о «прифронтовом»: темном, тусклом, запуганном. Напротив, столица Сирии оказалась вполне живой, яркой и торговой.
Первая достопримечательность минут через 15 ходьбы – дворец Аль-Азем, он же Музей искусств и народных традиций. Снаружи он выглядит неприметно – просто полукруглая дверь в ряду домов на тесной улочке.
А вот внутри это целый комплекс с десятком тематических экспозиционных залов в высоких двухэтажных зданиях.
Весьма симпатичен зеленый внутренний дворик с фонтаном (правда, не работавшим).
Дворец далеко не самый старый, но считается одним из самых ярких сооружений арабской архитектуры XVIII-го века. Он сооружен в 1749 году на месте мамлюкского дворца для османского губернатора Дамаска и Сирии Асада-паши Аль-Азма, Представители этой семьи несколько десятков лет управляли не только Сирией, но и другими соседними территориями, включая Египет. Во времена французского мандата здесь базировался Французский институт. А после обретения независимости комплекс был повторно выкуплен у семьи Аль-Азем для создания музея. Дворец награжден премией главы ордена исмаилитов Ага-хана, которой отмечаются наиболее значительные архитектурные памятники исламских стран.
В многочисленных залах воспроизведены детали быта старой Сирии. Здесь с помощью макетов представлен, например, интерьер женской части дворца.
А перед входом в этот павильон выставлены огромные зеркала в богато украшенных рамах.
Есть зал, представляющий жизнь кочевников (что несколько парадоксально).
Помимо прочих тематических залов, есть хамам (увы, не действующий) и даже «театр» с экспозицией, представляющей представление с «волшебным фонарем».
В специальном зале выставлено оружие – как огнестрельное, так и холодное, включая знаменитую дамасскую сталь (но стенд с изделиями из нее абсолютно нефотогеничен).
Стены во внутреннем дворике отличаются богатым декором – но в соответствии с мусульманской традицией сугубо в цветочных и геометрических орнаментах.
А еще во дворце мы выяснили, что местные девчонки тоже вполне готовы позировать иностранцам.
Самое большое и самое, пожалуй, красивое помещение дворца – зал приемов.
Все здесь изысканной работы вплоть до люстр.
В комплексе есть и кафе, где возможно перекусить местной пищей. В общем, локацию эту настоятельно рекомендую к посещению, причем не обязательно только любителям музеев. Просто приятное место, к тому же весьма популярное у местных.
Выходя из дворца, сразу попадаешь к торговым рядам.
Это только часть главного рынка Дамаска, который в полном соответствии с восточными традициями занимает несколько кварталов.
Торгуют здесь и «с рук».
А над всем этим хаосом, переполненном людьми, возвышаются старинные ажурные домики, в которые зазывают своих клиентов парикмахеры, ювелиры и даже каллиграфы.
Между прилавков и магазинчиков мы прошли к тыльной стороне главной достопримечательности Дамаска – мечети Омейядов. Вот здесь на фото сверху видна главная ее башня-минарет.
Напрямую мечеть снять сложно – слишком высокая, поэтому и приходилось исхитряться с боковых ракурсов. Вот вид на минарет, главный фасад и площадь перед мечетью от сувенирной лавочки, куда гид завел нас для обмена валюты, сказав, что светить долларами в скоплении людей не стоит.
Кстати, там я купил стильные черно-белые миниатюры с изображением старого Дамаска. А симпатичная продавщица, некоторое время посмущавшись, все же согласилась на небольшую фотосессию для русских туристов.
Главный фасад мечети, кстати, выходит прямо на самую парадную часть городского рынка. Вход обрамляют руины ворот, а накрыт он гигантским национальным флагом, надо сказать, несколько прохудившимся. Все, конечно, запружено народом.
Перед тем как зайти в саму мечеть, посещаем небольшой музей при ней, находящийся с северной стороны, левее входа. Здесь интересный дворик с античными руинами и самым старым в мечети Минаретом Невесты.
Но самая большая ценность – небольшой мавзолей, в котором находится прах великого полководца 12-го века Салах-ад-Дина (по-европейски Саладина). Легендарный победитель крестоносцев сделал Дамаск своей столицей и именно здесь умер, готовя поход на Багдад с целью восстановить халифат. Интересно, что бывший властитель современного Багдада Саддам Хусейн создал в своей стране настоящий культ этого героя – вероятнее всего, по той причине, что оба они были родом из одного города Тикрита.
В мавзолее целых два саркофага Салах-ад-Дина. Попроще – настоящий.
Пороскошнее – мраморный кенотаф, подаренный германским императором Вильгельмом II во время его поездки на Ближний Восток в начале XX века.
Есть рядом и третий объект – захоронение какого-то местного святого.
Осмотрев все эти реликвии, через площадь и главный вход идем в саму мечеть. Она одна из древнейших в мире (строительство датируется началом VIII века), причем считается, что в целом неплохо сохранилась.
Омейяды. Не намереваясь превратить сей отчет в лекцию по истории средних веков, все же не могу не сделать небольшое отступление, поясняющее роль Омейядов и Дамаска в истории ислама. Первый из халифов этой династии – Муавия I – арабский полководец, завоевавшим Сирию и начавшим распространение здесь ислама. Он был двоюродным братом третьего праведного халифа Османа, не слишком популярного у мусульман и в конце концов умерщвленного.
На этой почве Муавия враждовал со следующим халифом Али, фактически обвиняя его в соучастии в убийстве Османа. После того как сам Али погиб от руки хариджита в Куфе (современный Ирак) он провозгласил себя халифом, главой правоверных, а Дамаск с 661 года стал столицей халифата и центром всего мусульманского мира. Именно с этими событиями связывают раскол мусульманского мира на суннитов и шиитов, не признающих халифов после Али.
Впрочем, Дамаск оставался столицей недолго – в 750 году Омейяды были свергнуты и почти полностью уничтожены Аббасидами, перенесшими столицу халифата себе в Багдад. Как уже говорилось, шанс на возрождение халифата со столицей в Дамаске был у Салах-ад-Дина, но тот умер, так не доведя дела до конца.
Так вот, Великая мечеть Омейядов в Дамаске была построена как раз в то недолгое время, когда город был столицей халифата. Ранее на ее месте были последовательно арамейский и римский храмы, а также византийская церковь, проданная христианами одному из халифов.
Наиболее интересным в мечети, безусловно, является ее двор.
И особенно мозаичный фасад.
Интересно, что, будучи созданными еще мастерами из Константинополя, эти мозаики многие века были замазанными и вновь стали доступными для обозрения только в 1927 году.
Перед нашим визитом прошел небольшой дождик, и мраморные плиты буквально блестели, усиливая впечатление.
Во внутреннем дворе расположен еще один древний (постройки 789 года) памятник – сокровищница, ныне выглядящая как увенчанная куполом многоугольная конструкция, покоящаяся на шести колоннах.
Прежде нижняя часть тоже была прикрыта, здесь же была лестница на второй этаж. Ключи от сокровищницы находился в руках семи разных хранителей, и открыть они ее могли только совместными усилиями. Так гарантировалась сохранность казны.
В дальнем конце двора под стеклом находится гигантская деревянная телега. Определенного мнения о ее происхождении нет. По одной версии, это таранное орудие, применявшееся при осаде Дамаска Тамерланом, по другой и вовсе боевая римская колесница.
Вдоволь насмотревшись на двор, мы двинулись внутрь мечети. Интересно, что единственную даму в нашей группе не заставили идти в женское отделение, а пропустили с нами через мужской вход – как сказал Мухаммед, в знак уважения к таким важным гостям как мы. Внутреннее помещение мечети вытянутое и довольно темное.
Так что рассмотреть богатое убранство, включающее мраморную лепнину, мозаику на куполе и свыше 5000 ковров, не так просто. Но нравы тут довольно демократичные – так, чтобы выслушать рассказ гида, мы без церемоний присели на те самые ковры. И так просто здесь не только для почетных гостей.
Фотографировать, кстати, можно без проблем.
Женская часть, в отличие от многих больших мечетей, здесь отделена от мужской только низенькими перилами, так что было можно без помех наблюдать за беседой мусульманок на религиозные, а, может, и бытовые темы.
В мечети есть реликвия, почитаемая не столько мусульманами, сколько христианами. Тут находится реликварий с отсеченной головой Иоанна Предтечи, на месте захоронения которой и была в свое время сооружена христианская церковь – предшественница мечети Омейядов. Расположена она в центре молитвенного зала, и доступ обеспечивается как с мужской, так и с женской половины. Но с мужской при должном освещении усыпальница выглядит как-то выразительнее.
Впрочем, с головой Иоанна Крестителя не все так просто. На том, что такая реликвия хранится в их стенах, настаивают три христианских храма – на Афоне, во французском Амьене и в Риме. Из положения выходят констатацией, что в каждом случае речь идет о «части» головы. Ну как тут не вспомнить злую шутку Умберто Эко в диалоге из «Имени Розы»:
- А бывают еще более роскошные реликвии. Когда-то в Кельнском соборе я видел череп Иоанна Крестителя в возрасте двенадцати лет…
- Какое диво! — отозвался я с восхищением. И сразу же, усомнившись, воскликнул: — Но ведь Креститель погиб в более зрелом возрасте!
- Другой череп, должно быть, в другой сокровищнице, — невозмутимо отвечал Вильгельм...
В Дамаске считается также, что в мечети хранится еще одна важная в религиозном плане голова – сына халифа Али и третьего шиитского имама Хусейна. Однако в иракской Кербеле, в битве при которой он был убит войском сына Муавии Язида и которую мы посещали весной, стоит огромный мавзолей с телом Хусейна, по мнению свидетелей, не исключая и голову.
Внимание в мечети Омейядов привлекает также резной мраморный минбар – кафедра, с которой произносятся проповеди. Любопытно, что статья о минбарах в Википедии проиллюстрирована фотографией именно этого.
Время, отведенное на осмотр интерьера мечети, истекло, и мы потихоньку пошли к выходу, рассматривая цветные мозаичные потолки.
Пока мы были внутри мечети, сгустились сумерки, и в отражавшейся в лужицах подсветке двор мечети выглядел совсем волшебно.
Выходя на площадь, обратил внимание на то, какой хорошей рамкой для картинки площади и рынка, выглядит дверь мечети.
Затем еще около получаса провели в торговых и сувенирных рядах, пока больше не покупая, а прицениваясь – ведь у нас в программе был еще один вечер в Дамаске.
В сувенирном ассортименте мое внимание обратили на себя вещицы с символикой российско-сирийской дружбы, в основном это были кружки и шкатулки, одну из которых я и купил.
Возвращались мы уже в полной темноте, и снова через лабиринт узких и петляющих улочек. Вкусно поужинав в гостиничном ресторане, улеглись выспаться – завтра наш путь ведет через полстраны, в Алеппо.
Дорога на Алеппо и Хомс: первые руины
Выезд не был слишком ранним – в 9.30, так что позавтракать удалось не спеша. Еда оказалась весьма разнообразной и вкусной. Вообще, с питанием в Al Wadi все в порядке – недаром вечером ресторан и патио забиты местными. Даже свадьбы здесь играют, свидетелями одной мы стали по возвращении.
Некоторое время едем по новым районам Дамаска, снова отмечая общее благополучие и даже определенный уровень развития урбанизма.
Почти сразу после выезда из столицы под накрапывающий дождик мы впервые столкнулись с масштабом разрушений в ходе гражданской войны. Дорога вела мимо Восточной Гуты - и с правой стороны на несколько километров тянулись разрушенные многоэтажки. Где-то в том направлении была и Земелька, в которой жил прежде наш гид.
Особенно бросались в глаза разбитые и покинутые многоэтажные дома.
Фото 83Впечатление было сильным, но пока это был только взгляд мельком, проездом, из окна быстро мчащегося по хорошо асфальтированному шоссе автобуса. Позже мы увидим и не такое!
За пригородами потянулись пейзажи безлюдные и довольно безжизненные. Некоторую живописность придавали только высокие холмы. Дорога то и дело петляла между ними.
Часа через два с половиной, преодолев 160 километров, мы подъехали к крупному городу Хомс, имя которого было на слуху со временем активных боевых действий.
Хомс. Этакий «перекресток» Сирии. Хотя на карте страны он находится где-то сбоку, почти на границе с Ливаном, именно здесь сходятся основные дороги страны – на юг на Дамаск, на север на Алеппо, на северо-запад в Латакию и Тартус и на восток – в Пальмиру.
Город древний, впервые упоминается еще в 2300 году до нашей эры. До арабов, когда им попеременно владели хетты, Ахемениды, Селевкиды, римляне и Византия, именовался Эмеса. Интересно, что переиначенное на арабский манер название этого города Хомс прижилось, тогда как в случае Алеппо арабское название Халеб употребляется мало, ему предпочитают латинизированное имя.
Слишком больших исторических событий с Хомсом не связано. В анналах упоминается, что это родина Юлии Домны – жены императора Септимия Севера и матери другого императора Каракаллы, известного по римским термам.
В Эмесе же родился и даже был главным жрецом храма финикийского бога солнца Элагабала еще один император из династии Северов – Гелиогабал. Видимо, он очень серьезно относился к своей религии, поскольку решил и в Риме учредить культ бога-покровителя Эмесы, в честь которого был сооружен особый храм на Палатине, в котором император ежедневно совершал богослужения. Заодно и импортировал с исторической родины человеческие жертвоприношения.
Еще вблизи Хомса случилась битва римлян с легендарной Зенобией, положившая конец краткому расцвету Пальмиры. Потом здесь хозяйничали сельджуки, недолгое время крестоносцы, в середине XIII века смерчем прошлись монголы. Затем Хомс находился под мамлюкским владычеством, затем под османским и после первой мировой под французским мандатом.
Французы перевели сюда единственную военную академию страны. Ставка при подготовке военных кадров ставилась на алавитов, что в конечном итоге привело к доминированию этого религиозного меньшинства сперва в сирийской армии, а затем – после нескольких военных переворотов – и в стране. В годы Второй мировой до поражения Франции в Хомсе была одна из баз формирования польской эмигрантской армии В.Сикорского. А в 1973 году местный нефтеперерабатывающий завод подвергся бомбардировке со стороны Израиля в ходе Войны судного дня.
В ходе гражданской войны Хомс был местом серьезного противостояния с самого начала беспорядков в 2011 году. Боевые действия и обстрелы были весьма ожесточенными, особенно в марте 2012 года. Тогда президент Франции Николя Саркози обвинил президента Сирии Башара Асада в попытке «стереть Хомс с лица земли». А демонстранты в Афинах, Берлине, Каире, Кувейте и Лондоне совершили нападения на посольства Сирии. Затем разные части города переходили из рук в руки, причем основной базой повстанцев оставался центр города. В 2014 году оппозиционеры были перемещены в Идлиб, а в город вступили правительственные войска.
К началу гражданской войны в городе жило около 900 тысяч человек, эмиграция отсюда была особенно значительна. Мне довелось встречать беженцев из Хомса в Иордании, они не были поклонниками Асада и России.
К сожалению, у нас не было возможности подробно изучить этот город – дело в том, что мы должны были добраться в Алеппо засветло (в темное время суток переезды запрещены). Но и получасовая остановка впечатлила за глаза.
Сперва, впрочем, все было довольно обыденно. Автобус, миновав пригороды, проезжал через площади разной степени торжественности.
Все было цело и аккуратно.
Проезжаем мимо цитадели Хомса. Находится она на высоком насыпном холме, датируемого еще 3-м тысячелетием до нашей эры. Особого расцвета достигла эта крепость во времена Юлии Домны, но задолго до гражданских беспорядков приведена в состояние руин египетской армией Ибрагим-паши в XIX веке. Новодельные постройки разместили здесь французы, организовавшие на этом месте военную базу.
Под холмом находится большая современная мечеть.
Сделав круг, выезжаем на центральную площадь Хомса, по османской традиции отмеченной часовой башней.
И почти тут же – жутчайшее зрелище так за пять лет и не приведенных в порядок кварталов, где сохранились только остовы домов.
И они не на дистанции – как это было в Восточной Гуте, а тут же рядом. Можно было бы дотронуться рукой, если бы не суровый запрет гида удаляться от автобуса. Особенно впечатляют смятые многоэтажки – какой же силы удар по ним пришелся.
Собственно, наша остановка задумана не для созерцания руин. Привезли нас к памятнику другой эпохи – мечети Халида ибн аль-Валида.
Внутри расположен мавзолей этого военачальника, возглавлявшего арабское завоевание Сирии в VII веке, кульминацией которого стала битва при Ярмуке, положившая конец византийскому правлению в Сирии. Внутрь пока не пускают, мечеть только недавно восстановлена после войны и пока только снаружи. Но меня в этом месте привлекают не памятники битвам минувших времен, а завораживающие своим масштабом следы войны недавней.
Шрамы от нее видны и в мелочах. Как в этих изрешеченных пулями сидениях, оставшихся от автобусной остановки.
Видно, как сквозь эти ужасные раны пробивается жизнь – местные спешат по своим делам, не обращая внимания на эти зловещие декорации, ставшие для них привычным фоном.
Но все же обстановку назвать оптимистической не получается, и эта картинка женщины в инвалидном кресле, кажется более точной метафорой нынешнего израненного Хомса.
И дальше по пути – смятые, покореженные обстрелами бетонные коробки, которые прежде были чьими-то домами.
В одном месте руины постепенно разбирают.
И вдруг, как по мановению волшебной палочки, руины сменяют кварталы целых и даже жилых домов. Как бы показывая дистанцию между войной и миром, жизнью и смертью, разделенными нешироким бульваром. Эти кварталы повстанцы не брали под свой контроль, и ударам правительственных войск они не подверглись.
На выезде из Хомса привлекает внимание огромный промышленный объект, напоминающий элеватор.
После краткой остановки на перекус местными лепешками в кафешке на объездной дороге продолжаем свой путь в Алеппо. Едем не напрямую, основная магистраль недоступна, поскольку проходит по зоне деэскалации в Идлибе. Поэтому приходится двигаться кружным путем – сначала на северо-восток, затем круто поворачивая на северо-запад, минуя Ханассер и большое соленое озеро Эль-Джаббуль, за которым поворот на запад в сторону Алеппо.
Мысли все время возвращаются к увиденному в Хомсе, и мозг невольно ищет кругом другие следы войны. И находит – не только в периодически попадающихся на пути блокпостах.
Следы эти – и в облике немногочисленных в этих почти пустынных краях деревень по обочинам. По словам гида, все они покинуты. Оно и неудивительно, поскольку мы находимся в каких-то 100 километрах от бывшей столицы ИГИЛ Ракки.
Чуть отвлекаюсь от размышлений о войне, внезапно обнаруживая неожиданное сходство округлых куполов в этих опустевших деревнях с амбарами племен хауса, виденными месяц назад в Нигере.
Наконец, выходим с нашей кружной дороги на магистральное шоссе, соединяющее Ракку и Алеппо, и въезжаем в город со востока. Древний город встречает нас обязательным портретом Асада-младшего и композицией, вызвавшей у меня ассоциацию с классической картиной Дали «Постоянство памяти».
Алеппо: разрушенный, но живой
Откровенно говоря, заранее мерещились картины полностью заруиненного города. Однако по пути нас встретила совсем иная обстановка: вполне себе добротная застройка и сохранившаяся дорожная инфраструктура. Кое-какие разрушения наличествовали, но дабы их увидеть, нужно было внимательно приглядеться.
За этим мостом открылся очередной военный объект, который, как обычно, было запрещено фотографировать. Минут через 10-15 с периферии попадаем в район менее этажной и более плотной застройки.
Начинают попадаться дома, выглядящие историческими – видимо, мы близко к центру. А разрушений по-прежнему не видно – как будто бы и не было здесь ничего особенного.
Да и жизнь на предвечерних улицах протекает вполне оживленно.
Так и не встретив на своем пути руин, оказываемся у нашего пристанища в Алеппо: это гостиница «Шератон», вполне соответствующая своему международному бренду. Правда, я удосужился запечатлеть здание только поздним вечером, когда стемнело.
Стоит «Шератон» как бы на площади – видимо, когда-то бывшей центральной – раз на ней установлена традиционная для любого города под владычеством османов часовая башня.
Однако от общественного пространства отель несколько отделен, за самим зданием еще больший пустырь, а за ним – вполне характерные особняки начала XX века.
Вход в отель, разумеется, охраняется, однако излишних строгостей в плане безопасности не наблюдалось. Ни тебе входа строго по пропускам как весной в Багдаде, ни даже обязательного досмотра с использованием металлодетектора, как это было в существенно более спокойном Ниамее двумя месяцами ранее.
Интерьеры, выполненные в отличие от нашего дамасского отеля в западном стиле, вполне достойны репутации «Шератона».
Номера – тоже.
Потом наш суровый гид неоднократно напоминал, какую нам сделали любезность, поселив в «Шератоне» вместо запланированной «четверки». Что ж, отдадим должное принимающей стороне – отель действительно хорош и, конечно, сервис в нем не очень вяжется с представлением об Алеппо как прифронтовом городе.
Выйдя на первую прогулку по городу, обнаруживаем на каменной стене, ограждающей въезд в гостиницу, цитату из книжек про Великую Отечественную.
Светлого времени нам оставалось не более получаса, а потому это была не полноценная экскурсия, а, скорее, «разминка». Но, надо сказать, весьма впечатлившая. Потому как следы городской герильи предстали перед нами воочию буквально в двух кварталах от «Шератона».
И опять поражал резкий контраст между «войной» и «миром». В двух шагах от руин были вполне обычные, обжитые здания.
И даже подвесные балкончики не пострадали.
Только в небольшой «сумеречной зоне» встречались дома, покинутые лишь частично.
Бывшие офисы банков стояли с побитыми вывесками, которые никто не пытается починить.
В Алеппо, в отличие от Хомса, мы не просто смотрели на развалины со стороны, а оказались внутри них, проходя сквозь разбомбленные и расстрелянные кварталы. И не были здесь в одиночестве - мимо развалин, а то и по протоптанным по ним тропинкам спешили по своим делам местные жители, уже привыкшие к этим страшным пейзажам.
За разрушенным кварталом сохранились баррикады, отгораживавшие позиции мятежников и контролируемые правительственными войсками территории.
Тут же начинается зона сильно пострадавших архитектурных памятников Алеппо. На небольшой площади расположен вход во двор Великой мечети Алеппо (именуется также мечетью Омейядов). Строительство ее началось еще в VIII веке, но сохранившиеся до недавнего времени сооружения датировались временем несколько более поздним – единственный минарет относили к XI веку, а основное здание было воздвигнуто веком позже. Оно вместе со старым рынком включено в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Во время гражданской войны мечеть стала ареной ожесточенных сражений – сначала ее обстреливала правительственная артиллерия, затем повстанцы взорвали южную стену, а в конце концов оказался разрушенным и старейшая составляющая – минарет.
Сейчас мечеть только восстанавливается, и туда не пускают. Однако наш гид договорился о том, чтобы мы прошли за строительный забор. Здесь можно видеть массу разложенных для новой укладки исторических камней. Проход нам разрешают только при условии «no foto», но я не удерживаюсь и запечатлеваю пейзаж снимком на мобильный телефон «от бедра».
За Великой мечетью начинается рынок Алеппо – с протяженностью крытых галерей в 13 километров он считался самым крупным в мире. Сейчас трудно представить его окруженным оживленными кафе и ресторанами, опоясанным бутик-отелями, о чем нам рассказывает ностальгирующий по былой здешней роскоши экскурсовод. Ныне это сплошные развалины.
Углубляемся на территорию рынка. Основная часть бывших торговых галерей представляет их себя руины.
Арки еще держатся, но выглядят готовыми обрушиться в любую минуту.
Поворачиваем направо – и перед нами открывается небольшая восстановленная часть рынка с парой десятков лавочек.
По случаю начинающихся сумерек большинство из них закрыты, но продуктами здесь еще торгуют.
На ночь эта часть рынка запирается на внушительные двери – в полном соответствии со средневековой традицией.
Надвигаются стремительные южные сумерки, и мы направляемся обратно. По пути обращаем внимание на цитадель, куда наш путь лежит завтра. Она красиво смотрится в вечерней подсветке.
Минут через десять мы вновь у нашего роскошного отеля, кажущегося после увиденных разрушений, чуть ли не миражом. Часовая башня на площади перед ним в подсветке стала еще симпатичнее.
Встает вопрос об ужине. Гид по инерции предлагает нам провести его в отеле, но эта перспектива нас не прельщает, хочется чего-то более аутентичного. В итоге наш сопровождающий ведет в ресторан через вечерний Алеппо. Улочки, по которым мы шагаем, весьма оживленны и разукрашены огнями – торговля идет бойко.
Некоторые торговцы не прочь нам попозировать.
Минут через 20 мы достигли искомого заведения. Оно находится на берегу местной речки (скорее, ручья), берега которого залиты в бетон и превращены в бульвар. По вечерам все это подсвечивается фиолетовым светом. В общем, впечатление, что ты где-то в Европе, а не в зоне недавних боевых действий.
В целом этот райончик – место для вечерних посиделок жителей Алеппо: кафе и ресторанчиков здесь более десятка, причем все заполнены разнообразным местным людом. Гид предлагает поесть в хорошо знакомом ему заведении, где ударяется в воспоминания о том, как он сидел здесь с группами журналистов во время обстрелов Алеппо. На больших телеэкранах транслируется матч чемпионата Азербайджана по футболу – даром что ресторанчик принадлежит армянам. Так что в меню представлены сразу две национальные кухни – армянская и арабская. Кормят вкусно и недорого (с этим в Сирии, вообще, было все хорошо), алкоголь в наличии.
Насытившись, другой, более темной дорогой возвращаемся в «Шератон». По пути минуем благоустроенный, но уже не очень многолюдный сквер-бульвар.
А почти у самого отеля нам встречается кафешка, где курицу и шаурму готовят на открытом огне – тут же вспоминается похожее в иракской Басре.
Все, первый день (точнее, вечер) в Алеппо закончен. Город показал нам два своих контрастных лика – выжженные войной памятники из списка Всемирного наследия ЮНЕСКО и живые современные кварталы. Продолжим осмотр завтра, а пока есть время ознакомиться с его прошлым поподробнее.
Итак, Алеппо. Вторая, а то и первая столица Сирии (официально – только одноименного губернаторства). Исторически – самый населенный город Сирии. Да и в огромных Римской и Османской империях он не затерялся, будучи третьим по величине после Рима и Антиохии в первом случае и после Стамбула и Каира во втором.
На пике численность населения Алеппо доходила до 2,3 миллиона человек (больше чем в Варшаве, Вене или Будапеште и примерно равно числу жителей Парижа). Сейчас население из-за исхода беженцев значительно сократилось, потеряв не менее четверти (точных цифр никто не знает), и самым многолюдным городом страны считается Дамаск.
Надо сказать, что такая пропорция снижения численности населения для Алеппо – совсем не рекорд.
Еще в 1138 году в результате землетрясения в городе, как считается, погибло около 250 тысяч человек (конечно, по примерной оценке), что является пятым показателем за всю историю человечества.
А в XIX веке число жителей в результате эпидемий чумы и холеры сократилось аж вчетверо – с 400 тысяч до 100. Новый всплеск численности населения города в первой половине XX века был во многом связан с притоком беженцев-христиан, особенно армян, спасавшихся от геноцида из района турецкой Урфы.
На советских картах в виде особой любезности арабам обычно писали двойное имя Халеб (Алеппо). Но сами жители куда чаще употребляют латинизированное имя «Алеппо» вместо старого арабского «Халеб». Впервые такое произношение ввели еще крестоносцы, а закрепилось оно во время французского мандата, да так и пристало к городу.
Алеппо – один из древнейших городов мира. Считается, что люди здесь живут порядка 8 тысяч лет. Первое письменное упоминание о городе относится к III-му тысячелетию до нашей эры – на несколько сотен лет раньше Дамаска. Но несмотря на древность и внушительное население Алеппо никогда не был столицей крупного государства.
Только совсем глубокие знатоки истории могут припомнить, что город под именем Арман был столицей государства Эбла, уничтоженного аккадскими царями. И чуть позже города –государства Йамхад, которое было завоевано хеттами. Ну а после здесь хозяйничали ассирийцы, вавилоняне и Ахемениды.
Новая страница истории Алеппо была вписана европейцами. Город был сперва завоеван войсками Александра Македонского, а затем Селевкиды основали здесь свою колонию Верия – в честь одноименного греческого города. Позже наследниками Селевкидов стали римляне и византийцы. В VII веке сюда пришли арабы, на некоторое время создавшие независимый эмират (жителем которого был знаменитый философ Аль-Фараби), который позже вновь вернулся под контроль Византии, под которым и пребывал до нашествия сельджуков.
Во времена крестовых походов город дважды осаждался рыцарским войском, но взят не был, перейдя под владычество Саладина.
В 1260 году в ходе «желтого крестового похода» Алеппо был взят соединенными войсками монголов, армян и антиохийских крестоносцев. Затем монголы, соперничавшие с мамлюками, еще дважды брали город, но в итоге он все равно остался за правителями Египта.
Самое, пожалуй, жестокое завоевание совершил Тамерлана в 1400 году. Тогда множество населения было убито, продано в рабство на месте или угнано в Самарканд, а апофеозом войны стала башня из 20 тысяч человеческих черепов, выложенная в окрестностях Алеппо. По одной из версий, известная картина В.Верещагина является отсылкой именно к таким «сооружениям» Тамерлана.
Далее история города не была столь напряженной – Алеппо был в руках мамлюков, а позже вошел в состав Оманской империи, после краха которой вместе с остальной Сирией попал под французский мандат.
После обретения Сирией независимости город лишился большинства евреев, бежавших в Израиль после крупного погрома, и значительной части армян, выехавших в СССР. Одним из покинувших Алеппо был первый президент постсоветской Армении Левон Тер-Петросян, который родился здесь, но в годовалом возрасте был вывезен семьей в Ереван.
В Алеппо всегда жило много христиан, в довоенный период их число достигало 12% горожан. При этом большинство составляли католики
Имя Алеппо замелькало в СМИ и интернет-ресурсах всего мира с началом гражданской войны в Сирии. Пожалуй, именно здесь борьба противоборствующих сил была самой ожесточенной и продолжительной. Почти пять лет город был разделен на восточную часть, где верховодили повстанцы, и западную, находившуюся под контролем правительственных войск. Старый город с основными памятниками истории оказался в руках оппозиции.
В силу того, что старые кварталы оказались практически на линии соприкосновения сторон, они очень сильно пострадали от огня правительственных сил. Да и бомбардировки российской авиации также внесли свою лепту.
Именно вступление в войну российских войск вкупе с переброской шиитских отрядов, преимущественно иранского и ливанского происхождения, предопределили поражение повстанцев в 2016 году. Сначала восточная часть Алеппо была отрезана от линий снабжения с севера и востока и полностью блокирована. В июле 2016 года из этой части города были открыты четыре гуманитарных коридора – три для гражданских и один для военных. Но окончательно под свой контроль правительственные войска взяли город только в декабре 2016 года.
До войны Алеппо был не только самым многолюдным городом Сирии, но и имел славу ее экономической столицы. Конечно, это все в прошлом. Даже сейчас, три года спустя значительная часть Алеппо пребывает в руинах. И если и публикуются бравурные рапорты о «восстановлении» тех или иных объектов города, то часто они являют собой преувеличение. Так, например, попавшее в Википедию сообщение о восстановлении центрального городского рынка означает всего лишь то, что в порядок приведены метров 200 из прежних 13 километров галерей старого торга. А в каком состоянии находится остальное – видно на фотографиях выше.
Климат Алеппо, расположенного на возвышенном плато, довольно суров, особенно зимой. Обычны ночные заморозки, нередки и холодные дни с минусовой температурой, доходящей до минус 10, снег здесь не редкость. Лето, напротив, жаркое и практически без осадков. Нам более или менее повезло – в конце октября погода была вполне теплой, около 20 градусов, хотя дождя мы не миновали.
Второй день знакомства с городом мы начали с прогулки по христианскому кварталу Ждейде. Как в Париже Новый по названию мост является самым старым, так и здесь название квартала переводится как «Новый», хотя его возникновение относится к XV веку, когда здесь начали селиться местные христиане, возвращавшиеся в город после разгрома Алеппо, учиненного Тамерланом.
Квартал этот начинался буквально напротив нашего «Шератона». У выхода обнаружились какие-то развалины, но установить, древние они или современные, их не представлялось возможными.
Мое внимание, впрочем, привлекли не столько они, сколько опасный процесс мытья стеклянной крыши над выходом из отеля.
Фасадная часть квартала представлена изящными особняками оттоманского периода.
Внутри улочки очень узкие и какие-то еще более средневековые чем в Дамаске.
Здесь тотальных разрушений мы не видим, но налицо атмосфера запустения, поскольку многие христиане покинули Алеппо из опасения перед мусульманами-фундаменталистами.
Заброшенными оказались и знаковые места – включая известнейший ресторан «Сисси», названный в честь королевы Австро-Венгрии Елизаветы, заколотой, как известно, заточенным напильником итальянцем-анархистом. По словам гида, сие заведение было в фаворе у жены Асада-младшего.
Внимание привлекает красивый балкончик на одном из домов.
Оказывается, это первая цель нашей сегодняшней прогулки – главная армянская церковь Алеппо, посвященная подвигу сорока мучеников (из Малой Армении, нынешнего турецкого Сиваса). По фасаду особо и не поймешь, что это храм.
За воротами – узкий дворик с различными памятниками. Виден вход в так называемую Сокровищницу Зареха – музей церкви, названный в честь местного армянского католикоса. Прежде это была армянская Церковь Святой Матери Божьей, основанная на 70 лет раньше апостольской церкви в память сорока мучеников.
Храм весьма старинный, построенный в конце XV века, ровесник Никольской и Спасской башен Московского Кремля, а также Толедского собора в Испании. Но снаружи он какой-то зареставрированный, ощущения древности не вызывает. Может, такое впечатление складывается из-за того, что в дворике доминирует колокольня, построенная совсем недавно, в 1912 году.
Примечательно, что до этого времени церковь никогда не имела колокольни, а эта построена на деньги армянина-филантропа сирийского происхождения, добравшегося аж до Бразилии.
Внутри собор довольно приземистый, с белеными стенами кирпичной кладки и со скромным алтарем.
Из украшений – ковры, люстры и застекленные иконы. Рассматривать убранство лучше всего, забравшись на хоры, что я и сделал.
Выйдя из армянской церкви и пройдя переулками, уже на краю квартала Ждейде попадаем к обладающему более внушительным фасадом маронитскому собору святого Илии.
Хотя собор и основан также в далеком XV веке, современное здание гораздо более позднее, построенное в 1873 года. На площади перед церковью установлена статуя бывшего архиепископа Германоса Фархата, известного основанием в Алеппо маронитской библиотеки в XVIII веке. Во время гражданской войны церковь была закрыта, а первое после перерыва богослужение состоялось на Рождество 2016 года, через пару недель после установления правительственными войсками полного контроля над городом.
Напомню, марониты – одна из восточно-католических церквей, обладающих в католицизме статусом патриархии. После арабского завоевания местные католики потеряли связь с Римом и создали свою собственную патриархию под управлением Марона (отсюда и название). Воссоединение случилось во времена крестовых походов. Богослужение марониты ведут на арабском языке (хотя многие из них не считают себя арабами, претендуя на происхождение от древних финикийцев). Любопытно, что для священников-маронитов совсем не обязателен целибат. Наибольшее число маронитов живут в Ливане, где они составляют влиятельнейшую общину, которой по распределению государственных постов принадлежит самый важный – президента. Но и в Сирии маронитов немало.
На площади перед собором святого Илии толпятся какие-то люди. Гид объясняет, что здесь производятся съемки фильма. Но собравшиеся готовы позировать и нам.
В маронитский собор мы не заходим – нас ждет самое лакомое: визит в цитадель Алеппо. По пути туда вновь оказываемся на рубеже соприкосновения правительственных войск и повстанцев, отмеченном масштабными разрушениями.
Гид вновь предается ностальгии по благополучным временам – эта руина, например, была известным бутик-отелем.
А здесь каким-то чудом сохранились резные балконы. Дома рухнули, а они уцелели.
Наконец, минуем разрушенный квартал, и оказываемся на неожиданно целом и даже украшенном фонарями проспекте.
Здесь в порядке не только балконы, но и дома.
Детей предпочитают возить на открытых грузовичках. Но это в мире не редкость, где я только такого не видел – от Гватемалы до Тонги.
Магистраль, на которую мы вышли, упирается прямо в цитадель.
Но пока туда не спешим, сделав небольшой перерыв на кофе в местном вполне прилично выглядящем ресторане.
Садимся у окна с видом на крепость. Несмотря на раннее время (около 11) и будни, заведение наполовину заполнено. В основном – женщины, самого разного возраста. Без особого уклона в исламизм, но в основном в платочках. Не стесняются и даже, напротив, приглашают за свой столик сфотографироваться самого колоритного из нашей компании.
Наконец, направляемся в цитадель. Вход туда находится с противоположной стороны, так что описываем полукруг и рассматриваем огромное сооружение с разных ракурсов.
Западная сторона крепости украшена портретом Асада-младшего. Впрочем, на фоне гигантского холма, на котором находится фортификационное сооружение, выглядит он несколько мелковато
Сам холм имеет эллиптическую форму, занимая у основания пространство 450 на 325 метров. Он сужается к верху, так что сама площадка занимает 285 на 160 метров. Высота составляет внушительные 50 метров. Вокруг холма вырыт большой ров, прежде заполненный водой, его глубина 22 метра, а ширина около 30.
Внешняя сторона полукруга, по которому мы обходим цитадель, была раньше центром привольной жизни Алеппо, средоточием шопинга, чревоугодия и развлечений. Сейчас это сплошные развалины, лишь кое-где слегка задрапированные мелкой торговлей.
Выигрышнее выглядят выходящие к цитадели магистрали – за счет перспективы, хорошего асфальта и довольно оживленного движения. Если приглядеться, видишь, что дома там тоже сильно пострадали.
С южной стороны расположены монументальный вход в цитадель с предвратной и надвратной башнями, соединенными высоким каменным переходом. Это относительный новодел, созданный мамлюками в XV-м веке.
Над воротами – неизбежный Асад (при входе в музей в другой башне, кстати, тоже).
Дальше к югу, на месте былого прогулочного бульвара, опять развалины.
Поднимаемся на мост, ведущий наверх. Перед нами открывается панорама разрушенного рынка, слегка оживляемая несколькими работающими кафе прямо у входа в крепость.
С другой стороны – тоже вид на развалины, разве что выглядящих несколько более живописно за счет сохранившихся остовов многоэтажек.
Во время гражданской войны цитадель была в самом эпицентре сражений. На всем протяжении конфликта ее занимал гарнизон правительственных войск, а линия фронта то приближалась, то удалялась, порою оставляя цитадель островком среди врагов. Использовалась она как господствующая высота – для обстрелов позиций мятежников, в том числе и снайперских. В силу ответного огня сооружение несколько пострадало, хотя прямых попыток штурма не предпринималось.
Самые ранние обнаруженные наверху сооружения датируются серединой 3-го тысячелетия до нашей эры. Согласно легендам, на холме пас своих овец ветхозаветный Авраам, а Тамерлан смог сломить сопротивление защитников только заполнив ров телами своих погибших воинов. Один же из римских императоров приносил здесь в жертву Зевсу белого быка – и это уже из официальной хроники. Равно бесспорным историческим фактом является то, что цитадель Алеппо служила тюрьмой для захваченных в плен крестоносцев, включая короля Иерусалима Балдуина II.
Цитадель не раз реставрировалась и восстанавливалась после землетрясений. Перед гражданской войной этим активно занимался исмаилитский Фонд Ага-хана. Здесь также проводились разнообразные археологические раскопки.
Пройдя все входные ворота и коридоры, уже внутри поднимаемся по выложенному плитами подъему.
Под ногами – клейма старых времен.
С обеих сторон нашего пути – стены и фундаменты зданий самых разных эпох.
Проходим к дальней от входа стене цитадели – к смотровой площадке, выходящий на то место, откуда мы начинали поход к ней. Здесь расположена мечеть, перестроенная в свое время из византийского храма.
Сама смотровая – на башне, куда надо подниматься по винтовой лестнице, на которой обожают фотографироваться местные.
Отсюда открывается вид на северную часть Алеппо, причем современный центр не особо разглядишь, поскольку он заслонен мечетью цитадели. А вот ресторан, в котором мы пили кофе перед походом, на переднем плане виден хорошо.
А так вот выглядит с этой точки внутреннее пространство цитадели.
Тут же, на возвышенности, выставлены образцы различных археологических находок.
Внутри цитадели расположена и современная постройка – амфитеатр, предназначенный для массовых представлений. Сооружен он был в 1980 году.
С южной стороны здания сохранились (или были восстановлены) лучше. Но меня интересуют не столько интерьеры, и пока мои спутники вслед за гидом следуют в подземные галереи, я поднимаюсь на смотровую площадку с этой стороны. И вижу руины, в которые обратили свои здания сами люди, а не время, как внутри цитадели. Но даже в полуразрушенном состоянии в облике особняков проглядывает былая красота.
Под землю я тоже успеваю. Там идет осмотр хамамов турецкого периода.
Но интереснее здесь не полки для мытья, а имитирующие звездное небо крыши. Целые.
Или романтически полуразрушенные.
Дальше наш путь лежит в сохранившиеся внутренние залы дворца мамлюкского периода. Предваряет их вот такая художественно выполненная дверь.
А вид сквозь ее проем – совершенно открыточный.
Из внутренних помещений наиболее интересен Тронный зал, использовавшийся для приемов. Здесь изящные люстры, мозаичные полы, резной потолок.
Это наша последняя точка в цитадели. Бросаем последний взгляд на верхнюю площадку…
И следуем уже знакомым путем – через вереницу входных ворот, по-средневековому расположенных не по прямой, а зигзагами, для затруднения продвижения штурмующих.
Под входным мостом – орава местной детворы.
Дети веселятся и даже какие-то хороводы водят под руководством молодой училки.
Это кажется символом возрождающегося Алеппо – младая жизнь играет, не ведая печали, у руин: древних, долженствующих символизировать всепобеждающую силу времени, и современных, отображающих людскую неразумность.
Люди начинают потихоньку обживать и следующие руины на нашем пути – уже знакомого старого рынка. На нем мы были, но с другой стороны.
Углубившись внутрь, в первый раз в Сирии встречаем других туристов – международную группу, в которой представители европейских стран и даже одна бразильянка. Обмениваемся с ними приветствиями (потом встречали их уже в Краке-де-Шевалье, программа, похоже, одна и та же).
Днем небольшая восстановленная часть рынка не выглядит сильно оживленнее, чем вчерашним вечером. Лавочек открыто поболее, но покупателей те же единицы. Разве что в одной из боковых галерей обнаружить что-то типа клуба для местных.
Среди магазинчиков есть и пара сувенирных – но как-то ничего там не приглянулось.
Если с западной стороны рынок полностью разрушен, то с восточной от него сквозь арки отходят вполне себе аутентичные улочки старинного вида.
В одну из них мы проходим, поворот в совсем крохотный проулок – и мы у небольшого отельчика, оформленного в традиционном стиле. На улице начинается дождь, и мы рады пройти внутрь. Здесь довольно изящно оформленный внутренний оттоманский дворик, он же ресторанчик.
Гид с пиететом представляет нам владельца бутик-отеля – дескать, это старейшина туристического бизнеса Алеппо. Нам предлагают чай, за которым англоговорящая часть нашей группы ведет светскую беседу с местным патриархом. Мне это не особо понятно, а потому и не слишком интересно, поэтому потихоньку начинаю разведывать здание. В подвале, куда уже слегка подтекает вода, обнаруживается романтического вида темная старинная библиотека. На первом этаже можно заглянуть в номера.
Выглядят они вполне антикварно, с соответствующей мебелью. Но все же по роскоши наше пристанище в Дамаске было повыразительнее.
Возвращаюсь к накрытым для чая столам, где продолжается малопонятная беседа. Пора бы ее прекращать, но на улице сильный дождь, и лучше, думается, поскучать в уютном дворике. Вдруг раздается какой-то треск. Такое впечатление, что не выдержала ливня и начала рушиться стеклянная крыша. Вскакиваем со стульев, стремясь укрыться в номерах под надежными перекрытиями. Слава богу, тревога ложная, хотя и не совсем. Крыша никуда не поехала, а вот гантель, использовавшаяся как противовес при скреплении ее частей действительно упала. Счастье, что не на голову. Теперь на этом месте образовалась дыра, через которую во дворик затекают бурные ливневые потоки.
Наконец непогода успокаивается, дождь прекращается, а мы покидаем наше не самое безопасное убежище. Вновь проходим через восстановленную часть галерей рынка, но даже здесь разрушений не миновать.
Выходим через южные ворота комплекса. Снаружи стена рынка выглядят монументально, практически как крепость.
А у подножья старинной твердыни течет повседневная жизнь миллионного города.
По пути в отель минуем довольно неплохо обустроенную парковую зону. Есть и традиционная для сирийских городов инсталляция: здоровенные буквы, составляющие надпись I love Aleppo.
Тут же рядом и площадь с фонтанами.
Автобус провозит нас мимо уже знакомого изгиба реки Куэйк – там, где теперь главная ресторанная зона города. Гид предлагает желающим пообедать в одном из местных ресторанов – на сей раз классом повыше, чем наше вчерашнее армянское заведение. Называется он «Кордоба», что достаточно символично с исторической точки зрения.
В середине VIII века Омейяды, правившие халифатом из Дамаска, были свергнуты и почти поголовно уничтожены создавшими новую династию и перенесшими столицу в Багдад Аббасидами. И только внук бывшего халифа смог бежать. Через пять лет ему удалось захватить испанскую Кордобу и основать одноименный эмират, который позже был объявлен халифатом. Так что название «Кордоба» вовсе не абстрактное, а иллюстрирует памятные для местных жителей страницы истории.
Баранина тут была вкусной, а в ожидании блюд мы высыпали на улицу для фотографирования неожиданного объекта. Приветом с родины, хотя и несколько архаическим, выглядела припаркованная у окна ресторана «Чайка».
Пока мы неспешно обедали, начало темнеть. И после трапезы уже можно было видеть, как зажигаются вечерние огоньки над речкой.
Последнее дело перед возвращением в «Шератон» - посещение магазинов. Для этого приходится перейти через ужасно скользкий в такую погоду каменный мостик. Спутники закупали какие-то сладости типа чурчхелы и орехи, а я зашел в соседний супермаркет.
Здесь приобрел вкуснейшую бастурму, и затем не раз жалел, что взял только один кусок.
По прибытию в гостиницу мои спутники устроили вечеринку с распиванием приобретенного вчера в армянском ресторане вискаря. Посидев с ними немного, я решил, несмотря на темноту, выйти в «самостоятельное плавание» и прогуляться по вечернему Алеппо – чего не сделал в Дамаске
Все-таки вторая половина сегодняшнего дня с туристической точки зрения оказалось пустоватой, так что требовались новые впечатления.
Пойти решил в направлении замеченных днем площадей и парков, благо, карта показывала, что они совсем недалеко. По пути наткнулся на легендарный отель Baron, который мельком видели и днем, но из автобуса нормального фото сделать не удалось.
Отель-люкс (ныне выглядящий весьма запущенным) - настоящая легенда для Сирии. После обретения независимости даже улицу, на которой он стоит, переименовали в честь гостиницы. Еще бы – ведь именно с ее балкона король Фейсал объявил независимость страны после окончания французского мандата. До этого тут ночевал Лоуренс Аравийский (чей неоплаченный счет за бар до сих пор хранится в «Бароне»), а Агата Кристи именно здесь писала первую часть «Убийства в «Восточном экспрессе». Останавливались в «Бароне» Ататюрк, Насер и Шарль де Голль. Но наш гид, по понятным причинам, упирал на то, что здесь ночевал Юрий Гагарин.
Изначально же строители - армянская семья Мазлумянов - возводили его для богатых паломников, направляющихся в Иерусалим. Современное здание было сооружено в начале XX века. Во время войны оно пострадало не сильно, но некоторые важные детали, например, гигантский термометр, пропали бесследно.
Уже через несколько минут ходьбы по безлюдным улицам я вышел к искомой площади с буквами «Алеппо». Но освещения практически не было, так что вечерних фоток сделать не удалось. Столь же темна была соседняя парадная площадь с фонтанами.
Решил продолжить прогулку до уже знакомого извива городского канала. Для этого пришлось пройти вдоль длинной старой стены, огораживающей главный городской парк. Через некоторое время достигаю парадной лестницы, спускающейся вниз. Где-то поблизости играет музыка – видимо, в кафе. Пройдя в темноватый парк, ничего особо интересного не обнаруживаю и подымаюсь обратно. В нескольких десятках метрах – знакомое забетонированное русло речки.
Решаю, куда направится дальше – по уже знакомой короткой дороге прямо к «Шератону» или пройти новым маршрутом. Вроде гуляю совсем недолго, поэтому выбираю второй вариант. Сперва прохожу дальше по течению Куэйка, но там за парой освещенных мостиков начинаются какие-то совсем глухие места. Тогда двигаюсь по оживленной улице Сук Алхал, которая через пару кварталов упирается в широкую магистраль Баб Антакья. Целый ее участок занимают магазины свадебных платьев.
И тут я опять не ищу легких путей – вместо похода по освещенному проспекту решаю пройтись по переулкам. Они петляют, превращаясь в лабиринт, и вот я уже потерял ориентацию. Увы, геолокация в maps.me на моем телефоне не работает. «Шератон» на карте я вижу, а вот где нахожусь сам, не понимаю. Слегка заблудился. Что ж, не впервой. Да и понимаю, что не так далеко от отеля. Несколько напрягает только то, что заряда на телефоне процентов семь. У местных дорогу спрашивать не особо охота – кто знает, какая тут ситуация с уличной преступностью.
Некоторое время хаотически перемещаюсь в надежде найти ориентир, который опознаю в приложении. И действительно, после десятка минут блужданий в потемках обнаруживаю католический собор Франциска Ассизского. Он достаточно внушителен и красиво подсвечен. Видимо, только что закончилась служба – так что можно заглянуть внутрь. Интерьер довольно лаконичен и не особо впечатляет.
Дорога отсюда не представляет особых затруднений и, выйдя на уже знакомую по вчерашнему вечеру торговую улицу Шейха Джабраила Далала, вскоре оказываюсь на площади близ гостиницы. На одной из выходящих сюда улиц обнаруживаю магазин с алкоголем, пользующийся среди местных популярностью.
Ассортимент тут достаточно разнообразный, и виски дешевле вчерашнего из кафе. Беру банку местного пива для лучшего сна и возвращаюсь в «Шератон». Прогулка заняла часа полтора, но некоторое количество сильных впечатлений подарила.
Мои спутники продолжают банкет. Я ненадолго присоединяюсь к ним, а затем иду в номер набираться сил перед новым днем знакомства с Сирией.
Подводя итог, скажу, что Алеппо произвел, пожалуй, самое сильное впечатление в этой поездке. И величием цитадели, и масштабом разрушений в одной части города и не предполагавшимся жизнелюбием других районов. Думаю, сам график нашего посещения оказался рыхловат. Например, вполне возможно было посещение нескольких христианских храмов, не только армянского, можно было погулять по площадям и паркам. Впрочем, конечно, полной информацией о ситуации с безопасностью мы не владели. Но и в таком прочтении Алеппо запомнился.
