Самым большим желанием по приезду домой было: съесть жимолостливого варенья и перетертой черемши с салом (мамина фирменная мешанина под названием ("я дракон, сдохните все в метре от меня"), проведать бабу Валю, перечитать свои старые дневники и помыться в бане по-нормальному.
Жимолостливое варенье я навернула почти сразу, по студенческой привычке жахнув банку варенья в кастрюлю с гречкой. Кто не пробовал - обязательно попробуйте. Это вам не чизкейк ньюйоркский, это - верх гурманского наслаждения, сложные углеводы вместе с простыми. Истощенная на "этих ваших подсчетах калорий" жопа исторгала восторг и хлопала в ладоши.
К черемше с салом вышеупомянутая истощенная личность отнеслась более сдержанно, потому что мама использовала некий, по ее словам, "хайтек". Добавила острого перца. На входе жгло не меньше, чем на выходе. Класс.
Баба Валя поживает хорошо. И хотя ноги у нее "не ходють", тем не менее она легким движением ревматичной руки достала 11-литровый жбан и лихо заполнила мою 3-х литровую баночку живительной жидкостью. Ноги не ходють, но мастерство мастера не пропьешь.
Старые дневники я достала с чердака и, смахивая с дневников пыль, а с глаз - ностальгические слезы, ударилась в чтение. Стоит сказать, что дневники я вела с 12 лет. Ниже фотографии половины дневников, другую половину я перевезла в Болгарию
После чтения дневников я сделала два очень важных вывода.
Первый. В 15 лет я была гораздо секси, чем сейчас
Второе. Уже в глубокой молодости я поняла про себя самую важную вещь
А теперь про баню. Вообще, в Москве я не особо страдала без бани, потому что каучсерферское сообщество каждую неделю проводило банный день. Но вы знаете,баня там была какая то другая. Собирались интеллигенты, разговаривали о политике и религии, чопорно попивали чаек с чабрецом и вяло хлопали друг друга тощими вениками от березы из ближайшего московского парка. Ни тебе пива с соленой рыбкой, ни тебе сугробов. Клубнику на рожу никто не мазал. Не поддавал никто так, что из парилки все наперегонки выбегали, краснея голыми задницами. Проституткам никто не звонил. Потом никто не ходил к одному и тому же врачу хламидию с часоткой лечить. В общем, отсутствовал дух товарищества.
В Варне я нашла баню у одних зажиточных русских. Пригласили с мужем в баню наших друзей и стала я учить их ходить в баню по нормальному. И если на соленую рыбку и пиво они согласились, то сидеть дольше 5 минут в парилке отказались. А после одного "давай поддам" уже не заходили в парилку, сидели ближе к выходу и постоянно посматривали на часы. Я одиноко мазалась медом и сидела в парилке одна.
В Георгиевке баню брат топил каждую неделю и я отрывалась. Отрывался и двухлетний слой эпителия с болгарской грязью. Очищалась душа, заботливо политая баба Валиной живительной жидкостью. И никто не нудел про опасность возлияний в бане, гиповолемию и прочую интеллигентную несусветицу.
Как то приехала в гости моя подруга с мужем. И мы так сильно заговорились в бане, что, выйдя из парилки, застали наших мужиков (точнее ее мужика и моего брата) спящими на старой пружинной койке вдвоем. Заботливо прикрыли их тулупом и, окатившись колодезной водичкой, напугав криком престарелой девственницы всех собак и коров в округе, пошли на второй заход.
Митко я с собой баню не водила. Просто его неимоверно заинтересовал горячий бак, а если его что то неимоверно заинтересует - от своего он не отступится. Туп и решителен, как мать.