MiNiViVV писал(а) 25 июн 2025, 14:30:Спасибо, что делитесь своей Францией - легко, юморно, душевно.
Спасибо!
MiNiViVV писал(а) 25 июн 2025, 14:30:Заскочила на Марсель, но рассказ зацепил. За пару недель доедем до Марселя? Хочется свежей информации к предстоящей поездке. Ждусь...
До Марселя скоро доберусь, но были там всего один день перед вылетом, боюсь, вы не найдете у меня много информации.
******
Вилла Керилос и ее обитатели: хроники дома у моря.
На следующее утро мы сели на автобус N 15 и поехали смотреть виллы. А что еще делать на Лазурном берегу зимой? Шучу. Не абы какие виллы, конечно, а одну конкретную виллу, про которую я прочитала перед поездкой и загорелась ее увидеть.
Вы знаете, этот день оказался одним из самых запоминающихся в нашей зимней Франции. Едем в Больё-сюр-Мер (Beaulieu-sur-Mer).
Теодор Рейнах — археолог, нумизмат, юрист, переводчик, общественный деятель, политик — перечислять можно долго. Главное, что этот человек был, во-первых, удачно женат, а, во-вторых, страстно увлечён Древней Грецией.
Поэтому, когда они с женой собрались поселиться на Лазурном берегу, он решился на смелый и дорогостоящий эксперимент: построить себе дом по образу и подобию древнегреческой виллы I века до н. э.
Жена его была очень богатой женщиной, состояла в родстве с Ротшильдами и, к счастью, не возражала против такого вложения части ее капитала.
Идея есть, деньги есть, но кому же можно поручить такой нетривиальный проект? Только такому же больному античностью архитектору!
Так образовался замечательный тандем филэллинов: архитектор Эммануэль Понтремоли и хозяин будущей виллы Теодор Рейнах.
Отойди они хоть на грамм от исторической точности или допусти хоть какие-то стилистические нарушения в угоду удобству — вышла бы пошлая пародия, но этого не случилось.
За 6 лет (1902 — 1908) они построили не просто дом в греческом стиле, а воссоздали в деталях образец античной виллы, опираясь на материалы с раскопок на острове Делос.
Место для виллы тоже, конечно, подобрано идеально: на скалистом мысу с великолепным видом на Средиземное море, в городке Больё-сюр-Мер (Beaulieu-sur-Mer), недалеко от Ниццы.
У нас не было сомнений, стоит ли сюда ехать.
Вилла Керилос
В каждом уважающем себя греческом доме должен быть перистиль — внутренний открытый дворик. Вокруг него 20 колонн из каррарского мрамора.
Стены должны быть расписаны фресками с геометрическими орнаментами и мифологическими сюжетами.
Если в доме нет ванной комнаты — это не греческий дом. Тут не просто ванная — тут баланейон (баня) с небольшим бассейном, на дне которого традиционная мозаика с морской живностью.
Из перистиля вход в разные комнаты.
Мужской салон (андронитис). Тут общались гости-мужчины.
Стены покрыты натуральным мрамором. Потолок, как и в других комнатах, кессонированый из тикового дерева. На полу мозаика с изображением лабиринта, где Тесей сражается с Минотавром .
В торце этой комнаты стоит алтарь «неизвестному богу» из каррарского мрамора. Греки были хитрыми и умными, они догадывались, что возможно, они не всех богов знают, есть и другие, которые могут обидеться и покарать, если не уважить их. Для этого по всей греческой земле стояли алтари с надписью «Неведомому богу»
По лежанкам (клиниям) вы, наверно, догадались, что ниже на фото столовая.
Насколько я помню, греки возлежали за едой только в особых случаях, в будни ели сидя, как нормальные люди. То есть это праздничная столовая.
Она имеет восьмиугольную форму с деревянным потолком, украшенным сусальным золотом на синем фоне.
Используемая здесь столовая посуда была сделана из той же греческой глины, что из древняя керамика, чтобы добиться тех же цветов.
Самая впечатляющая комната — библиотека, с высокими шкафами из грушевого? (не уверена) дерева, с инкрустацией из слоновой кости, самшита и черного дерева, спроектированными по образцу, найденному в Геркулануме.
Стулья, кресла с кожаными сидениями, сундуками с заклепками...
Часть библиотеки заполнена книгами XVII , XVIII и XIX веков , посвященными греческой истории и цивилизации. В других витринах и на сундуках представлены коллекционные предметы VII- I века до нашей эры .
Мебель, спроектированная Понтремоли, была изготовлена на заказ, разумеется. Электричество, водопровод и центральное отопление были искусно скрыты под ажурными панелями.
Спальни и ванные на втором этаже.
Спальня супруги Теодора Рейнаха
К ней примыкает ванная комната с душем, обратите внимание, струи и сверху и сбоку. Вода поступала из баков, размещенных на крыше.
Рядом комната с ванной из каррарского мрамора.
Скромная спальня хозяина дома
Коридор, соединяющий спальни, из него вход в ванную и душевую комнаты. Где-то тут, наверно, должен быть и туалет, не помню, видели его или нет.
Думаю, что комнаты детей должны были быть на третьем этаже, но туда доступа туристам сейчас нет.
Территория виллы с трех сторон окружена морем
С улицы вход в цокольный этаж, в котором выставлена античная скульптура. Море тут плещет буквально в окна.
Там же висят семейные фотографии, которые помогают представить практически невозможное: в этом доме долгие годы жили, он не был музеем.
Сыновья: Поль, Леон, Жюльен
Мне было очень интересно узнать, как сложилась жизнь этих счастливых детей.
Теодор Рейнах поступил интересно: он завещал виллу Керилос государству, не знаю, как там были прописаны условия, но умер он в 1928 году, а его потомки продолжали жить на вилле до 1966 года.
У него было две дочери от первого брака (их мама умерла очень молодой) и четверо детей от второй жены, той самой богатой и родовитой, про которую уже писала. И сам Теодор, и его жены — все были еврейских корней. Про девочек я ничего не нашла, а судьба сыновей, Леона и Жюльена, известна. Леон стал музыкантом, а Жюльен — переводчиком со многих языков, в том числе, с русского. Оба благополучно женились и стали вполне счастливыми состоявшимися людьми, но началась война.
Им в тот момент около 45 лет, у Леона уже взрослые сын и дочь, и он, давно покинув Ниццу, жил с семьей в Париже в большой комфортабельной квартире.
14 июня 1940 года немецкая армия вошла в Париж.
Большинство французских евреев, особенно из кругов элиты, не понимали масштабов катастрофы. Они думали, что уж их-то никак не касаются антисемитские угрозы Коллаборационистского режима, установившегося во Франции. Да, есть евреи - не граждане Франции, вот они могут пострадать, но мы-то, мы столько сделали для этой страны! Наши семьи внесли такой вклад и в науку, и в культуру, мы отдали государству бесценные художественные коллекции — нет, с нами всё будет хорошо. Ведь фашистам «списки подают» французы, от них многое зависит!
«Мы такие же граждане Франции, как все остальные. Нас не тронут», — подумали семьи братьев Рейнах. «Нет, вы евреи, мы это хорошо помним и забывать не собираемся, потому что нам самим надо выжить», — ответили французы.
То есть им недвусмысленно дали понять, что они уже не часть французского общества, и даже хуже: никогда ею не были.
Когда стали один за другим выходить постановления коллаборационистского правительства, касавшиеся евреев, братья, не сговариваясь, написали письма протеста.
«Считаю себя обязанным присоединиться к протесту и прошу вас оказать мне любезность — передать это оккупационным властям, дабы они вспомнили, что наши семьи, как моя, так и жены, издавна живущие во Франции, значительно обогатили художественное наследие страны, которая стала для них домом», — пишет Леон.
«Я в равной степени посвятил жизнь служению отечеству, созданию семьи и неустанному труду на целом ряде научных и литературных поприщ. (Я член административного совета Общества сравнительного правоведения, стипендиат Института славянских исследований, член обществ лингвистики, истории права, современной истории, писателей, драматургов и проч.) Мои стихи читали в Сорбонне (переводы с русского и венгерского), пьесу, которую я перевел с немецкого, поставили в Руане при содействии архиепископа. Я опубликовал ряд литературных и юридических работ, в частности сборник решений Государственного совета за 20 лет, и совет выдвинул меня на пост государственного советника накануне принятия закона, который вы теперь проводите в жизнь», — пишет Жюльен.
В итоге, в декабре 1942 года арестовали Леона с женой и детьми. А Жюльена арестовали в сентябре 1943 года прямо на вилле Керилос.
Сначала они все попали в лагерь Дранси в пригороде Парижа. А потом их увезли в Освенцим. Леон, его дочь и сын погибли там очень быстро, а жена продержалась дольше, не дожив всего три недели до освобождения лагеря советскими войсками.
Жюльену удалось выжить и вернуться во Францию.
Вид на виллу Керилос с противоположного мыса.
