Состав экипажа: ваш покорный слуга — Николай, в роли организатора турне и водителя-штурмана; Павел — дрессировщик и воспитатель хороших манер УАЗа, он же водитель-механик и, собственно, УАЗ Буханкин — наш боевой конь, который с честью выдержал все испытания, преподнесенные ему нашей неспокойной жизнью.
Подготовку начали еще с зимы, тщательно изучив отчеты о поездках в Монголию. Сам маршрут взят с сайта (http://www.***.ru), визы помогла сделать московская компания (http://www.***.ru), на которую дали ссылку товарищи из Перми (http://www.***.html). Отдельное спасибо Владимиру Седых (клуб Алтай Offroad), за помощь в получении пропусков в погранзону. Кому интересны источники информации пишите в личную почту, которая указана в конце отчета.
Итак, исходя из рассказов и отчетов, для посещения этой загадочной страны, мы выбрали начало лета: природа в разгаре своего пробуждения должна радовать глаз буйством молодой зелени, реки — обилием рыбы, живописные места — отсутствием туристов и местных жителей, погода — ласковым теплым солнцем и ясным небом. Суровая действительность, впоследствии, щедро корректировала наши планы. Так как автомобиль располагал достаточным количеством свободного пространства, мы решили не отказывать себе в еде, питье и запасных частях. Так для УАЗа был взят нереальных размеров ящик, куда Павел Сергеевич заботливо поместил, я думаю, запчасти, как минимум, на два полных капремонта, весил он килограмм 70. Для себя любимых было закуплено по списку еды разновсяческой, которой хватило бы на зимовку в Антарктиде года на полтора. Все это богатство плюс еще всяких мелочей, без которых автотуризм лишен всякого смысла, жило в задней части автомобиля. Средняя часть была отдана гнезду, состоящему из огромного пласта поролона, на котором мы коротали недолгие летние ночи и отдыхали, свободные от руления. Ну и, соответственно, рулевая рубка, современное, удобное и комфортабельное место, в котором мы, в четыре руки, неслись к заветной цели — границе России и Монголии.
От Челябинска до Новосибирска (через Шадринск и Ялуторовск 1632 км) дорога ничем не примечательна, Западно-Сибирская равнина не балует изобилием пейзажей, поверхность равнинная, слаборасчлененная, с небольшими амплитудами высот, кругом сплошное болото. Заправки встречаются достаточно регулярно, хотя иногда перегон может затянуться, поэтому канистрочку в багажничек все же лучше положить. Мы менялись, в среднем, каждые 300 км, ехать более длительные расстояния становится уже в тягость, УАЗик все же, музыку не послушаешь, даже в наушниках. За всю поездку остановили один раз, в Омске, и омский мент предопределил судьбу нашего мероприятия, авторитетно заявив, что рыбу ездят ловить не в Монголию, а на Алтай и в августе. Только нечеловеческими усилиями удалось вернуть в экипаж нашего механика, который с горя пошел покупать билет на паровоз домой. Кое-как успокоившись и позавтракав в премилом придорожном кафе (около 500 рублей на двоих), мы под проливные струи дождя въехали в Новосибирск. По дороге у нас выкипел аккумулятор. Нестерпимо воняя кислотой, он нагрелся как утюг, и мы заливали его дистиллированной водой, купленной по дороге, в конце концов, пришлось ставить запасной. Кроме дождя, Новосибирск обрадовал активной спортивной жизнью и трехчасовой пробкой по улице Петухова, которая полностью закончилась только в Бердске.
Вот от Бердска до самой границы начинается одна из самых красивых дорог России — Чуйский тракт, трасса М-52. Официально, М-52 начинается от Новосибирска и заканчивается на нейтральной территории между Россией и Монголией (километровый столб «0» стоит именно там, а не в Ташанте), но, собственно, хорошее восприятие начинается именно от Бердска, как только заканчивается новосибирская сутолока. Дорогу можно условно разделить на три части: Новосибирск – Барнаул — весьма комфортная дорога с обилием заправочных станций, без рекламных щитов и толковыми расширениями на подъемах. Барнаул – Горно-Алтайск — множество кемпингов, баз отдыха и просто самостийных деревушек, включая Сростки — родину Шукшина. И третий, самый красивый участок, на котором появляются перевалы, снежные вершины и потрясающие реки Катунь и Чуя. Свое путешествие с семьей и детьми можно планировать уже в эти места: чистая и идеальная, по меркам России дорога, потрясающие виды и какая-никакая инфраструктура, активно развивающаяся с каждым годом. Один мачтопропиточный завод чего стоит! В любое время можно заглянуть и толково пропитать свою мачту.
К Барнаулу подъехали за полночь, и, проехав развязку, уткнулись в авторитетный зад фуры, которая задумчиво жевала сено, стоя прямо на мосту. Причиной такого спокойствия были военные в плащах и автоматах, которые перегородили трассу. Именно в эту ночь ими была предпринята транспортировка каравана с навозом из пункта «Ы» в пункт «ЫЫ», причем красные ракеты, которые они запускали в ритме азбуки Морзе, указывали на сверхсекретность данной операции. Как только самая секретная часть обоза проследовала в своем направлении, колонна медленно тронулась, почетно возглавляемая милицейской машиной. Длиннющий хвост ожил, и самые нетерпеливые его участники стали прорываться к почетному второму месту, так как лидерство прочно удерживал экипаж ДПС, никого не пропуская вперед. Некоторые «настоящие» парни пытались обогнать вождей по дорожкам, идущим вдоль основного тракта, показывая истинное знание местности и виртуозное владение своими конями. За ними было очень забавно наблюдать, так как все они возвращались в колонну, причем гораздо дальше от места старта. Мы решили приотстать и заправиться, как раз показалась приличная на вид заправка (это первая заправка с правой стороны после барнаульской развязки). Залили АИ92 50 л по 21 р = 1050 р. Отъехав на несколько километров, автомобиль стал детонировать, рискуя взорваться, к тому же мы опять уткнулись в хвост колонны, которая стала двигаться рывками, растягиваясь и сжимаясь, словно гигантская гусеница. УАЗ отказывался ехать даже на второй передаче, моля о пощаде и требуя выплаты компенсации, угрожая слепить шины прямо посреди дороги. Мы поняли, что добром это не кончится, поэтому свернули в первый попавшийся лесок, отсалютовали военным в плащах и автоматах и рухнули спать. Силы кончились и у нас.
Свежее, влажное и доброе утро встретило прохладой и пением птичек. Ночевка оказалась очень правильным решением, в результате которого мы отлично выспались и пришли в добрейшее расположение духа. Впереди ждал самый красивый участок дороги, который мы были готовы преодолеть с удовольствием. Бензин пришлось слить, чтобы не гробить машину, так как она нам была дороже потраченной тысячи рублей. Заправились на заправке Роснефть, залив оба бака и две канистры, так как стали опасаться за дальнейшее качество бензина (в принципе напрасно, хорошие заправки есть вплоть до Кош-Агача). Позавтракав яичницей, окрошкой и мантами на 180 рублей, полетели дальше. За Бийском к дороге подошла Катунь, в это время она оказалась весьма полноводной и невероятно мощной. Вода с сильным ревом создавала гигантские буруны из огромных валунов, полностью скрытых под водой, сплав по такой реке может стать одноразовым и не все части тельца достигнут тихой пристани. Проехав Майму, сразу почувствовали спад цивилизации и решили затариться хлебушком и яйцами насущными, что и сделали незамедлительно в деревне Усть-Сема — последнем цивильном селении с магазинами и связью. Начались горы, дорога стала извиваться змейкой, повторяя повороты реки Сема, которая некоторое время сопровождает нас. Остановились пообедать недалеко от перевала Семинский и купили у тетеньки травяной сбор, типа для чая, смеялись всем колхозом неделю. Шутка. Весна на Алтае только-только начинается, в Монголии-то, поди уже разгар лета, думали мы.
Перевал преодолели хоть и с трудом, но без особого нагрева, благодаря Павлу Сергеевичу, который снабдил УАЗик охлаждающей установкой, с помощью которой мы делали себе лед. Перевал живописен кривыми кедрами, и маралами, которые просовывали свои рога через ячейки решетки, пытались обменять их на нашу траву, но нам рога без надобности. Второй перевал — Чике-Таман, также взят без проблем, с него открывается вид на симпатичную долинку, не смог удержаться и не сфотографировать.
Снова подходит Катунь, чуть уже, но не менее бурная, вдоль нее раскиданы опрятные деревушки.
Появляются целые гряды заснеженных вершин Северо-Чуйского хребта.
От Ини до Кош-Агача мы проехали на одном дыхании без каких-либо остановок, сжав зубы и понимая, что на Алтай, с его красотой, нужно ехать отдельно, а сейчас наша цель — Монголия.
Остановились в субботу вечером, не доезжая Кош-Агача километров 15, на реке Чуя. Изрядно устав, приготовили ужин и, раздавив с устатку пол-литру, рухнули спать, завтра подъем в 5:00 и вперед, на штурм границы.
Утром удалось заснять очень красивый рассвет. Местность хоть и голая, но вершины гор весьма фотогеничны.
Но дорога зовет, Приключение началось! В Кош-Агаче нужно заправиться, дальше только монгольский бензин. В 6:05 подъехали к заправке и после недолгих раздумий решили залиться 96-м бензином, ибо горы и мало ли что там нас ждет, а на плохом топливе далеко не уедешь. Кое-как распинали заправщицу и залили полный бак. У Павла Сергеевича от осознания такого беспредела отпала вся шерсть (96-й бенз в УАЗик, это, конечно, круто), а у УАЗика, нашего, Буханкина, от радости чуть не отпал хвост, таких сладостей он еще не едал, правда и вваливал он на этом термояде — дай дороги! К слову сказать, не так уж и дорого получилось его лить по 25 рублей, в Челябинске АИ92 к 22 рублям подходит.
Быстро пролетела идеально ровная дорога, вот показалась Ташанта и, как-то не успев толком начаться, закончилась закрытыми воротами КПП, мы — первые!
Тишина, пустота, налево и направо уходят ряды колючей проволоки, скрывающиеся за горизонтом. Сквозь колючку просачиваются коровы и уходят пастись «на сторону», не задекларировав молоко и мясо. Ну и пусть себе, чего нашу траву жрать, сточим сперва заграничную. Подозрительно тихо. Рассказы про очереди на границе кажутся смешными байками. Павел Сергеевич с утра не совсем адекватен, а точнее, просто синий. Синий как небо. Вчерашняя последняя рюмка коньяку со сникерсом легла не туда и ночь не исправила положения. Утром он смачно гавкал на пролетающих гусей и уток, а потом стал рассуждать о смысле жизни. За колючим забором, в стороне военной части показался человек. Пройдя по открытому пространству, он остановился, постоял немного и снова пошел. Своими возмутительными действиями он привлек внимание синего Павла Сергеевича, который более ни секунды не находил себе места, пытаясь разгадать эту тайну.
Вооружившись биноклем и надежно замаскировавшись в недрах автомобиля, наш водитель-механик начал вести наблюдение. А человек не унимался! Он ходил взад-вперед, топал ногой и зачем-то приподнимал камень. Через полчаса скрытого наблюдения выяснилось, что это военный. Еще через двадцать минут загадка была разгадана, этот военный испытывал датчик удара, который он прятал под камнем. Такие датчики, видимо, размещаются вдоль КСП и реагируют на вибрацию от проходящих существ. Вновь стало скучно, тишина. Съели рыбную консерву, рыбная консерва в ответ на наши действия тут же съелась. Вдали показался автомобиль, он подъехал к воротам, из него вышел человек в форме и собрался было ускользнуть за забор, но мы ловко перехватили его и сразили вопросом: — товарищ военный, когда, собственно, начнут пущать-то? Он удивленно уставился на нас: — Сегодня воскресенье, изрек он лаконично, пущать начнем только завтра, причем с девяти.
Это был тяжелый и неожиданный удар. Весь наш ритмичный темп передвижения по стране, выверенное до минуты время выезда, правильное питание по дороге и соблюдение гигиены тела летели в трубу. Правда жизни больно била по мутным, похмельным головам. Кое-как, раненные на всю голову, мы поковыляли обратно вглубь России. Объехали лысый холм и устремились к протекающей неподалеку от деревни речке. Речка была на редкость прозрачной, день ясным и солнечным, а тела уже требовали помойки. Решили нормально позавтракать, ибо торопиться уже было некуда, помыться и половить рыбу. Найдя более-менее уютное место, мы устроили стоянку, правда видно нас было, думаю, из самого Челябинска, настолько плоской и пустой была окружающая местность.
Пожарили яичницу, открыли бутылочку старого доброго Paulaner Hefe-Weissbier, и жизнь начала налаживаться.
Вокруг установили неплохие декорации с видами гор.
Павел изладил душ, неоценимый атрибут полевой жизни, мы нагрели воды и с блаженством смыли с себя 2568 километров асфальтированных дорог.
Чистый и накормленный организм блаженствовал в лучах весьма яркого солнца. В целях предотвращения возгорания, я измазал на себя, проверенный непальской экспедицией крем, а Павел Сергеевич, заявив, что не сгорает, раскрыл свой великолепный чехол для рыболовных снастей, который больше похож на чехол от переносного зенитно-ракетного комплекса и стал вдумчиво готовиться к поединку с рыбными жителями местной реки. Мне разрешили одним глазком заглянуть в рыбацкую сумку, богатства которой остались неизведанными для меня до самого конца нашей экспедиции. Фотографировать ее, разумеется, запрещено. Из недр сумки с любовью были достаны коробочки, в отделениях которых находились сверхсовременные разработки всевозможных блесен, блесенок и мух всеразличных расцветок. Я понял, что у рыбы просто нет шансов, настолько богат был арсенал, я даже сам невольно потянулся к приманке, она манила все живое вокруг!
Приманила она и мотоцикл Урал, в котором сидело существо, которое неуверенно оставило седло и, покачиваясь, побрело к нам.
— Самбайно! Обратилось оно.
— Амансыз ба, дружище, ответил я.
— Я пастух, пасу баранов за той горой.
— Здоровья и хорошего приплода твоей отаре, дорогой.
После обмена любезностями, последовала официальная часть визита, которая сводилась к тому, что зима тут холодная, а лето короткое, а снега-то нынче навалило столько, что голова раскалывается и не грех выпить. Так как цель нашей экспедиции не касалась налаживания отношений с местным населением, то все его красноречие разбивалось о наши белозубые улыбки, и мы только сочувственно качали головами.
— Ну, хоть полтинник на пиво дайте, перешел он ко второму акту своего выступления. Но мы были непреклонны, понимая, что за осчастливленным пастухом придут не менее душевные люди со всей округи. Наконец, отчаявшись, он взмолился:
— сигаретку-то можно взять?
— Бери.
Разочарованный и поникший он взлез на видавший путников и пощедрее мотоцикл, который печально укатил его по пыльной дороге к пыльным баранам. Он еще долго маячил на горизонте, принимая жалостные позы, пытаясь разжалобить нас, но нас ждала рыбалка, и мы прикидывали предстоящее меню, чистя чешую непойманной рыбы.
Из опыта рыбалки на горных реках, лет двадцать назад, я помнил, что лучшей наживки, чем кузнечик, взросший на сочной траве алтайского высокогорья, не бывает. Но так как живность еще не приползла в эти суровые края, было решено выбрать беспроигрышный вариант — муху. В арсенале Павла Сергеевича было 43 мухи разной волосатости и окраса, с видом знатока я точно определил, что вот эта красненькая с черненьким и синеньким будет лакомым блюдом для рыбы. В дальнейшем, когда мы опускали в реку свои морды, дабы непосредственно ознакомиться с ассортиментом рыб, мы размышляли, что, наверное, волосинки мухи были слишком жесткими и их начес был недостаточно высоким. А интенсивность красного, скорее всего, превышала, как минимум на две единицы необходимую величину, характерную для этих мест. Вкралось ощущение, что мы что-то делаем не так или не там, но, в конце концов, мы же еще не в Монголии, решили мы, да и не за рыбой же мы сюда приехали! То есть рыба не клевала совсем. То ли она в ужасе смылась вниз/вверх по течению, увидев, чем ее собираются добывать, то ли ее тут не было вовсе, короче, вместо рыбы на горизонте показались два всадника.
Они неспешно гарцевали на своих горячих скакунах, на их смелых и загорелых лицах горели острые глаза пограничников, которые, как известно, подбираются индивидуально и выдаются на весь срок службы каждому бойцу. Пограничники были вооружены кавалерийскими карабинами 7,62 мм, образца 1938 г, биноклями, латами и шлемами в забралах. В очень дружелюбной беседе они осведомились о наших планах, проверили документы, и сделали нам рентген черепа. А мы, в свою очередь, спросили у них, можно ли здесь находиться до завтрашнего дня, когда начнут пущать. Так как кроме нас отдыхающих по округе наблюдалось несколько, то кавалеристы решили подъехать к каждому и оптом послать запрос на базу о возможности пребывания всякой швали в пределах пограничной зоны. Но наша натренированная интуиция уже постучала пальчиком по плечу и предложила начать сворачивать лагерь, что мы и начали делать, одновременно поглядывая на карту местности, в поисках нового места. Так и оказалось, начальство добра не дало, и всех пассажиров с руля велено было убрать. — Отдыхайте в деревне или возле дороги, добродушно сказал пограничник, а тут не положено.
Мы не возражали, так как рыбы все равно не было, а местность была голой и не очень приветливой. Попетляв немного вдоль реки, мы вернулись на нашу старую стоянку перед Кош-Агачем и провели время до вечера, тщетно пытаясь выудить из мутной Чуи рыбу и, фотографируя более удачных рыболовов. Вечер прошел как-то мутно, как-то пятнами, завтра очередной штурм границы.
Перед воротами на этот раз мы оказались в 6:20, снова пустота, тишина. Но ближе к 9 стал подтягиваться народ, подъехали фуры, все вокруг оживилось, началась суета. Постепенно у нас сложилось странное ощущение: ты вроде стоишь первый перед воротами, а чувствуешь, что все остальные уже начали проходить границу без тебя. Оказалось, владельцу автомобиля надо сдать паспорта в будочку, где, собственно, и формируется очередность проезда. Около будочки веселились водители фур, они как бы проходят границу параллельно, но в то же время все равно вместе со всеми. Рядом с нами остановились два мотоциклиста — чех Вацлав и словак, который не представился. Разговорившись, мы узнали, что они путешествуют по России с заездом в Монголию и выездом в районе Иркутска. Они поломались в районе Саратова, где ждали запчасти и теперь догоняли свою техничку и остальных членов команды, которые ожидали их в Ульгие. Отличные парни, на уровне общения простых людей все народы мира дружны промеж себя. Вацлава ободрали на таможне и в сервисе по полной программе, когда он попросил своего друга выслать ему б/у детали из своего гаража. Ему насчитали пошлину, НДС и хорошую цену за доставку, притом, что он эти детали установил на свой же мотоцикл и увезет их обратно в Чехию. Но в целом он доволен путешествием и ему все нравится. Позади нас, в очереди выстроились цепочкой четыре черных джипа, упакованных и унаклеенных по самую крышу, как положено. Мы на своем видавшем виды УАЗе смотрелись как комбайнеры перед Эрмитажем. Оказались ребята из барнаульского клуба Алтай-offroad, поехали в свою плановую экспедицию по Монголии, в последствии окажут нам неоценимую помощь в получении пропусков. Но вот в 9:27 открыли ворота и стали пущать. Пущать стали по 6 легковых машин и по три фуры. Велено взять личные вещи и идти на прохождение паспортного контроля. Думая, что все будет происходить по аналогии с прохождением границы в аэропорту, мы схватили свои сумки, и встали перед рентгеновской установкой, туда же приперлось еще несколько монгольских человек. Я еще около этого аппарата подумал, а почему только эти сумки надо просвечивать, у нас еще целый УАЗик такого же барахла, по пути обратно мы уже так не делали. А пока мы ожидали неизвестно чего, в соседнем помещении происходило основное действо, там заполняли декларации на автомобиль, а фуроводы, соответственно, документы на груз. Пока мы поняли, что и в каком количестве заполнять, вся очередь оказалась впереди нас. Выяснилось, что декларировать надо только автомобиль, никакие вещи указывать не нужно, хотя бывалый народ уверял, что всегда декларировали все, вплоть до телефонов и зажигалок. Выходной тоже ввели недавно, раньше граница не работала только по праздникам, но в результате споров с министерством сейчас вообще бардак.
Похожие на шмелей фуроводы, мирно жужжа, ненавязчиво вклинивались и выклинивались из очереди, суя свои талмуды на подпись, видно было, что процедура для них не новая, и они философски относились ко всем тяготам и лишениям. Но для нас все происходит очень нервно, декларацию приходится переписывать из-за ошибок, а тут еще поперли люди с той стороны, пытаясь влезть без очереди и добили сообщением, что на монгольской таможне всех шмонают на предмет удочек и, если находят, то конфискуют. И, что введен строжайший запрет на лов рыбы до 15 июня, а двух российских туристов изловили за этим занятием, отобрали паспорта и посадили на кол. Настроение валилось в пропасть, душно, суетно и тревога от неизвестности. Мы замешкались с декларацией и досмотром сумок, в результате чего пограничная тетка, выпустив российскую сторону, стала принимать монгольскую, а там их было несметное множество, иго. Кое-как, уломав ее сменить формуляр, мы прошмыгнули за кордон. Машину досмотрели быстро, ни к чему особо не придираясь, единственное, что напрягло начальника границы, это перевозка 50-литрового газового баллона, который ехал у нас сзади. В таком виде он подходил под статью «перевозка ЛВЖ» и, если бы не его доброе расположение, нас бы развернули. В целом, все работники погранично-таможенной службы оставили очень позитивное впечатление, но мы были выжаты как канарейки. В 10:56 нас выпустили за ворота, где мы остановились перевести дух, перекусить и немного переложить вещи, так чтобы чехол со снастями не слепил глаза. Его расположили на полу, вдоль борта и заложили ящиками и сумками. Впереди Сумрак — terra Mongolia.
Немного оглушенные происходящим, мы покатили по ничьей земле, отматывая последние километры асфальта. Непосредственно, граница проходит чуть дальше КПП, там же и столб с нулевым километром трассы М-52, там же кончается асфальт и Россия. Российский погранец — молодой парень с широченной доброжелательной улыбкой отметил наши паспорта, открыл шлагбаум и пожелал счастливого пути. Пропылив километров 15, мы подъехали к терминалу монгольского КПП. Перед тем как заехать в ворота, нас заставили остановиться в лужице перед будочкой, в которой сидел старичок, собирающий по 50 рублей с авто за дезинфекцию. В 11:49 монгольская девушка-пограничник, посмотрев на наши паспорта, открыла ворота и впустила нас на оформление. Было тихо и безлюдно. Мы оставили машину и уже безо всяких вещей вошли в здание погранично-паспортно-таможенного контроля. Тишина. В сторонке снова жужжали уже знакомые дальнобои, какой-то старичок показал нам жилистой монгольской рукой на стоечку, где производился паспортный контроль. Заполнив иммиграционные карточки прибытия, мы отдали паспорта на проверку паспортистке, которую выудили из пустынных коридоров монгольского КПП. Она даже не взглянула на наши понурые морды, клац-клац, проходите. Потом еще пару окон и нас пригласили на досмотр машины. Все прошло очень быстро и без проблем, за исключением одного вопроса, дословно: — уточки есть? На что я быстро ответил, — нет (это была правда, уточек у нас не было, работайте над произношением, господа) и нас в 12:18 выпнули на бескрайние просторы Монголии. Итого на прохождение обоих границ ушло 2,5 часа.
Из ниоткуда материализовался абсолютно монгольский человек и сбивчиво, но настойчиво начал приглашать отведать вкуснейших мантов, постоянно повторяя, что у него на таможне работает брат и что его столовая лучше всех. Так как обязательным пунктом при посещении Монголии была дегустация поз (которые, вообще говоря, делают где-то в забайкалье), то отказать этому проныре я не смог и попросил его дождаться нас за воротами. В принципе, мы были не прочь отобедать после такой нервотрепки, и, слегка отупевшие от последних событий, вошли в низкую глиняную мазанку, гордо именовавшую себя отелем, состоящую из двух комнат.
В одной стояли печка Mitsubishi с кастрюлями, комодик, кровать и стол, с прикрученной на него мясорубкой, перед которой возвышалась горка свежего бараньего фарша — начинки к мантам/позам.
Вторая комната была спальней-столовой. Все свободное пространство занимали кровати, а в углу находился столик, куда нас и пригласили присесть. Мы заказали по тарелке мантов/поз и чай. Проныра, тем временем, плавно впивался под кожу, выясняя наши дальнейшие планы. В принципе, почему бы и нет, подумали мы, надо начинать собирать информацию. Как выяснилось, монголы действительно ввели запрет на ловлю рыбы, но, если взять в проводники настоящего монгола, то расстрела можно избежать, настоящие парни всегда найдут общий язык. К тому же, специально для нас, в Ульгие, куда мы собрались далее, живет еще один брат, который как раз занимается сопровождением русских туристов на рыбную ловлю.
Принесли долгожданные позы, которые оказались слабосъедобной пародией на все виды подобного кушанья, то есть попросту бараний фарш без лука, приправ и соли, завернутый в тесто и сваренный в воде. Чай из пакетиков, постное печенье из того же теста, что и манты, всем спасибо, все свободны. Стоило все это удовольствие 150 рублей. А вот за бутылку водки Чингиз-Голд содрали 400 рублей, как с лоха, пользуясь ослабленностью организма и замутненностью мозга, в соседней лавке она продавалась за 13000 тугрей, что равно 289 рублям, пусть подавятся.
Обменявшись с гостеприимным монгольским пройдохой телефонами и, пообещав дружить семьями, мы выехали из приграничной деревушки и остановились поздравить себя с началом монгольской части нашего путешествия. Это взгляд назад.
Следующим пунктом нашего пути должен стать Баян-Ульгий, монгольский областной центр (аймак), где нам нужно поменять тугрики и найти военную часть, чтобы взять разрешение на въезд в пограничную с Китаем зону. Дорога — грейдер, пыль, конечно, столбом, но русского человека таким не удивить, к тому же по бокам всегда есть менее разбитая альтернатива. Для УАЗа такая дорога как родная.
Вокруг попадаются лужицы, на которых сидят лебеди и то ли огари, то ли пеганки, иногда попадаются гуси, для нас это дико, потому что в наших краях такого уже не увидишь, только лысухи. Огибаем населенный пункт Цаган-Нур и поворачиваем на юг, постепенно поднимаясь на перевал. Конец подъема весьма крут и извилист, груженый КамАЗ сюда вряд ли заберется, скорее всего, они ездят по параллельной, западной дороге, но мы спокойно вскарабкались наверх, где опять повстречались с джиповодами. Вот они во всей перевальной красе.
Вид с перевала прекрасен, несмотря на сногсшибающий ветер, а радость, переполняющая путника, покорившего эту вершину способна творить чудеса. Вот, например, человек залез на костылях, Чудо поимело его, и он, выбросив костыли, умчался далее на своих двоих, оглашая окрестности веселыми монгольскими криками.
Чудны дела твои, господи. Мы тоже не побрезговали запечатлеться на память в этом священном месте, и монгольские духи благоволили нам всю дорогу.
В конце спуска начинается асфальт, который ведет до самого города, монголы тянут его до границы, это есть монгольский прогресс, тяга к мировому братству.
Въехав в Ульгий, первым делом встречаем барнаульских камрадов, это таки судьба, они встретились с принимающим человеком по имени Болобек, который повез их к пограничникам, за пропусками. Мы, естественно, падаем на хвост и прибываем к ВЧ. После первой партии переговоров, говорили преимущественно не по-русски, оказалось, что в этом году получить пропуск, просто рассказав стишок, стоя на табурете перед начальником заставы (любит шельма поэзию) не получится. Оказывается, необходимо писать челобитную в Улан-Батор самому главному генералу всех монголов, дабы он оказал любезность, но это тупиковый путь развития. Я сижу, мне так и так терять нечего, а настоящие рыцари дорог постепенно распаляются, мол, как же так, ведь за полгода писали челобитную на местную заставу, мол, оплачено же, но тщетно. Прошел час, начальник заставы не появлялся, Болобек растерянно метался, я сидел, джиперы напирали. Тут Болобек вспоминает, что есть у него один знакомый генерал, а сам он, к слову сказать, работает инженером-химиком на местной ТЭЦ, и звонит этому генералу вот так с легкой руки, промежду прочим. Говорят не по-русски, после чего он хватает список барнаульцев, заверенный МИДом России, и мчится в недра заставы, я сижу. Из дверей КПП вышел авторитетно подтянутый военный и заявил, что тут сидеть не положено, идите сидеть в беседку, пошли сидеть в беседку. Проходит еще час, мы уже подружились, рассказали про свой маршрут, посмотрели на их карту, сидим, ждем, пряники жуем.
А тем временем, Павел Сергеевич, растопил нашу переносную радиостанцию, изучив нетривиальную схему набора номера по Travel-SIM и смог выйти на связь с родными и близкими. Сквозь такой подвиг мы смогли пообщаться с семьями, скучающими по нас на родине. У них все хорошо, все здоровы и даже настала теплая погода, зацвела папайя, мы продолжаем осваивать дипломатию по-монгольски.
Вышел Болобек, за ним вышло еще несколько серьезных офицеров, среди которых подполковник разведки. Он авторитетно заявил, что монголы и русские — братья, и что никакие бюрократические препоны не смогут ослабить и разрушить многовековую дружбу. Что он не потерпит произвола со стороны чиновничьего беспредела и сам встанет на защиту угнетенных туристов. В общем, оказался весьма хорошим военным, который пообещал лично выписать нам пропуска, если у нас не получится оформить их другим путем. Другой путь состоял в том, что за нас ручается некая туристическая фирма, которая письменно обращается к военным и пропуска они выдают именно ей, а уж она на свой страх и риск отдает их нам. То есть, военные умело прикрывают свои зады, в случае ЧП с нерадивыми туристами, что, видимо уже случалось в прошлом году. Загрузив Болобека к себе, мы поехали в центр города, поменять тугроидов и упасть в ноги хозяину турфирмы. Рассчитывая на одну заправку, мы разменяли 1000 рублей, получив взамен пачку фантиков, в количестве 45000 штук и поехали в туристическую фирму. Она располагалась неподалеку, дом хозяина, весьма неплохой даже по российским меркам, находился рядом и изрядно выделялся среди низеньких глинобитных халуп. Сам хозяин руководил неграми, которые строили оазис вокруг дома и офиса. Радушно улыбаясь, он проводил нас в офис, где выслушал наши проблемы и за 5 килотугриков согласился оформить пропуска, причем уже на следующий день, несмотря на то, что это был праздник. У монголов 1 июня — День детей, выходной день. Таким образом, для нас складывалось все настолько удачно, что лучше и не придумать, видимо это была компенсация за неработающую в воскресенье границу и прочие мытарства, которых мы уже натерпелись с избытком. Ну а для ребят из Алтай-offroad все было несколько сложнее, так как необходимое им разрешение, местная застава дать не могла и их маршрут изрядно перекраивался, но в любом случае им еще раз огромное спасибо и пожизненный респект.
Договорившись встретиться завтра после обеда, мы распрощались с радушным хозяином туристической фирмы, и поехали на выезд, в сторону озера Том-Нур, которое является первым местом стоянки большинства туристов, следующих подобным маршрутом. По дороге, которая на этом участке имеет порядка десятка дублеров, постоянно встречаются выбеленные черепа и кости крупного и не очень скота, падшего смертью храбрых под гнетом суровой монгольской жизни.
Примеряем на УАЗика трофей, он принимает устрашающий вид заправского Хищника.
Павел Сергеевич не одобряет такое увлечение, приходится отобрать игрушки, и далее только украдкой, изредка будет позволено примерить еще один-два достойных черепа. Как и большинство гостей Монголии, мы не смогли не остановиться у каменных рун, старательно выложенных монгольскими пионерами.
Вот, наконец, мы и доехали до озера, сейчас найдем стоянку и пора завершать этот самый тяжелый, но все же первый монгольский день нашей экспедиции.
Найдя укромный уголок, который не видно с дороги мы устроили стоянку. За день проехали 243 км.
Пока разложились, пока сготовили пожрать-выпить-закусить, наступил вечер. Погоды стояли неплохие, хотя дул ветерок, но к этому, видимо, придется привыкнуть. Павел Сергеевич наконец-то дорвался до спиннинга и пошел покидать блесну, благо данные разведки показали отсутствие рыбнадзора и вообще какого-либо движения в радиусе трех километров. Умиротворенное тело созерцало дивные окрестности, рядом паслись два лебедя, нисколько не опасаясь нашего присутствия, это приятно. И тут берег озера огласил дикий крик радости, его нельзя было ни с чем спутать. Это был первобытный рев самого удачливого охотника в стае, которому таки удалось заманить зверя в свою изощренную ловушку. По описаниям, почерпнутым из древних монгольских манускриптов, Павлу Сергеевичу удалось изловить рыбу по названию осман, массой 2 кг, то есть — настоящее османище!
Наше настроение резко пошло в гору, день, хоть и трудный, но регулярно приносил удачу и завершился великолепным ужином из свежей жареной рыбы.
Утром второго монгольского дня проснулись поздно, в 6:20, торопиться никуда не надо и мы выспавшиеся и отдохнувшие потянулись на улицу. За ночь население нашего побережья увеличилось на два гуся, которые при нашем появлении недовольно отплыли от берега, но так и не улетели. Лебедей снесло ветром в угол залива, где с ними паслись еще какие-то утки, тишина и покой.
Павел Сергеевич, воодушевленный вечерним успехом ринулся за добычей, а я стал готовить завтрак из традиционной яичницы и варить кофе. Солнце постепенно выползало, из-за окружающих заливчик гор, местность согревалась под его теплыми лучами, освещая мягким светом побережье.
Ничего не поймав, мы спокойно позавтракали и стали собираться. Погода плавно менялась к облачной, поднялся ветер, и солнце лишь изредка радовало своим нечастым появлением. Над нами периодически курсировали обнаглевшие гуси и здоровенные лебеди, искушая слабые нервы настоящего охотника, окрыленного вчерашней победой.
У подножья этой горы остановились джиперы.
Как будто высадились на Луну.
Потихоньку поехали обратно в Ульгий за обещанными пропусками, слабо веря в такую удачу. По дороге остановились у прозрачной речки, чтобы набрать воды.
И, поднявшись к машине, встретились с чехо-словенскими мотоциклистами, которые продолжали свой нелегкий путь по Монголии. Встреча двух цивилизаций:
Серьезно увешанные машины, да и всадники упакованы не хуже.
Ударили в ладоши как родные, пожелали друг другу доброго пути и попылили дальше.
Через свалку костей заехали в Ульгий, нам необходима дозаправка и мы в поисках приличной колонки, поехали по главной улице города. Заправляют тут 80 и 92 бензином, при этом заправщик сам подходит к колонке, набирает на ее боку цифры, заливает бензин и тут же берет денежки. Мы попросили полный бак 92-го, что было тут же исполнено: — с вас 60000 тугров (40 л х 1500 т). Однако, недешевый бензин, получилось по 33 р/л, мы отдали всю свою валюту и добили сверху 300 рублями. Таким образом, мы оказались без монгольских денег, а нам еще за въезд в природный парк платить, за пропуска и всякое, пришлось снова ехать в центр. В стране сегодня народные гулянья, по городу ходят нарядно одетые детишки, причем ходят, как им взбредет в голову, совершенно не глядя по сторонам. На перекрестке стоит разукрашенный в модную каску, латы и жезл монгольский мент, преисполненный достоинством и блестящий как пряник. На его активную жестикуляцию никто не обращает внимания, равно как и на сигналы светофора, Восток, однако. Рядом на тротуаре стоит табуретка, к которой прикручена мясорубка и любой желающий, купивший себе на праздник мясца, мог его тут же порубить, сервис, однако. Сервис, однако, оказался слаборазвитым, и на старом месте не оказалось ни одного менялы, в честь праздника, они все разошлись по домам и готовили манты. Но нам удалось приманить на сигарету деда, который помнил слова «Ленин», «водка» и «рубль», который вызвался проводить нас к жилищу менялы, но с условием, что мы вернем его взад. Не вопрос, город маленький и через 5 минут мы подъехали к мазанке, во дворе которой копошились пыльные детишки, а мужик в сарае играл в шахматы со своим любимым бараном. Нам поменяли 2000 р по курсу не 45 тугров за рубль, а 44,8, таким образом мы угорели на 400 рублей, которые зачли в честь детского праздника.
Настало «после обеда» и мы поехали в контору, в надежде получить заветные пропуска. Она оказалась закрытой, но, позвонив в двери дома, открыла жена хозяина турфирмы и к нашему удивлению сообщила, что он поехал на заставу, забирать наши пропуска. Чудеса по-монгольски продолжаются! Минут через 20 к нам залихватски подкатил хозяин на своем крузаке и мы пошли в офис. Пропуск он действительно привез, правда запросил за него не 5, а 10 килотугров, но может мы вчера неправильно его поняли, и 5 это было за одного, не суть важно. В пропуск он вписал двух монголов, гида и переводчика, потому что могли докопаться при проверке, без них передвигаться по Монголии как бы не желательно. А если спросят где они, скажите, что они остались вон в том ауле, пить чай, потом догонят, так за всю дорогу и не спросили ни разу. Также он рассказал про рыбалку, что рыбачить аккуратно можно, но вдалеке от сел и сильно не светиться. Как показала практика, там, где пытались рыбачить мы, никакого рыбнадзора не было, но и рыбы, соответственно, тоже. А в основном месте паломничества рыбаков, на озерах Хотон-Нур и Хурган-Нур, действительно гоняют, и просто так, скорее всего, порыбачить не получится, слишком обострились отношения с русскими рыбаками, которые сами спровоцировали такое к себе отношение. В итоге за 1000 рублей он предложил нам выкупить право на ловлю рыбу в этом священном месте, которое представляло собой отапливаемую юрту для ночлега и человека, пристегнутого к ней, в присутствии которого можно ловить. Заправляет там всем начальник заставы, и гражданские туда не суются, платить на месте не надо, он свяжется по рации, и нас будут ждать. Мы попросили оставить запись на пропуске, что мы все оплатили, чтобы не возникло вопросов, но он уверил, что все будет в порядке, он обо всем позаботится. Мы не стали настаивать, и вряд ли бы получилось, надоело нам вся эта возня, хотелось монгольских просторов, рыбалки, видов, да и не та сумма, чтобы зарубаться.
С облегчением покинули Баян-Ульгий, больше мы в него не вернемся и встали на свой запланированный маршрут. В наши планы входила ночевка на реке Сагсай, южнее села Буянт. Последний взгляд на монгольский областной центр.
Погода немного хмурилась, с юга шел какой-то грозовой фронт, но наша дорога поворачивала на запад, и там вроде было посветлее. Непрерывно выручает навигатор и распечатанная 5-километровка. Наше направление, указанное на карте как сплошная линия, оказалось едва заметным отклонением от основной трассы, едва различимое на вид. Лишь спустя пару километров оно приобрело вид доброй дороги, которая пошла резко на запад. Постоянно попадаются временно нежилые домишки, которые заселялись по ходу нашего перемещения вглубь страны, это кочевые монголы возвращались с зимних пастбищ, весна только-только начала набирать силу.
Монгольские горы очень старые, многие из них ветры сточили до размера холмов.
Они показывают своим видом более крупным соседям, что ждет их впереди.
Изредка попадаются броды, весьма учебные, нашему Буханкину они нравятся, и нам приходится проезжать их по нескольку раз.
Вот, например, типовая дорожная развязка, нам налево, хотя это направление здесь неочевидно, оно здесь скорее прямо.
На вершине одной из горок я увидел строение, очень напоминающее буддистский храм, к которому вела дорога, и я предложил Павлу Сергеевичу приобщиться к старинной культуре. После некоторых колебаний он согласился, и мы стали карабкаться в гору. Для буддистского монастыря дорога показалась слишком уж основательной и, действительно, взобравшись на самый верх, оказалось, что привела она нас к старой РЛС, которую монголы использовали для передачи своих телекоммуникаций. Работала она автономно от солнечных батарей, часть окон разбиты.
Внутрь мы не стали заглядывать, дабы не навлечь каких-нибудь неприятностей. Но зато с вершины открывались потрясающие виды на долину, из которой мы только что поднялись.
Ветер, буквально, сносил с ног, но оно того стоило.
Если бы не непогода, то видно было бы нашу прежнюю стоянку на озере Том-Нур. В светлую сторону видимость была не менее 50 км.
Изведя практически весь боекомплект карточек, пленок и эмоций стали спускаться вниз, но виды, которых мы не видели, поднимаясь в гору, подстерегали нас и тут. Вот на том мысу, который больше всех выступает в воду, мы ночевали прошлой ночью, до него по карте около 40 км.
УАЗик, практически, на вершине мира, так высоко он еще не забирался.
Еще видов:
Поехали дальше. В долине, между горных хребтов, практически всегда дует ветер, поэтому монголы используют выступы в скалах и там строят свои жилища, зачастую не наличие воды, а именно защита от ветра со всех сторон определяет место для строительства домов.
С каждым поворотом открываются новые пространства, впереди нас ждет два перевала. Один из них мы даже не заметили, настолько плавным был подъем. Мы даже поэкспериментировали в холмолазании, но УАЗик оказался небольшим любителем горок, и у него быстро закружилась голова. К тому же все чаще переставала включаться 3, 4 передачи и задний ход.
Второй перевал так же не составлял никакого труда при подъеме, зато спуск был настолько извилист и крут, что, идя на первой передаче, проскальзывали колеса. А если учесть насколько он был узок, то разойтись со встречной машиной мы вряд ли бы смогли.
Очень запоминающийся участок, сфотографировать удалось только выезд в долину, так как мы старались поскорее проехать этот сложный спуск.
Горки с очень красивой расцветкой и рельефом заставили нас взобраться на очередной холм, где мы устроили небольшую фотосессию.
Прикольная двухцветная гора поближе.
Итак, мы подобрались к селению Буянт, районному центру (центру сомона), которое лежит у подножья разноцветных сморщенных горок на реке Сагсан, выше по течению которой будем искать стоянку.
Дорога ведет по дну высохшей гигантской реки, сплошь покрытому валунами. Нам нужно отъехать подальше от деревни, чтобы избежать этнологических контактов. Но, вопреки, определению Монголии, как безлюдной и пустынной, вдоль каждой более-менее широкой реки, протекающей по более-менее плоской долине, стоят юрты пастухов. Вода дает жизнь в прямом смысле, вдоль рек в первую очередь начинает расти трава, да и лицо помыть тоже не грех, даже у монголов. Поэтому мы довольно быстро закончили наше продвижение, выбрав для стоянки точку, равноудаленную от двух юрт, расстояние до которых по бортовому фотографическому дальномеру составляло приблизительно 234,379 метра. Остановились на вторую ночевку в урочище Хулиотиин-Худо, на берегу реки Сагсан, мутной и паводковой, как большинство встреченных нами рек, за сегодняшний день прошли 143 км.
Местность поросла молоденькой травкой, берег был изрезан многочисленными морщинами, залитыми прозрачной водой.
Ловить рыбу даже не стали пытаться, а сразу приступили к приготовлению ужина, налили по пиисят капель и закусили вяленой свининой — величайшим изобретением человечества. В этот раз решили побаловать себя тушеной картошкой, захотелось горячего и жидкого блюда, ибо погода была ветреная и пасмурная.
Как только картошка была поставлена на огонь, а вторые пиисят капель достигли своего места назначения, от одной из юрт отделилась черная точка, которая неспешно стала приближаться к нашему лагерю, превращаясь в конного пастуха. Началось. Мы спешно закопали все спиртное, находящееся на борту, зажевали орбитом запах, для облегчения понимания, и приготовились к первому контакту. Тем временем всадник неторопливо заложил парковочный вираж, за 32 шага от нашей машины лихо спрыгнул с коня, неторопливо подошел к нам и со смачным кряком уселся на колени. Вблизи пастух оказался немолодым и совершенно монгольским туземцем, плотно завернутым в стеганый халат. На ногах были теплые штаны и мягкие кожаные сапоги. Мы с деланным независимым видом продолжали готовить ужин, между делом спросив у батыра, говорит ли он по-русски.
— Бартабарлы, курзал! Сказал он, крутя своим круглым лицом и принюхиваясь к неведомым запахам.
— Ни в зуб ногой, перевел я. Ситуация заходила в тупик, человек сидел и чего-то ждал, мы, тупо улыбаясь, пытались угадать желание гостя. Тут конь нервно заржал, накаляя и без того непростую обстановку, и я начал лихорадочно вспоминать законы монгольского гостеприимства, по которым усталого путника, вроде как, следовало напоить коньяком и угостить бутербродом с черной икрой. Срочно изыскав из стратегических запасов сникерс, я с поклоном в пояс, предложил угощение нашему гостю. Тот, взяв сникерс, как ни в чем ни бывало, поднялся, взлетел на коня, который неспешно побрел назад, загоняя по пути разбредшихся баранов. Интересна судьба этого сникерса, так как человек, который никогда в жизни не видел таких шоколадок, взял его не глядя, что он с ним намеревался делать далее, нам не ведомо, может, истопил печь, а может, забил в коня. Вот так благополучно закончился наш первый контакт с местным населением, которое, к слову сказать, и в дальнейшем не доставляло нам неудобств, причем Павел Сергеевич научился откупаться от них одной сигаретой, достигнув тем самым, вершины дипломатических отношений.
Разочаровавшись в ловле рыбы в мутной воде, решаем искать прозрачные, холодные реки, в которых хариус должен быть по определению. Поэтому, откушав традиционной яичницы, покидаем это живописное место и едем в поисках рыбных мест.
Наша дорога огибает гору Цэнгэл-Хайрхан, высотой 3943 м, но из-за сплошной облачности мы ее увидим гораздо позже. По дороге не попадается ничего интересного и тем более прозрачных рек, может, поэтому эта лошадка не довезла своего всадника до конечного пункта.
В тени ее каркаса облюбовал себе нору монгольский сусел, коих во множестве попадалось на нашем пути. Местность абсолютно голая, травка только-только стала пролазить сквозь глиняно-песчаную почву. Вид с самого высокого перевала Нуротиин-Даба, который нам пришлось преодолеть (2720 м).
По дороге снова стали попадаться жилища кочевых монголов, которые будут заселены с приходом лета, они расположены в складках скал, чтобы максимально спрятаться от непрекращающегося ветра.
Одно из таких поселений мы решили посетить.
Низенькие домики, длинный крытый землей и камнями сарай для маленьких баранов, и просто загоны для баранов постарше, непременный атрибут любого селения — туалет. Изготавливается из подручных материалов, непременно обращен дверью на восток, Восток — дело тонкое.
В стороне находится VIP-корпус для проживания дорогих гостей, в котором, за отдельную плату, можно ощутить все прелести кочевой жизни. В прайс входит совместное проживание с бараном любого возраста, высокогорная пасьба, косьба и молотьба.
А также отбивание стада от орлов и волков, которые в изобилии носятся по округе, оставляя от нерадивых зверюшек, только безносые черепушки.
При очередном спуске с очередного перевала нас лихо обходит монгольский ЗИЛ, в чреве которого находится монгольская семья и весь монгольский дом. В кузове свободно размещается юрта, весь скарб и пара самых любимых баранов, которым отводится почетное право первыми закусать свежую поляну, остальное стадо припрется позднее. Раньше монголам было не легко, и они кочевали на лошадках и верблюдоидах, а теперь цивилизация ворвалась в их размеренную жизнь и забурлила вихрем забортной пыли, которую вздымают гордо проносящиеся ЗИЛы. Судя по ценам на бензин, семейству приходится полгода взращивать баранов, чтобы после их продажи остались деньги для пары баков бензина, для переезда с летнего на зимнее пастбище.
А у нас навовсе отказывает 3, 4 передачи и задний ход. Никакие уговоры более не действуют, и мы решаем совершать экстренную посадку, тем более, что мы, вроде бы, нашли прозрачную речку, к тому же совершенно безлюдную.
Только какой-то непонятный шум доносится снизу, скорее всего водопадик, думаем мы и проезжаем еще, буквально, пару метров...
Увиденное навсегда разбивает стереотип о безлюдности монгольских просторов. Ковровое наступление бараньей армии заставляет нас отступить и мы, хромая, движемся на второй передаче вверх по реке, в надежде найти тихий уголок для починки УАЗика и ловли вожделенного хариуса. Преодолев последние метры каменного бездорожья, мы находим незанятый участок зеленой травки, окруженного веселыми ручейками, стекающими с горы Цэнгэл-Хайрхан, высотой 3943 м.
В этот день мы прошли всего 62 км, но, тем не менее, мы нашли реку с прозрачной водой, и место для лечения нашего железного друга. Третья стоянка.