Не отчизна им мила –
Пряный дух, как из котла,
Той земли, где плещут пальмы и звенят колокола…»
Редьярд Киплинг
«…Где эти два мандалая? Ну где эти два мандалая?...»
Из фильма «Тайский вояж Степаныча».
Навеяно употреблением рома в жаркую июльскую ночь...
В полдень бетонный двор уже как следует нагрелся и ноги жгло немилосердно.
-Смотри, Антоха, сейчас я перехожу на тот кустик травы, а ты встаешь на мое место, вот сюда в тень, ближе к пагоде…
Точно так же в детстве, которое прошло у меня в Маленьком киргизском городке Майли-Сай, мы с друзьями бегали по улицам, когда полуденное солнце заставало нас врасплох. Пагод там конечно никаких не было и в помине, однако среди мужчин в самом расцвете сил (который, как известно, бывает в любом возрасте) считалось вполне нормальным хождение по улицам без обуви. Рано утром или вечером на закате это безусловно даже приятно, но в полдень… Приходится бежать от одного маленького травяного островка к другому, уже выискивая глазами следующий, и горе тебе если ты не разглядел, что это не трава, а колючая поросль. Помню еще, была у нас забава, положив на дорогу линейку из оргстекла, через несколько минут завязывать ее узлом.
Все это сразу вспомнилось тогда на Инле возле пагоды. После этого подобные случаи дежа-вю случались еще не раз, но этот запомнился как первый с пришедшим пониманием того, что попав сюда ты переместился не только в пространстве, но так же и во времени, в измерении, и вообще, не стоит теперь относится ко всему происходящему слишком серьезно.
Одним словом, кроличья нора оказалась глубже чем можно было ожидать.
Задавая себе вопрос, когда же все таки у меня появилась первая мысль о поездке в Мьянму я понял, что подсознательно первый шаг я готов был сделать уже года три назад, когда не найдя ничего интересного по ЮВА и уже собравшись было уходить, я вдруг заметил на полке магазина диск с надписью «Бирма». Фильм сделал свое черное дело, однако в тот момент о поездке туда даже не думалось. Еще только состоялось первое посещение Таиланда и пока что основной интерес был сосредоточен именно на нем.
Решение о поездке было спонтанным, скорым, а потому окончательным и бесповоротным. Так в свое время было с Камбоджей, так случилось с Мьянмой и теперь.
-Есть два варианта: кроме моря дней 10 по северу Таиланда или Мьянма, но тут еще пока не все ясно. Куда?!
-В Мьянму.
-Точно?
-Стопудово.
Да чего было спрашивать, для себя и так уже решил. Так однажды по студенчеству мы в выходной день решили автостопом съездить в Белоруссию, в Оршу. Мотивация была убийственной: потому что мы там никогда не были. За один день смотались. Орша оказалась неинтересной, но пиво вкусным, а поездка насыщенной. Так что видать склонность к бродяжничеству у меня в крови.
Парня звали Тин О. Он оказался одним из немногих студентов сносно говорящих по русски после года обучения в России. За этот год Тин О не только выучил основы языка, но и приобрел тот недоверчиво-настороженный взгляд, которым сопровождается общение друг с другом обитателей одной небезызвестной страны, составляющей шестую часть суши. Что ж проживание в общежитии внесло свои коррективы в учебный процесс.
После получасовой беседы все встало на свои места и я уже разговаривал с обычным улыбающимся парнем из маленького мьянманского городка затерянного между Янгоном и Мандалаем, названия которого, я, к своему стыду, уже даже и не помню.
Благодаря квалифицированным консультациям была прочувствована необходимость посещения озера Инле, которое первоначально не предполагалось включать в маршрут, а также прояснились некоторые моменты путешествия представлявшиеся ранее весьма туманными. Однако некоторую путаницу в процесс внес и сам консультант, определяя возможную погоду то как отличную с минимальной возможностью осадков, то как откровенно непригодную для поездки. В конце концов, уже сам запутавшись в своих предсказаниях, Тин О все же вынес глубокомысленный вердикт, что ехать надо.
- Щас пиндос поедет домой жрать гамбургеры.
- А тебе-то чего за радость? И потом, откуда ты знаешь?
- Ну вон, смотри, ему вернули назад деньги, которые он заплатил за визу.
Через 5 минут америкос с полученной наконец-то визой On Arrival быстренько, пока не догнали и не передумали, засеменил к выходу. А еще через 5 минут офицер точно так же вернул мне и мой стольник. Ну ладно, у того парня полтинник был действительно потрепанным, но здесь-то чего не так? Оказалось, что здесь если говорят «нью мани», то это как раз и значит «нью». Как из под печатного станка, никак не меньше. Впоследствие этот стольник удалось слить только в ресторане перед отъездом из Багана, мол «ласт мани» и все тут. А всего-то делов, излом от складывания пополам на практически новой купюре.
Янгон был одновременно таким и не таким, как представлялся мне до поездки. Однако, я поймал себя на мысли, что до города в целом мне как-то и дела вроде нет. Я четко знал, что в Янгоне у нас один день и посвящен он будет Шведагону. Весь. Насколько возможно.
Возможно это было ровно настолько, насколько позволяло нам время оставшееся после утрясания всех формальностей с раздолбаями из агентства, оформившими нам билеты на крайний рейс Баган – Янгон не на 17-25, как договаривались, а на 7 с чем-то утра. Все бы хорошо, только при таких раскладах обычно и перевозимое туловище в известность ставят. Ну так, хотя бы для порядку. Факт вскрылся только дней через 5 уже в Мандалае. Хорошо, что хоть внимание обратил.
- А чего это они все плюются? Культур-мультур совсем нет что ли?
- Это бетель, я же тебе рассказывал.
- Они что тут все наркоманы?
- Да нет же, это не наркотик, короче не обращай внимания. Все десять дней, что мы будем находиться здесь ты будешь видеть жующих и плюющихся людей с окровавленными ртами.
- Во, блин, точно, как вампиры.
В этот момент капелла проезжающая в грузовике по соседству исполнила хоровой художественный плевок за борт, капля из которого на излете осела на опущенном боковом стекле нашего такси. Антоха недовольно забурчал и, несмотря на духоту, принялся поднимать стекло со своей стороны.
Summit Parkview Hotel был хорош ровно настолько, чтобы, раскидав барахло и приняв душ с дороги, тут же захотелось свалить оттуда. При виде мышиного цвета стен и ванной комнаты, своим кафелем напоминающей скорее некую процедурную в какой-нибудь грязелечебнице, сразу на ум пришли строки об общежитии имени монаха Бертольда Шварца. Однако кондиционер, кровати и горячий душ порадовали уже одним своим наличием, а большего собственно и не требовалось.
Итак, Шведагон!
Девушка перебирающая четки, закрыв глаза, так же оставалась неподвижно сидеть на одном месте. Сколько она уже сидит здесь? Мы сделали полный круг вокруг пагоды, опять вернувшись сюда.
Сколько она здесь сидит? Время не имеет значения. Времени нет. Сейчас, вернувшись домой, в это уже трудно поверить, как Нео трудно было поверить в то, что не существует ложка, пока металл не начал растекаться прямо на глазах. Время состоит из непрерывного серебряного перезвона тысяч мелких колокольчиков, да криков пролетающих птиц. Иногда лишь добавляются удары больших колоколов – кто-то пополнил свою карму еще одним добрым делом.
Колокола звонят по разному. Самый большой не желает звонить совсем. Оно и понятно, бедолага насмотрелся на своем веку. Англичане утопили в реке, и лежать бы ему там, если бы свои не пришли на помощь. Достали и водрузили туда, где ему быть положено. Но колокол устал и его звук – это не звонкий долгий голос колокола, а скорее ворчание старого ветерана с просьбой оставить его в покое.
О жаре не думаешь, лишь иногда вытираешь лицо от заливающего глаза соленого пота. Немного походив, просто располагаемся под одним из навесов и продолжаем сидя (а то и лежа) в теньке впитывать в себя это странное волшебное состояние пришедшее лишь здесь и неведомое доселе.
Буддам тоже бывает жарко. Я это понял, когда увидел двух беседующих мужичков, один из которых подергивал за странную веревочку. Веревочка уходила высоко под самый потолок и являлась приводом опахала, которым можно обмахивать большого мраморного Будду.
- А куда штатив-то дел?
- Я думал он у тебя.
- Ну точно, у меня, в карман засунул.
- Вот блин, и правда нет нигде, что ж делать-то…
- Да ладно, не суетись, еще посидим, потом может посмотрим где-нибудь.
- Пап, извини, это я виноват. Когда своего тигра поливал совсем забыл про него.
- Не бери в голову, при чем здесь ты. Если что-то и случается в таком месте, то уж точно твое желание здесь абсолютно не при чем. Значит так было нужно.
- Кому нужно?
- Какая разница, тем, кто всем здесь управляет. Нам с тобой про них вряд ли что-то узнать доведется. Давай еще немного поваляемся и дальше пойдем.
- А как же штатив?
- Да забудь ты. Если все так задумано, значит обойдемся без него или же найдется.
Впоследствие, сделав неторопливым шагом еще один круг, мы вернулись к тому самому тигру. Штатива там никакого не было. Постояли, только уходить, вдруг девочка какая-то: фото-фото. К тому, что просят с нами снимок сделать я уже начал привыкать, но чую не это ей нужно. Тут бабуля подошла, рукой машет, мол идите за мной. Подходим к одной из статуй Будды, рядом корзина какая-то, из которой бабуля извлекает нашу пропажу. Как узнала, что наше? Я же говорю, так надо было. На секунду задержала взгляд. Ах, да, вот доллар, пожалуйста. Чезу тенбаде. Заулыбавшись раскланялась. Не по моей вине заминочка, ну забыл я про деньги. В смысле вообще об их существовании, как и о многом другом.
О том, что жизнь все же имеет свое течение и здесь нам напомнила движущаяся на нас шеренга барышень с метелками. Уборка Шведагона. Руководил всем баленький горбун, при виде которого мне сразу вспомнился командир женского батальона артиллерист Яшка. «Бац-бац и мимо…»
- Так их, правильно, ишь расслабились. Вон та, вторая справа совсем филонит. Услышали, понимаешь про эмансипацию и думают, что теперь все, халява. А ты их того, к ногтю…
В ответ начальник лишь смеялся и кивал головой соглашаясь с нами. Мол, конечно, подметать-то они еще кое-как могут, а вот руководить – это мужское дело, вот меня и назначили. Одним словом. Взаимопонимание было достигнуто и даже знания языка для этого не потребовалось.
Выбираясь во внешний мир мы совершили одну глупость, пошли через восточный вход. Улочка, в которую он переходит безусловно колоритная, то харчевня какая, то мастерская, ребята собираются кучками в мяч поиграть, словом некий мирок, как шлюз во внешний мир из того другого измерения.
Игра в мяч – еще один случай дежа-вю. Не помню уже как называется эта игра, у нас в городе в каждом дворе пацаны играли в лянгу. Мяч в этом случае заменял маленький кусочек козлиной шкуры с длинным мехом, к которому был приделан небольшой грузик. Все движения и финты те же, но главное – атмосфера игры, когда подлетающий вверх мяч (или лянга, какая разница) как магнит собирает к себе всех оболтусов, которым в этот момент посчастливилось улизнуть от участия в домашних хлопотах. И вот уже мать зовет ужинать, а как невовремя, ведь удар в приседе из под ноги уже стал получаться. Тем более сейчас самое время показать класс двум этим белым ротозеям, которые и в жизни-то ничего подобного не видели. В то же время один из белых ротозеев мысленно прикидывает, насколько 30-летний перерыв и приобретенный с возрастом «трудовой мозоль» способны помешать полноценному участию в игре с демонстрацией одного из финтов, который местные игроки судя по всему не знают. Нет, все же видать не судьба.
Глупость, а скорее ошибка заключалась скорее в том, что мы начали обходить озеро Kandawgyi с северной стороны. В результате вместо уже мерещившейся нам как оазис в пустыне харчевни мы набрели на музей агрокультуры. Чудное, просто уникальное местечко если ты являешься завсегдатаем клуба селекции растений имени Лысенко, а также почетным агрономом колхоза «Путь Ильича», переименованного в последние годы в «Путь Владимирыча», без видимых впрочем изменений. У меня же в тот момент был только один интерес ко всем этим чудным представителям мьянманской сельскохозяйственной флоры, вызываемым к жизни всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Сожрать бы чего. Ну хоть вон тот помидор, будь он хотя бы чуть покраснее.
Дело в том, что в этой части парка харчевни любого вида напрочь отсутствуют, а трапезничали мы в последний раз еще утром в Бангкоке перед вылетом, да и ходить уже признаться подзадолбало, тем более, что вечерело конкретно.
Начитавшись туристических рассказов, я был твердо уверен, что дорогих ресторанов в Мьянме не может быть в принципе. Максимальная сумма, фигурировавшая в отчетах за ужин с пивом на двоих, на моей памяти составляла 20$, которые я в тот момент уже с легкостью готов был пожертвовать янгонскому общепиту. Внесение корректив в мое представление о халявности здешних ресторанов произошло с ознакомлением меню харчевни «Royal Garden». Все произошло быстро. Щелкнувший в голове арифмометр недвусмысленно обозначил, что даже полтинником вы, ребята, здесь не обойдетесь, а разбуженный арифмометром голос здравого смысла посоветовал все же поискать местечко подемократичнее. Персонал заведения впрочем не особо возражал такой перемене планов двух белых посетителей. Видимо оттого, что своим босяцким видом последние несколько выделялись из общего контингента.
Совершив позорное отступление из «Royal Garden», мы все же решили осесть в первом попавшемся заведении, какими бы там не оказались цены. Первым попавшимся оказался «Bangkok Kitchen», чудный ресторан, приютивший и накормивший двух бродяг за вполне (на тот момент для нас) приемлемую сумму в 27$.
Посетителей было немного и тем больше обращала на себя внимание небольшая компашка сидевшая на веранде, но периодически совершавшая дефиле по залу. Здесь меня будто окунули (вот, блин, опять дежа-вю) в конец 80-х, начало 90-х. Две девушки, о жизненном кредо которых было нетрудно догадаться, всем своим видом прогуливаясь по залу (непонятно правда зачем) словно говорили: «Видите, мы бляди, а это наши очень важные господа». Господа же, надувая щеки и пыжась друг перед другом словно подтверждали: «Мы офигенно важные перцы, господа, одним словом, а это наши бляди». Я все думал, чего-то не хватает для полного «погружения», потом понял, барсеток в руках.