aramisov » 15 янв 2015, 20:56
Продолжаю повествование
Я повернулся вправо. В проходе показались темно– синие пилотки. Идущий первым полицай смотрел мне прямо в глаза. Я глубоко вздохнул, готовясь к первым вопросам служителей порядка. Вот они — ближе, ближе... всё!
Подошли.
Первый, постарше, приостановился и... — шагнул мимо меня! Я повернул голову налево, глядя ему вслед. В трех метрах дальше по коридору стояли два смуглых мужика. Арабы. Полицейские остановились рядом с ними и негромко сказали по–английски:
— Пройдемте...
Арабы что–то ответили, но полисмен молча показал им рукой в направлении двери. Это были самые симпатичные мусульмане, которых я видел в своей жизни! Синие пилотки посадили незваных гостей в машину, и она покатилась в обратном направлении.
Я перевел дух... Пронесло!? Не тут-то было! Нас ждало еще одно испытание, спустя минут десять. Молоденькие девушки в форме вошли в вагон и стали раздавать документы. Серега по–прежнему сидел в купе. Одна из пограничниц, мило улыбаясь, подошла ко мне:
— А почему вы имеете одно и то же имя и одинаковую фамилию? — спросила она по–английски, тыча изящным пальчиком в синюю паспортину Сергея и другой рукой держа мой, краснокожий, не спеша отдавать его.
Её красивые голубые глаза смотрели на меня с неподдельным интересом и некоторым недоверием. Хотя я не изучал английского, но тут же понял, о чем спрашивает шведка.
Наступил момент истины!
Я осознал, что от моего ответа сейчас зависит всё. Собрав в кулак всё самообладание, и, как можно приветливее улыбаясь в 32 зуба, промолвил по–немецки:
— Вы знаете, мы двоюродные братья (Doppelbruder)... «Ага, «молочные» братаны, блин!»
Глаза блондинки удивленно расширились.
— У нас иногда бывает в стране, что таких братьев родители называют одинаково.
«Верь, верь мне, родная! Вы же иногда верите, что у нас медведи по улицам Москвы гуляют!»
— Так и у нас получилось!
Я улыбался ей что есть мочи. Я показывал, что она мне интересна. Я почти любил её!
Шведка, сначала было удивленно поднявшая брови, стала оттаивать. По мере моей пламенно-«правдивой» речи она стала всё охотнее и охотнее кивать головой в знак согласия.
Наконец, стала улыбаться.
— Мы есть Доппельбрудер, ферштейн, фройляйн? — еще раз заверил я пограничницу. Она посмотрела в купе на невозмутимое лицо Сереги, («Вот сволочь, «мулечник»!) потом перевела взгляд на меня. Вроде чуть похожи... Наконец, достала свой заветный металлический штамп и, стукнув по визе, отдала мне паспорт. Потом вручила Сереге его дубликат. Клянусь, если на её месте был бы мужик — мы бы наверняка засыпались!!
Я вошел в купе и облегченно рухнул на сиденье.
Юзеф вопросительно посмотрел на меня:
— Что это ты такой бледный? — спросил он.
— Да устал, наверное... — растянув губы в радостной улыбке, я засунул руки в карманы, чтобы попутчики не увидели моих дрожащих пальцев.
В Мальмё удача отвернулась от меня. И протоптала свою дорожку к Сереге. Он выигрывал всё, что можно — и лучшие и худшие и безнадежные положения. В итоге, по нашему жаргонному выражению, — «отсосал» первый приз и теперь имел достаточно денег для покупки иномарки.
За ней решено было ехать в Дортмунд. Дорога из Мальмё в этот большой немецкий город прошла без сучка и задоринки на пограничных переходах, правда две ночи пришлось опять провести в противных сидячих вагонах. В Дортмунде мы быстро нашли внешне очень приличного вида семилетний дизельный «Мерседес» белого цвета. Но не успели к концу дня оформить документы на машину в полицейском участке, и её нам не выдали. Пришлось искать гостиницу. Здесь узнали неприятную новость — в связи с каким–то крупным фестивалем в отелях города мест не было.
— Ну что теперь? — я вопросительно посмотрел на своего «молочного брата».
— Не знаю, — Серега пожал плечами. — Ты же слышал, что нам сказали.
Все переговоры за границей вел он, блестяще владевший немецким и английским языками. Я потом не раз удивлялся его лингвистическим способностям. Позже Серега хорошо выучил французский, испанский и был постоянным переводчиком для всех, кто с ним ездил на Запад. Это потом...
А сейчас надо было решить проблему ночлега. Ничего не оставалось, как двинуться на вокзал. Но там предусмотрительные бюргеры не ставили, как у нас в стране, многочисленные скамьи для пассажиров.
— Вот сволочи! — бубнил мой спутник, осматривая пустое здание вокзала. — Это они специально! Чтобы бродяги не собирались.
Я засмеялся. Серега удивленно посмотрел на меня.
— Ты что?
— А мы с тобой сегодня бродяги. С «Мерседесом» купленным.
Серега заулыбался. Мысль о приобретенной машине согревала его душу. Однако спать хотелось очень сильно, — две полу бессонные ночи в сидячих вагонах давали о себе знать. В итоге, пошатавшись по зданию вокзала, мы зашли в какую–то дверь, поднялись по лестнице на пару этажей и, расстелив на бетонном полу предусмотрительно захваченные с собой для такого случая газетки, легли на них и мгновенно уснули...
...Я проснулся оттого, что кто–то трогал меня за плечо. Протерев глаза, увидел стоящего надо мной немецкого полицая.
— Ребятки, а вам не холодно? — спросил он, улыбаясь. Я толкнул Серегу. Тот приподнял лохматую голову и мгновенно взбодрился. Попадать в полицейский участок с такими документами явно не входило в его планы.
— Мы не смогли устроиться в отель, все занято, извините. Скоро уедем утренним поездом.
Его отличный немецкий произвел впечатление на стража порядка. Он с любопытством разглядывал нас, и в его глазах не было обычной злости наших ментов.
— Гут. Только не надо здесь спать. Двумя этажами выше находится отделение полиции вокзала. Старший скоро придет, вам не поздоровиться.
— Никаких проблем, мы уходим! — тут же заверил его Серега, и мы, покряхтывая от досады, опять погрузились в мягкую прохладу утреннего Дортмунда.
Только вечером мы смогли забрать Серегин «Мерседес» из маленькой конторы по продаже подержанных авто. Я впервые сел за руль иномарки, после наших «Жигулей» ощущения были несколько иные. Большой незнакомый город, интенсивное движение. А главное — не было никаких сил после трех бессонных ночей.
— Я никуда сейчас не поеду! — заявил я, паркуя автомобиль на какую–то стоянку, со всех сторон окруженную деревьями. — Хочу спать!
— А я, думаешь, не хочу? — Серега повернул воспаленные бессонницей глаза. — Давай в машине заляжем, снова искать отель нет желания!
Я устроился сзади, подогнув ноги, а Серега быстро задремал на откинутой спинке пассажирского кресла. Мы спали сном младенцев пятнадцать часов подряд, не слыша шума приезжающих и отъезжающих со стоянки машин.
Следующим утром «молочные братья» почувствовали себя белыми людьми. Душа пела в отдохнувшем теле. Впереди нас ждало путешествие по Европе, на своих колесах, о чем мы давно мечтали по вечерам в студенческом общежитии. Наскоро умывшись в вокзальном туалете, зашли в небольшой частный магазинчик купить что–нибудь вкусненького.
— А хозяин то жлоб, хмм... жлоб, — пробурчал Серега, разглядывая ценники на полке со спиртными напитками. — Я вот хочу жене ликер «Бейлис» купить. А этот скряга здесь заломил такую цену! 32 марки! Надо это исправить...
Я понял, что сейчас мой дружок «запустит мульку».
— Ты что?! — шепотом проговорил я. — Хочешь загреметь в полицию с нашими ксивами?
— Спокуха. Она, — Серега кивнул головой на молоденькую продавщицу, — думаешь, все цены помнит?
«Психолог, мать твою!»
Серега никогда не опускался до банального воровства.
Ему интересно было немного «пощекотать» нервы, провернув какой–нибудь «финт». И вот сейчас быстрым незаметным движением он отклеил с другой бутылки маленький ценник (тогда еще не было в таких магазинчиках штрих–кодов), и поменял его местами с ценником «Бейлис».
— О! Двадцать одна марка. Совсем другое дело! — весело проговорил он, направляясь с корзинкой к кассе.
Выложив свои покупки, спокойно смотрел на немецкую работницу прилавка. Та бодро, по наклеенным ценникам подсчитала сумму и объявила общий итог. Серега с достоинством расплатился наличными. Если бы кассирша заметила подмену, то её ожидала бы такое искреннее недоумение на лице гроссмейстера, что она наверняка бы подумала, — сами работники магазина перепутали наклейки при расстановке товара на полках.
Оставив позади «схававшую мульку» кассиршу, мы вышли на улицу. Вскоре наш «Мерс» рассекал просторы немецких автобанов. Серега сразу взял на себя роль штурмана, время от времени посматривая на купленную по такому поводу карту европейских автомобильных дорог. Курс был взят — на Париж. Впереди была граница Бельгии.
— Может, объедем? — я повернулся к задремавшему спутнику. — У нас же виз транзитных бельгийских нет.
— А... Проскочим, не боись. На юг слишком далеко ехать, огибать эту Бельгию. В случае чего скажем, что заблудились.
Поток машин замедлил скорость, приближаясь к границе. Около будки стояла бельгийская пограничница, выборочно проверяя документы у водителей. Я с волнением притормозил, но она, взглянув на наши красные транзитные номера, просто махнула рукой.
— Проезжай быстрей! — подтолкнул меня Серега. — Видишь — пропускает!
Я нажал на газ, и вскоре мимо нас замелькали столбы освещения бельгийского автобана. Скажу вам — здесь в темное время суток ехать одно удовольствие. Лучшие дороги в Европе.
На бельгийско–французской границе наш «Мерседес» был решительно остановлен. Иссиня–черный негр полез сразу в багажник, и ходко пошуровал там своими большими лапами. Потом проверил бардачок, заглянул под сиденья. После этого, взяв наши паспорта с одинаковыми фамилиями, именами, отчествами, принялся разглядывать их, задумчиво шевеля губами. Серега небрежно облокотился на открытую дверь автомобиля с бесподобным выражением скуки на лице. Весь его вид говорил: «Ну что вы, господа! К вам едут хорошие люди. Сеять доброе, вечное! Культуру поднимать! Шахматную. А вы тут задерживаете их какими-то проверками!»
Полицай, просмотрев наши документы, наконец–то улыбнулся, отдавая паспорта:
— Мерси! Бо вояж!
— Негр, он не только в Африке негр! — пробурчал Серега, пристёгиваясь ремнем безопасности.
Франция!
Она неслась навстречу ровными зелеными полями, мелькавшими красивыми домами с красными черепичными крышами. Я часто мечтал об этой стране, разглядывая её сиреневое изображение на географической карте. И вот она — под колесами нашего автомобиля!
В музыкальных колонках звучала удивительно подходящая для такого момента песня на французском — «Вояж, вояж». Серега в такт подпрыгивал на сидении, дергал коленками, стучал ботинками по коврику.
В Париж мы не стали углубляться, так как там заблудиться на многочисленных транспортных развязках было проще простого. Оставив машину у станции метро, мы поехали в центр. Серега уже не раз бывал здесь и выступал теперь в роли гида.
— Ну, где Эйфелева башня? — спросил я.
— Да увидишь скоро, — ответил друг. — Давай я тебе по пути покажу улицу проституток. Saint Denis называется, хочешь?
— Конечно! — с жаром согласился я.
Запретный плод сладок.
Мы потопали вниз от вокзала Garde Nord, миновав какой–то рыбный рынок. И вышли к большой арке, с которой и начинается эта знаменитая улица. Серега уверенно шел впереди по узкому тротуару. Я еле поспевал за ним, так как уже начались главные «достопримечательности» улицы. Которые стояли, как правило, опираясь на стены домов, и спутать их с другими прохожими женского пола было невозможно.
Они были очень разные, эти французские жрицы любви. Молодые и старые, некрасивые и симпатичные; живые, весело разговаривающие с подходившими мужчинами и безразлично смотрящие перед собой. Я во все глаза разглядывал их. Одна негритянка, когда я проходил рядом с ней, неожиданно схватила меня за локоть и потянула к себе. Я вырвал руку, прибавил шагу. Вслед послышалось какое–то ругательство.
— Даааа, — протянул Серега. — Наверное, давно клиентов у неё не было.
— Наверное, — согласился я. — Активная дама. Таких много здесь?
— Нет, в основном они ждут, когда к ним подходят.
Мы шли в направлении Сены. С обеих сторон улицы красовались яркие вывески SЕХ-шопов.
— Хочешь, зайдем в такой магазин? — предложил Серега.
— Давай...
Мы прошли через узкий, огороженный черной тканью, вход. В магазине громоздилась масса совершенно непонятных для меня предметов. Я ошарашено крутил головой, пытаясь понять предназначение некоторых из них. Правда, сомнений в направленности больших резиновых изделий, резко выделяющихся на общем фоне, не возникало.
— Что вы хотите? — услужливо спросил возникший перед нами молодой негр.
— Слышь, пойдем отсюда, а? — потянул я друга за рукав.
Мы вышли из заведения капиталистического разврата и морального разложения. Нам с детства вдалбливали эти непререкаемые истины, и поэтому они где–то глубоко, но все же сидели в сознании.
Я облегченно вздохнул на улице. И тут же замер. На меня с каким–то неподдельным интересом смотрела светловолосая девушка в очень короткой юбке. Напарник перехватил мой ответный взгляд.
— Что, нравиться? — подтрунил он.
— Ничего так девушка...
— Давай спросим, сколько она стоит? — продолжал дружок.
— А что, она тоже... это... — засомневался я.
— Конечно, ты что — не видишь? — ответил Серега и направился к ней.
— Да брось ты, пойдём! — я пытался остановить его.
Но он уже разговаривал с путаной. На его вопрос девушка улыбнулась и что–то ответила.
— Триста франков! — обернулся ко мне Серега, — ладно, пошли...
— Триста франков? И что? За сколько?
— А.... десять минут.
— Десять минут? А что так мало–то?
— Такой тариф. Пять минут... минет, пять минут — классика. Не уложился — гуляй!
— Какая–то спешка у них здесь, вроде конвейера, что ли?
— Точно! Пошли они нафиг! — подтвердил мой спутник.
Так, беседуя, мы прошли всю улицу. В конце её негромко журчал красивый фонтан. Мы остановились и присели, все-таки усталость давала о себе знать. Вдруг моё внимание привлек негр, кидающий карты на маленьком столике.
Мы подошли.
Я никогда в жизни не видел у человека таких глаз! Вы подумаете — больших или выразительных, маленьких или хитрых? Ничего подобного! Этот шулер, стоящий на своём посту по отлову лохов, совсем не смотрел вниз на свои руки, ловко перебрасывающие три засаленные карты. У него правый глаз глядел вправо, а левый — одновременно с этим, соответственно обозревал левую часть улицы. Таким образом, контролировались оба направления возможного подхода полиции. Как только вдали появлялись голубые рубашки служителей порядка, так этот прохиндей тут же сворачивал свой разборный столик и смешивался с пешеходами. Я потом не раз встречал его на этом месте около фонтана. Может быть, и сейчас он там стоит.
В турнире мы, естественно отыграли каждый под своей фамилией. Взяв в конце заветные белые конвертики, правда, с небольшими сравнительно суммами, двинулись на Родину. Путь лежал через небольшой немецкий город Манхайм, где Серега должен был встретиться с боссом клуба, выступающего в чемпионате Германии, и договориться с ним об условиях контракта. Мы пересекали французско–германскую границу в районе Саарбрюкена. Французский контроль прошли быстро и без помех.
Подкатили к немцам.
Из будки вышел здоровенный бугай, окинул нас взглядом, попросил паспорта. Мы протянули ему наши «братские» документы. Немец открыл их, посмотрел... потом взглянул на нас, опять на фото, потом помедлил и... стал тихо смеяться. Затем всё громче и громче. Мы с Серегой тревожно переглянулись. Немчура не унимался. Через минуту он уже ржал, как конь.
— Ком... ком... Вальтер! — позвал он своего напарника из будки.
Второй немецкий пограничник подошел. Верзила, тыкая пальцем в наши паспорта, стал быстро ему что–то объяснять, не переставая смеяться. У Вальтера удивленно поползли вверх брови, он бросил на нас заинтересованный взгляд.
— Они поняли, в чем дело... — чуть слышно промолвил гроссмейстер.
— И что теперь?
— Не знаю, — пожал плечами «молочный брат». — Посмотрим.
