2015 год. Встреча третья. Севастополь, мыс Фиолент. Пробежка по Крыму.
У многих, живущих на планете Земля есть своя Большая Мечта. Но, она такая огромная, что не разглядеть её вблизи. Не каждый может отдалиться на приличное расстояние, а потом уже рассмотреть и понять Суть своей мечты. Мечту в руки не возьмёшь, а если кажется, что взял - то просто осколок Судьбы. Почему Крым, а не Сочи или Одесса? Та же судьба бывает благосклонна к свободным путешественникам и даёт возможность эпизодически приблизиться к мечте, побывать там, где благодать познакомилась с душой.
Спешу поделиться увиденным этим летом. Как хочется посидеть вечерком с вами, друзья, на краюшке обрыва на мысе Фиолент и рассказать неторопливо про те, три мистические встречи с полуостровом романтиков.
Упоенными вечерами у моря, восхищаясь великолепием и неповторимостью природных спектаклей, попадаешь в непроизвольное медитативное состояние, и тонешь в вечности, вместе с последними лучами заходящего солнца, которое уже спалило все твои земные привязки и мимолётные ценности.
Ох, кто-бы знал, как порой невероятно сложно и ответственно начинать отчёт о трёх встречах в разных эпохах с легендарным и благословленным Крымом. Не загадываю. Надеюсь, что найдутся ещё слова, фотографии уже выстроились в очередь.
Небольшой анонс тем:
Прогулки по Севастополю
Музей писателя-романтика Александра Грина в Феодосии
День России в Севастополе
Художник и время. Открытие выставки Василия Нестеренко
Ялта остается Ялтой
Воронцовский дворец
Херсонес. Камни правду говорят?
«Ночные волки» днём
Этюды Фиолента
«Мыс Фиолент имеет вулканическое происхождение, и представляет из себя остатки вулкана, извергавшегося здесь ориентировочно 150 миллионов лет назад. Фиолентом иногда называют не только мыс, но и область побережья 10 км около него. Отвесные скалы, чистое, прозрачное море, потрясающие виды - этим славится Фиолент среди отдыхающих.» http://crimeamap.ru/fiolent_mis/
Ялта. Дизель-электроход «Россия». Туристическая группа осенью, со всех просторов бывшего Советского Союза. Первый круиз в жизни, но больше в круизы не ходил. Отпуск инженера. Про полосатость жизни догадывался, и носил соответствую рубашку.
Беспечное и самое счастливое время в моей жизни. Когда есть уверенность и стабильность. Учись, осваивай профессии, и будешь востребован. На работе выделят двухкомнатную квартиру, а в профкоме предложат почти бесплатную путевку в круиз по Черному морю на теплоходе «Россия». Пусть осенью, но на настоящем корабле. Езжай в мечту — в Крым, в котором никогда ещё не был.
Прежде чем поделиться воспоминаниями о том далеком по времени путешествии, немного информации из Интернета о флагмане туристических маршрутов тех лет:
Дизель-электроход «Россия»: между войной и миром
"Пассажирский лайнер дизель-электроход «Россия» оставил добрый след как в славной летописи Черноморского пароходства, так и в биографиях сотен моряков, которые входили в его экипаж за многие годы трудовой вахты «России» в составе флота ЧМП.
Необычная история этого судна овеяна легендами, о некоторых из них будет рассказано ниже. Будущий дизель-электроход «Россия» был построен в 1938 году на судоверфи «Дойче-Верфт» в Гамбурге и имел первоначальное наименование «Патрия». 27 августа 1938 г. «Патрия» ушла в свой первый трансатлантический рейс из Гамбурга на Панаму. До 1940 г. судно эксплуатировалось в водах, омывающих западную часть Южной Америки. С 1940-го по 1945 год использовалось как плавбаза ВМФ. Конец войны застал «Патрию» на рейде порта Фленсбург на севере Германии, в районе Кильского канала, находившегося в английской зоне оккупации, где заблаговременно был сконцентрирован почти весь военный и торговый флот Германии. С 1945-го по 1946 г. «Патрия», захваченная англичанами, оставалась у них как военный транспорт под наименованием «Импайр велланд» и, пока оформлялись репарационные списки, успела сделать два рейса Ливерпуль — Нью-Йорк. 7 февраля 1946 года дизель-электроход был получен СССР в числе других судов по репарации и передан на баланс Черноморского пароходства под наименованием «Россия». Первым капитаном возвращенного судна был Е. Ш. Гогитидзе. До мая 1947 года «Россия» работала на первой международной линии, созданной в Черноморском пароходстве после Великой Отечественной войны (Одесса — Нью-Йорк), сделала несколько спецрейсов по перевозке репатриантов из Бейрута в порт Батуми. В 1948-1949 г.г. было произведено архитектурное и техническое переоборудование судна, после чего оно превратилось в комфортабельный флагман пассажирского флота, который отличался от других пассажирских судов изысканно оформленными каютами, изящным и элегантным оформлением общественных помещений. До 1954 г. «Россия» использовалась, в основном, на Крымско-Кавказской линии. Позже судно стало выходить в отдельные спецрейсы на Кубу, в страны Западной Африки, обеспечивало, к примеру, доставку участников на Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Гаване в 1978 году. Почти 39 лет прослужила «Россия» Черноморскому пароходству. Навсегда осталась добрая память у многих тысяч пассажиров, совершавших в разное время круизы на этом судне, о гостеприимстве и радушии экипажа, отличном сервисе, развлекательных программах, великолепной кухне и др. Но время брало свое. Пароходство пополнялось новейшими пассажирскими судами. 1 декабря 1984 года судно завершило свой последний рейс. В связи с большим моральным и физическим износом ремонт судна был нецелесообразным, и старушка «Россия» под наименованием «Аниза» была продана в Японию на металлолом. Часто в период эксплуатации д/эл. «Россия» у пассажиров возникали вопросы: «А правда ли, что судно ранее называлось «Адольф Гитлер» и что в одном из баров подписывалась капитуляция германского военно-морского флота?» Подобные вопросы задавали посетители у модели судна в Музее морского флота. Нет, все это не соответствует действительности. Но биография судна действительно связана с событиями последних дней Великой Отечественной войны и первыми днями мира. Как известно, Акт о капитуляции Германских вооруженных сил был подписан в ночь с 8 на 9 мая 1945 года в Карлсхорсте, предместье Берлина. Затем был создан Контрольный Совет по управлению Германией, куда вошли представители всех четырех стран: СССР, США, Великобритании и Франции. 16 мая 1945 года была опубликована последняя сводка Советского информбюро о том, что советские войска закончили прием сдавшихся в плен немецко-фашистских войск по всему советско-германскому фронту. Этим самым были выполнены условия акта капитуляции. Но на территории, оккупированной союзниками, как стало известно в Москве, творились довольно странные дела. В английской зоне были не расформированы и не переведены на положение военнопленных около 1 миллиона немецких солдат и офицеров, с которыми даже проводились занятия по боевой подготовке, сохранились штабы немецких войск, наблюдалось сотрудничество англичан с немецкими войсками. Выполняя волю покойного фюрера, гросс-адмирал Дениц сформировал правительство, обосновался с ним в городе Фленсбурге и приступил к активным действиям, претендуя на то, что это правительство представляет всю Германию и будет вести ее основную послевоенную политику. Одним из самых заветных, но, разумеется, тайных желаний этого правительства было намерение поссорить союзников. С 3 по 12 мая 1945 года на борту «Патрии», стоявшей возле моста Блюхера, Дениц и часть имперского правительства исполняли свои административные обязанности — лайнер служил им официальной резиденцией. Для связи с частями и подразделениями немецкой армии и кораблями ВМФ использовалась судовая радиостанция. В Москве принимается решение срочно направить в Фленсбург советскую делегацию в контрольную комиссию, которая должна решительно потребовать от союзников ареста всех членов правительства Деница, немецких генералов и офицеров. Представителем от советской стороны для ареста правительства Деница был назначен генерал Н. М. Трусов. Группа, которую он возглавил, насчитывала 25 офицеров, в основном чекистов. 17 мая группа прибыла в Фленсбург, расположенный на самом севере Германии на границе с Данией. Оказавшись в этом районе, группа как бы попала в довоенную фашистскую Германию: всюду сохранились старые названия улиц, фашистские указатели, кругом свастика, фашистские приветствия поднятием руки и масса немецких военных в сухопутной, эсэсовской и морской форме со знаками различия. Было очевидно: здесь в полной мере продолжал существовать гитлеровский порядок, действовали фашистские законы. В городе работали городской транспорт, магазины. В порту находилось множество немецких военных кораблей, торговых судов. Экипажи вели обычный образ жизни — уходили на берег в увольнения, как ни в чем не бывало. На кораблях отбивались склянки и развевались немецкие флаги со свастикой. Оживленное уличное движение регулировали пожилые полицейские в Форме, которую они носили при Гитлере. В Фленсбурге находилось и продолжало функционировать верховное командование фашистской Германии во главе с генерал-полковником Йодлем — начальником штаба руководства. Как будто не было подписания Акта о безоговорочной капитуляции. Прибывшие представители Союзной Контрольной комиссии, включая позже прибывшую советскую делегацию, избрали для своей работы и проживания судно «Патрия». До прибытия советских членов комиссии адмирал Дениц стремился провести сепаратные переговоры с англичанами и американцами. «Глава правительства» дважды приезжал на «Патрию». Его встречали со всеми почестями: гудок судна, почетный караул, рапорт офицера. Все изменилось с прибытием советских представителей. Несмотря на некоторое сопротивление англичан, советская делегация настояла на том, чтобы арест произвести одновременно, по утвержденному делегацией списку. Утром 22 мая 1945 года гросс-адмирал Дениц принимал в своем кабинете «премьер-министра» графа фон Крозига. Солдаты прервали их беседу и увезли Деница на «Патрию». Туда же были доставлены его помощники, адмирал фон Фридебург, генерал Йодль. На борту «Патрии» на этот раз уже не было торжественной встречи. Союзная Контрольная комиссия в самой резкой форме заявила: союзники не признают «правительство Деница», оно прекращает свое существование, а гросс-адмирал Дениц и его министры арестованы. Под усиленной охраной немцев с «Патрии» препроводили з тюрьму. 23 мая все аресты согласно утвержденному списку были завершены. Генерал Трусов не только выполнил прямое поручение Москвы об аресте «правительства Деница», но по своей инициатива еще прихватил штаб верховного командования германской армии. Уместно заметить, что арестованные Дениц, йодль в числе других предстали перед Международным военным трибуналом и были осуждены на Нюрнбергском процессе как военные преступники. В результате инициативных действий группы Трусова СССР не упустил значительные трофеи из состава морского флота Германии. Ему удалось получить уточненные списки флота, что позволило позже на Потсдамской конференции трех держав более-менее рационально распределить германский флот. Так Черноморское пароходство, как уже отмечалось выше, получило «Патрию» «Дуалу», названные «Россия», «Петр Великий», чуть позже пароходство пополнили «Иберия», «Рюгем», названные «Победа», «Иван Сусанин», и целый ряд других судов. В Фленсбурге Н. М. Трусову и его группе удалось добыть немецкие карты морского штаба с минной обстановкой по всей акватории Балтийского моря, эти карты значительно облегчили нашим военным морякам разминирование Балтийского моря и спасли от гибели многих людей и суда ряда государств. Вот такие задания выполнил сразу после войны генерал Н. М. Трусов, находясь на «Патрии» вместе со своей группой. Если Акт о безоговорочной капитуляции гитлеровских вооруженных сил фиксировал прекращение боевых действий «на суше, на море и в воздухе», то арест «правительства Деница» ставил последнюю точку: было ликвидировано фашистское правительство, третий рейх как государство перестал существовать не только официально, юридически, но и фактически. Вот так наш дизель-электроход «Россия» стал своеобразным связующим звеном между войной и миром," Олег БУЛОВИЧ. Ветеран флота, Почетный работник Минморфлота СССР.
ElenaSevenard писал(а) 11 авг 2015, 09:49:Оу! Как удачно я увидела Ваш новый опус! Интрига, романтика, эстетическое удовольствие - все на месте! Жду продолжения.
Сударыня, очень радостно услышать такой отзыв о начале отчёта! Приятно, что ждёте продолжения.
Разрешите преподнести Вам этот букет с мыса Фиолент.
Встреча первая — 1972 год. Дизель-электроход «Россия» (продолжение)
Кто и как впервые увидел море?
Когда в юности прочтешь "Остров Сокровищ" Роберта Стивенсона, и ночью грезятся герои Григория Адамова ("Тайна двух океанов"), начинаешь понимать, что в твоей жизни чего-то катастрофически не хватает. Моря, нет рядом моря! Досада и уныние закрадывается в неокрепшую душу, живущую в теплом предгорном Ташкенте. А когда попадается в руки роман Александра Грина "Бегущая по волнам" — слезы умиления и радость... влюбленные встретились. Как тоже... хотелось найти свою Принцессу на берегу лучезарного моря.
Вспомнил, что неподалеку от города сделали небольшое водохранилище и назвали его Ташкентским морем. Поехал туда с ночевкой. Рыбалка со стороны плотины, костерок, уха. Но бригантины там не появляются на горизонте, за отсутствием самого горизонта. Так и не встретил на берегу свою Ассоль, и грусть поселилась в сердце надолго.
Когда несбывшееся уже почти не давит и не бередит душевные раны, и смиряешься с тем, что не все люди живут у моря, жизнь становится среднестатистической, "почти как у всех", и заботы дня сегодняшнего задвигают романтические порывы в самые неприличные места.
И когда осенью 1972 года в профсоюзном комитете предложили горящую путевку в круиз по Черному морю — кажется, что ничего внутри не встрепенулось. - Ну, в круиз, значит в круиз... Или мечты юношеские были легкомысленны, либо бытие-житие может размазать так каждого из нас о каждодневные заботы и тревоги, что задействован будет только разум. Проекты, сметы, финансирование, лимиты, подрядчики, объекты, сдача в эксплуатацию, неустановленное оборудование на складах - все это затмевало порой простые человеческие заботы о появившейся семье и ребенке. И все романтические мечтания незаметно оказались в пылящихся архивах памяти.
Не удалось перестроиться на отпускную волну и во время перелетов. Если помнится, то морской тур начинался в Сочи. Каюта на двух человек, приятный, малоразговорчивый прибалт в соседях.
Брожу первый вечер по палубе... Всё так непривычно и ново. Людей не вижу, они просто мелькают. Море за бортом «настоящее». Первая качка, но кажется не про меня. Многие пассажиры в последующем при качке частенько не доходили до залов ресторанов. А накрывали на ужин знатно. Пару бутылочек сухого на шесть человек за столом. Вполне хватало, чтобы поболтать потом о жизни, и по каютам.
Само обустройство и дизайн судна уникальны, сейчас смотрю издалека на лайнеры в Барселоне — плакать хочется, что не было тогда фотоаппарата. Может, кто тоже ходил в круиз на теплоходе «Россия»? Отзовитесь в теме, пожалуйста.
Обычный алгоритм движения — судно ночью идет до очередного порта, утром завтрак и спуск по трапу на экскурсии. Потом свободное время — каждый выбирает свои маршруты. Но, не было таких масштабов нынешних шоппингов, тем более - поисков магазинов со спиртным. И не от того, что при первой встрече на борту администратор вежливо попросила не увлекаться скрытой доставкой этих напитков на борт, в каюты. Попросила, а не запретила, заметьте. Ибо любой запрет... сам провоцирует спрос.
Порты и города менялись, как в калейдоскопе, но было устойчивое чувство, что нахожусь на другой планете, в вечнозеленых садах с пальмами и безбрежными морскими просторами. Единое советское пространство: Одесса, Батуми, Гагры, Сухуми, Сочи, Ялта, Севастополь, Новоросийск. И полуостров Крым приоткрылся путешественнику и запал в душу на всю жизнь. Хотя... все происходящее в начале круиза воспринималось как миражи.
И только при подходе к Севастополю, вкруг стали всплывать в памяти героические истории славы русских моряков. Будто проснулся дважды.
Забавные случаи, которые вспомнились.
1. Одесса. Стоим на Дерибасовской, насколько человек из нашей группы возле напольных весов, на стойке которых еще болтается на цепочке ручной эспандер. Привычно взвешиваемся. Когда уже был протянут металлический рубль старому и доброму одесситу, то он... с необыкновенной легкостью вдруг выдает: «А на сдачу можете эспандер понажимать». Уточню на всякий случай, что взвешивание стоило тогда 5 копеек, а нас было четверо. Отошли. Занавес. Поблизости заглянули в пивной бар, где прошуршали нам, что столик, где любил посиживать Мишка Япончик - не занимать. После развода с "эспандером" переглянулись и пошли в другой бар. На экскурсию в катакомбы так и не попали...
2. На борту, где-то на подходе к Одессе. Слухи от сарафанного радио начали доносить, что можно попасть в подпольную группу счастливчиков (всего-то по 10 рублей с лоха), которую проведут в каюту супер-пупер-люкс, где путешествовала Ева Браун. Незнание истории опустошает карманы, скажу я вам теперь. Конечно, пробиваюсь в группу, подмигивая многозначительно; азбукой Морзе по перилам "потайной лестницы" организатор собирает нас, и мы просачиваемся в "историческую" каюту. Каюта как каюта. Быстрый экскурс в интимные отношения Гитлера, открыты уже три бутылочки шипучки (типа — шампанское), быстро розлито (или разлито?) по картонным стаканчикам (20 шук). И на столике стояло блюдо с виноградом. Что было под столиком?
Подробная эта история, да ещё и с эпизодом «Что было под столиком?» тянет на серьёзную платную публикацию. Жду аванса гонорара. ))
4 июня 2015 года состоялось открытие выставки картин народного художника России Василия Нестеренко. Небольшой любительский фоторепортаж их залов Севастопольского художественного музея имени М.П. Крошицкого.
Мой первый полноценный круиз был на этом судне в страшные лохматые года,ну конечно с папой и мамой. Когда точно не помню,раньше семидесятых, и фоток не найду,но был на нем. Интересно про него вспомнить.
И все это время надеялся, что промелькнет в нем хоть упоминание про теплоход «Россия». А теперь... такая нечаянная радость — есть путешественник с форума, который, надеюсь, дополнит мои скудные воспоминания о тех круизах лохматых годов.
Прежде всего спасибо за приглашение. Наш круиз проходил когда я был еще совсем сопля и помню все очень смутно. Конечно поражал этот огромный белоснежный пароход,гудок и агрегаты,механизмы среди которых лазить было особое удовольствие. Кабина была,как мне казалось,большая и красивая с иллюминаторами из которых струился солнечный свет. Ходить есть было особым удовольствием где меня обслуживали как взрослого и если папа одевал форму капитана второго ранга,то выглядел супер. Ему очень шла морская форма и белый китель был в пору красавцу судну. Наверное это и сыграло злую шутку. На моего папу с восхищением смотрели многие дамы на судне и маме всегда это не нравилось. Она была молодая и красивая,амбициозная,лучше многих,но ей казалось что папа чрезмерно учтив с дамами. Смутно помню что после этого круиза у мамы больше не возникало желание ходить в круизы и мы просто приезжали в Ялту. Когда я мелкий засранец стоял на берегу у судна я всегда с восхищением смотрел на него,оно казалось огромным как гора и грациозным как лебедь. Наверное мамины воспоминания и дали толчок уничтожить все снимки,жаль, это было так интересно сейчас...
Уже Лик вопрошал к нам, присутствующим на открытии выставки, да и глаза доблестного охранника залов взглядом майора Пронина дали понять, что пора заканчивать не аккредитованную съемку. ))
Многие приглашенные устремились на банкет, а взрослый мужчина с пышной седой шевелюрой, весь в белом, закрыл свою фотосумочку с надписью «Сонька, золотая кнопка» и привычно пошагал по улицам Севастополя в направлении двух чебуреков и бутылочки пива «Крымское светлое».
Klevant писал(а) 13 авг 2015, 20:51:Пока формируется небольшой отчет о второй встрече с полуостровом Крым в 2001 году
2001 год. Встреча вторая.«Десять дней в чужом раю».
В августе того года удалось побывать в Севастополе и проехаться на туристических автобусах совсем немножко по Крыму. Добирались в Севастополь из Москвы на поезде, через территорию Украины. Какие-то потешные пограничники, таможенники — разум отказывался воспринимать происходящее как действительность. Казалось - вот, ещё чуть-чуть, и жители бывших республик Советского Союза одумаются, и соберутся снова в дружную семью, и будут ходить/ездить к друг к другу без новых границ и ограничений.
Близкие, живущие в Севастополе смотрели на нас с какой-то обреченной надеждой, что Москва все-таки не бросит их здесь. Ныло сердце за них. И вместо отпуска... печаль и сожаления. Решил даже не выкладывать фотографии из той поездки, кроме одной.
Да еще эта встреча на городском рынке, что запомнилась на всю жизнь.
Подошли купить фирменных поджаренных семечек. Разговорились. А перед нами... капитан дальнего плавания с мешочком семечек.. Без Родины, без работы, без перспективы, а в глазах его такая тоска и беспомощность, что сердце заныло. И эту боль носил потом ежедневно, и понял тогда, что не смогу переехать жить в Севастополь, хотя... менять климат нужно было как можно скорее. Теплолюбивому ташкенцу российские промозглости не всегда полезны.
Эти райские кущи на нашей планете, которые не просто завораживают тебя, но и лечат душу от всех недугов и тоски, может, тоже скучают по тебе, когда лихолетье и неустроенность носят тебя по странам и континентам. Прости меня, Крым! Простите все жители этого уникального полуострова, что так редко ступаю на вашу благодатную землю, не допиваю из родника вашего добродушия, угощаюсь не каждый день из ваших трудолюбивых и заботливых рук, почти не слышу шумы прибоя и перезвона колокольчиков в горном селении.
Простите мои севастопольцы, что четырнадцать лет назад не послушал зова сердца и не сталь вить свое новое гнездышко на мысе Фиолент, и вместо этого пустился в заморские странствия по европам. Прошел там «Крым и Рым», и красоты видел и благополучие местное, но душевность редка здесь в людях. И тосты за праздничными столами почти не произносят «просвещенные» европейцы, не желают тебе здоровья, и не поминают ушедших добрым словом. Значит, и энергией негде подпитываться, не только живущим, но и перешедшим в иное, неизвестное нам измерение.
Но судьба делает подарки, и проявляется «почти из ничего» возможность добраться до Крымской обители и прикоснуться к источнику неиссякаемой Энергии на перекрестке всех мировых культур.
Спасибо всем добрым людям, что продолжается мирная жизнь в неповторимом и живописном Крыму!
Klevant писал(а) 16 авг 2015, 15:25:Казалось - вот, ещё чуть чуть, и жители бывших республик Советского Союза одумаются, и соберутся снова в дружную семью, и будут ходить/ездить к друг к другу без новых границ и ограничений.
Klevant писал(а) 16 авг 2015, 15:25:Казалось - вот, ещё чуть-чуть, и жители бывших республик Советского Союза одумаются, и соберутся снова в дружную семью, и будут ходить/ездить к друг к другу без новых границ и ограничений.
Замечательные слова и прекрасные фотографии.
Спасибо за добрые слова и искренность! А вот эта фотография в Севастополе на площади Нахимова — вынула занозу из сердца, что ныло десятилетия...
Приятно услышать такой отзыв от девушки, которая живет в родном городе. Спасибо! В предгорье Алатау прошло босоногое детство. Может, поэтому пишется иногда от души?
2015 год. Встреча третья. Севастополь, мыс Фиолент. Пробежка по Крыму.
Феодосия. Два Музея
Этот уютнейший и волнительный уголок Крыма, колыбель романтической эпохи, сотканной произведениями Александра Грина встретил нас добродушно на автовокзале. По городу и набережным мы с вами пройдемся чуть позже.
Удивительным образом, рядом, почти на одной улочке, расположились два уникальных музея — художника-мариниста Ивана Константиновича Айвазовского и писателя-романтика Александра Степановича Грина.
Эпопейные скрижали о суровых реальностях встреч с морской стихией на полотнах великого живописца,
и хрупкий парусник романтика с Алыми парусами, с надеждой и мечтой в этой бездонной пучине, которая олицетворяет нашу нелегкую, а порой и жестокую Жизнь.
Феодосийский литературно-мемориальный музей А.С.Грина
Просматривая фотографии из музея, вдруг почувствовалось, что они уж очень перекликаются с сюжетами этой публикации в журнале «Караван историй» (Февраль 2003):
Счастливый человек из Зурбагана (ч.1)
На столе расстелена мятая "Правда", но дата хорошо видна - 20 марта 1920 года. На газете - несколько вареных картофелин, кусок ржавой селедки и закопченный чайник. Рядом лежит книжка - бледно-зеленая обложка с неряшливо оттиснутым рисунком. Крупно набранное имя автора - Александр Грин.
От раскаленной буржуйки веяло теплом, спешить было решительно некуда, и собравшиеся искали тему для разговора: положение на фронтах уже обсудили, поговорили о карточных нормах, богоискательстве и новых стихах Маяковского, о том, что в Петрограде со дня на день должны высадиться англичане и что вареная конина чрезвычайно питательна. Темы иссякли, но расходиться не хотелось - в остальных комнатах Дома искусств (до революции здесь жил купец Елисеев) было холодно и неприютно.
Один из собеседников потянулся к книжке, открыл ее и прочел наугад выхваченную строку: "Спокойно встретил он ответные выстрелы, пистолет дрогнул в его руке, пробитой насквозь, и выпал. Другой рукою Тарт поднял его и выстрелил..."
Сидящий напротив господин - профессорская бородка, пенсне в золотой оправе, холеное лицо, - поморщился: - Да уж, фантазии Александра Степановича мог бы позавидовать даже его любимый Эдгар По. Третий, с романтической гривой и шелковой лентой вместо галстука, хохотнул: - Эх, господа хорошие! Да ведь на самом деле он вовсе не Грин: говорят, его настоящая фамилия Гpиневский. Знавал я нашего Александра Степановича и Николаем Ивановичем Мальцевым, мещанином из местечка Новый Двор, что в Варшавском уезде, и Алексеем Алексеевичем Мальгиновым. - Это как же, милостивый государь?
- Очень просто: в 1906 году его арестовали за проживание по подложному паспорту и выслали из столицы. Да что там фальшивый паспорт - о милейшем Александре Степановиче говорили и не такое...
- Да, конечно, объездивший полмира моряк, золотоискатель, авантюрист, русский Джозеф Конрад... - Конрад! Эк вы, батенька, хватили - знаю я этого вашего "Конрада": печатался вместе с ним в "Новом сатириконе", не одну беленькую вместе распили, и уж вы мне, стреляному журнальному воробью, поверьте - ничего, кроме Дюма с Майн Ридом, приложений к "Ниве" да книг, входящих в программу четырехклассного училища, он не читал. И на Таити с Мадагаскарами не бывал - где уж ему живописать морские приключения!
- Но помилуйте: перед нами книга, и в ней... - Книга! Это дело другое. В 1912 году мне рассказывали, что Грин был слугой английского капитана. Он зарезал хозяина и удрал с корабля, прихватив его вещи, а на дне рундука нашел кипу рукописей. С тех пор он так и живет: как деньги выйдут, несет в журнал рассказ. Пропьет гонорар - и сразу достает новую повесть. Говорят, теперь, при большевиках, он процветает: ходит в енотовой шубе и лаковых башмаках, живет в бывшей квартире обер-полицмейстера, содержит двух балерин...
- Позвольте, но ведь капитан писал по-английски! - Правильно. Грин все это перевел: полжизни на кораблях, в чужих портах - вот он, собака, и наловчился..
В печке с треском лопнул кусок старой оконной рамы, и собеседники замолчали: они сидели, пытаясь представить известного беллетриста Грина крадущимся по корабельной палубе с ножом в руке.
... А за сотни верст от Петрограда, под Псковом, солдат вздрогнул от грохота разорвавшегося вдали снаряда. Светил месяц, под сапогами скрипел снег, красноармеец караульной команды Грин брел к железнодорожной станции. Время от времени он закрывал глаза, и тогда ему казалось, что он идет по берегу тропического острова: под ногами скрипит песок, а разгоряченное лицо овевает морской ветер. Ему и впрямь было жарко - у красноармейца Грина начинался сыпной тиф...
Он шел вдоль моря, прислушиваясь к шороху волн (по полю, шурша, мела поземка), держа направление на яркий сноп света: там, за рощей, стоял пароход. Идти становилось все тяжелее, все сильнее тянула к себе земля, хотелось лечь и подставить лицо солнцу... Но он все-таки доковылял до полустанка, прошел мимо готового тронуться паровоза и постучался в дверь санитарной теплушки.
Через полчаса больной лежал на жестких нарах передвижного госпиталя, а набирающий скорость состав раскачивался на ходу, словно вышедший в море пароход. Паровоз свистнул, затем протяжно загудел и Александру Грину (санитар, посмотрев на градусник, покачал головой - столбик термометра подползал к сорока) показалось, что он вернулся на двадцать лет назад и отправляется в свой первый рейс.
Поезд трясло, из треснутого окна дуло, и большой белый пароход (на нем он когда-то ходил в Александрию) оборачивался крошечной черноморской шхуной "Святой Николай" - Грин был единственным матросом, спал на корме, подложив под голову кусок разбитой черепицы, управлялся с рулем, стряпал, таскал грузы, драил палубу... И вылетел с суденышка в Херсоне, не получив обещанного жалованья...
Жар усиливался, и продуваемая ледяным ветром херсонская набережная, где он, голодный, мыкался в поисках работы, расцветала невиданными красками. Теперь это была Индия, страна, о которой он мечтал в детстве. Шестнадцатилетний Саша Гриневский ехал в Одессу, чтобы поступить в матросы, и вез с собой коробочку акварели: юноша собирался рисовать пальмы, слонов и прекрасный индийский город Дели.
... Больному казалось, что он взлетел - теперь он видел себя и свою жизнь как бы со стороны, сверху. Александр Грин внимательно разглядывал худого узкоплечего подростка, прилежно штудирующего том Майн Рида. Это он сам, а седобородый здоровяк - его отец, польский ссыльный, бухгалтер вятской земской больницы, поднимающий на медные деньги четверых детей.
Степан Евсеевич Гриневский, отец А. Грина.
Унылое лицо мачехи... Одноэтажный флигелек о девяти окошках на Никитской улице - это их дом. Здание Александровского реального училища: колонны у подъезда, вощеный паркет, злые глаза инспектора: на уроке немецкого ученика Гриневского поймали за сочинением пасквильных стихов: "Инспектор, жирный муравей, гордится толщиной своей..."
Ругань отца, ворчание мачехи, обшарпанные комнаты четырехклассного Вятского городского училища: после исключения его согласились принять только туда... Стыд за нищету, за себя - долговязого, неуклюжего и обтрепанного, неприкаянность... Александру Гриневскому снилось море, огромные серо-стальные пароходы, пестрые китайские джонки и изумрудно-зеленые тропические берега: слабогрудый вятский подросток мечтал о приключениях, как у Майн Рида.
... К постели подошел врач; санитар принес миску холодной воды, намочил полотенце и положил на лоб мечущемуся в бреду солдату. И Александр Грин стремительно, под вагонный перестук и громкое уханье собственного сердца, рухнул вниз и вновь почувствовал себя шестнадцатилетним Сашей Гриневским. Колеса речного пароходика шлепают по реке Вятке, из длинной трубы с пыхтением и свистом вырывается дым (тяжело отдувающийся санитарный поезд медленно подходил к очередной станции), и он еще может разглядеть среди тех, кто остался на пристани, бедно одетого, растерянного отца, который беспомощно смотрит вслед кораблю. А он чувствует себя превосходно: на нем серая блуза и охотничьи сапоги до колен, в кармане - шесть рублей, у ног - ивовая корзина с двумя сменами белья, жестяным чайником и коробкой акварельных красок. Впереди - мореходное училище, серо-стальной пароход, Мадагаскар, Таити и острова Зеленого Мыса.
Перед ним лежала Одесса - и он был поражен южным солнцем, белыми домами, запахом йода, водорослей, пряностей и кофе, гулом пестрой, говорливой толпы. Волшебное, само собой родившееся слово "Зурбаган": ему казалось, что самые красивые корабли должны приходить именно оттуда. Снежно-белый китайский фарфор и прозрачные целлулоидные портсигары, кривые греческие ножики с рукоятками из разноцветного камня, кислое красное вино, дешевые сигары, матросские бескозырки с черными лентами - на прилавках Одессы было все, о чем только можно мечтать. По улицам ходили рослые моряки в голландках и клешах, в порту стояли десятки пароходов, вечером город зажигался сотнями ярких фонарей. Вот только его, долговязого и слабогрудого, здесь никто не ждал - в мореходку Александра Гриневского не приняли, на корабль не взяли, а шесть рублей скоро были потрачены. Сперва он продал высокие охотничьи сапоги, затем - отцовское белье, оставшись в тряпье и опорках. Он жил в ночлежках, работал грузчиком, нищенствовал (хорошего попрошайки из него так и не вышло), ночевал под мостом...
Маленький черноморский пароходик "Платон" (он продержался на нем только одну навигацию), александрийский порт (первое заграничное плавание оказалось последним - ему не удалось поладить со старпомом), бешеный крик отца: "Где твои вещи? Ты вернулся домой пешком, ты изолгался!.." Он соврал, что оставил пожитки на станции, и поначалу ему поверили. Признаться в том, что никаких вещей нет и от Одессы до Вятки он добирался зайцем, было стыдно...
… Где его вещи?! - орал комендант поезда на санитаров. - Я вам покажу, как носить на толкучку сыпнотифозное барахло!.. Я вас под трибунал отдам! Санитарный поезд медленно подходил к перрону Финляндского вокзала, Александр Грин вновь возвращался домой.
... Минуло полтора месяца, зима шла на убыль, а обитатели Дома искусств по-прежнему коротали время у раскаленных буржуек, перемывая кости ближним. Все та же компания сидела за тем же столом, как вдруг в комнату влетела известная поэтесса: - Новость, господа, и какая! Угадайте, кто наш новый жилец. Он только что вселился в дальнюю комнату, слева по коридору. -Не томите. - Грин. Александр Грин!
- Легок на помине. Вы с ним поосторожнее: обязательно кого-нибудь зарежет или рукопись украдет. - Ну... Не знаю. Не уверена. Он постучал ко мне, очень вежливо представился и попросил молоток и гвоздь. - Интересно зачем? - Под мышкой он держал картину. - Странно, кто сейчас вешает картины? - Вы как хотите, господа, а я загляну к нему через минуту-другую. Спрошу, не нужно ли еще что-нибудь кроме молотка и гвоздей.
... Комната была маленькой и темной. Из мебели - колченогий шкаф, стол, стул и кровать, покрытая половиком. Он заменит и матрас, и подушку, и одеяло.
От окна сильно дуло, и стол пришлось переставить к стене. Там оказалось еще темнее, зато над столом можно повесить ее портрет. - Хорошо, - произнес он вслух, - пусть будет всегда перед глазами. Из вещевого мешка вынул паек - два куска черного хлеба, селедку, фунт пшена. Достал коптилку и бутылочку постного масла: этим его снабдили сердобольные знакомые, у которых он накануне ночевал. Заправил коптилку, тщательно отмеряя масло. Зажег. Сразу стало уютнее, а женское лицо на портрете будто ожило: губы дрогнули, глаза чуть прищурились. - Нечего улыбаться и подмигивать, мы покончили со всем этим вчера! И жизнь продолжается.
В дверь постучали. - Кто? - спросил он весьма нелюбезно. - Ваша соседка. В комнату проскользнула поэтесса: - Здравствуйте, Александр... - Степанович. Весь внимание... - Вы у нас новосел, не могу ли я быть вам чем-нибудь полезной? - Вряд ли, сударыня. Разве что дадите мне возможность немного поработать. - Я и не собиралась вам мешать. Я только хотела... Дама пулей вылетела за дверь, и откуда-то из дальнего конца коридора до него донеслось: - Грубиян! Невозможный грубиян.
... Все это в сторону: соседку и ее... ту, что на портрете... Нужно работать. Но, пожалуй, сегодня ничего не выйдет: сейчас в голове нет ничего, похожего на сюжет. Только картины одна за другой мелькали перед глазами.
Только картины одна за другой мелькали перед глазами.
... Нестерпимо яркие звезды над пенистым веселым морем, родиной крылатых кораблей. Мореплаватели, люди великого благородства и отваги. Смуглые женщины несказанной красоты. Потом какие-то люди в черных плащах, черных масках и широкополых шляпах: кинжалы, пистолеты, хриплое: "Кто идет?" Заговорщики... И как только в памяти всплыло это слово, картины и люди потускнели, стали черно-белыми. Теперь у заговорщиков не было ни кинжалов, ни масок, ни широкополых шляп. Герои фантазии обернулись реальными людьми из прошлого, всегда возвращавшимися неожиданно и некстати.
Вспоминать о них вновь совершенно не хотелось - хотя город, где они встретились, как две капли воды походил на его Зурбаган: залитые южным солнцем улицы, белые дома, приземистые форты, массивные утюги броненосцев в порту. А за предместьями, в степи, лежало античное городище: руины башен и стен, огромные амфоры, врытые в землю на перекрестках... Он шел, и ему казалось: именно это место снилось в детстве. Здесь, в Севастополе, Александр Гриневский впервые почувствовал себя героем своей воображаемой истории - и она в отличие от многих других складывалась счастливо.
До этого он искал удачи на бакинских нефтяных приисках (голод, холод, малярия) и мыл золото на Урале - вышел пешком из Вятки в феврале и приехал в Пермь в не отапливаемом товарном вагоне, сменил размокшие валенки на лапти и принялся за работу. Он был матросом, землекопом, пекарем, подручным кузнеца, золотоискателем, рыбаком, лесорубом, нищим, переписчиком театральных ролей, банщиком, переплетчиком, слушателем железнодорожных курсов и актером на выходах - в конце концов отец сдал его в солдаты. Он не сопротивлялся: приключения утомили, а в армии была хоть какая-то определенность.
Неприятности начались после того, как он развесил в гарнизонной бане свои кальсоны, заявив, что это батальонное знамя. Фельдфебелю не нравилось, что он отказывается чистить ему сапоги, ротному - чтение Шиллера. Три из десяти месяцев службы в 213-м запасном пехотном батальоне рядовой Гриневский провел на гауптвахте. Отсидев очередной срок за "самовольную отлучку и промотание амуничных вещей", он познакомился с эсерами. Эсеров окутывал почти мистический ореол, и жизнь в подполье казалась Александру привлекательнее казарменной. Он дезертировал: отпросился из части купить кисти (надо было написать суворовские изречения), но вместо лавки отправился на конспиративную квартиру. Так началась революционная одиссея, стоившая ему двух лет тюрьмы и двух с половиной ссылки.
Однако сначала была жизнь по подложным документам, стрельба в городовых, сочинение прокламаций. Широкополые шляпы, черные плащи, пистолеты и кинжалы...
... Александр Грин опустил голову на руки: глаза закрывались сами собой, мысли пугались, и живые люди вновь превращались в отважных героев без страха и упрека. За окном совсем стемнело, стрелка чудом уцелевших в санитарном поезде и тифозном бараке часов приближалась к одиннадцати - Грин крепко спал и видел цветные сны. Рано утром в Дом искусств пришел человек с мандатом и доставил Александра Степановича Гриневского в ЧК. Маленький простуженный следователь возился с большими картонными папками, постреливая острыми серыми глазками. Он вел дело об эсеровском подполье и не мог решить, к какой категории отнести литератора Гриневского: к свидетелям или обвиняемым. Грин, удобно усевшийся в жестком дубовом кресле, произвел на него самое скверное впечатление.
Как бы невзначай следователь спросил, не встречал ли Александр Гриневский в последнее время некую Екатерину Александровну Бибергаль (на Гороховой ее считали опаснейшей террористкой), и отметил, что подозреваемый сильно изменился в лице, а слово "нет" выговорил после паузы неуверенно, дрогнувшим голосом.
И не миновать бы Александру Грину камеры и куда более жестких допросов - но как раз в это время в соседнем кабинете шел допрос настоящего эсера, взятого с оружием в руках. Услышав фамилию "Грин", он громко расхохотался (десять с лишним лет назад арестованный работал с ним в боевой организации). В протоколе допроса появились сведения о том, что Александр Гриневский (подпольная кличка Алексей) переписывал эсеровские прокламации в романтическо-декадентском духе, не соблюдал простейших правил конспирации и не мог отличить реальности от мира своих фантазий.
Александра Грина ЧК отпустила, и в десять утра (рабочий день на Гороховой начинался рано) он вышел на продуваемую ледяным ветром петроградскую улицу. О том, что он спасся благодаря какому-то чуду, Грин не думал - об этом он просто не догадывался. На ум приходили мысли простые, короткие и, в общем, ему несвойственные: Грин размышлял об устройстве своего нехитрого быта. Надо наведаться в какой-нибудь из чудом уцелевших журнальчиков, где он когда-то сотрудничал, и продать рассказ. Рассказ был написан еще до красноармейской службы, в нем много солнца, домов из белого камня и прекрасных женщин... Ему повезло: редактор одного скверного журнала взял рассказ не читая и тут же заплатил за рукопись. Гонорар был истрачен на Сенном рынке: Грин купил печку-буржуйку и видавшую виды кастрюльку. Жаль, на подушку денег не хватило. На все эти хлопоты ушел день. Промерзший до костей и зверски голодный Грин торопился к себе в Дом искусств. Кроме кастрюльки и печки, он тащил здоровенную доску, которую по дороге оторвал от какого-то забора.
И тут он увидел ее. Она вынырнула из темного переулка. Господи, сколько же лет они не встречались! Окликнуть? Но тогда она не пожелала его видеть. Захочет ли теперь? И что он ей скажет? Грин почти бежал. Уронил доску, потом буржуйку и в конце концов чуть не сшиб с ног женщину, за которой гнался. Не она... и не похожа вовсе. ... Катенька Бибергаль (партийная кличка Киска), стройная, большеглазая, отличалась бешеной энергией и метко стреляла из бельгийского "браунинга". Он влюбился в нее как мальчишка, Катенька принимала его ухаживания милостиво: он считался лучшим пропагандистом в севастопольской ячейке партии эсеров. Девушка из хорошей семьи и он, выпускник четырехклассного городского училища, бывший матрос, бывший золотоискатель, бывший нищий, бывший банщик, бывший рядовой Оровайского батальона, любитель Майн Рида и Дюма... Когда он шутил, Катенька морщилась, а слушая рассказы об удивительных странах, не отмеченных ни на одной карте, одобрительно улыбалась "Во время революции вы станете лучшим оратором партии!.."
Потом был арест, бегство из ссылки и снова жизнь по подложным документам. Потом он вышел из партии, и, когда ему удалось разыскать пробравшуюся в Петербург из Швейцарии Киску (она даже не предложила ему стул), все же сделал ей предложение. Катенька подняла брови: - И вы посмели явиться ко мне с этим? Я, кажется, ясно дала вам понять: с тех пор как вы ушли из общего дела, вы ушли из моей жизни. - Но я же не партии сделал предложение, а вам... Бросьте вы все это и выходите за меня замуж. - Никогда. Вы пустой фантазер и к тому же... К тому же... - Договаривайте. - И к тому же трус... Тогда он вынул из кармана маленький дамский револьвер, взвел курок и сказал, что, может, он и трус, но если Катенька не согласится стать его женой, ему придется застрелить ее тут же, в гостиной, а следом застрелиться самому. Киска рассмеялась, и тогда он выстрелил не целясь - пуля пробила ей бок, а когда ствол уткнулся в его собственный висок, револьвер дал две осечки. Нажать курок в третий раз он не смог. Рана оказалась неопасной, увидеться вновь после случившегося Катенька Бибергаль не захотела. ... Теперь, с печкой, его жилище выглядело иначе: доска, которую он волок через весь город, горела весело, с треском, и отсветы пламени делали комнату таинственной, даже нарядной. Пшенная каша, сваренная на буржуйке, съедена, стакан кипятка выпит - новая жизнь начиналась неплохо. В вещевом мешке лежала начатая еще пять лет назад рукопись. Название пришло совсем недавно - "Алые паруса".
Сквозь путаные, неясные воспоминания о Севастополе, прокламациях, сходках, филерах и Катеньке Бибергаль вдруг мелькнул сюжет. Вернее, намек на сюжет... В новую повесть войдет и сегодняшний Петроград. Точнее, один петроградский дом, полуразрушенный, растащенный на дрова, без дверей, с пустыми глазницами окон. В доме будет твориться чертовщина, но закончится все хорошо - потому что сюжет завертится вокруг удивительной девушки. И она... Она... Сон навалился сразу - Грин даже не успел добрести до кровати. Последней мыслью было - "крысолов". Это и название, и прозвище хорошего человека из еще не написанной повести.
... Сколько он проспал? Минуту? Полчаса? Час?.. Печка погасла, но на фитиле коптилки еще теплился крошечный огонек. Ломило шею, плечи, виски, колени - все оттого, что заснул за столом. И это ощущение неудобства, ломоты во всем теле пополам с ознобом казалось очень знакомым. Только связано оно было со славными, светлыми днями, хотя все началось... Да, сразу после побега из ссылки, во время эсеровской эпопеи, когда он приехал в Питер и явился прямо к ней. Но дверь оказалась запертой, и он заснул прямо у порога, на лестничной площадке. Там она его и нашла. Вера. Верочка. Веруша. Жена. Стоп. Он вскочил и с силой грохнул кулаком по столу, так что жестяная кружка со звоном полетела на пол: почему именно сегодня он вспоминает женщин, которые его отвергли?! Заброшенный дом, удивительная девушка, крысолов... Но в голову лезло другое, и ничего нельзя с этим поделать. Что ж: он поднес коптилку к портрету - надо отдать должное художнику, портрет на удивление удачен. Именно так - понимающе и немного лукаво - улыбалась Вера, когда он взахлеб рассказывал ей, о чем будет следующая повесть или рассказ. Они были вместе целых шесть лет. Пока он сидел в тюрьме, Вера носила передачи, затем поехала за ним в ссылку. Она терпела и безденежье, и долги, и его нерасчетливость, и то, что весь гонорар он мог прокутить с веселой компанией. Жена без конца просила деньги у своего отца, человека состоятельного, не одобрявшего ее брак… И это не могло продолжаться вечно. Несколько лет назад они расстались. Ему казалось, что это обычная ссора, недоразумение, растянувшееся на годы. Он по-прежнему встречался с Верой, надеялся, что в один прекрасный день все образуется. Перед тем как батальон отправили на фронт, бывшая жена пришла к нему в казарму - так, как когда-то ходила в Выборгскую тюрьму. Тогда были сказаны очень важные слова: он попросил ее ждать, она кивнула. Вернувшись в Петроград после месяца, проведенного в тифозных Боткинских бараках, Грин постучал в ее дверь. Вера растерянно сказала: "Проходи". За столом сидел незнакомый мужчина без галстука, в подтяжках. Вера попросила его подождать в соседней комнате: "Нам с Александром Степановичем нужно объясниться". Мужчина покорно вышел. Оба помолчали. - Так, - сказал он наконец, - значит, я - Александр Степанович, а он, по-видимому, новый муж? - Видишь ли, он... - Меня интересуешь ты. Что с нами случилось, Вера? - Все очень просто. Я больше не могла так жить: неопределенно, зыбко, без уверенности в завтрашнем дне. - А тебе не кажется, что такая уверенность пахнет скукой? - Это старый и бессмысленный спор. Если бы ты хоть раз меня послушал и написал нормальный роман, как другие пишут. Ну хоть один раз, когда от долгов было не продохнуть... - Ты поступила очень разумно, и я тебе благодарен. Зачем жить с женщиной, которая тебя не понимает?.. Прощай. - Погоди, Саша, нельзя же так… Возьми что-нибудь из вещей. - Что ж, спасибо. Я возьму твой портрет. Теперь портрет висит на стене, и ему кажется, что Вера то хмурится, то улыбается. Он и сам не понимает, к чему в его кочевой жизни эта картина, но Верино лицо ему необходимо: Грин чувствовал, что больше они не увидятся... И вдруг он понял, какая улыбка будет у его героини.
Klevant писал(а) 19 авг 2015, 11:00:И вдруг он понял, какая улыбка будет у его героини.
Какое волшебное повествование! Чудесный роман у Вас получается!
За само повествование нужно сказать отдельное спасибо автору публикации в журнале «Караван историй».
Klevant писал(а) 17 авг 2015, 19:07:Феодосийский литературно-мемориальный музей А.С.Грина Просматривая фотографии из музея, вдруг почувствовалось, что они уж очень перекликаются с сюжетами этой публикации в журнале «Караван историй» (Февраль 2003):
Счастливый человек из Зурбагана (часть пятая, окончание)
Стол, четвертушка бумаги, чернильница-непроливайка... В дверь опять постучали. - Алексей Степанович, можно?.. Снова соседка - на этот раз с вежливой улыбкой. - Работаете? - Пытаюсь. - Я помешала? - Чрезвычайно. - Вы всегда так грубы с дамами? - Только когда они мешают работать. - Вы... Вы!.. С этого момента мы с вами незнакомы. И я окончательно уверилась в том, что вы присвоили чужие сочинения.
Хлопнув дверью, поэтесса исчезла, а он склонился над столом. Надо торопиться: слова сами ложатся на бумагу, он еле успевает записывать. Огромный дом, пустой и гулкий, запертый шкаф с горами продуктов, о которых все успели забыть. Крыса-оборотень перевоплощается то в заблудившегося мальчишку, то в прекрасную женщину, и с ними борется маленький старичок-крысолов... Коптилка давно погасла, в окно заглядывал лимонный питерский рассвет. Грин спал, положив голову на стол, крепко сжимал карандаш и улыбался во сне.
... - Слушайте, это же откровенное вранье! Спросите кого угодно... ... Запотевшие бутылки боржоми, шашлык, крабы, красная икра: компания сидела в ресторане уже давно, но вставать и куда-то ехать по раскаленным московским улицам не хотелось. Эти люди знали друг друга не первый год: начинали еще до революции, были соседями по питерскому Дому искусств, потом подались в столицу и стали преуспевающими трубадурами новой эпохи. - ... И я там был, как в сказке говорится, мед-пиво пил... - Выходит, этот безумный Грин просадил весь гонорар, что бы до отвала накормить писательскую братию? Бред! - Нормальные люди так не поступают. - А он ненормальный. Знаете, как Грин познакомился со своей теперешней женой? Пришел в одно издательство и потребовал у секретарши сто рублей аванса под рассказ. Без договора, в неплатежный день. Ему отказали, тогда он лег на диван, заявил, что без ста рублей не уйдет, и заснул. - Анекдот! - Факт. Через несколько часов редактор, которого бедная секретарша одолевала звонками, распорядился: "Черт с ним! Выдайте". - Ну жох! - Это как посмотреть. Наутро он явился снова и преподнес секретарше золотые часики - ухлопал на них всю сотню. - А потом? - Потом они поженились и поселились на Черном море в маленьком городке. Название у него какое-то смешное - Старый Крым. Живет вроде бы неважно, чтобы не сказать больше. - Да, я слышал, недавно Грин прислал слезное письмо: болеет, просит о пенсии. - И как? - Да никак. Положили под сукно. Вот он и положил. Мимо столика чинно проследовал маленький человечек в добротном чесучовом костюме: брюшко, двойной подбородок, острые серые глазки. Компания долго кланялась ему вслед. - Большой, большой человек в нашем литературном мире: видный партиец, крупный издательский работник И какое прошлое! Бывший питерский чекист, вел дела эсеровского подполья... - А какой стилист - ему бы самому книги писать. Знаете, с какой резолюцией он завернул последнюю книгу Грина? "Вы не хотите откликаться эпохе, и в нашем лице эпоха вам мстит!" - Он не только стилист, он совесть эпохи!
... А в маленьком нищем домике на окраине Старого Крыма среди книг, рукописей и любящих людей умирал измученный болезнью, но абсолютно счастливый человек. Тикали старые ходики, на столе лежала свежая "Правда": под набранной жирным шрифтом датой - 8 июля 1932 года - лукаво щурился вождь. В распахнутое окно виднелось море, жена сидела у кровати, держа больного за руку, на земляном полу стояла крынка с парным молоком. Жена плакала и гладила его пальцы, а больной улыбался - говорили, что перед концом он успел сказать: "Спасибо, милая". Говорили и другое - будто бы последним словом было "Зурбаган".
И от одной осуществившейся на земле мечты - любимая и любящая женщина, свой кров, свой рабочий стол, возможность писать сколько угодно - Грин отправился навстречу другой: его ждали крылатые парусники и неведомые острова... А может, все было иначе - кто знает...
Феодосийский литературно-мемориальный музей А.С.Грина.
Слова и чувства.
Есть дальние, казалось бы недосягаемые места из юношеских надежд и романтического среза нашего советского прошлого. Такими были и оставались для меня Феодосия и Старый Крым. Благодаря знакомству с героями произведений Александра Грина, появилась в далекие времена... какая-то светлая, пусть и порой хрупкая надежда - о справедливости и торжестве доброты на нашей планете. В тяжкие мгновения жизни, приходила на память та самоотверженность, с которой жил писатель в те нелегкие для всей большой страны годы. И вот, впервые посчастливилось побывать в музее. http://grinworld.org/ Ул. Галерейная, 8.
Есть много предположений, догадок, догматов, учений и верований о существовании души у человека. Душа Александра Грина бывает там, и когда на пороге появляется посетитель, верящий в существование призрачного Зурбагана, то случается чудо. В этот день проводил экскурсию человек, который многое сделал для воссоздания экспонатов музея. И рядом были его ученики, которые отправлялись в самостоятельную творческую жизнь, проучившись определенное время у этого замечательного человека. Не помню, где и когда на меня ниспадал такой поток жизнеутверждающей и целебной энергии. Я оторопел, и даже не смотрел на эту группу, о том, что можно сфотографировать их — даже не помышлял.
Не знаю, насколько это принято в отчетах на форумах, но вдруг захотелось повторить здесь один мой пост из более раннего отчета:
Шепну я вам, что с детства верил, что есть где-то у дальнего моря призрачный город Зурбаган, и искал его повсюду. И когда, впервые попал в Кольюр, то понял, что нужно селиться рядом, чтобы подпитываться этой энергией доброй надежды - романтики Александра Грина, угасающей уже на Земле... Ибо всеми фибрами души почувствовал здесь эманации героев его романов. Хотя, сам А. Грин, говорят, бывал только на Средиземноморском побережье в Ментоне.
И, по всем правилам жанра, этот удивительный вечер подарил встречу с очаровательной Феей, которая может и не догадывалась, что сошла с яхты с алыми парусами, как призрачный мираж и мечта романтиков — Ассоль...
А в нашу сторону с палубы "Секрета" бдительно смотрел Грэй в капитанскую подзорную трубу. "Уже глаза Грэя начали принимать несвойственное им странное выражение, а губы под усами складываться в слабую, кроткую улыбку, как, опомнившись, он расхохотался..." разглядев в случайном фотографе... поседевшего, прихрамывающего в этот вечер романтика, который смотрел вослед его возлюбленной через блики умилённой слезы.
Мечту не удержись в руках, к ней можно только прикоснуться... взглядом, сердечным вздохом.
Ветер, какой же ветер. Рвет пространство, обнажая разломы памяти нашей. Что же такое происходило веками на этом сакральном месте? Почему дыхание учащается, и хиральность прошлого умножает искажения мига прикосновения?
Крым - это своеобразный рай для любителей полакомиться изумительными блюдами, которые с таким умением и любовью готовят местные жители. Вот и решил в антракте приготовить чебуреки. Никогда не делал их. Лагман, самса, плов и манты - излюбленные мои блюда, вкус и аромат от которых еще с ташкентских времен провоцирует ностальгическую тягу к кулинарии.
Рецепт позаимствовал на cайте Ибадлаева Рустема о Крымскотатарской и Восточной кухне. _http://rustemek.ucoz.ru/index/0-23
Чибирек-Чий берек Еще один пример последствий депортации - когда перемешались и обычаи и диалекты. На ногъайском диалекте "чи(й)берек" - пресный пирожок в смысле из пресного теста -мука+вода( одно из значений перевода "чий" у ногъаев -пресный) как и готовятся классические чибереки. Не ногъаи это понять не могут, так как в литературном крымскотатарском языке "чий" - сырой. И появляются различные варианты перевода, довольно таки курьезные или возникают ассоциации с звукоподрожательными словами ("ЧИР-чир берек, Ширберек" и др.) Кстати, одно из самых простых блюд. Я сам,без помошников 40шт делаю в течении 1,5-2часа. Вдвоем с мамой 50 штук за час делаем. Тесто: 1 кг. муки, 40 г. подсолнечного масла, 10 г. соли, вода для замеса крутого теста. Начинка:600 г. баранины ( промолотой через мясорубку), 150 г. мелко нарезанного репчатого лука, 20 г. подсолнечного или оливкового масла, мелко нарезанную зелень петрушки и укропа, соль, перец, 100-200 г. кислого молока (по вкусу) или воды. Фарш должен быть очень сочным.
Приготовление:тесто раскатать в полоску и нарезать на кусочки по 20-30 г. Каждый кусочек раскатать в круг в два приема: сначала диаметром 8-9 см, а затем диаметром 14-16 см при толщине не более 1-2 мм.
На одну половину готового круга положить 10-15 г. начинки, накрыть ее второй половиной теста, края образовавшегося полукруга скрепить нажатием пальцами , а затем край обрезать ажурным колесиком.
Желательно не делать много заготовок перед жареньем, чтобы тесто не размокло от фарша. Тем временем в казане или в любой другой глубокой п[i]осуде (сковорода диаметром 20 см) раскалить растительное масло и осторожно опускать в него готовые чебуреки (по 2-3 шт.)
так, чтобы они свободно плавали на поверхности. Жарятся чебуреки в течение 2-3 минут, до румяной корочки. Переворачивать чебуреки и вынимать их желательно шумовкой, чтобы не сделать прокола в тесте (вытечет сок) и чтобы стекало лишнее масло.
Подаются чебуреки горячими, едят их обычно руками,громко охая и ахая от удовольствия и не забывая хвалить повара!
Говорят, что первый блин комом. Не всегда. В первом приближении чебуреки получились вкусными и сочными, вот, только заделка двух половинок раскатанного круглого теста не совсем хорошо получалась, да и ажурного колесика для обрезки пока нет. Размер, правда, в раза полтора меньше обычных, да и к количеству закладываемого в каждый чебурек мяса не сразу приноровился.
И тут-же свежеиспеченный кулинарный секрет от Клеванта: Самые сочные чубереки получаются, когда раскатываешь тесто скалкой с зелеными ручками. ))
Klevant писал(а) 17 авг 2015, 11:00:Удивительным образом, рядом, почти на одной улочке, расположились два уникальных музея — художника-мариниста Ивана Константиновича Айвазовского и писателя-романтика Александра Степановича Грина.
Феодосия. Два Музея (продолжение)
Пришли еще до открытия музея Айвазовского. Волнительно, впервые в жизни появилась возможность пройти по уникальным залам.
Толчея при входе. Группы организованные, детишки вереницами — всех пропустили. Мы то в окончательном отпуске, периоде осенне-пенсионного созерцания.
Первый шок — в залах нельзя фотографировать. Скрип половиц, сумрачно всё, еле угадываются сюжеты полотен, которые бередили воображение на протяжении десятилетий. Что-то внутри пошло не так. Как будто разладилась система восприятия. Редчайший случай, когда не прошли по всем залам. При выходе из основного подъезда приглашают продолжить осмотр музея «тут, за углом».
И за углом не встрепенулся, как-то. Сто раз прокрашенные полы и двери музея затмевали сами уникальнейшие экспонаты давних времен, связанные с великим живописцем. Восторг один — музей еще живет! И скрипит.
Сейчас, когда прошло уже несколько месяцев, вдруг пришло предположение, что бесценные полотна живописца давно не вмещаются в эти крошечные, по современным меркам, залы музея. Естественное освещение и освещенность в залах музея явно недостаточные, и эта сумрачность, помноженная на безысходность сюжетов морских баталий, привносит что-то меланхоличное и грустное, переходящее в обыденное безразличие и отреченность.
И вдруг подумалось, что часть монументальных работ Айвазовского могли бы замечательно, в новом прочтении, вписаться в интерьеры будущего ультрасовременного Музея моря. Органично распростёршимся над существующим музеем, с перекрытием над железнодорожным полотном и выходами на морское побережье. Где-то так:
Источник: _http://www.infuture.ru/article/9625 и ещё по теме идеи... Google : архитектурные проекты музей моря
Есть ли подобные планы у архитекторов Крыма, мне совсем неизвестно. Но концептуальная составляющая — "танцевать" от Музея моря позволила бы проводить реконструкцию набережных Феодосии в едином стиле, с разноплановыми дизайнерскими подходами к созданию уютнейших уголков отдыха и игровых пространств, концертных площадок и тематических экспозиций, с чередой баров, кафе, ресторанчиков и торговых точек. А может, пусть всё в городе и на набережных остается на своих местах и в этом веке? Это решать могут только жители полуострова.
Сейчас, непередаваемая аура Феодосии кружит голову, влечет к морю, укутывает в отзвуки вечности прибоя, наполняет дыхание флюидами томной прогретости, беззаботности и звенящей радости приобщения к лучезарной жизни в этой жемчужине у моря.
И любительская идея о Музее моря может оказаться обычной фантазией путешественника, который завороженно бродил там всего два дня.
Ох, как-же замечательно готовят эти блюда в Крыму! Так, в Ялте, как иллюстрация к «Сказкам 1000 и одной ночи» завлекает запахами кафе на набережной «Шелковый путь». Блюда, в основном узбекские. Изумительный интерьер огромного восточного зала укутывает разум и вызывает такой аппетит, что за поваров боязно порой. После часа поедания всего и вся, не смог даже пойти фотографировать на набережную. А кафе безалкогольное... ))
Klevant писал(а) 17 авг 2015, 11:00:Этот уютнейший и волнительный уголок Крыма, колыбель романтической эпохи, сотканной произведениями Александра Грина встретил нас добродушно на автовокзале. По городу и набережным мы с вами пройдемся чуть позже.
Извините, уважаемые поклонники классической фотографии, но, тайм-аут... на лирическое отступление.
Пусть останутся в памяти эти два волшебных дня и в таких зарисовках...
Приехали
Побежали к волшебному морю
«Не грузите меня — не сухогруз, налейте лучше — я танкер».
«Человек, который осмеливается потратить впустую час времени, еще не осознал цену жизни.» Чарльз Дарвин
Есть на планете, помимо Бермудского треугольника, с его таинственной точкой искривления пространства, маленький пляж за забором, где время просто остановилось. И только по количеству новых слоёв краски на металлических конструкциях, можно догадаться — сколько же десятков лет прошло, как установили эти декорации к постановке под открытым небом «Застывшее время». Луна и солнце зачислены тут в технический штат театра в качестве осветителей. Приезжий отдыхающий люд подыгрывает на массовках, заливает пиво в безразмерные животы, потом сливает его в море. Мусор - как реквизит бесплатный.
Тут варьируются сюжеты «Дня сурка», когда герои не могут проснуться во вновь наступившем светлом дне. Эта постановка за железным забором на полоске песка у моря будет продолжаться очень долго, а может уже и бесконечно. Будут меняться декорации — от пролетарского забора до аля-кованых решеточек с кирпичными колоннами из залакированного кирпича.
Двух дворняг и палкой не прогнешь, чтобы они стриглись под пуделей. Это дети подворотной природы и наивные, доверчивые четырехлапые зрители на галерке, недоуменно взирающие на нас, актеров, «разумных» двуногих существ — когда закроется этот театр абсурда, и жизнь братьев наших меньших перестанет быть собачьей.
Театр не обновляет репертуар и не закрывается сам, пока проходят зрители и устраиваются в партере.
Последний раз редактировалось Klevant 25 авг 2015, 13:59, всего редактировалось 1 раз.
Небольшое пожелание: Свои автомашины лучше пририсовывать, чем ставить рядом с ресторанчиками, закрывая рекламу своих же вкусняшек: чебуреки, шашлык, лаг...? А, ну да, лагман!!
Сердечная благодарность всем жителям Феодосии за теплоту и гостеприимство!
Возвращаемся в Севастополь, где 12 июня проходило празднование Дня России.
Здрасьте всем, опять таки. Третья страница отчета, однако... Пора знакомиться ближе: пара отражений того, кто пимпочку кнопочки фотоаппарата только нажимал.
Хочется порой идентифицироваться с каким-либо поколением, но у нас тут... только брючки одного цвета, и без капитанской фуражки:
День России в Севастополе. 12 июня 2015 года. Сюжеты того дня, наверное, лучше размещать без комментариев, чтобы каждый из вас сам прочувствовал настроение людей и атмосферу города.
Вот, небольшой отрезок времени (покадровая хронология): Выступает на импровизированной сцене на площади Нахимова солистка ансамбля ГУ МЧС России.
Затихает песня (не пишу - о Родине). И, благодарный слушатель...
Klevant писал(а) 25 авг 2015, 17:54:День России в Севастополе. 12 июня 2015 года. Сюжеты того дня, наверное, лучше размещать без комментариев, чтобы каждый из вас сам прочувствовал настроение людей и атмосферу города.
Три часа дня. Народ идет вдоль проспекта Нахимова в сторону Приморского бульвара. И мы за ними пройдемся...
