Роман с Андалусией. Продолжение. Май 2018.

[anatol']

А по поводу дерева - ждем специалистов. Ботаники, ау?

Ботаники у меня в отчете обитали))
https://forum.awd.ru/viewtopic.php?f=550&t=309084&start=80#p7642014

[Daily]

anatol', точно, это мелия азедарах, и аромат напоминает сиреневый, и плоды костяные, правда, все-таки сильно смахивают на фисташки.

Спасибо, приятно иметь дело с профессионалами...

Кстати, эти костянки в большом количестве ядовиты для человека, хорошо, что мы не стали их пробовать, как те "апельсины" из моего отчета))

[anatol']

Daily, так не я специалист, специально дал ссылку, а не название, чтобы могли настоящего профи оценить))

[Daily]

Daily, так не я специалист, специально дал ссылку, а не название, чтобы могли настоящего профи оценить))

И знать хорошо, и знать, где взять нужную инфу, тоже очень неплохо)) Так что спасибо группе профи! Теперь всем испанцам расскажу, как дерево называется, пусть знают)

[Daily]

Идем в гости к Педро Первому.

Педро I. Взято из Сети


Был в Испании такой король, который своей жизнью и судьбой разделил подданных на два непримиримых лагеря. Одни прозвали его Жестоким, при его жизни и особенно после, они обличали короля как кровавого тирана, убийцу-душегуба и палача. Потоками обвинений в его адрес заполнены исторические труды по испанскому Средневековью. И эти потоки не случайны. Другие звали его Справедливым, он - герой многих изустных сказаний и песен (романсеро), поборник правды и справедливости, защитник слабых и обиженных. Севилья, подобно Гарун-аль-Рашидовскому Багдаду, вошла в историю как город, в котором король по вечерам ходил по улицам неузнанным и боролся с несправедливостью.

Историки всех времен трясутся от ярости при упоминании его имени. Вольтер, Лопе де Вега посвятили ему хвалебные стихи и прозу. Римские папы дважды отлучали его от церкви, вместе со всей Кастилией в придачу. Женщины любили его до беспамятства и рожали ему детей. Он ни разу не разделил брачное ложе с законной женой, королевой Бланкой Бурбонской, которая всю оставшуюся жизнь провела в заключении и была убита по приказу мужа. Много лет воевал с незаконнорожденными братьями, коим не было счета, и в конце концов погиб от рук старшего, Энрике Трастамарского, будущего короля Испании и основателя новой династии, наследницей которой стала Изабелла Католичка. Кстати, его очень просто звали по-русски – Петр I.

Король любил наблюдать за казнями нерадивых подчиненных, сам охотно подписывал смертные приговоры, иногда лично приводил их в исполнение, причем прямо в севильском Алькасаре, после чего мыл руки и садился за стол, потому что время было обеденное. За пристрастие к подобному и за демонстрацию казней в присутствии своей матери, королевы Марии Португальской, был ею однажды проклят. Скорее всего, был причастен к ее насильственной смерти.




Откуда же взялось такое чудовище, спросите вы? Ответ – из севильского Алькасара. Венценосный мальчик Петя был шустрым, любознательным, развитым ребенком, хотя и молчаливым. Родился в Бургосе, но все детство, вплоть до принятия кастильской короны, провел в севильской крепости, построенной еще при арабах и мало что имевшей общего с нынешним Алькасаром.

Дело в том, что он носил в себе родовой грех. Это не инфекция, не генетический брак, не плохая физическая наследственность. Это коллективная вина, отражающаяся, к великому сожалению, на последующих поколениях, она переходит от отцов к детям. Отец Педро, король Альфонсо XI, законопатил жену с сыном в Севилье, а сам благоденствовал в окружении любовницы Элеоноры де Гусман и девятерых незаконных детей. Как и наследник, питал страсть к публичным бессудным казням, но делал это с холодной головой, зная, где и когда остановиться. Элеонора распоряжалась Кастилией на правах королевы.

А в это время настоящая королева наполняла ядом существо юного Педро. Ненужность, вопиющая несправедливость, обида на весь мир, жажда мщения были неотъемлемыми друзьями детства будущего короля. Дедушка Педро, король Фернандо IV, тоже святостью не отличался и любил жизнь изо всей силы, душив ее в объятиях.

Хотел ли внук для себя такой жизни? Наверное, нет. Какой мальчик мечтает иметь славу кровавого мясника? Но кастильская корона пришла за ним в его шестнадцать лет, и началось.

Путь новоиспеченного короля от Севильи до Вальядолида, где кортесы должны были утвердить его коронацию, был усеян трупами его недругов. Самое невинное – разбить башку булавой, а были случаи, когда не давал хоронить: выставлял останки врагов на крепостных стенах, для мух и стервятников. Первая на раздаче – Элеонора, бывшая любовница отца и мать его сводных братьев. Была зарезана как свинья, в собственной койке.

Разговор Педро с одним из своих сводных братьев сразу после убийства: «Дон Тельо, Вы знаете, что Ваша мать умерла? - Ваше величество, у меня нет ни отца, ни матери, а токмо Вы, моя преданность к Вам будет вечной…».

Он повторил жизнь своего отца, как в зеркале, только в жутком, кривом зеркале. У отца – законная жена в ссылке, у него – заточена и убита. У отца – любовница Элеонора, любовь и дети, у Педро – Мария де Падилья, любовь и дети. У отца – непрерывная война с маврами за освобождение Кастилии, у него – бесконечная война, но уже гражданская, с собственными братьями за кастильский трон, которая грозила перерасти в войну всех против всех. Отец умер как воин, в походе, от чумы. Нелюбимый сын – заколот в разгаре войны собственным братом, на якобы честном поединке, переросшим в резню. Поразительно, их, отца и сына, звали «Справедливыми».

Итог – печальный и поучительный одновременно. Тема тяжелая и трудная для осмысления. Совместимы ли гений и злодейство? Отвечают ли дети за грехи отцов?

Почему собака Баскервилей, появившаяся от преступления Гуго, родоначальника династии, до сих пор воет на болотах?

[Daily]

Билеты в Алькасар мы брали заранее, по инету, на самое раннее время, цена – 25 евро на двоих. Пришли к началу десятого, уже у входа вились две очереди, одна – в кассу, другая – на вход с он-лайн билетами, причем нас пустили первыми, затем – группы, а потом стали пускать всех остальных. На входе – рамка с досмотром, но прошли быстро.

Входим во двор через «Львиные ворота».




Перед нами – дворец, построенный еще по приказу Педро. Строился он с присутствием всех стилей одновременно, поэтому в альгамбровский мудехар влезает готика, суры из Корана перемежаются королевскими девизами, а арабская вязь соседствует с христианской стилистикой тройного повтора символов.











Заходим внутрь. А внутри – «маленькая Альгамбра».







Внутренний дворик только усиливает это впечатление. Натуральная Гранада.





Сотрудница чистила бассейн и не хотела уходить из кадра. Нашла время.

[Daily]

Интересно, что этот дворец построен уже при короле Педро Жестоком, а выглядит детищем династии Альмохадов. Видимо, при строительстве была мысль не убивать мудехар, как это было сделано при постройке дворца Карла V в Альгамбре, а наоборот, сделать этот мавританский стиль главенствующим во дворце, скромно дополняя его готикой и всякими другими Ренессансами.

Вот во дворике – все окружение в стиле мудехар, а бассейн в центре уже сделан позже, в XV веке, но опять же в арабской манере. А у Педро, оказывается, был вкус.






Мудехар знаменит своими утонченными перспективами.


Форма потолка – мавританская, а наполнение – уже европейско-христианское.


И все равно дворец – по-восточному пряный.














С таким золотым куполом освещение для зала практически не требуется.


Прямоугольные проемы с балкончиками не родные, появились позже.


Я понимаю мавританских эмиров, разве в этой роскоши будешь заниматься делами? Не, тут нужно ходить в белых одеждах, прохлаждаться у фонтана и бросить яблоко желанной, иди, мол, дорогуша, а я за тобой…

[Daily]

Из полумрака залов выходим на свет, в «парк Принца».


Это небольшой парк, ограниченный стенами дворца Педро Жестокого и внешней стеной. Интересно, что в одной из соседствующих с садом комнатах у Католических королей родился их единственный сын и наследник престола – Хуан Арагонский, принц Астурийский. Сад назван его именем. Принц был надеждой, опорой и утехой матери, королевы Изабеллы. Он умер в молодости от болезни, а через несколько недель его жена родила мертвого ребенка. Надежды Изабеллы на продолжение династии Трастамара рухнули. Педро Жестокий, хозяин севильского Алькасара, погиб от руки сводного брата, основателя династии Трастамара, Энрике. Здесь же родился и последний Трастамара, после смерти которого династия пресеклась и кастильская корона перешла Карлу V. Алькасар хранит еще много тайн и мистических совпадений.








По-моему, это папирус.


Это уже следующий сад, они переходят друг в друга, можно запутаться в их названиях.










Фонтан, визитная карточка испанских дворцовых садов.

[Daily]

Идем дальше, к саду с прудом и фонтану «Меркурий». Фонтан представляет из себя старую жестяную трубу, укрепленную на крыше здания, вода из которой с шумом и брызгами шарашит прямо в пруд. В его середине – небольшая статуя Меркурия. Че-то как-то грубовато, не по-европейски. Я представляю такой «фонтан» у кого-нибудь на даче, но не в королевской резиденции.














Крытая галерея, очень живописная и колоритная.

[Daily]

Очередной небольшой садик и вход в галереи и залы Готического дворца, его еще зовут «покои Карла V».






Настенная керамика удивительно напоминает такую же, только в дворце графини Лебриха. Интересно, не отсюда ли графиня ее приватизировала?






Эти залы часто используются для съемок музыкантов, исполняющих что-нибудь испанское, антураж непревзойденный. Классические гитаристы вспомнят Джона Уильямса, исполнявшего здесь «Легенду» Альбениса. На Ютьюбе есть, посмотрите.


На этом гербе – пол-Европы.


«Ковровый зал». По этим гобеленам можно изучать Ветхий Завет и историю Средневековья. Не обольщайтесь – это копии. Но впечатление все равно производят. Оригиналы же погибли вместе с залом во время Лиссабонского землетрясения 1755 года.












Внутренний двор Готического дворца.


Сам дворец старый, построен еще при Альфонсо Мудром, каменщики были специально выписаны из Бургоса, скорее всего, местные были слегка криворукими.


Наверное, в этом кресле король слушал от подчиненных сплетни, делал он это сквозь резное окошко, чтобы слюни докладчика в благородное ухо не летели))


Капелла дворца.


Алтарный ретабло с Девой Марией.


Снова внутренний двор с колоннадой и бассейном, строгая благородная красота.

[Daily]

Набрели на выставку керамики, расположенную на втором этаже одного из помещений дворца Педро Жестокого. Кстати, она находится стенка в стенку с покоями нынешнего короля Испании, и оттуда выходили посетители. Как туда попасть, мы не узнавали, но это вполне возможно.

Возращаемся к керамике. Ее производство культивировалось у мавров еще с X века. Расцвет этого искусства пришелся на время династии Насридов (XIII – XV вв). Испания наследовала керамическую традицию, которая продолжается и сегодня.

Лестница наверх, к покоям короля и к экспонатам выставки.


Фонарь, не столь древний, сколь пыльный.


Здесь и декоративная посуда, и настенная керамика, и столовые наборы для обыденного пользования. Все красиво и обязательно к просмотру.
















Выходим в два малюсеньких аккуратных дворика, Ромеро Мурубе и Леви.

[Daily]

Входим в бани Марии де Падильи, фаворитки Педро Жестокого. Король любил ее громко, долго, со скандалами, в которых даже тогдашний папа Римский принимал участие. Была любовь до гроба, четверо детей, королевские рыдания на ее похоронах, громы и молнии. И параллельно – еще много всяких встреч и увлечений, король жил за себя и за того парня.

Нынешние бани, неоднократно перестроенные, к Марии де Падилье уже имеют мало отношения, она бы их сейчас точно не узнала. Остался аттракцион, с изящной романтической перспективой и загадочным освещением, с монетками на память, мерцающими на дне старого бассейна.






Опять выходим к паркам, к зелени аллей, цветущим кустам и фонтану Нептуна. Сам Нептун изображен тут в виде бесшабашного мужичка, с трезубцем в руке и в зубастой короне на голове.










В глубине сада, между фонтаном Нептуна и растительным лабиринтом расположен павильон Карла V. Построен к свадьбе монарха и Изабеллы Португальской, в стиле мудехар с вкраплениями готического стиля. В каждой стене квадратной комнаты – по окну для прохладного сквозняка. Шикарный резной потолок повторяется в рисунке оконных ставень. Стены покрыты керамическими панелями, посередине комнаты – арабский фонтанчик.

[Daily]

В саду Мазе, или Лабиринта, подстриженная кипарисовая и прочая зелень составляет лабиринт, действительно запутанный и длинный. Хорошо, что высота «стен» - по плечи взрослому, а иначе без бутылки было бы не разобраться. Мы наблюдали за парочкой, чьи головы долго плавали над зелеными коридорами.








«Внешний» парк, или «Сад поэтов», расположенный по другую сторону Галереи Гротесков.

[Daily]

Возвращаемся на галерею Гротесков, чтобы запечатлеть сады сверху.


















Уже, наверное, пора на выход.

[Daily]

На обратном пути нас задержали интересные горельефы, укрепленные на стенах, составляющих небольшой дворик. Каков тут замысел автора, остается только гадать.

Таких горельефов на стене было не меньше трех. То ли «Утро на даче», то ли «Флюрография», не пойму…






Народ активно поднимается на второй этаж Дома собраний, мы за ними.

Центральный вид – ретабло Девы Марии, покрывающей своим омофором южноамериканских аборигенов, в окружении святых. Ретабло подпирают модели судов, которые ходили в колонии за промыслом (золотишко там, черное дерево, табачишко опять же). А что делать? На родине как всегда безработица, надо же как-то выживать…




А это – потолок, XVI век, восстановлен в 1967 году. Вот оно где, золотишко-то…




На стене – огромное полотно, отображающее некое действо. Разбираться, что это, уже не было сил. Давайте вместе попробуем, ведь с деревом-то цветущим получилось!




Завершающие виды Алькасара, мы выдвигаемся в город.

[Наталья Key]

Все-таки алькасарские сады в Севилье на порядок красивее и интереснее садов в гранадаской Альгамбре. Замечательный у вас Алькасар получился.

[Daily]

Спасибо, я согласен, в Альгамбре сады, несмотря на понты, выглядят как-то блекло по сравнению с алькасарскими. Мне кажется, тут дело в управляющем этими садами, как бы он ни назывался. Вкус - дело тонкое.

[Наталья Key]

Мне кажется, тут дело в управляющем этими садами, как бы он ни назывался.

Да ну.. Исторически так сложилось .

[Daily]

После Алькасара специального маршрута у нас уже не было, и мы пошли куда глаза глядят. А глаза глядели мимо Катедраля, здания мэрии, в сторону улочек центра.

Оказавшись в районе улицы Сан Пабло, набрели на старую большую церковь с живописным куполом и колокольней, на одном из входов которой висел плакат с надписью «Маршруты. Мурильо».


Уже позже выяснилось, что в Севилье есть тематические маршруты, знакомящие путешественника с жизнью и творчеством деятелей культуры.

Храм был открыт, и мы зашли внутрь.

Это была приходская церковь св. Марии Магдалины.


Постройки XVII века, она зачем-то переносилась с места на место, разрушалась, восстанавливалась, я не совсем это понял. Известна она тем, что здесь крестили юного Мурильо, самого младшего ребенка из четырнадцати детей отца, Гаспара Эстебана (у него была интересная профессия – брадобрей и хирург одновременно) и матери Марии Перес Мурильо. Более того, начальный период своей жизни художник жил рядом с храмом, и даже венчался здесь же с будущей женой Беатрис де Кабрера. Является основателем севильской школы живописи. Уже в зрелом возрасте, выполняя заказ в Кадисе, свалился с лесов и сильно разбился. Из-за полученных травм был вынужден вернуться в Севилью, где вскоре и умер.

Внутри церковь оказалась и богатой, и заброшенной одновременно.




Все еще шикарные ретабло, капеллы и картины соседствуют с почерневшими сводами с кое-как замазанными трещинами. Многие фрески исчезли, и на их месте остались непонятные пыльно-черные разводы. Не очень привычное зрелище для благополучного испанского города.


Но что интересно, сочетание тлена и все еще яркой красоты и изящества создают впечатление благородного увядания, что-то вроде осеннего лесного багрянца. Это увядание, как ни странно, церкви к лицу.

Алтарный ретабло св. Марии Магдалины.








Интересна бело-золотая гамма интерьера.




В капеллах – свои ретабло традиционной для храмов тематики.

[Daily]

Купол и своды храма.




Сияние вокруг Девы Марии образует правильную восьмерку, частая картина в изображении Богородицы.




Еще изображение святых.






На колоннах – фрески евангелистов и апостолов.




Еще одно изображение Девы Марии в сияющей «восьмерке».






Батальная морская сцена, как бы не битва при Лепанто.


Снаружи церковь отреставрирована, по-севильски нарядная и праздничная.

[Daily]

«А я-то чего туда полез, я же читать не умею!» (из старого доброго анекдота).

После посещения храма жена с твердостью, больше присущей точильному камню, нежели хрупкой женщине, заявила, что настало время шопинга. В ответ я кротко заметил, что столь печальное занятие в мои планы не входит. В итоге был найден компромисс: одна часть отряда выдвигалась по магазинам, а вторая – в Архив Индий, с задачей часа через три встретиться в гостинице, потом ужин и на бочок.

Про архив я узнал еще из книги Мортона об Испании, он восторгался обилием и сохранностью документов, касаемых пребывания испанской короны в Южной Америке, от Колумба и до освободительных войн. Тем более что когда вы идете мимо Катедраля или Алькасара, то здание архива вечно торчит у вас перед глазами.


Архив создан по королевскому указу в конце XVIII века в здании бывшей биржи. Здание – образец архитектуры Ренессанса. Содержит редчайшие документы, в том числе дневник Колумба, папскую буллу о разделении мира между Испанией и Португалией, и т.д. и т.п. По своей структуре – это читальный зал с доступом к документам для специалистов, студентов, ученых. Периодически в архиве устраиваются выставки документов, о них можно узнать на официальном сайте. Вход в здание архива – бесплатный, на втором этаже организована небольшая постоянная экспозиция.

Ну, вот я и на месте.


На входе – рамка металлоискателя с дядечкой, который для виду заглянул в мой рюкзак и дал отмашку на вход. Тишина, прохлада, никого.

Поднимаюсь по лестнице на второй этаж


Здание мощное и породистое, напоминает севильскую табачную фабрику. Здесь бы золотой запас хранить, а не папки с бумагами.




На втором этаже – картины губернаторов, полководцев и прочих конкистадоров.






И тут выясняется, что в архиве нет ни одной надписи по-английски, на что я надеялся, чтобы хоть что-нибудь понять. Все только по-испански. Перед вами экспозиция, а вы, как дикарь, оставивший дубинку на входе, ходите по залу и рассматриваете картинки.Здесь очень много копий документов, пояснений, схем, карт, даже какие-то сундуки, керамика и маски. Но это все закрыто для неиспаноязычного, как виноград для лисы, око видит, а что это все такое, малопонятно.

[Daily]

Тут же полки с папками, коих в архиве более девяти километров, если выстроить их в ряд. И на всем – испанский шифр.

История южноамериканских колоний – интереснейшая и увлекательная, вы находитесь в единственном месте на планете с таким собранием, и ничего не понятно. Проблема незнания языка при посещении любой страны, если ограничиваться отелями, ресторанами и магазинами, не ощущается остро. Здесь же она встает во всей своей неразрешимости.










Остается лишь посокрушаться и топать не солоно хлебавши.

[Daily]

Кармона, город у дороги.



Пришло время прощаться с Севильей, городом-везунчиком, баловнем судьбы. Весь «золотой век» Испании и всю колониальную эпоху Севилья купалась в деньгах, все ценное из южноамериканских колоний приходило сюда, колониальное же управление исходило отсюда. Она как ухоженный розовый куст, не знала недостатка ни в кормах, ни в поливе, ни в уходе, ее не бросали на произвол судьбы, как в заброшенном провинциальном парке, где культивированная нежная роза превращалась в жесткий колючий шиповник. Ей всегда доставало средств, восхищения и уважения. Верха славы и статуса она не добилась, как никому до поры не известная арабская деревня-выскочка Маджерита недалеко от Толедо, ставшая впоследствии столией Испании. Да это ей и не надо: столичная суета, дым, вонь, войны обошли нашу андалузку стороной. А все остальное при ней, и слава, и красота, и богатство, и имя, на которое со всего мира слетаются пчелки наоборот, свой мед с радостью отдающие. В чем же дело, спросите вы? Почему одни города жиреют и развиваются, в то время как множество других чахнет в безвестности и бедности? Все дело – в речке, но об этом позже.

Тем временем произведен расчет с гостиницей, Беляш щурится от яркого солнца после своей темной подземной стоянки. Навигатор, как похмельный мужик, только минут через пятнадцать после начала движения понял, чего от него хотят, и повел нас на кордовскую трассу.
Первым пунктом сегодняшней программы было намечено посещение Кармоны, города у дороги Севилья-Кордова, который путешественники посещают по пути, если позволяет время. Путеводители и интернет по поводу городка скупы, в основном ограничиваются охами, ахами и прочими соплями: красивейший, самый знаменитый белый город, обязательно, непременно и т.д. К великому сожалению, только по возвращении домой я наткнулся здесь же, на форуме, на пост форумчанина 10Oboro с очень полезной и подробной информацией по Кармоне, за что ему большая признательность и много спасибов. Если бы эта инфа была у меня в поездке, тогда и рассказ был бы уже не только эмоционален, но и информативен. Но сейчас уже поздно что-то менять, и пост про Кармону пройдет в режиме казахского акына: что вижу, о том и пою, этот принцип близок многим на форуме, как менее трудозатратный. Видимо, поэтому инфа 10Oboro по Кармоне, находящаяся на форуме уже шесть лет, явно обделена вниманием и ласками читателей и пользователей. Впрочем, о вкусах не спорят, кому-то нравится попова дочка, а кому – свиной хрящик.





Пока едем, продолжаем трепаться про Кармону. Город древний настолько, что у всех пишущих про него полное раздолье для буйной фантазии: финикийцы, римляне, вестготы, арабы, реконкиста, то есть типичный испанский набор с закрытыми глазами (да, до финикийцев – свирепые синантропы, свой срам не прикрывавшие и на ветках ночевавшие). Город устроен на холме посреди плодородной долины, вдобавок он оказался на перекрестке путей, как сказали бы сейчас, коммуникаций. Римляне его полюбили настолько, что сделали райцентром. Построили тут дороги, разместили гарнизон, все было по-взрослому. Кармона крепла, не особо оглядываясь на соседей-заморышей (всяких Севилий и прочих Эсих). Так и росли городки вместе, особо друг от друга не отличаясь.

И тут произошла поучительная история, правда, не в Испании, а в будущей Германии, в земле (княжестве, королевстве) Бранденбург. Там жили-были сильный и наглый город Бернау и хлипкий робкий Берлин. Бернау периодически совершал набеги на Берлин и, прямо по Чуковскому, «кусал» того, «бил и обижал». Берлин, будучи слабым, ничего сделать не мог, а только плакал, вытирал сопли и регулярно платил дань наглецу. Прошло много лет, и теперь Бернау – тихое сонное предместье огромного мегаполиса, последняя станция городских электричек. Что такое берлинский медведь сейчас, думаю, объяснять не надо.

С Кармоной и Севильей очень похоже. Были два соседа, вместе росли, затем один устроился на золотую жилу, а второй – только своим трудом, выращивать виноград и баклажаны на раскаленных камнях.

Все дело в речке под названием Гвадалквивир. Которая судоходная, которая в Севилье. Самый дешевый путь сообщения, торговли и путешествий. Дорог строить особо не надо, тем более что река выходит в океан, а там – весь мир перед тобой. И пошло-поехало, только успевай мешки набивать да в центр налоги отстегивать, чтобы не донимали. А ведь и в Кордове тот же Гвадалквивир, правда, немного не тот, не судоходный севильский лазоревый вираж, а тусклое плоское болото под римским мостом. А если бы корабли доходили из океана до Кордовы, кто ведает, может и не знали бы такую деревню под названием Севилья. Геополитика-с.

Ну вот мы и приехали. Ставим машину на бесплатную стоянку наверху холма, рядом с кармонской крепостью. Построена еще маврами, королевский замок тут появился при Педро I Жестоком.



Тут он держал самых младших своих сводных братьев, Хуана и Педро. Когда воевал со старшими сводными, то постоянно на них (старших) обижался. Обидевшись в очередной раз, приказал зарезать двоих младших, четырнадцати и девятнадцати лет, чтобы зря воздух не коптили. Что и было сделано, прибыл посланец от короля, предъявил охране письменный приказ, достал ножик из кармана, и нету братьев. Уже за несколько недель до своей гибели в Монтьеле сам король бежал из Севильи в Кармону и некоторое время прожил здесь в замке, а потом отбыл под Толедо, на очередной бой с братом Энрике, где и погиб от его ножика. Круг замкнулся.

После очередного землетрясения крепость вместе с замком разрушилась. Уже в наше время их частично восстановили и устроили здесь «аутентичную» гостиницу.

Приехали мы рано, часов в девять, на улицах тихо и безлюдно. Выдвигаемся по пути в центр.













Наша задача – выйти к туристическому офису у Севильских ворот, где взять схемку города с достопримами.





Встречаем на стене изображение иконы Богородицы Страстной, это уже наша третья с ней встреча, в каждой поездке из трех последних – Крит, Рим и теперь Кармона, мы ее находим. Ее история тесно связана с Критом и Римом, а здесь ее увидеть не ожидали.

[Daily]

Монастырский храм Ордена Босоногих, XVII век. Культурное наследие ЮНЕСКО.





Весь фасад дома облицован королевской геральдической лилией Габсбургов. Что бы это могло означать?


Центральная площадь города – площадь св. Фернандо. Кармона сохранила римскую структуру, эта площадь уже существовала при римлянах.







Подходим к Севильским воротам. Симметрично от них через площадь св. Фернандо – Кордовские ворота, на северо-востоке.







Под аркой ворот проходят дети в потешных доспехах с наставником, вооруженным мечом. Дети с удовольствием скандируют речевку, радости – на всю Кармону.



Наставник – вылитый центурион, так и хочется стать под его знамена.


Персонал турофиса словоохотливостью не отличался, девочка обвела ручкой на схеме точку нашего стояния, выдала прейскурант посещения достопримов (привожу его ниже) и отпустила нас восвояси.

[Daily]

Колокольня храма св. Петра. Кармонская «Хиральда».





Рыночная площадь. Бело-коричневая гамма типична для Кармоны.



Многие любят коллекционировать уличные знаки и люки.







Не забываем, что Кармона – еще и «белый» городок.

[Daily]

По старой Кармоне невозможно гулять, не выходя периодически на центральную площадь. Она чистенькая, нарядная, уже дедушки заняли свои места на лавочках, работник в оранжевом комбинезоне поливает клумбы из шланга, тянущегося из стоящего рядом грузовичка. Уже пальмы впечатали свой профиль в синеву неба, отполированные множеством ног камни площади встречают солнце веселыми бликами.





Отдохнем, попьем кофейку.

Небольшие городки, подобные Кармоне, особенно хороши утром. Еще не раскалились камни улиц, автомобили не суетятся на перекрестках, нет толп туристов, воздух чист и свеж. В таком городе приятно встретить старость. Вспомнилась фраза из «Золотого теленка»: «Человеку с неотягченной совестью приятно в такое утро выйти из дому, помедлить минуту у ворот, вынуть из кармана коробочку спичек…, полюбоваться на свежую пачку папирос и закурить, спугнув кадильным дымом пчелу с золотыми позументами на брюшке».

В воспоминаниях о поездке будет храниться не беготня по достопримам, не стояние в очередях, а вот это утро на площади Кармоны, и нарядные домики, и пальмы, и кофе, и прохладный ветерок. И нежелание уезжать.









Монастырь Санта Клара. Рабочие на улице затеяли ремонт.







И снова бело-коричевая гамма.

[Daily]

И снова белый город.







Кордовские ворота. Напоминание о том, что и нам уже пора ехать в Кордову.





Долина-кормилица со стороны Кордовских ворот.






Кармона не показалась нам такой сногсшибательной, как это написано в путеводителях. Она покорила нас своей провинциальной атмосферой, немноголюдством и неторопливостью. Если будет время – город у дороги всегда вам будет рад.

[Daily]

Кордова, даже цветы танцуют фламенко.

По левой стороне дороги промелькнули башни Эсихи, и жена погоревала о том, что нет времени посетить ее еще раз. В первый наш приезд была плохая погода, дождь, а городок ей очень понравился. Но что делать, времени уже нет, а нам еще надо доехать до Кордовы, заселиться в отель, побродить по городу, а вечером у нас – фламенко.

На этот раз навигатор отнесся к поставленной задаче со всей серьезностью, быстро и ловко завел нас на левый берег Гвадалквивира, к римскому мосту и расположенному неподалеку отелю «Кордоба Гвадалквивир». Еще в процессе букирования жена нашла инфу, что рядом с отелем – пустырь, который вовсю используется автомобильной общественностью для бесплатной парковки. Увы, пустырь наличествовал, но был обнесен сеткой с объявлениями о продаже данного участка. Все остальное пространство было так тесно заставлено машинами, что напоминало дособянинский центр Москвы. Причем около пустыря орудовали какие-то темные личности, призывно махавшие нам руками и приглашавшие поставить нашего Беляша под их недреманную охрану. Рожи при этом у них были еще после вчерашнего, да и вид откровенно бомжеватый. Решительно отказавшись от их услуг и нарезав еще круга три вокруг гостиницы, мы покорно подъехали к въезду в подземную парковку отеля, а что делать. Тут, как в «Аленьком цветочке», голос почти с небес по-английски пригласил нас на въезд, и ворота открылись. Мы поставили авто и пошли на ресепшн. Дочитайте рассказ о заселении до конца, будет интересно.

После веселого чириканья на стойке регистрации идем в номер и обнаруживаем на столике джентльменский набор с бутылочкой сухача, штопором, стаканами и орешками. Дело в том, что я на Букинге имею статус “Genius”, который иногда дает скидки и всякие мелкие плюшки. На этот раз Букинг написал, что в номере отеля нас ждет «приветственный напиток». До этой поездки, в Риме, в гостинице было то же самое, и мы по приезде с удовольствием выдули бутылку местной шипучки.

Бухнувшись в кресло, я не без удовольствия откупориваю бутылку и открываю пачку орешков, вознамерившись несколько минут провести в обществе живительного источника.
И тут мой взгляд падает на маленькую табличку, расположившуюся в углу столика. Табличка свидетельствует о том, что данный набор взят из минибара, расположенного под столом, и не угодно ли мне будет полезть туда и ознакомиться с прайс-листом, который я должен буду непременно оплатить при выселении. Слушайте, я и так уверен, что маркетинг – это обман, плохо замаскированное мошенничество и разводка лохов, а тут мне лишнее тому доказательство. А уж от испанцев я такого вообще не ожидал.

Капкан на мелкую дичь от отеля.


Озверев, выдвигаюсь на ресепшен и культурно спрашиваю, что за фигня. Тетя на стойке, не моргнув глазом, отвечает, что у меня на койке лежат два талона, взяв которые нужно переться на крышу отеля, где в баре мне нальют два стакана мутной жидкости. Эту жидкость я и должен считать «приветственным напитком», раз я уж такой крутой “Genius”. А джентльменский набор – действительно из бара, и надо сначала все напечатанное мелким почерком почитать, прежде чем жрать.

Ну что тут можно сказать. Век живи, век учись. Я до этого случая твердо знал, что все содержимое мини-бара находится в холодильнике, а не расставлено по комнате в качестве капканов для дураков. И не знал, что теперь заходить в номер надо с бдительностью сапера, ступающего по минному полю. А теперь все просто – я должен дополнительно отдать гостинице евро 12-15 только потому, что я – лох.

Сделав скорбное лицо, я поведал тете на стойке, что все это очень нехорошо, что они специально запутывают людей и я об этом напишу во всякие трипэдвайзеры. Услышав про трипэдвайзер, тетя задумалась. По моему возвращению в номер – звонок с ресепшена с великодушным разрешением дососать бутылку сухача, они мне ее дарят. А вот за орешки – извольте по номиналу-с, тут халява не пройдет. Осталось только поблагодарить ее за гостеприимство. Она на меня за несработавший капкан так обиделась, что этот и следующий день со мной не разговаривала, и проходя мимо стойки, я отчетливо слышал скрип ее зубов.

Выходим в город, точнее, на набережную, к великолепному римскому мосту через мелкий матовый Гвадалквивир, лениво разлившийся среди плоских берегов, заросших кустарником. Историческая Кордова – на той стороне, где арка, статуя Архангела Гавриила и старая добрая Мескита.















Мескита, как всегда, бодра и весела, в окружении бесчисленных посетителей.

[Daily]

Кордова подает себя как город самых лучших, ярких и цветочных патио. И в основном это у нее получается. В этот раз мы попали на фестиваль патио, который проводится здесь каждый май.













Цветовая гамма у Кордовы – желто-белая, видимо, под Мескиту и прочую старину. Очень напоминает Ронду.

[Daily]

По ходу движения у моей камеры отказывает объектив. Он перестает наводить на резкость, беспомощно шебуршит моторчиками, говорит мне «до свидания» и замирает. Другой объектив – в гостинице. Хорошо еще, что мыльница жены в порядке, и мне остается эмоционально ее проинструктировать, а потом махать руками, показывая, на что нужно обратить особое фотовнимание.

От Мескиты поднимаемся в общем направлении на север.





Нас встречают остатки древнеримского храма, единственного в городе. Элегантная колоннада гордо и одиноко смотрит в синее небо. Вечная красота классики.





Вдоль по улице Капитуларес.



Вход в церковь Св. Павла, на территории которой находится Братство Марфы и Марии, кордовский собрат московской Марфо-Мариинской обители. Так что мы сейчас – в кордовском Замоскворечье (или «Загвадалвивирье», если угодно). Оно такое же тесное, старое и монастырски-храмовое.







Подходим к площади Капуцинов, представляющую собой церковный комплекс с храмом, религиозным братством и известным распятием «Христос с лампами».

[Daily]

Создано в XVIII веке местным каменщиком-скульптором Хуаном Наварро.

Распятый Христос, в полном одиночестве, окруженный фонарями, подсвечивающими трагическую фигуру ночью. На одной из окружающих стен доска с надписью: «Всем верующим, кто преданно молится перед этим священным образом Христа Истинного пути и Милости, будет дано триста шестьдесят дней прощения грехов, предоставленное несколькими прелатами. Год 1794.»

Во дворе никого, только распятое тело Христа. Его предал Иуда, Петр трижды отрекся от него, остальные ученики разбежались кто куда. Боялись, что и за ними придут. Город готовится к празднику, закалываются пасхальные ягнята и готовятся на огне, с горькими травами. Все заняты и уже забыли о казненном провинциальном пророке, творившим чудеса и проповедовавшим на улицах. Он еще задыхался на кресте, а его одежду римские солдаты уже разыграли по жребию, и теперь он гол и бос. Он безмерно одинок.



Больше нигде так остро не чувствуется одиночество, как в этом кордовском дворике.







Ноги уже гудят, возвращаемся в гостиницу передохнуть, вечером нам на фламенко.

[Наталья Key]

Больше нигде так остро не чувствуется одиночество, как в этом кордовском дворике.

Аналогичные ощущения. И особенно ночью.

[Daily]

Стемнело по-южному быстро, в наступивших сумерках наш немногочисленный отряд бодрым маршем, обгоняя медитирующих туристов, выдвигался к площадке фламенко «Таблао эль Карденал», что находится в историческом центре, сразу за Мескитой.

Билеты на представление были куплены задолго до поездки, онлайн, и обошлись в сорок шесть евро на двоих. Услуга включала само действо и по бокалу бодрящей жидкости, чтобы было все понятно без слов. Само заведение – приличное, уже двадцать пять лет трудится на ниве популяризации и развлечения широчайших масс туристов и местной публики. Имеет целую кучу премий, званий и наград. Более того, перед нами в тот вечер выступал самый что ни на есть первый состав, с лауреатами национальной премии Антонио Алькасаром и Викторией Паласиос в окружении небольшого кордебалета, если можно так выразиться, и аккомпанируемые гитарой фламенко.

Зал представлял из себя патио с верхом, затянутым тканью и уставленным креслами с маленькими столиками. Здесь нами опять было приятно отмечено, что обладатели онлайн билетов имеют преимущество в виде передних рядов кресел, и в зал их пропускают чуть ли не без очереди. Замечу еще, что при разливе не жадничают, и вино было шикарное.

Традиционно первым на старте был гитарист-аккомпаниатор, исполнивший пару искрометных композиций, в игру которого влилась уже немолодая певица, хриплым громким голосом певшая о единственном предмете, о котором только и может петь женщина – о любовной страсти и связанных с ней проблемах и радостях. В ее облике была и грусть о прошедшем, чего уже не вернуть и не исправить, и одновременно южная пряная страсть, пленяющая и охватывающая слушателей.



Перфоманс продолжился танцевальным трио с андалузскими гладко причесанными головами, увенчанными непременной розой, с утонченными индийскими изгибами запястий и с цыганским мельканием длинных юбок. Удар каблука, молниеносный поворот веера, взрыв гитарного расгеадо вторит чечетке, мгновенный переход от виртуозного движения к неподвижной позе, страстной и скорбной одновременно. Яркий свет, импульсивный танец, бешеная страсть заливает зрительный зал, гром аплодисментов.





Ожидаемый выход солистов. Она – яркая немолодая Кармен, щурится от резкого света, выразительной сложностью движений вызывает восторженные крики.





Он – подтянутый красавец-мущщина, с помощью трости выделывает какую-то невообразимую по виртуозности и быстроте чечетку, гитаристу остается только не ударить в грязь лицом и как-то соответствовать. Кстати, я заметил, что певица и аккомпаниатор непрерывно следят за ногами танцоров, практически не отрывая взгляд.





Описывать фламенко сложно, это нужно видеть. Уникальный сплав, на самом деле, цыганской страсти в испанско-европейском обрамлении. Ведь у нас тоже были популярны цыганские хоры и танцы, но они остались стоять особняком, беспримесными. А тут поди отдели испанскую гитару от цыганской юбки, бесполезно пробовать. И еще это хриплое, с арабскими мелизмами, пение, так непохожее на европейское. И во всем – необоримый напор страсти, жизнелюбия, бешеной энергии, при полном отсутствии примитива, щенячьего восторга и вульгарности.













Придя на представление уже довольно усталыми, мы вышли из зала в чернильную кордовскую ночь отдохнувшими и зарядившимися энергии, как на крыльях. Вот вам и сила искусства.

[Daily]

Мескита и мост ночью превращаются в оперную декорацию, так и хочется запеть «От Севильи до Гренады, в синем сумраке ночей…».

Хочется исполнять серенады под окном, встать на одно колено и прижать руки к сердцу, главное при этом – не быть облитым из ночного горшка, как Караваджо на Мальте, но это уже другая история. «А вы, батенька, оказывается, романтик…»











Нам хватило фламенковского задора еще на поздний ужин в гостиничном номере.

А завтра – фестиваль патио, в Кордове даже цветы танцуют фламенко!

[Daily]

C утра при расчете сотрудница ресепшена порадовала тем, что вызвалась держать нашу машину на подземной гостиничной стоянке сколь угодно долго, без дополнительной платы. Мелочь, а приятно.

Перенос вещей в машину, и в город. Еще со вчерашнего вечера с нами добытый в одном из турофисов план маршрутов фестиваля патио. Всего их семь, расположены они в историческом центре. Участвующие в конкурсе дворики отмечены на карте, и туристы шатаются по городу и стоят в очередях на их осмотр.

Да, очереди присутствуют, особенно в выходные, небольшие с утра и довольно длинные в обед. Патио доступны к осмотру не весь день, а с 11 до 14 в первую половину дня, и с 18 до 22 часов вечера.

Пока шатаемся по городу в ожидании открытия двориков.







Наконец, с 11 утра начали пускать народ. Патио довольно маленькие и, будучи заставленные цветами, тесные, поэтому запускают небольшими партиями, по мере выхода предыдущих посетителей.













Местная голубоглазая Баба Яга, представляет фестиваль.

[Daily]

Следующий дворик, благодаря белым стенам, полон света.











Цветы на улицах могут посоперничать в красоте с собратьями из патио.





Движемся дальше.

[Daily]

Здесь зеленые горшки меняют общую цветовую гамму.

















Все же бабушка Кордова умеет принарядиться, когда захочет.

[Daily]

Дворик без кричащих незатейливых гераней, но украшен стильно и со вкусом.



А здесь какофония цвета и, на мой взгляд, отсутствие единого стиля.









В Кордове где ни болтайся, все равно выйдешь к Меските.



Насмотревшись на теток в штанах, взгляд приятно отдыхает на дамах в классическом андалузском.


Еще одна гамма, малиново-рыже-белая.





Если Россия – родина слонов, то Кордова – родина герани наверняка. Столько герани я в жизни не видел.

[Daily]

Увидав очередной людской хвост на патио, жена решительно стала в его окончание. Поскольку очередь была длиной метров двести, я попытался склонить супругу к дальнейшему продвижению и возможному обеду, с обещанием вернуться сюда позже, авось очередь и рассосется. Но она стояла насмерть, не принимая во внимание мои аргументы, что внутри ожидаемого патио мы увидим все ту же герань в горшках, и незачем из-за этого торчать тут на солнце.

Составлявшие очередь испанские бабушки с интересом наблюдали за моим птичьим щебетом, не понимая, чего хочет добиться этот вспотевший чудак. А чудак понял всю тщетность лобовой атаки и пошел осматривать севильские ворота, благо они были недалеко. Расчет был верный: постоит человек один в очереди, захочет есть и образумится.

Та самая очередь, насколько хватило взору.








Так оно и произошло. Жена, бросив бабушек, присоединилась ко мне, и мы вышли из старой Кордовы в поисках обеда.

Найдя кафе и перекусив бычьими хвостами, возвращаемся к месту очереди, а ее и нет! За время нашего обеда все бабушки успели насладиться видами герани и ноготков, оставив вход в патио совершенно свободным. Лаской надо действовать, лаской.



Триумф герани.











Уфф, все, культурная программа пребывания в Андалусии закончена.

Бредем обратно в гостиницу, забираем Беляша со стоянки и выезжаем на трассу в сторону Малаги. На это раз навигатор решил сделать реверанс в сторону испанских дорожных властей и все пытался сбить нас на платную трассу. Но мы – народ упертый, и это ему не удалось.

В аэропортовом прокатном терминале навернули несколько кругов в поисках стоянки Ависа, пока не догадались спуститься по пандусу вниз, в подземелье. Там распрощались с Беляшом и покатили барахло в здание аэровокзала. Нам предстоял перелет обратно до Франкфурта с ночевкой в приаэропортовом отеле «Интерсити отель Франкфурт аэропорт», а наутро – в Москву.

Самолет Люфтганзы взлетел над морем и долго выписывал замысловатые развороты над малагским рейдом, после чего взял курс на север.

До свидания, Андалусия.

Разговор на отельном ресепшене во Франкфурте: «Укажите свою дату рождения. – А зачем она вам, вы что, хотите прислать мне поздравительную открытку? – Нет, хи-хи. – А для чего тогда, для полиции? – Да…»

Роман с Андалусией. Продолжение. Май 2018.

[Лёля Лёликова]

Какая у Вас красивая Кордова получилась! Просто глаз не оторвать, яркая, красочная, сочная! Не то, что видели мы зимой. Зимой тоже есть своя прелесть, апельсины, например, как яркие солнышки сияющие в "буйной" зимней зелени. Но Ваши дворики и патио с геранями меня просто очаровали. Это просто потрясающе. А осенью, например, в сентябре, они будут также красиво цвести или нет?

[Daily]

В сентябре герань цвести, наверняка, будет. Правда, будет ли доступ в эти патио, ведь фестиваль проводится только в мае.

Но попробовать туда пробраться осенью, наверное, можно.

[anatol']

Но попробовать туда пробраться осенью, наверное, можно.

С прошлого года в конце октября стали проводить цветочный фестиваль, как понял все в тех же патио, но в меньшем размере и по "модному": http://festivalflora.com/2018/

[Daily]

Да, я посмотрел ссылку, видимо все будет более гламурно и претенциозно, но наша герань все равно пойдет в ход, куда без нее.