«Когда мы стоим, — подумал он, — то стоим ли мы или лишь пропускаем собственные шаги, которые отмеряют и сокращают наш путь?»
Милорад Павич. Пейзаж, нарисованный чаем.
Цифры и факты
География Узбекистана с высокой концентрацией населения на востоке, безлюдной пустыней на севере и выжженными степями Каракалпакии на западе в абсолютном большинстве случаев загоняет путешественников в кольцо. Традиционная линия топовых городов Самарканд-Бухара-Хива на первый взгляд не имеет логичного продолжения, потому маршрут «до Хивы и обратно» до сих пор — наиболее популярный в стране.
В 2016 году ситуацию изменило открытие международных рейсов в казахский Актау. Рейсов, кстати, крайне недорогих и очень удобных. Напрямую из Москвы летает Аэрофлот, а из Минска с пересадкой — Azal, который до не сильно нашумевшего демпингового конфликта с белорусским правительством продавал билеты за смешные деньги. Мне удалось урвать перелёт в последний день «старых» цен, не подтянутых под Белавиа, за 4200 рублей.
Таким образом, транс-узбекский маршрут вытянулся в удобную линию без потери времени на возвращение по своим следам.
Расписав приблизительный тайминг посуточно, увидел свободные 2–3 денька и включил в план посещение запада Таджикистана, Худжанда и, по возможности, Фанских гор путём радиального выезда в Пенджикент.
Общие расходы за 14 дней от прилёта до вылета составили 510 долларов. Курс сума довольно нестабилен, поэтому указание ценника именно в долларах видится мне оптимальным.
Билеты на столь удачно запущенный в сентябре поезд в Ферганскую долину приобрёл заранее на сайте РЖД. Билет на поезд Актау-Бейнеу уже привычно купил на сайте Казахских жд. В Актау же забронировал заранее недорогой отель. Остальной транспорт и жильё искал на месте.
В целом для комфортного путешествия по маршруту достаточно иметь 30 долларов в день. 10 традиционно стоит неплохое проживание с шикарным завтраком. Остальные 20 распределяются между проездом и едой, в разных пропорциях, но в совсем грубом «итого» перевешивает еда. За весь маршрут по Узбекистану без поезда до Коканда было потрачено чуть менее 60 долларов. Отмечу, что для экономии времени и нервов передвигался исключительно на коллективных четырёхместных такси.
Проезд
Основные ценники старательно фиксировал, проезд по участкам:
Граница — Кунград 14 $ (90 тыс. сум)
Кунград — Нукус — Ургенч 3+4 $ (20 + 25 тыс. сум)
Ургенч — Хива 0,16 $ (1000 сум), троллейбус
Хива — Бухара 14 $ (90 тыс. сум)
Бухара — Самарканд 8 $ (50 тыс. сум)
Самарканд — Шахрисабз — Самарканд 8 $ (50 тыс. сум), одной машиной с часом ожидания
Самарканд — Ташкент 8 $ (50 тыс. сум). Да, поездом дешевле и быстрее, но уезжал уже под вечер после ухода всех Афросиабов.
Таджикский участок: Ташкент — пост Ойбек — Ташкент 2,5*2 $ (15*2 тыс. сум)
Пост Ойбек — Бустон — пост Ойбек 2,5 $ (10+10 сомони)
Бустон — Худжанд — Бустон 2 $ (7+7 сомони)
Худжанд — Пенджикент — Худжанд 30 $ (120+120 сомони).
Итого порядка 100 долларов на весь транспорт от прилёта до вылета.
Проживание
Кунград, единственное место, где в принципе можно переночевать — санаторий. 4 $ (26 тыс. сум). Без еды.
Хива. Легендарный и по-настоящему бэкпекерский Лалиопа, 10 $, шикарный завтрак.
Бухара. Тоже легенда, активно расширяющийся Рустам и Зухра, 10 $, несъедаемый по объёму завтрак.
Самарканд. Отель не представлен в сети, найден во дворах напротив Регистана. Zafira. С небольшим торгом 12 $, завтрак достойный.
Ташкент. Место, которое знают все. Магнит для путешественников. Душевный, аккуратный, спокойный и тусовочный Топчан. 10 $, скромный и сытный завтрак. По приезду семьи — 29 $ за номер. Жд вокзал и аэропорт в пешей доступности.
Таджикистан: Пенджикент, отель Panjаkent, 8 $ не только без завтрака, но и к утру без воды. Жопа. Таджикистан в плане отелей так и остаётся трэшем.
Таможня
Печально известная узбекская таможня стала как-то поспокойней. За четыре перехода границы ни разу не пересчитали деньги, не перерывали рюкзак и в целом вели себя довольно корректно. Конечно, тупили, задавали идиотские вопросы, уходили «пообедать», но проблем с таможенниками не возникло. Регистрацию спрашивали один раз, но я тщательно собрал все квиточки.
Большой плюс — теперь таможенную декларацию на русском можно скачать и заполнить до отъезда. Одно «но» — распечатывать только в формате А3. На границе останется лишь вписать суммы наличных денег.
Мы в город изумрудный идём дорогой трудной. Путь гастарбайтера
Казахстан прошёл гладко. На удивление хорошо. Главное — не проспать самолёт в период четырёхчасовой пересадки в Баку. Завёл десяток будильников и побежал допивать вискарик в любимый винтовой Embraer.
Самый простой способ покинуть далеко расположенный аэропорт без лишних затрат — познакомиться с соседями по самолёту. Соседи оказались на редкость общительной компанией, летавшей в Баку на корпоратив выходного дня. Подбросили аж до самого отеля, спасибо!
Актау. Город атомной воды. Все, что течёт из крана — солёная морская вода, опреснённая в ядерной установке. В эпоху добычи и обогащения урана был полузакрытым и труднодоступным. Сегодня открытие газовых и нефтяных месторождений дало Актау шанс на вторую молодость.
Актау не вызывает раздражения, но и не особо нравится. Типовая застройка советского города, запроектированного с нуля посреди пустыни. Напрочь застроенная коттеджами прибрежная полоса Каспия — пляжи находятся на выезде из города, а в центре берег моря представляет собой высокий каменный обрыв.
Место встречи в степи. Через пару лет здесь достроят парк.
Посмотреть в Актау до обидного нечего. Типовые памятники ВОВ, атомщикам и мечети-новострои не в счёт. Намотав с десяток километров по центральным микрорайонам, отоспался и выдвинулся на станцию Мангистау.
Цивилизация закончилась утром. Станция Бейнеу — невнятный полустанок без вокзала. Туманный и прохладный, сонный город, через который по белоснежным от цементной пыли остаткам асфальта вперевалочку ползут редкие фуры. Нежданными ёжиками из подкрашенного пылью тумана возникают очертания верблюдов, знакомиться с которыми посреди степи не особенно тянет. До единственного сносного участка трассы без ям и животных чуть более семи километров прогулки.
Конечно, можно сесть в Актау на ночной поезд до Нукуса и не заморачиваться. Но очень уж хотелось, с одной стороны, отдохнуть после долгих перелётов и с другой — не ждать поезда до следующей ночи. Проезд автостопом двухсот километров до узбекской границы показался не самым плохим вариантом.
И действительно, двумя машинами с короткими ожиданиями даже с учётом полного отсутствия дороги, по степным ухабам за три часа добрался до таможенного перехода Даут-Ата.
Ещё по пути обратил внимание на часто обгоняемые туристические автобусы с номерами Московской области и ряда регионов России. Откуда? Что они здесь делают?
Ответ…о, ответ на эти вопросы надо было видеть! Жалею, что не сделал пару снимков, опасался гнева узбекских погранцов.
В железной клетке коридорного вида под палящим солнцем скопились сотни гастарбайтеров. С сумками, коробками, баулами, запчастями. Закончен высокий строительный сезон — время навестить родных и продлить право на пребывание.
А самый дешёвый путь домой — автобусом через Астрахань и Бейнеу.
Вот никогда бы не подумал, что автобусы до Бухары идут не через Ташкент. Путь гастарбайтера в самом его пиковом сезоне. Колючая проволока, ни воды, ни туалета. Бесконечный балаган с руганью, толкотнёй и драками. Пограничники, демонстративно свалившие на двухчасовой обеденный перерыв.
Хуже всего тем, кто ехал впервые. Им сказали, что багаж останется в автобусе и даже взяли за это денег. Но на границе всё, нажитое непосильным трудом, вываливают на землю и заставляют нести через посты. По пять и более огромных сумок на каждого. А где-то позади неделю стоят на границе машины, гружёные старыми холодильниками, микроволновками, мебелью, инструментом. Всё тяжёлое, что было набрано за символический ценник или бесплатно, за самовывоз, едет, и тоже за деньги, в новые дома.
Такие машины с огромными самодельными прицепами едут из каждого крупного города. Гастарбайтеры по объявлениям находят ненужную технику, забирают у желающих избавиться от тяжёлого хлама хозяев и увозят к себе, ибо техника в Узбекистане редка и очень дорога. Колонна импровизированных грузовиков находится в дороге 3–4 недели, ликвидное старьё может и вовсе остаться на таможне. Но люди рискуют, порой это единственный способ поставить в далёкий степной посёлок вместительный холодильник или водонагреватель.
По карманам распихивают купюры. Сначала дать таможеннику 500, не получится — 1000. На всякий случай 50 долларов, в потайной кармашек.
У кого-то опять разорвалась хлипкая змейка на китайской клетчатой, а толпа уже бежит по сумке, ведь на пару минут открылся проход и есть шанс проскочить для 20–30 человек.
Мне с рюкзаком проще. Можно попробовать просочиться с красным паспортом, но очень уж плотна и агрессивна толпа на передовой.
Через 6 часов стояния прохожу в здание таможни.
Перед таможней помогаю заполнить декларации двум ребятам из Уфы. Едут по работе в Кунград, предлагают скинуться на такси. Понимаю, что мечта доехать до Нукуса несбыточна, да и попутчики интересные, едем вместе.
Но в таможню ещё надо попасть. Тотальная неспособность узбеков к самоорганизации приводит к конфликту с погранцами. Толпа штурмует погранконтроль, солдаты вмешиваются и расшвыривают штурмующих. С лестницы летят сумки, аппаратура и тела. Двери погранпоста закрываются.
Удивительным образом троица русских оказывается в первом ряду. Видимо, местные надеются, что иностранцев не будут бить и швырять со ступенек. В целом, да, но узбекам этот факт не помог. Нас замечают и боковой дверью проводят на пустующий погранконтроль. В зале таможни после семи часов в толпе голова звенит от оглушительной тишины.
Семь часов. На ногах, без еды и воды. Хорошо, мои попутчики — частые гости в Узбекистане. Быстро меняем валюту, находим машину, сторговываем нормальный ценник и берём пол-ящика холодного пива. Дорога не фонтан, но хоть какой-то асфальт, что после казахских пист кажется счастьем.
С первого дня пути осталось одно фото. Закат в степи и ремонт газового баллона на заправке.
Санаторий «Железнодорожник» в Кунграде.
Удивительно неплохо сохранившийся советский санаторий с персоналом в белоснежной форме и удобными кроватями. Работает, и не испытывает дефицита клиентов. Переночевать можно, даже если приехать заполночь, но лучше позвонить и договориться заранее.
В Кунграде нужно было решить, ехать ли в Муйнак, на бывший берег Арала, либо рвануть сразу в Хиву.
Выбрал Хиву. Всё-таки старинные города интереснее ржавых кораблей, специально поставленных для публики. Дополнительный день в Хиве показался более привлекательным, и по итогам поездки о сделанном выборе не жалею.
Прямых машин в Хиву нет. Нужно ехать с автостанции до Нукуса, там найти такси в Ургенч и из Ургенча добраться до Хивы. В Каракалпакии с русским трудновато, поэтому для добирания до автовокзала общался с пожилыми кунградцами.
В Нукусе пообедал в рекомендованной водителем шашлычной, в Ургенче прогулялся по недавно отстроенному центру и набережной, но города откровенно скучные и желания доставать камеру не возникло. Спешил на зелёный троллейбус, самый нетривиальный способ недорого и комфортно преодолеть 30 километров до заветной крепости.
По протяжённости линия Хива-Ургенч сопоставима с известным троллейбусом Ялта-Симферополь. А конечная в Хиве находится прямо у крепостной стены и в сотне метров от моего гестхауса!
— Жопу барана русскому гостю!
Крепость Хивы — вполне себе жилой район, вход свободный и круглосуточный. Но на прекрасный старый город решаю выделить полный день, а вечером по приезду прогуляться по окрестностям, разведать достойную чайхану и немного познакомиться с современными районами.
Закрывающийся под вечер центральный рынок, частично занимающий старинные торговые купола, частично — новострой, порадовал недорогой самсой. Взял горячей выпечки и небольшую дыньку на поздний ужин.
Неподалёку от рынка расположен приличного размера музей.
Окрестности Ичан-Калы, увы, печальны. Свеженькой плиткой блестят новые гостиницы, но вместо дорог к их парадным дверям — размытые глиняные тропы. В арыках плавает мусор, в центральном парке ржавеют аттракционы. Хива заметно старается вынести туристический лоск за пределы внутреннего периметра крепости, но процесс подвисает.
Центральный парк и его обитатели.
В новом городе есть интересные медресе, живые, но неухоженные.
Старая медресе и сохранившейся участок внешней крепостной стены (Дишан-Калы) на въезде в Хиву со стороны Ургенча.
Для ужина выбрал весьма аутентичную чайхану. Правильную, где меню — листочек с фотографиями блюд, без названий и без ценников. Где шашлык можно выбрать своими руками, и где дастарханы смотрят на крепостную стену.
Едва занял топчан, сделал заказ — с соседнего столика позвали присоединиться к узбекской туристической компании. Приятное открытие — узбеки стали активно самостоятельно путешествовать по своей стране. За столиком собрались случайные знакомые из Бухары, Самарканда и Андижана.
Мой шашлычный заказ скорректировали в сторону национального колорита. — А вот это блюдо отлично согревает, давай, под водочку! — Что это? — спрашиваю, хотя по форме колечек догадываюсь о «кишковом» происхождении деликатеса. — Кушай, кушай, это (труднопроизносимое название, где второе слово похоже на «роза»). — Хвост, подсказывает подвыпивший андижанец. — Не, вспомнила по-русски. Жопа! Жопа барана, очень вкусно! Ты давай, лепёшечкой жирок подбирай!
В общем, аналог казахской «карты», узбекского названия так и не отыскал. Кружочек бараньей жопы, да на лепёшечку, сверху маринованный лучок — и поднимаем пиалы. — Добро пожаловать в Хорезм!
Крепость-корабль в потоках дождя
— А у вас тут надолго такая погода? — слышу поутру сквозь сон растерянный голос. Девушка из России отряхивает крупные капли с рюкзака и снимает капюшон.
На улице ветрище и порывы ливня. Всё равно прошу накрыть завтрак под навесом, с видом на западные ворота крепости. Под разноцветными зонтиками, пряча за пазуху камеры, пробегают трусцой первые группы японцев.
По легенде, Ичан-Кала строилась в форме корабля. На схеме легко выделяются нос и корма. Похоже, мне на глиняном корабле предстоит плавание через бурю. Низкое неровное небо не обещает перспектив прояснения.
Крепость Хивы удивительна. Музей под открытым небом, в котором кипит обычная жизнь не самых состоятельных хиванцев. Добрая половина площади занята крошечными домиками, сараями и даже небольшими огородами. Не нужно никаких инсталляций, актёров, реконструкций чтобы окунуться в средневековый Хорезм — достаточно свернуть с туристической тропы за угол саманной стенки.
Западные ворота — самое удобное место для осмотра стены вблизи. Можно подняться по мощёному склону прямо к оборонительной башне и удивиться — как может такая махина держаться на глине с соломой?
От западных ворот начинается самая туристическая улица крепости, Палаван Махмуда, на которую бусинами нанизаны ключевые дворцы, медресе и минареты. Но самое вкусное оставляю на конец прогулки. Крепость удобно осматривать сужающимися кругами, по спирали. Большой круг — внутренняя стена.
Южная сторона стены — самая проблемная. Выбитые кирпичи и осыпавшийся саман. Местами осыпи достигают дороги, асфальт и брусчатка пропадают под слоем липкой глины.
Сложность прогулки в дождливую погоду — невозможно сойти с дороги для ближнего осмотра интересных мест. Ноги сразу получают по килограмму дополнительной массы, которая с трудом смывается в мелких лужах. Туристы, пришедшие в центр Ичан-Калы с периметра, как дети топают по лужицам, отмачивая обувь.
Южная стена. Особое место. Стена смотрит в сторону Мекки, и издавна в ней хоронят жителей крепости. Типично для мусульманских захоронений, одна могила наслаивается на другую, уровень склепов постепенно дорос до половины высоты крепостного вала. Прогуляться среди могил помешала грязища, подняться попросту невозможно.
Южная часть Ичан-Калы наименее туристическая. Конечно, и здесь ежегодно открываются новые мини-отели, но с виду проулки более всего напоминают типичную махалю. Утром влажный воздух пахнет лепёшкой и жареным мясом. Дети в выглаженных костюмчиках идут по глинистым тропкам за крепостную стену, в школу. Где-то разрушили старую саманную пристройку и возводят капитальное строение — возможно, семья решила заняться туристическим бизнесом и получила разрешение на постройку гостиницы, что крайне непросто, такие вопросы решаются здесь годами.
Между стеной и дорогой домов нет. Из капитальных построек — небольшие сараюшки, за которыми прячутся грядки с овощами. Под фруктовыми деревьями пасётся редкий скот.
От южных ворот можно подняться на крепостную стену. Опять же, в сухую погоду. В дождь велик риск скатиться по скользким кирпичам, отполированным за века любопытствующими приезжими.
Безусловная доминанта крепости — минарет Ислом Ходжа. Чем ближе к центральной улице, тем чаще он попадает в кадр. На узкой Палаван Махмуда махину минарета и не разглядеть. При удачном стечении обстоятельств и большом желании за отдельную плату можно потолкаться на узкой винтовой лестнице и слегка обозреть город с высоты.
От минарета к минарету — самая красота. Восстановленные и бережно охраняемые дворцы, медресе, мавзолеи. Узкие дворики, потрескавшиеся резные двери, удивительное многообразие оттенков голубого в изразцовой плитке.
Вот здесь скажу отдельное «Спасибо!» дождю, вытащившему из запылённого камня краски и блики. Проглядывающее солнышко и приближающаяся гроза раскрасили брусчатку немыслимой палитрой.
Бирюза в небе.
Бирюза на земле.
Гроза накрывает солнечный внутренний дворик мавзолея.
Лёгкий оттенок негатива в копилку впечатлений вносит торговля. С сувенирными лавочками и нелепыми аттракционами явный перебор. Замечательно смотрятся туристические магазинчики, спрятанные внутри старинных зданий и в куполах рынка. Но палатки на главной улице крепости откровенно портят вид и напрягают навязчивостью продавцов.
Заканчиваю прогулку по внутренним улицам крепости центральной площадью с развалинами дворца и недостроенным толстячком-минаретом Кальта-Минар.
Открыточное лицо Хивы и одна из самых узнаваемых достопримечательностей страны. Дошедший до наших дней практически без реставрации, целиком покрытый плиткой. Удивительно, ведь задумывалось, что минарет будет впечатлять высотой, а всемирную известность принесла ему именно забавная пропорция недостроя-пузанчика.
Подняться на минарет нельзя. При желании получить снимки без толпы туристов можно воспользоваться гостеприимством множества чайных, построивших ажурные деревянные террасы с видом на главную площадь.
В завершение прогулки обхожу Ичан-Калу по внешнему периметру. Радует сохранность строения, лишь в редких местах видны щербины в кладке. Слегка осыпавшуюся стенку у восточных ворот облюбовали голуби, как ласточки устроившие гнёзда в вертикальном обрыве.
На южную стенку переползли могилы, не умещающиеся в крепости. С севера стена незаметно переходит в базарные купола и мастерские, где для туристов устраивают мастер-классы по народным ремёслам.
Ужинать иду в полюбившуюся чайхану. Узбеки уехали, и антураж бараньих кишок пропал. Отбираю мягкие кусочки печёнки с курдючным салом, балык из змееголова, роскошный лагман. К дастархану подсаживается старичок, вырезавший и сам дастархан, и всю ажурную мебель для заведения. Мы долго беседуем, под бесконечный зелёный чай, жидкую узбекскую водку и совершенно не сладкую зелёную дыню. О прошлом и настоящем Хивы, о надеждах на внуков, изучающих по несколько языков для работы с туристами, о депортированных из России соседях-гастарбайтерах. Уставший организм погружается в дрёму, а голодное до новых впечатлений восприятие погружается в настоящий Узбекистан.
