Тукуче – большая деревня, но, несмотря на это там останавливается мало трекерского народу. До Марфы ходьбы – минут сорок, от Марфы до Джомсома еще столько же. В другую сторону – также щадящий режим переходов. А все-таки зря, что мало останавливаются, особенно, если позволяет время потратить день на осмотр окрестностей. Здесь расположено несколько гомп, монастырь, живописнейшие яблоневые сады. Сама Тукуче имеет как бы три части: верхняя терраса, расположенная на 150-200 метров выше основной деревни, и две нижних части разделенные небольшим перешейком. Чисто и опрятно как в Марфе.
Но, ни одной из достопримечательностей Тукуче, я не увидел вблизи, кроме яблоневых садов. Спуск высотой (или глубиной?) в два с половиной километра отнял последние силы. Горячий душ и два стакана свежевыжатого яблочного сока помогли немного восстановиться и я попробовал даже сделать небольшие вылазки на улицу с фотоаппаратом, пока готовился мой ужин. Первое, что я увидел – ослепительный блеск снежных шапок Нилгири на фоне потемневшего неба. Внизу сиротливо и виновато примостилась табличка «Thank you for your visit».
Горы не гнали меня, они благодарили, за что – не знаю. Наверное, за то, что нам было хорошо вместе. В этом вечернем блеске не было ничего предосудительного или угрожающего, наоборот, намек на скорую встречу. Сразу стало тепло и радостно внутри. Я вернулся в отель, взял перцовочки и поднялся на крышу. Сидя здесь на неустойчивой поленнице дров, и наблюдая, как бегут тучи от Даулагири и Тукуче-пик вниз, растворяясь в долине, я отхлебывал маленькие глоточки из горлышка, перекатывая острые капельки по языку, и думал.
«Все к лучшему, в этом лучшем из миров!» (Вольтер) Если там, наверху в палатке человеческая жизнь казалась мне чем-то эфемерным, ничтожным и пустяковым, то здесь она начинала приобретать иной смысл – наполненный, радостный, стОящий.
Ужин приготовился. Я позвал Гагана отметить окончание трека тремя глотками перцовки, но тот отказался, сказав, что такой напиток хорош для гор, но его лучше не принимать внизу. Наверху он и согревает, и успокаивает, и лечит, а здесь, с какой целью его пить? Я пожал плечами – традиция! Но после его слов эти три глотка встали у меня в горле комом. Я доел остаток ужина и пошел спать.
Реклама в соседнем отеле гласила, что у них прекрасный вид на Даулагири из окон. Сейчас в моем окне видны были только черные тучи, но оно выходило в правильном направлении.
Утром меня разбудили проезжающие машины и позвякивание колокольчиков. Я выглянул в окно. Не то, чтобы совсем не было видно Даулагири, нет, но это был только маленький кусочек того, что я видел наверху. Бежать куда-то сейчас было бессмысленно: рассвет уже давно прошел, и сильная дымка скрывала объемы.
Сделал несколько кадров. Спустился вниз и заказал шарлотку с чаем. Пока готовилась шарлотка собирался в своей комнате. Завтрак принесли в обеденную зону на втором этаже с видом на центральную дорогу и Даулагири. Шарлотка удалась не на сто процентов: тесто оказалось немного сыроватым, но, тем не менее, вся окружающая обстановка создавала ту непосредственность и милость, что о таких мелочах даже не хотелось думать.
После завтрака спустились вниз и начали ожидать проходящий джип. Сначала мимо нас протарахтела какая-то Махиндра, затем вторая, обе груженые камнями.Затем пробежали солдаты в один конец, обратно они уже шли неторопясь.
Прошло более сорока минут ожидания на крыльце, прежде, чем появилось два джипа. Первый – битком, а второй, в общем-то тоже, но два места на задних сиденьях там нашлось. Не нашлось там только стекла в задней двери. И всю дорогу мы ловили ртом и носом дорожную пыль, так, что к концу пути стали похожи на шахтеров. Так мы доехали до Гасы.
В переднем отсеке джипа, отделенном от заднего стеклом ехала русская девушка - Настя, но об этом я узнал несколько позже, так как не мог ее видеть во время движения. Она молча ходила на остановке, попивала сок и заедала его печенюшками. Я узнал, что это русская по огромным волдырям солнечных ожогов, русым волосам, широко открытым озорным глазам, большому рюкзаку RedFox и привязанной к нему сбоку палатке. Она шла со своим портером, хотя, скорее свего, это был не портер, а гид, так как тащил он всего малюсенький рюкзачишко литров на тридцать. Рюкзак Насти тоже был не слишком тяжелый, так как он легко закидывался ею на плечи, намотря на то, что сбоку была палатка. Зачем на Аннапурновском треке палатка Настя так и не поняла сама, но тащила ее весь трек.
В Гасе – пересадка. Там стоял розовый автобус, который собирал народ в Татопани. Гаган побежал покупать в кассу билеты, но вернулся огорченный: билетов не было ни одного. Ни на один рейс сегодня. Все было занято.
Настя махнула рукой и пошла с гидом по дороге.
Гаган же попытался договориться с водилой, чтобы мы поехали на крыше, но полиция, которая стояла за поворотом тут же пресекла эту попытку и заставила забраться нас вовнутрь салона. Сделать это было просто невозможно – наши тушки так и остались свешиваться на полметра наружу из дверей, но полицейский удовлетворенно кивнул и дал добро на движение. Так мы проехали примерно с полкилометра, пока полицейский участок не скрылся за поворотом. Автобус остановился, и мы снова забрались на крышу. Ехать на металлической решетке на крыше – это двойное удовольствие в Непале: во-первых, угол зрения у сидящего наверху и у водилы разный – мне постоянно казалось, что левые колеса вот-вот должны провалиться в пропасть и мы за ними соответственно туда же. Во-вторых, та сама металлическая решетка, за которую нужно вцепиться руками и ногами, чтобы тебя случайно не сбросило на повороте вниз. В третьих, бич всех фотографов в Непале – вездесущие провода, натянутые где попало и как попало: необходимо было пригибаться к самому полу решетки, чтобы ненароком не оторвало голову низковисящими проводами. Так мы и ехали попеременно опирая одну полужопицу на решетку, потом, когда той станет невмоготу – другую.
Доехали до Татопани. Я решил остановиться в том же лодже, в котором останавливался на пути сюда. Хозяин предложил мне ключи от того же номера. Я переоделся и пошел киснуть в источники
Солнце палило нещадно, и было почти в зените: до полудня оставалось не более получаса. Сидеть в горячей воде в такую погоду – удовольствие малоприятное. Поэтому, когда приехал целый автобус местных жителей и все они полезли в ванну, я поспешил ретироваться.
В номере я заварил чаю. Пока закипала вода, мимо открытой двери прошел парень в светлой рубашке и шортах. Русский, - решил я. Когда чай заварился, я вышел и сказал ему по русски.
- Чай будешь?
-Привет, - просто ответил он.
Так, слово за слово – разговорились. Петр из Москвы. Оказался в Непале случайно, решил сделать аннапурновский трек. Завтра идет в Горепани и затем в АВС. Мы разговорились, я вспомнил, как в прошлом году мы здесь воровали апельсины и мандарины. Петр показал мне на недалеко стоящее дерево, и пошел сбивать висящие фрукты палкой. Мы сбили по паре плодов на брата, и тут начался сильнейший тропический ливень с ветром. Фрукты были вкусные, но это был какой-то гибрид апельсина, вот только с чем. Ничего подобного я раньше не ел. Такой же сладкий, как апельсин и с горчинкой, как у лимона, но не грейпфрут.
Ливень закончился примерно через час, мы выпили два котелка чая за это время. А после решили заказать в ресторане сырных снеков с пивом. Проболтали еще пару часов, а затем решили заняться каждый своим делом. Петр пошел греться в источники, а я с фотиком прошвырнулся по деревне в оба конца.
Возвращаясь в номер, я встретил Настю, которая сидела у нас в лодже в ресторане и потребляла огромный салат. Она из Питера и также завтра возвращается в Бени и Покхару. Общаться с ней – огромное удовольствие. Она просто сквозила наивностью. Таких наивных и чистых девушек я давно не встречал в своей жизни. Она хлопала своими бездонными глазами, как кукла и широко открывала рот, ловя каждое мое слово, так мне казалось. После еды она тоже пошла в источники.
Наступил вечер. Я перекусил грибным супчиком и чесночным стейком и снова отправился на съемку ночной Татопани. Еда все-таки в этом лодже не очень вкусная, но уж больно удачно расположен сам лодж: и спуск прямо к источникам и цветущий сад, и цитрусовые деревья.
Вечером, после съемки, я поставил котелок для чая, а пока он кипятился, исполнил свою прошлогоднюю мечту: пошел и срезал маленький вилок капусты. Очень хотелось вот так, непринужденно зажевать вилочек, не разрезая его на мелкие кусочки для салата, а целиком. Смолотил его полностью. Благо он не большой, размером с детский мячик.
