Почему Шпиц?
Lonely Planet которым мы обычно пользуемся, описывает Свальбард как уникальное и малодоступное место и загадочно затыкается после двух страниц малозначащего текста.
Поэтому под конец двухмесячной летней автомобильной поездки c подругой по маршруту украина-румыния-сербия-черногория-хорватия-евросоюз-скандинавия мне хотелось немного отдохнуть от организованной и предсказуемой Европы и мотнуть именно в малодоступное место. Кота в мешке я организовал в виде билетов SAS из Тромсе на Шпиц с августа по сентябрь. Добравшись к середине августа до Тромсе, мы бросили нашу машину на стоянке в аэропорту, перегрузили горное барахло в два штурмовых рюкзака и большую сумку и сели в самолет.
Сюрпризы начались почти сразу
Во-первых выяснилось что на посадке нет иммиграционного контроля. Это было фигово потому что наши евровизы (два месяца пребывания из 90 дней действия) не включали в себя время на Шпиц и нам нужно было где-то отметить выезд из шенгена (пребывание на Шпице не требует виз). Во-вторых, незадолго до посадки плотная облачность внизу развеялась и я увидел землю. Везде куда хватало взгляда был снег и лед. Я вздрогнул и решил Яне об этом не говорить. Выход из самолета на летное поле сразу впечатлил. Несмотря на вечер, было очень светло, а вокруг стояли покрытые ледниками горы без единого деревца или кустика. Вместо травы на земле рос разноцветный мох. Вместе с другими пассажирами рейса мы погрузились в автобус и поехали в город вдоль серого холодного моря. На первые два дня я заказал отель Hyatt, за это время предстояло освоиться и решить что делать дальше. К ночи обнаружился первый серьезный подвох Арктики - небо темнеть категорически не собиралось и нам пришлось идти гулять по Лонгйиру чтобы хоть немного утомиться. После этого мы задернули шторы и с трудом уснули.
Проснувшись "условным утром" мы пошли изучать Лонгйир и быстро выяснили что он состоит из двух с половиной улиц, пяти гостиниц с барами и трех магазинов, крупнейший из которых (КООП) являлся также центром жизни в городе. Расписание активностей которые мы нашли в нашем отеле было идентичным кооповскому и из него следовало, что гостям города предлагаются каяки, катание на колесницах которые тянут собаки а также сбор окаменелостей с ближайшего ледника. Отдельной строкой стояли экскурсии морем в российские шахтерские поселки Пирамида и Баренцбург. Это было плохой новостью потому что я рассчитывал попасть на Шпице на какие-нибудь многодневные экскурсии или хайкинг а тут выходило что развлечений кот наплакал и все они максимум на полдня. В принципе мне было известно что со Шпица ходят круизные суда, но арктические круизы начинаются от семерки килобаксов с человека и бронировать их нужно сильно заранее. Также мы не смогли бы потянуть и длительный турпоход поскольку у нас не было серьезной снаряги типа спутникового телефона для выхода с нулевой зоны и не хотелось тратиться на заброски еды и топлива с самолета. В общем, мои смутные идеи поисследовать Арктику пока особой формы не приобрели.
Чтобы не терять время, мы вписались в выход на каяках. Нас завернули в модные непромокаемые костюмы и выдали весла. Пересекать судоходный залив по ледяной волне было немного стремно, но мы справились, а на той стороне залива обнаружился второй подвох Арктики - как мы впоследствии не раз убедились, в условиях постоянных низких температур практически ничего не портится и не разлагается. За время прогулки по берегу мы обнаружили и изучили много всякой древней техники от обломков самолетов до вросших в землю машин 50-х и 60-х годов вполне в музейном состоянии. Все это время мне нравилась наша экскурсия но немного смущал тот факт что девушка-гид везде таскала с собой ружье.
Особенно мне стало не по себе когда мы встретили на берегу ее подругу прогуливающую собаку. Анимешный вид двух блондинок непринужденно болтающих с крупнокалиберными пушками в руках сподвиг меня на небольшой допрос по результатам которого я узнал, что на Шпице за пределами города принято носить оружие. На широте Лонгйира летом нет льда и медведи большая редкость, однако исключения известны и иногда даже чреваты. Вместе с тем, местный шериф (суссельман) очень строго относится к случаям применения оружия и лишнего лучше не палить. Это все было прикольно но стало ясно что возникла новая проблема - для самостоятельного выхода в тундру нам понадобится ствол.
Вернувшись из бухты в город, мы пошли обследовать дальнюю часть Лонгйира рядом с ледником и выяснили что там есть гестхаусы типа общаг по 40 долларов с человека. Также встретили гуляющего по грязному льду парня-американца с ржавым ружьем, который гордо сообщил что взял его в спортмагазине в аренду за кучу денег, но что делать на Шпице пока не знает. Его соседи по гестхаусу были в Лонгйире транзитом и ждали свой круизный корабль, поэтому поговорить с ними было не о чем. Мы взяли координаты американца и вместе пошли обдумывать ситуацию в пивняк Kroa / На краю земли. За одной кружкой другая - пока случайно не выяснилось что уже три часа ночи и пора идти в отель спать.
По всему выходило что делать в городе две недели нечего, посему с утра было принято командирское решение обследовать местный кемпинг. Кемпинг оказался прямо напротив того самого аэропорта куда мы прилетели позавчера. Из Хайята пора было выселяться, так что мы собрали вещи и малодушно дождались аэропортовского автобуса, который и подбросил нас до места.
Заправляла на кемпинге голландская бой-баба, которая сходу дала нам цену в 20 долларов с человека и объяснила что в общем здании - кухня, тусовка и платный теплый душ, но спать там нельзя. Народ ставит палатки снаружи, плюс есть несколько стационарных одну из которых она предложила нам. В просторном шатре на полу оказались неплохие матрасы, температура была как на улице но ветер не дул. Мне показалось что Яна сказала "пиндец" - ну уж подумала об этом точно. Я подумал что уехать отсюда мы сможем всегда так что нужно сначала осмотреться, благо денег берут для Норвегии немного.
Забегая вперед скажу - что переезд на кемпинг был самым лучшим решением которое мы могли принять - а пока мы разложили вещи и пошли в общую комнату. Внутри сидело, готовило и пило чай несколько кучек народу. У нас еды с собой не было, и пообщаться с кем-то мы постеснялись. Прослонявшись полдня просто так, мы оппились чаем до потери пульса, несколько раз пали жертвой арктических чаек-тернов и подивились затейливым русским граффити 50-х 60-х годов на орудии Бофорс установленном между кемпингом и гаванью в память о легендарной перестрелке между немецким линкором Тирпиц и Баренцбургом. На счастье к вечеру заявился хозяин кемпинга, здоровый бородатый старик Андреас и сел пить чай. Поскольку чай он запивал ничем иным как сгущенкой из открытой топором русской банки с характерной голубой этикеткой, у меня возникло предчуствие что дела пошли на лад. Так и оказалось. Как только мне удалось выловить Андреаса и растолковать ему откуда мы и что нам надо, он сразу же торжественно объявил что двоим русским в нашем лице несказанно повезло и завтра на ледник Isfjorden забрасывается группа туристов куда он может нас включить, причем все оборудование входит в тур. На вопрос о цене старик величественно отмахнулся.
Засим мы решили что утро вечера мудренее и отправились спать
Я долго мучался пытаясь заснуть при дневном свете а Яна ловко впрыгнула в свой огромный норвежский спальник и исчезла из виду. На следующее утро мы собрались, бросили нашу собственную палатку и прочие ненужные вещи в комнате гидов и пошли разыскивать начальство. Путем длительных расспросов выяснилось что Андреаса нет, а уходим мы с тем же кораблем что идет на Баренцбург с экскурсией. Также мы покопались в ящике с хламом и подобрали Яне и мне по паре кошек поскольку гиды сказали что на выходах на ледник они нужны. Гидами у нас шла та самая бой-баба Хенни плюс еще одна молодая немка Эллен, их вооружение состояло из помповых ружей. Тут мы впервые увидели нашу группу в сборе. С нами было порядка семи-восьми человек, двое из которых к нашему большому удивлению оказались русскими. Первым был студент из Москвы по имени Женька, вторым - подмосковный персонаж лет тридцати-пяти по имени (назовем его так) Миша. Оба явно подготовились к поездке на Шпиц лучше нас - Женька как выяснилось тоже прилетел SAS из Норвегии (по транзитной визе), сразу заселился на кемпинг и шел уже во второй выход с гидами Андреаса, первый раз он ходил в район Пирамиды. Миша же оказался большим любителем халявы; он как-то смог вписаться на рейс Арктикугля из Москвы и уже слетал их вертолетом в Баренцбург, напросившись там к геологам на ночлег. Когда они его наконец пнули, он вернулся в Лонгйир и сейчас думал как попасть в Пирамиду. Всей этой разношерстной компанией мы загрузились в порту на судно под управлением банды слегка поддатых норвежских стариков-бородачей крайне похожих на фронтменов группы ZZ Top. Судя по всему, старики зизитопщики подрабатывали еще и заброской туристов на попутные ледники, а на борту у них уже стояло все наше групповое барахло в огромных пластиковых бочках.
Дойдя до Исфьорда, зизитопщики спустили на воду зодиак и погрузили нас и нашу снарягу. Уже через двадцать минут мы были на берегу и бородачи отчалили назад к своему корыту. Тут неожиданно проснулась Хенни которая сказала что с суссельманом у них согласована не эта площадка, а другая примерно в километре по берегу. В итоге следующие три часа мы тягали грузы по пляжу, а потом ставили лагерь. Когда все было готово, гиды обтянули жилые палатки проволокой в три ряда и поставили по углам квадрата сигнальные мины на случай прихода медведей. Такие мощные приготовления ко сну я видел в жизни первый раз и начал задумываться что нам делать на самостоятельном выходе. В принципе, это не было проблемой если в группе много народу но тащить проволоку и стойки вдвоем было нереально.
Тем временем речь зашла о том кто и где будет спать. Миша гордо заявил что он взял собственную палатку и предпочитает спать подальше от людей потому что сами понимаете какие бывают варианты. Всем сразу стало как-то стыдно и разговор завял, так что остаток вечера мы молча мешали чай с вареньем. Смысл слов Миши мы поняли позже как только Миша пошел спать - из его палатки тут же раздался мошный храп с присвистами и переливами. В принципе на этом вечер был закончен и все расползлись по палаткам, а гиды поставили мины на боевой взвод.
Утром я проснулся не по будильнику как обычно а от желания пойти до ветру. Перебор чая вчера дал о себе знать. Одев ботинки на свежую голову, я выпал из палатки и только-только направился к заливу, когда мой полет был остановлен мощным взрывом. За первым взрывом последовал второй. Тут я понял что попал на мину, но было уже поздно. Проснулись все, правда гиды выползли из палаток самыми последними и почему-то без ружей. В туалет мне уже расхотелось. После осмотра ограды, гиды заключили что одна мина сработала и на пятьдесят баксов мы уже влетели - но вторая на той же стороне на наше счастье оказалась неисправной и ее можно вернуть в магазин. Два взрыва которые я слышал были нормальным отстрелом первой мины. Сняв ограждение, гиды выпустили всех из загончика, и Миша сразу схватился делать чай. На завтрак гиды решили мешать рыбу из консервов с соусом и картофельным пюре.
Суматошно начавшийся день продолжился так же бестолково - мы планировали подняться по леднику вверх от залива, но через полчаса прыгания по камням Миша углядел что его отдельную палатку внизу сорвал ветер и теперь она имела хорошие шансы отправиться в автономку по Ледовитому океану. Пока Миша с Эллен бегал за палаткой, мы тупили и собирали всякую окаменелую древнюю фигню вроде улиток и растений, в изобилии валяющуюся под ногами. Продолжив движение, мы часа три еще ползли вверх по камням, пока наконец не вышли на край льда после чего гиды заключили что ледник отошел в этом году от фьорда очень далеко и пора возвращаться назад. Делать было нечего и наступило подходящее время познакомиться с народом.
В группе кроме гидов (Эллен и Хенни) были еще две немки - Хельга и Ева лет примерно сорока пяти. Общались они неохотно - скорее ввиду общей скромности и неразговорчивости потому что между собой они тоже особо не трепались. Также был программист из Гамбурга по имени Фриц лет примерно 28-ми. Эллен сказала что Фриц приезжает на Шпиц уже третий год и Андреас думает взять его в гиды. Это было довольно удивительно поскольку, по словам Женьки, Фриц был с ними на Пирамиде и когда группа сбилась с дороги пытаясь обойти фьорд и попала на несколько часов в кашу из ледяной воды и грязи, у Фрица случился нервный срыв. По словам Женьки, просто повезло что с ними было два опытных голландца которые сразу надавали Фрицу по сусалам и подобрали его брошенную снарягу. Глядя на Фрица я подумал что хорошо что парень ездит в Арктику а то мы бы наверное о нем как-нибудь прочитали в новостях.
Также с нами была немка-хирург Марго, лет пятидесяти. При первом взгляде на нее становилось понятно что тетка она очень толковая и много повидавшая. Очень жаль что она была с нами всего на два дня - этот выход был для нее последним на Шпице и она отправлялась домой.
На привале Миша как обычно занялся чаем и едой, не забывая при случае прихватывать в рот то что плохо лежит. Все уже готовое было разогрето, а на огонь поставили новую порцию воды для каши и тушенки. Тут Миша решил проявить галантность, спросив немок будут они мясо или рыбу. Хельга пожелала рыбу. Проблемой было только то, что после разрушительного руководства Миши рыбы осталось кот наплакал. Поэтому когда я выскреб остатки в тарелку немки и передал Мише, ему видимо стало стыдно и отдать Хельге ее порцию он не торопился. Вместо этого Миша на своем ломаном английском начал лекцию о пользе мяса, видимо рассчитывая дотянуть до момента когда ужин будет готов. Немка все это терпеливо слушала, но временами все же порывалась схватить свою тарелку, которую Миша неизменно отодвигал. Хельга в итоге поняла все по-своему и села есть сухие галеты. Я думал что сдохну от смеха но как-то обошлось.
На третий день гиды наконец поняли что единственный живой ледник в Исфьорде находится на противоположной стороне залива, куда мы и выдвинулись после быстрого завтрака, оставив в лагере Марго с Хенни. По дороге ничего особенного не случилось, кроме того что Миша в прошлой жизни оказался ботаником, а в этой - фотографом-любителем. А посему он постоянно останавливался фоткать разные цветочки, рассказывая о них нужные и ненужные подробности. Добравшись до ледника, все встали на кошки - кроме Миши который заявил что это не ледник а фигня и кошки ему ни к чему. Пройдя по грязному льду примерно два километра, мы увидели вдалеке большие трещины и скалы с чем-то вроде пещеры и загорелись туда пойти. Эллен сначала была против поскольку немки идти дальше на ледник не пожелали и хотели спуститься к воде смотреть как лед обламывается в море. Но потом Эллен нашла точку с которой могла видеть обе наши группы и разрешила нам прогуляться в пределах прямой видимости. Я, Женька и Яна тут же смылись к трещинам которые оказались вполне впечатляющих размеров а по их дну текли бурные реки. Также мы с удовольствием напрыгались и нафоткались через трещины поменьше - там где было не стремно долбануться. Миша же несмотря на то что это был не ледник а фигня почему-то решил с нами не идти и остался с Эллен. Вдоволь набесившись, мы выдвинулись в сторону пещеры - но она оказалась намного дальше чем мы рассчитывали. В результате часового перехода через ледовое поле и разломы, мы все еще были от пещеры далеко и решили повернуть назад. Вернувшись, мы нашли Эллен в совершенно подавленном состоянии и тихо бормочущей про себя ругательства. Выяснилось что сразу после нашего ухода с ее радара пропал Миша а затем она потеряла из виду немок сошедших вниз. Боясь упустить и нас, она все это время пыталась до нас докричаться но сорвала голос и впала в депрессию.
С ледника к воде Эллен побежала очень резво - даже несмотря на крутой уклон. За соседним торосом мы также нашли Мишу который, как выяснилось, все это время там тихо сидел. На вопрос почему он не вернулся к Эллен пока она орала, Миша пожал плечами и сказал что звала она нас а не его, а он просто тут присел и никуда не потерялся. Внизу мы обнаружили немок, а также Хенни, которая догнала нас из лагеря, проводив Марго на зодиак. Почему она разошлась с Эллен на леднике я спрашивать уже не стал.
Хенни порадовала нас тем, что вернуться по берегу у нас вряд ли получится поскольку вытекающая с ледника река образовала перед нами небольшой залив. Но тут выступили немки, сказав что в гробу они видали идти обратно вверх по льду. Обе сразу же разделись до купальников и пошли через залив босиком. Несмотря на то что в воде плавали крупные льдины и даже один тюлень, особо замерзшими они не выглядели и быстро нашли брод, по которому можно было пройти по пояс. Они вернулись, забрали свои вещи и предложили следовать за ними. На это предложение Хенни неожиданно сказала что настояшие полярники переходят реки прямо в штурмовых штанах и ботинках надев сверху гейтеры, что и продемонстрировала. Физический смысл этого действа был в том что Хенни промокла до нитки и мы поняли что такое нам нафик надо.
Мы по одному разделись снизу до трусов и пользуясь палками Хельги как поддержкой и кидая их назад, по очереди перешли залив. Вода была реально ледяной и у меня прилично свело ноги от хождения по острым камням. Но по крайней мере мы остались сухими и могли спокойно идти дальше. Хенни вроде тоже выглядела норм хотя ее немного подмораживало. Дальше мы пошли вдоль берега фьорда, обходя и перепрыгивая ручьи и рукава рек с ледника. Все время пока мы шли по берегу нас сопровождал в воде тюлень. Группа прилично разбрелась и до лагеря мы добрались лишь часа через два, слегка уставшие но довольные.
Вечер в лагере начался с того что подо мной порвался парусиновый стул. Поскольку вешу я всего около семидесяти, пришлось провести расследование, которое показало что покойник прожил долгую жизнь - на нем стоял штамп "сделано в ГДР". Чисто из любопытства, мы заодно выяснили что восточногерманского производства были также палатки и вообще почти все оборудование. После этого нас уже особо не удивило что еда с собой у нас тоже оказалась просроченной - видимо все закупалось Андреасом на распродажах. В принципе это было понятно учитывая совершенно конские цены в Лонгйире. Вечером в лагерь приходил серый песец, но прочитал на банках с вареньем срок изготовления и видимо решил что жрать такое себе дороже.
На следующий день мы никуда не собирались идти и должны были дождаться зодиака. Однако повторное рандеву с зизитопщиками оказалась не таким простым делом. Во-первых в назначенное время они не появились. Хенни перезвонила в порт по спутниковому телефону и выяснила что корыто ушло с утра забирать другую группу (каякеров) на заливе который находился от нас через перевал. В результате мы взяли все свое барахло и, оставив лагерь с палатками для следуюшей группы, часа за три перешли на другую сторону мыса на котором стояли. По дороге было много оленей, но подойти к ним близко смогли все кроме меня - моя белая куртка и белая шапка видимо порождали в них травматичные воспоминания, так что при моем виде все олени исправно валили нафик. Во-вторых вскоре выяснилось что на корыте случилась небольшая поломка, что обошлось нам еще часа в три сидения в камнях в попытках укрыться от ветра. Зато когда старики наконец проявились выяснился бонус - после всех опозданий, они шли не в Лонгйир а в Баренцбург.
На корабле царила праздничная атмосфера - весь нос был завален каяками, зизитопщики жарили на гриле сардельки, разливали всем желающим шнапс и сами не забывали прикладываться. Чистые и приличные туристы из Лонгйира рассматривали берега в бинокли и явно нам завидовали. Мы с Женькой решили особо не стесняться и по очереди помылись в туалете теплой водой из душевого шланга. Переодевшись в чистое и сухое, я выпил сто грамм и был вполне готов к дальнейшим приключениям.
Заход в Баренцбург получился довольно муторным. В принципе было понятно почему это место вызывает интерес у иностранных туристов - Баренц прочно застрял в советских 80-х годах и знакомство с современной цивилизацией в нем выдает только новая церковь и пластиковые окна в гостинице с ценами от ста долларов с человека за ночь. На улицах было слышно много украинской речи, а музей и магазины как я понял открываются только под визит корабля из Лонгйира. Яна в Баренце вспомнила тяжелое детство прошедшее в Нерюнгри и всплакнула, а я из бесед с местными выяснил что на норвежскую территорию они вообще не попадают потому что транспортируют вахтовиков до аэропорта и назад вертолетом, минуя Лонгйир. Много позже мне рассказали что пытались делать и по-иному но когда кучу вахтовиков арестовали прямо на посадке со свежеспижженными велосипедами, лыжами, каяками и прочим барахлом прихваченным с балконов города, от практики культурного обмена шахтеров с норвегами отказались. Обратный рейс прошел спокойно; с воды удалось рассмотреть панораму берега включая коулбухту и грумант, это было интересно с точки зрения самостоятельного выхода.
На спуске с трапа выяснилось, что за двоих мы были должны Андреасу около восьмисот долларов - это было больше чем я ожидал, но как я понял за кемпинг и заезд в Баренцбург с нас ничего не брали, так что выходило приемлемо. Проблемой было то что у меня не было столько наличности - по неизвестной причине банкомат в Лонгйире отдавал всего по двести долларов в день. Но тут Андреас в очередной раз доказал что он - бывалая устрица, лихо расплатившись с зизитопщиками за корабль с моей и Мишиной кредиток (у него была та же проблема). Таким образом мы остались должны всего несколько сотен (которые я мог легко снять в Лонгйире) и отправились на кемпинг думать что делать дальше. До отлета оставалось еще почти две недели, и пора было подумать о самостоятельном путешествии.
Поговорив с гидами, мы поняли что автономный хайк через Адвентдален до заброшенного поселка Коулбухта и возврат через Грумант и Бьорндален особой сложности не представляет и проблемой могут быть только броды через реки. Так что мы сразу запланировали семидневный выход с двумя страховочными днями. Также хорошей новостью было то, что с нами собрался пойти Женька. Это было важно поскольку сложную систему растяжек и мин вокруг лагеря тащить мы не могли, а значит нам нужно было дежурить по лагерю в ночное время. Втроем это казалось вполне реальным.
Попрощавшись с Мишей, который уже собирался переправляться на Пирамиду какой-то очень сложной халявной схемой, мы отправились в город закупаться едой и газом. Также зашли в контору по прокату каяков и за безумные деньги сторговали у них пару старых резиновых сапог (моральная травма от переправы через залив в Исфьорде была еще сильна). Кроме того мы попробовали найти американца с ружьем, но в гестхаусе его не было, так что мы оставили ему записку на случай если он еще на Шпице. В спортивном магазине нас ждал еще один облом - нам с радостью согласились продать боеприпасы, но само оружие предложили лишь взамен на охотничий билет, которого у нас не было. По возвращении в лагерь ситуацию поправил неутомимый Андреас, который прослышав о наших проблемах предложил мне свое ружье, а Женьке - сигнальный пистолет.
Таким образом, у нас было все для успешного старта
И на следующее утро мы (в который уже раз) выдвинулись из кемпинга в сторону Лонгйира, но будучи уже навьючены по полной. Яна категорически отказалась расставаться со своим гигантским спальником, в итоге большая часть груза в наших маленьких штурмовых рюкзаках - включая кошки и резиновые сапоги - оказалась на внешней подвеске. Более-менее прилично выглядел только Женька который догадался прихватить на Шпиц большой рюкзак. Со стороны наше бравое войско напоминало отряд Махно собравшийся на штурм тибетской Лхасы. Особенно нелепо мы выглядели проходя через город, где нам пришлось еще раз остановиться в спортивном магазине - купить ракет для пистолета и холостых патронов в дополнение к боевым к моему ружью. Яну мы решили назначить шахидкой и приобрели для нее светошумовую гранату. На выходе из города нас предложили подвезти, но мы решили что до адвентдалена лучше все же дойти по дороге пешком. Если у нас были какие-то проблемы то о них лучше знать сейчас а не в тундре. Дорога оказалась сильно длиннее чем мы ожидали и до начала ущелья мы добрались только часам к трем дня. В ущелье действительно текла река через которую все время приходилось переходить, но мы по-умному прихватили из кемпинга бесхозные пешеходные палки которые здорово помогли. Также пару раз удалось из камней построить мини-мост. К вечеру мы прилично углубились в ущелье и решили остановиться на ночлег. Это была первая ночь в тундре за пределами города, поэтому все немного нервничали.
Мы поужинали, разделили "условную ночь" по сменам и разошлись. Первая смена была Женьки. Через три часа после отбоя он разбудил меня и полез в палатку спать. Все что он смог выговорить было "очень холодддно". Я заварил себе чаю, и сел на вахту. Было прохладно и тревожно, все время приходилось крутить головой проверяя не идет ли медведь. Чтобы зря не нервничать, я взял масленку и принялся разбирать и чистить ружье. Через пару часов я уже вполне понимал Папанина с его маузером. Таки да, психотерапия хорошая, главное не потерять какой-нибудь винтик. С трудом дотянув до конца смены, я поднял Яну, показал ей как досылать патроны в ствол и снимать с ружье с предохранителя и отправился спать.
Разбор полетов утром выявил что Женька не выспался вообще и на него было жалко смотреть. Я был чуть получше, Яна вообще молодцом хоть и спала всего шесть часов. Стало ясно что такой график мы не потянем. Весь второй день мы поднимались по ущелью вверх и к вечеру добрались до перевала. За перевалом сразу видим насколько далеко зашло таяние ледников в тундре. По карте 1982 года висевшей на кемпинге отсюда мы должны были идти строго по леднику. На самом же деле небольшой язык льда был от нас далеко слева а прямо и справа не было ничего кроме грязи и камней, по которым мы и перешли водораздел.
Будучи научены вчерашним опытом, после ужина ложимся спать все вместе. Я кладу ружье сбоку, Женька кладет под подушку пистолет. Всю ночь снаружи кто-то шарится и тяжело дышит. Несколько раз подрываюсь и высовываюсь из палатки с ружьем в руках. Вроде никого нет. Под утро наконец замечаю в кустах бочкообразный силуэт. Олень. Большое желание плюнуть на суссельмана и зарядить оленю крупнокалиберную пулю в круглый зад. Утром мы чувствуем себя намного лучше и отправляемся в путь с новыми силами. Погода хорошая, но начинает чувствоваться разница температур днем и ночью - хотя разницы в освещении пока не видно.
В тот же день на выходе мы решаем протестировать оружие. Женька заряжает в пистолет ракету, зажмуривается и фигачит в горизонт. Результат малопредсказуем - из пистолета вылетает клубочек огня, а из него второй и оба падают в ста метрах от нас. Рассчитать как выстрелить чтобы отогнать медведя от себя а не к себе довольно трудно. На свои шансы уложить трехсоткилограммовое животное с шести пуль я рассчитываю еще меньше, так что надеемся нежданных встреч не будет.
На третью ночь температура падает в палатке до минусовой температуры, меня начинает здорово колотить от холода. Мой пуховой спальник вроде бы рассчитан до нуля, но правда пережил пару стирок. Застегиваю смотровую щель палатки почти до конца, оставляя маленькую дырочку наружу чтобы все таки увидеть кто пришел меня съесть. На дневном переходе мы огибаем горный массив с правой стороны и выдвигаемся в сторону коулбухты. Под ногами начинают попадаться ржавые тросы, траки от гусениц и прочие приветы от покорителей Севера. У норвегов такого мы не видели. К вечеру доходим до края массивного плато и далеко внизу видим много домов и странных сооружений разной степени разрухи. Коулбухта. Хочется прогуляться по плато и пофоткаться, так что кладем рюкзаки на видный холм и отправляемся на рекогносцировку.
На крайней точке плато у подъемника непонятного назначения внезапно начинает ловиться Мегафон из Баренцбурга. Получаем почту и смски и спускаемся вниз, чтобы поискать дома пригодные для ночевки. В центре поселка обнаруживается несколько вполне целых двухэтажных строения барачного типа, а на пирсе видны развешенные для просушки гидрокостюмы. Неужели мы здесь не одни? Лодок не видно. Долго обсуждаем что это может значить. Тратим около часа на исследование домов. Некоторые в сильно аварийном состоянии, внутри выглядят как студенческие общаги - маленькие комнатушки, шкафы и железные кровати.
В самом хорошо сохранившемся здании кровати застелены одеялами, в одной из комнат на столе стоит бутылка столичной водки, открытая банка рыбных консервов и засохший батон хлеба. Рядом с кроватью стоят кирзовые сапоги. Такое впечатление что люди ушли две недели назад. На газете дата - 1998 год, консервы произведены в 1997м. В других комнатах на стенах газеты из 50-х. Оставаться в этом здании не хочется, уж очень много следов прошлого.
В соседнем здании одеял и кроватей меньше - и похоже в нем останавливались реже. Проходя мимо очередной комнаты замечаю в щели между косяком и открытой дверью нечто странное. С другой стороны двери обнаруживаются два новеньких карабина вороненой стали и черного пластика, а также коробка со сложного вида приборами. Короче ясно, сегодня будут гости. Выходим из зданий к кладбищу поселка и оставляем Яну с пистолетом ждать нашего возвращения. Мы с Женькой прем в гору чтобы забрать рюкзаки. Примерно через час мы их наконец находим и начинаем спуск. К этому времени все уже порядком устали, так что остановиться решаем в том же здании где живут неизвестные гости но на втором этаже, а пока садимся на крыльцо поужинать. К чаю на плато показываются три фигурки, которые постепенно вырисовываются в стройных блондинок вполне модельной внешности. Две шведские студентки и их руководитель - немка-препод из универа Лонгйира. Похоже они удивлены не меньше нашего, особенно их напрягает русская речь. Немка достает аусвайс и принимается объяснять что у них есть все разрешения. Решаем простить в обмен на яйки и сало. Поскольку ни того ни другого у них нет, великодушно принимаем оплату свежим огурцом и меняем свои рационы на их руководствуясь логикой "глаза завидущие". Потом объясняем что к Арктикуглю мы не относимся. Все ржут как кони и садятся пить чай вместе. Немка рассказывает что они занимаются изучением каких-то редких растений, заодно говорит что в ручьях вокруг поселения много биозагрязнений и советует воду тщательно кипятить. Говорит что в поселке был неважный санитарный контроль. Ну это ясно и без нее, могла бы и помолчать хоть из вежливости.
Утром за блондинками приходит скоростной зодиак из Лонгйира, мы помогаем им отнести барахло на пристань, они одевают гидрокостюмы и уматывают. Мы выдвигаемся в сторону Груманта по железной дороге с рельсами завода имени Сталина. На выходе из поселка обнаруживается сюрприз - зимовье Русанова экспедиции 1904-1915 года. Домик в отличном состоянии, внутри двухэтажные кровати с одеялами и запас еды. Судя по новенькому грилю снаружи, сюда регулярно наведывается народ из Баренцбурга на пикник. Оставляем наш НЗ из риса и сухой картошки, тщательно закрываем домик и идем дальше.
Железная дорога давно пришла в негодность, но идти по шпалам все же легче чем по тундре. Когда-то рельсы шли в туннеле в виде короба из досок, но теперь он почти весь обвалился, приходится обходить завалы. Внутри уцелевших частей короба видны следы ночевок зверей - видимо зимой от ветров прячутся олени и медведи. Через несколько километров туннель уходит в темноту и просвета в нем больше нет. Тянет холодом и видны куски льда. Андреас говорил что дорога рядом с Грумантом частью шла штольней внутри горы, которая сейчас полностью обвалилась. Мы находим снаружи от туннеля еле заметную оленью тропу и начинаем подниматься вверх. Подъем очень крутой и долгий, примерно через два часа добираемся до верха и падаем без сил, совершенно мокрые. Слева почти километровый обрыв к воде, под нами летают чайки а вдалеке через залив виден Исфьорд. По гребню горы мы наконец доходим до большого ущелья. Внизу у воды видны здания. Это Грумант. Оставляем рюкзаки наверху и спускаемся поискать место для ночлега. Андреас говорил нам что ночевать в Груманте никто в здравом уме не станет. Это действительно так. Поселок брошен еще в 50-х годах и здания порядком разрушены. Хуже того, на всем лежит невидимый отпечаток сталинского времени - от микроскопических размеров железных кроватей до сцены с флагштоком для торжественных линеек и корявых рисунков на внутренних стенах здания где был детский сад - все говорит нам что счастья здесь не было изначально. Гиды говорили нам что в отлив от Груманта можно дойти до Лонгйира по берегу и что несколько экспедиций так сделали когда у них возникли проблемы. Мы смотрим как волны бьются об отвесные скалы и такая мысль не кажется нам удачной. Из окна одного из зданий на нас неодобрительно смотрит белый песец.
Возвращаемся к рюкзакам и прем наверх по неустойчивым каменным доскам очень длинного ущелья Груманта. Через 3-4 часа мы из него наконец выходим наверх. На перевале сильно дует, валяются советские деревянные лыжи и бамбуковые палки. Отсюда можно идти тремя путями - верхним налево вдоль моря по горе, вниз через долину или верхним направо, где на горизонте виднеются телескопы плато Бергет. Совещаемся. В принципе было бы интересно пойти налево и вдоль моря, там более что там вдалеке виднеется что-то вроде охотничьего домика. Однако неизвестно есть ли с левого плато спуск вниз и существует ли мост через реку в устье Бьорндалена - мы попросту забыли спросить об этом у гидов. Поэтому решаем идти вниз и действовать по обстановке. Спуск к реке оказывается более сложным чем мы думали - стремясь срезать в сторону Бергет, мы выходим к почти отвесным склонам левого берега и долго сползаем по ним к воде. Яна живописно падает на жопу, впрочем ее супермодные лыжные штаны давно уже годятся лишь на пугало - нейлон регулярно режется в разных местах и мы клеим его изоляционной лентой. Женька попадает на практически вертикальную стену и режет руку об камни, пытаясь на ней удержаться. Внизу становится ясно что идти по реке стремно - воды много а берега очень крутые. Не факт что мы сможем дойти до выхода из Бьорндалена не замочив ног. Поэтому переходим воду и вылезаем на ледник в предгорья плато Бергет. Всюду куда хватает глаз видим склоны, ровного места нигде нет.
С помощью палок, ножей и такой-то матери нарезаем площадку под палатку и топим лед на ужин и на чай. Река внизу очень мутная и пить из нее никто не хочет. Весь следующий день мы движемся в направлении плато и телескопы очень медленно но приближаются. Видно что группа подустала, по моим подсчетам с момента выхода из Лонгйира мы уже прошли около ста километров по тундре. Плато пересекают обледеневшие речки стекающие в Бьорндален, на некоторых плашках льда лежат олени. Объясняю Яне что олени хорошо чувствуют биоэнергетику и просто так лежать не будут. Яна пинками разгоняет оленей и ложится на лед сама. Ей резко становится лучше. По-моему шутка вполне годная, особенно учитывая что шоколад давно кончился а другого допинга у нас нет.
К полудню, вконец обессилев, мы доползаем до верхней площадки забитой огромными белыми чашами антенн в три ряда. На ней нет ни одного человека. Мой гугл мэпс показывает что отсюда к Лонгйиру спускается дорога, в надежде ее увидеть мы доходим до края плато. Увиденное нас не радует. Прямо перед нами как на ладошке лежит аэропорт и кемпинг, но нормальной дороги вниз не видно. Вместо нее слева видна петлявая грунтовка, на которую нам видимо и нужно выйти. Очень подмывает спуститься по скалам с плато напрямую - но слава богу останавливает отсутствие веревки, и здравый смысл берет верх. Снова поднимаемся к телескопам и идем искать дорогу. Два часа спуска и кругов по карьеру и вокруг аэропорта кажутся бесконечными, однако при виде кемпинга силы прибавляются. Напоследок фоткаемся у свадебного вида лимузина на парковке перед аэропортом и заваливаемся в лагерь. Палаток перед зданием осталось всего две - наша и еще неизвестно чья. По всему видно, что сезон кончается.
В здании действительно никого нет, но после ушедших экспедиций осталось полно жратвы. Прилично изголодавшись за последние несколько дней, мы по-быстрому принимаем душ и садимся обедать. Подтягивается народ, в основном геологи. Также возникает молодой русский парень с какой-то толстушкой лет сорока - как говорит Женька, это гид Арктикугля с пирамиды. Толстушка из Дании приехала на Пирамиду с эксурсией, но паренек ей приглянулся и она решила задержаться. Общий язык они нашли быстро и довольная жизнью парочка добралась до Лонгйира только сейчас, последним рейсом стариков-зизитопщиков. На стене кемпинга обнаруживаем что-то типа почетной грамоты со списком фамилий. Наша гид-голландка разъясняет нам что это доска почета на которую заносят всех кто искупался в заливе голышом. Чтобы попасть на доску, требуется нырнуть с головой в присутствии свидетелей. Русских фамилий в списке нет. Не сильно размышляя, мы с Женькой берем с собой голландку и полотенца и лезем купаться в залив. Трехградусная вода действует на организм бодряще, впрочем, последние две ночи я спал примерно при той же температуре. По возвращении на кемпинг нас заносят в список героев. Заканчиваем день в Лонгйире лежа с книжками на тюленьих шкурах в полярном музее. Пока все заняты, втихаря ставлю ботинки Женьки рядом с кроватью в экспозицию о жизни полярников на станции. Выглядит крайне натуралистично. К моменту закрытия Женька хватается пропажи и заявляет работникам музея что кто-то украл его ботинки, те крутят пальцем у виска. Все вместе ищем пропавшую обувь и случайно находим, однако музейщики категорически несогласны отдавать экспонат из выставки. После долгих воплей и непоняток всех наконец пробивает на хаха.
На следующий день за окном фееричная картина - солнце все-таки умудрилось спуститься до кромки гор, отчего все вокруг залито теплым вечерним светом. Принимаю умный вид и объясняю про редкое природное явление - зеленый луч заходящего солнца. Мол если увидишь - будет в жизни счастье. Через пару минут происходит неожиданное. Солнце спускается еще немного и тут - еппа - зеленый луч. А через пару минут поднимается обратно - и снова - еппа - зеленый луч. Яна зевает и говорит что наверное тут такая херня каждый день по телевизору в окне. Я на автомате наливаю чай. Четвертый час идет закат. Полное ощущение дежавю. В заливе показываются сотни белых спин - это белухи пришли загонять треску. Выходим к воде посмотреть, но ближе десятка метров они не подходят, так что приходится опять лезьть в холодную воду. Ловлю себя на том что начинаю привыкать к Арктике - весь этот вынос мозга мне кажется уже вполне нормальным. Прощаемся с Женькой, его самолет улетает сегодня.
С утра оказываемся совсем в другом мире. Вокруг сумерки и метель несет холодный снег. Вскоре начинается настоящая пурга. Отправляюсь в Лонгйир искать суссельмана чтобы отметить въезд на Свальбард. Про себя думаю как нам повезло вовремя унести ноги из тундры - шквальный ветер сдувает с ног, но я надеваю горнолыжные очки и маску и в таком виде буйство стихии скорее радует чем напрягает. В гавани почему-то стоит норвежский военный фрегат. Че за фигня? Шпиц вроде как демилитаризован. В офисе выясняется что суссельмана нет, он поехал встречать Пак Ги Муна и прочее начальство из ООН которое пожелало лично ознакомится с глобальным потеплением в Арктике. Объясняю ситуацию секретарю, она берет паспорта и ручкой вписывает в них даты после чего ставит штамп. На прилавке вывешены цены на лицензии отстрела оленей - все вполне демократично. Думается в Баренцбурге народ на эти лицензии кладет с прибором.
Остаток дня проводим в Кроа за пивом и бутерами с китовым мясом. Завтра самолет и мы прощаемся с Арктикой, но не с Норвегией. Мы планируем провести пару дней на Нордкапе и вернуться на материк через Прибалтику паромом из Стокгольма. Вечером на кемпинг приезжает наконец Андреас, отдаю ему оружие, остатки денег за выход на Исфьорд и бутылку ракии купленную в Сербии в качестве подарка. Андреас довольно щурится через бутылку и говорит "pervatch". Хрен с ним, первач так первач. Также говорит что ему понравилось как я шел по дороге в пургу. Героически говорит выглядел. Вот сцуко, значит он мимо проехал на своем пикапе а я его даже не заметил. Пьем по сто грамм за Арктику и идем спать. Наутро грузимся в самолет и улетаем в Тромсе. На выходе из самолета удивленно пялимся на деревья и зеленую траву под ногами. В голове у нас медленно бредут олени по тундре и сталкиваются льдины в серой холодной воде.
PS.
С момента поездки прошло прилично времени, так что можно проследить судьбу героев.
Через неделю после нашего похода вечно бухие старики-зизитопщики уиппали свою посудину об другое судно и затонули прямо в гавани Лонгйира. Их корыто быстро достали но по слухам в Баренцбург и Пирамиду теперь ходят стариканы с бородами покороче. Женька устроился на работу в Евросеть и на последующие приглашения в дорогу откликаться перестал. Яна сходила на Эльбрус северным маршрутом и решила завязать с холодными странами. Летом и зимой ее теперь можно найти на пляже. Миша выложил на своем фейсбуке безбожно зафотошопленный фотоотчет о поездке и описание героического похода по Арктике в гордом одиночестве, собрав кучу лайков от экзальтированых девиц. Он кажется также умудрился выступить с лекцией по Шпицу в одном уважаемом московском клубе. Пак Ги Мун переизбрался на второй срок на пост генсека ООН, хотя борьба с глобальным потеплением подзавяла. Я же очень хотел вернуться на Шпиц зимой, но пока не получилось и получится неизвестно когда.
.
