Впрочем, мне давно думалось увидеть болгарскую зиму, а позапрошлым летом появилась идея когда-нибудь встретить там Новый год.
“Когда-нибудь” настало даже быстрее, чем могло ожидаться. Скайсканер вдруг предложил неприлично дешевые билеты на новогодние даты до сербского города Ниш, что находится примерно в 130 км от Софии. Прямые билеты в Болгарию на праздничные даты стоили, наоборот, неприлично дорого. Но и билета до Ниша было достаточно, чтобы принять решение о поездке.
Захотелось в горы, но не в те, где тысячи горнолыжников рассекают склоны популярных курортов Банско и Пампрово, а в те, где гуляет ветер и звучит только тишина. Захотелось в горы, до которых трудно добраться, а значит, будет возможность насладиться и неподдельным болгарским гостеприимством, и интересными вечерними беседами, и нетронутой природой, и уникальными снимками после. Не говоря уже об отсутствии рекламы, сотовой связи и прочих потребительских атрибутов нашего ускоренного существования. Захотелось высоты, захотелось неиссякаемого пространства, избавления от скучной горизонтальности. Захотелось на юг, но в зиму. Такое сочетание возможно найти только высоко в горах.
НЕВЕДОМЫЙ НИШ
Что известно мне было о Нише? Только то, что этот третий по величине сербский город находится недалеко от границы с Болгарией, что его крохотный аэропорт бомбили НАТОвские войска во время конфликта 1999 года. И то, что недалеко от него встречаются какие-то удивительные скалы, посмотреть на которые приглашают даже софийские туристические агентства в поездках на уикэнд.
Слово аэропорт по-сербски звучит как “аэродром”. Эта игра слов как нельзя лучше характеризует воздушные ворота города Ниш. Нишский аэропорт – это ни сколько не аэропорт, но именно аэродром, который принимает и отправляет всего один самолет в день – наш рейс Подгорица-Ниш, авиакомпании Montenegro Airlines. Время полета между двумя городами – не больше 35 минут. После вечернего приземления небольшого Фоккера на сербскую землю в миниатюрном одноэтажном здании аэропорта, похожем скорее на ангар, чем на пассажирский терминал, начинает просыпаться жизнь: в “зале прилета” включают свет, сонные пограничники заступают на службу, подоспевшие таксисты стягиваются к выходу.
Меня всегда увлекает наблюдать за такими малодеятельными транспортными узлами – после безразмерной Москвы, в которой перегруженный транспорт работает на отказ почти двадцать четыре часа в сутки, здесь все можно рассмотреть в деталях. Действия совершаются медленно, сопровождаются неспешным разговором с коллегами, на пассажиров обращается особое внимание, их ждут и не воспринимают как поток бесконечных лиц и паспортов.
Сонные пограничники в пыльных будках работают только для этого рейса - больше сербскую границу здесь пересекать некому. Соскучившись по общению, они подробно расспрашивают каждого человека о том, что же он собирается делать в Сербии, с интересом рассматривают прошлые визы, шутят и пытаются завязать разговор. Из-за этого маленькая очередь из трех десятков человек проходит достаточно долго. На единственной, длиной от силы десять метров, багажной ленте начинают вращаться вещи, среди которых часто попадаются лыжные чехлы. Основной контингент этого рейса – либо местные, либо гости, приехавшие к родственникам, либо русские горнолыжные туристы, отдыхающие в Капаонике, курорте в 100 км от Ниша, у самой границы края Косово. Ни одного человека, кто ехал бы дальше транзитом в Болгарию, в самолете не оказалось.
Пограничник, бодро-сонный разговорчивый серб, долго вертел в руках мой паспорт, пытался добиться ответа на вопрос, как же мы будем добираться до Софии. Ответа на него сам я пока не знал: в запасе было два варианта – 2,5 часа автобусом или около 5 часов поездом. Но все они были под сомнением – точного расписания в Интернете не отыскалось, и даже опрошенные перед поездкой бывалые блогеры-любители Сербии не дали ответа на вопрос, как же вечером добраться из Ниша до Болгарии. А ведь тут всего 130 километров, чуть больше, чем от Москвы до Можайска. В конце концов, разговорчивый серб поставил въездной штамп и расплылся в улыбке. Штамп, кстати, уникальный – не так уж много путников горят желанием пересечь границу в Нише. Жаль только, не пропечатался.
Таксист, узнав, что мы русские, традиционно провез нас через весь город, поинтересовался на автовокзале о расписании автобусов, ближайший из которых уйдет в Софию только в 4 утра, и отвез на железнодорожную станцию. Мы купили билеты на ночной поезд Белград-София – и это было правильное решение. Из-за зимней временной разницы в 3 часа очень хотелось спать, и ночное ожидание утреннего рейса автобуса точно уж не пошло бы нам на пользу.
За время, оставшееся до поезда, прошлись по Нишу. Зимний, холодный, темный, бесснежный, он вызывал смешанные чувства. В 8 часов вечера город уже засыпал, утопая в едком печном дыме отапливаемых дровами домов. На самых окраинах серый частный сектор ютился под желтыми фонарями, необлицованные коттеджи перемежались с полуразрушенными домами, в витринах частных мастерских были видны наспех брошенные рабочие инструменты, попадались закрытые магазины с засаленными вывесками. Где-то, скрипя на стыках колесами, шел товарный поезд. На улицах не было ни одного человека.
Окраины Ниша, да почти и весь центр, застроены лучшими образцами хрущевской архитектуры, панельками, которые годами не видели ремонта, серыми коробками, в окнах которых тускло горят люстры. Гнетущее впечатление производит это наследие советского периода. В атмосфере, пропитанной едким печным дымом, чувствуется застой и апатия. Даже предновогоднее время не придает городу лучшего настроения - лишь наспех завешанные гирляндами ели напоминают о грядущем празднике.
Тем не менее, в городе есть несколько достопримечательностей. Одна из них - турецкий караван-сарай XVI века. Древние ворота и бани с жестяными крышами в ночи, при полном отсутствии посетителей, выглядят мистически.
Ниш по балканской традиции стоит на перекрестке эпох и империй: здесь хозяйничали фракийцы, римляне, гунны, византийцы, а потом болгары и турки. Только в конце XIX века Ниш стал сербским городом.
На центральной улице, вопреки панельному окружению, попадаются симпатичные дома. В палатках продают вожделенную плескавицу. Иногда даже можно встретить вполне европейское заведение с вполне сербскими ценами.
Седая голова работника железнодорожной станции спала в окошке информации. Поезд опаздывал, и мы разбудили голову.
- Да придет ваш поезд через 10-15 минут, успокойтесь. Обычное дело.
Глубокой ночью с опозданием на 40 минут, как это водится на Балканах, пришел состав из Белграда. Доплата в 10 евро проводнику – и в наше распоряжение попадает целое купе. Ехать, несмотря на мизерное расстояние, достаточно долго – путь извилист, и лежит через ущелье, да и на границе придется постоять. Поезд миновал нишские окраины, и вот за окном уже проносятся сербские деревни, крутые утесы, поля, объятые ночной полудремой. Отсутствие снега заставляет думать о том, что в Болгарии его тоже нет. До границы всего 80 км, и мы заснули глубоким сном.
БОЛГАРСКОЕ УТРО
Утром было светло. Снаружи уже мелькали чистые болгарские просторы – в соседней стране был снег. На Балканах в каждом регионе свой микроклимат, и даже проехав через тоннель на другую сторону горной гряды, можно застать совсем иную погоду. В Софии вот уже снова снега не было.
Ночная граница прошлась очень легко, никто уже даже и не вспомнит, как. Я в пятый раз приехал в Софию. Было уже привычно спуститься с перрона в подземный переход и знать, что прямо – выход в город, а налево – на вокзал, что здесь, рядом, центральная автостанция, а пятая маршрутка довезет прямо в центр. София – знакомый мне город, который, может быть, не такой красивый как иная европейская столица, но уже очень родной. Мне всегда нравится ощущение чего-то родного и знакомого за сотни миль от дома, чего-то, к чему можно всегда вернуться, вновь и вновь, испытывая это чувство. Мне довелось пожить здесь и в студенческом квартале, и у друзей, и в хостелах. Довелось ходить по этим улицам, то в одиночестве изучая городские приметы, то в компании друзей, веселясь и не обращая внимания ни на что вокруг.
Но прогулки по Софии оставим на конец путешествия. С автовокзала отправляемся на восток – где над равниной высятся самые величественные пики горной гряды Стара Планина.
Из-за своего географического положения зимняя София обычно утопает в туманах. Ни горы Витоша, возвышающейся над городом, ни прочих ориентиров, знакомых мне по летнему городскому пейзажу, не было видно, все потонуло в молоке тумана, будто и город сам – мираж, придуманный нами. Через какое-то время начались горы, и сквозь мглу стало проступать мягкое солнце.
Автобус тормознул в городке Сопот – родине известного болгарского классика Ивана Вазова. Он для болгар, словно Пушкин для русских – “наше всё”. Городок совсем небольшой и находится прямо у подножья горной гряды. Где-то там наверху нас уже ждут в хижине, затерянной в седловине между двумя вершинами. Такие туристические горные хижины – популярное место отдыха у болгар. К иным, находящимся невысоко на склонах, легко добраться на машине, до некоторых надо идти пешком по высокогорному маршруту несколько часов – такое развлечение доступно только истинным ценителям горного туризма. Мы выбрали промежуточный вариант – хижину на высоте 1800 м, но добраться до которой можно сравнительно легко. Такая высота гарантирует неповторимые виды, полное безмолвие и обилие снега, какой бы ни была погода внизу. А погода внизу снегом не баловала, столбик термометра метался где-то между нулем и единицей и никак не хотел опускаться ниже. Мы стояли на мерзлой земле и смотрели на заснеженные вершины.
Наверх предстояло 25 минут подниматься с помощью кресельной канатной дороги, которая работает так, как ей хочется. Запускают ее только в строго определенные дни, и то, если наберется десяток человек. Сейчас канатка используется в основном летом и связана с некой русской организацией, которая занимается экстремальными видами спорта. Здесь на склонах гор удобная площадка для старта парапланеристов, летом проводятся головокружительные заезды на горных мотоциклах и велосипедах. Зимой же безжизненно висящие над суровыми скалами кресла канатки выглядят как анахронизм и уж точно не дают надежды на то, что дорогу когда-нибудь запустят.
Но к счастью, новый год на вершине хотели отметить не только мы, и компания быстро собралась. Близился закат, и чем выше поднимала нас канатная дорога, тем дальше внизу оставалась бренная суета, тем неповторимее открывались виды на долину. Объятая мягким предзакатным светом, она всё сильнее растворялась в дымке. Дымка скрадывала детали, и местность становилась больше похожей на эскиз картины: кто-то, решив, что здесь будет город, а здесь дорога, здесь - поле, а здесь – село, наспех набросал их на чистом листе.
На верхней станции группу уже ждал хижарь – в Болгарии хозяин хижины. Вокруг на полянах, фыркая и не обращая внимания на неизвестно откуда взявшихся людей, паслись лошади. Хижарь загрузил в джип багаж и тех, кто еще вмещался, а остальные пошли до хижины пешком – около 25-30 минут по заснеженной дороге: слева лесистые склоны да сугробы, справа – глубокая пропасть. Вскоре лес расступился, и в седловине между горой Добрила и пиком Амбарица показалась хижина.
На вершинах мы провели несколько дней. Надо ли говорить, что в этих вечных пространствах ничто не нарушает девственности первозданной природы. Глаз наблюдателя отдыхает, не наталкиваясь взглядом на непреодолимые препятствия, как в городе. Напротив, он волен разглядывать далекие дали, проницать огромные расстояния и улавливать пространную линию горизонта, вырастающую из околоземной дымки. Выбор видов велик: днем – это окрестные горы высотой больше 2000 метров, снежные вершины и покрытые еловым лесом долины. Вечером – мириады огней от сел и небольших городков у подножья, как один живой организм, соединенных тонкими нитями дорог.
Отсюда расходятся горные тропы, по которым можно пройти через весь национальный парк Центральный Балкан и попасть в соседние хижины – большой простор для ценителей горного пешего туризма и дикой природы. Если хорошо настроиться, за несколько часов перехода по самому хребту можно добраться до водопада Райското пръскало и самой высокой горы Старой Планины – пика Ботев.
Информационная табличка около верхней станции подъемника возвещает о том, что в местных лесах водятся медведи, к счастью, зимой охотливые до сна; волки, лисы, горные козлы, рыси, олени, орлы и много иной живности. В подтверждение этому в национальном парке нам не раз попадались следы диких зверей, пересекающие тропинку. Работники хижины рассказали, что если неслышно идти в одиночку, то вполне можно достаточно близко познакомиться с лесными обитателями. С медведями-шатунами знакомиться не очень хотелось, так что наши прогулки были громки. Но, несомненно, здесь господствует природа, и невольно проникаешься уважением к ее силе. Вместе с шумом ветвей, далекими криками птиц, завыванием ветра приходит понимание того, насколько современный человек слаб перед ее мощью, насколько далеко отошел он от своих корней.
ГОРДА СТАРА ПЛАНИНА
Гимн вопреки ожиданиям болгары в полночь не пели. Новый год начали праздновать еще в 7 вечера. Поднимали бокалы, танцевали народные танцы хоро. Кто-то даже взял с собой на вершину гайду – местный музыкальный инструмент, похожий на волынку. Традиции у болгар живы и по сей день, ими интересуются, их сохраняют.
В отличие от россиян болгары бурно провожают старый год, а после двенадцати веселье постепенно сходит на нет. У нас же садятся в десять вечера, а ко сну отходят дай Бог к утру.
Во многом, помимо прочего, различна и культура пития. В Болгарии выпивают очень крепкие напитки, но умеренно, проводя с одним-двумя бокалами ракии весь вечер. Нет и рюмок, прижившихся в “тостовой” культуре, и тостов как таковых тоже нет, поэтому и не так напиваются. Единственное, что говорят за столом, когда поднимают бокал, это “на здраве!”. Так, желая здоровья и соединяя бокалы, принято смотреть в глаза друг другу, дабы пожелание было искренним и адресным, тогда как наша привычка подразумевает смотреть на чашу в руке, вероятно, от боязни пролить напиток.
Небольшой объем выпитого, тем не менее, не мешает компании веселиться и разговаривать по душам. Вскоре к гостям подключается и персонал хижины и ее хозяин, и все уже чувствуют себя как дома.
За 5 минут до полуночи, как и у нас, по телевизору вещает президент. Особой торжественности момента не ощущается, компания не слушает главу государства, подшучивает над ним и велит уходить раньше срока. Но президент заканчивает речь, и на фоне болгарской природы звучит гимн, который, впрочем, тоже никто уже не слушает. Все заняты шампанским и взаимными поздравлениями.
Как рассказали мне друзья, новый год по-болгарски, где и с кем бы его не праздновали, всегда проходит в домашней атмосфере. А как иначе он может проходить у народа, который имеет такие теплые традиции и такую вкусную кухню.
МЫ ЗНАЕМ, ГДЕ БЕГАЛА ЭТА СВИНЮШКА
Первого января, гуляя по лесу, мы стали участниками настоящего пикника. Компания из Карлово решила подняться в горы и пожарить мясо. Как это обычно бывает на Балканах, случайных встречных просто пригласили разделить радость момента. А как только узнали, что мы из России, разговор пошел. Летчик, который летает на МИГе, пара домохозяек и любитель экстремального спорта поили нас домашним вином, кормили домашними ястиями, расспрашивали, кто у нас будет президентом, как там в Москве да и еще много всего их интересующего. “Все, что вы видите на нашем столе – свое,” - с гордостью заявил любитель экстремального спорта. Вино, ракия, мясо, перец и даже колбаса – все было свое. “Мы знаем, что едим. Мы знаем, где бегала эта свинюшка. Это все родное, с нашей дорогой земли.” Наверное, поэтому балканские мужчины, они все такие огромные, потому как едят настоящую пищу из родного края, без французских разрыхлителей и немецких консервантов.
Шумный праздник миновал, и через пару дней мы оказались одни. Офисный и прочий рабочий класс спустился с гор и оставил после себя только следы на снегу и снеговика у входа. Вскоре у снеговика появилась компания – кот и еж, слепленные из подтаявшего снега.
После в хижину приехало одно семейство из Варны: две мамы, дедушка и трое маленьких сыновей – решили провести отпуск в Центральном Балкане, подышать воздухом, погулять по склонам, разрешить детям поваляться в снегу.
С новыми соседями, как водится, быстро был найден общий язык. Вечером за пивом мы с дедом затеяли авантюру: пройти по маршруту, указанному на карте, до соседней хижины – Дерменки. Путь до нее, как возвещала карта, должен был занять 2,5 часа в одну строну. Дедушка подговорил своих дочерей и детей пойти с нами, и утром следующего дня мы выдвинулись в путь.
Шли долго. Три часа. Сначала тропа вела по склону Добрилы, через лес, потом по седловине и альпийским лугам, то поднимаясь, то спускаясь, потом мы одолевали затяжной подъем, пока наконец не вышли на возвышение, откуда нам открылся вид на обе стороны Балкана и на пресловутую хижину, которая еле заметной трехцветной крышей была видна вдалеке. Смышленый мальчик лет четырех-пяти заметил: “Это не маршрут, это просто жесть! Кто был автором этой глупой затеи???” Женщины с ухмылкой покосились на меня и на деда и ответили, что все.
Карта не учитывала, что зимой время в пути увеличивается вдвое. Отдохнув и насладившись видами, двинулись в обратный путь. За обедом дедушка угостил чаем с коньяком и сказал, что это было сильное переживание, что он давно так долго не ходил, что он вспомнил молодость, и что прогулка удалась. Было хорошо. На следующий день надо было спускаться.
КОПРИВЩИЦА ВСТРЕЧАЕТ ЗИМНИМ ДОЖДЕМ
Спуск с горы стал настоящим испытанием: канатная дорога не работала, а пешком по немалому уклону предстояло идти не меньше 3,5 часов. Времена года менялись, как в сказке, а пейзаж – как в учебниках географии. Наверху были сугробы по пояс и иголистые деревья с альпийскими лугами, ниже – уже истинная осень, пожухлая листва и совсем нет снега, а внизу – самая настоящая весна, с мягкой землей, зеленой травой и приятным солнцем. Пытаясь успеть на дневную электричку до Копривщицы, небольшого городка в традиционном стиле в 30 километрах отсюда, мы развили неплохую скорость и оказались у подножья вовремя.
Из Сопота в Копривщицу, вопреки небольшому расстоянию, доехать автобусом без пересадки непросто. Копривщица, город-музей, лежит в стороне от основных путей, в глубине горного хребта, и редкий автобус имеет такой изощренный маршрут. Зато в нескольких километрах от городка есть станция подбалканской железной дороги. Она, пустынная и будто бы построенная здесь случайно, расположена прямо между двух возвышений, сразу за порталом длинного шестикилометрового тоннеля.
От станции до самой Копривщицы нас почти бесплатно довез случайный местный житель, который просто увидел, что мы сходим с поезда, и решил помочь.
На следующий день от хорошей погоды не осталось и следа. Не в пример приятному снегу, застрявшему на вершине горы Добрила, в Копривщице шел проливной дождь, и пришлось перебежками передвигаться от музея к музею, чтобы не промокнуть.
Вечером отправились в Софию, чтобы завтра встретиться с друзьями и отбыть назад в сербский Ниш. Зимой София оказалась туманной и серой, но не менее знакомой и родной.
Из Софии в Ниш поезд идет через живописнейший каньон реки Нишавы, который мы благополучно проспали по дороге туда и смогли оценить только сейчас. Параллельно, по уступу, сквозь десятки тоннелей, проходит шоссейная дорога - часть автомобильного пути из Турции в Европу.
Сербские пограничники всегда пребывают в какой-то балканской эйфории. На болгарско-сербской границе в Димитровграде они чуть не забыли поставить въездной штамп, пришлось искать их по всему вагону. Но в этом и прелесть свободных путешествий по этому региону. Обязательное здесь совсем не обязательно, а время течет нелинейно, точно повинуясь отсутствию прямых очертаний в пейзаже. Так и течет оно, не переставая - то замедляет, то убыстряет ход. А мы ловим его мимолетные мгновения, когда снова оказываемся на Балканах. До скорой встречи, Стара Планина.
