- Что это за сияющая чепуха? – Навис я над ним всеми полутора центнерами своего живого веса, - Откуда? Я что просил? Купить при-лич-ные ботинки; а это что?
- Что я, хуже людей? – Оправдывался солидный, - Пойдите на Кузнецкий - все в лаковых.
Уф! Привидится же! Мой «киевский самолёт» задерживался, и я, должно быть, задремал у гейта.
Вообще, классовая ненависть к завсегдатаям бизнес-классов лично мне, в отличие от булгаковского Шарикова, давно уж чужда: скорей я испытываю некоторую жалось к людям, которые отправляются в путешествия, как на блядки, с той же заведённой периодичностью и с тем же потухшим взором: избыток впечатлений притупляет остроту восприятия; за деревьями уж не увидать леса, а за лесом – хитро искривленного дерева.То ли дело выдвигаться в путь, как в рыцарский поход: всё бросив на карту, оставив пришедшее в упадок поместье на пьяницу-брата, заранее зная, что тот растранжирит, прокутит нажитое непосильным трудом: три Куртки Замшевых, три Магнитофона Импортных, Портсигар Серебряный – три… и сто тысяч акров плодородной земли! Но что, по сравнению с этой потерей, обретение святого града. Разве не стоят его цинга и переломанные рёбра? Цена! Всё определяется ею! Не платя цены, отчаянно халявничая, залетая в Париж на часок, а в Геную – на сутки, без крохоборства и обдумывания, где перехватить тысчонку до зарплаты, чтоб не растратить ненароком свой индивидуальный «фонд путешественника», - не поймёшь и ценности открытия новой страны. И ничего не могут поведать бедные богачи «городу и миру»: детская радость открытия не томит их и не изливается строками песни, или, хотя б, в меру литературного отчёта.
К чему бишь это я разговорился? А к тому, что, растратив две предыдущих, весенних, отпускных недели на таиландщину, и, отчётливо осознав, что лично для меня это – малоинтереснаяфитюлька (не вообще, а в смысле сочетания «принесённое в жертву/ увиденное и познанное»), - я очень боялся и новый заслуженный отпуск провести «как-то не так». Ведь отправлялся я в страну, в которую, наверное, не заглядывал только ленивый – в Repubblica Italiana, проще говоря – в Италию, - а значит, невольно должен был стать жертвой всех мыслимых банальностей и «общих мест».
Поездка планировалась с непременным участием моей верной подруги и спутницы – Машеньки, и во исполнение моего обещания, данного ей же, – «в следующий раз поехать туда, куда она захочет». Она захотела в ту самую Repubblica. Странно, не правда ли, что её не привлекли ни Пакистан, ни Эфиопия, которые меня, напротив, звали и манили!
Тем не менее, планирование маршрута оставалось на мне, и я решил, что уж здесь-то точно отыграюсь. Кто там говорил, что Италия – это «страна не на одну поездку»? Кто уверял, что объединять «в одном трипе» север страны и юг – кощунственно, почти настолько же, насколько мешать пиво с текилой или свиной антрекот с селёдкой под шубой? Я противопоставил всем этим заявлениям две ударные недели «бури и натиска» - переездов, перелётов, переплывов – словом, отчаянных марш-бросков с голенища итальянского сапога – на носок, и обратно. После долгих колебаний и раздумий, поехали так: Москва – Киев – Рим – Мессина – Стромболи – Палермо (с выдвижением оттуда на день в Агридженто) – Пиза – Венеция – Рим – Киев – Москва.
По времени угодили прямиком в межсезонье: конец октября – начало ноября. Это, в общем, скорее плюс, чем минус: над большей частью Италии ещё светит «летнее» солнце, при этом наплыв турстранников значительно уменьшается, цены в гостиницах падают, позитив от общения со страной – растёт. Увы, не обошлось без небольших засад: от +27 в Риме мы скатились к +12 в Пизе, с ураганным ветром и проливным дождём; а в Венеции полдня пришлось потолкаться на «мостках»: наводнение, однако, - Сан-Марко в воде по стандартную человечью щиколотку. В общем, вымокли и слегка простудились, но, по крайней мере, ни один из перевозчиков, как небесных, так и «колёсных», не отказался от выполнения своих перевоздческих обязательств, и ни один наш билет не «пропал».
Путешествие было всецело самостоятельным – то есть самостоятельным самостоятельным, а не самостоятельным на такси, или самостоятельным через итальянскую турфирму, на джипе с водителем, гидом, поваром, носильщиком и двумя дюжими опахальщиками.
Гостиницы и авиабилеты я заказывал заранее; практически все – с полной предоплатой. Железнодорожные билеты выкупить по кредитке отчего-то не смог, хотя, помимо использования собственного, «занимал» «пластик» у приятелей: всё с тем же унылым результатом. Эти билеты без особых трудностей брали в кассах; разве что, покупая за сутки «комбинированный» (с пересадкой во Флоренции) переезд из Пизы в Венецию, выяснили, что билеты на совсем уж утренний «Сапсан» из Флоренции в Пизу – отсутствуют, - и придётся ехать на полтора часа позже намеченного.
Обедали и ужинали, закупаясь в супермаркетах, вполне задёшево; завтракали в гостишках, отламывая углы от тамошних шведских столов. Будучи наслышан о некоторой неудобоваримости итальянской «общепитовской» кухни, я твёрдо настраивался посылать все встречные заведения, маркированные как «кафе» и «рестораны», в откровенный и злобный игнор. Увы, не осилил задачу. Несколько раз всё-таки довелось нам с Марией «посидеть за столиками общепита». Вышло недёшево, но, как говорится, опыт – бесценен. Вооружённый этим самым опытом, авторитетно подтверждаю: итальянские рестораны – говно! (uno feci – сомневаюсь, верно ли использовал артикль). Уж простите за лаконичность и малую пафосность слога. То есть, чтоб не прослыть совсем уж ортодоксальным хулителем апеннинской кухни, этаким словесным бомбистом, уточню, что, конечно и наверняка, есть заведения, где можно вкусить пиццу с начинкой из небесной манны и прочие шедевры поварского искусства, но насчёт этих мест нужно справляться заранее, выдвигаться туда, как на штурм очередной достопримечательности, и вообще – страстно желать погурманствовать. Если же вы – турист, и ваша туржизнь в том же Риме проходит между Испанской лестницей и вокзалом Термини, а место для дневного перекуса вы выбираете, ориентируясь на цветастость вывески кормящего заведения, - к вашим услугам будет лишь uno feci, порой в виде разогретого брикетика полуфабриката. Окэ, уточнил, снял остроту проблемы, так сказать.
Обо всём остальном буду рассказывать, «двигаясь по сюжету». И времена, и нравы, и родимые пятна итальянского капитализма, и даже поэтические строки – всё впереди.
Итак, летим! Здесь надо что-то сказать про самолёт. Он большой, у него есть крылья, туловище и хвост. А ещё элероны. Это такие маленькие движущиеся крылышки на больших неподвижных крыльях. Узнав недавно об элеронах, я значительно продвинулся в самообразовании. Возможно, скоро пойму различия между разными классами посадочных мест. Ну а там и до участия в «мильных программах» недалеко. Брр. Не буду пока об этом думать – так легче! Значит, что ещё про самолёт-то сказать? По цвету – преимущественно белый, но кое-где ещё и жёлтый, и даже синеватый. Потому что это самолёт Международных Авиалиний Украины – они же МАУ, они же, в простонародье, «мяучилы». Я купил билеты МАУ по распродажной цене 9000 рэ на брата и боялся одиннадцатичасовой ночёвки в аэропорте «Борисполь» на пути «туда» (обратно на пересадку отводилось лишь полтора часа). Чтобы не болтаться всю ночь, как сукно в проруби, где-то между arrival и departure, забронировал по телефону комнатку в гостишке «Борисполь», заслужившей множество порицаний на «трипэдвайзоре». Зато она должна была найтись в каких-то трёхстах метрах от здания аэропорта. Эти триста метров мы прошли, рванув напрямки, перпендикулярно таможенному контролю (на контроле могут спросить адрес, по которому будете проживать в Киеве: не расслабляйтесь!). Гостишка найтись – не нашлась, зато нашёлся доброжелатель мужского пола, который предложил подбросить нас до хотелины на своём «джипе широком». Согласиться на такое предложение в Москве, значит, добровольно обречь себя на тяготы плена на чеченских кирпичных заводах, - ну или что-нибудь в этом роде, - за подробностями обращайтесь на канал НТВ, - а в Киеве мы с Марией, как головой в омут, рискнули. И через три минуты уже высаживались у гостишки, стараясь не слишком сильно хлопать дверьми дорогого авто. Ура: экспериментальным путём доказано, что территория повального эгоизма и всеобщего цинизма – Большая Москва, - осталась позади; мы в отпуске!
Для тех, кто боится отеля «Борисполь», как боялся его я (ну а что – фобии разные бывают; есть боязнь темноты, пауков, проигрыша «Единой России» на очередных парламентских выборах, - почему бы не допустить боязнь отеля «Борисполь»), - скажу, что всё совсем не страшно. Гостишка вполне доброжелательна к постояльцам, бронь нашу отыскали незамедлительно, заселили – тотчас. Внутри – добротный СССР. Но именно добротный – с чистым бельём и горячей водой. Один из ТВ-каналов показывает Интернет-страницу киевского аэропорта с вылетами-прилётами. Помылись, посмотрели кино про разведчиков, и погрузились в сон.
Утром выгрузились из сна. При свете дня выяснилось, что накануне, в поисках гостиницы, мы с Марией слегка заплутали. Идти до аэропорта – минут 20, но, для нежелающих топтать ноги, есть бесплатный автобус, курсирующий между терминалами аэропорта; автобус останавливается у гостишки, что весьма удобно. В общем, ночёвка в Киеве оказалась вполне позитивной. Даже добавила некоей романтики путешествию. Ощутил себя этаким Александром Сергеевичем – русским классиком, - который остановился на ночь на постоялом дворе, а поутру, позавтракав холодной ветчиной с хлебом и квасом, требует свежих лошадей – и катит дальше, дальше, навстречу своей Болдинской осени и прочим капитанским дочкам. Кстати, стоимость дабла в гостинице – чуть больше 2000 рэ на российские деньги. Рекомендую не слишком взыскательным. Для тех, кто слишком, есть люксы – цену не узнавал.
В аэропорте к стойкам регистрации выстраивалась внушительная очередь, но мы, помахав посадочными, полученными в Москве на весь маршрут, проскользнули в маленький зальчик вылетов аэропорта.
Снова МАУ, снова таинственно шевелятся элероны, - снова летим! Кормили сэндвичем и поили яблочным соком. Взлёт и посадка – почти идеальны. В общем, чтобы завершить разговор о небесных украинцах, констатирую, что Международные Авиалинии Украины за весь мой отпуск ничего плохого ни мне, ни Марии, не сделали, а хорошее – да: довезли, куда обещали, с небольшими задержками. Если вы заходите в самолёт, чтобы добраться из пункта А в пункт Б, а не затем, чтобы пожрать, бухнуть, посмотреть телевизор или… эээ… повспоминать длинноногих стюардесс, сидя в кристально чистом сортире, - МАУ – достойный выбор!
Сели, слегка похлопали в ладоши – и давай пялиться в окна: что там? что там?? А там – РИМ. Вечный город, мать городов италийских, столиЦЦа пиЦЦы, разносчик инфекции футбольных страстей, «Модный приговор» для всех и каждого, - короче, РИМ: три буквы, которые возбуждают фантазию куда сильней, чем троебуквия, хмуро взирающие на нас с российских заборов.
Леность и благость нахлынули на нас, едва мы ступили на итальянскую землю. Таможенные офицеры щедро раздавали въездные штампы, не давая возможности даже, ради приличия, поволноваться на тему: «пустят или нет».
- Представляешь, друг Франческо, - Жаловался потом в курилке один офицер другому офицеру, - На этой проклятой работе у меня уже хроническая усталость правой руки образовалась. Штампую эти чёртовы паспорта, как автомат: каждые двадцать секунд рукой– туда-сюда, туда-сюда. Наши боссы устроили нам каменный век! Нет, чтобы поставить автоматы визовой регистрации! Или вообще проходить таможню через Интернет! О, Мадонна, угораздило же меня пойти служить нашей бедной родине!
- Даа, у меня та же фигня, Джованни, - Сочувственно отвечал ему коллега. Я расскажу всем, до чего довёл планету этот фигляр Пэжэ… то есть этот нехороший человек Берлускони. Туристы таможенникам на голову сели!
Не ручаюсь за точность перевода, но, судя по оперативности проставления въездных штампов, в курилке у господ офицеров мог состояться именно такой разговор.
Аэропорт Леонардо да Винчи – он же Fiumicino – весьма внушителен и сумбурен. Теоретически там есть всё: информационные киоски, монорельс, соединяющий терминалы 2 и 3, обмен валюты и туалеты. Практически же всё это разыскивается с трудом, а, когда всё-таки вы оказываетесь, скажем, в туалете, выясняется, что шпингалеты каждой (!) двери каждой (!) кабинки безжалостно выломаны, и пысать приходится, поддерживая попой дверь.
Для того чтобы добраться из Fiumicino в город «по самостоятельному», а не на такси, можно воспользоваться автобусами (самый бюджетный вариант – 4-5 евро, в зависимости от перевозчика; в пути – около часа, конечная остановка – вокзал Термини), или электричкой. Электрички, в свою очередь, имеются двух видов: Leonardo Express – стоит 17 евро, катится прямиком, без остановок, до Термини, - и обычная итальянская пригородная «собака», которая до Термини не идёт, но зато останавливается на двух других крупных римских вокзалах - Остиенсе и Тибуртина. Нам как раз потребен был Остиенсе, так как забуканная мною гостишка под названием OP Hotel располагалась в римском, отнюдь не центровом, районе EUR, и от Остиенсе добираться туда было сподручней и ближе, чем от Термини. Билет обошелся в 8 с копейками евро.
Электричка опоздала на 15 минут, задав тон всем последующим опозданиям всего итальянского общественного транспорта на все две недели нашего с Марией пребывания в стране. Тут нужно сделать, пожалуй, первое лирическое отступление и пояснить для несведущих (если таковые имеются), что в Италии всё, что может ездить, летать или плавать, обязательно опаздывает. Электрички, поезда, автобусы, самолёты, даже составы метро никуда не спешат и, что занятно, своей неспешностью агрессии у пассажиров-итальянцев отнюдь не вызывают («пришлые» туристы иногда бунтуют). Почему так происходит – непонятно. Иногда это воспринимается, как настоящая мистика. Например, уже на Сицилии, мы ехали местной «собакой» из Агридженто в Палермо по однопутной железнодорожной ветке, без продолжительных остановок, никого «не перепуская» - и, при этом, умудрились опоздать на 40 минут относительно тех – всего-то - двух часов, которые отводило на дорогу официальное расписание. Поезда метро вообще могут минут на пять замереть на станции. Как-то раз я, озабоченный таким долгим простоем, выглянул в распахнутые двери вагона и увидел, как машинист о чём-то оживлённо беседует с работником станции.
- Эй, Луиджи, чем занят сейчас? – Должно быть, интересовался работник у машиниста.
- Да вот, поезд веду, Бруно, - Наверное, отвечал машинист.
- А пойдём пить прекрасное итальянское вино, сделанное из винограда урожая шестьдесят восьмого года? – Предлагал, скорее всего, работник.
- Ну, ёптеть, мне ж нельзя, машинист я, - Отвечал, предположительно, машинист.
- Так сегодня ж воскресенье, - Радовал, надо думать, собеседника работник, - Никто никуда не торопится, и ты можешь пропустить стаканчик.
- Так-то оно так, - Чесал, поди, затылок машинист, - Но, знаешь, безработица в нашей благословенной стране уже достигла 12 процентов, а у меня жена и трое сыновей, - все мальчики.
На этом разговор, который вполне мог бы состояться, заканчивался, - и поезд медленно трогался с места.
В общем, лейтмотив данного лирического отступления следующий: будьте готовы к опозданиям общественного транспорта в Италии – и будет вам счастье, потому что, помимо опозданий, этот самый транспорт ничем дурным не славится и вполне пригоден для эксплуатации туристом.
Единственный вопрос, который стоит решить сразу по прибытию конкретно в Рим, - стоит ли покупать проездной билет. Проездные есть нескольких видов – страждущие могут найти информацию на сайте atac.roma.it. Различаются они, в общем, только по продолжительности действия (для туриста, чаще всего, актуальны те, что рассчитаны на 1, 3 или 7 дней) и по возможностям, которые предоставляют для выезда в пригороды Рима (собственно, здесь как «вкл.» и «выкл.» - или есть такая возможность, или её нет). Что касается разового билета – по его поводу ходит множество фантастических слухов. Говорят, этот билет иногда превращается в тыкву, а иногда – в оборотня, умеет показывать фокусы, а уж если посмотрит тебе в глаза – словно в душу заглянет. Но самый главный и удивительный слух, который я слышал про разовый римский билет – то, что якобы по нему одному вполне можно путешествовать в связке «метро+автобус+трамвай» в течение полутора часов с момента валидации, - а вот в связке «автобус+трамвай+ метро» - нет: в метро потребен новый билет. Поражённый очевидной чудесностью этих сведений, я, незадолго до грядущего странствия, начал выяснять на «Винском», так это, или нет. Однако, самостоятельные форумчане не торопились разгрызать орешек. На помощь, через пару дней после «задавания вопроса», мне пришёл-таки человек с ником NikolayNemo, живущий в Риме, который пообещал уточнить насчёт билета у римских бабушек-контролёрш. Ещё через пару дней обещание своё он сдержал, хотя и не советовал полагаться на его слова как на истину в последней инстанции. В общем, с удовлетворением констатирую, что NikolayNemo оказался прав (хотя и жаль, что такой восхитительный пример транспортного маразма, который описан выше, остался всего лишь чьей-то фантазией). По разовому билету МОЖНО ездить в течение 100 минут с момента его валидации в ЛЮБОМ виде общественного транспорта Рима в ЛЮБЫХ связках. Единственное исключение: проезд на метро может состояться только один. То есть невозможна связка: «метро+автобус+метро».
Ну а мы с Марией всё-таки сошлись на мысли, что за 6 дней пребывания в Риме у нас окупится недельный проездной «без пригородов» за 24 евро на брата. Забегая вперёд, скажу, что билет оказался по-настоящему выгодным приобретением, но так бывает, только если использовать его настолько активно, насколько это делали мы. А мы ездили по нему в супермаркеты, к отдалённым достопримечательностям, куда забирается не каждый турист, и, конечно, просто катались по римскому центру на городских автобусах: у меня к этому тяга с молодых ногтей – прям хлебом не корми – дай прокатиться на городском автобусе по малознакомому городу, а уж если при этом нет опасности столкнуться «на кольце» с коротко стрижеными ребятами в спортивных костюмах, потягивающими пивко, - так и вообще праздник жизни! Хотя в Риме азарт первооткрывательства, этакий колумбизм, слегка теряется, поскольку на всех остановках общественного транспорта можно ознакомиться со схемами всех маршрутов, эту самую остановку в себя включающих. Причём указаны не только остановки «впереди по маршруту», но и позади, что удобно: не приходится перебегать через проезжую часть, дабы узнать, нет ли там той «правильной стороны», в которую ты вознамерился поехать.
Что ещё сказать по поводу транспорта в Риме, чтобы больше к этому не возвращаться? Автобусных маршрутов – много, хотя частота, с которой подъезжают извозчики, – довольно низкая (если сильно не повезёт, можно простоять на остановке и полчаса). Трамваев мало, хотя они тоже вполне себе участвуют в римской «уличной жизни» и совсем не декоративны. Например, на трамвае, пожалуй, удобней всего добираться от Термини до виллы Боргезе (другой вопрос – стоит ли вообще почтить своим вниманием данную виллу; об этом ниже). Есть один троллейбус, который вот уже долгие годы привлекает любителей общественного транспорта из разных стран. Часть маршрута он проезжает, гордо расправив «рога», «привязанный» к проводам, - а затем «рога» опускает и движется дальше на аккумуляторах, прикидываясь рядовым автобусом. Такой вот троллейбус-хамелеон: понял, что в мире безжалостных автобусов ему, белой вороне, не выжить, - вот и освоил мимикрию.
Страшилки по поводу римского метро имеют с реальностью крайне мало общего. А вот слухи о его неудобстве, напротив, сильно преувеличены: наверное, об этом имеют право рассуждать римляне, - но для туристов римское метро – чрезвычайно полезно. Большинство основных «точек интереса» достижимы на нём (Колизей, Ватикан, Пьяцца дель Попполо, Испанская лестница и все фонтаны и храмы исторического центра). Никаких маргиналов и обитателей социального дна, равно как и пронырливых карманников, нами в метро обнаружено не было: обычные люди по-обычному едут на работу и с работы, ничего больше. Вагоны – трёх видов: старые старые, новые старые и новые новые. То есть – потрёпанные жизнью, разрисованные граффити, старого образца; с иголочки, чистые, но того же старого образца (как бы сказали технолюбы – «морально устаревшие»); наконец, новые «пузатые» составы повышенной вместительности, слегка футуристического дизайна. Толпы народа в час пик, после московских, не впечатляют. Платформы на многих станциях узкие, поэтому создаётся впечатление «запруженности» пространства народом. Жёлтая ветка (та, где Ватикан) более «overcrowded», чем Синяя (та, где Колизей).
Отдельного упоминания заслуживают драйверы римского транспорта. Кажется, что всех их – от машинистов метро до водителей смешных кубоподобных электробусов, - учил вождению один и тот же инструктор. И был он, не иначе, незадачливым гонщиком какой-нибудь «Формулы» - уж если не «Формулы номер один», так «номер одиннадцать». Потому его ученики стартуют с места и тормозят со всей мыслимой итальянской страстью: удержаться на ногах при этом можно, но сложно!
Тем не менее, особых претензий к ним не имею. Просто информирую несведущих, на всякий случай. По мне – так довезли и ладно! Таким макаром и до гостишки нас подбросили.
Готовясь к странствию «по сапогу», я шерстил интернет на предмет поиска мест временного проживания старательно, как никогда: что и говорить, бюджетностью в гостиничном секторе Италии совершенно не пахнет. Дело осложнялось тем, что октябрь – тот месяц, когда руководство многих итальянских отелей пребывает в раздумьях – давать ли отмашку на снижение цен до уровня «низкого сезона», или подождать заплутавших некапризных постояльцев, готовых заплатить «летнюю цену». В результате, зачастую претворяется в жизнь некий компромиссный вариант: один и тот же отель «продаёт» себя, скажем, за 150 евро в сутки повсеместно, но договаривается об «эксклюзивной цене» в 80 денег с одной из систем бронирования, из числа не самых популярных. В общем, впервые, отправившись в Европу, я изменил старому верному «букинг. ком» и обратился к конкурентам. Через одного из них и нашёл OP Hotel в интересном районе EUR. Цена была ровно вдвое ниже той, что за эту же гостишку требовал «букинг», - 80 евро против 160, - и я до последнего был уверен, что меня ждёт некое кидалово. Ан нет: никаких дополнительных поборов, кроме предоплаты и городского налога, с меня сдирать не стали. Так мы с Марией вселились в более чем приличную, «дизайнерскую» «четвёрку», наполненную всяческими хитроумными источниками удовольствий и загогулинами – от огромного телеящика до набора душевых «леечек» разного диаметра. Завтрак тоже был не по-итальянски обильный, - так что данную «крышу» в Риме рекомендую от души, - вот только жадничать и искать выгодную цену не забывайте, - и ещё будьте готовы к получасовому путешествию до римского центра на метро.
Впрочем, район EUR, где расположился наш «Опа-Отель», сам по себе, тоже не лыком шит; особенно интересна его история, да и архитектура – один из немногих примеров сохранившегося «имперско-фашистского стиля». Думаю, старый Рим, всеми своими узкими улочками, как тонкими ручками, будет голосовать «против» EUR. Слишком уж необычно это место для «патрицианского Рима». Зато, наоборот, для жителей бывшей советской империи– повсюду узнаваемые черты ушедшей эпохи: гигантизм, широта размаха, монументальные строгость и простота линий.
«Добрый диктатор», Его Превосходительство Бенито Муссолини, глава правительства, Дуче фашизма и основатель империи кончил весьма плохо: подвешенным вниз головой на перекрытиях бензоколонки на площади Лорето в Милане. Но начинал он намного лучше. Развивал экономику итальянских колоний, осушал Понтийские болота, выгребал мусор из Неаполитанского залива, модернизировал транспортную сеть страны, - и, за счёт всего этого, повышал уровень занятости итальянских «кузьмичей», реализовывал программу общественных работ. Одной из «мечт» Муссолини было расширение Рима «от Форума до моря». Во исполнение этой мечты, а равно и с целью предоставить работу множеству итальянцев, Дуче повелел подготовить планы застройки целого ряда новых районов Рима. Замысел района EUR (сокращение от Esposizione Universale Romana – Всемирная Римская выставка; её собирались организовать в 1942 году, но исполнению планов помешало вступление Италии во Вторую Мировую) - воплощался в камне наиболее последовательно и удачно. Впрочем, некоторые известнейшие его сооружения достраивались уже после войны и смерти Дуче, а другие восстанавливались заново из руин (многое было сделано в рамках подготовки к Олимпиаде 60). Так и вышло, что фантазия, замысел, пережили того, кому принадлежали, и доказали свою жизнеспособность в изменившихся исторических реалиях. А вообще – многоэтажки, офисные и жилые, правда, уже ничем не примечательные и не знаменитые, строятся в EUR и сейчас: это престижный и один из самых безопасных районов Рима. Самое удивительное, что понимаешь, бродя по EUR: архитекторы Муссолини обладали очень современным чувством пространства; кажется, что все их шедевры придуманы только что, пятилетку-другую тому назад максимум. И ещё: из исторического центра вырываешься в EUR, как из тесного лабиринта или горячей бани, - на снежный простор российской средней полосы: казалось бы, только что дышал в затылок какому-то немцу у фонтана Треви, а какой-то канадец пытался разместить на твоей макушке фотокамеру, не отыскав свободного пятачка пространства под штатив, - и вот уже идёшь по широченным безлюдным улицам, дивишься простоте и, я бы сказал, некоей «смелой огромности» простых архитектурных форм.
Самые-самые из архитектурных шедевров EUR - Музей римской цивилизации (Museo della Civilta’ Romana), Дворец конгрессов (Palazzo dei Congressi) и, конечно, несомненный фаворит – «квадратный Колизей», он же «Грюэрский сыр», он же Дворец труда (Palazzo della Civilta’ del Lavoro). Он выглядит, как декорация к какой-то антиутопии: подавляет величием и размером; «весь в белом», аж светится; слишком хорош для любого смертного, которому будет позволено войти внутрь; слишком похож на «будущее», каким его видели Уэллс или Замятин; а ещё это Дом в Тысячу Этажей Яна Вейсса: бред тифозного больного, где смешались мании преследования и величия, – кто читал, тот поймёт, о чём бишь это я. На фасаде сооружения надпись: "Народ поэтов, артистов, героев, святых, мыслителей, учёных, навигаторов и путешественников». Ясное дело – это всё про итальянцев. По периметру здания выстроились стройными рядами статуи: сыновья Зевса диоскуры (мужики с конями) – внизу, а чуть выше – фигуры, символизирующие разнообразные, хорошие для Италии и поныне, вещи: промышленность, науку, искусство, военный гений, политический гений, и прочая, и прочая…
В настоящее время Дворец труда реставрируется, - и от этого его «неотмирность» словно бы усиливается: из внутренних помещений вынесена вся мебель, огромные полукруглые окна не занавешены, - свет, нигде не задерживаясь, струится сквозь здание. Отойдя подальше, можно «смотреть сквозь него». Этакая прозрачная, при этом монументально-каменная, громада. Вроде бы, после реставрации хотят открыть внутри музей современного аудиовизуального искусства. Даст бог – посещу лет через несколько.
А вот – кому пирамиду? Совсем как настоящую, без пяти минут египетско-фараонскую?
Это уже не EUR, - это район Тестаччо, у подножия холма Авентин; совсем рядом с вокзалом Остиенсе, - но, если перемещаться на метро, от станции EUR Palasport до станции Pyramid - каких-то 5 остановок. Внутри пирамиды, как ни странно, именно то, что вы подумали – а именно: склеп, в котором покоится очень солидный мужчина; будь он нашим современником, наверняка походил бы на акционера Газпрома или замминистра пыточных дел Российской федерации. Господина этого звали при жизни Гаем Цестием Эпулоном, а был он магистратом и членом одной из четырёх великих римских жреческих коллегий. Историки полагают, что Гай Цестий служил в римской армии в 1-м веке до н.э. и, в победоносных её походах, доходил аж до африканской Нубии; там-то он увидал пирамиды и немедленно захотел себе одну такую. Ну а наследники – рады стараться для Гая: уж что-что, а надгробный камушек преподнесли ему на славу.
Тот, кто решит взглянуть на пирамиду, пускай не упустит случая побывать и на знаменитом Римском Некатолическом кладбище (оно же – Римское английское кладбище). Погост практически примыкает к пирамиде Цестия и славен именами усопших, на нём захороненных. В старину выражение «увидеть город NN – и умереть» воспринималось без нынешнего романтического подтекста, а вполне буквально: дороги были плохими и долгими, болезни неизлечимыми, подкладок Omni-Heat из легкой ткани с блестящими кружочками странникам не полагалось, и даже пледов на пути, скажем, из Лондона в Рим, не выдавали. Так что кое-кто, безо всяких экивоков, добредя до Рима, ложился и помирал в помиральной яме: а чего и ради чего тянуть! Казалось бы, дело обычное, - но для католической Италии такие покойники сулили проблему. Они принадлежали к некатолическим вероисповеданиям (чаще всего встречались протестанты), а значит, не могли лежать рядом с добропорядочными католиками. Так что, пришлось отводить для них специальное кладбище. Из тысяч людей, посетивших Рим, всегда найдётся десяток умерших в нём. Из тысячи умерших в Риме «не католиков», всегда найдётся десяток людей не от мира сего, а значит, горевших божественным безумием или талантом. Вот так и оказались в одной посмертной компании, на одном римском кладбище, русский художник Карл Брюллов и американский битник Грегори Корсо, основатель итальянской коммунистической партии Антонио Грамши и наш Вячеслав Иванов. Ну а самые известные могилы – английских поэтов Китса и Шелли. На могильном камне Китса - красивая эпитафия, которую он сам себе сочинил: «Здесь лежит человек, имя которого начертано было на воде». И время бы сейчас процитировать что-то из английского классика, - так сказать, к случаю, - но я вместо этого вспомнил стихи Петра Вяземского, чья дочь также похоронена на Римском Некатолическом:
…меня таинственно зовёт
Тот мирный уголок, где ранняя могила
Родительской любви надежду схоронила.
Здесь Рим сказался мне, здесь понял я, в слезах,
Развалин и гробниц его и плач и прах;
Здесь скорби стен его, державной и глубокой,
Откликнулся и я печалью одинокой!
Вот фотографии – и на них не все надгробия – «звёздные». У Святослава Логинова есть такая книга: «Свет в окошке». Там описывается своего рода загробный мир. У него есть одно явное сходство с миром живых: бал там правят деньги – мнемоны и лямишки. Только вот источник этих богатств в руках умерших – воспоминания живых. Пока покойных помнят – их кошели в загробном мире полны деньгами; когда забывают – они становятся бедняками, а потом и вовсе, в прямом смысле слова, выпадают в осадок, в пыль, в полное ничто (за «проживание» в смертограде надо платить лямишко в сутки; нет платы – нет и «постжизни»). Так вот: а вдруг всё именно так, чем чёрт не шутит? Китса и Шелли вспоминают ежедневно – уж школьники этого мира и студенты точно, особенно перед экзаменами, и далеко не всегда добрым словом. А иных обитателей Римского Некатолического вспоминают только кладбищенские смотрители, подметая дорожки.
Вот такой он – Рим, отделённый десятком метрошных остановок от всего, что есть в вечном городе самого сладкого. Ну что!.. Не пора ли и в сластёны записаться? Замахнуться на центровой Рим и рассказать-таки, что я о нём думаю? Внимательный читатель, быть может, ощутил то смятение, которое меня обуяло при этих словах. В самом деле, я вот уже давно словно бы оттягиваю этот момент. Кручу-верчу кубик старины Рубика. Хожу кругами, словно экскурсия буржуинов по музею в фильме «Новые приключения неуловимых, или Корона Российской империи». Раздражаю терпеливого читателя всякими «цветочками» и «кошечками», предвидя восклицание: «Что нам твои окраины – ты мясо давай, мясо: Ватикан, Колизей, Пантеон с дырочкой в потолке!». «А разве мало давали?», - Раздумчиво тяну я, - «Разве можно о ТОМ САМОМ Риме сказать новое и оригинальное?»
Нельзя! Это я отвечаю сам себе. Но я всё равно скажу. Почему? А потому что я болен манией величия и считаю, что моё мнение интересно человечеству. Скажете – ни фига не интересно? А вот позвольте вам не поверить! Это вы из любви ко мне говорите – чтоб манию мою излечить! Не старайтесь понапрасну – она довольно приятна, если не перебарщивать с наполеоновщиной.
Итак, пройдёмся по персоналиям.
Колизей. Большой, круглый, древний. По выходу из метро («Colosseo») оказались в толпе, сочувствующей бегунам-марафонцам. Как назло, те бежали по улице, через которую нужно было перейти, чтобы добраться до касс. Пришлось подныривать под ленточное ограждение и этаким толстоватым котом перебегать дорогу профессиональным бегунам. Надеюсь, никто из них не суеверен. Хотя итальянский фольклор я плохо знаю; может, это к счастью для итальянца, если ему в полдень дорогу толстый небритый мужик перебежит. Очередь в колизейскую кассу – небольшая (минут 20 стояли, не больше); билет – 12 евро. «В нагрузку» к Колизею ещё дают Форум и Палатин: они доступны для посещения по тому же билету. Пускай оба на меня не обижаются, но пипл хавает, в первую очередь, Колизей; по Форуму слоняется, уже слегка подустав, а на Палатин взбирается, и вовсе негодуя на римских патрициев, придумавших поселиться на верхотуре холма. Да и сохранился из всей этой троицы Колизей лучше всех. Но как раз эта сохранность и служит ему дурную службу. Внутри Колизея устроена выставка элементов декора и кусков керамики, выпиленных из Колизея же. Стеклянные витрины, хитроумные лампы дневного света, рубиновые огоньки сигнализации. РРомантика, блин. От видений прошлого не остаётся и следа! Где вы, величавые патриции в ниспадающих тогах, лениво взирающие, как лев на арене завтракает христианином? Где шумный плебс, что рукоплещет христианину, перекрестившему голодного льва? Вместо них маячит у витрин призрак школьной исторички Тамары Степановны: «Петров, отойди от витрины и немедленно отвечай, каким тупым орудием Ромул убил Рема». А хочется туда, туда, на трибуны, поближе к мускулистым гладиаторам. «Меня зовут Максимус Децимус Меридий, командующий северной армией, генерал легионов «Феликс», преданный слуга истинного Императора Марка Аврелия, отец убитого сына, муж убитой жены, и я сумею отомстить…» Нету кина: кинщик заболел. А есть смотровая площадка, смотровая площадка, ещё одна смотровая площадка. Фото одиночные: я и Колизей; фото парные: Колизей и наша любовь; фото коллективные: Колизей и японцы. Сутолока, головокружение.
"Тогда я исторгала грозы.
Теперь исторгну жгучей всех
У пьяного поэта - слезы,
У пьяной проститутки - смех"
Это слова блоковской Клеопатры. Клеопатра – красивая стройная женщина, преуспевшая в любви. Колизей – круглый, грубый и каменный амфитеатр Флавиев. Но судьбы их схожи.
Форум и Палатин. Объединяю воедино. Колонны и каменные руины. Раскопан Форум на достаточно большой глубине, поэтому кажется, что ты оказался в воронке гигантского археологического взрыва, а современный Рим «засыпан» собственной историей по самую шею. Мы с Марией, увы, избалованы довоенной Сирией и её руинами, которые и руинами-то назвать язык не поворачивается: всё там живо, даже воображение напрягать не приходится. В Риме руины остаются руинами, но живописными и, как раз, дающими волю воображению. Только работает оно как-то странно. Лиц и фигур, прячущихся от зноя в портиках и в тени колоннад, – через время и пространство – не разглядеть, римскую величавость – тоже, - а вот, остановившись у фонтанчика под зелёным кустом (они там повсюду – и фонтанчики, с очень вкусной, сладковатой, дармовой водой, и кусты), ощущаешь себя этаким пилигримом, молодым монашком, - не хватает только наставника в вере, топчущего вместе с тобою брусчатку былых веков босыми ступнями. «Скажи-ка, брат Пафнутий, что тут за люди жили?». «Эээ, брат, голову богопротивным-то не забивай: язычники жили, дикари, идолищам молились мраморным, бабам да мужикам голым». На территории, как Форума, так и Палатина, есть несколько небольших музейчиков. Особого впечатления не произвели – вообще не люблю, когда навязчиво, вопреки велениям времени и человеческой любознательности, нечто пытаются «изъять, чтобы сохранить». Любой «исторический камешек», перемещённый в музей из «мест своего естественного обитания», похож на подснежник, который срезали и унесли домой «добрые лыжники», «потому что цветочку холодно». Хотя мне показался интересным вот этот бронированный КОБАН, выставленный в одном из музеев:
А на Палатине отдельно отмечу небольшой парк на самом верху, неподалёку от развалин Casa di Augusto, возле известной смотровой, где так любят колготиться «профессиональные фотографы» с «мужскими» объективами (очень большими и никогда не обманывающими ожиданий). Там – удивительное дело, - даже в жару прохладно и ароматно (хвоя и какие-то цветы всё это дело ароматизируют). Вот там-то и впрямь минуты протекают незаметно, причём как-то это выходит кинематографично: облака побежали по небу быстро-быстро, деревья зачастили раскачивать ветвями… моргнул раз, моргнул другой – и час промчался. Что же будет, если тут заснуть? А заснуть – хочется.
Замок Ангела. Обладает занимательной историей. В разные времена был гробницей, замком, резиденцией римских пап и, по совместительству, их сокровищницей, а также тюрьмой. На его вершине, в 590 году, Ангел небесный, на глазах у многотысячной толпы, вложил меч в ножны, символизируя тем самым окончание моровой язвы в Риме. Внешне почему-то напомнил забавного кота-Толстопуза из мульта про Чипа, Дейла и супер-секси-Гаечку. Такой же пузатый, добродушный и желающий денег на халяву: по 10 евро с личности. В качестве музея – малоинтересен; внутренняя экспозиция, иллюстрирующая «быт аристократической Италии», скромна; заржавевшие пушечка и катапульта, размещённые во внутренних двориках, вызывают жалость; интересней всего, пожалуй, «каменные мешки» и коридоры, ближе к основанию сооружения. Зато верхняя смотровая площадка замка действительно хороша. Пожалуй, оттуда, даже лучше, чем со смотровой на Палатине, получаются «настоящие римские панорамы», - то есть: виды римских крыш, перемежаемых куполами разномастных соборов. Отличный вид на Тибр и Мост Святого Ангела (вот только сам Тибр подкачал; помню статью в Большой Советской Энциклопедии про Чикаго, там были слова: «…по территории города протекает канализированная река Чикаго»; я, советский ребёнок, всё силился понять: «канализированная» - это как? Уж не знаю, насколько «канализирован» Тибр с точки зрения химиков, но по виду – весьма: мелкий, с мутно-зелёной, какой-то «густой», водой). Ещё с высоты смотровой замка неплохо просматривается площадь перед Собором святого Петра. В общем, ценителей всего этакого, панорамно-видового, визит в замок Ангела порадует, остальные вполне могут щёлкнуть пузатое сооружение с берега Тибра – и идти себе дальше.
Вилла Боргезе. Для меня лично послужила убедительным доказательством родства Интернет-форумов – с забором. В том смысле, что «на заборах тоже пишут – вы всему верите, что ли?»… В том смысле, что, начитавшись хвалебных отзывов в адрес сей виллы, я постановил в обязательном порядке нанести туда визит. Особенно тяжко будет страдать в загробном мире автор отзыва: «это настоящий маленький Эрмитаж». У него будут вечно болеть ноги от ежедневных многокилометровых пеших марш-бросков по четырём сотням призрачных залов призрачного «загробного» Эрмитажа, и, как Сизиф, он никогда не сможет достигнуть цели: осмотреть экспозицию до конца. А значит, каждое новое утро в аду должен будет начинать с первого от центрального входа зала. В общем, ни как рядовой посетитель Боргезе, ни как незадавшийся (но обучавшийся) искусствовед, виллой я очарован не был. Вся она – это два «экспозиционных» этажа и ещё один – служебный. Из скульптуры больше всего Бернини, - но кто-кто, а уж он-то в Риме понаследил, понаскульпторил на полную катушку; если просто бродить по римским улочкам, захаживая в «бесплатные» соборы, - обязательно натолкнётесь на одну из работ Бернини. Вот, например, слон Бернини неподалёку от Пантеона:
Мне кажется, Бернини, как истинный гений, опередил время и раньше других проник в суть явления, которые мы сегодня именуем «няшностью». Не правда ли, слон Бернини – няшный? Так и хочется сделать его персонажем какой-нибудь «Книги джунглей», причём «Бернини» было бы его именем собственным:
«Отправились однажды слон Бернини, удав Каа и человеческий детёныш Маугли в гости к Пятачку».
Ладно, это я увлёкся… Вилла Боргезе – о ней речь! Из живописцев лучше всего представлен Караваджо. А достойней всего – с точки зрения ценности работ, - пожалуй, Рафаэль Санти: его «Положение во гроб» и «Дама с единорогом» - шедевры, не поспоришь. Но, в общем и целом, для человека, не интересующегося живописью профессионально, вилла Боргезе к посещению не обязательна; в особенности, если ощущается острая нехватка времени и мучительны раздумья на тему, от чего отказаться, а что увидеть кровь из носу, любой ценой. Кстати, вопрос о необходимости посещения Боргезе часто мистическим образом увязывается с вопросом о необходимости покупки пресловутого Roma Pass. Напомню, что эта туркарта даёт возможность посетить бесплатно 2 музея из списка, в котором самые «дорогие» фигуранты – вилла Боргезе и Колизей. Именно туда обычно и устремляются в первую очередь покупатели «пасса». Но время визита в Боргезе нужно выбирать заранее и, если простой интернет-билет покупается с возможностью выбрать это время непосредственно в процессе покупки, то для «ромапассовцев» доступен лишь вариант записи по телефону. Цена билета - 17 евро. Что предлагается за эти деньги – вкратце описал. Каждая группа визитёров может находиться в галерее не более 2-х часов, но этого времени хватает на осмотр с избытком. Тем более, что фотографировать внутри – запрещено, и – редкий для Италии случай, - за соблюдением запрета следят. Судя по гугл-карте, до Боргезе удобно добираться трамваями с Термини, но мы с Марией, решив не рисковать, ехали на метро до Spagna.
Санта Мария Маджоре. К стыду своему должен признаться, что, пока не увидел, относился к ней немного предвзято. Причиной тому – бородатый, довольно интеллектуальный, анекдот, в котором новый русский объясняет кому-то, кто готов его слушать, что в Риме у мажоров собственная церковь есть – Санта Мария Мажоров. А ещё песня, которую горланили сразу несколько так называемых звёзд российской эстрады:
Раннее утро в соборе.
Где-то вверху в витражах
Санта-Мария Маджоре
В красно-зеленых слезах.
Санта-Мария Маджоре,
Счастья мне дай вместо горя.
Санта-Мария Маджоре
Смотрит с печалью в глазах.
В действительности церковь оказалась очень душевной и спокойной. Настоящее прибежище для тоскующих. Главное, не вчитываться в путеводители, а то испугаешься разнообразных нефов, апсид, а в особенности – «кессонированного потолка работы Джулиано да Сангалло». От Термини до Санта Мария Маджоре можно добраться пешком, либо проехать одну остановку по синей ветке метро до станции Cavour.
Пантеон. Под звуки «Аве, Мария» пылинки танцуют в упругом солнечном луче, проникающем сквозь единственное круглое отверстие в крыше грандиозного сооружения. Это я ролик на «ютьюб» посмотрел, - и после просмотра загорелся желанием посетить Пантеон. Увы, «материальность» светового столпа, о которой так много рассказывают, мне ни ощутить, ни даже увидеть, так и не удалось, хотя побывал я в Пантеоне аж трижды: в первый раз был уже поздний вечер, во второй и третий небо, как раз в полдень, заволакивалось тучами, - а ведь именно в полдень и должна происходить «материализация» луча, как уверяют очевидцы и путеводители. В результате Пантеон для меня остался красивой архитектурной загадкой – ну и местом, где упокоился, под скромным надгробием, Рафаэль, конечно.
Ну и, на сладкое среди сладкого, так сказать, в качестве вишенки на вершине вычурного торта, - Ватикан. Разговор о Ватикане – особый. Мало того, что это, как всем известно, самостоятельное независимое государство со своими министерствами, радиостанцией и даже железной дорогой, - а значит, для любителей «коллекционировать страны» повод приплюсовать единичку к посещённым, - так Ватикан ещё и не уважает «наскока» и попыток записать его достояние в список «рядовых» римских достопримечательностей. Я как-то сразу, ещё на стадии подготовки к вояжу, это для себя понял, а потому отвёл на Ватикан два полных дня – с восхода до заката. Причём, пытаясь распланировать, что и в какой день надлежит осуществить, я старательно делал вид, что собором Святого Петра не интересуюсь – верней, интересуюсь им не настолько, чтобы, едва завидев издалека, броситься туда, всё прочее позабыв. Самодисциплина нужна каждому туристу, - и, в моём случае, она принесла свои плоды: в первый ватиканский день случились Сады Ватикана, а также музеи. Во всё время прогулки по садам я бросал голодные взгляды на купол собора. В музеях от мыслей о соборе удавалось отвлечься – особенно в моменты, когда я пытался тайком сфотать, как Господь протягивает руку Адаму в Сикстинской капелле (там ведь, как бы, ноу фото, хотя, конечно, все, тайком друг от друга, тянут свои широкоугольненькие объективчики, как ручки, за милостыней, к Адаму и Богу, чтобы фото – ес). По выходу из музейных дверей мысль о святом Петре, его апостольском служении в Риме и его соборе, - вернулась и опять зажужжала в черепе назойливой мухой. Но зато на второй день, после правильного «томления души», «выдерживания её в тепле, под плотно закрытой крышкой», главный католический собор Вселенной не сразил меня наповал великолепием, не растоптал мою недостаточную веру своей подлинной и безграничной Верой в единого творца земли и неба, - а словно бы выписал приглашение на торжественную встречу. Не на равных, конечно, но и всё-таки не кивнул, как крокодил чибису: «заходи, мол, зубы мне почисти, - не проглочу, не боись!».
И всё же, перед тем как отправляться в Собор Святого Петра, не лишним будет выпить литр-другой Мужества – примерно такого, какого дал полакать Гудвин – великий и ужасный – трусливому Льву. Потому как длинная вихляющаяся очередь, что тянется на вход в собор через всю площадь перед ним, вызывает примерно те же ощущения, что и очередь к зубному врачу: вроде и добраться побыстрей хочется; а вроде и волнительно – не поразит ли громом небесным (у зубника роль грома выполняет бормашина). Подозрительные афроитальянцы продают право «скипнуть очередь» (skip the line); интересно, если собор святого Петра – земное подобие Царства небесного, а его огромные врата – жалкое подобие небесных врат, - на небесах тоже ходят негры с такими табличками? Можно ли «скипнуть» очередь на Высший суд с помощью небесных негров? Сильно надеюсь в ближайшее время этого не узнать!
Ощутить себя ничтожной песчинкой на ладони мироздания, или инфузорией-туфелькой, поставленной бок о бок с кожаной туфлей сорок восьмого размера, можно внутри Собора Святого Петра повсюду. А вот Папой Римским, пожалуй, - только забравшись наверх, на купол, «за спины» огромных скульптурных изображений евангелистов. Оттуда открывается отличный вид на Пьяцца Сан-Пьетро; римские первосвященники, обращаясь к пастве со своего знаменитого балкона, видят примерно то же самое, только стоя чуть пониже, с лучшей детализацией. Для того чтобы подняться на вершину собора, нужно следовать по стрелочкам, которые начинают появляться у первой же ступени храмовой лестницы. Стрелочки, как ни странно, приводят в кассу. Там предлагают восхождение на купол по ступеням - 6 евро, либо с «подвозом» на лифте - 7 монет. Мы с Марией выбрали лифт – и пожалели. Дело в том, что он довозит отнюдь не до вершины, - и самую трудную часть пути приходится преодолевать ножками, вне зависимости от того, «с лифтом» у тебя билет или без оного. Эта часть воистину трудна: ступени крутые, лестничные пролёты длинные, изгибающиеся; к тому же, примерно на полдороги, стены неожиданно начинают «кривляться», словно их проектировал Сальвадор Дали; то есть – примерно на уровне груди возникает выступ, который заставляет тебя идти, в буквальном смысле слова, скособочась, согнувшись под углом градусов 25. Людям, страдающим клаустрофобией, не позавидуешь. Зато под куполом ждёт награда: тот самый, достопримечательный, вид на Пьяцца Сан-Пьетро и другие окрестности Ватикана (в том числе хорошо видна и новопостроенная православная церковь великомученицы Екатерины, которую бывший московский градоначальник Лужков воспринимал, как разведчика, действующего на вражеской католической территории). Также можно вознаградить себя сувениром и холодной колой: на верхотуре ватиканские хитроумцы догадались оборудовать несколько магазинчиков; не позавидуешь продавцам, которые ежеутренне «альпинистят» к месту своей работы. С другой стороны, недаром купол собора сами итальянцы называют cupollone – «куполище»: места много, грех не разместить что-нибудь полезное.
За подъёмом, как водится, следует спуск – и выход: из лифта – прямиком в Собор Святого Петра. Вот «внутренности собора» описывать – дело однозначно неблагодарное. Всякие эпитеты, вроде: «огромный», «величественный», «неповторимый», «таинственный», - просто пустышки. Я бы сказал, пожалуй, так: собор выглядит, как если бы стоял на своём месте с самого первого дня творения, с незапамятных времён. Даже египетские пирамиды не столь органичны. Обилие роскоши, которое во многих католических соборах намекает на безвкусицу, здесь воспринимается, как должное. Собор изнутри – что-то вроде супермозга, размышляющего над судьбами католической паствы всего мира. Между скульптурами, витражами, исповедальнями, мозаичными панно – синапсы, синапсы, как лёгкие искры: мозг мыслит! Балдахин семнадцатого века работы Бернини, установленный над центральным алтарём собора, по преданию, указывает место, где похоронен сам Пётр. И с этим местом, и с другими реликвиями собора, связано множество легенд, поверий об исцелениях больных и образумлениях безумных, - но об этом писать я уже не стану: читайте путеводители. Могу лишь добавить следующее… Слова Иисуса, обращённые к Петру, помнят, должно быть, многие: «Ты – Петр (камень), и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее». Собор на Пьяцца Сан-Пьетро – это огромное тело самого Петра, - его каменное тело, чуть менее ранимое, чем физическое, - и, быть может, именно на этом камне зиждется Церковь, какие бы странные поступки она ни совершала, и как бы ни были близки отдельные её служители к воротам ада.
Внимательный читатель, должно быть, заметил, что я, упомянув про посещение ватиканских музеев, состоявшееся за день до посещения Собора Святого Петра, тему развивать не стал. Это такой хитрый приём литературный. Как бы я говорю, что старался не выделять Собор Святого Петра из общей толпы достопримечательностей, - а тут вдруг бац: «увидел» его в своём собственном тексте – и давай сразу взахлёб о нём рассказывать. Это почти как в любви: человек вроде бы суров к возлюбленному, даже грубоват, но под этой напускной маской Гринча-похитителя Рождества, - скрывается тонкая поэтическая душа Винни-Пуха, готового защищать медовый горшочек хоть от самого слонопотама. В общем, только что мною была открыта для посещения «литературная кухня». Надеюсь, кто-нибудь оценит=).
А про музеи ватиканские всё-таки тоже напишу, ибо не оставили в равнодушии. Самое ёмкое для них определение: яркие.
Удивительное дело: толпа, которая толпится и пчелино гудит в каждом зале каждого музея, мешает не так, чтобы сильно. И всё потому, что – ярко! Скульптуры, гигантские гобелены и географические карты, потолки, утопающие в позолоте, книги и картины, - всё это резцы, которыми музеи шуруют в вашей голове и что-то этакое, сочное, объёмное, многокрасочное, там запечатлевают. Оказываешься в галерее, чьи стены в географических картах, - и уплываешь на паруснике в Карибское море.
Рассматриваешь гобелен, на котором над римским папой нависла летающая тарелка, - и веришь в инопланетян.
А Стансы Рафаэля? На такой ремонт в моей квартире – с такими обоями или расписными панелями, - я бы согласился немедленно. Как это возможно – сделать такое? Это же почти из анекдота: закончился лист – художник переходит рисовать на другой; закончился другой – переходит на стол, потом на стену, потом на потолок… Многомерность воображения! Стены «смотрят» друг на друга и словно бы дополняют друг друга! Между прочим, когда Рафаэль начинал свою работу над стансами («станца» - комната по-итальянски), - ему было 25 лет. Всего-то! Спецэффекты «Звёздных войн» идут лесом – Стансы эффектней. Со временем они не перестали быть живее всех живых и самым ярким живописным произведением, которое я видел. Гомер Симпсон мне бы, надеюсь, на это возразил: «Это самое яркое из того, что ты видел, ПОКА».
Кстати, Сикстинская капелла, после Стансов, показалась чуть бледноватой. И ещё - там атмосфера типа: «никогда не знаешь, кого принесёт с утренним приливом». Человеческие потоки бурлят по коридорам ватиканских музеев, иногда образуют водовороты возле отдельных «мест интереса», - но, в результате, все добегают, дотекают до Сикстинской капеллы – и там словно теряют всю энергию, весь напор. Как будто выключили рубильник. Мне кажется, некоторые «доплывшие» впадают в смятение: что делать дальше? Куда стремиться? Ради чего жить? Сикстинскую капеллу-то – увидели! А уж если удалось щёлкнуть Бога и Адама своим широкоугольненьким с зумчиком – то и вообще – тоскаааа, как у покорителя Эвереста, которому вот-вот придётся сделать первый шаг С ГОРЫ, а не НА гору.
Советую, после посещения Сикстинской капеллы, как следует осмотреться по сторонам. Помимо музеев, по залам которых добираешься до неё, есть ещё кое-что интересное и доступное всё по тому же, единому, музейному билету. Например, любопытен музей папского транспорта: золочёные кареты разных лет, представительские «Мерседесы» первой четверти двадцатого века, современные бронированные «папамобили». На телеэкране крутят видеозапись покушения, совершённого на Иоанна Павла II турецким террористом, по имени Мехмет Али Агджа, в 1981 году. Этот человек, между прочим, отсидев в тюрьмах – итальянской и турецкой – в общей сложности 25 лет, сейчас находится на свободе. А причина, по которой в музее папского транспорта крутят неприятное кино, следующая: считается, что во время покушения на понтифика очень хорошо проявил себя тогдашний водитель папы: не впал в прострацию, увидев кровь понтифика, не запаниковал, а, напротив, максимально оперативно доставил своего пассажира в больницу. За это позднее он был представлен к награде.
Ещё есть любопытная экспозиция икон; помимо прочего, там представлены иконы Новгородской республики.
Ещё – музей миссионерства. На входе красуется огромная фотография нового Папы в обнимку с пандой; панда выглядит вполне воцерковлённым.
В общем, как сказали бы любители компьютерных игр жанра «квест»: ищите «секретки»; далеко не все интересные ватиканские музеи «на виду».
День музейной жизни – тяжеловато. Музеи Ватикана были «разбавлены» ватиканскими садами. О них я буду говорить мало и нехотя. Хотя, опять-таки, смотря с чем сравнивать. Мне повезло наблюдать гораздо более живописные и масштабные «ландшафтные ансамбли», как в России, в знаменитом «подпетербуржье», так и в Европе. Я забронировал экскурсию в сады весьма задорого и весьма заранее (34 евро с человека; правда, по тому же билету и по ватиканским музеям бродишь). В результате, единственным источником впечатлений от экскурсии выступала тётушка-экскурсовод – этакая интеллигентка в десятом колене, которая, заслышав слово «говно», ложится в реанимацию недельки на полторы, на всякий случай. Совершенно невзрачные сооружения и «растительные орнаменты» садов она преподносила экскурсантам как сокровища. А, подойдя к этому цветку, вообще почти лишилась дара речи:
Цветок, по её словам, цветёт чрезвычайно редко, один раз в тысячелетие, и мы невероятные счастливцы, раз удостоились созерцать его цветение. Я мог бы, безусловно, зажилить данное фото «лично для себя», но, будучи добрым и щедрым, спешу порадовать читателей этим небывалым зрелищем.
Вот, собственно, и все «именные» римские аттракшены, о которых я решил поведать. Были и другие, - всё, как у всех: Пьяцца дель Попполо, Виа дель Корсо, Испанская лестница, знаменитые фонтаны на знаменитых площадях, «пищущая машинка» с памятником Виктору-Эммануилу I I – перед нею. К этой «машинке» мы, почему-то, выбирались всякий раз, когда «заблуживались» в центре. Так что она, в итоге, стала для нас сперва, как тёща, почти родной, а потом, как загостившаяся тёща, слегка навязчивой.
По сравнению с моими, есть и фото, и видео всех этих мест, выполненные гораздо более профессионально. Есть и, без преувеличения, достойнейшие отчёты, где эти места присутствуют во всём своём великолепии (сильно рекомендую отчёт под названием: «Можно ли устать от Рима? Подробный фотопутеводитель.», автор Наталья Key; я его распечатывал полностью и брал с собой; много и других интересных «римских» отчётов на «Винском»). Думаю, нет смысла мне пытаться повторить, либо превзойти авторов. Лучше пофилософствую слегка о природе современного Рима.
Так вот, если выдать на гора этакое саммари впечатлений, что же получится? Рим – город, «запруженный» туристами до последней степени. Говорят, если останавливаться в районе Термини, и не покидать исторического центра города, можно за неделю не встретить ни одного итальянца, за исключением «хотельеров» и работников кафе и магазинов. Впервые видел, чтобы «пробки» образовывались на тротуарах, а «участвовали» в их образовании – исключительно пешеходы. Какой-то несчастный километр пути от Пьяцца дель Попполо до Испанской лестницы мы с Марией преодолевали часа полтора, периодически перебегая проезжую часть, с одного тротуара на другой.
Как все города, «понадгрызенные» туристами, Рим чрезвычайно «продажен»: то есть, если к вам подходит кто-то с чем-то, если вежливо обращается к вам на улице, если широко вам улыбается, - значит, почти наверняка, эта персоналия хочет заглянуть в ваш кошелёк. Про афроитальянцев, торгующих возле Колизея зелёной светящейся фигнёй, а также фигнёй типа «силиконовая клякса», молчу: с ними и так всё ясно; я сейчас про более презентабельных горожан.
Рим шумный.
Рим дороговат.
Рим жуликоват.
Рим не вкусен.
Так почему же нет на земле человека, которому бы не нравился Рим? Думаете, я, со своей критикой, воздержался от симпатий? Отнюдь! Более того: я бы сильно желал познакомиться с откровенным «римоненавистником»: не для того, чтобы устроить с ним «холивар», а просто чтобы понять – как это возможно – не полюбить Рим? Быть может, если отключить хотя б один из органов чувств – например, нос, приехав в Рим с насморком, - такое и получится. Но, пока дышу, хожу на своих двоих, смотрю в оба, и слышу в диапазоне от шёпота до визга, - надеюсь!.. на новую встречу с Вечным Городом!
Вечный город… Кто-то задумывался над этим литературным определением, ставшим уже банальностью?
Есть города, полные кипучей и молодой жизни: этакие города «унисекс», даже не задумывающиеся о старости, а порой, и презирающие её. Есть старые калоши, - этакие пенсионеры, которые глубоко уверены, что, так же, как уступают место в трамвае, место в истории им должны уступить просто по выслуге лет, «в награду за старость», вне зависимости от их личных качеств и заслуг. И то и другое – не про Рим; мимо кассы. Рим – задремавший на солнцепёке легионер. Поживший и повидавший, но крепкий; израненный, но не охромевший. И дремлет он, может, от того, что перебрал крепкого вина, или просто – от того, что ветер, доносящий запах моря, свежеет и убаюкивает. Все вычурные красивости Рима – как составные части доспехов или кожаные перевязи, выполненные великими мастерами-ремесленниками, - но для легионера это именно подспорье в драке, инструментарий, а не святыни и не реликвии, как бы незабываемо они ни выглядели.
Сердце города бьётся ровно и спокойно – невзирая на те докуки, которые устраивают организму приезжающие-отъезжающие гости. Это лучше всего можно для себя уяснить, заходя в римские храмы. Вот написал – и тут же самому противно стало от понимания контекста, который «может вылезти на свет». Нет-нет, я не имею в виду никакой «святости», которая могла бы нисходить там на римлян; никаких благоглупостей вроде: «С возрождением храма Христа Спасителя начнётся возрождение России». Я о том, что католические храмы – и маленькие церковки, и большие соборы, - в Риме производят впечатление «жилых», «домашних», а не торжественно-благообразных. Казалось бы – вот брёл ты уныло, расталкивая туртолпу плечами и локтями, - солнце тебя опаляло, потом дождик полил, афроитальянцы своими «силиконовыми кляксами» достали, - и решил заглянуть ты «в дом Бога». А там – прохладно, но не холодно, есть люди, но не многолюдно; можно присесть и просто посидеть, можно послушать, как репетирует церковный хор или органист. Так и кажется, что, словно откликаясь на твоё смятение, выйдет к тебе сейчас откуда-то из-за пыльных гардин этакий непафосный священник в демисезонной курточке и джинсах, а не в рясе, - и скажет что-то вроде: «Устали? Не проблема. Посидите, отдохните. Одержимы демонами корыстолюбия, тщеславия, гордыни, злобы? Да что вы говорите! Надо же, как не повезло! Хорошо, что мы с таким справляемся каждый день; поможем за полчаса. Помню, когда я учился в семинарии, мой ментор рассказывал мне историю, как отправился он однажды на охоту на демона, а ружьё дома забыл…». Кстати, забавно было видеть исповедальни, на которых написано, на каком языке можно обращаться к «дежурящему» в той или иной кабинке священнику.
А насчёт церковок я так разговорился потому, что, кажется мне, эта та самая, вынесенная «за скобки туризма», римская жизнь. Если есть эта её часть – значит, есть и другие, быстроногому туристу-«набегайцу» не ведомые, - но есть же! Что будет, если все туристы вдруг исчезнут из Рима? Унесёт их торнадо, как Элли в своём домике! Заскучает ли Рим? Превратится ли в захудалую деревню, как многие другие еврограды? Сильно в этом сомневаюсь. Думаю, все римляне, разбалованные нынешней непыльностью жизни, вздохнут чуть грустней обычного, - да и развесят бельё над виа дель Корсо, как их неаполитанские «собратья по Италии». Живой город Рим – ароматный, неспящий, звонкий, - потому и вечен; потому и любим!
Из Рима мы уезжали, глубоко удовлетворённые, проведя в нём без малого полновесную неделю. Уезжали, когда время близилось к полуночи, с вокзала Термини. Предварительно оценили привлекательность римских магазинов. Тех, что в центре, возле Испанской лестницы, - и тех, что на окраине: как выяснилось, крупнейший торговый центр Euroma 2 отыскивался в десяти минутах пешего хода от нашего отеля. Впечатления – лично у меня, - от «шопинга» удручающие: большинство шмоток-покупок разъехались на моих мощных плечах, руках и ногах через месяц после носки. Какая-нибудь Ивановская Швейная фабрика – просто-таки гарант стабильности шва, по сравнению с творениями итальянских мастеровых. Мария, вроде бы, довольна чуть больше, хотя закупалась в более дешёвом Euroma. Я, кстати, так и не понял, есть ли в этом суперкомплексе вход для «безлошадных» покупателей: мы, так его и не отыскав, проникали внутрь через многоуровневую автостоянку.
И всё-таки мы уезжали… Поскольку эмоциональности в туристических отчётах нужно волевым усилием противопоставлять информативность, сделаю лирическое (практическое) отступление по поводу вокзала Термини.
Вообще, это, пожалуй, первое итальянское имя собственное, которое слышит турист-новобранец, - причём не только самостоятельный. Термини – своего рода транспортный хаб всей столицы. Здесь можно встретить практически все виды колёсного транспорта Рима. Здесь же у пассажиров метро есть единственная возможность пересесть с одной метровской ветки на другую.
Помимо своей хабовой ценности, Термини хорош и многим другим.
Рядом с ним - изобилие довольно дешёвых гостишек, с качеством проживания – «не ах», но зато с возможностью дойти до Ватикана пешком, не говоря уж о более близких «точках туринтереса». Кое-кто делает вид, что ему это очень важно – чтоб в Ватикан пешком, значит. Прям очень-очень. Прям в Москве мы – только на Арбате живём, в Екатеринбурге – только на Добролюбова или Ленина, в Смоленске – только на Большой Советской. А как же иначе?
Ещё на Термини, на первом этаже (который объективно подземный, но всё ж таки выше уровня метро), расположен отличный супермаркет, где готовят свежую пиццу и разогревают всяческие котлетки (которые продаются тут же). Есть дешёвые нарезки, что-то вроде нашей «красной цены», - на упаковках, в качестве торговой марки, указано название супермаркетовой сети.
Между прочим, пицца по 3 евро за кусок готовится в супермаркете один в один по тем же «высоким технологиям», что и в центровых ресторанах города, где её имеют честь предлагать многоуважаемым гостям уже по 12-15 евроденег за ту же порцию. Если же есть желание не просто попонтоваться, а действительно попробовать пиццу, приготовленную в печи на дровах, - можно пролистать кулинарный раздел «трипэдвайзора»: такие места в Риме есть, но их мало, и заказывать столик там нужно сильно загодя.
Ещё на Термини вполне можно отдохнуть, просто угнездившись на стульчик, за столик. Зала ожидания, в традиционном для нас понимании, на центральном римском вокзале нет, зато на втором этаже установлены многочисленные пластиковые стульчики и столики; кафе, расположенные там же, не требуют даже покупки формального кофе в качестве оплаты посиделок.
Ну и, конечно, на Термини придётся покупать билеты, если сделать это дистанционно не получилось, а путешествие по Италии не ограничивается посещением одного только Рима. Работа касс организована очень чётко; все кассиры – англоговорящие. Не забудьте получить «номерок» в «номерковом автомате», - и отслеживайте свою очередь, глядя на информационное табло, на котором сменяются номера свободных касс. Мы с Марией выкупали двухместное купе на ночной поезд «Рим-Палермо», до Мессины. Дорого! 220 евро за двоих. Через Интернет, впрочем, дешевле не получалось: как только я выбирал «full compartment», все онлайн-скидки исчезали и высвечивалась «кассовая цена».
Зажимая в потных ладошках билеты, купленные по этой самой цене, мы с Марией оставляем позади имперский и чуть провинциальный, языческий и католический, бесстыдный, но с интимными уголками, Рим, и устремляемся на юг, под стук вагонных колёс. Сожаления от расставания с итальянской столицей – нет; есть лёгкая тоска, которая всегда возникает, когда ты становишься сопричастен тайне, разгадать которую до конца не было ни времени, ни возможности; приходится тайну оставить, забросить; главное – не забывать, что такая тайна была и многое сулила.
Про итальянские поезда я слышал много разного – как хорошего, так и не очень. Про безликие «сапсаноподобные» «сидячие экспрессы» не говорю: это что-то вроде гамбургера или айфона – малоинтересная фастфудовщина. А вот купе ночного поезда «Рим-Палермо», равно как и сам состав, поизучать было интересно. Во-первых, места в купе, даже для двоих, крайне мало: в этом ненавистники ИтЖД не ошибались. Но, во-вторых, пространство настолько грамотно организовано, что там удалось расположить все без исключения полезные прибамбасы: умывальник, кондиционер, множество больших осветительных ламп и маленьких светильничков, зеркальце, халявные бутылочки с водой, РОЗЕТКУ (это моё больное место; РЖД – читай меня и принимай на вооружение, повернись лицом к своему пассажиру; ничего, он перенесёт, что ты – такая уродина, - главное, розеток побольше понавинти в своих вагонах!!!). В-третьих, если на общем кубометраже купе вагоностроители сэкономили, то на величине и качестве спальных мест – ни в малейшей степени: полки удобные, большие, в меру мягкие, бельё свежее. Расположение полок – одна над другой, в два этажа.
В общем, в таком поезде ехать – одно удовольствие. Жаль путь – не так уж и далёк.
А лежал этот самый наш путь – в славный город Мессину.
Вообще, финальной целью данного этапа путешествия должен был оказаться островок Стромболи в Тирренском море. Славен он своим вулканом, извергающимся с давних времён по сегодняшний день. Вулканологи даже, в его честь, назвали один из типов вулканического извержения – стромболианским, а кулинары придумали закрытую пиццу Стромболи, которую надо проткнуть зубочисткой – и тогда из неё польётся расплавленный сыр. Если вкратце, суть «стромболианского извержения»: «много вони, мало толку». То есть, по манере поведения, вулкан Стромболи чем-то напоминает российского гопника, или матёрого госчиновника, или мужика, рекламирующего «Сиалекс» (что, в общем, почти одно и то же). Искрит безудержно, пыхтит, имитирует некую активность, разбрасывает повсюду чёрный прилипчивый пепел, - но до реального излияния лавы дело так и не доходит. Фактически, вулкан на Стромболи - безопасен для жителей островка. Он является этаким муляжом «настоящего» вулкана, - но муляжом, выполненным весьма эффектно: жерло, всё в огненных всполохах, должно, как говорится, «никого не оставлять равнодушным» - по крайней мере, после заката. Ну а то, что «огонь над жерлом» - это, всего-навсего, раскалённый пепел, - для зрелищности не суть важно.
Это я озвучил информацию, которую выискал в Интернете незадолго до итальянского трипа. Оттуда же выудил завораживающие картинки вот такого рода:
Что увиделось в действительности – расскажу чуть ниже.
Пока же разъясню, что в низкий сезон добраться до Стромболи не так-то просто. Летом туда ходят паромы из Неаполя, Палермо, Катании и Милаццо; поздней осенью и зимой – только «катера на подводных крыльях» из Милаццо - дважды в день – рано утром и в четыре часа пополудни. Следовательно, заезда в славный городок Милаццо нам с Марией было не избежать. Ночной поезд из Рима прибывал туда в 8 утра, - это рано, но всё-таки позже времени отправления утреннего быстроходного катера «на острова». Следовательно, пришлось бы как-то коротать время в Милаццо до вечернего катерка. Однако, готовясь к странствию, я прошерстил всемирную паутину на предмет поиска аттракшенов в Милаццо – и понял, что с этим делом там крайне не густо. Ещё более удручала инфа с официального сайта «Трениталии» насчёт отсутствия камеры хранения на милаццовском вокзале. Болтаться с вещами, коих, после совершения некоторых покупок в Риме, стало довольно много, как-то не хотелось. Вот так и всплыл вариант с Мессиной. Час езды пригородной электричкой до Милаццо. Камеры хранения на вокзале – есть. Да и аттракшенов вроде бы путеводитель обещал достаточное количество.
Поезд прибыл в Мессину за 15 минут до времени прибытия, указанного в билетах. Пожалуй, это был единственный случай за всё время нашего пребывания в Италии, когда местный транспорт не опоздал, - но, как видим, всё-таки без сюрприза не обошлось. Возможно, это даже была личная инициатива машиниста. Или результат вызова «на слабо». Представляю себе такую картину: подходит к машинисту начальник станции «Мессина-товарная» и начинает задирать бедолагу:
- Ну что, опять сегодня тащился, как черепаха, Стефано? Ты и с женщинами такой же неторопливый? Всегда опаздываешь?
- Сам ты тормоз, Мауриццио, - Отбрыкивается машинист, - Ты вон вообще к платформе этой прямо прилип, а я, если хочешь знать, так газануть могу, что любая сеньора всплеснёт руками.
- Ну давай, давай, газани, - покажи класс, - Зудит начстанции.
- Ну и газану, - Не быть мне Стефано, - Возмущается Стефано.
И вот машинист, в следующую свою смену, выжимает из своей тарантайки всё, что можно, подкатывает на платформу «Мессины-товарной», а Мауриццио – неугомонный дразнилка, - опять за своё:
- Сегодня живчиком прискакал, да? Раз-два – и тут? Нее, Стефано, с женщинами такое не прокатит, они торопыг не любят. Так что черепахой ты побыл, побыл и кроликом, давай уже становись мужчиной: не делай раньше, не делай позже, а делай своё дело ВМЕСТЕ с ними.
После такого горячий итальянец, несомненно, выскочил бы из кабины своего верного тепловоза и прирезал обидчика отвёрткой, вымазанной в мазуте, а потом сокрушался бы, устремив глаза к нему и обнимая хладный труп крепким мужским объятием. Все зрители прослезились. Занавес.
А в действительности, такое странное несоблюдение графика поездом было вызвано, вероятно, необходимостью расцеплять вагоны на подъезде к Мессине и перевозить их через Мессинский пролив (Stretto di Messina) на пароме. При таких манипуляциях – сцепке-расцепке, - вряд ли возможно педантично следить за временем: процедура сложная, нервишки ни к чёрту, как говорится, один неверный шаг – и... Кстати, много позже, в глянцевом журнале «Трениталии», имевшемся на борту скоростного итальянского «Сапсана», я обнаружил схему железных дорог страны. Там были отмечены электрифицированные участки, участки со скоростным движением и даже «участки пути, подвергшиеся реновации за последние 10 лет». Так вот – всё это многоцветье железнодорожных линий как отрубало на Сицилии. Там всё осталось по старинке, - и скорость поездов, и комфорт пассажиров. И даже отсутствие моста или тоннеля через пролив никого не смущало до сих пор и вряд ли смутит в ближайшем будущем.
Впрочем, погружение на паром «в вагоне» меня живо интересовало, а значит, нет худа без добра: мы, проснувшиеся затемно, чтобы посмотреть паромную переправу, успели собрать вещички к тому моменту, как поезд подкатил к Мессине, и благополучно вывалились с ними на станционный перрон (проводник, как и в большинстве стран, как Европы, так и Азии, ничуть не испугался, что мы проедем дальше положенного и не возжелал «разбудить» нас перед Мессиной).
Вопрос о камере хранения вызвал у станционных работников немалое удивление. Примерно через полчаса перезвонов, перекличек и одной единственной перебранки пред наши с Марией очи предстал сутулый дедок, который, укоризненно покачивая головой и пришёптывая что-то по-итальянски, отвёл нас к странному помещению, в котором шёл ремонт и которое, по этому случаю, было абсолютно пустынным. Оказалось, это и есть камера хранения, и за её услуги взимается довольно немалая цена (3 евро с вещи любого размера за 5 часов хранения; далее – по половине евро в час). В честности дедка я не сомневался – но вот в том, что смогу найти его ровно через пять часов – сомневался весьма! Однако, дедок, а также пришедшая его морально поддержать толстая женщина, принялись уверять меня, что мы можем на них всецело полагаться, - и я растаял. К тому же, другого варианта на время избавиться от вещей всё равно не было, а сделать это очень хотелось. Мы – с некоторой тревогой в сердцах – передоверили наши баулы первым же сицилийцам, с которыми нас столкнула судьба, - и отправились на прогулку.
Мессина. Своего рода «ворота на Сицилию» (если смотреть со стороны «материковой» Италии). Судьба городка – отнюдь не безоблачна. В 1908 году он был почти полностью стёрт с лица земли большим землетрясением. По странной прихоти провидения нерушимы остались только тюрьма и психушка. 60 тысяч человек погибли. Многие из уцелевших спаслись на кораблях эскадры российского Балтфлота, которая проводила учебные стрельбы неподалёку. В годы Второй Мировой Мессина пострадала вторично: от американских бомбардировок. И опять отстроилась. Вот такой, удивительно упорный, умеющий выживать и возрождаться, городок! Сейчас Мессина живёт преимущественно за счёт моря, - точней, морского порта. Он имеет военное значение, но может и принимать огромные океанские круизные лайнеры (они швартуются «прямо в городе»). Именно по последней причине Мессина не страдает от отсутствия туристов. Правда, туристы-круизники – специфичный народ: времени на любом берегу у них всегда в обрез, а значит, каждый из них похож на заполошенную белку из «Ледникового периода», вынужденную делать немедленный и мучительный выбор из нескольких десятков орешков-достопримечательностей. Впрочем, не мне таких туристов осуждать. По некоторым агентурным данным, «круизники» приравнены сейчас к «самостоятельным путешественникам». Казалось бы, это удивительно: любой классический пакетник просто-таки Афанасий Никитин по сравнению с круизником – с корабля-то уж точно не спрыгнешь, и маршрут его не переиграешь, - но, с другой стороны, в чём ещё проявляется самостоятельность, как не во «взрослом» ответственном выборе? Выбор между «внутренней каютой без окна», «внешней каютой с окном» и «внешней каютой с балконом» - чем не вариант серьёзного взвешенного выбора? А между хорошо прожаренным антрекотом и средиземноморским лососем, которые оба подаются на один и тот же ужин? А уж если говорить о выборе платья для «коктейля с капитаном», - любой даме-«круизнице» тут и вовсе не позавидуешь!
Ну а в Мессине всё просто: достопримечательностей не так уж много. И, в любом случае, в полдень и самостоятельные, и подневольные, путешественники собираются на площади перед собором Duomo, чтобы посмотреть представление, разыгрывающееся на «Башне с часами».
Мессинские башенные часы – так называемые астрономические. Что это такое – знает каждый, кому посчастливилось побывать в Праге и увидеть самые, пожалуй, знаменитые астрономические часы в мире – Пражский Орлой. Однако, часы в Мессине претендуют на звание самых больших астрономических часов, хотя и не имеют столь давней и таинственной истории, как пражские. Они построены страсбургской компанией Ungerer в 1933 г. Среди множества золотых фигурок в несколько этажей – евангелисты, знатные мессинские горожане, а также голосистый петушок, рыкающий лев и безгласная птичка. Путеводитель немногословно сообщил мне, что всё это «различные фигуры исторических и религиозных персонажей, связанных с жизнью города, которые движутся в полдень в сопровождении церковной музыки». В общем, любопытное зрелище, хотя даже фигурки в Италии, похоже, никуда не торопятся: ускорить действо ровно в два раза, хотя бы до «пражской скорости», явно бы не помешало, - а то каждое следующее действие – рык льва, крик петуха, парад золотистых церковнослужителей, - совершается через такой долгий промежуток времени относительно предыдущего, что теряется связь между отдельными сценками.
С площади перед собором мы поспешили на вокзал и, с трепетом душевным, приблизились к камере хранения. Но сицилийцы не подвели: странного старичка и толстой женщины, правда, нигде не наблюдалось, зато у дверей камеры стоял постаревший Адреано Челентано со скучающим видом и в огромным чёрных очках: что ж мы, не понимаем что ль, старина: пенсия – она и в Италии не радость, подработки требует; словом, он-то и выдал нам вещички.
Из Мессины в Милаццо пригородный поезд идёт ровно три четверти часа. Это вполне приличная «комфортабельная дрезина» из трёх вагонов, с мягкими сиденьями, расположенными на разных уровнях. О коротком пути не стоило бы даже упоминать, если бы не итальянские дети, которых мы имели возможность наблюдать вблизи во время этого микропутешествия.
О том, что итальянские дети давно и основательно ебануты на всю голову, мне приходилось читать и раньше; знаю, что на эту тему в Европе есть немало анекдотов, а один из них даже экранизировал наш «Ералаш». Но воочию увидеть, что есть такое итальянский киндер, мне удалось впервые только на пути из Мессины в Милаццо. Этих самых киндеров в вагон набилось – не протолкнёшься: может, пригородные ученики разъезжались со школьных занятий, может, ещё что – не ведаю. И, как всегда это бывает, пребывание в среде себе подобных наиболее ярко проявило и усилило характерные черты каждого индивидуума. Создавалось впечатление, что малолетние итальянцы, в качестве мучительной повинности, обязаны служить ацкому сотоне, вне зависимости от того, желают этого или нет. Во всяком случае, я наблюдал настолько живописные примеры этого служения, что мне становилось жалко детишек. Вот двое, давно осипнув, продолжают, сидя друг напротив друга, общаться не иначе, как визгливым криком. Вот один мальчик с грохотом открывает окно электрички, а другой тут же его закрывает; казалось бы, немудрящее занятие, - а потребовало сосредоточенных усилий этой пары на протяжении получаса. Но наиболее жалобно выглядел худенький пацан, устроившийся сразу на двух сиденьях напротив нас с Марией. Судя по всему, это был какой-то школьный изгой – во всяком случае, с ним никто из сверстников не проявил желания общаться. Но служить сотоне-то как-то надо, даже будучи изгоем! И вот бедненький худышка, через каждые пять минут, старательно забирался на мягкие кресла с ногами, выпрямлялся, покачиваясь, в полный рост, и топтал сиденье, наподобие того, как топчут виноград волоокие босоногие испанки. Видимо, мальчик хотел, в качестве служения сотоне, хотя б испачкать сиденье, раз уж ему не суждено сделать ничего достойней, но, плюхаясь, после каждого топотания, на попу, на то же самое сиденье, он, таким образом, совершал доброе дело, вытирая сиденье собственными штанами, - и ему приходилось начинать служить сотоне заново.
Выкатились киндеры из паровоза ровно за одну остановку до Милаццо. В Милаццо же нам требовалось добраться с железнодорожного вокзала до морского. Суровая женщина-таксист предлагала домчать за 15 евроденег, но мы направились к остановке автобуса. Огромный оранжевый рыдван (номер 5) подкатил почти мгновенно. За рулём сидел… Адреано Челентано в чёрных очках. Совсем не жалеет себя старик – столько подработок… внукам что ли помогает? Челентано подтвердил, что автобус идёт до морского порта, но решительно отказался от денег, которые мы пытались всучить ему за билет. Вообще, горожане в Милаццо как-то смущались, когда я пытался завести с ними разговор о том, где тут продаются билеты на автобус (ни табачных, ни газетных киосков в Милаццо не удалось обнаружить ни на морском, ни на железнодорожном вокзале). Потому, дабы психологически их не травмировать, нам с Марией пришлось дважды проехаться в автобусах пятого маршрута на халяву.
На морском вокзале нашли мою предоплаченную бронь на катерок, обменяли распечатку с её номером на полноценные билеты, и, с классическим итальянским пятнадцатиминутным опозданием, в 16 часов 35 минут, почти совершенно пустое судно отвалило от причала в сторону островов Тирренского моря.
Удивительная это штука – морские путешествия. Пожалуй, нет более романтичного и манящего к себе транспорта, чем красавцы-суда, бороздящие моря, - когда смотришь на них с берега. И нет более унылого транспорта, когда оказываешься внутри этих посудин. Как только берег скрывается из вида, серые волны стремительно нагоняют сон. В общем, тухлятина – по впечатлениям. Но, едва слазишь на причал пункта назначения и мутноватым взглядом окидываешь покинутый транспорт, снова хочется отправиться в путь по волнам.
Мы добрались до Стромболи под вечер, незадолго до заката. Гостишка Ossidiana оказалась единственным помпезненьким зданием на набережной, тянувшейся от причала. Вполне приличная «трёшка», с горячей водой и телевизором. Хотя электричество периодически отключалось, но «тёмные времена» продолжались очень недолго – всякий раз минут по 15, - так что это напрягло не сильно. Гораздо сильней удручила предпринятая гостишкой попытка, задолго до начала нашего визита в Италию, «заморозить» полную сумму оплаты номера на кредитной карте. Впрочем, эта оригинальная мысль пришла в голову стромболианским «хотельерам» настолько «заблаговременно», что, к моменту вылета из Москвы, период «заморозки» уже миновал, и я благополучно снял всю сумму с кредитки: 127 евро (за две ночи).
Вечером чуть прогулялись, попробовали найти продуктовый магазин, но наши усилия были тщетны. Заглянули в освещённую и пустынную пиццерию – и получили разъяснения насчёт того, что на Стромболи всё закрывается в 6-7 часов вечера. Данная пиццерия тоже была closed (хозяин, похоже, просто беседовал с приятелями, «сидя на рабочем месте», и не рвался домой, но обслуживать поздних посетителей в его намерения не входило). Удалось раздобыть координаты некоего ресторанчика, открытого допоздна, - и даже добраться до него по узким «серпантинистым» улочкам Стромболи. Там и перекусили макаронами с пивом, прямо посреди домочадцев тётушки-владелицы, включая киндеров, которые, впрочем, предпочитали держаться от нас с Марией подальше.
Прогулки по ночному острову, кстати, совсем не романтичны. Во-первых, узкие и «вертлявые» улочки практически не освещены, - а темнота вокруг – хоть глаз выколи. Во-вторых, именно к ночи начинается довольно активное движение маленьких электромобильчиков, причём каждый из них занимает собою едва ли не всю среднюю стромболианскую улочку, - так что приходится буквально-таки врастать в стену, чтобы пропустить местных «лихачей». Ну а в-третьих, - в этих самых, в грустных, в-третьих, - никакого красочного зрелища вулканической активности ночной Стромболи нам не предъявил.
Собственно, если б вулкан полыхал и освещал своим тревожным багровым светом окрестности, всё остальное было бы неважно: мы же приехали на Стромболи «за вулканом». Но, увы, в самых лучших наших ожиданиях мы были бессовестно обмануты. Даже на следующее утро пришлось сильно присматриваться, чтобы увидеть хоть какую-то вулканическую активность. Тонкая струйка дыма над кратером – вот и всё, что нам досталось, - причём, формально, даже претензий к подземной канцелярии было не предъявить: всё ж-таки вулкан дымил, а значит, продолжал «юридически» оставаться «активным».
В раздумьях о том, как несправедлива жизнь, я решил податься на один из островных пляжей, чтобы там, погрузившись в воды морские, всё хорошенько обдумать.
Надо сказать, что пляжи Стромболи тоже, своего рода, достопримечательны: они покрыты чёрным песком (точней, песком с сильной примесью вулканического «цветообразующего» пепла). Народу на пляжах почти не наблюдалось – удалось застать за приготовлениями к купанию лишь сотонинских служителей – итальянских киндеров, да и то в количестве лишь трёх человек. Но я, как говорится, закусил удила: разделся и направился прямиком в море. Вода оказалась не такой холодной, как я ожидал, так что в свой актив я записал купание в Тирренском море. Что касается пассива – я был слегка поцарапан огромными валунами, поджидавшими меня у берега, а также пару раз болезненно укушен местной медузой. Хотел было создать тему на «Винском» (встречал похожие): «Укушен гигантской медузой – SOS!!!», - но стало лень. А вообще, как ни странно, гостишка Ossidiana оказалась практически единственным местом в Италии, где я мог юзать полноценный и бесплатный вай-фай. Так что упустил я возможность получить от форумчан полезные советы типа: «немедленно обратитесь к врачу, с медузами не шутят!»
Итак, предстояло решить, стоило ли подниматься к кратеру вулкана Стромболи. В общем-то, это и есть главное развлечение туристов на острове, и помогают им в этом несколько турагентств, расположенных неподалёку от главной (действующей) церкви Стромболи. Поскольку мы с Марией явились на остров буквально за неделю до окончания турсезона, работающим на тот момент было лишь одно агентство. В три часа дня к его запертым дверям подкатил молодцеватый юноша с горящим взором и «начал вести приём». Желающих взобраться повыше оказалось не так уж мало. Однако, увидев меня, юноша изумился, ибо я – массивен и на альпиниста – не похож. Он принялся объяснять, насколько это тяжело – подняться на полтора километра над уровнем моря (именно на такой высоте расположен кратер вулкана). После каждого аргумента в пользу наличия колоссальных тягот мероприятия, юноша спрашивал меня, «реди» ли я на такой подвиг. Честно признаюсь, жизнь научила меня не слишком внимательно выслушивать предостережения европейских юношей с горящими взорами. Если б примерно тем же самым пугал меня араб или индус, я, может, и призадумался бы. Но, во всей пламенной речи юноши, меня насторожили разговоры о необходимости арендовать спецоборудование. По его словам, восхождение, в его компании, было бы невозможно без альпинистской обуви, лыжных палок, шахтёрской каски и фонарика. Напротив «альпинистского агентства» я ещё раньше заметил контору по сдаче в наём всей этой «горновосходительной лабуды», - и прекрасно помнил, что весь комплект предлагался по 20 евро на брата. Учитывая, что прайс собственно юноши составлял ещё по 35 евро на брата, я решил, что неработающий вулкан сотки евро и ещё десяточки - не стоит… Зато я, знакомый с технологией «разводов на деньги», неожиданно понял, что вполне смогу «заполучить» этот самый вулкан абсолютно бесплатно. Пока евротуристы облачались «во всё альпинистское», мы с Марией отправились покорять вулкан самостоятельно, бесплатно и «в тапочках».
Я мог бы живописать наше восхождение долго и красочно, но мне, честно говоря, просто стыдно это делать: на полтора кэмэ в горку я залезал в Крыму, будучи учеником второго класса средней общеобразовательной школы. Так что, с трудом представляю себе человека, который может на такую высоту НЕ залезть. В общем, дам только «ориентировку на местности».
Чтобы выйти «на маршрут» - начать подъём к кратеру вулкана, - нужно, относительно пристани, идти в противоположную сторону деревни. Фактически придётся пройти всю деревню «насквозь». Дальше - главное не пропустить «правильный поворот»: узенькая улочка выводит за пределы деревни, и там асфальт переходит в брусчатку. Это самый простой вариант восхождения, хотя есть и другие маршруты. Но этот хорош тем, что можно увидеть много всего интересного ещё в пределах деревни.
Дорожка из брусчатки тянется практически до половины горного склона. По пути можно передохнуть в кафе, но и без того восхождение не представляет ни малейшего труда. Там, где заканчивается брусчатка, начинается песчаная тропа, усеянная крупными камнями: идти становится неудобно, но всё ж-таки путь вполне проходимый.
К сожалению, приближение к жерлу кратера вулкана не способствует усилению спецэффектов: вулкан – увы – НЕ активен по сути (хотя активен формально), и чего-либо интересного «отвешивает в граммах» крайне мало. Правда, на подходе отчётливо слышен гул земли: вулкан «дышит». Иногда белый дымок над кратером сменяется этаким грязным выбросом – «плевком», с которым вулкан высмаркивает из нутра пригоршню пепла. Этот пепел, вместе с мельчайшими камушками, падает на гладкий, «отполированный» горный склон, уходящий прямиком в море. Склон, пожалуй, наиболее интересная из всех «вулканических декораций»: кажется этаким стапелем, по которому из чрева земли однажды скатится в воду какой-нибудь адский корабль. Но – на этом – и всё! Сказать – и показать – больше, по сути, нечего. Что же касается организованных турпоходов к кратеру – могу с уверенностью констатировать, что, в нынешней ситуации, они совершенно не стоят своих денег. Ожидание же потёмок на смотровой площадке, неподалёку от кратера, вообще бессмысленно: искр нет, а значит, ни в темноте, ни на свету, их не увидеть; ну а белый дымок – он дымок и есть: кто по ночам дымки разглядывает?!
После возвращения с вулкана сил осталось не так много – решили ужинать и спать. Пробежка вдоль по деревне позволила не только пофотографировать и взобраться к кратеру – именно там, в нетуристической части деревни, обнаружились работающие магазины, даже один супермаркет. Так что ужин был обильным, с вином (невкусным) и другими дарами итальянской земли. Заметил, что многие итальянские гастрономы чрезвычайно патриотичны: выделяют целые полки, а иногда и отделы, под товары, промаркированные: «натуральный итальянский продукт». Обычно над этими полками (отделами) развешаны итальянские флажки и нарисованы маленькие колизейчики и пизанские башенки. С похожим столкнулись и в супермаркете на Стромболи.
В общем, вечер, проводимый за натуральной итальянской едой, некоторое время был томным, но затем вдруг превратился в тревожный, поскольку в гостишке вырубился свет. Собственно, сама по себе тьма нас не страшила, но дала повод прислушаться к звукам, доносившимся из окна. Среди них отчётливо выделялись шум ветра и тяжёлое плюхание высоких волн по песку пляжа. Путём несложных размышлений, я пришёл к выводу, что море волнуется, - а вот это было уже серьёзно: утром, по этому самому морю, нам предстояло уплывать со Стромболи.
Однако, контора, занимающаяся катерковыми перевозками - Ustica Lines, - оказалась на высоте: утром зазвонил телефон в номере, и нас с Марией оповестили о том, что катер прибудет вовремя – правда, отправится на полчаса раньше заявленного в билетах времени, так как не будет стоять у причала дольше, чем требуется для погрузки/выгрузки пассажиров – иначе катер может попросту разбить волнами о причал.
Обратный путь на материк был не таким безоблачным, как путь на Стромболи: катерок мотало на высоких волнах; периодически он «клевал носом», падая со своих «крыльев», и потом долго надрывно гудел, набирая скорость, чтобы вновь «встать на крыло». К тому же, маршрут катерка, включающий в себя Стромболи, по сути, кольцевой: после Стромболи он посещает ещё целую череду островов, и только потом берёт курс на материковый Милаццо. Мы с Марией, опасаясь за свои вестибулярные аппараты, выпили по таблетке «Драмины» и погрузились в тяжёлый сон. Отвратительная штука эта «Драмина» - видать, её надо пить вместо снотворного. Нам же, проболтавшимся три часа на высоких волнах, пришлось буквально-таки «досыпать» на автобусной остановке в Милаццо и затем на железнодорожном вокзале: даже кофе из привокзального ларька помогло взбодриться не сильно.
Кстати, на вокзале пришлось просидеть без малого два часа: пригородные поезда на Палермо (а нам туда было и надо) отправляются из Милаццо не так уж часто. 22 евро за двоих – и мы вновь счастливые пассажиры итальянских железных дорог. Едем, со всеми остановками, по дороге, проложенной по берегу Тирренского моря. Конечно, она лишь в общих чертах повторяет очертания береговой линии: часто уходит «в глубь острова», ныряет в многочисленные тоннели, - но барашки пены морских волн видишь очень и очень часто.
Дорога довольно долгая. Три часа по расписанию, и на полчаса дольше – де-факто. Впрочем, вагон, хоть и старенький, опять-таки вполне комфортабелен: мягкие кресла, просторно. В Палермо прибыли в сумерках, что добавило остроты ощущениям и первым впечатлениям от столицы итальянской мафии.
Городок, несомненно, грязноват. Близость к морю порождает одну странность: то тут, то там, на тебя накатывает запах не слишком свежей рыбы, причём происходит это в совершенно неожиданных местах; рыбой пахнет из кондитерских, подъездов жилых домов, однажды даже потянуло чем-то, сильно рыбным, из дверей модного бутика. Люди в Палермо, несомненно, куда более открытые и «щедрые душой», чем на итальянском «голенище», но, при этом, и распиздяйство им присуще в большей степени. А вообще, в этом городе очень хорошо отдыхается «от штурма до штурма» (я имею в виду штурмы достопримечательностей в «культовых» итальянских локациях). Немноголюдно. Дружелюбно. Местами вкусно (особо отмечу потрясающие сицилийские пирожные-«трубочки» Cannoli - и мороженое, которое, в отличие от знаменитого римского, меня действительно порадовало; «трубочки», кстати, предлагаются в виде магнитиков и изображений на подарочных открытках, так что сицилийцы прекрасно знают о своём достоянии и пропагандируют его). Ну а главный плюс Палермо – всё рядом, «под рукой».
Раскрывая крайний тезис, скажу, что передвигаться по Палермо чрезвычайно легко: всё интересное достигается путём непродолжительного пешеходства. Причём, если останавливаться в местах наибольшей концентрации популярных отелей, эта истина ещё более истинна, - но и мы, сознательно решив избрать местом своего проживания приморский NH Hotel, лишь раз воспользовались городским транспортом – чтобы добраться до морского порта. Все остальные «точки интереса», даже катакомбы монастыря Капуцинов, про которые путеводители сообщают, что они находятся «далеко за пределами городского центра», - не проблема для среднестатистического пешехода.
NH Hotel однозначно рекомендую: потрёпанный жизнью, слегка обветшалый, но вполне уютный и комфортабельный, «четвёрка» по звёздности. Я брал какой-то улучшенный номер за 52 евро в сутки, по акции на www. И рейтинг отеля на «агоде» (6,8 баллов из 10), и сама «.» (специализирующаяся на всяческой азиатчине, а не европейщине) особого оптимизма не внушали. Зато радовала цена и, конечно, близость моря. В результате, о выборе не пожалел ни минуты.
Городок Палермо слегка похож на городок Питер, а именно: переменчивостью своей погоды. Во всяком случае, в дни нашего с Марией визита погода менялась стремительно и разительно: за какие-то полчаса мы успевали вымокнуть под дождём, слегка простудиться под сильным холодным ветром, «прогреться» на солнце до пота и скидывания свитеров и плащей, а потом вновь попасть под дождь. Даже афроитальянцы в Палермо, вместо «клякс» и зелёных светящихся фигней, продают зонты и дождевики (чем снискали моё лёгкое уважение – всё-таки при подборе ассортимента задействовали разум).
Что ж, давайте пройдёмся по Палермо. Как я уже сказал – городок компактный и весёлый. К сожалению, значительная часть церквей – «деньгопросы», как выражаются автостопщики. Цена вопроса – 2-5 евро, но всё равно неприятно.
Это главный католический собор Палермо. Снаружи выглядит прямо-таки монументальным и бесконечно величественным; внутри – всё намного скромней.
Это известная городская достопримечательность – Норманнский дворец. Туда можно попасть на экскурсию за 10 евро с человека.
А вот мы на территории палермского порта.
Удивительно, что один из важнейших портов на Тирренском море слегка напоминает Черкизон в период расцвета последнего: нет никакого общего «кассового зала», зала ожидания, каких-либо «служебных помещений». Отсутствует здание морского вокзала как таковое. Разные компании-морские перевозчики выстроили этакий «фанерный городок» из одноэтажных микроофисов; там и следует оплачивать проезд, если вы захотели, например, проехаться на пароме из Палермо в Геную или Рим.
Если перейти шоссе и «пошукать» на первых этажах зданий напротив порта, можно отыскать те самые «столовые для местных», посетить которые так рвутся некоторые самостоятельные туристы. Их отличительные особенности – изобилие местного люда и – действительно – чрезвычайно низкие цены (5-7 евро за очень внушительную порцию первого или второго блюда). Однако, не стоит думать, что там вы столкнётесь с неким кулинарным откровением: почти все блюда – макароны с чем-то, или что-то - с макаронами. Макароны – на вкус как макароны. Удивительно, но факт!
Неподалёку от порта возвышается мрачная стела, возведённая в память о борцах с сицилийской мафией. Судя по тому, что она представляет собою здоровенный кусок ржавого металла и покрыта по краям многочисленными, отнюдь не патриотичными, граффити, сама идея борьбы с мафией большой поддержки у сицилийцев не встречает.
Вообще, попытки массового «наступления» на местную мафию предпринимались неоднократно. Наиболее успешно действовал уже упоминавшийся мною Бенито Муссолини, причём его методы мало чем отличались от методов, которыми действовала сама мафия: людей, заподозренных в связях с мафией, Муссолини приказывал расстреливать без суда и следствия; целые семьи мафиозных главарей удерживались в заложниках, и сохранить жизнь домочадцам мафиози могли, только явившись с повинной и сдавшись безо всяких условий «на милость победителя».
После Второй Мировой сицилийская мафия вновь подняла голову и, за считанные годы, практически восстановила утраченное влияние. Вторично на неё «наехал» Коррадо Катани под музыку Энио Морриконе. Он рубил и рубил щупальца мафиозного спрута, рубил и рубил, пока сам не был застрелен прямо на улице. Правда, комиссару Катани (его прообразом был реальный полицейский комиссар) помогали тогдашний официальный Рим, объявивший крестовый поход против мафии, и спецагентура американского ФБР. В результате, мафия была не столько побеждена, сколько «успокоена»: каких бы то ни было демонстративных агрессивных действий мафиози больше не предпринимают, в качестве самостоятельной политической, а то и военной, силы не выступают; перестрелок на улицах не устраивают. Но, тем не менее, все знают, что мафия на Сицилии есть, и она весьма влиятельна, просто «повзрослела» достаточно, чтобы смирить свой пыл и действовать «в тенях». Впрочем, иначе, наверное, и не могло быть: Сицилия – наименее благополучный итальянский регион; ну а мафия – это работа для многих, деньги, уверенность в завтрашнем дне. Вот такая история.
На память об антимафиозных баталиях конкретно в Палермо остались вышеупомянутая металлическая стела и аэропорт. Точней, аэропорт назван в честь Джованни Фальконе и Паоло Барселино – двух городских магистратов, известных борцов с Коза Ностра, погибших в 1992 году, с разницей в два месяца, от рук сами знаете кого.
Удивительно, что мой рассказ про солнечный и раздолбайский Палермо так стремительно скатился на тему мертвецов. Но, уж раз пошла такая пьянка, дабы не ломать «скелет сюжета», расскажу о главном палермском своём впечатлении – о катакомбах монастыря капуцинов (Catacombe dei Cappuccini), в которых «хранятся» (иначе не скажешь) десятки мумий – в полном смысле этого слова.
«Катакомбы мёртвых» есть во многих городах мира. Также есть немало мест, где из человеческих костей и черепов делали разнообразные украшения, а то и детали интерьеров. В рейтингах типа «10 самых страшных мест мира» периодически всплывают то чешская «Костница», то подземелья Парижа, наполненные скелетами умерших от средневековых болезней горожан и монахов. Скажу откровенно: меня человеческие останки прежде всегда оставляли равнодушным. То ли я такой чёрствый человек, то ли воображения не хватает – представить, как на каком-то из «наборов костей» нарастает плоть, всяческие связки и сухожилия, - а потом этот, уже вполне живой, человек живёт своей маленькой жизнью своего маленького века: боится инквизиции, не моется по полгода, верит в явления святых и в вурдалаков. Катакомбы монастыря капуцинов в Палермо стали первым местом, где я чувствовал себя неуютно. Нет-нет, сердце там не заходится от страха или отвращения – всё вполне чинно-благородно, «по-музейному», но ощущение НЕ чуждости мира мёртвых возникает с первых минут: понимаешь, что «экспонаты» жили, и очень НЕ хочешь, чтобы они однажды рассказали тебе свою историю жизни.
История же возникновения этого своеобразного «хранилища мумий» довольно прозаична. Ещё в средние века монастырь «принимал усопших» и «размещал» их в своих подземельях, устраивая им таким образом достойное погребение. То, что тела не были упокоены в земле, и разлагавшаяся плоть была доступна для созерцания, только добавляло «очки достойности» такому погребению. Тем более, что первыми «обитателями» катакомб были монахи монастыря, а «зеваками», если, в данном случае, такое определение уместно, представители живой монастырской братии. Однако, с течением лет выявилась любопытная особенность палермских катакомб: как оказалось, многие тела, помещённые туда, не разлагались в полном смысле этого слова, а как бы мумифицировались. До сих пор не существует единого мнения, в чём причина этого: в особом температурном режиме, случайно возникшем и установившемся в катакомбах; в особенно сухом воздухе? Как бы то ни было, катакомбы постепенно сделались популярным и «желанным» местом захоронения. Монахи разработали собственную технику мумификации (правильней будет сказать – сохранения тел), и процент тел, не подвергавшихся разрушению, ещё возрос. В катакомбах начали хоронить не только монахов-капуцинов, но и знатных жителей Палермо (в первую очередь – жертвователей монастыря). Ну а позднее честь обрести последнее пристанище в Catacombe dei Cappuccini предоставлялась и просто зажиточным горожанам. Лишь в 1882 году массовые захоронения были прекращены, но вплоть до начала 20-го века, в виде исключения, – нет-нет – да и «подкладывали» монахи новые тела в катакомбы. Самые известные мумии – как раз из «новичков»: вице-консул США Джованни Патернити (умер в 1911) и двухлетняя Розалия Ломбардо (умерла в 1920).
Насчёт Розалии – разговор особый. Её отец, убитый горем из-за смерти малютки, не только сумел договориться с монастырём капуцинов насчёт погребения тела дочери в катакомбах, но и решил не доверяться всецело тамошнему чудодейственному воздуху, а обратиться к известному бальзамировщику того времени, доктору Альфредо Салафии, с просьбой сохранить тело дочери от тления.
Доктор использовал бальзамирующий раствор собственного изобретения – его секрет был раскрыт американскими учёными совсем недавно, - и добился потрясающего результата. Тело девочки сохранилось абсолютно нетленным. До сих пор остаются невредимыми не только мягкие ткани лица Розалии, но и глазные яблоки, ресницы, волосы.Кажется, что девочка уснула в своём стеклянном гробике.
По поводу маленькой Розалии ходят местные легенды. Согласно самой известной из них, в семидесятых годах прошлого века смотритель катакомб из-за неё повредился рассудком: ещё долго, упрятанный в «дурку», он кричал, что девочка открыла глаза и повернула к нему голову.
Сейчас для Розалии Ломбардо выделено отдельное помещение. Как следует рассмотреть девочку можно только под определённым углом обзора – близко к гробику подходить нельзя, а стекло, его покрывающее, - чрезвычайно толстое и «бликующее». При любой попытке сфотографировать гробик раздаётся грозный окрик «дежурного по катакомбам», наблюдающего за вами с помощью видеокамеры, которая нацелена на вас практически в упор.
Что же касается остальных «обитателей» катакомб – в их отношении строгостей поменьше: можно приблизиться к любому покойнику практически вплотную, даже дотронуться, если вдруг возникнет такое странное желание. Ну и, конечно, несколько снимков удаётся сделать практически всем «зевакам». Для удобства ориентирования, существует разделение подземных коридоров «по категориям»: мужчины, женщины, девственницы, дети, священники, монахи и "профессии".
Когда бросаешь «пристальный взгляд» на своеобразную «экспозицию» катакомб, поражает многое. Некоторые тела сохранились настолько, что на лицах мертвецов можно заметить вполне внятные гримасы. Сохранился цвет волос. Сохранились ресницы и роскошные усы. Но, пожалуй, самое «живое» у мёртвых – одежда. Каждый облачён в одеяния своего времени (как говорится – в чём хоронили – в том и лежит): монашескую рясу, домашнюю рубаху, камзол мастерового, военную форму. Время словно бы само забальзамировалось в фасонах и структуре ткани. Мертвецы «пронесли» своё время в складках одежды и представили его на суд малосильных потомков, как герои романа Стивена Кинга «Лангольеры».
Стоимость посещения катакомб - 4 евро с человека. Найти их слегка затруднительно. Мы с Марией сперва забрели в какое-то мрачноватое полицейское сооружение, приняв его за монастырь капуцинов. Но палермские жители не оставят без помощи и совета: направят по верному адресу. Не удивляйтесь, что настоящий монастырь – довольно невзрачен.
Собственно, за сим я готов распрощаться со славным городом Палермо, - хотя ещё не время прощаться с Сицилией. Дело в том, что, буквально перед самой итальянской поездкой, в одном из пресловутых туристических рейтингов, который назывался «10 самых красивых мест Европы» (именно так – даже не Италии, а всея Европы), на втором месте я обнаружил «долину Агридженто», она же – долина храмов. Взглянув на карту, я понял, что буду находиться в Палермо в каких-то 100 кэмэ от этой красоты, а значит, имею полное право и возможность взглянуть на неё и насладиться.
Долгого рассказа не получится, потому как впечатления оказались слабее ожидаемых. Пожалуй, ограничусь «техническими вопросами». Итак, от Палермо в Агридженто ехать удобнее всего на местной «собаке» - в пути два часа в одну сторону, цена – 9,5 евро за билет в одну сторону. Сама по себе дорога довольно интересна, - особо впечатляет россыпь огромных ветряков на холмах. В городке Агридженто железнодорожный вокзал отнесён довольно далеко от Долины храмов. Помогут городские автобусы. Маршруты 1, 2, 5 идут, куда надо, точно. Билеты покупаются в баре на вокзале. Водитель разрывает билет пополам и отдаёт пассажиру обе половинки - вот такая забавная замена компостеру.
Остановка автобуса – прямо напротив касс Долины храмов – ошибиться трудно. Цена билета без посещения местного музея - 12 евро.
Жемчужина храмовой коллекции - Храм Согласия (tempio della Concordia), он был построен в V веке до н.э. Значительно позже храм был перестроен в христианскую церковь Святых Петра и Павла. Это и помогло ему так хорошо сохраниться до наших дней. Разумеется, «трогать руками» храм – строго запрещено, территория огорожена.
Остальные храмы долины сохранились куда хуже.
Заслуживает внимания «колонновый периметр» храма Геры (tempio dei Hera Lacinia). По преданию, в этом храме хранилась знаменитая картина с изображением Юноны, написанной греческим живописцем Зевксисом. Причем для этой картины Зевксис осмотрел в обнаженном виде всех девушек древнего Агридженто и выбрал из них пять, чтобы воспроизвести на картине те их прелести, которые у каждой из них в отдельности были им одобрены.
Ну и, наконец, храм Геракла (tempio dei Eracle) – бога, которого так любили в древности на Сицилии – тоже стоит почтить вниманием. От тридцати восьми его могучих колонн до наших дней достояли только семь.
Всё остальное – по сути, просто руины в чистом виде, то есть нагромождения каменных обломков. Виды вокруг красивые, этакая зелёная, плодородная Сицилия, с лоскутом пронзительно синего моря на горизонте. В общем, умеренно интересно, но можно и воздержаться от посещения данного аттракшена. А можно и не воздерживаться. Моё дело маленькое – рассказать и, в меру скромных сил моей «мыльницы», - показать.
Выше я уже писал, что обратная электричка из Агридженто в Палермо чудесным образом опоздала на 40 минут. Впрочем, запас времени у нас был: лишь в 10 вечера того же дня мы с Марией должны были вылетать рейсом Ryanair в Пизу.
В аэропорт имени Фальконе-Барселино из центра Палермо можно добираться на электричке (8 евро с копейками), либо на шаттл-басе, конечная остановка которого – также у железнодорожного вокзала (на площади перед ним). Бас стоит чуть дешевле – 6 евро и ещё почему-то 10 центов. Мы выбрали бас, и заполучили некоторую нервотрёпку, в виде бесплатного приложения, поскольку, едва отъехав от вокзала, «экспресс» сперва застрял в здоровенной пробке (вот уж нежданно-негаданно для такого несуетного днём Палермо), а затем, словно не желая покидать своих уныло плетущихся собратьев по внутреннему сгоранию, принялся объезжать отели города по самым «запробленным» улицам. Пассажиры не итальянцы слегка возроптали; в ответ некий «друг водителя», который, сидя рядом с последним, занимался исключительно разговорами с драйвером, жизнерадостно заверил собравшихся, что главное для их суперавтобуса – выехать за городскую черту, а там – вся дорога займёт не более пятнадцати минут. Собственно, в конечном итоге, всё «по слову» этого «друга» и случилось: проколготившись по Палермо час с хвостиком, автобус, наконец, вырулил на какую-то эстакаду, откуда, уже весело и безостановочно, домчал до аэропорта за четверть часа.
В аэропорте Палермо состоялось моё первое знакомство с Ryanair. До сих пор, в своих многочисленных перемещениях по земному шарику, я обходил вниманием данного, самого известного в народе, дискаунтера Европы. Продолжить знакомство не жажду. Пожалуй, это самый омерзительный «малобюджетник» из всех, мне известных на данный момент. И, надеюсь, никакой Гомер Симпсон не позлорадствует на сей раз: «Из всех, тебе известных, ПОКА». Особенно поражает райнэйровская забава c ручной кладью под названием «Засунь свой овал в параллелепипед». Мы с Марией не избегли участия во всеобщем веселье, хотя самые большие сумки я предусмотрительно сдал в багаж, заранее его «предугадав» и оплатив. Тем не менее, даже дамские сумочки и мужские саквояжи многих пассажиров оказывались шире, чем верхний разрез конструкции, которую служители «Райнэйра» называли с гордостью: «Норматив ручной клади». Впрочем, похоже, и для европассажиров, и для райнэйровских «мальчиков», вся процедура «засунь-высунь» была подобна незамысловатому цирковому фокусу. Я обратил внимание, что алчного желания «завернуть» пассажира с «толстой сумкой» проверяльщики не проявляли: напротив, пропустили, в итоге, почти всех, но многих заставляли «переукладывать» вещи. А когда один пухлый мужчина, дважды утрамбовав свой баул, всё-таки не смог и на третий раз просунуть его «в дырочку», молодой райнэйровец сделал это сам, имея при этом вид: «Вот как умеет настоящий итальянский мужик».
Посадка напоминала сперва попадание в соковыжималку (всех пассажиров умудрились «ужать» в один единственный автобус, который едва стронулся с места; ни о какой «кишке», ясное дело, речи не шло), затем – штурм багратионовских флешей наполеоновскими агрессорами (на трапе образовалась такая давка из желающих занять «лучшие места», что люди гроздьями перевешивались через поручни и не падали на взлётку только потому, что «снизу» их стискивали сильней, чем выталкивали «сверху»). Политкорректность, толерантность, и даже евроинтеграция скукожились и отступили в самый дальний самолётный сортир под напором пассажиров Ryanair.
Когда все кое-как расселись (мы с Марией оказались на разных рядах), выяснилось, что на рейсе овербукинг – правда, мест не хватило не пассажирам, но их сумкам. Высаживать сумки не стали – разрешили ехать «в проходе». Забавно было потом видеть, как стюарды буквально-таки на руках переносят тележку с платными снэками и напитками через ручную кладь, перегородившую проход. Всё это удовольствие обошлось нам в 130 евро на двоих – со всеми сборами, доплатами и багажом.
Но, в общем, всё хорошо, что хорошо кончается: мы взлетели – и мы приземлились, пусть и с полуторачасовым опозданием. Здравствуй, Пиза, - кривоватая ты наша!
Аэропорт в Пизе носит имя Леонардо да Винчи. Это существенно, если вы собираетесь писать очередной путеводитель. Но для нас с Марией куда существенней оказался тот факт, что пизанский аэропорт не жалуют местные таксисты. Днём-то, по слухам, оттуда без проблем добираешься до города – ходят и автобусы, и электрички; есть даже электричка, которая из пизанского аэропорта идёт прям во Флоренцию. Но вот ночью (а прилетели мы, с учётом опоздания Ryanair, за полночь) приходилось рассчитывать исключительно на местных таксистов. На них же рассчитывали, похоже, и многие другие пассажиры нашего рейса. В результате, они рассредоточились вдоль длиннющего и низенького «перрончика» с множеством стоек, на каждой из которых было написано «Taxi». Вот ведь евролюди! На мой вкус, российская традиция организовывать «одну общую очередь» по любому поводу – в подобных ситуациях предпочтительней. Нам с Марией не оставалось ничего иного, кроме как «захватить» одну из стоек. И тут бог путешествий снизошёл! Второе из подъехавших (с интервалом в 10 минут) такси остановилось перед нами. Уж не знаю, чем руководствовался драйвер, выбрав именно нас – подозреваю, что нашим жалобным видом. Я бросился внутрь авто и удерживал позиции, пока хрупкая Мария затаскивала сумки в багажник… Шучу… Сумки затащил драйвер. И мы поехали к гостишке под названием Santa Croce in Fossabanda.
В Пизе нам предстояло провести один единственный день, но целых две ночи, поэтому я забукал отелину, которая, теоретически, должна была сама по себе стать «точкой интереса» на нашем маршруте. В зданиях, принадлежащих ныне гостишке, в прошлом располагался женский католический монастырь, и пизанские «хотельеры» решили ничего не менять в интерьерах комнат-келий.
Нам выдали огромный металлический ключ, с огромным же «брелоком», похожим на звезду американского шерифа: никаких «кей-кардов» монашкам не положено! Потом – в одиночку, без сопровожденья, - отправили по пустынному тёмному внутреннему двору бывшего монастыря в кельи. Высоченные потолки, остатки росписей на стенах, галереи с колоннадами – сюда бы «Битву экстрасенсов» в полном составе – наверняка сверхлюдям открылась бы пара-тройка ужасных тайн, связанных с этим местом. Вот, например, автомат, продающий соки-воды: совсем не похож на глянцевых современных франтов со «стеклянными внутренностями». Чёрный, мрачный, потрёпанный жизнью. Напротив массивных кнопок написано: «Кола», «Вода», «Чай» - именно так, без пояснений. Покупаешь «кота в мешке». Я чуть не описался, когда в пустом коридоре гулко раскатилось эхо, «отвечая» на глухой удар, с которым невидимая бутылка скатилась в «лоток» автомата. На полном серьёзе думал, что кто-нибудь откусит мне руку, когда я засунусь ею в тёмное нутро машины, за своей покупкой. Обошлось! Да и мистика места быстро перестала ощущаться.
К сожалению, «хотельеры» подошли к вопросу о необходимости «стилизации» монастырской жизни слишком уж буквально: комнаты, в прямом смысле этого слова, являются кельями – крохотными, со спартанской обстановкой, кое-как оштукатуренными и кое-как выкрашенными тёмно-синей, «больничной», краской. Уборкой тоже не балуют: почувствуйте себя в монастыре, у служителей Господа горничных нет! На завтрак, правда, была очень вкусная сдоба, а созывали на завтрак – ударом колокола. Короче, рекомендую гостишку весьма умеренно. В основном – ценителям всяческой экзотики, а не комфорта. Правда, цена – довольно умеренна: 149 евро за 2 ночи.
Утром отправились на знаменитое Поле Чудес (Campo dei Miracoli). Именно его составной частью является Пизанская башня. С утра «разнепогодилось»: ветер задувал почти ураганный, периодически принимался хлестать дождь, по крошечному отельному телевизору показали наводнение в Венеции и «обледенение» где-то в районе Милана. Но мы с Марией – не такие нежные, как самолёты, – у нас в Пизе ровно один день, и мы не можем не лететь – в смысле – не выдвинуться в исторический центр, к той самой башне.
Добрались, промёрзнув до костей и прикрываясь широким Марииным зонтом «мэйд ин Раша». Местные зонты, продававшиеся афроитальянцами, не выдерживали порывов ветра и в изобилии, поломанные, лежали по урнам. А на Поле Чудес нас ждал сюрприз.
Знаете, есть такая штука – «альтернативная боль». Болит, допустим, у вас зуб – а вы долбаните молотком по пальцу; палец будет болеть очень сильно, а зубная боль отступит.
На Поле Чудес мы выкатились, замёрзшие и промокшие, но огорчались по этому поводу недолго: новым, куда более сильным, поводом для огорчений стало пизанское корыстолюбие. Нигде в Италии – ни в «имперском» Риме, ни на весёлой Сицилии, ни даже в «заевшейся» Венеции – мы не видели таких расценок, как на Поле Чудес в Пизе.
Все рекорды побила, конечно, башенка. За восхождение - 19 евро с носа. Подняться на башню можно только в составе организованной тургруппы. Причём время пребывания «на вершине» чрезвычайно ограничено. Судите сами: общая продолжительность «тура» - полчаса. Из них минут 15 говорливая тётушка рассказывает историю создания Пизанской башни, повествует о всяческих перипетиях, с нею связанных, что произошли в относительно недавнее время. Для непосвящённых поясню, что сохранение башни, когда выяснилось, что она «падает» слишком уж быстро, стало чуть ли не итальянским «национальным проектом» конца 20-го века. Хоть в буклетик загляни, хоть экскурсовода послушай – тошно становится от громких слов и восторженных фраз: мол, и лучшие умы проблему решали; и новейшие технологии применялись; и в жертву «на успех дела» невинных девственниц и котят приносили не раз. А на поверку выходит: «запретили» башне падать, приколотили её наногвоздями к тверди земной. Так что теперь законы физики властны над нею ровно настолько же, насколько они властны над стандартной малороссийской хрущёбой.
Ну так вот… 15 минут вам впаривают душещипательную историю о башне, а потом, в темпе поросячьих бегов, предлагают залезать по «круглой лесенке» наверх. По всему маршруту выстроились «подгонятели» - по сути, вам дадут лишь единожды обойти верхнюю смотровую площадку – и предложат поторопиться на выход. «Наклоненность» башни совершенно не ощущается – ни при подъёме, ни наверху. Виды сверху интересные, но не настолько «ах», чтобы платить за них ту астрономическую сумму, что я озвучил выше. Проще говоря – расчёт на одноразовый развод на деньги. Разочаровался турист – ну и фиг с ним, «для разочарованных»: возврат денег за билеты не производится. Насчёт ветра и дождя – они тоже, конечно, «не в тему». Заходил я в башню сравнительно здоровым детиной средних лет, а вышел оттуда – напрочь охрипшей развалюхой с заложенным носом, слегка контуженный ветром. Правда, по выходу, хит-пойнты начали постепенно восстанавливаться.
Помимо башни, на Поле Чудес расположены ещё несколько достопримечательных сооружений. Они сильно разнятся по интересности, но стоят поровну – 6 евро за штуку (можно купить билет, разрешающий посещение сразу всех, либо двух из трёх). Наиболее интересен, конечно, Главный собор (Duomo Santa Maria Assunta). Эта беломраморная громада 11 века - первый итальянский храм, построенный по крестообразному плану. Внутри – красиво; ценители ищут работы знаменитого Пизано (в первую очередь – кафедру), и, конечно, бронзовую лампу Галилея.
Кроме Duomo, есть ещё Баптистерий и кладбище. От посещения последнего мы с Марией отказались – не из суеверий, а исключительно из-за того, что были и без того измучены пизанскими ветрами, а кладбище – сильно открытое место. Зато Баптистерий посетили. Это –всего-навсего - здоровенная крестильня, этакая «оболочка для купели». Её огромный белый цилиндр снаружи смотрится намного эффектней, чем изнутри. Хотя скульптуры, над которыми трудились и Никколо Пизано, и его сын, Джованни, довольно интересны.
На Поле Чудес – изобилие русскоговорящих граждан. Причём нам встретились как молодившиеся акавшие старушки в джинсах, так и бритые ребята в спортивных костюмах, упоминавшие, в промежутках между обильным матом, Магнитогорск. Любит великий народ побывать на поле чудес – ох как любит!
День, проведённый в Пизе, стал настоящим испытанием для наших с Марией хрупких организмов. После Campo dei Miracoli мы слегка отогрелись в местной пирожковой (попробовали сицилийские трубочки, но какие они, на фиг, сицилийские – в Пизе-то: недоразумение одно, с изобилием сахара и вредное для фигуры). А потом направились на городской вокзал, дабы обилетиться на следующий день до Венеции.
Надо сказать, что транспортное сообщение между Пизой и Венецией – слегка затруднено. Казалось бы, если взглянуть на карту – эти города почти соседи, - но напрямую доехать, по-хорошему, нечем. И автобусы, и поезда из Пизы следуют до Флоренции, а уже там приходится пересаживаться на что-то в направлении «города на воде». Теоретически есть возможность добраться от места до места на двух «собаках», задёшево, но электрички из Флоренции в Пизу ходят лишь несколько раз в сутки, и, если б мы решили на них положиться, - на дорогу ушёл бы целый день. Пришлось, на участке Флоренция-Пиза, выбрать итальянский «Сапсан» - скоростной поезд, совершенно лишённый пафосности российского «Сапсана»: этакий трудяга-паровоз, беговая собачка-лайка, поспешающая на всех четырёх. К сожалению, моя беспечность, выразившаяся в том, что я не купил билеты из Пизы в Венецию, ещё будучи в Риме, стоила нам с Марией 2-х часов полноценной венецианской жизни: в полдень, как я планировал, из Флоренции вырваться не удалось – не было мест, - а удалось - лишь в 2 часа пополудни. Общая стоимость билетов (из Пизы во Флоренцию – на электричке, из Флоренции в Венецию – на «Сапсане») составила кругленькие 52 евро на человека. Пизанская кассирша, удивительно похожая на радистку-заговорщицу из фильма про хороших нацистов «Операция «Валькирия», продавая мне билеты, поинтересовалась, известно ли нам, что в Венеции – наводнение и, из-за ураганного ветра, оттуда не вылетают самолёты. Я ответствовал в том смысле, что, мол, известно, телевизор смотрим, не дикие, - и вылет у нас только через 3 дня. Кассирша с улыбкой кивнула: о да, 3 дня – огромный для Италии срок!
Подъезжая к Венеции, можно не беспокоиться, что пропустишь свою остановку. Во-первых, народ принимается суетиться загодя – многие выходят в Местре. Во-вторых, вокруг рельс начинает плескаться вода. Поезд скользит по насыпи – по этакой природной дамбе, - как фелюга, или какая-нибудь каракка, или хотя бы ялик – по волнам. И только на венецианском вокзале Санта-Лючия привычные любому путешественнику платформы и бетонные стены вокзальных конструкций успокаивают разгорячённое воображение. Впрочем, ненадолго: делаешь пару шагов, выходя из-под бетонного козырька вокзала, – и оказываешься на улице-реке. Ведь знаешь, что в Венеции все улицы – реки, - а поди ж ты: мозг сперва тупит, картину мира не выстраивает. В самом деле, вода-то не чудесна сама по себе – воды в любом унитазе и водопроводном кране – в избытке. А чудесно осознание того факта (когда оно приходит), что венецианские каналы – это транспортные артерии. И захочешь – их не минуешь. Решил голубей покормить на Сан-Марко – плыви; за молоком в гастроном – плыви. В Петербурге – «Северной Венеции» - даже Нева, не говоря уже о Мойке с Фонтанкой, совсем не определяет жизнь горожан. Факультативная красавица, так сказать. И, может, именно потому Нева – достопримечательность, со всеми вытекающими. В Венеции Гранд Канал не минуешь, не перескочишь, не объедешь по хайвею, - нужно, как это говорится, «научиться жить с ним». Это из разряда «прописных истин»: употреблять алкоголь вредно, мусорить – плохо, материться – не годится, перемещаться по Венеции можно только по воде. Все это знают, но, нет-нет, да и употребят, намусорят, помянут матушку с негативом. А вот истина про венецианскую воду не допускает допущений, пардон за тавтологию: плыви – или на вокзале сиди!
Это тем более грустно, что цена проплыва, без преувеличения, колоссальна. Речной трамвайчик – вапоретто – хочет за себя от 7 евро за единоразовый проезд. Ну теперь-то я не буду стесняться устанавливать цены на проезд в общественном транспорте, играя в игрушку “City in motion”. А то говорили мне – мол, 6 евро за билет на трамвай – в реальной жизни абсурд, оксюморон и надувательство. А ведь вапоретто – это всего лишь водный автобус, подкидыш, ноль без палочки. Про мрачные гондолы, похожие на плавучие гробы, или лакированные чёрные рояли, я вообще молчу – там расценки зашкаливают за стошку евроденег за полчаса катания.
Мы с Марией, стыдясь собственной честности, купили по трёхдневному проездному на вапоретто. 70 евро протянул я кассирше (по 35 за штуку). Отошёл от кассового окошка, как саламандрой обожженный или тарантулом укушенный: «Ууу, ёёё - 70 евро!», «Ой, блин, 70 евро!», «70 евро – ну ёш твою медь!». Такие мысли рождались в голове попеременно. Потому требовалось что-то высокохудожественное, посильнее «Фауста» Гёте и новогоднего шампанского, чтобы возмущённый рассудок заглушить. Загружаемся в вапоретто, дышим ровно, вспоминаем классику:
Золотая голубятня у воды,
Ласковой и млеюще-зеленой;
Заметает ветерок соленый
Черных лодок узкие следы.
Сколько нежных, странных лиц в толпе.
В каждой лавке яркие игрушки:
С книгой лев на вышитой подушке,
С книгой лев на мраморном столбе.
Как на древнем, выцветшем холсте,
Стынет небо тускло-голубое...
Но не тесно в этой тесноте
И не душно в сырости и зное.
Информация к размышлению: за все трое суток нашего с Марией пребывания в Венеции проездной у нас не спросили ни разу. Один раз молоденький «морячок» робко интересовался у пассажиров, имеются ли у тех билеты в наличии, но до проверки, так сказать, «фейсом в билет», дело не дошло – всем поверил на слово.
Предварительно забуканная гостишка наша находилась на островке Джудекка. Забавное место! И от голубей с туристами далеко, и вроде бы пятнадцать минут пути до Сан-Марко и дожевского дворца. На берегу, правда, пришлось поплутать – помогла наводка на русском с «букинг.ком» - краткий рассказ о том, как достигнуть гостиничного ресепшена, переходя мостики и двигаясь боком в узеньких – вдвоём не разминёшься – улочках-«коридорчиках» Джудекки. Заказ делал – увы – опять не на «букинге». Три ночи – уютный, благоустроенный дабл с утрешней едой - обошлись в 290 евро. Название заведения Hotel Domina Home Giudecca. Рекомендую без натяжек.
Разместились, порадовались, что большая вода ушла, и можно не раздумывать о покупке сапог (как позже выяснилось, радость была преждевременной) – и двинулись на первую морскую прогулку по Венеции. Добрались до Сан-Марко на вапоретто, побродили по вечерней романтичной площади, повздыхали, глядя на мост вздохов с Понте дела Палья, отыскали чуть ли не единственный работавший супермаркет в пределах городского центра, а потому – переполненный народом, как местным, так и туристическим.
Венеция в сумерках, а тем более – в потёмках, озарённая светом фонарей, - это сказка. Очень дорогостоящая сказка, ибо безмятежность и артистичность целого города поддерживать стоит чрезвычайно дорого. Думаю, венецианские дожи, старинные хозяева торгового города Венеции, были бы чрезвычайно горды за своих потомков: те воплотили мечту дожей в реальность – город Венеция купается в злате, только благодаря тому факту, что до сих пор не утонул в пучине морской, - и этот антагонизм тёсаного камня и водной стихии – человеческого хитроумия и тупого разрушительного упрямства волн – привлекает зевак всей планеты сильней, чем азиатские петушиные бои или уличные бандюганские малороссийские разборки.
Впрочем, к ночи Венеция превращается в обычный бюргерский городок современной Европы и почти вымирает. Даже битком набитые днём вапоретто первого маршрута – по Гранд Каналу и далее до Лидо, - часов этак после восьми вечера ходят полупустыми. В это время можно занять там самые козырные места – на открытой палубе, на корме, куда попадаешь, пройдя в конец пассажирского салона и проскользнув в узкую дверь.
Если ваша фототехника мощна и массивна, - тут-то и наступает раздолье! Хотите померяться объективами с другими богачами-фототрюкачами? Хотите услышать что-нибудь умное про баланс чёрного, про железную выдержку и симпатичную диафрагму? Вам на открытую палубу вапоретто!
Ловите момент! Вас будут очаровывать мост Риальто, «Золотой дом» (Ca’d’Oro), восьмигранная, похожая на игрушку, церковь Санта-Мария дела Салюте, построенная в конце 17 века в ознаменование победы над чумой, - ну и, конечно, все «окрестности» площади Сан-Марко. Но вы твёрдо держитесь за body своей фотокамеры, рассматривайте чудеса через беспристрастный прицел объектива – и обрящете признание среди современников и потомков.
Моя спутница, Мария, любит фотодело, но, к счастью, без маниакальности; я и вовсе готов отправляться в путешествия без фотоаппарата в кармане, - так что мы скорее «прогуливались», сидя в кораблике, чем трудились. Вообще, нам больше приглянулся маршрут вапоретто номер 2. Во-первых, его остановки есть на Джудекке, где мы разместились на постой; во-вторых, он кольцевой, то есть нет необходимости так уж сильно волноваться, что безвозвратно проедешь свою остановку; в третьих, он, как и номер первый, следует вдоль всего Гранд Канала; в четвертых, он не столь «запружен» праздным народом; в пятых, проходя отрезок пути между Трончетто (Tronchetto) и Джудеккой, «двойка» выходит на «большую воду» венецианской лагуны, - в настоящее море, без конца и без края, - а ночью это то ещё зрелище: посадка вапоретто довольно низкая, - и, когда мощные гребные винты «выгибают» воду за кормой, превращая её в стеклянную дорогу, - так и хочется самоубийственно ступить на неё и отправиться в путь за неведомым. Наконец, в шестых, напротив остановки S. Basilio второго маршрута, расположен тот самый, дешёвый и долгоиграющий, супермаркет, о котором я уже упоминал чуть выше.
Утром следующего дня мы вновь отправились на Сан-Марко. Начиналась туристическая работа. Очереди, достопримечательности, фотографии, впечатления. Всё как у всех. Но главная венецианская площадь встретила нас наводнением. Собственно, назвать то, что мы увидели, этим громким словом – значит, сильно погрешить против истины; делаю так только потому, что не хочу обидеть итальянцев, называвших, в ихних итальянских СМИ, лужи на Сан-Марко именно наводнением. Вот когда в моей подмосковной пятиэтажке однажды прорвало трубы в подвале – это было наводнение: впору было перекрывать ржавые краны, подплывая к ним на шлюпке или, на худой конец, на надувном резиновом утёнке. А тут – обширные лужи, меленькие настолько, что в них даже шнурки ботинок не намокают. Тем не менее, по всей Сан-Марко были выстроены хлипкие пластмассовые мостки, и на них нервно толкался туристический люд. Поскольку очереди на вход – как в собор Святого Марка, так и на подъём на Кампанеллу - выстраивались исключительно на мостках, пришлось и нам повисеть на них вместе с остальными страждущими. А вот санмарковские нахальные голуби умело находили свободные от воды пятачки каменной суши и ожидали там еды, но в тот день вброд до них мало кто отваживался добираться, и «небесные крысы» (как иногда называют голубей за их сволочной характер) голодали.
В общем, венецианское наводнение не впечатлило меня настолько сильно, чтобы я соорудил, на его тему, некий опус, подобный стихотворному описанию петербургского наводнения 1824 года, авторства графа Д. И. Хвостова:
Свирепствовал Борей,
и сколько в этот день погибло лошадей.
Под вётлами валялось много крав,
лежали они, ноги кверху вздрав.
(Кравы = коровы).
Наводнения – родимые пятна Венеции, составная часть её слякотно-сказочной натуры. Но вся остальная Венеция – ещё «глянцевитей» и «путеводительней». Ловишь себя на мысли, что, как бы ни изощрялся, стремясь описать увиденное «своими словами», всё равно повторяешь более или менее талантливые «трэвел гайды». Так что – и стараться не стану. Великие архитектурная и историческая составляющие, которые есть практически у каждой венецианской достопримечательности, я оставляю поэтам, прозаикам, кинематографистам и авторам «лонлиплэнет». Здесь – только крохотные штрихи к портрету города. И штрихи эти нанесёт не кисть реставратора, а, скорей, карандаш хулигана, прокравшегося в музей мимо дремлющей бабушки-вахтёрши.
Итак…
Площадь Сан-Марко. Самая «глянцевая» из всего венецианского. Кажется, что это вечная съёмочная площадка для рекламных роликов в стилистике «умного абсурда», к которой, в последнее время, сильно тяготеют популярные парфюмерные марки. Летающие крысы (голуби) – гадят: будьте осторожны!
Собор Сан-Марко. Реставрируется, снаружи частично в лесах. Забавно было видеть мокрые, после высокой воды, полы, как будто какая-то небесная поломойка разлила пару десятков вёдер. Мокро поблёскивает роскошная мозаика, которой выложены эти самые полы собора. Храмовые купола – Вознесения, Сотворения, Пятидесятницы – тоже украшены мозаикой и тоже великолепны. Мадонна Никопея (Победоносная) – один из самых почитаемых образов в Венеции – кажется смущённой девочкой с грустноватым лицом. В сокровищницу собора вход платный; в сам собор – безденежно.
Кампанилла Сан-Марко (колокольня Святого Марка). Местные называют её «хозяйкой города». Путеводители временами утверждают, что колокольня «стоит более тысячи лет». В действительности, Кампанилла в нынешнем своём виде – в некотором роде новодел: в 1902 году первоначальная постройка рухнула, превратившись практически в каменную пыль. На смотровую площадку Кампаниллы подняться однозначно стоит: оттуда открываются воистину сногсшибательные виды. При этом на верхотуру доставляет лифт, что выгодно отличает Кампаниллу от «лестничных достопримечательностей» Италии. За всё хорошее - и 8 евро (которые требуют за билет на колокольню) – не жалко.
Дворец Дожей. Дороговат (12 евро; можно купить комплексный билет ST. MARK’S SQUARE MUSEUMS TICKET за 16 евро). Снаружи выглядит, как кукольный домик. Изнутри – как холст, богато разукрашенный живописцами. Зал Географических карт с огромными глобусами – место, где хочется поселиться любому настоящему путешественнику. Так и витает дух пряностей востока, так и норовят укусить гигантские кальмары и собакоголовые люди с нарисованной терра инкогниты. Зал Большого Совета просто-таки огромен. Впервые в жизни видел что-то «дворцовое», что превосходит по монументальности и красочности дворцовые интерьеры «подпетербуржья». Целую стену в глубине зала занимает полотно Тинторетто «Рай». Как по мне – так яркий «божественный свет» на нём выглядит тревожно, а на лицах «граждан Рая» - скорее бездумность, чем радость. Дворцовая тюрьма впечатления не производит. Оружейная палата интересна – рыцарские мечи и доспехи начищены до блеска. Присутствуют также образцы огнестрельного оружия. Тоже начищены. Так и вспомнился лесковский Левша: «Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни бог войны, они стрелять не годятся».
Мадонна дель Орто. Прекрасная готическая церковь 14 века. Её прихожанином и главным «украшателем» был Тинторетто. Говорят, его «Страшный суд» (в алтаре) заставлял некоторых слабовольных личностей в страхе убегать из церкви и больше не грешить. Уж не знаю, похвалили ли душу Тинторетто за такую радикальную психотерапию на том свете. Ну а тело его, равно, как и его детей, упокоилось в могиле с простым надгробием в церкви, которую он украшал.
Санта-Мария деи Мираколи. Венецианцы (и некоторые туристы) любят там венчаться. Очень праздничное место. Всюду «сочный» розовый и белый мрамор, похожий на мороженое. Над алтарём – картина Николо ди Пьетро «Мадонна с младенцем» - по преданию, чудотворная.
Санта-Мария глориоза деи Фрари (или просто Фрари). Францисканская церковь 14 века. Похожа на огромный вокзал. Какая-то гулкая и не слишком уютная. Неоднократно достраивалась, пока не стала напоминать этакое архитектурное лоскутное одеяло. Над интерьером, среди прочих, потрудились Тициан, Джованни Беллини и Донателло. Интересны «пирамидальные мотивы», которые, оказывается, отнюдь не редкость в Италии. Здесь они проявились в гробнице Антонио Кановы, архитектора 17 века. Канова при жизни спроектировал неоклассическую мраморную пирамиду, в качестве надгробия для могилы Тициана, однако Тициан этот посмертный «подарочек» так и не получил. А вот ученики Кановы решили, что не пропадать же творению учителя, - и увенчали пирамидой могилу самого Кановы.
Собор Сан-Джорджо Маджоре. Заглянули из любопытства. Показалось забавным, что некий архитектурный ансамбль настолько точно «вписан» в крохотный островок. В общем, на фоне остальных итальянских достопримечательностей, не поражает воображение. Главный алтарь выполнен итальянским скульптором Джироламо Кампаньей и украшен фигурой Христа, стоящего на шаре. Шар поддерживают четыре евангелиста. Почему-то Христос показался мне сильно похожим на математика Лобачевского – возможно, потому что над головой у него – нимб, сильно напоминающий равнобедренный треугольник. Колокольня собора открыта для посещения, как и Кампанилла, - и даже стоит на полтора евро дешевле, при том, что виды с неё открываются очень похожие.
Пару слов о достопримечательностях, которая не так популярны, как вышеперечисленные.
Есть в венецианской лагуне островок, под названием Сан-Лазаро (Святого Лазаря), на котором расположен монастырь армян-мхитаристов (San Lazzaro degli Armeni). Добираться туда довольно тяжело: вапоретто (20 маршрут) ходит с причала Сан-Марко лишь раз в три часа, - при этом «приёмные часы» в монастыре и вообще лишь с 15 до 17 часов.
Здания монастыря нельзя назвать величественными или архитектурно неповторимыми. Интерьеры – интересней. Но самое замечательное – скажем так, философия восприятия и познания мира, которую исповедуют насельники монастыря.
Пожалуй, это единственные (из известных мне) на сегодняшний день «монахи-книжники».
Незнамо почему, сложилось так, что религиозность и мракобесие являются сейчас едва ли не синонимами. А уж когда речь заходит о монастырях – этих «оазисах молитвенности», - и совсем нелепо предполагать, что в их стенах обитают любознательные монахи, люди с живым воображением, склонные к экспериментаторству и анализу. Сегодняшний монастырь – это, в худшем случае, образцовый колхоз (монахи трудятся на грядках и главное слово монастырского лексикона – «послушание»); в лучшем – колхоз вкупе с издательством богослужебной и религиозной литературы. А ведь были времена, когда именно монастыри хранили знания, собирали библиотеки, просвещали.
Венецианские мхитаристы – книжники в чистом виде. А ещё – коллекционеры и «хранители традиций». Чего только не скрыто в стенах монастыря на острове Сан-Лазаро: манускрипты времён Хаммурапи, рукописные тома Корана на староарабском, буддийские свитки, армянские рукописи – столько, что и не перечесть (более 4000), этрусская керамика, гобелены и монеты разных столетий, трон персидского князька, письмо с подписью Юрия Гагарина и даже египетская мумия недурственной сохранности. Выделяется в этой, слегка сумбурной и эклектичной, но замечательной, коллекции, - «отдел живописи»: более десятка подлинников Айвазовского – «великого армянского живописца Ованнеса Айвазяна, более известного под русским именем Ивана Айвазовского», - Как выразился наш монах-экскурсовод (кстати, без экскурсовода посещение монастыря невозможно; за вход и экскурсию необходимо отдать по 6 евро с носа).
Увлекательно! И, конечно, удивительно! Как-то «не по-христиански». Или наоборот – по-христиански, в лучшем смысле этого слова? Мхитаристы совсем не чужды труду (послушанию), но труду интеллектуальному, духовному. И к этому кропотливому труду – собирательству и бережному сохранению знаний, - приобщил монахов монастыря, думается, ещё его основатель – Мхитар Севастийский. Получив остров Сан-Лазаро – вместе с развалинами лепрозория - в дар от венецианских правителей в середине 18 века, Мхитар создал там свой монастырь и прожил в нем более 30 лет, организовав, чуть ли не первым делом, печатную типографию.
Монастырь на Сан-Лазаро не входит в число сильно «раскрученных» достопримечательностей Венеции, но о нём всё же многие знают. Основные посетители – этнические армяне, граждане самых разных стран (вместе с нами слушали монаха-экскурсовода француские, испанские и американские армяне). Не стану рекомендовать монастырь к посещению – вряд ли, скажем, в ходе однодневного набега на Венецию стоит на четыре часа отплывать от Сан-Марко, - но впечатления от посещения Сан-Лазаро у меня остались не просто сильные – они жизнеутверждающи!
А в «материковой» Венеции есть одна церквушка – совершенно неприметная с виду, - вызывающая совсем иные чувства. Посвящена она Святому Панталоне (или Панталону, в другом прочтении). В Campo San Pantalon есть только одно достояние, но зато какое – настоящее сокровище! Это потолок, расписанный художником Джованни Антонио Фумиани. Задрав голову вверх, видишь картину огромную, жутковатую и «объемную», словно бы трёхмерную. На потолке изображены сцены мученичества и канонизации целителя, святого Панталона. Всего насчитывается более 40 отдельных сюжетов, но, если не знать этого, картина воспринимается как нечто цельное и неделимое. Острые, злые линии, позы, формы. Иллюзия «объёмности» - полная: колоссальная арка, изображенная на потолке, словно бы уводит в небо и на расстоянии холодит своим камнем. Фумиани писал свой шедевр 24 года и разбился насмерть, упав с лесов.
Напоследок поделюсь информацией, которую, в своё время, сам безрезультатно искал: как добраться до небольшого храма, где хранятся мощи святого Николая Чудотворца. К сожалению, я так и не попал внутрь, хотя, так сказать, стучал в храмовые двери.
Ведутся споры насчёт того, насколько подлинны «венецианские мощи» святого Николая. По поводу тех, что хранятся в Бари, сомнений нет, а вот по поводу венецианских – имеются. Я сейчас в детали вдаваться не стану. Думаю, все путешественники знают, что именно святитель Николай – покровитель всех странников и моряков. А потому, лично для меня посещение храма означало что-то вроде произнесения слов благодарности судьбе за дарованное мне великое чудо познания мира. Да-да, весьма пафосно. «Пафосок присутствует», - Как выразился один мой знакомый литературный критик. Тем не менее, религиозного подтекста мой визит не предполагал. Увы, он толком и не состоялся. Надеюсь, судьба не в претензии – я пытался=). Проблема же заключалась в том, что в Венеции большинство церквей открыты лишь несколько часов в сутки. Обычно – с утра до полудня, и вечером – с двух или трёх – до шести или семи. Это, кстати, относится и к наиболее достопримечательным из них, что, по меньшей мере, странно. Храм с мощами святителя Николая оказалось не так легко отыскать; когда я сделал это – на часах было двадцать минут первого. Как сообщало объявление на дверях – на русском языке! – следующее открытие этих самых дверей ожидалось в 16-нульнуль – ровно на два часа. Мы с Марией решили быстренько заглянуть к мхитаристам, и потом вернуться обратно, но я ж не знал, что транспортное сообщение с армянским монастырём столь редкое. В общем, дальше всё ясно: не вышло. Поэтому попытаюсь послужить правому делу, объяснив здесь и сейчас, как добраться до храма святителя Николая – чтобы те, кому это важно, не путались в пространстве, как это делали мы с Марией.
Храм расположен в Лидо. Добираться – с помощью вапоретто. Из центра, например, ходит маршрут номер один (Лидо – конечная остановка). Кстати говоря, встречал, время от времени, в отчётах, что-то вроде: «Ни за что не останавливайтесь в районе Лидо; вам придётся рано возвращаться в гостиницу, и поэтому вы не сможете насладиться прогулкой по безлюдной ночной Венеции». Так вот – до Лидо курсируют ночные вапоретто (маршрут N), и отправиться туда с Гранд канала можно практически в любое время. Ну это так, к слову. Вернёмся к описанию дороги к храму.
До храма святителя Николая ходит автобус непосредственно с пристани вапоретто в Лидо. Не выбрасывайте вапореттовский билет – по нему вы сможете и на автобусе ехать. Проездной там, разумеется, тоже действует. Автобус только один, так что не ошибётесь. Можете и пешком добраться – это не так далеко, минут двадцать неспешным шагом. Ориентир – маленький аэропорт Лидо Сан-Николо (Venice Lido San Nicolo Airport). Забавный такой аэропортик – принимает только мелкие чартеры и частные «кукурузники», - но всё-таки вполне себе полноценный транспортный узелок, даже свой уникальный транспортный код имеет –LIPV.
Храм расположен буквально в двух шагах от аэропорта. Он не так уж мал. Внимание на фото=).
Открыт с 10 до 12 и с 16 до 18. Хотя в объявлении на русском, о котором я уже упоминал, говорилось, что это режим работы храма в летнее время; возможно, зимой что-то изменится. Тем, кто отравится по моим стопам – желаю удачи!
За сим мне остаётся попрощаться с достопримечательностями Венеции, самой Венецией, да и уж со всей Италией – что тут мелочиться! Венеция хороша, но странна. Её очарование настолько сильно, что иногда кажется – его через край, многовато, сладковато. Моя попутчица, например, выразилась в том смысле, что, если б всю Венецию, кроме Гранд канала, залить бетоном и покрыть асфальтом, - она бы от этого только лучше стала=). Много воды! Очень много воды!!!=).
Улетали мы из аэропорта Марко Поло. Удобней всего туда добираться с пьяццола Рома (P. Roma) – конечной остановки многих маршрутов вапоретто (в том числе номеров первого и второго). Там начинается венецианская «почва», землица, - и по ней ездят рейсовые автобусы в аэропорт. Посадка – с самой первой платформы от причалов вапоретто.
Нам с Марией предстояли аж три коротких дневных перелёта – из Венеции в Рим, потом, с интервалом в два часа, из Рима в Киев, - ну и затем из Киева в Москву. Пикантности маршруту добавлял тот факт, что до Рима нас должен был довезти ещё один евродискаунтер – Easy Jet, - а уж потом нас подхватывали Украинские Международные Авиалинии. «Окно» между рейсами разных авиакомпаний в Риме было относительно небольшим, так что нервозность присутствовала. Однако, всё обошлось как нельзя лучше. Easy Jet – относительно Ryan Air, - совсем другой коленкор: игр по совмещению разновеликих геометрических фигур (сумок ручной клади и «нормативной рамки» по измерению этих самых сумок) – не организует; пассажиров довозит до самолёта в несколько приёмов, так что толкотни на трапе и в салоне – нет; ну и вылет – минута в минуту, даже обогнали расписание на 10 минут=). Кстати, через неделю после полёта изиджетовцы прислали мне пространное письмецо с просьбой оценить их работу по множеству пунктов. Пришлось уныло и предсказуемо влепить ребятам «отлично». От райнэйровцев никакой электрической корреспонденции не приходило, - а вот там-то я бы развернулся, много чего придумал бы, чтобы «сказать мнение». Но этим хреновым возницам обиженные пассажиры – не указ=).
Италия записана в актив. Безалаберная, местами торжественная, шумная и нахальная. Не застывшая в янтаре времени древняя муха, и не каплевидный стремительный экспресс, устремлённый в будущее. Италия вообще не терпит, когда к ней «прикладывают», применяют какие-либо сравнения. Несравненную – не сравнивай! Вот и я не стану. Скажу лишь, что пятьсот тысяч раз правы утверждающие: каждый человек хотя бы единожды в жизни должен побывать в Италии. Хочу ли ещё? Ясное дело – хочу. Получится ли? Как бог даст. Непредсказуема жизнь – от безработицы до болезни – сколько демонов, которые пытаются не пускать нас в наш приватный бродяжий рай. Но рай – на то и рай, чтобы прорываться в него через тернии. И, пока очередные колючки колют бока, язык смакует чужие слова – слова не романтика, но реалиста и даже натуралиста Эмиля Золя: "Италия — страна мечты, с золотыми плодами, где влюбленные, обнявшись, уходят в благоухающую ночь."
Спокойной всем ночи и огромное Grazie за внимание.
