о четырехдневном путешествии в Сердце Борнео,
предпринятом в августе 2013 года
Сердце Борнео тут – не фигура речи, а официальное название территории в центральной части острова Калимантан. Территории, пока еще покрытой лесами, хотя их площадь за последние тридцать лет сократилась в три раза. Чтобы спасти оставшееся, власти Малайзии, Индонезии и Брунея под руководством Всемирного фонда дикой природы в 2007 году приняли программу, получившую название HoB Initiative и направленную на сохранение биоразнообразия и создание новой – зеленой – экономики региона. Подробнее можно почитать на сайте WWF. Если введете в строке поиска три волшебные буквы HoB (Heart of Borneo), то на седьмой-восьмой странице как раз и будет нужная ссылка. После бразильской офтальмологической клиники, норвежской транспортной компании и сети мюзикхоллов House of Blues.
Да, аббревиатура не оригинальная; на мой взгляд, она только портит романтическое название Heart of Borneo; но, надо сказать, народ тут вообще-то очень любит сокращения. Западную часть Калимантана называют сокращенно Калбар (Kalimantan Barat), восточную - Калтим (Kalimantan Timur). А авиакомпания "Звезда Калимантана" официально именуется Kalstar (!).
Туристическое агентство в Путуссибау, с которым мы списались на предмет организации этой поездки, называется KOMPAKH. Это тоже сокращение; оно расшифровывается как Komunitas Pariwisata Kapuas Hulu, то есть туристическое сообщество верховьев реки Капуас. Верховья реки Капуас находятся в самом центре сердца Борнео. Если продлить аналогию с анатомией живого организма, то Капуас Хулу, пожалуй, будет его кровеносной системой. Система озер и болот, связанная множеством протоков, питает реку Капуас – крупнейшую водную артерию региона.
Туда мы и направляемся. Хотя, если честно, мы вовсе туда не собирались.
На Борнео мы хотели посмотреть носачей, орангутанов, раффлезию, искупаться в горячих источниках, а потом немного поплавать с маской на островах близ Семпорны. Так и построили маршрут, опираясь на здравый смысл и массу ценных отчетов с форума. Единственная блажь, которую мы позволили себе, излишество, каприз – съездить из Кучинга в Понтианак, город на экваторе. Однажды мы уже стояли на экваторе, - это было на маленьком острове Ролаш в Гвинейском заливе, в архипелаге Сан-Томе и Принсипи. Мелочь, а приятно сказать на уроке географии: мол, бывал я на экваторе, и не один раз.
Несмотря на все как один скучные отзывы в интернете, я все-таки не теряю надежды найти в Понтианаке что-нибудь еще, кроме монумента на экваторе. И нахожу национальный парк Данау Сентарум, что значит «озеро Сентарум». На трипэдвайзоре его упоминают в разделе «окрестности Понтианака» и дают ему пять звездочек интересности, а это высший балл.
Правда, при ближайшем рассмотрении оказывается, что понятие окрестностей для Понтианака – весьма растяжимое и растягивается аж на семьсот километров. Что в условиях индонезийского бездорожья выливается в 10-12 часов за рулем. В одну только сторону.
Поэтому первоначальный план – ехать из Кучинга на арендованной машине – сразу треснул по всем швам.
Хотя Хермас Ринтик Мэринг, директор агентства KOMPAKH, в целом подтвердил реальность этого плана. Маршрут получился бы вот такой:
- Загружается GPS трек...
- track_794551
На картинке он не закольцован, потому что программа не знает способа наземного пересечения границы в районе Бадау. Хотя он существует. Проблема в том, что мы в свое время, кажется, немного злоупотребили автомобильными путешествиями. И наши детишки наверняка взовьются, когда узнают, что им предстоит провести целый день на заднем сиденье автомобиля, волочась по ухабистой дороге за пыльными фурами. К гадалке не ходи, дорога Понтианак-Путуссибау - отнюдь не хайвей. А после Путуссибау придется отпахать еще добрую сотню километров до Ланжака, где находится контора национального парка Данау Сентарум. Уверена, что и там асфальт есть не везде. Насчет же заключительного участка пути, автодороги Ланжак-Бадау, до границы с Малайзией, Хермас и вовсе высказался скептически. Он так и написал мне: hehehe.
Нас плохой дорогой не испугаешь, мы в Африке были, да и каждый год ездим из Тюмени в Челябинскую область через Шадринск, а там в Курганской области такие ямищи, мама не горюй. Поэтому прекрасно понимаем, что езда по пересеченной местности требует гораздо больших временных затрат и к тому же определенного люфта. Ну, мало ли, пробьем колесо или что-то поломается в автомобиле. А времени впритык. Собственно, и эти-то четыре дня образовались случайно - мы хотели провести их в парке Бако, но не смогли забронировать домик.
В общем, решили не рисковать и купили билеты на самолет, хотя лишний перелет это тоже лишний риск (а у нас в эту поездку и без того запланировано десять авиаперелетов). Впрочем, аэропорт Понтианака – тихий и спокойный, никаких авиакатастроф там сроду не случалось. Я специально посмотрела на сайте авиационной безопасности. Список авиапроисшествий довольно длинный, но все они нестрашные: в основном самолеты выкатываются за пределы взлетно-посадочной полосы из-за плохих погодных условий (обычно чудовищного дождя).
Но нам, наверное, вообще бояться нечего: мы-то летим на крыльях любви. На борту самолета написано: Maswings – wings of love.
Крылья любви очень быстрые. Даже чересчур, потому что мы вылетаем в 8.15, а прилетаем в 8.00. На самом деле у Малайзии с Индонезией просто разные часовые пояса. Хотя географически Кучинг и Понтианак находятся на одной долготе.
Мы снижаемся. Капитан сказал что-то. Самолет сделал два круга. Я попыталась проанализировать капитанский месседж и как будто уловила фразу «we decided» и что-то про север. Еще кружок, потом вираж в другую сторону. По-моему, мы приземлимся где-то в другом месте. Но нет – вижу надпись «Supadio». Супадио – так называется аэропорт в Понтианаке.
Идет дождь. Когда мы в прошлый раз были на экваторе – в 2008 году, – тоже шел дождь. Это не может быть просто совпадением. Как сказал поэт: если бы я испортил один стул, это можно было бы назвать случайностью, но два стула – это почти закономерность.
Понтианак мне понравился. Хотя местами (на окраинах) очень напоминает танзанийскую Арушу. Вот этими хибарами вдоль дороги и бесконечной торговлей всем на свете. Вот кафельная плитка, рядом цемент, потом арбузы, мебель. Особенно мебель мне нравится, выставленная на продажу прямо на улице. Среди пыли и мусора. Идешь, и вдруг диван стоит, стулья в ряд или даже кровати.
Но самое большое впечатление – это тучи мотоциклистов. Наверное, в Таиланде или Камбодже то же самое, но мы там не были. Байки, скапливающиеся на перекрестках в ожидании зеленого сигнала светофора, напоминают рой черных пчел. На каждом шагу торгуют бензином в бутылках и шлемами; часто попадаются и мастерские по изготовлению номеров. Можно выбрать из имеющихся в наличии, а можно заказать свой, крутой. Например, Вася 777. Что касается шлемов, то в этом вопросе понтианакцы довольно дисциплинированные. Несмотря на жару, почти все взрослые в шлемах. А почти все дети – без. Младенцы пристегнуты к мамам спереди.
Из аэропорта ехали на такси. В окошко я успела разглядеть кое-что необычное: очередь на АЗС, состоящая исключительно из мотоциклов. Проехали кольцевую развязку, в центре которой установлен странный монумент в виде воткнутых в землю гигантских бамбуковых палок. Мы решили, что это просто дизайн такой, украшение перекрестка. А оказалось, это монумент 11 борцам за независимость – жителям Понтианака. В 1926 году коммунистическая партия Индонезии подняла восстание против голландской администрации. Восстание было жестоко подавлено, тысячи убиты, десятки тысяч арестованы. 1308 активистов были отправлены в концлагерь в Папуа, где почти все погибли от голода и малярии.
Меня всегда удивляет, как люди в странах с райским климатом ухитряются бороться за какие-то идеи. Мне кажется, я бы не смогла. Наверное, голландцы вели себя в Индонезии просто отвратительно. Наверное, не случайно носатых обезьян в народе прозвали голландцами. За противные рожи и огромные розовые носы.
В Понтианаке мы поселились в отеле Transera. У нас два номера на седьмом этаже. Но полюбоваться панорамой города с высоты седьмого этажа мы не можем: оба наших номера без окон. Наверное, для людей боящихся высоты это удобное изобретение.
Таксист, который нас привез, неплохо изъяснялся на английском, но мы этого не оценили сразу. Оценили потом, когда поехали с другим таксистом к монументу на экваторе. Тот, второй, вообще ничего сказать не мог. Хорошо, что понял хотя бы два слова – money exchange, и действительно привез к обменнику. Нам предстоит расплатиться с Хермасом за тур в Данау Сентарум, а он нас предупредил, что в Путуссибау доллары обменять негде.
В стране процветает инфляция, так что мы получаем на руки толстые пачки замусоленных купюр. Я нутром чую, уличное воровство здесь тоже процветает. Во избежание неприятностей больше никуда заезжать не стали, отправились прямо в гостиницу. Поднялись к себе на седьмой этаж и обомлели: дверь нашего номера не заперта. И даже не притворена. Это мы так уходили – не захлопнув дверь. Но – вроде ничего не пропало.
Зато я сама ухитрилась свистнуть кое-что чужое. Совершенно непреднамеренно умыкнула чужие очки. В павильоне на экваторе я фотографировала страницу гостевой книги с исторической записью «Sofia М + 4, Russia, Tyumen», а там поверх страницы лежали очки. Я убрала их, чтобы они не мешали, а положить обратно забыла. Только в такси обнаружила, что зажимаю в кулаке чужие окуляры.
Я решила, что это очки работницы экваториального комплекса. Милая пожилая женщина, это она предложила нам расписаться в книге, а потом показала фокус с яйцом. Это известный гравитационный фокус, один из тех, что проделывают на экваторе: ставят на острый конец яйцо, и оно не падает. Потому что, говорят, сила Кориолиса на экваторе не действует. А другие говорят, что это все бред и разводка для туристов и что яйцо будет стоять где угодно, если его как следует взболтать... В любом случае, мне стыдно, что я стащила очки. И я желаю их вернуть. Поэтому я отправляюсь на стойку портье и устраиваю там цирковое представление под названием «российско-индонезийские переговоры с элементами английского языка и пантомимы». Несмотря на мои старания, сотрудники ресепшн никак не могли взять в толк, чего я хочу от очков.
Отдохнули немного в номере и пошли на набережную. Я иду с фотокамерой наперевес и радуюсь, что иду против движения, а не по ходу, лишая потенциальных преступников на мотоцикле (как я думаю) возможности незаметно приблизиться и сорвать с моего плеча фотосумку. Мне опять кажется, что тут это должно быть в порядке вещей. Несколько раз возле нас притормаживали местные маршрутки и водители сигналили нам и даже махали руками, призывая садиться. Такое впечатление, что у них просто не укладывается в голове, как это мы можем хотеть идти пешком по улице Rajah Mada.
Rajah Mada – главная торговая улица Понтианака. Мы перемещаемся по обочине, потому что тротуары, где они есть, заставлены мотоциклами или прилавками с едой. Вдоль тротуара проложена сточная канава (на самом деле это ливневая канализация, но поскольку горожане бросают в нее слишком много мусора, который на жаре гниет, запах идет как из сточной канавы). В одном месте дорогу нам преграждает второстепенная улица с таким же интенсивным движением, и мы останавливаемся, пытаясь сориентироваться, где же тут светофор. Вдруг откуда-то сбоку выныривает полицейский. Видимо, прятался в тенечке. Полицейский схватил нас за руки и перевел через дорогу. «Be careful», – сказал он.
По совету полицейского мы стали очень осторожны и в конце концов добрались-таки до набережной. Осталось только пересечь еще одну магистраль. Мы уже даже нашли пешеходный переход – слабо различимые полоски на асфальте, – и ступили на него. Никакой реакции. Ну то есть у нас все хорошо, нормальная реакция, а вот понтианакские водители на нас ноль внимания. Наконец кто-то останавливается, но увы – кто-то один. Остальные несутся мимо. Делать нечего - с риском для жизни перебегаем. Торговцы, сидящие на противоположной стороне улицы, улыбаются: они явно наблюдали за нашими потугами перейти дорогу по правилам. Местные так не ходят. Они вообще почти не ходят, ну уж если им пришла нужда выйти ногами на проезжую часть (например, если порвется и отлетит на середину дороги цепь со скутера), то они двинутся наперерез транспорту, останавливая поток небрежным помахиванием руки.
