Перисса славится протяженным пляжем с серо-черным песком. В целом место мегаспокойное и малолюдное. Это я поняла, поисследовав окрестности Санторини – контраст оглушающе очевидный.
В спокойствии Периссы ощущалась еле уловимая тревожность. Порой, особенно по вечерам, мне было не по себе. То ли из-за расположения гостиницы – я-то люблю большие огороженные территории, в то время как здесь характерна россыпь маленьких домиков со свободным практически доступом. То ли из-за теснейшего соседства с огромной горой, отделяющей от другого курорта – Камари. Наш отель примостился прям у горного подножия. То ли из-за особенностей организации пространства и инфраструктуры – хотелось увидеть более уютное сочетание променада и магазинчиков. Сошлись, видимо, все факторы воедино.
Когда мы съездили в Камари, я осознала, что он мне гораздо ближе по духу. Более ухоженный, удобно расположенный. Жизнь тут как будто бы ярче, красочнее, разнообразнее, подвижнее, понятнее. Людей побольше – самое то, когда во мне вдруг просыпается экстравертированная половинка.
Первый вечер в Периссе подарил неожиданное знакомство. Сидели в ресторане на берегу моря и администратор, узнав, откуда мы, попросил обслуживать наш столик русскую официантку. У нее случился фейерверк эмоций: «Вы из России? Как вам удалось сюда добраться? Через Стамбул? Это потрясающе! Я не была в России много лет, я так скучаю! Я знаю, что все будет хорошо!» Примерно цитирую, конечно. Девушка говорила и говорила, периодически вставляя мантру про «все будет хорошо». Даже показалось, что она на грани нервного срыва. Скорее всего, это от переизбытка чувств в сочетании со смелостью быть собой.
Надеюсь, что девушке передали сувенир от нас. Перед своим отъездом зашли к ней в ресторан, ее смена начиналась позже, поэтому оставили презент коллеге с просьбой обязательно вручить адресату. Такой вот знак поддержки и благодарности за подаренные нам фирменные бумажные скатерти и дельные советы насчет Санторини.
На следующий день отправились в главный, пожалуй, город острова – Ойю (Ию). Путеводители транслируют мысль, что лучшие закаты – там. Непременно надо убедиться лично. И мы, словно завороженные гамельнским дудочником, покорно последовали туда, где обещают волшебный рай.
Сперва добрались на автобусе из Периссы в столицу (Фиру), погуляли немного. Затем пересели в автобус до пункта назначения. Ойя – чистенькая, нарядная, благоухающая, отполированная до блеска. Напомнила стеклянный шар-игрушку, который можно бесконечно переворачивать и любоваться, например, медленно падающими снежинками.
Людское движение интенсивное, оно естественным образом приведет вас к основной смотровой площадке с классическим видом на мельницы. По ее периметру извиваются скамейки, к которым плотно приклеены пятые точки ожидающих заката. Свято место никогда пусто не бывает. Либо его зорко, аки коршуны, охраняют от посягательств попутчики того, кто посмел на время отлучиться.
Рекомендуется прийти на площадку за пару часов до старта действа. Это если жаждете посидеть, а не стоять. Предвкушение заката длится целую вечность. Кажется, что вот-вот и... и... и... И все. Закат закатился, простите за каламбур. Вроде бы я его видела, а вроде бы и нет. Так тоже бывает. «Ваши ожидания – ваши проблемы» – не устаю дивиться меткости легендарного мема.
Не знаю, что произошло. Может, меня перемкнуло. Может, день и впрямь объективно выдался не особо удачным. Октябрьский несезон диктует свои условия?
Еще грустно, что не удалось прочувствовать многонационального единства душ. Неоднократно читала в отзывах, что в конце толпа обязательно аплодирует. «Аплодируют, аплодируют... Кончили аплодировать» (с) В нашем случае этого не было, народ разбежался как в море корабли.
Закат потом-таки сбылся. На другой день – в городке Фиростефани, что находится между Фирой и Имеровигли. Мы зашли в видовой ресторан, поднялись на открытую террасу. Сделали заказ, попросили пледы. Зазвучала нежная умиротворяющая мелодия и началось...
В тот момент я почувствовала, будто нахожусь в тончайшем коконе пуховой шали. Он легонечко и ласково кружил меня в воздушном потоке, открывая мне то, что обычно надежно-безнадежно прячется внутри моего «Я».