Эмоции в деталях о посещении Северной Кореи образца мая '07

[Алексей_Москва]

[quote="azorova"]о, странно. вчера опять купила - 20 р. ровно. quote]
Очень интересно узнать...что же это за пиво такое, что 20 рублей стоит... Надо попробовать... И в каком магазине на Перерве можно Торином закупиться???

[azorova]

Очень интересно узнать...что же это за пиво такое, что 20 рублей стоит... Надо попробовать... И в каком магазине на Перерве можно Торином закупиться???

Torin, покупаю прямо возле дома Перерва,62, магазин находится в следующем угловом доме между корпусом 3 и белореченской). обычный такой совковый магазин. на витрине стоит 1 бутылка, из закромов выдают по требованию

[Алексей_Москва]

возле дома Перерва,62, магазин находится в следующем угловом доме между корпусом 3 и белореченской).

Ага... Понятно... Он ещё проходной, то есть насквозь можно пройти... Три отдела: вино-водочный, соки-продукты, а немного внутри - овощной...

[azorova]

Ага... Понятно... Он ещё проходной, то есть насквозь можно пройти... Три отдела: вино-водочный, соки-продукты, а немного внутри - овощной...

ага! проходной. только не тот который в доме 62, а тот который в угловом с белореченской, они похожи.

[LUCHistay]

Наверное пиво просроченное, вот его из под полы и продают.
1)У нас меньше 58 руб. не видела
2)Т.к. оно живое, срок маленький и смысла его в Москву везти мало.
Аналог - "Камчатское" пиво, которое продаётся только на Камчатке(срок 8 суток).

[Masquerade]

Ночью я испытал свежие, абсолютно новые для моего неокрепшего юношеского рассудка ощущения. Аккурат посередине ночи, часа в три-четыре, в апогей яночкиного богатырского сна, над Пхеньяном началась гроза. Началась она как и все грозы быстро, без предупреждения, в данном случае это выражалось в том, что без каких-бы то ни было предварительных симптомов за моим открытым окном сверкнуло, и так хуякнуло, что я аж подскочил, весь сон как рукой нахрен сдуло.

Мало того, что мы на 39 этаже, до облаков ближе, чем до земли, так ещё и шпиль гостиницы возвышается над гладью реки, он аккурат посередине. Естественно, все молнии жарят в него, да пожалуй ещё в монумент идей чучхе – факел в километре от нас. Это две самых высоких доминанты в пойме Таэдона.

Конечно, зрелище просто дьявольское – в городе ночью электричества то нет, только эти могильные хирургические окошки домов, но сейчас поздно ночью и они не горят, везде темень, и лишь постоянные всполохи молний освещают футуристическую картину – огромный молчащий город. Они, молнии, на моих глазах бьют в 170-метровый факел, и судя по постоянному треску над моей головой и какому-то мощному, внеземному, внутриутробному гулу – в громоотвод нашей гостиницы, он как раз над нами.

При этом облака почти рядом, и гремит так, что не то что кони – сам приседаешь вольно не вольно. Закладывает уши, облака сверкают кажется на расстоянии вытянутой руки. Инстинктивное животное желание закрыть окно, отгородиться от этого наводящего какой-то звериный ужас зловещего хаоса, и одновременно жгучее любопытство, заставляющее тебя не закрывать окно, а наоборот, высовываться всё дальше, оно, окно очень большое, и подоконник широк, и нет никакого бордюра – чуть меньше метра ровной поверхности – и за ним обрыв.

К слову, гиды постоянно волновались за уровень алкоголя в нашей крови, впрочем, они волновались бы за нас и без повода – пара пьяных интуристов за 16-летнюю историю гостиницы уже вывалилась. Но вот гроза стала стихать, и кончилась так же неожиданно, как и началась, оставив меня один на один с моим проёмом окна, показавшейся луной, да отблеском реки от этой луны – и снова нет никакого города, ничего нет. Есть только ты, луна, да далёкий Таэдон внизу. На утро кажется, что тебе всё это приснилось, и лишь свидетельства товарищей да гидов говорят о том, что гроза действительно была, да такая, что пиздец, правда, это сказали товарищи, гиды скромно сказали о том, что гроза была сильной. Впрочем, что синонимично.

На утро дорогу нам снова переехали южнокорейские велосипедисты. На этот раз их орда саранчи обожрала весь шведский стол, который нам заслуженно полагался на каждый завтрак. На этот раз велосипедисты приступили к выполнению своих прямых обязанностей и поехали (вернее будет сказать, их повезли) куда-то на свой велопробег, это в отличие от предыдущих дней, когда они халявничали и ездили только по местам боевой славы Ким Ир Сена, вместо того, чтобы крутить свои педальки.

Когда наше трио триумфально появилось на пороге столовой, все начали похихикивать и толкать друг друга в свои южнокорейские бочочки. Они нас признали после вчерашнего лазания в горы, из серии вон они, вон они, эти голые здоровые дикари, смотри, жрать пришли. Всё мало им, вон какие жлобяры, а всё ещё и ещё жрут, а мы то уже всё съели, так им и надо, хи-хи-хи. Кто-то со мной поздоровался, вероятно, один из фотографировавшихся вчера со мной журналистов, но я естественно его не узнал, потому что корейцы не блещут индивидуальностью своей внешности. К слову, равно как и китайцы, японцы, тайцы, негры, арабы, и ещё пара миллиардов человек.

Ну да ладно. «Позавтракали», и в путь. Мы уже выезжали из ПьонЯнга на Северо-Восток, и строго на Запад, сейчас наш путь лежал ровно на Восток, но мы предпочли выехать в южном направлении и лишь потом по части ПКАДа выехать на восточное шоссе. Хотя выезд на него есть и напрямую из города, почему мы не поехали по нему – одному лишь Ким Чен Иру ведомо, вероятно, на востоке города много неказистых старых частных домов, а для гостя столицы таковых по определению нет, а может быть, нам хотели продемонстрировать великолепнейшую арку на южном выезде из Пхеньяна, она представляет из себя двух огромных юных дев, держащих над трассой шар с картой Кореи, естественно, единой. Быть может, это связано с тем, что южная дорога ведёт в Южную Корею, до Пхеньяна до Сеула кстати всего лишь около 200 километров. Там вообще всё не очень далеко.



Но до нашей цели – города Вонсан было нереально далеко, почти так, как от моего родного города Ярославля до некоего места под названием Москва. Почти целых триста вёрст. Высокий горный хребет, основание Корейского полуострова, делит его на две части, на две небольших равнины у Восточного и Западного морей соответственно. Да, я теперь буду их называть так, и пошли все океанографы со своим проклятым капиталистическим дележом океана, который, вообще то, принадлежит народу. Эти две маленьких, что мой носовой платок, приморских равнины, весьма плодородных, всегда были как два автономных мира – этот горный хребет испокон веков был трудно преодолим.

Но здесь мы налицо видим плюсы социалистической системы в целом и гигантомании в частности. Там, где раньше была козлиная дорога, по которой ползал лишь гужевой транспорт, на данный момент горы пронзила широкая стрела автострады. Ну вот, я скоро уже заговорю как корейский путеводитель на русском языке от 1991 года, приобретённый мной по случаю. Случай будет позже. А сейчас – трудолюбивый корейский народ, вооружённый идеями чучхе, превратил своё тело в сваи, чтобы облегчить заботы Любимого Руководителя. Он положил широкое полотно трассы и прорубил в горах 23 тоннеля. Парочка из которых к слову по нескольку километров.

Нельзя отрицать ряд достижений социалистического строя, и одно из них – это резкий скачок в усовершенствовании инфраструктуры. Здесь мы видим ещё одно тому подтверждение, наряду с Кубой, где я уже подчеркнул этот факт, и наряду со всеми странами соцлагеря, да что там говорить, наряду с моей собственной страной. Если раньше 90% построек в Корее было из дерева, и по большому счёту представляло из себя полумазанки, то сейчас пусть и не всему, но значительной части населения предоставлены квартиры в новостройках, со всеми удобствами, как принято говорить у нас в Буэнос-Айресе. Пусть не всегда работает водопровод и есть электричество – это ничего, это нам можно списать на минусы этой самой социалистической системы (ну Ким Чен Ир то конечно всё спишет на плохих капиталистов, которые ввели эмбарго и мешают вольному корейскому народу жить).

Вот и в данном конкретном случае – прекрасные широкие дороги, только ездить вот по ним некому. Ну да опять-таки ничего, главное – есть, это лучше, чем не было. Тем более,хорошие коммуникации идут на пользу экономике, без них наверное вообще там первобытно-общинный строй был бы. На такие мысли меня натолкнул участок старой, досоциалиастической дороги, по которому мы были вынуждены проехать, так как один из тоннелей ремонтировался по очередному генплану.

Не говоря о том, что мы затратили времени раз в двадцать больше, нежели если бы пронзили гору по тоннелю, так мы ещё и с живостью, на собственных жо, эээээээ, попах прочувствовали всю прелесть довоенной корейской инфраструктуры. Дорога представляла весьма стрёмный, естественно, незаасфальтированный кусок края горы, покрытый щебёнкой и петляющий так, что мама не горюй, да и папа тоже. Я был уверен в профессионализме нашего майора-водителя, который в своих перчатках вцепился в баранку как корейский Мика Хаккинен, прищурил свои и без того прищуренные глаза и начал штурмовать поворот за поворотом, отчётливо осознавая перед партией и Родиной тот несоизмеримый Груз и Ответственность, который находился у него в салоне. Ну да, мы очень и ответственные, и очень грузные.

Но и у меня частенько захватывало под ложечкой, особенно когда навстречу попадались такие же бедолаги, а дорога то уже стала двухполосной, и ты так нависаешь над пропастью, что кажется, что щебёнка вот-вот понесёт неустойчивые колёса вниз, и аллес, нет нашей зондеркоманды, Отечество даже и не узнает истины, и в новостях смазливенькая ведущая даже и не скажет псевдотревожно: «В КНДР пропали без вести три российских туриста. Ким Чен Ир заявил,что он то уж точно не причём. И верно, вскрытие корейских медиков показало, что туристы одновременно захлебнулись в раковине во время утреннего умывания».

Но рождённый быть повешенным не утонет, рождённый ёбнуться в Андах не сделает этого в горах Кореи. Участочек скоро кончился, и мы выкатились на плодородную низменность, расположившуюся в устьях маленьких речек, что впадают в Восточное море. Плодородной земли так то в стране очень мало. Лишь 20% с небольшим хреном можно обрабатывать. Остальное – лютые, зловредные горы. Поскольку своей внешней политикой КНДР добилась того, что подавляющее большинство стран с ней не торгует, а торгуют лишь всякие там, типа нас и Китая, впрочем, а чё с ними и торговать то, если у них баблища нет, так вот, благодаря этому факту и подпитываются идеи чучхе, во главе с Ким Чен Иром. А именно – еды нет и не будет, так что всё сами, ребята.

Главная проблема Северной Кореи, важнее и энергетической, и вообще всех сложностей в экономике и политике – продовольственная. Даже без света можно прожить, а вот без жрачки тяжело. Умирают люди без жрачки, есть у них такое маленькое неприятное свойство. Поэтому страна не то, чтобы зависит от урожаев риса – она катастрофически от них зависит. Во время этой длительной поездки мы в этом убедились. Каждый мало-мальский вменяемый клочок земли, любая пригодная для выращивания хоть чего-нибудь пядь – засеяна и тщательно обрабатывается. Я никогда не видел склонов гор, которые были обработаны практически до самой верхушки. На некоторых поверхностях холмов уклон полей достигает сорока градусов! Это ж с возделываемого поля упасть можно. Засеяны обочины дорог – оставлено место лишь для полотна, и маленькой лесополосы, впрочем, и лесополоса то больше для защиты полей, а не дорог.

Обработаны и культивируются маленькие кусочки земли в городах, любой ценой осушаются участки в руслах рек, они отбиваются у моря. А всё почему? Да потому что кореец знает, что если не будет риса, он умрёт с голоду – и никто, никакая ООН и всякие там врачи без границ ему не помогут. Вот и наяривают, весь год кряду, потому что рис надо собирать дважды в год – климат позволяет.



На рубеже 90х и нулевых годов были сильнейшие неурожаи – тогда то собственно и пошли разного рода слушки про голод, и стало корейское недоедание притчей во языцех, и посылали в КНДР много чего. Последствия того голода непонятны – естественно, капиталисты всё нарисовали всё так, что изображения Страшного Суда в Ветхом Завете просто отдыхают. По оценкам, от голода погибли миллионы человек, но в связи с закрытостью государства об этом люди узнают минимум через много лет. Вполне вероятно, что никто не погиб, либо же умерло от недоедания в сотни раз меньше, чем принято считать, потому как в отличие от нашей страны в 30е годы, людские ресурсы Кореи ограничены и их нужно беречь – кто же коммунизм будет строить, кто же будет поклоняться Богу?

На мой личный взгляд, люди живут очень небогато, но с голода явно не мрут. Тяжело погибать от голода в стране, где в уличных палатках в свободной продаже продают мороженое нескольких сортов и китайские чипсы с шоколадками и пепси-колой. Это проверено на старом добром опыте – покупать не там, где настаивают, а там, где хочешь. Конечно же, местных денег нам наменять не дали – а вдруг мы их как-нибудь задействуем? За нелегальную то валюту - положен срок, как в СССР.

Ну мы конечно поклянчили поначалу для проформы поменять нам денег, но гиды совершенно справедливо заметили – а нахрена вам? Всякие жалкие хныкания а ля ну нам бы хоть водички попить купить или поп-корна с газировкой - и на фильму, встречали резонное «а мы вам сами всё купим». И верно, стоило лишь нам сказать, что мы хотим попить лимонада воооон из той палатки, или покушать морожаного, или Яночка опять истосковался по сладенькому и грезит во сне хоть о малюсенькой шоколадке – то Кенни бежала и покупала на свои.

Единственная корейская денежка, которая каждому из нас досталась на память – это 50 вон, местная копеечка, вроде есть и меньше, но в обороте именно эту монету обнаружить сложно, а всё дело в том, что 50 вон испокон веков в Корее – счастливая деньга и её каждый сознательный кореец бережёт у себя в нычке. Сколько жителей? Больше двадцати миллионов. Вот столько монеток в 50 вон и надо заготовить, а это собсно сложно, вот и не хватает. Нам Кенни откуда то их вырубила и каждому подарила, спасибо нашей девочке, теперь великий бог лаве нас тоже никогда не покинет.

Я, как человек, склонный всё проверять, регулярно говорил – а давайте вот купим здесь что-нибудь. А вот здесь как? А тут можно затариться? Продайте марожиное. А, не надо, передумал. Вон там купим. Это я таким образом проверял, не подставные ли уличные киоски, вроде той «Берёзки» в Пхеньяне. Но таких ларьков, киосков, палаток, встречалось нам множество, в ряде из них стояли люди, и мысль о том, что всех их по пути нашего следования оборудовали для бутафории вещала лишь о собственной паранойе.

Сейчас в стране, по моим собственным мироощущениям – относительная стабильность. В магазинах есть и продукты, и текстиль. Естественно, выбор скромен, а зарплата невелика, но голые люди с голода на обочинах дорог не пухнут и не умирают, да лично я и сомневаюсь, что умирали когда-либо. Сельское хозяйство тщательно взято под контроль государства. Оно заботится об сооружении плотин, несущих плодородие – занимается мелиорацией, осушает почвы, отвоёвывает их от рек и моря. Оно закупает удобрения, чтобы получить точный, стабильный прожиточный минимум риса, чтобы уж точно не двинуть коня. Оно планирует закупки продовольствия заграницей. Ряд проблем, которые республика действительно имела на протяжении своего существования, пошли ей впрок.

Проблем этих, тем не менее, очень много. Так, практически весь труд, как и в средние века – ручной. Лишь несколько раз я видел тракторы, допотопного вида, которые обрабатывают поля. Проблема всё та же – даже если остались советские тракторы времён первых пятилеток, то нет топлива. Вообще ничего нет. Есть только земля, рассада риса, руки, и опыт предков, который копили веками. И мысль о том, что если ты ничего не будешь делать, или будешь делать плохо – ты умрёшь. Всё, как в старые добрые времена.

Мы приехали во время страды – сажали рис. Вся страна поделена на колхозы (они называются кооперативами), система мало чем отличается от нашей – трудодни, галочки, определённый участок, план. И ты вкалываешь по полной за свой мешок риса - это твоя гарантия. Если честно, сердце кровью обливалось, глядя, как корейцы пидарасят каждый клочок земли, и вспоминая свои собственные огромные неосвоенные пространства. Хотя, в общем то, везде есть своя закономерность – и с этими клочками они успевают разобраться еле-еле – дело в технологиях, которых то, в общем, нет. Дело лишь в рабочих руках, которых, чтобы обработать всю страну, не хватает. Поэтому корейцы разработали и успешно внедрили своё ноу-хау, отдыхает и Сталин, и Мао, и Пол Пот, и вообще все прочие великие агрономы.

Несколько раз в год вообще ВСЕ жители страны должны высыпать на поля во время страды и сажать/собирать рис. Это своеобразная трудовая повинность, и невозможно от неё уклониться, за редчайшими исключениями. На поля выходят жители городов, военные, интеллигенция, художники, телеведущие, политики и милиционеры. Все знают, что такое рис. Потому что рис – это жизнь. Потому что рис - это чучхе, с ним ты не будешь зависим от окружающего мира. И это ещё один секрет столь длительного существования строя. Им никто не нужен. Пока люди не знают, как можно жить по другому, они будут выращивать рис, и будут жить,и не суйтесь к нам, а то застрелим. И съедим, как собак.

Вот и Кенни собралась в поле. - Отправлю вас домой – и в поле, а что поделать, рис сажаем. Она не вздыхает, а относится к этому, как к должному. Ведь благодаря этому будут галочки, а следовательно, зимой будет еда. И не только у неё одной, а у всей страны. Уломали попробовать посажать рис и мы. Программой это не предусмотрено, но эта коронная отмазка в устах нашей уже полюбившейся нам зондеркоманды не прозвучала – крамолы они в этом не увидели.

Дело в том, что сразу после размещения в гостинице в городе Вонсане, аккурат на берегу моря, мы немедленно отбыли на новый этап, запланированный неведомым нам Кем То. Естественно, предварительно будучи напичканными жратвой по самое не балуйся в гостиничном ресторане. Новый этап заключался в посещении образцового колхоза, или, по-местному, кооператива.

Впрочем, кому как не корейцам, знать, как у нас называются кооперативы. Они так и говорили – колхоз. Ну в колхоз так в колхоз. Он находился в паре десятков вёрст от Вонсана, местность для риса плодороднейшая – засеяна каждая пядь от вершин гор до песка на пляже. Кооператив реально образцовый – сам Ким Ир Сен был, вот стул, за который он присел, вот памятная доска об этом факте. Вот стол, за которым он беседовал с лучшей дояркой кооператива мисс Хрен Проссышь Как Сказать. Вот клуб, постройку которого он одобрил, вот школа.

Центр небольшой деревеньки, судя по сделанным мною доселе, и опосля, наблюдениям, действительно образцовый – трёхэтажное каменное здание правления, магазин (нам его тут же услужливо открыли и продали пару пива, а так же, естественно, продемонстрировали запылившийся ассортимент), рядом парикмахерская, чувствуется, кооператоры часто стригутся, а напротив – двухэтажное здание клуба. Там афиши какого-то нового супер-блокбастера про лётчика, который на самолёте совершил подвиг, и так тридцать серий. Но Партия умная, она не только про подвиги во имя Отчизны фильмы снимает, там это дело всё ещё и на простой советской бескорыстной любви замешано, что привлекает к экранам миллионы женщин. Даже наши гиды, тёртые калачи в общем то, взахлёб про эту фильму нам рассказывали.



Также мы проходили мимо центра посёлка образцовые ясли. Я не знаю, образцовые ли малыши нам были показаны и образцово ли по команде они нам кричали. Уверен, что детское изумление невозможно подделать, особенно в двухлетнем возрасте. Когда мы поравнялись с балконом, на который высыпали ребятишки, все мы были готовы провалиться под землю. Они так голосили, так махали нам, я видел – они действительно увидели нечто новое для них, такое непонятно-весёло-интересное, что-то, что впервые. Не знаю почему, но глядя на множество этих весёлых малышей, так беззаботно радующихся чужеземцам, их первым чужеземцам в их маленькой жизни, мне захотелось заплакать. Но в конце концов, я же мальчик, я мальчик, выросший в России, я русский мальчик. Мне не положено плакать от рождения. И я не плакал.



Рядом с центром посёлка – множество полей, аккуратные дорожки, рыбоводческое хозяйство, пруды, всё, как на картинке, так а хрен ли, нас и привезли показывать нам картинки. За прудами – аккуратный ряд образцовых блочных домиков, в них живут образцовые колхозники. Пардон, кооператоры. По нашей программе посещение одного из них. Я уже прочитал несколько отчётов о поездках в КНДР, в них, собственно, все объекты на пути путешественника почему-то одинаковые – и гостиницы, и трассы, и памятники, и образцовые дома колхозников. Тьфу, кооператоров, всё привыкнуть не могу. Я даже знаю, что там внутри – видеомагнитофон стоит в правом углу, не подключённый к телевизору, и компьютер - памятник неизвестному китайскому инженеру, он тоже в углу. Данный спектр высокоточной техники призван сформировать у неискушённого туриста образ благополучия среднестатистического деревенского корейского труженика.

Ну я, со своим шилом в жопе, когда мы направились к этому дому и нам сказали томно «А теперь мы посмотрим, как живёт обычный корейский кооператор», глаголю в ответ: «а давайте посмотрим лучше вот этот, соседний, какая разница?», и направляюсь стало быть к другому дому. Лёшенька успел меня ткнуть в бок, мол, заткнись сука, не смущай девочек. И сама Кенни взмолилась, мол, Ян, давайте посмотрим лучше этот дом, я знаю, вы же умный. Падкий я на женские кумплименты всё-таки, ух падкий. Резонно буркнув, что мол, если человек носит очки, это не значит, что он умный, это всего лишь значит, что у него зрение плохое, я частенько так отвечаю в таких случаях, я повернул назад. Да и не собирался я в соседний дом идти, как и в случае с торговыми палатками, так, проверить, истину найти, справедливость, она ведь в этой жизни самое главное.

Да и зашёл я в образцово-показательный дом практически один. Остальных просто-напросто с ног сбила волна запаха, доносившаяся оттуда. Не учли организаторы лишь одного – несмотря на то, что дом хоть и идеальный, самый лучший во всей КНДР, в нём всё равно живут люди, а дома там как правило для европейского носа тянут зловонием неимоверно. Чем пахло так и не обнаружено, но воняло просто адово, апокалиптически, как будто все матросы авианосца «Пётр Великий» одновременно в тесной каюте стянули портянки после дальнего похода. Впрочем, уверен, и матросский аромат показался бы одеколоном «Саша», после лютого испытания запахом в этом доме. Сашенька так и не смог преодолеть порог, Лёшенька зашёл за него, я же исключительно на морально-волевых прошёл и заглянул в соседнюю комнату, чтобы наконец-то увидеть компьютер, сиротливо стоявший в углу (в комнате не было даже розеток), именно тот, который я несколько раз видел на фотографиях до этого.

Хозяйка, естественно, в середине рабочего дня, в разгар страды, случайно оказалась дома. Про компьютер она ничего интересного сказать не могла, и слова такого не знала, распросами пр МС-ДОС и Нортон Коммандер я выносить мозг принимающей стороне не стал, тем более, она, эта сторона, начала увлекать нас в сторону посевной.

Мы ведь все дороги напролёт, что в этот день, что во все дни до этого, наблюдали бешеные толпы народу в рисовых полях и постоянно ныли, гнусаво канючили, что мол давайте мы тоже попробуем рис посажать, давайте тоже, Кенни, Мадам, Майор, ну пожааааалуйста. Пожалуйста. Рис. Посажаем. Можно. Просим. Рис. Кенни. Ааааа. Я домой хочу, к маме. Рис нам посажать разрешили так же вне программы. Сомневаюсь, что это какой-либо государственный секрет, скорее всего, опять боялись, что мы простудимся, либо поскользнёмся на глине и покалечимся, либо же на худой конец просто испытаем моральный дискомфорт, а этого интуристу не положено делать. Отставить испытывать дискомфорт. Долго-долго мы на пальцах объясняли Кенни, что мол, нам только понравится, это же так интересно, и всё-таки она согласилась, и Мадам заодно склонила к отклонению от программы.

И вот, вывезли нас от колхоза, недалеко, в рисовое поле. Все окрестные поля полны кооператоров – они, растянувшись длинными цепочками по полям, задрав кверху тузы, сажают рисовую рассаду. Как только приехала наша модная Тойота, и оттуда вылезли три таких здоровых румяных олигофренчика, да они ещё начали бодро скидывать с себя одежду да закатывать штаны, там весь колхоз работу бросил. Смотрят вовсю, тут не столица, некоторые хоть и не дети, а всё равно рты пооткрывали, хоть и образцовый колхоз то, а всё-равно к такому не привыкли.

Нам изначально выделили в сопровождающие председателя колхоза – она нас всюду сопровождала. Спокойная женщина в годах с уверенным взглядом рабочего человека и повидавшего многое. Например, сотни интуристов. Ответственная должность. Вот и сейчас она объясняет нам, как правильно брать и сажать рассаду. Она уже выросла, собрана в пучки и сейчас спокойно плавает в воде. Мы залезаем в эту воду по колено, проваливаемся в глину – дно рисового поля, нас снабжают пучком рассады – и вперёд.



Рассаду надо брать указательным и средним пальцами и втыкать в илистое дно на определённый уровень, если чуть больше или чуть меньше – рис такой неточности не любит. Расстояние между рассадой тоже должно быть одинаковое. В общем, одна математика. Председатель наглядным примером показывала, как надо сажать. У нас у всех всё с непривычки было вкривь и вкось, с такими работничками точно урожая не видать, но потом мы поднавтыкались и каждый свой достаточно большой пучок рассады досажал ровно. Правда, как догадываюсь, один хрен за нами всё за нами выдернули и воткнули заново, так что наш вклад в сельское хозяйство КНДР оказался минимален. Разве что мы застимулировали своим появлением сотни окрестных работников, они, узрев, как большие белые люди сажают рис, вконец потеряли рассудок и побросали все свои девайсы. Там вдалеке я заметил одно одинокое дерево – пара человек вскарабкалась даже на него.



Мы сажали рядом с дорогой, что логично - по ней то мы и приехали, движение в страду было достаточно оживлённым – в основном гужевые повозки на быках, лошадях, и, естественно, вездесущие велосипеды. Наш добрый майор, пока мы были в полях, а провели мы там с полчасика, расстарался и добыл нам ведро чистой воды – ей то мы помыли ноги, которые были все в глине. Крайне комичным вышел эпизод, когда мы закончили этот процесс и выходим из-за машины, а там выскакивает велосипедист. От изумления, видя такое чудо, он растерялся и чуть не упал, но отдаю дань уважения его выдержке и находчивости – как только он выровнял руль, после неминуемого падения, он практически сразу же обернулся к нам и заорал «ХЕЛЛОУ!». Кстати, английский и русский языки в школах проходят.

Мы долго смеялись все вместе над этим, даже наш суровый Майор улыбался себе в баранку, но наш следующий пункт назначения был совсем недалеко – после образцового колхоза нас ждал образцовый пионерлагерь. Что логично, он расположился на берегу моря. Лагерь в своё время был достаточно известен, в конце концов, это хорошая традиция – иметь в каждой стране по образцовому пионерлагерю, в котором отдыхают только ботаны-отличники. Жаль, название забыл, опять какое-то сумасшедшее. Иногда отличниками между странами кстати можно меняться. Вот почему немалое количество советских детей отдыхало в этом далёком корейском лагере на берегу Японского моря, извините, Восточного, а корейские дети грелись в Крыму в Артеке. Всё-таки, чёрт побери, была в этом своя прелесть.

Но сейчас времена ушли, образцовые пионерлагеря ушли за баблище, ими, говорят, даже столичные шалавы не брезгуют, а вот Артек корейского разлива держится, но ему некого принимать. Разве что немножко вьетнамцев, немножко китайцев, да немножко кубинцев, но их то посылать совсем уж невыгодно – далеко, да и у кубинцев вся своя страна сплошной пионерлагерь. В общем, там принимают всех тех, кто хоть чуть-чуть сочувствует корейским идеям. Кстати, есть немножко и русских, по старой дружбе. Пообщаться с ними не удалось, впрочем, гиды уже поняли нашу коварную сущность и в образцовых местах предпочитали нас не задерживать.

Как только я вступил на территорию лагеря, я чуть не прослезился. Меня ведь тоже приняли в пионеры. Хоть и случилось это на последний отмечаемый День Рождения пионерской организации, 19 мая, пусть и вышло это потому, что я был круглым отличником, а тогда в пионеры заранее принимали только круглых отличников, а всю остальную челядь ждала судьба принятия лишь 7 ноября, но и этого не случилось. Потому что был это 1991 год, и был август, и распался Союз, а вместе с ним и организация. Так и вышел я Последним Пионером Империи, и к слову, я ценю это. Но система лагерей после этой даты агонизировала года четыре, и я вовсю успел прочувствовать её прелесть.

Вот почему я ходил по территории лагеря, с ностальгией смотря на многочисленные корпуса, на дорожки между ними, на море, на свеженькие, не покосившиеся и не заросшие мхом скульптуры пионеров.

Главное здание лагеря оборудовано аж эскалатором. Но поскольку электричества в стране мало, а пионеры и так молодые, побегают по лестницам самостоятельно, его включили только для нас, мы же должны знать, что дети в стране победившего коммунизма счастливы и даже лестницы их возят сами. Посмотрели на детские палаты. Толком это сделать не удалось, потому что приехала новая смена, со всей страны, они иностранцев никогда не видели, и вместе с нашим посещением по всему лагерю пошёл клич, отдыхает любая Куба: АЛЕМАНЫ ПРИЕХАЛИ! БЕЛЫЕ! ИНОПЛАНЕТЯНЕ! ТАКОЕ ТОЛЬКО В КИНО!!! ПАЦА, СКОРЕЕ СЮДА!

Это дети. Люди с незашоренным сознанием, которые пока ещё могут себе позволить искренне выражать одолевающие их эмоции, на них пока ещё не давит пресс общества, пусть даже корейского. Они висят гроздьями, они галдят, они показывают пальцем, они в изумлении открывают рты, они молчат в шоке, они кричат, что-то пытаясь объяснить нам. Кенни даже и не переводит, она лишь улыбается, что-то пытаясь рассказать про год постройки лагеря и роль Ким Ир Сена в ней (конечно, он здесь был, и не раз - вон табличка), но и она затихает под этим гвалтом. Долго мы в такой роли не выдерживаем и сваливаем на улицу.

Но и здесь, на главной площадке, только что привезли отряды отличников со всей страны, совсем маленькие дети, лет по девять, десять, уже в галстуках, их построили и что-то говорят в рупор, но природное детское любопытство изменяет послушанию взрослым - больше чем сто голов поворачивается в нашу сторону и глазеет на нас, как бы там не распинался вожатый. Мы взяли с собой множество конфет, мы знали, купили ещё во Владике, и раздаём их случайно ошивающимся на улице ребятам.

Для нас специально открывают местный магазин, там конечно продаётся много игрушек, цены в вонах, и магазин выглядит востребованным, и несмотря на то, что это образцовый пионерлагерь, я делаю вывод о том, что какая-то часть игрушек и надувных матрацев из этого магаза детям таки перепадает, и таки он не является стопроцентной показухой для гостей. Там мы покупаем пионерские галстуки (да, к слову – их тоже придумал Ким Ир Сен), и нам их торжественно повязывают. Единственное различие – узел повязывается несколько по-другому, но смысловое его значение то же, что и в своё время у нас, но стоит ли говорить о том, что его так же разработал Великий Вождь.

Красивый зал для театра и кино, красивый симпатичный международный музей, нам всё это показывают, всё логично, хоть это и образец, но всё-таки это реально используется для детей, и сделав памятную фотографию у мозаики в виде безликой серой карты мира (и лишь Корея выделена ярко-красным), мы отчаливаем.



Предварительно вручив достаточно объёмные запасы конфет Коркунов (можете во мне не сомневаться - это не проплаченная реклама, вполне вероятно, эти конфеты говно, но все говорят, вроде ничё). Тривиально выловили двух пионеров, резво перебегавших плац, и вручили им, практически насильно, они ничего не хотели у нас брать, отказывались, пока Кенни не сказала им что-то на своём языке древних эльфов. Как она нам объяснила, она сообщила, что это подарок от гостей из России и, они обязательно должны его поделить между всем отрядом. Те ответили что-то вроде «Служу КНДР!», и довольные убежали.



По нашей суперпрограмме, разработанной неведомым Господином, нам полагалось отдохнуть на пляже и искупаться. Поскольку дул сильный ветер и на море гуляли волны высотой почти с метр, все гости страны купаться и отдыхать отказывались. Впрочем, гиды и так сами всё отлично понимали, но сказали, что на пляж заехать надо, для их галочки.

Надо отметить тот факт, что вольнолюбивый народ Кореи особо к морю пускать не любят. Боятся, что удерёт. Вдоль всего моря, вообще вдоль всего протяжения береговой линии, стоит высокий забор с решёткой. Может, под током, а может, и нет, простите, не проверял. На вопрос к Кенни, мол, а зачем такая напасть, может, обидел кто, та просто ответила – а это чтобы шпионы не высаживались. И прочие плохие враги. Но тут же добавила (напомню, с нами уже было всё понятно и мы стали ей свои в доску, а хрен ли – один возраст, да другой пол – природа берёт своё): - и чтобы люди рыбу государственную не ловили.

Ну в общем, старая тема. Под соусом идей чучхе («только свои силы, а кругом враги») прибрежных жителей лишили самого святого, что у них есть - моря. Купаться летом нельзя, только на специальных контролируемых пляжах. Рыбку ловить нельзя, если рис не задался – её вовсю ловит государство, а ловля в своих шкурных интересах запрещена. Всё это подаётся к столу среднестатистического корейца как «Отчизна окружена врагами» - вот-вот жди высадки и будь готов отбить.



Ну вот, приехали мы к дыре в этом заборе. Там расположен какой-то небольшой пансионат неясного предназначения – так как шторм, ничего и никого нет, лишь одна сотрудница, продающая пиво (я после стольких лишений немедленно взял бутылочку), и сотрудник в форме – его я заметил на крыше здания, только с пляжа. Ветер на берегу был такой, что в принципе мог унести небольшого человека, например ребёнка, или корейца. Нам же Кенни дала добро на наше слёзное «можно мы быстренько прогуляемся, посмотрим, и назад», и мы без присмотра поскакали по пляжу быстрее ветра. Нашли оставленную рыбацкую лодочку, обнюхали её, как гончие псы – мы всегда так обнюхивали всё, что не было изначально нам предназначено к просмотру.



И тут.... и тут... о да.... спустя где-то километр дёру от здания пансионата вдоль моря... мы обнаружили целый выброшенный на берег корабль! Он был ржавый, достаточно большой, судя по всему, обычный рыболовецкий траулер, выброшенный штормом на берег, да так и оставленный за ненадобностью. Либо просто старая посудина, отбуксированная на пляжную мель для других целей. Ну в общем, страстно заинтересовал он нас. С носа судна гостеприимно свешивалась лестница. Только дурак не полез бы. Ну не считая конечно российских туристов, обожающих Анталию и Шарм-Эль-Шейх.

Несмотря на то, что до лестницы надо было преодолеть весьма бурный прибой, Сашенька сделал это, под наше бурное с Лёшенькой улюлюканье. Он уже достиг борта, и начал переваливать его, мы навострились, как преданные подручные воклкодавы, готовые вот-вот последовать за ним, как блин... из-за борта высовывается добродушное узкоглазое лицо, заставившее Сашеньку отпрянуть. Впрочем, лицо отпрянуло не меньше и судя по дальнейшей мимике подсело на измену куда больше нас. Ржавое брошенное судно оказалось обитаемым, и я понимаю его обитателей.

Сидишь, ты значит, на этой выброшенной на мель посудине, в ус не дуешь, живёшь сто писят лет. В самом сердце КНДР. Рыбку ловишь, для Родины стараешься. В перерыв от трудовых будней лежишь себе в гамаке в своём трюме, решил проветриться, сходит в туалет, в гальюн, так сказать, и только подошёл к верёвочному трапу, а там... такая белозубо-улыбающаяся алеманская рожа, которую ты видишь первый раз в жизни, скалится и ручкой машет.



В общем, итог: Сашенька поспешно сползает с трапа, раскосые глаза рыбака на брошенном траулере широко открыты, он наблюдает за нами с борта, несколько отпрянув, со стороны здания за нами по песку, невзирая на сильный ветер, бежит Кенни: мы пропали больше чем на полчаса. Так и кончилось наше посещение пляжа. Мы приехали назад в город Вонсан. Несмотря на массу событий, кучу полученных эмоций, только стало смеркаться. Был ещё совсем ранний вечер. И он, этот самый вечер, как оказалось впоследствии, только начинался...

[Михаил Ш]

Ян, опять слов нет, одни эмоции......

[Михаил Ш]

Ян, опять слов нет, одни эмоции......

Только ради Бога, не тяни с продолжением!

[Andrey Vorobiev]

Я могу только одно скаазть: "ВАУ", это просто... слов нет, как описать восторг..

[вальтрон]

потрясающе...

[Stamper]

Ян, это конечно OFF, но все же: написали ли тебе в результате австралийцы, с которыми ты на Кубе тусил?

[Masquerade]

Приехали назад на нашу базу для вылазок – гостиницу в городе, с песнями, в пионерских галстуках, первая конармия на марше. Гостиница оченно подходила для съёмок леденящих кровь триллеров, так как была кристально пустой. Огромная шестиэтажная башня, довлеющая над центром города, находится на береговом выступе, с трёх сторон омываемом бурным серым морем. Вблизи гражданских построек нет, кругом ни души, постояльцев тоже нет. Добрая сотня номеров пустует. Два-три сотрудника с мрачными лицами из серии «Иди ка за мной мальчик, иди ка». Приехали, лифты отключены, побежали запускать, ну мы конечно сказали – забейте чуваки, чё мы не свои что ли – и полезли на наш верхний этаж пешкарусом.

Воду включили при нас, холодную только. Горячую сказали дадут на полчаса по нашей просьбе – когда захотим, ну мы конечно захотели сразу же. А так в туалетах стоят гигантские бадьи с водой и черпачками, такая картина, к слову, наблюдается по всей корейской провинции, да и не только корейской. Подсвечники со свечами,стоящие тут же, в туалетах, так же грели душу. Половицы и двери скрипят, как призрак бродит какое-то подобие горничной, даже портрет Ким Чен Ира в холле потрескался, вот кощунство.

Номера нам от такой жизни опять дали два, холл треугольником, в центре большой проём, номера по краям, как в салунах. Дополняло картину то, что море плескалось прямо под нашими окнами, да море такое суровое, холодное, сердитое. Мы вообще как перевалили хребет с запада на восток, тёплое майское солнце пропало, похолодало, и главное – ветер сильный, хоть взлетай и в штопор входи.



Гостиница была зачотнейшей, меня очень порадовала. Она находилась прямо у входа на длинный, далеко выдающийся в море мол, он вёл к малюсенькому острову в паре километров от берега. С высоты нашего Хилтона он был как на ладони, ну мы само собой и напросились пойти перед ужином погулять – нас ведь вконце такого ударного трудового дня ждал лучший ресторан Вонсана, а чё, рис мы посажали, надо бы и хлебом солью попотчевать за повышение валовых показателей в с/х. Попотчевать до отключки, как обычно.

Время до ужина мы и решили потратить на небольшой морской моцион. Расклад: на островке очень любят отдыхать местные жители, коим посчастливилось жить и работать в Вонсане, городе-порте, городе-рыбаке, городе-труженике. Более того, поскольку с мола отлично ловится всякая мелкая морская шняга, неосторожно заплывающая в бухту, то что логично желающих поправить своё продовольственное положение за счёт этой самой моршняги - просто немерянное. Вся эта морская хрень – дары океана, а океан принадлежит народу, и ни в коем случае никому в отдельности, поэтому этому самому народу право пользоваться океаном в своих шкурных интересах продают за деньги. Иными словами, вход на мол платный.



Заплатил мелкую денюшку – и своей леской хоть всё Японское море вылавливай, а то и весь Пасифик Осеан, если выйдет. Таких любителей попытать фортуну на моле было человек двести-триста, они растянулись на всю его двухкилометровую протяжённость. Тут же счастливчики продают с рук нехитрый урожай – неизвестную мне и тем более науке мелкую рыбку, кальмаров, морских звёзд, некоторых из них тоже хавают, креветок, короче всё, что удалось вытащить. Тут же народный катализатор мировой торговли – бабушки. Они продают рыбакам водку, пиво, чипсы, шоколадки, прочую бодягу. В общем, этот мол – вонсанский общественно-деловой центр.

Туристы туда не ходят, поэтому бугай-охранник, собирающий денег, сначала восстал по поводу нашего бесплатного прохода, но Кенни ему что-то ласково шепнула на ушко и лицо его приняло знакомое мне уже по массе эпизодов выражение – «Служу КНДР!». Когда мы медленно брели по дамбе, меланхолично сдуваемые сильным ветром в море, местная публика по-моему начала от одного нашего вида терять сознание. Лески выпадали из обессилевших рук рыболовов, корейские бабки забывали о своём товаре, разложенном прямо под ногами на бетоне, сушёная рыба пыталась улизнуть в море от потерявших бдительность промысловиков.



Дошли до островка – там почти никого нет, лишь засранный бетонный туалет, маленькая будка с маяком (у меня из под ног метнулся какой-то зверёк), да несколько отдыхающих компаний, это логично, сегодня воскресенье и несмотря на непогоду просирать единственный выходной никому неохота, что в Корее, что во всём мире. Уже хотели было пойти назад, но тут Кенни радостно завизжала и бросилась на шею некоей девушке, которая ошивалась тут же. Они потрещали с минутку, и тут эта девушка нам говорит на старом добром великоросском языке – здравствуйте, очень приятно.

Ну мы хоть ещё те жулики, но тут и мы малость подохренели. На маленьком островке в Японском море у берегов КНДР корейская девушка говорит на русском! Объяснилось же всё просто. Это была однокурсница Кенни, простите, забыл как звать, да и не понял собсно, а Кенни то стало быть у нас в универе изучала могучий русский язык, что и логично, однокурсница занималась тем же. Говорила она даже лучше, чем наша девочка-белочка, она так же была в России и акцент у неё был куда мягче, а словарный запас – больше.

Она приехала ненадолго с новоиспечённым мужем из Пхеньяна в Вонсан к родителям на выходные, и вот они тут типа тусят – водовку попивают, мясцо жарят. Мы естественно тут же хором заныли в своём ставшем уже привычном стиле, мол давайте с ними, ну давайте с ними, чё там в ресторане делать то, да и вообще на берегу скучно, а тут вон какой джем-сейшн. Кенни о чём-то переговорила с Мадам и все вместе мы присоединились к компании.

Это была типичная корейская семья – глава семейства с женой, их дочь, стало быть импортный муж из столицы, пожилая женщина непонятного мне свойства, молодая женщина непонятного мне свойства, дитё неразумное, ну и две наших леди и нас три балбеса. Итого весьма плотная компашка в 12 носов, сидели прямо на камнях вокруг священного талисмана любой корейской семьи – некоем подобии жаровни, работающей на газу. На нём очень удобно жарить мелкие кусочки мяса и всякую небольшую хренечку – очень вкусно выходит, не знаю, почему у нас на Родине с её любовью к бухалову на лоне природы она не прижилась. Тем более, жаровни производит Китай и он ими вообще уже весь мир завалил, только мы со своими мангалами держимся.



Мы сначала тушевались, так как выглядело всё более чем странно, то шаг влево, шаг вправо – расстрел, прыжок воспринимаем как попытку улететь, то вот такая вот внеплановая малина. Мы очень долго переглядывались и перемигивались, подозревая, что такая вот неожиданная «встреча» выпускников так же подстроена, мол, окунуть так сказать интуриста в аутентичность, но всё-таки пришли к выводу что до такой степени сыграть невозможно. Тем более, что глава семейства впоследствии нажрался в состояние «Вайт Пауэр», а это на службе уж точно невозможно.

Ну нам вообще не очень свойственно заморачиваться, поэтому мы быстренько сгоняли на мол и купили у бабок пива с водкой и закуску. Вернее, быстренько сгоняла вместе с нами Кенни, потому что если бы им свою поганую валюту предложили, они от нас в море бы спрыгнули. Она потратила все свои деньги, а мы ей компенсировали еврюшками, их там что логично больше любят, чем зелёных волосатых дядек. Водка была на желудях, честная компания поморщилась и выдала нам крылатую фразу, которая до сих пор гуляет среди нас: «Плохая водка. Такую только кооператоры пьют». Ну чем мы хуже кооператоров – навернули с Лёшей по стопарю, оказалось реально полное говно.

С семейством мы покорешились, они нас угощали всей своей снедью – мясом, сосисками, ещё чем-то. Объедать КНДР было неприлично и мы снарядили в наш отель-призрак непьющего Сашеньку – дедушка старый, ему всё равно. Он вскоре принёс рюкзаке помимо нашей отечественной водки ещё и конфеты, и свои ненаглядные сигареты, которые раздал присутствующим мужчинам. Кстати, подавляющее большинство мужиков в стране курят, а женщин – нет. Сашенька бежал по молу в отель и назад тоже бегом, как заядлый спринтер, по его словам, народ на моле при такой картине вообще похоже стал конца света ждать. Сначала эти странные люди пешком пришли на остров и не вернулись, теперь вот один из них бежит (!) - в Корее всё происходит очень медленно, я вообще не видел бегущих людей, да ещё и один (!), да ещё и с рюкзаком (!) и с бутылкой водяры в руке (!).

Наша водка местным любителям синевы понравилась, говорят, только несколько крепковата, ведь корейская водка, как и практически во всей Азии – 30 градусов. Публика ураганно смела все конфеты. Лично я налегал на пиво с рыбой. Мне показали какой-то сорт рыбёшки, которую можно было есть сырой, это красиво конечно – выловили её тут же рядом с нами, хуякс её о камень, и голову на этом же камне отрезали. Покромсали на несколько кусочков – и в рот, даже потрошить не надо. Мне зело понравилось, главное только не злоупотреблять, а то пися однажды упадёт на полшестого, навсегда, и капец.



После водки языки у всех развязались, правда нам то всё равно, что развязывался у корейцев язык, что нет, мы всё равно как глухонемые, без сурдопереводчика, то есть Кенни, никуда ни ногой и ни бум-бум. Она тоже нажралась. И Мадам нажралась. Все нахрюкались, кроме неразумного дитя и молодой невесты-однокурсницы. Кенни скоро заявила: я больше не буду, нельзя, и так чувствую себя пьяной. Всякие типично русские приёмчики, направленные на продолжение банкета (они все лежат на главном базисе: «ты меня уважаешь?»), помогали недолго. Пить как портовый грузчик продолжал только глава семейства. У Мадам же начали приключаться видения. Ей регулярно стало казаться, что она потеряла наши паспорта, от этой мысли её бросало в пот и она их регулярно пересчитывала у себя в сумочке.

Любое возлияние на природе, в любой стране мира, особенно с участием людей, рождённых на севере Евразии, заканчивается одинаково. Либо же кто-то нервно схватит себя рукой за чуб, уронит слезинку, скажет сам себе: «Отчего белоствольные всё понимают?», и затянет что-то вроде «Любо братцы, любо». Либо же кто-то выскакивает в центр и начинает горлопанить всякую весёлую ересь а ля «Не женитесь на курсистках, они толсты, как сосиски». Либо же все хором, не сговариваясь, как по команде невидимого дирижёра, затягивают «На поле танки грохотали». Короче, обязательно надо начать петь, а то праздник под угрозой срыва.

Спели что-то на корейском, не мы, конечно, потом девчонки спели на ломаном русском Таню Буланову – песни, которые они знали, остались в девяностых. Эх, щас зал порву. Мы в ответочку прогорланили «Ничего на свете лучше нету», особенно чувственно у нас выходило «лалалалалалалалалала» и прочий высокий слог. А наша благодарная корейская аудитория нам подхлопывала. Потом выступил я соло со своим бессменным «Невесте графа де ла Фер всего 16 лет», у меня всегда это неплохо получалось, с картинным откидыванием головы, заламыванием рук, в общем, даже корейцу будет ясно – происходит жестокая драма. А платье с плеч ползёт само, а на плече горит клеймоооооооо.

Но потом всё вообще кончилось. Во-первых, смерклось, и компания потерялась во тьме. Во-вторых, Кенни давно ныла, что нас уже два часа как ждёт ресторан, искать скоро начнут. В-третьих, вся компания, хоть и расслаблялась по полной, нет-нет, а иногда напрягалась, видя посторонних людей, и все постоянно озирались. Стукачей везде много, особенно при социализме. В общем, свернулись. Отлично зажгли, прекрасные аутентичные, а самое главное, незапланированные посиделки. Единственное, осталось лёгкое подозрение, что семья всё-таки оказалось не рядовая, так как выписанный из Пхеньяна муж постоянно снимал происходящее на нулёвенькую японскую зеркалку, семья сильно контрастировала с потрёпанного вида рыбаками, ну а когда нам сказали, что модный муж работает в столице в топографо-геодезической конторе, которая обслуживает армейские заказы, всё встало на свои места.

Мол с наступлением темноты опустел. И бабки посворачивались со своими манатками, но пара десятков самых упорных рыбаков всё равно ждала своей верной добычи – у них даже поплавки были со светодиодами, походу, они там собрались коротать ночь. На выходе с пирса в одну сторону пошёл глава семейства, вернее, его понесли на плечах его преданные женщины. Так обычно забулдыг из пивнух друзья выводят, он висит у них на руках, и горланит «Я был батальонный разведчик, а он писаришка штабной». Только сейчас почтенный глава семейства что-то тихо напевал на корейском. Очень надеюсь, что что-то не про Ким Ир Сена, может, их хоть в алкашке отпускает. Кстати, пьяного корейца видел первый и последний раз. И того сами же споили.

Только проводили – опа-па, видим – человек в костюме носится, с обречённым видом шныряет туда-сюда, будто потерял что-то. Оказалось, потерял он нас, а сам он есть управляющий рестораном. Не дождавшись нас у себя, он прибежал в гостиницу, там его послали к охраннику у мола, вроде, там видели в последний раз, и вот он уже хотел забираться на мол в наших поисках. Мы вежливо пытаемся отказаться от ресторана, так как все обожрались мясом и сырой рыбкой. Но мужик просто за руки тянет.

Пришлось соглашаться. Ресторану же тоже галочки за иностранцев ставят. Почему интуристов не было? А где еда? Украли? А? Говори, контра! Вот и волнуются постоянно. Хотели посидеть символично водички попить, но как назло опять нанесли гору еды, наверно, очень похоже выглядели подносы в рыцарских замках на пирах, опять эти заманавшие «надо попробовать – уважить», в общем, из заведения еле выползли. Ещё пара дней в таком темпе и из ресторана в автобус нас будут нести за руки-за ноги, там в демо-режиме возить по окрестностям, а потом снова в ресторан заносить. И по новой.

Спалось в этом старом скрипящем отеле очень сладко, под свист ветра и шум прибоя внизу. Ещё бы тут не сладко спать, когда столько еды практически насильно запихнули. Напротив моего окна, далеко на острове, на удивление светило огнями здание, всю ночь - пансионат для военных.

Утром случайно встретились с единственными постояльцами гостиницы – китайскими наблюдателями из ООН. Опять пожрали. Судя по усталым лицам наблюдателей за соседним столом, они тут занимались тем же – постоянно жрали, под бдительным присмотром принимающей стороны. В целом было понятно, что они здесь делают – таких ребят пускают только в относительно цивилизованные места. Вонсан – в общем то по корейским меркам очень крупный город, на третьем месте в стране по численности. Уютно расположился на сопках, на берегу очень комфортной бухты, которую защищают множество скалистых островов.

Да вот только порт практически стоит – грузооборот небольшой, судов у пирсов нет, разве что маленькие тральщики промышляют рыпку. Стоит на приколе довольно большое пассажирское судно, раньше оно связывало республику с Японией, но сейчас то ли японцы опять опомнились, что мол кого мы к себе пускаем – краснопузую нечисть, то ли корейцы вспомнили, что запускают к себе колониалистов-империалистов, таких расстреливать надо, как Ким Ир Сен делал в горах, а уж явно не параходики друг к другу пускать. Вот и ржавеет корабль.

Зато Вонсан крупная база ВМФ, тем и живёт, но мимо стоянок его судов нас почему-то не провозили. А так – весь город как на ладони. Вообще все северокорейские города выглядят одинаково – самая главная площадь, очень большая, на ней стоит бронзовый отпидорасенный Ким Ир Сен, кепка сияет как солнце. Один или несколько больших широких проспекта, не чета конечно пхеньянским, но с некоторыми московскими поконкурируют. Они застроены высокими образцовыми домами, чистенькими, вылизанными. За ними, во дворах, на окраинах - гигантские частные сектора, которые по мере появления в казне средств на стройку также сносятся и потихоньку застраиваются многоэтажками. На самом видном месте в городе, это, как правило, основная развязка, стоит высокая белая стелла с изречением из Ким Ир Сена – из серии всё будет пучком, чуваки, веруй в Марию Деви Христос и спасёшься ты и весь дом твой.

Такие стеллы в обязательном порядке были установлены в каждом населённом пункте КНДР, в каждом селе, произошло это после 1994 года – года смерти вождя, как дань уважения. Чем крупнее город – тем выше колонна. Такая стелла на весь город одна, и цитата везде, опять-таки по всей стране, одинаковая. Я даже пытался её запомнить, мне перевели, но тщетно. Статуя, стелла, площадь, Дом Культуры, проспекты – вот основные атрибуты центра любого мало-мальски большого города. Все они были дотла сожжены американской авиацией, исторических памятников никто не имеет (за редчайшими исключениями), и простор у строителей социализма есть.



Мы едем. Забрали манатки и снова в путь. Нету лучше самолёта чем любимая Тойота. Мы мчимся строго на юг, вдоль побережья, вот уж проскочили образцовый пляж и образцовый колхоз, и ещё километров 100 дальше, в горы. В них то мы снова и ехали. Алмазные горы – одно из чудес корейской природы. Есть семь чудес в стране, которые должен увидеть каждый кореец, по заповеди угадайтесодногораза кого. Алмазные горы – одно из них.

Узнав, что нам опять придётся лезть по бараньей тропе в гору, как в Мёхансан, мы дружно вздохнули и уже было привычным жестом собрались стягивать майки, но Кенни обнадёжила, что подниматься придётся гораздо меньше. Так и вышло. На одном из совершенно непримечательных витков горного серпантина наш шумахер ударил по тормозам, мы вышли, и прямо от обочины вверх вели выбитые каменотёсами ступени. Ну, уфф, поехали, всё выше, и выше, и выше.

Подъём не занял много времени. Он крутой, но достаточно недолгий. Зато картинка, которая открылась нам на вершине – это, дорогой Ян Александрович, полный крышесъезд. Есть такое потасканное жизнью выражение – как в сказку попал, придётся его употребить, потому что только оно попадёт в точку. Уже сама дорожка наверх была такая мощёная, как из сказки, вроде дорожки из жёлтого кирпича. Она привела нас к небольшому озеру на самой вершине, оно было надёжно укрыто в расщелине, образуемой скалами крайне причудливой формы и цвета. Дополнялась картина потрясающей красоты приземистыми сосенками.



Пейзаж был абсолютно неземной, он был даже не лунный, он был именно - сказочный. Поверхность озера была абсолютно ровной, неживой, стеклянной, и он, этот пейзаж, удваивался. От озера, с вершины, открывался прекраснейший вид на долину в самом сердце Алмазных гор. Глядя на неё с высоты, чувствуешь первооткрывателем Затерянного Мира – ведь долина абсолютно необитаема, на десятки километров нет человеческого жилья. Девственная природа. Умеренного пояса. Что может быть лучше. Уходить оттуда не хотелось.





Кенни не последовала нам, принявшимся по старой привычке, как горные козлы, скакать по скалам туда-сюда. Она даже потеряла нас из виду, впрочем, сейчас она боялась уже не того, что мы уйдём через перевалы в сторону Южной Кореи (до демаркационной линии совсем недалеко), а что мы тривиально навернёмся. Но мы почему то всё не наворачивались.

Но всему рано или поздно приходит конец. Вот и сейчас нам пришлось покидать эту сказку. За что можно обожать Северную Корею – так это за её природу. Ведь в какой то степени мы стали свидетелями некоего эксперимента. Помимо законсервированного общества, мы имеем и законсервированную природу – в том виде, в каком она была пятьдесят лет, а стало быть, и много веков тому назад. В стране нет крупных промышленных предприятий, портящих экологию, нет диких орд туристов, срущих вся и везде. Там живёт мало людей. Вот почему природа этой страны – её главное богатство. Это понимает и народ, это понимает и власть,и её, природу, тщательно охраняют.



Людей с детства приучают к бережному к ней отношению. И вот итог: уникальный гигантский заповедник, удивительный по своей красоте – целое государство. Ведь даже в соседней Южной Корее, идентичной по природно-климатическим особенностям, очень мало осталось таких мест – всё заселено, распахано, застроено, засрано. Тут уж какой стране как карта легла.

С такими то мыслями и помчался я, точнее, меня помчали, назад в Пхеньян.

[Alex777Vl]

Masquerade, а сколько чаевых вы этой гидше ЛИ(которая на фотографыии) оставили?

А вот и сотрудники госбезопасности, просматривающие интернет по поводу информации о Северной Корее, нарисовались. Надеюсь никому не будет плохо.

[ja_va]

...

И так всё и вышло. На мой взгляд, на данный момент, мы имеем самое счастливое общество на Земле.

...

Очень многие, после ознакомления с вышеописанным, всплеснут руками: какой ужас! - и вероятно, даже отложат просмотр сериала «Счастливы вместе», а то и боже меня упаси, «Кадетов». - Давайте спасать корейцев! - сколько я слышал подобных мыслей. Как же так? Кошмар! И это в XXI веке! На все эти вопли-сопли я хочу ответить лишь одно – а оно надо? Нам, вам? Мы что, записались в Господа Боги, или того пуще, в американцы, чтобы знать, какому народу какое счастье надо?

Допустим, - допустим, мы вполне чётко представляем себе ситуацию – действительно, корейцы как попали в такой оборот в середине XX века, так из него упорно выходить и не хотят. Оно и понятно, почему на рубеже 80х-90х столько чуваков отреклось от идеалов, а они - нет. А ответ то прост – ОНИ СЧАСТЛИВЫ. Им хорошо. ОНИ СЧАСТЛИВЫ ОТ ТОГО, ЧТО НЕ ЗНАЮТ, КАК ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ – ИНАЧЕ. Вы хотите им это ИНАЧЕ предоставить? Со всеми вытекающими? Нас вон уже окунули лет двадцать назад в это ИНАЧЕ – до сих пор обтекаем, и мёд то вроде есть, да в дерьме что-то всё кругом перемазано. Лишить их этой массовой эйфории с их иконкой-вождём и слепой верой в великую миссию Кореи?
....

Лишать ли этих детей, лишать ли этих корейцев, такого искусственного счастья? Решать никому. Ни мне, ни тебе, ни ему.

Позволю себе слегка не согласиться с некоторыми выводами уважаемого автора-

Счастливы ли корейцы он, как и сам наверное понимает, знать не может, потому что с простыми корейцами пообщаться ему совершенно не довелось.

И именно тот факт, что общению этому власти столь старательно препятствуют лишний раз подтверждает подозрения, что они далеко не так уж счастливы. Просто боятся (и не имеют возможности) об этом говорить.

Я также осмелюсь подвергнуть сомнению сделанный вывод, что "раз корейцы счастливы, то пусть себе так и живут, зачем их трогать?"

Существование подобной системы несет в себе серьезную угрозу, и если не поставить эту страну КАК МИНИМУМ под контроль, то кто знает, как скоро захочется уважаемому Ким Чен Иру "осчастливить" остальное человечество, или хотя бы покарать "злобных янки" ("надменных бритов", "лягуштников френчей"... подставить любое) за прежние грехи? В системе, где один человек -Бог и Царь и любое решение его беззаветно выполняется, нет никакой гарантии что очередная придурь данного человека не окажется угрозой всему человечеству. В эпоху ядерного оружия это далеко не так безобидно, как кажется.

А вообще все это дает возможность многое понять и в нашей собственной истории, где десятилетиями имели место попытки создать именно такое вот, безоговорочно-тупо-счастливое общество методом полной изоляции и уничтожения недовольных. К счастью, страна у нас слишком велика и многообразно, и эксперемент не удался...

В остальном- прекрасный отчет, большое спасибо ;)

[Vova]

А вот и коршуны мирового империализма подтянулись.

[BadBlock]

А вот и коршуны мирового империализма подтянулись.

+1


P.S. Автор! Ты нереально жжош, пешы обязательно йещо!

[Necroman]

И так всё и вышло. На мой взгляд, на данный момент, мы имеем самое счастливое общество на Земле.

Самые счастливые, по опросам - жители Вануату.

Счастливы ли корейцы он, как и сам наверное понимает, знать не может, потому что с простыми корейцами пообщаться ему совершенно не довелось.

+1

И именно тот факт, что общению этому власти столь старательно препятствуют лишний раз подтверждает подозрения, что они далеко не так уж счастливы. Просто боятся (и не имеют возможности) об этом говорить.

-1. Если это что-то и подтверждает, то только то, что власти пытаются сохранить статус-кво. Всё остальное - такие же домыслы, только с обратным знаком.

Существование подобной системы несет в себе серьезную угрозу, и если не поставить эту страну КАК МИНИМУМ под контроль,

-1. Существование подобной системы не нуждается в чьём-либо разрешении. Это состояние отдельного народа, его собственное счастье или трагедия. Народ имеет право самостоятельно написать свою историю - не надо пытаться это право отобрать. Если корейцы когда-нибудь вынесут династию Кимов вперёд ногами, выбросят своё чучхе на свалку и сделают Корею единой страной - пусть они сделают это сами, и гордятся собой и своими революционерами.

А вообще все это дает возможность многое понять и в нашей собственной истории

+1. Тем КНДР и интересна.

В остальном- прекрасный отчет, большое спасибо ;)

+10. Хорошая книжка получиться может.

[Masquerade]

Позволю себе слегка не согласиться с некоторыми выводами уважаемого автора-

Счастливы ли корейцы он, как и сам наверное понимает, знать не может, потому что с простыми корейцами пообщаться ему совершенно не довелось.

естественно, знать я этого не могу, я вообще могу сказать по поводу того, счастлив тот или иной индивид, лишь в отношении одного человека - самого себя. Всё остальное - априори не более чем моё мнение, основанное на созерцании окружающей действительности.

Более того, отмечу, что даже доведись мне пообщаться с рядовыми корейцами (кстати, я думаю, что мне это удалось, там, у моря), ответ был бы один - у нас всё хорошо. Именно таким он и был. А правда это, или же лукавство, решать мне, что я и сделал, и свою позицию озвучил.

Существование подобной системы несет в себе серьезную угрозу, и если не поставить эту страну КАК МИНИМУМ под контроль, то кто знает, как скоро захочется уважаемому Ким Чен Иру "осчастливить" остальное человечество, или хотя бы покарать "злобных янки" ("надменных бритов", "лягуштников френчей"... подставить любое) за прежние грехи? В системе, где один человек -Бог и Царь и любое решение его беззаветно выполняется, нет никакой гарантии что очередная придурь данного человека не окажется угрозой всему человечеству. В эпоху ядерного оружия это далеко не так безобидно, как кажется.

На мой взгляд, Ким Чен Ир, как и всё руководство КНДР, далеко не дураки и не конченые фанатики, чтобы пытаться экспортировать социализм по всему миру, как когда-то пытались это сделать мы. Более того, у них тривиально нет для этого никаких возможностей. Думаю, это отлично понимает и мировое сообщество, и штаты в том числе. Поэтому оно, это сообщество, и не прессует Корею, отлично понимая её крайнюю зависимость от продовольственно-энергетической иглы и умело этой иглой манипулируя.

[Masquerade]

Ян, это конечно OFF, но все же: написали ли тебе в результате австралийцы, с которыми ты на Кубе тусил?

почему возник интерес, если не секрет?)

нет, не написали, хотя должны были уже вернуться. Может забыли, сколько у них за 8 месяцев на их пути было таких русо маринеро...

а может банально потеряли адрес - это ж жалкий клочок бумажки, его просрать в три секунды, особенно таким алкашам

[Stamper]

почему возник интерес, если не секрет?)

Не секрет конечно. Я параллельно читал твой отчет о Кубе и как раз остановился на моменте, когда ты австралийцу второй раз пытался свой адрес оставить. Стало любопытно написали они или нет
Сам просто тоже всегда адресами обмениваюсь, но еще ни разу никому не написал почему-то. Теперь хоть не так стыдно, я не один такой значит