Как оказалось, на Гунсу приятнее смотреть в хорошую погоду. Можно заметить, что она расположена среди живописных гор.
А сам посёлок выглядит весьма внушительно, занимая большую площадь в долине.
Из Гунсы бодренько поскакали вверх.
Солнце светило, снизу из ущелья потихоньку подтягивались тучи. Облака, что слегка посыпали нас снегом накануне вечером, оставили на склонах немного снега, для красоты
Настроение было приподнятое. Как ни крути, последний участок пути перед долгожданной встречей с Канченджангой. И рюкзаки у всех, хоть сколько-то но стали легче.
Тропа здесь идёт по лиственному лесу. Кое-где попадаются деревья сильно напоминающие берёзы. Чуть ниже, вчера днём было полно крапивы. Листья имееют маленько другую форму, но ошибиться невозможно. К тому же, жалится непальская же крепко, как наша родная крапива.
Чрез три часа привал у мостика через речку. Это был последний мост на пути к Канченджанге. Дальше весь путь шёл по правой стороне ущелья.
Здесь-то мы и повстречались с нашим земляком из Пензы. Как уже писал, он шёл один, без портеров, без гидов.
- Как приятно по-русски поговорить, - сказал он при встрече и начался длинный разговор.
Он уже две недели ходил по горам в этих местах. Ничего не знал о жертвах муссона в центральных областях. Мы первые поведали об этой трагедии. Он поделился впечатлениями от увиденного на южных склонах Конченджанги.
Я бы поговорил ещё, но голодные взгляды наших непальцем призывали варить кипяток для китайской лапши. Кружки портеров были уже наполнены ей до краёв. В этот день на треке не было лоджей, где можно было бы пообедать. С утра все расчитывали на кипяток и чай, который должен был сварить Примус.
Дмитрий ещё долго беседовал с пензенцем, а я даже не успел спросить имени...
Однако пути наши пролегали в разные стороны...
Вскоре мы распрощались. Пожали друг други руки, он подошёл ко мне и к ожидавшим кипятка непальцам. Мы остались обедать, а "человек из Пензы" отправился вниз, в Гунсу.
От мостика был хорошо виден глейсер Жанну.
С противоположной стороны нам был обещан красивый вид, и сама панорама Жанну.
Но всё, что удаволось нам рассмотреть позднее в окнах между облаками, выглядело массивно, но никак не напоминало панораму.
Была уже вторая половина дня. Погода здесь меняется по расписанию. Облака начинает "натягивать" после одиннадцати часов утра. К обеду или, если повезёт, к часу дня, все горы вокруг укутывались плотным одеялом облаков.
После мостика, очень скоро тропа резко поднимается в гору и долго идёт по самому краю осыпи. Огромный холм напротив - конус глейсера Жанну. Своими размерами он почти перекрывает ущелье.
Не сказать, что путь на Канченджангу изобилует опасными участками или, что это дорога технически сложная, но с участка тропы пересекающего осыпь напротив глейсера Жанну, по-моему мнению, начинаются ряд отрезков, которые движение по северному участку делают сложнее, чем по южному.
Преодолев опасный участок осыпи, ещё пару раз спустившись чуть-чуть, затем вновь поднявшись чуть-чуть, при этом не забывая ругать тропы ведущие вверх, за очередным изгибом горного склона внизу показался Khambachen.
Для деревни на высоте 4050 метров над уровнем моря, эти несколько каменных домов, всё равно, что небольшой городок. Как и в Гунсе, в каждом доме - Лодж. Цены везде разные. И берутся с потолка. Если не лениться, а лениться уж точно не надо, можно за двадцать минут обойти всех и спросить у каждого цену. В нашем случае, лучшее для себя размещение по соотношению цена/качество мы нашли в последнем гесте. Там было даже меню и разнообразие блюд удивляло широтой предложения.
На обратном пути, соскучившись о свежей пище, я заказал "яичницу с тушёными овощами". Интересно, что это блюдо, очень неспешно, готовили больше часа. Что же мне подали на стол в итоге?
Сырую картошку, белую редиску и морковь крупно нарезали, плеснули пару капель масла и три - пять раз подбросили на раскалённой сковороде. Тушёные овощи готовы! За время "приготовления" сырые овощи едва успели стать теплыми. Но надо отдать должное повару, сервировано было прилично. Яичница, сбоку красиво были положены так называемые "тушёные овощи" и рядом на тарелке уместилась лепёшка хлеба.
В Камбачене встретили четырёх корейцев. Самый пожилой из них долго стоял перед моей палаткой пристально разглядывая меня и процесс приготовления ужина. Вскоре он собрал вокруг не только остатки своей корейской команды, но и всех портеров. Когда все уже разошлись, учинил мне подробный допрос.
Тридцать три вопроса на которые вы должны дать ответ по дороге на Канченджангу: откуда я, один ли, кто с нами идёт, сколько потреров, какой вес они несут, каким маршрутом движемся, почему остальные без палаток...
Мы говорили минут двадцать. Я узнал, что они завтра утром выходят к Канченджанге, а этот день у них была акклиматизация в Камбачене.
Через неделю, я встретился с этим же корейцем в Цераме, по дороге в Южный базовый лагерь. Он так же встал перед моей палаткой и долго просто смотрел на всё, ничего не говоря. Потом подошёл ближе и начал задавать примерно те же самые вопросы, можно сказать по списку...
Тут его что-то осенило и лицо расплылось в широкой и добродушной корейской улыбке:
- Кажется, мы с Вами встречались в Камбачене? - он пристально уставился на меня, глядя скозь толстые очки.
- Да, в Камбачене мы обсуждали Канченджангу и трек около получаса с Вами, - отвечаю ему.
Не удивительно, что он сразу не узнал меня. Сквозь такие толстые очки, разве что только Канченджангу в этих местах и можно хорошо разглядеть. Где уж там, различить лицо европейца. Они же все на одно лицо!
Дальше мы беседовали, как старые знакомые. Он поведал мне, что южная часть и Канченджанга с юга, впечатлила его больше. Кстати, не его одного.
Но пока, в Камбачене наступал вечер. А нам всем, в том числе и разговорчивому корейцу ещё только предстояло увидеть Канченджангу с севера.
Ночь в Камбачене была сухой и морозной. Утром Цельсий надавил до -4 С.
