Михаил Коляда // Пресса
— Михаил Коляда: когда мне нужно дать пинка под зад, сам об этом говорю Чеботаревой
Чемпион России в мужском одиночном катании Михаил Коляда выиграл в субботу этап Гран-при в Пекине. В беседе с корреспондентом агентства "Р-Спорт" Анатолием Самохваловым спортсмен рассказал о лотерее в современном мужском одиночном катании, идиллии со своим тренером Валентиной Чеботаревой и признал главное – что он лидер своего вида в России.
На финал гран-при поеду спокойно кататься
- Чуть-чуть уже осознал, - сказал Коляда о собственной победе в Китае на следующий день после соревнований. - На пьедестале у меня были смешанные чувства, я понимал, что есть недочеты, что это еще не предел, но в то же время я был доволен. Но описать эти чувства сложно.
- Этот сезон показывает, что в современном мужском одиночном катании ни у кого нет стабильности. Ни у олимпийского чемпиона Юдзуру Ханю, ни у недавнего победителя московского этапа Гран-при Натана Чена, ни у других. Можно сказать, что ваш вид стал лотереей?
- Лет пятнадцать назад, было попроще в плане прыжков. Сделал один четверной тулуп в короткой, два - в произвольной, и этого было достаточно. Это не так тяжело. Сейчас процентов 50 из участников, которые выступают на чемпионате мира, с такой программой справились бы. Раньше с этим справлялась малая доля спортсменов. Когда люди стали составлять сложные программы, с разнообразными четверными и непростыми вращениями, дорожками шагов, переходами между элементами, хореографией и подачей, то все столкнулись с проблемой собрать все это.
Поэтому и происходит так, что ты можешь откатать не чисто, можешь получить "минус" чуть ли не в любой ситуации. Это и вправду похоже на лотерею, но в этом и весь интерес. Раньше смотришь - сейчас он сделать пять тройных, аксель и понимаешь, что интриги нет. А сейчас глядишь на спортсмена и думаешь: сделает или не сделает? Это азарт.
- Обращаете внимание, кто в какой форме на тренировках перед соревнованиями?
- Бывает, что посматриваю. Но на самом деле тренировки перед стартами больше для того, что выйти и почувствовать конек. Раскататься. То, что человек делает на предстартовой тренировке, вообще ничего не значит. Он с перепуга может сальто назад сделать. Но это не значит, что он будет делать его в программе. Основная работа проделывается дома.
- Вы сказали, что в декабрьском Финале Гран-при, в который вы наверняка попадаете, вам надо "выкручиваться".
- Да вообще все понятно мне – я поеду кататься спокойно. На сегодняшний день я понимаю, что на какие-то медали мне претендовать очень сложно. Такой вариант есть, но если я откатаюсь идеально, а кто-то ошибется.
- Но пока никто не выступал чисто в этом сезоне.
- Интересный сезон идет, и я думаю, что все эти соревнования, которые будут до Нового года, они пробные. И пускай этапы Гран-при – соревнования серьезного уровня, но назвать их пробными, наверное, можно. Ханю лутц пробует, Сема (Уно) – риттбергер. Я бы сравнил это с пристрелкой. То с одним контентом выйдут, то с другим. Потом, когда ты выйдешь на "большой" лед, то будешь ощущать себя совсем по-другому. Это на тренировке можно сделать и лутц, и риттбергер в одной программе. На большой публике ощущения от катания совершенно другие.
- Глядя на ведущих фигуристов мира, не хотите стать таким же коллекционером прыжков?
- Пять разных у меня не получится прыгнуть в одной программе, потому что риттбергер у меня плохой, флип у меня с наружнего ребра. И все. Поэтому я делаю на соревнованиях то, что могу.
- Ребро не исправить уже?
- Ха-ха-ха. Я пытался. Честно. Но пока что-то не получается. Наверное, это не "лечится". Наружнее ребро на флипе (по правилам флип исполняется при заходе с внутреннего ребра конька, лутц – с наружнего) у меня от природной выворотности, наверное. Просто когда я начинал кататься, особого внимания никто не обращал: флип заявлен, ну, значит, флип и сделал. Лутц отмечен – значит лутц будет. А потом появилась новая система судейства, внимание стали на это обращать.
Когда я выступал в юниорских соревнованиях, у нас в короткой программе был обязательный прыжок после шагов, один год этим обязательным был флип, так мне на каждом старте ставили в протокол "неправильное ребро на флипе". В Питере, Москве, других городах. Все, вся Россия узнала, что у меня неправильное ребро на флипе.
Потом поехал на юниорский чемпионат мира, а там (экс-вице-президент Федерации фигурного катания на коньках России, ныне вице-президент ISU Александр) Лакерник всем сказал, что у меня есть такая особенность. И тогда весь мир узнал о моем неправильном ребре. Поэтому я флип прыгать не стал. На тренировках я могу сделать флип, но это будет не совсем флип.
- Четверной лутц у вас великолепно вышел на этапе Гран-при в Китае. Каков процент "выезда" этого элемента у вас на тренировках?
- Достаточно высокий. Три из пяти делаю точно.
- Не так давно вы говорили, что "бабочки" - они в голове, кто как работает, тот так и выступает. Перед китайским стартом вы, получается, недостаточно работали, учитывая неудачные попытки важных прыжков?
- Ну да, недостаточно напрыган четверной сальхов и тройной аксель во второй половине. Я от своих слов не отказываюсь.
- Недостаточно из-за концентрации тренировок на лутце?
- Возможно. Когда ты увлекаешься лутцем, то забываешь, что есть еще и сальхов, и аксель.
- Идеально совместить работу невозможно?
- Да все возможно. Для отмазки можно назвать массу причин, а вообще это простая недоработка, и я это признаю.
- Будете делать еще больше прокатов?
- И прокатов, и под музыку эти элементы напрыгивать.
Друзей держи близко, а врагов еще ближе
- Во время московского этапа Гран-при вы сказали, что многие приходящие зрители не могут отличить один прыжок от другого и им все равно, но они хотят видеть представление. Правильно ли я понял, что для вас представление важнее результата? Победы.
- Я давно определился. Просто я говорил о том, что многие люди приходят просто посмотреть фигурное катание, но не понимают, что это он, спортсмен, сейчас сделал – риттбергер или лутц. Им важно, чтобы было красиво и под музыку. А важнее доставить удовольствие себе, зрителям, которые по-настоящему за тебя переживают, судьям, тренерам. Но есть же, так скажем, и залетные пассажиры, которые пришли, посмотрели и ушли. Думаю, что спортсмены сами для себя прекрасно знают, куда они идут.
- У вас есть желание, как бы сказал Евгений Плющенко, шлепнуть всех? Много ли спортивной злости?
- У кого?
- У вас.
- Достаточно много. С каждым стартом ее становится больше, это и называется опытом. Соревновательный опыт – это и есть умение настраивать себя на каждый старт как в последний раз в жизни. Чтоб вышел, откатал и со спокойной душой сидел и ждал оценок. Чтоб было осознание того, что ты сделал все, что мог.
- Но после Гран-при Cup of China такого ощущения нет?
- Нет. Я просто знаю свои минусы и то, над чем работать дальше. Я был бы удовлетворен, если хотя бы скрутил и сальхов, и аксель. На данном этапе мне бы этого хватило.
- Последний раз ощущение "я сделал все, что мог" было на чемпионате мира 2016 года в Бостоне?
- Да, ну тогда и набор был полегче.
- Без четверного лутца.
- И без сальхова. И два акселя в первой половине.
- Ваш тренер Валентина Чеботарева говорила, что ее сыновья считают, что Миша Коляда у нее как третий сын, причем самый любимый.
- Было такое. Так оно и остается.
- Разные спортсмены с тренерами спорят, а у вас с Валентиной Михайловной, плохи ли дела, хороши ли, все время со стороны какая-то идиллия.
- Да, потому что мы ищем причину не в ком-то, а понимаем, что выиграли мы вместе, проиграли тоже вместе. Тренер – он как наставник, идет с тобой по жизни, он всегда тебя поддержит и знает, что нужно сделать в нужный момент.
- Чеботарева – строгий тренер?
- Да я б не сказал так. Наверное, нет.
- Какой у нее самый жесткий метод?
- Я не знаю о таких. Любой тренер должен уметь наказывать спортсмена. Но не могу вспомнить такой случай.
- Бывает она в ярости?
- Нет, такого не было никогда.
- Ни разу не появлялось чувства, что с вами нужно построже и вам самому хочется, чтобы Валентина Михайловна была жестче?
- Если это чувство возникает, то я подхожу к ней и так же прямо все говорю. Мне нечего скрывать от своего тренера. Если я чувствую, что мне нужно дать пинка под зад, то так и говорю Валентине Михайловне.
- Получается, вы управляете и собой, и своим тренером?
- Нет, я не это имел в виду. Просто иногда бывают такие моменты, когда тренер тебе говорит что-то сделать, а ты понимаешь, что не можешь этого сделать или не хочешь. И ты подходишь и говоришь, что у тебя сложности. Или, бывает, болит что-то. А иногда бывает, что пришел ты вялый на тренировку, потом тренер тебя заведет и все в порядке.
- Дима Алиев, тренирующийся, как и вы, в Академии фигурного катания Санкт-Петербурга, рассказывал, что вы проводите совместные тренировки и на них вы его заводите эмоционально.
- Я прекрасно к нему отношусь.
- Как к младшему товарищу?
- Наверное, да. Но спортивное отношение тоже имеется. Соревновательный эффект. Такая практика очень полезна.
- Вы ощущаете себя лидером российского мужского одиночного катания?
- Да.
- Кто к вам ближе остальных – Алиев, Максим Ковтун, Александр Самарин?
- Не могу так сказать. Все ближе. Друзей держи близко, а врагов еще ближе.
- Юниоров видели на юниорском Гран-при – Алексея Ерохова, Владимира Самойлова?
- Видел, я всех их знаю.
- Долго им к вам подтягиваться еще?
- Лучше у них спросить, я не знаю. По катанию или по прыжкам подтягиваться?
- По прыжкам.
- Близко они ко мне.
- По катанию?
- Не знаю (Улыбается). Я не судья, не мне судить.
