"Что делать в Довиле?" - спросите вы. Ах, бросьте! Я уже слышала - вычурный, пафосный, искусственный город, где бродят праздные лентяи. Но что плохого иногда побыть лентяем, окунуться в праздность, в негу, и томным вечером слушать звуки океана, потягивая вино на пляже? Что плохого любоваться яркими красками архитектурных построек, затейливо украшенных многоярусными крышами? Я думаю, нет в этом беды. Поэтому мы спешим в Довиль, переходя мост через реку Тук.
Довиль - город воды, как следует из названия. Здесь рекой текут деньги, сочатся сквозь пальцы дни, брызжет алмазными брызгами слава. Deauville. Со дня его сотворения, город живет своей особенной жизнью. Здесь гуляют всю ночь, познавая секреты карточных игр, крутят рулетку без отдыха, а на рассвете отправляются спать. А те, кто не ищет адреналина, пробуждаются утром и идут к морю, забегая на рынок за порцией устриц, захватив при этом бутылочку белого. Здесь неторопливо пьют кофе с прицепленной к спинке стула, собачкой-гномом. А в гавани хлопают парусами белоснежные яхты, выруливая навстречу новому дню. Здесь под яркими, известными всему миру, зонтиками не обгорают до непристойных "шкурок", а покрываются благородным золотистым загаром.
Здесь элегантно играют фонтаны, а каждый житель помнит о датах скачек, здесь даже мэрия изумительна сказочна, а витрины полны соблазнов. Да, вот я нашла это слово. Соблазн! И оно мне нравится. Возможно, давно и тайно, мы мечтали быть соблазненными красотой, комфортом, открыточными видами, вкусной едой. Так давайте попробуем соблазниться!
Довиль родился в 1859 для тех, кто мог себе позволить красивую жизнь на побережье в летний зной. Зимой в Ниццу, а летом - в Довиль. Сверкать брильянтами, блистать нарядами, кружиться в бесконечном празднике, под музыку оркестров и хлопки шампанского. А сверкающие авто, едва входившие в моду? А арабские скакуны? Тут всему находилось место. Трувиль, едва вкусивший процветания, имевший пару вилл, был повергнут. Здесь, в Довиле все было иначе, здесь шла шикарная жизнь.
Родитель города, этакий Остап Бендер позапрошлого века, герцог Шарль де Морни, был редким авантюристом и талантливейшим финансистом. Все его начинания быстро превращались в прибыльные предприятия. А Довиль был одним из них. Как-то летним вечером он говорил с женой (в девичестве княгиней Трубецкой), по ее совету решил создать новое «царство элегантности». Его не смущало, что в выбранном им месте нет ничего, кроме песка и болотистой жижи. Он уже видел это "новое царство", респектабельное место на берегу Ла-Манша, куда вскоре будет стремиться весь бомонд Парижа.
"Пляж в Довиле". Клод Моне
Он привлек к проекту известного врача доктора Олифа, банкира Донона, и парижского архитектора Бренея, который позже станет первым мэром Довиля. За четыре года герцог и его команда превратили маленькую деревушку на холме Монт‑Канизи в город мечты, со всеми атрибутами роскошной жизни.
Друзья мои, не станем осуждать Довиль! Ведь он ни в чем не виноват. Его расцвет - лишь отражение страстей, пороков, славы и гордыни. Но не его. Людей. А вот атласный пляж и буйство красок, и свет, разящий наповал, что так манил художников - все это тоже здесь. Шаги великих живописцев, писателей, политиков и экстраординарных женщин помнит Promenade des Planches, хоть их следы давно стерты песком, и напрочь слизаны набегающим приливом.
А эти восхитительные дамы Довильских сезонов! Чулки и шляпки, перчатки, зонтики, вуали, цветные шарфики из шелка, духи и шали, и непременные собачки. А первые купальные костюмы? Каким же милым был "разврат"! Коко Шанель впервые обнажилась здесь, на довильском пляже. Она впервые искупалась в океане, что ранее считалось совершенно не приличным. Она же ввела моду на загар, и вскоре бледность уже не была обязательным атрибутом хорошенького личика.
Позволим себе полюбоваться этим чудным светом, этим прекрасным небом, на котором так живописно расположились тучки, походим босиком по пляжу, и убежим от волн, что настигают, обдавая пеной и брызгами, а потом, налюбовавшись затейливыми домиками, сядем в кафе и выпьем кофе под звуки колокольчиков у городской ратуши. И нам принесут капучино с белоснежной упругой пенкой, и сверху будут крошки шоколада, и белые салфетки, и рядом ухоженные старушки с собачками и сигаретой.
"Итак, дорогая читательница, давайте представим, что мы едем в Довиль вместе; Вы, конечно же, очаровательная, худенькая, высокая, и брюнетка, если Вы еще не отрезали свои длинные волосы. Я встретил Вас вчера вечером, то бишь сегодня утром, в три или четыре утра, в "Флоренции" или "Казанове"; Вы скорее всего американка, а может и француженка - как знать? Ваш первый муж, старик, уже умер; второго Вы разорили, а потом с ним развелись; Ваш третий муж в Италии с Вашей лучшей подругой; позавчерашний приятель уже позабыт, вчерашний жиголо еще спит. Сегодня 29 июля, моего богатства хватит на целых два дня. Сядем на голубой поезд, который покажет нам жизнь в розовом цвете, займем вагон Pullman (Poule (*курочка, фр) - man (*мужчина, анг) - это на франко-английском языке означает : женщина, мужчина, то есть - смешанный вагон). Усядемся по-удобнее, немного задремлем и три часа спустя прибудем в Довиль, взволнованные чувственностью оттого что мы вместе, хоть и незнакомы, и опьяненные этой новизной...
У вас маленькая сумка, у меня - немного побольше. Я надеюсь, что у вас нет маленькой собачки. У вас дорожный сундук, и у меня тоже (в случае неприятностей, их всегда можно оставить в залог). Вы потеряли свою квитанцию на багаж. Нет! Вот она - под пудреницей. Вы ничего не забыли в купе? Оставьте эти журналы, которые вы не прочитали, спустимся на платформу, переполненную носильщиками, возьмем извозчика (потому что только люди из Трувиля приходят встречать на вокзал, а нас все равно никто не ждет). Сядем в эту Викторию (*тип фиакра), она старше города, по улицам которого разъезжает, эта великолепная виктория с балдахином, с чехлами из белой материи с помпонами, и маленьким букетом позади кучера! "Пожалуйста, не кладите ноги на откидные кресла". Немедленно положим! Жизнь принадлежит нам! Развернемся благородно на площади вокзала, проедем перед гаражом, переедем триумфально через реку Тук по мосту, и по улице Дезире-ле-Ок прибудем в отель, где конечно же уже нет свободных номеров, но мы все равно будем в нем жить, и под взглядом консьержа в ливрее, я прочитаю из под Вашего плеча, что Вы там пишите на листке прибытия, чтобы наконец узнать как Ваше имя.""
"Довиль". Пьер де Ренье, прожигатель жизни, аристократ, гедонист. 1927 год. (Переведено прекрасной Натали Красновой, безудержно влюбленной в Нормандию)
